-Алиса-:
» Глава 36
Глава 36Взглянув последний раз, на застывших в напряженных позах друг напротив друга мужчин, Софья бросилась вон из оранжереи. Слезы застили глаза. В голове билась одна единственная мысль. Нужно найти барона Строганова. Наверняка, Василий попросит именно его быть секундантом. Ее Воронцов слушать сейчас не станет, но может, прислушается к Никите. Нужно во что бы то ни стало, не допустить этой глупой дуэли. Если кто-нибудь из них погибнет, она никогда не простит этого себе. Найдя Никиту Александровича в зале, Софья, задыхаясь от быстрого бега, ухватила его за руку.
- Никита, ты должен помешать этому, - с трудом выговаривая слова, обратилась она к нему.
- Бог, мой, Софья Алексеевна, что это с Вами? На Вас лица нет. И чему я должен помешать? – удивленно молвил Строганов.
- Его светлость, Василий Андреевич, завтра на рассвете собрался стреляться с паном Валевским, - выпалила Софья, немало не заботясь о том, что их могут услышать.
- Тише, - прошипел Никита, хватая ее за руку повыше локтя и отводя в сторону, - Расскажите толком, что случилось.
Соня сбивчиво рассказала о том, что произошло в оранжерее. Никита окинул ее укоризненным взглядом.
- Боюсь этому я помешать не в силах, - ответил он, - Езжайте домой, Софья Алексеевна, и молитесь, чтобы завтра утром никого не убили. Надеюсь, Воронцов решил только проучить этого поляка, в противном случае…
Домой Соня вернулась в буквальном смысле больная от переживаний. Воображение рисовало ей картины одну страшнее другой. Но должен, же быть какой-то способ помешать им, поубивать друг друга. Она не спала всю ночь. Василий домой так и не вернулся. Задремала она под утро, сидя в кресле около окна. Очнувшись от дремы, вскочила на ноги. Мысль, пришедшая ей в голову, ужаснула ее, но она не видела другого выхода. Не станут же они стрелять друг в друга у нее на глазах. Переодевшись в мужское платье, Софья бегом бросилась к конюшне. Она сама оседлала Утреннюю звезду. Девушка понятия не имела, где именно собрались встретиться ее муж и пан Валевский, но где находится Лесной парк, знала хорошо. Молясь про себя, чтобы не опоздать, она послала лошадь в галоп. Стук копыт по мостовой эхом отражался от стен домов в сером предрассветном сумраке. В воздухе разлилось ощущение весны. Было на удивление тепло и сыро. Соня выехала за город. В ушах свистел ветер. Капюшон плаща давно свалился с головы, и распущенные волосы развивались за ней словно траурное знамя. Впереди чернел лес. Въехав под своды вековых деревьев, она пустила кобылку шагом, чутко прислушиваясь к малейшему шороху. Ей послышалось, что где-то неподалеку заржала лошадь. Не раздумывая, она повернула туда, в самую глухую часть парка. Чем ближе она приближалась, тем сильнее билось сердце. Страх подгонял ее. Вспоминая последний взгляд супруга, она понимала, что он вряд ли решил просто проучить Владислава, как изволил выразиться Никита Александрович.
Впереди показался просвет. Поляна, поняла она. Пришпорив лошадь, она рванулась туда. Она сразу увидела их. Оба были только в белых рубашках. Неподалеку неподвижно замерли секунданты. Первым должен был стрелять Валевский. Расширившимися глазами она смотрела, как Владислав поднимает руку, в которой зажат пистолет. Не было сил смотреть на это. Соскользнув с лошади, она бросилась к Василию.
- Нет! – звенящий крик разорвал тишину.
Рука Валевского дрогнула. Прозвучавший выстрел был подобен грому в утренней тиши. С испуганными криками взметнулась стая ворон. Что-то сильно толкнуло ее в спину, обожгло. Софья ощутила, как все вокруг завертелось все быстрее и быстрее, как какая-то сумасшедшая карусель. Она не чувствовала боли, темнота сразу поглотила ее сознание. Не видела она, как бросив на землю пистолет, Василий опустился рядом с ней на колени. Обняв ее, он с искаженным от страха лицом взирал на замершие черты. Пан Валевский шатаясь как пьяный, дошел до ближайшего дерева и тяжело привалился к стволу. Слезы текли по его лицу. Никита словно очнувшись от кошмарного сна, бросился к застывшей на талом снегу супружеской паре.
- Куда он попал? – побелевшими губами, выговорил он.
- Не знаю, - хрипло прошептал Василий.
Отняв руку от ее спины, он увидел кровь.
- Зови этого лекаря сюда.
Пожилой врач, которого частенько приглашали на такого рода встречи, уже спешил к ним, покинув теплый экипаж.
- Отойдите молодые люди, Вы мне только мешаете, - грозно глянув на виновников происшествия, произнес он, - Ваша супруга жива еще, Ваша светлость, но нужно торопиться, больше пока я Вам ничего не могу сказать.
Василий поднял жену и широким шагом направился к экипажу. Никита придержал дверцу. На душе его светлости творилось черт знает что. Страх потерять ее навсегда смешивался со злостью и гневом на нее, превращаясь в гремучую смесь. Как она посмела явиться сюда, рисковать собой!? Он наклонился к ней, прислушиваясь к едва заметному дыханию. Воронцов чудовищным усилием воли удержал себя в руках, чтобы не кинуться на поляка и не задушить его на месте.
Софья сама виновата в том, что случилось, не место женщине на дуэли, там, где все решается с помощью оружия. Он бы сам умер тысячу раз, только бы не держать сейчас на руках ее безжизненное тело. Хотелось завыть как волку от безысходности, охватившей его. Его светлости казалось, что лошади двигаются слишком медленно, а кровь вытекает из раны слишком быстро. Рукав его рубашки уже насквозь был пропитан ею.
Бледный как смерть дворецкий открыл ему двери трясущимися руками. Князь со своей ношей на руках поднялся прямо в свою спальню. Пожилой доктор семенил следом за ним. Он попросил принести ему теплой воды, чистой ткани для перевязки и бренди.
- Бренди? – удивился Воронцов.
- Это для ее светлости, если вдруг она придет в себя, - пояснил он.
Когда все необходимое было доставлено, его светлость без всяких церемоний выпроводили из комнаты. Спустя час врач вышел.
- Рана неопасная, Ваша светлость, - обратился он к князю, - Будь это мужчина, я бы не сомневался в благополучном исходе, а так все в руках господних, - вздохнул он, - Слишком много крови было потеряно.
Соня пришла в себя поздней ночью. Первым кого она увидела, открыв глаза, был ее муж. Василий сидел в кресле около кровати, подперев голову рукой. Она попыталась подняться, но чудовищная боль не дала ей сделать, ни малейшего движения. Тихий стон, сорвавшийся с пересохших губ, разбудил погрузившегося в дрему князя. В одно мгновение он оказался рядом с ней. Взяв в руку ее ладонь, он прижался к ней губами.
- Софи, не бросай меня, - прошептал он, - Не оставляй меня.
Она почувствовала, как горячая слеза упала на тыльную сторону кисти.
- Больно, - выдохнула она.
- Знаю, родная, потерпи.
Приподняв ее за плечи, он осторожно поднес к потрескавшимся губам стакан с какой-то жидкостью.
- Что это? – прошептала она, уловив едва заметный уже знакомый ей запах.
- Настойка опия, - ответил князь.
- Не надо, - попыталась она отвернуться.
- Без нее будет намного хуже, поверь мне, я знаю, о чем говорю, - уговаривал ее Василий.
Софья сделала несколько глотков. Через некоторое время он ощутила, как сознание притупилось, боль не исчезла совсем, но стала не такой сильной. Она снова провалилась в сон. Воронцов всю ночь просидел рядом с ней, и только утром его сменила Дарья, горничная ее светлости.
Тем же утром его светлость князь Воронцов был вызван к государю, до которого дошли слухи о дуэли и о том, чем она закончилась. Входя в покои императора, Василий Андреевич заметил пана Валевского. Польский граф был бледен. Потухший взор свидетельствовал о том, что он уже имел разговор с государем. Пану Валевскому было предложено покинуть пределы империи без права, когда-либо снова переступать ее границы. От более жестоких мер его спас только его статус посла иностранной державы.
Александр сурово сдвинув брови, вглядывался в лицо троюродного брата.
- Василий Андреевич, Вы меня сильно разочаровываете в который раз, - начал он.
- Полностью признаю свою вину и готов понести заслуженное наказание, - ответил Воронцов.
- Думаю, достаточным наказанием для Вас стало положение Вашей супруги, в котором она оказалась не без Вашей помощи, Ваша светлость, - ответил император, - Учитывая то, что и граф Валевский избежал наказания, которое должен был бы понести, я желаю, чтобы Вы удалились от двора в имение до тех пор, пока скандал, вызванный Вашим недостойным поведением не утихнет.
Высказавшись, государь жестом отпустил его.
/
Тэсси:
Мда... Соня в очередной раз доказала, что способна на поступок. Что ради любимого готова наплевать на законы, на людское мнение, забыть о собственных обидах и о глупостях мужа, отдать жизнь за него. А вот Василий... дай-то бог, чтобы он это оценил.
марисабель:
Юля, привет))
Эх, бедная Софья... вот так всегда, мужчины пытаются отстоять свою честь, а страдают женщины. Но, собственно, от Сонечки я ожидала нечто подобное, было бы более странно, если бы она сидела сложа руки в ожидании исхода дуэли. Софья, несмотря ни на что, безумно любит своего супруга, и страх за жизнь любимого толкнул её на совершенно безумный (но такой логичный, когда любишь) поступок... она и умереть готова была за него. Эх, когда же Василий в полной мере оценит какое сокровище у него в руках? Когда же и он докажет Софье как беззаветно и преданно он её любит, без оглядки на прошлое, на свои раздутые амбции, на треклятое высшее общество...
Юлечка, спасибо большое!!!
-Алиса- писал(а):
У меня их двое, хотя если считать мужа, можно сказать трое))))
Юля, да ты у нас самая настоящая героиня)) Ещё и успеваешь писАть и ежедневно здесь выкладываться... Ты просто умничка!!!
natalija f:
Как всегда, за идиотские выходки мужа поплатилась Сонечка! Благодаря ему Соня получила не только душевные раны,но и телесные.
Надеюсь, в имении, вдали от всего высшего света, чета Воронцовых разберется в своих проблемах и обретет такое долгожданное счастье.
Стеллочка:
Еще одно доказательство того что мужчины не больше женщин поступают скороспостительно и необдуманно!Вася так вообще образец индувидуума мужского пола для которого его задетые чувства и достоинства значат на раз больше чем сама женщина!
Zoolya:
Спасибо за главу)) Василий не нашей ничего лучше, чем обвинить Софью в измене и вызвать на дуэль пана. А пострадала бедненькая Софья, хорошо хоть не смертельно.
Erina:
Юлечка, привет!
С прошедшим тебя Днем Святого Валентина!! Любви, счастья, радости!
Спасибо тебе за продолжение!
Эх, опять Соня страдает по вине супруга...право, сколько уже можно над ней издеваться? Когда Василий, наконец, поймет, что сам во многом виноват перед ней? Так нет же ищет то, чего нет... Ведь он же сразу, еще при знакомстве с поляком в театре, принялся искать доказательства измены Софьи, как будто она способна на подобное... конечно, если по себе судить, то Соня вообще его не уважает... А он, видите ли, любит, ревнует, все сделает, чтобы простила. А что получается в конечном итоге? По сравнению с супругой Воронцов кажется таким слабаком... Юль, уж прости, но вот так получается... Он же до сих пор не совершил ни одного по-настоящему мужского поступка, все какие-то суррогаты... А теперь еще эта дуэль...кажется, на таких мероприятиях принято защищать честь женщины, а тут что? Снова оскорбленное достоинство князя...эх...
А Соня поступила так, как может поступить только всем сердцем любящая женщина, готовая отдавать все, что угодно, даже жизнь свою за любимого человека... Наверное, поступила опрометчиво, но вот такая она любовь)) Хорошо, что рана не смертельна, и хочется надеяться, что получила ее Соня не напрасно, пусть для князя это послужит уроком... Очень-очень хочется, чтобы Василий оценил поступок жены, понял, наконец, что нельзя заставлять страдать любимую женщину, если любишь по-настоящему...хочется, чтобы ценил каждое мгновение, которое проводишь вместе с любимым человеком, ведь однажды может оказаться слишком поздно...
Надеюсь, Сонечка скоро пойдет на поправку, а вместе со здоровьем наладится и семейная жизнь четы Воронцовых))
Юлечка, спасибо тебе большое еще раз! Жду продолжения!
Пы.сы. Обложечка великолепна!! Очень красиво))
-Алиса-:
Erina писал(а):
С прошедшим тебя Днем Святого Валентина!! Любви, счастья, радости!
Ирочка, спасибо за поздравление.
-Алиса-:
» Глава 37
Глава 37Три дня и три ночи Василий провел у постели жены. Он заклинал, умолял, уговаривал, угрожал, но все его попытки оставались тщетными. Она по прежнему была безжизненна и безучастна к происходящему вокруг и только едва заметное дыхание выдавало, что Софья еще находится в этом мире, а не в потустороннем. Осознание того, что он может никогда больше не увидит как откроются ее синие глаза, не услышит ее звонкий смех, не коснется поцелуем ее губ, сводило с ума. Он даже готов был отпустить ее к этому поляку, раз она так любит его. Лишь бы только знать, что она живет на земле, что просыпаясь, улыбается новому дню, радуется или огорчается чему-то.
- Софи, - шептал он в отчаянии, - Если ты меня покинешь, я женюсь на Дашковой.
Слабая улыбка тронула ее губы. Тихим шепотом, который был, сравним с шорохом ветра в опавших листьях, она ответила:
- Может быть, это то, чего Вы заслуживаете…
Возвращение в мир живых было болезненным и неприятным. Теперь Соня знала, что пережил ее муж, когда был ранен в сражении с турками. Воронцов проводил подле нее все свое время. Каждый ее стон становился пыткой для него, усугубляя и без того чудовищный груз вины, которая не давала возможности дышать полной грудью. Ее боль, он чувствовал как свою, терзаясь неспособностью облегчить ее страдания.
Когда Софья почувствовала себя лучше настолько, что смогла сама, без посторонней помощи передвигаться по комнате, решено было перебраться в Покровское. Весенняя распутица сделала возвращение домой весьма затруднительным. До имения оставалось верст пять, когда дорожный экипаж застрял в жидкой грязи. Василий Андреевич ехавший верхом, укутав жену в теплый подбитый мехом соболя плащ, посадил ее перед собой. Софья, откинувшись на его плечо, наслаждалась покоем в сильных и надежных руках. Такой знакомый родной запах кружил голову не хуже, чем весенний прохладный воздух, напоенный ароматами просыпающейся природы. Смеркалось, фиолетовые сумерки окутали долину, впереди показались огни усадьбы. Совсем скоро они приедут, и она снова отдалиться от него, думал в этот момент князь. Исчезнет даже эта иллюзорная близость. Не удержавшись, он прижался губами к ее виску. Соня вздохнула, сердечко зашлось, затрепыхалось. Она положила свою маленькую изящную ладошку поверх его руки, удерживающей поводья. Оба молчали. Страшно было нарушить эту тишину, сказать нечто такое, от чего исчезнет это вдруг возникшее из неоткуда хрупкое чувство близости и понимания. И не было в этот момент никого ближе и роднее этих двоих.
- Вот мы и вернулись, сердце мое, - прошептал Воронцов.
- Вернулись к тому, с чего начали, - печально вздохнула Софья.
- Софи,… Если ты захочешь уйти… уехать к Валевскому, - слова давались ему с трудом, - Если ты любишь его… Я не стану препятствовать.
- Если бы я любила пана Владислава, - отозвалась она, - Я бы просто дождалась, когда он пристрелит Вас, Василий Андреевич.
- Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?…
- Уже простила.
Прошел месяц со дня возвращения в имение. Весна быстро вступала в свои права. Сошел снег, первая робкая зелень пробивалась на темной от впитавшей в себя влаги земле. Дни становились теплее. Теплое солнышко нежно ласкало озябшую за долгую зиму землю. Софья сидела на крыльце в плетенном кресле греясь в его лучах. Маленький Алеша делал первые в своей жизни шаги под присмотром няньки. На подъездной дорожке к усадьбе показался всадник. Сердце пропустило удар, как всякий раз стоило ей его увидеть. Спешившись с Демона, Воронцов легкой походкой подошел к сыну, подхватил на руки, от чего тот залился восторженным смехом. Маленькие ручки вцепились в густую шевелюру отца, затем продолжили исследовать лицо. Василий рассмеялся. Заметив на крыльце жену, отдал Алексея няньке и легко поднялся по ступенькам. Присев рядом с ее креслом, спрятал лицо у нее на коленях.
- Я люблю тебя, душа моя, - темные глаза встретились с синими.
Князь поднялся с колен, а Софья с изумлением обнаружила у себя на платье россыпь нежно-голубых цветов. Подснежники, первый дар весны. Воронцов выглядел растерянным и смущенным. На душе стало тепло и радостно от этого скромного по сути, но идущего от души подарка.
- Спасибо, - улыбнулась Соня.
- Тебе спасибо, Софи, что осталась со мной, вернулась, не смотря ни на что, что нашла в себе силы простить…
Поздним вечером, погасив в своей спальне свечу, Софья шагнула к двери разделяющей ее покои со спальней его светлости. Робко толкнула дверь. Услышав звук открывающейся двери, Василий сел на кровати.
- Соня?! Сонечка, милая, что-то случилось?
- Случилось… Я замерзла, - шепнула она, подходя ближе.
Господи, Боже, сердце забилось сильными толчками. Она сама пришла к нему. Перехватило дыхание.
- Иди я тебя согрею, - хрипло ответил Воронцов.
Стянув через голову полупрозрачную рубашку, она шагнула в его объятья, в кольцо сильных, надежных рук. Дрожащей рукой он гладил длинные распущенные по плечам волосы, осторожно коснулся поцелуем манящих губ. Как долго он ждал этого, не смея даже надеяться, что когда-нибудь его желание исполнится. Соня приникла к нему, ощущая исходившее от него тепло. Провела рукой по груди, касаясь шрама, оставленного турецкой пулей. Упругие мышцы сжались от этого легкого, как перышко прикосновения. Тяжелый вздох с шумом вырвался из груди. Василий бережно опустил ее на подушку, покрывая поцелуями закрытые веки, стройную шею, тонкие ключицы. Желание овладеть ей немедленно было столь сильным, что причиняло боль. Он сдерживался из последних сил.
Софья раздвинула стройные ноги, выгнулась, принимая его в себя. Обхватила руками его шею, чтобы быть еще ближе.
- Соня, милая, родная, - хриплый шепот проникал в ее окутанное любовным дурманом сознание, пробуждая в ней желание такой силы, что казалось, никогда ранее она не испытывала такого.
Его тяжелое прерывистое дыхание щекотало щеку. Ощущая глубокие ритмичные толчки его плотив своем теле, она с радостью отвечала ему. Казалось, что еще немного, и она просто умрет от непереносимого пронзительного наслаждения, которое испытывала в его жарких объятьях. Она словно поднималась все выше и выше в такие заоблачные высоты, где казалось сама душа, взрывается безумным фейерверком, разлетаясь на миллион осколков, оставляя тело опустошенным и дрожащим от пережитой эйфории.
Она услышала глухой стон, сорвавшийся с губ ее любовника, и он обрушился на нее всей тяжестью своего тела. Софья запустила руку в его влажные от выступившей испарины волосы, коснулась поцелуем щеки. Она обнаженной грудью ощущала бешенный ритм, в котором билось в этот момент его сердце. Щемящая нежность разлилась в душе, слезы выступили на глазах, повисли на ресницах, когда она попыталась сморгнуть их.
- Почему ты плачешь? – отдышавшись, просил он ее, - Я тебе больно сделал?
Она отрицательно покачала головой.
- Я так сильно люблю тебя, - прошептала она, - Что мне иногда даже больно от этого.
Услышав такое признание, Василий задохнулся от нахлынувших эмоций. Закружилась голова. Стиснув ее в объятьях, прижался к ней всем телом.
- Я никогда, никому тебя не отдам. Я жить не смогу без тебя. Чтобы ни случилось, как бы жизнь не повернулась к нам, я всегда буду с тобой.
/
Jeny:
Спасибо!
Продолжение и вправду очень трогательное. чувствуется что лед между ними дал трещину)) Они поняли и простили друг друга))