Затерянный остров

Шейла Стоун:

В фокусе ей отказали. Шейла благоразумно решила, что уж завтра утром, когда их найдут спасатели, она стребует с Фина его самый крутой фокус.

- Этого я точно не знаю, - задумчиво покачала Шейла головой. - Я же в это время сплю, значит, и знать не могу иду я куда-то или нет, - улыбнулась она. - Но этот случай сомнамбулизма первый, на моей памяти.

Стараясь не выказывать своего удивления, Шейла устроилась на том месте, на которое ей указал Дайсон и удобно уселась, откинувшись назад. Тут же стало гораздо теплее, а на ум пришёл случай полугодовой давности. Тогда Дуэйн спрашивал у неё верит ли Шейла в то, что аэропорт захвачен террористами. Сейчас хотелось спросить верит ли Дайсон в то, что их спасут. Хотя, слышать отрицательный ответ совсем не хотелось.

Шейла повернула голову и внимательно посмотрела в глаза Дайсону. В них отражалось пламя костра, и это зрелище завораживало. Было в нём что-то первобытное.
- Если обещаешь держать меня покрепче, то давай останемся здесь. - Шейла отвернулась, снова устраиваясь удобнее и откидывая голову на плечо мужчины. - А то вдруг я опять куда-нибудь уйду во сне, - прошептала она, зевая и закрывая глаза.

...

Дуэйн Дайсон:

Дуэйн почти спал. Глаза слипались, тело налилось тяжестью, а Шейла была тёплой и мягкой и лишаться этого тепла ему совсем не хотелось.

Он кивнул, довольный, что она остаётся с ним, и уютнее спеленав девушку в своих объятиях, уснул под тихое потрескивание костра.

...

Суровый Тук-Тук:

Некоторое время назад
Суровый Тук-Тук проснулся задолго до рассвета от того, что кто-то мешал ему спать. Оно и к лучшему – успеется наносить воды для племени и отправиться на охоту. Поднявшись с нескольких шкур, валяющихся на полу хижины, Суровый Тук-Тук совершил утренний туалет, а именно: растёр лицо, надел за спину колчан, взял в руки лук и вышел на улицу. Почти рассвело, но Суровый Тук-Тук хорошо различал предметы в темноте. Он понял, что именно разбудило его: из-под земли доносились еле слышные толчки, словно божество Ибэй проснулось, и вот-вот должно было обрушить на их остров свою кару. Присев на корточки и положив ладонь на землю, Суровый Тук-Тук начал тихо молиться, решив, что первое животное, убитое сегодня на охоте, будет жертвой Ибэю.
Вскоре толчки затихли, но тревога внутри Сурового Тук-Тука не исчезла. Подойдя к хижине своего самого большого и красивого друга, который по праву носил имя Большой Йо-Йо, Суровый Тук-Тук едва хлопнул в ладоши. Едва-едва, чтобы не разбудить жену Большого Йо-Йо. Супругу друга Тук-Тук предпочитал видеть пореже – она была ещё суровее, чем Суровый Тук-Тук. Совсем скоро из хижины показался сам Йо-Йо, за плечами колчан, в руке лук.
- Тук-Тук, - выразительно показал Тук-Тук на землю, надеясь, что Йо-Йо поймёт его. Тот только коротко кивнул и смачно выругался. Таких цветастых выражений Тук-Тук не знал, а потому просто промолчал.

Рассветные джунгли выглядели привычно. Кое-где проступали следы зверей, где-то пахло дичью. Тук-Тук то и дело поднимал лук, прицеливался и выпускал стрелу. Совсем скоро у них с Йо-Йо было несколько жирных птиц, которых они сваливали на землю, прикрывая их листьями, и небольшая горная коза.
- Йо! – неожиданно воскликнул Йо-Йо, поднимая указательный палец вверх. Тук-Тук поднял взгляд наверх и примёрз к земле. Прямо с неба на них падали серые хлопья, которые ещё и оказались горячими, когда попали на кожу.
- Бежук! – скомандовал Йо-Йо, когда они с Туком протанцевали ритуальный танец, стараясь избавиться от горячих хлопьев, так и продолжающих сыпаться с небес. Наскоро похватав с земли дичь и цветасто ругаясь (теперь и Тук-Тук выучил, что нужно говорить в таких случаях) аборигены бросились обратно к своим хижинам. Нужно было немедленно отправляться к шаману. Чем скорее, тем лучше.

...

Большой Йо-Йо:

Большой Йо-Йо не спал всю ночь. Он думал. У Большого Йо-Йо было всё большое. Самая большая хижина. Самый большой лук. Самая большая коллекция шкур. Большое достоинство. Да-да. В племени Туки-Юков мужчины сравнивали всё. А чем ещё заниматься на небольшом островке, в племени, где всего пять взрослых мужчин, один из которых дряхлый шаман? Но при всём этом счастье у Йо-Йо была и самая большая беда - его большая, нет, даже огромная жена У-У. Он угрюмо посмотрел на ту гору шкур, которая не могла накрыть его большую жену. Когда-то У-У была красивой и стройной, и Йо-Йо с радостью женился на ней (тем более, что большого выбора в племени из десяти человек не было), но потом Дух Обжорства вселился в супругу, и теперь она претендовала на титул самого большого человека в племени! Что же делать с такой женой? Большой Йо-Йо хлопнул себя по коленям и решительно встал. Светало. Его друг, Суровый Тук-Тук пойдёт на охоту, и там он спросит у него совета. На цыпочках, чтобы не разбудить У-У, он прокрался к тому месту, где висит лук, нацепил его, и вышел из хижины. Рядом уже стоял Тук-Тук и хлопал в ладоши.

Святой Ибэй! Друг прочитал его мысли! Он показал на землю, как бы подтверждая мысли Йо-Йо - У-У должна заснуть вечным сном.
Он выругался, удивляясь, как такое не пришло ему в голову. Он слишком мягок. Недаром Большой Дрюк-Дрюк - вождь их племени. У него суровая рука. Он справедливый. Он умный. И у него самая красивая жена. Большой Йо-Йо ударил себя в грудь и решил, что это он должен быть вождём. Это у него должна быть самая красивая жена. Решено! Сегодня после охоты он решит всё раз и навсегда. Лес встречал привычным пением птиц и шелестом листьев. Охота была успешной. У Большого Йо-Йо даже улучшилось настроение. Но внезапно друг закричал:



Святой Ибэй! Он прогневал богов своими мыслями. Кара на его голову. И на его плечи. На руки. Горячая кара сыпалась сверху серыми слезами Ибэя. Он плакал горючими слезами, что его сын, Большой Йо-Йо задумал недоброе. Злом отплатил за предобрейшее, сам захотел царствовать и всем владети. Уууух, повинен смерти! Затанцевав на месте, Большой Йо-Йо стряхнул с себя серый пепел и посмотрел на друга. Он уже не доверял сам себе. Его мысли расстроили и прогневали Ибэя, и теперь всё племя в опасности. Пусть Тук-Тук решает, что им делать.



- К шаманюк! - крикнул Большой Йо-Йо, и друзья бросились к хижине старейшего члена племени. Шаман сидел с закрытыми глазами в центре своей накуренной благовониями хижины, опираясь на длинный посох. Он был завёрнут в белые шкуры. На голове был головной убор, украшенный длинными белыми перьями. Ноги шамана было сложены так, что пятки были вывернуты наружу. Друзья кинулись на колени, ударились лбами о земляной пол хижины и закричали:

- Великий шаманюк! Бедюк! Большой бедюк! Горюк шевелюк! Дрожук и пыхтюк! Кидюк огнюк! Всем каюк!

Шаман медленно открыл свои одурманенные глаза и тихо-тихо проговорил:

- Идюк за горюк. Там несколько людюк. Чужюк. С большой землюк. Возьмюк красивюк бабюк и подарюк горюк. Да пребудюк с вамюк силюк Ибэюк.

Друзья воздели руки кверху, превознося мудрость шамана и с воинственным кличем выбежали из хижины.

...

Ева Зимина:

К костру подошли Антон и Элия. Судя по тому, как Антон смотрел на Элию, Ева предположила, что Антоша наконец попал. Поужинав, они не стали задерживаться у костра и удалились спать.

- Ловлю на слове. Первое представление в России - и я в первом ряду, как почетный гость. - улыбнулась Ева.

Ее родители тоже были близки. Раньше, еще до трагедии шестнадцатилетней давности. А потом все изменилось. Всего за пару лет их некогда дружная семья превратилась в ад, где каждый мучился отдельно от остальных, одержимый гордыней и погруженный в собственную боль.


Ева с интересом слушала рассказ Финеаса. Здорово, когда детская мечта сбывается, перерастая в любимую профессию и приносит удовольствие. Ева в детстве хотела стать фотомоделью. Если бы она ею стала - Давид бы просто помер от ужаса.


- Поживем - увидим. Водить хороводы у костра не такое уж плохое занятие в нашем положении, - Ева невинно хлопнула глазами, сделав вид, что абсолютно не поняла его намек.

- Ха, я так и знала, что ты побоишься оказаться на дне озера и выдашь мне эту тайну. Обещаю ее свято хранить, - Ева с серьезным видом приложила руку к груди, а после вполголоса рассмеялась.



- Да-да, тем более, что глаза уже сами по себе закрываются. - подтвердила Ева.

Дождавшись "смены караула", Ева подбросила дров в костер, пожелала спокойной ночи Шейле и Дайсону и удалилась вслед за Блэком в шалаш. Там было довольно тесно, но место для ночлега удалось найти. Ева прилегла на жесткий настил и еще долго ворочалась, пялясь в потолок, а когда прилично замерзла, послала подальше невесть откуда взявшуюся скромность, придвинулась поближе к спящему рядом Финеасу и прижалась к теплому мужскому телу. Немного согревшись, она провалилась в сон...

...

Грозное Гнездо:

Грозное Гнездо всегда ходил на охоту один. И теперь он долго готовился, начищая каждую стрелу и смазывая ядом кураре самый конец. Потом он украсил свою голову венком, для невидимости, намазался маслом авокадо и пошел к хижине отца-шамана, когда его обогнали охотники племени крича во всё горло
- Пипюк, - подумал Грозное Гнездо, стряхнул с себя пепелюк и грозно вломился в хижину шамана племени туки-юков, за Йо-Йо и Тук-Туком, остановившись у входа. Шаман начал колдовать и Грозному Г тоже захотелось закурить, ведь ничего хорошего у них на острове нет раз пришёл бедюк.

- Пипюк! - промычал Грозный Г.- Силюк Ибэюк!
А шаман допрыгал в своей позе до выхода и крикнул самое главное:
- Возьмюк с собоюк Грознюк Гнездюк! заговорился млюк.Он Главнюк!
- Не торопюк, пуки-туки, - выругался Грозный Г. - я не поспеваюк!- и побежал за друзьями.
Пробираясь по лесу, они дошли до своих богов и помолились им, станцевали по быстрому ритуальный танец вокруг камнюка.
- Великий Ибэюк, помогюк намюк!
Ибэюк, приказал вести себя острожно и кромко не кричать. И друзья, раскурив трубку силы, пробрались к озеру. Великий водопад предоставил им укрытие и они долго высматривали и дивились ужасно некрасивым белым человекам.
- Пипюк! - Нет, Грозному Гнезду совсем они не понравились, он даже отвернулся и поспал на спине, пока Йо-Йо и Тук-Тук ходили и присматривались. Когда Большой Светлюк погрузился в мягкую океанюк, настала пора охотников. Они совершенно бесшумно спустились вниз, на землю Озера и спрятались там. Чужаки постепенно угомонились и устраивались спать у костра. Храбрые воины, самые лучшие в своём племени (как никак единственные), стали осторожно спускаться ещё ниже и подходить ещё ближе. К шалашу охотники подкрались так тихо, что сами себя не слышали.
- Пипюк,- подумал Грозное Гнездо и взвалил на себя первую, заткнув ей рот кляпом. Она даже не успела пикнюк, чтобы позвать на помогюк.

-ЙЁЁЙюк! -взваливая на себя вторую чуть не проскрипел Суровый Тук-Тук и замер не мгновение. Но снова никто ничего не услышалюк.
Поела и там же заснула.
- Святой Ибэюк!- Молча, словно по воздуху Большой Йо-Йо вынес из лагеря третью и решил, что не будет сдавать её богам, такая она тоненькая и легкая. Лучше У-У сдать...
В общем им хватило примерно несколько минут, чтобы незаметно подойти к запримеченной добыче и вот уже три девюк, связанные по рукам и ногам, висели вниз головами на широких плечах бегущих к Ибею Сурового Тук-Тука, Большого Йо-Йо и Грозного Гнезда. Мужчины долго петляли по лесу, заметая следы, и наконец пришли к священному месту. Девушки смотрели на них испуганными глазами, пытались вырваться и мычали сквозь кляпы. А мужчины отошли за Ибэя посовещаться...

...

Джудит Фриман:

Рыба у меня и правда получилась не плохой, спасибо Фину, что наловил её. Хотя её было не так и много, но даже скромная пища, могла утолить голод и придать немного сил. Шейле с Евой удалось раздобыть бананов, а так же кокос, в молоке которого, Шейла как профессиональный шеф-повар в полевых условиях вымочила мясо и оно было готово к обжарке. Так что наше меню вполне разнообразилось и увеличилось. И мясо действительно вышло отличным на вкус. Немного поев, сильно увлекаться не стала, ведь нас было много и еду надо было рассчитывать на всех, я убрала отходы, так же закопав их в ямку, как это делала до этого. Умыв лицо и руки в воде, решила ещё как-то помочь в благоустройстве нашего места. Мужчины соорудили довольно интересную конструкцию в виде жилища, осталось выстелить землю мягкими веточками и листьями, чтобы нам все удобней было спать. Хотя всё, что я делала, было для меня не привычным, но от работы я не могла отказаться. Поэтому присоединилась к тем, кто занимался шалашом. Сделать, что-то полезное для нас всех меня даже немного радовало и отвлекало от беспокойным мыслей. Я аккуратно выкладывала листья на землю, приминала их руками, определяя на сколько будет удобным такое импровизированное ложе. Не перина конечно, но и не на голой земле. Когда с этим было покончено я последовала примеру Морин и так же поискала в окрестных зарослях сухих веток. Наш костер нужно было поддерживать, чтобы он не потух и горел всю ночь. Если на этом острове и водились какие-нибудь хищники, то костер мог их отпугнуть и они не отважились бы подкрасться к нам среди ночи пока мы спали. По крайней мере я так думала, но очень надеялась, что ни с каким опасным зверьем нам не грозит встреча. Когда уже стало темнеть, я почувствовала на сколько я устала за этот день, плюс к этому ещё была и бессонная ночь. Умывшись, завернула плечи в то, что когда-то являлось частью моего платья и пошла спать в наше наскоро построенное жилище. Устроившись на листьях, подложив руку под голову и подтянув колени к груди я попыталась заснуть. Но сон, как назло не хотелось быстро ко мне приходить. И я стала думать. думать о том, что если завтра так и не объявятся спасатели, то впереди нас ждет ещё один день в хлопотах. Собирать ветки, искать еду, готовить. Но я не унывала, хотя и очень-очень сильно хотела вернуться домой. Вернуться в привычный мне мир, заняться привычными мне делами. Мечтала о мягкой постели, чашечке ароматного кофе, о всех удобствах, которые меня всегда окружали. Думала о своих родных, которые наверно уже узнав о случившемся несчастье, и от неизвестности жива я или нет, не находили себе места. Но жаловаться на сложившиеся обстоятельства не имело смысла, да и кому.. Все мы тут держались вместе и были в относительной безопасности. Люди находили повод даже повеселиться и посмеяться. И это правильно. Постепенно мысли смешались и я стала засыпать. Сквозь чуткий сон я слышала разговоры доносившиеся от костра, кто-то рядом улегся тоже спать. А на жужжание ночных насекомых я вскоре вообще перестала обращать внимания. Наступит утро, и будет видно, что принесет нам новый день. Это было моей последней мыслью, когда я окончательно провалилась в глубокий сон.

...

Джейми Хамфри:

Джейми подошел к шалашу, который начал строить еще утром. Шалаш был почти готов. Джейми стащил с себя джинсы и развешал их на на ветках на ветру, чтобы они просохли, за ними последовали туфли. Он гнался за Хайди с такой прытью, что даже забыл разуться. Безмозглый болван! Озабоченный! Безмозглый! Болван!
Он ломал широкие листья и выстилал ими то, что будет крышей их шалаша. Закрепив листья ветками, чтобы они не слетели под ветром, Джейми снова пошел ломать листья, чтобы выстелить ими внутри шалаша.
Его вдруг снова начали мучить угрызения совести. Конечно, своей несдержанностью, он напугал Хайди. Она даже не смотрела на него там у костра.

Джейми чертыхнулся, какое ему дело до чувства незнакомой женщины. До сегодняшнего дня, он и знать о ней не знал. Так, чертыхаясь и пошел на разведку вглубь острова. Босиком и в одних боксерах. Может, сделать себе юбку из листьев, надеть ожерелье из зубов гепарда и вооружиться заточенной палкой? Все было выполнимо, кроме зубов гепарда. Где бы взять гепарда? Потому что Джейми все еще был зол, но гораздо проще было убить гепарда голыми руками, чем встретиться лицом к лицу с Хайди Хеттинг.

Наверное, он тоже боялся. Что обидел её, что был слишком несдержан и груб с ней. В конце-концов, разве мы не в ответе за тех, кому спасли жизнь? Но так сложно было быть в ответе за Хайди Хеттинг. Она была непредсказуемой, неразумной и очень красивой. Этой женщине было совершенно не известно, что такое логика и чувство самосохранения, но зато она знала, как держать в своем маленьком кулачке все инстинкты Джейми.

Остановившись, под банановой пальмой, Джейми решил поохотиться на бананы, висящие большой гроздью над его головой. Он потряс ствол пальмы, гроздь не шелохнулась. Вздохнув, Джейми полез за бананами.
Пока он лез к верхушке пальмы, он размышлял о том, что ему надо перестать пугать Хайди, обходиться с ней по доброму, просто присмотреть за ней, пока они находятся в условиях чрезычайной ситуации, а потом отпустить на все четыре стороны, забыть о ней и вернуться к нормальной жизни.
Подобравшись к бананам на расстояние вытянутой руки, Джейми подумал, что в этот момент он похож на Тарзана. Но улыбка сползла с его лица, когда он вспомнил, что Тарзаном его называла Хайди. Тут перед глазами Джейми развернулся длинный свиток прегрешений Хайди Хеттинг перед ним! Одно то, что она бортанула его три раза не давало ей право на существование.
Джейми еще немного продвинулся к верхушке пальмы и схватился за основание банановой грозди. Он попытался отломить гроздь, но потом вспомнил о ноже. Уцепившись одной рукой за пальму, зубами вытащил лезвие перочинного ножа.
Спуск был гораздо тяжелее. В одной руке он держал связку бананов, второй он цеплялся за пальму, в зубах был зажат нож. Звезда мыльных сериалов Джейми Хамфри в роли Тарзана добывает бананы для своей Джейн Доу, которая к тому же потеряла память. Эх, была бы рядом еще большая, мудрая обезьяна, которая подсказала бы, как сделать, чтобы Хайди так не волновала чувства и инстинкты Джейми.
Вернувшись к шалашу, Джейми, отломил банан от грозди, откусил от него кусок. Банан был не спелый и во рту стало неприятно вязко. Но Джейми доел его и отломил другой. Этот был переспелый, половина его превратилась в кашу. Сейчас бы плов, приготовленный его матерью. И стакан горячего молока. Или зеленого чая с молоком.
Интересно, а Хайди умеет готовить?
Он снова рассердился. Почему мысли все время возвращаются к этой женщине.
Прошло уже несколько часов, как он в последний раз видел её. Надеясь, что все нормально и с Хайди ничего не случилось за время его отсутствия, он пошел в сторону большого костра, где она оставалась ужинать.
Все спали. В том числе и Хайди.
Недалеко под кустами, он увидел связку листьев. Наверняка, Хайди решила проявить заботу о нем.

Джейми оторвал свежий лист и закатил на него пару угольков от костра. Вернувшись к шалашу, он раздул угольки, подкинул в них сухих палок и листьев, вздохнул и пошел за Хайди.
Она крепко спала. Так крепко, что даже не проснулась, когда он поднял её на руки.
Не проснулась, когда он принес её в шалаш и уложил на листья. Он снова вернулся к озеру и собрал все её тряпки, которое когда-то было её платьем и которые она так бережно таскала с собой.
Укрыв её ноги этим тряпьем, Джейми посмотрел на свои джинсы, они еще не до конца просохли. Одевать сырую одежду всегда не приятно. Оставив джинсы на ветке, Джейми, подумав, снова вернулся на берег. Оставлять темноволосую девушку - подругу Хайди - тоже не хотелось.
Устроив обеих девушек в шалаше, Джейми немного посидел около костра, но усталость давила ему на плечи.
Девушки лежали спиной друг к другу. Поразмышляв, Джейми забрался в шалаш и лег между девушками. Они обе придвинулись к нему, устраиваясь у него под боком ...

Пару раз за ночь он вставал, чтобы подкинуть в костер веток и сухих листьев. Почти перед самым рассветом, Джейми снова подкинул веток в костер. Немного посидел, любуясь нежным румянцем рассвета. Почти таким же нежным, как на щеках Хайди, когда она сердилась.
Улыбнувшись своим мыслям, Джейми вернулся в шалаш. Девушки крепко спали.

Когда он лег на бок, Хайди заворочалась, устраиваясь удобнее. Все, как и представлял себе Джейми: круглая попка Хайди удобно расположилась около его паха. Джейми даже поднял голову, чтобы посмотреть, не специально ли она это сделала. Но Хайди спала. Сзади подкатилась Морин, прижимаясь к его спине, как будто искала тепла ...
Вздохнув в очередной раз, Джейми обнял Хайди и закрыл глаза ...

- Что же в тебе такого, женщина, что мысли о тебе не отпускают меня ни на секунду? -шепотом спросил он у спящей Хайди, прижимаясь к ней.

Положил голову на свою согнутую руку, вторую положил на грудь Хайди и, поцеловав девушку в макушку, уснул ...

...

Джудит Фриман:

Всё случилось так неожиданно, что я не успела ничего понять и даже закричать. Чьи-то руки вырвали меня из пелены сна и в тот же миг, когда я хотела возмутиться, в рот мне сунули кляп, и вытащив из шалаша, перекинув через плечо куда-то потащили. Ни одна попытка вырваться не увенчались успехом. Затем бросив на землю, связали мне ноги и руки, и опять взвалив на плечо потащили. Мне было не просто страшно, меня просто колотило от ужаса. В темноте повиснув вниз головой, я только и видела, как перед моими глазами мелькали голые, грязные пятки, моего похитителя. Судя по всему он вообще какой-то полуголый. Дикарь?... На острове дикари?... Рядом раздавались ещё шаги, сопровождаемые тяжелым дыханием. Не только я оказалась "счастливицей" оказаться в плену местных аборигенов. Эта участь постигла так же Еву и Даяну. Они так же висели связанные на плечах похитителей. Такие же ничего не понимающие и напуганные, как и я. Чужое плечо мне больно давило в живот, ушибленный во время крушения бок опять дал о себе знать. Запах исходящий от дикаря вызывал тошноту. От кляпа во рту я почти задыхалась. Слезы крупными каплями стояли в глазах, готовые вот-вот пролиться. Всё казалось сплошной нереальностью. Если бы это было так.... 
Дикари явно торопились и судя по зигзагам которые они делали, пытались запутать следы, что бы их не так просто было вычислить. Когда все проснуться на озере и заметят наше с девушками исчезновение они отправятся на поиски. Но как они узнают где нас искать? Я пыталась сообразить что же делать. Хотелось бы оставить какие-то знаки, но руки мои связанны и ничего такого при себе нет. Кольца. У меня есть кольца. Боже, ну разве их можно будет увидеть в траве?! Но всё же я решила попробовать распрощаться со своими золотыми "подружками" с брюликами. Пальцы были свободны и я подпихивая кольцо снизу вверх одним пальцем сначало избавилась от одного, потом чуть погодя от другого. Всего у меня было три кольца. Последнее я выбросила до того, как мы остановились на небольшой поляне где нас троих сбросили дикари с плеч. Что это за место, куда они нас притащили, я не знала. Рядом возвышался какой-то идол, вырезанный из дерева, наверное это было их божество. Дикари не обращая на нас внимания за шли за него и стали о чем-то переговариваться на непонятном мне языке. Звуки которые они издавали были странные и некоторые слова казались смешными, вот только ситуация была совершенно не смешная. Они, что решили принести нас в жертву? А может они вообще какие-нибудь каннибалы? Чем больше я думала, что нас ждет, тем больше мне становилось страшно. Надо было срочно думать, как попробовать сбежать....

...

Грозное Гнездо:

Грозное Гнездо вместе с Большим Йо-Йо и Суровым Тук-Туком совещались за спиной Ибэя. Как девюк отдать горюк, как сказал шаманюк.
- Надюк подготовлюк девюк. - Грозный Г. стукнул себя кулаком в грудь.- Я пойдюк за травюк.
Не зря шаман назначил его Главнюком - умнюк ещё тотюк.
Парень вышел из-за божества и подошёл к пленницам, за ним вышли остальные охотники и уставились на связанных девушек, пристально разглядывая их.
- Буюк! - грозно нахмурив брови, Гнездо проверил путы на девичьих руках и ногах. Особенно на ногах, чтобы не убежали.
Тук-Тук лучше всех умел связывать в узлюк и он закрепил лианы так, чтобы они не смогли их развязать.
- Я закреплюк! - сурово сказал он и оттолкнул Гнездо.
Большой Йо-Йо пошёл за листьями коричневой травы, а Грозный Г стал ползать по траве и радостно воскликнул, когда нашёл нужную траву.
- Пипюк! Нашёлюк, млинюк!

на коленках он подполз к Первой деве и нежно схватив за скулы и, не давая пошевелиться, капнул на её губы немного сон-травы. И хоть девюк крутила головюк, капля достигла цели и она теперь смотрела на Грозного Г более спокойнюк.
Гнездо подполз и ко второй, оттолкнув Йо-Йо и тоже помазал ей губы соком. А потом и третьей деве, испуганно вытаращившей на них глаза.
- Буюк! - Грозное Гнездо отряхнул руки, встал, поправив причёску на голове, и удовлетворённо крякнул:
- Каюк, теперь надюк сделать их красавюк. - Он стал растирать другую траву в руках, чтобы хоть немного сделать свою пленницу покрасивше, а то совсем белая. И пальцами намазывал лицо Первой коричневым соком, а Тук с Йо-Йо раскрашивали своих дев.
- Великий Ибэй будет радюк.

...

Антон:

Сон не шёл, но Антон старательно делал вид, что спит. Говорить сейчас ему не хотелось да и спящие вокруг люди нуждались в отдыхе. Элия ворочалась, меняла позы и никак не могла устроиться удобно.
Наконец, усталость взяла своё и Антон задремал. Сквозь сон ему показалось, что Элия поцеловала его и вскоре, наконец, затихла.
Его сон был ярким продолжением вечера - он снова целовал Элию в лесу какого-то богом забытого острова. Горячечные поцелуи, страстные ласки. Элия обнимала его так крепко, словно цеплялась за спасательный круг, и шептала "я люблю тебя"... Ему снова было жарко. Её совершенное тело возбуждало, а то с какой готовностью она отвечала ему и вовсе лишало разума. Антон ласкал её, чувствуя под своими руками то круглую попку, то мягкий живот, то упругие груди. Поцелуи становились жарче, глубже, движения языка имитировали соитие и он ещё сильнее вжимался в податливое тело. Стон был слишком явным, чтобы быть сном...

Антон открыл глаза. Серый, льющийся во вход хижины, свет указывал на наступление утра. Лёжа на боку, он тесно прижимал к себе Элию. Платье на девушке было задрано. Одна его рука охватывала её грудь, другая лежала на животе, прижимая её попку к его паху.
Он снова закрыл глаза, пытаясь успокоиться и выравнять дыхание. Было ли это сном? Ярким, горячим, безумно возбуждающим, подогретый близостью и податливостью его любимой женщины. Антону казалось, что да. Конечно, да. А искушение было по истине велико. Немного передвинув руку, он провёл пальцем по нежной коже живота под узкой резинкой её трусиков и стиснул зубы, сдерживая желание спуститься ещё немного... погладить гладкие, возможно, уже влажные складочки, ласкать, погруз...
Усилием воли он убрал руку и отодвинулся. Осторожно, стараясь не разбудить, потянул вниз подол платья Элии, пряча от посторонних взглядов тонкое кружево трусиков. Поправив сползший с её плеча пиджак, он встал и вышел на улицу.

Костёр почти прогорел, но вместо того, чтобы подбросить в него веток, Антон развернулся и пошёл к озеру. Ему нужно было остыть и холодная вода была в данном случае лучшим средством.

...

Морин Делано:

Морин снилась музыка. Она звучала отовсюду, в лучах солнца с неба, в шелесте пальмовых листьев, в накатываемых на берег волнах... музыки было так много, и она была так прекрасна, почти совершенна, что Морин стала подпевать, мурлыча мелодию себе поднос. От звука собственного голоса она и проснулась. Вокруг была темнота, неужели костёр потух? Но спиной она прислонялась к чему-то тёплому, нет, раз тепло, значит не потух.

Пытаясь удержать в себе звучащую мелодию, Морин протерла глаза, потянулась и села, с удивлением оглядевшись по сторонам. Маленький шалаш... Кажется, засыпала она в другом месте. Хотя она не очень помнила, как заснула. Помнила, что присела отдохнуть у костра и... значит, кто-то перенёс её под крышу, в тепло. Рядом в обнимку спали Хайди и Джейми. Увидев это, Морин поняла, почему мелодия, что звучала в её сне была почти совершенна, почти, но не абсолютно. Мужчина во сне похрапывал, и это нарушало идеальную гармонию. Пихнув мужчину локтем, чтобы замолчал, Морин закрыла глаза и снова задремала, надеясь, что мелодия вернётся снова, уже в идеальном звучании.

Спала она не долго. Утренний холодок заползал в шалашик. Морин полежала ещё с закрытыми глазами, но поняла, что больше уже не уснёт. Да и Хайди ушла куда-то... Выбравшись из под крыши к костру, она подложила в него ещё веток, и напевая вслух приснившуюся мелодию пошла умываться, не сразу сориентировавшись, где находится. Шалашик стоял чуть ближе к океану, чем лагерь. Морин прошла через спящую стоянку, по пути подкинув веток и в тот костёр, и спустилась к озеру.

Холодная вода взбодрила её, окончательно прогнав остатки сна. Над лесом разгоралась утренняя заря. Желудок властно напомнил о себе, кажется, кто-то что-то говорил о моллюсках, решив подождать немного, пока проснутся остальные, Морин пошла обратно.

...

Леонард Бергер:

Совершенно вымотанный, Леонард моментально отключился и крепко спал, пока организм не взял столько, сколько нужно для высыпания. Сон стал некрепким, и Леонард всё-таки открыл глаза.
Ничего не изменилось: самодельная хижина, в которой спали спасшиеся с погибшей яхты. Совсем рядом от себя он увидел лысый затылок не то Гусева, не то Дайсона. Пока Леонард определялся с личностью хозяина затылка, тот зашевелился и встал, оказываясь Антоном. Куда он пошёл, Бергера заинтересовало мало, ибо он увидел ту, которую до этого момента заслоняло тело Антона. Элия? Судя по тому, как она лежала, спали они с Гусевым практически в обнимку. Они что?... Да ну... Леонард мотнул головой, в не-рабочие отношения кузины и русского бизнесмена ему не верилось вообще никак. Наверное, просто так было теплее. К нему вроде тоже ночью кто-то прижимался, судя по ощущениям, хотя сейчас он никого рядом не наблюдал. Да и вообще в хижине наблюдалось как-то мало народу. Спят у костра, что ли?

Засыпать снова не имело смысла, к тому же природа звала пройтись прогуляться до ближайших кустов, и Леонард осторожно, чтобы никого не разбудить, выбрался из домика. Поёжившись от утренней прохлады, он застегнул под горло на себе ветровку и подкинул пару толстых веток в угасающий костёр. Кусты оказались не слишком гостеприимными, и Леонард поскорее покинул их. Хотелось есть, но от вчерашней добычи уже ничего не осталось. Пришлось употребить то, что было: попить воды.
В воде уже бултыхался Антон, и Леонард, напившись и поплескав себе налицо холодной водой, изумлённо покачал головой.
- Ну ты герой, - проговорил он, когда Антон вылезал из воды.

...

Хайди Герберт:

Хайди снилось одеяло. Большое и теплое. Одеяло постоянно куда-то ускользало от нее, и Хайди на него охотилась - лежала в засаде и набрасывалась оттуда, отсекая ему пути к отступлению. Но одеяло было хитрое и, как только Хайди, завернувшись в него согревалось и теряла бдительность, одеяло опять сбегало от нее.
И Хайди снова пускалась за ним в погоню...

Самое ужасное, что в охоте на одеяло участвовала и Морин. Поэтому нужно было быть предельно хитрой и осторожной: с одной стороны поймать одеяло, с другой - не дать коварной Морин и малейшего шанса завладеть им первой.
На последнем этапе Хайди все-таки удалось подсечкой сбить с ног Морин - они бежали вместе по пересеченной местности - и в последнем отчаянном прыжке прыгнуть на совершенно обнаглевшее одеяло и крепко вцепиться в него руками и ногами. И тогда она блаженно улыбнувшись во сне, наконец, уснула.


Проснулась она неожиданно. Под утро. И не сразу сообразила, где находится. Потому что под ней был Хамфри, которого Хайди обнимала руками и ногами, а сбоку от Хамфри спала Морин. Она тоже обнимала Хамфри. Впрочем, это для Хайди он был Хамфри. Для Морин Хамфри предпочитал быть Джейми. И улыбаться ей. И целовать ей руки.
Стало обидно. А потом Хайди вспомнила, что она наговорила Морин о Хамфри, и ей стало стыдно за себя.
Хайди осторожно сползла с Хамфри и, пока они с Морин не проснулись, быстро выкарабкалась из шалаша, подхватив свое платье.
Светало. Было свежо и прохладно. И Хайди накинула на себя остатки своего вечернего наряда.
Перед шалашом догорал костер, который, очевидно всю ночь поддерживал Хамфри - периодически вставая и подкидывая сухие ветки. Хайди подбросила еще пару сучьев и отправилась к озеру, чтобы искупаться.
Она спустилась к берегу, зашла за кусты рододендрона и, раздевшись, нырнула в воду. Вода казалась обжигающе ледяной. Хайди собралась и проплыла в энергичном темпе примерно десять метров и снова вернулась к берегу. Там она натянула на себя то, что было платьем - предварительно "усовершенствовав" применительно к походным условиям - и постирав футболку и единственный предмет своего нижнего белья, вернулась к костру - собравшись посушить вещи над огнем.

Полюбовавшись результатом своих рук, Хайди вдруг осознала, что ее трусики смотрятся слишком интимно, - если не намекающе - рядом с футболкой Хамфри, и она, покосившись на шалаш, быстро убрала пикантный предмет своего туалета, решив высушить его прямо на себе.
Покончив и с этой проблемой, Хайди перешла к следующей - завтраку.
Рядом с шалашом валялась связка бананов. Она отломила один и машинально съела. Неплохо, но мужчина этим сыт не будет. По крайней мере так утверждала ее мама.
Стоп! О чем она только что подумала? Мама!
В память Хайди тут же возникла строгая на вид женщина - худощавая, невысокая. В очках с тонким золотистым ободком за которыми просто лучился добротой взгляд голубых глаз.
"Запомни, Хайди", - говорила мама. - "Настоящие мужчины нуждаются в настоящей пище. И ты никогда не станешь настоящей женщиной, если не сможешь приготовить ее".

- Мамочка, - тихо прошептала Хайди и, снова покосившись на шалаш, отправилась на поиски этой самой настоящей пищи...

...

Суровый Тук-Тук:

Сурового Тук-Тука называли так не зря. Он предпочитал всё делать сурово, сразу, чтобы не пришлось после переделывать. Ещё его не зря называли лучшим охотником в племени. Он мог положить на землю из лука десяток горных коз, совершенно при этом не нашумев. Мог бы, если бы хоть раз их попадалось так много за раз. Наказ шамана он тоже воспринял с суровым, как показалось Суровому Тук-Туку выражением лица. Выкрасть белых женщин из лагеря оказалось делом не трудным. Хотя, Суровому Тук-Туку несколько раз казалось, что вот-вот мужчины белых женщин проснутся и тогда... Впрочем, размышлять об этом не следовало.
Донести белых женщин до подножия горы оказалось делом более сложным - в каждой из них было по три, а то и по четыре козы весу. Они извивались, хоть и были связаны и с кляпами. Сгрузив свои ноши у подножия Святой горы и удостоверившись в том, что удалось связать их так крепко, что они не сбегут, Суровый Тук-Тук принял из рук Гнезда специальную пахучую траву, которая была способна сделать белую некрасивую кожу красивого коричневого цвета. Жаль, смывается быстро, но до смывания белые женщины не доживут. Совсем скоро они принесут их в жертву Ибэю. Они приносили свои жертвы тут не раз, но сейчас был другой случай - никогда Ибэй не гневался так, чтобы с неба сыпались горячие хлопья...

Присев возле одной из женщин на одно колено, Суровый Тук-Тук обнажил зубы в приветственной улыбке и даже успокаивающе похлопал одурманенную девушку по плечу. Подтянув своих девиц так, чтобы им удобнее было сидеть, опираясь спинами на огромный валун, аборигены стали наносить им на лицу пахучий сок трав. Суровый Тук-Тук нахмурился, проводя пальцем по нежному лицу девушки, и всего на мгновение ему захотелось сделать её своей женой. Тогда у него будет жена гораздо красивее, чем у Йо-Йо. А раскрашивать по утрам он будет её самолично, чтобы она не выделялась среди других.
Покончив со своими делами, аборигены поднялись на ноги и снова стали совещаться.
- Иииибээээй! - опустив голову, прогудел Йо-Йо, поднял одну ногу и с силой ударил ею по земле. Это означало начало ритуального танца перед тем, как белые женщины будут принесены в жертву.
Ибэй пока затих, никакого рокота не слышалось из-под земли, но в этом месте она была на удивление горячей. Ибэй был готов принять священные жертвы. Суровый Тук-Тук пустился в ритуальный пляс, стуча себя в грудь и издавая ритуальные звуки. Близилось время Великой Жертвы.

...