Сумеречный мир Шезгарт

Люк Бог Странствий:

Встреча с красивой женщиной, это всегда как удар под дых. Сколько бы столетий ни минуло, а я все ни как не привыкну к тому эффекту, который на меня производит женская красота. Укутавшись тенью точно саваном , я с интересом разглядывал незваную гостью, умудрившуюся отыскать самое древнее из всех тайных святилищ некогда возведенных в мою честь. Ныне заброшенное. Помнится пару тысячелетий назад я имел неосторожность сравнить Шейд с одной смертной, причем с преимуществом не в пользу верховной Богини. Нууу после этого, я веков пять числился в опале. Так что моим верным почитателям, здесь на Шезгарте пришлось изрядно поднапрячься, дабы иметь возможность поклоняться своему Божеству подобающим образом. В частности предпринимались даже попытки преподнесения девственниц, разумеется живых и румяных, что изрядно меня позабавило. Однако девственниц я не предпочитаю. Слишком много возни и до, и после... Причем после, даже больше чем до. Непостоянство, страсть к вечному движению есть суть моей натуры. А пережившая первый в жизни оргазм девица, склонна рассчитывать на повторение, причем на регулярной основе. И как не глупо ожидать от Бога Странствий предложения руки и сердца, они все-равно его ожидают, а учитывая, что я считаю делом чести покидать своих любовниц полностью удовлетворенными, данное обстоятельство рождает у меня раздражающий диссонанс, что согласитесь неприятно. Я же свой комфорт ценю более всего.

Смотрелась гостья живописно. Драное алое платье, растрепанные темные волосы с пламенным отливом , распахнутый кожаный плащ и массивные ботинки на точеных ножках, что и говорить, натюрморт милый моему мужскому сердцу и другим не равнодушным частям тела.

Решив, что пора вступать в игру, я вышел из тени. Осознав, что она в пещере теперь не одна, девушка настороженно попятилась. Я ухмыльнулся.

- Надеюсь у тебя была уважительная причина призвать меня. - Легко читая удивление на ее бледном лице, протянул я. Простейшие приемы дедукции говорили в пользу того, что девушка запалила жертвенный огонь совершенно случайно и понятия не имеет кто осчастливил ее своим сиятельным появлением. - Потому что согласно правилам, которые я придумал, тебе придется за это заплатить.

Предвкушение наполнено мою грудь, когда я увидел как расширились ее зрачки, а над узкими ладонями, с красивыми длинными пальцами вспыхнули и зависли впечатляющих размеров фаерболы. Какая удача, впервые что-то интересное за последние века три.

- О, да ты похоже не ищешь легких путей. - Я хмыкнул и приглядев местечко "поуютнее" материализовал в пещере застеленную меховыми шкурами кровать. Развеять пульсары и швырнуть воинственную крошку на ложе, заняло не больше секунды.

- Любишь поиграть с огнем? - Нависнув над застигнутой врасплох девушкой, прошептал я ей на ушко. В то же время, тонкие огненные путы, точно живые лозы оплели ее запястья и щиколотки. Божественный огонь ластился к незваной гостье прирученным зверем, превращая в пепел те участки одежды с которыми соприкасался. Обнажившаяся грудь, с ярким темно-розовым соском явно была достойна самого пристального внимания. Девушка зашипела возмущенной дикой кошкой и стала вырываться из огненных пут. Я положил свою ладонь ей на живот и угрожающе надавил. Строптивица на мгновение замерла, буравя меня потемневшими от ярости глазами. - Если будешь хорошо себя вести, я исполню одно твое желание. - Роль джина всегда меня забавляла. - А впрочем я солгал. Вести себя хорошо совсем не обязательно. Кассия...
- Ты знаешь мое имя?! - Наконец заговорила она.
Я мысленно прикрыл глаза от наслаждения. Её голос... просто музыка для возбужденного Бога. Одновременно и звучный и чувственный, таким одинаково хорошо, как посылать на смерть, так и стонать в экстазе. Похоже я нашел себе новое развлечение на пару ночей.
- Разумеется я знаю твое имя. Это пожалуй самый дешевый фокус в арсенала любого Бога. - Послушный моему беззвучному приказу, хоровод огней быстро избавил демоницу от остатков её алого наряда. Ладонь сама собой заскользила по разгоряченной гладкой коже.
- Ты Бог? - Охрипшим от напряжения голосом, поразилась девушка. - О, да, искорка, я Бог. И сейчас ты в этом убедишься...

...

Кассия Ле Нард:

Надо, надо слушать свой внутренний голос, пусть даже он и болтает порой слишком много.
Следовало убраться из пещеры сразу же, как только "слеза" оказалась у меня.
Я замерла. Вдох прервался и застрял в горле, когда от плотного мрака, царившего в глубине пещеры, отделился силуэт.
Воздух, опаленный вспыхнувшим в центре огнем, колыхался, и от этого контуры высокой и стройной фигуры незнакомца казались трепещущими, чуть размытыми.
Я не из пугливых и уже давно ничему не удивляюсь. Привыкла, что моя телепатия часто дает сбои. Это непозволительный для демона недостаток и мой большой секрет. Но природа компенсировала изъян, одарив обостренным, почти эмпатическим восприятием. Время словно застыло пока я пыталась определить, кто передо мной. И меня откровенно напрягло то, что я почувствовала.
Истинная сущность незваного гостя не поддавалась опознанию, но от излучаемой им силы вибрировал воздух. Что-то настораживало в незнакомце настолько, что хотелось бежать без оглядки, и в то же время неудержимо притягивало. Он казался мощным и застывшим, словно изваяние и в то же время гибким, готовым к точному, стремительному броску, как затаившийся зверь
Все в нем - тело, осанка, выражение лица - вызывало самые противоречивые ощущения.
Было в незнакомце что-то очевидное и в то же время совершенно непостижимое. Будто он являл этому миру лишь отражение самого себя, за которым прятал истину, закрыв к ней доступ для всех и навсегда.
Не могу сказать, откуда взялись все эти измышления после минутного лицезрения невесть откуда явившегося незнакомца.
Я разглядывала его лицо.
Четкие, жесткие черты. Темные волосы выглядят так, будто он часто проводит по ним пятерней, отбрасывая со лба. Кожа отливает бронзой даже в сумрачном свете голубоватого пламени, все еще горящего в центре пещеры. Значит, незнакомец точно не пещерный житель. Скорее, наоборот, из тех, кто привык проводить много времени под открытым небом.
Он смотрел, не сводя с меня нахальных глаз, вырисовывая взглядом невидимые узоры, словно плел паутину. На его губах блуждала небрежная ухмылка, которую очень захотелось стереть, метнув огненный шар.
Мне нужно больше места для маневра, и я невольно шагнула в сторону выхода из пещеры.

Услышав голос, зазвучавший в гулкой тишине каменного пространства, я сглотнула.
Призвать ?!
Правила?!
Заплатить?!
"Кто ты?" - захотелось крикнуть мне. - "Не молчи!"
Говори же еще.
Больше, дольше.
Тогда, может быть, я все же пойму, кто передо мной и что мне делать. Но главное буду слышать низкие, бархатные, ласкающие слух раскаты этого голоса.
Но всё это так... неправильно. И опасно.
Внутри меня начинал зарождаться тот самый огонь, с которым мне все трудней справляться. Не просто пламя, которое запросто можно сгенерировать и метнуть, играя в огненные салочки.
Это пламя вступало в противоборство с моей сущностью, становясь все более чуждым.
И оно бесконечно пугало меня.
Я не заметила, как огонь, словно напалм, стал сочиться сквозь кожу моих рук...

Да он шутник (кем бы он ни был)!
Наглая ухмылка незнакомца стала еще шире, когда он увидел, как пламя вокруг моих рук набирает мощь. Глаза его ожили, в них мелькнуло любопытство, и заплясали всполохи то ли отраженного, то ли таящегося в нем самом огня.
Миг - и будто по невидимому щелчку пламя в моих руках погасло, а чуть в стороне возникло ложе в стиле "пещерного модерна" - впечатляющие размеры, грубоватые, но стильный дизайн, обилие шкур.
И я уже лежу на брутальном траходроме, придавленная мощным телом.

Губы, коснувшиеся моего уха, обжигали сильнее адского огня. Сказанные шепотом слова, полные обещаний, заставили на мгновение забыть, где я нахожусь.
Я втянула воздух сквозь сжатые зубы и едва сдержала стон, почувствовав аромат незнакомца.
Он пах, как жаркий, сухой ветер, носившийся над раскаленными скалами. Ветер, который собирал ароматы сосновой смолы и мха, смешивался с грозовой свежестью.
Этот запах будоражил и волновал.
Я невольно подалась навстречу всем телом и... поняла, что не могу пошевелиться.
Незнакомец с изысканной небрежностью сплетал вокруг меня чары. Видимые, осязаемые, но не как грубая и примитивная магия, а как прикосновения жадных рук, обольщающих и лишающих воли. Путы, свитые из пламени, рожденного самой сутью этого существа, удивительным образом совпадали с моей внутренней природой, с моим восприятием. С тем сокрытым желанием, к которому я стремилась.
Раскаленные нити, подобно медленно ползущим огненным змеям, с едва слышным шипением прожигали платье. Алый шелк расходился, обнажая участки моего тела.
Несмотря на беспомощное положение, вызывавшее бешенство, я не сдержала улыбки, когда увидела остекленевший взгляд незнакомца, с вожделением уставившегося на мою бесстыдно выглянувшую грудь.
Нахал вдруг утратил свое самодовольство. Еще немного, и он вывалит язык, а из уголка его ухмыляющегося рта закапает слюна.
Но не эта неприкрытая похоть оголодавшего самца, не его наглый напор, не мое внезапное пленение вызвали во мне приступ ярости, затопившей рассудок. Что-то внутри меня тянулось к незнакомцу, пугая необузданностью и бесконтрольностью порыва... И это испугало, как не пугало ничто и никогда.
Я дернулась изо всех сил, пытаясь вырваться. Я бунтовала против собственной одержимости, будто внезапно переставшей быть моей сущностью и обернувшейся моим врагом.

Я дергалась, шипела и рычала, жалея, что не могу метать шаровые молнии взглядом.
А в лучистых, аспидно-серых в полумраке глазах незнакомца, кроме похоти вдруг мелькнуло еще что-то.
Да, кроме упиравшейся мне в бедро внушительной твердости, готовой к действию, у самоуверенного наглеца обнаружились эмоции, спрятанные где-то за ненадобностью, но внезапно явившие себя. О чём сам он, похоже, и не догадывался...


Он выдохнул мое имя, наклоняясь еще ближе. Грубая ткань его одежды коснулась моей обнаженной груди. Соски сразу затвердели, сладкий, тягучий жар прокатился по всему телу, разливаясь внизу живота...
- Ты знаешь мое имя? - проговорила я. Звук моего голос разнесся в стенах пещеры и затих под каменными сводами.


Перед глазами замелькала вереница огней, возникших словно из воздуха. Огни обрушились на меня, атакуя оставшиеся от платья лоскуты.
С каждым беззвучным и безболезненным соприкосновением фаербола , тонкий шелк распадался на множество мельчайших тлеющих искр, разлетавшихся и гаснущих в полумраке пещеры.
Через мгновение я лежала, одетая лишь в пояс и чулки, ощущая под собой нагревшуюся кожу плаща. В голове промелькнуло - хорошо, что похотливый наглец не счел и мои ботинки преградой для его намерений. Иначе, я могла бы потерять "слезу"...
И только теперь, тяжело дыша от возбуждения и ярости, я вдруг начала осознавать, что кажется, он небрежно упомянул, что является... Богом?

Ладонь, сильная, горячая, сухая заскользила по моей коже, подбираясь к груди.
- Постой! - воскликнула я, задыхаясь. - Скажи хоть, каким божеством мне грозит быть затраханной до незабываемого, невообразимо прекрасного небытия? Ведь, судя по твоей самодовольной физиономии, ты уверен, что именно так и трахаешься.
Он взглянул на меня так, словно все это его ужасно забавляло.
Если он, в самом деле Бог, я рисковала нарваться на большие неприятности.
Но... Я люблю неприятности.
Только из них можно выстраивать занятные комбинации, позволяющие коротать бессмертие более или менее сносно и не подыхать со скуки.
- Так что ты за Бог? - продолжила я. - Бог охреневших от воздержания отшельников? Бог пещер и летучих мышей? И что ты там говорил про одно желание? - Я понизила голос, подалась к нему, приближая губы к его губам. - Хочешь, чтобы я потерла твою... лампу и вызвала джинна, исполняющего желания?
Он улыбнулся, оскалился хищно, сверкнув в полумраке безупречно ровными, белыми зубами, и сразу снова стал выглядеть как самый обычный самодовольный и самоуверенный красавчик.
- Освободи мои руки, - прошептала я. - Уже понятно, что я никуда не денусь. Позволь мне дотронуться до тебя...
Невидимые путы исчезли. Одной рукой я обвила шею божественно нахального незнакомца. Языком провела по приоткрывшимся навстречу губам. Теплым и мягким, как замша. Наши рты жадно обрушились друг на друга.
На мгновение я забылась, желая, чтобы этот поцелуй стал...
Каким же?
Настоящим?
Вторая моя рука легла на твердокаменную выпуклость в паху незнакомца. Пальцы заскользили по напряженной плоти, лаская сквозь ткань. Он издал вздох, от звука которого я сама едва не застонала. Но в следующее мгновение я уже стискивала причинное место утратившего на миг бдительность незнакомца, все сильнее впиваясь пальцами. Он рыкнул и замер, прервав поцелуй.
- Эй, в чем дело? Разве ты не этого хотел? И именно так - погрубее, пожестче?
Он хрипло ругнулся сквозь зубы, принимая мой вызов. Этот парень точно не привык сдаваться.
- И ты все получишь, но... сдержи свое слово. Исполни мое желание... - прошептала я, задыхаясь. - Загляни в будущее. Узнай, что будет, если сейчас мы займемся сексом. И расскажи мне. А потом я твоя.
В глазах незнакомца снова мелькнуло любопытство, словно он смотрел на придавленную сапогом букашку, которая еще пыталась трепыхаться.
- Я тебе и так могу сказать, что будет, если мы сейчас займемся сексом, - оскалился он. - Но если ты хочешь. И если таково твое желание. Что ж, легко, красавица.
Он ухмыльнулся и с нарочитой театральностью прикрыл глаза.
А когда открыл, взгляд его изменился, утратив все веселье, став холодным и прозрачным и словно примерз к моему лицу. Темные брови сошлись к переносице, образуя хмурую складку.
И он молчал. И молчал... и молчал, продолжая пристально изучать меня.

...

Доминика Богиня Победы:

Мне снилось море, безбрежное Средиземное море. Мы брели, взявшись за руки, по пустому галечному итальянскому пляжу. Кроме порхавших над нами чайками больше никого не было. Я не помню, о чём разговаривала с Конрадом. Наверное, слова в тот момент мне были неважны. Главное, мне было спокойно и комфортно с ним рядом. Он всегда находил нужные слова, дававшие мне понять, что я нужна ему. Нужна такая, какая есть. Вдруг он рванул в сторону моря под мой заливистый хохот. Неожиданно налетела большая волна и потащила Конрада прямо в море. Если бы не моя божественная сила, то разлучила бы нас тогда на веки вечные грозная стихия. Тогда всё обошлось, мы ещё долго смеялись над случившимся. Конрад верил, что он родился в рубашке. Откуда ему было знать, что я являюсь его тайным ангелом-хранителем.

Но я не смогла его уберечь, когда отправилась год назад к берегам Кровавого моря за кристаллом Давины. Конрад погибал от руки Кристофа, когда я захлебывалась солеными водами моря, пытаясь держаться на плаву. Я отомстила своему обидчику, отправив его в холодные воды грозные стихии. Я заставила его пережить мученья, которым подверглась здесь сама год назад. Око за око, Кристоф Сенд тор Эдем. Теперь пришла твоя очередь с болью вглядываться в горизонт Кровавого моря и вспоминать свою Лиллит. Пусть это место станет кладбищем твоих иллюзий относительного того, что тебе, вампир, всё так просто дается в этой жизни. Пусть…



Из мир грёз в суровую реальность меня вернул призыв. Это был зов моей собственной крови, текущей в жилах Кристофа. Она была своеобразной лакмусовой бумажкой, индикатор очередного приступа проклятия у вампира. К горлу подкатила тошнота. Живот скрутило от спазма. Так невидимые кровавые узы, невольно связавшие меня с Кристофом, передавали мне о состоянии вампира. Чертыхнувшись, я проснулась. Такое ощущение было, что у меня начался сильнейший токсикоз. Проклиная про себя этого кровососа, я щелчком пальцев прогнала из себя чувство дурноты. Выйдя из пещеры, я увидела своего жениха, мучившегося от обострения проклятия после купания в Кровавом море. Убила бы Кристофа без раздумий, если бы он не был нужен для мести.

Я критически окинула взглядом Кристофа. Он бравировал передо мной. Не знаю, кому из нас двоих он больше пытался доказать, что не нуждается во мне. Только реальность оказалось иной: этот кровосос умудрился потерять артефакт на суше. Мне не составило особого труда в мгновение ока отыскать кристалл Давины. Это как в уме сложить один плюс один. Будучи всемогущем созданием, черпая силу из миров Священного круга, я по наитию нашла нужное место. По моему приказу артефакт моментально прыгнул мне в руку.

В моих руках было ключ к снятию проклятия с Кристофа. В моих жилах текло спасение для вампира, в котором он так остро сейчас нуждался. Обычно я спокойно отношусь к питанию вампиров кровью. Это естественный процесс, жизненно необходимый для их существования. Это часть их природы. Матушка Таллара создала вампиров такими. Мне, как дочери Великой Пустоты, пристало это принимать должным образом. Но все доводы моего рассудка меркнут, когда клыки Кристофа прокалывают мою кожу и начинают сосать мою кровь. Тысячелетняя глыба хладнокровия стремительно тает под палящими лучами ненависти и презрения к вампиру. Моё прежнее «я» не понятно куда отступает, открывая дорогу буре эмоций внутри меня. Рядом с Кристофом я не могу быть такой, какой была все эти годы. Выше моих сил скрывать омерзению к убийце Конрада. Мне лишь остается отвернуться, закусив нижнюю губу от досады. Во время кормежки я заставляла думать себя о моем демоне-полукровке. Но вспоминать о счастливом прошлом оказалось мучительно больно. Сквозь силой навеянные себе грёзы я чувствовала, как вампир лакомится моей кровью. Я позволила ему выпить больше крови, чем давала в предыдущие разы. Я осознавала, что силы понадобятся ему для той авантюры, в которой собиралась ввязать моего жениха. На все эти жертвы я шла ради Конрада, ради того мига, когда мы снова будем вместе… Однако, Кристоф слишком увлекся своей трапезой. Рассердившись, я резко выдернула руку, прекращая затянувшуюся пытку.



Я усмехнулась, глядя на сердце Давины в своей ладони. Можно показать ещё один трюк Кристофу, словно фокусник выступает перед разинувшими рот детишками. Смертные обожают всё мистическое, создаваемое Богами. Потешу самолюбие вампира, покажу, как действует артефакт, ради которого принц сбежал из дворца.

- Сердце Давины, отзовись. Истине дорогу покажи, - прошептала я так, чтобы меня не услышал Кристоф.

Это были ключи-слова к артефакту. Последующие правильно сказанные магические слова не менее важны. Но если не сказать в начале сеанса эти два предложения, то кристалл просто не будет работать. Наученная горьким опытом, я не собиралась рассказывать Крису этот небольшой секрет. Я осознавала, что всеми правдами и неправдами вампир будет стремиться избавиться от меня, ускользнуть, сбежать. С помощью такой маленькой хитрости и прочнее прикую к себе Кристофа. Даже, если он выкрадет у меня артефакт и скроется в неизвестном направлении, то мой незадачливый жених не сможет воспользоваться кристаллом. Сердце Давины станет бесполезной игрушкой в руках принца.



Я позволила увидеть Кристофу позорную ночь в канун дипломатического бала и даже большее. Я разрешила увидеть ему убежище чернокнижницы. К своему удивлению с любопытством и жадностью смотрела на сцену в оружейной мастерской вампира. Меня приятно удивил тот факт, что Кристоф любит украшать оружие резьбой. Зная толк в холодном оружии, я с оценивающим взглядом знатока по достоинству оценила убранство мастерской и предметы украшения. В глубине души я осознавала, что значило для Кристофа допустить в эту комнату совершенно постороннее создание. Это равносильно тому, если бы я открыла вампиру свою страсть и мотоциклам и спорткарам, пригласив его на соревнование по дрифтингу или ночные гонки. Мне открылось не только это, но и нечто большее. Кристоф невольно поделился со мной сокровенным. Также я когда-то сделала вампира тайным свидетелем моего романа с Конрада, позволив ему заглянуть в мои воспоминания…

Сжав кулаки, я с напряжением следила за тем, как, не смотря на свою ненависть и унижение, Кристоф хочет Мару. Хочет не смотря ни на что, вопреки всему. Ревность, словно червь, точила моё сердце. С бессильной злобой я осознавала свою беспомощность. Язвительным взором я окинула внешность Мары. Я не понимала, что Кристоф в ней нашел: сплошные кости и кожа. Как это можно любить?! По моему мнению, у кровососа был какой-то извращенный идеал женской красоты. Как Кристоф мог плениться ею? Похоть вампира усилилась к Маре, после того, как он, привыкший купаться в женской любви, понял, что кто-то может быть равнодушен к нему? Что испытывал Кристоф, когда я провозгласила себя его невестой?....

Эти и сотни других вопросов рождались в моей голове, когда я наблюдала сцену в мастерской замка. Ломая голову над этими вопросами, я заметила, что позволила вампиру увидеть, где скрылась Мара…


С досадой я смотрела в спину удаляющегося Кристофа. Сердце болезненно кольнуло. Я нахмурилось. Опять это непонятное чувство к вампиру давало о себе знать. Матушка Таллара, с каким бы удовольствием я вырвала его из своего сердца, словно надоедливый сорняк, растущий на грядке.

Я упрямо мотнула головой. В моем сердце не должно быть места для жалости и состраданию к Кристофу. Он самый гадкий из всех вампиров, которого я когда-либо знала. Я попыталась сосредоточиться на мыслях о Конраде.

Я привыкла к тому, что всё должно идти своим чередом. Я считала противоестественно вмешиваться в природные процессы, созданные Великой Пустотой. Воскресив в себе память о смерти Конрада, я старалась заставить себя примириться с мыслью, что моего любимого больше нет. Я пыталась жить без него на этом свете. Но вглядываясь болезненно в даль Кровавого моря, я понимала, что снова занимаюсь самообманом. Никогда и ни за что на свете я не смогу принять смерть Конрада. Он нужен мне всеми фибрами моей души. Нужен как глоток свежего воздуха. Я понимаю, что идя на поводу прихоти собственного сердца, тем самым перечеркиваю своё кредо. Но иначе я не могла. Больно жить с пустотою в сердце.

Осознавая всё это, я решила отправиться с Кристофом за душой Конрада в Междумирье. Во-первых, я не верила вампиру. Я сильно сомневалась в том, что он добровольно согласится отправиться за душой моего демона. Во-вторых, я не уверена была, что он вернет Конрада на землю, не совершив очередной подлости. В-третьих, понимая всё это и отдавая себе отчет в том, что Междумирье очень опасное место, я приняла решение взять возвращение Конрада под личный контроль.

Ещё раз хорошенько подумав, я вышла из пещеры и подошла к Кристофу, став с ним плечом к плечу. Вампир задумчиво смотрел на морской горизонт.

- Выискиваешь тело Лиллит? - насмешливо сказала я, маскируя своё чувство. Я не знала, как самой себе объяснить то чувство, что охватило меня при взгляде на Кристофа. Я прекрасно понимала, на какие мученья обрекаю его. Знала, через какие ужасы ему предстоит пройти. Понимала, что после этого он возненавидит меня с ещё большой силой. Не знаю, найдет ли в своём сердце ко мне ещё большей ненависти взамен той, которую испытывал сейчас. Все обстоятельства были против нас. Я упрямо стремилась вернуть моего демона к жизни, идя напролом и тянув за собой вампира. Он по праву мог считать меня чудовищем. – Наверное, она будет сниться тебе кошмарными ночами.

Кристоф промолчал.

- Лиллит покоится под сенью ивы, на которую любила лазить в детстве, - с сарказмом произнесла я. – В твоей жизни будет на один кошмар меньше.

Вампир резко повернулся ко мне. Мы молчали, глядя друг другу в глаза. Я вводила вампира в транс. Шквалистый ветер трепал мои волосы, касаясь ими лица Кристофа. Краем глаза я заметила мою запекшуюся кровь на уголке губ вампира. След остался после трапезы. Я аккуратно поднесла руку к лицу вампира и провела пальцем по моей крови, закрыв глаза. Я старалась сосредоточиться. Я понимала, что в Междумирье у Кристофа может настать критический момент, когда ему придется справляться своими силами, а меня не будет рядом, ибо я сама буду бороться со своими внутренними демонами. Пока время позволяло, я хотела укрепить его дух для этого испытания.

Я Доминика, покровительница сильных и храбрых духом. Никто не знает, как меня призвать. Я прихожу на помощь, когда ты теряешь остатки надежды. Но даже в самой критической ситуации в твоё сердцем есть крошечный огонёк надежды. Он не позволяет тебе впадать в отчаяние, заставляя тебя бороться дальше. Если тьма сгустится над тобой, но останется хоть крошечное стремление бороться дальше, то знай это – я та, что приходит на помощь. Кристоф Сенд тор Эдем, в самый тёмный момент ты вспомнишь эти слова...


Открыв глаза я резко убрала руку и повернулась к морскому горизонту, как будто ничего не было.

- В Междумирье нас поджидают ужасные кошмары. Твои глубинные страхи оживут, - говорила я.

Я собиралась превратить жизнь Кристофа в ад, но никак не разделить дорогу в призрачное Междумирье. Но понимала, что выбора у меня нет...

...

Рейна Варгос:

Княжество Отступников. Столица Алебра.

***

Дети камня и доблести не знают таких чувств как: страх, сомнение или слабость.

О, сколько раз я слышала эту фразу от отца и свято верила каждому слову.

Нас с детства учат не сдаваться, находя выход из любой ситуации.

Мы, созданные из камня и подобные ему, привыкли всегда добиваться своего. Само существование Княжества Отступников, среди мятежных вод Бесконечного моря, доказывает, что даже находясь в изгнании мы можем стать сильнее.

Нас с детства учили не сдаваться…

Но сейчас я готова была опустить руки и впервые, за всю свою жизнь, признать, что не могу справиться с надвигающейся бедой.
Еще совсем недавно я думала, что это лишь сказки, глупая легенда, призванная напугать детей, не больше, но когда это коснулось напрямую одного из каменных псов, стало очевидно, что весь клан может оказаться под угрозой.

В отчаянье я закрыла глаза.

Зверь во мне тут же заметался, требуя свободы, желая выплеснуть накопившиеся отчаяние и злобу, расправив свои каменные крылья. Но сейчас я не могла позволить себе перекинуться, несмотря на то, что Флеймод давно опустилось за горизонт. Нужно сохранять ясность ума…

Давай же, Рейна, соберись!
Я перевела взгляд на догорающую на столе свечу и только тогда осознала, что просидела в раздумьях большую часть ночи. Дождь на улице не прекращался, сводя с ума. Звук капель, молотивших о черепичную крышу башни, бил по натянутым нервам, отдаваясь напряжением в каждой клеточке тела. Будто это была вовсе не вода, а невидимый механизм, отсчитывающий секунды до падения нашей империи.
Заткнув уши руками, я вскочила на ноги, меряя шагами комнату, пытаясь, как в детстве, отгородиться от звуков и тем самым избавиться от проблем.

Нужно все разложить по полочкам, в тысячный раз прокрутив в голове вереницу последних событий, и понять, как это произошло.

Кажется все началось с того клинка, который Князь принес мне, дабы я «прочла» его историю. Я точно помню, что после этого все изменилось, хоть и не могу объяснить, как именно.
Нужно еще раз поговорить с Деметрием, возможно вместе у нас получится найти решение и помочь клану.
Не удосужившись взять плащ, я со всех ног бросилась к двери и, перепрыгивая через две ступеньки, устремилась вниз по узкой, витиеватой лестнице.

Услышав знакомый голос, я остановилась посреди внутреннего дворика, не заботясь о том, что дождь окончательно намочит мои волосы и платье.



-Деметрий!

Закричала вслед воинам, но звук моего голоса потонул в шуме воды, будто песчинка в Бесконечном море.
Моя последняя надежда покидала столицу, даже не предупредив об отъезде, а это значило, что шансов на спасение осталось ничтожно мало.
Я стояла под проливным дождем, не разрешая слезам пролиться, позволяя себе думать, что это всего лишь капли, катятся по моим щекам.

Я- Рейна Варгос и мне не пристало плакать!

Зверь во мне зарычал, в ярости выпустив когти, и смирившись, я приняла его гнев.

Собравшись с силами, заставила себя сдвинуться с места и направилась в то крыло замка, которое принадлежало Князю, желая выяснить куда отправился Деметрий.

Отчаянье не лучший помощник в столь важных делах, и я, как истинная дочь Базальтовых псов предпочла ему- гнев!

...

Рокос Марс:

Княжество Отступников. Столица Алебра.

Беда пришла, откуда не ждали – заболел наш оружейник. Лучший из всех мастеров, которых только знала наша земля. Его руки создавали такое оружие, которое с честью и огромным удовольствием носили бы короли. Заболел внезапно. Болезнь, поразившая Мастера, проявлялась по-особенному, грозила гибелью. И не только Мастеру, но и всему нашему народу. Мой друг и славный воин Деметрий узнал, что существует лекарство от этой болезни. Чтобы не поднимать панику раньше времени, нами было решено держать все случившееся в секрете. Никто не должен знать истинной цели отъезда Воеводы и воинов. Никто.

Я просто смертельно устал от всех проблем и напастей, постигших нас в последнее время. Голова раскалывалась от мыслей. А тело…а тело требовало самого элементарного удовлетворения самых простых физических потребностей. Я приказал, чтобы приготовили ванну – пора смыть все тревоги и заботы ароматной водой. А потом я хотел бы отужинать в гордом одиночестве. А уж потом …потом я хотел бы провести время с наложницей, чье молодое и упругое тело позволит мне забыться хотя бы на несколько часов.

Утром предстоит сделать много чего. Власть – это не удовольствия и развлечения. Это долг, обязанности, забота о тех, кто под твоей защитой.
Деметрий обещал мне не забывать отсылать вести о том, как идут дела и поиски лекарства.
Я видел, как сестра моего друга провожала его в дальний поход. Я видел боль и страдания в её глазах. Дав другу обещание оберегать Рейну, заботясь о ней, как о своей родной сестре, я стоял и смотрел, как Воевода покидает пределы моего владения.
Вода приняла меня в свои теплые объятья, ласково омывая мое тело, даря наслаждение и покой. Мерцание свечей, причудливые тени на стенах создавали иллюзию сказочного мира, в котором я находился. Усталость покинула мое тело, её место сменила легкая истома, которая уйдет прочь, стоит мне встать под холодный душ.


- Господин! Могу ли я вам хоть чем-то услужить? – женский голос заставил отвлечься от своих дум и взглянуть на «возмутительницу» спокойствия.
А она очень даже ничего, из новеньких наложниц, подумал я и лениво поманил девушку рукой. Она подошла поближе.
Желание услужить читалось в её глазах так же ясно, как и желание плотское. Я не мог ошибиться - запах возбужденной самки, наполнил мои ноздри и проник в мое сознание.
Девушка ждала. Ждала и была почти уверена, что я позову её, поддавшись на зов плоти.
Но я сумел удержать свои желания в узде контроля и отослал наложницу прочь. Не время. Не сейчас.
После ванной я почувствовал себя отдохнувшим. Настала пора ужина. И тут я вспомнил про сестру своего друга и воина Деметрия, Рейну.
Ей сейчас наверняка одиноко. Может быть, совместный ужин поможет им скрасить это вечер?
Я позвал слугу и попросил его посетить покои Рейны и пригласить девушку на ужин.
Она вошла в зал и легкой поступью приблизилась к накрытому столу, за которым я ждал её прихода.
- Добрый вечер, Великий Князь, - сказала она и чуть наклонила голову в знак приветствия. Но покорность этой девушки не обманула меня. В глубине её глаз я успел заметить гнев. Гнев? На кого? Уж не на меня ли?

Я кивнул в ответ и показал рукой на единственный свободный стул, стоявший напротив моего.

- Благодарю тебя, Рейна, что ты не отказала мне и согласилась отужинать вместе со мной, - я постарался быть учтивым и радушным. Но эмоции, бушевавшие внутри моей гостьи, не давали мне покоя. Интересно, когда же это гнев проявится и в какой форме?
Я приготовился. Вечер обещал мне битву или я не воин, не вождь каменных псов.
Ну же, начинай, мысленно скомандовал я Райне.
Моё сердце заколотилось в груди, предчувствуя интересную схватку с этим милым существом. Наивная, она полагает, что сможет одержать верх надо мной. Я чуть не расхохотался своим мыслям.

- Твой брат просил меня в его отсутствие быть тебе опорой, защитой и советчиком. Я дал слово и намерен его сдержать. Не стесняйся, угощайся. Здесь столько вкусных блюд, которые способны удовлетворить вкус самого взыскательного гурмана.

Я подал знак слуге, который взял со стола кувшин с вином, и обратился к Рейне.

- Не пора ли поднять тост за удачный поход моего Воеводы и войска? Как ты думаешь, Рейна?

Слуга налил вино в бокалы - мой и Рейны - и почтительным поклоном удалился.

...

Люк Бог Странствий:

***

На рассвете своего божественного воцарения я пару тысячелетий развлекал себя игрой в любовь. Хотя, вернее будет сказать - просто предавался разврату. Женщины, при всей своей похожести и предсказуемости поступков и желаний, долго не надоедали мне. Потом пришло пресыщение. Не сказать, что я разочаровался в женской породе как таковой, но за бесконечной чередой лиц и стремлений я вдруг почувствовал, что путь животной страсти бесплоден, и захандрил. Беспокойство овладело мной, и, верный своей божественной природе, я отправился в путь. Путь длиною в вечность. Никто не знал, в том числе и я сам, что гнало меня вперед по нескончаемым тропам бесчисленных миров. Так я стал Странником - сумрачным белым вороном, хранящим тайны дорог прошлого и грядущего, повелевая судьбами тех, кто также, как и я, всегда уходит, всегда возвращается.

***

Со временем даже пряная, хмельная, как вино из запретных виноградников Теодора, похоть перестала для меня звучать на высокой ноте, все приелось, ощущения притупились, словно выгорели, как выгорают старые фотоснимки. Я уже так привык к тому, что жизнь в бесконечности пресна и бесцельна, что внезапная вспышка ослепляющего желания застала меня врасплох. Огонь, который я играючи извлекал из Кассии и оборачивал против его же хозяйки, неожиданно перетек в меня и воспламенил давно остывший ихор, превратив его в клокочущую лаву.

Сначала она, конечно же, сопротивлялась. Все верно. Таковы правила этой игры. Я же забавлялся в нее веками, и ни что не предвещало, что на этот раз это извечное, как сама Таллара, противоборство захватит и поглотит меня. Кассия оказалась ключом, отворяющим двери, за которыми бурлил и вздымался океан моих утраченных эмоций. Я скользил руками по ее гладкой тонкой коже. Светлой и уязвимой. Жар пульсировал в паху, в такт ударам сердца, и я практически устрашился того, что сейчас сделаю с ней... с моей огненной розой...


Я так увлекся изучением распластанного подо мной роскошного обнаженного (если не считать ботинок) тела, что счел возможным сделать вид, будто не заметил намеренной попытки Кассии уязвить мое нескромное мужское достоинство. Да-да, Боги с нашим непомерно раздутым самолюбием заморочены на подобных вещах еще поболее прочих. "Дерзкая девчонка", - с удовольствием заключил я про себя, все глубже погружаясь в состояние бешеной, беспощадной потребности.



Надо сказать, что пошутила Кассия вовремя. Аллегория с лампой была хороша, причем настолько, что поглотивший меня угар животного влечения немного рассеялся, и я даже нашел в себе силы ухмыльнуться. Глупышка не знала, что возбуждать Бога практически также самоубийственно как и злить его. Одержимый влечением Бог хуже равнодушного. Равнодушие частенько побуждает нас либо к великодушию, либо к невмешательству. Страсть... Страсть уничтожает. А если учесть, что уничтожить Бога невозможно, значит уйти в небытие должен будет кто-то другой...


В летописях упомянуты поучительные истории, когда ослепленное желанием божество поглощало предмет своего вожделения, буквально выпивало его без остатка, словно почва влагу. И эти истории не лгут. Из всей своей небесной братии я далеко не самая кровожадная персона, но сейчас, когда я был застигнут шквалом невероятно острых ощущений, меня терзала жажда погрузиться в демоницу, наполнить собой, заклеймить и впитать в себя, свершив тем самым акт необратимого и самого полного обладания. Останавливали меня лишь две вещи. Первая: я едва узнал ее, это неожиданное и интригующее создание. Второе: она схватила меня за яйца. Если бы не было так больно, я бы заржал от иронии происходящего. Веков "цать" добрая половина Неффастуса пыталась тем или иным способом добраться до моей самой нежной части тела, а Кассия взяла и просто сделала это. Конечно, даже учитывая положение вещей... ее превосходство было номинальным. В конце концов, я же Бог, случись что... отращу себе новые.



Видение недалекого будущего захватило, обожгло жаром сверхновой и ослепило сиянием огненного оперения...
- Так вот ты какой, цветочек аленький... - протянул задумчиво вдруг пришедшую на ум фразу из полузабытой земной сказки и, склонившись к самому уху Кассии, хрипло прошептал: - Будет немножко больно, Искорка, но ты потрепи.
За секунду до того, как налившись леденящим светом, моя рука погрузилась в центр ее солнечного сплетения, девушка отчаянно дернулась, тщетно пытаясь освободиться, взирая на меня с мольбой и гневом в сверкающих глазах.
- Как ты хороша... - вновь шепнул я, оглаживая в ее сердцевине готовое дать всходы семя... Шаровидное и раскаленное точно ядро цветущей планеты, семя пульсировало, в такт ударам сердца Кассии и явно угрожало жизни демоницы.
Наконец, я извлек свою руку, отчего ее напряженное и дрожащее тело в очередной раз изогнулось высокой дугой.
- Согласен, неприятная процедура. - Легкими касаниями я погладил влажный шелк ее бледной щеки, скул, лба. Сквозь кончики моих пальцев сочилась несущая успокоение измученной плоти, прохладная, как полуденная тень, мгла: - Но иного пути узнать наверняка, увы, нет.

- Узнать что? - надтреснутым голосом спросила Кассия.
- Что за сущность обитает внутри тебя. И кто с тобой это сделал, - понимая, что мой ответ лишь породит очередные вопросы да еще больше напугает девушку, все же честно ответил я.
Честность вообще мое главное достоинство. Наряду с неотразимой внешностью и убийственным чувством юмора. Про скромность, врать не буду.

Я неотрывно смотрел на демоницу, удивляясь про себя, как ей удалось столь долго противостоять растущей мощи сокрытого внутри нее мифического создания. Она лежала, наполовину придавленная мной, уже без сопротивления, но все еще непокоренная. Я ощущал как потревоженный прикосновением жар, разогревает ее тело, практически выжигая Кассию изнутри. И хотя разум ее, придя в себя от пережитого вторжения, вновь обретал ясность, плоть источала губительный зной.
Было что-то завораживающе прекрасное в этой неотвратимой агонии. Захваченный зрелищем, я обхватил ладонью ее затылок и накрыв собой, выдохнул в приоткрытый рот приказ.

- Отдай мне свой огонь, искорка. – А затем накрыл ее губы в глубоком, беспощадном поцелуе.
На одно тягучее, смертоносное мгновение я сделал наше слияние практически полным. Дыхание смешалось и ни единого клочка ткани больше не разделяло тела. Я вжимался во влажную развилку женских бедер напряженным пахом и ловил ртом громкий стон наслаждения. А затем высвободил свою темную половину и стал пить пламя Кассии.
Постепенно, словно лишенный кислорода, огонь затих, оставив после себя лишь слабое тление. С огромным сожалением я вернул нам одежду и отстранившись, посмотрел на девушку.
Она медленно разжала руки, освобождая от впечатляющей хватки мои предплечья, и подняла отяжелевшие веки.
- Что… что ты сделал?
- К сожалению, не то, что хотел. – Я поднялся с кровати.
Все же когда играешь с огнем, меховые шкуры в качестве покрывала - не самый лучший выбор. От меха шел характерный запашок паленого. А я пошатывался, точно пьяный. Натруженные воздержанием яйца ощутимо ныли, а руки сами собой сжимались в кулаки. Чертовски хотелось трахаться. Но для Кассии сейчас секс был синонимом смерти. Особенно секс с Богом. Отчего-то мне стало не наплевать, умрет она или будет жить.
Тот, кто воспользовался ее врожденным родством со стихией огня, и сделал Кассию, слишком хрупкую и слишком невежественную в том, что касалось ее понимания природы своей силы, носительницей зерна - столь разрушительного первоэлемента -, был чрезвычайно эгоистичен и коварен. И кажется, я знаю, кто бы это мог быть…

- Отправляйся обратно во дворец, Искорка. – Я в последний раз взглянул на кровать и беззвучно застонал. Алый цвет шел девушке необыкновенно. Сквозь гладкий шелк отчетливо проступали напряженные соски, а глаза не могли утаить терзающий демоницу чувственный голод. Кровавым, экзотическим цветком, она пламенела по среде разворошенной постели, точно воплотившийся грех сладострастия. Я поспешно отвернулся.
- Постарайся как можно меньше прибегать к магии и избегай любых сильных эмоций. Если ты еще не поняла, то все это способно тебя очень быстро и очень болезненно убить. – Я послал ей свою фирменную ухмылку.
- В общем, будь паинькой, я скоро вновь навещу тебя. – Мои последние слова уже вещала пустота да мрак пещеры. Бог странствий изволил удалиться.

...

Кассия Ле Нард:

Это не сон, не галлюцинация. Все на самом деле.
Я в пещере, на ложе размером с плато, и на мне лежит мощное, горячее, тяжелое мужское тело. И я очень крепко держу это "тело" за самую уязвимую, волнующую и внушающую благоговейный трепет своими размерами и твердостью часть.
Я тонула в прозрачных, как чистые морские воды глазах неизвестного мне Бога, и едва сдерживала рвущуюся наружу силу бушующей внутри меня стихии. А он смотрел на меня так, словно едва сдерживал смех. И в то же время, где-то в глубине его взгляда трепетал отблеск заинтересованности.
Бог забавлялся со мной.
Я невольно сглотнула, сознавая всю нелепость происходящего. Ну, успей я даже каким-то чудом открутить ему яйца, думаю, он только заржет, словно от щекотки. А потом, потешаясь над недалекостью демоницы, мгновенно отрастит себе новые "орешки", больше и крепче прежних. Да еще, может, и не пару, а целую гроздь.
Представив это запредельной абсурдности зрелище, я на миг зажмурила глаза.
Я геройствовала, говоря о желании узнать будущее. Но на самом деле ужасно боялась. Боялась незнакомца, представившегося Богом, но более всего именно того, что он может увидеть, исполняя мое желание.
И он увидел, я не сомневалась.

Эта небрежно произнесенная фраза вызвала у меня импульс, не поддаться которому я не смогла. Мгновение, даже доля мига, и я сделала это.
Мое маленькое, невинное хобби, в котором проявлялся весь дарованный мне скромный творческий потенциал, запрятанный в сложном нагромождении демонской сущности, среди всей неразберихи моих способностей.
"Цветочек аленький", - услышала я и в голове возникает образ, мгновенно спроецированный в реальность с помощью моего огня.
Кажется, Бог ничего не почувствовал, а если и ощутил что-то, то не обратил внимания. Он увидит то, что я сделала позже. Наверняка, будет в ярости, но... надеюсь, ему хватит божественного понимания расценить это как проказу и не более.
В конце концов, я напугана, я действую инстинктивно...
Но дальше случилось то, чего я никак не могла ожидать и шалость тут же забылась...

Где-то на периферии зрения я заметила, что его рука начала излучать бледное свечение. Почувствовав, как ладонь легла между моих обнаженных грудей, успела только охнуть и содрогнуться всем телом, ощущая, как длань незнакомца с божественной бесцеремонностью проникает в меня.
С моих вмиг пересохших губ готов был сорваться протест и... стон удовольствия одновременно.

Он что-то шептал, но я не понимала слов, лишь чувствовала, как его теплое дыхание ласкает мою покрывшуюся испариной кожу.
То, что он проделывал со мной, находилось за гранью возможного понимания. Это было и запредельно страшно и в то же время несло неожиданный покой, и даже блаженство.
Я чувствовала его силу и уже не сомневалась, что передо мной Бог, сопротивляться которому бессмысленно. Сделав усилие, я замерла, изо всех сил подавляя инстинктивную потребность протестовать и защищаться.
Прислушивалась к нему, к себе, и сквозь лавину обрушившихся на меня ощущений с трудом разобрала его слова:

- Узнать... что? - прошептала я, уже будучи почти полностью уверенной, что это существо способно познать все, что ему вздумается.
Но на долю мига мне показалось, что сейчас и здесь, в этой пещере возникло нечто, чему во Вселенной беспрекословно подчиняется всё без исключения. И истинная природа ЭТОГО может быть неподвластна даже божеству.
ЭТО, как сама изначальная Жизнь. Как единственно верный ответ на Вопрос Вопросов.

Сущность внутри меня?!
Моя сущность ясна и понятна мне. Я - Одержимость. Я жонглирую эмоциями и желаниями всех, кто готов поддаться им. А таких очень много. Почти все. Своим желаниям потакают даже боги. Я могла бы найти микроскопическую брешь в непроницаемой оболочке силы, что окружала незнакомца, и показала бы ему, что за сущность заключена во мне.
Но, кажется, он говорил вовсе не о моей одержимости.
Негодование, страх, протест и любопытство свились во мне в тугой хлыст и полоснули по сердцу, принуждая действовать. Но не успела я поддаться этим чувствам, как они уже догорали в начавшем бушевать внутри меня пламени.

Он запечатал мой рот поцелуем, проталкивая язык между приоткрывшихся губ.
И мир вокруг изменился, превратившись в примитивные, плоские декорации.
Воздух утратил специфические примеси и запахи, став прозрачным и пресным, абсолютно ничем не замутненным. Звуки смолкли. Догоравший посреди пещеры огонь стал просто светом, а таящаяся в глубине тьма - просто тенью.
Зато все мои чувства предельно обострились, каждый нерв трепетал, словно оголенный.
Одежда незнакомца исчезла, и вместе с ней испарилась последняя преграда между нами. Теперь его полностью обнаженное, гладкое и твердое, как мрамор тело вжималось в меня. Он двигался так, словно вел в страстном танце. Его бедра совершали плавные сильные толчки, нажимая на средоточие моего желания, подталкивая к краю.
Скольжение тесно прижатых тел, звук срывающегося дыхания, неистовый ритм сердца...
Он мучил меня, удерживая на грани экстаза и боли. Не проникая физически, изводил желанием быть наполненной им . И в тоже время жадно пил меня, грозя опустошить до истончившейся оболочки...
Помню, как до онемения пальцев вцепилась в каменные предплечья незнакомца.
Как постепенно затухал огонь, лавой текший в моих жилах. Как перестала чувствовать свое тело и ощущала внутри себя только силу божества. И как неистово захотела спастись от того, что неизбежно сулила мне встреча с ним...
...Внезапно все закончилось, и я словно вынырнула из пучины.
- Что ты сделал со мной? - Вопрос сорвался с моих губ, едва я вновь обрела способность говорить.

Одним гибким движением он встал с ложа, создав расстояние между нами. И тут же окончательно вернулся прежний мир с его звуками и запахами.
Моя одежда снова на мне и в полном порядке. Я больше не придавлена тяжелым телом к пыточному ложу, а мой мучитель стоял у изножья кровати и неотрывно смотрел на меня.
Опираясь на локти, я приподнялась и уставилась на него, чувствуя себя беспомощной и растерянной.


"Да, сэр", "Как скажете, сэр", - я мысленно сдобрила едва не вырвавшиеся у меня фразы иронией, на которую еще была способна.
Делала вид, что слушаю его властный назидательный тон, а думала лишь о том, что этому богу стало известно обо мне. Ничего не поясняя, он изъял мою тайну, сокрытую даже от меня, и теперь "прописывал рецепт" правильного поведения. Задавать вопросы, судя по всему, было бесполезно, но от дельных советов отказываться не стоит.
Что ж, каждый играет в своей песочнице. И я все равно найду способ разузнать все сама.
Я не сводила с него глаз, и он отвечал мне таким же пристальным взглядом. Сейчас во всем облике бога было чуть меньше высокомерия и самоуверенности, которыми он буквально искрил еще совсем недавно.
Не погасшее вожделение в аспидно-серых глазах и слегка напряженная поза, говорили о том, что между неудовлетворенным смертным мужчиной и таким же неудовлетворенным божеством практически отсутствует разница. Проза бытия такова, что и у богов кровь так же приливает к причинным местам, и они так же маются от боли в яйцах, если их желания остаются неутоленными.
Вот и пусть теперь поможет себе сам, подрочив свой сиятельный член, ровно так же, как простой смертный.
...Предательское воображение тут же услужливо подкинуло мне картинку, и я едва снова не застонала. Не сомневаюсь, что даже простой акт самоудовлетворения в исполнении этого типа смотрелся бы божественно прекрасно...

Он исчез. И какое-то время, казалось, я еще видела во мраке пещеры его ухмылку, тающую постепенно, как улыбка чеширского кота.
Я с трудом поднялась с кровати, чувствуя себя совершенно обессиленной. Ноги дрожали, сердце замедлило ритм, кожу покрыла ледяная испарина.
Стояла, прислушиваясь к себе. Он что-то сделал со мной, и теперь я ощущала пустоту и горечь утраты.
Я подняла отяжелевшую, дрожащую руку и попыталась сгенерировать пламя. Ответом на попытку стала лишь голубоватая дымка, взметнувшаяся над ладонью.
Мой внутренний огонь исчез. Неизвестный бог украл часть моей сущности и ушел, ничего не объяснив. Можно было орать в пустоту, топать ногами и проклинать всё на свете. Но кроме пустого сотрясения воздуха, это не привело бы ни к чему.
Я даже не знала, который из Богов узнал мою тайну.
Неожиданно мне в голову пришла мысль.
Посреди пещеры все еще догорало пламя. Оно уже не рассеивало тьму, но его вполне хватало на то, чтобы разглядеть рисунок на полу.
Я с усилием забралась на кровать, чтобы взглянуть на орнамент чуть сверху.
Борозды были проделаны в камне, судя по всему, очень и очень давно. Затертые естественным процессом разрушения во времени, утратившие четкость очертаний, тем не менее, они определенно складывались в какой-то узор.
Я старательно всматривалась, неспешно следуя взглядом по изгибам линий , стремясь уловить гармонию и единство в том, что на первый взгляд казалось хаотичным. Вскоре отчетливо различила, что изображено на полу, и узор показался мне знакомым не только потому, что состоял из известных всем и во всех мирах элементов.
Двойная спираль, между завитками которой, похожими на лабиринты, располагалась окружность с центром в виде маленькой каменной чаши. И всё это заключено в один большой круг.
Я запомнила рисунок, будучи уверенной, что мне уже встречались подобные. И, кажется, я знала, где начать свои поиски, и в моей голове выстроился план действий.

Перед тем как покинуть пещеру, проверила "слезу" и кинжал в ботинке, и облегченно выдохнула - все было на месте.
Напоследок оглянулась, обводя взглядом темное пространство.
"Рецепт от Бога" был прост и предельно понятен - никакой магии. И я невольно стала послушной девочкой, учитывая то, что не смогла даже переместиться и мне пришлось потратить уйму драгоценного времени, добираясь до замка Лорда... пешком. Странно и не похоже на меня, но я отнеслась к этому почти с безразличием, без возмущения или праведного гнева.
К счастью, никто не заметил моего отсутствия, ведь официальная часть мероприятия, за которой мне надлежало проследить, уже давно закончилась.
Я приняла душ, с уколом сожаления избавляясь от все еще преследующего меня аромата незнакомца. Переодеваясь, выстраивала в голове алгоритм дальнейших действий, стараясь ничего не упустить.
Искать ответы следовало начать на Земле. Там же меня ждало изобилие доступных человеческих душ, которые сейчас так необходимы мне, чтобы восстановиться.

Покидая замок, я вдруг снова вспомнила, что Неназванный Бог ушел, унося с собой мой маленький сувенир. Он наверняка будет вне себя, когда обнаружит его.
"Цветочек аленький", сказал он.
Мой огонь был не только разрушителем, иногда он мог подчиняться моему воображению, и тогда пламя становилось художником. Редко возникающая гармония фантазии и дара пирогенеза позволяла мне проецировать в реальность симпатичные изображения, оставляя их как мгновенные отпечатки на самых разных поверхностях. В том числе и на коже живых (и не живых тоже) существ, на которой следы от почти безболезненного ожога были неотличимы от татуировок.
В тот момент, когда я опрометчиво схватилась за сиятельные причиндалы не пожелавшего представиться божества, и он назвал меня " цветочком аленьким", я непроизвольно поддалась импульсу. И теперь на безупречно гладкой, безволосой коже в паху незнакомца, над самым основанием его могучего "древа жизни" цвела ... роза.
Рисунок, конечно, исчезнет, как только бог пожелает. Но еще хотя бы один раз "аленький цветочек" напомнит обо мне.

...

Рейна Варгос:

Жесткая иерархия и дисциплина – вот причины по которым каменные псы смогли сохранить свою империю на протяжении столетий и не просто сохранить, а укрепить ее, сделав еще сильнее.
Поэтому, как бы мне не хотелось ворваться в покои Князя и, припечатав его к стене, прорычать: - «Куда черт возьми ты отправил моего брата?», я нашла силы отправиться к себе в комнату, дожидаться утра.
Каково же было мое удивление, когда спустя час в дверь постучал слуга, сообщив, что Рокос приглашает меня разделить с ним трапезу.
Что ж, так даже лучше. Разобраться во всем прямо сейчас, не терзаясь всю ночь, и узнать-таки куда отправился Деметрий. Это именно то чего мне хотелось больше всего.
Приведя одежду в порядок, я заплела еще влажные после дождя волосы в тугую косу, и отправилась в другое крыло замка, гадая, зачем же понадобилась Роксу в столь поздний час.
Бывать в личных покоях Князя мне прежде не доводилось, поэтому я с интересом рассматривала комнату большую часть которой занимал деревянный стол, сервированный на двоих.

Учтивые слова прозвучали неожиданно, и я невольно напряглась, пытаясь понять что происходит.
«Не отказала»? Да кто в здравом уме посмеет отказать Великому Князю в приглашении на ужин? Любая просьба вожака воспринимается как приказ, который не подлежит обсуждению и должен быть немедленно выполнен.
Он – сила и опора расы, потомок великого рода в смертельной схватке доказавший, что достоин своего титула!
Я вглядывалась в сильное, мужественное лицо, лицо настоящего воина и вожака гадая, почему он предпочел пригласить меня в столь поздний час, а не провести ночь с одной из многочисленных наложниц. Хотя, почему именно с одной? Уверена такой мужчина как Рокос не может удовлетвориться одной женщиной…
Так, что-то мои мысли двигаются совсем не в том направлении…

- Это честь для меня, - я склонила голову в знак покорности и уважения, надеясь, что румянец, окрасивший мои щеки не так заметен в полутьме комнаты.

- И пусть причины столь неожиданного приглашения не совсем понятны, я с удовольствием разделю с вами трапезу, мой Князь.

Вспышка гнева была мгновенной. Я едва сдержалась, дабы не запустить тарелкой в сидящего напротив мужчину.
Так значит брат просил защищать меня?! Как он вообще мог уехать, понимая в каком положении находятся дела клана? Как он мог покинуть столицу, зная в каком состоянии нахожусь я и при этом не удосужившись даже попрощаться?
Ответ напрашивался только один – Князь заставил его уехать. Ведь мой любящий и заботливый брат не оставил бы меня одну в столь темное время.
Лишь прямой приказ Князя заставил бы Деметрия уехать.
Гнев, который я с таким трудом сдерживала, начал вновь закипать, опаляя меня изнутри, но я держалась из последних сил, все еще помня кто передо мной.

Интересно как много Деметрий рассказал Рокосу о надвигающейся беде и не поэтому ли Князь вызвал меня к себе?
Мне захотелось зарычать от ярости. Почему, почему брат уехал и заставил меня разгадывать загадки, решать что можно, а что нельзя говорить Князю?

Когда дверь за слугой с тихим скрипом закрылась, я вдруг отчетливо поняла, что впервые нахожусь наедине с Князем. Раньше во время наших редких встреч в комнате неизменно присутствовал брат или слуги. Но сейчас все изменилось…

- Мой Князь, я всегда молюсь за удачный исход всех ваших начинаний и за скорейшее возвращение Деметрия в столицу. И пусть в этот раз причины, заставшие моего брата покинуть город неизвестны, я надеюсь, что он с легкостью выполнит возложенную на него миссию и вернется к нам. Тогда вам не нужно будет тратить на меня свое время.

Я надеялась, что в моем голосе не были слышны нотки раздражения, в конце концов кто я такая, чтобы посвящать меня в высшие дела княжества?

Рокос сидел на против, небрежно откинувшись на спинку кресла, едва уловимым движением поглаживая пальцами бокал с вином. Его расслабленная поза так контрастировала с напряженным взглядом, что я замерла, готовая в любой момент отразить выпад собеседника.
Внутренний голос подсказывал, что нужно срочно уходить отсюда, пока не наделала и не наговорила глупостей. Легко сказать, ведь в начале нужно отвести взгляд от Рокоса, хотя бы попытаться.

Странно и почему я раньше никогда не замечала какой у Князя взгляд…
Властный, дерзкий, будто обжигающий кожу в тех местах, где он касался меня…
А может быть это все игра моего воображения и полутьма, до этого служившая защитой, теперь играет со мной злую шутку, заставляя видеть в отблесках свечей то, чего нет на самом деле?
Я качнула головой, отгоняя глупые мысли и прошептала:

- Предлагаю вам соглашение. Расскажите куда уехал мой брат и я не побеспокою вас больше. Будем считать, что тем самым вы выполните обещание данное Деметрию.

А уж я постараюсь вернуть брата домой во что бы то ни стало, даже если для этого мне потребуется отплыть вслед за ним.

Последнюю фразу я естественно не произнесла вслух, понимая, какими последствиями грозит мне столь открытое неповиновение.

...

Рокос Марс:

Все-таки зря я не воспользовался услугами наложницы. Все дело в этом. Вот, почему я сейчас испытываю самый настоящий дискомфорт. А спокойствие мне бы не помешало.

– услышал я в ответ на свою любезность. А в глазах Рейны все тот же гнев. Чем же он вызван?

Может быть, я нарушил её планы на это вечер? Любовник? Вряд ли. Я бы знал. Деметрий обязательно бы поделился этой новостью со мной, получив мое согласие на разборку со «счастливчиком». Мой воевода по части поклонников сестры был крут и непримирим. Но, может, он просто в неведении? Женщины – создания хитрые и изворотливые. В глаза говорят одно, а за глаза – совсем другое. А что, если у Рейны есть любовник, о котором ни я, ни Деметрий не знаем?

Я смотрел на Рейну и не мог представить себе, что она уже успела вкусить сладость запретного плода в объятьях мужчины. Почему-то мысль, что кто-то успел познакомить Рейну с миром плотской любви, заставила меня замереть от обжегшей нутро ревности. Ревности? Откуда? Нет, я точно спятил. Да я жизни никого и никогда не ревновал. С чего бы мне сейчас испытывать это чувство? Скорее всего, я просто принял за ревность чувство уязвленного самца, у которого из-под носа украли добычу. Да. ДА! Вот ответ.

А она не просто красива. Она обворожительна, прекрасна.

Нет. Так дальше продолжаться не может. Надо как можно скорее завершить этот проклятый ужин и пригласить в мою спальню наложницу. Боюсь, что она долго не сможет ходить - мое желание грозило вырваться из-под контроля, чего раньше со мной никогда не было.

Зря я не оттр…хал ту наложницу. Ох, зря. В голову лезут мысли, никак не сочетаемые с ужином. Попытался представить себе ту красотку в моей купальне, но вместо неё перед мысленным взором почему-то встает Рейна. Что за наваждение?
А девочка-то выросла.
Только я не замечал этого. Рейна расцвела подобно великолепной белоснежной розе, цветущей в оранжерее моего дворца. Рейна стала взрослой. И будоражит мое мужское воображение. И не просто будоражит – возбуждает так, что в глазах темно от яростного желания обладать этим молодым телом.


Если бы ты, моя милая, знала мои причины, ты бы уже бежала отсюда без оглядки, подумал я, глядя в лицо Рейне.
А вдруг она никуда не побежит? Вдруг она разделит мою страсть?

Я представил себе, как подхожу и протягиваю руку Рейне. Она встает и подходит ко мне. Я наклоняю голову и накрываю своим жадным ртом губы девушки. А мои руки опускаются на её плечи и гладят их нежно-нежно. Я спускаю с нежных плеч Рейны платье, обнажая груди, накрывая губами сначала один, потом другой сосок, как втягиваю каждую упругую вершинку в рот, как слышу стон, рвущийся из уст красавицы. Мои пальцы тянут платье вниз и оно скользит по телу девушки, всего на какой-то миг задержавшись на бедрах и оказывается на полу. И тут мне открывается сногсшибательная картина: обнаженная Рейна, прекрасная в своей девственной наготе.
Я чуть не взвыл, представляя эту картину. Черт! Мне нужен, просто необходим ледяной душ. Плоть изнывает от неудовлетворенности. И без того тесные штаны становятся настоящим испытанием для моей отвердевшей до каменного состояния плоти.



Ошибаешься, детка, я с огромным удовольствием потрачу на тебя все свое свободное время. Если только ты этого захочешь.

Я слушал Рейну и не мог избавиться от мысли, что мне плевать гневается она на меня или нет. Смотрел на эти нежные влажные от вина губы и не мог избавиться от мысли, как эти губы будут сладки под моими.

А девушка меж тем продолжала играть свою роль добродушной гостьи, хотя глаза метали в меня такие молнии, что если бы взглядом можно было бы убивать, я, без всякого сомнения, уже давно лежал бы бездыханным.

А если эту кипучую энергию да в нужное русло?

Мысли снова увлекли меня в мир сексуальных наслаждений...

Каково это – целовать, сминать своим ненасытным ртом эти нежные губы. Настойчиво приникнуть внутрь этого сладкого рта своим языком и каждым его проникновением, каждым выпадом показать, что я хочу сделать с ней, с Рейной. Каково это – ласкать её груди и пробовать на вкус её стоны? Она выкрикнет мое имя жарко и громко, если я, исцеловав её с головы до ног, найду губами ту жемчужину, что таится меж набухших от желания складочек её женской сути? Она задрожит в пароксизме страсти, выгибаясь навстречу каждому выпаду моего языка, сладко жалящего её лоно? Она прижмет мою голову к своему средоточию, жадно ловя волны наслаждения? Она…
Если я сейчас же не успокоюсь, все может закончиться весьма плачевно: я наброшусь на Рейну и попросту изнасилую. А этого допустить никак нельзя.



Не думая больше ни о чем, кроме этой дерзкой, но такой прекрасной девушки, я поднялся из-за стола и молча пошел к ней. Не знаю, успела ли моя гостья заметить внушительный бугор моей возбужденной плоти, так красноречиво натягивающей мои штаны, или нет, но мне было наплевать.
Рейна не шелохнулась, но её глаза выдали тревогу - мы с ней остались вдвоем. Очевидно, она ждала. Ждала слова или действия с моей стороны. Мне показалось, что она пыталась что-то скрыть от меня. Что?

- Твой бокал пуст, позволь налить тебе еще вина. - Сказал я. Она молча кивнула. Взяв со стола кувшин я налил вина. - Не правда ли, вкусное вино.
- Что? Ах, да. Вкусное. - Похоже, что мои слова поставили гостью в тупик. Она явно ожидала чего-то другого. Чего?
- Зачем Вы отпустили слугу? Это же его обязанность - разливать вино. - Голос Рейны чуть заметно дрожал от волнения. Но я все же сумел уловить эти нотки тревоги.
- Может быть, мне захотелось самому послужить своей гостье. К тому же, я хотел что-то сказать тебе. Что-то такое, чего чужие уши слышать не должны. - Ответил я и обойдя стул, на котором сидела девушка, наклонился и шепнул ей на ушко:
- Вы сегодня очень и очень обворожительны, милая Рейна. - Похоже, мне удалось её удивить. Я выпрямился и ...вернулся на свое место. Рейна осталась сидеть на своем стуле.
Я прочитал в глазах Рейны разочарование. Это было видно невооруженным взглядом. Разочарование чем? А ответ на это вопрос я хотел получить немедленно.
- Похоже, что Вы, милая Рейна, не привыкли слышать комплименты в свой адрес. Или я ошибаюсь? - Мои слова заставили девушку покраснеть и отвести взгляд. Потом она подняла на меня свои глаза и сказала:
- Зачем вы меня пытаетесь сбить с толку? Вы пригласили меня на ужин, а сами только тем и занимаетесь, что ведете себя странно, если не сказать...если не сказать -
- И как я себя веду, Милая Рейна? - Мой вкрадчивый голос не мог обмануть её. В нем таилась скрытая угроза. Только в чем заключалась моя угроза - вот загадка.
- Да прекратите Вы меня называть милой! - взорвалась гостья и вскочила со своего места. Я же остался сидеть за столом, продолжая смаковать вино, мерцающее рубиновым светом сквозь прозрачное стекло. Глоток, еще один...
-А как же мне Вас называть, ми...Рейна? - спросил я откинувшись на спинку стула.
Рейна в несколько шагов преодолела расстояние между нами и встала передо мной, испепеляя своим гневным взглядом.

В этот момент я уловил еле ощутимый запах возбуждения. Не моего. Её. Рейны. Тонкий аромат охваченной желанием женской плоти дразнил мои ноздри и проникал в мой мозг, и без того возбужденный присутствием этой юной красавицы и непристойными фантазиями, связанными с ней.

...

Вероника Туманова:

Замок Владыки

Я была в своей комнате возле окна и вглядываясь в даль, собирая все мысли в одно целое. Много событий произошло и еще больше сейчас нужно сделать. От одной мысли, что я и Бар совсем скоро свяжем свои судьбы, все внутри переворачивалось. Я думала о его предложении и была безумно счастлива. Но ни пожалеем ли мы об этом. В моей голове всплыли слова ведьмы, которую мы повстречали на балу.
- Не будь так самоуверен демон. В скором времени ты получишь все и как только это случится ты потеряешь самое важное в твоей жизни. Возможно ты об этом не думал, но тебе дадут шанс, так сказать новой жизни и у тебя будет возможность либо все вернуть, либо оставить все как есть. Но для того, чтобы получить в свою власть желаемое, придется доказать что ты готов и принять свои чувства. Ты получишь то что хочешь, но придется подождать.
О чем она говорила я так и не смогла вникнуть. Ведь я знала одно, ее слова не пустая болтовня, что-то произойдет и совсем скоро. Я встряхнула головой, чтобы развеять дурные мысли. Резко развернулась и пошла к выходу, нужно поговорить с дядей. Долго его искать не пришлось, как мне и подсказывало чутье он был в библиотеке.
Разговор у нас был по сути и кратким. Мне нужно было получить от Влада одобрение на наши планы с Баром. Нет, речь не шла о слиянии наших семей, сейчас было более важно назначить нового Лорда. Здесь я видела лишь одного кандидата и для дальнейшего продвижения в этом вопросе, нужна была поддержка некромантов, а ее мог дать только дядя. В вопросе поставить во главе Бара, Владыка меня поддержал. Осталось дело за малым, обсудить этот вопрос с моим демоном и наконец-то посетить замок Лорда. А там уже ему придется доказать, что он достоин этого статуса и положения, а после пойдет время подготовки к обряду его назначения, в этом нам поможет Влад. Расставив все точки и получив нужные ответы, я вернулась в комнату. Где вальяжно раскинувшись на кровати меня ждал Барсик.
- Где ты пропадала? Я уже стал волноваться
Я подошла к нему и прилегла рядом всматриваясь в его глаза.
- Решала кое-какие вопросы.
Он прищурился и с интересом посмотрел на меня.
- Вопросы?
- Да. - секундное молчание и я продолжила - Тебе не кажется, что демоны без поводыря могут многое натворить? Ведь любое живое существо без контроля способно на многое.
- Я знаю к чему ты клонишь, но не ужели именно сейчас время для этого?
Он навис надомной и поцеловал, страстно, жарко. Хотелось продолжения, но разговор был важен. Я приостановила его, прикоснувшись рукой к его губам.
- Да, именно сейчас. Оттягивать с этим больше не стоит. Я думаю нам стоит посетить земли демонов и наконец-то решить этот вопрос.
Бар резко сел на кровати поняв, что так быстро он не уйдет от этого разговора.
- Влад тебя поддержит и приготовит все для обряда.
- Хорошо. Я понял, что ты не успокоишься пока я не соглашусь.
Я кивнула. Он улыбнулся и нежно поцеловав меня прошептал.
= Твоя взяла.
Через мгновение наши тела сплетались в страстных и жарких позах. Отдавая друг другу потоки нежности и ласки. Насладившись сполна друг другом, не оттягивая времени мы выдвинулись в сторону замка Лорда.

...

Рейна Варгос:

Он был из тех героев, ратные подвиги которых воспеваются в легендах. Он был тем, по кому сохнут многие женщины нашего Царства. Он был тем, на кого я всегда смотрела издали. Но сегодня все изменилось...

Прося аудиенции у Князя, я не могла представить, что меня ожидает. Вместо разговора по делу начался настоящий поединок взглядов. Тягучий и обволакивающий взгляд Рокоса покорял, завоевывал меня. Я не заметила, как стала ведомой и включилась в эту игру. Гнев, пробуждающий зверя внутри, превращался в нечто иное… Князь, не мигая, смотрел на меня, задерживая взгляд на губах, спускаясь ниже, снова возвращаясь к моим глазам. В темных зрачках безумствовал огонь, который пугал и одновременно притягивал. Мне нестерпимо захотелось знать, о чем думает Рокос, так пристально изучая меня. Никто и никогда не взирал на меня с такой жаждой. Нужно запретить ему смотреть так, будто я лакомое блюдо на его столе! Я не какая-нибудь наложница!

Но ты хочешь, чтобы Князь смотрел так на тебя, Рейна... Хочешь, признайся...

Судорожно вздохнув, я выпрямилась на стуле. Тело звенело словно натянутая стрела. Когда Князь поднялся с места, я вздрогнула и напряглась еще больше. Я чувствовала его рядом. Такое новое ощущение, когда каждая клеточка тела отзывается на присутствие другого человека. Князь шествовал в мою сторону размеренным шагом. Он был так высок, великолепно сложен. Литые мускулы вырисовывались под тонким полотном рубашки, ткань ластилась к его коже, и я поняла вдруг, что завидую ей.

Бежать, бежать отсюда, пока не поздно…

Рокос остановился. Почему этот сильный мужчина так подавляет меня? Почему я начинаю теряться и забывать обо всем в его присутствии? Я не какая-то бегающая за мужчинами дурочка. Я – Рейна Варгос! Я пришла за ответами и получу их во что бы то ни стало! Решимость их получить снова овладела мной.


- Что? Ах, да. Вкусное. – Я не сразу поняла, о чем говорит Князь. С головой ушла в свои мысли. Не стоило оставаться с этим мужчиной наедине. Если бы я позаботилась о присутствии слуг, сейчас все было бы иначе. Вот так всегда: сначала делаю, потом думаю. Мои мысли неспособны были удержаться на языке, как и дрожь в голосе выдавала меня с головой:
- Зачем Вы отпустили слугу? Это же его обязанность - разливать вино.

От этих слов, произнесенных шепотом, горячая стрела пронзила меня сверху донизу. Почему он так действует на меня? Я сама на себя не похожа. Но как же хочется, чтобы эти чеканные губы, что шептали нежные слова, двинулись дальше, коснулись мочки уха, шеи… Но Князь отошел!
Я взвилась от того, что он меня так дразнит, вызывая греховные мысли, но больше всего от того, что ощущаю такое сильное разочарование от несбывшихся надежд. Надежд на что? Как глупо, что я не смогла скрыть свои чувства. Князь читал меня как открытую книгу.

О, мне говорили много комплиментов, вот только они меня мало волновали, мой Князь. Никто не говорит с невинными девушками таким соблазнительным голосом, пробирающим до костей. Только Вы. Стоит Вам проговорить пару сладких слов, и эти дурочки прыгают в Вашу постель. Но я не такая!
Но этого я сказать, конечно, не могла, и предпочла скрыть свои чувства, разрывая зрительный контакт. Расстояние между мой и Князем дало мне временную передышку, и я почувствовала, что могу дышать свободно. Мучительно краснея, я боролась с желанием сбежать и попробовала снова вернуть разговор в нужное мне русло.

- Зачем Вы меня пытаетесь сбить с толку? Вы пригласили меня на ужин, а сами только тем и занимаетесь, что ведете себя странно, если не сказать...если не сказать…

Почему с ним так сложно? Как же меня злила вся эта ситуация!

- Да прекратите Вы меня называть милой! – Воскликнула я, понимая, что не вынесу больше ни этого тягучего голоса, который горячит мою кровь, ни этого взгляда, который который заставляет сердце так часто биться, ни этих ласковых слов, которые Князь говорит невозмутимым тоном, попивая свое вино.

Быстро преодолев расстояние до стула Князя, я почувствовала некое преимущество, возвышаясь над ним.

- Рейна будет вполне приемлемо, - старясь быть спокойной, милостиво разрешила я. Вот так, стоя перед Князем, было гораздо проще совладать с собой и чего-то требовать. Пытаясь игнорировать изводящий меня жар, я заговорила: - Еще раз повторю, что пришла сюда в надежде выведать, куда уехал мой брат. Почему Вы ходите вокруг да около и не рассказываете мне правду? Скажите, почему он так срочно покинул нас и куда направился, и, клянусь, мой Князь, Вам не придется беспокоиться о просьбе брата присмотреть за мной.

...

Рокос Марс:

Милая Рейна, - я умышленно усилил акцент на «милой», не устояв перед соблазном еще раз полюбоваться гневным блеском этих необыкновенных глаз, буквально мечущих в меня молнии. – Рискуя показаться невежливым, спешу уведомить тебя, что ты не вправе требовать от меня отчета в моих действиях, касаемых моего правления. Поручение, с которым твой брат и мой воевода и друг отправился в поездку, не должно тебя интересовать. Никоим образом. Думаю, что твою милую головку должны занимать мысли о нарядах и украшениях, но никак не государственные дела. Поверь, я был бы рад посвятить тебя в подробности, будь у меня хотя бы малейшее подозрение в том, что ты сможешь помочь своим участием. Поскольку это не так, думаю, что вопрос закрыт. Дважды я не повторяю, Рейна. Надеюсь, что ты поняла, - завершил я свою речь, произнесенную спокойным голосом. Но это спокойствие не обмануло мою гостью. И как бы мне не нравилась эта девушка, металл в голосе дал понять ей, что она переступила черту, требуя отчета.

- Да, я поняла, - ответила Рейна, но во взгляде ясно читалась решимость и упрямство. Жаль. Очень жаль, что девушка проявляет такое упорство. Я не имел права разглашать тайну Рейне, которую знали только я и её брат. Пусть эта тайна и связана с этой девушкой напрямую, но я не имел морального права разглашать её.

Как она хороша. Невероятно хороша и притягательна. Наверное, я сошел с ума, если решил, что могу позволить себе влюбиться. Каменный пес, всю жизнь живший по своим законам, слушающий голос своего разума, позволил девушке проникнуть сквозь барьеры, в надежно охраняемое сердце. Как ей это удалось? Уму непостижимо.
В какой-то момент я поймал себя на мысли, что хорошо бы сейчас отправить Рейну в её покои, а самому позвать покладистую наложницу, чтобы утолить голод плоти. И даже испытал некоторое раздражение, понимая, что Рейна будет занимать мои мысли в момент близости с другой женщиной.

- Не смею тебя задерживать, Рейна. Можешь вернуться к себе. Обещаю, как только получу хоть какую-то весть от твоего брата, тут же сообщу. Надеюсь, что ты веришь моему слову? – произнес я с сарказмом, глядя Рейне прямо в глаза. Девушка кивнула, признавая свое поражение. Или только притворилась до пор до времени? Не важно. Мне просто необходимо снять напряжение. Если я не могу сделать этого с Рейной, то кто сказал, что другая женщина не может заменить её?

- Спокойной ночи, Рейна. Иди, - сказал я девушке, провожая до дверей. За дверью ждал верный слуга, которому я отдал приказ.
- Пригласи сюда Серену, - сказал я, не заметив, что Рейна ушла не так уж и далеко от моих покоев, чтобы не услышать приказ. Ну и пусть. Пусть слышит.
Заведенный до предела, я был похож на сжатую до предела пружину. И хорошо, что Рейна уходит. От греха подальше, как говорится. Иначе, есть огромный риск испугать её диким напором страсти.

***

Серена была великолепна. Её умелые руки и губы дарили невероятные ощущения. Я плыл в мареве блаженства, не чувствуя сил, чтобы пошевелить хотя бы пальцем.

Наложница знала свое дело. Не осталось ни одной позы, в которой бы мы не сливались в пароксизме страсти. Утомленный наслаждением, я лежал на своем огромной ложе и думал… о Рейне, черт бы побрал её девственность, родственные связи с моим лучшим другом и воеводой, свою одержимость этой недотрогой.

Когда губы Серены брали меня в свой жаркий плен, а под моими закрытыми веками полыхали яркие звезды экстаза, я представлял себе лицо Рейны. Это её губы ласкали меня. Это её рот брал я в диком ритме. Это в её тело входил я и двигался, достигал вожделенного рая, умирая сладкой смертью. Это её имя рвалось с моих воспаленных губ. И только последним усилием воли я запечатывал свои уста. Это её груди ласкал я жадно и неистово. Это её крики услаждали мой слух. Я ловил их своим ртом, двигаясь в все быстрей и быстрей. Это в неё изливалась моя суть, переполняя лоно. Это она…

Наложница давно ушла, выполнив мое пожелание оставить меня одного. Усталость взяла свое. Сексуальное удовлетворение разлилось по моим венам и настойчиво звало в объятья сна. Глаза закрылись сами собой. А перед мысленным взором снова встала она, Рейна. Будь она неладна!

...

Кристоф Сенд тор Эдем:

Доминика подчинилась, прочитав по моему взгляду, что сопротивление бесполезно. Рано или поздно нам придётся выяснить всё до конца, и нет времени крутить шашни с малолетками и баловаться шампанским, расхваливая на все лады своё мастерское вождение. Я смотрел, как она, красуясь, передвигается в сторону от толпы, удаляясь плавной манящей походкой. В этом обществе Доминика чувствовала себя королевой, Богиней, кем она, собственно говоря, и была. Она была здесь выше многих, притягивала взоры и была в центре внимания. Друзья Богини разочарованно простонали, когда она с ними попрощалась. Судя по всему, она была приятной собеседницей и душой компании, а вот мы постоянно ссорились, не находя ни одной точки соприкосновения, постоянно упрекая друг друга, находя, чем бы больнее уколоть. Вот и сейчас не могли нормально разговаривать. Просто нам, наверное, это не суждено.
До какого-то конкретного помещения мы не дошли и начали разговор в коридоре. Богиня стандартно дерзила. Я злился. Модель наших разговоров не претерпевала никаких изменений. Уколы и стычки. Оскорбления и сарказм. Ссора разгоралась. Слово за слово. В ход пошло шампанское. Стоя злой и облитый, я сжал зубы. Доминика пошла на кухню, я - за ней. Мы продолжали спорить, и она перешла все границы, объявив новые условия! Ну, надо же! Теперь, оказывается, мы можем здесь и задержаться! Великая Тьма! Зачем я только связался с этой женщиной? Немыслимо! Нам некуда спешить! Жить у Марго и три раза в день пить кровь! Я прямо физически ощутил, как на шее затягивается ошейник, а Богиня тянет к себе поводок. Не знаю, каким образом я ещё сохранял спокойный тон, лишь немного позволяя себе выразить недовольство. Но спокойствием не пахло. Доминика схватила огромный тесак и всадила его в стол. Вспомнила всё, но я в накладе не оставался. У нас накопилось много счетов друг к другу. Но чем больше распалялась Доминика, тем более спокойным я становился. Не дёрнулся даже тогда, когда Богиня влепила мне пощёчину. А потом оан рванула к себе нож и острым лезвием полоснула по запястью. Брызнула золотая кровь, заляпав платье. Что она задумала? Когда Богиня взяла со стола пустые флаконы и собрала в них кровь, я понял. Она решила избавиться от меня. Но я же этого и хотел? Ведь так? Всё лучше, чем сидеть около ноги Богини. Оставаясь внешне спокойным, я поймал драгоценную кровь, которую мне швырнули в лицо, и убрал её в карман. Пристально глядя на Богиню, я искал на её лице признаки подвоха. Я пытался понять, что же таится в её мыслях. Но видел только выдохшуюся после гневной перепалки женщину, которая исчерпала все свои моральные силы и просто хочет избавиться от источника раздражения.
И я ушёл. Чтобы не обсуждать по кругу одно и то же, убежать от темы, которой мы оба не хотели касаться: нашей близости, которой не должно было случиться. Огненным всполохом перед внутренним взором пронеслись те минуты и пробрались до самого нутра. Позади я услышал звук падающего ножа. Звонкий удар об кафель отозвался во мне неожиданно остро. Это мог быть последний звук, который будет ассоциироваться с нашими отношениями. Последнее, что будет между мной и Доминикой. Может, я услышу о ней какие-то сплетни, увижу издали или даже перекинусь парой слов на каком-то приёме. Где ещё Принц Шезгарта может встретить Богиню Победы? Больше нигде.
Не верилось, что мы расстались вот так просто. Как будто не всё друг другу сказали или сказали абсолютно всё не то. Неправильно и не так. Набежали какие-то дурацкие мысли о том, как скоро Доминика оправится от боли, как быстро затянется рана. Что она будет делать после, и кто будет её утешать. Вернётся к Конраду или останется у Марго зализывать раны. Я со злостью, упрямо гнал их прочь, шагая всё быстрее и быстрее. Мне нужно было думать совсем о другом. Нужен был портал. Вернуться в Шезгарт и двигаться к клану чернокнижников.
Мара… Воспоминания накатили на меня безудежной вулканической лавой. Такие же обжигающие и причиняющие боль. Я думал, что пережил это. Оказалось, просто спрятал куда-то в самую глубину, чтобы ничего не чувствовать. Но равнодушие чернокнижницы ранило меня больше, чем что ли другое. Она оставила столько рубцов на моём сердце, сколько не могло причинить ничего в моей жизни. Когда я сел за руль первого попавшегося мне на пути автомобиля и завёл мотор, то обнаружил, что не разбираю дороги. Двигался на автомате, чудом никого не задевая, а сама почти ничего не видел. Воспоминания захлёстывали меня, жалили. Я плашмя ударил ладонями по рулю, грязно выругавшись. Проклятая чернокнижница с её этими чёрными пронзительными, ненавидящими меня глазами и вечным беспорядком на голове, с вызывающим пирсингом и бледной кожей, с упрямством, доходящим до абсурда, с решимостью, достойной выдираемого с силой из себя уважения. Всего лишь несколько недель назад она была рядом, а кажется, что прошли годы. Она была так далеко от меня, но всё же так близко – около самого сердца. Но она была там теперь не одна. Доминика тянула назад и не отпускала. Сначала это было беспокойство, потом злость, потом просто желание знать, где она и с кем. Эти мысли скрутили меня в узел. Доминика и Мара. Мара и Доминика. Раньше меня мучила одна женщина. Теперь их стало две. От Мары я хотел забрать жизнь. Убить её, избавиться от проклятия, вернуть силы и просто забыть, как страшный сон. Забыть даже не то, что она сделала со мной, а все те чувства и безнадёжность, то унизительное ощущение, которое сопровождало меня каждый раз, когда я пытался пробиться за неприступную стену между нами. Признаваться себе в этом было адски сложно, но я хотел увидеть её сейчас, чтобы узнать, какой она стала. Во мне росла уверенность, что увидев чернокнижницу, я навсегда избавлюсь от одержимости. А убив – и от воспоминаний. Реальность всегда хуже того, что сам себе придумал.
Мой взгляд упал на кольца с выбитыми Марой узорами. Я сроднился с ними. Они были тем единственным, что осталось мне от чернокнижницы, но я не хотел избавляться от них не поэтому. Это просто кольца. Простые железки, а не память. Только так.
А вот от Доминики мне не останется ничего. Снова она. Богиня. Снова всплыла в мои мысли. За короткий срок она вошла в мою жизнь со стремительностью стихии, перевернула её с ног на голову и заставила делать такие вещи, какие я не мог себе даже представить. Две такие разные женщины, и обе совершенно запутали мою жизнь, подводя её к грани. Пора с этим разобраться.

...

Доминика Богиня Победы:

Снова Шезгарт. Палящие лучи Флеймонда над головой. Вроде всё как по-прежнему. Только в реальности всё не так. Мне казалось, что прошла тысяча лет с тех пор, как я покинула сумеречный мир. Как будто прошла вечность с того мучительного вечера на дипломатическом балу во дворце Нариам, Королевы Вампиров. В ту памятную ночь, идя на поводу своей прихоти и мести, я переплела свою жизнь с жизнью Кристофа Сенд тор Эдема. До этого наши жизни текли параллельно и вдали друг от друга. Мы жили в разных мирах, лишь временами пересекаясь и обмениваясь протокольными любезностями. Спонтанная помолвка изменила всё.
Вернувшись в Шезгарт, я это отчетливо и ясно понимала. Больше не было той Богини Победы, что была раньше. Эти дни, проведенные бок о бок с Крисом, во мне что-то незримо изменили. Не понимаю, как вампиру это удалось. Как ему удалось добраться до той части моей души, которая от всех была сокрыта? И прочно поселиться в ней? Мне как-то не мыслилась жизнь без моего мучителя.
Не поэтому ли рванула за ним сюда, приревновав к некромантке? При мысли о Маре меня передернуло. Я была рада, что не видела свое отражение. Мне претило находиться в обличье той, по которой когда-то сох принц. Трудно было не думать о том, что недавно Кристоф хотел свою чернокнижницу каждой клеточкой своего тела. Бросал на нее вожделеющие взоры. Сколько он бессонных ночей провел, думая постоянно о ней. Помани его Мара пальчиком, дав ему один призрачный шанс, и он непременно бросится на колени, позабыв о своем унижении. Но она ушла, прокляв на прощание. И все, что у него осталось от нее, эти кольца…
Все-таки это была моя самая дурацкая идея за последние сто лет: отправиться вслед за тем, от кого больше всего на свете хотела избавиться. Я же сама отпустила Кристофа и прогнала. У меня появился прекрасный шанс начать все заново с Конрадом. Вернуться к нему и наплести какую-нибудь чушь о том, что нам пока стоит воздержаться от близости. Конрад поверил бы. Он испытывает благоверный страх перед сверхъестественными силами. Перед тем, что не вписывается в привычную шкалу его понятий. Затем, когда силы накопятся во мне, могла бы исправить непоправимую ошибку, случившуюся на мосту.
Но вместо этого я ввязалась в глупую авантюру. Отправилась в погоню за тем, с кем постоянно ссорилась. Рядом с Кристофом мне казалось, что нашим взаимным упрекам и оскорблениям не будет конца и края. Всё так запуталось. Что подумает обо мне Крис, если узнает, что я приняла облик его Мары? Засмеет? Польстит свое мужское самолюбие тем, что Богиня Победы бегает за Принцем Шезгарта, как ручная собачонка? Нет. Таллара этого не допустит. Кристоф Сенд тор Эдем ни за что на свете об этом не узнает. Он не должен знать и о той моей секундной слабости на кухне, когда растерянно смотрела на его затылок. Было же краткое мгновение, когда мне хотелось швырнуть в сторону тесак, подбежать к Кристофу и уткнуться лбом в его широкую спину, еле слышно прошептав: «Не уходи…»
У меня не было права так думать о вампире. Как и не было последующего плана действия, когда столкнусь в облике Мары лицом к лицу с разъяренным Кристофом. В последнее время я стала необдуманно действовать. Поддавалась сиюминутным порывам. Последний из них – поиски принца в лесных просторах Шезгарта. Просто испугалась за его жизнь. В нынешнем состоянии Кристоф в одиночку не управится с чернокнижниками. В принципе, подмога в моем лице - не лучшее спасение от заклятых врагов вампиров. Я была не в той форме. У меня не было моего всемогущества, казавшегося ранее неотъемлемым от меня. Теперь же я потеряла часть своей сущности. Как будто что-то живьем без наркоза вырвали из моего нутра. Такую же зияющую пустоту оставило во мне расставание с Кристофом. Но и от лжи Конраду легче не становилось. Но хоть сейчас мой полудемон находился в безопасности в отличие от меня.
Что обессиленная Богиня Победы могла противопоставить новым опасностям? В рукопашную мне долго не выстоять против чернокнижников. Примером тому служило недавнее прошлое, когда мое яростное сопротивление было подавлено одержимым от воздержания вампиром. Единственное, что у меня было – это знания, накопленные за эти столетия. Но и с ними далеко не убежишь в этом шезгартском лесу, полном опасностей. Неудивительно.
Шезгарт – мир бесконечных войн и сражений. Битв за власть. Другой жизни его обитатели не мыслили. Даже будучи представителями одной расы, они ухитрялись воевать между собой. Порой часть расы откалывалась от основного общества, образуя свою собственную ветвь. Свое маленькое царство, где царили порядки и законы царствующего дома. Так случилось с кланом, которому принадлежала Мара. Её предки и их сподвижники что-то не поделили с владыкой чернокнижников и стали жить обособленно, укрывшись от всего Шезгарта за туманной пеленой. Пусть они жили отдельно, но продолжали сохранять свою чернокнижную сущность. Местный владыка грезил о троне Шезгарта, мечтая свергнуть Нариам. Похоже, ненависть к вампиром у них была уже на генетическом уровне. Эти некроманты продолжали жить 500-700 лет. Свои знания они черпали из темных книг. Возле их поселения было кладбище, один из источников их силы. Но главной их силой была магия крови. Наверное, сильнее крови некроманта могла быть только божественная. Поэтому чернокнижники не должны узнать о моей истинной сущности. Иначе это сулит большие беды сумеречному миру.
Я хаотично рылась в памяти, пытаясь как можно больше припомнить о некромантах. Из всех представителей их расы наиболее близко я сошлась с Морганой, Вероникой Тумановой и ее дядей, Темным Владыкой. Год назад отдала для ритуала свою кровь ради моего друга Барбаса, демона кошмаров. Больше себе подобного не позволяла. Тем более у них были свои покровители среди моей божественной родни.
Магия и ничего кроме магии – наверное, это можно назвать девизом некромантов, когда они вступают в бой. Они несут в себе энергию разрушения. Свои тела украшают затейливыми татуировками. Неподвластны подчинению. Поэтому Мара не поддалась ментальному контролю вампиру. Так почему же я временами не могу устоять перед Кристофом? Я же высшее создание…
Послышались шаги в лесной чаще. Кристоф. Каждый мой нерв был напряжен до предела. Я кляла себя за то, что не могла быть такой же равнодушной, как Мара. За то, что часть меня подалась ему, как и сотни других женщин. За то, что не размазала вампира по стенке в его спальне. Иначе бы сейчас наслаждалась жизнью с Конрадом. Но как бы не там ни было, было понятно одно: час истины пробил.

...

Рейна Варгос:

Такой отповеди я не получала ещё ни разу в жизни. Ни от отца, ни от брата. Никто не смел со мной разговаривать в таком тоне. Рокос говорил и говорил, снова называя меня милой, хотя я просила его этого не делать. Его красивые губы изгибались, выдавая урок за уроком. Он напоминал мне о том, что не имею никакого права требовать у него отчёта, и я, скрепя сердце, могла с этим согласиться. Но Князь не остановился и продолжил, своими речами отводя мне место бестолковой куклы, думающей лишь о нарядах и платьях! Закончил он очень жёстко, и несмотря на обманчивую мягкость его голоса, я поняла, что нарушила границы. Я вскинула голову, сверкнув глазами. Пусть он видит в них вызов, неповиновение, мою непокорность. Пусть! Не знаю, чего мне хотелось больше, выцарапать Рокосу глаза или… или поцеловать губы, искусно вылепленные творцом. Желание колыхалось во мне мерным огнём, и я совершенно растерялась от его силы.
- Да, я поняла, - ответила я наконец, но мы оба понимали, что это согласие мнимое. Лишь уступка перед властью Князя.

Я кивнула на последнюю фразу. Рокос Марс говорил с уверенностью человека, которому никто и ни в чём не отказывал, слово которого – закон. Он вправе выставить меня из своей комнаты, и я абсолютна бессильна что-то сделать или сказать против. Может пообещать передать мне весть о брате, но солгать, скрыть правду, а я ничего не смогу поделать. Моё бесправие разозлило меня до предела! Ногти впились в мякоть ладоней, и зверь заметался внутри, просясь наружу. Пришла сюда и не добилась ничего! Ни одного слово о брате. Вместо этого – полная растерянность от смятения чувств, бессилие, злость. И всё это по вине Рокоса Марса!

- Спокойной ночи, Князь, - процедила я сквозь зубы, резко поворачиваясь так, что коса хлестнула меня по спине, и едва слышно пробормотала: - Что б у тебя в перине блохи завелись!
И вздрогнула, когда услышала имя наложницы. Серена. Пухлая, большегрудая блондинка с глупой улыбкой и визгливым голоском. Избавился от меня, чтобы привести эту… эту подстилку в свои покои! Понятно, чем они будут заниматься. Великому Князю не до государственных и военных дел. Он занят ублажением своей плоти.
Я быстро шла в свою комнату, разозлённая, кипящая гневом, готовая сорваться на любом человеке, который встретится мне на пути. Не повезло моей служанке, Моне, девушке, находящейся со мной рядом почти с самого детства. Я не пощадила её, то жалуясь на то, что мне не наносили ведёр для ванной, то злилась слишком горячей воде, потом слишком холодной. И даже погрузившись в воду уже достаточно комфортной температуры, я сидела и злилась, разве что по воде руками не ударяла.
Куда же всё-таки уехал мой брат? Как мне выяснить правду? Как избавиться от страшного недуга? Почему я так бесправна? Неужели дочь Каменных Псов совсем ничего не сможет сделать для спасения своего рода? Я вдруг почувствовала себя такой несчастной и одинокой, прекрасно понимая, что Рокос в этот момент очень даже счастлив. Он наслаждается прелестями своей наложницы.
Я снова разозлилась от осознания того, что меня буквально выставили за дверь, чтобы скорее пригласить эту глупую Серену. Я злорадно улыбнулась, представляя себе, как я смогу ей отомстить за то, что она… а, собственно за что я хочу ей мстить? Я порозовела от смущения, хотя никто не мог прочитать мои мысли. Лишь несчастная, перепуганная Мона, которая поливала меня водой и тёрла мочалкой, была рядом, но она не могла читать мысли. А в них была чёрная ревность и какая-то больная зависть к простой служанке, которую предпочли мне, Рейне Варгос! Я закончила своё омовение и поднялась из воды. Холод прошёлся по моему обнажённому телу, и тонкое белое полотно скрыло моё тело. Я ступила на нагретый пол и прошла к постели, на которую села, поворачиваясь к Моне спиной. Она сушила и распутывала мои длинные тёмные волосы, а я старалась не думать о Рокосе, но мои мысли снова и снова возвращались к нашему ужину. Я прокручивала в голове сказанное, думала о том, что я сказала не так, и как нужно было ответить верно, и досадовала вновь и вновь на безрезультатность этого визита. Глаза мои прищурились. Я не остановлюсь! Я должна выяснить правду во что бы то ни стало. И тут меня посетила шальная мысль. О, нет, Рейна! Ты этого не сделаешь! Я уговаривала себя одуматься, но понимала, что уже не смогу противостоять задуманному. Мона помогла мне облачиться в длинную батистовую ночную рубашку, плотно облегающую тело. Волосы струились шёлковой массой по спине. Тяжёлые, густые, с ароматом лесных трав, которые Мона всегда добавляла мне в ванную.
- Подай мне халат, - потребовала я глухим голосом, и Мона испуганно уставилась на меня. Но она не имела права спорить и приказывать мне, как я не имела права спорить с Рокосом Марсом. Но зато я могла пойти на хитрость. И потом молиться только об одном: чтобы меня не поймали…
Лёгкие тапочки с мягкой подошвой помогали мне оставаться неслышимой, но около дверей в покои Рокоса создалось неожиданное препятствие: охранники. Благо, Мона была со мной, и я вынудила её помочь мне. Пока она отвлекала двух здоровых парней, я прошмыгнула в приоткрытую дверь. С колотящимся сердцем я прижалась к двери, вглядываясь в сумрак. Я убеждала себя, что не буду даже думать о Рокосе и Сирене, но в голове стучало: они вместе, они занимаются любовью, он ласкает её тело, которое считает совершенным; целует его, ласкает… Я зажмурилась, ударила кулаком по двери и решительно направилась мимо спальной комнаты в кабинет. Мерные всполохи свечей были единственным источником света, да и я была слишком перевозбуждена, поэтому не заметила низкого стула на своём пути. Он жалобно скрипнул, и я замерла, стоя тихо, не двигаясь. Услышав протяжный мужской стон, я задохнулась от ревности и злобы. Они ещё не закончили! Я надеялась, что Рокос давно отправил наложницу восвояси и спит. Ведь было уже так поздно. Этот мужчина поистине ненасытен! Но разве я много знаю о мужчинах? Что может знать девственница о потребностях здорового сильного мужчины? Да ещё такого, как Князь. Абсолютно ничего! О чём я думаю? Я совсем не за этим пришла сюда! В очередной раз отругав себя, я пробежала короткое расстояние от входа до кабинета Рокоса. Я прикрыла дверь за собой и прошла внутрь. Подмогой был мне только лунный свет. В этом маленьком помещении, наполненном полками с книгами, манускриптами и картами центральное место занимал стол. Он и был объектом моей опасной вылазки. Где-то здесь должны были скрываться документы, которые смогут пролить свет на таинственный поход моего брата.
Я начала поиски, просматривая записи на столе, перекладывая свитки с места на место, изучая карту с какими-то непонятными мне отметками. Всё было тщетно. Я ничего не понимала, к тому же было темно. Витающий в кабинете запах его обладателя сбивал меня с толку. Страх накатывал волнами. Если кто-то меня обнаружит, мне не несдобровать…

...