На-та-ли:
Леся, Таня, Алёна, спасибо огромное за перевод
Какое запутанное дело. Очень жаль молодого врача , который погиб такой страшной смертью. Но вокруг этой смерти такие интриги , что даже не представляю , как Себастьян в нём разберется
TANYAGOR:
Действительно, дело весьма запутанное. Но у Себа все дела такие.
Я уже за Геро скучаю.
Спасибо за продолжение, девочки!!!
Nafisa:
Леся, Таня, Алена, СПАСИБО!!!
У меня возник вопрос, не что делали с ребенком, а как узнал об этом Амброз ЛаШапель? 
Nadin b:
Леся, Таня, Алена, огромное спасибо за продолжение романа!!!
А если все же дофин остался жив, а умер вместо него другой ребенок? Что же стало с ним потом?
Irisha-IP:
Talita писал(а):
Перевод lesya-lin
Редактура codeburger
Редактура codeburger
Леся, Таня, Алёнка, спасибо за новую главу
Получила непередоваемое удовольствие. Описание встречи с Килмартином и не менее интересная с графом Прованским и его придворным. Описание мимики участников беседы, все эти мелкие детали - полное ощущение присутствия.
Nafisa писал(а):
У меня возник вопрос, не что делали с ребенком, а как узнал об этом Амброз ЛаШапель?
+10000... Согласна
Ещё раз спасибо
Vali:
Леся, Таня, Алёна, спасибо огромное за продолжение!!!
Действительно очень жалко дофина. Какая мальчику выпала тяжёлая доля.
Irisha-IP писал(а):
Nafisa писал(а):
У меня возник вопрос, не что делали с ребенком, а как узнал об этом Амброз ЛаШапель?
+10000... Согласна
У меня возник вопрос, не что делали с ребенком, а как узнал об этом Амброз ЛаШапель?
+10000... Согласна
Плюсуюсь.
Svetlaya-a:
Спасибо!!!! Очень запутанное дело и действительно, очень жаль мальчика. Может, известно из отчетов о вскрытии?
Talita:
» Глава 22
Перевод lesya-linРедактура codeburger
Резкий, колючий ветер хлестал прямо в лицо, когда Себастьян шагал по Сент-Джеймс-стрит в сторону Пикадилли. Плотнее натягивая шляпу, он заметил элегантную городскую карету с великолепно подобранными серыми в яблоках лошадьми, которая замедлила ход, поравнявшись с ним. На дверце красовался герб дома Джарвисов. Окно со щелчком опустилось.
Но Девлин не остановился.
– Сегодня утром у меня состоялся досадный разговор с неким встревоженным парижанином холерического темперамента, – произнес лорд Чарльз Джарвис.
– Неужели? – Себастьян свернул на Беркли-стрит. Карета катила рядом.
– Не желаете ли прекратить вмешиваться не в свое дело?
Девлин издал негромкий горловой смешок.
– Нет.
Могущественного тестя ответ не позабавил.
– С любым другим я, пожалуй, не удержался бы намекнуть на самые печальные последствия подобного упрямства для жизни и здоровья – вашей жизни и вашего здоровья. Однако понимаю, что в данном случае такая тактика приведет лишь к обратному результату. Могу ли я вместо остережений воззвать к вашим лучшим чувствам?
Остановившись, Себастьян повернулся к барону лицом.
– К моим лучшим чувствам? Поясните.
Облаченный в ливрею кучер придержал лошадей.
Явно отдавая себе отчет в присутствии посторонних ушей, Джарвис осмотрительно подбирал слова.
– Не сомневаюсь, к настоящему моменту вы уже выяснили, что именно поставлено на карту. Учитывая ваше неоднократно высказанное отношение к продолжающейся войне, мне казалось, вы озаботитесь не предпринимать никаких действий, способных воспрепятствовать процессу, который в итоге спасет людские жизни. Миллионы жизней.
– Да? И когда это вас заботило спасение людских жизней?
Черты вельможи озарила выглядевшая абсолютно искренней улыбка.
– Редко. Но мне известно, что на вас такой аргумент может повлиять. Кстати, та возможность, что сейчас нам представилась, вовсе не фикция.
Девлин всмотрелся в надменное, самодовольное лицо тестя, чей римский профиль и пронзительно умные серые глаза живо напоминали Геро. Никто другой не поддерживал институт наследственной монархии более рьяно, чем Джарвис. По мнению барона, Наполеон Бонапарт являл собой выскочку-авантюриста, чье восшествие на трон Франции вкупе с неуемным честолюбием угрожало подорвать устои цивилизованного мира и общественного порядка. Ввиду этого Себастьяну с трудом верилось, чтобы Джарвис одобрил мирный договор, в результате которого Британия отступит с поля боя, оставив корсиканское чудовище узаконенным императором.
– Не понимаю, каким образом мое скромное расследование может воспрепятствовать даже столь щекотливому процессу.
– Вы не знаете всех нюансов.
– Вот как? Просветите же меня.
Но Джарвис только сжал челюсти и подал кучеру знак трогаться. Зацокали по брусчатке лошадиные подковы, хорошо подрессоренная карета мягко покачнулась, и упряжка набрала скорость.