Любимые цитаты и отрывки из произведений

По знаку барыни сани тронулись вдоль набережной к Летнему саду, где у нее была назначена встреча. Таня то и дело вертела головой, с любопытством рассматривая все, что встречалось на пути: дома, экипажи и сани, дрожки с извозчиками в кожухах, офицеры верхом, многочисленные прохожие, спешащие куда-то в этот погожий зимний день: бабы в накинутых на голову цветастых платках, дворянки, неспешно прогуливающиеся под руку с важными господами в смешных высоких шляпах, что совсем не прикрывали их красные от морозца уши, бонны и няньки со своими подопечными.

Многие из господ и офицеров кланялись Таниной хозяйке, приподнимая шляпы или прикладывая пальцы к околышу фуражки, а дамы улыбались, кивая. Но барыня лишь слегка сдвигала губы в улыбку и немного склоняла голову в знак того, что заметила их приветствие, а чаще просто проезжала мимо, задумавшись. Она выглядела нынче такой грустной, что у девушки защемило сердце. Столько выпало на долю ее, ох, не приведи Господь кому такое испытать! Да и так бледна, несмотря на легкий морозец. Видать, не отошла еще после болезни. Куда только едет!

Но после, когда сани въехали в сад и покатились медленно среди мостков для прогуливающихся, Таня заметила, как барыня слегка оживилась, напряженно всматриваясь куда-то вперед за кучера. Девушка слегка повернула голову, чтобы взглянуть, что так взволновало ее хозяйку, и вдруг улыбнулась сама, заметив, как к их саням приближается верхом широкоплечий офицер. Он был уже совсем близко, и девушка без труда узнала в нем князя, что бывал у них в доме и что устроил такую заваруху прямо у дверей спальни ее барыни.

Князь подъехал к саням, и Таня поспешила отвернуться, чтобы ее, не дай Бог, не заприметили в таком пристальном взгляде на офицера. Она перевела взгляд на свою барыню, что сейчас смотрела на подъехавшего мужчину снизу вверх, и при этом ее глаза засветились таким светом, так засияло бледное лицо, что Таня изумилась этой перемене в хозяйке.
— Bonjour, prince [— Добрый день, князь (фр.)], — сказала барыня, пряча легкую улыбку в пышном мехе чернобурки своего салопа.
Ее собеседник выглядел немного нахмуренным, словно что-то беспокоило его. Он легко спрыгнул с коня и передал вожжи кучеру Марины.
— Bonjour. Comment vous portez-vous? Vous abusez de vous santé comme je vois! [— Добрый день. Как ваше здравие ныне? Вы совсем не бережете себя, как я погляжу!]
— Ne me grondez pas, — проговорила мягко Марина, глядя в глаза стоявшему подле саней Загорскому. — J'ai tellement envie de vous voir. Venez? [— Не ругайте меня. Я так хотела вас видеть. Пройдемся? (фр.)]
Таня с любопытством заметила, как теплеют глаза князя. Он не улыбался, но было видно, что напряжение, которое сковывало его до этой минуты, ушло.
— Quand puis-je vous refuser? [Когда я мог отказать тебе? (фр.)] — проговорил он с усмешкой, и Марина радостно улыбнулась ему в ответ.
— Я пройдусь пешком, — сообщила она горничной.
.....................

Некоторое время они шли молча, не произнося ни слова, даже не встречаясь взглядами. Просто наслаждались близостью друг друга, касанием сквозь ткань перчатки ее пальцами сгиба его локтя. Сергей заметил, что у нее на руках тонкая лайка, и вдруг положил широкую ладонь своей руки на ее пальчики, к которым начал подбираться холод. Марина вздрогнула при этом и перевела на него взгляд. Он ясно видел, как блестят ее глаза сквозь тонкую траурную вуалетку шляпки, и вдруг обеспокоился, нет ли у нее жара.
— Нет, я полностью здорова, — ответила она, будто прочитав его мысли.
...........................................
— Ты так и не вспомнила, что делала в «черном» коридоре? Зачем пошла туда? — спросил Сергей озабоченно, но Марина лишь покачала головой. Они некоторое время шли в полном молчании, а потом до их ушей вдруг донесся колокольный перезвон ближайшей церкви. Марина недолго вслушивалась в него, затем остановилась и, повернувшись к Сергею, произнесла запальчиво:
— Бывает время, когда мне начинает казаться, что с некоторых пор я проклята! Я была так счастлива с тобой, а потом ты пропал. На долгих три года! Я думала, что потеряла тебя, и сама, своими руками разрушила наше с тобой возможное счастье, нашу любовь. Я лишила собственного ребенка знать кровного отца, а тебя — свою дочь. А потом эти смерти! Моя Гнеша, мой ребенок… И это жуткое ощущение с недавнего времени, будто что-то случится вскоре… что-то непременно случится!
Ее голос сорвался, и Сергей рванулся к ней, желая обнять ее, защитить от всех невзгод и напастей. Но он быстро подавил свой порыв, лишь только сильнее сжал ее руку, призывая ее успокоиться. На большее он — увы! — права давно не имел.
— Allons, du calme! [Ну же, успокойся! (фр.)] Тобой сейчас движут боль и горечь утраты. Да расшатанные нервы. Ты должна уехать из Петербурга, отдохнуть. Но не в Завидово. Езжайте заграницу.
— Увы! Анатоль не отпустит меня одну, а ехать со мной для него невозможно! — возразила ему Марина. Они тем временем развернулись и направились в обратный путь к саням, ожидающим Марину в начале аллеи. — Иногда мне мнится, что он женат не на мне, а на своей службе. Вот и ныне он пропадает во дворце целыми днями…
— Мужчины не могут сесть или лечь в постель у себя в спальне и выплакать свое горе, — тихо проговорил Сергей. — Обычно они стараются заглушить его un petit verre d'alcool [рюмка алкоголя (фр.)], а если не выходит и это, то уходят в дела с головой. Я переговорю с ним в скором времени о необходимости этой поездки... А если он не согласится с моими доводами, то могу даже faire du chantage [взяться за шантаж, шантажировать (фр.)] — скажу, что сам увезу тебя, — правый уголок рта Сергея пополз вверх в усмешке, так знакомой Марине, но его глаза остались серьезны. А после и вовсе погрустнели, когда он поймал ее взгляд, услышал ее взволнованный шепот:
— Serait-il vrai? [Правда? (фр.)]
— Могло бы быть когда-то, — уклончиво ответил он. — Теперь уж связана обещаниями и клятвами не только ты. Полно об том. Что толку ныне? Только тоска одна, а мало ли тебе и мне нынче ее?

Далее они снова молчали, каждый погруженный в свои собственные горькие мысли.
Сергей подал ей руку и помог сесть в сани. Затем аккуратно покрыл ее ноги меховой полостью.
— Vous pouvez toujours compter sur moi. A fond [Вы можете всегда на меня рассчитывать. Всецело (полностью) (фр.)], — тихо произнес Сергей, когда обе пассажирки были готовы к отъезду. Марина кивнула и ответила так же тихо, положив свою ладонь поверх его, что лежала сейчас на боковине саней:
— Merci, mon prince! J'essaierai d'y penser. [— Благодарю, мой князь. Я буду помнить об этом]
— Ne me remerciez pas, je le veux [— Не надо меня благодарить, я так хочу (фр.)], — он помолчал немного, а потом вдруг обхватил ладонями ее лицо и приблизил к себе. На мгновение она подумала, что он сейчас поцелует ее в губы, и невольно приоткрыла их, словно приглашая к поцелую. Ей было сейчас все равно, что они находятся посреди парка и на виду прогуливающейся публики, что напротив нее сидит Таня, широко раскрыв глаза, что об этом будут еще долго сплетничать в салонах Петербурга.
Но Сергей лишь коснулся быстрым поцелуем ее лба и тут же отпустил ее, глядя прямо в ее дивные зеленые глаза, что сейчас подернулись легкой дымкой разочарования.
— Prenez soin de notre fille, — проговорил он, а после добавил. — Et vous etes heureux. [— Береги нашу дочь. И будь счастлива.]
— Vous etes de meme [ — Ты тоже (фр.)], — ответила ему Марина.