Татьяна Полякова

Мальчик «пиздец»

он приходит, когда у тебя потолок заплёван,
он приходит, когда ты готова убить любого,
кто напомнит тебе о времени года/суток,
он приходит, когда забываешь как бьют посуду.

потому что в твоих стаканах утихли бури,
он всегда не в себе, он смеется и много курит,
он слегка утомлён бесконечными after-party,
и глаза у него такие, что можно спятить.

он приходит, и ты забываешь про сон и пищу,
он не ищет любви, он давно ничего не ищет,
он садится напротив, тебя берёт, и разом
твоя жизнь накрывается медным тазом.

это мальчик «пиздец», это мальчик «сушите вёсла».
это мальчик «плевать я хотел, что случится после»,
это мальчик «сегодня здесь, завтра в Амстердаме»,
это мальчик «шизофрения не за горами».

у него-то пожар, то потоп, то медные трубы,
он бывает пронзительно нежным, но чаще грубым.
он молчит, запивая откровения чаем,
выгибается раненым тигром, когда кончает.

он целует твою ладонь, говорит спасибо,
ты встаешь на дыбы, ты как будто висишь на дыбе.
он уходит, и ты сползаешь по стенке на пол,
опрокинув стаканчик ядренных сердечных капель.

он уходит, и ты понимаешь, что это финиш.
собираешь себя по частям и опять половинишь,
четвертуешь, рыдаешь, роняешь с балкона,
каменеешь у зеркала как Медуза Гаргона.

это мальчик «привет», это мальчик «какая жалость»,
это мальчик «я не припомню, гды мы встречались»,
это мальчик «таких не любят, таких стреляют»,
это мальчик «пиздец»,
ты жива еще?
поздравляю!

Перестань намекать на постель -
Ведь проблем не решают объятьем.
Я сегодня надену Шанель –
Буду
__в маленьком
_______черном
_____________платье.

Хватит «гнать» романтичную чушь.
Видишь, лед уже в виски растаял?
Ах, какая нестойкая тушь…
Только плакать у нас – против правил.

Где ты ангелов видел с тату?
С интеллектом таким аморальным?
Так старался, а выбрал не ту…
Что ж бывает… не все идеальны.

Шпилька – больше, чем просто каблук…
Это высь! И стремление к звездам!..
И давай обойдемся без рук,
Ведь – увы – приручать меня поздно…

Лучше битва, чем мир взаперти.
Это тайна всех маленьких женщин:
Из двух зол, что стоят на пути,
Выбрать то, что покажется меньшим.

Стоп! – не чокаясь, выпьем до дна
За любовь! / а сквозь зубы «Проклятье!»…/

Беззащитна. И этим сильна.
В этом
___маленьком
_______черном
___________платье.

Суженое-ряженое



Чуши не пороть.
Пораскованней.
– Дорогой Господь!
Дай такого мне,

Чтобы был свиреп,
Был как небоскрёб,
Чтобы в горле рэп,
А во взгляде стёб,

Чтоб слепил глаза,
Будто жестяной;
Чтоб за ним как за
Каменной стеной;

Туже чтоб ремней,
Крепче, чем броня:
Чтобы был умней
И сильней меня;

Чтобы поддержал,
Если я без сил,
Чтобы не брюзжал,
Чтобы не бесил,

Чтобы был холён,
Чтобы был упрям,
Чтоб «У этой вон –
Идеальный прям!»

Чтобы, пыль вокруг
Каблуком клубя,
Он пришёл и вдруг –
«Я люблю тебя».


Я хочу подарить тебе



Я хочу подарить тебе сына…
В день, когда ты в мой город вернешься,
В час, когда ты, обняв меня сильно,
Всем несчастьям назло улыбнешься,
Я хочу, чтобы был он похожим
На любимого мною мужчину,
Чтоб читалась в глазах у прохожих
Нежность тихая…так…без причины
Я хочу, дать ему твое имя,
Чтобы вдвое счастливей быть, Ромка,
Чтобы знать, что никто не отнимет,
Чтобы радость звучала так громко!
Я хочу, лишь проснувшись под утро
Слышать всё еще сонное «мама»
Чтобы сердце, от гордости будто,
Разрыдалось немыми слезами,
Я хочу, чтобы ручки родные,
Протянул он ко мне, если страшно,
Чтобы были вы рядом, живые,
Остальное, поверьте, неважно.
Я хочу, сделать все, что возможно,
Всё тепло, что в душе я хранила
В ваши руки вложить осторожно…
Я вот так никогда не любила!!!


Тюльпаны



Есть сигарета?
Вот.
Буду ли кофе? -
Да.
И эта ночь пройдет.
Тюльпаны.
Как много слов и слёз.
Кто ты такой?
Прости.
Зачем ты мне принес тюльпаны?
Бледные бутоны кногам Мадонны,
Непереносимо тебя люблю!
О, как нестерпимы, и как бездонны,
Падаю и вновь в небесах парю.
И наши слова тяжелы, как камни,
И не сумели друг другу помочь.
Рассыпалась ночь на тюльпаны, тюльпаны,
Не удержали ту летнюю ночь.

Есть сигареты?
Вот.
Буду ли кофе? -
Да.
И эта ночь пройдет.
Тюльпаны.
Как много слов и слёз.
Кто ты такой?
Прости.
Зачем ты мне принёс тюльпаны?
Блондинки и рыжие,
Феи и стервы.
Лилии, розы, кактусы, мак.
Нежность, страданье,
Звенящие нервы.
Многих ещё сведешь ты с ума.
Всё пройдет и станет далёким и странным,
Но молю тебя, как сквозь туман:
Не дари, пожалуйста, им тюльпаны!
Не дари ни один тюльпан....

Крестик

Меня любят толстые юноши около сорока,
У которых пуста постель и весьма тяжела рука,
Или бледные мальчики от тридцати пяти,
Заплутавшие, издержавшиеся в пути:
Бывшие жены глядят у них с безымянных,
На шеях у них висят.
Ну или вовсе смешные дядьки под пятьдесят.

Я люблю парня, которому двадцать, максимум двадцать три.
Наглеца у него снаружи и сладкая мгла внутри;
Он не успел обрести той женщины, что читалась бы по руке,
И никто не висит у него на шее,
ну кроме крестика на шнурке.
Этот крестик мне бьется в скулу, когда он сверху, и мелко крутится на лету.
Он смеется
и зажимает
его во рту.


***
С ним ужасно легко хохочется, говорится, пьется, дразнится; в нем мужчина не обретен еще;
она смотрит ему в ресницы – почти тигрица, обнимающая детеныша.

Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически;
его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.

Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке; высокопарна речь его;
его тянет снимать на пленку, фотографировать – ну, бессмертить, увековечивать.

Он ничейный и всехний – эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания.
Она жжет в себе эту детскую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует – безосновательно, но отчаянно.
Даже больше, осознавая свое бесправие.
Они вместе идут; окраина; одичание; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.

Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним, «вот я спрячусь – ты не найдешь меня»;
она старше его и тоже почти красивая. Только безнадежная.

Она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущенкой бликов два их овала.
Она всхлипывает – прости, что-то перенервничала. Перестиховала.

Я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеешься, как прядь отбрасываешь со лба;
у меня до тебя все что ни любовь – то выкидыш, я уж думала – все, не выношу, несудьба.
Зачинаю – а через месяц проснусь и вою – изнутри хлещет будто черный горячий йод.
А вот тут, гляди, - родилось живое. Щурится. Улыбается. Узнает.

Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трется носом в ее плечо, обнимает, ластится.
Он не любит ее, наверное, с января еще – но томим виноватой нежностью старшеклассника.

Она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая».
Он проводит ее, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.

И какая-то проводница или уборщица, посмотрев, как она застыла женою Лота
– остановится, тихо хмыкнет, устало сморщится – и до вечера будет маяться отчего-то.


***
Надо было поостеречься.
Надо было предвидеть сбой.
Просто Отче хотел развлечься
И проверить меня тобой.
Я ждала от Него подвоха –
Он решил не терять ни дня.
Что же, бинго. Мне правда плохо.
Он опять обыграл меня.
От тебя так тепло и тесно…
Так усмешка твоя горька…
Бог играет всегда нечестно.
Бог играет наверняка.
Он блефует. Он не смеется.
Он продумывает ходы.
Вот поэтому медью солнце
Заливает твои следы,
Вот поэтому взгляд твой жаден
И дыхание – как прибой.
Ты же знаешь, Он беспощаден.
Он расплавит меня тобой.
Он разъест меня черной сажей
Злых волос твоих, злых ресниц.
Он, наверно, заставит даже
Умолять Его, падать ниц –
И распнет ведь. Не на Голгофе.
Ты – быстрее меня убьешь.
Я зайду к тебе выпить кофе.
И умру
У твоих
Подошв.