Сумеречный мир Шезгарт

Берта:

Где-то в плену у незнакомца...

Мне снились жёсткие руки, сминающие мою ноющую, набухшую грудь с нежной кожей, которая покраснела от сильного сжатия, стала до боли чувствительной, горела… Мне снилось, как мои соски целуют, покусывают и втягивают в себя умелые мужские губы, влажные и горячие. В этом безумном сне мной владел незнакомец, дикарь, зверь, с нечеловеческой силой таранящий моё лоно, прижимающий к холодной твёрдой стене. Вокруг нас плыла туманная дымка, мы тонули в звуках нашего сладострастия, криков, стонов, эротичных шлепков наших тел друг о друга. Всё было таким настоящим, таким живым, и моя дрожь, и мои жадные попытки дышать, хвататься за ускользающую жизнь, которую посредством секса забирал у меня этот мужчина. Но с каждым новым толчком я слабела и слабела, пока не проваливалась в темноту, а потом снова оживала, оживлённая жадными укусами, и сотрясалась от бешеных рывков и разбивалась, разлеталась на кусочки, исчезая, как разумный человек. Это уже был не оргазм, это были судороги тела перед смертью. Какая сладкая смерть... Какой безумный сон...
Меня разбудил какой-то шорох. С трудом разлепив тяжелые веки, я стала моргать, силясь пробиться мыслями сквозь плотный туман в голове. Какой жаркий сон мне снился, какая порочная фантазия... Вмиг покраснев с головы до ног, я перевернулась на спину и прижала ладони к горящим щекам. Внизу живота как будто-что дёрнуло, рваная боль ужаснула меня. Там.. саднило так, будто в меня воткнули что-то огромное и поворачивали долго и упорно. Как будто меня пытали. Но вместе с болью пришли воспоминания, от которых внутри меня снова загорелся пожар. О, неужели это правда? Я откинула одеяло, чтобы посмотреть на себя.
Я была абсолютно, бесстыдно голая! Ни одежды, ни украшений. Первозданная нагота с многочисленными следами преступления. Красные следы, синяки, царапины... Соски опухшие, болезненные... Внутри всё ещё влажная, жаждущая несмотря на несколько часов дикого секса. Пахну соками вожделения. Вся пропитана ими насквозь. Я коснулась волос, и мои пальцы застряли в спутанной гриве. Какой ужас… Где я и что вообще происходит?! Не может этого быть на самом деле! Не со мной! Я не имею привычки просыпаться неизвестно где в голом виде, не помня половины из того, что со мной происходило.
Скинув ослабевшие ноги с огромной незнакомой кровати с кучей подушек и пологом на пол, я стала вглядываться в полумрак комнаты. Похолодев, я поняла, что не понимаю, как очутилась здесь. Начав шарить в круговерти своих воспоминаний, поняла, что последнее связано с... Я снова покраснела, вспомнив, где была и что вытворяла. Это не может быть правда, не может, не может… Твердя себе эту мантру, я завернулась в тёмное-красное покрывало, лежащее в ногах кровати и ступила на пол. Ноги утонули в тёплом ворсе ковра. Я понимала, что нахожусь в какой-то большой комнате, видимо, спальне. Но здесь было темно, все окна были закрыты тяжёлыми портьерами. Преодолев расстояние до одного из окон, я протянула руку к портьере, как вдруг услышала чей-то голос:
- Госпожа, вам помочь?
Вскрикнув от неожиданности, я обернулась, увидев в свете трёх свечей, установленных на старинном золотом канделябре, низенького щуплого мужчину, который с невозмутимым выражением лица смотрел на меня. Он чего-то ждал. Я пыталась вспомнить, что хотела сказать. Меня смутил вид этого мужчины. Его одежда была старинной, как будто позаимствованной из театра или музея. Плюс это обращение "госпожа". Ну, что ж... Либо хозяин этого дома очень богат и амбициозен, либо я попала в дорогой отель, построенный под старину. Как я сюда попала, будем думать потом, а пока нужно выяснить самое главное:
- Не могла бы я позвонить?
- Зачем звонить, если я уже здесь? - также невозмутимо ответил человечек.
- Мне нужен телефон, - с нажимом повторила я, говоря размеренно и чётко, удивляясь, почему вообще приходится разжёвывать столь банальные вещи.
- Боюсь, не могу вам помочь, госпожа. Я получил указания снабдить вас одеждой, проводить в вашу комнату и потом в столовую. Там вы сможете поужинать.
- От кого же вы получили указания? - спросила я уже более спокойно.
Человечек поджал губы и поклонился:
- Следуйте за мной, госпожа.
И мы вышли в тёмный длинный коридор, который оказался мне знаком. Здесь я уже была с тем мужчиной из сна, который, кажется, был очень даже реальным. Меня снова бросило в краску. Значит, этот подобострастный прислужник в курсе того, что здесь происходит. Но я не хотела бы услышать от него скупое объяснение наподобие того, что его хозяин привёз меня сюда, провёл со мной несколько жарких часов в ванной, а потом оставил отдыхать в своей большой мягкой постели. Мне нужно было сначала переварить это всё.
Цепочка из воспоминаний стала выстраиваться в моей голове. Сломанный автобус, заброшенный старинный погост, утопающий в плотной туманной дымке. Я помнила это очень отчётливо. А потом... потом я помнила исключительно его. Мужчину, который был воплощением соблазна. Он поманил меня пальцем, и я полетела, как мотылёк на горящее пламя свечи. Я сожгла свои крылышки дотла, оказавшись в доме у этого незнакомца, который сделал со мной в своей огромной ванне нечто такое, после чего я потеряла остатки разума и стыда...
Сколько времени прошло? Видимо, не так много, если тело всё ещё настолько остро чувствует. Мягкая ткань покрывала и та причиняет слабую боль, ноги слабые, переступаю с трудом, во рту сухость пустыни, в глаза будто насыпано песка. Голова кружится, а мысли скачут с одного на другое. Не могу пока думать. Буду следовать указаниям мужчины, идущего передо мной. Снова идти на пламя свечей. В комнате, куда он меня привёл, поджидала молчаливая девушка со странным именем Варна, чьи умелые мягкие руки помогли мне привести себя в порядок. Я уже устала удивляться изобилию старинных предметов одежды, мебели, антуража и антиквариата этого дома. Молчанию девушки, её нежеланию отвечать на мои вопросы. Я буду ждать, пока появится хозяин дома и разъяснит мне всё, что здесь происходит!
Я не знала, как буду смотреть ему в глаза. То, что было между нами, было самым развратным приключением в моей жизни. Но я не была такой уж распутной. Это он меня так повлиял на меня. Что-то, видимо, вколол, или применил гипноз. Сама по себе я бы ни за что не пошла на связь с первым встречным, без предохранения, без защиты. До боли закусив губу, я всматривалась в отражение незнакомой мне девушки со спутанными волнами волос, таинственно мерцающими глазами и алыми припухшими губами.
Сердце ускорило ритм, стоило вспомнить, что привело к такому виду. Нет! Не вспоминать, забыть, стереть из памяти. Я зажмурилась, отвернувшись от зеркала. Варна предложила мне несколько платьев на выбор. Конечно же, тоже старинных. Длинных, тяжёлых, тёмных, насыщенных тонов. Я выбрала платье винного цвета с круглым вырезом и шнуровкой сзади, и Варна помогла мне облачиться в тонкую сорочку, затянула вокруг груди корсет, который приподнял грудь, помогла справиться с необычного вида чулками кремового цвета, накинула сверху платье и помогла расправить тяжёлый длинный подол, выпутать и расчесать длинные волосы, заколов их по бокам заколками с маленькими рубиновыми птичками.
Я странно чувствовала себя в этом плотном бархатном платье, корсете, но без нижнего белья. Этот опасный секрет приводил меня в состояние крайнего волнения. Я чувствовала себя беззащитной, открытой для нападения. Такой невинной снаружи, в этом платье благоразумной леди, но такой далёкой от благоразумия. Нервно пригладив складки на подоле, я позволила Варне обуть меня в прелестные туфельки на маленьком каблучке, удобные и подходящие по цвету к платью. В этой маленькой светлой спальне в изумрудных тонах помимо обилия женской одежды и украшений было множество скляночек и баночек, косметики совсем не современного вида. Опасаясь брать что-то кроме духов, я понюхала несколько флакончиков. Один из ароматов пришёлся мне по вкусу. Он напомнил мне тёплую южную ночь и аромат ночных цветов, терпких и благоухающих, не сильный, не сладкий, но очень волнующий.
Взяв ароматную капельку на кончик пальца, я провела подушечкой за ушами и в ложбинке между грудями. Аромат окутал меня, как ласка любовника. От одной только мысли, что я смогу его снова увидеть, я разволновалась так, что хотела было остаться в комнате и никуда не выходить отсюда, но голод не дал мне сделать этого. Я была зверски голодна. Неизвестно сколько времени у меня во рту не было ни маковой росинки. Потому что ты питалась сексом! Утром, днём и вечером. Набрасываясь, как нимфоманка, на совершенно незнакомому мужчину. Какое бесстыдство… Нужно срочно покончить с ужином, найти хозяина этого дома, больше похожего на замок, и выбираться отсюда. Домой, к родителям, но чтобы никто и никогда не узнал, что со мной происходило. Вот только как забыть самой?..
В большой столовой меня ожидал один прибор и изобилие ароматной еды, вкус которой я едва ли ощутила. Я сидела как на иголках, каждую секунду посматривая на тяжёлые двери из красного дерева. Но никто так и не появился. Чувствуя странную досаду, я убедила себя, что рада отсутствию соседа по столу. Налегая на вино, я смогла успокоить свои расшатавшиеся нервы. Рубиновая жидкость смочила горло и разлилась теплом по телу. Слишком поздно я подумала, что мне и в вино могли что-то подмешать. Теперь я ещё более беззащитна, чем была. Но я не попадусь больше на этот крючок! Теперь я буду куда более разумной.
Чувствуя лёгкое опьянение, я поднялась из-за стола, но я не знала, куда идти, что делать. Слуги разбежались, оставив меня одну. Я подошла к окну и погладила кончиками пальцев толстое стекло, за которым в ночном небе тихо плыли облака, пряча за собой лунный диск. Ниже были только лесные просторы, не говорящие ничего о местности. Слева высилась башня этого же строения. Так, значит, я всё же в старинном замке. Наступила ночь, а я так и не знала, где нахожусь. Пока я была накачана неизвестным наркотиком, меня могли перевезти куда угодно. Но сдаваться было не в моём характере. Я обязательно выберусь отсюда.
Тёмный коридор, освещённый светом факелов, манил меня пуститься в исследование этого таинственного замка. По бокам от коридора было расположено множество дверей, на стенах висели старинные картины. Неизвестные люди в одеждах века так семнадцатого-восемнадцатого будто бы смотрели на меня с любопытством. Жаль, что я не могла у них поинтересоваться, куда попала. Неожиданно я поняла, что совсем не боюсь. Мне вдруг захотелось воспользоваться возможностью и побыть гостьей этого места, будто бы материализовавшегося из прошлых веков. Но я бы не отказалась от экскурсовода. Но только не того мужчины, по воле которого я здесь оказалась! Стоит ему оказаться рядом, и я за себя не отвечаю. Он губителен для меня. Рядом с ним я не похожа сама на себя. Лучше держаться подальше от искушения, иначе можно снова попасть в сети этого сластолюбца.
Поброжу тут немного, осмотрюсь, потом скроюсь в своей комнате до утра, а там уже буду требовать отпустить меня домой. Но все комнаты были заперты. Меня охватила досада. И скука. Здесь было очень непривычно. Очень тихо и совсем не так, в обычном современном мире. Было реальное ощущение, что я попала не просто в старинный замок, но в прошлое. От волнения я вряд ли смогла бы уснуть.
Спать не хотелось совсем. В крови гулял хмель. Меня переполняли эмоции. Чувство опасности, ожидание, предвкушение… Я запрещала себе думать о встрече с мужчиной, который так и не удосужился представиться, но не могла пересилить интерес к его персоне.
- Госпожа, могу ли я вам чем-то помочь?
Подпрыгнув на месте, я повернулась к бесшумно появившемуся слуге.
- Вы меня напугали, - с упрёком посмотрела я на него. Что за дурацкая привычка вот так пугать людей?
- Прошу прощения, госпожа. Не могли бы вы сообщить мне своё имя? Мне приказано передать его моему господину.
- Моё имя? А ваш... мм.. господин не удосужился его запомнить? - разозлилась я, пытаясь вспомнить, представлялась ли. Мне казалось, что да, но те часы были скрыты за какой-то мглой. Я точно не помнила. Упоминание о господине и о том, что он что-то мне передал, заставило сердце биться быстрее. Но злость не прошла.
- Передайте вашему господину, что если он хочет знать моё имя, он должен спросить у меня его сам! - повелительно сказала я, пыхтя, как паровоз. Вся эта ситуация выводила меня из себя. Если он хотел томить меня ожиданием, то у него отлично получалось.
Слуга поклонился и ушёл. Полчаса, час… Я бросила по коридору, любуясь портретами и видом из окна, дёргая ручки закрытых комнат. Когда слуга удалился, то я была уверена, что он пошёл за хозяином, но, кажется, я просто приняла желаемое за действительное. Я дошла уже до конца коридора, увидев винтовую лестницу, которая уходила наверх, в темноту. Любопытство гнало меня туда. Будь, что будет. С трудом вытащив факел из держателя, я протянула его вперёд.
Господи! Ну неужели нельзя было устроить в доме электрическое освещение? Что за блажь придерживаться традиций прошлых веков? Загадочный хозяин замка интриговал меня всё больше. Ступая по лестнице, я освещала себе путь. Позади всё утопало во мраке. Мне стало страшно, сердце пустилось вскачь. На стенах танцевали гротескные тени, словно живые, пугающие...
Может, лучше повернуть назад? Но нет. Я уже преодолела более сотни ступеней. Нет смысла возвращаться. Но почему здесь так тихо? Конечно, ночь, но хотя бы мышь какая пробежала с тихим писком. Меня начало пугать своё собственное дыхание, но наконец я добралась до самого верха, оказавшись перед приоткрытой дверью, откуда шёл поток света. Это меня воодушевило. Вставив факел в держатель, я тихо нажала на дверь и вошла внутрь.
Передо мной была маленькая комната, кабинет или библиотека. Стол, несколько высоких стеллажей с полками, какие-то свитки, карты, огромный глобус золотисто-бежевого цвета, на полу толстый ковёр янтарного оттенка. Уютная комнатка. Но пустая. В ней никого не было. Побродив среди книжных полок, я проводила пальцами по корешкам старинных фолиантов, вытащив в итоге одну толстую книгу в кожаном переплёте и устроившись с ней в большом мягком кресле.
Раскрыв книгу, я покраснела до корней волос. Это была какая-то древняя Камасутра. На пожелтевших листах были изображены разнообразные позы, надписи под ними были на неизвестном языке. Такое ощущение, что это были рисунки, а не напечатанные в типографии картинки. Текст тоже будто бы был написан кем-то яркими бордовыми чернилами. Меня охватило благоговение. Я держала в руках нечто созданное, возможно, в единственном экземпляре, реликвию. Осторожно касаясь узоров и витиеватых строчек, я перелистывала страницы, уйдя с головой в мир чувственных образов. Красная шёлковая закладка отметила одну из страниц в середине книги. Даже я, гимнастка, позавидовала гибкости девушки, вывернутой под неестественным углом. Глаза мужчины горели, лицо девушки было исполнено блаженства. В неверном свете свечей мне показалось, что изображённые фигуры стали двигаться, толстый бордовый фаллос стал проникать глубже... Я прерывисто вздохнула, представив себя и своего соблазнителя на месте любовников, и захлопнула книгу. Встав, прошла к полке и попыталась всунуть книгу на место прежней дислокации, от греха подальше, но пространство между книгами оказалось слишком узким. Применив силу, я с ужасом поняла, что вытолкнула книги с другой стороны полки, и они посыпались на пол.
- Вот чёрт! - сказала я громко, растерянно смотря на учинённый беспорядок.
За дверью послышался шум...
И снова передо мной оказался подобострастный слуга этого дома. Снова один. Он выглядел несколько усталым, ведь уже было позднее время. Я представляла, как он обходит огромные владения таинственного хозяина, проверяя запертые комнаты. А в них, возможно, даже в каждой находится такая же похищенная жертва, как и я. От мыслей о современном Синей Бороде по телу побежали мурашки.
- Госпожа, если вам всё же что-то нужно, можно было позвонить, - упрекнул меня мужчина, входя в кабинет и прикрывая дверь.
Свечи в канделябре, которыми он освещал себе путь, уже оплавились наполовину. Из меня так и рвались разумные предложения по поводу того, как можно было бы упростить себе жизнь, используя обычное освещение. Но в глубине души я начала понимать, что ничего в этом странном мрачном замке не будет необычным. Очень осторожно, как будто чего-то опасаясь, мужчина вошёл в комнату, бесстрастно оглядывая разбросанные книги. Потом церемонно поклонился, поставив канделябр на стол и присел на пол, скрипнув суставами. Он был таким худым и измождённым, что я почувствовала стыд за то, что принудила его собирать за меня книги.
- Я сама положу их на место, - заявила я, опускаясь на пол и собирая книги в стопку, а после расставляя их на полке. Мужчина помог мне совсем чуть-чуть, бережно поставив книги в рядок и смахнув несуществующую пыль. Видимо, он любит этот замок и этот кабинет. Мне не хотелось оставаться одной и отпускать слугу, хотя бы уже так поздно. День смешался с ночью. Я спала днём, а теперь бодрствовала, и ему приходилось присматривать за мной, как за гостьей, и я была достаточно эгоистична, чтобы узнать то, что мне было нужно.
- Спасибо за помощь… - поблагодарила я, делая заведомую паузу в ожидании имени моего молчаливого помощника.
- Годфри, госпожа. А ваше имя? Позвольте узнать его.
- Простите, Годфри, но моё имя я сообщу только вашему хозяину, - упрямо повторила я своё намерение. Ему не удастся выпытать у меня имя. Да и зачем оно ему? Сделать именной ключ к моей индивидуальной комнате? Или записать имя в длинном списке побед? Сколько вопросов и ни одного ответа.
- Кстати, он в замке? – совершенно невинным тоном спросила я, не особенно надеясь на ответ. И не ошиблась. Годфри был непробиваем, как глухая стена.
- Не могу сказать, госпожа. Когда господин захочет, он уделит вам время.
- А чем же мне заниматься, пока ваш господин не уделит мне время? – с иронией поинтересовалась я, подумав о том, что стою в длинной очереди тех, кому дарит своё внимание мужчина с даром соблазна. Или с даром вкалывать незаметно порции наркотика…
- Вы можете осмотреть замок, госпожа. Я могу провести экскурсию по замку, провести вас по картинной галерее, показать зимний сад и солярий. Если пожелаете, провожу на смотровую башню. Но уже занимается заря, и я бы отложил осмотр на более позднее время, если позволите.
- Это, я так понимаю, замок-музей? – предположила я, вызвав недоумение у Годфри, который молча поднял свой злосчастный канделябр и выжидающе на меня посмотрел.
- Так могу я проводить вас в вашу комнату, госпожа?
- Ведите, Годфри… - со вздохом согласилась я, понимая, что ничего не добьюсь от покорного воле хозяина слуги, но всё же попробовала воззвать к его великодушию: - Я бы хотела всего лишь знать, что это за место, а ещё мне нужно позвонить родным, чтобы не переживали о том, где я нахожусь. Ведь этого ваш хозяин не запрещал?
- В Шезгарте, конечно. Где же ещё? – сообщил слуга удивлённо, посматривая на меня из-под кустистых бровей и игнорируя остальные вопросы.
Шезгарт… Я повторила беззвучно абсолютно незнакомое название, следуя позади Годфри. Оно мне ни о чём не говорило. Что Шезгарт, что Гондурас, никакого различия.
- А страна какая? – уточнила я на всякий случай, чувствуя неприятный холодок, бегущий по спине, и натолкнулась на Годфри, резко обернувшегося на мой вопрос.
- С Земли, да? Мало мне проблем!.. – забормотал человечек, снова ступая вперёд.
- Что значит с Земли?! – забеспокоилась я, семеня уже рядом. – А мы на Марсе что ли? Да постойте же, Годфри! Объясните спокойно, где находится этот ваш Шезгарт? Как далеко от России? Я многое хочу узнать, но если вам запретили говорить, скажите хотя бы это.
Он посмотрел на меня со страхом, но глаза светились жалостью.
- Всё, что вам стоит узнать, сообщит господин. Могу лишь только посоветовать не искать портал поблизости от замка. И если что, я вам ничего не говорил! Обещайте, госпожа, при случае сообщить, что Годфри молчал, как рыба.
Мне стало действительно жутко, я уже даже пожалела, что спросила. Как же всё просто было несколько часов назад. Сейчас бы мне хотелось спрятаться от действительности, но приходилось иметь дело с фактами, например, с тем, что стоящий передо мной человек представляет себя не землянином и рассказывает о порталах. А ведь казался совсем нормальным.
- Ради Таллары, госпожа, будьте милосердны. Не говорите господину, что знаете, где находитесь.
- А что? Он вам оторвёт тогда голову? – шутливо предположила я, имея в виду, конечно, увольнение и совсем не намереваясь выдавать беднягу, но тут же пожалела о шутке, видя, как Годфри пятится назад и скрывается в полумраке коридора, что-то бормоча.
Совсем застращал слуг хозяин замка. Варна молчит, ни слова не вытянешь, Годфри трясётся, как будто осталось жить считанные часы, пока разгневанный хозяин не прибьёт его за нарушение приказа не выдавать мне местоположение этого замка. Мне начало это надоедать.
Странный замок. Странный слуга с безумными речами. Таинственный мужчина, томящий меня неизвестностью. Я спросила себя, боюсь ли я, и тело тотчас же зажило своей жизнью, реагируя на воспоминания. Сердце гулко забилось, и краска прилила к щекам, но я не боялась своего соблазнителя, я боялась саму себя. Это вынужденное бездействие и хождение по кругу не способствовало отрезвлению рассудка. Я просто ждала, ждала, когда же увижу того, что привёл меня в этот замок.
А как, кстати, мы тут оказались?.. Я наморщила лоб, вспоминая. Такое ощущение, что просто перенеслись сюда. "Через портал," – услужливо подсказала память, но ей я тоже не доверяла. Я бы не отказалась сейчас от выматывающей тренировки, чтобы дать себе прийти в себя, переключиться, избавиться от навязчивых мыслей. Посмотрев по сторонам, я скользнула в свою комнату. Свечи здесь тоже догорали, но комната была неплохо освещена. Кто-то позаботился разжечь камин и расправил постель. Кто здесь был до меня? Какая девушка была здесь в плену? Сколько нас было таких? Снова мысли, мысли… Никак от них не избавиться.
Я плотно закрыла дверь и повернула большой медный ключ в двери, надеясь, что здесь нет потайных ходов. Раздвинула плотные портьеры, впустив в комнату бледный свет Луны. Сна не было ни в одном глазу. Напротив, переполняла какая-то неведомая энергия, это состояние сложно было объяснить. Будто пойманная птица кричит и бьётся в силках. Я даже прижала ладонь к груди, чтобы унять это волнение, но только задохнулась… горло будто сжали невидимые руки, слегка придавили, а потом отпустили, оставив ощущения першения в горле. Как странно… Снова мелькнули мысли о том, что меня могли чем-то накачать или отравить. Опустившись на постель, я какое-то время сидела, успокаивая дыхание.
Но тренировку решила не откладывать, потянув за завязки платья на спине. С трудом расправившись с тяжёлым и неудобным платьем, отложила его в сторону, встав в пятую позицию на ковре. Заниматься гимнастикой я могла в любое время для и ночи. Моё тело уже не могло без движения, без нагрузки. Мягко ступая по тёплому ворсу ковра, я делала плавные махи руками, ногами, кружилась на месте, изгибалась, замирала и растягивала тело в стороны. Это было сродни танцу под звучащую в голове музыку и воображаемые команды тренера.
Танцуя, я забывала обо всём, погружаясь в ощущения целиком, убыстряя движения, и вдруг по какому-то побуждению я взмахнула руками и перехлестнула их между собой, как будто взметнула два острых лезвия, перекрестив их и снеся голову мерзкой твари. Мелькнувшее в голове видение было таким реальным, что я замерла. Что это было? Очередные галлюцинации?.. Я всего лишь хотела добиться привычного эффекта от тренировки: приятной ломоты в теле и освобождения головы от ненужных мыслей, но случилось что-то непонятное.
Я медленно подняла руку и вытянула её перед собой, позволяя действовать по наитию, с ужасом наблюдая, как кисть как будто смыкается на рукоятке какого-то холодного оружия. Перед внутренним взором мелькнула сталь. Катана. Я держала катану, заставляя её танцевать, рассекая воздух. Сделав резкий прыжок вперёд, я взмахнула невидимым смертоносным оружием и с наскока отрубила чью-то косматую голову, привычно увернувшись от брызг крови и отпрыгнув далеко назад…
Задрожав, я сжала пальцы в кулак, чтобы избавиться от ощущения твёрдой рукоятки, сжимала пальцы до онемения, впивалась когтями в кожу до боли, лишь бы избавиться от чужеродного ощущения обвитой плетением из кожи рукоятки, но так и видела смазанные пятна воспоминаний о том, как вырезаю тонкие полоски из вымоченной кожи и особым способом, "своим" способом оплетаю рукоятку катаны. Я любила сочный красный в сочетании с чёрным. Когда сам наблюдаешь за ковкой стали и видишь, как рождается твоя собственная катана, проще с ней сродниться. Так говорил Мастер. Лезвие опускается в воду, шипит и охлаждается прямо при тебе, потом с благоговением касаешься острого лезвия, а оно касается тебя. Словно живое. Твоя личная катана. Совершенное оружие, сделанное для тебя, идеально сбалансированное, с рукояткой, выточенной под твою ладонь, с инициалами, заговоренными под тебя. Такое оружие будет служить верой и правдой. Не предаст. Разить им врагов – одно наслаждение…
Боже… Что это за видения? Откуда это всё? Я точно схожу с ума. Испуганно дрожа, я натягивала платье. Хочу убежать отсюда куда угодно, спастись, избавиться от непонятных образов в голове. Совсем уже светло, если идти через виднеющийся лес, то обязательно увижу дорогу, а потом поймаю попутку. Один звонок, и папа заберёт меня отсюда, прилетит, приедет в любую точку земного шара.
Мельком взглянув в окно, я застыла на месте. На небе, сменяя друг другу, плыли… две Луны. Могло показаться, что двоится в глазах, но если я не сошла с ума, и зрение меня не обманывает, но именно два ночных светила озаряли всё вокруг тусклым сиянием. Это событие меня добило окончательно. То, что происходило, не укладывалось в голове. Мне казалось, что если я останусь хотя бы ещё на несколько минут в этом замке, то не выберусь отсюда никогда, и я открыла дверь и побежала по коридору, быстро перебирая ногами, путаясь в длинных юбках. Волосы прилипли к вспотевшему лицу, дыхание сбивалось, я неслась вперёд, будто меня кто-то догонял, звук быстрых шагов уносился под высокий потолок, в ушах шумело. Если бы передо мной появился Годфри, я бы вытрясла из него душу.
К чёрту мою вежливость и это потаённое желание дождаться объяснений от хозяина замка, увидеть его, снова пройтись по лезвию бритвы, подпав под его нечеловеческие чары! К чёрту это всё, лишь бы вернуть себе рассудок.
Но бежала я недолго. Стоило завернуть за угол, как я натолкнулась на Годфри. Вездесущий слуга, который подкарауливал меня везде, но не приводил к своему хозяину. Спокойный, вежливый и тихий, сейчас он явно не намерен был меня никуда выпускать. Направив на меня ствол древнего оружия, он угрожающе предупредил:
- Не советую вам бегать по замку и нарушать данный вам приказ: ждать моего господина. Вернитесь в комнату и сидите, пока вас не позовут. Ваше упрямство изрядно потрепало мне нервы. Вы доиграетесь, госпожа. Земные женщины такие непокорные. С вами постоянно столько проблем.
- Отпустите меня, пожалуйста, Годфри. Я не буду заявлять в полицию, обещаю, - увещевала я сумасшедшего слугу.
- Я жду! – напомнил Годфри, потрясая оружием.
Нервы мои не выдержали.
- Да провалитесь вы к чёрту! – зло бросила я и пошла обратно, словно фурия долетев до комнаты и захлопнув дверь намеренно громко.
Пусть слышат все в этом крыле и пусть проснутся!

...

Двэйн:

Владение Двейна. Замок Тентатьё.

Да... Глупо было надеяться, что за пять сотен лет мой дом и мой мир не сильно изменятся. Дом порос пылью и паутиной, и был всеми забыт. Заброшенный замок Тентатьё (Тентатьё - с ирландского "соблазн"). Так его теперь величают. Все решили, что его хозяин покинул не только мир Шезгарта, но и вообще все миры. Они решили, что я сгинул... Да не тут-то было!
В голове все еще крутятся слова одного из оставшихся в живых знакомого, которого я навестил: а что ты хотел? Тебя слишком долго не было даже по нашим меркам.
Многие мои знакомые сгинули по разным причинам, не сошлись во мнениях, не рассчитал сил, кого-то заказали... Даже Абигора нет. Еще одна очередная глупость. Теперь в верхушку аристократии выбрался демон кошмара. Ужас какой... Я бы предпочел столетия блаженства, нежели кошмара. Кому вообще это надо? Не вижу удовольствия в страхе. Но у каждого свои предпочтения. Посмотрим, какой из него будет Лорд. Тысячелетиями я увлекался разными вещами, но правление и аристократия меня мало привлекали. Слишком много интриг и проблем, и мало наслаждений и удовольствий. Не жизнь - ад!
А про мое исчезновение так вообще, чернее темноты. Никто ничего не знает, не слышал, не видел. И ничего никому не скажут. Это сразу было ясно.
Вернувшись в свой замок, я встретил взволнованного Годфри. И едва я переступил за порог, как тот стал быстро мне все рассказывать о том, что произошло за время моего отсутствия, словно компенсируя пятьсот летнее отсутствие когда ему не с кем было поговорить. Конечно он не смог мне лгать, предпочитая получить нагоняй сразу по полной, нежели потом и в трехкратном размере за сокрытие.
- Господин, - промолвил он в конце своей душещипательной тирады, - зачем она вам? С землянами вечные проблемы, вы же знаете. Элена чуть не спалила весь замок. А Кира чуть не спалила вас, когда нашла книгу заклинаний и решила поиграть с огнем... А Танья? Танья же продала...
Мой взгляд молнией метнулся на слугу. Он тут же замолчал и взволновано дыша опустил голову. Я только что понял, что девушка настолько его взбудоражила, что он, говоря сейчас со мной, в пол как обычно, а на меня. Словно ее он стал бояться больше, чем меня. Дожили...
- Мне нужна была еда, - сухо ответил я. На самом деле я не совсем понимал, зачем я все же ее прихватил с собой. Да, для еды это определенно, но ее и здесь можно достать, хоть и не сразу. И это НО меня беспокоило. Было что-то в этой бестии кроме фигуристого гибкого тела и смазливой мордашки. Какой-то внутренний огонь, не тот, что горит во время ярости или страсти, а какой-то синий, полупрозрачный, эфирный.
- Как ее имя? - ровный твердый голос эхом разлетелся по коридору. Годфри замялся. Ясно! - Где она сейчас?
- Теперь в своей комнате.
Недовольно вздохнул и направился к ней. Еще ее мне со своим гонором не хватало. Выбью эту дрянь из нее! Не плеткой, так членом! Быстро поднявшись к спальне, я распахнул дверь и вошел. Испуганный вид девушки меня ничуть не растрогал, в конце концов это мой дом и я вхожу туда, куда захочу и когда захочу.
- Что это за представление ты устроила моему слуге? - закрывая на замок дверь за собой, спросил я. На девушке свободно струилось длинное платье, наспех надетое на корсет и слегка перекошенное. Однако я отметил, что выглядела она отдохнувшей и здоровой, и это меня радовало по разным причинам. - Как тебя зовут? - тут же добавляю я, и приближаюсь к девушке.
- А как зовут вас? - задает встречный вопрос и встает с края кровати. Напряжение вокруг нарастает.
- Имя! Или я буду звать тебя так как пожелаю! И не факт, что это тебе понравится, - ухмыляюсь, не сводя взгляда с девушки, и медленно приближаюсь к ней. Она молчит. Размышляет. Боится. Решает, как поступить.
- Берта, - выдыхает она, - Альберта, - и гордо приподнимает голову, словно назвала имя королевы.
- Можешь звать меня Двейн, - Расстояние между нами медленно сокращается. Позади нее стена, а там, где по ее мнению спасительный выход из комнаты, стою я. - И да, ты у меня дома. В моем мире. Шезгарт. Это не страна и не городок на отшибе. Это совершенно другой мир, о котором ты даже не подозревала, - между нами всего метра три. Я делаю шаг вперед. Ты делаешь шаг назад и упираешься в стену. - И тебе придется привыкнуть к нему, и смириться, ведь ты никогда не вернешься домой, - мой тихий спокойный голос почти не создает эха в комнате. Я не желал пугать ее, я лишь ставил перед фактом. И конечно я понимал, что это не может не отразиться на ней, не взволновать или не тревожить. Я допускал и то, что она мне просто не поверит. Но время всегда ставит все на свои места. Я подошел к Берте очень близко. Слышу ее участившееся дыхание, сердцебиение. Она на грани паники и... желания. Поправляю выбившуюся прядь волос за ухо, любуюсь ее взволнованным личиком. Упираюсь ладонями в стену, по обе стороны от нее и склоняюсь. Вдыхаю ее аромат, смешанный с духами. Неплохой выбор. Вижу ее увеличивающиеся при вдохе груди, спрятанные под платьем, затянутые в корсет. Мне хочется их освободить. Освободить все ее тело от этой никому не нужной одежды.
- Годфри сказал, что тебя заинтересовала одна книга, - перевожу тему разговора, заставляя ее подумать о развратных картинках, нежели о своем безвыходном положении. Мне нужно знать, успела ли она посмотреть книгу или просто держала в руках, когда Годфри увидел ее с ней. Если же видела, то я хочу знать, что именно видела, и что ей приглянулось больше всего. Вдыхаю аромат Берты, хочу коснуться губами ее кожи, которая покрылась мурашками от моего дыхания. Как же мне хочется завладеть ею вновь. Почувствовать запах ее желания... И я чувствую. Резкий, жгучий и такой медовый! Запах наполняет комнату, и я тяжело и удовлетворенно выдыхаю прямо в шею Берты. Моя бестия возбудилась!

...

Берта:

Когда в коридоре послышались шаги, я злорадно улыбнулась. Если я шумела так сильно, что разбудила прячущегося от меня хозяина замка и заставила его прийти ко мне в комнату, я только рада. Во мне кипела злость, не было никакой возможности сдержаться и вести дипломатические беседы. Я хотела здесь и сейчас разобраться со всем и покончить с этим заточением
Но стоило двери с шумом распахнуться и удариться с громким треском об стену, я испуганно вздрогнула. Что за манеры? Неужели нельзя постучать? Я уже не говорю об извинениях за то, что меня здесь держат, не дают связаться с родными и, более того, угрожают оружием из музейной коллекции. Но все упрёки, роящиеся в голове, тут же испарились, когда вошедший мужчина запер дверь и напал первым. Ах, да! Лучшая защита – это нападение. Я приготовилась бороться за место под солнцем.

Этот несчастный Годфри уже всё доложил своему господину. Но я ничего такого не делала и никакого представления не устраивала. Ничего подобного! Правда, отвечать на первый вопрос мне не пришлось. Видимо, его задали мне для порядка, чтобы показать, какая я нахальная девица, обидела бедного-несчастного слугу, своевольничая в этом замке с замашками на глобальный патриархат.
- А как зовут вас? – ответила вопросом на вопрос я, продолжая почему-то упорствовать. Будто оттого, что я узнаю имя своего похитителя, что-то изменится.

А вот это уже совсем интересно! Я вдруг вспомнила, как мне понравился этот мужчина на заброшенном погосте. Среди разодетых в маскарадные костюмы, странных, брутальных мужчин он показался таким нормальным, окружил заботой, обещал помочь выбраться, потом… было много чего постыдного, грешного… но в итоге этот мужчина заточил меня в старинном замке, у меня появились галлюцинации, мне угрожали и вот теперь мы ведём такой странный, сбивающий с толку разговор.
Стоя перед мужчиной в таком расхристанном виде, я ощущала досаду. Дали бы мне нормальную одежду, а не такую, с которой я не могу справиться самостоятельно, мне не пришлось бы ощущать, как платье сползает с плеча, грудь выпирает из декольте, а под пышным подолом гуляет воздух. В таком виде я чувствовала, что меня подавляют, чувствовала неуверенность. А кто бы не ощутил подобное, когда собеседник заявляет такие вещи?..
Но ведь если назвать имя, особенного вреда не будет?
- Берта, - сообщила я, уточнив полное имя: - Альберта.
С капелькой надменности посмотрев в глаза мужчине, надеясь увидеть в них знак, что это имя что-то ему говорит. Вообще-то я была достаточно известна, и была надежда, что меня похитили ради выкупа. Что не объясняло, впрочем, бесконечный секс-марафон… Но мой похититель никак не отреагировал на моё имя.

Наконец я услышала имя человека, перевернувшего мою жизнь вверх тормашками. Я слышала его впервые. Необычное имя, которое очень подходило этому мужчине. Было в нём что-то ласкающее слух. Мне хотелось произнести это имя, простонать его в тот момент, когда наслаждение накроет меня с головой. Эти опасные мысли рождались во мне самопроизвольно. Стоило только оказаться рядом с Двэйном, как я позволяла ему делать со мной всё, что он хочет.
Но я думала, что это завершилось, что больше не буду с ним сближаться, и он на меня не действует. Я ошибалась. Он подходил ближе, как будто загонял меня в ловушку, откуда нет выхода. Говорил об этом странном Шезгарте, будто он находится совсем не на Земле, в другом измерении. Говорил так уверенно, будто искренне верил.
Но я не верила ни капли! Каждый сходит с ума по-своему, и я решила, что обитатели замка убедили себя в этой странной выдумке. Каприз эксцентричного богача или что это было ещё, я не знала, но не спорила с мужчиной. Это было бы бесполезно. Но это глупости, что я не вернусь домой. Я не верю. Но отчего-то не спорила. Не сейчас. Было что-то такое в тихом низком голосе Двэйна, обволакивающее, что гипнотизировало меня.
Я слушала, но не слышала, ведь он приближался ко мне, и всё, о чём я могла думать, так о том, что мне от него уже не сбежать. Шаг назад. Он двигался на меня, я – от него. Но пути к отступлению были перекрыты. Позади меня была стена. Я вжалась в неё, понимая, что уже обречена. Сердце моё билось, а в голову лезли воспоминания, такие откровенные, что краска приливала к щекам.
Он оказался ещё ближе. Дыхания стало не хватать. Воздух в спальне будто сгустился. Всё происходило слишком быстро...
Я уже не хотела бороться, что-то расспрашивать, все мои намерения смела чувственная атака Двэйна. Стоило ему коснуться моего лица, убрать выбившуюся из причёски прядку волос, скользнув по ушной раковине кончиками пальцев, как я задрожала. Дрожь охватила всё мое тело, захваченное в плен этим мужчиной, что окружил меня собой. Я тонула в его завораживающих глазах с опасным блеском. Он поймал меня своим взглядом и не отпускал, словно держа на цепи.
Его взгляд ласково прошёлся по мне. Кажется, ему нравилось увиденное. Нравилось видеть меня в этом платье. Он не знает, что я под ним практически обнажена. Но я-то знаю и чувствую предательский отклик моего тела...
Его руки впечатались в стену по обе стороны от меня, Двэйн склонился ко мне, окутывая своим сексуальным запахом, который напомнил мне о минутах, которые мы провели вместе. Нельзя, нельзя об этом вспоминать, но никак не получалось совладать с собой. Я слабела от одного присутствия этого мужчины. А он втянул носом воздух, и я вспомнила, как взяла без спросу чужие духи. Вдруг это духи его бывшей любовницы? Он думает сейчас о ней? Вспоминает? Неужели я ревную? Это немыслимо. Но, увы, правда. Попала в логово развратника, который коллекционирует победы, совершенствуясь в искусстве соблазна, никак не могу сопротивляться ему, понимаю, что я всего лишь очередная жертва, но всё же ревную… Так глупо.

- Книга?.. – спросила я нарочито небрежно, пытаясь оттянуть необходимость отвечать, а сама увидела в воображении позы, в которых хотела бы оказаться с Двэйном. Какие-то подсказали рисунками этой книги, какие-то мы уже опробовали, но сколько ещё всего неизведанного, манящего, сколько я хочу испытать с ним. О, да, я признала это! Безумно хочу попробовать всё то, что возникает в распутных грёзах...
- Я просто нашла книгу, - начала я оправдываться, - не зная, что она из себя представляет, посмотрела пару картинок. У вас… у тебя большая библиотека. "У тебя вообще всё очень большое, Двэйн…" - подумалось вдруг, и опустила в смущении взгляд. Опасаясь, что он начнёт расспрашивать, какие картинки мне запомнились или понравились, я поспешила сказать:
- Я просто пролистала её и как только увидела, что там, сразу же закрыла.
Такая откровенная ложь. Пока я всё это тараторила, Двэйн оказался ещё ближе и прижал меня в стене, вклиниваясь бедром между моими ногами так, что я сразу ощутила горячее возбуждение, вжатое в меня, и непроизвольно потёрлась об него. Двэйн дразнил меня своим дыханием, вызывая приятное покалывание в теле, его чувственные губы находились совсем рядом, но недостаточно близко, не так, как хотелось мне. Мне хотелось вжаться в него, слиться с ним, ощутить его кожу своей, без нескольких слоёв одежды, которая прятала нас друг от друга. Мне хотелось сделать с ним безумное количество вещей, и я наполнилась жаром и влагой.
И когда Двэйн зарылся носом мне в шею, жадно вдыхая мой аромат, я каким-то шестым чувством поняла, что он знает, для него нет тайны в том, как я на него реагирую, и я с тихим стоном сдалась, выгибаясь навстречу ему и подставляя себя для ласк, которых так желала, я заключила его в свои объятия, гладя по спине через одежду. Он был такой горячий, пышущий желанием, и для меня вдруг стало неважным всё, что происходит за пределами этой спальни. Был важен только этот мужчина, угрожающий оставить меня здесь навсегда. Почему-то в эту минуту меня это совсем не пугало. Позволю себе последний раз насладиться Двэйном, прежде чем покину его замок. Он так хочет меня, а я – его.
Не думать, а чувствовать. Только мы и наши примитивные желания. Только он и я.

...

Двэйн:

Берта начала оправдываться, но не стала пытаться убедить меня в том, что она не смотрела книгу, и даже одним глазком туда не заглядывала. Говорила, что посмотрела по незнанию. Все это выглядело забавно. Она решила перевести тему с возбуждающих картинок на размер моей библиотеки, и что же я увидел в ее мыслях? Какое странное сравнение с моим членом... От воспоминания о нем ее щеки запылали, она опустила взгляд, и снова продолжила оправдываться, говоря, что книгу закрыла почти сразу. И что же я вижу в ее мыслях? Вижу нас, которые пробуют позы из книги, одну за другой. Ее возбуждение становится сильнее, и сильнее запах, что сводит меня с ума. Она готова впустить меня в себя. Она хочет этого. Я этого хочу! И усиливаю поцелуи, ласки.
Она выгибается, желает чтобы я касался ее, и сама обнимает меня. Ее руки блуждают по моей спине. Одежда мешает почувствовать скольжение ее пальчиков по моей коже. Зажимаю в ладони ее волосы на затылке и, отклонив ее голову чуток назад, покрываю шею поцелуями. Другой рукой глажу ее плечи, груди, что спрятаны под платьем. И снова это платье! Резко сдергиваю его с плеча. Оно трещит по швам. Я прижимаюсь к девушке всем телом, прижимаю ее к стене. Покусываю за мочку уха. Снова дергаю за край платья и оно съезжает полностью с плеча. Дергаю с другой стороны, на мгновения лишая девушку возможности двигаться, пока платье не падает на пол. Еще эта сорочка с корсетом! Она что на север собралась?! Зачем столько одежды нацепила? Я начинаю звереть и распаляться.
- Когда мы наедине, чтобы ни одной вещи на тебе не было! - прорычал возле ее уха.
Дергаю за шнуровку корсета, следом стаскиваю сорочку с плеча, оголяя желанные груди. Мну их в ладонях. Обворожительные груди налиты страстью и желанием, венчают съежившиеся алые соски, словно рубины в короне. Целую нежную кожу, терзаю «рубины» губами. Наслаждаюсь тяжелым дыханием и сумасшедшим биением сердца. Поднимаю подол сорочки, не отпуская груди, пользуюсь одной из своих способностей. Скольжу одной ладонью вниз и упираюсь в сладкую виноградинку. Шоркаю вдоль лона пальцами. Сильнее целую и сильнее трусь о нее. Снова владею шеей. Поцелуи стали жестче, я впиваюсь губами в кожу, оставляя следы. Моя рука вся мокрая от соков, и я проникаю в глубь. Сладкие звуки срываются из уст Берты, а я продолжаю терзать ее тело ласками, пока не чувствую на своих пальцах, легкое подрагивание внутри девушки. Она вот-вот достигнет пика удовольствия. И я резко убираю от нее руку не давая достичь оргазма.
С ее губ срывается недовольный стон, и я ее понимаю. Сам бы не позволил такого, но сейчас мне было важным дать ей понять некоторые правила моей игры. Я знаю, что она хочет меня, но не в моих принципах давать то, что от меня просят и ждут. Опять же, бывают и исключения, но сейчас не тот случай. Приподнимаю за подбородок и всматриваюсь в милое личико. Губы девушки пересохли от частого дыхания, щеки налились алым румянцем, взгляд стеклянный, блуждает по мне, ресницы подрагивают в такт ее внутренним сокращениям от упущенного удовольствия. Я хищно улыбнулся. Придерживаю ее голову в ладонях и нежно провожу языком по ее губам, увлажняя их.
- Привыкай к тому, что ты всегда будешь возбужденной, горячей и влажненькой... Желать и ходить на грани оргазма будет твоим обычным состоянием. Я почую, если это будет не так... - проговорил ей в губы и захватил нижнюю, чуть прикусил ее, оттягивая. Смерил взглядом и отстранился, оставляя ее дрожащую возле стены. И будто только что ничего не произошло, осмотрел ее комнату.
- Неплохо... - дал я оценку интерьеру. - Если хочешь что-то сюда добавить или убрать, попроси об этом слуг. Они все сделают. Прошел к окну и оценил вид из комнаты. Хорошо. Свет закатного Флеймонда наполнит комнату бордовыми оттенками. Обернулся. Смерил девушку взглядом и подошел к камину. Подбросил пару дров в огонь. Все таки она будет здесь часто без одежды, не хватало еще, чтобы она заболела. А я не хочу ждать, пока она поправится, чтобы завладеть ею. - Ты уже решила, чем будешь заниматься пока меня нет? Может вышивкой займешься? - Вдруг она захочет вышить большое полотно с понравившейся позой из книги? Так я его над кроватью повешу...
Тут я спиной почувствовал, что меня хотят четвертовать, я даже не сразу понял почему. То ли за то что привез ее сюда, то ли за то что она не сможет вернуться домой, то ли за то что раздел, то ли за то, что не до конца раздел, а может потому что не дал ей испытать оргазм... Наверно последнее. С ухмылкой обернулся и вопросительно вздернул бровь, смотря на растерянную, возбужденную во всех смыслах, раздраконенную ласками девушку.
- Что такое? Не хочешь вышивать?.. - невозмутимо спросил я, прекрасно понимая, что вышивка это вообще самое последнее, что ее может сейчас волновать, если она вообще может ее волновать, но не подлить масла в огонь я просто не мог.

...

Берта:

Страсть продолжала бушевать между нами. Охватила целиком, заставив спешить. Двэйн быстро освобождал меня от одежды, сдергивая рывками платье с одного плеча, с другого, страстно лаская меня через ткань, от его поцелуев, прикосновений моя кровь бежала всё быстрее. Его пальцы были такими умелыми, такими искусными, будто знали, где коснуться, как сделать так, чтобы я возбудилась ещё сильнее. Или же дело в том, что этот мужчина властно берёт то, что ему нужно, не спрашивая, а действует?.. Он покоряет меня этим. Лишает контроля над своими чувствами. Всё, что остаётся - это непреодолимое желание поскорее ощутить его в себе. Я и с восторгом принимала всё, что давал мне Двэйн, извиваясь в тесных объятиях его рук, прижатая к стене. Наконец платье упало вниз, придя в полную негодность. Двэйн его попросту порвал. Я думала, что не люблю варварские замашки, но я себя явно обманывала. То, с какой поспешностью Двэйн пытался добраться до моего тела, заставляло меня таять и чувствовать себя бесконечно желанной. Я чувствовала себя истинно женщиной, созданной для того, чтобы её любил мужчина. Объятия становились все жёстче, напор всё усиливался, я всё острее ощущала каждое касание. Чувственные поцелуи, эротичные покусывания, скольжение горячих губ по моей коже... Всё это наполняло меня тягучим жаром. Под платьем были сорочка и корсет, туго затянутый служанкой. Увидев это препятствие к моему телу, Двэйн пророкотал:

Его глухой рык раздался прямо возле моего уха, его близость лишала меня самообладания, даже не было желания спорить с таким приказом. Я покорно позволила ослабить завязки корсета и высвободить грудь. Я отчаянно нуждалась в Двэйне. Подставляла грудь поцелуям и касаниям, моё сердце билось всё быстрее, дыхание участилось, и я безостановочно двигала бёдрами, вздрогнув, когда подол сорочки сам по себе приподнялся, и пальцы Двэйна проникли в меня, раздвигая влажные лепестки и начиная играться с податливой плотью, возбуждая меня до предела, погружая в безумие. Губы продолжали терзать мою грудь, не пропуская ни одного участка кожи, язык скользил по груди, дразня соски, которые болезненно ныли... Пальцы вонзались в меня, грудь была в полной, безраздельной власти Двэйна, мои губы горели, тело охватило цепкое напряжение, и стоны оглашали комнату. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и я получу желанное освобождение, но в самый решающий момент, на самом пике Двэйн остановился и оставил моё тело. Я жалобно простонала, с удивлением глядя на Двэйна. Что это за игры? Он ласково подцепил мой подбородок пальцами и приподнял кверху, чтобы поймать мой затуманенный взгляд своим. Хищная улыбка растянула губы. Коснулся моих губ своими, приблизив своим, опаляя дыханием. Я пыталась думать, дрожа от этого острой чувственной пытки.

Проговорив эти угрозы, которые были вполне себе реальными, Двэйн отпустил меня. Не поцеловал, не закончил начатое, лишь раздразнил, поймав нижнюю губку зубами и потянув на себя. Мне хотелось жадного поцелуя, полноценного, а не этих игр. Я хотела, чтобы он перестал меня мучить, но ему явно не было дела до моего состояния. Обессиленно привалившись к стене, я наблюдала за тем, как он расхаживает по комнате и занимается растопкой камина.

Автоматически и я осмотрела комнату, не понимая, как он вообще может думать о чём-то, кроме меня... Его равнодушие… оно задевало. Такое нарочитое, намеренное. Хочет показать свою власть надо мной?..

Вышивкой?! Что? Мои глаза полезли на лоб, настолько неожиданной была перемена темы. Я не намерена здесь оставаться так надолго, чтобы от скуки выжить из ума и начать вышивать. Да я этого и не делала ни разу и не чувствовала никакой тяги к рукоделию. А вообще что он себе позволяет? Хочет сделать меня полностью покорной и заставить исполнять его прихоти? Я была в полном смятении и не знала, чего ещё ожидать, но постепенно злость охватила меня, отключая все тормоза.

- Ну почему же? Отчего бы не вышить твой портрет в полный рост? Обнаженным. Попозируешь мне? - спросила я с дерзкой улыбкой, выдержала паузу, давая себе чуть успокоиться и унять дрожь в голосе, и закончила фразу: - В этой комнате как раз не хватает мишени для дротиков!
Новая неизведанная часть меня, пробудившаяся во время тренировки, точно знала, как настраивать прицел и поражать цель. Отчего-то мне вдруг показалось, что я с лёгкостью попаду "в десятку", хотя никогда раньше не увлекалась дартсом. Что-то тёмное внутри, чего я никак не могла уловить и осязать, не давало покоя и подталкивало к несвойственным мне мыслям и действиям...
Я злилась и не собиралась этого скрывать, а когда я злилась, становилась жуткой язвой. Как он посмел такое со мной сотворить? Почти доводит меня до умопомрачительного оргазма, я всё ещё чувствую его длинные, жёсткие пальцы, скользящие внутри, такие умелые и сводящие с ума, всё ещё чувствую трепетание плоти, а он... Наглый, самодовольный, веселится за мой счет, наслаждаясь своим превосходством! Как же мне хотелось стереть эту довольную ухмылку с лица Двэйна. Так легко одержать надо мной верх! Потешается, что так легко получил меня? Ну так больше не получит. Теперь я буду сопротивляться до последнего. Умру, но не сдамся.
Резким жестом откинув волосы назад, я прошла к высокому трюмо и повернулась спиной к Двэйну, ловя его внимательный взгляд в отражении, нарочито медленно стянула с себя сбившиеся сорочку и корсет. Он меня уже видел голой, а также сотни женщин до меня, так чего мне стесняться? Мне было тепло, даже жарко. Я чувствовала себя сродни пламени, танцующему в камине. Как будто язычки пламени лизали мою кожу и проникали внутрь. Зеркало отражало почти обнажённую девушку с хмельным взглядом и влажными губами. Нежную кожу со следами, оставленными Двэйном. Его метки, которыми он покрыл мою шею и грудь. Было ощущение, будто я уже не принадлежу сама себе... Но я больше не хочу и ему принадлежать и должна бороться с этой потребностью...
- Так это моя комната? - уточнила я для порядка, оглядывая богатый интерьер в тёмных тонах. Притворно поцокала языком, складывая руки на груди. На обнажённой груди, которой не собиралась стесняться. Как и остального тела тоже, расхаживая перед Двэйном в одних только чулочках телесного цвета. Чувствовала, как он неотрывно следит за моими передвижениями и делала вид, что меня это ни капли не волнует, хотя ощущение собственной влаги между ног кружило мне голову и волновало. Дойдя до высокой постели с пологом, грациозно села на неё, закинув ногу на ногу и чуть откинувшись назад, упёрлась руками в мягкую постель.
- Боюсь показаться плохой гостьей, но эта комната мне совсем не нравится. Она слишком мрачная и кровать стоит не по фэн-шую, к тому же из окна я вижу башню другого крыла. Вдруг там кто-то следит за мной в окно. И ещё дверной замок плохо работает.
Решив, что наговорила достаточно чуши, я чуть заметно пошевелилась, отчего грудь с заостренными сосками призывно колыхнулась. Сбросила туфли одну за одной, погладив одну лодыжку другой. Волна жара прошлась по моему телу. Посмотрев на Двэйна из-под ресниц, я спросила:
- Так ты побудешь гостеприимным хозяином и покажешь мне свободные комнаты на выбор?

...

Доминика Богиня Победы:

Что послужило катализатором? Что заставило открыть свои чувства навстречу Кристофу? Ревность к Маре? Ко всем женщинам, что были в жизни этого мужчины? Я, Богиня Победы, привыкшая добиваться желаемого и не знающая иного пути. Все это время в глубине души я стремилась покорить вампира, подчинить себе. Но Кристоф был недосягаем. Непокорен. Невыносим. Так же своенравен, как и я. В нашей битве характеров мне пришлось признать его равным себе. Он показал и доказал мне, что я не только Богиня, но и Женщина, способная быть желанной. И все это он доказывал, целуя меня.
Я не помню, в какой момент прижалась к Кристофу всем телом, а мои ноги оплели его талию. Терлась о тело мужчины, умоляя о большем. Смутно помню, как лишь запустила пальцы в его волосы, перебирая их. Как затем они скользили по его шеи, хаотично цепляясь за плечи мужчины. Лишь бы выстоять перед шквалом эмоций. Понимала, что сейчас все между нами по-настоящему. Нет взаимной сжигающей ненависти и вражды. Уступала. Сдавалась в плен его жестким губам, смутно ощущая на задворках разума, что ни капельки не сожалею об этом. Наши языки неистово сплетались, дразня друг друга. От этого заигрывания по телу разбегались жаркие волны. Мне казалось, если даже воздух закончится в наших легких, мы все равно не разомкнем наших губ.
Пробуждение было болезненным, как с похмелья. Краем глаза я заметила фигуры в черных балахонов, крадущиеся к нам. Инстинктивно оттолкнула его от себя. Страх парализовал меня. Впервые в жизни не знала, как быть. Как спасти нас без моих божественных сил. Опасность Дамокловым мечом нависла над нами.
Пять вооруженных фигур в черных балахонах окружили нас. Дозорные стражи, вышедшие патрулировать границу чернокнижного королевства. Их глаза преисполненные ненавистью, предупреждающие о том, что не хлебом и солью нас будут встречать. Мы нарушители. Один из нас – их природный и естественный враг.

Слова вампира заставили меня вздрогнуть, как ошпаренную, и вскочить на ноги. Но не сдвинулась с места. Долг велел мне быть рядом: Богиня Победы никогда не бежит. Принц Шезгарта встал на пути некромантов, закрывая меня своим телом. Весь его организм пришел в полную боевую готовность, насколько это позволяло проклятие. Ужас ночи вышел на тропу, чтобы убить своих врагов. Таким я его знала все эти столетия. Острые клыки, угрожающе сверкающие в воинственном оскале. Их он прятал и сдерживал во время нашего поцелуя, не желая, причинить мне боль. Его пальцы, из которых проросли смертоносные когти, пару мгновений назад ласкали меня, успокаивали и подбадривали, помогая сделать мучительный шаг навстречу Кристофу. Глаза, налитые крови, направлены в сторону врагов. В них больше не плескалась ненависть ко мне.
Не смотря на то, что Кристоф проклят, он защищал меня. Пытался спасти, рискуя своей жизнью. Все это ради меня. В первый раз в моей бесконечной жизни не я спасала. От меня хотели отвести смертельную беду. От этой мысли мое сердце в груди подпрыгнуло, совершая кульбит и упиваясь мимолетным мгновением счастья. Счастье скоротечно как сверкание молнии в черном небе. Липкий страх проник в душу и заполнил ее. Я боялась за Кристофа. Он один. Ему одному не выстоять в неравной борьбе. Мой вампир обречен на поражение. Если бы он не был проклят. Если бы он…Я поняла, что это путь к спасанию! Необходимо избавить принца от пут проклятия. Я попыталась крикнуть Кристофу, чтобы он…
Магический поток пронзил меня раньше, чем открыла рот. Сгусток энергии беспощадно сбил с ног, и я упала ничком в грязь. Это даже к лучшему. Некроманты не увидят на моем лице следы золотистой крови. Заклятие чернокнижников болевыми судорогами растеклось по телу, скручивая в тугой узел внутренние органы. Я даже закричать от боли не могла. В тот момент, когда мне показалось, что больше не выдержу мучительной пытки, сознание милосердно покинуло меня.
Тонкий луч Флеймонда проникал сквозь железные прутья решетки и бил в глаза. Похоже, от этого я проснулась. Жутко болела голова. Всемилостивая Таллара, сколько я проспала?! От такой мысли мои глаза широко распахнулись, и я судорожно вздохнула. В легкие проник спертый воздух камеры. От чернокнижников не приходилось ждать радостного гостеприимства. В принципе одно послабление мне сделали - мои руки и ноги не были закованы в кандалы. Видимо, решили, что я не так опасна, как Крис. При мысли о Крисе я резко дернулась и села на жесткие нары, свесив ноги вниз и вцепившись побелевшими пальцами в края своей лежанки.
Паника с головой накрывала меня. Неизвестность мучила и терзала. Снова я ничего не знала о судьбе своего вампира. Жив ли Кристоф? Где он сейчас? Что с ним сделали некроманты? Одно было точно – плен принца Шезгарта ничего хорошего ему не сулит. Призрак смерти сгустился и навис над головой брата Нариам. Мне ничем и не помочь и не спасти его. От этой мысли хотелось выть в голос и рвать от отчаяния волосы на голове.
Но я Богиня, хладнокровие которой выковалось за столетия. И сейчас я мысленно цеплялось за него, как за спасательный круг, призывая на помощь трезвый разум. Богиня, внутри меня требовала действия. На ватных ногах я подошла к металлической двери и сквозь маленькое окно выглянула в коридор. Коридор был мрачным и тусклым. Горящие факелы едва развеивали сумрак. Вокруг не было ни души. Эта пустота была обманчивой. Даже, если каким-то чудом мне удаться покинуть камеру, то от встречи со стражами не. Тогда я окажусь еще в худшем положении, чем была сейчас. Может путь к свободе кроется внутри темницы? Не знаю, сколько минут ползала на коленях по жухлой соломе, настилающей грязный пол. Ощупывала каждый сантиметр и простукивала пол и стены, сырые от влажности. Искала хоть одну зацепку. Крошечную лазейку. Все было тщетно. Отсюда не убежать.
Отчаяние окончательно овладело мной. Усталая и измотанная я легла на свой топчан, положив руку под голову и повернувшись спиной к двери темницы. Судорожные вздохи вырывались из моей груди, а губы почувствовали соленую влагу. Я плачу? Из-за Кристофа? Странно. Ведь сама недавно желала всеми фибрами своей души смерти вампира. Теперь же всхлипываю по нему. Боюсь потерять его сильнее, чем Конрада. Мне смерть не грозит. Меня убить не возможно. Но Кристоф. Мой Кристоф…
Я концентрировалась. Мысленно взывала к Талларе и Шейд и в немоте кричала в пустоту. Все эти годы я верой и правдой служила Великой Пустоте. Пришла в этот мир исполнять нелегкую волю моей матери. Несла на своих плечах тяжкое бремя. Я была покорной дочерью, беспрекословно подчинялась. Ничего не просила для себя. Сначала Таллара отняла у меня Конрада, теперь же грозит забрать Кристофа, когда у нас что-то с ним началось налаживаться. Когда я рискнула пробовать чувствовать. За что это мне все, Таллара? За что, мама?..
Я забылась на какое-то время. Проснулась от ужасного скрипа, открывающейся двери. Со стуком на пол камеры что-то поставили. До меня долетел запах отвратительной баланды. Похоже, еду для пленников здесь делают из помоев. Я даже к ним не повернулась
- Ишь, ты не шевелится, – гнусавым голосом произнес один страж.
- Случаем душу Дирану не отдала? – хохотнул другой.
- Может, демон какой-нибудь украл? – ржал первый стражник. – Говорят, у демонов не за горой разборки. На кону стоит трон Лорда всех демонов.
Я вздрогнула всем телом и закусила болезненно костяшки пальцев, чтобы не застонать. Выяснение отношений с принцем заставили меня забыть об обязанностях Богини. Я настолько погрязла в противостоянии с этим мужчиной, что забыла о таком важном событии в жизни Шезгарта, как битва между демонами за власть. Исход демонической битвы предопределит на многие годы вперед судьбу Сумеречного мира. Вместо того, чтобы быть там, я прохлаждаюсь здесь, в темнице чернокнижников. Долг Богини Победы буквально вопил во мне, требовал немедленного действия. Незамедлительно перенестись в цитадель демонов. Но у меня нет сил. Как мне быть, Таллара?
- Смотри, встрепенулась? – сказал второй стражник.
- Не окочурилась, - подтвердил второй. – Со спины вроде хорошенькая. Может, мы ее того…
Я напряглась, понимая намерения стражников. Затаила дыхание, слушая их приближающиеся шаги. Выжидала, готовясь, дать отпор. Тут по коридору раздались легкие шаги?
- Что здесь происходит? – этот голос я узнала бы из тысячи, ибо сама недавно им разговаривала. Мара. – Что вы делаете?
- Проверяем, жива ли пленница, ваше высочество, - послышался лязг доспехов. Стражники, явно, выстроились перед ней по стойке «смирно». – Она не двигается.
- Я жива, - ответила я, поворачиваясь к ним лицом и приподнимаясь на локте с топчана. – Со мной все в порядке.
Я смотрела на фигуру Мары, закутанную в черный плащ. Худая и смертельно бледная. Не красавица, но и не чудовище. В серых глазах чернокнижницы читалось волнение. Как будто она повстречалась с призраком из прошлого. Только один мужчина мог вызвать в ней такие чувства. Только этот мужчина связывал меня с чернокнижницей. Несомненно, Мара разговаривала с Кристофом. Совсем недавно. Быть может, только что. От этой мысли сердце в груди запрыгало. Кровь по венам побежала с двойной скоростью. Мне потребовалась все мое самообладание, чтобы не выдать себя.
- Оставьте нас наедине, - велела Мара, не сводя с меня глаз. Охранники поспешно поклонились своей госпоже и ретировались. – Ты знаешь, кто я?
- Нет, - покачала я головой, вставая с топчана. – Если верить словам стражников, ты здешняя принцесса.
- Верно, - кивнула головой чернокнижница, кружа вокруг меня. – Меня зовут Мара. Зато ты не местная. Кто ты? Как оказалась с пиявкой в нашем королевстве?
Это был шанс. Шанс на спасение. Интуиция подсказывала мне, что от нашего разговора будет зависеть многое. Если я правильно себя поведу, смогу расположить к себе принцессу некромантов, то у меня появится смутный шанс на спасение. Хлипкая надежда замаячила на горизонте. В союзника у меня был только актерский талант. Богам свойственно лгать и обманывать низшим созданиям. У меня не раз возникала возможность попрактиковаться в лицедейском мастерстве.
- Меня зовут Лилит, - начала я свою ложь - Отец – фейри, мать – простой человек. Я выросла на Земле, временами посещала Шезгарт, чтобы навестить родню. В один из таких визитов мне повстречался…
Я упала на колени, закрыв лицо ладонями. Мои плечи сотряслись от рыданий. Мара нагнулась ко мне, и хотела было тронуть.
- Нет! – завизжала я, как сумасшедшая, отпихиваясь от некроматки. Отползла в сторону и забилась в угол. – Умоляю тебя, не спрашивай меня дальше. Я не хочу снова переживать этот кошмар. Мне с этим позорным пятном жить!
Чернокнижница осторожно подошла ко мне и аккуратно коснулась плеча прохладными пальцами.
- Тише, Лилит, - в ее голосе звучали нотки сочувствия. – Успокойся. Пиявка тебя больше не тронет.
- Правда? - с недоверием спросила я. Мара в ответ кивнула. Тогда я с рыданием кинулась к ней на шею. – Он насиловал меня! Иссушал до полусмерти! Я хочу, чтобы его кастрировали! Нет, мучительно и медленно убили!
- Не переживай, Лилит, - триумфально произнесла Мара, гладя меня по волосам. – Скоро кровосос будет мучиться в смертельной агонии. Крысы сожрут его труп, - она взяла меня за руки и стала поднимать. – Враги пиявки – мои друзья. Пошли. Отныне ты моя гостья.
Так я стала гостьей чернокнижницы. По моему приказу меня разместили в одной из комнат, недалеко от покоев Мары. Комната была выдержана в темных тонах. В целом аскетично и со вкусом. По моей просьбе мне приготовили ванну. Нестерпимо хотелось смыть с себя грязь. Раздеваясь, я дрожащими пальцами коснулась повязки на моей стопе.
- Крис, - с нежностью прошептала я про себя, разбинтовывая ногу.
Стопа регенерировала. От сильно ушиба не осталось ни следа. В комнату вошла служанка. Она принесла платье и хотела забрать мою перепачканную одежду, чтобы почистить. Собрав мои шмотки, служанка потянулась за повязку. Я с гневом вырвала у нее черный лоскут ткани и велела уходить. Мне не хотелось расставаться с этой полоской ткани от рубашки принца, ставшей единственной ниточкой, что сейчас связывала меня с вампиром. Ничего не понимающая служанка удалилась, а я намотала себе повязку на руку и с наслаждением погрузилась в горячую воду. Лежа в ванне, я разматывала и заматывала себе повязку на руку. Пыталась придумать, как быть дальше. Как найти и вызволить вампира. Ничего не шло в голову. Единственное, что мне оставалось – взывать к Талларе, моля ее о помощи. После омовения, меня затянули в корсет и помогли надеть тяжелое платье. Затем я села за стол, накрытый яствами. Ко мне пришла Мара, чтобы разделить трапезу. Между нами завязалась беседа, сердцем которой стал Кристоф. В моем лице чернокнижница нашла наперсницу, с которой можно поделить тайнами своей израненной души. Ведь мы обе пережили насилие вампира, сломавшего наши жизни. Чернокнижница изливала мне душу, рассказывая об ужасных днях во дворце вампиров. Я была прекрасно знакома с ее историей. Сочинить собственную легенду и втереться в доверие Мары, мне не составило особого труда.
Так прошло два дня. За это время мне лучше удалось узнать Мару. Она была неплохой девушкой. Просто ее главным несчастьем стала встреча с братом Нариам. Мои попытки выяснить у нее, где же все-таки держат Кристофа, не увенчались успехом. Чернокнижница уходила в сторону, но клятвенно обещала, что обязательно позовет меня посмотреть на агонию принца. При этом ее глазах вспыхивали сладостные огоньки мести, а губы расплывались в злорадной улыбке. Дни тянулись медленно и мучительно. Ночи же превращались в сущую пытку. Я лежала без сна, снова и снова взывая к Великой Пустоте. Но все мои безмолвные крики были никуда. На третьи сутки я проснулась с чувством дурноты. Несколько минут прошло прежде, чем поняла причину. Кровь! Всему виной была моя кровная связь с Кристофом, пивший из меня спасительную жидкость. Матушка Таллара, как же я об этом могла забыть?! Теперь мне удастся его найти в этом замке! Мгновения радости сменились испугом. Если мне дурно, значит, принцу Шезгарта еще хуже. Третий день ожидания тянулся бесконечно долго. Все это время на губах Мары играла довольная улыбка. Она ходила в приподнятом настроении и таинственно подмигивала мне. Мне хотелось придушить ее за это, но приходилось сдерживаться. Когда Кошачий Глаз сменил на небосклоне Фреймонд, то пришло время ужина. Сегодня в замке устраивалось небольшое торжество. Под предлогом нездоровья я удалилась к себе. Разделась и легла в постель, прислушиваясь, как из зала для приемов раздаются звуки всеобщего веселья. Выждав, когда гостьи развеселятся, и хмель окончательно ударит им в голову. Я встала, накинув поверх ночнушки черный плащ. Решив не брать с собой свечу, я вышла по коридору и пошла по коридору, идя на зов своей крови. Шла как ночной тать. Кралась, переводя дух за каждым углом. Вздрагивала всем телом при каждом шорохе, боясь столкнуться с кем-то. Бесконечные коридоры сменяли друг друга, пока, наконец, не привели меня в самое подземелье. Здесь только хоронить заживо. Стоя на пороге, я поежилась от холода, пробиравшего до костей. Даже балдахин не спасал.
Мои голые стопы шли по холодным плитам пола. Я зажимала себе нос, стараясь меньше вдыхать в себя затхлый воздух. «Лучшего» склепа Мара выбрать для Кристофа и не могла. Для этого гиблого места даже стража не нужна. Видно, никто отсюда не выходил живым. С каждым моим шагом гул в крови становился сильнее. Мой вампир где-то рядом. Я обошла каждую камеру, пристально всматриваясь во тьме. Везде было пусто. Неужели собственная кровь меня обманула? Нет. Это не может быть правдой. Оставалась лишь одна камера. В самом дальнем углу.
- Крис, - с болью прошептала я, подходя к решетке камеры.
Никто не ответил мне. Лишь слабое движение тела на топчане. Кровь буквально во мне кричала. Я до боли сжимала в руках прутья решетки, прижавшись к ним щекой. По моим щекам бежали слезы боли. Невыносимо было видеть, как Кристоф умирает. Стоять на самом пороге, понимая, что ничем не можешь ему помочь. Нет. Этому не бывать!
- Таллара! Шейд! – в отчаянии кричала я мысленно своей матери, концентрируясь. – Я выполню все, что угодно. Любую вашу прихоть. Любой приказ! Только помогите!
Сосредотачивалась из-за всех сил. Так беззвучно прошла минута.. Вторая.. третья.. пятая… Пока не почувствовала, на самом донышке своей души слабый всплеск божественных сил. Слабой рукой надежда коснулась моего сердца, озаряя путь. От одного щелчка моих пальцев стальную решетку отшвырнуло с грохотом в сторону. Я подобрала полы плаща и подбежала к топчану, на котором лежал бледный вампир. Больше всего на свете мне хотелось покрыть поцелуями лицо Кристофа, убедившись, что он жив. Но это потом. У нас времени в обрез. Не знаю, сколько во мне продлиться действия сил.
- Крис, - с нежностью шептала я, ища во тьме его руки. – Потерпи немного.
Опустилась на колени и шарила вслепую по его телу, пока не нащупала холодных ладоней. Его пальцы слабо сжали мои ладони. Быстрыми движениями я сорвала с его пальцев чертовы перстни, со звоном упавшие на пол. Все это время кольца удерживали проклятье, наложенное Марой. Освобождение от проклятия было у принца под самым носом. Надо было просто снять эти кольца. С самого начала я знала об их действии, но молчала, ибо жаждала мести. В итоге я доигралась со своей местью до того, что чуть не потеряла вампира.
Кристоф слабо разлепил веки, смотря на меня. Он не верил, что я была с ним рядом. Склонившись над ним, помогла ему привстать, прижимая к себе его голову. Легкий укол в области шеи. Принц стал пить мою кровь. Через кровную связь я чувствовала, как спасительная жидкость бежит по его горлу, наполняя жизнью. Насыщает силой. Перебирая волосы Кристофа, я прикрыла глаза, снова концентрируясь. Я переносила нас туда, куда меня звал долг. К другу, который мог нам помочь…

...

Двэйн:

Слушал ее сарказм и радовался. Радовался тому, что девочка еще не потеряла разум, и мне будет весело. Даже не стал спрашивать, как она будет вышивать меня, видя во всей красе, но я понимаю, что она об этом и не подумала. И мне все равно, что она будет делать с портретом. Будет ли она смотреть на него, возбуждаться при виде него, ненавидеть, или кончать... Это в целом ее выбор. Даже бросание дротиков вызывает возбуждение. Но люди такие ограниченные, что даже примитивные вещи не могут узрить!
С гордой походкой лани, она проследовала до трюмо. Стала раздеваться. Демонстративно показывая свое тело и свое безразличие. Я облокотился на рабочий стол в углу, и пристально смотрел. Не перебивал. Вижу как она заметила в зеркале легкое посинение на шее и груди от моих жарких поцелуев. Она почувствовала замешательство, я удовлетворение. Мгновенно.
- Так это моя комната? - все продолжая делать невозмутимый вид, Берта осматривала комнату. Иногда недовольно цокая и иногда скрещивая руки на груди. Последнее думаю было вместо бюстика. Единственное что радовало, это то, что скрыть свое вожделение она не могла. Расхаживая в чулках и туфельках, она производила жаркое впечатление.
Усевшись на край кровати она скрыла то, чем пропахла вся комната, но выпячила грудь.
И начала жаловаться на интерьер. Это было даже забавно. Ее претензии... она хотела ответить, скрыть, и замедлить то, что происходит вокруг. Ведь она не понимала где она, что с ней, и что будет...
- Боюсь показаться плохой гостьей, но эта комната мне совсем не нравится. Она слишком мрачная и кровать стоит не по фэн-шую, к тому же из окна я вижу башню другого крыла. Вдруг там кто-то следит за мной в окно. И ещё дверной замок плохо работает.
Ее тело дрогнуло. Она скинула туфли и призывно потерла лодыжки.
- Так ты побудешь гостеприимным хозяином и покажешь мне свободные комнаты на выбор?
- Ты можешь выбрать понравившуюся сторону света, а слуги дополнят интерьер, - ответил я подходя ближе к этому кусочку оргазма, который я хотел постичь сейчас же!
- Но ты одета... Кое что забыла... - присев на колени веду руками по ногам, от ладышек к коленям, от колен - в верх к бедру.
Я скольжу пальцами выше, упираюсь в ее замкнутые бедра скрещенных ног.
Смотрю на Берту и упираюсь в сладость пальцами.
- Ой, я случайно...
Скольжу по мягким влажным интимным губкам и опускаюсь к чулкам. Она может чувствовать мое горячее дыхание на своей киске. Скатываю чулки аккуратно пальчиками, целуя открывающуюся кожу бедер и ног.
Одну...
Вторую...
Сдергиваю два чулка и отбрасываю в стороны.
Придвигаю бедра и раздвигаю их в стороны, открывая себе влажное горячее лоно. Смотрю, любуюсь.
- Медовая... - томно произношу и впиваюсь губами в ее лоно. Не могу сдержаться. Планировал не то, но ее соки возбудили меня, и я впился в ее киску. Тискаю губами, неистово лижу языком, и впиваюсь в нее... Ее стоны ласкают слух, но я не совсем то хотел... Поэтому, поласкав ее своим длинным языком я оторвался и посмотрел на Берту. Превосходное зрелище!
- Ты хочешь меня?
Странный вопрос от демона соблазна, но мне приятно слышать желания вслух. Это ласкает эго. И я готов ворваться в нее. Словно меня годы не было. Но я лишь отхожу, оставляя девушку «распятую» на кровати и истекающую соками желания.
- Ты хочешь? Что ты хочешь? - мучаю я вопросами. Расстегиваю верхние пуговицы своей блузы. Я обхожу кровать Берты.
- Ты хочешь... как? - провокационный вопрос. На который я не хочу ждать ответа. И расстегиваю ремень. Затем пару пуговиц брюк.
- Ты хочешь?.. Я хочу! Хочу чтобы ты меня раздела. Разве ты не этого хочешь? - смотрю на обнаженную девушку, и чувствую ее. Ее возбуждение и соки. Желание и ярость. Я подошел к кровати, чтобы она могла подползти, обнаженная, и начать раздевать меня. - Ласкай меня настолько, насколько ты хочешь, чтобы я завладел тобой...
Смотрю сверху вниз на голое нежное создание, истекающее соками. Под штанами мой член рвется наружу, хочет разнести кискино царство в пух и прах. Но я не тороплюсь...
- Есть еще вариант... Не начнешь ты, начну я!..

...

Берта:

Наглец, негодяй, чёртов соблазнитель...
Я придумывала десятки эпитетов, изводясь негодованием, пока Двэйн не подошёл ко мне.
Я рассчитывала, что он подойдёт, примет это недвусмысленное приглашение, которое я демонстрировала, чего уж скрывать, раскинувшись в такой позе. Но никак не ожидала, что на меня это так подействует. Ну почему? Почему он так действует на меня? Стоило Двэйну опуститься на колени, как у меня перехватило дыхание. Он лишил меня его, невесомо касаясь кожи через чулки своими большими сильными руками и наткнулся на препятствие в виде моих скрещенных ног. Если он хочет получить желаемое, то пусть не рассчитывает получить его так быстро! Я не позволю...
Он заслужил мучение ожиданием. И пусть... пусть делает, что хочет, но я... Мысли ускользали, как будто Двэйн их воровал. Желание бороться растаяло, как дым, и вот я уже слышу свой стон, и тут же закусываю губу, надеясь, что Двэйн не слышит, как я на него реагирую. Но плавное движение к его пальцам, скользящим совсем рядом с моим возбуждением, выдаёт меня с головой.
Ах, случайно, Двэйн?.. Нет никакой случайности в этом намеренном соблазнении, но нет и сил сопротивляться. В его руках моё тело плавится, становится мягким и податливым, как будто он подобрал код к моей системе и нажимает на нужные кнопки. И мне уже невыносимо чувствовать лёгкие касания, эта игра в нежного любовника может закончиться каждую секунду, и Двэйн снова оставит меня дрожащей от желания и разъярённой, но даже зная это, я поддаюсь, позволяя ему гладить влажные лепестки лона и быть так близко. Вцепляюсь пальцами в гладкие простыни под моими руками и сжимаю их с силой, чтобы не притянуть голову Двэйна к своему лону, заставляя осуществить рвущиеся наружу желания.
Я выкинула белый флаг, подставляя ему себя. Губы Двэйна на расстоянии вздоха, обжигают, волнуют. Движения полны эротизма. Медленно и мучительно снимает чулки, скатывая их вниз и дразняще целуя трепещущее тело. Двигаясь всё выше, подбираясь к томящемуся лону.
Чувствуя себя вкуснейшим лакомством под его взглядом, безмолвно умоляю закончить мои мучения, которые растянулись так надолго. Он вжался в меня губами, и низ живота свело сладкой судорогой, ещё и ещё... Я раскинула ноги и отдалась в полное безграничное пользование, не сдерживая стоны и следуя движениям распутного языка. Извивалась под искусными ласками, жадно встречая напор Двэйна. Внутри разгоралось пламя, пламя сжигало снаружи. Чувствую себя так, будто попала в жерло вулкана. И вдруг холодный воздух коснулся разгорячённой плоти. Я дёрнулась, впившись ноготками в постель. Проклятье! Он убить меня хочет! Опять какие-то игры? Глаза полыхают яростью, я готова рвать и метать.
- Ты хочешь меня? - спрашивает Двэйн.
Хочет, чтобы я это сказала вслух? Упрямо сжимаю губы, сверля его взглядом.
Смотрю, как он отходит от постели, оставляя меня в ней. Одну. В таком состоянии.
Жажда убийства возрастает. Я уже представляю миллион способов убийства.
- Ты хочешь? Что ты хочешь? - продолжает он спрашивать, а я только и слышу это слово и закицливаюсь на нём, всё внутри меня рвётся наружу, чтобы сказать: "Хочу! Хочу!" Только это слово осталось сегодня в моём лексиконе.
- Ты хочешь... как? - ещё один вопрос из ряда тех, которые способны сделать меня безумной, и опять это чувство, будто Двэйн применяет гипноз. О, да... Именно так он добивается того, что я становлюсь неуправляемой и необузданной в его присутствии. Пожираю глазами его тело, которое он освобождает от одежды. Так хочу ему помочь в этом, чтобы скорее увидеть своего мужчину в его первозданном виде.
- Ты хочешь?.. Я хочу! Хочу чтобы ты меня раздела. Разве ты не этого хочешь? Ласкай меня настолько, насколько ты хочешь, чтобы я завладел тобой...
Условия, условия, снова условия... Двэйн возвышается надо мной, продолжая соблазнять.
- Есть еще вариант... Не начнешь ты, начну я!..
А мне просто хочется, чтобы он перестал говорить и применил свои губы там, где в них нуждаюсь больше всего. Закончил начатое, закончил меня мучить, но уже понимаю, что просто не будет. А ещё понимаю, что хочу этого мужчину. Без условий. Просто хочу. Но раз он любит игры и условия, то я принимаю правила игры. Истома покидает моё тело, и глаза полыхают опасным огнём, на губах играет коварная улыбка. Я приподнимаюсь на постели и плавно опускаюсь на колени перед моим мужчиной, чувствую, что даже стоя так, в позе покорности, ощущаю женскую власть.
Приподнимаюсь на коленях, скользя ладонями по ногам, бёдрам Двэйна, добираясь до большого бугра, который приподнимает плотную ткань его брюк.
- Ты хочешь, чтобы я его ласкала? - спрашиваю точно таким же тоном, как делал он до этого.
Поглаживаю выпуклость на брюках ладонью, чувствуя, как желание Двэйна упирается мне в руки.
- Хочешь, чтобы облизала его весь, целиком? Хочешь?
Приподнимаюсь и запускаю руки за пояс брюк и стаскивая их вниз по ногам одним Двэйна резким движением. Возбуждённая мужская плоть оказывается прямо перед моими губами, но я не спешу оказать ей должное внимание. Не так быстро, Двэйн. Почувствуй горячее дыхание на своём возбуждённом члене, почувствуй, как близко мой влажный язычок. Всего лишь одно движение, и ты окажешься там, где так хочешь оказаться.
- Хочешь овладеть мной так?.. - спрашиваю нежным голоском, пробегаясь пальцами одной руки по бёдрам Двэйна и смыкая их на горячей гладкой плоти, которая слабо подёргивается от желания. Другая рука скользит медленно по бедру, заканчивая своё соблазнительное путешествие на внутренней поверхности бедра. Жёсткий захват и тонкие уколы ногтей - маленькая месть за все мучения. Ты мучил меня гораздо больше, Двэйн.

...

Двэйн:

На ее слова я не сразу отвечаю. Кто ж откажется от ласк, когда их предлагают?..
И она касается моего возбуждения под штанами. И продолжает сладко петь. И стягивает брюки с таким же напором как и я, словно мстит мне. Чего мне стоило не шелохнутся, при виде ее сладких губ против моего торана... я даже не знаю как смог сдержаться. Наверное сдерживало меня лишь предвкушение будущего. Ласкает меня, трогает в запретных местах. Играет. Коготками играет. Возбуждает. Она думает мне больно? Мне безумно приятно! Я еще больше возбудился. Она могла почувствовать это в своих руках, но сообразить вряд ли успела. Потому что я ухватился за ее плечи и повалил на кровать.
- Играешь... с огнем! - шиплю я ей в ухо и целую шею. Еще и еще. Сминаю руки и убираю их к верху, над головой. И результат ее трудов с моим возбуждением упирается ей во влажную киску.
- Знаю... - говорю я томно Берте в губы. - Ты этого и хотела, не так ли?
Ее дрожащее тело говорит о многом. Запах ее страсти, что разливается из ее лоно, будоражит мое сознание и заставляет меньше думать. Думать меньше, чем обычно в таких ситуациях. Есть что-то в ее вожделенном запахе, что возбуждает меня особенно сильно. Я еще не определил, что это, но он будит во мне зверя. И я хочу знать, что это!
Упираюсь сильнее и вхожу в это сладкое трепещущее тельце.
- Ты думаешь, - проникая в глубь шепчу на ухо, все так же держа ее руки над головой. - Для чего я сказал ходить тебе без одежды, когда мы наедине?.. - всаживаю ею же возбужденный член в ее узкое лоно. - Что бы я мог касаться тебя везде... - начинаю ускорятся и захватывать все большие территории в ее глубине. - Что бы я мог в любой момент почувствовать тебя, твою влагу... - усиливаю движения, резко вхожу в ее сладкую норку. - Чтобы я мог видеть твой оргазм тогда, когда мне захочется!
Я вижу ее содрогающееся тело от моих ударов. Как груди дергаются от моих резких толчков в ее узкое пространство. Как щеки ее стали алыми, а губы сухими от вздохов. Вижу как она раздвигает бедра, хочет, чтобы я вошел в нее весь, и я вхожу... Стон боли режет тишину комнаты и раздается дрожание хрупкого тела подо мной. Нечеловеческое рычание вторит стону. Начинаю мять ее груди, такие мягкие и такие свободные. Впиваюсь губами в шею, прикусываю ключицу, и вгоняю все свое возбуждение во влажное, сочное, и такое дрожащее лоно Берты.
Я не могу остановится. Я не хочу! Я слишком долго был лишен удовольствия. Я помню, что в первый раз она рухнула в обморок. Сейчас я этого не хотел. Еще пару дней воздерживаться, когда рядом сладкое тельце.. ну нет!. Но я не мог замедлиться слишком сильно.
Я чувствую, как ее ножки скользят по мне, по моей спине и бедрам, как она не знает куда их приспособить и как лучше закрепить... Чтобы не было так сильно, сильно больно и чувственно. Чувствую, как упираются ее пяточки мне в ягодицы. Толкает меня в себя сильнее сама того не понимая... Чувствую ее «рубинчики» - затвердевшие сосочки, что трутся о мою грудь еще и еще, пока я вонзаюсь своим толстым твердым членом в ее влажную киску. Беспрерывно драконя нежное лоно, которое истекает соками.
Ох! Этот манящий аромат!
- Ты здесь, чтобы давать свой оргазм мне!
Чувствую ее набухшую виноградинку, чувствую как сокращается ее лоно вокруг моего члена. Я рычу от удовольствия и сильнее сжимаю в объятия девушку, вонзаясь в нее до самого основания, до боли, до трепета, до судорога... И я чувствую, как она бьется в оргазме подо мной. Я сжимаю ее волосы на затылке и вгоняю член еще глубже, до дрожи, до потери дыхания. И я наслаждаюсь, получая удовольствие, упираюсь в Берту свои пахом, слышу стон, и еще сильнее вонзаю последние остатки оргазма.
- Не плохо... Для первого раза... - выхожу из влажного горячего лона, оставляя после себя большую пустоту. Смотрю на девушку без стеснения и себя тоже не стесняюсь. Ну стоит толстый длинный член, что с того?.
- Если ты думаешь, что я на буду играть в твои игры, то это не так, - отворачиваюсь, смотрю где моя одежда. - Если только твои игры не будут заключаться в моем удовольствии, - дополнил я. Потянулся, вытянув руки вверх, наслаждаясь полученным удовольствием, и мне все равно, что при этом член встал как крючок, который готов надеть на себя любую попавшуюся влажную дырочку.
- Когда готова будешь пойти на небольшую экскурсию по замку, скажи Варне, она даст тебе... - я бросил взгляд на ее одежду отчасти порванную, от части растянутую, валяющуюся на полу неподалеку. - Уточни сразу, для чего она тебе. Чтобы в будущем не испытывать таких мук... ожидания... И не тратить время слуг на твою одежду. Вообще подумай на досуге в чем тебе удобнее и мне...
Развернулся к девушке держа брюки в руках.
- Здесь тебе нужен свободный но теплый халат, определенно, однако во время экскурсии тебе может понравиться и другая комната... - задумчиво произнес, - другие комнаты... - чуть тише проговорил, еще более задумавшись. - Тогда там одежда эта не понадобится...
Смотрю на Берту.
- Сейчас пойдем или позже? Я понимаю, тебе нужно придти в себя, отдохнуть... - откровенно давлю на самолюбие и натягиваю штаны, не обращая внимания на девушку. Рубашку одевать не стал, просто взял в руки и направился к выходу из комнаты Берты.

...

Рокос Марс:

Я клял себя почем зря. За странную нерешительность не присущую мне. Еще в ту ночь я мог бы пойти следом за Рейной в её покои и сделать своей. И она бы не сопротивлялась мне – я это знал.
Что остановило меня тогда? Не слуги – это точно. Пожелай я оказаться в постели девственной Рейны, мне бы не пришлось даже утруждаться объяснениями с личной служанкой девушки. Мое слово здесь – закон. И ничто и никто не вправе противостоять мне и моим желаниям. Но я всегда соблюдал свои внутренние законы. Дав слово своему другу, я ни за что не нарушу его и не возьму силой то, что само – вернее, сама - придет ко мне, в мои объятья.
Рейна. Кто бы мог подумать, что она окажется такой горячей и такой сладкой? Правда, я так и не познал её в полном смысле этого слова. Сегодня я только прикоснулся к вратам рая, обещающим наслаждение. Но могу себе представить, что я испытаю, когда буду обладать этой сладкой девочкой…

Слуга сообщил, что в деревне случилась беда. Один из жителей заболел странной болезнью. Я не раздумывая, оседлал своего коня и поспешил к дому заболевшего. Только бы недобрые предчувствия не оправдались, только бы...Угроза, нависшая над каменными псами, была вполне реальной. И обещала стать самым настоящим кошмаром. Но хвала небесам, мои подозрения не подтвердились. Но была еще одна причина, по которой я задержался в деревне. У моих подданных было много вопросов, среди которых были очень важные, касающиеся безопасности наших земель. Народ волновался. И требовал от своего правителя четких и честных ответов. Но я не мог быть откровенным до конца, по этому мне пришлось проявить терпение и дипломатию, хотя в какой-то момент захотелось послать все далеко и надолго. Но сдержался. Потому что осознавал всю степень ответственности и серьезности положения. Как правитель я просто не имею права забывать о тех, кто был под моей властью и защитой.
Вернувшись в замок, я окунулся в повседневные рутинные дела, лишь на несколько минут отвлечься в мыслях от своих обязанностей и подумать о той, что сумела разволновать мое сердце.

В какой-то момент я понял, что просто адски устал. Решив отвлечься, отправился на охоту, выплескивая весь негатив в бешеной погоне за зверем. Уставший, но довольный – добыча была свидетельством удачной охоты – я возвращался в замок.
Я увидел Рейну, Она была не одна. Со своей служанкой. Моной, кажется. Что заставило меня повернуть своего коня и направить к двум девушкам я и сам не понял. Может быть, какие-то невидимые чары заставляли меня совершать странные поступки?

- И я приветствую тебя, Рейна, - ответил я, с удовлетворением замечая румянец, разлившийся по щекам девушки. Как и я, она наверняка вспомнила наше жаркое «общение».
- Зря ты, Рейна, пренебрегаешь безопасностью, гуляешь по лесу без должной охраны. Служанка твоя – слабая защита. Она сама нуждается в защите, случись нападение.
- Мы собирали ягоды, - сказала Рейна, глядя на меня с вызовом. А румянец так и не покинул её милых нежных щечек.
- Ягоды? Много набрали? Может, угостишь? – Я искренне наслаждался общением в Рейной.
Девушка повернулась к Моне и указала той на корзинку, лежавшую на траве. Служанка бросилась собирать просыпавшиеся ягоды, потом принесла корзинку своей хозяйке.
- Угощайтесь, князь, - сказала Рейна, протягивая мне корзинку со спелой земляникой.
- Руки у меня грязные, - посетовал я, - Ты меня из своих рук угости, милая Рейна.
Девушка набрала в ладошку землянику и протянула руку мне. Я сжал её ладошку в своей и поднес ко рту. Земляника была невероятно вкусна. Доедая последнюю, я лизнул ладошку Рейны, собирая капельки сока. Рука Рейны дрогнула. Но я не дал её отдернуть, сжав еще сильней. Продолжая свои ласки губами и языком, я посмотрел в глаза Рейны. И прочитал в них страсть, которая разгоралась подобно костру, грозившему заполыхать яростно и беспощадно, стоит лишь ослабить узду контроля.

...

Берта:

Он обрушился, словно горная лавина, распластал под собой. Такое твёрдое, горячее тело вжалось в моё вмиг ослабевшее, его бёдра между моих, его твёрдость напротив моей мягкости, голос полон едва сдерживаемой ярости:
- Играешь... с огнем!
Эти хриплые угрозы, перемежаемые поцелуями, только подстёгивают желание. После того, как Двэйн оказался на мне, уже нет возврата, нет иного пути для нас. Пусть только попробует оставить меня. Будет первым мужчиной, кого я изнасилую. Я выгнулась, приняла его вес, приняла всё его желание в себя. Обхватил мои руки своими, стиснул, закинул мне за голову. Жёсткие пальцы на нежных запястьях. Наши губы застыли друг напротив друга. Готов войти в меня, но медлит. Мучает. Ощущения ещё острее. Знает, как подвести меня к самому краю. Я уже на краю. Осталось немного и сорвусь…
- Знаю... Ты этого и хотела, не так ли?
Безумно нравится, когда он что-то говорит мне прямо в губы. Неважно что, но этот голос с сексуальной хрипотцой словно ласка, словно невидимые оковы. Я скована желанием, как путами. Но не хочу свободы. Она не нужна мне сейчас, когда я хочу всецело принадлежать этому мужчине. Хочу сказать ему об этом, но нет сил на связную речь от охвативших меня чувств. Меня хватает лишь на то, чтобы нетерпеливо извиваться, мелко дрожать и вспоминать, как дышать. Плавное движение внутрь меня, такое болезненно-сладкое, долгожданное, и я вздрагиваю. Хочу принять Двэйна глубже и двигаюсь вместе с ним, к нему.
- Ты думаешь, - сладостно шепчет на ухо. - Для чего я сказал ходить тебе без одежды, когда мы наедине?.. – И он во мне так глубоко, что я проваливаюсь в темноту, слепо следуя за ним. - Что бы я мог касаться тебя везде... – Проникает ещё глубже, убыстряет движения. Сжимаю член изнутри тугим объятием и выгибаюсь с хриплым стоном.
- Что бы я мог в любой момент почувствовать тебя, твою влагу... – Резкий рывок, снова и снова. Его шёпот окутывает, звучит, словно гипноз, я не вникаю в смысл сказанного, но оно отпечатывается на подкорке, эти слова привязывают меня к Двэйну.
- Чтобы я мог видеть твой оргазм тогда, когда мне захочется!
Дикий, необузданный, словно зверь, Двэйн берёт меня властно, жадно, я исторгаю уже не стоны, а какие-то хриплые вскрики, ощущения через край, затопляют меня. Реальность исчезает и снова появляется с каждым движением, с каждым болезненным сжатием, с каждой жадной попыткой вдохнуть новую порцию воздуха, пропитанного ароматами порока. Двэйн так глубоко внутри меня, но хочу ещё больше, стать с ним единым целым. Он будто подслушивает мои желания, делает сильный, неистовый толчок, пронзает меня до боли, но боль мимолётна, за ней следует мучительное, сладкое сжатие, и я встречаю такой желанный экстаз, всхлипывая от облегчения. Тело сотрясает мелкая дрожь. Двэйн становится всё яростней, всё неистовее, его голодный рык сливается с моим стоном. Отпускает мои руки, я снова теряюсь в ощущениях, такие нежно-грубые сжатия моей груди, эти жадные укусы, и толчки, рывки в меня. Владеет мной, а я хочу ощущать его кожу под своими пальцами, скользить по ней, царапать ноготками, стискиваю руками талию Двэйна, его бёдра пойманы в плен моих ног, пытаюсь прижать его крепче в себе, будто бы возможно, чтобы он брал меня ещё сильнее.
- Ты здесь, чтобы давать свой оргазм мне!
Да… Мне хочется кричать от накрывшего с головой оргазма. Мечусь под Двэйном, и чувствую, как долго не отпускает наслаждение, становится пыткой, как Двэйн буквально насаживает меня на себя, проникает до упора, замирает, дрожа вместе со мной, и больше уже не существует ничего, кроме нас…
- Не плохо... Для первого раза... – слышу сквозь шум крови в ушах, непонимающе хлопаю ресницами, чувствуя, как Двэйн покидает меня. Меня как будто лишили чего-то жизненно важного. Едва не прошу его остаться, снова заполнить эту пустоту. Он такой отстранённый, такой спокойный, а я же не могу прийти в себя после того, как истязал моё тело с настойчивостью отбойного молотка. Внутри продолжаются содрогания, тело до боли чувствительное, запястья саднят, дыхание рваное, как будто мне позволяется дышать через раз, сердце готов выскочить из груди, кожа влажная от испарины. Я истощена и вымотана. Как он вообще способен двигаться, говорить, оставаться таким возбуждённым? Я начинаю опасаться, что не смогу удовлетворить запросы этого мужчины. Проблески разумных мыслей ещё способны пробиться в мой затуманенный мозг, но я не хочу прислушиваться к ним. Я завороженно слежу за действиями Двэйна.
- Если ты думаешь, что я буду играть в твои игры, то это не так. Если только твои игры не будут заключаться в моем удовольствии.
Ах, игры! Если это были взаимные игры, то ясно, кто здесь победитель. С вызовом смотрю на Двэйна. Мне тут же хочется спорить, заявить свои права, но я молчу, сжимаю губы. Стоит открыть рот, и придётся признать его власть надо мной. А вот мне всё ещё что-то сопротивляется очевидному.
- Когда готова будешь пойти на небольшую экскурсию по замку, скажи Варне, она даст тебе... – вместе с Двэйном смотрю на жалкие лохмотья, разбросанные по комнате. Он красноречиво показал, как не любит любой лоскуток одежды на мне. - Уточни сразу, для чего она тебе. Чтобы в будущем не испытывать таких мук... ожидания... И не тратить время слуг на твою одежду. Вообще подумай на досуге в чем тебе удобнее и мне...
Эту тираду я слушаю, начиная хмурить брови. Что-то в ней явно не так, но я в таком состоянии неспособна уловить, что. Я так понимаю, одежда должна легко сниматься? Легко задираться, стягиваться, рваться... В общем, удобная такая одежда для того, чтобы быстро от неё избавиться. Как только понимаю, что зафиксировала в голове правила Двэйна и приняла их, в ужасе расширяю глаза. Хочется выбить из себя эти мысли. А Двэйн продолжает невозмутимо одеваться.
- Здесь тебе нужен свободный но теплый халат, определенно, однако во время экскурсии тебе может понравиться и другая комната... другие комнаты...
Какая такая комната? Или даже комнаты?..
- Тогда там одежда эта не понадобится...
Те самые запертые комнаты, куда мне не было доступа, а теперь Двэйн меня туда заманивает, да ещё и предупреждает, что в одежде туда вход воспрещён. По спине пробегает холодок… Страх? Предвкушение? Ожидание? Понимаю, что он меня подсаживает на это ожидание. Если бы я могла сопротивляться, спорить, бороться, но это так глупо, когда я полностью отдала ему сама себя. Но как я могу позволить ему сделать из меня игрушку для постельных утех? Или уже позволила ради запредельного, ни с кем и никогда не испытанного удовольствия? Внутренний голос искушает меня согласиться и не показывать свой характер, но я собираю те крохотные остатки разума, что остались во мне и молчу. Пока. Бесполезно спорить с этим уверенным в себе мужчиной.
- Сейчас пойдем или позже? Я понимаю, тебе нужно придти в себя, отдохнуть... – Напоминает мне о позорном обмороке в ванной! Знает, на какие точки надавить.
- Что ты? Я совсем не устала, - нагло вру, пытаясь неловко спуститься с постели на дрожащих ногах, и мне это удаётся с большим трудом. Как только поворачиваюсь к Двэйну спиной, болезненно морщусь, голова кружится. У трюмо пытаюсь привести себя в какое-то подобие порядка. Волосы… Во что они превратились... Старинным гребешком расчёсываю их, прислонив безвольное тело к трюмо. Только она меня и держит.
- С удовольствием пройдусь по замку, даже бы прогулялась, если бы мне предоставили нормальную одежду. Знаешь, джинсы, свитер, сапожки, куртку… Это можно организовать? Понимаю, тебе нравится древность, но в этом платье не совсем удобно ходить.
Хожу с ним словно по тонкому льду. Я не привыкла к таким властным мужчинам, держаться покорно и слепо следовать воле мужчины. Даже не представляла, что существуют такие вот деспоты, изображающие из себя аристократов, считающих женщину своей собственностью. Мне же нужно бежать отсюда, сломя голову, а я всё больше погружаюсь в этот омут, убеждая себя, что это просто такая игра, которая нравится нам обоим. Верю, что только захочу всё прекратить, и Двэйн отпустит меня. А вдруг и правда отпустит по первому требованию? И захочу ли я уйти. Сердце пропускает удар. Ловлю выжидательный взгляд в отражении зеркала. Я задумалась и чуть не забыла, что он ждёт меня, чтобы отправиться на прогулку по замку.
- Извини, немного задумалась.
Поспешно обуваюсь и поднимаю с пола порванное платье.
- Я не могу в этом идти. Позовёшь Варну? – прошу Двэйна, и он с удивлением смотрит на меня, но выполняет мою просьбу. Неожиданно осознаю, что услышала, как Варна перемещается по замку, находясь от нас достаточно далеко. Я просто знала, что она там. Не знаю, как, но чувствовала это. Как странно…
Варна возвращается с новым ворохом платьев и нижнего белья. Среди него я вижу своё! Выстиранное и такое родное надеваю с невероятным наслаждением. Такое ощущение, что это единственная ниточка, связывающая меня с домом. Дом… Он кажется таким далёким, таким неважным. Гораздо интереснее здесь. В этом замке мне всё незнакомо, но не чуждо. Я как будто на своём месте и быстро привыкаю к новой реальности. Варна сегодня разговорчива, делится со мной тонкостями ухода за телом, лицом и волосами с помощью десятка баночек-скляночек в этой комнате. Наше увлекательное общение прерывает стук в дверь. Ох, это Двэйн. Чуть не забыла про него, до того заинтересовали меня местные секреты красоты. Здесь даже можно жить без фенов, эпиляторов и тонны косметических средств моего мира и не испытывать неудобств. Варна быстро помогает мне облачиться в новое платье. Оно более свободное, не такое пышное, из тёмной-синей парчи, вышитой золотыми нитями, разве что кружева пенятся вокруг запястий и украшают квадратное декольте. Корсет предусмотрительно не надеваю. Волосы убраны в высокую причёску, и только пара прядок щекочут чувствительную кожу. Чувствую себя принцессой, забредшей в логово таинственного незнакомца и заблудившейся в лабиринте мрачных коридоров.
- Прости, - говорю Двэйну, поджидающему меня у двери. Он уже оделся, и ничего в его внешнем виде, кроме чуть растрёпанных прядей волос, не напоминает о нашем жарком сексе. – Куда пойдём? Мне интересно всё в твоём замке. Надеюсь, мы не столкнёмся с Годфри. – С содроганием вспоминаю, как спасалась от слуги с оружием в руках. Лучше не вспоминать, а разузнать что-то о Двэйне, но только не эту чепуху про другой мир. – Ты давно здесь живёшь? Замок очень красивый и полон древних реликвий. Настоящий музей. Ты коллекционер?

...

Двэйн:

Ухмыляюсь на слова Берты. Она пытается убедить меня в том, что не устала. Или убедить себя, что не устала. А сама едва встает с кровати на дрожащие ножки. Идет к трюмо так вяло, что кажется еще немного и ножки подкосятся. Она не стесняется своей наготы, словно мы сто лет знакомы и все эти сто лет она ходила голой. Как будто и ни бывало раньше иначе.
Она причесывает свои спутанные волосы, а я любуюсь ею.
- С удовольствием пройдусь по замку, даже бы прогулялась, если бы мне предоставили нормальную одежду. Знаешь, джинсы, свитер, сапожки, куртку… Это можно организовать? Понимаю, тебе нравится древность, но в этом платье не совсем удобно ходить.
Нет, она определенно не поверила моим словам и даже мое жесткое поведение ее не напугало. Что я за демон такой? И я прекрасно знал, о какой такой удобной одежде она говорит. За последние 500 лет моего пребывания на Земле, пусть и на кладбище, я много чего повидал. Особенно мне нравился шарф на бедрах, их называют мини-юбками. Вот уж действительно удобная вещь. Наклонил деваху перед собой и она раскрыта, вся как на ладони, и ничего даже задирать не требуется. Бери не хочу!
Она не торопится, да и я не тороплю. Смотрю на ее тело, на то как она расчесывает свои волосы, как смотрит на себя в зеркало с задумчивым взглядом. Она извиняется и одевается. Весьма странным способом, начиная с обуви. Безусловно, спрятать под обувью изящную ступню, чтобы никто не пялился на них это действительно первоочередная задача. Усмехнулся. Рассмотрев платье, она пришла к выводу, что ей нужно другое.
- Я не могу в этом идти. Позовёшь Варну?
Смотрю с легким удивлением на нее, потому что почувствовал нечто странное. Ей что-то странное показалось, от чего она на мгновение удивилась и растерялась одновременно. Напоследок окинул девушку взглядом и вышел. Отправив Варну к Берте, я вернулся в свою комнату и оделся. В размышлениях куда сначала повести девушку, я выждал некоторое время, и отправился к ней.
После моего стука открыли мне не сразу. Я оценил наряд девушки, не упустив из виду, что корсета на ней нет, и удовлетворенно кивнул.
- Прости. Куда пойдём? Мне интересно всё в твоём замке. Надеюсь, мы не столкнёмся с Годфри. – В удивлении приподнял бровь, отмечая, что слуга нисколько не преувеличивал, рассказывая о своей встрече с Бертой. Та действительно была агрессивна. Но это не удивительно, она и в сексе агрессивна, и это бесспорно плюс. – Ты давно здесь живёшь? Замок очень красивый и полон древних реликвий. Настоящий музей. Ты коллекционер? - продолжила девушка заваливать меня вопросами не дожидаясь ответа на предыдущие.
- Идем... - указал рукой в сторону коридора и мы не спеша пошли. - Я живу здесь столько, сколько себя помню.
Несмотря на мрачность каменного коридора, здесь вполне было уютно. Окна закрывали плотные бархатные шторы, на стенах висели канделябры и пара картин с местной природой. Она решила бы, что на картинах изображено последствия извержения вулканов, которое было когда-то, очень грандиозное событие, раз художник решил запечатлеть его. Как например гравюры с Везувием и гибелью Помпеи. Однако здесь это обыденная часть природы Шезгарта. Но она еще увидит его в полной красе.
- Да, меня можно назвать коллекционером, - с ухмылкой на губах произнес я. Я бы даже сказал в нескольких направлениях, одно из которых ей явно пришлось бы не по нраву, ведь девушек я тоже коллекционировал, по сути... Мы подошли к лестнице и я подал девушке руку. Я еще помнил, как она стояла на своих дрожащих ножках, и пусть с того момента прошло время, я не хотел, чтобы она запнулась и упала, свернув себе шею. Ведь посетить Землю я смогу еще не скоро.
Спустившись на первый этаж, мы вышли в просторный коридор, вдоль стен которого стояли скамеечки и маленькие столики по обе стороны. В окнах напортив виднелся сад. Своеобразный и необычный по земным меркам, таких растений и кустарников на Земле не встретишь. Их и здесь-то сложно выращивать в таких условиях, но садовники у меня отличные. Большая из них часть колючие и ядовитые, для человека. Для демона они как укус комара и только.
Мы остановились у большой двойной двери, тяжелой, резной, и отворил ее с легкостью. Огромное помещение было заполнено стеллажами и книгами. В центре стояло несколько столов, со стопками книг или же со старыми древними свитками, повествующих о событиях прошлого. На столах также стояли подсвечники и несколько наборов для письма.
- Это библиотека, - с улыбкой произнес я, охватывая руками пространство. - А там где была ты это каморка, ее еще не разобрали и не привели в порядок, - свет проникал через окна, окрашивая темное дерево стеллажей в бордовые тона. - Можешь сюда приходить в любое время.
Пока девушка осматривалась, я осматривал девушку. Следил за ее реакцией, за действиями, за движениями.
- Ты же знаешь, что в подобных замках есть тайные ходы и тайные комнаты, - решил подогреть интерес и взбудоражить азартную сторону Берты. - Здесь есть потайная комната, в которой хранятся самые редкие и... - я помедлил, пристально смотря на Берту, чтобы ее фантазия сама начала придумывать что может последовать за «И», наводя интригу. - И самые откровенные книги, - ухмыльнулся я, ловя взглядом тут же возникший румянец на щеках. Конечно, мое упоминание о той каморке, где она разглядывала одну из любовных книг, не могло не вызвать в воспоминании ту книгу. И я нагло этим воспользовался. Мне нравится, когда она думает об этом, об интимном, как она фантазирует позы и борется с возникающим желанием.
- Вот только я забыл где она... - сделал серьезный вид и будто бы задумался, вспоминая. На самом деле я знал, где она находиться и за какую книгу нужно потянуть. Но мне интересно, как скоро ее одолеет любопытство и азарт.

...

Мореллет Илис Лэнвэ:

Земли фейри

Купол неба в Шезгарте усеян мириадами звёзд, но разглядеть это великолепие подчас не под силу даже обладателю самого острого зрения. В такие ночи как эта, когда извечный спутник мира огня - смог - рассеивается, являя взору тех, кто не смыкает глаз, приветствуя тёмную властительницу пяти лун, бархат неба и россыпь драгоценных камней на нём, терять время на сон - кощунство. Иногда на иссиня-чёрном полотне вулканы высвечивают алым отблески своих печатей, испещривших землю Шезгарта за миллионы лет существования этого тёмного мира. Но едва этот отсвет пропадает, унося с собою тревогу, присущую лишь разгулявшейся стихии, ночь снова становится обманчиво тихой.
В прищуре тёмных глаз сквозит затаённая боль. Витой шнурок-цепочка из потемневшего серебра мягко скатывается с запястья к тонким пальцам. Княгиня стоит на балконе, опираясь о резные перила локтями и позволяет древнейшему артефакту плавно скользнуть по нежной коже. Стоит лишь ненадолго задуматься, дать медальону упасть во влажную траву сада, и через несколько секунд все слуги будут отправлены вниз на поиски артефакта. Потому едва цепочка достигает пальцев, Мореллет делает едва уловимое движение, возвращая её на запястье, и продолжает играть с медальоном.
Мысли же её находятся далеко и от этого сада, и от этого балкона, и от княжеского дворца. Недоступные всем богам Священного круга, неспешно льются они, словно мрак ночи и звёздный купол могут стать им проводниками в прошлое. Но даже у самых древних и всесильных существ нет возможности повернуть время вспять. Напротив, чем больше ночей ты провёл в подобных мыслях, тем сильнее твоя неизбывная тоска по некогда утраченному на века. И чем могущественнее ты, тем острее понимаешь, что есть вещи, над которыми ты не властен.
Мореллет вернула медальон на место, ловко застегнув застёжку цепочки и уютно уложив тяжёлый металлический круг с начертанными на нём знаками, в декольте, обрамлённое атласом домашнего платья. Она могла часами стоять вот так, наслаждаясь ночью, но сейчас тревога, иголкой кольнувшая сердце, заставила княгиню развернуться и скрыться в спальне.
Когда-то медальонов было два. Символизирующие Прах и Жизнь, они были искусно выполнены мастером, владеющим знаниями о металле и огне, и изображали солнце и полумесяц. Второй медальон, до краёв напитанный силой, принадлежал Ариэль, сестре Мореллет и был утерян несколько десятков лет назад. В то мгновение, когда Ариэль бесследно исчезла вместе с амулетом, княгиня земли и пламени словно лишилась половины сил. И хоть могущество её с тех пор лишь только множилось, всё та же глухая тоска, царствующая в её душе, медленно отравляла её изнутри.
Она могла бы перевернуть все миры Священного круга, если бы чувствовала, что Ариэль жива. Но в такие ночи, как эта, когда с неба равнодушно смотрел на Шезгарт Кошачий глаз, не сокрытый пеленой смога, Мореллет особенно остро ощущала своё одиночество. Сестры больше не было в живых. Она вернулась туда, откуда когда-то появилась - в тишину безмолвной природы, хранящей древние секреты бытия.
Когда служанки помогли княгине разоблачиться и приготовиться ко сну, Мореллет жестом отпустила их из своих покоев и устроилась в кресле возле распахнутого настежь окна, неспешно расчёсывая светлые волосы. Её медлительная и в чём-то даже скучная жизнь не приносила ей радости. Паутина интриг, в которых любой запутался бы без труда, влекла её ум, но Мореллет сама для себя выбирала, в каких политических связях ей стоит принимать участие, а в каких нет. Диктатум жил своей жизнью, и пока княгине удавалось избегать возможности быть использованной в играх старейшин. Если существование вынуждало её предпринимать какие-то шаги, Мореллет предпочитала не бездействовать, но действовала осторожно и никогда не ступала вслепую. В ней уживалось сразу множество ипостасей: коварство, спокойствие и безмятежность. Решительность и осторожность. Только так можно было выжить в том мире, который раскидывал кругом свои сети, угрожая уничтожить, сломить, навязать свою волю.
В окно влетел огромный, величиной с две ладони, ночной мотылёк, который покружил возле зажжёной свечи и, шелестя крыльями, опустился к Мореллет, устраиваясь на её коленях. Проведя по крыльям мотылька пальцами, княгиня поднесла руку к глазам, рассматривая, как свет играет гранями на серебристой пыльце. Склонив голову набок, Мореллет сдула мельчайшие частички, зависшие в воздухе невидимым облачком, и удовлетворённо улыбнулась.
- Прочь, - выдохнула она, и мотылёк, недовольно пошевелив усиками, вспорхнул с её коленей и, покружив под потолком, устроился на ночлег. Уже ложась в постель, чтобы позволить себе несколько часов тревожного сна перед рассветом, Мореллет знала, куда направится в ближайшее время. На земли демонов.

...

Кристоф Сенд тор Эдем:

Клан чернокнижников - земли демонов.

Вот так и завершится существование Кристофа Сенд тор Эдема, вампирского принца.
В тёмной камере, забытой всеми, умру, никем не спасённый…
Какие-то остатки мыслей кружились в больном сознании… Она спасётся. Богиня. Никто не посмеет уничтожить божественную сущность, и она спасёт меня. Она же не сможет не спасти? Она же здесь, в замке чернокнижников, я чувствовал нашу кровную связь, как тончайшую нить, которая натянута до предела, почти рвётся, но она есть, есть… Я так отчаянно просил Доминику вернуться за мной, так долго взывал к ней, рвался к ней, а она так долго не приходила, что надежды сменились отчаянием, отчаяние - злостью, а злость перестала существовать, когда пришла Боль.
Кровь и боль заполнили меня, заслонили собой все чувства, надежды, сковали меня накрепко, не отпуская ни на миг. Содрогаясь в конвульсиях, чувствовал, как кровь сочится из ушей, носа, рта, как уходит из меня жизнь по капле. Так уже было. Но я забыл, как это больно. Пытался спрятаться в воспоминаниях о доме, о чем-то приятном, о ком-то близком, но боль тянула меня к себе, намереваясь закончить начатое. А я перестал сопротивляться. Пусть это закончится скорее. Чтобы избавиться от этого чувства беспомощности, в которое невозможно поверить, которое отторгает сущность бессмертного существа. Бессильный, убогий, даже не могу послать никому призыв… Это длится день? Неделю? Годы?.. Ощущение времени испарилось, размытое волнами боли. Время перестало иметь значение. Больше ничего не имело значения. Я мог видеть каждую трещину на сырых стенах, слышать любой шорох, чувствовать малейшие запахи этого гиблого места. Мелкие насекомые и крысы создали себе пиршество за мой счёт. Но я просто отключился. Боль меня выключила. Позволил мраку охватить меня, отдался ему всецело. Мрак и пустота. И бездна боли. Я в ней утонул. Тонуть было слабостью, но кончились силы, чтобы выбраться на поверхность. Сдаться было так просто. Поверить, что это и есть смысл существования – отдаваться Боли. И я сдался…
…Кто-то был поблизости. Потянув сознание к чьему-то присутствию, я с огромным трудом подавил очередной приступ боли. Боль была словно живое существо. Утопила меня и успокоилась, поджидая вместе со мной последней вздох, последний стук сердца. Она меня парализовала. Но стоило шевельнуться, как боль проснулась, подняла голову и стремительно кинулась в атаку: защищать завоёванное ею тело. Неподвижно лежа, я напряг слух, обоняние. Кто-то приближался. Доминика! Это может быть только она. Только её так приветствует моя кровь, тянется к ней, взывает о спасении. Я силился встать, слить наши разумы, малодушно отдать ей часть боли, разделить эти мучения на двоих, чтобы снова жить! Я так хотел жить! Спасение совсем рядом, одно мучительное движение губами, чтобы прошептать имя моей спасительницы, но и то даётся с трудом, а, может, вообще мне видится, что я что-то шепчу. Далеко ли она? Близко? Богиня или видение?..

Голос доходил до меня будто сквозь толщу воды. Такой далёкий, глухой, полный боли. Богиня вернулась за своим вампиром. Я снова шевельнулся, пытаясь встать, но болевые спазмы скрутили тело, меня прижало к топчану, вдавило с силой. Но и призыв Богини был силён. Её кровь пробуждала меня. Проникла сквозь бесконечную боль и вечный мрак, сквозь плотную завесу тумана, искушая, пробуждая. Почему же она медлит? Зачем продлевает мучения?..

Внезапно я почуял, что она рядом. Богиня. Кровь. Жизнь. Вцепился в неё стальной хваткой, превозмогая боль. Богиня и Боль боролись за меня. Руки Богини такие горячие, её тепло передавалось мне. Услышал какой-то звон, не осознавая, что это. Богиня что-то стянула с меня. Кольца… Зачем?.. Неважно. Не сейчас. Жить. Жить! Я приоткрыл глаза, слепо шаря воспалёнными глазницами по обеспокоенному лицу Доминики. Меня охватила нежность. В её лице был для меня весь мир. Спасла меня… Она спасла меня. Я обязан ей жизнью. С помощью Богини я вжался челюстями в её шею, слабо сомкнул зубы на коже, пронзил её клыками. Женственный аромат овеял меня, переплёлся с запахом крови, я поглощал это всё жадными глотками, всаживая клыки всё глубже, чувствуя, как жизнь втекает в меня, а боль позорно отползает в угол, где бьётся в конвульсиях от кошмарных мук и погибает, оставляя меня навсегда. Проклятие прекратилось. Освобождение от боли было мощным, сила ударила в меня.
Моя сила! Вся моя мощь вернулась, обострив все чувства до предела. Сухожилия и мышцы срослись, дышать становилось легче, сердце билось с удвоенной силой. Я видел чётко Богиню перед собой и мрачную камеру, и блестящие кольца, раскиданные по полу. Осознание истины мелькнуло и исчезло. Первостепенным было убраться отсюда. Мои глаза нашли Доминику, я хотел сказать ей столько всего, но очертания вокруг нас начали терять ясность, мы переносились куда-то. Богиня вернула свои силы. Я вернул свои. Не сон ли это? Не игры ли моего больного разума? Вдруг Боль снова вернётся, стоит проснуться, и ударит стократно. Но нет. Всё было реальным. И Богиня, и перенос, и комната, в которой мы оказались. Демоны?! Во имя Тьмы, почему мы оказались у демонов?!
- Ты что, притащила нас к демонам? – с шипением обернулся я к Богине, которая пришла в себя после перемещения и обеспокоенно бегала взглядом по моему ожившему телу.
- Это самое разумное решение. Здесь никто не будет нас искать. Да сядь же, тебе надо набраться сил.
Засуетилась вокруг меня, стала двигать большое кресло ближе к предусмотрительно зажжённому одним щелчком божественных пальцев камину.
- Я силён, как никогда. Ты вернула силы, Богиня.
Я не спрашивал. Уже знал, что вернула. Я вдруг вспомнил нашу первую стычку, как Доминика швыряла меня об стены, и подумал, что сейчас она сможет сделать то же самое, но как далеко те дни, когда Богиня ненавидела мои. Те чувства, что возникли между нами, победили ненависть.
- Вернула. Как и ты. Ты свободен, Крис.
По какой-то причине Богиня говорила тихо, пряча глаза, продолжая суетиться с каким-то вещами, пледами, материализовала еду, питьё. Металась, как безумная, по комнате, обустраивая её для нас. Эта забота пролилась теплом на сердце, но что-то меня сильно беспокоило…
Нагретое удобное кресло утомило меня в своих объятиях, сила бурлила во мне, но сладостная дремота навалилась от тепла огня, нежных женских ручек, водящих по мне влажной тряпкой. Доминика стирала с меня следы пребывания в грязной темнице, хотя могла бы просто удалить их с помощью магических способностей. Хотела касаться меня…
- Соскучилась? – подмигнул я Богине, подвигаясь к ней ближе и властно усаживая на колени спиной к себе, отбрасывая ненужную тряпку, зарылся в шею Доминики носом, вдыхая божественный аромат, обнял руками тонкую талию. Так хотел быть ближе к ней. Доминика прижалась ко мне, откинулась на грудь, своей упругой попкой она совершала медленные непроизвольные вращения, и я толкнулся в неё, давая почувствовать своё напряжение. Сердце Доминики забилось быстрее, она стала дышать через раз. Отодвинув волосы Богини в сторону, я обнажил её шейку, изучая проколы от своих зубов. Так возбуждающе. Это всё мое и она моя. Клыки увеличились. Я рисковал снова укусить Богиню. Её кровь была такой вкусной, что хотелось пить её постоянно. Вкусив раз, было невозможно отказаться себе в искушении. Но эта женщина заслужила большее, чем быть сосудом с кровью. Я не хотел, чтобы она хотя бы на миг подумала, что ценю её лишь за это. От такой возможности пробрал озноб, и я спрятал клыки, разворачивая Доминику лицом к себе. Взволнованно дыша, Доминика застыла в моих объятиях. Руки на моих плечах не обнимали, они цепко хватались, как будто искали спасения. Что-то было не так…
Пристально наблюдая за Доминикой, я искал ответы… Видел, как трепещут её ресницы, как она сжимает губы, как отводит глаза… Что-то угнетало Богиню, мучило её мысли. Я медленно поднял руку, дотронулся до округлого подбородка мягко, будто боясь напугать сидящую на моих коленях женщину, нежно провёл по коже, вынудив её посмотреть мне прямо в глаза. Я мог проникнуть в её разум, но желания меня отвлекали, а я не привык отказывать себе ни в чём. Мои губы потянулись к губам Доминики, нежно ласкали их, раздвигали, вкус её губ был ни с чем не сравним. Я искушал Богиню осторожными, соблазняющими движениями языка, но она была по-прежнему напряжена. Пульс на шее бился, как сумасшедший.
Я оторвался от поцелуя и снова ухватился за подбородок, уже без нежности, властно.
- В чём дело? Что не так? Почему ты так дрожишь?
- Всё в порядке, Крис.
- Не ври мне, Доминика. Чего ты боишься? Ты не сможешь обмануть меня.
Не заставляй меня читать, твои мысли, милая…
Богиня прикрыла глаза, слабо вырываясь из объятий, она избегала их…
Она не оставила мне выбора. Я вошёл в её сознание, хаос из мыслей, её чувства, всё было смешано и спрятано от меня, Богиня ставила блоки. Быстро. Так, что я не успевал проникать за возводимые барьеры.
Не скрывая ярости, я обхватил затылок Доминики рукой, заставил смотреть на меня.
- Не прячься от меня, Тьма тебя забери!
И она впустила меня. Я ощутил страх за себя, тревоги, переживания, нежность, сильное влечение, потоки силы и … едкое чувство вины.
Вскинул голову, цедя сквозь зубы:
- Говори.
- Крис, я…
- В чём дело, Доминика?
- Твои кольца, Крис… В них проклятие. В них было заключено проклятие. Они усиливали его.
В голове Богини была такая мука, словно каждое слово причиняло ей боль. Я отшатнулся, бездумно продолжая сжимать затылок Доминики, с силой, уже начиная понимать, что же она натворила.
- Так, значит, ты, вместо того, чтобы избавить меня от проклятия, просто сняв кольца, предпочла поиграться?!
- Нет, Крис, всё было не так!
- Да? Уверена? Ты не хотела мстить за смерть Конрада? Не хотела причинить мне боль?
Я вспоминал массу случаев, когда подвергался опасности, когда мог умереть. Только жажда мести могла толкнуть Доминику на все эти поступки. Она использовала меня, чтобы спасти Конрада, она хотела привязать меня к себе кровью, хотя ничего этого можно было не делать. Зачем? Во имя Тьмы, зачем?! Мрак опустился на меня снова, боль скрутила внутренности…
- Чего ты хотела добиться, Богиня? Просто скажи.

...

Берта:

Неспешная прогулка по безмолвному замку нисколько не напоминала о жарких часах в других его помещениях. Как будто пребывание в коридоре накинуло на нас обоих вуаль из благопристойности. Я украдкой посматривала на Двэйна, полагая, что было бы лучше для моего самоуважения поменять эту прогулку и нашу близость местами. Сначала знакомство, потом узнавание друг друга, медленно, но верно ведущее в постель, в объятия друг друга. Но у нас всё было иначе. По принципу: секс – не повод для знакомства. И этого уже не изменить.
Сладостная волна прошла по мне, окрасив щёки румянцем. Ведь я не хочу ничего менять, вынуждена я была признаться самой себе. Ни единого мига бы не изменила… И вместо того, чтобы предаваться лишнему самобичеванию, я увлечённо осматривала убранство длинного коридора.
Декор, обои, тяжёлые портьеры были подобраны со вкусом, свечи в высоких канделябрах давали мягкий таинственный свет, картины в потёртых позолоченных рамах довершали атмосферу старины, которая была искусно воссоздана по желанию хозяина замка. Меня снедало любопытство: где заканчивается любовь Двэйна к старинным вещам, и когда я найду хотя бы одно помещение, где будут современные вещи? Подумалось, что современный ноутбук будет смотреться чуждо в этом царстве древности. А кухня? Не готовят же здесь еду в печи. А одежду вряд ли стирают на руках. Пытливый женский ум перебирал десятки вариантов обустройства замка. Ведь женщина может думать одновременно о многих вещах, при этом наблюдая за тем, что происходит вокруг… А вокруг были картины и гравюры, изображающие последствия стихийных бедствий. Оригинальный выбор. Воображение пустилось в пляс, пытаясь разгадать характер мужчины по выбранным сюжетам. Признаёт власть стихии над хрупкой человеческой жизнью? Любить видеть смерть, ужас в глазах жертв извержения вулкана Везувия? Или просто дизайнер подобрал эти произведения искусства под общий мрачный интерьер? Если так, что ему явно удалось воссоздать мрачный декаданс, который исходит из каждой трещинки и линии этого замка и отражает тёмную натуру его хозяина. И оба – замок и хозяин – влекут меня всё сильнее, вызывая зуд любопытства. Никогда не думала, что так люблю тайны. Но понимаю, что с Двэйном готова постигать новое в окружающем мире и открывать в себе неизведанное. Когда тебе ведёт такой проводник, жизнь становится увлекательным путешествием.
- Да, меня можно назвать коллекционером, - прозвучал совсем рядом голос Двэйна, произнесено это было с каким-то тайным смыслом. Я не уловила, каким, но по загадочному выражению лица и усмешке поняла, что слово "коллекционер" может в данном случае подразумевать что угодно. Двэйн подал мне руку, чуть сжав пальцы своей горячей рукой, и мы спустились на первый этаж по широкой лестнице. Моя ладонь ласкала широкие наполированные перила с резными узорами, звуки шагов поглощал толстый ворс ковровой дорожки.
Новый коридор с небольшими скамеечками и столиками, где можно праздно провести время за чашечкой ароматного чая. Никакой пыли, всё в идеальном содержание. И по-прежнему царящее безмолвие, но оно не пугающее, а наполненное каким-то будоражащим обещанием. Как будто за каждым поворотом ожидает нечто удивительное, способное подарить массу впечатлений.
Мой взгляд притянули очертания диковинных кустарников и растений, видимых сквозь окна коридора. Названий их я не знала и с интересом рассматривала шарообразные кроны, узловатые корневища, унизанные колючками мясистые кактусы и большие цветы, как будто двигающиеся по своей собственной воле. Цветы-хищники, готовые сцапать неосторожно приблизившееся к яркому бутону насекомое и переварить его своими жуткими внутренностями. Подобные растения насколько пугают, настолько и интригуют. Извращённое удовольствие, присущее человеку, скрытое, но такое явное, завороженное следить чужой смертью, как маленькое существо корчится в предсмертных муках и силится спастись, но гибель неминуема. Жутко, но не оторвать глаз.
Сморгнув привидевшуюся картинку, я последовала дальше, за Двэйном, войдя в огромную библиотеку, заполненную светом. Тяжёлые двери захлопнулись за нами, оставляя в мире древних книг и ветхих манускриптов. Стеллажи с книгами уходили вверх, в полумрак под высокими сводами. Несколько больших столов, заваленных свитками и старинными перьями, занимали пространство посередине библиотеки. Вот так вот, Двэйн, балуемся написанием текстов с помощью пера и чернил?.. Чуть прищурив взгляд, я сверкнула глазами в сторону моего спутника. Что это? Любовные письма, написанные размашистым почерком и хранящие аромат твоих пальцев, посылая которые, ты удостаиваешь женщин чести посетить свои мрачные владения? И они летят на твой зов, как будто приманенные колдовством. И твоя коллекция пополняется. Я снова вспомнила о загадочных запертых комнатах, в которых вполне могли томиться жаждущие внимания Двэйна пленницы, собранные им по всему миру…
- Это библиотека. А там где была ты это каморка, ее еще не разобрали и не привели в порядок. Можешь сюда приходить в любое время, - сообщил мне Двэйн. Вспыхнув от воспоминаний о той маленькой комнатке с порочными книгами, я придала своему лицу бесстрастное выражение. Порой мне казалось, что Двэйн проникает за завесу, скрывающую мои мысли, и втайне наслаждается увиденным, а то и пользуется вовсю подсмотренными картинками. Ведь я думаю о нём так часто, будто один существует в круге моих жизненных интересов на данный момент. Думаю, что Двэйн может ожидать какой-то реакции, я кивнула, почему-то подумав об его требовании ходить раздетой. Представила, как он набрасывается на меня с упрёками о том, что ослушалась… В общем, думалось с трудом. Скорее, представлялось, мечталось… А мужчина продолжать рассказывать о замке:
- Ты же знаешь, что в подобных замках есть тайные ходы и тайные комнаты.
Мой ротик невольно округлился в букву "О", выдав мои мысли: от удивления до взбудораженного любопытства. Потайные ходы, ведущие в потайные комнаты. Мне сразу захотелось потрепать себе нервы, проделав путешествие по соседству со снующими по склизкому полу грызунами и оплетающими волосы тонкими паутинками, добравшись до узкой дверцы, ведущей в неизвестность. Настоящий аттракцион для смелых и любопытных. Награда за смелость – новое приключение. И снова я думаю о плотских удовольствиях и их многообразии, о том, что могла и хотела попробовать с Двэйном, и когда мне такая возможность представится. И когда я стала такой распущенной?..
- Здесь есть потайная комната, в которой хранятся самые редкие и...
Пауза заинтриговала меня, и я вопросительно подняла бровь, ожидая окончания фразы.
- И самые откровенные книги, - закончил Двэйн с ухмылкой, а я снова вспыхнула, кляня себя за это вечную реакцию на смущающие меня вещи. Ну это же надо так реагировать на подначивания, сказанные явно соблазняющим тоном. А ещё этот порочный взгляд, и сексуальная хрипотца в голове, которые заставляют мои ноги подгибаться, а тело реагировать недвусмысленным образом, увлажняя тонкую ткань, скрывающую моё лоно… Я вспомнила снова эти книги, и то огромное бордовое орудие, словно оживающее на глазах, взрезающее плоть несчастной девушки с мукой на лице. Мукой, смешанной со сладострастием.
- Вот только я забыл где она... – обронил Двэйн, в задумчивости нахмурившись.
- Нечасто пользуешься, так как знаешь все позы наизусть? – подмигнула я, поспешив улыбнуться и взяв со стола какой-то лист, которым обмахнулась в попытке охладиться. Плотная шероховатая бумага с потрёпанными временем краями была приятной на ощупь. После того, как я немного остудила свой пыл, стала рассматривать изображение, исполненной явно не на печатном станке. Какой-то художник искусно написал обнажённую женщину с крыльями, скованную цепями, украсил остальное пространство листа витиеватыми узорами и древними письменами. Моя рука непроизвольно потянулась к изображению, пальцами я обрисовала контуры фигуры девушки, её размашистые крылья, моё воображение снова разыгралось. Девушка олицетворяла соблазн, мощь, красоту, сочетала в себе и беззащитность с этими цепями, и угрозу. Я представила, как она разрывает цепи и делает первый взмах крыльями, ощущая потоки воздуха на лице, потоки воздуха помогают ей подняться вверх, воспарить, ощутив свободу и ликование. Ощущения были настолько сильными и живыми, будто всё происходит со мной. Двэйн стоял чуть позади, и я чувствовала, как его тяжёлое, жаркое дыхание щекочет открытую шею под приподнятыми наверх волосами.
- Красивый рисунок, - оценила я изображение, понимая, что не воздаю ему должного таким кратким комментарием. – Что это за существо?
- Демонесса, - ответил Двэйн, нависая надо мной и располагая руки по бокам от моей талии на гладкой поверхности полированного столика. Сладкий озноб от его близости прошёлся на позвоночнику, путая мысли.
- А почему она в цепях?
- Вечная борьба за власть. Вампиры, чернокнижники, демоны, все ненавидят друг друга и борются за трон Шезгарта. Я могу что-то упустить за последние пятьсот лет, но не думаю, что очень много. Так что это какая-то политическая заложница.
- Снова Шезгарт! – пробормотала я, злясь на Двэйна за то, что он не перестаёт нести чепуху, в которую, на удивление, так безоговорочно верит. Пятьсот лет! Демоны! Вампиры!
- Покажи мне лучше те самые откровенные книжки, - попросила я, желая отвлечься от вампиров, демонов и прочих вымышленных существ, добавив: - И чтобы в них были люди… Если можно.
Приподняв бровь, Двэйн посмотрел на самых верх стеллажа, решая какую-то мысленную задачу, потом отправился за небольшой стремянкой доисторического вида с крайне довольным выражением лица. Я осталась стоять около стеллажа, сложив руки на груди и постукивая носком туфли. Корешки книг заманчиво поблёскивали позолотой под скудным освещением свечей. Одна из книг заинтересовала меня яркой тёмно-красным цветом, и подошла ближе, вставая на носочки и пытаясь прочитать название. Захотелось поскорее подержать древнюю реликвию в руках. Стоило мне только задуматься об этом, как книга на моих глазах зашевелилась, выехала вперёд и полетела прямо на меня. Я едва успела отскочить, негромко вскрикнув. Двэйн уже был рядом, подойдя ко мне.
- Что случилось?
- Эта книга… Она будто бы сама поехала и упала на пол.

...