михайловна:
Ангелина Болотская
Представляешь, а я сегодня летала в Париж,
ведь он так пропитан весной и духами Шанель.
Я гуляла по паркам, ловила дождинки с крыш,
а в плеере песни по кругу певицы Адель.
Представляешь, а я сегодня летала в Париж,
и там облака проплывали довольно низко.
А ты правда альбом мой с самого детства хранишь?
мы искали любовь, теряя родных и близких.
Представляешь, а я сегодня летала в Париж,
это просто волшебно держать на ладонях снег.
Ты наверно уже никогда меня не простишь,
я летала в Париж, только жаль что опять во сне...
михайловна:
Оренбург
Баскакова Тамара
Оранжевая Азия — вплотную, вот лежит.
В селе соседнем ходят верблюжата.
Ташкентский поезд пыльный пробежит,
На окнах связка толстых рыб горбатых.
Сквозь Акбулак — столицу белых глин,
Сквозь Соль-Илецк — Туз-тюбе — соли горы
На Донгуз — речку, где лишь цвет один —
Цвет красных глин, тюльпаны гонит гордые.
Вот плавный старославный меновой.
Бок о бок к Оренбургу что приближен
Мост громкий над ураловой спиной
И в Оренбург, на нет разбег утешив.
Сей город на земле такой один
В ряд по породе с прочими не станет.
Он розовой России смуглый сын,
Он Азии оранжевый племянник.
Nadin-ka:
Наум Коржавин
ИЗ СТИХОВ О МОЛДАВИИ
Языки романской группы,
Юность древняя Земли!
Ставить памятник вам глупо —
Вы со сцены не сошли.
И пускай в быту правительств
И учёных знатоков
Нынче в моде деловитость
Всяких новых языков,-
Будут люди обращаться
К вам и дальше — вновь и вновь.
Вы и самых чуждых наций
Втайне гордость и любовь.
Есть в вас с самого начала
То, что нужно всем другим.
То, пред чем склонились галлы,
Разгромив уставший Рим,-
Нечто самое такое,
Без чего вокруг темно.
Что навек с мечтой людскою
В звуке слова сплетено.
Отзвук вечной литургии,
Гармоничность без прикрас.
Здесь, в Молдавии, впервые
Поражает это нас.
И смущён ты чем-то вроде,
И чудно тебе сперва
Слышать в сельском обиходе
Вдруг ученые слова.
Но войдя во всё охотно,
Понимаешь суть основ,-
Этот первый, обиходный,
Древний смысл высоких слов.
Неужели всё так грустно,
И навек уйдут с земли
Ясность мысли, ясность чувства,
Всё, что вы в себе несли,-
Звучность памяти и чести,
Благородство не на час?..
Лучше сгинуть с вами вместе,
Чем на свете жить без вас!
Пусть звучит всё это глупо,-
Не хочу, чтоб вы прошли,
Языки романской группы,
Мудрость нежная Земли.
михайловна:
Тадж - махал.
Владимир Пипченко
В зелени манго священного сада,
В утренней свежести раннего часа,
В первых лучах восходящего солнца
Облако и рукотворное чудо.
Пять куполов и ажурные стены,
Стражей бессменной стоят минареты,
В стрельчатых арках сверкают алмазы,
В зеркале вод неподвижно сияют.
Благословенный покой и прохлада,
Горлинка томно воркует под сводом.
К плитам гробницы рукой прикасаюсь,
Алые розы - любви подношенье.
В памяти строки газелей Хосрова
И соловьиные бейты Хафиза,
Всё так старо и по-прежнему ново
Вечной любви драгоценные ризы.
Мост через реку им больше не нужен
И мавзолея второго не надо,
Крепость поодаль, как чёрная птица,
Здесь падишах заключённый томился.
Смерть ли любимой, измена ли сына,
Что оборвало дни Шаха - Джахана?
Не иссякают паломников реки
И чудеса на земле не иссякнут
михайловна:
Терентьева Марина
Вечерний Киев в ожерелье ярком
Огней, витрин, мостов и фонарей.
Тумана шаль опустится на парки,
Чтоб до утра укутать поскорей.
Шумит Крещатик, словно море в бурю,
Раскрыли пары пёстрые зонты.
А я в плаще летящем из лазури
Несу в руках осенние цветы.
И гитарист играет в переходе,
Но, сразу видно, думает о Ней.
И дифирамбы все поют погоде,
Что подарила пару тёплых дней.
Вечерний Киев. Я не нагуляюсь
И никогда не надышусь тобой!
В днепровской дымке тихо растворяюсь,
Парфюма шлейф оставив за собой…
Nadin-ka:
Владимир Бенедиктов
АЛУШТА ДНЕМ
Гора с своих плеч уже сбросила пышный халат,
В полях зашептали колосья: читают намазы;
И молится лес — и в кудрях его майских блестят,
Как в четках калифа, рубины, гранаты, топазы.
Цветами осыпан весь луг; из летучих цветков
Висит балдахин: это рой золотых мотыльков!
Сдается, что радуга купол небес обогнула!
А там — саранча свой крылатый кортеж потянула.
Там злится вода, отбиваясь от лысой скалы;
Отбитые, снова штурмуют утес тот валы;
Как в тигра глазах, ходят искры в бушующем море:
Скалистым прибрежьям они предвещают грозу,
Но влага морская колышется где — то внизу:
Там лебеди плавают, зыблется флот на просторе.
михайловна:
ШОТЛАНДИЯ
Людмила Лурье
В Шотландию дорога в два ряда
Среди полей, засеянных капустой,
Вдоль городков, где чистенько, но пусто,
И под мостами плещется вода,
Через леса, где не пройдет нога
И облака купаются в озерах,
Где Чудище по воле фантазера,
Туристами снабжает берега.
Где сгубленной Марии тут и там
Скульптурные и прочие портреты,
И где ее падения секреты
Ведут по удивительным местам,
Где толщина и недоступность стен,
И подлинность дворцового убранства,
У ими же объятого пространства
Соперничают в значимости тем.
Где виски дозревает в погребах
И Музыка уже сидит в печенках,
Где лейтмотивом мужики в юбчонках,
И клетчатый рисунок на гербах.
Где луговин роскошный изумруд
Пестрит овечьей россыпью жемчужной,
Мычат коровы низко и натужно,
Одобрив нами выбранный маршрут.
Где, если сухо, значит – повезло,
А на английский переводчик нужен,
Где сало к чаю подают на ужин,
И на душе так нежно и светло.
михайловна:
Тимофеев В.
Взгляни на карту… Выше. Выше!
Вот там, где лишь указкою достать,
на самый край России город вышел,
чтоб штормовать и — всех наверх свистать!
Там берег крут — как край всемирной ямы.
Там острова вмерзают в синий лёд.
Там океан, ворочаясь, как мамонт,
раскачивает сушу словно плот.
Там сдвинута обыденность земная.
Там летом — день сплошной, всю ночь — светло,
Ну а зимой приходит ночь — сплошная,
как будто солнце снегом замело.
Но как бы нас штормами ни качало,
не жгло метелью, скрученною в жгут,
горжусь: здесь океан берёт начало,
пути морские здесь отсчёт берут.
Лицом на океан — мой город-символ.
И всё ж взглянуть на юг — милей в сто раз:
отсюда начинается Россия…
От Мурманска,
от моря,
и от нас.
Nadin-ka:
Евгений Винокуров
СИНЕВА
Меня в Полесье занесло.
За реками и за лесами
Есть белорусское село —
Все с ясно-синими глазами.
С ведром, босую, у реки
Девчонку встретите на склоне.
Как голубые угольки,
Глаза ожгут из-под ладони.
В шинельке,— видно, был солдат,—
Мужчина возится в овине.
Окликни — он поднимет взгляд,
Исполненный глубокой сини.
Бредет старуха через льны
С грибной корзинкой и с клюкою.
И очи древние полны
Голубоватого покоя.
Пять у забора молодух.
Судачат, ахают, вздыхают…
Глаза — захватывает дух!—
Так синевой и полыхают.
Девчата.
Скромен их наряд.
Застенчивые чаровницы,
Зардевшись, синеву дарят,
Как драгоценность, сквозь ресницы.
1955
михайловна:
Георгий Скрипкин
В курортном окружении Машук
взирает на красоты Пятигорска.
Бескраен завораживающий круг,
заманчивы целительные горы.
Стекает минеральная вода
в бюветы пятигорского бульвара.
Когда-то здесь гуляли господа,
поэзия духовная звучала.
И был среди восторженных гуляк
поэт, чье имя в летопись вписалось.
Взмывал его рифмованный кулак
и искра возмущения вбивалась.
То Лермонтов к отмщенью призывал
за гибель одаренного поэта.
Гремел его стихов девятый вал,
и брошенный призыв не канул в лету…
…Ищу с волненьем скорбный обелиск
писателя с простреленною рифмой.
Кладу на всякий случай чистый лист
и ветку благодарственного ритма.
михайловна:
Мулен Руж.
Павел Весенин
Бульвар Клиши одет в туман,
Шерше ля фам, я в Мулен Руже,
Где в панталончиках из кружев
Танцуют девушки канкан.
Я пьян от танцев и вина,
Кровь будоражит танцовщица,
Любви и чувственности жрица,
Французской прелести полна.
Ах, эта линия колен, -
Мон шер ами, виват блаженство!
Твое нагое совершенство -
Мой сладкий и горячий плен.
Ты не танцуешь, а паришь,
И кажется, что не над сценой,
А чайкой белою над Сеной, -
О, мой блистательный Париж!
михайловна:
ЛИЛЛИХАММЕР
Людмила Лурье
Вы пoезжайте в Лиллихаммер, что по дорогена фиорды,
Снимите комнату в отеле над речкой Мюсой,на горе;
Вы пoезжайте в Лиллихаммер, вы так давно туда хотели,
Чтоб поутру в долине горной проснуться утром на заре.
Вы поезжайте в Лиллихаммер, там зелена трава на склонах
И солнце летом не садится, а отражается в реке…
Вы поезжайте в Лиллихаммер дышать смолой в еловых кронах,
И опьяненно насладиться ее рукой в своей руке.
Вы поезжайте в Лиллихаммер… На пол поставьте чемоданы
И ничего не говорите, чтоб зазвучала тишина…
Вы поезжайте в Лиллихаммер и, торжествуя миг желанный,
Вы очарованно замрите у растворенного окна
Nadin-ka:
Мария Петровых
Чистополь
Город Чистополь на Каме…
Нас дарил ты, чем богат.
Золотыми облаками
Рдел над Камою закат.
Сквозь тебя четыре ветра
Насмерть бились день и ночь.
Нежный снег ложился щедро,
А сиял — глазам невмочь.
Сверхъестественная сила
Небу здешнему дана:
Прямо в душу мне светила
Чистопольская луна.
И казалось, в мире целом
Навсегда исчезла тьма.
Сердце становилось белым,
Сладостно сходя с ума.
Отчужденностью окраски
Живо все и все мертво —
Спит в непобедимой сказке
Город сердца моего.
Если б не росли могилы
В дальнем грохоте войны,
Как бы я тебя любила,
Город, поневоле милый,
Город грозной тишины!
Годы чудятся веками,
Но нельзя расстаться нам —
город Чистополь на Каме,
на сердце горящий шрам.
1943
михайловна:
Тадж-Махал.
Годунова Катерина
Усыпано звёздами небо,
Над дремлюще-сказочной Агрой.
Весь город наполнился светом,
Пропахшим магической амброй.
Затих Тадж-Махал белоснежный,
Вокруг только тени летают.
Прохладного мрамора нежность,
Случайных прохожих ласкает.
Зеркальные своды гробницы
Печалью живой серебрятся.
Им очи прекрасной царицы,
Сегодня, наверное, снятся.
Любви нескончаемой символ,
Великих Моголов творенье…
Сей храм, будто верности стимул,
Хранит в себе мира спасенье.
Peony Rose:
Алексей Глуховский
С Превером
Птичьей стаей
в оперенье рыжем,
в воздухе, пропитанном дождём,
осень закружилась над Парижем
в танго нескончаемом своём.
Отмирают годы, словно листья,
под ногами стелятся ковром.
По-французски «грустный» будет «triste».
Мы грустим с Превером под дождём.
Наблюдаем медленную Сену
и в леса одетый
Нотр-Дам.
Ливень на воде
взбивает пену
и с рекой уходит
в океан.
Мне поэт читает стих давнишний.
Мы стоим, подняв
воротники...
Между нами дождь,
как третий лишний,
тонет в ряби пасмурной реки.