Джулия Гарвуд "Огонь и лед"

Nikitina, Euphony, большое спасибо за новую главу.
_________________

Nikitina, Euphony, спасибо за новый роман Гарвуд! Только что узнала и очень обрадовалась!

Девушки, благодарю от всего сердца за новую главу!!!

_________________

Девочки, спасибо за продолжение. Шикарный перевод.
_________________

Nikitina, Euphony, очень-очень большое СПАСИБО!!!
_________________

Nikitina, Euphony спасибо!!!!! Перевод просто замечательний!!!!!!!

Nikitina, Euphony, большое спасибо за Гарвуд. Перевод замечательный

Как здорово, что можно насладиться ещё одним творение Гарвуд!!!
Nikitina, Euphony - вы герои! Честь вам и хвала!!!!

Новая глава! Пока еще только начало романа и не совсем понятна взаимосвязь между персонажами этих двух глав. Читается очень легко, сюжет захватывает. И опять же- Бьюкенен, Алек! Знакомые всё лица.

Nikitina, Euphony, спасибо, отличный перевод!

Ага

Отличный подарок в новом году! Девочки, спасибо за перевод!!!
_________________

Присоединяюсь ко всем словам, сказанным выше!!!!!!!!!! Спасибо большое за перевод!!!!!!!!!! Так Держать!!!!!!

Просто потрясающая новость!
Решила подождать, пока девочки не переведут побольше глав, чтобы потом прочитать лакомый кусочек.
В процессе чтения постов глаз зацепился за начало второй главы - перевод восхитительный, живой...
Спасибо большое за то что взялись переводить! 45 глав - это вам не шутка!!!

Я просто обожаю Гарвуд! Это чудесная новость!!! Огромная Вам благодарность!

 » Глава 3

Перевод Nikitina, Бета-ридинг Euphony.

ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ
ФЭРБЕНКС (1)

Сегодня днем прибыли в Фэрбенкс. Весна, но все еще холодно. У нас у всех с собой дополнительное оборудование. Брендон заверил нас, что все, что нам понадобится, уже в нашем убежище дожидается распаковки. Завтра мы полетим в Барроу (2), а оттуда у нас начнется настоящий поход к нашему исследовательскому учреждению. Брендон показал нам фотографии. По многим критериям лаборатория довольно просторная и соединяется с двумя временными пристройками, где мы будем жить. Помимо научной работы, у каждого из нас есть и другие обязанности. Эрика назначили нашим медиком на случай, если зимой случится чрезвычайная ситуация и получить помощь извне будет невозможно. Он обеспечил лабораторию продовольствием и лекарствами, но все мы знаем об опасности, с которой нам придется столкнуться, пока мы будем жить здесь в полной изоляции, выполняя свою работу. Кирк отвечает за оружие. У нас нет ни малейшего желания причинить вред какому-либо животному. Это мы тут незваные гости, а не они, но если нам придется столкнуться с гризли, надеемся, что звук выстрела нашей винтовки прогонит его. Никто из нас не оставит безопасность нашего убежища без защиты. Песец, как известно, переносчик бешенства, и мы убьем любого переносчика бешенства, который попадется нам на глаза. Да, проблемы будут. И мы встретим их во всеоружии.

ТРИ

СОФИ ЗНАЛА, ЧТО ОПАЗДЫВАЕТ. Но за ленчем она пролила соус на блузку и прежде, чем встретиться «У Космо» с Уильямом Харрингтоном, должна была заскочить домой переодеться. А еще ей нужен был диктофон.
Временами, как сегодня, когда она крутилась как белка в колесе, Софи жалела, что у нее все еще нет машины. Ей нужно было пробежать на высоких каблуках три квартала (три очень длинных квартала), чтобы добраться до надземки (3), и в это время дня поезд наверняка будет забит злой толпой людей, возвращающихся с работы.
Она едва успела втиснуться в поезд перед тем, как двери закрылись. Воздух внутри был душным, к тому же воняло старым дезинфицирующим средством. Софи медленно пробивалась в заднюю часть вагона. Двое подростков попытались вовлечь ее в беседу. Выдав улыбочку и ничего им не ответив, она продолжила свой путь. Софи прошла мимо мужчины средних лет, от которого несло виски и который, судя по всему, долго не прикасался к мылу. Она решила, что ей улыбнулась удача, когда нашла позади него пустую скамью и села. Пьяница повернулся к ней лицом. Его опухшие веки были на пол-лица, он начал крениться влево, но резко выпрямился и подвинулся к ней. Держась за перекладину над головой, он продолжал попытки привлечь ее внимание, издавая странные звуки и искоса поглядывая на нее. Мужчина олицетворял собой выражение “грязный старикашка”. Софи решила, что он мог быть родственничком Гари, учитывая такой же противный хитрый взгляд.
Двое подростков оказались весьма благородными. Как и все остальные в поезде, они заметили поведение мужчины. Вскочив на ноги, они сжали его с двух сторон и не позволяли ему приблизиться к Софи. А еще не дали ему выйти из поезда следом за ней.
И хотя в их милом жесте не было необходимости, она послала им благодарную улыбку. Она была вполне способна позаботиться о себе сама. Муж ее лучшей подруги был агентом ФБР и научил Софи всем приемам, которые ей были нужны, чтобы себя защитить. Кроме того, у нее с собой был баллончик со слезоточивым газом, который она перестала сжимать в руке, как только сошла с поезда.
У Софи оставалось полчаса до встречи. К счастью, ее маленькая квартирка в Линкольн-парке была всего в паре кварталов от паба «У Космо», что она сознательно не упомянула в разговоре с Харрингтоном. Лишь немногие, не считая стражей порядка, знали, где она живет (или ей нравилось так думать), и она была полна решимости сохранить свою личную жизнь именно такой: личной.
Ее отец подарил ей квартиру на шестнадцатилетие и, как только она достигла этого возраста, переписал ее на Софи. С условиями. Она не могла ее продать, а это значило, что фактически квартира ей не принадлежит. По крайней мерее, она была куплена не в ипотеку – и на том спасибо. Отец заплатил за нее наличными. Будучи подростком, Софи особо не интересовалась, откуда у него деньги. Тогда она была слишком занята, беспокоясь о том, что ее заберет социальная служба после его неизбежного, как ей представлялось, ареста. В то время у нее в голове просто не оставалось места, чтобы думать о денежных проблемах или о том, как ее отец, не имея работы, мог вести такой экстравагантный образ жизни. Тогда экстравагантность казалась обыденностью. Софи никогда не знала ничего другого.
Моральный аспект ее положения не заботил Софи, пока она не закончила университет. Заручившись поддержкой двух самых близких подруг, она, наконец, перестала брать деньги у отца, и это кардинально изменило ее жизнь. Когда ее машине потребовался дорогостоящий ремонт, она продала ее, начала ходить пешком и ездить по городу на надземке. Жизнь стала более напряженной, но теперь было определенно легче, и ей это нравилось. Она гордилась тем, что стала сильной, независимой женщиной, которая сама могла добиться успеха.
Софи решила, что сегодня у нее личный рекорд. Она вечно и всюду опаздывала, но прилагала все усилия, чтобы изменить эту плохую привычку. Заскочив по-быстренькому домой, она пришла в паб за пять минут до начала встречи.
Заведение Космо привлекало разную публику. Сюда всегда заглядывали младшие менеджеры, чтобы познакомиться с кем-нибудь за бокальчиком белого вина или мартини, строители – чтобы отдохнуть после тяжелого трудового дня за кружкой ледяного пива и перекусить, супружеские пары и одиночки из местных – выпить чего-нибудь прохладительного и узнать последние новости.
Бар был известен тем, что в нем подавали бутылочное пиво всего на два градуса выше нуля. Космо, как до этого и его отец, был помешан на температуре. В пабе также был небольшой, но весьма неплохой выбор вин с виноградников Калифорнии и бочкового пива, которое варилось тут же, в Чикаго. Кухня паба была популярна своими гамбургерами с халапеньо (4), которые, казалось, становятся все острее с каждым годом. Здесь не было ничего вычурного, и, возможно, именно поэтому Софи так нравилось бывать «У Космо». Это было комфортное и гостеприимное местечко, куда все местные жители могли прийти хоть в вечернем наряде, хоть в джинсах и чувствовать себя как дома.
Обстановка была такой же эклектичной (5), как и владелец. Гладкая мебель сочеталась с блестящими хромированными столами и стульями с большими черными мягкими подушками. Вдоль двух стен располагались кабинки со скамейками, обитыми плюшем с бахромой. На потолок тоже стоило посмотреть. Космо любил астрономию и, поскольку торчал в пабе почти каждую ночь, решил сделать небо внутри. Он покрасил сводчатый потолок темно-синим цветом, покрыл его желтыми кругами, которые, видимо, представляли планеты, и натянул рождественские гирлянды с крошечными белыми лампочками вдоль перекладин. Включая лампочки, Космо превращал потолок в свою собственную восхитительную звездную ночь.
Космо заметил Софи, как только она вошла в дверь. Он окликнул ее по имени, чтобы привлечь внимание, послал ей воздушный поцелуй и пару раз стукнул себя по груди, показывая, что из-за нее его сердце бьется сильнее. Он начал относиться к ней с особой нежностью после того, как она написала восторженный отзыв о его баре. Космо был так рад, что вырезал ее статью, вставил в рамку и повесил над барной стойкой, где все могли ее увидеть. Сегодня рядом со своей статьей она заметила надпись. Большим жирным шрифтом Космо напечатал “«Рутбира Келли» нет”.
Софи прокладывала себе путь через толпу, выглядывая Уильяма Харрингтона, и нашла его сидящим в кабинке в самом конце зала. Он выглядел взволнованным.
- Мистер Харрингтон?
Он вскочил и протянул ей руку.
- Вы Софи Саммерфилд? – спросил он удивленным голосом. Впрочем, выглядел он тоже удивленным.
Она не поняла его реакцию.
- Она самая, - ответила Софи. – Вы же сказали прийти в шесть тридцать.
- Да, да. – Он продолжал стоять, глядя на нее с недоумением.
- Может, сядем и начнем? – предложила она.
Софи скользнула в кабинку, подождала, пока он сядет напротив, и достала свой цифровой диктофон.
- Я впервые пользуюсь им, так что, пожалуйста, будьте терпеливы, - сказала она.
Обычно такой маленький гладкий диктофон бывает ужасно дорогим, но эту редкую модель сняли с производства, поэтому она смогла купить ее с огромной скидкой. Учитывая, что эти расходы были нужны для дела, Софи была уверена, что мистер Биттерман все ей возместит. Прежде чем положить диктофон на стол, Софи проверила зарядку.
Харрингтон глядел на нее пристальным взглядом.
- Что-то не так? – спросила Софи.
- Я знал, что вы молоды, - сказал он. – Я понял это по голосу, когда разговаривал с вами по телефону, но никак не ожидал, что вы такая хорошенькая.
Она ничего не ответила, и он спросил:
- А вы удивились, когда увидели меня?
Он ждет, что она вернет ему комплимент?
- Я видела фотографии на вашем веб-сайте, - ответила Софи, - поэтому нет, я не удивилась. Я знала, как вы выглядите. Может, начнем?
- Не хотите для начала чего-нибудь выпить?
Он убедил ее сделать заказ, и Софи попросила чай со льдом. Себе он заказал газировку.
- У меня правило – никогда не пить алкоголь или кофеин на ночь перед забегом. Вы в курсе, сколько это – пять километров (6), а? Больше трех миль. Мне нельзя быть вялым, иначе это повлияет на мой результат, именно поэтому я пью только воду.
- Почему бы вам не рассказать мне о своем первом забеге?
В течение следующего часа она не задала ни одного вопроса и не вставила ни слова. Как только он начинал говорить, остановить его было невозможно. Он был ужасно скучным, но, нравилось это ей или нет, Харрингтон был настроен пройтись по всем двадцати четырем забегам от старта до финиша, причем он помнил все двадцать четыре во всех мельчайших подробностях.
Если бы у нее был старый диктофон, ей понадобились бы, как минимум, две кассеты. «Хороший репортер прервал бы его и взял бы интервью под свой контроль», - подумала она. Или, по крайней мере, мог бы заставить себя послушать, о чем он говорит. Честное слово, Софи и вправду пыталась несколько раз прервать его. И слушать она тоже пыталась, но его монотонный голос мог усыпить даже страдающего бессонницей. Он уже рассказывал о своем десятом забеге, когда она полностью отключилась и начала думать обо всех мирских делах, которые ей предстояло переделать за выходные.
Мысленно составив список дел, Софи опять начала мечтать о путешествии по Европе. Она уже ездила туда однажды, после того как окончила университет, но тогда она пропустила некоторые страны Западной Европы. В следующий раз она хотела бы увидеть Испанию и Португалию. Хороший речной круиз был бы замечательным способом расслабиться и увидеть красоту этих стран. Конечно, она могла выбрать и пассивный отдых во время отпуска. Или, возможно, могла бы заказать проживание на шикарном курорте, только что открывшемся на Сент-Бартелеми (7), о котором читала в «Vogue» (8)…
Реальность быстро вмешалась в ее мысли. В настоящее время у нее на счету было не достаточно денег, чтобы купить авиабилет хоть куда-нибудь, разве что она решит, что может обойтись без пищи месяц или два.
- У меня стало традицией надевать ярко-красные носки.
Внимание Софи вернулось к Харрингтону.
- Да, вы об этом упоминали. Красные носки, белые шорты и красная футболка.
- А я уже говорил, что носки у меня особые? Сверху на каждом из них имеется тоненькая белая подвязочка. Их продавали только в одном магазине, и я купил больше ста пар. Я не могу без них бегать, - добавил Харрингтон. Затем, пожав плечами, продолжил: - Наверное, я суеверен. Вы все это записываете?
- Да, – сказала Софи и ткнула пальцем в диктофон.
- Хорошо, ладно. Давайте уделим минутку разговору о волдырях. Читатели, наверное, захотят узнать о них все. Некоторые из них были очень неприятные. Был один…
«Я ненавижу свою работу. Вот прямо сейчас точно ненавижу. И я просто ненавижу быть бедной. Но кому нравится быть бедным?» - спросила она саму себя. Может, у Ганди и матери Терезы другое мнение на этот счет, но их обоих считают святыми, а Софи, ясное дело, святой не была.
Харрингтон закончил свои рассуждения о мази для ног и, не переводя дыхания, тут же продолжил:
- Может, вернемся к забегам, а? Значит, утром, в день моего одиннадцатого забега…
«О, Боже, убейте меня прямо сейчас».
Она застонала вслух? Харрингтон либо не заметил, либо ему было плевать на то, что у нее уже слипаются глаза.
Софи глубоко вздохнула и представила, что она в классе йоги. Она должна избавиться от всей отрицательной энергии в мыслях и думать только о положительном. Завтра вечером у нее будет ужин с Риган Бьюкенен и Корди Кейн, двумя ее лучшими подругами еще со времен начальной школы. Она не могла дождаться встречи с ними. Риган ездила по делам, но сегодня поздно вечером она возвращается в Чикаго. Корди работала над своей диссертацией для получения докторской степени в области химии, и Софи не видела ее больше двух недель. Она задумалась, где они могли бы поужинать, когда поняла, что Харрингтон замолчал и с надеждой взирает на нее.
- Простите. Не могли бы вы повторить последнее…
- Я спросил, встречаетесь ли вы с кем-нибудь.
- О… нет, не встречаюсь, - ответила она и, прежде чем он смог задать еще один личный вопрос, покопалась в своей сумочке, достала блокнот и открыла его. – По телефону вы упомянули, что вас пригласили присоединиться к какому-то эксклюзивному проекту, а еще вы говорили что-то об испытании. Кажется, вы назвали его «Проект Альфа». Что вы имели в виду?
- Я не помню, чтобы что-то говорил о проекте или испытании. – Отвечая, он опустил взгляд на стол – верный признак того, что он лгал.
Ей было не очень интересно продолжать эту тему.
- Тогда, думаю, это все.
Она убирала блокнот в сумочку, когда он протянул руку через стол и взял ее диктофон.
- Как его выключить?
- Я сама выключу.
- Нет, я уже нашел. – Он нажал одну кнопку, затем другую. – Все, теперь не записывает. Я не хочу, чтобы то, что я вам скажу, записалось на диктофон. Это строго «не для печати». Разве не так говорят репортеры?
- Вообще-то… - начала Софи, но он остановил ее взмахом руки.
- Надеюсь, что вы никому не скажете. Это секретная информация. – Он наклонился вперед и тихо-тихо заговорил: - Это как Олимпийские Игры. По крайней мере, мне так объяснили.
Она положила сумочку обратно на место рядом с собой и уделила ему все свое внимание.
- Что похоже на Олимпийские Игры?
Он нервно огляделся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, затем продолжил:
- Я в прекрасной форме, и именно поэтому я пригоден.
Он был невыносим.
- Пригоден для чего?
- Для испытаний, - объяснил он. – Точно так же, как на Олимпийских тестах… ну, вы понимаете, тестах на пригодность. Физический экзамен занял долгих три дня, и, клянусь, они откачали на анализы не меньше половины моей крови. О, и мне сделали полный осмотр тела, а также МРТ (9). Мне не сказали, зачем нужны все эти тесты, но, думаю, они хотели убедиться, что у меня не было никаких серьезных проблем, вроде аневризмы или тромбов – в общем, всего того, что могло бы помешать мне показать себя во всей красе или дисквалифицировать меня. – И, улыбнувшись, добавил: - Принять в этом участие – это что-то. Лишь некоторых избранных удостоили такой чести.
Его глаза прошлись по комнате, он сделал быстрый глоток воды и сказал:
- Надеюсь, что произвожу на вас правильное впечатление. Не хочу, чтобы вы думали, будто я хвастаюсь, но вы и сами видите, почему меня выбрали, правда? То есть, просто взгляните на меня.
Софи поклялась себе, что если он продемонстрирует свои бицепсы, она встанет и свалит отсюда, и плевать на статью. К счастью, он этого не сделал.
- Так какой же чести вас удостоили, мистер Харрингтон?
- Уильям, - поправил он. – Пожалуйста, никаких формальностей. Я уже рассказал вам все, что мог, и тема закрыта.
«Поспорим?» Софи нетерпеливо откинула с глаз челку и добавила в голос расстроенные нотки, когда повторила свой вопрос, как ей казалось, уже в сотый раз:
- Какой чести вас удостоили, Уильям?
Но мистер Разговорчивость внезапно стал уклоняться от ответов:
- Я, правда, не должен это обсуждать.
- Вы сами подняли этот вопрос.
- Знаю, что сам, но я не должен был об этом говорить. До тех пор, пока все не закончится.
Софи решила не давить на него. Вместо этого она посмотрела на часы. Было уже почти девять. Харрингтон безостановочно говорил о себе, о своих двадцати четырех забегах и о своих волдырях больше двух часов, а теперь, когда беседа, наконец, приняла интересный оборот, он вдруг замолчал. Все это казалось странным, и Софи решила, что он все это выдумал, лишь бы удержать ее здесь.
- Понимаю, Уильям, - сказала она. – Если вы не можете говорить об этом…
- Это конфиденциально, - выпалил он.
Она кивнула.
- Конфиденциально. Тогда, думаю, на этом и закончим. Спасибо за интервью.
- Не хотите еще выпить? – спросил он и поднял руку, чтобы привлечь внимание официанта.
- Нет, спасибо.
Бедный официант уже битый час метал глазами молнии в их сторону. Весь его вид выражал враждебность, когда он бросил на стол их счет. Чай со льдом и газировка – тут чаевых негусто.
Софи была голодна, но не хотела есть с Харрингтоном. Она решила подождать, пока не попадет домой, где сможет, наконец, скинуть туфли и расслабиться, забросив замороженный ужин в микроволновку.
- Я расскажу вам, что это за испытания, - проговорил Харрингтон заговорщическим шепотом. – Я вам все объясню, если вы завтра вечером поужинаете со мной. Гарантирую, вы не пожалеете, что согласились.
- Не пожалею, потому что поужинаю с вами, или потому что услышу то, что вы расскажете?
Он улыбнулся:
- Надеюсь, и то, и другое. Согласны?
- Мне очень жаль, но у меня уже есть планы на завтрашний вечер… и на воскресенье тоже.
- Может, в понедельник вечером?
Софи взвесила все за и против. С одной стороны, ей придется пострадать еще один вечер, слушая его безостановочное жужжание о себе, но, с другой стороны, что, если он говорит ей правду? Что, если существует какой-то тайный клуб, к которому могут присоединиться лишь немногие избранные? Что за цели у этого клуба? И если все его члены должны быть потрясающими спортсменами, значит, это какой-то клуб суперменов? В чем смысл?
«Бред. Наверняка бред. Но тем не менее…»
- Да, хорошо, я поужинаю с вами, но…
- Да? – нетерпеливо спросил он.
- Мы будем ужинать здесь «У Космо». В семь тридцать, в понедельник вечером.
- Нет, нет, я не хочу есть здесь. Я хочу пригласить вас в пятизвездочный ресторан. Может в «Nuvay» или «J’Adore». Они оба великолепны. Дайте мне свой адрес, и я скажу водителю забрать вас в семь. Не волнуйтесь, - добавил он, подняв вверх палец, - я могу пригласить вас на ужин в любую точку мира.
Его речь ни капельки не впечатлила Софи.
- Как бы заманчиво это не звучало, я все же настаиваю на том, чтобы поужинать здесь в семь тридцать или никакого ужина не будет вообще, Уильям. Выбор за вами.
- Мне не нравится еда, которую готовят в барах, - надулся он.
Софи любила ужинать в шикарных ресторанах, но «У Космо» она чувствовала себя в безопасности. К тому же, Софи почти ничего не знала об Уильяме Харрингтоне за исключением того, что он, кажется, полностью помешан на самом себе.
Он, наверное, решил, что раз она молчит, то явно не собирается уступать.
- Так и быть, поужинаем здесь, - согласился он. – Не будь вы такой красивой, я не стал бы с вами возиться, но меня тянет к пышным блондинкам, а эти ваши великолепные синие глаза… - Уильям отвел взгляд и как бы между прочим заметил: - Вы просто сногсшибательны. – Он пожал плечами. – Полагаю, вы и раньше это слышали. – Его взгляд обратился к ее ногам и медленно заскользил вверх по телу. – Понимаете, Софи, женщины обычно мне не отказывают.
Она решила проигнорировать его похотливую ухмылку.
- Где бы вы хотели встретиться завтра перед забегом? – едва сдерживаясь, спросила она.
Ему потребовалось еще десять минут, чтобы выбрать время и место, и теперь Софи наконец-то была свободна и засобиралась домой. Он встал и протянул руку, когда она уже выходила из кабинки.
- До завтра, - сказал он.
Она пожала ему руку:
- Доброй ночи.
Посмотрев на часы, она пошла к двери. «Прошло почти три часа. Невероятно», - подумала она. Если бы не наклевывалась новая статья, она бы ни за что не провела с этим мужчиной ни секунды. Он был невыносим. И что он имел в виду под словом "пышная"? Хотел сказать, что считает ее здоровой? Красивой? Полной? Или достаточно обеспеченной? Едва они сели за стол, он ежеминутно пялился на ее грудь. А комментарий о том, что он не стал бы с ней возиться, если бы не считал ее привлекательной? Это надо было расценивать как комплимент? Этот человек оказался невероятно грубым, и его эго явно летало где-то в стратосфере.
Софи успокоилась только тогда, когда вернулась домой и заперла за собой дверь. Она редко торчала дома в пятницу вечером. По правде, она и не помнила, когда в последний раз оставалась вот так дома, поэтому решила воспользоваться свободным временем, проверить электронную почту и лечь пораньше спать.
Однако, время, казалось, всегда убегает от Софи, и сегодняшний вечер не был исключением. Ей не удалось лечь спать раньше часа ночи, что было бы неплохо, если бы ей не нужно было вставать на рассвете, чтобы пережить второй раунд с Уильямом Харрингтоном.





(1) Город в центре штата Аляска, в долине р. Танана [Tanana River]. 30,2 тыс. жителей. Основан в 1902 после открытия здесь месторождения золота и назван в честь вице-президента США Ч. Фэрбенкса [Fairbanks, Charles Warren].
(2) Город на севере штата Аляска, близ мыса Барроу [Point Barrow], самый северный населенный пункт США. 4,5 тыс. жителей, большинство - эскимосы [Eskimo]. Административный центр округа Норт-Слоуп [North Slope Borough].
(3) Надземная городская (как метро) железная дорога.
(4) Острый перец с короткими стручками. Своему названию он обязан городу Халапа, столице штата Веракрус. Это, пожалуй, самый распространенный из острых перцев. В мексиканской кухне без него не обходится практически ни одно блюдо. По остроте халапеньо относится к средне-жгучим перцам. В продаже бывает свежий, маринованный, в виде паст и т.д.
(5) Эклектика – смешение разнородных стилей.
(6) Жители США не пользуются метрической системой в повседневной жизни. В Британии и США 1 миля = 1609,344 м (обычно, когда говорят просто «миля», подразумевают именно её).
(7) Сент-Бартелеми (или Сент-Барт) – маленький остров в Карибском бассейне, расположен в 30 км от Сен-Мартена и занимает площадь всего 25 кв. км.
(8) Vogue (фр. мода) — журнал о моде для женщин, издаваемый с 1892 года издательским домом Condé Nast Publications.
(9) Магнитно-резонансная томография. Позволяет изучать организм человека на основе насыщенности тканей организма водородом и особенностей их магнитных свойств, связанных с нахождением в окружении разных атомов и молекул.
_________________