Лиза Клейпас "Искушай меня в сумерках"

[quote]Тоже ждала звериного альтер-эго Лео. Но вот мне лично кажется, что он пес, только в разных проявлениях. Так он озорной и веселый, как маленький щенок, который прыгает, кусает и хочет поиграть, пошутить. А когда умерла его бывшая возлюбленная, то он был готов последовать за ней, тут прямо история Хатико. И сейчас он бегает сам по себе, но как только найдет своего хозяина, то будет верен ему до самом смерти.
_________________
хорошо сказанно. и Кэт должна стать его "хозяйкой".
_________________

Ой, девочки, спасибо за перевод. Была очень занята на работе и только сейчас зашла на форум, а тут такой сюрприз. Классно встретиться со старыми героями!!! КЛАСС!!! Еще раз спасибо девочкам-переводчицам!!!

Я прочитала практически все книги Клейпас. И очень рада, НОВЫМ!!!!!! Спасибо переводчицам!!!! Ждем-с остального!

Светочка, и тебе огромное спасибо!!! С тобой работать - одно удовольствие!!!
И насчет работы в команде у Эрики - абсолютно согласна и подписываюсь под каждым словом!!!
_________________

Девочки, большое спасибо за такой прекрасный перевод. Так счастлива прочитать новую Клейпас. Ждем продолжения.
_________________

Да ладно вам, засмущали совсем! Но приятно, конечно!
Света, я ведь не вру, когда говорю что просто млею над твоими переводами. Без тебя, также как и без Lovepolly, Janina и ещё нескольких девчонок, я себе вообще ни одного перевода не представляю.
_________________

Девочки, специально зарегистрировалась на форуме, чтобы выразить вам свою благодарность! Большое вам спасибо, что вы находите время и силы для перевода таких замечательных романов как этот
Клейпас мой самый любимый автор , а потому каждая новая глава для меня праздник))

Ну что вы девчонки. Я хоть и новичок на сайте. Но читая переводы, стала замечать, что сначала просматриваю кто переводит. "Приор" отдаю ВАМ. Действительно живой перевод. Увлекает.
_________________

Девочки-солнышки, а сегодня будет продолжение?
_________________

Боюсь что нет.
_________________

Спасибо за ответ
_________________

Прочитала все восемь глав - получила истинное удовольствие!!! Роман просто замечательный!!!
Огромное спасибо всей команде переводчиц!

Жду событий на балу...! А ещё заинтриговали старые отношения Гарри с Кэтрин - очень не хотелось бы, чтоб у них была в прошлом любовная связь...
_________________

 » Глава 9

Девочки, вот 9-ая глава. Она ещё сыровата - не судите строго. Я на днях постараюсь её ещё немного подправить, а пока - бал!


Глава 9 (перевод - Milli, бета-ридинг - Москвичка, вычитка - Фройляйн)

Бал Норбери проводился в Белгравии, районе спокойствия и тишины в самом сердце Лондона. Суматоха, шум и плотность движения на Королевском мосту или на Слоан-стрит просто ошеломляли, но стоило пересечь Белгрэйв-сквер, как прохожий оказывался в настоящем оазисе упоительной благопристойности. Это был район внушительных мраморных посольств и величественных белых портиков, важных особняков с высокими напудренными лакеями, решительными дворецкими, и экипажами, перевозящими томных юных леди и их крошечных раскормленных собачек
Окружающие районы не представляли большого интереса для тех счастливчиков, которые проживали в Белгравии. Беседы здесь по большей части велись о местных делах – о том, кто приобрёл заслуживающий внимания особняк, или какая из соседних улиц нуждается в восстановлении, или что происходит по соседству.
К ужасу Поппи Кэм и Амелия согласились с оценкой ситуации, которую дал Лео. Демонстрация гордости и беззаботности просто необходима, если Поппи желает противостоять сплетням, возникшим из-за отказа Майкла Бэйнинга.
– У gadje хорошая память на такие вещи, – заметил Кэм сардонически. – Бог знает, почему они придают такое большое внимание мелочам, которые не имеют ни малейшего значения. Но, тем не менее, это так.
– Это всего лишь один вечер, – говорила Амелия Поппи с беспокойством. – Думаешь, ты сможешь справиться с происходящим, дорогая?
– Да, – безучастно согласилась Поппи. – Если вы будете рядом, то смогу.
Однако, когда она поднималась по парадной лестнице особняка, волна страха и неуверенности захлестнула её. Поппи выпила бокал вина для храбрости, но вино обожгло внутренности, словно кислота, а корсет показался затянутым чересчур туго. На ней было платье из присборенного белого атласа и бледно-голубого тюля. Талию стягивал пояс из атласных лент, глубокий вырез на груди присобран и оторочен изысканными волнами того же голубого тюля. Причесав волосы сестры и уложив их локонами, Амелия продела тонкую голубую ленту сквозь них.
Лео прибыл, как и обещал, чтобы сопровождать семью на бал. Он протянул свою руку Поппи и повёл её вверх по лестнице, в то время как остальные члены семьи следовали все вместе – en masse (фр.). Они вошли в душный дом, который был заполнен цветами, музыкой и шумом сотен голосов. Двери были сняты с петель, чтобы гости могли свободно перемещаться из бального зала в буфет и комнаты, в которых собирались для игры в карты.
Хатауэи ждали в вестибюле в очереди приглашённых гостей.
– Посмотрите, они все так вежливы и благородны, – сказал Лео, осматривая толпу, – я не смогу остаться надолго, кто-нибудь может повлиять меня.
– Но ты же обещал, что останешься хотя бы до окончания первого тура, – напомнила ему Поппи.
Её брат вздохнул:
– Ради тебя придётся, но я презираю такие мероприятия.
– Как и я, – мисс Маркс удивила всех, произнеся слова мрачным тоном и окидывая собравшихся гостей таким взглядом, словно это была вражеская армия.
– Мой Бог. Хоть в чём-то мы сошлись, – Лео послал компаньонке полунасмешливый-полусмущённый взгляд. – Нам нужно прекратить делать это, Маркс. Мой желудок начинает выворачивать.
– Пожалуйста, не смейте произносить это слово! – рявкнула она.
– Желудок? Почему же?
– Невежливо упоминать части своего тела, – она бросила на его рослую фигуру презрительный взгляд. – К тому же, уверяю вас, это никого не интересует.
– Вы думаете, нет? Я скажу, чтобы вы знали, Маркс, что множество женщин высказывались относительно моего…
– Рэмси, – прервал его Роан, посылая предупредительный взгляд.
Миновав вестибюль, Хатауэи разошлись в разные стороны. Лео и Кэм прошли к игорным столам, в то время как женщины направились к столам с закусками. Амелией немедленно завладела небольшая группка щебечущих матрон.
– Я не могу есть, – проговорила Поппи, с отвращением осматривая столы с холодными закусками, говяжьими окороками и салатами с омарами.
– А я проголодалась, – сказала Беатрис извиняющимся тоном. – Не возражаешь, если я что-нибудь возьму?
– Нисколько, мы постоим рядом с тобой.
– Возьмите ложку салата, – предложила мисс Маркс Поппи. – Хотя бы для вида. И улыбнитесь.
– Вот так? – Поппи попыталась изогнуть уголки губ вверх.
Беатрис посмотрела на нее с сомнением:
– Нет, так совершенно не пойдет. Ты похожа на лосося.
– Я и чувствую себя лососем, – ответила Поппи, – таким варёным, раскромсанным и законсервированным.
Так как гости образовали очередь в буфете, лакеи заполняли свои подносы и переносили их от стола к столу.
Поппи всё ещё стояла в очереди, когда к ней подошла леди Белинда Воллскоурт, молодая симпатичная девушка, оказывающая ей поддержку в течение всего сезона. Как только Белинда вышла в свет, на неё сразу обратили внимание несколько подходящих джентльменов, и вскоре она уже была помолвлена.
– Поппи, – тепло поприветствовала её Белинда, – как приятно видеть вас здесь. Многие сомневались, приедете ли вы.
– На последний бал сезона? – ответила Поппи с принужденной улыбкой. – Разве я могла пропустить такое?
– Я так рада, – леди Белинда послала ей сострадательный взгляд. Её голос понизился, – это так ужасно, то, что произошло с вами. Мне очень жаль.
– О, ничего такого, о чём стоило бы жалеть, – ответила Поппи живо. – Всё замечательно.
– Вы очень храбры, – заметила Белинда. – И, Поппи, помните, что однажды вы встретите лягушонка, который превратится в прекрасного принца.
– Это хорошо, – сказала Беатрис, – потому что все, что пока ей попадались, были принцами, превращающимися в лягушек.
Слегка смущённая Белинда выдавила улыбку и покинула их.
– Мистер Бэйнинг не лягушка, – возразила Поппи.
– Ты права, – согласилась Беатрис, – это было бы несправедливо по отношению к лягушкам, которые сами по себе прекрасные существа.
Только Поппи открыла рот, чтобы ответить, как услышала тихий смешок мисс Маркс. И сама она тоже начала смеяться, пока на них не стали бросать косые полные любопытства взгляды.
После того, как Беатрис закончила есть, они стали прогуливаться по залу. С верхней галереи, где разместился оркестр, непрерывным потоком лилась музыка. Зал ярко освещался светом восьми люстр и тонул в благоухающем аромате роскошных свежих роз.
Заключённая в безжалостные оковы своего корсета, Поппи дышала тяжело и прерывисто.
– Здесь слишком жарко, – пробормотала она.
Мисс Маркс посмотрела на её вспотевшее лицо, достала носовой платок и повела её к одному из множества плетёных стульев, стоящих у стены.
– Здесь довольно тепло, – сказала она. – Сейчас я узнаю, где находится ваш брат или мистер Роан, чтобы сопроводить вас улицу подышать свежим воздухом. Но сначала мне нужно повидать Беатрис.
– Да, конечно, – согласилась Поппи, заметив краем глаза, как два джентльмена уже подошли к Беатрис явно с надеждой вписать свои имена в её танцевальную карточку. Её младшая сестра вела себя с мужчинами в такой спокойной манере, которой Поппи даже представить себе не могла. Казалось, они обожали её, потому что она смотрела на них, как на своих домашних питомцев: кротко потакая и проявляя терпеливый интерес.
В то время как мисс Маркс просматривала танцевальную карточку Беатрис, Поппи, откинувшись на спинку стула, сосредоточилась на безжалостно затруднённом корсетом дыхании. К сожалению, сидя на этом стуле, она услышала беседу, ведущуюся с другой стороны увитой гирляндами колонны.
Три юных леди болтали на пониженных тонах, так и сочащихся самодовольным удовлетворением.
– Конечно же, Бэйнинг не взял бы её, – сказала одна из них. – Она симпатична, я согласна, но несколько неуместна… в социальном смысле. Один джентльмен, которого я знаю, сказал, что он пытался поговорить с ней на одной частной художественной выставке в Королевской академии, и она лепетала что-то абсолютно нелепое… о старом французском эксперименте с воздушным шаром, когда они привязали овцу и отправили её в воздух перед королём Луи каким-то … вы можете себе это представить?!
– Луи XVI, – прошептала Поппи.
– Но чего вы ожидали? – послышался другой голос. – Такая необычная семейка. Единственный, кто достаточно хорош для общества – лорд Рэмси. Но и он довольно испорчен.
– Повеса, – согласилась третья.
Поппи, только что такая разгорячённая, почувствовала себя так, словно её окатили ледяной водой. Она устало закрыла глаза и пожалела, что не может просто исчезнуть. Было ошибкой приехать на бал. Она пыталась доказать всем что… что её не волновал Майкл Бэйнинг, хотя это было не так. Что её сердце не разбито, когда это так. Всё в Лондоне – маска, притворство... Неужели так непростительно быть честным в своих чувствах?
Похоже, что так.
Она сидела спокойно, сцепив пальцы, пока её мысли не были потревожены каким-то оживлением около главного входа в бальный зал. Казалось, прибыла какая-то важная персона, возможно, член королевской семьи, или военная знаменитость, или влиятельный политический деятель.
– Кто он? – спросила одна из молодых леди.
– Кто-то новенький, – ответила другая.
– И красивый.
– Божественный, – согласилась её компаньонка. – Он должен быть влиятельным человеком, иначе не было бы такой суматохи.
Послышался лёгкий смех:
– И леди Норбери не трепетала бы так. Посмотрите, как она краснеет!
Любопытство пересилило, и Поппи, злясь на себя, наклонилась вперед, чтобы мельком взглянуть на вновь прибывшего. Всё, что она смогла увидеть – только тёмную голову, возвышавшуюся надо всеми. Он двигался по залу, непринужденно болтая со своими товарищами, в то время как плотная, усыпанная драгоценностями и сияющая леди Норбери цеплялась за его руку.
Узнав его, Поппи откинулась на спинку своего стула.
Гарри Ратледж.
Она не могла понять, почему он здесь и почему его появление вызвало у неё улыбку. Вероятно потому, что она не могла не вспомнить вчерашний день, когда увидела его одетым в белый фехтовальный костюм, пытающимся достать шпагой озорную обезьяну.
Сегодня он был дьявольски красив в вечернем костюме и белом накрахмаленном галстуке. Ратледж двигался и разговаривал с той же харизматичной непринужденностью, с которой делал всё.
Мисс Маркс вернулась к Поппи, когда Беатрис и светловолосый молодой человек закружились в водовороте танцующих пар.
– Как вы… – начала было она и запнулась, резко втянув в себя воздух. – Чёрт возьми, – прошептала она. – Он здесь.
Впервые Поппи слышала проклятие из уст компаньонки. Удивлённая реакцией мисс Маркс на появление Гарри Ратледжа на балу, Поппи нахмурилась:
– Я заметила. Но почему вы…
Она осеклась, проследив за направлением взгляда своей компаньонки.
Мисс Маркс не смотрела на Гарри Ратледжа.
Она смотрела на Майкла Бэйнинга.
Вновь вспыхнувшая боль затопила грудь Поппи, когда она увидела своего бывшего поклонника на противоположной стороне комнаты, такого стройного и привлекательного. Его пристальный взгляд остановился на ней. Он отверг её, выставил на всеобщее осмеяние и затем приехал на бал? Он искал новую жертву для соблазнения? Возможно, предположил, что пока он танцует с молодыми девушками в Белгравии, она должна была скрываться в гостинице и плакать в подушку?
Именно то, что она и хотела сделать.
– О боже, – прошептала она, пристально глядя в сочувствующее лицо мисс Маркс. – Не позволяйте ему заговорить со мной.
– Он не будет устраивать сцену, – спокойно заверила её компаньонка. – Наоборот, любезная фраза или две смягчат ситуацию для вас обоих.
– Вы не понимаете, – хрипло сказала Поппи. – Я не смогу обмениваться любезностями сейчас. Я не могу оказаться перед ним. Пожалуйста, мисс Маркс.
– Я отошлю его, – мягко произнесла её компаньонка, распрямляя узкие плечи. – Не волнуйтесь, возьмите себя в руки, дорогая, – она встала перед Поппи, и поймав взгляд Майкла, двинулась ему на встречу, чтобы поговорить.
– Спасибо, – прошептала Поппи, хотя мисс Маркс уже не могла её услышать. Слишком испуганная, чтобы чувствовать обжигающие глаза слёзы, Поппи слепо уставилась в пол. Не плакать. Не плакать. Только не это…
– Мисс Хатауэй, – весёлый голос миссис Норбери вторгся в её безумные мысли. – Этот джентльмен просил меня представить его вам, счастливица! Это такая честь и удовольствие представить мистера Гарри Ратледжа, хозяина гостиницы.
Пара начищенных до блеска чёрных туфель появилась в поле её зрения. Поппи несчастно посмотрела в его яркие зелёные глаза.
Гарри поклонился, встретив её взгляд:
– Мисс Хатауэй, как вы…
– Я хочу танцевать, – сказала Поппи, фактически вскочив со своего стула и хватая Гарри за руку. Её горло так сжало, что она с трудом могла говорить. – Давайте потанцуем.
Леди Норбери смущённо усмехнулась:
– Какое очаровательное воодушевление.
Поппи ухватилась за руку Гарри, будто за единственную спасительную соломинку.
Его пристальный взгляд опустился на её пальцы, судорожно сжимавшие великолепную чёрную шерстяную ткань его рукава. Он накрыл её пальцы, ободряюще сжав их в своей ладони, большим пальцем поглаживая её запястье. И даже через два слоя белых перчаток она чувствовала, как его прикосновение успокаивает её.
В этот момент мисс Маркс вернулась, отослав Майкла. Её брови угрюмо нахмурились, когда она взглянула на Гарри.
– Нет, – сказала она коротко.
– Нет? – его губы весело дрогнули. – Я ещё ничего не просил.
Мисс Маркс холодно на него взглянула:
– Очевидно, вы желаете танцевать с мисс Хатауэй?
– У вас есть возражения? – спросил он невинно.
– Несколько, – ответила мисс Маркс так резко, что и леди Норбери и Поппи посмотрели на неё с удивлением.
– Мисс Маркс, – сказала мисс Норбери, – я могу поручиться за характер этого молодого человека.
Компаньонка сжала губы в тонкую линию. Она посмотрела в блестящие глаза Поппи и на её вспыхнувшее румянцем лицо, стараясь определить, насколько та близка к потере самообладания.
– Когда танец закончится, – сказал она Поппи мрачно, – облокотитесь на его левую руку и настоите на том, чтобы он проводил вас назад ко мне, сюда, и здесь он уже откланяется. Понятно?
– Да, – прошептала Поппи, выглядывая из-за широкого плеча Гарри.
Майкл пристально смотрел на неё с противоположного конца комнаты, и лицо его было мертвенно-бледным.
Ситуация сложилась отвратительная. Поппи хотелось убежать с бала как можно дальше. Но вместо этого она должна была танцевать.
Гарри подвел её к кругу вальсирующих пар и обнял за талию. Поппи прижалась к нему, одна её ладонь, слегка дрожа, лежала у него на плече, другую надёжно сжимала его рука. Одним пристальным взглядом Гарри смог охватить всю возникшую картину: её непролитые слезы, мечущийся Майкл Бэйнинг, и множество любопытных взглядов, бросаемых на них.
– Чем я могу помочь? – спросил он мягко.
– Уведите меня отсюда, – сказала она. – Как можно дальше. В Тимбукту.
Гарри выглядел сочувствующим и удивлённым.
– Не думаю, что они пускают европейцев в эти дни, – он увлёк её в круг танцующих, пристраиваясь к движению, и единственной возможностью не споткнуться и не упасть было следовать за ним без колебаний.
Поппи была благодарна хоть за какую-то возможность сосредоточится ещё на чём-нибудь, кроме Майкла.
Как она и предполагала, Гарри оказался великолепным танцором. Поппи расслабилась, приноровившись к его ровным, слаженным движениям ведущего.
– Спасибо, – сказала она. – Вы, наверное, задаетесь вопросом: почему я…
– Нет, не задаюсь. Всё было написано на вашем лице и лице Бэйнинга. И все, кто хотел это видеть, имели возможность всё понять. Вы не очень хорошо умеете лицемерить, не так ли?
– Мне это никогда и не нужно было, – к ужасу Поппи её горло сжалось и глаза защипало. Она попыталась было восстановить сбившееся дыхание, но корсет сдавливал её грудь, и она почувствовала головокружение.
– Мистер Ратледж, вы не могли бы проводить меня на террасу, чтобы я могла подышать свежим воздухом?
– Конечно, – его голос звучал успокаивающе. – Сделаем ещё один круг по комнате и ускользнём.
При других обстоятельствах Поппи, возможно, порадовалась бы такому его уверенному лидерству, музыке, заполнявшей комнату. Она вгляделась в смуглое лицо своего неожиданного спасителя. Он был великолепен в элегантной одежде с аккуратно зачёсанными назад тёмными волосами. Но под его глазами, как всегда, пролегли лёгкие тени. Окна беспокойной души. Он мало спит, подумала она, и тут же задалась вопросом о том, осмелился ли кто-нибудь намекнуть ему об этом.
Даже сквозь туман своего оцепенелого состояния Поппи вдруг пришло в голову, что факт, приглашения её Гарри Ратледжем на танец, мог быть расценен как проявление интереса к её особе.
Но это не могло быть правдой.
– Почему?
– Что почему?
– Почему вы пригласили меня на танец?
Гарри на мгновение заколебался, будто разрываясь между соблюдением такта и честностью. Перевесило последнее.
– Потому что мне хотелось завладеть вами.
Сбитая с толку, Поппи сосредоточила внимание на простом узле его белоснежного галстука. В другое время, в другой ситуации, его слова невероятно польстили бы ей. Сейчас же она была слишком поглощена отчаянием от разрыва с Майклом.
С ловкостью воришки Гарри вывел её из толпы танцующих и подвёл к ровному ряду французских окон, ведущих на террасу. Она слепо следовала за ним, едва заботясь о том, заметил ли кто-нибудь их уход или нет.
Воздух снаружи овеял её прохладой и ожёг лёгкие свежестью. Поппи резко втягивала его в себя, благодарная за то, что смогла избежать удушья бальной залы. Горячие слёзы покатились по её щекам.
– Сюда, – сказал Гарри, подводя её к противоположной стороне балкона, протянувшегося почти на всю ширину особняка. Лужайка под ними простиралась подобно тихому, спокойному океану. Гарри провел Поппи в затенённый угол. Засунув руку в карман, он нашел аккуратно сложенный прямоугольником носовой платок и подал его ей.
Поппи промокнула им свои глаза.
– Я не могу передать вам, – произнесла она дрогнувшим голосом, – насколько мне жаль. Вы были так добры, пригласили меня танцевать, и теперь вам приходится составлять компанию самой настоящей лейке.
Мужчина выглядел удивлённым и сочувствующим. Наклонившись вперёд, он облокотился на перила балкона, таким образом оказавшись перед ней. Его молчание раскрепостило её. Ратледж понимал, что сейчас никакие слова не исцелят её раненую душу.
Поппи тихо вздохнула, обретая покой – дар мягкой прохладой ночи и долгожданной тишины.
– Мистер Бэйнинг собирался сделать мне предложение, – сказала она, сморкаясь по-детски непосредственно. – Но передумал.
Гарри изучал её в темноте своими кошачьими глазами:
– И как он это объяснил?
– Его отец не одобрил наш союз.
– И вас это удивляет?
– Да, – ответила Поппи, обороняясь. – Потому что он обещал мне.
– Мужчинам положения Бэйнинга довольно редко выпадает случай жениться по собственному выбору. Есть кое-что гораздо более весомое в этом отношении, чем их личные предпочтения.
– Более важное, чем любовь? – спросила Поппи со страстной горячностью.
– Конечно.
– На самом деле, брак – это союз двух людей, заключённый самим Богом. Не больше и не меньше. Разве это кажется наивным?
– Да, – отрезал Ратледж.
– Губы Поппи изогнулись в ехидной насмешке, хотя ей вовсе не было так весело, как могло показаться.
– Я уверена, что прочитала слишком много сказок, в которых принц, как полагается, убивает дракона, побеждает злодея, женится на служанке и привозит её в свой замок.
– Сказки следует воспринимать как развлечение, – ответил Гарри, – а не как справочник к реальной жизни.
Он аккуратно снял свои перчатки и спрятал их в карман. Опершись обеими руками на перила, он бросил на неё косой взгляд:
– А что делает служанка, когда принц бросает её?
– Она отправляется домой, – пальцы Поппи напряжённо сжали влажный комочек платка. – Я не соответствую Лондону со всеми его интригами и иллюзиями. Я хочу вернуться в Гемпшир, где смогу окунуться в спокойствие деревни.
– Надолго?
– Навсегда.
– И выйти замуж за фермера? – спросил он скептически.
– Возможно, – Поппи насухо вытерла щёки. – Я была бы замечательной женой фермера. Я справляюсь с коровами, я умею готовить рагу. И я ценила бы возможность читать в тишине и покое.
– Рагу? Что это? – Гарри, казалось, проявлял интерес к совершенно не интересующему его предмету, склоняя свою голову все ближе к её.
– Питательное овощное блюдо.
– Как вы научились готовить его?
– Моя мать, – Поппи понизила голос, как будто выдавала конфиденциальную информацию. – Секрет, – сказала она мудро, – в нескольких каплях эля.
Они стояли слишком близко. Поппи знала, что должна отодвинуться. Но близость Гарри давала ей ощущение надёжного убежища, и аромат его был свежим и волнующим. На вечернем воздухе её обнажённые руки покрылись гусиной кожей. А он был таким большим и тёплым. Ей хотелось ощутить его рядом с собой, зарыться, как в норку, в его сюртук, будто она была одним из маленьких домашних питомцев Беатрис.
– Вы не предназначены быть женой фермера, – сказал Гарри.
Поппи посмотрела на него жалким взглядом:
– Думаете, ни один фермер не захотел бы жениться на мне?
– Я думаю, – медленно проговорил он, – что вы должны выйти за человека, который будет ценить вас.
– Такие в большом дефиците, – девушка состроила гримасу.
Ратледж улыбнулся.
– Вам нужно только одно, – мужчина схватил её руку, его ладонь легла на задрапированный мягким тюлем рукав её платья, и Поппи почувствовала тепло его прикосновения даже сквозь одежду. Его большой палец играл с тонкой кромкой ткани, слегка касаясь её кожи, отчего у неё напряглись мышцы живота. – Поппи, – произнёс он мягко, – а что если бы я попросил разрешения ухаживать за вами?
Она очень удивилась.
Наконец, кто-то попросил разрешения ухаживать за нею.
И это был не Майкл, или любой другой из недоверчивых, высокомерных аристократов, которых она встречала в течение трёх неудавшихся сезонов. Это был Гарри Ратледж, неуловимый и загадочный мужчина, которого она знала-то всего ничего.
– Почему я? – вот и всё, что она была способна произнести.
– Потому что вы интересны и красивы. Потому что одно ваше имя заставляет меня улыбаться. А больше всего потому, что это, может быть, моя единственная надежда попробовать когда-нибудь рагу…
– Я сожалею… но, нет. Это не очень хорошая идея.
– А я думаю, что это – самая лучшая идея, которая когда-либо у меня возникала. Почему бы и нет?
Голова Поппи шла кругом. Она едва смогла пробормотать в ответ:
– М-мне не нравятся ухаживания. Это очень тяжело. И приносит разочарования.
Его большой палец нашел впадинку ее ключицы и начал мягко исследовать её.
– Можно поспорить о том, ухаживали ли за вами когда-нибудь нормально. Но если вам не понравиться, то мы обойдемся и без этого, в конце концов. Это сэкономит время.
– Я не хочу обходиться без ухаживаний, – все сильнее нервничала Поппи. Она задрожала от ощущений, вызванных поглаживанием его пальца по изгибу её шеи. – Я имею в виду... Мистер Ратледж, я только что приобрела довольно скверный опыт. Ещё слишком рано.
– За вами ухаживал мальчик, который поступал так, как ему говорили, –горячее дыхание Гарри обожгло её губы, когда он прошептал. – Вы должны попробовать это с мужчиной, который не нуждается ни в чьём разрешении.
Мужчина. Конечно, он им был.
– Я ничего особо не ожидаю, – продолжал он. – Не сейчас, когда вы так одержимы возвращением в Гемпшир. Вы – та причина, из-за которой я сегодня здесь. Поверьте, Поппи, в противном случае я бы не приехал.
– Вам не нравятся балы?
– Нравятся. Но те балы, которые я посещаю, устраиваются совершенно другим обществом.
Поппи представить себе не могла, какое другое общество он имел в виду, или с какими людьми он обычно имел дело. Гарри Ратледж был сплошной ходячей тайной. Слишком опытный, слишком подавляющий во всех отношениях. Он никогда не сможет предложить тихую, обычную, спокойную жизнь, которой она так жаждет.
– Мистер Ратледж, пожалуйста, не примите это за оскорбление, но у вас нет качеств, которые я ищу в муже.
– Откуда вы знаете? У меня есть кое-какие великолепные качества, о которых вы не имеете представления.
Поппи издала неуверенный смешок:
– Я думаю, вы смогли бы уговорить рыбу вылезти из собственной кожи, – сказала она. – Но, тем не менее, не меня, – она задохнулась от нехватки воздуха, когда он наклонил голову и коснулся поцелуем уголка её губ, как будто её смех был чем-то таким, что он хотел попробовать на вкус. Поппи чувствовала отпечаток его губ, даже когда он отодвинулся, и её натянутые нервы медленно освобождались от ощущения прикосновения.
– Проведите со мной день, – убеждал он. – Завтра.
– Нет, мистер Ратледж, я не…
– Гарри.
– Гарри, я не могу…
– Час? – прошептал он. Мужчина снова наклонился к ней, а она поспешно отвернулась. Тогда он склонился к ее шее, и начал покрывать её медленными, ласкающими поцелуями.
Никто и никогда не делал с ней такого, даже Майкл. Кто бы мог подумать, что она будет чувствовать себя при этом так восхитительно? Ошеломленная, Поппи сильнее откинула голову, а её тело как бы само собой расслабилось в кольце его рук.
Гарри ласкал её горло с потрясающей нежностью, легко ловя языком её пульс. Его ладонь охватывала её затылок, подобно колыбели, а подушечкой большого пальца он гладил кромку ее волос за ушком. У Поппи едва не подкосились ноги, и она обхватила руками его шею.
Гарри был так нежен, дразня её кожу, вызывая лёгкую дрожь своими поцелуями. Девушка бездумно следовала за ним, желая ощутить его вкус. Поворачиваясь к нему лицом, она задела губами гладковыбритую поверхность его щеки. У него перехватило дыхание.
– Вы никогда не должны плакать из-за мужчины, – сказал он, обжигая дыханием её щеку. Голос Ратледжа был мягким, тягучим, как пьянящий мёд. – Никто не стоит ваших слез, – и прежде, чем она смогла ответить, он поцеловал её полным, откровенным поцелуем.
Поппи нерешительно отвечала, медленно тая от его поцелуев. Кончик его языка проник внутрь, осторожно играя с её, и ощущение от этого были такие странные и дразнящие, неудержимая дрожь пронзила её. Мужчина сразу же остановился.
– Сожалею. Я испугал вас?
Поппи даже не думала об ответе. Нет, не напугал, не больше, чем просветил её относительно какой-то неведомой ей прежде эротической территории. Даже с её неопытностью девушка понимала, что он может с удовольствием вывернуть её наизнанку. И это явно было не то, что она могла принять или к чему была готова.
Поппи пыталась успокоить бешенное биение своего сердца, которое колотилось, словно сумасшедшее, прямо в горле. Её губы болели и распухли, а тело пульсировало в незнакомых местах.
Гарри взял её лицо в свои руки, большими пальцами поглаживая её пунцовые щёки.
– Вальс уже закончился. Ваша компаньонка готова растерзать меня, как терьер крысу, только чтобы вернуть вас.
– Она настоящая защитница.
– Она и должна быть такой, – мужчина опустил руки, освобождая её.
Поппи пошатнулась, её колени стали на удивление слабыми. Гарри подхватил её, быстро среагировав, и прижал к себе.
– Медленней, – услышала она его смеющийся шепот, – это моя ошибка. Мне не следовало целовать вас так.
– Верно, – ответила девушка, её чувство юмора снова попыталось проявить себя. – Я должна дать вам отпор…. Пощёчину или что-то в этом роде. Какова обычная реакция леди, с которыми вы позволяете себе подобные вольности?
– Они поощряют меня сделать это снова? – спросил он в такой серьёзной манере, что Поппи не могла сдержать улыбку.
– Нет, – сказала она, – я не собираюсь вас поощрять.
Они стояли лицом друг к другу в темноте, освещаемые только тонкими проблесками света, льющегося из окон верхнего этажа. Как капризна жизнь, подумала Поппи. Она должна была танцевать с Майклом сегодня вечером. Но в итоге оказалась отвергнута им и стояла за стенами бального зала, в тени с незнакомцем.
Интересно, что она была влюблена в одного мужчину, и всё же посчитала другого таким неотразимым. Но Гарри Ратледж был одним из самых притягательных людей, которых ей только приходилось встречать, с таким налётом очарования, энергии и жёсткости, что она не могла понять, каким человеком он в действительности был. Она задавалась вопросом, каков он в повседневной жизни.
И почти сожалела, что ей никогда этого не узнать.
– Назначьте мне испытание, – сказал Гарри, – и я сделаю всё, о чем не попросите.
Когда их взгляды пересеклись, Поппи поняла, что он подразумевал:
– Насколько большое испытание? – спросила она.
Гарри немного наклонил голову, продолжая пристально изучать лицо девушки:
– Попросите что-нибудь.
– А если мне захочется замок?
– Идёт, – быстро согласился Ратледж.
– На самом деле, я не хочу замок. Слишком предсказуемо. Как насчет бриллиантовой диадемы?
– Конечно. Скромная, подходящая для ежедневного ношения. Или что-то более изысканное?
Поппи начала улыбаться, хотя несколькими минутами раньше думала, что больше никогда не будет улыбаться. Она почувствовала поднимающуюся волну симпатии и благодарности. Она не могла представить кого-то ещё, кто мог бы утешить её в подобной ситуации. Но улыбка её стала грустной, когда она снова подняла на него глаза.
– Спасибо, – сказала Поппи. – Но никто не может дать мне то, что я действительно хочу.
Привстав на цыпочки, она мило прижалась губами к его щеке. Это был дружеский поцелуй.
Прощальный поцелуй.
Гарри пристально смотрел на неё сверху вниз. Его внимательный взгляд заметил движение позади неё, прежде чем его рот накрыл её в молчаливом требовании. Сбитая с толку его внезапной агрессией, выведенная из равновесия, она рефлекторно потянулась к нему. Это была неправильная реакция, неправильное место и время… неправильно чувствовать такую волну удовольствия от вкуса и ощущения его губ на своих…но, как она уже убедилась, существовали искушения, которым невозможно противиться. Поцелуи Гарри, казалось, парализовали каждую частичку её самой, заставляя пылать. Пульс Поппи участился, и она казалось забыла как нужно дышать. Каждая клеточка её тела вибрировала от новых ощущений, в то время как звезды лились каскадом вокруг них, рассыпаясь небольшими взрывами света, ударяющегося о плитки пола террасы со звуком бьющегося кристалла...
Пытаясь отгородиться от резкого шума, Поппи плотнее прижалась к нему. Но Гарри отстранил её с тихим ворчанием и прижал её голову к груди, будто пытался защитить от чего-то.
Девушка подняла ресницы и замерла, похолодев, потому что увидела, что кто-то… несколько человек, вышли на балкон.
Леди Норбери, которая выронила стакан шампанского от удивления, лорд Норбери, и ещё одна пожилая пара.
И Майкл, со светловолосой женщиной, повисшей на его руке.
И все они в шоке уставились на Поппи и Гарри.
Если бы ангел смерти появился в этот момент с черными крыльями и сверкающей косой, Поппи побежала бы к нему с распростертыми объятиями. Потому что быть пойманной на балконе, целующейся с Гарри Ратледжем, было не просто скандалом… это было материалом для целой легенды. Она была уничтожена. Вся ее семья была уничтожена. Каждый в Лондоне будет знать обо всём с восходом солнца.
Парализованная сознанием ужасного положения, Поппи беспомощно смотрела на Гарри. И в какой-то момент ей показалось, что она увидела вспышку хищного удовлетворения в его глазах. Но затем их выражение изменилось.
– Наверное, будет трудно всё объяснить, – сказал он.
_________________

Milli, Москвичка, Фройляйн, спасибо!

СПАСИБО, СПАСИБО, СПАСИБО!!!