Герой её воспоминаний. Книга первая (ИЛР)

Конкурс зрительских симпатий, кто из героев нравится больше?
Арсений		5%	[ 2 ]
Арсений		5%	[ 2 ]
Владимирцев		21%	[ 8 ]
Мишель		62%	[ 23 ]
Мишель		2%	[ 1 ]
Мишель		2%	[ 1 ]

Всего голосов: 37 Опрос завершён. Как создать в теме новый опрос?

натали:

Ириша,Лиля очень понравились ваши работы.Особенно у Лили третья ,а твоя Ириша вторая Мастерицы высший класс! И что-то очень хочется чтобы эта пара состоялась.

...

Tanya G:

Да, чем дальше тем запутаней и интересней.
Но вы знаете, бывает сама с себя смеюсь. Вот представьте меня. Я взрослая тетя, а веду себя порой как маленький ребенок.
Это чтобы вы понимали-все касается продолжения вашей книги.
Я прямо на месте усидеть не могу.Хочу и еще раз хочу(прямо стыдно за себя порой)
Вот закрутили, так закрутили. А когда раскрутите? (это все мое не терпение)

...

Margot Valois:

Всем добрейшего времени суток!

Как трогательно описана судьба горемычного Силантьева - позже Саша предстает чуть ли не подарком провидения.
С интересом будет ожидать продолжения - как же сложатся отношения Александры и Силантьева?

...

xiomara:

Ну шикарная же парочка! Раве кто-то сможет возразить? Лиля, Ириша! Гран мерси!! Красота неописуемая!!



Ну не первый раз женщина становится между двумя друзьями (равно как и наоборот). Думается мне, что если бы Володя и правда оказался счастливым соперником Миши, то их прежние отношения ушли бы в никуда. Конечно, обошлось бы без разного рода подлостей, в силу врожденного благородства. Может, сначала и поцапались бы и по морде съездили сгоряча, но потом.. Мишель ушел бы со сцены, он просто не смог бы видеть любимую им женщину с другим.



Делает, наверно, но чисто номинально. Просто я такая жутко подозрительная стала. Везде ищу подвох..

...

натали:

Ириша привет.Ну опять таки удивила!,Да совершила наша Сашуля прыжок в неизвестность. Ну посмотрим как дальше пойдет,даже боюсь делать предположения.

...

Irenie:

Всем большой привет!

Девчата, спасибо вам огромное за отзывы, вы не представляете, как они меня радуют и вдохновляют!

Света, смею надеяться, что с каждой новой главой история будет набирать и набирать обороты, скучать не придётся!


Натали, спасибо большое, я рада! Видишь, коллажи - как ты и заказывала! А на счёт этой парочки, которую "заказывал" уже каждый второй... ну что ж, я спойлерить не буду, а, пожалуй, продолжу и дальше делать вид, что понятия не имею, о чём это вы...?


А дальше ещё запутаннее будет, это я гарантирую!


Ах, Таня-Таня, вы меня радуете с каждым новым отзывом всё больше и больше! Я безгранично благодарна вам за такие слова, это убеждает меня, что все мои труды не были напрасными, раз кому-то настолько нравится мой роман! Большое вам спасибо! После таких слов хочется трудиться ещё и ещё, на радость своим любимым читателям! Спасибо вам ещё раз, Таня, я очень тронута!


Таня, осталось не так уж много. Думаю, за недельки две-три уложимся, а то и меньше


Рита, спасибо, что оценила! Я как раз хотела состряпать некую печальную историю, слишком неоднозначную, чтобы никому не пришло в голову Ефима Силантьева осуждать, ежели он вдруг что-то не то сделает!
И чтобы его тоже было жалко, а не одну Сашу, попавшую в такую непростую ситуацию.


Сейчас выложу, уже вот-вот. Стабильность и регулярность выкладки - наше всё!


Ксюшка, спасибо! Я сама в восторге, до чего они гармонично вместе смотрятся!


А Володя?


В кои то веки никакого подвоха нет! Хотя ты мне, наверное, уже не веришь, после моих "февральских" выходок, утратила я читательское доверие... Но - честное пионерское! - никакого подвоха! По паспорту Авдеева, только и всего!


Натали, спасибо-спасибо, я всегда довольно потираю рученьки, когда получается читателя удивить! А дальше будет ещё удивительнее и неожиданнее!

Всем ещё раз большое спасибо, дорогие мои!

...

Irenie:

 » 21 (сейчас)

Хутор Георгиевский, 1919 г.
- Сестра?! – Алиханов поперхнулся этим словом и с огромнейшим недоверием посмотрел на Мишеля, решив, очевидно, что подполковник Гордеев спятил. - Вы... не слишком-то похожи!
- Она уродилась в дедушку, - ответил Мишель, складно сочиняя на ходу и улыбаясь при этом так непринуждённо, что Саша сама готова была поверить в их кровное родство. Жаль, что Алиханов не был столь же легковерен!
- Но, погодите-погодите... почему Волконская?
- Эту фамилию она носила до замужества! – похоже, сегодня у Мишеля на всё был готов ответ.
- Да, но вы-то Гордеев!
- Я ещё и Волконский, впридачу.
- Секундочку...! - Алиханов сосредоточенно нахмурил брови, вспоминая что-то. Потом просиял. – Постойте-ка, а полковник Волконский Алексей Николаевич случайно не ваш родственник?
- Это наш дядя.
"Наш"! Сашу передёрнуло от этих слов. Да упаси Господь от таких родственничков! Да уж, не повезло его величеству...
- Уж не вы ли тот самый Михаил Волконский, пропавший племянник, которого его превосходительство так отчаянно искали? – протянул Алиханов с таким довольством в голосе, что Саша невольно озадачилась. Что такого радостного штабс-капитан нашёл в этой информации? Здорово, конечно, что он всё же принял её на веру, но Саше не нравился его настрой. Сейчас, определённо, что-то будет.
- Алиханов, вам с вашей догадливостью только в разведке служить! – съязвил-таки Мишель. А вот он-то, судя по тону, был как раз недоволен тем, что правда раскрылась. Саша настороженно прислушалась к их разговору, стараясь не упустить ни единой детали. У неё сложилось стойкое впечатление, что его величество только что спас её будущее ценой своего собственного.
- И почему же, позвольте узнать, вы вдруг отказались от своей фамилии? Не вы ли только что говорили, что подделка документов в военное время...
- У меня была двойная фамилия. Я взял ту, что короче.
- А может, это всё ради того, чтобы Алексею Николаевичу было сложнее вас отыскать?
- А может, и так, - не стал спорить Мишель, глядя прямо в глаза Алиханову, из чего следовало, что ни его самого, ни возможных угроз он не боится ничуть.
- А вы знаете, что не имели права самовольно менять командира? – вкрадчиво уточнил штабс-капитан. – Сбегать от одного к другому... да это же форменное дезертирство! Что, не поделили службу с дядюшкой и решили переметнуться к тому, кто будет к вам более лоялен?
- Лоялен? – Мишель пренебрежительно фыркнул. – Алиханов, не судите по себе! Я, в отличие от вас, за спиной у влиятельного родственника никогда не прятался! А посему разговор этот считаю бессмысленным, не вам меня упрекать. Так что убирайтесь прочь и оставьте в покое мою сестру!
- Подождите-подождите, ваше превосходительство! – не унимался Алиханов, которого так называемая "сестра" уже не волновала ни в коей мере, он выбрал себе цель поинтереснее, сулящую массу выгодных перспектив. Навсегда разделаться с заклятым врагом, например! – А как вы думаете, что скажет на это вышестоящее руководство?
- После того, как вы с превеликим удовольствием меня сдадите? – с усмешкой спросил Мишель. – Понятия не имею! Вероятно, меня осудят. И, вероятно, правильно сделают. Может, даже накажут. Или... разжалуют? Вам бы этого очень хотелось, не так ли?
- Любое преступление должно быть наказано! – философски изрёк Алиханов. – Особенно военное преступление, совершенное в военное время! А вы... вы ещё хуже, чем я думал, Гордеев! С такими грехами за спиной ещё смели высказываться против Николая Сергеевича!
- О, боже, старая тема... Пока меня ещё не разжаловали, Алиханов, будьте любезны, исполняйте приказ. Убирайтесь к чёртовой матери, вы мне смертельно надоели! Можете прямо сейчас ехать в Екатеринодар и докладывать о моём прошлом хоть Деникину, хоть Врангелю, хоть самому чёрту! Я вас не держу, скатертью дорога, только уйдите уже с глаз долой!
- Как скажете, ваше превосходительство! – хмыкнул Алиханов, и козырнул с демонстративным почтением. – Думается мне, это последний ваш приказ, который я выполняю!
Мишель хотел ответить очень остроумно и очень нецензурно, но вовремя вспомнил, что с ними девушка, в чьём присутствии сквернословить как-то не пристало. Потому он промолчал, лишь криво улыбнулся в ответ на столь явную угрозу. И проводил штабс-капитана тяжёлым взглядом, после чего, будто не замечая Александры, развернулся и направился к себе.
Саша перехватила его у дверей, перепуганная ещё больше, чем прежде. Сейчас у неё ощутимо тряслись руки, бешено колотилось сердце и немилосердно подрагивали губы, она не знала, куда спрятать своё волнение.
Он ведь теперь пострадает, пострадает из-за неё!
- Ваше величество! – окликнула его она, догнав у самого порога, и коснувшись его руки. Но Мишеля не тронула ни её обеспокоенность, ни тревога в увлажнившихся карих глазах. Он посмотрел на её руку поверх своей с таким пренебрежением, что Саша поспешила отдёрнуть её, будто обожглась, и тут же устыдилась, что вообще осмелилась к нему прикоснуться. Но сдаваться просто так она была не намерена. – Ваше величество, я...
- Ни слова больше, - властно и твёрдо перебил её Мишель. – Я уже и так услышал больше, чем следовало.
- Да, но я не... - Саша так и не договорила, наткнувшись на его тяжёлый, обжигающий болезненным холодом взгляд. Да только и смогла, что всхлипнуть в ответ – жалко, раздавленно, позорно.
Но Мишеля и это не тронуло. Не обращая ни малейшего внимания на её слёзы, он отстранил Сашу со своего пути, зашёл в предбанник и закрыл за собой дверь, оставив её на улице одну, наедине с собственным отчаянием.
И на её искреннее раскаяние ему было наплевать, а подавленного Сашиного состояния он похоже и не заметил вовсе – вот до чего сильно задели его те слова…
Он не думал ни про ссору с Алихановым, ни уж тем более про то, что сам же вложил в руки штабс-капитана довольно серьёзное оружие против себя, всё это отошло на второй план. А вот разбитое сердце давало о себе знать тупой, противной болью.
Значит всё-таки Владимирцев выиграл эту короткую войну!
Что ж, неудивительно. Ксения была права – редкая девушка сможет пройти мимо такого мужчины, как Володя, но вдвойне обидно делалось оттого, что это была та самая девушка. Та, без которой Мишель даже сейчас, после этой новости, не представлял своей жизни. Та, ради которой он рискнул своей военной карьерой и своим будущим, хотя мог бы этого и не делать вовсе, разве теперь она – его забота? Его, не Владимирцева ли, которому достались все лавры?
Чёрт возьми, до чего противно это всё! И осознавать себя проигравшим просто ужасно, а уж когда тело не слушается и кружится голова…
По вполне понятным причинам Мишель был не в настроении, когда к нему явился долгожданный Аверин, да не один, а в компании с Арсением. И плохие новости посыпались прямо на голову одна за другой, такой уж у Мишеля сегодня был день! День плохих новостей. И чем дальше – тем хуже.
Аверин, опережая вопрос Мишеля о поджоге лодок, выпалил прямо с порога, успев только фуражку с головы стянуть:
- Ваше превосходительство, беда! Павел Федосеев мёртв!
Вот чего Мишель действительно не ожидал – так это подобного известия. Так и не спросив о лодках, он, на ходу перестраивая вопрос, уточнил:
- …что ты сказал?
- Наш Федосеев поутру обнаружился мёртвым в своей постели, в госпитале, - ответил за унтера Арсений – спокойно, тихо, обстоятельно. В отличие от Аверина, он не выглядел так, словно за ним гналась свора бешеных псов, и сохранял блестящее самообладание даже в той ситуации, когда сам Мишель оказался слегка обескуражен. Глядя на своего воспитанника, он мысленно улыбнулся, отмечая с гордостью, что ни один из его уроков не прошёл даром. Из этого парня в будущем выйдет отменный офицер!
- Как это случилось? – взяв себя в руки, спросил Мишель, теперь уже у Арсения, который знал явно не меньше Аверина, но говорил без эмоций и не рисковал умереть от одышки в следующую секунду.
- Сегодня утром Скворцов, чья койка с ним по соседству, обнаружил, что Павел лежит подозрительно тихо и не собирается вставать на завтрак. Он окликнул его, но Федосеев не ответил. В это же время Аглая принесла завтрак, и Скворцов попросил её проверить, отчего наш Федосеев так тих. Сам не мог, у него с ногой совсем плохо – не встаёт, - добавил Арсений, разведя руки.
- Эта Аглая подняла сначала одеяло, а потом страшный крик, когда обнаружила покойника, - вставил своё слово Аверин, всё ещё переводя дух.
- Казалось бы, чего так кричать? Неужто за всё время работы в госпитале не насмотрелась на мертвецов? – понизив голос, продолжил Арсений. – Я спросил у неё, что же её так напугало?
Действительно, что?
Из выживших Федосеев был единственным разведчиком, кому досталось в недавней схватке, но отделался он, не в пример тому же Владимирцеву, очень легко, то было всего лишь сквозное ранение в ногу. Которым вовремя занялась Александра, если верить докладу Аверина – а почему бы ему не верить? Рана и загноиться не успела, до чего ладно и быстро «эта рыженькая девица» всё сделала, так что Федосеев шёл на поправку. Из госпиталя его не выпускали исключительно по той причине, что на раненую ногу ему пока ещё было больно наступать, но ребята сделали ему костыли и вот-вот ждали долгожданного появления на мельнице, а тут…
С какой стати, чёрт подери, он умер?! Да ещё и командира своего не соизволил предупредить, каков наглец!
- Ну? – требовательно произнёс Мишель, заметив, что Арсений замолчал, а Аверин выдерживает эффектную, но совершенно ненужную паузу.
- Она ответила, что он был весь синий! – выпучив глаза, провозгласил, наконец, Филипп.
- Что за ерунда? Его, что, удушили?
- Или сам удушился? – предположил Арсений, как-то таинственно усмехнувшись. Скрестив руки на груди, стал смотреть в сторону – вот тогда-то Мишель и увидел его рассечённую губу.
- Что у тебя с лицом?
- Упал, - смущённо ответил Арсений и покраснел. О, да, этот парень, как и его сестра, врать не умел совершенно! Впрочем, не до этого сейчас… Мишель вновь повернулся к Аверину, и тот, изогнув бровь, сказал:
- Что-то подозрительно часто люди на этом хуторе начали умирать от удушья, ваше превосходительство!
Вот-вот. Мишель кивнул в ответ на это предположение и спросил:
- Тело забрали?
- Обижаете! Конечно, забрали. И уже осмотрели. На этот раз никаких следов на шее нет, ни от пальцев, ни от удавки! Всё чисто. Создаётся впечатление, что он в самом деле задохнулся!
- Его не могли удушить в собственной постели в присутствии двадцати человек так, чтобы никто ничего не заметил! – весомо возразил Мишель. – Уже опросили остальных? Скворцов, например, что говорит?
- Скворцов спал как убитый, - отозвался унтер. – Ксения Андреевна, которую он отныне называет спасительницей, принесла ему опиумную настойку, и это была первая ночь за последнюю неделю, когда Андрей вообще уснул! И, как на грех, именно в эту ночь…
- Да, я сам велел ей напоить его обезболивающим, - вспомнил Мишель, и задумчиво сдвинул брови. – Вот чёрт, это ж надо так было!
- Единственное, чего я не могу понять – почему Павел? – озадаченно спросил Арсений. – Почему Федосеев, почему именно он? Разве он имел какое-то отношение к тому задушенному мальчику, Степану? Или… Господи, да мне даже в голову ничего не приходит! Федосеев же наш человек и, раз он попал в особую бригаду разведки, значит, у него априори не могло быть никаких страшных тайн! Ничего из того, о чём бы мы не знали!
А ведь он прав! Федосеев… что за странный выбор, почему он? Мишель вспомнил всё, что знал об этом человеке, своём бывшем подчинённом, и озадачился ещё больше.
С мая 1915-го Павел Федосеев служил у Брусилова в особом отряде, а до войны подрабатывал мясником, что символично, ибо Федосеев настоящий мясник и был. Пленные под его тяжёлой рукой мигом вспоминали все военные тайны, какие только знали, и охотно выкладывали их своему палачу, взамен на обещание убить их быстро и безболезненно. Бесшабашный черкес Алиханов и озлобленный на весь мир Филипп Аверин по сравнению с покойным Федосеевым – ну просто безобидные и ласковые щенята!
Мишель, по правде говоря, не слишком любил Павла за его садистскую жестокость и искренне недоумевал, каким образом тот ухитрился затесаться в добровольческий отряд Дроздовского – не иначе, именно этими «особыми» навыками генералу и приглянулся. Но факт остаётся фактом: развязывать языки Федосеев умел лучше других.
Неужели это и послужило причиной его смерти, пока никто не догадался впустить палача к пленному красноармейцу Илье Васильеву? В таком случае зря старались. Мишель-то до сих пор был жив! А уж он к Васильеву подход найдёт и без пыток, и оба об этом прекрасно знали…
- В несчастливое совпадение я всё равно не верю, - поделился своими догадками Филипп. – Ваше превосходительство, ну не мог Федосеев задохнуться во сне!
- Не мог, - подтвердил Арсений. И осторожно спросил: - Что будем делать?
- Похороним его для начала, - ответил Мишель, хотя понимал, что Арсений спрашивал не об этом. – А после вчерашнего происшествия я начинаю думать, что идея устроить очную ставку нашего пленника с полковником Константиновым – не такая уж и плохая. На этом хуторе творится сущая чертовщина, и нам следует во всём разобраться, пока ещё кто-нибудь не погиб!
- Наши уже все собрались, - вздохнув, сказал Аверин. – Могилу вырыли у самого леса, подальше от хутора, чтобы у любопытствующих не возникло соблазна… Алиханову ни к чему в это дело лезть, не так ли?
- Разумеется. Спасибо, Филипп. Ты молодец.
- Рад стараться, ваше превосходительство! – окрылённый скупой, но искренней похвалой, Аверин улыбнулся. – Разрешите идти?
- Ступай.
Он ушёл, а вот Арсений остался. И стоял всё так же, в расслабленной позе, прижавшись спиной к стене, согнув одну ногу в колене, задумчиво глядя в сторону. Что-то с ним было не так.
- Я не спросил как ты, Миша! – опомнившись, юноша поднял голову и взглянул на Мишеля. И сразу понял по глазам, что для командира все его сомнения как на ладони. Не умел, ну не умел Арсений притворяться!
- В порядке, - спокойно ответил Мишель, по-прежнему не сводя с Арсения взгляда, ожидая, что юнкер заговорит сам. Так и случилось. Арсений кивнул, удовлетворённый таким ответом и, вздохнув, сказал удивительное:
- Тогда удели мне немного времени, пока мы одни. Я тут вспомнил кое-что, и хотел бы рассказать тебе об одном своём старом друге…
Интересное начало, не так ли? Но Мишель вовсе не стал привычно хмуриться и говорить Арсению, что сейчас вовсе не самое подходящее время для ностальгических воспоминаний о прошлом. Слишком хорошо он знал своего помощника, чтобы понять – Арсений ни за что не стал бы заводить подобный разговор без веских на то причин!
- Мы познакомились ещё до того, как Сашуля переехала вместе с папой, и очень любили вместе играть. Мама даже отпускала меня в ночное вместе с ним и его отцом, представляешь? Ох, ты же воспитан был в другом кругу, и не знаешь, должно быть, что это такое? Это когда пасут табун лошадей…
- Я знаю, можешь не объяснять, - перебил его Мишель, спрятав улыбку. Определённо, у Сени значительно мягче выходило попрекать его аристократическим происхождением, нежели у его сестры!
- Так вот, мы были очень дружны с раннего детства, я находил утешение в наших совместных прогулках, тем более что… - тут Арсений запнулся, будто ладный рассказ его наткнулся на какую-то непреодолимую преграду, и юноша неодобрительно покачал головой. Но всё же продолжил: - Тем более, мама часто бывала... не одна, когда ушёл отец, а я не хотел ей мешать в такие моменты. Ну, ты понимаешь… - тут он вздохнул, а Мишелю стало до невозможного жаль этого юного, светлого мальчика, вынужденного терпеть присутствие любовников матери в своём доме. Господи, сколько лет ему было тогда? Арсений углядел сострадание в глазах своего командира и товарища, улыбнулся с благодарностью и продолжил: - Я не сказал, кем был тот мой друг. Ты, вероятно, сочтёшь подобную дружбу немного странной, но нам и впрямь было весело вместе пускать кораблики по реке или вырезать свистульки из дерева! И мне не было ни малейшего дела до того, что он был ещё беднее, чем я, а его бабушка слыла ведьмой на всю округу! Право, ну какие ведьмы? Это нелепо, на дворе двадцатый век! Однако парочка таких женщин непременно сыщется рядом с любым человеческим поселением. Как правило, все они немолоды и живут уединённо, в лесу или где-то на окраине. У нашей, например, была целая заимка у реки. Там и баня, и хлев, и овин, и… э-э… Овин – это…
- Боже, Арсений, я не настолько далёк от той жизни, как тебе кажется, - теперь уже не скрывая улыбки, ответил Мишель. – Не нужно мне ничего объяснять, я прекрасно знаю значения всех этих слов. Продолжай, пожалуйста!
- Прости, Миша. Я лишь хотел, чтобы было понятнее. Так вот, эта женщина часто приглашала нас к себе. Её звали баба Василиса, но мне казалось это слишком грубым, я звал её бабушка Василиса или просто бабушка. Я не помню своей бабушки, но мне почему-то верилось, что она была именно такой, как бабушка моего друга. Она была совсем не страшная, и я понятия не имею, отчего о ней ходила такая слава! Клянусь тебе, никаких младенцев она в печи не жарила, а пирожки у неё были только с крольчатиной и, между прочим, очень вкусные! Она любила меня, - Арсений невольно улыбнулся, тронутый приятными воспоминаниями о детстве. – Говорила, что моей матушке очень со мной повезло, и что она приняла правильное решение, что родила такого чудесного мальчика! До сих пор я так и не пойму этих слов. Что значит: «приняла правильное решение»? Будто у мамы был выбор, родить меня или кого-то другого! Ох, Миша, я опять отвлёкся, извини меня! Я, собственно, вот к чему это всё говорил: бабушка моего друга, у которой мы проводили почти всё свободное время после занятий, неплохо разбиралась в травах и варила для всего города различные зелья. Кому для лучшего сна, кому от болей, кому приворотное – тут уж кто во что горазд верить. Но в травах она действительно разбиралась. И научила кое-чему меня.
С этими словами Арсений подошёл к столу, где сушились вчерашние травы, собранные Ксюшей на поляне, и взял одну веточку, не забыв скромно улыбнуться при этом.
- Вот это – пустырник. Успокаивает сердце, снимает боль, улучшает сон. Вот это, - он взял ещё одну веточку. – Мята! Слышишь этот дивный аромат? Её частенько добавляют в чай, чтобы…
- Представь себе, я и это знаю. В моём аристократическом обществе чай с мятой не такая уж и редкость!
- Прости, Миша! Я вовсе не хотел тебя обидеть. – Арсений примирительно улыбнулся и взял ещё одну длинную, пожухлую веточку. – А вот это, знаешь что такое?
- Понятия не имею, - честно признался Мишель. – Таким тонкостям, увы, гувернёры меня не обучали.
- Это болиголов, - провозгласил Арсений и, брезгливо отложив растение в сторону, взялся за другое. – Одна из самых ядовитых трав в нашей местности. Это? Амброзия. Пыльца таких растений способна вызвать удушье. А вот эти чудесные ягодки? Белая омела! От одной ничего не будет, но после парочки горстей можно смело готовиться к встрече с праотцами. Настой, сваренный из этих ингредиентов, превращается в смертельно опасный яд. Мне продолжать?
- Думаю, не стоит, - хмуро сказал Мишель, глядя на разложенные по столу листья и стебли.
- По совести говоря, я ещё вчера заметил неладное, - вздохнув, покаялся Арсений. – Мы ведь были вместе на той поляне – я, Владимир Петрович, и… Ксения Андреевна. Меня ещё удивило, ну зачем она в столь поздний час направилась в лес? Это потом я вспомнил, бабушка Василиса ещё вот почему слыла ведьмой – в лес за травами ходила исключительно ночью, потому что якобы тогда они оказывают более сильный эффект…
Мишель не знал, что на это сказать. Арсений, вероятно, ждал либо похвалы за находчивость, либо упрёков в том, что не поведал о своих догадках раньше. Но Мишель молчал. Пришёл его черёд задумчиво глядеть в сторону.
- Миша, я не думал, что всё этим закончится! То есть… она ведь твоя невеста, разве нет? Пускай и бывшая, но всё же… я понимаю, я ошибся, я должен был сразу догадаться… ещё вчера вечером! Это Владимир Петрович бессовестно разглядывал её прелести, пока Ксения Андреевна собирала травы, а я ведь сразу заметил, что она кладёт в корзинку не совсем то, что нужно! Но… я подумал… - Арсений растеряно провёл рукой по волосам, всё ещё ожидая упрёка, но Мишель по-прежнему ничего не говорил. – Миша, это было очень глупо с моей стороны – поддаться чарам красивой девушки! Но ведь она изначально была у меня вне подозрений, понимаешь? Я подумал, когда увидел, что она кладёт в эту свою корзину – должно быть, ошиблась… Откуда ей знать, она же столбовая дворянка, а не деревенская травница! Мне было неловко указывать ей на это, понимаешь? Я ведь думал, что она искренне хочет помочь, старается быть полезной! И поэтому, когда мы пришли сюда, чтобы обработать мои раны – как я тебе уже говорил, я неудачно упал и разбил губу! – я вытащил ядовитые растения из корзинки и выбросил их. Чтобы, не дай бог, не случилось какой беды, – подняв на Мишеля растерянный взгляд, Арсений добавил: - И, как ты видишь, они снова здесь. А сегодня утром мне говорят, что Павел Федосеев найден мёртвым, налицо признаки удушья… Миша, мне неприятно тебе это говорить, но, похоже, Алиханов был прав. Ксения Андреевна действительно красноармейская шпионка. А я просто болван, что не догадался сразу! Если бы не моя оплошность, Федосеев сейчас был бы жив.
- Ты ни в чём не виноват, Арсений, - вздохнув, сказал Мишель, наконец-то подав голос после затянувшегося молчания. – Это моя вина. Я с самого начала знал, что это Ксения, но осознанно не принимал никаких мер. В случившемся виноват я один.

...

xiomara:

Володя? Ну мы же не станем отрицать, что Володя тоже человек благородный. Думаю, что он тоже бы отошел в сторону, как бы ни было больно. Если только ты не уготовила ему другой, более печальной участи.



Ну вот и славненько. Только зачем она именно эту фамилию взяла? Авдеевы же графья, это могло быть опасно при новой власти.



Ну Мишель! Насочинял на свою голову! Зачем сказал, что она Волконская? Сказал бы - Гордеева, глядишь, Алиханов и не вцепился бы так.



Да уж! Алиханов теперь не успокоится, пока не доложит, кому надо. Надеюсь только, что разделаться с Мишелем ему будет не так просто, как он думает. Если бы только эти неприятности как-то были компенсированы. А то и карьера под угрозой, и любимая девушка с другим амуры крутит, и в отряде чёрт знает что творится.

Значит, Ксения засланная.. Но наверно не стоит торопиться её осуждать?

А Сеня-то не просто глазел на красивую девушку, но и успел приметить, что за травки она собирала. Молодец! Настоящий разведчик!



Тогда чего же ты принял за чистую монету всё, что она тут нагородила со страху?

...

Svetik:

Вот это поворот! Я думала на кого угодно, но Ксения априори была вне подозрений, она ведь так боится красноармейцев, ужасный шрам от них, её может шантажируют чем-то? Может у нее там ребенок, ведь что еще может толкнуть на такое предательство, не думаю, что их взгляды и политику она поддерживает, скорее должна за белогвардейцев быть? Это все мои догадки, теперь не терпится продолжения истории

А за Мишеля теперь как страшно-то, но может всё обойдется?

Арсений порадовал, молодец, очень внимательный мальчик, но может стоило и спросить, что и зачем она кладет в корзиночку, да посмотреть что будет отвечать..

...

натали:

Ириша привет. Нет,не может быть!,неужели Ксения красноармейская шпионка? А я все думала,что эти шрамы ей именно красные оставили.И потом она дворянка, отца её именно большевики убили.Нет,ну что она такая беспринципная? Арсений понравился очень. Так спокоен,умён, нет этой пены "рвения служить", очень достойный молодой человек.А вообще Алена и её муж воспитали хороших людей.Далее. Да,Мишель этим признанием себе подпортил репутацию,а уж Алиханов как доволен,просто счастлив Ну ничего ,я верю в Мишеля,не может Такой человек утонуть в этом водовороте ,не 37 год!

...

-Алиса-:

Ира, девочки, всем здравствуйте.

Ах, Мишель, стремясь защитить Сашу (не смотря на то, что по его глубокому убеждению, это нынче прерогатива Владимирцева) сам подставился под удар. И оправданий её слушать не стал. Слишком больно. Его величество грызёт банальная ревность. Видимо, Мише сие чувство в новинку. Арсений какой молодец. Это Володя на Ксюшины прелести пялился, а Сеня зорко смотрел что же это такое Ксения Андреевна в корзинку складывает. Ира, ну, ты удивила. Что же эта за тайна такая у Ксюши, что она сотрудничает с красными? Ведь не по доброй воле же. А второй раз у меня было так , когда Мишель признался Арсению в том, что знает, что Ксения и есть шпионка. Вот это да!

...

Margot Valois:

Ириша, девушки, добрейшего!

Как же теперь не переживать за Мишеля - в личной жизни не ладиться, на службе проблемы, Алиханов кружит аки стервятник, в отряде проблемы... Однако же - держится молодцом - не вешает нос.

За Сашу всё ещё волнительно - с неё не сняты подозрения.

Сеня - умничка наша - порадовал парень - всё отметил, Ксюшиными прелестями не соблазнился и всё доложил.

Я вот тоже поразилась - Ксения - и шпионка? Думаю, что тут не всё так просто, и думаю, что дорогой автор нас ещё удивит и мотивами, и развязкой.

...

Irenie:

Всем привет!


Угу, твоя позиция мне ясна, спасибо! Думаю, никого не удивит, если Володя поведёт себя в высшей степени благородно - также, как и Мишель!


Так в том-то и дело, что фамилия распространённая слишком! Может и графская, а может и нет! Волконская или какая-нибудь Голицына - согласись, было бы страшнее.
А вообще, забегая вперёд, скажу так: она взяла эту фамилию ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ПОТОМУ, что под этой фамилией Кройтор точно не стал бы её искать! Ему бы такое даже в голову не пришло!


Так он поэтому и сказал, Ксюш! Гордеева - ну и что дальше, Гордеева? Руся бы всё равно не отстал от неё, к тому же, внешнее сходство у них сомнительное, не поверил бы.
А так Мишель перенял удар на себя, раскрыв Русе свою самую страшную тайну, сбив его со следа, подкинув ему новую пищу для размышления! Всё он правильно сделал, но только слишком рисковал


Да, у Миши совсем всё плохо. Чёрная полоса наступила...


Наверное не стоит
Я рада, что удалось настолько расположить читателей к Ксении Митрофановой, что они уже не верят в её вину!
Хотя это очень даже в моём духе, говорить "ой, какой хорошенький герой, он же мой любимчик!", а потом - БАЦ!!!! -


Недаром за него добрая душа в опроснике проголосовала...


Ну погоди же, погоди! Он задумается потом ещё! Просто он же живой человек, его эмоции ослепили! Потому он так близко к сердцу и принял всё, что ему Сашенька не безразлична!


Света, вы мыслите в правильном направлении! Скажем так, причины у Ксении были, о да!


Да уж хотелось бы верить!


Да он постеснялся, видите как. Не хотел ставить её в неловкое положение, искренне верил в её желание помочь... тем более, у него она, как и у вас, была вне подозрений... Вот он и предпочёл выкинуть эти травки, улучив момент, пока она ему рубашку зашивала.
А потом - опа! - и травки-то вернулись назад, а Федосеев задохнулся во сне... Ай да Ксения!


Натали, привет! Да нет, не беспринципная! Я тебя уверяю, я всё объясню в следующей главе!


Всё верно, уж как-нибудь Миша-то выкрутится, всё-таки не за красивые глаза в 27 лет до подполковника дослужился! Хотя глаза у него и впрямь красивые...
А уж Арсений-то, Арсений! Это точно, мальчишка достойный, далеко пойдёт!
А Руся - фииии, конечно же, негодник ещё тот, всё ему неймётся!


Да, Юля, это точно. Да он и не любил никогда никого, с чего бы ему ревновать? А сейчас влюбился так, что собственного будущего ради девушки любимой не пожалел! Вот оно - благородство.


Арсений тоже пялился-то, но он ещё и на корзиночку умудрялся глядеть! Разведчик!


Юля, как ты в неё веришь! Думаешь, не по доброй воле? М-м-м...
А на счёт Миши - о, да, он с самого начала всё понял, понял по Илье Васильеву, который никогда не сдался бы в плен, и по этому покушению Степки, который кинулся на него с ножом. Стало быть, всё это изначально задумывалось, чтобы внедрить шпиона в их ряды и избавиться по ходу дела от Мишеля Гордеева. Вот только - что он сделать мог?! Ксению арестовать?! Чтоб её расстреляли потом?! Смог бы он?! Он и так чувствует себя перед ней бесконечно виноватым и уже не знает, что делать, а тут ещё вот только и не хватало, что арестовать её и убить! Он не знал, что делать с нею, и решил подождать, что дальше будет. Вот и дождался того, что Васильев его из строя вывел, а Ксенька как без контроля осталась, так давай и травить всех, кого не попадя...


Да-да-да, а мы вместе с ним будем верить в лучшее! Автор пока ещё в своём уме. Автор был явно не в себе, когда писал "Февраль", но здесь уже успокоился немного. (Ключевое слово "немного")


Ну, скажем так, Руся выбрал себе другую цель теперь, так что...


Да-да, вот как хорошо, что в отличие от Володи, на Сеню можно положиться!


Ритуль, большое спасибо за веру в мою любимицу Ксению и в автора!
Я тебе скажу даже вот что - ты абсолютно права! Тут всё не так-то просто! (А когда у меня было просто?!)

Спасибо большое за отзывы!

...

Irenie:

 » 21 (тогда)

Когда Саша открыла глаза после почти двухдневной бессознательности, она долго не могла понять, где находится. И, главное, почему? Ведь в последний раз она засыпала в своей постели на квартире у генеральши! Что было потом, Саша не помнила. Отъезд, её попытки сбежать возле самого вокзала – всё было как в тумане. Единственное, что отчётливо стояло перед глазами – яркая, запоминающаяся личность Адриана Кройтора и то, как он говорил: "Не валяй дурака, Александра! Ты же не собираешься прыгать?"
- Адриан... отпустите меня... Адриан! Адриан... - повторяла она в бреду, а склонившийся к ней Ефим Силантьев сосредоточенно прислушивался к слабому, срывающемуся шёпотму. – Адриан... Адриан....
Кем бы ни был этот Адриан, но одно Сашин спаситель уяснил точно – он не отдаст ему свою рыжеволосую нимфу ни за что на свете! Слишком долго он молил Господа о высшей милости, и вот она перед ним. Красавица, каких поискать – очаровательное личико, нежная кожа, стройное тело и ярко-рыжие кудри. Боже, да что ещё нужно для счастья? Оставалась сущая малость – поставить её на ноги, а уж с этим Ефим Силантьев поклялся справиться!
За три недели, проведённые в госпитале, он насмотрелся на то, как доктора работают с переломами, и худо-бедно знал, что делать. Он наложил ей шину, не поленившись снова выйти на мороз и отыскать самый ровный, идеально гладкий сук, чтобы зафиксировать руку, он даже зашил аккуратными стежками её разорванную кожу – да так ювелирно, что потом на том месте остался лишь маленький, незаметный шрам! Определённо, Силантьеву с таким потенциалом только в медицину идти!
Об этом Саша сказала ему много дней спустя, когда уже окончательно оправилась от полученных травм. Как оказалось, переломы были ещё не самым страшным – лёжа в одном платье в снегу, Саша простудилась так сильно, что заработала себе очередное воспаление лёгких.
Во второй раз болезнь протекала куда хуже, чем в первый, и если бы не Силантьев со своими травяными отварами и мёдом, то вряд ли ей удалось бы выкарабкаться. Однако Ефим был всё время рядом с ней, кормил её с ложечки, когда девушка ослабла настолько, что уже не могла держать в руках ложку – он готовил для неё, менял компрессы, отдавал ей своё одеяло, когда Сашу трясло от страшнейшего озноба, а сам ложился поближе к печи, в обнимку с Трефом. Своей ежедневной заботой и искренними молитвами Силантьев добился-таки своего, и к весне 1917-го отвоевал-таки свою прекрасную нимфу у опасной болезни.
А к началу лета можно было смело утверждать, что ни её жизни, ни здоровью больше ничто не угрожает. Ефим был рад этому и одновременно не рад - приближался момент истины, тот самый серьёзный разговор, который он всё откладывал и откладывал по известным причинам. Он боялся отказа, но, в то же время прекрасно понимал, что она не останется добром – что, помилуйте, он мог предложить ей, кроме убогой хижины в лесу и своей заботы и ласки? Разве этого достаточно будет для такой сказочной красавицы и умницы, коей являлась их с Трефом неожиданная находка?
Определённо, нет.
К тому же, она с такой любовью рассказывала о своей семье, что сердце Ефима невольно сжималось от боли и жалости. Он понимал, что должен отпустить её, но, увы, никак не мог заставить себя сделать это. Слишком долго он мучился одиночеством и слишком сильно желал иметь семью, чтобы сейчас взять и отказаться от такого замечательного шанса, который буквально сам свалился на голову!
Саша завела этот неприятный разговор первой, одним из тихих июньских вечеров, когда её спаситель и благодетель вернулся с охоты.
- Я не могу более злоупотреблять вашим гостеприимством, Ефим Семёнович, - сказала она с тихой грустью в голосе. – Я безмерно благодарна вам за всё то, что вы для меня сделали, но...
Что ж, он ждал, что она рано или поздно произнесёт эти слова. Слова, означавшие крах его мечтаний и надежд.
Он был готов к этому. А потому знал, что сказать в ответ.
Или, точнее, сделать.
И если вы сейчас грешным делом подумали, что Ефим Силантьев воспользовался их уединением и собственным превосходством в силе, чтобы сотворить с беспомощной девушкой что-то нехорошее, то это напрасно. Он никогда не насиловал женщин и начинать не собирался, несмотря на огромный соблазн. Он просто достал из тайника под половицей бриллиантовое колье с браслетами и бросил всё это добро перед Сашей на стол.
Та с непонимающим видом уставилась на самые прекрасные украшения из тех, что когда-либо видела, и с изумлением спросила, подняв голову:
- Что это...?
- Ты у меня спрашиваешь? – признаться, Силантьев ожидал несколько иной реакции. – Что ж, разреши вернуть тебе тот же вопрос. Что это, Александра? Всё это добро было надето на тебе, когда я нашёл тебя под насыпью.
- Но это не моё! – воскликнула Александра, отчего-то убеждённая, что видит эти драгоценности впервые. Она даже из-за стола поднялась, чтобы оказаться как можно дальше от соблазнительной россыпи бриллиантов, переливающихся в золотой с платиной оправе. До чего же красивым было это колье! – Я ведь уже говорила вам, Ефим Семёнович, что я всего лишь бедная медсестра... Откуда у мещанки могло взяться такое богатст... - Саша не договорила, увидев среди бриллиантов мелькнувший алым рубиновый перстень. И вспомнила, как Адриан Кройтор надевал этот самый перстень на её руку, шутя при этом, что его бабушка-цыганка умерла бы от зависти, если бы уже не была мертва... - О, господи! – вырвалось у неё отчаянное. – Волконская!
Побледнев ещё сильнее, чем в самый тяжёлый день своей болезни, Саша рухнула обратно на стул – колени подкосились, держаться на ногах она больше не могла.
- Вспомнила? – с усмешкой спросил Силантьев, и эта усмешка Саше весьма и весьма не понравилась. Она затрясла головой, призывая его не делать поспешных выводов, и сказала быстро:
- Нет, это совсем не то, о чём вы подумали! Я... я вовсе не хотела их красть, я... О, боже... и, тем не менее, я их украла! – под скептическим взглядом Силантьева заключила Саша.
- Ты хотя бы представляешь себе, сколько всё это стоит?
- Тысяч... несколько? – несмело предположила Саша, а Силантьев рассмеялся в голос, согласно кивая.
Подойдя ближе, он ласково погладил её по рыжим кудрям. Саша не стала отстраняться, видя в этом жесте исключительно отцовскую заботу – собственно, её там было куда больше, нежели пламенной страсти, так что она оказалась права.
- Наверняка эта Волконская не обрадовалась твоему исчезновению со всеми её драгоценностями! – подытожил Силантьев, а Саша едва ли не поправила его – вовсе не "со всеми", а лишь с жалкой одной десятой всего того, что было в сокровищнице старой княгини! Собственно, какая теперь разница? Факт остаётся фактом: она обворовала генеральшу Волконскую на крупную сумму и совершенно неважно, осознанно или нет! Она сбежала с её бриллиантами, она воровка, самая настоящая воровка!
- Господи, во что же меня снова угораздило вляпаться? – с отчаянием спросила Саша, уныло опустив голову и разглядывая свои руки с таким видом, будто видела их впервые.
Вроде бы руки обычной девушки, и вовсе не написано на них, что они принадлежал низкой и грязной воровке, опустившейся до последней черты – воровать у женщины, которая дала ей кров на целых два года! Тем не менее она сама, вот этими самыми руками... впрочем, нет, это Кройтор надевал на неё драгоценности, вот только жаль, что свалить на него вину никак не получалось.
- Думаю, она будет искать пропажу, - предположил Силантьев тем временем.
- И меня, - добавила Сашенька, подняв голову. - Господи, что же мне делать? Сама она ни за что не вернётся в Москву, но Адриан... это её слуга, или, вернее, помощник. Господи, да он же меня из-под земли достанет! Меня непременно посадят в тюрьму! И ведь наверняка в Москве меня уже ищут, и, не дай Бог, и в Петербурге...
- Это было бы логично, - кивнул Ефим, не сводя с Саши пристального взгляда.
- Но я же не хотела! – воскликнула она в бессилии. – Я понятия не имела, что так получился! Адриан сам надел на меня это колье, и перстни, и браслеты... О-о, Боже, они ведь мне не поверят! Она-то точно не поверит, я ведь крепко поругалась с ней накануне! Она решит, что это была моя месть за проданную за моей спиной больницу, и...
Саша замолчала, прикинув в уме, окупилась ли потеря больницы этими драгоценностями, и пришла к неутешительному выводу, что на одно только колье можно было бы купить как минимум ещё две точно таких же больницы и одну маленькую частную клинику впридачу. Господи, что она наделала?!
- Нужно подождать, пока страсти не улягутся, - осторожно произнёс Силантьев, стараясь, чтобы Саша ни в коем случае не уловила волнение в его голосе и не поняла, как на самом деле он беспокоится о её решении. Но Саше было не до его душевных терзаний, её мучили свои собственные – она обокрала Волконскую, обокрала, чёрт возьми! Самым отвратительным способом из всех возможных, втёрлась в доверие и благополучно избавила княгиню от бриллиантового колье, рубинового перстня, серёжек с изумрудами и золотых браслетов! Какой позор.
"Катя, выходит, была права, - думала Сашенька, нервно покусывая губы. – Я же слышала, как она говорила княгине, что я опасна, что такие, как я, рано или поздно обворовывают своих хозяев, сбегают с их драгоценностями! Так всё и вышло. Но я не хотела! Катя, право слово, я не хотела! О, боже, что же я наделала?!"
- Что мне делать? – упавшим голосом спросила Саша, глядя в заботливые глаза Ефима Силантьева. Он мягко улыбнулся ей и, присев подле неё на колени, взял её руки в свои огрубевшие ладони и сказал:
- Поживи пока здесь, я ведь не выгоняю тебя. А там поглядим, как помочь твоей беде.
Саша согласно кивнула и, запрокинув голову, прижалась к стене и крепко зажмурилась. Потому и не увидела, с каким облегчением улыбнулся Ефим, всё ещё державший её руки в своих руках.

...

-Алиса-:

Ира, девочки, всем доброго дня.

Судьба, пусть и подвергает Александру испытаниям, но в то же время оберегает её, ведь на её пути довольно часто встречаются хорошие люди, готовые помочь.
Понятны мотивы Силантьева. На его долю выпало много горя и бедствий, потому и посчитал свою находку даром судьбы. Конечно, он не желает с ней расставаться, потому и надавил умело на чувство вины, на страх перед ответственностью. Да только не удержит он Сашеньку подле себя, поскольку помыслы её устремлены к близким людям, к семье. Ведь ради них же решилась на отчаянный прыжок с поезда. Что ещё нам приготовил коварный автор ?

...