Лысый хочет есть 
Жасмина:
Здравствуй, Аня! Прочла две главы "Шоколадницы". Мне понравилось, даже очень - начало многообещающее! По моему мнению, надо договориться с Анатолием и начать новую жизнь, жить - есть где, работа есть да и бизнес налаженный... Я бы так поступила
. Да, Я забыла попроситься в читатели, если ты не против 
dearAnaVita:
Здравствуйте!
Прочитала первые две книги. Есть шанс попасть в читатели (простите за наглость)?
Dusya peligrim:
Аня, день добрый
!
Догнала всех...
Я в восторге от бабули, боевая женщина - красотка просто
!
И какая умница, всё поняла про Вронского, сразу, всю его мелочность...
А вот с Сергеем, думаю, сразу найдёт *общий язык*, и даже может помогать ему в завоевании Заи
.
Ой, не могу, я как слышу это его - Зая, так улыбаюсь...
Нравится мне его упорство и чувство юмора, а харизма вообще зашкаливает, причём что со взрослыми, что с детьми.
Невероятно обаятельный
...а это его - "Я ее боюсь, вот честно. Она строгая и серьезная, и умная. И я не знаю, как мне с ней себя вести"
Покорило просто...попал и пропал ты Лысый по полной
, по самую макушку, это Любофф Серега
То самое, чего ты никогда не хотел, а она пришла, вернее въехала в *зад*, зараза такая
...
Да ещё и в лице такой не простой дамы.
Рада, что Соня, наконец - то решилась на развод, нечего тратить свою молодость на такое вот парнокопытное.
Тем более, когда рядом такие Львы ходят,
нагловатые и голодные...
Жду с нетерпением их позднего ужина, или раннего завтрака, должно быть вкусно, и не только Сереге, но и нам.
Аня, спасибо за такую гору обаяния,
в лице главного героя, и Заи.
Арвен:
» Глава 8
Глава 8- Почему ты с ним не разведёшься? - меня замучил этот вопрос, и я не смог сдержаться, задал его Соне.
- Я не хочу говорить на эту тему.
Я поднял руки, соглашаясь с тем, что не буду больше задавать вопросы относительно ее замужества. Хотя мне очень хотелось знать, почему она до сих пор живёт с этим Оленем. Не нужно быть умником, чтобы понять - Вронского она терпеть не может. Недаром говорится, чужая семья - потёмки. Может со временем удастся ее разговорить. Но точно не сейчас.
Мы въехали в город, и на красном сигнале светофора она остановила машину, несмотря на то, что дорога была пустая. Воспользовавшись остановкой, Соня стянула с волос резинку и тряхнула головой, а потом помассировала своими пальчиками голову. У нее были шикарные длинные каштановые волосы, которые на солнце блестели медными оттенками, заметил это ещё в первую нашу встречу. До меня донёсся легкий аромат ванили от ее волос, и я вдохнул поглубже сладкий запах, чтобы насладиться им.
- Ты все делаешь по правилам?
Нужно было что-то говорить, потому как от аромата ванили у меня внутри начало пробуждаться что-то настолько греховное, что бы я мог с ней сделать, а в штанах предательски и так не вовремя зашевелилось. И с этим нужно было что-то решить, чтобы не показаться в глазах Заи озабоченным подростком, потому и задал ей вопрос о правилах, стараясь хоть на что-то отвлечься.
Вронская тронулась с места и направила машину к центру города.
- Правила существуют для того, чтобы в жизни не было хаоса.
- Я думал, для того, чтобы их нарушать, - поддразнил ее.
- А ты, Сергей, значит, любишь их нарушать? – поинтересовалась она.
- Анархия – мать порядка. Не люблю правила.
Соня только хмыкнула, и снова демонстративно остановилась на красный на пустой улице.
- Ты мне лучше скажи, тебя что, некому кормить? Жена, ну или подруга - на крайний случай.
- Нет ни той, ни другой, я вольная птица, хоть и голодная.
- Почему так?
- Ну, не знаю.
Никогда не думал об этом. Меня всё устраивало, когда жизнь дает возможность наслаждаться слишком многими женщинами, зачем останавливаться на какой-то одной. Но Соне об этом не сказал, думаю, она, кроме как кобель, ничего другого обо мне не подумает, да и одного кобеля в ее жизни достаточно. Но, в отличие от Вронского, я-то не женат, и никому ничего не должен.
- Боишься ответственности? – допытывалась она.
- Не в ответственности дело.
- А в чём тогда?
- Скажем так - примера, подходящего не было.
Больше тридцати лет прошло, но память до сих пор помнит родителей, которые пили, дрались, устраивали в квартире бордель, и которым было плевать на то, что маленький ребёнок всё это видит. Может, ещё тогда, в детстве, в подсознании сформировалось нежелание иметь семью.
*****
Пока Соня парковала машину во дворе, я, как вежливый парень, пошёл закрывать большие кованые ворота, которые стояли на въезде во двор. Хотя на часах было уже ближе к пяти утра, разглядеть сам двор и окружающие его дома было нетрудно, вокруг всё было залито светом фонарей. Стало очень интересно, сколько денег она заплатила, чтобы купить квартиру в центре Москвы, да ещё в этом старинном доме. Вопрос с квартирой у меня стоял очень остро. Свою старую я продал, а другую пока ещё не купил. Все предложения, которые подыскивал и предлагал риэлтор, мне не нравились. Да и, если честно, я и сам толком не знал, что хочу. Пока крутил носом и перебирал варианты, жил в клубе, хотя Молчанов и предлагал Юлькину квартиру в качестве перевалочной базы, но я отказался, в клубе были все условия для проживания.
- Сергей! - позвала негромко Соня, и я перестал осматривать карнизы и балконы дома, которые, кстати, были в превосходном состоянии, и направился к ней.
- Зая, сколько ты заплатила, чтобы здесь жить?
Мы вошли внутрь дома и начали подниматься по металлической лестнице, ограждения которой были, прекрасной ручной работы, ведь вместо обычных прутьев была виноградная лоза с листьями, а сами перила - из хорошего дерева, покрытого сверху лаком.
- Нисколько, - весело сообщила Вронская.
- Ты скажи ещё, что тебе это всё в наследство досталось, - пошутил я.
- Почти.
Мы остановились на третьем этаже возле квартиры под номером 55, Соня открыла дверь и жестом пригласила войти.
Только моя нога ступила на порог квартиры, и в ней загорелся свет, я понял, что она отличается от того места, где мы недавно были, и которое Олень звал домом. Тот дом напоминал мне дорогую стоматологическую клинику, где всё бело и стерильно. А здесь, в этой квартире, было что-то такое неуловимое - уютное и теплое, и в придачу пахло Сониными духами.
Высокие потолки с гипсовой лепниной, дубовый паркет. Мебель из натурального дерева точно старинная, но очень хорошо отреставрированная. Мне нравилось, мы стояли в прихожей, и в открытую дверь просматривалась, наверное, гостиная, в которой тоже стояла мебель прошлого века. Я не выдержал и присвистнул, за что получил толчок в плечо.
- Не свисти, денег не будет, - отчитала меня Соня.
- Мне нравится твоя квартира, Зая, а можешь устроить экскурсию?
- Мне помнится, кто-то хотел кушать.
- Хочу, но и квартиру хочу посмотреть. Я как раз просматриваю варианты покупки жилья, может, твою куплю, - подмигнул ей.
- Дудки тебе, а не квартиру.
Вронская фыркнула, но все же пошла показывать свою жилплощадь, даже спину выпрямила и с гордостью прошла мимо меня, с видом: «завидуй». В гостиной находились три двери и выход на балкон.
- Здесь моя спальня, рядом - бабулина, там - балкон с видом на Кремль, а вот там - кабинет.
- Я так понимаю, спальню ты не покажешь.
- Обойдёшься, - она тихо начала смеяться.
- Кстати, а где сама бабушка?
Мне и правда стало любопытно. То, что ее нет дома, я догадался, не привела бы Соня под утро чужого мужчину в их квартиру.
- Агата Дмитриевна сегодня ночует у Веры, с сестрой ты знаком.
- Я бы и с бабушкой познакомился, люблю женщин.
- Сергей! – прозвучало очень строго.
У Вронской глаза округлились от моего заявления, и их карий цвет в свете ламп казался почти янтарными.
- Я пошутил, но хоть кабинет-то покажешь?
- Идём.
Дверь в кабинет была закрыта, и как только она ее открыла, и мы вошли, меня посетила мысль, что я оказался в гостях у самого президента, ничего в комнате не говорило, что здесь работает женщина. Кабинет был мужским - тёмных тонов мебель, огромные книжные полки с уймой книг, и огромный по масштабу стол из темного дуба. Мне все нравилось, но только я никак не мог представить, что это кабинет именно Сони.
- Тебе здесь комфортно работается? – спросил ее.
Она подошла к каминной полке и поправила на ней пару фоторамок, которые и так стояли ровно.
- Да, а почему спрашиваешь?
Хотелось сказать, что она женщина, а этот кабинет мужской, и она излучает такую сексуальную энергию, которая сваливает меня наповал, и кроме как о греховных мыслях я больше ни о чем не могу думать.
- Просто интересно.
- Это был кабинет деда, и я ничего в нем не меняла. Мне нравится.
Я прошёл к столу мимо беговой дорожки, отметил про себя, что Зая занимается спортом, хотел посмотреть на вид из окна, но зацепился взглядом за фотографию мужчины в военной форме, которая стояла на столе.
- Он был военным? - поинтересовался у Сони.
- Военный врач, хирург.
Я присвистнул: - А ведь кабинет смотрится, словно его хозяин был президентом или министром.
- Не свисти, - снова меня отругали, - и да, мой дед был министром здравоохранения в далёкие советские времена.
- Министерская внучка, ну, ничего себе!
- Ага, и дочка одного из чиновников в области здравоохранения.
Она говорила это без гордости, просто, как констатация факта, или будто упоминала как часть своей биографии, которую не заменишь, и не вычеркнешь из своей жизни. Сегодня она вообще открывалась с разных сторон, мы просто разговаривали, не спорили, не вредничали, а спокойно задавали друг другу вопросы. И это было так необычно - быть рядом с ней намного больше времени, чем каких-то десять - двадцать минут. Дышать ароматом ванили, смотреть, как она поправляет непослушные кудри, и просто слушать ее голос. И мне все это нравилось, если не брать во внимание проклятое Первое Мая в штанах, которое вот-вот начнет праздничный марш с транспарантами.
Я подошёл ближе к ней, она так и стояла возле камина, наблюдая за тем, как я осматриваю ее дом. Непослушная прядь снова упала на ее лицо, и прежде чем она успела ее убрать, я протянул к ее волосам руку, заправил непослушные кудри за ухо. Она недоверчиво посмотрела на меня из-подо лба, и я подошёл еще ближе. Ее карие глаза смотрели на меня очень внимательно, искали что-то на моем лице, на ее щеках был заметен легкий румянец, а алые губы были слегка приоткрыты, словно она хотела что-то сказать, но не решалась. А потом она их сомкнула и проглотила комок. Зая нервничала, и я ее понимал. Мне тридцать восемь, в моей жизни было столько женщин, что я даже и не упомню, как они выглядели, и то, что я делал с некоторыми из них, можно было даже назвать своеобразным. Но рядом с ней я забывал обо всем, и чувствовал себя неопытным и нерешительным, что на самом деле меня пугало.
- Ты ещё хочешь кушать? – прокашлявшись, спросила меня Соня.
- Хочу… кушать.
Мы вышли из кабинета. Зая шла впереди, а я шёл за ней, не отрывая взгляда от ее попы, и думал о том, что это самая красивая попа, которую я видел в жизни. Хотя до не давних пор мне даже не нравился такой тип женщин. И чем больше я продолжал любоваться Соней, тем сильнее митинг в моих штанах начинал активизироваться, желая двигаться вперёд, к намеченной цели, при этом ещё выкрикивать лозунги «Соня, Соня!».
Когда мы вошли в кухню, я уже и не был сильно уверен, что хочу кушать. На глаза попался круглый стол, и я представил, что могу сделать с этой женщиной на этом столе.
Она предложила мне присесть, но я отказался, и постарался отойти подальше от стола, подальше от места возможного грехопадения. Рано, ещё очень рано, могу спугнуть, и меня выдворят за дверь. Из последних сил себя сдерживаю. Соня подошла к холодильнику, открыла его, смотря на свои припасы, что-то мне говорила, но я ее не слышал, смотрел на ее плечо, с которого медленно сползал свитер, и моему взору открылась красная кружевная лямка ее белья. Всегда знал, что женское бельё создано для того, чтобы сводить мужчин с ума. И не думая, шагнул к ней, стал впритык к ее телу, сжал в своих руках ее плечи. Она начала тяжело дышать, и немного - совсем чуть–чуть, придвинулась ко мне. Наклонился к ее плечу и, как наркоман, провел по нему своим носом, вдыхая ее сладкий аромат, словно она была дорожкой из наркотика, а я - давно неисправимый наркоша.
- Что ты делаешь? - тяжело выдавила она из себя.
- Схожу с ума, - ответил в ее нежное тело и просто прикоснулся к ее плечу, втягивая кожу Сони в свой рот, зная, что оставлю там свой след, и завтра на месте моих губ будет розовый след. Но мне безумно хотелось оставить на ней свои отметины, хотел, чтобы она смотрела на них и помнила, откуда они, и кто их поставил.
- Это плохая идея, - хриплым голосом простонала Зая.
Я резко повернул ее к себе лицом, ее волосы прошлись по моим рукам, которые словно запылали огнём. Чёрт, и не только руки. Когда я посмотрел на ее лицо, на широко раскрытые глаза, в которых читалось возбуждение, понял, что не только я схожу с ума.
- Я знаю, но ничего с этим не могу поделать.
Она хотела что-то сказать, разомкнула свои манящие губы, но я не дал ей шанса. Набросился на них жадно, страстно. Я был голодный, безумно голодный, но едой этот голод точно не унять. Соня колебалась, чувствовал, как дрожит ее тело, она не сопротивлялась, просто не отвечала. Провёл своим языком по ее сладким алым нежным губам, зарылся руками в ее волосы, пахнущими ванилью, и прошептал прямо ей в рот: - Ответь мне, пожалуйста.
Я ждал, секунды тянулись так долго! Она сопротивлялась мне, себе, всему миру, а потом подняла руку, поднесла к моему лицу и нежно провела своими пальчиками по моим скулам, очертя их, сильно зажмурила глаза, а когда их открыла, то понял - она сдается! Потянулась ко мне и провела своими губами по моим. Больше мне ничего и не нужно было. Весь контроль потерян, мы сошли с ума, набрасываясь друг на друга, целуясь, словно это были наши последние поцелуи в жизни. Языки искали друг друга, так же, как и руки хотели трогать кожу другого. Ноги предательски затряслись, и я побоялся, что просто рухну на пол. Подхватил Соню за талию, приподнял, сделал пару шагов в сторону стола и усадил туда свою драгоценную ношу, устроился между ее ног и продолжил поцелуи. Я целовал не только губы, я целовал ее лицо, скулы, висок, добравшись до ее ушка, втянул в себя мочку, и она тихо застонала. Поглаживала мои плечи, грудь, живот, задрав мою майку. Я оставил ее ушко и поцелуями спустился по ее шее к ключице. Ее свитер стал мне мешать и, оторвавшись ненадолго, я снял его, уронив за ее спину на стол. Передо мной сидела богиня в красивом кружевном лифчике, через который просвечивалась грудь. Я наклонился и втянул ее в себя. Она была такая сладкая, как все сладости мира. Соня выгнулась и тихо простонала: – Серёжа.
Руками на ее спине нашёл застёжку лифчика и расстегнул его. Он упал между нами, и мне безумно захотелось, чтобы наши тела соприкоснулись кожа к коже. Моя майка умелыми руками Заи была задрана на груди, и я потянул на себя наполовину обнаженную Соню. Ощущение касания наших тел взорвало в моей голове последние крохи контроля. Одной рукой полез в карманы своих джинсов в поиске презервативов, но они, б***ь, были пустые. У меня всегда они были, всегда, так почему сегодня их нет?
- Чёрт, - прорычал я.
- Что случилось, - возбуждённым голосом спросила Зая.
- У меня нет резинок, - злясь на себя, простонал я.
Не знаю, как, но все, что было между нами секунду назад, куда-то исчезло в один момент. Заметил, как Соня начала одной рукой искать за своей спиной одежку, а когда нашла, потянула к себе и прикрыла свое голое тело, а потом просто оттолкнула меня, спрыгнула со стола, повернулась ко мне спиной и быстро натянула свой безразмерный свитер.
- Тебе лучше уйти, - не поворачиваясь ко мне, сказала она.
- Зай, ну прости, я не думал, что так получится.
Как же в этот момент я себя ненавидел, как можно так лохануться с той, которую хочешь так, что аж внутренности скручиваются.
- У меня всегда с собой резинки, не знаю, почему их сегодня вдруг не оказалось.
- О, я смотрю, ты, как пионер, всегда готов.
- Дай мне полчаса, и я буду, как пионер.
Думаю, для того, чтобы сгонять в аптеку, мне больше времени не понадобится.
- Нет.
- Но ты же хочешь? – я начинал злиться.
- Не так, то есть, не сейчас.
- Завтра? – спросил ее.
- Нет.
- Когда?
- Я не знаю.
- Через месяц? – просто ляпнул ей.
- Может быть.
- Ты динамщица, Зая, но знаешь, я не уверен, что через месяц захочу.
Она скрестила руки на груди и губами, распухшими от наших поцелуев, заявила.
- Ну и ладно, думаю, тебе пора, провожать не буду, выход найдёшь сам.
Злость на ситуацию, на себя, на вредную Заю ударила в голову, и чтобы не наговорить глупостей, просто развернулся и пошёл к выходу. Соня провожать не пошла, так и осталась стоять в кухне. Не прощаясь, вышел из квартиры, грохнув дверью.
- Вот же вредина.
Спустился вниз, на улице уже было светло. Вдохнул свежий утренний воздух. В голове - злость, в штанах - до сих пор Первое Мая, так в придачу ещё и голодный желудок напомнил о себе. Вот черт, кушать то ведь все равно хочется! Вышел со двора и осмотрелся вокруг, заметил вывеску Макдональдса и понял, что в такую рань, кроме как там, больше нигде поесть не смогу, и направился в направлении фастфуда, несмотря на то, что идти было некомфортно. В штанах до сих пор митинг скандировал: «Соня, Соня!».
НатальяКалмыкова:
Спасибо за главу! А ведь так все хорошо начиналось! Посмеялась над первомайским митингом в штанах!
Сабиноша:
Ураааа! Новая глава! Аня, спасибо! Я ждала очень проду. Классно все! Страсть толкает их друг к другу. Но Зая очень правильная, и неосторожное высказывание все ставит на места. Серега, в следующий раз надо будет умнее поступать. Так, чтобы все мысли из умной головы вылетели)))
milena-st:
Ох, вот это глава!
Мне очень понравилась!
Страстная и интересная.
Единственное, что испортило, так это: - У меня всегда с собой резинки...
Балбес, кто же такое говорит
С нетерпением жду продолжения
Анечка
Добавлено: Первое Мая
Airkiss:
Аня, спасибо!
сравнение определенного физиологического состояния с митингом позабавило, а скандирование первомайских лозунгов в штанах вообще сделало мой день, сорри за банальность. Но это оень остроумно и не пошло звучит!