хомячок:
» Глава 8 часть 2
Мы спускаемся по ступенькам ресторана.Иду за Наташей, сексуально виляющей бедрами на тонких шпильках. У меня есть похожие. С собой привезла: вдруг свидание, а я не при параде? Туфли проверенные, разношенные, почти родные. Не раз выручали на корпоративах. Правда, нет желания идти ни на какие свидания.
Лично мне никто не говорил, что довезет. Это предполагается, но я уже ни в чем не уверена. Потому медлю, прежде чем садиться в машину, и Домовому приходится изогнуться, чтобы открыть заднюю дверь; Наташа уже на переднем сидении.
- Забыл, что английские королевы и знаменитые Алены Вороновы не умеют открывать двери. Извиняюсь, - в голосе Сергея Дмитриевича издевка.
- Не приставай, Серега. Половина ночи прошла. Алена устала, - почему-то Наташе очень нужно замолвить за меня доброе словечко. В Москве, помнится, она не испытывала ко мне нежных чувств. Своеобразная жалость к оставшейся у разбитого корыта коллеге в то время, когда твоя жизнь сложилась благополучно.
Молчу. От меня ответа не ждут.
В машине отчетливо пахнет яблоком. Прикрываю на секунду глаза: действительно, устала. Кружится голова. Еще бы кофе, горячий душ – и мою узкую твердую койку на кухне. И чтобы никто не приставал с жалостью и расспросами.
Машина огибает ресторан, проезжает мимо главного входа.
Яркая вывеска потушена. Здание освещают фонари и редкие разноцветные лампочки около входной двери, которые горят ночью, намекая прохожему: едва настанет утро, распахнутся двери заведения, и ненавязчивый запах вербены в коридоре окутает вошедшего. В залах до блеска натерты полы и подсвечники, белейшие скатерти (до открытия заведения моют и гладят три таджички), приятная музыка, спокойная обстановка. Каждый день - праздник, а мы – его устроители.
Праздник должен продолжаться, всегда продолжаться, верно?
Наташа щебечет о ерунде, почти не различаю Сергея Дмитриевича. Голоса сливаются в тихий гул. Мерно укачивает машина, клонит в сон от выпитого почти на голодный желудок пива…
- Эй, Алена Воронова! Ау! Тебя куда везти?
Глаза слепит включенная диодная лампочка. Чуть не называю старый московский адрес. Вовремя спохватываюсь, вспоминаю название улицы и номер дома Андрея.
- Окей! Тут недалеко. Не спи больше, - Серей Дмитриевич заводит мотор.
Я одна с ним в машине. Проспала прощание Наташи и ее, уверена, эффектный выход с впечатляющим переставлением ног из Рено на бренный асфальт.
Молчим. Поздно, завтра день такой же тяжелый, как сегодня: выходные в ресторанах - масса заказов. Работать мне, бегать по этажам, наблюдать за всеми и где-то помогать – Сергею Дмитриевичу. Он тоже устал, и далеко ли ему ехать после того, как отвезет меня, неизвестно. Но он не ноет, как тяжело и хочется спать.
Это мне нравится.
Общаться не о чем: выдохлась, сдулась легко воркующая обо всем на свете Алена Воронова. Очаровывать Серегу, как его зовет Наташа, незачем. Он, без сомнения, привлекательный, но Сусанна расстреляет за сына. И места лишит: тружусь и так на птичьих правах. Последнего хочется избежать больше, чем козней матери Домового.
Не хочу увольняться. Забавно здесь.
Минут через пять Сергей Дмитриевич останавливается около моего сегодняшнего пристанища.
По привычке ищу глазами знакомые окна. Дыхание перехватывает, тело сводит судорогой от неожиданности: в них горит свет!
Андрея не должно быть дома. Когда уходила, свет был везде выключен. Уж на кухне – сто процентов, это же моя комната!
Домовой откровенно давит зевок. Сейчас мне придется выйти из уютного яблочного салона и топать к подъезду. Ночевать, видимо, тоже там, а утром дождаться Андрея на улице: в квартиру меня ничем не заманишь.
… Или сразу вызывать наряд?
- Подожди минуту, - голос ощутимо дрожит. Нервы, нервы…
- Что такое? – Сергей Дмитриевич резко поворачивается.
«Андрей просто не пошел к Злате и остался дома», - мысль успокаивает.
Надо проверить. Если Андрей дома, он не спит. Если у Златы, нечего спать, когда посторонний в квартире.
- Брату позвоню. Его дома нет, а свет горит.
- Проверяй, - Сергей Дмитриевич лениво отворачивается от меня, откидывается на сидение и прикрывает глаза рукой. В воров не верит: я и сама слегка расслабляюсь от его равнодушия к моей проблеме. Пора пропить курс каких-нибудь таблеточек посильнее, что ли?
Андрей берет трубку почти сразу.
-Да, Ален. Привет. Когда домой? Я тебя жду.
- Ты не поехал к Злате? – уточняю, облегченно вздыхая.
- Да я… не планировал, - удивляется мелочь, - не, у меня были задумки, но не случилось. Я дома.
- Сидишь на кухне, - замечаю утвердительно.
- Ты ясновидящая? Или в такси сидишь?
- Почти. Сейчас зайду.
- Тебя встретить? – маленький заботливый друг!
- Я большая девочка. Поднимусь как-нибудь, - возражаю ворчливо и кладу трубку.
- Все нормально? Брат на месте? – Домовой опять разворачивается и начинает изучать меня слишком уж пристально.
Киваю и перехватываю удобнее сумку.
- Да. Зря беспокоилась.
- Хороший у тебя брат, - тянет сын Сусанны, выделяя многозначительными интонациями первое слово, - не торопись…
- Хороший, - повторяю за Домовым, чувствуя в интонации нечто большее, чем просто интерес, - хоро-оший.
Слово – ни о чем. Что значит – хороший? Так не описать Андрея.
Андрей заботлив и отзывчив: только такой приютит старую знакомую без лишних слов и сексуальной подоплеки.
Андрей привлекателен: его широкие плечи, высокие скулы и темные проницательные глаза заставляют иногда екать мое сердце, пусть я ни на что не имею права претендовать.
Андрей добр: сколько лет его знаю, всегда был душевным малым. Не мягкотелым, не желающим быть положительным напоказ.
Особое состояние души, когда стремишься сохранить даже тонкий стебелек, выросший на камне, и тащишь его под веселые смешки более равнодушных к победе маленькой травинки друзей. Когда-то я была такой. До Москвы. До Воронова. Не совсем, но где-то… в чем-то…
Он бывает разным. Недовольным, колючим. Молчаливым, усталым. Светящимся счастьем ожидания. Серьезным, строгим, особенно когда читает свои конспекты или книги: поджимает губы, слегка хмурится, трет рукой лоб. И неизменно отказывается от чая, когда я заглядываю в его комнату и предлагаю заварить.
Я же не поплыла еще, нет? Просто давно его знаю.
- Ну, спасибо, что подвезли, Сергей Дмитриевич, - разражаюсь наконец прощальными словами.
- Да просто Сергей, знаменитая Алена Воронова. Или проще – Серега. Не при Сусанне Ашотовне, разумеется, - вот теперь Домовой доброжелателен. Значит, меня приняли в закрытый вип-клуб тех, кому Сергей Дмитриевич улыбается.
- Тогда я - просто Алена, - хмыкаю. Тяну время, делаю вид, что ищу ключи в сумке: продолжает кружиться голова. Сегодня чуть не упала в ресторане, почти ничего не ела, а в конце добавила пива и нервов. Я вообще до кухни доползу?
Открывается подъездная дверь. Андрей стоит в проеме, широко распахнув дверь и придерживая ее рукой. Узнаю его бритую голову, плечи и светлую майку со спортивками. Не ложился, раз так быстро вышел.
- Вот и познакомились. Кажется, брат вышел?
- Да, он. Спасибо, что подвез.
- Не за что. Увидимся завтра, Алена, - говорит Домовой ласково.
На автомате вылезаю из машины, борясь с подступающим головокружением. Незаметно, как мне кажется, хватаюсь за капот.
Все в порядке. Андрей меня видит и ждет.
Мальвина:
Ой, что-то будет. Андрей дома, ждет. Олеся в полубессознательном состоянии...Тормоза не работают...
И Серёга знает, что Злата дома...одна...
хомячок, спасибо за продолжение!
Наядна:
Спасибо за продолжение!
Конечно ждем!
Отдыхать и есть Олесе надо.. а то так недалеко и в обморок упасть
Tyumensquirrel:
Спасибо большое за новую главу!
Я пока не понимаю расклад кто с кем и куда, с большим интересом буду ждать новых поворотов сюжета).
хомячок:
» Глава 8 конец. Глава 9. часть 1
В голове туман. Ладно, не так выразительно: шатает и подташнивает. Прохладный ночной ветерок не помогает справиться с дурнотой. Еле переставляю ноги. Цель – подъезд и темная фигура Андрея рядом. Свет в какой-то момент пропадает: дверь закрылась, Андрей идет мне навстречу. Сзади - звук отъезжающей машины. Домовой уезжает. Замечательно.- Это не ваш дед, который развозит обычно, - вместо приветствия.
Хватаюсь за руку Андрея. Дошла.
- Нет, не он, - выдыхаю с трудом. Ох, не надо было пить…
- Алена, - Андрей приподнимает пальцами мой подбородок, - с тобой все нормально?
- Голова кружится, - успеваю сказать.
И перед глазами совсем темно.
Глава 9.
- С тобой все нормально? Точно-точно?
Я заору, если она снова повторит данную фразу. И пусть меня выгонят из «Фрау Мюллер»!
Готова рыкнуть не по-детски на заботливую Злату. В десятый раз сдерживаюсь: широко раскрытые голубые глаза полны участия.
Хороша, чертовка. Пусть и в баклажанной одежке. Чепец тоже присутствует. И я в невыносимом чепце, как же без него. Чешется кожа на затылке, где прилегает резинка. Обчесалась уже вся!
Она дежурит рядом со мной. Конечно, убегает по заказам, выносит подносы, но постоянно чудесным образом оказывается рядом. Оценивает мое состояние: смотрит на лицо, на руки.
Тихо бешусь и сжимаю подносы сильнее. Скоро один в моих руках точно лопнет.
И хуже всего, что о моем состоянии знают и Катя, и Алина. И - ужас какой! – Домовой.
Он дежурит тоже. Нет, Злата мне не сказала, что поделилась с начальством. Сергей Дмитриевич проходит мимо, смотрит внимательно, идет дальше по своим делам. Можно подумать, он проявляет недвусмысленный интерес к моей скромной персоне, но я понимаю: здесь совершенно другое.
В воскресенье с понедельником мною было съедено столько еды, с каким количеством за неделю не справилась, и устроен моцион: выгул больной сестры под ручку в парке. С одной стороны – Андрей. С другой – Злата. Оба старательно делали вид, что просто дышат воздухом, хотя в любую секунду были готовы подхватить падающую в обморок Алену, потому расположились так предусмотрительно.
Веселенький солнечный денек, мамочки с колясками и бегающими детьми. Шум, гам, мороженое, струи фонтанов… И наша троица.
Но сил спорить не было, и я покорно, как овца, шла с ними рядом. После того обморока ночью, когда Андрей на руках донес меня до кухни, осознала: случившееся – это слишком.
Слишком они со мной возятся, помогают. И я слишком сильно переживаю, или чего там еще делаю.
Порылась в интернете, посмотрела лекарства успокаивающие. Почитала несколько статей про расставание и депрессии.
Не представляю, что больше помогло, но сегодня ощущаю себя намного бодрее.
Афоризмы Воронова пока не вспоминаются.
- Я пошла относить чашки и за десертом для второго столика, - указываю на поднос, который минут пять стоит возле меня. Не торопилась уходить, сладкое ждут минут через десять, но вырваться из-под надзора необходимо, - если мои столики позовут, подстрахуй. Плиз.
- Без проблем. Донесешь?
Одариваю гневным взглядом. Злата очаровательно краснеет и опускает глаза.
«Ненужный вопрос сейчас был», - не произношу исключительно из-за благодарности к данной особе и некоего подобия восхищения и приязни, которое вызывают такие девчушки, как она.
Обо мне давно никто не заботился, как Андрей со Златой.
Прохожу раскачивающиеся в разные стороны двери спиной ( нехитрому фокусу научила меня Алина – чтобы ничего не разбить не вовремя шатнувшейся дверью), начинаю спускаться по лестнице. Слышу голоса поднимающихся по ней людей.
Один – самый противный и нежеланный – Сусанны. Почему ее занесло к холопам-то? Второй – мужской. Мужчина явно немолод, но голос профессиональный, хорошо поставленный. Не могу объяснить критерии определения ведущих, но с вероятностью процентов девяноста скажу: профессия мужчины именно такая. Не я ли слушала часами, как занимался Никита голосом?
Очень работяще семеню по лестнице, сжимая в руках поднос, на котором пара пустых чашек: их несу на мойку вниз.
- Роман, вы мне льстите… - несется кокетливое из-за поворота. Благоразумно останавливаюсь на широком пролете лестницы между этажами, отступая к единственной двери, ведущей в небольшую комнатку без окон. Там ящики со сменной одеждой, и там же по утрам гладят скатерти таджички. Эдакая "бытовка". Уютно - хоть живи.
- Сусанна Ашотовна согласна, - голос Сереги. И тут же показывается вся делегация: Сусанна в муарового цвета платье, Серега в старых джинсах и рубашке в черно-красную клетку. Третий неизвестный – высокий полноватый мужчина лет сорока пяти - в черном строгом костюме.
- Значит, по деньгам договорились, - мужчина по имени Роман глядит на меня равнодушно и отворачивается, Сусанна не замечает, а Домовой, идущий позади всех, хитро подмигивает.
- Ох, как вы меня разоряете, Рома-ан, - взмахивает руками Сусанна; троица скрывается за дверью в верхний зал.
Продолжаю свой путь с подносом вниз. После мойки заскакиваю за капкейком и вишневым штруделем с мороженым к Кате.
- Вернулся – не запылился, - ворчит Катя, красиво раскладывая по тарелкам заказы и поливая штрудель сиропом, - заглянул ко мне…
- Ты о ком? – интересуюсь небрежно, представляю примерно: речь пойдет о собеседнике Сусанны.
- Роман Геннадьевич. Наш дорогущий ведущий. Он уходил, но вот вернулся. Работы, что ли, совсем нет?
- А чем плох его приход?
- Он-то не плох, - Катя заканчивает и вручает мне поднос с тарелками. - Притащить может того, кого не надо.
- У вас одни тайны, - фыркаю. Никогда не думала, что стану сплетницей. Ан нет. Любопытно же!
- Да какие тайны, Ален? Глупость одна, - серьезно глядит мне в глаза Катя и сразу отворачивается. Догадываюсь: больше разговаривать она не собирается, и послушно несу заказ в верхний зал.
Там за одним из столиков замечаю Сусанну с Романом: разговор, видимо, не закончен. С ними нет Сергея Дмитриевича, и понятно, почему: работать надо.
Вечный муравьишка. Как жаль, что нет характера бросить мать, жить своей жизнью...
Наблюдаю за Романом Геннадьевичем. Мужчина из советских фильмов, так назвала бы его образ. Правильные крупноватые черты лица, благообразный умный взгляд, несовременная обходительность – целование ручки Сусанны, например.
- Роман Костомаров. Пятьдесят один год. Работает ведущим, певец. Двухэтажный дом в черте города, несколько машин. Дача за городом. Холост. В очень активном поиске женщины помладше.
Домовой стоит рядом, прислонясь к стене, рассматривая меня, подглядывающую в щелочку двери, с чертовски глумливым видом. Прищуренные каре-зеленые глаза насмешливы - и в то же время грустны. Грусть незаметная, прячущаяся в выражении лица, а в словах - за подколом, да я слишком сильно испытываю свою боль, которая обнажает нервы – и помогает видеть незаметные остальным вещи.
- Я думала, он моложе, - ни лицо, ни голос не выдает мыслей и чувств. Не собираюсь никого жалеть, копирую циничный тон Домового.
- Молодится, - морщит лицо и поводит плечами Серега, - его работа – выглядеть презентабельно. На это брошены все силы.
- Заметно, - бросаю холодно.
Вновь аккуратно выглядываю в щель. Мы в одной лодке с Серегой – потрясающее ощущение родства. Оба выкинутые из жизни, с сомнительной судьбой и материальным положением. Я – потому, что поставила не на ту лошадь. Он… Не разобралась.
- Мне все равно на его дом и машины. Фиолетово, - отрезаю с насмешкой.
- Говорю, потому что ты крайне пристально его рассматриваешь. Чтобы… допустим, чтобы не терять время. От кого узнаешь столько информации сразу?
- Меня никогда не привлекали пожилые мужики. Вообще, я на Сусанну Ашотовну…
Серега, не дослушав, начинает смеяться.
- На мою маму не смотрят, прицениваясь.
- Я так смотрела? – удивляюсь напоказ. Признаюсь, мои наблюдения были иного плана, однако квартирные и денежные вопросы решают многое.
Еще раз выглядываю в щелку - трудно контролировать себя. Ни сном ни духом, зачем Серега распинается, но предложение, как бы сказал Воронов, заманчивое.
Тьфу ты. Но соседство вороновского афоризма и мужчины рядом радует.
- А то! – веселится отчего-то Домовой, - вот дополнительная информулька: на обычной козе не подъедешь. Придется выглядеть классно!
-Да только дурочки верят, что на серых мышек обращают внимание, - медленно проговариваю древнюю аксиому, все еще пялясь на беседующих Романа и Сусанну. Почему же у вас так все сложно, в маленьких городочках? Тайны, тайны. Словно нахожусь в каком –то закрученном детективе Агаты Кристи. Пытаюсь соединить разрозненные кусочки мозаики, только понятия не имею, что за рисунок у нее. Прикладываю то так, то эдак. Несколько соединенных частей уже есть, но новые частички сводят к нулю прошлые находки…
- Он Сусанну Ашотовну клеит, - поражает догадка. « Ты из мести, вредности откровенничаешь» - об этом, естественно, молчу.
Однако Серега возвращает меня на землю:
- Ни разу. У них с Сусанной Ашотовной давнишняя дружба. Связана она с деньгами. Мужик он, кстати, жадноватый. Поэтому спелись: каждый умеет считать свои деньги.
«А ты не умеешь», - чуть не ляпаю я.
Впрочем, какое мне дело до жизни Домового.
- Яс-сно. Богатый, жадный, старый. Какую информацию еще нужно о нем иметь? – добавляю, вредно улыбаясь.
-Что он готов финансировать прибыльный проект, знаменитая Алена Воронова.
Мальвина:
Спасибо за продолжение!
хомячок писал(а):
Роман Геннадьевич. Наш дорогущий ведущий.
Неспроста видимо он появился.
А Домовой и Олеся оказались в одной лодке.
хомячок:
Дорогие читательницы, спасибо за комментарии! я не всегда успеваю отвечать, но обязательно читаю все, что пишете.
LiLinochka,
Мальвина писал(а):
хомячок писал(а):
Роман Геннадьевич. Наш дорогущий ведущий.
Неспроста видимо он появился.
А Домовой и Олеся оказались в одной лодке.
Роман Геннадьевич. Наш дорогущий ведущий.
Неспроста видимо он появился.
А Домовой и Олеся оказались в одной лодке.
Они будут, так сказать, еще более в одной лодке, чем сейчас)))
Я же обещала много мужУков вокруг Олеси? вот еще один))
маркуся писал(а):
это какой проект?
Олесю слили?
Олесю слили?
нет. наоборот. Хотят свести знакомство. Проект по зарабатыванию денег, конечно. Это часто у артистов. позже опишу
-knigomanka-:
Ох, так нечестно!
Сильный соперник достался Андрею! Сергея тоже необходимо пристроить в хорошие руки)))
Вот уж точно тайны мадридского двора в этом ресторане, нам на радость
А Олеся тем временем немножко оживает. Злата хоть и совершила хороший поступок по отношению к артисту, но все равно не вызывает доверие. Может это ревность?))
хомячок, спасибо за продолжение
