Продолжи тремя словами...

- Ля мур де труа не желаете? - вдруг заявила Принцессофиона. Эффект от ее слов был еще тот...

Гадя, буду девушкой не шибко подкованной, на предложение Принцессофионы отреагировала по-своему:
- Чего?... Ты давай.. это.. двигай отсюда, - задыхаясь от накативших страстей, курлыкнула она.
Европеизированный и продвинутый Швайс воспринял на ура:
- Менаж а труа? О! Гут! Я-йаа!
_________________

Принцессофиона не долго думая подняла юбки всем своим видом показывая что она готова к бою. Единственное чего Швайс не ожидал так это того, что та самая Принцессофиона окажется еще и принЦофином))) Такого извращения Сивка не выдержал бы, и хотел было помешать им, но потом все таки решил уйти от греха подальше. Зоофилию еще никто не отменял, при таком то раскладе. Но ему повезло, на помощь пришли...

... семь гномиков. Развернув трактат о морали и нарвственности в Средниземье, они принялись зачитывать пункты и подпункты и грозили привести отца Амвросия, если прелюбодеи не внемлют закону.
_________________

И эти гномики болтали болтали, а потом стали исчезать, все дальше и дальше... и тут вдруг Швайс понял что не гномики совсем с ним говорили, а Сивка. И словно с тумана к нему доносились голоса...
- Ээээ... Швайсик, дорогой ты наш, на кого ж ты нас покинул! - вопила Яга.
А Сивка ржал как резаный.
Но стояло открыть один глаз как сразу же получил копытом в голову.
- Ты чего опять траву паленую курил?

- Курил пляя?! – заржал Сивка, языком подбирая с Гадиных панталон продукт э-э, жизнедеятельности Швайса.
- Завязывайем с менаж-труаж, касатики! И быстро! Быстро! – вихрем ворвалась Яга и запорхала вокруг троицы, опуская на вспотевший Гадин зад юбки, хлопая подвернувшимся под руку драньем приставучую Сивкину морду и мгновенно облачая Швайса в рясу, нагло сдернутую с первого попавшегося монаха. – Молодцы наши чешут сюда! Слышь, Гадька, как Ванька твой про Сеньку Разина поет? Соловьем горланит! Щаз как увидит тебя тут голож..пую с немчурой – княжной на дно пойдешь! На батю-змея не посмотрит! Эй! – крикнула бабка в развороте стоявшему за принцессофионой «паравозику». – А ну, монахи с богатырями на первый-второй ра-асчтайсь! И по кустам, мигом! Фионка, - повернулась к подруге, - давай чё ли, принцу сцену ревности закати. А то заподозрит, не дай бог, неладное! И так он от тебя – зеленой да толстой, морду свою белую воротит! На меня несовратную поглядывает! Так, Юргеша, ты каску-то свою, полюбовничек, сыми, а то дурак-дураком ! Не каска это, а Черноморов ночной горшок, ох, и когда только спереть-то успел? Т-а-ак, - Яга шумно выдохнула и, застегнув на принцессофионе расстегнутый в предвкушении неслучившейся любви лиф, обернулась к вышедшим на поляну – принцу, Кощею, Горынычу, Ваньке Хельсингу и Гоблинке (ну да, а то забываем мы её бедную), - а вот и наши товарищи пожаловали…
Товарищи дали легкий крен и обошли компашку с подветренной стороны. Подойдя поближе, Горыныч обвел всех важным взглядом и сообщил, что море это хорошо, но пора и честь знать. В путь, короче, пора. Так шта, айда, ребяты!
-- Э-эй! – внезапно крикнул Ванька, хватаясь за именной ножичеГ. – Я нипонил! – его лицо перекосил дикий прищур. - А чьи это на Сивкиной роже панталоны?
_________________

Дык этих, Дольчи и Габбаны! - Гоблинка разом смекнула: если не отвлечь, быть шкандалю и беде!
- Это как это?.. - подозрительно смотрел Ванюха, чуя подвох. - Одни на двоих, что ли?
- Ага-ага! - подписалась шустрая Яга. - Близнецы они. Симамские!
_________________

- А ну давайте их сюда! - махнул ножичком Ванятко. - Посмотреть очень хлчеццо на такое чудо сиамское! Живо! Не то я вам щаз, бабы подъюбочную таможню устрою!,
Гоблинка - Яга мысленно пожелала подруге сто лет жизни - выпихнула вперед сцепившихся кольцом Фродо и Горлума. - А вот они, Ванятко!
_________________

Горлум, завидев на Сивкиной морде панталоны, протяжно прошипел:
- Майяаа прелессссть...
И протянул к коняшке бледную клешню.
_________________

- Врешь, чмырь болотный! Моя! - зашипел Фродо. - Это мне сама эльфийская царица подарила, в память о нашей...мм, дружбе!
Впившись зубами в клешню горлума, маленький хоббит сердито зарычал.
- Видишь, дорогой! - вскинула подбородок и грудь принцессофиона в сторону принца. - Как за царицины панталоны, можно сказать, кровь льется, а ты!
- А что я?! - заморгал принц.
- А ты хоть бы раз за мои кому-нибудь руку б откусил! Обидно, чесслово!
_________________

- Да я! Да за тебя! Я... - принц рвал на себе рубаху с кружевным жабо и бриллиантовыми запонками в манжетах, - я что хочешь сделаю!
Оглянувшись вокруг и недолго думая, он схватил первый попавшийся на глаза предмет и хорошенько цапнул.
На поляне раздался нечеловеческий вой Юргена Швайса...
_________________

А так же вопли Яги и Гади! Тяжелая рука принцессофионы рванулась в небо от плеча и, опустившись, звонко ляснула о щеку принца.
- Ты что наделал, долбопень! - зеленая мадама схватила милого за подранные жабошные грудки и мелко затрясла, а после и ваще отвеслила подкинув пендель. - Юргеша, голуба! - кинулась она к подвывающему Швайсу. Сильно бо-бо?
_________________

Голуба молчал как пень ибо от шока у него отобрало речь и едва не отнялось достоинство.
Задрав юбки, Гадя, Яга, Гоблинка и Прынцесса встали на коленки и принялись дуть на "бо-бо". Потом кто-то из них догадался поцеловать укушенное место. И даже лизнуть...
_________________

Глядя, как его дочура бесстыдно расспускает язычок, Горыныч, краснея, быстренько зашептал на ухо Ваньке:
- Ванюша, не гляди! Это Гадька не со своего желания, это её Яга проклятая колдовством заставила. Видишь, че выделывает языком? Разве ж при своем уме такое вытворишь?
Однако глаза Хельсинга смотрели совсем на другое. Опустившись на четвереньки, Ванька припал к земле и вдруг закричал:
- А х ты ж, мамайская сила! Гадька-.пр..мандовка! Это ж твои панталоны Сивка в ноздри тянул! Вот я щаз тебя через колено ...
_________________

- Ва.. Ва.. Ванюша, окстись! - Гадя стыдливо натягивала юбку на коленки. - Это Сивка, чтоб ему пусто было, самогонки перепил, а занюхивал мануфактурой... кааак втянул носом, что наш новый моющий пылесос, так я и осталась без исподнего... Дай сюда! - содрав панталоны с обалдевшей морды фетишиста-алкоголика, Гадя напялила штанцы. - Верна я тебе. Верна! - Честными глазами уставилась на мужа. - А сам чем занимался, когда я в женском монастыре прозябала? - сжав кулачки и гневно затрепыхав крылышками, она пошла в наступление.
_________________