На крыльях Феникса (СЛР 18+)

Мирон открыл дверь квартиры, пропуская Ольгу вперед. Даже немного подтолкнул, видя ее робость.
– Проходи, проходи. Смелее.
Полина выбежала навстречу, немного растерянно воззрившись на гостью. Это, однако, не помешало ей продемонстрировать мужу радость от встречи. Мужчина сгреб ее в объятья, короткие, но такие пылкие, что Ольга смутилась. Она не хотела приходить, но Мирон настоял. Почти заставил, почему-то решив, что ей необходимо попасть к ним на ужин.
Смотрела на Полину, едва ее узнавая. Сейчас перед ней находилась не роскошная, уверенная в себе бизнес-леди, а почти юная девушка. Длинные волосы перехвачены в хвост на затылке. Из одежды – только длинная рубашка, явно мужская. Было совершенно очевидно, что на гостей она не рассчитывала. Но, высвободившись из рук Мирона, улыбнулась Ольге ¬ – светлой, открытой улыбкой.
– Привет! Рада тебя видеть в нашем доме. Ничего, что я на ‘ты’?
Ольга выдавила из себя улыбку в ответ:
– Я только за… Извини… за вторжение…
– У меня как раз готов ужин, так что «вторжение» вполне вовремя. Раздевайтесь.
Мирон покачал головой.
– Родная, я только Ольгу завез. У меня важная встреча.
– Но ты же поужинаешь?
– Не сейчас… Когда вернусь.
Заявление Мирона было неожиданным не только для его жены. Ольга ни о какой встрече не знала. Хотя… ей-то он точно не обязан отчитываться о своих делах.
Мужчина еще раз притянул к себе Полину, на мгновенье прижавшись щекой к ее лицу. Этот короткий жест сказал намного больше, чем можно было бы вложить в слова. Ольга даже зажмурилась, почти физически ощутив сокровенный поток нежности, окутывающий стоящих перед ней супругов.
Уже уходя, Мирон прошептал жене:
– Лин, ты постарайся хоть чем-то ее накормить. Она утверждает, что сыта, но ее уже качает. Можешь силой, если будет сопротивляться.
Полина рассмеялась.
– Мы лучше попытаемся договориться. Да, Оль? Никогда не кормила никого силой, и вряд ли смогу это сделать. Да и не сторонница я подобных мер, ты же знаешь… – и, скользнув губами по лицу мужу, прикрыла за ним дверь.
Повернулась к Ольге, все так же улыбаясь.
– Ну что, пойдем договариваться?
А той было совсем невесело. Из головы никак не выходила неожиданная встреча с Алексеем. Великолепный букет, который так и остался в офисе. Ольга не решилась его забрать домой, но все-таки вытащила из мусорной корзины и поставила рядом со своим столом. И не могла отделаться от мысли, что на этот раз она все-таки переиграла.
Прошла за Полиной на кухню, где царили восхитительные ароматы. Однако аппетита почему-то совсем не добавилось. У нее последнее время вообще с трудом получалось заставить саму себя хотя бы немного перекусить.
– Я, правда, ничего не хочу…
Полина лукаво посмотрела на нее.
– Рискну предположить, что приготовленное мной не может не понравиться… ¬– улыбнулась: – Знаю, что не очень скромно, но не зря же у меня процветающий ресторан… А ты действительно похудела. И выглядишь усталой.
Ольга в очередной раз поразилась открытости этой женщины, ее умению говорить именно то, что есть на уме, ничего не скрывая и не приукрашивая. И внезапно захотелось обо всем рассказать. Хотя, скорее всего, Полине и так известна большая часть ее жизненных забот. Мирон наверняка обо всем ей поведал. Но уточнить это она не успела: Полина заговорила сама:
– Хочу, чтоб ты знала: я ни на чем не настаиваю. Если тебе неприятно говорить о том, что тревожит, – не надо.
– Имеет ли смысл что-то объяснять, если ты и так все знаешь от Мирона?
Полина отрицательно покачала головой.
– Я знаю лишь, что у тебя сохранились чувства к бывшему мужу. Да и это было сказано только с целью убедить меня в том, что ты не являешься мне соперницей.
Ольга рассмеялась.
– У тебя не было соперниц, даже когда вы находились вдалеке друг от друга. А теперь – и подавно. Мирон же совершенно искренне считает, что ты – единственная представительница противоположного пола на всей планете.
Сидящая напротив нее женщина внезапно закусила губы, смахивая с глаз непрошенные слезы. Сжала руку в немой благодарности. Не за сказанные полушутливые слова, – за отданный ключ от квартиры Мирона. От их прошлого и для будущего счастья. И у Ольги не получилось ответить: слова повисли в воздухе. На глаза попался шрам, заметно уродующий нежную кожу на руке Полины. Во время их предыдущих встреч его скрывали дорогие украшения, но дома, не ожидая никого, кроме мужа, она ничего не прятала. И сейчас, перехватив обращенный к ней изумленный взгляд, пояснила:
– У всех есть … следы. Прошлых ошибок, вины, боли, от которых никуда не деться. Можно жить с этим, а можно постоянно прятаться. Скрывать то, что существует на самом деле.
Полина имела в виду собственную жизнь или ее, Ольги? Или просто озвучила истину, управляющую миром?
– У меня будет ребенок… – она сама не ждала от себя этого признания. Но сказала и с надеждой подняла глаза на свою собеседницу. У той в жизни было совсем не меньше боли, а вот силы эту боль пережить нашлись. Полина задумалась над признанием, а потом спросила:
– Это проблема?
Проблема? Вопрос оказался неожиданным. Нет, ребенок не был проблемой. А вот то, что связано с ним… И особенно с его отцом…Эти переживания настолько захватили ее, что омрачили все остальное, даже сам факт беременности. И вместо того, чтобы радоваться новой жизни, зародившейся в ней, она сгорала от раздирающих ее чувств.
Женщина покачала головой.
– Я понятия не имею, что делать дальше.
– С его отцом?
Ольга кивнула.
– Это он и есть? Твой муж?
– Бывший…
Полина улыбнулась.
– Настолько бывший, что ты позволила ему стать отцом ребенка? А признаться в этом не решаешься?
Женщина скривилась в ответ на эти слова.
– Он считает, что это ребенок… Мирона. А я ничего не сделала, чтобы разубедить его. Даже наоборот…
Она ждала осуждения Полины, но ничего подобного не последовало. Та только смотрела на нее с тихой грустью и сожалением. А потом уточнила:
– Тебе стало легче? После этой лжи?
Стало хуже. Ольга только сейчас это поняла. Она фактически лишилась остатков покоя. Аппетита. И тоска усиливалась с каждый новым днем.
– Оля, зачем отталкивать человека, которого ты любишь?
– Я ему не верю. А если он снова предаст меня? Я просто не выдержу этого…
Полина помолчала, словно сомневаясь, стоит ли говорить об этом. Но все-таки спросила:
– А если однажды Мирон снова напьется и изнасилует меня?
Ольга опешила. Представить Мирона, буквально дышащего любимой женщиной, способным к такому снова… Неужели его жена предполагает, что нечто подобное может случиться? И почему она вдруг заговорила об этом?
– Оль, я даже не знаю, для кого из нас случившееся стало большим шоком. И кому тяжелее было это пережить. Но говорю не для того, чтобы просто вспомнить об этой боли. Хотя и забыть ее невозможно, – она горько усмехнулась прямо в расширенные от ужаса глаза Ольги. – Ты думаешь, я когда-нибудь предполагала, что смогу перерезать себе вены? Что подобный бред вообще придет в голову? Или что человек, который дороже мне всех на свете, сможет в одночасье растоптать все то, что мы создавали годами? Просто потому, что у него не хватило мужества справиться с чувством вины? И мне никто не даст гарантий, что это не повторится. Или что не произойдет еще что-то более страшное. А вот прекрасная возможность избежать даже потенциального риска есть... Знаешь, в чем она заключается?
Ольга угадала ответ раньше, чем его услышала.
– Любых ошибок можно избежать… вдали друг от друга… С нами не сможет случиться ничего плохого, если мы будем не вместе. Но и хорошего тоже не будет… И никто, кроме нас самих не сможет решить, нужен ли нам этот риск или нет.
Все было правильно, только от этого нисколько не легче. Ольга всхлипнула, и неожиданно для самой себя начала рассказывать. Обо всем. О солнечных хризантемах, ставших рубежом ее жизни. О сцене в кабинете мужа.. О скором разводе и встрече три года спустя. О сумасшедшей ночи, принесшей неожиданное продолжение в ее теле. И о даме в супермаркете, принесшей Ольге новую порцию боли и заставившей еще сильнее возжелать мести.
Полина внимательно выслушала все ее откровения. Задумалась.
– Не верю я, что женщина, покупающая любимому мужчине в подарок средство для душа, не позаботится при этом о его желудке. А ты же сама сказала, что у Алексея был почти пустой холодильник.
Ольга недоверчиво покачала головой.
– Но я точно слышала, как она его назвала. И гель именно тот. Его любимый…
– Я не берусь ничего утверждать. Но, Оля, только у меня в ресторане работает три Алексея. И вкусы у них довольно похожи. Ты совершенно уверена, что не ошиблась с выводами?
Она уже ни в чем не была уверена. Только ощутила острое желание как можно скорее увидеть Лешку. Услышать именно от него подтверждение или опровержение своим мыслям.
Почему-то до этой минуты ей казалось, что ненависть к нему – единственный правильный вариант, а лучшее, что она может сделать – это отомстить, причиняя невыносимую боль. Но теперь вдруг стало понятно, что она выбрала совсем не тот путь. Сжигающие ее чувства способны только растерзать душу, опустошить ее до конца, лишить последних остатков здравого мышления. А как иначе можно обозначить ее дикое намерение скрыть от Алексея факт о его отцовстве? Ей давно пора оставить позади все эти терзания. Примириться с тем, что случилось. Принять, даже если не получается забыть. Понять, даже если на прощение нет сил. Ведь правда может быть не только у нее. Как и ошибки – не только у него.
Дернула телефон из сумки, торопливо набирая номер. Не заботясь даже, как он воспримет ее звонок. Просто желая услышать его голос. Но вместо него в трубке зазвучало монотонное сообщение о недоступности абонента. Это показалось странным. В городе почти не осталось мест, где пропадала связь. И не мог он забыть зарядить телефон. Да и вообще, ему по статусу не положено было находиться вне зоны доступа. В сердце закралось какое-то странное, болезненное предчувствие беды.
Полина уловила изменение в поведении женщины, ее внезапный страх.
– Его нет… на связи…
– Оля…
Они даже не заметили, как вернулся Мирон. Но, увидев его, обе одновременно поняли: что-то произошло. Полина в изумлении уставилась на грязные следы от мокрой обуви, которую он забыл снять. Даже не сделав никакой попытки обнять жену, стоял, впечатываясь взглядом в Ольгу.
А та почувствовала, как заледенели ладони. Пересохли губы.
– Как… твоя встреча?
Она внезапно поняла, где он был. По потемневшим от непонятной боли глазам. Мирон подтвердил ее догадку.
– Я хотел поговорить с Алексеем.
Ее качнуло, несмотря на то, что она сидела. Липкий, удушающий страх стянул горло, вызывая тошноту. Сполз по позвоночнику, приводя к мучительной тяжести во всем теле. Она перевела взгляд на свой телефон, по которому так и не смогла дозвониться…
– Он не захотел с тобой говорить? Да?! – выдохнула из последних сил, не замечая, что голос сорвался до хрипа: – Просто прогнал тебя?!!!
Мирон шагнул к ней, обхватывая за плечи. Пытаясь сдержать уже зарождающуюся истерику. Она ждала от него спасительной лжи. О том, что Лешка выгнал «соперника», наговорил ему грубостей, проигнорировал… Что угодно, только не то, что уже слишком отчетливо читалось в глазах друга. И в ее собственном сердце, бешено колотящемся от разрывающей боли.
– Прости, милая… Я никогда не думал, что принесу тебе подобные известия… Но и не сказать не могу… У него был вызов на гагаринские склады. Те, которые подожгли. И он оказался в помещении, когда обрушились горящие балки. В самом эпицентре огня…