Анна Ахматова

ЗАЩИТНИКАМ СТАЛИНА

Это те, что кричали: "Варраву
Отпусти нам для праздника", те,
Что велели Сократу отраву
Пить в тюремной глухой тесноте.

Им бы этот же вылить напиток
В их невинно клевещущий рот,
Этим милым любителям пыток,
Знатокам в производстве сирот.

1962
_________________

ПОЮ ЭТУ ВСТРЕЧУ, ПОЮ ЭТО ЧУДО...

Пою эту встречу, пою это чудо —
Пришел ты когда-то ко мне ниоткуда,
Ушел ты, как все от меня — навсегда.
И рослые стали меж нами года.
И вдруг ты придумал сюда возвращаться,
Во все, что вокруг меня, стал воплощаться.
Я знала, кто в зеркале круглом таится,
Я знала, кто в черной Фонтанке двоится,
… у меня за плечом
И я поняла — это даже не мщение,
А просто он молит, он просит прощенья…

1956
___________________________________

Побег

О. А. Кузьминой-Караваевой

«Нам бы только до взморья добраться,
Дорогая моя!» — «Молчи …»
И по лестнице стали спускаться,
Задыхаясь, искали ключи.

Мимо зданий, где мы когда-то
Танцевали, пили вино,
Мимо белых колонн Сената,
Туда, где темно, темно.

«Что ты делаешь, ты, безумный!» —
«Нет, я только тебя люблю!
Этот вечер — широкий и шумный,
Будет весело кораблю!»

Горло тесно ужасом сжато,
Нас в потемках принял челнок…
Крепкий запах морского каната
Задрожавшие ноздри обжег.

«Скажи, ты знаешь наверно:
Я не сплю? Так бывает во сне…»
Только весла плескались мерно
По тяжелой невской волне.

А черное небо светало,
Нас окликнул кто-то с моста,
Я руками обеими сжала
На груди цепочку креста.

Обессиленную, на руках ты,
Словно девочку, внес меня,
Чтоб на палубе белой яхты
Встретить свет нетленного дня.

Июнь 1914, Слепнево
_________________

ПОЗДНИЙ ОТВЕТ

М. И. Цветаевой

Белорученька моя, чернокнижница...
Невидимка, двойник, пересмешник,
Что ты прячешься в черных кустах,
То забьешься в дырявый скворечник,
То мелькнешь на погибших крестах,
То кричишь из Маринкиной башни:
"Я сегодня вернулась домой.
Полюбуйтесь, родимые пашни,
Что за это случилось со мной.
Поглотила любимых пучина,
И разрушен родительский дом".
Мы с тобою сегодня, Марина,
По столице полночной идем,
А за нами таких миллионы,
И безмолвнее шествия нет,
А вокруг погребальные звоны
Да московские дикие стоны
Вьюги, наш заметающей след.
___________________________________

. . . . . . . . . . . . . . .
Я знаю, с места не сдвинуться
Под тяжестью Виевых век.
О, если бы вдруг откинуться
В какой-то семнадцатый век.

С душистою веткой березовой
Под Троицу в церкви стоять,
С боярынею Морозовой
Сладимый медок попивать.

А после на дровнях в сумерки
В навозном снегу тонуть...
Какой сумасшедший Суриков
Мой последний напишет путь?
1939 (?)
___________________________________

Рахиль Баумволь
перевод Анны Ахматовой

Бывает раннею весною:
Почти осенний плачет день.
Ребенком ты бредешь с тоскою:
Где солнце, где густая сень?

День до костей промыт дождями,
Асфальт становится темней.
И с неба падает кусками
Вода, что снега тяжелей.

Дома как будто увядают,
И в пене уличной реки
Бесстрашно сапоги шагают,
Вприпрыжку мчатся башмачки.

Листвою легкой птичья стая
То взмоет ввысь, то упадет...
Быть может, до тебя шальная
Волна воздушная дойдет.

Но март с дождем холодным, знаю, -
Не осень, что забот полна.
Все, все сегодня я прощаю:
Ведь завтра подойдет весна .

Памяти друга

И в День Победы, нежный и туманный,
Когда заря, как зарево, красна,
Вдовою у могилы безымянной
Хлопочет запоздалая весна.

Она с колен подняться не спешит,
Дохнет на почку, и траву погладит,
И бабочку с плеча на землю ссадит,
И первый одуванчик распушит.

1945 г.

ОСВОБОЖДЕННАЯ

Чистый ветер ели колышет,
Чистый снег заметает поля.
Больше вражьего шага не слышит,
Отдыхает моя земля.

1945
___________________________________

ГОРОДУ ПУШКИНА (Первый поцелуй)

И царскосельские хранительные сени…

Пушкин

1

О, горе мне! Они тебя сожгли…

О, встреча, что разлуки тяжелее!..

Здесь был фонтан, высокие аллеи,

Громада парка древнего вдали,

Заря была себя самой алее,

В апреле запах прели и земли,

И первый поцелуй…

2

Этой ивы листы в девятнадцатом веке увяли,

Чтобы в строчке стиха серебриться свежее стократ.

Одичалые розы пурпурным шиповником стали,

А лицейские гимны все так же заздравно звучат.

Полстолетья прошло… Щедро взыскана дивной судьбою,

Я в беспамятстве дней забывала теченье годов.—

И туда не вернусь! Но возьму и за Лету с собою

Очертанья живые моих царскосельских садов.
___________________________________

Анна Ахматова

Бессмертник сух и розов. Облака
На свежем небе вылеплены грубо.
Единственного в этом парке дуба
Листва еще бесцветна и тонка.

Лучи зари до полночи горят.
Как хорошо в моем затворе тесном!
О самом нежном, о всегда чудесном
Со мной сегодня птицы говорят.

Я счастлива. Но мне всего милей
Лесная и пологая дорога,
Убогий мост, скривившийся немного,
И то, что ждать осталось мало дней.

ТЕНЬ

Всегда нарядней всех, всех розовей и выше,
Зачем всплываешь ты со дна погибших лет,
И память хищная передо мной колышет
Прозрачный профиль твой за стеклами карет?
Как спорили тогда — ты ангел или птица!
Соломинкой тебя назвал поэт.
Равно на всех сквозь черные ресницы
Дарьяльских глаз струился нежный свет.
О тень! Прости меня, но ясная погода,
Флобер, бессонница и поздняя сирень
Тебя — красавицу тринадцатого года —
И твой безоблачный и равнодушный день
Напомнили... А мне такого рода
Воспоминанья не к лицу. О тень!
9 августа 1940, вечер
___________________________________

У САМОГО МОРЯ

Бухты изре́зали низкий берег,
Все́ паруса убежали в море,
А я сушила солёную ко́су
За версту́ от земли́ на плоском камне.
Ко мне приплывала зелёная рыба,
Ко мне прилетала белая чайка,
А я была дерзкой, злой и весёлой
И вовсе не знала, что это — счастье.
В песок зарывала жёлтое платье,
Чтоб ветер не сдул, не унёс бродяга,
И уплывала далёко в море,
На тёмных, тёплых волна́х лежала.
Когда возвращалась, маяк с востока
Уже сиял переменным светом,
И мне монах у ворот Херсонеса
Говорил: «Что ты бродишь ночью?»

Знали соседи — я чую воду,
И, если рыли новый колодец,
Звали меня, чтоб нашла я место
И люди напрасно не трудились.
Я собирала французские пули,
Как собирают грибы и чернику,
И проносила домой в подоле
Осколки ржавые бомб тяжёлых.
И говорила сестре сердито:
«Когда я стану царицей,
Выстрою шесть броненосцев
И шесть канонерских лодок,
Чтобы бухты мои охраняли
До са́мого Фиолента».
А вечером перед кроватью
Молилась тёмной иконке,
Чтоб град не побил черешен,
Чтоб крупная рыба ловилась
И чтобы хитрый бродяга
Не заметил жёлтого платья.

Я с рыбаками дружбу водила.
Под опрокинутой лодкой часто
Во время ливня с ними сидела,
Про море слушала, запоминала,
Каждому слову тайно веря.
И очень ко мне рыбаки привыкли.
Если меня на пристани нету,
Старший за мною слал девчонку,
И та кричала: «Наши вернулись!
Нынче мы ка́мбалу жарить будем».

Сероглаз был высокий мальчик,
На полгода меня моложе,
Он принёс мне белые розы,
Мускатные белые розы,
И спросил меня кротко: «Можно
С тобой посидеть на ка́мнях?»
Я смеялась: «На что мне розы?
Только колются больно!» — «Что же, —
Он ответил, — тогда мне делать,
Если так я в тебя влюбился».
И мне стало обидно: «Глупый! —
Я спросила. — Что́ ты — царевич?»
Это был сероглазый мальчик,
На полгода меня моложе.
«Я хочу на тебе жениться, —
Он сказал, — скоро стану взрослым
И поеду с тобой на север…»
Заплакал высокий мальчик,
Оттого что я не хотела
Ни роз, ни ехать на север.

Плохо я его утешала:
«Подумай, я буду царицей,
На что мне такого мужа?»
«Ну, тогда я стану монахом, —
Он сказал, — у вас в Херсонесе».
«Нет, не надо лучше: монахи
Только делают, что умирают.
Как приедешь — одного хоронят,
А другие, знаешь, не плачут».
Ушёл не простившись мальчик,
Унёс мускатные розы,
И я его отпустила,
Не сказала: «Побудь со мною».
А тайная боль разлуки
Застонала белой чайкой
Над серой полынной степью,
Над пустынной, мёртвой Корсунью.

II

Бухты изре́зали низкий берег,
Дымное солнце упало в море,
Вышла цыганка из пещеры,
Пальцем меня к себе поманила:
«Что ты, красавица, ходишь бо́са?
Скоро весёлой, богатой станешь.
Знатного гостя жди до Пасхи,
Знатному гостю кланяться будешь;
Ни красотой твоей, ни любовью, —
Песней одною гостя приманишь».
Я отдала цыганке цепочку
И золотой крестильный крестик.
Думала радостно: «Вот он, милый,
Первую весть о себе мне по́дал».

Но от тревоги я разлюбила
Все́ мои бухты и пещеры;
Я в камыше гадюк не пугала,
Крабов на ужин не приносила,
А уходила по южной балке
За виноградники в каменоломню, —
Туда не короткой была доро́га.
И часто случалось, что хозяйка
Хутора нового мне кивала,
Кликала издали: «Что не заходишь?
Все́ говорят — ты приносишь счастье».
Я отвечала: «Приносят счастье
Только подковы на новый месяц,
Если он справа в глаза́ посмотрит».
В комнаты я входить не любила.

Дули с востока сухие ветры,
Падали с неба крупные звёзды,
В нижней церкви служили молебны
О моряках, уходящих в море,
И заплывали в бухту медузы,
Словно звёзды, упавшие за ночь,
Глубоко́ под водой голубели.
Как журавли курлыкают в небе,
Как безпокойно трещат цикады,
Как о печали поёт солдатка,
Всё я запомнила чутким слухом,
Да только песни такой не знала,
Чтобы царевич со мной остался.
Девушка стала мне часто сниться
В узких браслетах, в коротком платье,
С дудочкой белой в руках прохладных.
Сядет, спокойная, долго смотрит,
И о печали моей не спросит,
И о печали своей не скажет,
Только плечо моё нежно гладит.
Как же царевич меня узна́ет,
Разве он помнит мои приметы?
Кто ему дом наш старый укажет?
Дом наш совсем вдали от дороги.

Осень сменилась зимой дождливой,
В комнате белой от о́кон дуло,
И плющ мотался по стенке сада.
Приходили на двор чужие собаки,
Под окошком моим до рассвета выли.
Трудное время для сердца было.
Так я шептала, на две́ри глядя:
«Боже, мы мудро царствовать будем,
Строить над морем большие церкви
И маяки высокие строить.
Будем беречь мы воду и землю,
Мы никого обижать не станем».


___________________________________

О своем я уже не заплачу,
Но не видеть бы мне на земле
Золотое клеймо неудачи
На еще безмятежном челе.

___________________________________

МУЗА

Как и жить мне с этой обузой,
А ещё называют Музой,
Говорят: "Ты с ней на лугу..."
Говорят: "Божественный лепет..."
Жёстче, чем лихорадка, оттреплет,
И опять весь год ни гугу.
___________________________________

Чугунная ограда,
Сосновая кровать.
Как сладко, что не надо
Мне больше ревновать.

Постель мне стелют эту
С рыданьем и мольбой;
Теперь гуляй по свету
Где хочешь, Бог с тобой!

Теперь твой слух не ранит
Неистовая речь,
Теперь никто не станет
Свечу до утра жечь.

Добились мы покою
И непорочных дней...
Ты плачешь - я не стою
Одной слезы твоей.
1921
___________________________________