Святки в поместье "Наливай"

Варвара Самсоновна:

Варвара Самсоновна спустилась на первый этаж и набрела на Марью Адольфовну. Та явно была настроена по боевому. Ух, что за женщина! Но княгиня и сама была не промах!
- Не дадите ли мне чаю, любезная Марья Адольфовна? А Мизантропу - еды, проголодался. бедняжка! А что, хозяин ваш, Евлампий Маркович, тоже уехал на охоту?

...

полковник Платон Фольшин:

 » Охота Платоныч

И понеслись кони вскачь, перед ними собаки. Гонят зайца. Ату его, ату, скорее же ну же. Уже и ничего не вижу впереди - только этих собак и зайца.
Заяц попался матерым и резвым. Вскочив, он не тотчас же поскакал, a повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и, наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на снегу, по которому бежать было топко. Две собаки, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из-за них вылетела красавица-гончая, со страшною быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца, и, думая, что она схватит его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из-за этой гончей вынеслась другая и быстро понеслась к зайцу.
- Собачка, хорошая моя, ну же! - закричал, не в силах молчать. Казалось, сейчас ударит гончая и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак oтсел. Опять насела первая собака и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь, как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между полем и лесом. Опять гончии выравнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.

...

Евдокия (Дунечка) Наливай:

Холодные руки прошлись по лбу лицу. Дунечка поежилась.
-Холодно же. Хоть бы руки погрела - ворчит. - Горло вроде нет. Но все остальное болит. И живот болит. Мутит сильно. Слыхала я, что мутит женщину насносях. Неужели я на сносях. А что это такое насносях? Болезнь? А могла я его прихватить у цыган? Они там не мытые наверно?

-Какое похмелье? - воскликнула Дунечка и застонала от боли. - ОТ похмелья все злющие. Знаю, вот папенька злющий и водку пьет утром. А я не пить не есть не хочу. Мутит- скривилась Дунечка. - Да и не встречала я гостей!

-Рассол?! Фууууууу! Не хочу пить! Лучше травы сразу! если поможет
Маняша, иди лучше Маоьюшку и отца позови, что я успела попрощаться с ними. - выдохнула Дунечка. А вдруг травы не помогут? Маняша тут же кинулась бежать из комнаты.

...

Марья Адольфовна:

После выпитой настоечки и песен задушевных Марья Адольфовна была настроена более добродушно чем обычно.

Обернулась к почтенной барыне с примиленькой собачкой...
- Не гоже барыня на кухне то вам сидеть. Ну коли хотите, то садитесь пожалуйста вот к печке. - Отряхнув табурет передником поставила перед барыней. - А я сейчас вам чаю сделаю. А песику наверное.- Посмотрела на фуа гра.- Мясцо у меня есть. Да барин дюже любит охоту. Гонятся за бедными зверями по лесу любимое занятие. - Налила в кружку горячего чайку и подала барыне. - Может настоечки?

...

Евлампий Маркович Наливай:

Ох, и хороша русская охота. Конь под седлом быстрый попался. Давненько Евлампий, правда, в седле не держался. Но лицо делал озорное. Дамы же тут. Лицо терять нельзя. Собаки рвались в бой. Кого еще сдерживали на привязи, кого отпустили, чтоб бежали по следу зверя. С той стороны опушки, к который подходили уже, зверя загоняли крепостные :собачьим лаем ( сдерживаемых собак на привязи), да воплями рога, от шума которого уже и уши закладывало. Снег летал в лицо, распаренное от быстрой скачки. И скакал расставившими каплями в глаза. Но азарт охоты так размолодил тело, что только и удавалось Евлампию кричать возгласы довольные. Да наслаждаться как его крошкам не терпится завалить наконец зверя. На след которого вышли.

...

Олена Загнибеда:

- От цыган можно и на сносях стать! Не диво! И чего это вы там делали, барышня?


- А оно по-разному бывает!


- Да вы поробуйте! сразу полегчает!


Олена только головой покачала! И чего девку зря гонять?

...

Роман Задорожный:

 » Ромалы окружили!!! * Евлампий в шоке*

Издалека слышно, от самой усадьбы, наверное. Выехали, голубчики, выехали, касатики. Псы лают так, что аж захлебываются лаем. А мы ждем. Нет, не охоты. Пока еще нет. Рупу ждем. А вот и он, конь под ним даже не взмылен.
- Ну, что там? – спрашиваю, пока тот осаживает своего гнедого, легко хлопая по шее.
- Ничего, дядя Роман.
- Совсем ничего? А шумит кто?
- Сброд, - презрительно кривит губы Рупа. Прочий люд нас так называет. Ну, а мы чем хуже?
- А толком?
- Пара офицеров есть, с палашами. Делов-то, дядя…
- Убивать не след!
- Да кто ж убивать-то будет. Все сделаем чинно, благородно…
- А собаки?
- Собак Михэй на себя возьмет.
И то верно. Лучший собачник наш, Михэй. Не из Задорожных он, из рода Бузони, но стал по духу нашим. От слуг государевых его отбили, из петли достали. Для меня это дело чести – брата цыгана спасти от виселицы. Авось и мне когда аукнется.
- Людей сколько?
- Бар десятка два, пожалуй. Да там ловчие, псари… Холопы, - Рупа смачно сплюнул.
- Подавай знак, чтоб готовы были.
- Обижаешь, дядя, - на смуглом лице сверкнули белые зубы. – Давно готовы.
Первыми показались псы – борзые и хортые. Целая свора всех мастей – черные с подпалинами, половые, бурматые, серо-чубарые. Своими борзыми Наливай славился на всю губернию, это была его страсть и гордость, если верить крепостным. После единственной и ненаглядной дочери Дунечки. И ежели не врут крепостные, то хозяин поместья собак чуть ли не за стол с собой садил и в постель клал. Не всех, но самых любимых. Ну что ж, поможем дядюшке Евлампию расходы на пропитание собак усечь. Проредим псарню.
Наливай не продавал собак на сторону. Ему они как дети, вроде. А собаки были хороши, чудо как хороши. И один из дальних соседей, не чая уже договориться с Наливаем, запросил себе наливайских собачек. А мы, цыгане, народ сердобольный, как не помочь хорошему человеку?
Следом за собаками на полян показались бары Ну, верно сказал Рупа - голыми руками возьмем.
Так оно и вышло.
Но - чисто для атмосфЭры.


Когда на поляну вылетели с гиканьем цыгане, с плетками да на горячих конях, никто ничего толком и сделать не успел. Барышни визжали, а те, что поопытнее – сразу в обморок. Холопов пуганули, так они и разбежались. С офицерами сложнее вышло, своим наказ дал – с уважением. Они народ гордый, потом еще мстить удумают за честь поруганную. Но и офицеры оружие сложили, видя наше такое численное преимущество.
Господам руки за спиной связали, но аккуратно, с почтением, барышень мои чавалэ на коней себе взяли. И те даже из обморока нет-нет да заглядывались на смуглых кудрявых красавцев. Известно ведь – нет краше цыгана, особенно когда он на горячем коне деву юную к своей груди прижимает. А грудь и цыган, как и душа - нараспашку. Даже если и зима.
Коней из повозок выпрягли и сразу увели другой дорогой – наша эта добыча. А мы двинулись в табор. Там и будем разговор вести.
По прибытии в табор нас встречали величальной песней, как и наказывал.

Наливаю рюмку поднесли двухсотграммовую. Молодец, выпил. Но глаз стал косить совсем, не пойми, куды смотрит.
Своим дал наказ – бар разместить с уважением, как гостей, не пленников. Неизвестно ведь, как дело обернется. Если так, как задумал я, так и правда – гости это. Вином напоить, кто замерз – обогреть. И глаз, глаз не спускать! А сам пригласил хозяина поместья Наливая в главный шатер. Поговорить нам надо. Тот, хоть и кососй, а перепуган до смерти, видно сразу, но хорохорится. И, только мы одни остались в шатре, как взвизгнет:
- Извольте объясниться, милостивый государь!
Я аж оглянулся. Это я, Ромка Задорожный, милостивый государь? Эх, крепко испужался барин...
Ну, немудрено. Напугали мы барскую охоту крепко. На том и расчет был.
Трудно собак красть – это вам любой цыган скажет, даже и Михэй. Это не коня увести. С конем цыган завсегда договорится. А собаки – суки брехливые, хоть бы и кобели. Тихо не уведешь их. Вот и придумал я обернуть дело так, чтобы Наливай мне собак по доброй воле отдал. И чтоб еще благодарен остался да жаловаться в управу не стал. Дело тонкое да хитрое, ну так и я – Роман Задорожный!
- Да всенепременно, господин хороший. Объяснюсь. Но для начала не изволите ли еще водочки? Или вина горячего? Да закуски отведать? Ежа жареного? Жаркого из зайца? Все свежепойманное!

...

Варвара Самсоновна:

- Битте, дорогая Марья Адольфовна! Премного благодарна! А что барышня ваша, хороша собой? Али на папеньку своего похожа. - Княгиня хихикнула и глотнула чаю.

...

Евдокия (Дунечка) Наливай:

-Гадать ходила. - наконец смогла открыть глаза Дунечка. Ох, а вдруг болезнь на сносях на не напала? А как сия болезнь проявляется?

-Рассол?! - гадость. Марьюшка никогда такую гадость мне не давала. Оленка, а не могла бы ты принести рассол? А то вон Маняшы то нет.*Эх рано Маню отправила, рано* На кухоньку?

...

Олена Загнибеда:

- Гадааать? Ясно дело - надо!


- Да уж схожу, принесу! Не трудно мне. А вы тут полежите пока...

...

Марья Адольфовна:

- Настойка у меня свойская, на бруньках. - Капаю настойку в чай. - Ой барыня, Дуняша... красой вся в мать свою. Упокой Господь ее душу. Смотреть невозможно было... глаза так и слепли от красоты ейной. То Дуняша только возможно характером в папеньку. Такая же убойная. Не хотите ли пирожков с яблоками , ваша светлость?

...

Варвара Самсоновна:

- Коли сама пекла, то, пожалуй, отведаю твоих. Яблоки моченые али сушеные в пирожках-то? - Княгиня откусила пирожок, прожевала кусочек и воскликнула:
- Пальчики оближешь, матушка!
- А что, Евлампий Маркович богат, душенька?..

...

Евдокия (Дунечка) Наливай:

-Ой, надо Оленка, надо. Вон все про жениха гадаю. Никак не угадаю, кто тот что письма мне шлет.- всплакнула Дунечка. Вот ведь весь день прогадала и ночь, а толку?Методику надо менять.- как говаривал ее учитель.

Лежит Дунечка гадает, что эта за странная болезнь - сносях. А ведь коварная знахарка так и не сказала. неужели смертельная?
Ждет когда же вернется Оленка. А сама вспоминает, что же такого она делала, что сегодня болеет сильно?

...

Евдокия Симоходова:

Я ждала его в гостиной, прохаживаясь у окна, наблюдая как последние гости уезжают на охоту.
Наш стол уже был накрыт, каши, нарезка и яичница, чай для согрева, и парное молоко в чайничке. Запах выпечки, распространяющийся по комнате.
Тихий стук привел меня в еще большее беспокойство. О чем я буду с ним разговаривать? Как смотреть в глаза после такого пылкого утра?
Ох, меня пронизывал такой трепет. Я уверена, что без зазрения совести разделась бы донага перед ним, если бы он тотчас набросился на меня и жарко любил...
- Возьми себя в руки, Евдокия! - тихо приказала я себе, специально называя себя ненавистным именем. И уже громко: - Войдите!
Он открыл дверь и прошел внутрь. Взглядом француз скользнул по накрытому столу, комнате и остановился на мне.
- Вonjour, monsieur...
Я улыбнулась и присела в реверансе.

...

Марья Адольфовна:

- Я мочу...люблю это дело. - Расплылась в довольной улыбке.

- Да как вам сказать. - Посмотрела с прищуром. Что-то не пойму... чаво выведывает. ШриЁнов кормить не приученные мы. - Да от куда ж мне простой кухарке знать то, барыня? Я ж вас умоляю, даже ежели бы увидела богатства его несметные...не сощщщытала бы никогда.

...