Клуб "Оформим рифмами любовь"

23 сентября 1942 в разведке под Новороссийском, на сопке Сахарная, погиб Павел Коган. Его группа, проводя разведку, внезапно наткнулась на крупную группу гитлеровцев. Павел успел крикнуть товарищам, чтобы отходили, а сам взялся их прикрывать. Они отошли, а выстрелы его пистолета вскоре затихли…

И, возможно, это имя осталось бы совершенно неизвестным … Если бы не его «Бригантина»





Вообще-то Бригантину считают первой бардовской песней… А вы можете себе представить, что написана она в 1937 году ?

Не понимаю, как она «выжила»? Такая романтизация разбойнической жизни, да еще и вот это: "Пьем за яростных, за непохожих, За презревших грошевой уют..." вполне могли бы расценить как ярую антисоветчину… Кстати, вместо слова "непохожих" в народе потом стали петь еще более опасное и дерзкое - "непокорных"…

Ну, а известность к песне пришла лишь после смерти Сталина… Правда, несмотря популярность песни, автор её был неизвестен, она считалась народной…

А самое грустное – это то, что этот замечательный поэт не увидел в печати ни одного своего стихотворения … А ведь он – гений!!!

НУ, КАК ЖЕ ЭТО МНЕ СКАЗАТЬ?



Ну, как же это мне сказать,
Когда звенит трамвай,
И первая звенит гроза,
И первая трава,
И на бульварах ребятня,
И синий ветер сел
На лавочку,
И у меня
На сердце карусель,
И мне до черта хорошо,
Свободно и легко,
И если б можно, я б ушел
Ужасно далеко,
Ну, как же это мне сказать,
Когда не хватит слов,
Когда звенят твои глаза
Как запах детских снов,
Когда я знаю все равно -
Все то, что я скажу,
Тебе известно так давно,
И я не разбужу
Того, что крепко, крепко спит.
Но не моя ж вина,
Что за окном моим кипит
Зеленая весна.
Но все равно такой порой,
Когда горит закат,
Когда проходят надо мной
Большие облака,
Я все равно скажу тебе
Про дым, про облака,
Про смену радостей и бед,
Про солнце, про закат,
Про то, что, эти дни любя,
Дожди не очень льют,
Что я хорошую тебя
До одури люблю.




ГРОЗА


Косым, стремительным углом
И ветром, режущим глаза,
Переломившейся ветлой
На землю падала гроза.
И, громом возвестив весну,
Она звенела по траве,
С размаху вышибая дверь
В стремительность и крутизну.
И вниз. К обрыву. Под уклон.
К воде. К беседке из надежд,
Где столько вымокло одежд,
Надежд и песен утекло.
Далеко, может быть, в края,
Где девушка живет моя.
Но, сосен мирные ряды
Высокой силой раскачав,
Вдруг задохнулась и в кусты
Упала выводком галчат.
И люди вышли из квартир,
Устало высохла трава.
И снова тишь.
И снова мир.
Как равнодушье, как овал.
Я с детства не любил овал!
Я с детства угол рисовал!

Перекресток двух дорог



В руке сжимаю медальон -

Все, что от прошлого осталось.

Жизнь превратилась в страшный сон.

Поверь, я не давлю на жалость.

Зачем я здесь, сам не пойму.

Кругом вопросы без ответов,

Дни погрузились в темноту,

Не вижу смысла я в рассветах.

На перекрестке двух дорог

Отдам я все, что ни попросят.

И не осудит меня Бог,

А за грехи другие спросят.

В руке сжимаю медальон.

Прости, что слово я нарушил.

И вот он, голос за плечом:

- За что готов отдать ты душу?

Нежданный дар


Давненько не был дома Рагногор -

Война с тальгарами нешуточное дело,

Их кровью был не раз омыт топор,

Он им владел без хвастовства умело.

И вот, покрытый славой на века,

Он к замку мчит, конягу не жалеет.

Ждет там его красавица жена -

Ждет так, как только женщина умеет.

Он ей везет подарок дорогой -

Платок из нитей тальгарской селены.

И боле не найти такой другой

На всем большом пространстве ойкумены.

Вот он спешит с платком наперевес

И, чтоб быстрей обрадовать супругу,

Решает срезать путь сквозь Мрачный лес,

Что черным лихом славился в округе.

Там воздух заменила вонь болот,

Деревья будто скрючило в проклятьях.

И в темных дебрях спутав поворот,

Конь пал в трясины жадные объятья.

Уже простился с жизнью Рагногор,

Вдыхая пар зловонного тумана,

Как вдруг из леса слышит разговор:

- Платок мне брось, и я тебя достану.

Он, вздрогнув, обратил на звук свой взор.

В тени деревьев, под их мрачным сводом

Стояло то, что храбрый Рагногор

С большим сомненьем окрестил уродом.

- Я вытащу, - вновь повторил чужак.

- Но только если ты пообещаешь

Отдать, что показали мне во снах,

Что дома ты найти не ожидаешь.

Тут усмехнулся храбрый наш вояк,

Платок бросая в сторону урода:

- Давай, тащи уже меня, чужак,

А я тебе клянусь всей честью рода!

Чтоб в замке я своем чего не знал?

Вот это ты, приятель, размечтался.

Мне управитель справно письма слал.

Смотри, как бы ты с носом не остался.

Урод же просто молча помогал -

Тянул из жижи рослого вояку,

А тот был весел и еще не знал,

Что свое счастье положил на плаху.

Вот, наконец, на твердой он земле,

Встает с колен и грязь с лица стирает,

А образина, исчезая в зыбкой мгле,

За даром в срок вернуться обещает.

***

Путь без коня был долог и тяжел -

Сначала бурелом, потом крутые склоны.

Он к замку через сутки подошел -

В пыли, уставший, сдерживая стоны.

Дубовые ворота открывались,

За ними собралась из слуг толпа,

И среди них, смущенно улыбаясь,

Стояла верная красавица-жена.

Навстречу, не дождавшись, побежала,

В руках младенца пухлого держа:

- Прости, любимый, новость я скрывала,

Чтоб не письмом, а так - глаза в глаза -

Обрадовать тебя нежданным даром,

Рожденьем дочери хотела удивить.

А Рагногора вмиг обдало жаром,

Так вот что чужаку он вздумал подарить.

Присел на землю, за сердце хватаясь,

Не зная, как жене о том сказать.

Отныне каждый миг со страхом озираясь,

Он возвращение урода будет ждать.

***

В таких мученьях пролетели лета.

И вот, порою темной, в сильный дождь,

Когда еще полночи до рассвета,

Он ощутил безудержную дрожь.

Качалось ложе, и трещали двери,

По гулким коридорам разносился вой -

Предвестник сильной боли и потери, -

А за вратами грозный рык: - Открой.

Пришел я за невыплаченным долгом.

Надеюсь, не обманешь ты меня.

Минуты этой ждал я слишком долго

И не промедлю более ни дня.

Тут Рагногора ярость охватила,

И со стены стащил он свой топор:

- Нее... не надейся, дьявольская сила,

С тобой сведу мужской я разговор.

- Отец, не стоит, - дочка подбежала. –

Коль обещал, то слово уж сдержи.

Я с детства, что уйти придется, знала.

Себя виною только не души.

Отцу Бриана нежно улыбнулась,

И двери без сомнений отворив,

От ужаса в миг тот же содрогнулась,

Дыхание от страха затаив.

Урод стоял пред нею на коленях,

В его глазах застывшая мольба.

Их видела Бриана в сновиденьях –

Такие близкие, знакомые глаза.

Уж много лет является сквозь грезы

Неведомый, прекрасный к ней герой.

Он неустанно и с надеждой просит:

- Когда приду, признай своей судьбой.

Неужто вот он, смысл его молений?

Пред нею на коленях в дождь стоит,

Тот самый - из чудесных сновидений,

Под маской ужасающей сокрыт.

Тут поняла Бриана все так ясно

И руку без сомнений подала

Тому, кто под личиною ужасной

Скрывал так долго настоящего себя.

Их пальцы лишь слегка соприкоснулись,

А свет сияньем вырвался из рук.

И, удивленные, они очнулись,

Когда уродства зло исчезло вдруг.

Теперь был не урод перед Брианой,

А тот, кого ждала она во снах.

Он говорит: - Я знал, мой дар нежданный,

Моя судьба была в твоих руках.

И если ты меня бы вдруг отвергла,

Проклятье ведьмы злой не отвела,

Жизнь для меня навеки бы померкла.

Спасибо, что меня не подвела.

***

Давно уже все понял Рагногор,

Еще той страшной и дождливой ночью,

Когда залило ярким светом двор,

Когда он видел волшебство воочию.

И в памяти хранится до сих пор

День свадьбы и счастливые объятья,

И на стене опять висит топор,

И больше никаких лесов с проклятием.