Sandrine Lehmann:
01.10.19 10:09
» Глава 17
Это был вовсе не первый раз в жизни, когда Ноэль Ромингер предстал совершенно голым перед женщиной. Но определенно первый, когда это оказывалось настолько внезапно и когда эта женщина больше всего смахивала на привидение в темном ночном окне.
Любой нормальный человек вздрогнул бы от неожиданности или от страха, или от того и другого сразу, но только не тот, для кого искусство держать покер фейс в любых ситуациях было возведено в абсолют. Когда-то, чтобы не начать психовать, он считал про себя, но в этом давно уже не было необходимости. Спокойным, плавным, неторопливым движением он шагнул за стул с высокой спинкой, чтобы обрести чуть более приличный вид и спрятать все, что не принято демонстрировать малознакомой женщине, которую он сюда, между прочим, вовсе не звал, тем более – после полуночи. А она подскочила, как подстреленный кролик, и исчезла. Но, надо полагать, не далеко – вот скребется в дверь. Копается, видимо, дает ему время одеться.
Интересно, а ей не приходит в голову, что он может вообще быть не один? Хотя на самом деле один. Надо бы уже найти девушку, но после предательства Дениз еще не созрел. Он вернулся сюда из банка, разогрел купленную по дороге пиццу на ужин и решил подключить посудомойку, благо, производитель не требовал авторизованного подключения для сохранения гарантии.
Вообще, Ноэля всегда удивляло, как это люди бывают такими беспомощными и тратят кучу денег на всякую ерунду, которую так легко сделать самостоятельно. Его папка когда-то отнюдь не роскошествовал, юность провел в настоящей бедности, тратя все деньги, которые где-либо умудрялся добыть, на лыжную экипировку и тренировки, поэтому он умел очень многое из того, что другие предпочитают поручать специалистам и платить за это. И сыновей тоже научил – Ноэль мог и подключить бытовую технику, и поменять тормозные колодки в автомобиле, и собрать мебель. Поэтому и сейчас у него не возникло никаких затруднений в подключении посудомойки. А потом он для пробы загрузил оставшуюся после ужина посуду и кофейные чашки, не вымытые с утра, и включил короткий цикл. А сам принял душ и завалился в кровать, планируя просмотреть рабочую почту и найти какое-нибудь кино на айпаде. И вот несколько минут назад, когда услышал сигнал о том, что посудомойка отключилась, спустился проверить, как прошел пробный запуск. И именно это время выбрала странная девица, чтобы возникнуть в окне, как ночной кошмар. Сходство подчеркивалось ее очень испуганным видом. Честное слово, будто это он ее неожиданно застал голой, а не наоборот.
Ну ладно. Молодой человек вышел из кухни, поднялся наверх и надел джинсы. Интересно, как она объяснит свое появление. Тем временем входная дверь внизу хлопнула чуть громче, чем следовало - видимо, таким образом многоуважаемая фрау Лойтхольд сообщила о том, что она уже в доме. Ну ладно, в доме, так в доме. Все так же вальяжно и неторопливо Ноэль спустился по лестнице.
- Простите, я… не знала, что тут кто-то… я не предупредила… - пролепетала девушка, стоящая в холле. На ней были джинсы и красная куртка; растрепанные волосы, собранные в неаккуратный хвост, выбивались из-под шапочки и завивались в колечки, никакой косметики на лице и в помине нет, и вообще где давешняя молодая женщина, упорно загоняющая себя в рамки образа бизнес-леди? Но странным образом эта напуганная девчонка выглядела более симпатично.
- Ну, бывает, - спокойно отозвался Ноэль. – Что вы здесь делаете, фрау Лойтхольд?
Глупый вопрос, но для того, чтобы выяснить, что у нее на уме, - самое то. Она шмыгнула носом:
- Я… хотела тут переночевать.
- Вон оно что, - Розали ему не ответила, в общем-то, и он ей тоже. Но, кажется, она даже не заметила этого.
Напугана до чертиков, но ее взгляд так и валится вниз с его лица. Никак не может зафиксироваться на «социальном уровне» - чуть выше глаз. Сама не понимает, что затянула паузу свыше допустимого. Ноэль рассчитанным довольно вызывающим жестом заложил большие пальцы рук в шлевки на поясе джинсов, ожидая, что она все же придет в себя. Но ее взгляд послушно скользнул на уровень талии и еще ниже. Во дает девка. И все так и молчит.
Ладно, взял паузу – тяни до последнего. Хотя, на самом деле, это вдруг оказалось непросто – оставаться невозмутимым под таким взглядом. Ноэль склонил голову набок, ожидая, пока она позволит своему взгляду насытиться и придет в чувство. И она спохватилась, видимо, осознала, что между ними уже давно висит молчание. Покраснела, выдавила:
- Извините… я… Так могу я тут переночевать?
Вообще-то Ноэль не хотел облегчать ей жизнь, но вдруг до него дошло, что жертву для собственного ехидства следовало бы поискать среди равных по силам. Розали, во всяком случае в этот момент, на такую точно не тянула. Надо полагать, она не от хорошей жизни ворвалась в этот дом, да еще и в такое позднее время. Намного мягче, чем до сих пор, он сказал:
- Конечно, можете. Тут есть еще одна обставленная комната, думаю, вам подойдет.
- Спасибо, - сказала Розали, снимая шапку. Крутое воронье гнездо на голове, но даже оно ее не портило. Ноэль вообще только сейчас осознал, что она по-настоящему красивая девушка. Во всяком случае, ее ноги он уже заприметил раньше, а сейчас оценил и остальное. В первую очередь, конечно, холмики грудей, натянувшие тонкий серый свитер – не большие и не маленькие, как раз того самого размера, который ему нравился. Милое личико и красивые волосы, симпатичная фигурка, и, Боже, как же ей шло отсутствие «бизнес-имиджа», который она упорно надевала на себя, как первоклашка мамины туфли на шпильках, которые ей велики на десять размеров. И додумал мысль – такая девушка должна не пыжиться на совещаниях, пытаясь делать вид, что понимает что-то в стройках, а греть постель кого-то вроде него, Ноэля Ромингера.
Даже настроение поднялось. Вот неплохая перспектива – затащить к себе в кровать эту самую деловую Розали Лойтхольд и между двумя-тремя геймами объяснить ей вкратце, что сегодня обсуждали большие дяди на совещании. И вовсе он не сексист и не сторонник гендерного неравноправия, и никакого высокомерия по отношению к девушке, она и в самом деле не обязана различать типы фундаментов в зависимости от почвы и размера проектируемого здания. Ее не к этому готовили в университете. Ноэль и сам смыслил в стройках не так чтобы дофига, но вчера успел ознакомиться с парой полезных сайтов в интернете, зная, что речь на начальном этапе пойдет именно о фундаменте.
Не успел подумать о Розали в своей кровати – а в джинсах уже началась некая активность, на самом деле, слишком давно у него не было секса, больше десяти дней. Это надо исправить.
И кстати… нужно все же выяснить, что у нее на уме, зачем она нарисовалась тут в субботнюю ночь после полуночи? Время-то точно не для визитов. Если бы у нее было встречное предложение насчет Ноэля, она бы не смутилась, разглядывая его, а выжала из ситуации все возможное, уж какой-то намек бы точно подала, а Ноэль – в свои двадцать шесть вполне себе опытный любовник – не уловил от нее ничего похожего на сигнал, который может подать женщина заинтересовавшему ее мужчине. Он велел себе до поры до времени вынести мысли о сексе за скобки и сказал нейтрально:
- Может быть, все же объясните, что случилось?
- Я… да… - ее ясные серые глаза затуманились на секунду, будто она хотела заплакать, но мотнула головой и отвернулась: - Да ничего особенного, герр Ромингер. Справлюсь.
- Уверен в этом, - сказал он. – Знаете что? У меня есть немного пиццы. Я голодный, вы, наверняка, тоже. Давайте поужинаем.
- Так поздно! Я…
- Ну ладно, ладно, один кусок пиццы не повредит никому из нас. Пойдемте. И еще тут есть немного вина. Розовое из личного винного погреба нашего босса.
- А кто ваш босс? – удивилась Розали.
- Не мой, а наш. Босс нашего проекта, герр Райнхардт Эртли. Такой большой любитель валисского розового вина, что прикупил себе виноградник. Привез тут несколько бутылочек, стоят себе в холодильнике. Давно хочу попробовать, но терпеть не могу пить в одиночку.
- Ну… ладно, - сдалась она, робко направляясь за ним в кухню. Вино – самое то, чтобы перейти на «ты» и чтобы она хоть немного расслабилась. До чего у нее напряженный вид. И совершенно точно ее что-то сильно расстроило или напугало. Прежде чем пытаться ее соблазнять, нужно успокоить.
Если Розали было нужно что-то, что могло бы ее хотя бы немного успокоить и отвлечь от жутких событий этого вечера, то для этой цели не могло быть ничего лучше Ноэля Ромингера. Сейчас, когда он загнал ее в кухню, она чувствовала себя подобно какой-то пушинке, подхваченной ураганом. Ни единого шанса вырваться на свободу, обрести малейший контроль над ситуацией. В последние несколько минут (а именно столько и прошло с того момента, как она приблизилась к дому и заглянула в окно кухни) он напрочь вытеснил из ее головы все на свете – и погром в ее квартире, и ужасный бесполый голос, угрожающий по телефону, и какого-то Жозефа, ее, якобы, приятеля или любовника.
На самом деле, от этого Ноэля просто глаз было не отвести. Совершенно потрясающее тело, и, если она о чем-то сожалела – это о том, что не успела как следует разглядеть его, пока он не спрятался за стул. Но потом, когда он надел джинсы… Такого красивого торса она точно не видела в своей жизни. Стройный и очень пропорциональный, он двигался с неторопливой грацией хищной кошки. Его кожа просто сияла здоровьем, Розали подумала, что этот человек и фаст-фуд существуют в параллельных мирах, которые никогда не пересекаются. Даже когда он заговорил о пицце.
- Садитесь, - он почти силой затолкал ее в кресло между столом и стеной. – Отдохните. Вы на чем приехали? Я не слышал мотора.
- Я… на такси. Я оставила машину в Невшателе и доехала на такси до ворот. Дальше пешком.
- Серьезно, - он посмотрел на нее через плечо. – Зачем такие сложности?
- Это… ключевой вопрос, - напряженно ответила Роз, чувствуя, как ее охватывает дрожь. Но все равно, даже когда события прошлого вечера нахлынули на нее… Когда он отвернулся от нее, чтобы выложить пиццу из коробки, девушка обратила внимание на то, что эти две милые ямочки на его пояснице находятся как раз над поясом джинс.
- Ключевой? – повторил он. – Поясните свою мысль.
- Когда я… вернулась с работы сегодня… - начала Роз.
- Вчера. Новый день начался час назад.
Интересно, зачем он ее перебил?
- Вчера… Я обнаружила, что в квартире все… разгромлено.
- В смысле?
Ну чего тут непонятного? С внезапно нахлынувшим раздражением она ответила:
- Не знаете, что значит разгромлено? Я имела в виду… Пока я была на работе, кто-то побывал у меня дома. И что-то искал. Искал, знаете, не так, чтобы было незаметно. Все разбросано, разбито, рассыпано, постель разорена, разрезан матрас… Ужас… - Она закрыла лицо руками, чтобы не показывать слез, которые снова выступили на глазах, стоило только вспомнить произошедшее.
- Полицию вызвали? – коротко спросил Ноэль.
- Конечно. Они проверили камеру видеонаблюдения из подъезда. Увидели двоих, поняли, во сколько они побывали у меня дома – как раз пока я была в офисе. Около пяти вечера. Но рассмотреть, опознать их… невозможно. Полицейский… начал расспрашивать меня… что пропало.
- И что пропало? – Ноэль оставил пиццу и повернулся к ней, внимательно слушая ее рассказ.
- Ни… ничего, - с трудом переглотнув, Розали опустила голову. – Ну или я не нашла, что могло пропасть. Видите ли… у меня не может быть ничего, что заинтересовало бы серьезных грабителей. А эти… видимо, серьезные. Полицейские сказали, что у них очень качественная отмычка. Вряд ли такая будет у каких-то уличных жуликов.
- Возможно, но не факт. И что? Значит, вы полагаете, что у вас нет ничего, за чем они могли бы охотиться?
- Конечно. Вообще ничего такого. Герр Ромингер, я дома не храню ни денег, ни ценных бумаг… Ничего… А они даже муку рассыпали, специи, цветок из горшка выкинули…
- Значит, это что-то маленькое, - предположил он. – Флешка, например, или банковская карта.
- Да нет у меня ни флешек, ни банковских карт, кроме зарплатной, и ее я постоянно ношу с собой! И сейчас она у меня тоже с собой!
- Послушайте, а ведь если вспомнить, что вы мне рассказывали во вторник, тут может быть связь. Это письмо про три миллиона – помните, ставку на ди Чезаре… Может быть, кому-то пришло в голову, что вы их и прячете. Поэтому я предполагаю, что это действительно банковская карта или, что еще скорее, информация о номерном счете. Вы сказали полицейским про это письмо?
Господи, какая она непроходимая, тупая идиотка! Розали сидела, как молнией ударенная, и не могла сказать ни слова. Конечно, она не сказала про письмо – она просто забыла обо всем на свете!
- Нет, я не сказала, - убитым голосом призналась Розали. – Я… не подумала об этом и не увидела никакой связи. Но… я не успела рассказать вам все до конца. Когда полицейские ушли, и я… начала прибирать квартиру, мне позвонили… на сотовый. Какой-то… или какая-то – не поймешь, такой голос странный… то ли мужчина, то ли женщина… потребовали, чтобы я сказала, где какой-то Жозеф. Якобы, мой приятель. Я клянусь вам, я не знаю никакого Жозефа. И у меня нет приятеля – ни Жозефа, ни кого-то еще. Можно было бы предположить, что все это ошибка, но этот человек... который звонил... назвал меня по имени. Он меня знает.
- Что он вас знает, это не удивительно, - медленно сказал банкир. – Более того, он как-то связан с тем письмом про ставку. Он мог быть получателем, например. Тогда все сходится. Он считает, что вы кинули его на три миллиона евро.
- Что?! – Роз отняла руки от лица и посмотрела на него совершенно дикими глазами. – Я? Кинула кого-то на столько деньжищ? Вы сами-то в это верите?
- Во что верю я, не имеет значения, - сухо ответил Ноэль. – Важно, во что верит он. А он точно верит, что вы как-то связаны со всем этим.
- Ну и дурак он после этого! – рассердилась Роз. – Какой человек в здравом уме может поверить, что я способна играть в игры с кем-то, кто может поставить три миллиона на сход спортсмена? Не говоря уже о том, чтобы… вот таким образом этот сход попытаться обеспечить?
- Это не аргумент. То, о чем вы говорите, это эмоции.
- Не эмоции, а… не знаю, психология?
- Давайте оперировать фактами, фрау Лойтхольд. Итак, с вашей почты ушло письмо, неизвестно на чей адрес, что нужно ставить три миллиона евро на сход ди Чезаре. Но ди Чезаре не сошел – его избили накануне так, что он вообще не вышел на старт. На работе против вас начинают служебное расследование. Кстати, какое-то продолжение это дело получило?
- Нет. Тишина с тех пор. Наоборот, мне дали нового клиента. Думаю, если бы собирались увольнять, не дали бы.
- Логично. Послушайте, а вообще этот ди Чезаре, у него контракт в SSM?
- Да, но я его не веду. Его ведет кто-то из кис.
- Из кого?
- Из менеджеров по работе с ключевыми клиентами. У нас их зовут кисами. Но я даже не знаю, кто именно.
- Сколько у вас таких менеджеров?
- Четверо, - неуверенно сказала Розали. – Но есть клиенты, которых босс ведет лично. Это самые большие величины, вроде Филиппа Эртли. Может, ди Чезаре тоже…
- Ясно. Итак, с вашей почты уходит непонятное письмо. У вас есть конкурент за постоянное место в SSM. Сегодня вашу квартиру обшмонали. Я ничего не упустил?
Роз знала, что упустил – она не рассказала ему про отравление. Но ей было просто стыдно рассказывать об этом Ноэлю Ромингеру. Она даже полицейскому сегодня и то постеснялась рассказать. Нет, нужно найти того, который допрашивал ее в клинике… Между тем, Ноэль уселся напротив нее – на тот самый стул, за которым так ловко укрылся, когда она таращилась на него в окно.
- Я не утверждаю, что эти факты непременно связаны, - уточнил он. – Но похоже, что все же так. Слишком много каких-то нелепых на первый взгляд событий, и все как-то крутятся вокруг вас. Это может быть не случайно. Или, наверное, лучше так сказать: это не может быть случайно. Если это подстава, то она очень далеко зашла.
- Вы, наверное, боитесь, что я могла притащить их на хвосте, - сказала Розали. – Нет. Я их не притащила. Я оставила дома телефон, и моя машина на стоянке в Невшателе. Я не думаю, что они могли бы меня выследить. Но… если вдруг… они не подумают, что… - ее осенила ужасная догадка. – Что Жозеф – это вы?.. Послушайте, а вы точно не Жозеф?
- С утра вроде не был, - отмахнулся Ноэль. - Не переживайте из-за ерунды. Я не боюсь. И вы тоже не бойтесь. Даже самые отмороженные бандиты стреляют только в самом крайнем случае. С трупа точно уже ничего не получишь и никакую информацию не вытянешь.
- Но, герр Ромингер…
Он вдруг перебил ее:
- Слушайте, это как-то глупо, не находите? Мы с вами сидим наедине на кухне в полвторого ночи, может, пора оставить лишний политес? Давайте уже на «ты» перейдем, что ли. Вот, давайте выпьем вина. На брудершафт. И я обычно отзываюсь на имя Ноэль.
Розали зачарованно смотрела, как он встает, идет к холодильнику и достает оттуда бутылку розового вина с черной этикеткой. Потом на свет появляются два бокала и штопор. У Ноэля руки такие же, как и все его тело – изящные и красивые, и двигаются также плавно и пластично. Он ловко снял обертку с горлышка бутылки и с помощью штопора вытащил пробку, мягко светящаяся розовая жидкость заклубилась в бокале – так, как, наверное, и должно себя вести дорогое вино в хрустале… Он передал один бокал Розали:
- Твое здоровье, Розали.
Она пролепетала в ответ:
- Твое здоровье… Ноэль.
Он наклонился к ней и невесомо прикоснулся губами к ее губам. Она инстинктивно отпрянула, и он напомнил:
- Так полагается.
- Да… - Она подняла к нему лицо.
_____
За вычитку спасибо
Belle Andalouse!
...