Сумеречный мир Шезгарт

Рокос Марс:

Сон был какой-то беспокойный. Внезапно я проснулся и резко сел посреди своего ложа. Что меня разбудило - предчувствие чего-то плохого или просто моя излишняя настороженность, - я сейчас сказать не мог. Поднялся. Взял со стола кувшин с водой и сделал несколько жадных глотков. Вылил на ладонь немного воды, умыл лицо. Черт! В спальне душно и пахло благовониями, которыми пользовалась наложница. Подошел к окну. В черном небе светила полная Луна. Может быть, это меня и разбудило? Я всегда плохо спал в полнолуние. Раскрыл окно. Глоток свежего воздуха, второй, третий… Это немного охладило меня и успокоило. Собрался было снова лечь в постель, когда шорох из моего рабочего кабинета привлек мое внимание. Интересно, кто это расхаживает по моему кабинету в столь поздний час?
Надел штаны, не стал заморачиваться в поисках рубашки и вышел из спальни. Дверь в кабинет я открыл тихо, и скользнул в комнату...

***

В кабинете было темно, только лунный свет, льющийся из окна. На фоне этого света четко выделялась фигура непрошенного гостя. Вернее, гостьи. Которая самым наглым образом шарила на моем письменном столе.
- Так, так. Не знал, что этой ночью в моем кабинете намечено совещание! – громко сказал я, и увидел как вздрогнула изящная фигурка, застигнутая врасплох. Я подошел к столу, чиркнул спичкой и зажег несколько свечей.
- И почему я не удивлен? – сыронизировал я, глядя в лицо Рейны. Кто бы сомневался, что эта девушка попытается выведать что-нибудь о своем брате и цели его поездки, получив мой отказ в информации. Решила добыть сама. С ума спрыгнуть! Стоит, поймана на месте преступления, взгляд решительный. Ого! Вызов? Не многовато-ли за один вечер? Тонкая батистовая ночная рубашка, прикрытая сверху халатом, подействовала на меня похлеще, чем обнаженная плоть. Полутени, очертания мягких округлостей, впадин и изгибов, манили и пытались лишить воли. Но я владел собой и своими желаниями. И знал, что смогу остановиться даже у самого края, если что-то или кто-то скажет «Нет!».
- Не слышу ответа, - сказал я, глядя в глаза незваной гостье. – Рейна, ты отдаешь себе отчет в том, что я в праве наказать тебя, несмотря на твое положение в этом доме, на этом острове. Это мой остров, мой дом. И я решаю кому и когда входить в мой кабинет.
- Отдаю! – все с тем же вызовом ответила Рейна.
- Прекрасно. Тогда ты должна понимать, что такой поступок с твоей стороны явно напрашивается на ответ с моей стороны. И я не заставлю тебя ждать.
Она даже не моргнула глазом, когда слушала меня. Наглая девчонка! Ну, что в ней такого, что сводит меня с ума? Что в ней такого особенного? Разве у других представительниц прекрасного пола нет груди, бедер, длинных волос? Согласен, есть плоскогрудые, есть откровенно толстые, ужасно некрасивые и кривозубые. Но это, скорее, исключение, а не правило. Взять хотя бы моих наложниц, которые так искусны в постельных делах и безумно красивы. Почему я зациклился на этой невинной девице.
Я преодолел то небольшое расстояние, что разделяло нас, в один шаг и, схватив за плечи Рейну, притянул её к своему телу.
- Похоже, тебе доставляет огромное удовольствие доводить меня до белого каления. А ты готова ответить за это, моя милая?
Я точно схожу с ума. Как умопомрачительно она пахнет, как же хочется её поцеловать!
Я наклонил голову и, глядя в глаза Рейны, приблизил свои губы к её губам. Еще пара сантиметров и этот рот, о котором я грезил не раз, будет в моей власти…

...

Рейна Варгос:

Поиски были безрезультатными. Я напрасно рисковала, пробравшись тайком в кабинет Князя. Перебирая бумаги, карты, какие-то непонятные свитки, печати, перья только зря тратила время и подвергала себя опасности. В темноте, без каких-либо ориентиров, под гнётом страха, я делала много лишних движений, производила много шума. Замирая, я прислушивалась, не услышу ли шаги.
Гнев Князя страшил меня, но прежде всего я думала о своей цели. Любой ценой нужно было выяснить, куда отправился мой брат. Я предпочла оставить все вопросы на потом и верила, что найду какую-то зацепку. Но именно в тот момент, когда мне показалось, что я нашла документ с упоминанием имени моего брата, громкий голос заставил меня сначала замереть, потом вздрогнуть и обернуться на голос Рокоса Марса, заставшего меня на месте преступления.

До моего сознания плохо доходил тот факт, что мои поиски закончились. Я всё ещё была там, в процессе изучения с таким трудом найденного документа! Но действительность грубо напоминала о себе, и мне пришлось сосредоточиться на голосе нашего Князя, который иронично подшучивал надо мной, освещая свой кабинет свечами.
Мрак рассеялся, являя мне совершенное тело Князя, украшенное боевыми шрамами. Собственно, было совершенно нормально, что он ходит по спальне с голым торсом, вот только я в своей невинности была совершенно не готова к тому впечатлению, какое это на меня оказало…
Князь был таким большим и сильным, и я вдруг почувствовала себя маленькой и хрупкой, а внутри меня расцветали незнакомые чувства, похожие на те, что я испытывала во время нашего совместного ужина, только во сто крат сильнее. В горле пересохло, и я понимала, что это далеко не от жажды… Вернее, от жажды, но иного рода, о которой я раньше читала в сентиментальных романах, спрятанных под подушкой. Теперь я сама испытывала тот самый трепет, вот только было не время и не место, чтобы испытывать подобное. И не тот мужчина, к которому я имела права испытывать какие-то чувства. И пусть я не могла отвести от него взгляда и дрожала от желания прикоснуться, я должна выбросить эти мысли из головы!
Чувства, желания… О чём я вообще думаю?! Я просто обязана забыть все опасные фантазии, которые возникают у меня при виде этого мужчины! У меня же совсем другие цели.
Я завела руку назад и пыталась беззвучно ухватить за край бесценную бумагу, как будто верила, что стук моего сердца перекроет шуршащий звук. Но потом остановилась, понимая, какая это глупость. Пусть у меня кровь стучала в ушах от страха, но на деле в помещение были слышны только неторопливые шаги Рокоса и моё шумное дыхание. Успокойся, Рейна, успокойся! Тебе надо всё твоё самообладание, и ты сможешь взять себя в руки!

Позволяя Князю выговориться, я лишь вздёрнула подбородок. Пусть видит в моих глазах подтверждение того факта, что я не собираюсь сдаваться. Он не понял тогда, когда я вышла из его покоев, униженная строгим выговором, что его недостаточно, чтобы меня остановить! Так пусть же убедится в этом! Я остановлюсь, только если меня запрут в темнице. И даже тогда я буду пытаться что-то сделать. Это у меня в крови.
Базальтовых Псов можно только убить, но не покорить! Я – дочь своей расы. Такой меня воспитывали. И никому этого не изменить, даже Великому Князю.
Я смотрела на него. Прямо в эти глаза, светящиеся насмешкой в полумраке кабинета. Видела, как взгляд мужчины проследовал по моему лицу… коснулся моих губ, шеи, спустился ниже… и я почувствовала, как тело наполняется неведомым жаром, плавится, как зверь ворочается внутри и стремится расправить крылья, вырваться на свободу. Почему сейчас? Что такого в Рокосе, что заставляет меня целиком отзываться на его присутствие? Что?.. Я была не в силах понять. Он привёл меня в совершенное смятение.

Сильный, властный голос, и этот горящий взгляд заставили всё во мне перевернуться.
- Отдаю! – сказала я единственное, что могла. Молчать далее было бы немыслимо. Но я вложила всё свое негодование в одно-единственное слово, хотя моё бедное сердце билось с такой силой, что я боялась сердечного приступа.

Разумом я понимала, что поступила недостойно. Как воровка, пробралась в кабинет Князя, нарушив все правила. Но мой мятежный дух подначивал меня спорить. Я должна была выяснить, где мой брат, и точка! Вот только спорить Рокос мне не дал. Он оказался рядом в одном мгновение ока. Только что я чувствовала за собой край огромного стола, и вот уже притянута к горячему мужскому телу.

Да, Рокос, ты тоже доводишь меня. Только не до белого каления. А до окончательного помутнения разума. Стоило мне оказаться в объятиях Князя, как я поняла, что неосознанно ждала этого весь вечер. О, Рейна, признайся! Ты пришла сюда совсем не за документами. Ты пришла проверить, вызвал ли Рокос наложницу. А вдруг тебе послышалось? А вдруг он передумал, не в силах думать ни о ком, кроме тебя?
Но нет. Сильный мускусный запах благовоний, исходящий от тела Рокоса, явно указывал на то, с кем он провёл последние часы, но ничто не было уже в силах предотвратить то, что должно было случиться. Я не могла уже остановиться...
Князь неумолимо склонялся ко мне, приближая свои губы к моим. Я не осязала уже и следа былых утех Князя, а лишь терпкий, будоражащий запах мужчины, который точно теперь не перепутаю ни с каким другим. Я хотела принять наказание, которое мне назначил Князь, хотела всем своим существом.
Голод в его взгляде снова заставил меня почувствовать себя вкуснейшим блюдом для услады Князя, вот только в этот раз он был гораздо ближе. Настолько, чтобы молниеносно уничтожить любую попытку к сопротивлению. Я прикрыла глаза, подав тело вперёд, к нему, ощутив стальные мускулы своей грудью, животом, бёдрами. Руки Князя властно прижимали меня к себе, я и сдавалась в этот плен с радостью и дрожью предвкушения.
Между нами оставалось лишь крохотное расстояние, когда десятки вопросов завертелись в моей голове. Куда девать руки, язык, зубы? Не будут ли нам мешать носы? Я была до ужаса неопытна, и боялась потерпеть полное фиаско перед многоопытным Князем, но стоило ему коснуться моих губ и властно раздвинуть их языком, как я потерялась в своих ощущениях и напрочь забыла, где я, кто я…
Я забыла обо всём. Лавина ощущений накрыла меня с головой, заставив зверя во мне заметаться. Я поняла, что падаю куда-то… и руки Рокоса держат меня, прижимая теснее, скользя по всему моему телу, которое выгибалось дугой в жадном стремлении ощутить всю полноту эмоций, поглотить их в себя…
Я вдруг обнаружила свои руки вплетёнными в волосы Князя. Я притягивала к себе его голову, силясь вобрать в себя его язык, который оказался невероятно соблазнительным на вкус. Мне хотелось снова и снова быть наказанной таким образом. И раз уже Рокос оказался в моей власти, я не отказала себе в удовольствие вплотную заняться исследованием его тела.
Мои руки скользили по плечам, груди, спине, наслаждаясь ощущением горячей, чуть влажной кожи, и снова вернулись к мягким на ощупь волосам. Никогда ещё мой разум не был таким порабощённым. Будто кто-то просто взял и забрал у меня все здравые мысли и оставил только женское начало, которое раньше дремало, а теперь проснулось от одного только прикосновения этого мужчины.
Князь накопил великий опыт соблазнения женщин, путешествуя по их спальням… Путешествуя по спальням многих женщин. Что, как ни мысли о других женщинах, моих предшественницах, могло враз остудить пыл? "Лёгкая победа – хуже поражения", - говаривала моя матушка, когда была жива. Я была тогда слишком мала, чтобы понять её наставления. Зато я помнила, что матушка, будучи вдвое меньше нашего с Демом отца, крутила им, как хотела. Я тоже могла добиться своего от брата почти всегда, когда ставила себе такую цель.
Так разве не смогу я воспользоваться ситуацией себе на пользу? Раз уж я привлекла внимание Великого Князя. А я привлекла! И я прекрасно это чувствовала. Свидетельство его желания давило в сосредоточие моих бедёр, которые, я и не заметила даже как, уже плавно расходились в разные стороны, впуская Рокоса между. Ещё чуть-чуть, и я окажусь опрокинутой на этот стол, на раскиданные на нём документы.
Я беспомощно всхлипнула, вцепившись в плечи Князя и позволяя ему нагнуть меня над столом. Я жадно ловила воздух, освободившись от натиска его губ, которые переместились на мою шею. Перед глазами мелькали чёрные точки, как тогда, когда я тонула в детстве. Я не могла даже представить, что поцелуи могут привести в такое состояние! Рейна, спасайся! Спасайся, пока не поздно! Пока не преступила черту!
- Постойте! – вскричала я, и Рокос замер, обдавая меня горячим дыханием, от которого новая волна дрожи прокатилась по моему телу. – Мы должны остановиться. Прошу вас, Князь…
Лепеча что-то ещё, я снова завела руку назад. Широкие юбки мешали обзору Князя, да и смотрел он вовсе не на мои руки, а на губы, распухшие от поцелуев и на вздымающиеся округлости груди, каким-то невероятным образом оголившиеся почти до сосков для его жадного взора. Я зажмурилась и смирилась с этим будто бы для благой цели – для попытки стащить этот проклятый документ! Сама же втайне наслаждалась тем, что могу быть такой желанной для Князя.

...

Рокос Марс:

Я думал, что время, проведенное в объятьях опытной наложницы, должно было снять сексуальное напряжение и привести мой организм в состояние относительного спокойствия. Но нет. Я ошибался.

И что такого особенного в этой девственнице, отчего мое либидо вопит и требует внимания к себе? Или я сошел с ума, или я не на шутку увлекся Рейной. Почему она "застряла" в моих мыслях, не желая уходить из моих снов? Я, Князь каменных псов, могу заключить выгодный во всех отношениях брак с любой представительницей знатного рода. А меня зациклило на сестре моего воеводы. Это брак не укрепит моих позиций во внешне политике, не даст возможности ловко лавировать между врагами, используя связи с новоприобретенной родней. Легкая интрижка с Рейной невозможна. Она не просто сестра воеводы. Она сестра моего друга. Если я хочу помочь своему народу, я обязан заключить выгодный брак. Но одна мысль, что я буду вынужден терпеть свою супругу, выбранную по политическим или экономическим соображениям, которая надоест мне после месяца совместной жизни, вводила меня в ступор. А Рейна...Рейна способна завладеть не только моим вниманием - сердцем. Но ей об этом знать не обязательно. Зачем давать такую власть над собой в руки этой невинной малышке? Правильно, незачем. Пусть все мои чувства останутся в секрете.

Наивная простота (хорошо, не простота, но где-то рядом), Рейна думает, что я не заметил, как она шарила на моем столе и схватила один из документов, пытаясь по-тихому прихватить его в собой. Все важные бумаги я хранил в надежном месте. И уж точно не на столе. А та бумага, которую сейчас сжимали нежные пальчики Рейны, никакой государственной тайны не содержала. Правда, там упоминалось имя моего Воеводы, но не в связи с целью его поездки. Но Рейна наверняка не успела это выяснить, иначе не пыталась бы сейчас отвлечь мое внимание от бумаг на столе.

После милой пикировки между мной и Рейной я решил немного поиграть в кошки-мышки. Пусть девочка почувствует, осознает, что нельзя играть с огнем, то бишь, со мной. Но чем дальше я заходил, тем яснее понимал, что такая игра - обоюдоострая. И я не неуязвим, учитывая свое влечение к этой девушке. Игра, затеянная мной, может закончиться весьма неожиданно для нас обоих и меня в частности. И все же, Рейна была так притягательна, так влекла меня, что я был не в силах сопротивляться.


Как сладки были её губы, как желанная была она вся. Я не мог заставить себя прекратить поцелуй, который "выпил" все дыхание, требуя нового вздоха. Я дал Рейне кроткую передышку и снова припал к её рту, властно хозяйничая в нем. Стоны, которые издавала моя пленница, заводили меня, не оставляя никакого сомнения в том, что моей ночной гостье нравится происходящее не меньше, чем мне.

Сжимая в своих объятьях Рейну, я неумолимо вел действо к тому, чтобы преподать "воровке" урок и получить при этом невероятное удовольствие. Притиснув девушку к своему столу, я заставил Рейну почти лечь на него, но в этот момент девушка выкрикнула:"Постойте!" - заставив меня замереть. - "Мы должны остановиться. Прошу вас, Князь…"
Э, нет, девочка. Ты зашла слишком далеко, чтобы сейчас требовать прекратить все, что сама и начала, - подумал я.

Мои губы покинули сладкую нежность рта Рейны, медленно спустились по её шее к груди, скрытой только легким батистом ночной сорочки. Но разве это преграда для меня? Острые соски, натянувшие тонкую ткань, молили о ласке. И я поспешил удовлетворить желание моей ночной гостьи. Поочередно накрывая ртом каждую из вершин, я заставил девушку метаться в моих объятьях в поисках чего-то, чему Рейна еще не знала названия. А я знал и спешил открыть девушке новый мир плотского наслаждения.

Жадно слушая девичьи стоны, я скользнул по бедрам Рейны и накрыл ладонями её ягодицы, побуждая девушку прижаться ко мне еще сильнее. *Хотя, куда сильнее-то?* Явно ощущая мое возбуждение, Рейна заметалась в плену моих рук, вынуждая меня с еще большим рвением ласкать её грудь и тереться возбужденным членом о преддверие лона, сулящего нам обоим невероятное наслаждение, когда дело дойдет на настоящей близости. Тем более, что батист, который скрывал пока вожделенную плоть Рейны, был безбожно смят и пропитан испариной и соками возбуждения.

Она была готова для меня. Но я медлил. Есть много способов подарить разрядку женщине, не входя в неё. Нарушение девственности Рейны пока не входило в мои планы. Но если девушка будет так же отзывчива, как сейчас, кто даст гарантии, что настоящий полноценный акт не состоится?

- Рейна, - простонал я, чувствуя, как девушка изнемогает от страсти в моих руках. Я скользнул одной рукой под рубашку Рейны и втиснул её между нашими телами, накрывая вожделенный бугорок, потирая его осторожно и вместе с тем страстно.
- Да, да, да, - горячечно шептала Рейна в ответ на мои действия, погружаясь в состояние экстаза. Подушечка большого пальца ласкала клитор Рейны круговыми движениями, а средний палец нежно проник между лепестками лона, едва приникая в святая святых моей строптивой девственницы.
Она кончала бурно и долго, а я пил её дыхание вместе со стонами, наслаждаясь первым в жизни девушки оргазмом, словно сам достиг этой вершины. Оставаясь все еще возбужденным, я жадно ловил каждое движение Рейны...

...

Рейна Варгос:

Не стоило снова закрывать глаза. Когда смотришь на мир открыто, отдавая себе отчёт в происходящем, сразу же понимаешь, как низко пала. До этого момента такая невинная, такая скромная, не допускающая малейшего нарушения приличий, я сейчас мало чем отличалась от наложницы, которую я ранее обдавала таким презрением.
Но как только я смежила веки, вся очевидность происходящего сразу исчезла, растворилась в чувственном дурмане. Мои губы были истерзаны Князем. Я с каким-то болезненным наслаждением провела по ним языком, понимая, что поцелуи Рокоса навсегда меня изменили, оставив свой несмываемый след.
Но Князь не останавливался, наказывая меня дальше. Что-то во мне тоненьким голоском шептало, что нужно снова протестовать. Быть может, это были остатки моего разума? Но Князь своими дальнейшими ласками властно заглушил все мои внутренние протесты. Его губы двинулись ниже, к моей груди, туго натягивающей ткань. Соски будто бы рвались наружу, требуя своей порции ласк, и я непроизвольно выгнулась, откинув голову назад. Руки ухватились за край стола в попытке найти опору. Я снова тонула в новых, незнакомых ощущениях. Рокос поочерёдно ласкал то один сосок, то другой, вызывая во мне безудержное желание обрести нечто… чего я не понимала. Жар сменялся ознобом, мои стоны оглашали пространство, а между ног всё болезненно сжималось и становилось постыдно влажным.
Я провалилась в темноту, где не было осознания стыда. Я охотно принимала свою сущность, которая неумолимо тянулась к Князю и всему тому, что он давал. Я так хотела всего того, что этот мужчина давал мне! Грешно, постыдно, но так до боли сладко! О, да и было ли у меня хоть одно мгновение, чтобы задуматься о том, что я молю о грехе? Были ли силы, чтобы поднять руки и оттолкнуть Князя? Или слова, способные заставить его остановиться? Ничего этого не было!
Были лишь его руки, губы, его язык, и бесконечная череда жарких ласк. И мой безумный голод, который толкал всё дальше и дальше по этой дороге порока. И я даже не мечтала о более искусном проводнике. Лёгкий холодок пронёсся по влажной ткани, обнимающей мои ноющие соски. Рокос оставил их, и я испугалась, что не выдержу и попрошу его снова ласкать их, но только уже без преграды ткани. Но снова ни мгновения, чтобы подумать, что-то сказать, потому что руки Князя властно прижали меня к себе, и губы вернулись, чтобы давать мне наслаждение снова и снова. А та часть тела мужчины, которая так уютно разместилась около моего самого сокровенного места, упираясь, надавливая, поражая размерами, вызвала внутри моего лона болезненный спазм, заставивший совершать совершенно распутные действия.
Мои руки уже не могли оставаться безучастными и взметнулись вверх, опустившись на плечи Князя. Теперь они стали моей опорой, и я сдавила пальцами гладкую кожу, испытывая непередаваемое удовольствие и одновременно досаду, что я всё ещё одета и не могу прижаться своей обнажённой груди к этим литым мускулам. О, если я не почувствую тела Князя на своём, то верно сойду с ума!
Можно ли сойти с ума ещё больше? Можно ли прийти в ещё большее неистовство? О, да! Оказалось, что можно… Я поняла это в то мгновение, когда мир завертелся перед моими глазами, и Князь прошептал моё имя, когда его пальцы, его желанные, длинные, мозолистые пальцы оказались во мне, нашли какую-то волшебную точку, от прикосновений к которой я таяла, горела и превращалась в незнакомую мне Рейну Варгос. Ту, что полностью отдалась желанию.
Я дала Князю полную свободу действий и, не отдавая себе отчёта, двигалась навстречу его движениям. Моё тело само узнавало какой-то древний ритм, направленный на освобождение. И я следовала ему, бессвязно что-то шепча, пока не почувствовала, как внутри что-то взорвалось, и по мне прокатился жидкий пожар, наполняя все члены слабостью и эйфорией. У меня было ощущение, будто я не владею собой. И это было именно так. Я не могла прекратить бурно выказывать свои чувства, отдаваясь им целиком, делясь своей радостью с Рокосом, который снова дарил мне такие желанные поцелуи. Словно опьянённая, я пыталась сфокусировать свой взгляд на лице мужчины, показавшем мне, что такое страсть.
Его пальцы всё ещё принимали содрогания моего тела, его горячее дыхание касалось меня, и я поняла, что вся его. В его власти. Будто Рокос заклеймил и сделал своей. Я должна была бы убежать, спрятаться в своей комнате и не выходить оттуда, пока Рокос не удалится куда-то из замка. Разве можно смотреть в глаза тому, кто поднял тебя на такие вершины блаженства, и сохранять самообладание? Я была уверена, что стоит кому-то увидеть нас вместе, как будет ясно, чем мы занимались в кабинете ночью. Но я понимала, что моё воображение слишком разыгралось, и на самом деле мы будем прежними: Великий Князь Рокос Марс, властитель нашего народа, и дочь его друга, воеводы Каменных Псов.
Итак, что же нам делать дальше? Как продолжать жить в сложившихся обстоятельствах? Покая я раздумывала обо всех этих насущных вопросах, Князь как-то странно переменился в лице. Он тяжело дышал. Его руки оказались по сторонам от меня и упирались в стол, накрывая документы, о которых я напрочь позабыла.
Я снова была в его плену. На лице Князя было такое выражение, как будто он испытывал великое страдание. Я непонимающе уставилась на него, закусив губу. Мне было так хорошо, а он явно не блаженствовал. Силясь понять, что происходит, я робко спросила:
- Что-то не так?
Князь вскинул голову, посмотрев на меня взгядом, значения которого я не могла разгадать. Лицо искривила сардоническая усмешка, вот только было непонятно, над чем смеётся мужчина.
- Всё так, моя милая Рейна. Но ты должна была подумать, прежде чем затевать свою эскападу в мой кабинет. Я напомнил тебе о том, что каждое преступление заслуживает наказания. Надеюсь, ты усвоила урок?
Я страшно рассердилась, обнаружив, что моё наслаждение было для Князя всего лишь наказанием! Он, видите ли, решил преподать мне урок!
- Вы знали, Князь, что я не перед чем не остановлюсь, чтобы выяснить то, что мне нужно знать о моём брате! Я преклоняюсь перед вашей властью, но вы не можете мне препятствовать. Ведь Деметрий – ваш друг, мой Князь. Я прошу вас рассказать мне правду.
- До чего же ты упряма! – воскликнул Князь, отпрянув от меня и сделав шаг назад. Руки он упёр в бока и теперь смотрел на меня, сиротливо притулившуюся спиной к столу. – Что же мне делать с тобой?
Взъерошив и без того спутанные мною волосы, он стал ходить по кабинету кругами. Я же украдкой ласкала его тело глазами распутницы. О, Князь… Сказала бы я, что вам нужно со мной сделать… Краска смущения залила мне щёки, и я опустила голову. Князь оказался рядом и нежным касанием приподнял мой подборок, легко скользнул по моим губам своими.
- Вот что, Рейна, моя милая искательница приключений. Мне нужно подумать. Сейчас ты отправишься к себе и постараешься больше не совершать подобных действий. Я ясно выражаюсь?
Непререкаемый голос Князя заставил меня зябко поёжиться, но в то же время я вдруг представила, как он этим своим властным голосов приказывает мне: "Сними сорочку Рейна… Коснись своих сосков, Рейна… Моя милая Рейна, ласкай себя. Я хочу это видеть..." Голос Князя ворвался в мои грешные фантазии самым безжалостным образом:
- Я сам найду тебя и сообщу о своём решении. А пока, марш в в свою комнату, негодница.
Сделав глупый в этой ситуации реверанс, я склонила голову в согласии и юркнула в дверь. В свою комнату я неслась, как на пожар. К счастью, коридор был пуст. Была глубокая ночь, и только чадящие в полумраке факелы освещали мне дорогу…
Я долго пылалась уснуть, ворочаясь на постели, заново переживая каждое мгновение нашей близости с Князем. Одежда была тесной, мне было жарко. Не выдержав, я скинула с себя влажный батист и упала навзничь. Всё мое тело болезненно ныло и страдало от какого-то неведомого недуга. В какой-то момент я всё же забылась сном, проснувшись в таком же состоянии. Мне казалось, что я заболела. Стоило коснуться себя, как тело отзывалось на касание. Что же Князь сотворил со мной? Что со мной происходит? Мне даже спросить было некого.
Я мучилась неизвестностью, проводя свои дни в обычных занятиях: ездила верхом, прогуливалась по саду, читала, вышивала, слушала трели своей маленькой канарейки, позировала для портрета. Вестей от брата не было. Вестей от Князя тоже. Но он же обещал меня известить о своём решении! Как он смеет меня игнорировать? Делать вид, что меня не существует!
Краем уха я услышала, что случились какие-то волнения в деревне, что Князю приходится решать множество дел. Я не могла пока требовать его внимания, но и оставаться в неведении я более не могла. Моё терпение держалось на тончайшей, как паутинка, нити. И оно почти иссякло, но случилась неожиданная удача!
Как-то, гуляя в окрестностях нашего леса, я завидела отряд охотников, возглавляемых Великим Князем. Моё сердце сделало кульбит, и я уронила корзинку с ягодами, рассыпавшимися по траве. Мона удивлённо посмотрела на меня. Моя тихая, незаменимая Мона. Конечно, она догадывалась, что со мной происходит нечто странное, но между нами не были приняты откровения. Солнце било мне в глаза, и в просветах между лучами на меня надвигалась огромная фигура коня вместе со всадником. Князь ехал прямо ко мне! К своему стыду, я меньше всего сейчас думала о нашей договорённости, о том, что мне нужно узнать новости о брате. Первостепенное значение приобрело то, что я могу воочию видеть мужчину, который заполнил мои сын и украл покой. Присев в глубоком реверансе, я не смела поднять глаза, чтобы Рокос не смог увидеть в них отражение моих чувств, и тихо проговорила:
- Приветствую вас, Великий Князь. Надеюсь, ваша охота будет успешной.

...

Кристоф Сенд тор Эдем:

Что же заставило меня обратить внимание на чернокнижницу в тот момент в метро, а после стать одержимым? Тот непередаваемый аромат, что манил и неумолимо тянул к себе? Аура непокорности? Её чёрный потерянный взгляд? Протест в каждом движении? Вечное отторжение меня или тот экстаз, что проносился по моим венам в момент, когда я вторгался в безвольное тело и вкушал сладостную кровь? Слияние похоти, безумия и ненависти? Всё это вместе. Ещё никто до Мары не мог ввергнуть меня в такой хаос эмоций, дать такое полное ощущение жизни. Вяло бредущий по жизни, перебирающий по крупицам ничего не значащие обыденные события, я вцепился в Мару, как клещ, требуя насытить мою жизнь тем, что она просто обязана была мне дать! Но она… не дала. Опустошение было таким сильным, что вряд ли я когда-то от него оправлюсь. Вряд ли стану прежним и смогу встать на путь гедонизма, который был мне присущ до встречи с чернокнижницей. Каждый на нашем пути призван для того, чтобы нас в чём-то менять. Что же дала мне Мара? Она дала мне понять, что я могу быть слабым, жалким и противным самим себе. Стоять на коленях, вымаливать любовь, жаждать толики внимания, молить о малейшей милости и с надеждой ждать, ну, когда же?! Когда она почувствует то же, что и я?! Но если бы всё было так просто, и существа отвечали бы на чувства в одинаковой мере, этот мир был бы другим… Мара не приняла меня. Я никогда не был ей нужен. Где-то для неё существовал идеальный мужчина, которому она отдала бы всю себя, но это был не я.
Осознать это было очень просто сейчас, когда прошло время после нашего расставания. Сейчас я был даже благодарен своей чернокнижнице за то, что была такой сильной и жёстко обрубила нашу связь. Она дала мне время, чтобы прислушаться к себе и понять, что никогда навязанная любовь не будет настоящей. Она будет калечной, убогой, выдуманной и построенной на извращённых мечтах. Она отравит тебя и превратит в нечто, корчащееся в муках. Но она никогда не будет истинной…

Я был в Шезгарте. Был дома. Флеймонд сегодня был как-то по-особенному милостив, будто бы приветствовал Принца вампиров, лаская золотыми лучами. На меня накатило искрящееся наслаждение. Я прямо-таки физически ощущал, как из меня вытекает эта больная любовь, словно гниль выползает наружу, оставляя чистым и здоровым. Это было ни с чем не сравнимое ощущение, будто огромный камень сваливается с души, и она поёт, оглашая во всеуслышание, что больше у Мары нет надо мной власти. Тот, кто не любил безответно, никогда не поймёт мои чувства. Но моя свобода на самом деле была не полной. Я всё ещё был проклят Марой, и сейчас мне вдруг, спустя столько времени, стало нестерпимо стыдно за всю ту боль и страдания, что я причинил несчастной девушке, домогаясь, раня, требуя внимания. Да, я высокомерный сукин сын, эгоист и извращенец, но перед собой я могу быть честен, и я признаюсь сам себе, перед лицом своего прошлого, что допустил страшную ошибку, за которую расплачиваюсь абсолютно справедливо. Что совершенно не значит, что я готов сложить жизнь в искупление этого греха.
Итак, я шёл по лесу, непроизвольным движением поворачивая на пальцах перстни Мары, и думал, думал, думал… Всего лишь достигнуть клана чернокнижников, добраться до Мары и попросить её освободить меня. Совершенно идиотский план, но другого у меня не было! Как говорится, или пан, или пропал. А что мне оставалось ещё делать? Доминика снабдила меня своей кровью и отправила восвояси, не желая иметь со мной ничего большего. Я представил вдруг, что видел её тогда, в доме Марго, в последний раз, и чувства, что всколыхнулись во мне в ответ на это видение, мне совсем не понравились. Богиня выглядела такой несчастной и измученной мной, что хотелось одновременно оставить её в покое и прижать к себе, убеждая, что всё будет хорошо. Я вдруг понял, что не хочу больше причинять боли женщинам. Откуда взялся этот всплеск, и надолго ли его хватит, я не знал, но цепко ухватился за эти эмоции, наполняющие жизнью. Вот что мне нужно было сейчас, чтобы не отчаяться: эмоции. И я цеплялся за них, вспоминаю то лучшее, что было у нас с Доминикой. Хорошего было до крайности мало, но было. Кто знает. Может, она запомнит не только препирательства и страдания, а какие-то забавные моменты или нашу страсть на мосту. Или я много хочу? Спросить бы её, но она так далеко. Конрад так любит свою Богиню, что он сотрёт любое воспоминание обо мне из её сердца. Мысль об этом наполнила меня каким-то жгучим чувством, выворачивающим нутро, но я заставил себя идти вперёд, ориентируясь только на одну цель: избавление от проклятия. Подумать о том, что же я сделаю, когда достигну клана, не пришлось.
Прямо передо мной, на расстоянии шагов десяти, стояла Мара. Как ни странно, она была в той же одежде, что и в последнюю встречу, будто не прошло ни минуты с нашего расставания. Одинокая тоненькая фигурка мерцала в дневном свете, словно нереальная, а я шагнул вперёд, прислушиваясь к себе. Да, моё сердце забилось быстрее. Но не любовные чувства были тому виной. Каким счастьем было обнаружить, что я могу спокойно реагировать на чернокнижницу. Равнодушно в плане чувств. От этого осознания хотелось ликовать, несмотря на понимание полной абсурдности и несвоевременности таких эмоций. Ведь было ясно: Мара здесь неспроста.
Чернокнижники – хитрые твари и явно не благоволят к вампирам в целом, а Мара ко мне – в частности. Итак, я совершенно не ожидал, чего мне ждать от женщины, которая сейчас сверлила меня убийственным взглядом. Когда-то я думал, что убью чернокнижницу, как только встречу, напоследок овладев когда-то желанным телом. Сейчас же я отчётливо понимал, что всё это в прошлом. Ничего из прошлого более не тянет меня за собой. Я абсолютно свободен. За маленьким исключением, которое надеялся устранить в ближайшее время. Я поднял руки вверх и пошёл прямо на Мару.
- Я пришёл с миром обговорить обоюдовыгодное соглашение. Мне ничего не нужно от меня, чернокнижница, кроме избавления от проклятия. Я сожалею о той боли, что причинил и хочу как-то возместить нанесённый вред. Назови свои условия, и мы разойдёмся с миром, и я обещаю, что никогда не побеспокою тебя.

...

Доминика Богиня Победы:

Десять шагов отделяло меня от границы царства некромантов-отшельников. Об этом свидетельствовал туман, стелившийся между скрученных черных деревьев. Туманная пелена отрезала чернокнижников от Шезгарта. Со стороны их обособленного мирка дул прохладный ветер, пробиравший насквозь. Такое ощущение, что оказалась в склепе. Неудивительно. Чернокнижники и смерть – неразделимые понятия. Их царство должно быть зловещим. Даже флеймонд светит тускло сквозь туман. В таком мире выросла Мара. Для нее он был прекрасен. Этого мира год назад ее лишил Кристоф Сенд тор Эдем…
Послышались мягкие шаги по траве, как напоминание о Его Высочестве. Тихие и едва уловимые шаги. Именно такими должны быть движения прирожденного хищника. Заставляют вспомнить о том, что именно я его жертва, а не он. Но правда в том, что это Богиня Победы расставила на него сети, чтобы удержать на грани от выполнения безумного плана. Слишком мало маневра для пространства. Всего лишь десять шагов, чтобы не войти в туман. И не одной идеи в голове.
Каждый мой нерв был напряжен до предела. Более изощрённой пытки вампир не мог придумать для меня. Слух обострен до предела, стараясь уловить каждый шелест травинки, каждый хруст веточки под его ногами. Сердце с удвоенным ритмом бьется каждую секунду. Кровь бешено бежит по венам, как тогда на мосту. Только все во сто крат сильнее и замерло в ожидании.
Знакомый силуэт мелькнул между деревьями. На мгновение исчез за толстым стволом дерева. Принц появился между своеобразной арки, заумно слепленой кронами деревьев. Я судорожно и нервно сглотнула. При виде Кристофа сердце отчаянно забилось в груди, готовясь вот-вот вырваться наружу. Оно билось не от страха за то, что вампир раскроет мой обман. Мое сердце билось от … от радости! От радости снова видеть Криса. Мы не виделись всего лишь несколько часов. Несколько мучительных часов. Мне казалось, что прошла целая вечность. Десять шагов! Всего лишь десять шагов отделяло нас друг от друга. Первым моим порывом было пробежать стремительно эти десять шагов к Кристофу. Броситься к нему в объятья, вцепиться в него мертвой хваткой и... больше не отпускать его от себя. Ни за что на свете. Это разозлило меня. Перед мысленным взором встали все самые худшие моменты, произошедшие между нами. Я прекрасно знаю гадкую и подлую натуру Кристофа Сенд тор Эдема!
Ненавидеть Принца вампира – вот что мне сейчас нужно! Особых усердий не требовалось. Мара ненавидела Криса, я его терпеть не могла. В этом мы обе были едины. В ту роковую ночь чернокнижница сбросила с себя маску. Значит, свою неприязнь и отвращение к вампиру можно не скрывать. Ах, да… необходимо изобразить испуг от неожиданной встречи.
Каждым жестом, выражением лица я тщательно старалась копировать Мару. В подспорье мне было воспоминание принца, увиденное с помощью кристалла Давины. Их последняя ночь во всех подробностях. В помощь мне был дневник некромантки, запечатлевшийся в моей памяти. Своему дневнику Мара посвящала все свои секреты, ведя его день за днем. Во вражеском замке он был для чернокнижницы единственной отдушиной. Дневник Мары был пропитан насквозь ненавистью и отвращением к Кристофу. Девушка с омерзением и брезгливостью описывала очередной день нескончаемой пытки рядом с вампиром. Она описывала все, что между ними было. В мельчайших подробностях. Вряд ли она понимала, какое у нее оружие было в руках – любовь этого мужчины. Любовь самого брата Королевы Шезгарта. Другие бы многие отдали за его страсть. Но Мара не замечала этого. Чернокнижница видела в вампире только своего мучителя. Она жила местью все эти месяцы, тщательно готовя ее. Пока заветный час не пробил.
Наша немая сцена взаимного удивления от внезапной встречи. Действовать и думать, как Мара. Забыть о том, что я Богиня Победы.
- Не подходи, пиявка! – крикнула я голосом чернокнижницы. – Стой там, где стоишь! Иначе...

Кристоф не нападал на меня. Он шел якобы с миром ко мне. Точнее к Маре, в обличье которой была Богиня Победы. Ни одного враждебного жеста. Мышцы тела и скулы лица расслаблены. Замедленное дыхание. Боится спугнуть жертву. Его очередная вампирская уловка? Усыпить ласковыми речами, а потом напасть на меня!
Начиная со дня нашей помолвки, я смотрела на Кристофа сквозь призму ненависти и недоверия. Ждала каждый раз от него подвох. Недооценивала принца Шезгарта и ошибалась. Может, я была в чем-то не права? Может, как-то необходимо по-другому смотреть на него?
- Думаешь, так тебе и поверила, кровосос? - осклабилась я, усмехнувшись уголками губ. – Убирайся.
Заманить в свои сети. Пять шагов назад. Лично от меня Кристоф не добьется избавления. После потери сил проклятие Мары и моя кровь – это единственное, что удерживало его подле Богини Победы. Это моя власть над ним. Я не настолько глупа, чтобы терять их.
- Катись к своей божественной невесте, - процедила я сквозь зубы. – Пусть она избавляет тебя от проклятия.
Рискованно с моей стороны. Балансирую на грани. Но все-таки эти некроманты не в глуши живут. Какие-то вести из Шезгарта до них долетают. Моя помолвка с Кристофом наделала много шума. Значит, Мара могла слышать о нас.
Я чертовски была зла на принца. За то, что бросил меня и ринулся за Марой. За его дурацкий план как явиться в гордом одиночестве к некромантам и потребовать избавления от проклятия незамедлительно. Наивный вампир! Или я такая идиотка, что бросилась за ним вслед? И теперь ломаю перед Крисом комедию абсурда. Думаю, как сильнее уязвить его…
Кажется, мне удалось чем-то задеть его. Пусть видит во мне эгоистичную девчонку, упивающуюся своей местью. Чернокнижница практически погубила принца Шезгарта! Разве это не подвиг для собственной гордости после стольких месяцев страданий?
Переглянувшись через плечо, я попятилась спиной к самой кромке тумана. Крис фактически на территории Мары. Он проклят и бессилен. Вот он час очередного триумфа некромантки. Припомнить ему все. Мне в голову пришла шальная мысль. Повторить то, что она делала в мастерской принца в ту ночь…
Гордо расправив плечи, я начала медленно покачивать бедрами, запустив пальцы в черную копну волос. Медленно облизала кончиком языка пересохшие губы. Подушечки пальцев медленно и нежно спустились по шее вниз, в куртке. И начали соблазнительно расстёгивать пуговицы на ней сверху вниз. Все это я делала с издевкой, вызывающе смотря вампиру в глаза. Те движения, когда он смотрел на чернокнижницу с вожделением. Что заставляло его член наливаться свинцом. И желать ее снова и снова…
Неожиданно Кристоф пошел на меня. Испугавшись, я юркнула в туман, в сень деревьев, в надежде, что пелена скроет меня от него. Но принц нашел меня и там. Отступая, я прижалась спиной к стволу дуба. Между мной и Кристофом было расстояние вытянутой руки. Достаточно, чтобы придушить меня…
- Khetra sventsam kiest, - прошипела я в лицо вампира, в кладовая в это проклятие свою личную ненависть к Кристофу, копившуюся во мне с той ночи, как предложила ему жениться на мне… - Khetra sventsam kiest…

...

Кристоф Сенд тор Эдем:

Бледное узкое лицо Мары выступило из сизого тумана, лоснящегося к её полупрозрачной тонкой коже. Стоя в обрамлении ветвистых деревьев, голых, лишённых листьев, она казалась нереальной. Прошло совсем немного времени после нашей последней встречи. Тогда Мара торжествовала, проклиная меня, зловеще смеялась, видя мои муки, мой ужас, а теперь… теперь она нервничала. Тихо замерла, почти не шевелясь. Даже слышно было, как лёгкий ветерок колышет траву под ногами, как ломаются тонкие ветви под ногами, пугая мелких грызунов, и где-то далеко-далеко вскрикнула неизвестная птица. Среди тихого гомона леса явственно слышался стук сердца чернокнижницы. Он убыстрялся и убыстрялся по мере моего приближения. Мара отчего-то сильно волновалась. Кровь бежала по её венам всё быстрее. Страх? Ненависть? Я смотрел в серые глаза девушки, чью жизнь поломал, отыскивая ответы на эти вопросы. Пытался понять, что она чувствует, храня молчание, глядя на меня в упор.
И понял: Мара боится. Она была в своём родном лесу, совсем недалеко от места, где селились некроманты. Что я мог сделать ей такого, от чего она не могла бы спастись здесь? Даже задумай я сломать ей шею одним стремительным движением, она бы успела воздействовать своей магией, которую, я даже не сомневался, припасла для такого случая. Выйдя навстречу мне, Мара уж точно опиралась на уверенность в своих силах. Так почему же она боялась? Почему её сердце колотилось, словно готовилось выскочить из груди? Может, её силы не так и велики? Стоило мне сделать шаг, Мара вздрогнула. Здесь было холодно. Промозглый туман окутывал всё пеленой сырости. В такую погоду хочется оказаться в тёплом помещении, а не посреди мрачного леса. А мы словно в могиле, холодной, забытой, неприкаянной. Но не от холода дрожала Мара. Она боялась, и это наполнило меня уверенностью.
Мои слова о мире были встречены немым молчанием. Мара замерла, будто бы заставив свои сердце и дыхание успокоиться, расслабилась, но буквально на несколько секунд, по прошествии которых она снова превратилась во враждебную мегеру. Со злобной гримасой послала меня подальше:

- Думаешь, так тебе и поверила, кровосос? Убирайся.

И стала пятиться назад, продолжая цедить слова:

- Катись к своей божественной невесте. Пусть она избавляет тебя от проклятия.

Я отдёрнулся, услышав то, чего совершенно не ожидал. Мара уже прознала про нас с Богиней. Как быстро разносятся новости по Шезгарту, залетая даже в такие отдалённые уголки, как царство некромантов. И снова несколько шагов назад. Мара что-то задумала, отступая всё дальше и дальше вглубь леса. Она будто бы тонула в тумане, принимающем дочь тёмного леса в свои объятия, и я, понимая, что происходит нечто странное, что она заманивает меня, всё же шёл по инерции, ожидая, что скоро всё пойму.
Сигналы опасности я игнорировал, надеясь, что даже если что-то случится, я смогу с этим справиться. Избавление от одержимости дало мне чувство уверенности в своих силах. Но больше всего меня подпитывал страх Мары. Если раньше она владела мной, то теперь мы просто вели переговоры, и я надеялся, что мы сможем до чего-то договориться. Наивно, не скрою, но та Мара, что стояла сейчас передо мной, не внушала мне никакого страха.
Совсем о другом я думал, глядя на эту стройную девушку, обтянутую кожей. Спрашивал себя, почему так сильно хотел чернокнижницу, питающую ко мне такую ненависть. Эта ненависть буквально исходила из каждой поры чернокнижницы, оттого ещё более странным показалось её поведение.
Жестом, полным нарочитого соблазна, Мара выпятила грудь, стала вращать бёдрами и вплетать в волосы пальцы, облизывать губы и ласкать себя. Невольно я следил за её движениями, не чувствуя при этом ничего, кроме всё усиливающейся настороженности. Всё моё тело пришло в полную боевую готовность: при любом её резком движении дать отпор, при любой возникшей опасности пустить в ход моё собственное оружие поражения.
А Мара продолжала издевательски медленно, с каким-то вызовом, нагло глядя мне в глаза, расстёгивать пуговицы на своей куртке, и тут я понял, что с меня довольно. То, что мне нужно было от неё, Мара решила дать мне сейчас, когда мне это уже не нужно? Зачем это? Что она задумала?
Намереваясь прекратить её издёвки, я перешёл в наступление, с удовлетворением заметив, как дерзость сменилась испугом, мелькнувших в потемневших от наплыва чувств глазах. Быстро ринувшись под сень деревьев, Мара скрылась из виду, но что значило несколько шагов для вампира? Я оказался подле неё в считанные мгновения. Мара упёрлась в ствол дерева, вжимаясь в него, испуганно хлопая расширенными глазами, в которых мелькнула лютая злость. С узких губ слетели знакомые проклятия, долетевшие до меня мерзким шипением:

- Khetra sventsam kiest. Khetra sventsam kiest…

Договорить я не дал, преодолев считанные метры до распластанной у дерева фигурки, зажимая поганый рот рукой, вдавливая ладонь в губы, произносящие проклятия.

- Заткнись, дура! Сейчас же! – приказал я, обхватывая тонкую шейку, и с помощью такого захвата беря в плен лицо Мары. Для пущей убедительности я ударил её об дерево затылком, со злорадством считывая страх в ненавистных мне глазах. Да. Приди в чувство, идиотка! Если решила пошутить с древним вампиром, будь добра принять с честью последствия! Склонив к ней голову, намеренно не касаясь тела ни одной клеточкой своего, - руки не в счёт, - я проговорил медленно и по слогам, как для ребёнка:

- Что непонятного было в том, что я пришёл с миром? Что за игры, Мара? Что за театр одного актёра? Или ты с кем-то перепутала меня? Если ты бы хотела меня, мы бы не оказались в этой ситуации, когда без твоей крови я не могу прожить. Покончим с этим и разойдёмся с миром.

- Никогда! Ты должен заплатить за то, что сделал со мной, кровосос! – вскричала Мара, дёргаясь, вскидывая руки, тонкими ледяными пальцами вцепляясь в мои руки и пытаясь их оторвать от лица, избавиться от захвата. Ненавистно было смотреть на её лицо, искажённое страхом, презрением. Я хотел наказать чернокнижницу за все мои мучения. И я знал только один способ, каким я могу это осуществить. Быстро убрав руки с её рта, не слушая проклятия, повернул Мару лицом к дереву, прижав к нему с силой. Ощущать её тело под своим было противоестественно, хотя всего лишь какое-то время назад представлялось единственно необходимым. Мара дёргалась и брыкалась, исторгая проклятия, пытаясь завести руки назад и избавиться от моего давления, но я схватил их заломил за спину, вызвав вскрик боли и очередное проклятие, не имевшее, однако, никакой силы.

- Ты смешна, - со злым смешком заметил, опаляя дыханием её ухо. – Никогда не могла ничего сделать против меня. Один только раз собрала свои жалкие силы и вложила их в проклятие. И вот ты снова в моей власти, и если не хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо сейчас сзади, как животное, сделал с тобой то, что ты так ненавидишь, то ты снимешь это чёртово проклятие и уйдёшь, стерев себе память обо мне, как будто никогда и не знала. И чтобы никогда. – Я снова ударил Мару об ствол дерева, заломив руки ещё сильнее, на что последовал протяжный болезненный стон. Всё в чернокнижнице вызывало только отвращение и желание побыстрее избавиться от неё. Навсегда. – Никогда я не слышал ни от кого, чтобы ты упоминала имя принца вампиров. Ты поняла меня, девочка моя?

...

Барбас:

Земли демонов. Замок Лорда.

Когда-то, давным-давно, около двух тысяч лет назад в Шезгарте появился демон. Это порождение Тьмы росло и крепло на чёрных душах людей, страхе и боли. Демон мог заглянуть любому существу четырёх миров в самые потайные закоулки сознания, лишить воли, заполнить душу отчаянием. Он мог довести до сумасшествия самый трезвый ум, он купался в панике, исходящей от воспалённого видениями мозга, от необъятного ужаса в глазах. Страх питал демона, был его квинтэссенцией существования. Выпить душу, забрать жизнь, превратив это для себя в развлечение, в шоу - было его сутью.
В нём никогда не было ни любви, ни сожаления. Демон был со многими женщинами, их порочные души были сладким нектаром. И, если он кого-то щадил, это было не из жалости, а всего лишь по прихоти старшего демона Кошмара.

… Тьма. Она окружает, укрывает собой всё. Обычно я прекрасно вижу в темноте, ведь ночь – моё любимое время. Но в этот раз я не могу ничего различить в непроглядном мраке. Словно ослепший, я всё же пытаюсь увидеть хоть что-то, но тщетно. Развожу руки в стороны – ничего. Страха нет, но ощущения неприятные. Открываю рот, чтобы задать вопрос, но не издаю ни звука. Решаю ничего не делать и ждать. Не мог же я умереть вчера. Меня непросто убить, тем более посредством великолепного акта любви. Закрываю глаза, предаваясь воспоминаниям. Глаза Ники, полные желания, губы, чуть приоткрытые, манящие и сладкие на вкус, тело, прекрасное в своей наготе, выгибающееся в моих руках от наслаждения, мои руки на груди любимой, ласкают, играют с соском. Я целую шею, ложбинку между грудью, живот, обвожу языком пупок, спускаюсь ниже, к самой нежной части тела, едва прикасаюсь кончиком языка к центру лона, слышу стон и довольно улыбаюсь…
Из приятных воспоминаний меня выводит странное чувство чьего-то присутствия. Я резко открываю глаза и пытаюсь определить местонахождение существа и прочитать его мысли, если они есть. В мозг ударяет ментальная волна такой силы, что я падаю на колени, хватаясь за голову.
- Не пытайся это повторить, демон!
Голос, без сомнения, женский, властный и чрезвычайно сексуальный. Поднимаю голову и вижу вдали женскую фигуру, окружённую неким сиянием и в то же время находящуюся, будто в тени. Закутана в плащ, лицо скрыто под капюшоном, за спиной – чёрно-красные крылья бабочки.
- Шейд? – Удивляюсь. Не могу вспомнить, когда она меня посещала в последний раз.
- Встань.
Подчиняюсь, словно марионетка и даже не расстраиваюсь по этому поводу. Будто всё так и должно быть. Оно и понятно – Верховная Богиня, и этим всё сказано.
Встаю с трудом, будто на меня давит тяжёлый камень размером со скалу.
- Я решила тебя одарить, демон.
Молчу, ибо любые слова излишни. Если Шейд желает одарить, лучше принять без вопросов. Чем бы это ни являлось. Она кивает и продолжает.
- Скоро жизнь твоя изменится, прими все, что бы ни случилось. Твои способности не исчезнут, лишь возрастут, но старшим демоном Кошмара ты уже не будешь.
Не прошу растолковать смысл дара, ибо бесполезно.
- Скоро…
Жду, когда она назовёт цену, но она внезапно растворяется во мраке, будто и не было её. А я проваливаюсь куда-то вниз…


Флеймод только выходил из-за горизонта, когда я почувствовал нежное прикосновение к губам. Я улыбнулся, но глаза не спешил открывать. Несмотря на полную страсти ночь и приятную опустошённость, я жаждал вновь ощутить мягкие пальцы, рассыпавшиеся по моей груди волосы, снова вдыхать аромат моей женщины и терять связь с реальностью.
- Просыпайся, соня.
- Я не сплю. Никогда. – Последнее слово было сказано не так уверенно. Ведь только что я видел сон.
Всё же открыв глаза, я притянул к себе красавицу, что станет моей жизненной спутницей уже очень скоро.
- Я заметила, что не спишь. И мне не даёшь. На нашей церемонии я буду плохо выглядеть. – Ника ничего не заметила, и я даже был рад этому обстоятельству.
- Ты никогда не будешь плохо выглядеть. – Я не делаю комплиментов. Это констатация факта. И всё же она довольно улыбнулась, посмотрела игриво. Притянул к себе и поцеловал, с жадностью впиваясь в губы, нетерпеливо раскрыл их, и наши языки сплелись в игре. Никогда не думал, что когда-нибудь почувствую головокружение. За последний год многое поменялось и перевернуло мой мир. И речь не только о гибели Лорда. В моей непроглядной тьме души зародилось что-то необъяснимое, неизведанное мной ранее и причиной этому была смертная. И последнее обстоятельство толкало меня на безумные мысли и не менее безумные поступки.
Всем нравится повелевать, но мне всегда хватало той власти, что я имел над разумом других. И я не жаждал захватить трон, землю или мир. Но, с изменениями в моей жизни пришли изменения в моих взглядах на неё и на всё остальное. Я знал – мне под силу стать новым Лордом. Несчётное количество душ, чёрных от обуздавших их пороков, поглощённых мной за всё время моего существования, делало меня невероятно сильным. Способность оживлять страхи других, доводя психику до полного разрушения, давало преимущество перед другими демонами. К тому же дар от Шейд… Она не назвала цену и это настораживало. Лучше знать, за что такая милость от капризной Верховной Богини, чем жить в ожидании много веков. А Тёмная Шейд могла забрать многое взамен.

Оторвавшись от сладких губ Ники, я посмотрел ей в глаза.
- Скоро начнётся битва. Я не хочу, чтобы ты это видела. Пересидишь в замке?
- И ты веришь, что я буду сидеть в замке? Дорогой, ты за кого меня принимаешь? – Ожидаемый ответ, но я решил настоять.
- Ника, ты не понимаешь. Это будет жестокая схватка. Тебе может совсем не понравиться то, что ты увидишь.
- Совсем наоборот, я все прекрасно понимаю. Понравится мне, или нет увиденное - это уже будет мое дело.
Я невольно залюбовался. Знал ведь, что смелая, упрямая и не послушает меня. И всё же хотелось её защитить.

В Замок со всех уголков Шезгарта собирался во всех смыслах разношерстный народ. Я знал, что претендентов на трон Лорда много и уже успел через своих шпионов разузнать всё о своих противниках. Хотя и понимал, что это было лишним в свете того, что сомнений в победе быть не могло, всё же хотелось сделать битву за трон зрелищной. А смотря в глаза своей любимой, я был уверен, что всё задуманное – сбудется.

...

Доминика Богиня Победы:

Чего, чего я добивалась, раззадоривая вампира? Сошла с ума, зля Кристофа понапрасну? Отчетливо же понимала, что сейчас перевес в силе не на моей стороне. С моей стороны было чистым безумием идти по краю. Так зачем же я устроила этот фарс?
Просто он меня постоянно бесил. Только одним фактом своего присутствия. Практически перманентно Кристоф был невозмутим и непробиваем на эмоции. Это меня сильно выводило из себя, я не знала, как еще насолить принцу. Это я, именно, я должна была превратить жизнь вампира в кромешный ад. Вместо этого Кристоф разрушил мою прежнюю жизнь и пустил ее под откос. Зачем только с ним спуталась?
Я размышляла и вела себя, как женщина. Богиня так себя не ведет, не пытаясь, вульгарным способом вырвать откровение. Богиня Победы никогда не использует свое тело, точнее, оболочку другой женщины для того, чтобы увидеть тот взгляд. Тот взгляд Кристофа, которым он смотрел в мастерской на Мару в роковую ночь. Именно тем взглядом на мосту, которым он пожирал глазами мою фигуру, считая ее телом чернокнижницы. Это невероятно бесило и заставляло совершать необдуманные поступки и ронять опасные слова. Богиня не ревнует, кроме той, что лишена своих сил.
Вместо вожделеющего вампира я получила чертовски злого принца. Почему? Но сейчас не до ответа на этот вопрос. Еще пару мгновений, и я буду полностью в его власти. Мне не поздоровится. Мой мозг хаотично работал. Нам нельзя долго находиться в опасном месте. Иначе скоро мой обман раскроется. Наконец, слабая надежда замелькала на горизонте. Хрупкий шанс на спасение. Попытка вывести нас двоих из логова некромантов, в которое с ослиным упорством тащил вампир. Пан или пропал. С моих губ сорвались знакомые слова для вампира. Расчет был сделан на то, что, услышав знакомое заклинание, Кристоф инстинктивно отпрянет от меня. Это бы дало мне бесценные секунды для маневра. Непременно мне бы удалось вырваться и покинуть владения чернокнижников, скрывшись на безопасной территории. Принцу ничего не оставалось бы, как ринуться за Марой.
Беда в том, что инстинкт самосохранения у принца Шезгарта явно не работает. Глаза вампира предупреждающе сверкнули. Одна прядь черных, как смоль, волос нечаянно упала на бледный лоб. Тело застыло в напряжении, сигнализируя о том, что готово смертоносно наброситься на врага. Черная рубашка, обтягивающая торс принца, не смогла скрыть великолепную игру его мышц. Его грудная клетка воинственно поднималась и опускалась. Передо мной возвышался грозный вампир. Истинный образчик несгибаемого духа. Это была лишь одна десятая от его воинственного пыла. Неоднократно Богиня Победы видела Кристофа Сенд тор Эдема в его полной боевой ипостаси, когда я невидимая и неосязаемая ходила по полю между воинствующими сторонами. Сейчас же это машина убийства была направлена против фальшивой чернокнижницы, то есть меня.

Не успела я сообразить, как принц грубо набросился на меня, зажав ладонью рот. Искры посыпались из глаз. В голове шумело. Несколько мгновений я ничего не понимала и не могла рассмотреть. Мой взгляд постепенно сфокусировался на лице Кристофа, искаженного гримасой злорадства. Он торжествовал. В его глаза читалась решимость. Мне стало не по себе от осознания того, что со своим фарсом зашла слишком далеко. Но всего этого не было, если бы…

Чем дольше я смотрела на Кристофа, тем сильнее яд ненависти растекался по моим жилам. Снова. Снова он буквально поставил меня перед ним на колени. Одерживал вверх на той, что не знала поражений. Если он узнает об этом своем триумфе, то непременно обвинит меня в сложившейся ситуации. Вампир вечно считал меня во всем виновной. Он как обычно умоет руки и торжественно ухмыльнется. Я буквально видела подобную ухмылку на его губах.
- Никогда! – яростно вскричала я, отчаянно пытаясь вырваться из цепких рук принца. Ни за что на свете не подарю вампиру такую викторию! Он ответит за все мои мучения. - Ты должен заплатить за то, что сделал со мной, кровосос!
Все мои ожесточенные попытки вырваться и навести страх, пустыми словесными проклятиями потерпели полное фиаско. Вместо этого Кристоф навалился на меня сзади, прижав всем телом к стволу дерева. Знакомый до боли вес его тела. Он так плотно и тесно прижимался ко мне, что по моему телу пробежались мурашки от запретного воспоминания. Я нервно сглотнула и вся напряглась, чувствуя его тяжелое дыхание на своей шее. Вампирское сердце гулко стучало. Принц начинал выматываться. Стоит снова попытать счастья. Глупые иллюзии развеял мой болезный вскрик, в котором было больше удивления: никто еще так с Богиней Победы не обращался. В принципе сейчас я была только Марой, с которой принц никогда не церемонился.

Униженная и оскорбленная до глубины души, я стояла спиной к Кристофу, вынужденно слушая его насмешливые речи. Внутри меня все кричало от обиды и отчаяния. Напыщенный изувер, которого могущественная Богиня чуть было не размазала по стенке в его собственной комнате. Сейчас мне возвращалась старицей та его боль. За те страдания принца я платила собственной болью. От очередного удара головой о дуб по моему виску засочилась кровь, чей солоноватый привкус почувствовала на собственных губах. Прикрыв глаза, я уткнулась лбом в ствол дерева, пытаясь абстрагироваться от угрозы. Меня бил озноб от одной лишь мысли, что вампир снова надругается надо мной. Только теперь более омерзительным способом.
Женщина во мне довела нас обоих до критической точки. Пора перестать действовать и мыслить, как Мара. Теперь я буду вести себя, как Богиня Победы. Холодно и расчетливо. Фатальная ошибка принца заключается в том, что он не знает, кто перед ним. Безусловно, он будет пристально наблюдать за Марой, ожидая подвоха. Надо вести себя с ним очень аккуратно.
Очень медленно и как бы неохотно я едва заметно кивнула головой в знак согласия.
- Отпусти, кровосос, - прошипела я. – Если хочешь избавиться от проклятия.
- Подними руки вверх, - велел Кристоф, слегка отстраняясь от меня. – Без шуток, Мара.
Осмотрительно с его стороны. Вампир прекрасно понял, что мои проклятия – пустой звук для него. Зато руками могу снова постараться расцарапать ему физиономию, как простая женщина. Но женщина, владеющая приемами борьбы, способна обойтись и без рук. Главное усыпить на мгновение его бдительность.
Тем временем вампир плавно и постепенно отстранялся от меня. Переведя дух и мысленно взывая к Талларе, я стала медленно поворачиваться лицом к Кристофу, подняв руки вверх. Наши взгляды встретились. Гнев клокотал во мне, подпитывая жажду испепелить вампира. Сейчас было неподходящее время для выплеска накопившихся эмоций.
- Пропусти, - процедила я сквозь зубы, гордо вскинув подбородок и царственно расправив плечи.
Принц посторонился, давая мне пройти. Я бегло окинула взором местность, прикидывая, в какую сторону лучше бежать. Здесь было много валунов и оврагов. Вокруг сплошной и мглистый туман. Скрюченные деревья переплетались своими кронами, образуя сложные узоры из ветвей.
За спиной нетерпеливо дышал Кристоф. Он сгорал желанием получить, наконец, долгожданное исцеление. Наверное, вампир уже прикинул в голове, как разделается с Марой после освобождения от проклятия. Я в этом не сомневалась ни капли.
- Готовься, - бросила я через плечо, поворачивая к принцу. - Вот к этому!
Удар номер один. Резко и с силой ударила головой лоб Кристофа, чтобы на миг дезориентировать его. Удар номер два. Колено в пах. От всей души и накопившегося гнева. Вампира согнулся пополам от боли. Далее в ход пошли мои руки. Парочка коронных приемов, и принц растянулся на земле. Надеюсь, при падении он разбил те флаконы с божественной кровью, что получил на прощание от меня в доме Марго.
Я бросилась наутек, мысленно желая вампиру сгинуть в царстве чернокнижников. Одному. Без меня. Меня больше не должна интересовать его дальнейшая судьба. Пусть идет на все четыре стороны. Богиня Победы пойдет жить в диаметрально противоположенную сторону, подальше от него. Это была наша последняя встреча, перечеркнувшая все…
Поток мыслей был неожиданно прерван. Я бежала в плотном тумане сломя голову и не заметила на пути корягу, за которую зацепилась ногой. Растянувшись на жухлой листве, я почувствовала острую боль в лодыжке. Болезненный стон сорвался с моих губ, разорвав тревожную тишину. В мглистой пелене послышались чьи-то шаги, шуршащие по траве. Кристоф! Меня охватила паника. Необходимо бежать от него. Но мне было не встать без посторонней помощи. Оставалось только ползти. Разве так далеко уйдешь от преследователя?
Силуэт шел нарочито медленно. Охотник понимал, что жертва от него никуда не денется. Может, он, предвкушая, смаковал это чувство. Я снова загнана в угол. Ползти мне некуда куда, кроме…
Закусив губу и превозмогая боль, я подползла к обрыву оврага, на дне которого находились огромные валуны. Лучше броситься на них. В спасительную тьму, чем терпеть новую порцию унижения от принца Шезгарта. Не сомневалась в том, что вампир исполнит свою угрозу. Хуже вампира только чревоядные псы. Собрав остатки решительности, я ринулась вниз. Меня закружило с бешенной скоростью и выбросило на мягкий мох возле гигантских валунов. Приподняв голову, я увидела на краю обрыва Кристофа. Он пристально смотрел на меня. Судорожно сглотнула и почувствовала: чары Марго стали пропадать. Я стала превращаться в саму себя.

...

Кристоф Сенд тор Эдем:

Победа была на моей стороне. Торжествуя, я впитывал в себя ужас на лице Мары. Ещё больше побледневшие щёки, искажённые черты лица в захвате моих пальцев, расширенные глаза, помутневшие от страха. Боишься, чернокнижница? Ты зря решила выйти навстречу мне в одиночку. Зря решила играться, дразня своими бесполезными заклинаниями. Она молча слушала меня, даже не моргая, не пытаясь спастись, а я наказывал её словами и действиями. Потом начала кричать и вырываться, но силы были неравны. Куда делась вся сила чернокнижницы? Я всё больше приходил к мнению, что она очень слаба, совсем юная чернокнижница, у которой сила накапливается только со временем, и чтобы сотворить заклинание, Маре нужен сильный всплеск эмоций. В ту судьбоносную ночь она сконцентрировала силы, пропитала их ненавистью, накопленной за год плена, и смогла наложить проклятие. Осталось только его снять – и мы расстанемся подобру-поздорову.

Слова с шипением вырвались из горла Мары. Я добился своего. С усилием кивнув, она признала поражение. Но я не мог так просто поверить лживой стерве.

- Подними руки вверх, - приказал я ей, давая немного пространства для маневра. – Без шуток, Мара.

Сделав предупреждение, я отодвинулся немного дальше, потом ещё, разрешая Маре медленно повернуться ко мне, внимательно прослеживая её движения. Держал всё под контролём. Вот и славно. Давно бы так. Послушная и тихая пленница, которая признаёт превосходство хозяина. Руки подняты вверх, губы сжаты, дыхание со свистом вырывается из лёгких. В глазах Мары плескалась такая чёрная ненависть, что она раскрашивала её прозрачные глаза во все оттенки чёрного. Того и гляди плюнет в лицо.

Вскинутый подбородок насмешил меня. Сохранять достоинство в заведомо проигрышной ситуации – хорошее качество, но сейчас поза Мары выглядела до нелепости показушной. Я ждал. Мара стала тянуть время. Её взгляд забегал по сторонам, и я стал следить за его направлением. Мы вместе видели ухабистую местность – валуны, овраги, кочки. Всё вокруг утопало в туманной мгле, и обрамляло нас переплетением ветвей деревьев, которые вдруг оказались слишком близко, наступая, словно живые. Но мы сюда не на красоты мрачного леса пришли любоваться. Я сделал шаг вперёд по направлению к Маре, повернувшейся ко мне спиной. Терпением я не отличался никогда, а сейчас, когда пришла пора получить долгожданное избавление, всё внутри ликовало. Скорее! Давай же уже, не тяни!

Резкий поворот Мары почти сразу же превратился в быстрый и чёткий удар в голову. Лоб в лоб. Сильный удар, который заставил искры посыпаться из глаз. Не успев опомниться, схлопотал удар по причинному месту. Коленом. Запрещённый приём, гадкая девчонка! Инстинктивно согнувшись от боли, я думал только о том, как защитить самое драгоценное, а Мара не теряла времени, укладывая меня на землю парой умелых движений рук. Я даже не понял, что случилось, а уже лежал в миссионерской позиции, хватая ртом воздух. Вот стерва! В кармане что-то хрустнуло, и я похолодел от осознания того, что случилось… Кровь Доминики вытекала на землю через ткань, а мелкие стёкла кололи кожу бедра. Проклятье! Это надо так опростоволоситься!
Ну, Мара, берегись! Настал твой последний шанс, глупая девчонка! Вскочив на ноги, я не стал заморачиваться на то, чтобы вытаскивать осколки стекла из кармана, а нашёл взглядом чернокнижницу, чей силуэт мелькал среди кривых стволов деревьев. Хрустнув шеей, я размялся и оскалился в зловещей ухмылке, предвкушая охоту. Чем дальше убежит, тем больше осознание спасения. Иллюзия того, что убежала.
Хриплый смех улетел куда-то ввысь, где на чернеющем небе мигали тусклые звёзды. Этот сырой, промозглый лес вдруг показался мне отличным местом, чтобы упокоить проклятую чернокнижницу, а потом как-то разобраться с её полуживым телом, наполненным чудодейственной кровью. Всё складывается вполне себе неплохо. Я буду держать её в зачарованной клетке, как зверя. Цедить кровь и наслаждаться жизнью. Гадкой твари – достойное наказание. И куда только делись мои благие намерения в отношении чернокнижницы?..
С наслаждением впитав в себя звук падения тела поодаль от себя, я слушал, как Мара перекатывается по мёртвой листве, как болезненно стонет, хватаясь за ногу. Конечно же, она за что-то зацепилась и повредила ногу. Какая удача. Неторопливо я двинулся за ней. Стук сердца Мары усилился с каждым моим шагом. Как же она боялась! Её страх наполнял меня желанием выпить как можно больше её крови. Я был голоден, как никогда. А жертва лежала совсем близко, в нескольких метрах от меня. Далеко ли ты убежала, моя девочка? Тебе никогда не убежать от злобного вампира.
Облизнув губы, я ускорил шаги, чувствуя, что чернокнижница совсем близко. Уже слышал гул крови в венах и жадное дыхание, и вдруг Мара стала удаляться, покатившись по траве куда-то вниз. Я оказался рядом в мгновение ока, на краю оврага, и посмотрел вниз. Там лежало женское тело, застигнутое врасплох падением. В темноте я видел, как днём, и мои глаза чётко видели, как фигура в кожаной одежде с чёрными волосами стала растворяться, являя… Тьма меня раздери! Да как она посмела? Руки сжались в кулаки, зубы, кажется, заныли от желания впиться в женщину, которая так посмеялась надо мной и рвать её, рвать на части, заглушая все крики о пощаде! Прыгнув вверх, я переместился прямо к Доминике, моей дорогой невестушке, которая так мило попрощалась со мной, не одарив ни одним добрым словом, а сама играла здесь свой грандиозный спектакль. Опустившись на одно колено, я склонился к Богине, перепуганной, растерянно смотрящей на меня.

- Так-так-так, - поцокал я языком, осматривая гораздо более женственное тело, чем было у Мары. Оно радовало глаз и, будь я проклят, пробуждало всё мужское. Похоть и нестерпимый голод овладели мной с неожиданной силой. Рыжие волосы разметались по жухлой траве, глаза сверкали зеленью в темноте, грудь поднималась от прерывистого дыхания, и всё, что я хотел сейчас, так это владеть этим телом. И если Доминике повезёт, она выйдет живая из этой схватки. Живая и с кровью внутри. Но пока…

- Богиня решила попроказничать и прогуляться по лесу, как маленькая Красная Шапочка, которая несёт пирожки бабушке. Разве не рассказывали тебе, малышка, что в лесу живёт большой и страшный серый волк?

Сверкнув белыми острыми зубами, я переместился поверх Богини, распяв её под своим телом, с упоением ощутив, как она задёргалась подо мной.

- Отпусти, вампир! Ты мне противен! Ненавижу тебя!
- Только после того, как накажу тебя за то, что ты натворила, моя коварная.

Я вдруг понял, что не могу злиться. Злость как будто испарилась, оставив неожиданную радость от осознания того, что эта женщина не смогла отпустить, последовала за мной, сделала всё, чтобы оказаться здесь. Пока она брыкалась и била меня по груди кулаками, пыталась вырваться, я любовался её красотой. Богиня была прекрасна. После Мары она казалась мне совершенством. И, стоит признаться, я был рад видеть свою Богиню. Хотя ей я в этом не признаюсь никогда.

- Отпусти, Кристоф… - неожиданно жалобно пискнула Богиня, когда поняла, что своими действиями всё больше и больше возбуждает.
- Не могу, - честно признался я. – Не сейчас.

Желанная женщина и необходимая кровь были рядом. Моё спасение и сосредоточие желаний. Так просто взять это всё. Захватить. Овладеть. Насытиться. А я почему-то медлю. Пытаясь понять, что значит этот блеск в её потемневших глазах, вжимаясь друг в друга, смешивая дыхания. Мне необходимо знать...

- Почему ты здесь, Доминика?

...

Доминика Богиня Победы:

Туман. Он был причиной открытия моего обмана. Сырая пелена, окружающая границу земель чернокнижников, не так проста, как может показаться на первый взгляд. Этот туман способен снимать чужие чары и ослаблять недругов. Поэтому я так спешила покинуть опасную территорию. Именно по этой причине быстро развеялись чары Марго.
Голова кружилась после скатывания в овраг. У меня не было ни одной спасительной мысли на уме. Бежать некуда. Я в ловушке. Загнана в угол. Оставалась только клясть себя за неудачное падение и готовиться к худшему. К встрече с разгневанным Кристофом Сенд тор Эдемом. В то, что он с лихвой отыграется на мне за грандиозный обман, сомневаться не приходилось. Я сама подписала себе приговор и морально настраивалась платить по счетам.
Сердце неистово стучало от страха, отдаваясь шумом в висках. Мне казалось, что я разучилась дышать. Испуг сковал и парализовал все мое тело. Мне оставалась только смотреть на разгневанного вампира. В его глазах горел недобрый свет, не сулящий мне ничего хорошего. В вечерних сумерках сверкают белые клыки этой боевой машины, как напоминание об ее смертоносной природе. Кулаки принца с силой сжаты. Мне казалось, что дай Кристоф волю своим рукам, они молниеносно свернули мне шею, не задумываясь.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Каждый из нас думал о своем. Меня раздирала досада от того, что не могу читать его мысли. О, как мне хотелось знать, что вампир думает сейчас. Какую участь мне готовит. Я бы многое отдала за это.
Вдруг он неожиданно прыгнул вверх. Сильный и мощный прыжок. Настоящий альфа-самец. Несмотря на проклятие, Кристоф демонстрировал великолепную физическую форму. От этого прыжка у меня перехватило дыхание, сердце замерло на миг от восхищения. Только на миг. Пока вампир мягко не приземлился на землю и по-кошачьи не прошел два шага, опустившись на колено возле меня.
Я была зажата между огромными валунами, холодящими бок, и склоненным надо мной Кристофом. Самодовольствие так и читалось на его лице. Он даже не пытался скрыть его. Принц наслаждался своим триумфом, лаврами победителя в этом очередном раунде нашего противостояния. Он по-хозяйски осматривал мое тело, как будто оно было его трофеем. Ну, уж нет! Это мое тело. Принадлежало, принадлежит и будет принадлежать мне. Только мне. И никому больше!

Я стиснула зубы, слушая его издевку и обдавая вампира взглядом полного презрения. Как он смеет меня поучать? Да кто он вообще такой?! Фиктивный женишок и не больше! Меня нестерпимо подмывало сделать ему шпильку в ответ. Но сдерживалась, пока были силы. Особенно захотелось расцарапать ухмыляющуюся физиономию этого «серого волка» при слове «малышка»! Да какая я же ему малышка, как и золотко, как и весь его батальон любовниц из бывшего гарема?
Последующие действие решили меня остатков самообладания. Кристоф подмял меня под себя, как будто стремился утвердить надо мною свою власть. Снова низвергнуть. Растоптать. Унизить окончательно.
- Отпусти, вампир! Ты мне противен! – крикнула я возмущенно, неистово колотя кулаками его грудь. - Ненавижу тебя!

Его угроза возымела действие. С удвоенной силой я начала колотить его, извиваться под ним, брыкаться, стремясь сбросить с себя ненавистное тело. Высвободиться из этого опасного плена. Все попытки были бесполезны. Мои удары, наносимые вампиру, были подобны укусу комара слону. Никакого эффекта и результата.
Лишь окончательно выдохнувшись, я упала головой в жухлую листву. Случайно перехваченный взгляд вампира заставил меня замереть. В глазах Кристофа не было даже и тени гнева. Он любовался мной. Моим телом. Впервые со дня нашей помолвки принц видел во мне женщину, а не ненавистную Богиню Победы, которая навязала ему свое желание. Все это происходило, когда Кристоф находился в трезвом уме и отдавал отчет своим действием.
В глубине души мое женское самолюбие было польщено. Впервые мне удалось отодвинуть Мару на второй план в его сознании. Хотя после со встречи с фальшивой Марой мне казалось, что вампир как-то особо и не хочет ее.
Мара была где-то там. В цитадели некромантов. А я здесь и сейчас. Рядом с Кристофом. Надо мной висит угроза снова быть изнасилованной. У меня нет сил сопротивляться. Я усталая и разбита. Единственно, что мне хотелось сейчас, чтобы он оставил меня в покое. Ушел. В памяти была свежа наша сцена возле дуба. Рану у виска до сих пор саднило. Я его за это еще не простила, как и за многие другие обиды и боль. И надо мной.
- Отпусти, Кристоф… - устало прошептала я, перешагивая через свою гордость.
Будь у меня силы. Будь у меня способность к новому сопротивлению. Ни за чтобы не стала бы просить вампира о снисхождении. Но маска высокомерия сорвана с моего лица. Под ним лежит вымотанная Богиня, плюющая на свою заносчивость.

Не могу передать словами, как меня поразил ответ вампира. В самое сердце. В его голосе не было ноток фальши и лжи. Мой растерянный взгляд бегал по его лицу, пытаясь найти ответы на мучавшие меня вопросы. Я не видела привычной надменности и хладнокровия. Они куда-то отступили в тень, уступив дорогу чему-то иному. Чему мне не удавалось найти подходящего определения.
Мой взгляд остановился на волевом подбородке, жестких скулах, которым вдруг захотелось сначала провести указательным пальцем, а потом ладонью. Ощутить его щетину под своей рукой. Почувствовать, как тысячи, маленьких иголок впитываются в ладони и щекочут ее. Что-то мне показывало, что это будет приятно. Не знаю, откуда взялись подобная уверенность и чувство. Дальше мной взгляд спустился вниз, к расстёгнутому вороту его черной рубашки, под которым красовалась полоска гладкой кожи. От чего в горле неожиданно пересохло. Инстинктивно я облизала губа, чтобы хоть как-то утолить жажду.

Вопрос вампира вернул меня в реальность. Заставил во время отдернуться и осознать, что мое тело против воли хозяйки начало реагировать на Кристофа. На его близость. Стараясь не встретиться с принцем взглядом, я смотрела на звездное небо. Только сейчас поняла, как день в Шегзарте сменился ночью. Вместо Флеймонда на небосклон взошло ночное светило.
Чувствуя на себе взгляд вампира, я упорно молчала. Кристоф будет последним созданием во всех мирах Священного Круга, которому я открою истинную причину своих намерений. Пусть пытает меня раскаленными щипцами, осушит до полусмерти. Ни за что не признаюсь. Но он ждал. Терпеливо и настойчиво, как будто у нас впереди была целая вечность. Точнее вечность была только в его распоряжении. У меня не было даже минуты, чтобы прохлаждаться тут. Чернокнижники могли найти нас в любую секунду. Неужели принц чувствует опасности?
Но что-то еще установилось между нами. Все время мы ссорились, оскорбляли друг друга. Нашим упрекам не было видать конца и края. Но сейчас мне казалось, что настала именно та минута, когда между нами не должно быть лжи. Когда мы, наконец, должны прояснить наши отношения.
- Не знаю, - честно прошептала я, упорно смотря на небосклон и ища там ответ. А потом добавила, как бы задумавшись: – Может быть, только полный идиот и самоуверенный болван мог так отправиться чернокнижникам? Ты бы еще подобным образом к демонам явился! Скажи, что у тебя в голове творится? Ты чем думаешь?
- Ты переживала за меня, Богиня? – он проигнорировал мои оскорбления. Рука вампира твердо и мягко обхватила мой подборок, тем самым заставляя смотреть на принца. Мы буквально дышали друг другу в лицо. Он упорно смотрел на меня. Глаза в глаза. У меня не было возможности отвернуться в сторону.
- Через амулет Давины я видела, как ты заботился обо мне, пока лежала в летаргическом сне три дня. Для меня это было неожиданно… - Тяжелая тишина повисла между нами. Прикрыв глаза, продолжила. – Ты пропал и мог умереть в любую минуту. Стало жаль тебя, - полуправда слетала с моих уст. Я старалась придать убедительности своему тону, но не была уверена, что принц до конца мне поверит. – В знак признательности я бросилась на твои поиски. Бросила все! Даже Конрада! – Ненависть полыхнула во мне. – Приехала на этот чертов мост.
- Продолжай, - спокойно велел Кристоф.
- Дальше ты сам знаешь, - осклабилась я.
- Дальше, - таинственно прошептал Кристоф мне на ухо, касаясь его своим горячим дыханием. – Начинается все самое интересное, несговорчивая моя.
Из его груди вырвался грудной смешок. Я дернулась, пытаясь инстинктивно отстраниться от вампира. От резкого движения боль пронзила мою ногу.
- Слезь с меня, - процедила я, прикусив нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть от боли. – Дай хоть осмотреть ногу. После чего мы продолжим.
Едва заметно кивнув, Кристоф отстранился от меня. Он аккуратно подложил свои руки мне под спину и колени, подняв в воздух словно пушинку. Я обхватила его мощную шею руками, прижавшись всем телом к его груди. Принц посадил меня на гладкий валун, а сам сел напротив, положив мою больную ногу к себе на колено. Он осторожно снял с нее туфлю и осмотрел внимательно разбухшую лодыжку.
- Сильный ушиб, - констатировал он. – Необходимо наложить повязку.
Я не успела моргнуть глазом, как принц оторвал от своей черной рубашки приличный кусок материи. После чего начал туго перебинтовывать ногу.
- Спасибо, - сказала я, когда процедура была закончена. Моя стопа упиралась во внутренную сторону бедра вампира, а его руки сжимали щиколотку. Проверяя ногу, я начала шевелить ей, от чего руки Кристофа скользнули вверх по колену. – Даже не знаю, как отблагодарить…
И тут мне показалось, что я произнесла нечто непоправимое, от чего резко отвернула голову в сторону.

...

Вероника Туманова:

Иногда прошлое пытается нас настигнуть в будущем

В замке Лорда демонов становилось шумно. Множество народу прибывала. Некоторые, чтобы сразится за трон, а большинство просто, чтобы поглазеть на предстоящее «веселье». Лично я в этом ничего веселого не видела. Я прекрасно понимала, что у Бара есть все шансы на победу, но это еще стоило доказать. А какой ценой будет достигнута победа -посмотрим по окончанию. Я шла по коридорам замка и размышляла на тему ближайшего будущего. А вдруг он… Нет, у него все получится и я была в этом уверена. Что-то привлекло мое внимание. Посмотрев вперед, я увидела, как знакомый силуэт скользнул за угол. Где-то я ее видела. Ноги сами двинулись следом. Я узнала ее, это была ведьма. Которая пророчила Бару не легкие времена. Возможно мне стоило бы остановится, но я хотела знать больше. Мне нужно было расспросить ее и узнать все более подробно. Я попыталась ее окликнуть, но это было бесполезно. Она просто не слышала меня. Я двигалась за ней - догоняя, но каким-то чудным образом она оказывалась далеко от меня. Мы спустились в подземелье замка, очередной поворот. И… тупик. Тупик? Но, куда она пропала. Она не могла просто исчезнуть. Я провела ладонью по стене. Нет, здесь не было потайного хода. Стоп. Я глубоко вдохнула, в нос ударил аромат смерти. Не удивительно мы ведь в подземелье демонов, мало ли, что здесь происходило. Но этот аромат был свеж. Как будто чей-то фантом только-только был здесь.
Я присела и начертив пентаграмму постаралась призвать духа, который звал меня. По-другому я не могла объяснить, за кем следовала. Белый силуэт возник мгновенно. Это была девушка, красивая внешность, волосы ниспадали до пояса. Она была завораживающей, увидев ее лицо, я уловила сходства с ведьмой.
- Ты звала меня – обратилась я к ней.
- Я хотела предупредить тебя.
- Предупредить? Меня?
- Да. Моя сестра не остановится. Она будет мстить за меня.
В голове был полный сумбур. Я не понимала о чем она говорила.
- Но я не знакома ни с твоей сестрой, ни с тобой.
- Ты нет. Но он меня знает.
Она говорила загадками, а мозг категорически не желал усваивать и переваривать информацию.
- Кто?
- Барбас – слишком резко произнесла она для обычного знакомого.
Какое-то странное чувство начало заползать ко мне в душу
- Кто ты?
- Я Люция Фероу. По крайней мере была таковой при жизни.
Она молчала. Мне показалось слишком долго.
- Рассказывай все. Я слушаю.
- Он не так хорош как ты думаешь. Если он сделал это один раз, я не думаю, что что-то может его изменить. ОН ведь демон – она констатировала факт.
- Что он сделал?
Мне не нравилось в какое русло поворачивал наш разговор. Я не хотела копаться в прошлом Бара, но оно само пришло ко мне.
- Ты знаешь, мы любили друг друга. Вернее как я поняла, любила только я, но уже было слишком поздно. Знаешь его тело было для меня как наркотик ,сестра убеждала меня, что все это не правильно, но я не могла без него. Он был моим воздухом.
Она прикоснулась к моей руке. Я не хотела этого, но нырнула в воспоминания. Ее воспоминания.

Чувства нетерпения заливали меня изнутри, я бежала по коридору приближаясь к заветной комнате. Распахнув дверь ,увидела его и за мгновение сомкнув руки на его шее поцеловала. Он развернул меня в своих объятиях и начал покрывать поцелуями шею, развязывая шнуровку корсета. Мы стояли напротив зеркала и подняв взгляд я поняла: он целовал не меня, ее. Это были ее сокровенные моменты с ним. Платье упало вниз, а его руки скользили по обнаженному телу, даря ей наслаждение. Звонкий смех и признания разливались по комнате.
- Барбас, я люблю тебя. Я рада, что наконец-то мы будем вместе.
Он подхватил ее на руки и понес к кровати
- Теперь мне ничто не помешает сотворить с тобой все то, что я хочу.
И снова ее звонкий смех.

Тряхнув головой, я поняла, что видение рассеялось.
- Зачем ты мне это показала? – со злостью произнесла я.
Внутри нарастало мерзкое чувство ревности. Была бы она жива, я убила бы ее повторно и ни капли бы не сожалела. Я понимала, что я не первая и единственная у Бара. Но понимать это одно, а знать, тем более увидеть совсем другое.
- Чтобы ты знала, как я к нему относилась. И что сделал он.
Меня снова заполнили воспоминания, но теперь я наблюдала со стороны.

Я видела как Бар покинул ложе и прошептав краткое «Прости» пошел к окну, вглядываясь в темноту ночи. Мой взор устремился на кровать, там лежало бездыханное тело девушки. Он утолил свою жажду во всем. Картинка перед глазами резко сменилась, и я увидела ведьму, которую мы встретили в саду. Она склонилась над девушкой и слезы лились с ее глаз. « Я отомщу, - шептали ее уста – я обязательно за тебя отомщу, сестра.

И снова все исчезло. Девушка смотрела на меня пустыми глазами и говорила. А я просто не хотела во все верить.
- Это не была встреча на одну ночь и он не жалея убил меня – она продолжала – Мы согревали постель друг другу продолжительное время, все шло к более серьезному шагу, чем быть просто любовниками. Но его сущность все-таки взяла верх.
- Хватит – крикнула я – С меня достаточно.
Гнев ,ярость, ревность все эти чувства полыхали в нутрии меня.
- Я просто хотела тебя предупредить. Теперь ты знаешь, кто на самом деле рядом с тобой.
Она испарилась. А я прислонившись к стене сползла вниз. Слезы… Одна, вторая. Нет, я не буду здесь рыдать. Пора расставить все приоритеты по своим местам. Я понимала, что все сказанное произошло давно, но не могла смириться. Меня поглощало чувство собственника. Он должен быть только моим. Мне было плевать ,что он поглотил ее, наполняя свои силы. Единственное, что мне хотелось знать, неужели в его жизни был кто-то, с кем ему бы хотелось пробыть вечность. Кто-то кроме меня. И не ужели он любил ее и сожалел о содеянном? Я помнила его искреннее «Прости». Быстро помчавшись по коридорам, я рванула дверь в комнату, которую мы заняли.
- Наконец-то. Я тебя искал – он сделал в мою сторону шаг и встретившись с моим взглядом остановился.
- Не приближайся
Он сразу же стал серьезным. Я поставила все блоки и закрылась от него, ему не следует сейчас читать меня как открытую книгу. Складка задумчивости пролегла между его бровями.
- Ника, что случилось?
Мои руки сжались в кулаки. Сделав вдох, медленный выдох я произнесла:
- Я хочу знать, кто такая Люция Фероу?
Я наблюдала за его реакцией. Мне было очень интересно, что сейчас он попытается мне сказать. Дальнейшее зависело только от него.

...

Кристоф Сенд тор Эдем:

Доминика молчала. Кажется, даже не дышала. Её глаза удивлённо расширились, взгляд бегал по лицу, ища ответы на невысказанные, но такие очевидные вопросы. Что вообще творится? Если бы я сам понимал. Я смог её удивить. Но знала бы она, как удивился я сам. Смог обратиться к ней, своему врагу, без издёвки, искренне и с нежностью. Того и гляди над головой нимб засветится. Как это непохоже на меня, но в Бездну всё. Я так хочу. А если я хочу, я потворствую своим желаниям. Иного я не знал. И сейчас я хотел дать нам обоим этот момент искренности. Так неожиданно и несвойственно для такого, как я. Но так необходимо. Мне это было нужно. Нам это было нужно.

Богиня ответила на сразу. Устроив игру в гляделки, подняла взгляд к чёрному небу. Спрашивала совета у Таллары, что же делать сейчас, когда натворила столько дел и показала свои чувства? Уже глупо было бы на её месте отказываться от того, что стало очевидно. Или я тешу себя самолюбивыми бреднями? Разве может женщина, потерявшая любимого, воспылать чувствами к его убийце? Но и этого мало. Я причинил ей много зла, а Доминика не из тех, кто просто прощает. Но вот она здесь. Взволнованная, трепещущая подо мной, сердце колотится, прячет глаза, смущается. Что, во имя Бездны, происходит с этой женщиной?! Пора это выяснить.
Мы же на пляже с золотым песочком, а стане врагов, где каждая минута промедления может грозить смертью, но отпустить сейчас Доминику и просто бежать выше моих сил. Не могу упустить шанс, не смогу потом себе этого простить. Здесь и сейчас и в такой позиции мы выясним всё до конца. Если оставить всё, как есть, продолжать ссориться, срывать друг на друге злость и топить во взаимной ненависти, то неминуем один конец: чья-то смерть. Или убьём друг друга в пылу очередной ссоры. А я уже понял, в течение нескольких последних минут, что не ссоры мне хочется рядом с Доминикой. Я будто прозрел, увидев то, что лежало на поверхности, что объясняло все мои действия. Я вожделел эту строптивую, гордую, властную женщину с отвратительным характером. Я выводил её из себя, потому что хотел до боли и сам не понял, как ненависть переросла в желание обладать. Ну а что же она? Что чувствовала она? Не переживу, если снова чувства будут безответными. Отгрызу себя язык, но Богиня не узнает о моих чувствах, прежде чем я узнаю об её! Будь я проклят, если признаюсь первым.

Глупышка. Скрывает беспокойство за намеренными оскорблениями. Думает, что снова взвинтит меня, заставит огрызнуться и уйдёт от ответа. Привычная схема сегодня не сработает. Сегодня и сейчас всё иначе.
- Ты переживала за меня, Богиня? – спросил я тихо, фиксируя лицо Доминики напротив своего, мягко захватив её подбородок, чтобы не шарила взглядом по сторонам, а смотрела только на меня. Смогу ли я увидеть настоящую Доминику сегодня? Смогу ли заглянуть под маску гордой Богини? Я впервые так близко находился рядом с ней, не нападая или не находясь в полубреду. Мог рассматривать её глаза, наполненные эмоциями. Я видел её всю. И нежную бархатистую кожу, которую хотелось гладить. И след от удара об дерево с маленькими капельками золотой крови, и кровь на разбитой губе. Меня охватило желание слизнуть эти капельки, забрать себе боль Богини, но я боялся испугать её своей нежностью. Привыкшая к моей грубости, агрессии, Богиня бы пустилась наутёк, стоило бы мне проявить заботу. А я не мог позволить ей убежать.

Я внимательно слушал, что рассказывала Богиня. Сбивчиво и волнуясь, она поведала мне часть нашей истории своими глазами. Для меня тоже было неожиданно, милая, как я заботился о тебе. Я говорил с ней мысленно. Как удобно было бы передать свои мысли. Такой привычный способ рассказать правду, но не говорить её вслух. Он был привычен для нас, но сейчас мы были этого лишены. Я хотел бы сказать ей то, что билось внутри, но не мог. Ещё рано. Не доверял. Боялся, что она посмеется, отвергнет. Да и не понимал её до конца. Жаль… Была признательна… Так это жалость? Всего лишь жалость?! Но на мосте это точно было другое чувство. Пусть только попробует снова назвать это насилием, отрицать нашу страсть.
- Продолжай, - приказал я.

- Дальше, - выдохнул я на ухо Богине, втайне смеясь над её попытками снова вернуться к обычному сценарию наших отношений. – Начинается все самое интересное, несговорчивая моя.
Продолжая посмеиваться, я удерживал вырывающуюся Богиню. Она снова и снова хотела избежать разговора по душам. Упрямая, строптивая. Хватит сопротивляться, милая. Пора открыть свою душу.

Пришлось отпустить её, но и тут я сделал всё по-своему, подхватив на руки и усадив на большой валун, а после присев на колени. Кто бы мог подумать? Всё-таки она поставила меня на колени. Посматривая на Богиню исподлобья, я взял её ногу в свою, высвободил из туфли и положил себе на бедро. Лодыжка изрядно распухла. На время Богиня будет обездвижена или будет идти очень медленно. Или же я понесу её. Но если замотать ногу крепко, то это хотя бы снимет боль.
- Сильный ушиб. Необходимо наложить повязку, - сообщил я Богине, организуя мини-лазарет. Простившись с изрядным куском своей рубашки, я стал осторожно заматывать ногу в импровизированную повязку, но не убирая руки после завершения процедуры.

- Не за что, - простонал я, когда Доминика начала массировать своей изящной стопой внутреннюю поверхность бедра, добираясь до свидетельства моей реакции на неё. Подумает сейчас, что я извращенец. Возбудился, бинтуя ногу, от вида голой женской лодыжки. Подумает, собственно, правильно. У неё нога болит, а я хочу уложить её на землю, снять все эти влажные от местной сырости шмотки и показать, как всё может быть между нами по обоюдному согласию. Вот только Доминика мне так ничего и не сказала, а я не сдвинусь с места, пока она не признается. Отвлекла меня лечебными процедурами, но сегодня в битве характеров победа будет за мной. Удерживая ножку Богини в стальном захвате, я начал поглаживать шелковистую кожу, с удовлетворением слушая участившееся дыхание Богини. Нравится, когда я делаю так? А вот так?..
- Так мы остановились на мосту. Ты продолжишь? – напирал я на Богиню, желая, чтобы она продолжила свои объяснения.
- Необязательно вспоминать это! – взвилась Богиня, пытаясь освободить ногу. Тщетно.
- А если я помню? Каждое мгновение, каждый твой вздох, как тесно и жарко было внутри тебя, твои стоны и аромат твоей кожи. Не ври сейчас, что ты помнишь только то, как назвала насилием то, что было между нами.
- Крис, пожалуйста, прекрати, - попросила Богиня. – Не надо.
Голос её дрожал, и я отпустил ногу, переместившись так, чтобы поймать лицо Богини ладонями, заставить её снова смотреть мне в глаза. Не позволю убежать. Подушечкой большого пальца я прошёлся по её нижней губе, нежно погладил её, удивляясь, как мог раньше удерживаться от желания целовать её без остановки. Губы Богини так манили. Она сглотнула, и я перевёл взгляд на её изящную шею, на пульс, который бился так сильно, гул крови в венах Доминики взывал к себе, манил меня. Мне было сложно удержаться от тяги к ней. Не знал, чего хочется больше: целовать эти губы или пить её кровь. Мне хотелось владеть ею без остатка. Взять тело, взять кровь, взять её всю и не отпускать от себя, пока не она не отдаст мне всё, что у неё есть.
- Доминика, послушай, - шептал я, поглаживая её щёки, волосы, перебивая рыжие пряди, - я не буду смеяться, если ты этого боишься. Ты просто скажи мне, почему на самом деле пошла за мной. Я ужасный, я гад. Знаю. Но я обещаю, что сейчас всё будет иначе. Попробуй поверить мне. Ты же чувствуешь? Чувствуешь, как между нами что-то поменялось?

...

Доминика Богиня Победы:

Мои руки помнили, как обнимали мощную шею Кристофа. Держались за нее как за спасительный круг, боясь отпустить и поверить своим ощущениям. Мое тело хранило воспоминание о тепле его рук, когда принц поднял меня с земли как пушинку и прижал к себе. Пусть все это длилось доли секунды. Но в его объятьях мне было тепло и надежно. Надежнее, чем в объятьях Конрада. Как такое могло быть? Мы же враги? Как такое возможно? Все обстоятельства и события были против нас. Чувство вопреки здравому смыслу. Но все же это была правда. Сладкая, дурманящая явь.

Я массировала ногу, проверяя прочность перевязки. От этих движений моя нога незаметно скользнула к бугру на складках брюк Кристофа. Мои пальцы едва касались его паха, по которому я недавно ударила безжалостно коленом, доставив тем самым несколько болезненных мгновений принцу. Вдруг рука вампира накрыла мою стопу, удерживая ее в стальной хватке. Твердо, но мягко. Я слегка нахмурилась: боится, что снова ударю? У меня в мыслях такого не было. Я сейчас не в том положении, чтобы диктовать свои условия. Тем более не сейчас, когда мы, кажется, нашли взаимопонимание.
У Кристофа, похоже, были свои виды на мою ногу. Кажется, он нашел ей применение. Решил мне показать, как можно использовать мою ногу по-другому? Его пальцы нежно и ласково поднимались верх вниз по моей ноге, рождая трепет и волнение в груди. Подушечки пальцев скользили по коже, едва касаясь ее. Нечто интимное было в этом действии. Я пыталась поймать взгляд принца, стремясь понять его мысли. Но Кристоф сконцентрировался на моей ноге так, что мне и тени от его лица не было видно. Терзал меня, продолжая свою сладостную пытку. Заставлял теряться в догадках. Распалял, заставляя сердце биться чаще. Менял тактику. И уже массирующими движениями гладил мою кожу. Путь к бегству был отрезан. Я чувствовала, что Кристоф не позволит мне уйти. Почему? Зачем ему все это? Чего он хочет и добивается?

Он поднял голову. Спокоен как удав. Как будто пару мгновений назад это не он ласкал меня, вызывая смятение. Взгляд принца был безмятежен, не давая мне ни одной зацепки. Его голос звучал будничным тоном. Но в нем проскальзывала нотки решительности. Он не отступит, пока не добьется своей цели. Но и я сдаваться, не намерена, оттягивая минуту откровения. Мне кажется, я раскусила его. Со мной не пройдет этот трюк соблазнения, чтобы выбить из меня правду. Фокусы с его бывшими любовницами на меня не подействуют. Пора бы давно это понять Кристофу Сенд тор Эдему!
Душу сильно саднило при мысли о том, что он посмел меня равнять со своими одалисками. Меня как будто с грязью смешали. Раздражение захлебывало меня и топило в своих объятьях.
- Необязательно вспоминать это! – разозлилась я, выплескивая свое раздражение.
Наша страсть на мосту одна из сотни тысяч близости в его бессмертной жизни. Ничего больше. Мне претило быть с ним рядом. Позволять пальцам Кристофа касаться меня. Стремясь избавиться от этого, я силилась высвободить свою ногу из его железной хватки. Тщетно. Просто не отпускал. На что он рассчитывает?

Он был прав. Мне тоже было что вспомнить. В мельчайших подробностях. Против моей воли память хранила воспоминание об его обжигающих ласках, жарких поцелуях, заботливых и нежных руках, неистовую страсть. Он дарил возможность чувствовать себя женщиной. Хрупкой и желанной, оставив груз забот Богини за спиной. А я могла дарить себя взамен. Наполнил мою жизнь яркими и незабываемыми эмоциями. Никто больше не преподносил мне такого подарка. За всю мою бессмертную жизнь.
Я растеряно взглядом бегала по его лицу. Его страстный шепот стоял в моих ушах. В словах не было притворства и лжи. До этого момента мне в голову не приходило взглянуть на близость на мосту глазами Кристофа. Я не думала о том, что это могло значить дня него. Все это время я ставила во главе угла свое «эго». Стремилась добиться своих целей. Но и принц тоже думал прежде о себе. У каждого было свое личное «я». Но не было «нас». Нет, оно было. Все это время. Просто мы его не замечали, пока оно не накрыло нас здесь. В лесу. В земле врагов. В окружении опасности.
Его слова бросали меня в дрожь, заставляя снова хотеть и желать Кристофа. Так не должно быть. Мы не должны допустить повторение фатальной ошибкой. Не зачем нам будить лихо. До поры до времени наши дороги разойдутся. Нам не по пути. Мы оба это прекрасно знаем. Мое откровение лишь принесет очередную порцию боли мне.
- Крис, пожалуйста, прекрати, - умоляюще произнесла я. – Не надо.
Кристоф отпустил мою ногу, но не меня. Отпустил на миг, чтобы завладеть мной. Приблизиться ко мне вплотную. Не давал сбежать от себя. Чувствительно касался большим пальцем моих губ, обводя их контур. Как будто хотел так подбодрить. Или выбить откровение? В любом случае моя самооборона таяла от его прикосновений. Мне не выстоять в этой борьбе. Я пропала, осознавая, что хочу снова ощутить вкус поцелуев Кристофа. Медленно и властно раскрывает мои губы. Чувствовать, как во рту хозяйничает его язык, заигрывая с моим. Но это табу, заставляющее меня судорожно сглотнуть, чтобы сохранить остатки здравомыслия.

Я вынуждена снова смотреть принцу в глаза. Фокусироваться только на нем. И своего страха мне не скрыть от Кристофа. Я боялась неизвестности рядом с ним. Каждый его шаг непредсказуем. Принца невозможно просчитать. Я упрямо покачала головой, прикрыв глаза.
- Я устала обжигаться, - еле слышно и с болью прошептала я, вспоминая самые сложные моменты между нами. – Я боюсь верить тебе.
Если я признаюсь, то вручу в руки Криса такое оружие против себя. Один выстрел способен убить мою душу наповал. Сжечь все дотла. В сознании вставала картина из недавнего прошлого. Разгон гарема. Мысли наложниц. Даже тогда в самые горькие минуты своей жизни они продолжали думать о своем господине. Хозяине их душ и тел. И эти мысли бывших любовниц принца я тогда читала.
- Ты берешь все без остатка. Превращаешь в тлен ко всему, чему прикасаешься, – сказала я ему в лицо как приговор. – Но никогда и никому ты ничего не давал взамен.
Мы молчали. Я вспоминала признание Конрада. Нашу не простую историю любви. Как поначалу заигрывала с его сердцем, пока не поняла, что это мои чувства к нему это серьезно и надолго. Наше непростое признание друг другу. Конрад не принял свою демоническую ипостась, но смирился с моей сущностью Богини Победы. Он понимал важность и значение моих божественных обязанностей, готовясь ждать меня хоть целую вечность.
- Конрад, - пересохшими губами произнесла я.
Вот и теперь Конрад ждет меня. Наше воссоединение. Как-то коротая разлуку длиною год. Он многим ради меня готов пожертвовать. А что я дала ему взамен?...
Все праведные мысли о Конраде из моей головы выбивала нежность Кристофа. Не позволяет думать о другом мужчине. Он продолжал гладить мои щеки, волосы, перебирать пряди волос. Его ласки напоминали о том, что он здесь и сейчас. Рядом со мной. Лицом к лицу. На коленях. И у нас неоконченный разговор. Он терпеливо ждет. Искренне просит верить ему. Дарит веру в себя. В это наше «нас». А мне так сложно с каждой минутой смотреть ему в глаза, чтобы не выдать себе. Своих чувств.
Я коснулась пальцами ладоней Кристофа, намереваясь высвободить свое лицо. Вместо этого предательски прошлась по всех их длине, нежно и медленно поглаживая. Наши пальцы переплелись.
- Да, я чувствую, - тихие слова слетели с моих губ, - Между нами что-то изменилось…
Мои пальцы коснулись перстней Кристофа, чувствуя их прохладу. Воспоминание Маре и нечто большее, о чем вампир не догадывается… . О том следе, что оставила чернокнижница в душе вампира. О моей ревности о памяти к ней. О том, что я не собираюсь делить Кристофа с ней. И пора бы выбить Мару из головы принца.
- Я не знаю, как назвать это чувство, - продолжила я, касаясь указательным пальцем кончика губ. – Но знаю одно. Это не ненависть.
А потом позволила себе то, что давно рвалось наружу. Поступила чисто по наитию. Поцеловала Кристофа, даря ему легкий поцелуй и подтверждая свои слова. Стоило нашим губам встретиться, как Кристоф углубил поцелуй, сжимая мне рукой затылок. Заставляя забыть о реальности. Но реальность сама пришла к нам, напомним о том, где мы находимся. Стремительно ворвалась, нарушив наше уединение.
Эту правду жизни я увидела в следующий миг. Мои глаза застыли от ужаса, а руки с силой оттолкнули от себя Кристофа…

...

Кристоф Сенд тор Эдем:

Сжав зубы, я слушал эту отповедь, до боли откровенные слова. Доминика боялась и была права в своих опасениях. Она меня хорошо изучила и теперь использовала эти знания, отбивая мой порыв. Но неужели же у нас нет никакого будущего? Неужели сможем отбросить всё то, что между нами? Ведь она признала то, что между нами что-то большее, чем ненависть.

От звука этого имени я отдёрнулся, как от удара. Конрад, как ещё одна причина меня отвергнуть. Ревность к полудемону всколыхнулась во мне. Возлюбленный Доминики стоит между нами. Голос Богини был так тих, так робок. Надломленный, усталый. Я никак не думал, что разговор будет таким. Он разочаровывал меня. Но Конрад так далеко, а я – здесь. Ко мне она пришла, меня хотела спасти, рискуя всем. Мы и сейчас рискуем. Я снова посмотрел на Доминику, стал ласкать её печальное лицо, пытался поймать её взгляд, что-то по нему прочитать. Такой нежности от себя я не ожидал никогда. Хотелось лаской залечить её душевные раны, стереть переживания. Я ждал, чтобы Богиня продолжила наш откровенный разговор. Она, наконец, отмерла, выбралась из пучины своих мучительных дум. Попыталась убрать мою руку от своего лица, но вместо этого прошлась лаской по пальцам. Её пальцы мягко скользили по моим. Неужели она не видит, что даже от такого простого касания между нами возникает притяжение?
Я крепче сжал тонкое запястье, чувствуя, как учащённо бьётся пульс Доминики. Желанная кровь лилась по венам, ускоряя свой бег от моего прикосновения. Холод ночи разгонял наш общий жар. Воздух вокруг нас сгущался, наполнялся шумом нашего дыхания и едва слышными вздохами Доминики. Я чувствовал, как тело Богини пробуждается в ответ на моё присутствие, и приблизился к ней ещё больше, вдохнул её женственный аромат с привкусом отчаяния и страха. Мне хотелось, чтобы она отбросила все свои сомнения, поддалась тому желанию, что рвалось наружу. Чтобы бесстыдно предложила мне себя, позабыв обо всем. Тонкий аромат щекотал обоняние, Богине не удастся обмануть вампира своей холодностью: она хочет меня точно так же, как я хочу её. Но только борется с собой.

Признай же большее, Богиня… Дай нам шанс. Позволь себе чувствовать. Я молил её молча.

Я хотел сказать, что мы придумаем название вместе, потом. Главное не это. Важно то, что мы нашли в себе способность признать: это уже не ненависть. Так спокойно мы разговаривали впервые. Кто знает, удастся ли нам снова поговорить по душам. Доминика коснулась меня совсем легко, провела кончиком пальца про краю губ, но это невинное касание было мне дороже самых изощрённых ласк моих наложниц. Я чётко увидел момент, когда Богиня сдалась. Решимость мелькнула в глубине потемневших глаз, с тихим вздохом она потянулась ко мне, прильнула губами. Я притянул её к себе, чувствуя податливость тела, её горячее дыхание совсем рядом. Вжался в нежные губы, проводя языком по их поверхности, а потом углубляясь внутрь, чувствуя, как клыки прорываются наружу. Жажда. Желание. Нежность. Чувства и ощущения слились воедино, и я обрушил их на Доминику, властно притягивая к себе её голову за затылок. Её губы такие мягкие, такие податливые, она подходит мне идеально. Хочу, чтобы ощутила мои чувства через наши поцелуи, чтобы поняла, что уже отдаётся мне, а я буду владеть ею, и впереди у нас вечность. На меньшее я не согласен. Но мы подумаем потом, а сейчас только сплетение языков и битва с собой, чтобы не прокусить сладкие губы, впитывая в себе вместе с влагой поцелуя божественную кровь. Я хотел всего и сразу, желания переполняли меня через край, заслоняя собой действительность, поэтому я не сразу понял, что произошло.
Доминика резко упёрлась в меня руками и толкнула так, что я отлетел в сторону, не ожидая такого поведения. Глаза Богини были в ужасе расширены, она вцепилась пальцами в камень, на котором сидела, будто бы это могло спасти от опасности. Я вскочил на ноги и обернулся. Напротив стояли плотной стеной фигуры в чёрном. Некроманты. Чёрные плащи с капюшонами, угрожающие позы, длинные посохи, скипетры… Только видимое оружие, а ведь есть ещё и мощные артефакты. Один, два… Их было пятеро. Они были вооружены до зубов. Глаза горели беспощадным огнём. Явно не приветственная делегация. Я напрягся, готовясь к бесполезной битве, но она была проиграна, ещё не начавшись. Какой же я болван! Доминика была совершенно права, когда упрекала меня в том, что я пришёл сюда, а теперь подверг опасности и её. Первостатейная глупость! Ребёнок бы соображал лучше меня. Встав в боевую стойку, я извлёк наружу все свои ресурсы, глаза налились багровым огнём, когти и клыки вышли наружу, чтобы защищать свою женщину.
- Беги! – приказал я Богине, даже не оглядываясь на неё.
Если выйдет задержать некромантов, что у Доминики будет шанс убежать, спастись, но было бы смешно надеяться, что нам дадут сражаться. Чёрные воины подняли свои скипетры и направили их на нас. Невидимая энергия сбила с ног и скрутила тело в жгуты, парализовала. Я с трудом повернул голову, видя, как рядом корчится в судорогах Доминика. Острая боль пронзила всё тело, и я погрузился во тьму.
Очнулся от того, что задыхаюсь. В рот набилась пыль, какая слизь, лицо щекотало. Отплёвываясь, я освободил рот для жадного глотка, но вдохнул только затхлый и сырой воздух. Дышать было тяжёло. Сверху давила какая-то тяжесть. Я с трудом поднялся и сел, обнаружив себя на жёстком топчане, в кандалах на ногах и руках, на грязном полу жухлая солома, по серым каменным стенам струится влага, где-то в углу копошились крысы, за толстыми прутьями решётки мрак и оглушительная тишина.
Запах Мары я узнал сразу. Она ещё не подошла к камере, но я уже знала, что чернокнижница приближается. Но не почувствовал ничего, кроме злости на себя и липкого страха за Доминику. Где Богиня!? Мне понадобилось всё моё хладнокровие чтобы спокойно подняться с лежанки и подойти вплотную к прутьям решётки, не вцепиться в них, требуя сказать, где Богиня, а стоять спокойно. Мой взгляд мог заморозить воду.
В серых глазах Мары яркой вспышкой отразился триумф. Я вполне понимал чувства девушки, стоящей сейчас по ту стороны решётки. Она была всё такой же худой и бледной. Не знаю, что могло бы оживать эту холодную принцессу. В ней не было жизни. В чёрном плаще, с чёрными волосами, снова длинными, она была похожа на призрака, и только горящие холодным превосходством глаза убеждали в том, что передо мной живое существо. Минуты молчания давались мне легко. Я думал о том, что получил по заслугам, оказавшись в плену у Мары. Я ей задолжал за год плена. Но Доминика не должна была платить по моим счетам, и я готов был торговаться с Марой. В какой-то момент я понял, что ставлю жизнь Доминики выше своей, и от этой мысли сбило дыхание.
- Зачем ты пришёл, вампир? – спросила вдруг Мара, может, мне показалось, что в её голосе слышалась мука. Совсем непросто было ей, по всей видимости, видеть меня так близко, когда она думала, что избавилась от меня навсегда, убила своим проклятием. – Не мог выбрать для свидания другое место? Я не понимаю тебя. У тебя мозги отказали?
- Что значит, зачем я пришёл? Это ясно, как дважды два. Хотел найти тебя, спасал свою жизнь. Или ты забыла, что прокляла меня? Жаль тебя разочаровывать, но я всё ещё жив и надеюсь, что ты поможешь снять проклятие.
Звучало это всё, как абсолютная чушь, если вот так высказать вслух, но это было правдой.
Я не мог рассчитывать на прощение Мары, но мог же что-то ей предложить?
- Значит, снять проклятие… - улыбнулась Мара, и от этой улыбки по мне как будто проползла склизкая змея. Почему-то оглядев меня, чернокнижница откровенно рассмеялась, наслаждаясь своей властью. – Ты такой забавный, вампир. Никогда не думала, что буду смеяться над тобой. Ты уж извини, но сегодня у меня лимит по снятиям проклятия с насильником кончился. Я посмотрю в своём плотном графике и, может, найду местечко для тебя, а ты пока наслаждайся жизнью. Хочу поделиться с тобой одним секретом...
Мара склонилась ко мне низко, к самой решётке, растянув губы в гаденькой усмешке:
- Месть – самое сладкое блюдо на свете. Если не успею попрощаться, то передавай от меня крысам приятного аппетита.
Быстро удаляясь, Мара лишала меня последнего шанса на спасение. Дёргая прутья решётки, я вопил в темноту, взывая к ней, но всё было тщетно…

...