Сказ про то, как девки на дракона ходили

Выбрались мы из усадьбы когда ещё не рассвело. Собрали там еды да питья - хозяйке то уже ничего не понадобится - и отправились в путь. Тропа от дома была, а значит, куда-нибудь она нас приведёт.

Идём мы вчетвером, сперва весело. Пламен частушки поёт, я истории рассказываю, девы смеются наши. Через некоторое время начали наши девы грустить. Мы ж то с братом выспались в подвале у ведьмы, а невесты наши умаялись, нас спасаючи.
Решили привал сделать. И место красивое нашли. Рядом с лесом, речка недалеко, с дороги нас не видно. Там и расположились. А после еды и отдохнуть надобно.
Пламен с Акулиной в кусты подались, я Злату в другую сторону потянул. Думаю, что ж постелить то? Рубашки на мне нет, одни штаны. Если сниму, дева не поймёт. Злата, увидев, что я в раздумиях, сарафан начала снимать. Я быстро сел и отвернулся.
Как подумал, что Злата там в одной сорочке, а то и без неё вовсе, так и не смог сидеть спокойно. Встал я. Весь. Думал, стоя лучше думается, да куда там. Разум помутнён, и на сей раз не от воды огненной, а от девы красивой. Женюсь! Решил я. Вынул колечко из штанов, покрутил его так и сяк. А примет ли она? Подумал и сам себе ответил. Ну, не спрошу - не буду знать.
Решил я охладиться. Сказал Злате, что скоро вернусь и пошёл к речке. Помылся, штаны еле на мокрое тело натянул, но хоть пыл мой вода остудила и он немного поник.
Вернулся, смотрю - Злата лежит на сарафане своём, в одной тонкой рубашке, грудь поднимается-опускается, поднимается-опускается. Я как завороженный на эти поднимания глядел, пока она не засмеялась.
Решился я. Лёг подле суженой, да прильнул к устам её сладким. Златка прижалась ко мне доверчиво и отвечала несмело на мои ласки. До сих пор понять не могу, как я тогда в себе силы нашёл от девы милой оторваться. Сказал я ей хриплым голосом:
- Златушка, сердце моё, желаю тебя так, что сил моих нет сдерживаться более. Так бы и целовал всю тебя, да гладил и своею сделал. Да проснулась совесть во мне так не вовремя не знамо откуда. Спросить тебя хочу для начала. Желаешь ли ты стать моей? Да не на одну ночь, а на всю жизнь. Люба ты мне сильно, прикипела к сердцу. Не смогу я болей без тебя. - Но не дал я деве слово молвить, продолжил, пока не передумал. - Не спеши с ответом, отрада моя. Должен я поведать тебе о том, кто я есть на самом деле.
Видя удивлённые глаза Златославы, чувствовал я, что ежели не примет меня она, то попрошу братца моего Варуна отвести меня к Далай-ламе и в монахи побрить.
Вдохнул я всей грудью и выпалил.
- Дракон я, Златушка. Небесный. И братья мои драконы, и отец наш - дракон, и дед был драконом. Вот. Пойдёшь ли ты за чудище Небесное, Златушка? Говори, а то сил нет в неведении быть.
_________________

Оправились видать драконы, головы их прояснились. Выглядят уже совсем по другому, сильные, красивые. Уж не знала Акулинка, как соблазняла их перед тем как привязать ко столам Ягуся. Но что-то виделось ей, как танцует передними баронесса, руками пасы выделывая, глазами завлекая, речами соблазняя, а когда они уже готовы были, то привязала она их и, если бы не Злата и Акулина, то превратились бы парни в чудищ. Зажмурилась дева, а если б не успели они... Пламен прижимает её всё ближе, всё нашёптывает слова ласковые. Глядишь и привыкнет к ним Акулинка-краса.

Опаньки! Акулина-то была девка не тощая да не хрупкая, не то что боярские дочки. Но Пламен-то, Пламен, как пушинку её подхватил. Несёт её вон из усадьбы, а девка ухватилась за шею его, улыбается и смотрит ласково. Силён её жених, ох и силён. И так захотелось ей посмотреть на него в драконьем обличии, что сил прямо нет, как захотелось. Рассердилась она на батьку его строгого, и уж точно топнула бы ногой, если б не болтались её ноги в сафьяновых сапожках высоко над землёй. А Пламен отпускать её видно не собирается вовсе, приятно так!
- А ты не устанешь, Пламен мой? Сама ж я могу идти, чай не слабачка какая. - Но всё улыбается ему, а он не отпускает, растрёпанную, чумазую, счастливую.
Привычно уже Акулине в лесу летнем зимой, перед костром сидеть да за лю́бым наблюдать, рассматривать. Интересно, а крылья у него есть? А большие ли они. А сам он молодой или уже взрослый дракон... Как спросить бы его...
Споро работается ей со Златославой в паре, а мужчины им помогают. Быстро ужин несложный приготовили. И хоть наелись до отвала их мужики за столом у Ягуськи, да видно испытания нечеловеческие снова проголодали их. Смели они всё в один присест, а Акулинка довольная улыбается, со Златой переглядывается. Перед ужином сполоснулась девица, привела себя в порядок и села поесть хлеба мягкого, да сыру вкусного, силы свои подкрепить, да в сон её и заклонило... Ну-ка с нечистью ногами-руками драться, да из лука стрелять; нет, не хочет она больше такого "щастя" .
Глядит она на Пламена, а тот неподалёку от костра местечко нашёл, да рубаху с себя скинул, на сено постелил, ложе устраивает. Руку протягивает... Покраснела девка от мыслей греховных. От слов жарких да нескромных. Да не вчера она родилась-то, у них на хуторе чего только не наглядишься не наслушаешься.
Акулина и не знает сама чего ей хочется, да успокоили слова нужные, сказанные в час ночной. Прилегла, к нему прижалась, уютно устроилась и замерла.
Акулина положила руку ему на сердце, обняла и поцеловала в грудь широкую и услышала сердца биение. Улыбнулась и шёпотом, чтоб не слышал никто, задала-таки вопрос
- Пламен, хочу увидеть тебя в драконьем обличии! Ты наверное такой же красивый, как и сейчас? - Распластала она ладонь и не смогла удержаться, чтобы не потрогать, погладить его, обвела пальцем кружок сморщенный, прилегла на него щекой, поудобней устраиваясь. Руку нечаянно вниз опустила и запутались пальцы её в кудрявых зарослях ниже пояса Пламена... стала проваливаться в сон, играя его кудряшками, пропуская сквозь пальцы и задевая, ненароком раздразнивая своего дракона.

И... заснула с улыбкой на устах, а во сне к ней пришёл дракон её огненный, огромный и прекрасный...
_________________

прикрыл глаза, от удовольствия чувствовать ее ладошку на моей плоти.
- Ничего стыдного здесь нет - прошептал в уровень ее шейки - это естественно... - коснулся губами ее губ, убеждая что все хорошо. Ладонь обхватила упругую грудку, потирая маковку, скользя вниз, туда где пылает тело от не излитого желания.
- Не бойся Муся, все будет хорошо... - посмотрел в глаза пугливые словно у олененка, и положил руку на лоно, нежно касаясь. - ... и очень приятно.
Губами проложил дорожку из поцелуев на стройной шейке, заставляя себя не торопиться. Хоть сил уже и не было, желание обладать этим телом сводило сума, в теле бушевал пожар.
Провел пальцами по лону, которое уже жаждало принять в себя, но девушка стыдливо сжала бедра, сжимая тем самым мою ладонь.
- Нет... не закрывайся от меня - строго молвил - Ты же знаешь, что будет дальше? - обхватил пальцами свободной руки ее подбородок, заставляя посмотреть на меня. - Тебе будет немного больно, но когда боль отступит, останется только сумасшедшие наслаждение.
Уловив едва заметный кивок, устроился между ее ножек, не торопясь накрыл ее ротик, входя в тугое лоно.
Замер у едва ощутимой перегородки, и углубив поцелуй, преодолел последнюю преграду, ловя ртом вскрик боли.
- А теперь мы немного подождем и продолжим, - погладил пальцем покрывшуюся испариной кожу между грудями.
_________________

До обеда продолжали мы с Анфисой под аккомпанемент частушек бабкиных.



Совсем очумела старая. Как кошка мартовская деда просит.



Слушаю, и за Анфису радуюсь. Порезвились еще маленечко, да заявила девица моя:



Права она, думаю. Оделись мы с ней в чистое, мне даже штаны целые достались, и вышли из хаты. А бабка на дороге уже казачку выплясывает в кругу других сельчан, которые ей хлопают. Я так и удивился. Полдень только, а они пьяные все. Рядом на ветке птичка каркнула, икнула и наземь повалилась. Куры трусцой по огороду за петухом носятся. В кустах сирени кто-то любит кого-то. Во дела! А я пошто такой трезвый? Как увидел бутель огненной, так сразу к ним захотел присоединиться. И пить так захотелось, что прям душеньку мою разрывать стало. Выпустил я Анфису из объятий, да скорее к бутылке приложился. Девица моя только и успела меня окликнуть.
_________________

Ага, стрелой Амура. Этим чужеземцам только бы над барышнями деревенскими потешаться, но и мы не лыком шиты. Росава ничего не ответила, только взглядом из-под длинных ресниц в Варуна стрельнула и отпустила одну из своих коронных улыбочек.


- Да кто же вас, чужеземцев разберет, что вам нравится, а что нет. - невозмутимо ответила Росава и послушно последовала за Варуном к выходу. Рядом с ним девице было намного спокойней, будто сила его и уверенность каким-то дивным образом Росаве передалась. До вожделенной свободы было рукой подать, как вдруг произошло непредвиденное...

- ****ц, вот это влипли . - не сдержала Росава душевных переживаний, втайне надеясь, что в шуме битвы ее слов никто не расслышал. Ой подруженька, куда же твое обычное благоразумие подевались! Это от Роси можно было чего угодно ожидать, но умница Улада!
Она же окаянному вызов бросила. Уж проще было просто подойти и в лицо ненавистному злодею плюнуть.

Но Василевс отчего-то застыл, как вкопанный, подле Улады . С ума что ли сошли? Неужто Улада и впрямь рушила с Бароном сразиться? "Безумству храбрых поем мы песню (с)" - некстати вспомнилось.Тяжко вздохнула Росава и бросила тоскливый взгляд на спасительную дверь до которой было рукой подать. Что делать, придется стоять до последнего. Подруги Росава ни за что не бросит, даже если доведется ей отдать Богу душу за правое, но неблагоразумное дело.
- Помолись за наши грешные души, - обратилась Росава к Варуну, все еще крепко сжимавшему ее ладонь и провела большим пальцем по острию волшебного клинка, проверяя его остроту...
_________________

Эсми хотела было подождать Светозару, но та была занята разговором.
Времени до вечера оставалось совсем мало, мешкать не следовало, поэтому, оставив пиво созревать, девушка поспешила к реке. Банькой оказался стоящий на отшибе маленький домик.
При входе ей пришлось низко наклонится, местный народ, как она уже успела заметить был совсем низкорослым.
Скинув грязные, ставшее липкими от пива и грязи вещи в предбаннике и аккуратно сложив их на скамью, девушка зашла в парилку.
Её окутало тепло и знакомый с детства запах трав.
Комнатка оказалась совсем маленькой, ей едва хватило места, чтобы выпрямится в полный рост.
Только девушка наклонилась, собираясь набирать воду, как словно ветерок прошёлся по баньке, подняла глаза

Эсми замерла на мгновенье, затем выпрямилась, гордо вскинув голову, так что волосы по плечам рассыпались и встретила взгляд Алрика.

Замахнуться, стукнуть черпаком чтобы и думать не смел... но видно не прошёл ещё дурман, а может в паре том что-то было, но не стала Эсми противится ласке. Имя её в его устах словно призывом звучит, будто зовёт он её туда, где живёт душа её, в дом свой необычный, что между землёй и небом.

Она никому не позволяла приблизится к себе, но сейчас сама шагнула навстречу. Губы Алрика творили чудеса, убеждая её открыться ему. И дело было не в дурмане или магии камня или ещё каких-то отговорках, она сама хотела этого. Хотела, чтобы поцелуй не кончался. Эсми совсем забыла где она находится. Руки сами легли ему на плечи, в ответ Алрик крепче прижал её к себе, увлекая куда-то, в поисках опоры. Шаг, ещё... Нога задела забытую всеми на полу бадью, горяча вода расплескалась, и девушка чуть не упала, разомкнув объятия.
- Ты, ты... - хотела возмутиться, она отступив ещё шаг к стене, но горящий взгляд колдовских глаз заставил замолчать и в смущении пустить голову.
Так просто сейчас накричать на него, выгнать... но странное дело, ей этого не хочется. Должно быть она совсем потеряла стыд, стоит тут перед ним в чём мать родила, да и Алрик не лучше... Разве можно вот так, перед девушкой мужчине появляться?
Надо сбежать пока не поздно. Но вместо этого она так и осталась стоять, разглядывая приближающегося мужчину.
- Не больно? - пальчики нежно коснулись свежего шрама на груди. Как такое может быть, чтобы рана так быстро затянулась. Поддавшись порыву, она прикоснулась губами к тому месту, которое ещё недавно сама зашивала.

Хорошая жена у меня: толковая, работящая и неболтливая. И помыться помогла, и полотенце подала и не болтала лишнего. Конечно, я и без неё бы обошёлся, а с другой стороны.. насколько всё хуже могло быть.
Чувствую, что разглядывает она меня украдкой - смущается всё ещё. Стыд её и неловкость почти осязаемы, в воздухе витают. И это пройдёт. А под моим чутким руководством, так и достаточно быстро.

- В Драконий замок, к отцу моему. Я тебя своей невестой представлю.

Закончил одеваться и на улицу вышли.
Снял я с пальца перстень с голубым бриллиантом и надел его на палец Яромире. Кольцо волшебное было, и тут же сжался ободок, плотно обхватив её тонкий пальчик.

- Считай, что это кольцо твоё обручальное,.. жена.

А то, что в первый раз случается пароксизм страсти - так то только в сказках бывает...

И вовсе не больно было Марусе, даже когда она крепче вцепилась руками в плечи Ильи и тонко вскрикнула, принимая его в себя без остатка. Что он говорил ей? Что после будет настоящее наслаждение? Не верилось что-то в это Мусе, ох как не верилось. А меж тем, верить хотелось.

Маруся в ответ только всхлипнула и поёрзала под ним, насколько позволяло то положение их тел. Всё отчего-то раздражало - и сено ужасно колючее под попой, и то, что совсем не того она ожидала, а получила только лишь неудобство. И даже одинокая слезинка покатилась бы по Мусиной щеке, кабы она не сдержалась, силясь улыбнуться Илье. Хороший он всё-таки парень, заботливый...Понял всё без лишних слов, перекатившись на спину и увлекая за собой Марусю, что теперь сидела сверху, глядя на в его глаза.
- Можно продолжать? - тихо спросила она, устраиваясь удобнее. Вроде уже и не так больно и неприятно, да и внизу живота снова томление сладкое, особенно если вот так вот поёрзать. Вместо ответа Илья лишь обхватил её талию ладонями, приподнял и снова опустил на себя, выбивая из Маруси первый стон. Потянулся губами к груди, приникая к ней в жадном поцелуе. И снова приподнял и опустил, только теперь ещё сильнее, ещё быстрее. Мусе только и оставалось, что вцепиться в его плечи, да губу нижнюю закусить, чтобы не кричать от того, что он делает.
- Потрогай меня снова, там, - прошептала Маруся, с трудом узнавая в этой хриплой просьбе свой голос. - Как тогда...
И Илья в этот раз уже выполнял все её просьбы, дарил своими прикосновениями такое наслаждение, которое обещал. А ведь не такой уж он, оказывается, и врун...

Много позже, когда неугомонные сверчки стали выводить свои песни, а сквозь щели в досках проглянуло звёздное небо, лежала Маруся на груди у Ильи, прижимаясь к нему и слушая стук его сердца. А ведь и не хочется теперь вовсе в Грушево возвращаться и с добрым молодцем своим расставаться. Что-то похожее на острую нежность затопило сердечко Мусино, чего она и не испытывала никогда. И при воспоминании о том волшебстве, что подарил он ей этой ночью, по телу проносилось удовольствие. Прикрыла глаза Маруся и тотчас провалилась в сказочный сон. Есть на свете настоящая сказка. Вот она, в этом самом месте и нигде иначе.

Разбудили Марусю и Илью странное кукареканье петуха, да вернувшаяся с праздника старушка-хозяйка, которая пьяно выругалась внизу, а после сразу захрапела. Муся села на стогу сена, моргая после сна и пытаясь припомнить все обстоятельства, при которых прошла ночь. Ой...Ой-ой...что же теперь о ней Илья-то подумает?! Быстро схватила сарафан, да сапожки, оделась да поскорее вниз устремилась, пока не встретилась с ним взглядом. Стыд-то какой!

Маруся быстро схватила со стола пирожок, поблагодарила спящую старушку, которая только махнула рукой сквозь сон и всхрапнула и устремилась со двора, шагая по небольшой улочке. Шаги Ильи заслышались почти сразу же и Маруся ускорила шаги, заслышав знакомый голос.

Вот тебе и на! Оказывается, не одна она сегодня ночью в Сенокосове себя озабоченной почувствовала. Толкнула Маруся калитку, да вошла в палисад. Расхаживают они тут как у себя дома, да ничего не поделаешь - жителям деревеньки, похоже, наплевать на это с высокой колокольни. Им бы выпить, да побольше, да с утра пораньше.
- Фиса, я бы на твоём месте ему пить не позволяла! - воскликнула Маруся, обличающе указывая пальцем на Тверда, приложившегося к горлышку бутылки. - После этой сивухи он такие вещи вытворять начнёт, что только караул кричи!
Покосилась Маруся на вошедшего следом Илью и покраснела. Совсем не караул она кричала, а что-то такое, что не пристало девице кричать. Перевела взгляд на Фису и по опущенным долу глазам подруги поняла - не одна она сегодня ночью с самым "ценным" рассталась. Эх, хорошая всё-таки штука - пьянство.
_________________

А дальше всё было как во сне. Поговаривают лекари, что сие есть состояние аффектное. Лишь чувствовал Василевс, как говорит в нём ярость драконья. Чувствует сущность дракона флюиды кровавого пиршества. Ещё больше от этого возбуждается и свирепеют. А вороги вездесущие, как грибы после дождя вырастают. Кажется, что нет им конца и края…


Тут новая напасть. По приказу Барона выпустили на арену гепарда. Пробиться бы к Уладеу, да не получается. Вокруг царит сумятица. Разбегаются люди в разные стороны от гепарда и вопят от ужаса. Лишь каким-то чудом удалось Васе встать бок о бок с Варуном.

Очутившись возле Варуна, опомнился Василевс. Видно, брат слегка усмирил его бурлящие эмоции. С удивлением заметил Вася, что у него руки по локоть в крови, и дышит он тяжело. Неужто в какой-то миг ничего человеческого в нём не осталось, а поглатила свирепая ярость?
Василевс молча кивнул брату, и стали они пробираться к своим барышням…
_________________

-Как это в Драконий замок, там дракон живёт Мудрейший кажется,- не поняла я сначала слов Тавра, а потом догадка озарила, сильный он и способности у него есть не присущие человеку, значит не чародей он вовсе, а дракон.
А он уже на палец кольцо мне одел, красивое слов нет, да ещё прибавил:


Жена, да теперь уже поздно отнекиваться жена как есть жена! Только я то не знала, кто рядом со мной спутником был. Только не имела это больше значение, ну что теперь дракон, с норовом, конечно, муж у меня, зато в обиду не даст, да и сам хорошо относится, да и мил он мне стал, путь хоть дракон, хоть чародей, не столь важно.

Вслед за ним поспешила, за руку схватила чтобы остановился, в глаза его посмотреть хотела.
- Ты что дракон, настоящий или смеёшься надомной?- за драконье чешуйкой ходила, а получила целого дракона в мужья.
- Откуда же вы взялись на поляне той, может расскажешь мне? Я тебя любым приняла, не о чём не жалею, только узнать хотела как драконы на пути нашем появились?- смотрела я на него и ответа ждала, важно было узнать что же приключилось с нами.
Странно было не боялась я Тавра, хотя если слухам верить съесть он меня должен был, а он женой своей сделал, врут всё басни. Холодный он был,когда прижимал к себе ночью жарко было, только сам суровый как ветер северный, морозный, смотрела на него и голова кружилась от взгляда этого.

Пока братья пробивались к своим девицам, по дороге отражая атаки новых нападавших. Когда выпадала свободная секунда, то Василев восхищённо видел, как Улада и Росава орудуют острыми кинжалами. Ай-да, девицы! Ай-да, красавицы! Воистину вы и коня на скаку остановить и в горящую избу войдёте, и много чего на свете сотворите и совершите…

Как только подошли братья к барышням, то увидел Вася склонённую фигуру Улады, оплакивающую гепарда. Молодец был сбит с толка. Минуту назад Улада храбро сражалась, а сейчас оплакивает смерть дикого зверя. Как это по-девичьи! Василевс от неловкости переступил с ноги на ногу и взъерошил себе волосы. Не было у молодца опыта в успокаивание плачущей
«Некогда, Васька, быть тебе мямлей, - встряхнул себя молодец. – Нужно быть твёрдым и решительным!»

Что рядом говорили Росава и Варун молодец не слышал. Василевс с силой сжал кулаки и испепеляюще посмотрел на Барона, уклонившегося от удара кинжала. Снова вскипела в Васе ярость драконья, но присутствие Улады как-то странно умиротворяло его. Холодный анализ брал вверх над эмоциями. В первую очередь он в ответе за жизнь девицы. С Бароном будет возможность разделаться и после, а пока…
Василевс на краткое мгновение заключил в свои объятья Уладу, пытаясь слегка успокоить и защитить. Он чувствовал, как бьётся девичье сердце…
- Я с тобой, - ласково произнёс он.
Вот так бы целую вечность стоять… Но реальность диктует свои условия.

- Помолимся после, а сейчас надо выбираться отсюда… немедленно, - отчеканил молодой дракон. – Вы видите где-нибудь выход?
_________________

Кивнул, подтверждая её знания о родителе.

- Ну и как, чувствуешь себя счастливой? - повторил я свой вчерашний вопрос, снова глядя в глаза Яры. Только сейчас понял, что цвета они такого же, как голубой бриллиант, что носила она теперь на своём пальце. - Чешуйку я тебе не обещаю, а вот пару десятков дракончиков подарю. Или ты мне. - добавил с усмешкой.

Как мало значили для меня слова, как мало верил я в них, так часто ничего не стоящих, нисколько не весящих, попадая на весы Правды. "Я тебя любым приняла" и "ни о чём не жалею"... Но не лгала Яромира говоря это; не отвела взгляд, не покраснела. Что значило для неё - человеческой женщины - принять как супруга нелюдя? Наверное, не меньше, чем мне согласиться жениться. А может даже много больше. Она была в моей воле, власти. Страшно ей, должно быть, было от этой мысли, а Яромира смело смотрела мне в глаза и говорила, что принимает таким, какой есть.
Пытливым стал её взгляд, ищущий правду.. Должен ли я оскорбить её ложью? Ложью, которая согреет её, может даже позволит почувствовать себя счастливой,.. но при этом останется ложью. Или сказать правду: ранящую и неприкрытую?

- Отец нас собрал да жениться велел. Ему самому уже недолго осталось, вот и решил он, что хочет увидеть нас пристроенными. Дал нам зеркала, в которые мы должны были суженных своих увидеть и отправил в тот лес. Я тебя увидел... - пожал плечами, полагая, что это всё объясняет.

От взгляда в её голубые, прекрасные как лёд, глаза мне было покойно, как будто дома снова оказался. Но сверкали они не холодными гранями бриллиантов, а чем-то тёплым и это тепло я почувствовал в своей груди. Оно медленно разливалось, пока не укололо... словно стекло дало трещинку. Отвёл я взгляд от глаз Яромиры и посмотрел на свою грудь. На полотне рубахи появилась мокрая капля. Наверное, дождь пойдёт..

Оседлала дева, юного молодца да как поскачет, аж ветер в ушах свистит, а радуга так и норовиться засверкать ярким светом на всю мочь. Обхватил ладонями, талию ладненькую, а то еще упадет на скаку дева прелестная. Но тут пронзил небосвод крик сорвавшийся с губ Мусиных, вызывая дрожь во всем теле и в своем и в моем.
Прижался к девице, уткнулся носом в душистые волосы да и уснул сном младенца. Давно так спал, а на душе так спокойно, словно я дома, когда лежу рядом с Мусенькой.
Проснулись по утру, петухи кукарекают пьяным криком, свиньи визжать, словно девки в кабаке. Потянулся да хотел поцеловать девицу-искусительницу, а нет. Подскочила Муся, натянула одежонку свою нехитрую и давай спускаться. Стыдно девице наверное, пожал плечами и пошел следом. Поздоровался с хозяйкой находящейся в пьяном угаре, и вышел на улицу. Солнце светит, аромат перегара плывет... Да что-же твориться то в этой деревеньке. Пшеница стоит в поле еще не убранная, а пора то уже подходящая.
Идем по дороге, а тут вижу братца около девицы, пошел следом за Мусей надежно тылы прикрывая.


- Здрасте, - улыбнулся девице пригожей, раньше не встречались бо мы.
Смотрю, а братушка в обнимку с бутылкой. И сразу же захотелось спросить - И как это, без меня?
Решил себе в этом не отказывать. И подошел к Тверду, похлопал по спине брата, радуясь что родная душа в чужих краях встретилась, отобрал бутылку.
-Будьмо Твердушка, ой до чего же дивная тут сивуха, дев заставляет быть доброжелательней - бросил взгляд недовольный на Мусю.
_________________

Эсми не оттолкнула и не закричала, - напротив, ее руки обняли его плечи, а губы податливо дрогнули, неумело отвечая на его ласку. И Алрик увидел в этом добрый знак. Близость Эсми пьянила и дурманила сильнее всякого вина; больше всего на свете Алрику хотелось сейчас накрыть ее собой, погрузиться в нее и любить - так сильно, как никогда в жизни.
Продолжая целовать ее, он медленно провел ладонью по ее обнаженной спине, стройным бедрам - едва сдерживая себя, чтобы только не напугать ее силой своей страсти. Она покачнулась, явно поддавшись силе его чувства, и Алрик инстинктивно прижал ее к себе, невольно демонстрируя таким образом свое возбуждение.
- Ру'лос нейль лас… - горячо зашептал он, переходя на свой язык - Ру'лос нейль шу'ум … нейль аск ...

Kогда-то проклятое им самим слово, казалось, само сорвалось с его губ, но на этот раз Алрик не ощутил ставшей привычной горечи в душе. Наоборот, сейчас ему показалось, что в этом слове волшебным образом оказался заключен весь мир и, наверное, еще нечто большее - что-то, что не было подвластно даже его разуму.


Что-то с грохотом упало, обдав их водой и паром, и Эсми, отшатнувшись, выскользнула из его объятий - смущенная, испуганная..
- Эсми, - снова позвал ее Алрик, делая шаг к ней. - Не бойся меня. Иди ко мне, любовь моя... Поверь мне, ничего не случится, если ты сама этого не захочешь. Я подожду, - он невесело усмехнулся данному им обещанию. Словно сам себе вынес приговор.
И опять она не убежала - осталась стоять и даже подняла на него взгляд, в котором он уловил чисто женское любопытство.


- Нет, - заверил ее Алрик, давая ей разглядывать и изучать свое тело - Я же говорил, что на мне все заживет, как на собаке.
Чтобы хоть как-то отвлечься, он оглядел крохотную баньку.
- Давай, я тебя помою, - предложил Алрик с наигранной бодростью в голосе и потянулся за шайкой. - Ложись на полог. Ух, и попарю я тебя сейчас! Ответишь за все свои дерзкие слова, - в шутку пригрозил он.

--------------
Ру'лос нейль лас - ты моя жизнь
Ру'лос нейль шу'ум - ты мое дыхание
нейль аск - моя любовь

Вышел я из избы после сна, зеваю. Всеслава стоит у окна, косу заплетает. Подошел я к ней и молвил:
- Колечко то волшебное, Славушка, тепереча ты снять его с перста не сможешь, даже коли захочешь.
Усмехается лада моя, знай себе, плетет косу. А я стою, волосами ее огненно-рыжими любуюсь. И так мне легко на сердце стало, словно так было на роду мне написано - стать мужем Славушки дв родить детишек малых, нам на радость, отцу на утешение в старости.
- Ты пошто молчишь*- Спрашивает лада моя.
Усмехнулся.
- История одну забавную припомнил.
- Поведаешь мне?
- А то!
И рассказал ей анекдот.
Дверь распахнулась и рыцарь вбежал в комнату к красавице принцессе. Красавица плакала, сидя на кровати. Увидев его, она разрыдалась ещё сильней.
— Завтра меня отдадут дракону, — причитая, сообщила она рыцарю.
— Каждый год дракон требует на съедение самую красивую девственницу города. . . А это — я! Ну почему я такая красивая?!
— Я спасу тебя! — пылко ответил рыцарь.
— Ты убьёшь дракона? — обрадовалась принцесса.
— Есть и более простое решение, — ответил рыцарь, стягивая с себя штаны.
— А других простых способов нет? — с сомнением в голосе поинтересовалась принцесса.
— Ну, ещё можно сломать тебе нос — и ты перестанешь быть самой красивой, — задумчиво сообщил рыцарь.
Принцесса вздохнула и принялась стаскивать с себя платье.


Рассмеялась лада моя, подошла ко мне, ластится.
- Люб ты мне, Марин, муж мой...