Рэйчел Гибсон "Чистосердечные признания"

Танюша,как ты нас порадовала своим "заявлением" , а то после последней(выложенной в понедельник) главы, ждём -с не дождем-си сцен с "тру-ля-ля".А ждём мы их с трепетом и нетерпением потому, что знаем, как умеет описывать такие моменты Гибсон.
___________________________________

Новое лекарство-мне очень помогает!

Торговое наименование:
Отофа

Международное наименование:
Рифамицин (Rifamycin)

Групповая принадлежность:
Антибиотик, ансамицин

Лариса-весчь!


ОООООО!Олечка!Супер!Такие красавчики!

Говорят столько грибов в этом году в Средней полосе !


ААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!Я так и знала!

Спасибо огромное за чудесный перевод!
Хоуп просто молодец,что смогла управиться с двумя мальчишками, и как жалко,что она не может иметь детей,из нее вышла бы прекрасная мамочка...И Адаму она понравилась, и Дилану то же
_________________

Лариса,а я всегда ставила себе в ухо ватку пропитанную спиртовым раствором прополиса и мне хорошо помогало. его же я использую и для зубной боли, воспаления десен... вообще, весчь замечательная!


Девочкам - спасибо за замечательную главу!!

Мариночка - поздравляю тебя с золотом! Ты поистине ЗОЛОТОЙ ДУШИ ЧЕЛОВЕК! потому что только такой человек может писать такие замечательные стихи!


_________________

 » Глава 9

Глава 9

В честь возвращения моего зайца, она же Танюша, она же шеф, она же босс, на Родину и освобождения из тисков Миланской биржи... глава (как скажет Лузик) страдательно-желательная.

Перевод: Talita
Редактор: Sig ra Elena
Иллюстратор: Inna
Муз. редактор: taniyska

Мужчина неожиданно самовоспламенился!



На следующее утро Хоуп сидела, уставившись в монитор мутными глазами, и потягивала кофе. Проверив почту, она обнаружила письмо от Уолтера, своего редактора. Ему понравилась история о пришельцах, и это было здорово, потому что у Хоуп уже возникла задумка о статье в стиле путеводителя по дикой местности для инопланетян. В конце письма Уолтер предупредил свою ведущую журналистку, что Майрон Ламбардо связался с издательством, пытаясь выяснить ее адрес. Видимо, реслер обнаружил, что миз Спенсер больше не живет в своем кондоминиуме, а значит, Майрон нарушил предписание суда, приблизившись к ее дому. Хоуп решила пока ничего не предпринимать по этому поводу. Она даже не волновалась. Майрону ни за что не найти ее. Ему и в голову не придет искать создательницу Мики-гнома в захолустье Айдахо.

Она поставив чашку на стол и принялась за работу: яростно стуча по клавиатуре, успела набрать полстраницы… как вдруг замерла. В памяти всплыл образ Дилана: как он стоял у нее за спиной, обхватив ладонями ее груди… и творческий процесс встал намертво. Она попыталась отогнать прочь картинку и вновь сосредоточиться на работе, но не смогла. Воспоминание никуда не делось, оно по-прежнему стояло перед глазами, застопорив напрочь полет фантазии.
Был только один выход. Переждать. Хоуп открыла небольшую косметичку и вытащила бутылочку жидкости для снятия лака и упаковку ватных шариков. Затем, обработав смягчающим кремом и срезав кутикулу, покрасила ногти в лиловый, потому что у нее было «лиловое настроение». Не особо-то яркое и веселое, но и не мрачное. Что-то среднее и довольно неопределенное. Прямо как ее жизнь.

Крася ногти, Хоуп внимательно просматривала информацию, которую собрала о Хираме Доннелли. Насколько можно судить, прежний шериф пристрастился к играм садо-мазо. Днем он был помешанным на контроле начальником, а ночью ему нравилось, когда кто-то подчинял его. Как прочла Хоуп, среди всего, что выходило за рамки общепринятого нормального сексуального поведения, садо-мазо не являлось таким уж необычным фетишем. На самом деле, сильные мира сего – как мужчины, так и женщины – составляли основную клиентуру любой успешной «госпожи».
Хоуп также прочитала исследования и научные теории о том, почему некоторым мужчинам нравится подчиняться, но статья о психологии и патологии фетишей – не то, что ей хотелось бы написать. Журналистку намного больше интересовал человек, который смог проработать двадцать лет шерифом в консервативном городке, а сам втайне грезил сексуальными извращениями, пока эти фантазии окончательно не поглотили Доннелли.
Высушив ногти, Хоуп отправилась через дорогу проведать Шелли. Пол сказал, что жена спит, но, скорее всего, проснется через пару часов, и посоветовал соседке прийти ближе к полудню. Так как сейчас было только десять, Хоуп, чтобы убить время, сделала себе еще и педикюр. Она размышляла об инопланетянах, героях своей статьи, и продумывала всевозможные дальнейшие варианты развития истории. Размышляла, нужно ли связаться с изданиями до того, как напишет о Хираме Доннелли, или же сперва все-таки сочинить эту статью. Но больше всего размышляла о Дилане и его признании в том, что он вел прямо-таки монашеский образ жизни. Она просто не могла себе представить, что такой парень, как шериф, может «уйти в завязку».
Хоуп вспоминала, как Дилан смотрел на нее, вспоминала его полный желания взгляд, грубоватый голос, звук которого окутывал, словно одеяло, согревая от макушки до пят. Пыталась придать значение каждой улыбке шерифа, каждому сказанному им слову, каждому касанию. Ей хотелось бы верить, что она хоть немного ему небезразлична, но кто знает? Да, он нравился ей как человек, да, Хоуп жаждала его как мужчину, но на самом деле она не могла определить, что же испытывает к нему. Было ли у них что-то общее, кроме одиночества и явного притяжения друг к другу? Она даже не знала, увидит ли Дилана сегодня или завтра. А, может, только на следующей неделе.
Хотелось ли Хоуп большего? А самому шерифу?
Еще она думала о бывшей жене Дилана. Если та и вправду официантка, то почему Адаму нельзя говорить о профессии мамы?
Разве что… она официантка, работающая топлесс. Из числа обслуги в мужских клубах. Тогда понятно, почему Дилан не хочет, чтобы сын упоминал с кем бы то ни было, чем занимается мать. В маленьких городках слишком сильны предрассудки на сей счет.
В полдень Хоуп постучалась к соседям, и Пол проводил ее в гостиную, где Шелли в своем синем платье из чинца устроилась в кресле с откидной спинкой.
Рыжие волосы торчали на голове точно пружинки, одна рука перевязана так, что видны были только кончики пальцев. Из-за обезболивающих и недосыпа Шелли казалась немного не в себе и выглядела очень грустной. Она отказалась от предложения Хоуп пойти на ланч, но лишь взглянув на ее ногти, решила, что хочет вместо этого сделать маникюр.
Пока Пол отправился в спальню вздремнуть, Хоуп сбегала к себе за косметичкой. Вернувшись, устроилась на табурете рядом с креслом Шелли и осторожно обработала и обрезала кутикулу на ее пальцах. Аккуратно подпиливая ногти соседки и превращая их в идеальные полумесяцы, слушала, как Шелли рассказывала о драматических событиях прошлой ночи. В доме было непривычно тихо, и Хоуп задалась вопросом, где же Уолли и Адам.
- Как ребята вчера вели себя? – наконец спросила Шелли. Поставив косметичку себе на колени, она перебирала ряды флакончиков лаков для ногтей здоровой рукой.
- Отлично, хотя им очень нравится толкаться, - ответила Хоуп. Осторожно подула на пальцы Шелли, затем добавила: - И пукать.
- Да уж, таковы все мальчишки. – Шелли выудила бутылочку «Кричаще Розового» и протянула ее подруге: – Давай этот. Похож на то, чем бы накрасилась проститутка.
Вообще-то, нет, но Хоуп не хотелось спорить.
- А где Уолли с Адамом?
- Дилан нанял одну из этих девушек из «Рейни» присматривать за ними сегодня у него дома. Решил, что мне нужно отдохнуть.
- Мило с его стороны. - Хоуп взяла бутылочку прозрачного лака и, нанося на ногти подруги базовое покрытие, заметила: – Наверное, он тоже очень устал.
- Не-а, похоже, он не слишком припозднился домой.
Уж Хоуп-то знала наверняка, поэтому сосредоточилась на большом пальце пострадавшей руки Шелли.
- Или нет?
- Что «нет»?
- Или вернулся домой поздно? Пол сказал, что близнецы приехали в больницу около половины одиннадцатого. Так что Дилан должен был приехать к тебе где-то час спустя, забрать ребят и вернуться к себе примерно в одиннадцать сорок пять.
Ну да, шериф был бы дома к этому времени, если бы не остался и не принялся целовать шею и губы Хоуп. И если бы не решил, что хочет коснуться ее живота и задрать ей топ. Старательно избегая взгляда Шелли, она вздохнула с деланным безразличием:
- Ну да, наверное. – Завинтила бесцветный лак и потрясла бутылочку «Кричаще Розового».
- Что произошло?
- Ничего.
- Тогда почему ты выглядишь так, будто что-то было?
Хоуп наконец подняла глаза:
- Нет.
- Да. Может, я слегка и прибалдела от этого перкодана, но еще не совсем вырубилась. – Шелли нахмурила рыжие брови: – И кроме того, я видела, как вы двое отскочили друг от друга, когда мы с Полом вошли в кухню. Я поранила руку, а не глаза. Чем вы занимались?
- Болтали.
- Ага, ну да. Думаю, ты ему нравишься.
Хоуп пожала плечами, крася ногти на здоровой руке Шелли:
- Думаю, Дилану вообще нравятся женщины. Временами.
- Ага, нравятся. Всегда нравились, еще со старших классов. Но он разговаривает с тобой немного по-другому, чем со всеми остальными.
- И как же?
- Когда он говорит с тобой, то смотрит на твой рот.
Хоуп пришлось закусить губу, чтобы не улыбнуться. А она и не замечала, что Дилан на нее заглядывается. Ну, может, всего пару раз.
- Так что там между вами?
Последний раз, когда Хоуп обсуждала с подругой свою личную жизнь, эта самая подруга увела у нее мужа. Но Шелли – совсем другое дело. И что той Хоуп не рассказала бы, это не выйдет потом боком ей самой. Она не любила Дилана, а он ничего не испытывал к ней.
- На самом деле, ничего, - ответила Хоуп и, в общем-то, не солгала.
- Определенно это не выглядит как «ничего». Он уже опробовал на тебе свои дешевые уловки?
- Уловки?

- Ага. В восьмом классе он делал вид, будто у него зудит под мышкой, и обнимал девчонок, притворяясь, что просто почесывается.
Хоуп рассмеялась:
- Нет, никакого зуда не было.
- Наверное, мне стоит посоветовать тебе держаться подальше от Дилана.
- Почему? Что с ним не так?
- Ничего особенного. Просто он вбил себе в голову, что не может сейчас заводить отношения с женщинами. Говорит, что хочет подождать, пока Адам не вырастет… но то, как Тэйбер на тебя смотрит… ну, я давненько не замечала, чтобы он так пялился на женщину... с тех пор, как любовался Кимберли Хоув, бегущей стометровку. – Шелли сделала паузу, подула на ногти и подала Хоуп здоровую руку. – Признайся, наш шериф симпатичнее, чем все эти изнеженные мальчики, которых ты видела на рекламных щитах. И не каждый мужчина может классно выглядеть в джинсах. - Верно. - Вот у Пола плоская задница.
Да, Хоуп и это заметила.
- Если Дилан такой замечательный, что же ты не вышла за него?
Шелли сморщила нос, будто вдруг почуяла что-то дурно пахнущее.
- Конечно, смотреть на Дилана – все равно что любоваться на прекрасную статую, но если ты можешь оценить ее красоту, это же не значит, что ты захочешь поставить ее к себе в гостиную. – Она покачала головой, затем добавила: - Я поняла, что влюбилась в Пола с того момента, как впервые увидела его в первом классе. У меня ушло десять лет, чтобы заполучить мистера Абердина, но даже если завтра Пола не станет, Дилан никогда меня не заинтересует в этом плане. Мы слишком долго знаем друг друга, и некоторые его привычки меня просто бесят.
- Например?
- Он идет в прачечную, только когда в доме не остается ни единой чистой вещи.
Хоуп не увидела в этом чего-то необычного – она ведь и сама поступала так же.
- Еще он ставит обувь на кофейный столик, а уж если они с Адамом едят на ужин овощи – так это просто где-то медведь сдох! По мнению Дилана, если съедать по банану и яблоку каждую неделю, то овощи не нужны.
Хоуп докрасила ногти Шелли, села и стала ждать, пока они высохнут:
- Адам, кажется, здоров и счастлив.
- По крайней мере, здоров, - Шелли принялась изучать пострадавшую руку. – В эту пятницу он поедет к матери. Адам всегда немного странный, когда возвращается от нее.
- В смысле «странный»?
- Немного замкнутый и просто с ума сходит из-за «бедных обездоленных людей». Считает, что если бы мама с папой просто проводили немного времени вместе, то все они смогли бы жить долго и счастливо. – Шелли пожала плечами. – Наверное, это нормально.
- И на сколько он обычно уезжает?
- На две недели, а потом месяц приходит в себя. Никогда не встречалась с мамой Адама, но, должно быть, она на него вообще внимания не обращает. Когда мальчик приезжает домой, то не спит допоздна и просто слоняется вокруг без дела.
Хоуп до чертиков хотела попросить Шелли рассказать все о бывшей жене Дилана, но показывать, будто ей интересно, она не желала. Даже если получится заставить себя поделиться чувствами с подругой, еще слишком рано и слишком неловко говорить о том, как все эмоции превращаются в запутанный клубок каждый раз, когда Дилан ей улыбается.
Она скучала по возможности поболтать с другой женщиной, обсудить мужчин, жизнь, секс. Скучала о тех отношениях, которым требуется время, чтобы развиться. Настоящих, глубоких отношениях с кем-то, кто поймет, как порой несправедливо относятся к женщинам, и какой это закон подлости: встретить свою школьную любовь в день, когда все из рук вон плохо. Как же ей хотелось обсудить с кем-то такие жизненно важные вопросы, как здравоохранение, мир во всем мире, распродажа обуви в «Нейманс» и имеет ли размер значение.
Миз Спенсер хотелось испытать все это снова. Хотелось поговорить о своем смущении, о своих чувствах, о своей жизни. Хотелось объяснить Шелли, почему ей так тяжело говорить о себе, почему так трудно довериться подруге.
- А что ты пишешь сейчас для своего журнала? – спросила хозяйка дома, зевнув.
Возможность излить душу была упущена, и Хоуп, потянувшись к здоровой руке Шелли и нанося второй слой лака, ответила:
- Как пришельцы маскируются под местных в захолустном городке. Как они делают ставки на туристов.
Шелли вытаращила глаза:
- Ты пишешь о Госпеле?
- О городе, похожем на Госпел.
- О, Боже! И я буду пришельцем?
Хоуп посмотрела на свою новую подругу, на ее торчащие рыжие волосы, огромные, остекленевшие глаза… и от души пожалела, что не может использовать образ Шелли. Из нее бы вышел отличный пришелец.
- Извини, но после Майрона я больше не задействую реально существующих людей.
- Блин.
Осторожно дуя на кончики пальцев Шелли, Хоуп посмотрела в слегка расфокусированные глаза подруги. Сейчас, наверное, самое подходящее время спросить ее о семье Доннелли. Да, подруга «под кайфом», и болеутоляющие развязали ей язык, но ведь от пары простых вопросов ничего не случится? Если Шелли неудобно обсуждать своих бывших соседей, то Хоуп не станет настаивать.
- А ты хорошо знала Минни Доннелли? – спросила она.
- А что?
Раз уж полгорода в курсе, нет смысла хранить тайну.
- Я пишу статью о том, что случилось с Хирамом, - призналась журналистка.
Шелли моргнула и недоверчиво прищурилась:
- Для «Еженедельных новостей Вселенной»?
- Нет. Собираюсь продать рассказ более серьезному изданию.
И поведала соседке о своих идеях. И стоило Хоуп объяснить, что она не собирается писать пошлую статейку об извращенном сексе, как Шелли расслабилась и разоткровенничалась.
- Может, Хирам и был настоящим сукиным сыном, и особой симпатии я к нему не испытывала, но мне противно было видеть, как газетчики перетряхивали его грязное белье, лишь бы обеспечить себе продажи, - начала Шелли. – Дело в жизни Доннелли, а не в том, чем он в итоге стал. Не просто проститутки, секс-клубы и порнография. Спроси любого в городе, и у каждого найдется своя версия случившегося. И еще местные расскажут тебе, что Хирам со всеми обращался одинаково. – А потом поведала о Минни и о том, какой властной мегерой та была: – Все считала ее святошей, но я-то жила по другую сторону улицы и знала, что миссис Доннелли управляет домом железной рукой. Минни без конца вопила и орала на кого-то. Неудивительно, что ее дети уехали и больше не вернулись. И неудивительно, что после смерти жены Хирам почувствовал себя потерянным, когда больше некому стало над ним измываться.
Хоуп осторожно взяла Шелли за пострадавшую руку и нанесла на ногти фиксирующее покрытие.
- Похоже, ты ему сочувствуешь.
- Черт, нет. Он слишком большой извращенец, чтобы я ему сочувствовала. Ближе к концу он снимал девчонок, которым еще и восемнадцати не исполнилось. Нет, я его не жалею и не понимаю, но могу оценить ситуацию и понять, как до такого дошло. Выбравшись из-под каблука Минни, он просто с катушек слетел.
- Пару недель назад ты сказала, что, в конце концов, Хирам стал вести себя беспечно и приглашать девушек на дом. Ты видела что-нибудь подозрительное?
- Нет. – Шелли подняла забинтованную руку и взглянула на ногти. – Когда ты собираешься приняться за статью?
Хоуп не поверила утверждению подруги, но тему развивать не стала:
- Я жду ответа от ФБР. Как только увижу, что они пришлют, пойму с чего начать. - Но сперва она должна закончить историю, которую ей заказали, и для этого надо думать о пришельцах, а не о некоем сладкоречивом ковбое. – Я надеялась, что ты покажешь мне те водопады, о которых вы с Полом рассказывали. Хотела сделать несколько снимков для следующей «инопланетной» статьи. – Хоуп пожала плечами: – Но я могу подождать, пока ты не выздоровеешь.
- Попроси Дилана отвезти тебя. Он знает, где это, но обратись к нему до пятницы, потому что он всегда уезжает из города, пока Адам гостит у матери, - Шелли откинулась на спинку кресла. – Шериф живет в «Даббл Ти», помогает маме и зятю. Если не успеешь попросить Дилана до отъезда, то вряд ли увидишь его в ближайшую пару недель.
Две недели. Две недели Хоуп не придется беспокоиться, что она где-нибудь встретится с шерифом, не придется вспоминать о его медленных ласках и изголодавшихся губах. У нее будет две недели, чтобы выбросить Дилана из головы и сосредоточиться на работе. Ведь именно поэтому журналистка прежде всего и приехала в Госпел. Теперь, когда ей наконец удалось снова войти в рабочую колею, нужно сконцентрироваться и настойчиво продвигаться к цели. Но внезапно работы стало недостаточно, а две недели показались ужасно долгими.

* * *
В среду вечером Дилан сложил последние полученные из прачечной вещи Адама и упаковал их в чемодан. Мальчик следил за отцом настороженными зелеными глазами, мрачно сжав губы в тонкую линию. Каждый год в это время вся обычная восторженность Адама улетучивалась, уступая место тревоге.
- Ты ведь не будешь плакать на этот раз? – спросил сына Дилан.
- Нет. Теперь я взрослый.
- Хорошо, а то твоя мама ужасно расстраивается. – Каждый год Адам обещал не плакать и каждый раз держался до тех пор, пока не наступал момент, когда надо было отпустить отцовскую руку. – Завтра после стрижки поедем в торговый центр «У Хансена» и купим тебе новые трусы и футболки, - прибавил Дилан, ставя чемодан на комод.
- И еще новую маску с трубкой. А то я свою нечаянно сломал.
Прежде чем уложить сына под одеяло, шериф согнал с кровати щенка. Дилан не знал, почему маска вдруг приобрела такую важность, но, вероятно, у мальчугана были на то причины.
- Добавь в свой список. – Убрав мягкий локон с брови Адама, Дилан спросил: - Ты уже нашел маме особый камень?
- Ага, белый.
Отец наклонился и поцеловал гладкий лоб сынишки:
- Приятных снов.
- Пап? – Уже по одному голосу Адама Дилан понял, о чем тот хочет его попросить. Из года в год просьба не менялась. – Поедем в этот раз со мной.
- Ты знаешь, что я не могу. Кто останется здесь и присмотрит за твоей собакой?
- А мы возьмем ее с собой. Ты, я, мама и Мэнди. Будет здорово.
Подойдя к двери спальни, Дилан выключил свет, ответив:
- Нет, Адам, - и увидел, как сын перевернулся на другой бок, спиной к отцу.
Дилан ненавидел июль. От всей души ненавидел. Ненавидел приходить домой и не наступать на разбросанные Адамом игрушки, которые потом велел бы ему убрать. Ненавидел тишину дома, пустоту в спальне сына. Ненавидел ужинать в одиночку.
Половицы поскрипывали, когда Дилан шел по небольшому коридору в свою темную спальню. Сквозь открытые ставни лунный свет лился по изножью кровати, комоду и взбирался вверх по стене. Несколько лучиков брызнули на грудь шерифа, пока тот стягивал через голову футболку. Он бросил ее на старый стул с высокой спинкой, но промазал. Завтра они поедут покупать Адаму новое белье, послезавтра – в аэропорт Сан-Вэлли. И Дилан будет смотреть, как сын поднимается на борт частного самолета вместе с Джули. Будет смотреть, как она увозит Адама прочь.
Этот момент Дилан ненавидел больше всего. Ненавидел прощальные взгляды, что бросал через плечо сын, одну-единственную мольбу в его полных слез глазах, словно отец мог подарить ему то, чего мальчик желал больше всего на свете.
Но исполнить мечту Адама Дилан не мог. Останься он с сыном и Джули на пару дней или на все две недели – это не дало бы Адаму того, что он действительно хотел. Маму и папу, живущих вместе. Маму, больше похожую на ту женщину, которую он видел каждую неделю по телевизору, а не ту, с которой встречался раз в год. Ангела, который заботился бы о мальчике так, как она заботилась о бездомных, о стариках или сиротках, которых «спасала» на прошлой неделе. Маму, о которой Адам мог бы рассказать друзьям.
Дилан сел на край кровати и скинул обувь. Ни он сам, ни Джули не намеревались так долго держать сына вне ее жизни. Никогда не собирались делать из мамы Адама «тему, которую нельзя обсуждать». Никогда не собирались заставлять мальчика хранить тайну, о которой никто не должен знать. Просто так вышло, а теперь ни Дилан, ни Джули не знали, что с этим делать.
Адаму едва исполнилось два года, когда мама заполучила главную роль в «Небесах на земле». Дилан с сыном уже жил тогда в Госпеле, вдали от славы, которую так жаждала Джули. Благодаря ее прелестному лицу, нежной коже и продуманным пресс-релизам публика мгновенно влюбилась в новую звезду. За несколько месяцев Джули превратилась из никому не известной, едва сводящей концы с концами актрисульки в божественного ангела. Внезапно она стала частой гостьей в ведущих ток-шоу и идеалом христианского движения. Все верили, что этот ангел прекрасен ликом и душой. Америка искала себе символ доброты и обрела его в Джульетт Бэнкрофт.
Первые несколько лет она брала Адама на небольшое ранчо своего отца, потому что ей нужно было отвлечься от актерской жизни и сосредоточиться на сыне. Отчий дом давал Джули такую возможность. А заодно ранчо было прекрасным местом, где Адам мог познакомиться с теми родственниками, которые еще жили поблизости.
Теперь, пять лет спустя, Джули брала мальчика туда, потому что иного выбора не представлялось. Как она сможет объяснить миру, что у нее есть сын, которого она видит раз в год? Как это будет выглядеть? Что об этом скажут в ток-шоу? И как быть с христианским движением, которое поддерживает ее сериал? Как это отразится на ее небесной репутации?
Дилана больше волновало другое: как таблоиды отнесутся к новости, что у Джульетт Бэнкрофт не просто есть сын, которого та не растит и редко видит, но что она вдобавок не выходила замуж за отца своего ребенка? Как это отразится на Адаме? Чем это обернется для их с сыном тихой жизни в Госпеле?
Сейчас Адаму семь. Он уже достаточно большой, чтобы понимать, что его жизнь отличается от жизни других ребят-ровесников. Достаточно большой, чтобы удивляться, почему он не может похвастаться своей мамой? Достаточно большой, чтобы правда причинила ему боль. Но чем дольше хранить этот секрет, тем больнее он потом ранит. Вскоре придется раскрыть карты. Адам Тэйбер был незаконнорожденным сыном «американского ангела». Дилан лишь надеялся, что сын все поймет, но не собирался рассказывать ему правду сегодня. И не завтра.
Шериф стянул носки и бросил их вслед за футболкой. В лучах лунного света, лившегося в окно, разделся догола и почесал грудь. Когда Хоуп появилась в городе, он понял, что должен вскоре поговорить с сыном. Возможно, сразу по возвращению Адама домой. У Дилана есть пара недель на то, чтобы все обдумать. В «Даббл Ти» у него будет время, чтобы выкинуть все из головы и решить, что сказать. Хотя он уже миллион раз прокручивал в голове эту речь.
Дилан отбросил покрывало и скользнул в кровать. Чистые простыни приятно холодили тело. Он заложил руку за голову и уставился в потолок. Шериф не собирался рассказывать сыну о том, что не любит его мать так, как мужчина должен любить женщину, и что оба – и Дилан, и Джули – в любом случае знали, что их отношения долго не продлятся. Адаму не нужно знать, что он – единственная причина, по которой его родители пытались жить вместе столько, сколько сил хватило. Единственное, что сыну знать следует: мама и папа его любят. И кто-то, кто любит Адама, должен рассказать ему правду. Вскоре.
В четверг, освободившись с работы, Дилан отвез сына стричься в «Завейся и покрасься». Водя машинкой по шее Адама, Дикси пообещала «как-нибудь заскочить на следующей неделе». Дилан не стал утруждаться и сообщать ей, что его не будет дома.
После стрижки отец с сыном заехали в торговый центр «У Хансена» и прикупили кое-что из белья. Адам выбрал короткие трусы с «Людьми Икс» на попе. В магазине несколько туристов покупало сувениры, а пара местных жителей прошла в отдел с кондиционерами в надежде избавиться от безжалостной жары.
Дилан стоял в отделе игрушек, помогая Адаму выбирать маску, и даже не глядел вокруг… пока в магазин не вошла Хоуп Спенсер. Шериф поднял взгляд в ту самую секунду, как она переступила порог, словно миз Спенсер прошествовала к нему через весь зал и приподняла ему рукой подбородок. Сквозь аттракцион «волшебных пузырьков» Дилан смотрел, как Хоуп шла, глядя прямо перед собой, с этим своим видом «городской девчонки, с которой лучше не связываться». Она не смотрела по сторонам и не заметила наблюдавшего за ней шерифа, взяла пару дисков с фильмами и направилась к стенду со сладостями «коровья лепешка». Взяв двумя пальцами печенье, Хоуп принялась читать его состав.
Она опять решила пробежаться и зачесала волосы кверху. Несколько тонких прядей выбились из «хвоста», и Хоуп заправила их за уши. Прядки закрутились и прилипли к ее шее. Дилан знал, какая она там на вкус. Там, где шея переходит в плечо, она была нежной и сладкой. Он знал кремовую бархатистость ее кожи, тяжесть ее грудей в своих ладонях. Знал, как изгиб ее попки мог прижиматься к его члену. Дилан мог остановить свой голод или желание не больше, чем мог удержаться от того, чтобы приблизиться к Миз Паиньке. Он оставил Адама с резиновыми пауками и супершарами и подошел к ней сзади.
- Это не настоящее коровье дерьмо, - сообщил Дилан и подумал, что не говорил ничего более впечатляющего класса с шестого, когда пытался очаровать Нэнси Бёрк комплиментом: «Ты не такая уродливая, как твоя сестра».
Хоуп положила печенье и повернулась к шерифу. Уголки ее губ приподнялись в улыбке, и Дилан ощутил, как это движение отозвалось у него внизу живота.
- Я уже догадалась, но не удивилась бы, окажись все взаправду.
Не в силах противиться, Дилан позволил своему взгляду на несколько секунд задержаться на губах Хоуп, прежде чем поднять глаза выше, поверх ее головы, и уставиться на изображение лосося над рыбным отделом. Шериф боялся. Что Хоуп сможет прочесть голод в его взгляде и понять, чего он хочет. Что он хочет придвинуться ближе и прижать ее к себе. Может, даже уткнуться носом в ее волосы. Хотя, после случившегося в понедельник ночью, вероятно, у Хоуп были некоторые подозрения.
- Пойдешь на День Независимости на следующей неделе? – спросила она. – Собираешься участвовать в метании туалетной бумаги?
- Нет. Боюсь, что пропущу все веселье. – Взгляд Дилана проследовал по рядам сложенных разноцветных футболок и наконец вернулся к Хоуп, к ее шелковистым волосам и сияющему «хвосту». – Меня не будет в городе.
Она помолчала немного, затем сказала:
- Шелли говорила, что ты собирался уехать на пару недель.
Дилан посмотрел в голубые глаза Хоуп, увидел в них разочарование и едва не поддался порыву. Едва не обнял ее, прямо здесь, посреди торгового центра.
- Именно так.
- Я хотела сделать несколько снимков тех водопадов, о которых рассказывала Шелли, и подумала, что, может, ты меня проводишь туда. Но если ты уезжаешь… - она пожала плечами. – Пожалуй, я подожду, пока Шелли не наберется сил для прогулки.
- Снимки к той твоей статье для «Нортвест»?
Хоуп уткнулась взглядом ему в грудь:
- Да.
Дилан даже думать не хотел, что сделал бы, окажись он наедине с Хоуп. Только они вдвоем и больше никого. Ложь. Ему очень хотелось думать, каково было бы заниматься с ней любовью. Нравилось представлять, как он держал бы в руках ее груди, целовал их, обводил языком затвердевшие соски, опускал свое лицо между ее ног. Ему безумно нравилось представлять все позы – горизонтальные, вертикальные, когда она сверху, на боку. Он без конца фантазировал, как погрузился бы между ее нежных бедер… но это не значило, что Дилан собирался осуществить свои фантазии.
- Прости, ничем не могу помочь, - ответил он.
Если уж у него не получалось держать в узде свои мысли, то контролировать тело он мог. И все-таки лучше не позволять себе мечтать обо всех этих удовольствиях. Особенно посреди «У Хансена».
Хоуп снова посмотрела Дилану в глаза и изогнула уголки губ в нерешительной улыбке:
- Ладно.
- Может, если я… - Дилан пожал плечами.
Если он – что? Подождет до отъезда сына, чтобы поволочиться за Хоуп, изо всех сил надеясь, что ему повезет? Будет шнырять по округе и верить, что никто в городе не заметит, как их шериф занимается сексом с героиней излюбленной темы для сплетен со времен Хирама Доннелли? Может, Дилан и придумал бы, как избежать слухов, но ничего нельзя было поделать с тем неумолимым фактом, что Хоуп – писательница. Шериф не мог спать с ней и все время молиться, чтобы она не догадалась о тайне Адама. А если журналистка все выяснит, прочитает ли он тогда о своей жизни в «Пипл»? Или того хуже – в «Энквайре»?
Дилан не мог так рисковать, да и Хоуп заслуживала лучшего. Он сделал шаг назад и едва не наступил Адаму на ногу.
- Пап!
Шериф настолько увлекся Миз Паинькой, что даже не заметил подошедшего сзади сына.
- Прости, приятель. Ты в порядке?

Адам кивнул:
- Привет, Хоуп.
Та посмотрела на мальчика, и ее улыбка стала шире:
- Привет! Что это у тебя?
- Маска и футболки с трусами.
Хоуп взяла у него упаковку со снаряжением и принялась рассматривать.
- Выглядит здорово, - возвращая маску, похвалила она. Адам протянул ей свою одежду, и Хоуп стала изучать и ее тоже. – А что за парень у тебя сзади на трусах?
- Это Росомаха. У него такие огромные когти, и он может поцарапать ими врагов.
- Я помню. Ты еще нарисовал его тогда вечером. Он хороший?
- Ага, - подтвердил мальчуган, забирая обратно одежду.
- А куда ты дел колибри, которую я тебе дала?
- Мы прикрепили ее к окну на кухне. – Адам остановился и почесал плечо. – Может, ты будешь иногда заходить, чтобы посмотреть на нее?
Хоуп перевела взгляд на Дилана. Мысль о том, что она могла бы прийти к нему домой, заставила сердце шерифа биться сильнее.
- Может быть, - ответила она и взъерошила волосы Адама. – А ты подстригся.
- Ага, - отозвался тот, не пытаясь увернуться. – Как раз сегодня.
Если не считать весьма короткого списка людей, включавшего в себя родственниц да еще Шелли, Адаму не нравилось, когда женщины касались его или слишком с ним сюсюкали. И помимо разговоров с дамами всё из того же списка, это был самый долгий разговор с женщиной, который Дилан когда-либо слышал от сына. Обычно тот прибегал к односложным звукам. Интересно, как же Хоуп удалось пройти проверку Адама? Дилан знал, что все хорошее отношение сына к новой знакомой тут же пропадет, стоит ему заподозрить, что отец хоть немного интересуется ею. И какая ирония, что Хоуп интересовала шерифа больше всех женщин! Черт, да то, как она смотрелась в своих спортивных шортах, настолько его восхищало, что Дилану приходилось старательно смотреть ей в лицо, не позволяя своему взгляду блуждать по ее обтянутому спандексом местечку между ног.
- Лучше мы пойдем, - произнес шериф и положил руку на спину Адама.
Хоуп прошла с ними в начало магазина и встала впереди в очереди в кассу. Пока Иден пробивала какой-то парочке купленные ими футболки, Дилан разглядывал затылок Хоуп, ясно вспоминая, как последний раз вот так же стоял сзади нее и смотрел на ее немного размытое отражение в окне.
- Эй, Хоуп, - позвал Адам и потрепал ее по руке, чтобы привлечь внимание, - может, когда я вернусь, мы с Уолли построим новую палатку у тебя дома?
- Сын, нельзя вот так напрашиваться.
- Все в порядке. – Хоуп оглянулась через плечо на Дилана, затем ответила Адаму: - Если вы, ребята, снова придете, то вам придется придерживаться нескольких правил. Например, никакой борьбы в доме. – Она немного подумала и добавила: - И раз уж вам так нравится все тянуть, то можете прийти и помочь мне выдергивать сорняки. Я заплачу.
- Пять баксов!
- Ага.
Подошла ее очередь, и Хоуп положила на прилавок два диска.
- Это и все? – спросила Иден, беря коробки с фильмами.
Хоуп не сразу ответила, видимо, потому что лишилась дара речи, впервые хорошенько присмотревшись к миссис Хансен. Сколько Дилан себя помнил, Иден всегда красила волосы в фиолетовый, использовала фиолетовые тени для глаз и фиолетовую же губную помаду.
А еще жила в фиолетовом доме и водила фиолетовый «Додж Неон». Черт, да она даже своих визгливых собачонок выкрасила в тот же цвет! Иди, ее близняшка, предпочитала голубой. Неудивительно, что обе вышли замуж за мужчин, привыкших напиваться еще до полудня.
- Да, это все, - наконец вымолвила Хоуп.
Иден пробила покупку и потянулась за бумажным пакетом.
- Мой зять – Хэйден Дин. Тот, что заступился за вас в «Оленьем роге» и ввязался в драку с Эмметом.
Миз Спенсер расстегнула молнию своей поясной сумки:
- Я очень ему благодарна за помощь. Это было так мило с его стороны.
- Мило-шмило, - пренебрежительно отмахнулась миссис Хансен. – Хэйден - бабник и любит подраться, даже не сомневайтесь. Если бы у моей сестры было хотя бы столько мозгов, сколько Господь дал леммингу, она бы сбросилась к чертовой матери с ближайшего утеса, уж поверьте. Все знают, что Хэйден встречается с Дикси Хоув, когда у той не получается найти кого-нибудь получше. Дикси влюбчива как кошка, и если бы она так хорошо не красила волосы, ноги бы моей не было в ее салоне.
- Э-э... правда? – протягивая двадцатку, выдавила Хоуп.
Дилан тихонько засмеялся. Уж если она сейчас в шоке от миссис Хансен, что же с миз Спенсер станет, когда она окажется в одной комнате с обеими сестрами разом? Эти женщины могли заболтать до смерти.
- Да, вот еще, - продолжила Иден, принимая у Хоуп деньги, - если вам в вашей книге по сюжету понадобится персонаж, которому придется умереть мучительной смертью, то Хэйден отлично подойдет на эту роль. Он мало того, что волочится за шлюхами, так еще и ни черта не делает, пьет как сапожник и страшный, как смертный грех. Может, сочините, чтобы его поразила эта разъедающая плоть болезнь?
Дилан смотрел, как «хвост» Хоуп качнулся вправо-влево, когда она отрицательно покрутила головой:
- Не знаю, с чего вы взяли, но я не пишу книгу.
- Иона сказала, что Мелба шепнула ей, будто вы пишете книгу про Хирама Доннелли.
- Я сочиняю статью, а не книгу.
Иден сложила свои фиолетовые губы в разочарованной гримасе:
- Ну, пожалуй, это и правда не одно и то же. Не так интересно. Целая книга куда увлекательнее. – И протянула Хоуп сдачу. – Кому-нибудь стоит написать о моей семье. Ух, что я могла бы порассказать! Вы знаете, что моя семья владела первым салуном в городе? А еще первым борделем. Заходите как-нибудь, я расскажу вам историю, как мои двоюродные деды поубивали друг друга, дерясь из-за девицы по прозвищу Френчи.
- Пап? – прошептал Адам. – А что такое бордель?
- Объясню позже.
- А знаете, почему ее звали Френчи?
Хоуп сунула сдачу в сумочку и схватила пакет:
- Потому что она была француженкой? – и стала незаметно продвигаться к краю прилавка мимо шариков из полированного агата и накладных игрушечных зубов.
- Нет. Из-за ее специализации на менаж-а-труа.
- Замечательно, - выдавила Хоуп, схватившись за дверную ручку. И, бросив в сторону Дилана мученический взгляд, выскочила из магазина так, будто за ней черти гнались.
- Как поживаете, шериф? – спросила Иден, когда тот подошел к прилавку.
- Хорошо, - ответил Дилан, улыбаясь.
Продавщица покачала головой:
- Странная она какая-то, эта дамочка.
Дилан мудро воздержался от комментариев, быстро оплатил белье и маску Адама, прежде чем Иден смогла бы поймать и его тоже. По дороге домой они с сыном заскочили в «Уютный уголок» за чизбургерами и картошкой фри. Дилана и Адама обслуживала Пэрис, и хотя никто в городе не подозревал, кто же мама мальчика, все знали, что первые две недели июля он проводит с ней.
Когда отец с сыном добрались домой, их соседка, Ханна Тернбо, принесла Адаму новую раскраску и карандаши «в дорогу». Ханна сидела на кухне и пила кофе с Диланом, пока не появилась Пэрис, неся большой белый пирог с кокосовой глазурью и запеченными внутри засахаренными кусочками персика. Адам прибег к своим обычным невнятным звукам и пожиманию плечом, пока обе женщины не отказались от попыток разговорить мальчика.

И Дилан, и Адам мало спали в ту ночь, и на следующее утро оба рано поднялись, чтобы отправиться в Сан-Вэлли. Они позавтракали в «У Шорти», и за горкой блинчиков Адам пообещал, что в этом году не станет плакать.
В небольшом аэропорту, привычном к появлению знаменитостей, на Джульетт Бэнкрофт отреагировали бы максимум слегка приподняв бровь. У тех же ворот, сквозь которые проходили Деми Мур, Клинт Иствуд и братья Кеннеди, когда поднимались на борт или выгружались со своих джетов, «американский ангел» ждала своего сына. Она собрала светлые волосы во французскую косу. Джули поднялась со стула, и улыбка изогнула уголки ее идеальных розовых губ. Мисс Бэнкрофт всегда выглядела очаровательно благодаря своей безупречной коже и идеальным скулам и походила на ожившую куклу Барби. Только лучше, потому что была настоящей – ну, разве что не считая груди: Джули увеличила ее еще в первом сезоне.
Дилану пришлось отдать бывшей должное. Она «смягчила» свой голливудский образ, оделась в «Левисы» и легкий пуловер, но по-прежнему умудрялась выглядеть так, будто сошла с обложки женского журнала.
- Привет, малыш, - произнесла Джули, протянула руки к сыну, опустилась на одно колено, и Адам шагнул к ней в объятия. Она расцеловала всю его мордашку и, казалось, не заметила, что ответа не последовало. – Ой, я т-а-а-ак по тебе скучала! А ты по мне скучал?
- Да, - прошептал Адам.
Джули поднялась, взглянула на Дилана, и ее улыбка стала немного неуверенной:
- Привет, как дела?
- Хорошо. Как долетела?
- Без происшествий. – Ее взгляд проследовал от макушки Дилана до кончиков его ботинок, затем обратно. – Клянусь, с каждым разом ты все красивее и красивее.
Шериф не чувствовал себя польщенным. Его бывшая относилась к тому типу людей, которые сыплют комплиментами направо и налево.
- Каждый раз, как ты меня видишь, я на год старше, Джули.
Она пожала плечами:
- Ты выглядишь точно так же, как в тот день, когда я въехала на своей «тойоте» в твою машину без номеров. Помнишь?
Как он мог забыть?
- Конечно.
Джули послала Дилану свою фирменную улыбку, ту, что пленила сердца американцев, ту, от которой у него когда-то учащался пульс:
- У тебя есть минутка, чтобы немного перекусить до отъезда домой? Я подумала, что мы могли бы посидеть втроем, поболтать, пока нас с Адамом не позовут на посадку.
Внезапно насторожившись, Дилан задался вопросом, чего же она на самом деле хочет? Непохоже на Джули вот так сидеть и болтать с ним о том о сем.
- Мы с Адамом недавно поели. Может, в другой раз?
- Нам надо будет вскоре побеседовать, - сообщила она и взяла сына за руку. – Твой дедушка ужасно обрадуется, когда тебя увидит. В этом году мы славно повеселимся.
Адам сделал шаг назад и прижался к бедру Дилана. Мальчик несильно ухватился, но отец просто чувствовал, что ему хотелось вцепиться в него по-настоящему.
- Я думал, что ты пообещал в этот раз не плакать, - произнес Дилан так, будто сам не умирал внутри. Словно не ощущал утрату каждый раз, как сжималось сердце.
- Я не плачу. – Адам повернул лицо к отцу. – Но, пап…
Дилан опустился на одно колено и обхватил ладонями лицо сына. Глаза Адама были полны слез, а бледные щеки пошли пятнами. Стараясь не расплакаться, он часто дышал, и Дилан ощутил гордость за сына:
- Могу сказать, что в этом году ты действительно пытался вести себя, как большой. Это все, о чем я просил, значит, это уже считается. Если хочешь плакать - давай. – Адам обнял отца за шею, и тот стал гладить мальчика по спине. – Сынок, иногда в жизни мужчины бывают моменты, когда ему просто надо позволить себе слабость. Если ты чувствуешь, что сейчас у тебя как раз такое время, значит, так и сделай.
Дилан не выносил, когда сын плакал: слезы Адама разрывали на части ноющее сердце, оставляя его истекающим кровью. От них комок вставал в горле, а в глазах начинало колоть. Безмолвные слезы Адама пропитали ворот плотной хлопковой рубашки Дилана.
- Я записал все коды городов, где я, скорее всего, окажусь, так что ты сможешь связаться со мной в любое время. Я положил список тебе в чемодан. В любой момент просто позвони мне, ладно? - Адам кивнул. - Но, наверное, вы с мамой будете заняты, и тебе не придется скучать по мне.
Он взглянул на Джули и увидел широко распахнутые глаза и этот ее такой знакомый взгляд «что же мне делать?». И как обычно, именно Дилану приходилось решать, что говорить и делать. Он не уклонялся от ответственности за сына, но иногда его возмущало, почему он должен тянуть на себе весь воз? Иногда его возмущала Джули. Вот как сейчас, когда ему приходилось делать вид, будто его не раздирает изнутри на части. Когда Джули могла вмешаться и немного помочь. Когда она могла бы, по крайней мере, попытаться – но не стала, и Дилан старался не выказать свое раздражение.
- Ты хорошенько повеселишься с мамой и дедушкой, а когда вернешься, мы поймаем ту Долли Уорден, которая ускользнула от тебя в прошлый раз, хорошо?
Адам снова кивнул:
- Ладно.
- Я горжусь тобой, сын. – Дилан снял руку Адама со своей шеи и немного отклонился, чтобы заглянуть ему в лицо. – Ты уже в порядке?

Адам вытер кулаком мокрые щеки:
- Ага.
- Хорошо. – Дилан стер слезинку с подбородка мальчика. – Думаю, все прошло хорошо. В этом году ты вел себя, как мужчина, - похвалил он, встал и подал сыну его чемодан. – Ты не забыл взять карандаши?
- Нет.
- Хорошо. – Дилан шагнул назад. – Я люблю тебя, Адам.
- Я тебя тоже, пап.
Он коротко взмахнул рукой, затем отвернулся, не желая видеть, как Джули берет сына за руку и уводит прочь.
Меньше чем за минуту Дилан добрался до парковки, где оставил грузовик. Шериф распахнул дверцу, забрался внутрь и сунул ключ в зажигание. Утреннее солнце сияло на голубом капоте, и в глазах вдруг все расплылось.
Похоже, настал тот самый момент. Тот момент, когда мужчина должен просто позволить себе слабость.











_________________

Ах,какая глава!Конфетка!



Спасибо любимой команде(Танюша с возвращением ).
Глава и правда такая минорная - переживательная и так Дилан и Адам страдают.


Вот уже и Шелли что-то заподозрила.


Мисисс Хансен-жжет!

Talita , Sig ra Elena, Inna,taniyska - ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! СПАСИБО!

___________________________________

Talita, Sig ra Elena, Inna, taniyska, спасибо за главу!!!
Я, убёгла читать, отпишуся с утреца...
Но до жегож герои наши симпатишные...
Прям умиляюся...
_________________

Какая замечательная глава-трогательная и юморная в то же время.Огромное спасибо!

Эх, как все в жизни бывает непросто: понатворят папы-мамы, а человечек маленький переживает
Спасибо за новую главу!
___________________________________

Ааа, ну вот она, эта "хлюпательная" глава! Как же Адама жалко, маманя, кукла крашеная, хоть бы поддержала, утешила - нет, стоит, как бревно с глазами! Все, не могу, пошла утешаться шоколадкой, а то такие переживания на ночь глядя...
___________________________________

Алена, Леночка, Иннустк и Танюшка, спасибо, как всегда великолепно все.
Вот уже второй раз переписываю свой коммент...Сначала навыдергивала цитат и поняла, что теряется целостность мысли...Вот сижу вся в раздумьях о смысле жизни, о счастье и любви... скорее не раздумья... просто мысли шуршат, как осенние листья, а я слежу за ними.
Вернее сказать, следую за мыслями Хоуп и Дилана. И круг этих мыслей замкнутый: Хоуп, Дилан, Адам...

Если это не любовь...то что тогда зовут любовью...

Пора..пора пришла от дум переходить к чему-то более конкретному...
И мне казалось, что где-то очень в стороне Джули...Да не совсем в стороне...Если правда откроется, когда, а не если...то Джули будет в самом центре...Что-то Джули задумала, а поскольку ее заботит только она сама и глубоко плевать ей на чувства Адама и Дилана...то ничего хорошего от ее задумки я не жду. Я слабо себе представляю, как это ребенок может быть "не нужен" своей матери, и вообще не понимаю, зачем так мучить малыша этими ежегодными каникулами... Сердце разрывалось на части, когда я читала сцену прощания Дилана с Адамом в аэропорту. И мать, безучастно стоящая рядом, меня просто злила. Нет, злость...такое прекрасное чувство...отвращение у меня к ней.... как к чему-то склизкому...
И о приятном...Ах..как же радует меня Шелли...добра, умна и проницательна.

Срисовала этих голубков с одного взгляда.

Настоящая подруга!!!
Вот такой сумбур в голове...испереживалась вся...

Бедный мальчишечка! Такие переживания у него. И мать -она есть, и в то же время ее нет. Он даже не может о ней рассказывать. Неправильно это.
Две недели. Наверное, определяющие в отношениях Дилана и Хоуп. Не окончательно, конечно, но подвижки какие-то будут. Мне так кажется.
А вот эта фраза что означает?:

О чем побеседовать? Настораживает...

И , как всегда, всё великолепно - перевод, оформление, музыка.

Talita , Sig ra Elena, Inna,taniyska, спасибо!

-сердечное сердечко!

расставание в аэропорте расстроило до слез(((( Джули точно что-то надо... может, расписаться? Спасибо за продолжение!!

Мне кажется эта "ангел"Джули -готовит подлянку какую-то.
А Адама больше всех жалко в этой ситуации.