Герой её воспоминаний. Книга первая (ИЛР)

Конкурс зрительских симпатий, кто из героев нравится больше?
Арсений		5%	[ 2 ]
Арсений		5%	[ 2 ]
Владимирцев		21%	[ 8 ]
Мишель		62%	[ 23 ]
Мишель		2%	[ 1 ]
Мишель		2%	[ 1 ]

Всего голосов: 37 Опрос завершён. Как создать в теме новый опрос?

Margot Valois:

Ириша, девушки, сердечно приветствую!
Какое волнительное продолжение!
Вот хотела что-то умное сказать по этому поводу, а Юлия уже так всё красиво написала

Могу подписаться почти под каждым словом - и Силантьева понять можно - для него Сашенька - нимфа, своего рода - чудо для него, а её тянет к матери и брату - вот он и нашел благовидный предлог задержать её - помогает ей переждать, пока всё успокоится, но - при этом, он умело надавил на чувство вины, а Сашенька у нас на этот счет весьма чувствительна и впечатлительна - её теперь, небось, ещё долго будет чувство вины грызть...

Хочется искренне пожелать счастья и бедолахе Силантьеву - только не обманом, и не за счет других.

...

izosav:

Иришка, спасибо!
Спасибо за лихой сюжет, спасибо за отношение к читателям, Умничка наша и старательница

...

Irenie:

Всем ку-ку!


Это точно. В "Ошибке" был милейший Сидоренко с Мариной, здесь - генеральша и вот этот вот новообразовавшийся герой.


Автор крутился, как мог, Юля! Мне вот интересно, а никто не связал наличие у Саши ребёнка с появлением в её жизни Силантьева? А вдруг?!


Ритуля, спасибо, я рада, что понравилось!


Юля это умеет, да! Но и твои отзывы всегда такие тёплые, мне так нравится их читать!


Это верно, Саша до последнего не успокоится и не простит себе такой выходки! Технически она и впрямь обокрала княгиню!
Мало ли, "не хотела"? Факт остаётся фактом! А Силантьев - молодец, мужик не промах, знал, как поступить!


Это точно. Но, судя по отзывам, опять я переусердствовала и сделала его слишком хорошим, раз никто пока не провёл параллелей между Ванечкой и Силантьевым...
Мой косяк. В следующий раз буду осторожнее!


Анютка, ох-ох-ох, ты вот прям как чувствуешь и в минуту уныния всегда приходишь ко мне с тёплыми словами!
Я рада, что моё отношение к читателям наконец-то оценили! И старание моё тоже Честное слово, очень-очень хочется вам всем угодить и радовать ещё и ещё! Спасибо!

Девочки, всех благодарю за отзывы!

...

xiomara:

Привет, Иришка, леди!



Ну если только как-то косвенно.

...

Irenie:

А напрямую?!?!?!?! Он молодой мужик, 35 лет с хвостиком! А она - молоденькая красавица-девчонка!

Эх... где наши "февральские" деньки, когда у меня так лихо получалось вводить читателей в заблуждение и пускать пыль в глаза?

Сейчас мне уже никто больше не верит. Ладно, ладно, тогда уползаю в расстроенных чувствах и помалкиваю И уж точно не пытаюсь больше никого перехитрить!

...

Irenie:

 » 22 (сейчас)

Хутор Георгиевский, 1919 г.
- Я сходила на мельницу, но Аверина там не нашла, - сообщила Ксения, переступая порог предбанника. – Твои ребята сказали, что он как раз собирался сюда. Мы, вероятно, разминулмсь по дороге, и... О, боже, что случилось? – Этот вопрос она задала уже совсем другим тоном, заметив, каким взглядом Мишель смотрит на неё. Он стоял возле перегородки, скрестив руки на груди, и весь его внешний вид выражал бесконечное напряжение и негодование, потому Ксения невольно испугалась. А уж ледяной взгляд зелёных глаз и вовсе пробирал до костей, отчего хотелось поплотнее укутаться в старенькую шерстяную кофту, подаренную вчера Александрой.
- Не хочешь ничего мне рассказать? – полюбопытствовал Мишель и, услышав этот тон, Ксения испугалась ещё больше. Зябко поёжилась, обняла себя за плечи и растерянно покачала головой – нет, не хочет. – Оставь своё притворство, Ксения, поиграли и будет. Пришла пора нам с тобой серьёзно поговорить.
- Я не понимаю, о чём ты, - упрямо отозвалась Ксения, вздёрнув подбородок. Мишеля это позабавило – в прошлом она часто пользовалась подобными приёмами, стараясь доказать свою правоту. Бесполезно. Да и тогда-то было бесполезно, а сейчас, когда доказательства смерти Федосеева налицо, и подавно.
- Ксения, я с самого начала обо всём знал, - устало произнёс Мишель, не испытывающий ни малейшего желания озвучивать очевидные истины и тратить слова понапрасну. – Знаешь, с чем вы просчитались? С Васильевым. Нет, не подумай, он вовсе не раскололся на допросе, испугавшись жуткой вежливости и учтивости нашего Владимирцева! Он выдал себя гораздо раньше, когда добровольно сдался в плен. Понимаешь, я слишком хорошо знаю Илью Сергеевича – такой человек, как он, ни за что не дался бы живым и уж точно не сдался бы так просто!
- Никто и не говорил, что это было просто! Ты бы видел, как они сражались!
- Я тебя умоляю! – фыркнул Мишель. – Васильев один при желании мог бы положить как минимум половину моей группы – я видел его в деле и более того, я дрался и вместе с ним, и против него. И, простите, кто одержал над ним верх? Капитонов? Двадцатилетний парень, специалист по ловушкам и пиротехник? Близорукий Соловьёв, радист? Или, быть может, Николаев, мастер дальнего боя? Он превосходный снайпер, но, увы, совсем не умеет фехтовать с левой руки, а правую ему перебило в прошлом году, под Новочеркасском. Из всех тех, кто взял вас в плен, по-настоящему чего-то стоил только Аверин. Но и он, при всём уважении, вряд ли смог бы тягаться с профессионалом такого уровня, как Васильев.
Ксения молчала, но в глаза Мишелю больше не смотрела. Выражение её лица сделалось отрешённым, как и у Арсения накануне, а это можно было считать сигналом к началу конструктивного диалога. Во всяком случае, она уже не отрицала своей вины с былой горячностью – поняла, что в этом более нет смысла.
- Стало быть, это лишь постановка, - подытожил Мишель, кивнув самому себе. – Очень неплохая постановка, направленная на одну-единственную цель: избавиться от Михаила Гордеева и внедрить шпиона в ряды белогвардейской армии. Такого шпиона, на которого бы подумали в последнюю очередь. Например, неприметную сестру милосердия, бывшую дворянку, чьего отца жестоко убили большевики – да её сам Бог обязал ненавидеть красноармейцев! Право, ну кому, кроме нас с Алихановым, пришла бы в голову чудовищная по своей сути мысль – подозревать тебя?
А вот язвить было совсем необязательно! Ксения искривилась, но всё же не решилась ответить.
- Более того, - продолжил Мишель с усмешкой, – наша случайная пленница оказывается моей бывшей невестой, что за чудесное совпадение! И я, согласно плану, должен сиюминутно поверить в то, что эта встреча и впрямь не случайна, вот только в ней вовсе нет ничего подозрительного – ты искала Антона, ты искала меня, а потому оказалась в нужном месте в нужное время. Ну что сказать? Браво, Тихонов! – Мишель изобразил короткие аплодисменты, а Ксения снова никак не отреагировала, лишь крепче обняла себя за плечи. – Даже и не знаю, кого прежде обвинять в глупости и недальновидности: его или тебя? Вы всерьёз думали, что я на это куплюсь?
На этот раз Ксения решила не игнорировать прямой вопрос, явно требующий ответа. Шумно втянув носом воздух, она вскинула голову и посмотрела на Мишеля с вызовом. И сказала жестко:
- В случае если бы наш план не сработал, предполагалось лечь к тебе в постель. Это было бы не самым плохим вариантом, если вспомнить, какой ты прекрасный любовник! Но я поставила на твою доброту и не прогадала. Ты пожалел меня. По-другому и быть не могло. Я же говорила, чёрт возьми, что у тебя доброе сердце!
И она рассмеялась, невесело и надрывно, но смех этот больше напоминал истерику. Однако Ксюша повременила со срывом и, оборвав свой беспричинный хохот, зло посмотрела на Мишеля. А он сказал:
- Получается, ты мною бессовестно воспользовалась.
- Ты тоже мною пользовался четыре года назад, и ничего! – не осталась в долгу она. – Совесть вроде бы тебя по этому поводу сильно не грызла. Или я ошибаюсь?
Ха. Здорово она уложила его на лопатки! Ответить на это было нечего, Мишель прекрасно понимал, что поступил с ней по-свински, и со своей стороны тоже был неправ. Но сейчас было не самое лучше время, чтобы поминать старые обиды, а уж для выяснения отношений время и вовсе неподходящее!
Поэтому он вымученно улыбнулся и сказал:
- Одного не пойму, Ксения... почему Федосеев? Почему не я? Тихонов ведь наверняка приказал убить меня в первую очередь, оттого тот мальчишка, Степан, и кинулся на меня с ножом. Ему-то явно ничего не светило, но вот у тебя могло получиться избавиться от меня. Ты, однако, предпочла Федосеева. Почему?
- Потому что, - проворчала Ксюша и, скрестив руки на груди, отвернулась, поджав губы, чтобы не расплакаться.
- Нет уж, изволь объяснить!
- А если не стану? – с вызовом спросила она. – Что сделаешь? Будешь пытать меня, как этот ублюдок?!
- ...какой ублюдок? – уточнил Мишель, впрочем, уже заранее догадываясь, каким будет ответ.
- Федосеев! Твой цепной пёс, твой чёртов палач! – с яростью произнесла Ксения, выплюнув ненавистную фамилию. И, несмотря на охвативший её холод, начала поспешно раздеваться, расстёгивая дрожащими руками пуговицы на платье. – Взгляни на это, Миша! Полюбуйся на эту "красоту"! Как тебе, нравится? – Отодвинув в сторону ослабленный ворот, Ксения продемонстрировала жуткий шрам, глубокий и уродливый, начинавшийся на груди и уходивший вниз, под платье. – Думаешь, это красноармейцы со мной сделали? А вот и нет, Миша! Правда в том, что я никогда не была у них пленницей! А вот у белых в плену мне побывать довелось! И знаешь, что я поняла? Что слово чести и знаменитое офицерское благородство это пустой звук! Вы, белогвардейцы, точно такие же звери, как и те, кто на другой стороне! Вы ничем не лучше, раз позволяете себе такое!
Вот так.
Эта правда показалась Мишелю отвратительной, но деваться некуда, пришлось мириться с очевидным.
- Как тебя угораздило попасть в плен к своим же? – спросил он, и голос дрогнул. О, да, предательски дрогнул, когда он представил, через что пришлось пройти бедняжке Ксении.
- Это для тебя они "свои", - хмыкнула Ксюша, застёгивая пуговицы. – Для меня они перестали быть своими сразу после революции. Ты же знаешь, в поисках Антона я сбежала от отца, подалась сестрой милосердия на фронт. Когда рухнул царский режим, случилось так, что я оказалась среди тех, кто примкнул к революционному движению. Это было в Малороссии, и я поблагодарила Господа, что никому не сказала своего настоящего имени! Для них я была просто казачкой Оксаной с соседнего хутора, я даже манеру их речи научилась копировать и украинский акцент – научилась у знакомой сестры милосердия, что работала в госпитале вместе со мной. А потом пришли белые, Миша. Дальше рассказывать, или догадаешься сам?
Она говорила о них с ещё большей ненавистью, чем даже Александра, но Мишель и не думал её осуждать. Судя по всему, у Ксюши были все причины ненавидеть белогвардейцев, что она и делала со всей той страстью, на какую была способна.
- Я пользовалась уважением у нашего командира, который, думаю, догадывался о моём происхождении, но благородно молчал, - продолжила Ксения. – Я была переводчицей при нём, поскольку некоторые указания поступали на французском. К нашему удивлению, дворян к революционному движению примкнуло немало, кое-кто по привычке писал на том языке... Я переводила. А когда белые одолели нас, кто-то доложил обо мне Федосееву и его тогдашнему командиру. Они отчего-то решили, что я была любовницей нашего старшины, знала все его тайны, и... потребовали, чтобы я всё им рассказала.
Эти неприятные воспоминания едва ли не стали началом очередной истерики, но Ксения вовремя сдержалась и посмотрела на Мишеля с усмешкой.
Пришёл его черёд молчать и отворачиваться.
За своих было чертовски стыдно, а особенно за Федосеева, который с некоторых пор служил под его началом! Прекрасно зная, каким человеком был покойный Павел, Мишелю оставалось только молча ужасаться горькой Ксюшиной доле. А она, заметив его смятение, усмехнулась и продолжила:
- Я ничего не могла им рассказать, Миша! Ничего, кроме того, что я – графиня Ксения Митрофанова. Но из уст казачки Оксаны эта ложь была самой неправдоподобной из всех возможных, - тяжело вздохнув, она отвела взгляд и прошептала: - Тогда Федосеев решил пойти другим путём и в следующий раз явился не один, а с большой компанией пьяных офицеров. Я думаю, не стоит объяснять, каким способом они надеялись добиться от меня признаний?
Скажите на милость, и кто же прав после всего этого?
Мишель, например, очень пожалел, что Федосеев умер так быстро – всего лишь задохнулся во сне! Было бы здорово снять с него шкуру прямо живьём, а прежде оторвать ему руки и ещё кое-что, чтоб знал, ублюдок, как обижать беззащитных женщин!
"Не могу я так", - подумал Мишель и, вопреки доводам здравого смысла, подошёл к Ксении и заключил её в объятия. Она не ожидала ничего подобного и невольно расплакалась от этой нежности, прижимаясь щекой к его груди.
- Мне очень жаль, что так вышло, - прошептал он, поцеловав её в макушку. - Прости... я же не знал...
- Миша, тебе не за что извиняться, - отозвалась Ксения. - Ты же в этом не участвовал! И ни за что бы не опустился до подобного, я знаю! Но не все столь благородны, как ты...
- Отчего ты не сказала раньше? Я бы убил его сам и сделал бы это с большим удовольствием! А тебе не пришлось бы рисковать и брать грех на душу.
- Миша, а ты и впрямь до сих пор ничего не понял! – подняв на Мишеля заплаканные глаза, с улыбкой сказала Ксения. – Думаешь, я и впрямь тобою пользовалась, манипулировала, обманывала? Это не так. Всё, что я говорила тебе – чистая правда! Я бы ни за что не стала давить на жалость и заставлять тебя мстить этому ублюдку от моего имени! Куда с большим удовольствием я сделала это сама! Об одном жалею – не довелось досмотреть до конца, как он умирает! Аглая окликнула меня снаружи, как раз когда он начал задыхаться, но и этих нескольких секунд его страданий мне было достаточно! Я никогда прежде не чувствовала такого удовлетворения, как в тот момент.
"Что они с тобой сделали, Ксения? – мысленно спрашивал Мишель, качая головой. – В кого они тебя превратили?"
Похоже, Федосеев изуродовал не только её тело, но и душу. Прежняя Ксения, какой бы эгоистичной ни была, смерти никогда никому не желала. И уж точно не стала бы никого убивать! А эта, новая Ксения, говорила о своих сомнительных достижениях с такой извращённой радостью, что Мишелю становилось невыносимо больно. Что с нею стало, о боже, в кого они её превратили?
- Я всех обманула, - прошептала Ксения, нервно усмехнувшись и подняв на Мишеля влажные глаза. – Всех, кроме тебя. Всё, что я говорила тебе – правда. Я действительно искала вас с Антоном. И я действительно очень одинока и несчастна, и не знаю, как мне дальше жить.
- Как ты познакомилась с Тихоновым?
- Их отряд напал на лагерь белогвардейцев как раз в тот момент, когда меня собирались прикончить, так и не добившись никакой новой информации. Он спас меня. Он же врач, ты ведь знаешь? На мне к тому времени не было живого места – он отвязал меня от столбов, к которым я была привязана, и на руках вынес из горящего сарая. Они всё там сожгли и почти всех убили, не считая тех, кто трусливо сбежал, как этот проклятый Федосеев. Я умоляла Ивана Фетисовича добить меня, потому что не могла выносить этой боли, а он сказал, что вернёт меня к жизни во что бы то ни стало. У него доброе сердце, он пожалел меня. Впрочем, они все меня жалели. Глядя на моё истерзанное тело и изорванное в клочья окровавленное платье, все приходили в ужас от того, на что оказались способными благородные и чистые белогвардейские офицеры! И ненавидели их ещё больше. Я питала их ненависть уже одним своим существованием – разумеется, я была нужна Тихонову, как никто другой! А когда он узнал, кто я... честно говоря, я не помню, как это произошло. Я почти месяц лежала в горячке, приходя в себя – вероятно, обмолвилась в бреду. Он тогда спросил с удивлением: так вы и есть та самая Ксения Митрофанова...? Какая - "та самая"? Что он мог знать обо мне, что во мне такого знаменитого? Оказалось, главное моё достоинство в том, что я твоя невеста. Бывшая невеста, брошенная невеста, а ведь это важно! Он отчего-то решил, что я питаю к тебе такую же ненависть, как и он сам, а потому видел во мне союзника. А я видела союзника в нём, ибо знала – если найду тебя, то найду и Антона! А потому не стала спорить, притворялась, как могла, играла по его правилам, изображала смертельную обиду и ненависть, когда речь заходила о тебе, твердила, что и слушать не желаю "об этом мерзавце"! Я знала, что у него появился план. Я знала, что стану его главным оружием против тебя. И тут такая удача, прошёл слух, что ты совсем рядом, всего-то несколько вёрст! Да не один, а с ненавистным Федосеевым, что служит под твоим началом! Разумеется, Тихонов поставил на меня и не прогадал. Я с радостью согласилась играть роль пленницы – твоего палача я больше не боялась, я знала, что вы с Антоном не дадите меня в обиду! Так и случилось, но с одной оговоркой: не было никакого Антона, остался только ты. Всё было напрасно, Миша, понимаешь? Все мои мучения оказались напрасными!
- Почему ты меня не убила? – напрямую спросил Мишель, не выпуская её из объятий. Ксения нервно рассмеялась, теснее прижимаясь к нему.
- Я и не собиралась убивать тебя, Миша. Говорю же, я обманула Тихонова. Подло, бессовестно обманула! Использовала его доброту, чтобы добраться до Антона и отомстить этому ублюдку Федосееву. А большего мне не было нужно, понимаешь? Убивать тебя! Боже! Ты слишком плохо думаешь обо мне. Как бы я посмела, Миша? Ты теперь единственный близкий человек, что у меня остался! С самого начала я знала, что не смогу исполнить обещания, данного Тихонову. А я обещала войти к тебе в доверие, лечь к тебе в постель и сделать всё, чтобы избавиться от тебя – так, чтобы ты и опомниться не успел! Думаешь, я смогла бы? – она вновь подняла голову и, заметив ласковый взгляд Мишеля, тяжело вздохнула, предпочитая вновь спрятать лицо на его груди, в который раз прижавшись к нему всем телом. И снова разрыдалась.
- Выходит, мне сказочно повезло, - с усмешкой подытожил Мишель.
- Можно подумать, ты не знал, что так будет!
- Скажем так, я не был уверен на все сто, - уклончиво ответил Мишель, пряча улыбку.
- В самом деле? А может, ты просто тщеславно добиваешься от меня очередного признания? – Ксения рассмеялась сквозь слёзы. – Всё ты знал, Миша, с самого начала знал, что я не посмею! А иначе не подпустил бы меня к себе так близко. Я ведь могла бы убить тебя во сне.
- В первую ночь – вряд ли, - с улыбкой ответил Мишель. – Видишь ли, я очень чутко сплю. А вот вчера – да, пожалуй, могла. Не говоря уж о том, что я бездумно выпил лечебный отвар твоего изготовления.
- Ты "бездумно" выпил его только после того, как я пригубила из твоей чашки! – с укоризненной улыбкой ответила Ксения. – Думаешь, я не заметила этого?
Мишель невесело рассмеялся, глядя на её улыбку, и заботливым жестом отвёл прядь волос с её лица. Всё было почти так же, как и четыре года назад, и Ксения невольно вздохнула – воспоминания больно сдавили грудь. Но на этот раз воспоминания были приятными, однако так тоскливо делалось от них...
- Зачем ты подожгла лодки? – спросил Мишель, возвращая Ксюшу к реальности. Сколь неприятной не казалась бы правда, но некоторые подробности всё же следовало бы прояснить. – И зачем отравила Степана? Боялась, что он не выдержит допроса Федосеева и выдаст тебя? Ты могла бы этого не делать: Владимирцев запретил пытать пленных, а значит, тебе ничто не угрожало.
Ксения покачала головой и, наконец-то отстранившись от Мишеля, поправила сбившуюся косынку на волосах лёгким мимолётным движением.
- Дело вот в чём, Миша, - произнесла она вкрадчиво, на полтона понизив голос, - Тихонов ведь искал тебя по всей Кубани, пока кто-то не доложил ему, что ты здесь! Как думаешь, кто это мог быть? Вот и я не знаю, он держал всё в секрете, по одной простой причине – он не доверял мне! Он же тоже не идиот, чтобы полагаться на слабую женщину вроде меня. К тому же он прекрасно знал, что тебя голыми руками не возьмёшь: в конце концов, я могла бы и не преуспеть с твоим убийством, ты сам мог убить меня раньше! И Тихонов решил перестраховаться. Он всегда страхуется, старается действовать наверняка – это очень умный и расчётливый человек. Потому мне и пришлось принять меры...
Мишель обычно при дамах не сквернословил, но, когда он понял, что означают слова Ксении, отчаянное "твою мать!" вырвалось у него как-то само собой.
- Пока нас с Тихоновым разделяет река, его человек никак не может выйти с ним на связь. А сейчас ты ранен и вряд ли долго продержишься в бою. Миша, ты понимаешь, что если бы у тихоновского шпиона была лодка, он бы отправился на ту сторону и сообщил им, что сейчас самый лучший момент для организованного нападения? И они убили бы тебя прямо во сне, чёрт возьми! И тебя, и меня, и всех нас!
- Выходит, ты спасала нас таким образом?
- Пыталась спасти, - кивнула Ксюша, виновато опустив взгляд. – И из-за этих моих стараний ребёнок чуть не сгорел, этот милый мальчишка, Сыч. Господи, кем бы я была после этого? Я ведь хотела как лучше, Миша! Ты веришь мне? – облизнув губы, нервно спросила она.
- Верю, - разумеется, ответил Мишель, потому что, если бы Ксения лгала, лжи её он бы уже не услышал, поскольку сейчас наверняка был бы уже мёртв. – А вот про Степана ты так и не ответила. Зачем нужно было убивать его? Он, между прочим, тоже был ещё ребёнком!
Ведь злополучный ужин для пленников Александра принесла как раз из той самой избушки, где приходила в себя после обморока Ксения… стало быть, ей не составило бы ни малейшего труда подмешать отраву в обе тарелки – и для Ильи Васильева и для бедного Стёпки, пока Саша отлучалась, а она наверняка отлучалась!
Но Ксения удивила. Вновь покачав головой, она сказала недрогнувшим голосом:
- Миша, я не убивала Степана. Понятия не имею, кто это сделал, но точно не я! Его отравили в первую ночь нашего приезда, а за травами я сходила только вчера. Клянусь тебе, то была не я!
Начиная с этого момента, Мишель окончательно перестал понимать что-либо.

...

xiomara:

Хлебнула горя Ксюша, по самое нехочу! Она через такой ад прошла, что язык не повернется её осуждать. Федосеев мерзавец, получил по заслугам, но опасность в том, что шпион по-прежнему неизвестен.



Тут она права, к сожалению. Вот ведь как вышло. Те, кого она должна была считать "своими", надругались над ней, а красные - Тихонов - спасли и выходили.

Меня вот что насторожило:



Если Тихонов собирался использовать Ксению против Мишеля, выходит, что он знал, что Мишель Гордеев - это Мишель Волконский? Но откуда? Ведь это держалось в тайне. Даже родные Мишеля не знали, что он жив.

...

Калипсо:

Ирина, привет! Роман мне понравился. Я в читателях.

...

натали:

Ириша привет. Спасибо за главу. Беру свои слова назад ,о беспринципности Ксении.В такой жуткой переделке,в коей она побывала можно и умом тронуться. И конечно тогда мир перевернулся,дворяне,блестящие офицеры,образованные и учтивы к дамам оказались жестокими,грязными свиньями. Ну слава Богу не все! Война!Война гражданская пожалуй самое жестокое и страшное побоище, так как брат на брата и попраны жизненные идеалы и принципы.А Ксения молодчина,осталась порядочным человеком во всём этом дерьме.Ну кто же ещё шпион?

...

-Алиса-:

Ира, девочки, всем привет.

Не, не могу поверить. Сашка к нему, как к отцу относится. Это с Серёжей она в постель легла, потому что он долго был её любовью, а Силантьев, как не крути чужой ей человек. Из чувства благодарности? Опять же сомнительно.

Ну, вот и открылась Ксюшкина тайна. Да, попала девочка между молотом и наковальней. А уж про то, что Гордеев, он же Волконский, как же было не знать Ивану Тихонову. Как-никак папа Мишеля у него любимую женщину увёл. Про своего врага нужно знать всё.
Ксюша-то открылась, но загадка в том, кто шпион осталась. Я уж все кандидатуры перебрала, и так и не пришла ни к какому выводу. Даже грешным делом на Сашу думала, она ведь собиралась сбежать, и лодки так вовремя сгорели.

...

Margot Valois:

Ира, спасибо за продолжение!
Его невозможно читать без содрогания - бедная Ксюша, такое пережить.
И я восхищаюсь, что она при всем при этом осталась человеком.

И вопрос и шпионе у нас остается открытым.

...

xiomara:

Возможно, и так. Возможно, это я туплю. Но мне всё же кажется подозрительным, что эта тайна известна Тихонову - не какому-нибудь высокому чину из Красной Армии, а рядовому командиру обычного отряда, каких много. А это неизвестно даже в командовании белых. Как мне кажется, Тихонову стало известно об этом, если вдруг Мишеля выдал кто-то, кто в курсе того, кто он такой на самом деле. А таких наверняка немного.

...

-Алиса-:

Вполне может быть и так. И среди этих немногих его дочь. Но всё же ведь Иван Тихонов прожил рядом с Волконскими немало и уж точно знает, что Мишель Волконский и Михаил Гордеев - это одно и то же лицо.

...

xiomara:

Да, всё так. Но он мог точно знать, что Гордеев это он и есть только при условии, что они на войне лично встречались. А если сначала он просто слышал о каком-то Гордееве, командире разведчиков, а только потом ему стало известно, что это пропавший Мишель Волконский (разведка донесла или еще кто ), то тогда несколько другая картина вырисовывается. Но это уже Остапа (то есть меня) понесло. Фантазия буйная, покоя мне не дает. Всё время так и тянет версии построить. Сейчас придет коварный автор и разнесет всё в пух и прах. Может, я вообще на пустом месте расфантазировалась.

...

-Алиса-:

Ксюша, Ира, енто могёт, за ней не заржавеет. Я вот читаю и тоже периодически так делаю.

...