Шэрон Шинн "Летние дни в замке Оберн"

Добрый день. Прочитала последние комментарии и поняла, что почти во всем согласна с Юлей, кроме одного - трактовки причины, по которой Кент рассказывает Кори о ее будущей миссии. Думаю: в его словах звучит самоирония, а не твердая убежденность в том, какими должны быть ее права и обязанности. Он реально начинает понимать, что и Кориэль и Элисандра, и он сам - лишь разменная монета. Кент начинает понимать, но ведь это не значит, что он безоговорочно примет такое положение вещей. Пока он на распутье: с одной стороны уважение к отцу, восхищение его политической деятельностью, а также чувство ответственности и долга перед родиной, культивируемые с детства, а с другой - перспектива сломанных судеб близких ему людей.

И если Элли не противоречит своим кукловодам и даже не критикует их действия в разговоре с Кентом, то Кори четко высказалась, что ее не устроит такое положение вещей. Мне кажется, что какое-то событие должно раскрыть окончательно Кенту глаза на то, что ломать судьбы людей недопустимо даже во имя великой цели. Кроме того, уверена, что обернский великий кукловод, наверняка, и сам не без греха. Думаю: он тот еще властолюбец и манипулятор, для которого цель оправдает любые средства. А перед таким человеком Кент не станет преклоняться и смиряться.

Меня в этой главе поразило еще и огромное благородство Кента, который готов всю жизнь быть на вторых ролях и заниматься сизифовым трудом, направляя презираемого им монарха. И раньше я видела в нем порядочность, умение оказать в нужный момент дружескую поддержку, но сейчас он прямо на глазах растет как личность.

А вот глядя на Элисандру, все настойчивее лезут в голову аналогии с историей Екатерины 2. Тихая, воспитанная мышка совершила государственный переворот, заручившись поддержкой гвардейцев, и мужа, кстати, укокошила... Хотя, может, конечно, зря я о ней так...

А вот с алиорами у меня никаких предположений, вообще. Ну как могут бороться за независимость существа, которые, по словам Кори, готовы оплакивать гибель своих тюремщиков?
_________________

Мда, сказка совсем не сказочная.

От Брайана в принципе можно было это ожидать, все-таки его беспутные связи должны были во что-то вылиться.

Я тоже склоняюсь к тому, что Кент не просто так душу перед Кори открывает. Он уже и так сказал, что не хочет жениться по расчету, потому что любит кого-то и вряд ли это Эли. Если бы была она то, во-первых, он бы рассказал Кори о своей любви, почему нет, во-вторых, он уже говорил, что Эли доя него единственный друг, а это тоже форма любви, но не любви между мужчиной и женщиной, а любви друзей. К тому же, не думаю, что Родерик пишит письма Дарии, думаю, с ним через служанку переписывается Эли.

galyleia очень мне понравилась аналогия с Екатериной 2. Вот Эли мне такая и представляется, тихой до поры до времени, а если надо, возьмет власть в свои руки и прижмет Брайана к ногтю, не успеет он и глазом моргнуть. Не знаю есть ли романтические чувства между ней и Родериком, но Кори он очевидно любит как старший брат, а вот она наоборот немножко влюблена в него, но ведь не факт, что к Кенту она не испытывпет чувств, вон как она на него набросилась за откровенность, может, это даст толчок ей по другому на него взглянуть. И всяаий там жар рук ))))

Девы, спасибо! Все шикарно!
_________________

Спасибо за долгожданное продолжение


___________________________________

Большое спасибо за продолжение! Очень интересно, затягивает, интригует. Столько вопросов.
___________________________________

Когда же продолжениееее. Так не терпится узнать что же дальше
_________________

И я присоединяясь к просьбе о продолжении!!
_________________

Ждем, ждем, ждем
_________________

Спасибо, дорогие леди-переводчицы, за такую огромную и богатую событиями главу.

Очень жаль всех - и Филлери, и обесчесченную служанку, и интригана поневоле Кента и разочарованную Кори.

 » Глава 11

Перевод - ЛаЛуна, редактирование - Nadin-Z, иллюстрации - Архивариус

потом лето закончилось и пришло время возвращаться к бабушке.

Элисандра, как всегда, осыпала меня подарками: книгами, перчатками, кружевными шалями и серьгами, – которые запасала всё лето. Анжела даже расплакалась и пообещала писать раз в неделю. Во время моего последнего ужина в замке лорд Мэттью провозгласил напутственный тост в мою честь («за нашу дорогую леди Кориэль, с которой мы делили вино и воду»). Я была крайне смущена и едва сдерживала слезы. Брайан, конечно, отказался от воды, зато осушил полный бокал вина, не сводя с меня глаз. Позже, вклинившись в толпу провожатых, собравшихся, дабы пожелать мне счастливого пути, ко мне подошел Кент и крепко сжал мою руку.

– Мы будем скучать по тебе, Кори, – сказал он, не отпуская меня. – Без тебя зима покажется очень долгой.

Я застенчиво рассмеялась, а стоявшие поблизости дамы раскудахтались.

– Скоро снова наступит весна, – утешила я.

– Во сколько вы выезжаете, Кори? – спросил кто-то из окружающих.

– Очень рано, – неловко ответила я через плечо, поскольку Кент все еще держал меня за руку. – Иначе нам придется добираться до Саути четыре дня. Если же выехать рано и ехать до темноты, то уложимся в три.

– Мой отец подготовил свиту гвардейцев, – сообщил Кент.

Я понимающе кивнула. Будь всё как прежде, дядя Джексон непременно прибыл бы в замок, дабы доставить меня домой. Но они с лордом Мэттью до сих пор не наладили отношений.

– Мои вещи уже на конюшне. Я готова выехать утром.

– Мы будем скучать по тебе, – повторил Кент.

Затем он удивил меня (и всех присутствовавших), наклонившись и поцеловав мне руку. В прикосновении его губ не ощущалось наигранности, но когда Кент выпрямился, он улыбался.

– Просто, чтобы ты не забыла, как кокетничать с благородными господами, – объявил он.

После этой сцены я сбежала при первой же удобной возможности и провела остаток вечера у Элисандры, болтая о пустяках и глядя, как Дария кружит по комнате и скупыми хозяйскими движениями наводит порядок. Как бы мне хотелось либо по-настоящему возненавидеть ее, либо сдаться и проникнуться к ней симпатией! Она очень напоминала Милетту – у нее было то, чего я не могла иметь, и поэтому я испытывала к ней неприязнь, хотя и понимала, что винить в этом следовало только себя.

Вздохнув, я наконец заставила себя встать.

– Не поднимайся утром, – шепнула я на ухо Элисандре, обнимая ее на прощанье. – Проспи мой отъезд.

– Ты будешь грустить, если я не помашу тебе, – сказала она.

– Мне будет грустно в любом случае.

– А я уже грущу, – призналась сестра.

пала я плохо, встала рано, побросала последние вещи в котомку и тихо вышла в пустой коридор. Из комнаты Элисандры не доносилось ни звука, и я надеялась, что сестра еще спит. Чем ниже я спускалась, тем большее оживление наблюдала, а на нижнем этаже замка уже царила суета. Я позавтракала на скорую руку в маленькой столовой, где снова попрощалась с родителями Анжелы и с Дорин. После прошла через большой зал и спустилась по главной лестнице. Меня ожидали четыре гвардейца и небольшой экипаж. Я заспешила, дабы не томить провожатых.

Только я сделала несколько быстрых шагов, как вдруг услышала свое имя, долетевшее откуда-то издалека.

– Кори! Кори!

Повернувшись, я увидела, что Элисандра и Дария, высунувшись из окна, отчаянно машут руками. Сестра посылала воздушные поцелуи. Ее распущенные волосы развевались, словно знамя; она выглядела так, будто только выскочила из постели. Я засмеялась, помахала и отправила пару воздушных поцелуев в ответ.

А затем торопливо подошла к карете и бросила внутрь котомку с вещами и сумку с зельями.

– Собрала все, что нужно? – раздался позади меня голос. Я удивленно обернулась и расцвела.

– Родерик! Ты тоже будешь меня сопровождать?

Он слегка улыбнулся и кивнул.
– Если честно, сам не напрашивался, но лорд Мэттью сказал, что ты важная персона и тебя нужно беречь как зеницу ока. Вот Критлин и выбрал меня.

Родерик помог мне забраться в карету и тотчас отпустил мою руку.

– Но это же замечательно! – воскликнула я. – Теперь ты сможешь познакомиться с Милеттой!

Он рассмеялся и решительно захлопнул дверь.
– Жду с нетерпением.

Я высунулась в окно, чтобы взглянуть на Элисандру и Дарию, по-прежнему глазевших сверху.

– До встречи! – крикнула я и еще яростнее замахала рукой. – Пиши мне!

Родерик оглянулся, чтобы посмотреть, к кому я обращалась, а потом быстро отдал честь, приложив кулак ко лбу. Элисандра и Дария дружно махнули в ответ, словно могли разглядеть моего спутника с такого расстояния. А может, и могли. Вероятно, Дария все время знала, кто поедет со мной в деревню к бабушке, и только по этой причине подошла к окну.

Не то чтобы меня это волновало.

Через пару минут мы тронулись в путь. Пусть и маленькая, карета радовала мягкой ездой. Мелькнула мысль: так путешествовать мне могло бы и понравиться. С Джексоном у меня обычно не было иного выбора, только скакать верхом, что радовало только в самом начале. Вскоре же поездка становилась по-настоящему утомительной. Но теперь в карете я могла читать, мечтать или спать. И первые пару часов я провела именно за последним занятием.

ы отлично провели время в пути, и я, по своему обыкновению, подружилась со всеми гвардейцами. В нашем караване были две запасные лошади, и часть дня я предпочитала ехать верхом. Родерик не претендовал на все мое внимание, так что мне выпал шанс познакомиться с остальными тремя гвардейцами. Один из них, совсем юный и юркий, напоминал мне Шорро, остальные двое были тихими, но добрыми малыми. Они все мне понравились.

Самый интересный разговор состоялся на второй день после полудня, когда рядом со мной ехал Родерик. Мы праздно болтали о постоялом дворе, на котором провели предыдущую ночь, и о том, где остановимся вечером. Потом я спросила Родерика, куда он направится, после того, как оставит меня у бабушки.

– Обратно в замок, – удивился он. – Куда же еще?

– Ты недалеко от Веледора, – заметила я. – Мне показалось, что тебе захочется заглянуть домой.

– Я думал об этом, – признался Родерик. – Но сейчас самое время жатвы, на полях богатый урожай зерна, и каждую ночь будут устраиваться праздники сидра...

– Звучит восхитительно! – воскликнула я. – Поезжай!

Бросив на меня косой взгляд, он сказал:
– Так заманчиво, что я боюсь не найти в себе сил вернуться в Оберн.

Мгновенье я в молчании размышляла над этим.

– Ты думаешь о том, чтобы покинуть ряды гвардейцев?

– Думаю, – сознался он. – Отец прямо сказал, что был бы рад видеть меня дома. Я скучаю по тому, от чего раньше стремился сбежать.

– Но ты говорил... Как насчет той девушки? Той самой, что держит тебя в замке?

– Я никогда не говорил, что тут замешана девушка.

– Ладно, не говорил, но подразумевал, – нетерпеливо ответила я. – Так как насчет девушки? Я считала, что ради неё ты и остаешься в замке.

Родерик ненадолго затих.

– Себе на погибель, – наконец произнес он беспечно. – Это все безнадежно.

Я ощутила, как сердце внезапно дрогнуло, готовое выскочить из груди.

– Тогда... вероятно, мы видимся в последний раз? Вероятно, тебя не будет в Оберне следующим летом?

С легкой усмешкой Родерик снова искоса посмотрел на меня:
– До следующего лета я продержусь. Надо же увидеть свадьбу принца. Такое событие достойно того, чтобы узреть его воочию, и неважно, какие чувства упомянутый принц вызывает.

Обдумав сказанное, я заключила:
– Ты не любишь Брайана.

– Это мягко сказано.

– Именно поэтому ты хочешь вернуться в отчий дом.

Родерик кивнул.

– Если берешь у человека деньги, следует уважать его. Если не уважаешь, не следует насмехаться над ним за спиной. Мне становится все труднее вести себя должным образом. Так что настала пора уходить.

– Что он натворил, что ты его возненавидел?

Я и сама могла назвать с десяток причин для ненависти, но сколько из них было известно Родерику?

– Он слаб и жесток, – не колеблясь, ответил гвардеец. – Он ранит зверей на охоте, а потом не утруждает себя поисками, дабы положить конец их страданиям. Он не способен слушать других. К тому же он глуп.

Я широко распахнула глаза – слишком пламенная речь для человека, чье положение неизмеримо ниже положения принца.

– Надеюсь, ты не болтаешь о таком в казармах.

Он тихо засмеялся.

– Нет. Раньше я ни с кем об этом не говорил. Я могу лишиться не только службы, но и головы. Но ты достаточно благонадежна. В любом случае, ты тоже от него не в восторге.

– Была в восторге, – протянула я. – До этого лета.

– Почему так долго?

– Полагаю, потому что он очень красив и полон жизни. Потому что я привыкла его обожать. Но, похоже, в последнее время все поголовно бросают эту привычку. Кент сказал... – я остановилась и пожала плечами.

– Что сказал Кент?

– Не думаю, что Брайан пользуется успехом среди наместников короля, – промямлила я с запинкой.

Родерик кивнул.

– Даже меньше, чем ты себе представляешь. Во время летнего празднества все наместники привезли с собой собственных стражников. Простой люд треплет языком за вечерней игрой в кости, причем говорит словами хозяев. Никто из приезжих не отзывался о принце благосклонно.

– Но... – начала я, но не могла придумать дальнейшего вопроса.

Мельком взглянув на меня, Родерик, казалось, решил перевести разговор в другое русло.

– Не волнуйся об этом, – небрежно бросил он. – Все изменится, когда твоя сестра станет его женой. Она очаровательная девушка и всеобщая любимица. Господа считают, что она сумеет держать его в узде.

– Если она выйдет за него, – произнесла я очень тихо.

– Они поженятся. Они прошли слишком долгий путь, чтобы повернуть обратно. Поженятся, а я останусь посмотреть, а потом... потом, может быть, вернусь на ферму. Кто знает, что принесут ближайшие год-два?

«Еще меньше счастья, чем я полагала», – сказала я себе, однако вслух не произнесла ни слова. Всякий раз, стоило мне задуматься о будущем, оно представлялось мне все более мрачным.

На следующий день, незадолго до заката, мы подъехали к дому моей бабушки. Разумеется, первой, кого я увидела, была возившаяся в саду Милетта. Бросив свое занятие, она глазела, как подъезжает кавалькада. Вероятно, бабушкина ученица еще никогда не видела столь внушительного зрелища, как королевский экипаж в сопровождении четырех человек в мундирах. Я с удовольствием отметила, что одета она в самое старое свое платье, лицо испачкано грязью, а волосы забраны на затылке весьма невыгодным способом.

– Я снова вернулась к старому другу, – шепнула я Родерику, пока он помогал мне выбраться из кареты. Рассмеявшись, он поставил меня на землю.

Милетта, не тушуясь, устремилась ко мне с приветствиями.

– Кори! Я и не знала, что ты так быстро вернешься! Я-то думала, тебя здесь не будет еще по крайней мере месяц.

Я тотчас же рассердилась.

– Нет, я здесь, и всегда возвращаюсь домой в конце лета. Я написала бабушке, чтобы она меня ожидала.

– Наверное, она забыла об этом упомянуть.

Я выразительно посмотрела на Родерика, чье лицо стало совершенно непроницаемым.

– Куда прикажете отнести вещи, миледи? – спросил он, и я еще никогда не слышала, чтобы он говорил таким торжественным и почтительным тоном.

Опешив на мгновение, я поняла, что гвардеец старается произвести впечатление на Милетту, и была ему очень признательна.

– Позвольте, я провожу вас.

Я провела его через маленький, неприбранный дом. Милетта шла по пятам и болтала, пока Родерик заносил в комнату мой дорожный сундук.

– Твоя бабушка ушла в деревню на весь вечер. У этой девчонки, Кленси, не сегодня-завтра родится ребенок. Я приготовила ужин, но на двоих его вряд ли хватит.

– Тогда мне придется самой себе приготовить, – любезно заметила я. – Извини, Милетта, но я хотела бы осмотреть еще раз карету и убедиться, что ничего не забыла.

Она опять потащилась за нами на улицу, хотя я надеялась попрощаться с другом без посторонних глаз.

– И твою комнату сто лет не убирали. Я просто уверена, что там скопились клубы пыли.

На этот раз я не потрудилась ответить. Заглянув в карету, я быстро огляделась.

– Нет, все забрала, – сказала я, и, приосанившись, отвесила Родерику царственный кивок. – Спасибо, что проводили. Я сообщу лорду Мэттью, что довольна вами.

Сохраняя серьезнейшее выражение лица, мой спутник приложил кулак ко лбу и поклонился так низко, что подмел волосами землю.

– Это честь для меня, миледи, – провозгласил он.

Вскочив в седло, он снова отсалютовал и дал команду выдвигаться. Мне хотелось проводить его взглядом, пока он не скроется из вида, но я заставила себя повернуться к Милетте, которая оторопело наблюдала за происходящим.

– Он обращался к тебе, как к знатной даме, – сказала она.

И мне показалось, что я уловила нотки зависти в ее голосе.

– Это ничего не значит, – сказала я беззаботно. – Вся прислуга в замке именно так обращается к знатным особам.

– Но ты не... – начала было она, но резко захлопнула рот.

– Мне недосуг тратить время на пустую болтовню посреди дороги, – заявила я, направляясь к двери. – Я голодна и хочу что-нибудь себе приготовить.

ледующую пару недель я уныло привыкала к размеренному течению сельской жизни и выясняла, насколько отстала от Милетты в обучении. Полагаю, и она, и моя бабушка немало удивились тому, с какой решимостью я наверстывала упущенное, проводя множество ночей в своей комнате за чтением ветхих книг и приготовлением смесей на жаровенке в своей комнате. Мне единственной было известно, почему я с таким усердием изучаю все, что нужно знать знахарке и целительнице: мне совсем не хотелось становиться разменной монетой в игре регента.

Тем не менее я скучала по сестре и друзьям, и постоянное общество самодовольной Милетты не способствовало приятному пребыванию в доме, который я считала родным. Бабушка, казалось, была весьма рада моему возвращению, – впрочем, не более, чем обычно, – и я, безусловно, не чувствовала себя нежеланной гостьей. Но мое положение как будто еще больше пошатнулось. Я повсюду чувствовала себя чужой.

По мере того как природа окрашивалось в осенний багрянец, все в домике постепенно привыкали к моему присутствию, и жизнь вновь начала доставлять удовольствие. Я присоединилась к бабушке и Милетте на ежегодном деревенском празднике урожая, и мы прекрасно провели время. Были ряженые, состязания, песни, пляски, катания на возу с сеном, благодарственные завтраки и полуночные пиры – непрерывная череда событий.

Несколько молодых людей, в которых я смутно признала сыновей фермеров, явились на эти сборища в нарядных батистовых рубашках и кожаных бриджах, и выглядели свежевымытыми, гладковыбритыми и более привлекательными, нежели я помнила. Я надела красное шелковое платье на один из танцевальных вечеров под звездами и произвела, если можно так выразиться, настоящий фурор. Меня очень порадовало, что я могу обойтись без перешептываний о королевском приданом, чтобы стать главной красавицей местного бала.

На этом празднике Милетта обзавелась собственным кругом поклонников. Хотя я не претендовала ни на одного из них, мне стало интересно, не прибегла ли она к помощи магии, дабы слегка усилить действие своих чар, поскольку она не обладала какими-то особыми достоинствами, а была просто в меру привлекательной, не слишком яркой девушкой. Впрочем, как и ее обожатели.

Как и мои. Но эти ребята были по-щенячьи дружелюбны и по-детски счастливы, и мне не требовалось гадать, не скрывается ли за каждым их словом какой-то тайный смысл. Я отдыхала, слушая добродушные шутки и лихо отплясывая в их объятиях деревенские танцы, и веселилась больше чем когда-либо в замке Оберн.

Я могла бы провести здесь остаток жизни. Здесь, или в каком-то другом, очень похожем на наше селение. И я не собиралась соглашаться на любого жениха, которого предложит лорд Мэттью.

лисандра прислала письмо, добросовестно описав произошедшие при дворе события. В замке с визитом побывали Дирксон и Меган, но на сей раз Меган, кажется, положила глаз на Кента. Хеннеси Мелидонский приезжал на неделю и не раз обо мне справлялся. Брайан провел месяц в Файлине и вернулся оттуда похудевшим и злым.

«Полагаю оттого, что на Файлинской ярмарке вкусил слишком много удовольствий, которые ему недоступны под бдительным оком лорда Мэттью, – писала Элисандра красивым ровным почерком. – Кент заметил, что в следующий раз ему придется сопровождать Брайана в путешествии, и регент, кажется, одобрил это решение. Впрочем, принц собирается в особняк Увреле на зимние праздники, и сторожить его там, видимо, нет нужды, так что Кент будет моим спутником».

Элисандра должна была провести праздник зимнего солнцестояния в поместье Хальсингов, как делала из года в год. Я всегда получала приглашение, но раньше неизменно отказывалась, полагая, что бабушка воспримет это дезертирство еще хуже, чем мое летнее отсутствие. В этом же году у меня появился еще один повод для отказа: нежеланная встреча с Хеннеси Мелидонским, который также был приглашен на праздник к моему дядюшке. Меня на встречу с ним и калачом не заманишь.

Для нас же зимнее солнцестояние прошло довольно спокойно. Поскольку бабушка очень любила этот праздник, мы провели много времени стряпая, зажигая свечи и воздавая благодарности дремлющим духам земли. В саму праздничную ночь мы бодрствовали, разведя огонь в четырех углах дома, чтобы рассеять зимний мрак. Потом мы съели обильный завтрак и с восходом солнца пожелали друг другу удачи и везения в новом году. А весь следующий день мы проспали.

Очередная порция новостей, полученная из замка Оберн, пришла от Анжелы.

Мы начали переписываться довольно давно – год назад я получила от неё первое обрывочное послание, полное новостей и сплетен. Она была отвратительной рассказчицей, зато прекрасным источником сведений. И зачастую я отвечала, только чтобы она продолжала мне писать. Разумеется, я не могла порадовать подругу обилием известий, зато умела складывать слова в занимательные фразы.

Это письмо начиналось достаточно просто, в ее обычной бессвязной манере. Праздники были унылыми, поговорить в замке было не с кем, и даже Дорин уехала. Анжела с нетерпением ждала возвращения Элисандры и, конечно же, Брайана. Хотя из поместья Увреле, где принц провел праздники, пришли очень печальные вести.

«И все потому, что именно туда и сослал лорд Мэттью ту девицу – Тиацу. Помнишь ее? Вероятно, она пыталась увидеться с Брайаном, пока он гостил там, но он, само собой, не захотел. То есть, нам всем известно, что ему не следовало делать то, что он сделал, но ему, разумеется, не хотелось встречаться с ней после всего случившегося. И хотя она безмозглая девчонка, мы думали, что она это понимает. И Тиаца, должно быть, очень расстроилась, когда он не стал разговаривать с ней. Поэтому за день до его отъезда она взяла малыша и спрыгнула вместе с ним с крыши замка. Они погибли. Это произошло посреди ночи, и нашли их только на следующий день. Оба разбились и выглядели ужасно. К тому же их занесло снегом, который шел той ночью. Я думаю, это очень печальная история. Говорят, Брайан не желает ее обсуждать».

«Я рассказывала тебе о своем новом платье? Оно зелено-синее, поскольку это цвета Файлина. Не могу сказать, что питаю особые надежды на этот счет, но Лестер прибудет сюда через пару месяцев...»

Письмо занимало еще две страницы, но мой мозг перестал различать слова. В голове проносились одна за другой картины, дополненные сопутствующими звуками: рожающая Тиаца кричит и корчится в постели; Брайан снова и снова кружит меня в танце; Кент говорит мне: «Вряд ли незаконнорожденные дочери, когда им стукнет двадцать, попробуют получить поддержку в схватке за трон... Мальчики-ублюдки создают больше проблем».

С трудом верилось, что эта бедная девушка сама решила броситься с крыши замка Увреле с малышом на руках. На ум приходили и другие версии того, как всё произошло – более страшные, жестокие и продуманные, в духе честолюбивого человека, чье будущее, так или иначе, находится под угрозой.

Не дочитав, я отложила письмо и вышла на улицу под тусклый зимний солнечный свет, чтобы впитать в себя хоть немного тепла.

еделю спустя Хеннеси Мелидонский явился в дом моей бабушки.

Мы втроем были на кухне, готовили снадобье для заболевшего ребенка, когда услышали стук. Я занималась сложными подсчетами, так что дверь пошла открывать Милетта. Вернулась она через три минуты – удивленная и озадаченная.

– Кое-кто желает тебя видеть, – сказала она, обращаясь ко мне.

Бабушка зорко глянула на меня.

– Кто-нибудь из твоих распрекрасных друзей из замка? – спросила она. – Пойди проверь и пригласи их на ужин.

Закончив отмерять седьмую чайную ложку ворсянки, я поставила галочку на странице с рецептом.

– Это всё я уже добавила, – сказала я Милетте. – Вернусь через несколько минут.

Я подошла к двери и, завидев Хеннеси, буквально окаменела от страха.

– Леди Кориэль, – поприветствовал он, кланяясь в своей обычной небрежной манере.

Милетта оставила дверь широко открытой, и он стоял в проеме, неловко шагнув одной ногой на порог, а второй оставшись на крыльце. В дорожном шерстяном костюме он не казался таким франтом, как в лучшие дни, но для нашего простого селения выглядел ослепительно шикарно. Я разгладила складки коричневого платья, радуясь тому, что оно чистое.

– Лорд Хеннеси, – остроумно ответила я.

Он выпрямился и быстро оглядел комнату.
– Я и не думал... Я знал, что вы живете с бабушкой, но не предполагал... Простите, что так глазею.

Я почти пожалела его, но была вынуждена признать, что мое сердце начало неуверенно отплясывать джигу. Он не был таким гордым, как, скажем, Брайан, не обладал такими связями, как Кент, но знал, как почитается в его семье благородство, которым здесь и не пахло.

– Да, мы ведем простую жизнь, – бодро проговорила я, сделав вид, что не заметила его потрясения. Я не хотела смущать его еще больше, выражая свое возмущение или огорчение. – Путешествие было долгим? Могу я пригласить вас войти и отдохнуть с дороги? Моя бабушка и ее ученица заняты на кухне, иначе я представила бы их вам.

– Нет, я... хорошо, если найдется что-нибудь освежающее, – согласился он, словно собирал всю волю в кулак. – У вас есть... сидр, или, может быть, эль?

– Лучший сидр в восьми провинциях, – улыбнулась я. – Проходите.

Закрывая дверь, я выглянула наружу и увидела кортеж примерно из десяти человек, толпившихся на дороге, ведущей к нашему дому. Хорошо, что у Хеннеси был эскорт. Едва ли он станет томить людей долгим ожиданием.

– Присаживайтесь, – предложила я, указывая на немного обшарпанный стул. – Я быстро.

Я поспешила на кухню, где под удивленным взглядом Милетты наполнила сидром два кубка – для гостя и для себя. Бабушка наблюдала за мной с усмешкой.

– Я так понимаю, совсем не то, к чему он привык в Оберне, – догадалась она.

– На самом деле, все не так плохо, – сказала я и вернулась в гостиную.

Хеннеси притулился на старом стуле с деревянной спинкой. Я протянула ему кубок и села в кресло-качалку.

– Путь был долгий? – снова спросила я.

– Сегодня прошли тридцать верст. И больше сотни от Оберна, – сообщил он, отпил сидр и расцвел. – Превосходно! – И сделал глоток побольше.

– Готовят здесь, в деревне. Наш сидр славится по всему Котсуолду. Если он вам понравился, могу дать бутылочку с собой.

– А может, я остановлюсь в деревне и куплю его сам.

– Хорошая идея. Остановитесь в таверне Дарбина. Бело-красный дом – вы увидите его сразу на въезде в деревню.

– Обязательно последую совету.

– Значит, вы были в Оберне на праздниках? – спросила я. – Что же вас привело так далеко на юг?

Задав этот вопрос, я поняла, что совершила ошибку, предоставив ему возможность дать прямой ответ.

– Вы привели.

В наступившей напряженной тишине, я едва слышно выдохнула:
– Я польщена.

Хеннеси поставил опустевший кубок и подался вперед, но я находилась достаточно далеко, чтобы он смог дотянуться до моей руки.

– Леди Кориэль, ни одно женское общество, кроме вашего, не дарило мне такого величайшего удовольствия. Я скучал по вам с тех самых пор, как вернулся в Мелидон, и часто о вас думал. Я лелеял надежду, что вы приедете на праздники к своему дяде, но вы не появились. И я должен был вас увидеть.

– Лорд Хеннеси, – мягко начала я.

Но он и не думал прерываться.

– Понимаю, что вы молоды. Знаю, что я неромантичная натура. Но я неплохой человек, с приличным достатком, и мой брат в ближайшие несколько лет станет королевским наместником. И это делает меня весьма завидным женихом для любой женщины – и смею надеяться, таковым стану и для вас. Я намерен просить вашей руки у вашего дяди.

Должна сказать, что еще никогда этот человек не нравился мне так, как сейчас, когда он сделал это не изысканное, а скорее деловое предложение, умудрившись ничем меня не обидеть. Я и подумать не могла, что ему по силам подобный поступок. Но даже этот подвиг не пробудил во мне желания выйти за него замуж.

– Лорд Хеннеси, – обратилась я еще мягче. – Это большая честь для меня. И я знаю, что и дядя, и регент обрадовались бы такому моему выбору. Но сейчас я не стремлюсь выйти за кого-либо замуж. Меня не прельщает придворная жизнь – ни в Оберне, ни Мелидоне, что, в общем-то, одно и тоже. Я верю, что вы хороший человек. Действительно, верю. Но я не думаю, что вы мне подходите.

Лорд Хеннеси откинулся на спинку стула, скорее расстроившись, чем рассердившись, и моя симпатия к нему лишь возросла.

– Мелидон далеко не такой помпезный, как Оберн, если это что-то значит для вас, – заверил он. – Порой мы месяцами не видим никого, кроме членов семьи.

– Звучит соблазнительно, – сказала я лишь с самой крошечной долей ехидства в голосе.

– Вы будете делать, что вам угодно. Проводить много времени с сестрой, много времени с вашей... вашей бабушкой здесь. Я не стал бы сильно вмешиваться в вашу жизнь.

– Лорд Хеннеси, – вновь обратилась я как можно ласковее. – Я не хочу выходить за вас замуж.

Довольно продолжительное время он молча глядел на меня. Его близко посаженные глаза казались такими несчастными, что у меня защемило сердце. Я была готова на все, чтобы поскорее завершить этот разговор.

– И это ваше последнее слово? – спросил он наконец.

Я встала, поставила свой бокал и протянула руку. Он неохотно поднялся и взял мою ладонь.

– Нет, – ответила я. – Мое последнее слово таково: я хотела бы, чтобы мы остались друзьями. Если я не слишком многого прошу.

– Сомневаюсь, что буду часто вас видеть, – сказал он, пожимая плечами. – Я редко бываю в Оберне.

Я изо всех сил старалась не рассмеяться, услышав это нелюбезное замечание: мне все еще было жаль отвергнутого кавалера.

– Что ж, тогда я была бы рада узнать, что вы не очень строго осудили меня за сегодняшний отказ.

– Мне будет грустно, я полагаю, – признался он. – И вы не сможете этого изменить.

– Изменила бы, будь моя воля, – сказала я.

Он отпустил мою руку.

– Я должен идти. Не думаю, что после всего случившегося задержусь здесь.

– Тогда позвольте оказать вам последнюю любезность, – попросила я. – У нас припасено два бочонка сидра. Разрешите, я наполню для вас кувшин в дорогу, в качестве прощального подарка. – Он заколебался, явно собираясь отказаться, и я добавила: – Так я буду уверена, что вы не держите на меня зла.

– Хорошо, – согласился он. – А потом я должен уехать.

Я снова поспешила на кухню, взяла один из пустых кувшинов, стоявших рядком на полке, и наполнила его сидром почти доверху. Затем, порывшись в кладовой на полках с сухими травами, я отыскала бутылку с гореборцем, который и добавила в кувшин, перед тем, как его закупорить. Напоследок я сильно встряхнула сосуд, дабы перемешать содержимое.

Бабушка и Милетта молча наблюдали за мной.

– Подарок другу в дорогу, – объяснила я с легкой улыбкой. – На память, так сказать.

– Гореборец тут не поможет, – возразила бабушка. – Он отшибает память.

– Знаю, – произнесла я. – В этом и суть.

Когда я вернулась в гостиную, Хеннеси уже нетерпеливо переминался в дверях. Он просунул палец в петлю у горлышка кувшина и серьезно поблагодарил меня за подарок.

– Счастливого пути, – попрощалась я. – Желаю всего наилучшего.

Он кивнул, окинул меня долгим взглядом, а потом решительно направился к своей лошади. Я проводила удаляющуюся кавалькаду и весь оставшийся день грустила.

ледующие новости, которые я получила из Оберна, оказались еще мрачнее.

Письмо от Элисандры пришло три недели спустя, и я по привычке вскрыла его, как только взяла в руки. Первые строки были посвящены вопросам о моем здоровье и ответам на некоторые пустяковые замечания, сделанные мной в последнем письме. Во втором абзаце сестра упоминала о том, что на обратном пути из поместья Хальсингов они с Дарией побывали на Файлинской ярмарке, где провели несколько дней, только и делая, что совершая покупки – что бесконечно радовало меня и вместе с тем настораживало.

Третий же абзац заставил меня замереть посреди гостиной и впиться глазами в текст.

«После долгих размышлений и продолжительной тайной встречи с дядей Джексоном лорд Мэттью решил, что моя свадьба с Брайаном должна состояться этим летом, как и было намечено. Полагаю, он так долго откладывал оглашение этого события из-за затянувшихся переговоров с Дирксоном Трегонийским, которые так или иначе не увенчались успехом. Даже Кент доподлинно не знает, почему сорвалось соглашение с Дирксоном, но лорд Мэттью вернулся оттуда три дня назад в совершенной ярости. А вчера объявил о моей свадьбе.

Здесь царит суета, потому что он назначил бракосочетание на день летнего солнцестояния, и мы должны подготовиться всего за несколько месяцев. А каждой невесте известно, что этого времени едва хватит, чтобы завершить приготовления к свадьбе! К счастью, регент сам взялся составить список гостей. Мне остается беспокоиться лишь о платье. У мамы есть кое-какие мысли насчет чаепитий, завтраков и балов, и я поручу это ее заботам. Мама, конечно, в восторге – она так долго мечтала об этом дне.

Я сказала Брайану, что хотела бы самую простую церемонию, и он согласился с тем, что у каждого из нас будет по два свидетеля. Он выбрал Кента и Холдена Веледорского. Разумеется, я хотела, чтобы моей подружкой невесты была только ты, но решила пригласить и твою подругу Анжелу, раз мне полагаются две свидетельницы.

Есть и другие новости, которые, я уверена, тебя заинтересуют. Когда Брайан возвращался из замка Увреле, у него, по всей видимости, произошла стычка с разбойниками, которые пытались напасть на него, не подозревая, что перед ними августейшая особа. Настоящая опасность ему не грозила, поскольку он путешествовал в сопровождении двадцати человек, но гвардеец Родерик (которого ты наверняка помнишь) отличился, защищая принца. Так что, теперь Брайан назначил его своим личным телохранителем и постоянным сопровождающим. Как ты понимаешь, это большая честь, хотя у меня не было возможности спросить самого «личного телохранителя», доволен ли он новой должностью.

И последнее, а потом я действительно должна отправить это письмо. Примерно неделю назад Хеннеси Мелидонский заезжал в Оберн, возвращаясь домой из путешествия по южным провинциям. Кент впоследствии рассказал, что его отец был крайне озадачен поведением Хеннеси. Ты, должно быть, знаешь, что Артур Мелидонский настаивал на союзе с замком, и ты должна была его обеспечить. Но, по словам Кента, Хеннеси сообщил лорду Мэттью, что решил искать другую невесту, и поскольку он осознает, что нарушает договоренность, готов пойти на уступки. Кент сказал, его отец боялся, что ты откажешь Хеннеси, и обдумывал, как принудить тебя к этому браку, а теперь бедный регент зашел в полный тупик.

Мы с Кентом предположили, что Хеннеси приехал к тебе в деревню, сильно растерялся, увидев, как ты живешь, и не смог заставить себя сделать предложение. Я могла бы тебе посочувствовать, не знай я, что тебя не прельщал брак с ним – и сейчас сообщаю тебе об этом, просто чтобы успокоить. Но не думай, что лорд Мэттью про тебя забыл! Скорее всего, он уже замышляет выдать тебя замуж за другого политического союзника, так что готовься к тому, что у тебя не будет отбоя от ухажеров на моей свадьбе.

Ох, Кори, я ужасно по тебе скучаю. Считаю месяцы, недели и дни до нашей встречи. С любовью, Элисандра».

Я три раза перечитала письмо. В нем было столько всего, что заставляло задуматься, вызывало беспокойство и трепет! Элисандра, которая все-таки выходит замуж за Брайана – превратится ли ее жизнь кошмар, или сестра, подобно Кенту, сумеет как-то обуздать своенравного принца? Родерик стал личным телохранителем Брайана – эта новость, должно быть, порядком разозлила тоскующего по дому гвардейца, откровенно признавшегося в ненависти к принцу.

Единственным светлым лучиком в письме стала весть о Хеннеси. Было приятно сознавать, что в этом безотрадном мире есть хотя бы один человек, которого не осаждают тревоги и неприятности, и что именно я подарила ему этот покой. Слабое утешение, но на сегодняшний день это все же лучше, чем ничего.

етыре месяца спустя я направлялась в замок Оберн, чтобы провести лето при королевском дворе и стать свидетельницей свадьбы моей сестры и принца.

Настроение от переводчика...


_________________

Спасибо за продолжение

Ох как все быстро пошло. Несчастная Тиаца убила себя и малыша или была убита (я тоже плохо думаю о принце и его окружении, да-да).
Теперь свадьба Эли с Брайаном. Отказ Кори и вероятные новые знакомства, с другими претендентами на руку и сердце...
А эпизод со спасением принца и назначением Родерика очень подозрителен. Могли подстроить и то, и другое, думаю.
_________________

Хорошо, что с Хеннеси решился вопрос. Кори ему отказала , а потом "успокоила" сидром с гореборцем. Из Оберна приходят грустные письма.
И Кори едет на свадьбу Элисандры. События развиваются. Думаю, что не сказочные.

Нюрочек, ЛаЛуна, Nadin-Z, Архивариус, прекрасный перевод и прекрасное оформление! Спасибо!

А Хеннеси оказался неплохим мужиком Но Кори нужен только самый лучший! Так что хорошо, что Хеннеси получилось успокоить и отвадить так удачно.
А вот в царственных кругах тучи все сгущаются. Тиацу с сыном безмерно жаль. И кто виноват в их смерти... Вопросов, как и у Кори, масса. А тут еще и Родерик попал в личные телохранители. Тяжко ему, тем более что и поделиться не с кем.
Вопрос со свадьбой уже решен, дата назначена... Это лето, я так понимаю, будет решающим? Ой, что будет, что будет...

Спасибо за новую главу, девочки!
_________________

Спасибо огромное за продолжение! Сейчас нет возможности написать. Однако события и развиваются!
___________________________________

Девочки, огромное спасибо за новую главу!
Одного нежеланного ухажера отвадила, но настораживает надвигающаяся свадьба: сможет ли отбиться снова, и будут ли они хотя бы достойные, как Хенесси, люди, или и до его уровня не дотянут.
Тревожно...
_________________

Аня, Юля, Надежда, Ира, СПАСИБО за прекрасный перевод и оформление! Столько событий в новой главе, время просто побежало.
_________________