Любой обманчив звук...

- Жаль, что у нас нет гематологических анализаторов, - Жюи сосредоточенно смотрел в микроскоп. - Это такие приборы, с помощью которых можно сделать анализ крови за несколько минут. Нужно всего лишь поместить в него пробирку с кровью, и затем вам распечатают бланк с результатами анализа. Мне приходится делать анализы по старинке...
Гаспар поместил каплю крови на край предметного стеклышка, взял другое такое же стекло и размазал кровь по его поверхности. Ему нужно было вместо лаборанта самому подсчитать, сколько и какие клетки есть в биоматериале.
- Бланка, цвет вашей крови немного отличается от других образцов, но не волнуйтесь, ваша кровь все таки красная, а не зеленая, -пошутил он.
-Уровень гемоглобина у нашего зомберка более 200 г/л, - задумчиво произнес Гаспар и записал в тетрадь показатель. – Лимфоциты выше нормы почти в два раза, а количество лейкоцитов во много раз больше.
Он взял следующую пробирку и проделал все необходимые манипуляции. Ничего необычного он не обнаружил, разве что эритроциты ниже нормы.
Когда Жюи вновь взял в руки пробирку с кровью Бланки и капнул на стекло, он заметил, что кровь гуще, чем это бывает обычно. Многие ее показатели были гораздо выше, чем обычно тестируют у женщин, практически на уровне показателей у мужчин. Но цвет крови был темнее, темнее даже, чем кровь венозная. Он попытался определить группу крови, и понял, что был прав, когда подозревал, что у нее будет отличная от всех группа.

Она не понимала, как Штефан из ее короткого рассказа что-то понял, но он кажется что-то понял и очень важное.


Как у него сил еще хватает шутить?- она уже устала удивляться странному поведению людей сегодня.

Профессор как всегда хотел сухариков, и никакие рассказы об истоках апокалипсиса не могли его отвлечь от любимой темы. Хоть один человек ведет себя предсказуемо.

Жюи взял у всех кровь и пошел ее проверять. Она не поморщилась даже, когда брали ее. Только наблюдала за людьми чувствуя как постепенно, хоть и очень медленно проходит тупая головная боль и усталость. Точно как усовершенствованная модель биоробота, невесело усмехнулась она про себя.
Штефан не ругался на нее, да и другие ребята смотрели скорее с любопытством. Профессор даже пошутил про ее кровь. Кажется, меня никто убивать не будет ни за долгое молчание , ни за участие в эксперименте, погубившем почти все население.


- И что это значит?- Она поднялась и подошла к нему. Можете сделать из моей крови вакцину от зомберков?- она пыталась шутить, хотя ей было невесело.
Итак разбередила старые воспоминания, так еще и Штефан опять напомнил про смерть Кира.
_________________

- Нет, - абсолютно серьезно ответил профессор. - Даже если бы у меня было в лаборатории все необходимое оборудование, одному мне это не под силу. Простите...
Он снял очки и протер запотевшие стекла. Ему вдруг показалось, что вся эта затея с анализами заранее была обречена на провал. Уставшие от пережитых ужасов люди ждали от него почти что чуда, но он был не волшебник, а всего лишь биолог.
- Но ведь зомберки не размножаются, остается ждать, когда они все вымрут...Жаль только, что мы можем не дожить до этого....
На профессора вдруг навалилась дикая усталость. Как жить, если не будет даже надежды?

- Не извиняйтесь. я все понимаю. И не расстраивайтесь. может на Острове найдутся и помощники вам и оборудование, -она попыталась его ободрить. Так странно, она сама бы хотела утешения, но принялась успокаивать другого, как только поняла, что он в этом нуждается.


- Мы доживем, обязательно! - Она не была так уверена, как говорила, но знать об этом ему ни к чему.
- Пойдемте в столовую, там должны быть сухарики, чай, а потом можно будет отдохнуть. - Она надеялась отвлечь усталого профессора.

Как всегда надо держать лицо. Нет никого рядом за кого можно спрятаться, приходится быть сильной.

Взяв Гаспара под руку она повела его по направлению к столовой.

Штефан, кажется что-то понял, возможно, надежда на будущее есть. И еще надежда на Остров... Если искать во всем плюсы, то их можно найти везде, даже на кладбище.
_________________

Пухлые губы Миры оказались совсем близко, что не способствовало разумным размышлениям. После той ночи в трейлере всё стало иначе. И разговоры другие, и отношения, и даже прикосновения иначе воспринимались. Андрею казалось, что его пристальный взгляд нервирует Миру, заставляет её прятать глаза и чувствовать себя неуютно, но от любования лицом девушки, хоть и перепачканном грязью, отказываться не собирался. На самом деле это такое счастье, он её видит, живую и невредимую. Мрак опустился на душу Летягина. Для Кира уже не будет завтра светить солнце. Он умер героем. Его никогда не забудут. Но как же погано было на душе. Летягин постоянно возвращался мыслями к тому моменту, когда увидел Кайзера, сиротливо ёжившегося в углу, и людей с понурыми лицами, отмеченными печатью скорби. Кир, братуха, дай Бог, ты там своих встретишь. А мы здесь, на искорёженной земле, расправимся с зомберками, очистим от них мир и расскажем всем, каким ты был героем. Мысли снова вернулись с небес на землю, к Мире, удивлённо хлопающей ресницами.

- А какая разница, если мы этого оба хотим? Ведь хотим же?

- Иди-ка сюда, - поманил пальцем Андрей, наклоняясь и перетаскивая к себе на колени упрямую девчонку так, чтобы она обхватила его бёдра ногами. Усталое, измученное тело тотчас же отозвалось. Непреодолимо тянуло закончить все разговоры и приступить непосредственно к делу, но Мире бы это не понравилось. Удобно устроив свои руки на талии девушки, Андрей стал медленно поглаживать её бока, раз за разом задевая нежную грудь большими пальцами.
- Разве я не доказал уже, что совсем не считаю тебя мелкой? Разница между нами за два года не уменьшилась, но ты выросла, и теперь я не чувствую себя растлителем малолетних. Это чтобы ты поняла, почему раньше к себе не подпускал. Поняла же?

Мира что-то буркнула, и Андрей приподнял её за подборок, легонько касаясь губами губ.

- Так что выкинь из головы все эти мысли о том, что ты мелкая.

Андрей вдруг вспомнил кое-что, и его губы растянула улыбка. Хитро прищурившись, он притянул Миру к себе ещё ближе, подаваясь бёдрами вверх, и сокровенным шёпотом сообщил:

- Только тогда придётся отдать подарок, который я припас для тебя, в наш детский сад…
_________________

Диана недолго сидела. Долг звал - нужно было дотащить с таким трудом добытые продукты до кухни.
Она поднялась, и, пообещав нывшим ногам хороший отдых попозже, поплелась дальше.

Леонид Сергеевич куда-то делся. Остальные - женщины и двое подростков с вечно голодными глазами - ухватили рюкзак и стали его потрошить.
На стол полетели банки, пакетики, яблоки, потом нашлась даже, к удивлению Дианы, маленькая тыковка.
Штефу нравился тыквенный суп. Она улыбнулась, потом схватилась за спину и охнула. Кажется, сегодняшние подвиги ей дорого обойдутся, если не найти кого-то, кто натрет спину бальзамом.
Да, Кассандра Михайловна, похоже, что в двадцать пять из тебя уже сыплется труха...
Она со вздохом села, положила доску с вымытой тыквой и стала быстро ее разрезать и вынимать семечки.
- Маша, как там с пирожками, тесто ставила?
Повариха, круглолицая женщина лет пятидесяти, закивала и сунулась проверять борщ и пельмени по-сибирски.
Мужики уже совали любопытные носы, вдыхая вкусные запахи.
Диана замахала на них полотенцем.
- Потерпите, скоро все будет.
Один заныл:
- Жрать охота же, и Штеф вон придет скоро.
Она посерьезнела.
- Знаю, что будем поминать Кира. Не маленькая уже, не первый раз...
Первый раз был тогда, с Пашей, убитым в сквере на ее глазах.


Диана присоединилась, кинула командиру нож:
- Вон возьми лук порежь, к мясу. Я сегодня наплакалась уже.
И сама пошла к Маше, та позвала помешивать борщ в громадном котле. А Маша двинулась на приступ холодильника, понадобились консервированные огурцы.

- Мужики, водку и вино берите в сейфе, ключ вроде у Леонида Сергеича был!
Спиртное после нескольких пьяных драк, чуть не окончившихся смертоубийством, пришлось запирать.
"Ничего с нами, хомо сапиенс, не поделаешь..."
_________________

Игорь, а мы возьмем за пример Баренцево море. Оно никогда не замерзает полностью. Есть участок, который не замерзает вообще)) Вот там у нас и будет остров. Или, если хотите, давайте возьмем в порту судно, снарядим экспедицию и поплывем искать остров только для себя) Тропический. И станем папуасами))
_________________

Вместо ответа она меня обняла и я прижал Кэт к себе крепче, вспоминая зомберков, аномалию, а потом всё урывками.

Я удивился, и очень сильно. Бланка же не доктор. Или как она меня привела в чувства? Двинула пару раз в челюсть? Хотя, с этим справилась бы и Кэт, к тому же челюсть не болела. Вообще ничего не болело, я чувствовал себя заново родившимся, хоть и сильно грязным. Но это ерунда. Я тут же вспомнил сновидение. Как Бланка вытянула меня из воды. И только я хотел расспросить поподробнее, как мне начали угрожать.

Я довольно улыбнулся. Неужели переживала? Да и когда я в АЗ угодил, не убежала, не оставила меня. Отчаянная и смелая. Такую я знал её всегда, и любовался издалека, как дурак. Но теперь мы вместе, а это важно.

Я замер. Послышалось? Вроде на слух никогда не жаловался. Я оглянулся. В лаборатории профессора было несколько человек, но никто на нас не обращал внимания, все заняты...зомберком? Возможно, я бы и продолжил удивляться, но в тот момент это было совсем неважно. Я боялся, что не так истолковал слова Кэт, только что сказанные. Она ведь сразу же убрала руки и вообще отвернулась.
Я прокашлялся.
- Кэт?
Она лишь еле заметно дёрнулась.
- Кэт, посмотри на меня
Повернулась, но руки сжаты, плечи напряжены. Я сел на кушетке, взял руку Кэт и поцеловал ладонь.
- Я уже давно люблю тебя.
Обнял её и поцеловал в улыбающиеся губы. Как она красива, когда светятся радостью глаза! Впрочем, она всегда красива.
Мы сидели так некоторое время, пока не услышали:

Я посмотрел на Кэт
- Кир?
Она грустно кивнула.
- Тяжёлая потеря.
Я вспоминал, как он всегда приходил на помощь. В любом деле, что бы то ни было. И как она надеялся на чудо. Наверное, надежда умерла.
- Пошли, приведём себя в порядок и присоединимся ко всем в столовой.

-------

Бланка, спасибо)
Кэт
Все супер! Ушёл до завтра. Тушкать можно)

Мирославе казалось, что она спит или видит фантастический фильм. Настолько это было нереально. Ей казалось, что это не могло быть правдой. Еще вчера и позавчера ничего не предвещало то, что все так обернется. Но и о близости тогда между ними речи и не шло.
Про себя девушка согласилась с мнением Андрея. Это в прошлой жизни мужчины вставали на колено, прося руки и сердца своей избранницы. Сейчас все было иначе. Близость смертельной опасности заставляла чувствовать жизнь острее. Подстегивала, заставляла спешить, не тратить время на лишние слова. Может быть, когда они очистят землю от зомберков, все вернется на круги своя. Но сейчас они оба не нуждались в такой формальности. Все-таки Мирослава не смогла сдержать улыбки от мысленной картины, как встает на колено и делает Андрею предложение…
Его руки возбуждали, распаляли несмотря на то, что на ней была одежда. Становилось жарко. По телу девушки пробегала мелкая дрожь. Мирослава прикрыла глаза, немного откинувшись назад. Ее тонкие пальцы с силой сжимали плечи Летягина, чтобы не потонуть в этом шквале ощущений. Она нетерпеливо поерзала у него на коленях.
- Что? – резко подалась она вперед, услышав признание Летягина.
Девушка с самым серьезным видом смотрела на него, не зная, как реагировать на эти слова. Неужели все ее усилия были коту под хвост? Ларчик просто открывался?
- Мне надо было просто сесть на лавку и ждать, когда ты решишь, что я созрела? – допытывалась девушка.
Она вспоминала эти два года, как боролась за него. Мирослава изначально понимала, что между ними многое стоит. Хотя бы тот факт, что на момент знакомства с Летягиным она была еще несовершеннолетней. Девушка помнила, как считала дни до своего совершеннолетия, чуть ли не вычеркивая их в календаре. Чем ближе подходил заветный день, тем сильнее было волнение в девичьей груди. И когда заветный день настал, она пришла, лелея надежду, что он заметит ее. Не случилось. Помнила Мира, как боролась с этим чувством к Летягину. Считала его поначалу несерьезным, легко заменимым. Как пыталась с другими парнями флиртовать, но постоянно, сравнивала их с ним. Как лезла на передовую, чтобы Андрей оценил ее храбрость, осознав, что она, наконец, повзрослела. Как злилась и ревновала, когда чувствовала исходящий от него запах дешевых женских духов после явно бурной ночи. В ее жизни за эти два года было столько «как», что, наверное, звезд на небе не хватит сосчитать.
- Что за подарок? – полюбопытствовала Мира, чувствуя себя растроганной от этих слов Андрея. Последний раз подарок ей дарили еще до Багровой волны. - Я не обижусь, если он даже будет детский.

По лицу девушки было видно, что она растерялась. Ещё пару дней назад Летягин бы отделался какой-то шуткой, но теперь на имел на это право. Нужно снова пояснить:
- Говорю, что не мог быть с тобой раньше совершеннолетия. Но это не значит, что не хотел.

- А будто ты сидела! – с усмешкой отметил Летягин, вспоминая период взросления Миры. И её свидания с парнями, о которых он слышал мельком, и попытки показаться крутой, дымя сигаретой, и это стремление выходить наружу, на борьбу с зомберками. Мира не права. Она привлекла его сразу. Пусть не как мужчину, а как взрослого, неравнодушного к девушке-сироте. Он как-то сам не заметил, как забота переросла во внимательную слежку. Как злость на Миру за свидания не с теми парнями переросла в ревность. Как захотелось оградить от всего опасного уже не ради неё только, но и ради себя. Но не расскажешь же всё это. Не будешь же петь серенады, как влюблённый пацан. Если бы Мира хотела парня своего возраста, то их тут пруд-пруди. А она захотела взрослого мужчину, совсем не романтика, не такого, о которых пишут в книжках. Но Андрей костьми ляжет, чтобы быть самым лучшим для Миры. По крайней мере, он очень постарается. А это уже немало.

- Любопытная моя, - улыбнулся Андрей, протянув руку за рюкзаком.
- Закрой глаза.
Вытащив наружу шуршащий пакет, Андрей положил его в руки Миры, сложенные ковшом. Она открыла глаза, озорной улыбкой озаряя всё пространство вокруг.
- Свежие? Класс! Пошли скорее пить чай.
- Чай? Меня променяли на чай? Знал бы, не дарил бы конфеты! – смеясь, возмутился Летягин, опрокидывая Миру на кровать и зажимая между телами злополучные конфеты.
- Летягин! Ты помнёшь мой подарок! – хохотала Мира, извиваясь под ним ужом.

Конфеты шмякнулись на пол и тут же были забыты. Летягин и Мира самозабвенно целовались, забыв обо всём. Завтра будет новый день, новые заботы, тревоги, и даже ссоры, - куда без них? – но важно лишь то, что они вместе. Важно то, что даже в таком разрушенном мире с исковерканными понятиями и новыми правилами остаются главными ценности, без которых человечество погибнет, опустится на самое дно, превратившись в бездушных тварей: любовь, забота друг о друге и вера в лучшее будущее. И все жители подземного бункера любят, заботятся друг о друге и верят в то, что для них наступит новая жизнь. А, значит, не всё ещё потеряно. Значит, для них всех ещё есть шанс спастись...
_________________

Кого из них должны обследовать первым? Ну конечно ее! Дэн вообще не считал, что у него дело срочное, хотя врач в этом и сомневался.
Их развели, Юлю взяла на себя медсестра, а Дэна усадили за ширму. Док приказал снять остатки рубашки и куртки и на плече у Данилова обнаружился сильный порез. Как он его не заметил? Дэн пошевелил рукой. Ну да, немного болит.
Доктор велел умываться. В медпункте был оборудован водопровод, хоть маломощный, но все же удобный. Дэн с удовольствием вымылся, игнорируя боль. Вытерся полотенцем и сел на кушетку.
Доктор уже приготовил ватный тампон, смоченный темно-коричневой жидкостью. Сказал, что надо терпеть, и стал обрабатывать рану.
И очень даже болит! Черт возьми. Дэн зашипел. Едкая жидкость проникла почти до кости. Пришлось даже крепко сжать зубы, чтобы не застонать. Дэн вовсе не собирался этого делать при Юле.
Как там она? Он вытянул шею, прислушиваясь. Девушки переговаривались и, хотя слов было не разобрать, по интонациям было понятно, что дело неплохо.
- Надо наложить парочку швов, - отвлек его врач от подслушивания и ушел подготавливать инструмент.
- Да не обязательно... - Дэн извернулся, пытаясь взглянуть на плечо. Рана как рана.
Но доктор был непреклонен.
- Извини, парень, но доктор тут я, - сказал, как отрезал. И Дэну снова пришлось потерпеть.

В дверь неожиданно постучали и медпункт заполнили люди. Отравление, дети... Дэн разобрал только несколько слов, но по ним стало ясно о чем идет речь. Кому-то еще нужна помощь. Так часто бывало. Док отошел поговорить, а Дэн с любопытством стал изучать свою рану. Брр! Ну и жуть. Сейчас она показалась ужаснее, чем была. Скобы, какие-то сгустки и нитки. Останется боевой шрам! Ему вдруг стало смешно.

А потом в кабинете вдруг стало тихо. Пришедшие люди куда-то ушли, а с ним и врач с медсестрой. Оставили его одного? Ну и дела. Дэн привстал, удивляясь. За ширмой послышались чьи-то шаги. Юля?



Она собиралась продолжить работу врача. Пошутив улыбнулась.
- Да я не боюсь, - хмыкнул Дэн. Хотя все равно ему как-то все это не нравилось. Было как-то неловко, что она о нем беспокоится. Зачем ей возиться? Дел что ли мало?
Да и сделано ведь уже почти все. Он сам наложит повязку. В убежище мало кто этого не умел.




Не надо, не беспокойся.
Стоило ей об этом сказать. Да, стоило определенно. Но Юля выглядела такой сосредоточенной, такой целеустремленной, что он промолчал.
Пусть. Пусть делает, если хочет, сама. Ей же явно хотелось помочь, а с него не убудет, если он согласится. Да и вообще... Ему не хотелось ее обижать, хотелось наоборот - помогать, защищать. От чего? Да хоть от чего. От зомберков, от разочарований... От всего, что может случиться плохого, а этого у них в жизни было с избытком.

В первый год жизни в убежище Дэн часто ночами лежал, размышлял. Кому было лучше - тем, кто погиб или тем, кто остался? Казалось погибшим легко, тебя просто не стало. А выжившим? Пережившим... Семью и друзей, всех, кто в жизни был важен. Практически каждый в убежище был одинок.
Особенно трудно стало через полгода. Жизнь более-менее устаканилась, сознание прояснилось и тогда пришла боль. Выгрызая нутро, тыча в глаза напоминаниями. Каждый день, каждый час знать, что того, кого ты любил, уже нет. Самая страшная пытка.
Потом боль немного ослабла, хотя не ушла. Затаилась. И до сих пор сидит в каждом из них.

Взяв вату и бинт Юля присела рядом с Денисом.
Кого оставила там, в прошлой жизни, она?

Дэн слегка повернулся, чтобы ей было удобнее. Сосредоточенно и серьезно девушка осмотрела плечо. Волнуется. Наверняка она волновалась. Разложив принесенные материалы Юля сдула непослушную прядку с лица. Жест был до боли знакомый и Дэн про себя улыбнулся. Словно повеяло чем-то родным. Он помнил, Юля часто так делала, сидя за картами или приборами. Хотя при этом так близко он к ней никогда не сидел.

Тонкие пальчики легко пробежались по коже. Аккуратные. Прикосновения словно лечили, дарили тепло.
Положив повязку на рану Юля стала приматывать бинт. Основательно так приматывала. На Дэна она не смотрела. Может стеснялась? Но нет, не похоже. Пользуясь тем, что она занята, он сам стал не скрываясь смотреть на нее.
Нежные щечки, гибкая шея. Кожа полупрозрачная, в некоторых местах аж просвечивают синие венки. Вспомнилось старое выражение - голубая кровь. Внешне Юля была очень хрупкой, но не внутри, Дэн это знал. Она - из тех цельных людей, которых так просто не сломишь.
Доброжелательная, но все же скрытная. Про таких говорят - один бог знает, что у них на уме.

Вообще люди в убежище разные. Были и другие девчонки, веселые и раскованные, с удовольствием встречающиеся с парнями не только днем, но ночью. С ними было легко. Юлька была совсем не такой.
Хотя сейчас именно к ней его тянуло все больше.
О чем она думает? О чем мечтает? Как планирует жить, если поездка на остров удастся?
И с кем.

Хорошо все-таки, что люди не умеют читать чужие мысли. Юля мотала себе и мотала, совершенно не зная о чем думает ее "пациент".

Если у них все получится с островом, то больше не будет никаких посиделок. Ни готовящихся вылазок, ни разработки маршрутов - вообще ничего. Новая жизнь. В которой Юлька наверняка выйдет замуж. Будет готовить мужу борщи, нарожает детей.

Почему же от этой мысли так больно?
Дэн слегка дернулся и Юля, подумав, что что-то задела, тихонечко прошептала: тшш-тшш! И подула на рану.
Внутри что-то дрогнуло от этого милого, домашнего жеста. Какая же она все-таки... Теплая. Светлая. Такая...
Почему-то вдруг стало отчаянно не хватать слов.

Да не может всё так закончиться! Внутри у него всё восстало. Нет и нет! Никогда, ни за что!
Решение вспыхнуло в голове и сразу вся муть глупых мыслей осела. Он просто ее не отпустит. Возьмет - и не даст ей уйти.
Ни сегодня, ни завтра и никогда.
Наверное он сходит с ума. Дэн мысленно усмехнулся. Кто дал ему право решать?
Но с другой стороны - сумасшедшим многое можно.

Отложив остатки бинта Юля встала. Дэн тоже поднялся. В висках что-то стучало. Хотелось сказать много-много красивых и правильных слов. Знать бы только - каких...
Еще больше хотелось коснуться, почувствовать ее с собой рядом. И чтобы она его коснулась в ответ.
Дэн сделал шаг к Юле и замер напротив, заставляя ее поднять взгляд.
Хотелось заговорить, но само собой вышло коснуться. Заглянул ей в глаза, взял в ладони лицо. Ну что она ему сделает? Что? В худшем случае влепит по роже. Что тоже было неплохо - надо ж с чего-нибудь начинать.
Собравшись с духом Данилов вздохнул, наклонился и, обогрев ее губы своими, поцеловал.

Они зашли в медпункт только чтобы сделать Джой фиксирующую повязку на ноге и обработать раны Игоря. "Растяжение"-определил Семёныч. С таким она справлялась всю жизнь, но обработать раны Игоря, доверила медсестре. Которая, повертев лицо Талера так и эдак, вздохнула и сунув антисептик в руки Джой, развернулась, пропев :"Где мои семнадцать лет, на Большом Каретном", отплыла к следующей жертве.. Джой удивлённо посмотрела на Игоря, который хмыкнул, провожая взглядом медсестричку. Она встала перед ним, загородив обзор и плесканула перекись водорода надо было что-нить покрепче прямо на рану на щеке. Кровь зашипела, и Джой, прикусив губу, промокнула ваткой остатки. Порез вроде не надо было зашивать, она обработала другие мелкие ранки и порезы. Заклеила самый большой пластырем и украдкой перецеловала их все. Отскочила, когда Талер протянул руки
- Готово. Пойдём к профессору, он крови нашей хотел. - Пошутила Джой и посмотрела на ребят из "Гюрзы." Дэном и Юлей занимался врач.

В лаборатории было больше народа. Бланка склонилась над орком и смотрела ему прямо в глаза...
Брр, поёжилась Джой и отвернулась

Игорь отвёл Джой в сторонку и они поначалу пристально наблюдали за этой необыкновенной девушкой. Но Джой не смогла долго смотреть на то, что происходило. Смотрела людей из своей группы: на Кэт и Стаса, на Штефана и других, только не на зомберка... И когда услышала вердикт Бланки, то поняла с особой ясностью, что зомберки нелюди и есть... Зато уязвима не только их голова. Вот бы ребята придумали, как использовать АЗ без опасности для людей. Тогда никакие с Авроры им будут не нужны. Вспомнился красный мелькающий огонёк на груди...

Потом профессор взял у них кровь и склонился над микроскопом. Будто не в силах удержаться, Джой снова подошла к Игорю, который рассматривал обездвиженного зомберка. Все ждали что скажет Жюи. Ничего хорошего, как она поняла. Ей хотелось уже уйти отсюда, где пахло не понятно чем и не особо приятно.

Все обратились в слух, когда Бланка задала самый важный вопрос.

Глубоко вздохнув, Джой засунула руки в карманы, приподняв плечи. Потом немного помолчав, кивнула Игорю.
- Пора Ваню учить из лука стрелять...- Для неё всё было однозначно. Если надежды на вакцину нет, значит они продолжат убивать орков, пока не перебьют всех или не погибнут сами. Как Кирилл сегодня. Зажмурившись на секунду, она услышала голос Штефана..- Пойдём, поесть бы надо.- Ей очень понравилось, как Игорь познакомился с Иваном, как играл с детьми. Она посмотрела на него сейчас совсем другими глазами. Нежно провела по щеке. - Спасибо тебе.
О Кире ей трудно было думать. Она сердилась на него за то, что ушёл вот так... Знала, как многие, о его потере и стремлении найти семью... Кто же их теперь искать будет? И пёс его, Кайзер... Наверное Леонид Сергеич заберёт его себе. Ведь они с Киром дружили. И всё равно, Джой сердилась, когда думала о Кирилле. Потому что если не сердиться, то дико хотелось плакать, а это - слабость.

Они пришли в столовую, где ещё вчера утром Сергеич всех накормил вкусным завтраком из заканчивающихся запасов... Где он сейчас, ему наверное больнее всех. Джой вздохнула. Нельзя замыкаться в своей боли, это она поняла недавно. Обязательно нужно. чтобы рядом кто-то был. Вернее, чтобы рядом был друг... Все присутствующие негромко переговаривались, готовя стол.
Казалось Ди и не нужна её помощь, так споро у них с Машей всё получалось. Игорь пошёл за ключами, а сама Джой подошла к своему боевому закутку, как окрестила тумбочку, где хранила cвой боевой запас, заряжала стрелы, ремонтировала их, чистила меч отца. И сейчас решила заняться привычным делом. Распотрошила колчан и села, осматривая каждую стрелу...
Народ собирался в столовке, а Джой, отложив вновь заправленный колчан и отполированный меч в сторону, откинулася на спинку стула. Она просто сидела и ждала Игоря, поглаживая мягкую шерсть Кайзера, который с непередаваемо грустной мордой лежал подле неё...
Сейчас Игорь с Сергеичем принесут водку и возможно станет немного легче, когда помянут их боевого товарища, вспомнят о нём с уважением, а может и с улыбкой. Снова как-то незаметно, под гул голосов и не смотря на обалденные запахи, а может именно под них, Джой провалилась в сон. Мечтая о тёплом острове без багрового тумана, без зомберков и Авроры, ведь неизвестно, что это за люди и не придётся ли и с ними воевать...


_________________________________________________________
НиНада Баренцово, хочу Средиземное, а лучше Красное)) и мирное.


_________________

Все еще в «Лесном»(который в эти минуты из Ада превратился в Рай)

Он держал ее в своих руках, касался мягких губ, пил дыхание, которым Марина делилась с ним, отвечая на поцелуи.
Не оттолкнула. Сильнее прижала к себе, тихонько всхлипывая от эмоций, которые переполняли ее.
Боль и страх, жар касаний и нежность, грусть и тоска, восторг и томление - все перемешалось, сплетаясь в тонкие нити обоюдного желания, в котором каждый из них обретал себя, свою свободу, обретал друг друга.
Весь мир Чернецова сузился до едва слышного невнятного шепота той, что сейчас была так близко, до трепетной дрожи, которая била обоих.
Время застыло. Не существовало ни «до», ни «после». Существовал только этот миг, полный пьяной безудержной страсти, что выкручивала наизнанку, вынуждая не брать, отдавать. Он желал эту женщину с такой силой, какую и вообразить не мог.
Поглаживая руками спину девушки, скользну пальцами под слой одежды, что скрывала ее горячую кожу. Тесно прижимая ладони к гладкому телу, Саша с нажимом провел по пояснице Марины и придвинул к себе настолько близко, насколько только было возможно, давая возможность ощутить всю степень его возбуждения. И боялся напугать напором, с которым окунался в происходящее между ними. Его трясло словно в лихорадке - желание обладать этой удивительной женщиной было огромным и невыносимым, став потребностью. Оторвавшись от сладких губ и глядя в подернутые дымкой желания глаза Марины, Чернецов всмотрелся в любимые черты, впечатывая их в своем сознании до мельчайших подробностей. Затем, едва касаясь дрожащими от нетерпения пальцами бархатистой кожи, очертил линию красивого лица от виска до подбородка. Не разрывая зрительного контакта, взялся за "молнию" на куртке Марины и потянул вниз, освобождая девушку от верхней одежды, которая сейчас мешала. Мешала ему чувствовать ее жар, мешала прижать себе так близко, насколько только было возможно. Отшвырнув куртку на пол, снова набросился на припухшие от его поцелуев губы, словно ненасытный и изголодавшийся путник, который наконец добрел до своего источника живительной силы.
Тесно обнимая его ногами, подставляла лицо под поцелуи, торопливо стаскивая куртку с его напряженных плеч. От их молчаливых движений, слишком порывистых и таких нужных, ножки стола жалобно заскрипели о деревянный пол. На миг придя в себя, Чернецов подхватил Марину под попку, заствляя повиснуть на себе, но не разорвал поцелуя. Пытаясь вспомнить, в какой стороне находился небольшой диванчик, как пьяный двинулся в его сторону. Уселся на обитую плюшем сидушку, усаживая Марину верхом на себя, и продолжил ласки и поцелуи, дальше раздевая ее и освобождая от одежды. Переплетаясь пальцами, стаскивали друг с друга то, что сейчас было преградой, наполняли тишину вокруг себя едва слышными стонами нетерпения, влажными звуками поцелуев и торопливым дыханием.
Она была прекрасная в своей наготе, смущаясь его восхищенного взгляда. И чтобы отвлечь, Саша положил ее ладошки себе на пояс, заставляя ухватиться за край футболки и потянуть ткань вверх. Находиться рядом с ней все еще одетым было нечестно. Нечестно, потому что желал чувствовать ее кожа к коже, теряясь в тех ощущениях, что дарили эти секунды.
- Ты так прекрасна, - едва слышно шептали его губы, путешествуя по тонкой шее и полушариям груди, скрытым с чашечках бюстгальтера, оставляя свои влажные следы. Жесткая щетина, царапая нежную кожу, заставляла расцветать ее едва различимыми розовыми пятнами. Но этого было чертовски мало. Он желал видеть ее всю, полностью обнаженной, принадлежащей сейчас только ему одному.
Ссадив с себя Марину на плюшевую поверхность дивана, Саша спустился на пол и глядя в глаза Марины и ни на миг не прерывая зрительного контакта, освободил ее ножки от сапог, штанов, пока она не осталась в одном белье.
Отводя в сторону ее руки, которые рефлекторно дернулись, чтобы прикрыться, горящим взглядом смотрел на Марину.
- Нет, я хочу любоваться тобой, моя Синеглазка, - Чернецов порывисто притянул Марину к себе, стаскивая с дивана, который был слишком мал, чтобы вместить их обоих, и прижал к своей горячей груди. Неловкие сейчас пальцы щелкнули застежкой бюстгральтера на спине девушки, освобождая изящную высокую грудь, от одного взгляда на которую Чернецов едва не зарычал. Это было безумием, способным снести крышу напрочь. Он и сходил с ума, медленно, сладко, вместе с ней. Приподняв свою драгоценную ношу чуть выше, едва ощутимым поцелуем коснулся напряженного соска, мягко втягивая его в рот. Хотелось действовать быстро, потому что Саша готов был взорваться от острого желания, что сейчас бегало по венам, заглушая все чувства, превращая в оголенный нерв. Но не мог, сдерживался - не хотел пугать Марину. А потому мучил себя сладкой пыткой, изучая прекрасное тело, наслаждаясь каждым стоном девушки, каждым ее прикосновением к его коже в ответ на ласки, что дарил ей.
Она могла его остановить, могла сказать "нет" - пока еще было возможно. Он давал ей этот шанс, понимая: то, что происходило в комнате старого дома из прошлого Марины, происходило под влиянием момента. Она нуждалась в утешении. А он нуждался в ней. Отчаянно и безудержно. До дрожи в сильных пальцах, до трясучки, что заставляла его порывисто прижимать к себе ее хрупкое тельце, до онемения в губах. И целовать без остановки, дыша с нею одним воздухом.


_________________

Короче, вместо того, чтобы писать пост, командир своими мозолистыми растущими из одного места руками сварганил вот что:

Спасибо, брат. Уважил.