Десятка книг, запланированных к чтению в ближайшее время

Элеанор Олифант - новая героиня нашего времени. Как десять лет назад им был вампир, который ничего не производит, много потребляет и всегда отлично выглядит, так сейчас ему на смену пришла травмированная, но сильная женщина, не адаптированная социально и искренне непонимающая все эти условности взаимодействия с другими людьми. В мире таких все больше и больше, потому что инфантилизм, окукливание в себе, гаджеты и стремление отгородиться от мира, благо, возможности современных технологий это позволяют.
Элеанор почти тридцать лет, она живет одна, после получения образования в области классической филологии уже восемь лет работает бухгалтером на небольшой зарплате, друзей не имеет, выходные проводит в компании двух литров водки, а по средам беседует с мамочкой по телефону. Каждый ее день похож на другой, Элеанор живет по четкому распорядку, а окружающих людей презирает за глупость, неграмотную речь, дурацкие корпоративные традиции и следование идиотским правилам, придуманным непонятно кем. Героиня раскрывается перед читателем постепенно, и довольно скоро становится понятно, что это глубоко несчастная женщина с навязанными с детства комплексами и фобиями, и чтобы вытащить ее из раковины, нужно приложить недюжинные усилия, а кому это нужно, когда каждый поглощен своей жизнью?
Влюбленность Элеанор в однажды увиденного на сцене музыканта и ее планы по его завоеванию - еще одно свидетельство того, насколько она одинока, ведь изначально было понятно, что запала она на внешность, а по внутреннему содержанию сразу ясно, что он ей совершенно не подходит. Случайное совпадение, когда она и ее коллега, неопрятный айтишник Реймонд, спасают на улице упавшего старика, сближает всех троих, по сути, очень одиноких людей, а дальнейшее общение помогает им интегрироваться в общество и понять многое в том числе о себе. Написана книга легко, читается запоем, иногда смеешься, иногда грустишь, такое сопереживательное чтиво, где иногда машинально киваешь головой. Например, вы когда-нибудь задумывались о том, каково бедным мужчинам выставлять свои гениталии на всеобщее обозрение каждый раз при походе в общественный туалет? А если бы женщинам приходилось делать так же?
В русском переводе переводчик зачем-то решил передавать выспренную речь Элеанор лютым канцеляритом (ну ни за что не поверю, что уважающий себя классический филолог, владеющий вдобавок латынью, будет употреблять в речи фразочки в духе "продукты питания"), ну и отдельно доставил напиток "Данделион энд Бердок" со сноской дословный перевод - "Ромашка и лопух".

Майя Клоцвог - персонаж абсолютно из современной эпохи, помещенный в советскую, кажется там гротескным и чудовищным.
Жить своей жизнью? Делать ее полной? Не задерживаться в отношениях, когда чувств уже нет? Не класть себя на жертвенный алтарь семьи? В советские времена это было немыслимо.
Поставить на место Майи мужика, ему аплодировали бы все, мол, молодец какой, как в жизни устроился, из нищей деревни через Киев в собственную квартиру в центре Москвы. А что с каждым переездом жены менялись - ну да, что поделаешь, такому завидному мужчине надо соответствовать.
А женщина типа сама соответствовать должна или за собой тащить наверх. Пользоваться мужчинами, мол, некошерно. Так она им не навязывалась, я в рецензиях читала, что Мирослава она на себе обманом на пузо женила, в книге нифига подобного, не хотел жениться - ну и завязал бы член в узелок. Все прочие мужики сами за ней бегали, кто-то таясь от собственных жен. Да, высокой моралью Майя похвалиться не могла. Могла бы - сидела бы в том Остере до смерти. Но и мужья ее тоже не особо видные фрукты. Один бухал и от горя по убитым в войну жене и детям чуть умом тронулся, другой гулял и про парализованную мать умолчал до свадьбы, третий вроде хороший был, но опять-таки, дочку вместе проморгали.
Вот с детьми жалко, что так получилось, но опять же - у детей родителей двое, в данном случае у каждого отец свой. Майя детям добра хотела, да им оно от нее не надо было. Мише, как я считаю, в ранние годы много лишнего в уши напели родственнички-доброхоты, Элла же была похожа на мать, но не такая хитрая. Ее поступок, когда она выкидывала письма родни, которая просила денег то крышу починить, то на здоровье - ну не знаю, я не воспринимаю это продолжением Майиной корысти и эгоизма, это уже собственный характер Эллы.
В то время принято было переживать, что люди подумают, да и Майя не чужда артистизма и некой игры на публику, но вот домыслы ее родственников: и Фиму с женой из дома она выкинет, как зима придет, и чужие зубы золотые будет выдирать, лишь бы браслетик золотой носить, и мать она убила... Чушь несусветная, просто создающая человеку дурную славу и портящая его имидж в чужих глазах. Жизнь - она одна, постоянно думаешь, соломки подстелишь, ан нет.
Пример вот: пришел к ним с мужем в гости старинный друг семьи, предложил ввиду своего преклонного возраста и отсутствия родственников, чтобы квартира государству не отошла, провернуть финт: Майе развестись с мужем и выйти замуж за него, никакой заботы, совместного проживания и т.д. не требуется, а после его смерти квартира отойдет жене. Надо было гордо отказаться, мол, с мужем даже фиктивно разводиться не буду? Вы бы так поступили? Честно?
Еврейский вопрос... Сложная тема, времена были такие, что очень многие стыдились своего еврейского происхождения, и в школе дразнились, и на работу устроиться было непросто, махровый антисемитизм таки цвел в обществе.
В конце жизни Майя осталась одна: дети ее видеть не хотят, красота поблекла, вот сидит и пишет мемуары. Но у нее есть квартира, и в случае чего без присмотра она не останется. Гораздо хуже было бы, если бы вилась вокруг кучка жадных родственников, которым все бы дай, дай, дай. Что самое смешное: если бы она сама упахивалась на работе, а дети болтались бы с ключами на шее, критики было бы меньше. Вот эта жуткая пугалка про провыбираешься, помотаешь свои и детские кишки по стране, останешься одна, сорок кошек объедят твой хладный труп... У автора, к слову, детей не было.
Такая книга, каждый увидит что-то свое. Своя правда есть и у Майи, и я в чем-то ее понимаю, но сама с таким человеком дружить бы не смогла.

Очень тяжелая и сложная история, в чем-то старая как мир, в чем-то актуальная-с-первой-полосы. Как иммигрантам из чуждой культуры встраиваться в новое общество и как быть, если ты иммигрант не в первом поколении, но общество все равно воспринимает тебя чужаком?
В параллель читала Харари "21 урок для 21 века" и там был замечательный пассаж:
"С точки зрения общества сорок лет - очень короткий период. Но с точки зрения конкретного человека сорок лет могут показаться вечностью. Подростку, рожденному во Франции спустя двадцать лет после переезда туда его алжирских бабушек и дедушек, их путешествие из Алжира в Марсель кажется древней историей. Он родился в Марселе, все его друзья родились там, его родной язык - французский, и он даже никогда не был в Алжире. Франция для него - единственная родина, но люди говорят, что это не так, что он должен "вернуться в родные края". Это вроде как привезти из Австралии семя эвкалипта и посадить его во Франции. С точки зрения экологии эвкалипт - чужеродное растение для французской флоры, и пройдет несколько поколений, прежде чем ботаники переклассифицируют его как коренное европейское растение. Но с точки зрения конкретного дерева оно французское. Если не поливать его французской водой, оно засохнет. Если попытаться его выкорчевать, обнаружится, что оно укоренилось во французской почве ничуть не хуже местных дубов и сосен".
Герои Шамси пытаются использовать разные стратегии поведения. Недавно избранный британским министром МВД Карамат Лоун давно всеми силами пытается интегрироваться в британское общество и сделать так, чтобы на его пакистанское происхождение не обращали внимания. Он женился на ирландке, детей воспитал в сугубо светских западных традициях (даже имена у них западные), в мечеть давно не ходит, ислам отринул, а за экс-соотечественников, которые продолжают блюсти традиции своей веры и предков ему стыдно. У правоверной мусульманки Исмы Паши другие поводы стыдиться: ее мать умерла от горя, оставив девятнадцатилетнюю дочь-студентку растить двенадцатилетних близнецов, а их отец успел отметиться во всех горячих точках на стороне исламских радикалов и предположительно умер в Баграме или Гуантанамо. Дети за отцов не отвечают? Еще как... Парвиз Паша, единственный мальчик в семье, пытается найти свое место в жизни. С институтом не срослось, старшая сестра уехала продолжать прерванное образование в Америку, близняшка Аника учится на юриста, а в его жизнь, как всегда вовремя они умеют, вторгается вербовщик ИГ (террористическая организация, запрещенная в РФ). Мой старый ЖЖ-френд хардингуш рассказывал, как молодых парней и девчонок вербуют в боевики на Северном Кавказе, вот тут ситуация один в один. Парвиз говорит сестрам, что съездит к родственникам в Карачи, посмотрит, как они живут, а сам отправляется в Ракку...
И вот тут история достигает накала греческой трагедии, а жизни семей Лоун и Паша переплетаются тесно-тесно, и придется делать выбор, что важнее - любовь или долг, родственные узы или верность родине. В жизни, наверное, нет ничего хуже такого выбора. СМИ истерят и нагнетают, политики грызутся и стараются набрать себе очков, пакистанское правительство собачится с британским, потому что ответственность на себя брать никто не хочет, и никто даже не задумывается о том, чтобы проявить элементарную человечность. Получается эдакий микс из "Антигоны" и "Ромео и Джульетты" в современных декорациях с совершенно неожиданным, бьющим обухом по голове концом.
Книга безумно обсуждабельная, хоть и маленькая.

Жуткие реалии побежденной послевоенной Германии, где человек человеку волк, сосед стучит на соседа, все тащат из разбомбленных, сгоревших, брошенных домов всё, что не приколочено, и кажется, будто в людях не осталось уже ничего человеческого. Люди охвачены страхом и стыдом, преступления нацизма обнародованы, после краха режима в стране нет денег, еды, работы, у многих и крова.
Роман отчасти автобиографичен - сам Фаллада тоже служил бургомистром маленького городка в советской зоне, тоже писал книги, тоже при Гитлере оказался в когорте тех, кого не печатали, тоже употреблял наркотики и алкоголь и неоднократно лечился, тоже женился на молодой. Его герой, доктор Долль - классический рефлексирующий интеллигент под пятьдесят, который от ужасов окружающего мира спасается на дне стакана и на кончике иглы. Его жене Альме всего двадцать четыре, но она сидит на морфии, которого в больницах после войны в избытке, довольно плотно. Долль сожалеет о том, что ему не хватает мужества покончить с собой, и поэтому он выбирает медленное саморазрушение.
Что представляет собой наивысшую ценность книги - она была написана в 1946 году по горячим следам и свежим воспоминаниям, когда память еще не была вытравлена и все знали, кто на самом деле нанес нацизму сокрушительное поражение. Фаллада не наш современник, который пишет, основываясь на документах и своей фантазии, не зная, что тогда на самом деле чувствовали люди и чем они жили. Он сам видел это все своими глазами и жил внутри этого общества, и неудивительно, что его книги спустя семьдесят лет всплыли из забвения и стали европейскими бестселлерами уже в двадцать первом веке.
В русском издании 368 страниц, но роман из них занимает 262, последняя треть книги - это ознакомительный отрывок из романа "Маленький человек".

Фрэнк Шоу - середнячок по жизни. Средний сын между громогласным, наглым и жирным Оскаром и смелым авантюристом Малкольмом, он во всем средний. Его желания и мечты никого не интересуют и постоянно задвигаются в угоду интересам и чаяниям других, а Фрэнк настолько затюкан, что никому и слова поперек сказать не может. Хотел стать доктором - фигушки, у нас в семье все юристы, семейная фирма, вот и ты не выделяйся, ведь что в жизни может быть важнее документов. От свидетельства о рождении до свидетельства о смерти человека сопровождает уйма всяких справок, договоров, свидетельств и прочих бумаг, так что профессия юриста - самая важная в мире: в этом убежден и отец Фрэнка, и старший брат. В свои без малого сорок Фрэнк уже десять лет сидит на одной и той же должности: пишет и правит в клиентских договорах те самые разделы мелким шрифтом, которые никто не читает. А все из-за того, что по отцовскому завещанию доли в фирме не разделились поровну между тремя братьями, а отец назначил старшего сына главным и партнерство остальных доверил его усмотрению. И этим партнерством Оскар машет перед носом брата из года в год, но предоставлять его явно не собирается. Фрэнк недоволен тем, как Оскар руководит компанией, нарушая заветы отца: собирается выводить ее на IPO, заключает контракты с торговцами оружием, мутит какие-то серые схемы. Но кто б его слушал?
В своей семье у Фрэнка тоже не все гладко. Он мечтает о детях, но его жена детей ненавидит и не собирается ради них жертвовать своей успешной карьерой в сфере HR. Даже когда Фрэнк говорит, что согласен сам осесть в декрете, Элис презрительно фыркает, мол, вот еще, не для того я в спортзале убивалась, чтобы теперь свою идеальную тушку портить беременностью и родами. Нынешняя зубастая худая Элис сильно отличается от интеллектуалки в растянутом свитере, в которую Фрэнк в свое время влюбился, но вы же помните про покорность и неспособность сказать ни слова поперек, да? Бесхарактерность мужа настолько раздражает Элис, что она даже пишет книгу "Клерк Х", в которой рассказывает об эдаком среднестатистическом соискателе, и основывает ее целиком на тестах, пройденных Фрэнком. Об этом знают все вокруг, но тактично помалкивают, а издатель и по совместительству лучшая подруга Сандра отдаляется от Элис и отказывается подписывать с ней договор на второй опус.
Начинается книга с того, что Фрэнк приходит в себя после аварии и понимает, что ничего не помнит. Память возвращается отрывочно, и в этих отрывках мы прослеживаем становление характера Фрэнка и его взаимодействие с другими людьми с самого детства. Ключевой момент, приведший к аварии, раскрывается за пятьдесят страниц до конца и является поворотным. Как бы любого человека можно довести до той точки кипения, когда он вскочит, треснет по столу и крикнет: "Хватит!" А границы Фрэнка проверяли на прочность годами, и каждый раз он ужимался и терпел, вечно так продолжаться не могло.
Отдельно радовали те самые сноски мелким шрифтом, раскрывающие характер героя. Конечно, от такого человека не ждешь революции, однако свой тихий и очень профессиональный бунт он организовать сумел - переписал мелким шрифтом условия своего договора с жизнью в свою пользу. Хороший такой роман про офисный планктон, который многие ошибочно считают чем-то сродни биороботам.

Красивая и певучая книга, в которой говорится о страшных вещах. Мы, европейцы, знакомы в основном со своим театром военных действий Второй мировой, ужасами Холокоста, немецкими концлагерями, блокадой Ленинграда и т.д., а на тихоокеанском побережье континента происходило ровно то же самое, только с азиатской спецификой. Я читала «Узкую дорогу на дальний север» Ричарда Флэнагана о строительстве железной дороги на территории Бирмы и Малайи и все сопутствующее тяжелому изнурительному труду в условиях тропической жары и антисанитарии и «Белую хризантему» Мэри Линн Брахт о специальных лагерях "женщин для утешения" солдат императорской армии. И вот теперь эта книга, в которой есть и то, и другое, и много чего еще.
Согласно азиатской культурной традиции, Тан Тван Энг фоном для всех происходящих ужасов дает красоты природы и вплетает в роман искусство, которое тоже не вечно, но все же при его помощи мы как-то примиряемся с бренностью и бессмысленностью бытия. Время-разрушитель не жалеет ничего, ни душевного здоровья самой рассказчицы, довольно быстро проваливающейся во мрачные глубины афазии, ни прекраснейшего японского сада, который за без малого сорок лет запущенности разросся до того, что смотритель поручил нанятой садовнице сделать из него "естественный сад", т.е. убрать всю экзотику и оставить только эндемичные для местности растения. Чуть менее мимолетными и скоротечными кажутся хоримоно - искусные татуировки, которые люди носят на себе всю жизнь, а потом даже поручают после смерти содрать с них лоскут кожи, дабы произведение мастера осталось на память потомкам.
Повествование идет в двух временных пластах - в начале пятидесятых, когда еще молодая Тео Юн Линь приезжает на Камеронское нагорье с целью создать японский сад в памяти о погибшей в концлагере сестре, и тридцать шесть лет спустя, когда Юн Линь, выйдя на пенсию, возвращается в Югири, чтобы успеть закончить начатое, пока разум еще при ней. Всю книгу ждешь каких-то ужасов, но по факту они занимают в книге страниц двадцать, а все остальное время мы под разными углами смотрим на разное, из чего писатель складывает цельную картину. Жизнь в Малайе, сперва при британском владычестве, потом при японской оккупации, снова при британцах и уже в условиях независимости, отношение разных народов к разным режимам (родители главной героини, например - пролИвные китайцы, которые до последнего смотрели британцам в рот, но в конце концов до отца главной героини дошло, что "бананом" (снаружи желтым, внутри белым) больше быть не стоит), интересный взгляд на то, почему в Малайзии не вышло установить коммунистический режим. Краткий экскурс в англо-бурские войны в Южной Африке глазами пожилого Магнуса Преториуса, который после поражения осел в Азии, женился на китаянке, стал выращивать чай, но плантацию свою назвал Маджуба (как напоминание британцам об унизительном поражении в битве при Маджуба-Хилл в первой англо-бурской) и вывесил над ней флаг Трансвааля. Накамура Аритомо, его короткий взлет и опала, и тонкие и нежные отношения с Юн Линь, в которых они медленно-медленно двигались навстречу друг другу и заново учились доверять. Японский историк Йошикава Тацуджи, который сейчас занимается тем, что не дает японским властям вымарать из школьных учебников правду о преступлениях японский армии на оккупированных территориях, а в войну чуть не стал летчиком-камикадзе - его рассказ в шестнадцатой главе очень пронзительный. Покрывающие все тело татуировки хоримоно, в процессе которых настолько привыкаешь к боли, что начинаешь испытывать от нее удовольствие - так вот откуда Жаклин Кэри черпала свое вдохновение для образа Федры! То, как в войну не все ведут себя как герои - герои в большинстве случаев не выживают, а те, кто остается жив, в какой-то момент пошли на сделку с совестью, и потом всю жизнь мучаются, потому что выжили, в то время как близкие погибли.
В роман вплетены красивые притчи, а также образы и сравнения. Богиня памяти Мнемозина и ее безымянная сестра-близнец, богиня забвения. Воспоминания, подменяющие настоящее - этакая форма заимствованного пейзажа, шаккёя. Умение прощать и отпускать прошлое. Загадки и даже подобие детективной линии с поиском сокровищ императора. Контрасты: спокойствие дзена в саду и партизанские отряды коммунистов, красота искусства и ужас насилия, восхищение природой и та самая бренность. Думаю, эту книгу можно перечитывать не раз и постоянно открывать для себя что-то новое.

Книга прочиталась быстро, но ничего нового для себя я из нее не вынесла. Хоть следуй традициям, хоть не следуй, итог жизни всегда один - смерть. Большие надежды всегда приводят к большим разочарованиям. С одной меркой ко всем людям подходить не надо. Если даже реки меняют русла, ход течения, превращаются в цепочки мертвых водохранилищ, то что говорить о людях, временах и эпохах. Если мать клуша, то дочь ее будет либералкой, а внучка - клушей, ибо все хотят дать своим детям то, чего в детстве не хватало им самим, кому заботы, а кому, наоборот, свободы. Все это уже освещалось тысячи и тысячи раз.
Не поняла только то, как это Фумио, такая вся либералка-социалистка-феминистка вдруг с началом войны стала истовой патриоткой и милитаристкой. Хотя ее муж своих убеждений не изменил.

Монументальная книга, в бумаге почти 900 страниц некрупным шрифтом. Не знаю пока, буду ли читать продолжение и когда, но повествование определенно захватило. Хоть и прошло больше двух тысяч лет со времени описываемых событий, люди как будто совсем не изменились. Читая рассуждения римской элиты, не раз ловила себя на мысли, что подобными же категориями мыслят и элитарии дня сегодняшнего. Никого не пустим в наш кружок, у нас свои дети есть! Удел черни — хлеб и зрелища, какие им земли и трофеи, самим мало! Мы римляне, первый сорт людей, а остальные народы — пыль под нашими ногами! Выродились бы на пятьсот лет раньше, если бы не встречались в этом напыщенном сенатском междусобойчике умные люди, понимающие, что загустевшую кровь патрициев надо разбавлять, а свежая струя оживляет мутную застоявшуюся воду.
Такой свежей струей стал Гай Марий, италийский землевладелец, который прославился в римских военных кампаниях, разбогател, женился на дочери Гая Юлия Цезаря (не того), покорил Африку, победил германцев и впервые в истории стал консулом Рима семь раз. В книге очень детально разбирается римское право, как оно действовало, как писались законы, как их проталкивали, как вносили поправки — многое схоже и с парламентской деятельностью современной, лоббизмом, партийными интригами, политика она и есть политика, а закон что дышло.
Второй главный герой, Луций Корнелий Сулла, произвел на меня неприятное впечатление. Если Гай Марий думал прежде всего о Риме, его процветании и величии, народе и будущем, то Сулла во главу угла ставил исключительно себя любимого и без зазрения совести шел по головам, считая, что благородное происхождение дает ему такое право. Да, его жертвы тоже не являли собой безгрешных агнцев, но все равно они не заслужили роли кирпичиков, вымостивших Сулле лестницу наверх.
Второстепенных героев много, разной степени приятности. Интереснее всего мне были женские персонажи: дочери Цезаря Юлия и Юлилла, племянница Публия Рутилия Руфа Аврелия, сестра Марка Ливия Друза и жена Цепиона Младшего Ливия Друза. Кому-то из них в силу характера удалось стать добропорядочными римлянками, поддержкой и опорой для мужей, и найти свое место в мире, а кто-то не выдержал, чувствуя холодность и нелюбовь. Показано разное отношение отцов, братьев и мужей к своим женщинам — большинство из полюбившихся героев были к ним справедливы, а вот Марк Ливий Друз, поначалу мне импонировавший, после того, как поступил с сестрой, совсем разонравился.
Видно, что автор тщательно работала с источниками, к книге прилагается подробный глоссарий, карты, словарь с употребляющимися в книге латинскими словами и выражениями, да и проработка эпохи на ура. Немножко снижу оценку за некоторую затянутость — да, на момент первого издания в 1990 году она, может, была к месту, но сейчас я бы сократила страниц на двести.

В сжатой и довольно эгоцентричной форме автор рассматривает двадцать один вызов двадцать первого века и предлагает пути решениям этих проблем. Он не изменяет себе, и во многом предлагаемые им решения соответствуют его собственным либерально-технократическим-секулярным-глобалистским-веганским взглядам. Людям с консервативным мышлением его выкладки категорически противопоказаны, тем более что в них он частенько натягивает сову на глобус и даже, наверное, намеренно манипулирует данными, чтобы они играли в его пользу. Вот, например, он пишет:
Humans vote with their feet. In my travels around the world I have met numerous people in many countries who wish to emigrate to the USA, to Germany, to Canada or to Australia. I have met a few who want to move to China or Japan. But I am yet to meet a single person who dreams of emigrating to Russia.
Тогда как в докладе ООН за 2015 год написано вот что:
The largest number of international migrants (47 million) resided in the United States of America, equal to about a fifth (19 per cent) of the world’s total. Germany and the Russian Federation hosted the second and third largest numbers of migrants worldwide (12 million each), followed by Saudi Arabia (10 million).
То есть, не с теми, видать, Харари общается. Это как наши либералы из фейсбука, которые картинно ахают: "Ах, в моем окружении нет никого, кто голосовал за Путина/Единую Россию, так что нам врут и выборы нечестные". В моем окружении вот нет никого, кто убил бы человека, и что, убийств не существует?
И вообще, все, что он пишет о России, настолько напоминает оторванные от реальности передовицы Нью-Йорк Таймс, что порой задаешься вопросом, а не плавает ли он и в других вопросах, о которых рассуждает. Например, в главе Война он дает целый параграф под названием "С точки зрения Кремля", в котором сетует, например, о том, что проблема России - это отсутствие идеологии. С одной стороны он абсолютно прав, только не учитывает одну вещь - у нас любая официальная идеология в стране запрещена конституционно, и прописывался этот запрет с подачи американских и европейских партнеров, которые рулили в Кремле в 1993 и которые нам-таки и навязали своим "быстрее-быстрее распродавайте госсобственность в частные руки" нынешнюю олигархическую модель экономики и социальное расслоение. Если бы взялись обратно национализировать предприятия, тут же начали бы критиковать за неуважение к частной собственности, знаем, плавали, что ни делай, на Западе все равно будут недовольны. Также в главе Постправда он приводит пример, когда Путин сначала говорил, что в Крыму самооборона, а потом признал, что это были российские военные, мол, он солгал - но ведь хорошие были учителя, не правда ли? Но сам же пишет, что переход полуострова под российскую юрисдикцию был бескровным, тогда как в войне в Ираке погибло уже полмиллиона человек и количество жертв продолжает расти.
Он интересно пишет про технологии, но я в половину всех этих радостных прогнозов про "вот-вот зеленая энергетика и заживем" не верю, потому что при производстве всего этого зеленого типа солнечных батарей углеродный импринт такой, что никакой нефти и не снилось. Вот в то, что в скором будущем будет проблема, куда девать ничем не занятых людей - это да, это правда, но Харари ловко умалчивает о проблеме перенаселения и о том, что чтобы уменьшить количество бесполезных людей в будущем, некоторым странам пора перестать плодиться как из пулемета. Главное, уже в двадцатом веке были предприняты меры по сокращению рождаемости, но сейчас об этом говорить как-то не принято.
Также очень интересно про медитацию как метод самопознания, я давно хотела попробовать. Но вообще в целом подача тенденциозная и однобокая, из серии "есть два мнения, мое и неправильное".

Джозеф Хеллер говорил, что девушки, которым не исполнилось двадцать пять — покладисты и милы, а после двадцати пяти девушки ещё покладистей, но грустны, а это уже не так мило. Так происходит и в романе Евгенидиса, русское название которого перекликается с книжками про Мадлен, но для меня - именно с этой цитатой.
В центре романа - любовный треугольник Мадлен, Леонарда и Митчелла. Мадлен из богатой семьи и в университете изучает английскую филологию, а для дипломной работы выбирает тему матримониального сюжета в английской классике 19 века. Леонард - студент-биолог, подающий надежды, но с плохой наследственностью, вылившейся в биполярку. Митчелл получил степень по теологии и настроен на духовные искания, после того, как Мадлен выбрала не его, отправился в длительное путешествие по Европе и Индии с целью познания себя в контексте разных религий и культур. А Мадлен, вскоре поняв, что она таки замужем за маниакальной депрессией, а не за человеком, заново переосмысляет прочитанные книги.
Читалось с интересом, и герои вроде бы мне близкие, но книга ни в какое сравнение не идет со "Средним полом" и "Девственницами-самоубийцами". Те романы были свежими, тонкими, проработанными, здесь же ни один персонаж не цепляет, их жизни кажутся пустыми, и каждый из них стремится чем-то наполнить эту пустоту, но получается плохо. Это особенно ярко проявилось в моменте, когда Митчелл устроился волонтером в больницу матери Терезы, но быстро понял, что помощь больным - это монотонные рутинные перевязки, утки, очистка ран, пролежни и злость еще вчера здоровых людей, ничего суперсветлого и духовного там нет, так что трусливо спекся и сбежал. Описание же болезни Леонарда вызывало жалость к нему, но счастливого финала для него я не вижу совсем, кажется, будто он рано или поздно покончит с собой, и скорее это будет рано.
Автор явно ностальгирует по собственной молодости и студенческим годам, но данной книгой , в отличие от предыдущих, никакой революции он не произвел. Совершенно проходная вещь.

Что-то книжный год начинается у меня не очень удачно. Обычно январь наоборот продуктивный месяц, а тут я с этим "Нёкком" ходила почти две недели, и на протяжении всей книги меня преследовал образ сорокалетнего младенца с волосами по колено, который увлеченно расчесывает свои ранки, превращая их в гноящиеся струпья. Не то чтобы роман плохой - нет, он хороший, монументальный, настоящий большой американский роман, в котором фоном одной семьи проходит вся страна и ее проблемы. Но мне претит вот это наматывание на кулак соплей "ааа, меня бросила мама, поэтому я в тридцать пять лет занимаюсь прокрастинацией". Я сама человек очень деятельный, несмотря на ворох детских травм, поэтому вот такие инфантилы, прикрывающие все свои жизненные неудачи тяжелым детством, меня бесят. Хотя если посмотреть на Сэмюэла ретроспективно, перевернув последнюю страницу книги, понимаешь, что никем иным он вырасти не мог, и мать его знала это с самого его детства, потому и ушла, а потом всю жизнь втихаря ему помогала. Зачем рожала - философский вопрос, ребенок был ей не нужен, вдобавок от нелюбимого мужчины, но тут уже назад не засунешь, вот она и выбрала для себя такой вариант, дорастить до средней школы, а потом свалить в закат. Эгоистично, плохо, жизнь ребенку поломала - факт. Но этот возраст, 11 лет, был выбран не случайно - именно в этом возрасте самой Фэй сломал жизнь собственный отец, а что такое наша жизнь, если не бесконечный без по граблям?
Образ издателя Гая Перивинкла, в прошлом студента-радикала, получился в романе самым цельным, это именно человек, который выводит былинным слепцам слона, а потом потешается, слушая их версии о том, каков же слон на самом деле. Искусный манипулятор, умелый кукловод, понимающий психологию людей и медиа, он всю свою профессиональную карьеру и жизнь выстроил именно на том, чтобы показывать людям не правду, а то, что они хотят видеть. Его мысли показались мне в романе самым интересным, ими зачитывалась с удовольствием, может быть, потому, что ничего нового в них не видела и показалось забавным почитать учебник по теории массовых коммуникаций, пиара и маркетинга в художественном изложении.
Также очень понравилось противостояние Сэмюэла и студентки Лоры Потсдам, в котором писатель сатирически изобразил суть современных американских университетов со всеми их сейф-спейсами, "я буду жаловаться в соцсетях, у меня десять тысяч подписчиков на ютубе" и "злой преподаватель заставляет меня читать Шекспира, а нафига мне в современном мире это замшелое говно", а также "я уникальная личность и пуп земли, ну-ка все мне поклонитесь". И в конце он горько иронизирует, что таки подобные Лоры через 20-30 лет вполне смогут претендовать на пост президента - ну, я в курсе, что американские леваки считают Трампа дураком, тогда как по итогам истории дураками оказались все же хиппи.
Не обошлось тут, конечно, и без тем, без которых современный американский роман не роман - педофилии, гомосексуализма, сексуальных девиаций, но это воспринималось как неизбежное зло. Понравилось, как Хилл разобрал школьную травлю и отстаивание детьми своих прав в школе, механизмы взаимодействия в детском коллективе. Линия про геймера, который жалеет о том, что в реальном мире нет автоматических ачивок и нельзя сохраняться - вот прям вижу, что в скором будущем ниша РПГ-литературы накроет своим пузырем и реализм, ибо во взрослую жизнь вступает поколение, воспитанное компьютерными играми вообще и игровой динамикой с акцентом не на достижения, а на призы в частности.
Как итог: я бы почитала еще роман Хилла, но такие книги нужно употреблять очень дозированно и при условии, что современные герои-травматики - это ваше.

Закрытая английская школа для мальчиков и все ее прелести: травля, первые влюбленности в девочек из соседней женской гимназии, заметание под ковер преступлений учителей ради престижа школы. Добавьте сюда вызовы современного мира: совмещение религиозного образования со светским и плавный отход первого на второй план, доступные наркотики, навязывание "правильного " образа тела, виртуализация сознания и т.д. Вкиньте персонажа, который по паспорту взрослый, а по факту незрелый и в душе еще четырнадцатилетний, совсем не понимающий, чего хочет от жизни.

Встреча с учительницей на замену переворачивает его мир, а посоветованный ею для чтения томик Роберта Грейвза - самосознание. Для меня самой сильной сценой в книге была та, где Говард повел мальчиков на мемориал и там говорил с ними о том, почему Ирландия забыла своих солдат Первой Мировой войны и отказывается чтить их память. Что-то мне это напоминает...
"Дело в том, что после Пасхального восстания и войны за независимость ирландцы, которые сражались на Первой мировой, перестали вписываться в новый портрет страны. Ведь если британцы были нашими заклятыми врагами, то зачем же двести тысяч ирландцев отправились воевать на их стороне? Если вся наша история была борьбой за избавление от британского ига, зачем мы помогали Британии, зачем умирали за ее интересы? Существование этих солдат входило в противоречие с образом новой, независимой Ирландии. И прежде всего по этой причине на тех людей стали смотреть как на предателей. А потом мало-помалу их предали забвению."
Автор очень тонко и с юмором передает подростковый мир, их мечты и чаяния, все, чем они живут. Диалоги уморительно смешные, а сами мальчишки как живые. И пухленький изобретатель Рупрехт, и сексуально озабоченный Марио, и трусоватый Виктор с неподходящей фамилией Хироу, и скептичный Деннис, и скромный и незаметный, но державший всю компанию как клей Скиппи - я радовалась и грустила за каждого из них.
Хорошая книга в целом, я сразу по прочтении хотела много что написать, но завертелась, и в итоге пишу уже три недели и три книги спустя, впечатления не так свежи. Несмотря на огромный объем в 800 страниц, прочитала за полтора дня.

Вот вроде есть неплохие задатки, но чего-то мне не хватило. Видно, что автор молоденькая была и увлеченная психологией, но тогда у нее мало было фактологической базы, подтверждающей теоретическую. Роман показался отрывочным, словно некоторые сцены писались отдельно, а потом нанизывались на общую канву, поэтому перескоки с одного на другое здорово портили впечатление.
Мир придуман прикольный — есть Ойкумена (все населенное пространство авторской вселенной), а в ней отдельные государства разных рас. Героиня, Антея тор Дериул, принадлежит к расе эль-ин. Ее народу приходится тяжело, поскольку после эпидемии, унесшей жизни множества эль-ин, на одну девчонку приходится десять ребят (которые, эльфы или нет, рожать таки не научились), плюс добавляется ритуал туауте, в результате которого зародыши-девочки гибнут, а срок жизни их матерей резко сокращается. Антея этот ритуал прошла, потеряла ребенка и мужа, и теперь знает, что смерть лет через тридцать неминуема.
Герой, Аррек арр-вуэйн, — дарай, человек с магическим даром Целителя. Он спасает Антею из петли между мирами и помогает добиться поставленной цели — влить отверженных эль-ин в семью человеческих народов.
Намешано тут очень много — и биотехнологии, и кибернетика, и генная инженерия, и социальная инженерия, и одушевленное оружие, и драконы, и магия, и... и... и... Порой выбивают из нужного настроя словечки вроде «ненене», «ща» и «обеденный перерыв». Пока несколько зубодробительная каша из ингредиентов, но я все же дочитаю трилогию до конца, зря, что ли, такой кирпич в отпуск тащила.

(все скатилось в какие-то боевички и психологические теории, прочитала по диагонали и забыла)

Сборник баек о девушке-армянке, приехавшей в Москву в 90-е и устроившейся на работу в обменник при гостинице Интурист. Коллеги, клиенты, окружающие люди, что вижу, о том и пою. Не раз улыбалась (обрусевший китаец по имени Ху, желающий сменить имя на Сергей, ибо отчества у детей совсем ржачные получаются, особенно доставил), но литературой это назвать нельзя.

Мне очень нравится Кракауэр как документалист в его структуре подачи материала - он берет резонансное дело, начинает его анализировать, и плавно-плавно разматывает всю катушку, показывая читателям корни проблемы и как люди доходят до жизни такой, каковы были предпосылки, традиции и обычаи. Эта книга не стала исключением - читалась увлекательно, и работу с источниками автор проделал колоссальную.
Казалось бы, вот во всем положительные общины, не курят, не пьют даже чая и кофе, что говорить об алкоголе, ходят в церковь, имеют большие семьи, в которых все уделяют друг другу внимание, но единственное, что смущает - они, блин, мормоны! Они верят в то, что в 19 веке, когда уже была печать, пресса и тонны задокументированных событий, какому-то чуваку с горы явилось откровение Господне, записанное на золотых пластинах, он его перевел, назвал Книгой Мормона и основал новую религию. Самих пластин никто никогда не видел, а "откровения" мормонских пророков больше напоминают низменные эгоистические интересы и желание заставить других жить по образу и подобию пророка, чтобы его не осуждали. Все эти идеи целестиального брака (придуманный мормонами эвфемизм для полигамии), понятное дело, довольно скоро вызвали неудовольствие приверженцев веры, и каноническая церковь Святых Последних Дней довольно давно полигамию отрицает, но мормоны-фундаменталисты (а их немалое количество) продолжают брать по много жен, зачастую очень юных. В книге рассказывается о людях, у которых было по тридцать жен и по двести детей, причем речь о том, чтобы всех их запомнить по именам, даже не шла, а называли детей, рожденных в определенный год, на одну букву алфавита. Кракауэр пишет об амбициозных планах мормонов увеличить свою общину с нынешних 11 миллионов человек до 300 миллионов к 2080 году, и признает, что мормонизм является самой быстрорастущей религией в Западном полушариии - мормонов в Америке уже больше, чем пресвитериан.И подчеркивает, что хотя мормоны всегда апеллировали к Конституции и поправке о свободе вероисповедования, но если мормоны придут к власти, то многие светские нормы окажутся под ударом. В качестве примера автор приводит ситуацию, когда в 1984 году церковь СПД запретила своим последователям голосовать за ратификацию поправки о равных правах мужчин и женщин, хотя по опросам в Юте ее поддерживало более 60% жителей, и тем самым тогда ее принятие не состоялось.
Один из видных мормонов Бойд Паркер в 1993 году заявил, что у церкви есть три важнейшие угрозы: «Движение гомосексуалистов и лесбиянок, феминисты и так называемые ученые и интеллектуалы». Образование, особенно женское, вообще страх и ужас для любой религии, поскольку в религиозном сознании женщина рассматривается в утилитарном смысле как матка на ножках и приложение к швабре, а в духовном - как сосуд греха. Честно говоря, волосы дыбом вставали при чтении о том, как матери отдавали своих дочерей от первых браков замуж за собственных вторых мужей, как шестнадцатилетних девочек подкладывали под престарелых "пророков". Также смешно было читать, как сбившиеся с пути мормоны (покурившие травки и выпившие пива) объясняли свои поступки тоже неким божественным повелением. И ведь находятся люди, которые в это верят...
Много внимания уделено и тому, как фундаменталисты дурят федеральный бюджет и получают от государства по 8 долларов дотаций на каждый вложенный налоговый доллар. Сразу вспоминается история про Кирьяс-Джоэль. Сектанты они все такие - духовность, смирение, подчинение паствы, и деньги, деньги, деньги. Начиная с ограблений следующих на Запад караванов в 19 веке, и заканчивая доением государства и честных налогоплательщиков в современном мире.
История же самого шокирующего убийства женщины и ее полуторагодовалой дочери, "потому что нам Бог так приказал" - это вообще просто отвал башки, и эти люди до сих пор живы (с 1984 года), идут бесконечные суды, апелляции, кассации, экспертизы, уже даже вынесли смертный приговор, но подали на апелляцию, и снова здорово. В июле этого года будет 35 лет со дня убийства, а убийцу до сих пор содержат американские налогоплательщики, потому что суд на полном серьезе разбирает "божественное откровение". Как бы, если ты говоришь с Богом - то это молитва, а если Бог с тобой - шизофрения. И если доктора признали Рона Лафферти вменяемым, то прямая ему дорога на инъекцию или как там у них в Юте казнят. Причина убийства, вы будете смеяться: «Бренда была единственной из жен пяти братьев, которая получила образование, — подчеркивает Бетти. — Именно ее образования они и боялись. Бренда была уверена: она знает, что хорошо, а что плохо, и не собиралась менять свое мнение. Она считала своим долгом защищать остальных женщин. Она была их единственной надеждой».
То, как у мормонов начало после этой книги пригорать в районе пуканов, еще раз доказывает, что книга стоящая. Хотя рядовые мормоны-фундаменталисты, которым запрещено смотреть телик, пользоваться интернетом, читать газеты и общаться не с фундаменталистами, увы, о ней никогда не узнают.

Ну такое. Младенец с явным алкогольным синдромом рассуждает сродни убеленному сединами корифею британской прозы; исходя из прослушанных радиоэфиров демонстрирует вовлеченность в политику, текущие события, мировую культуру и историю. А сама книга — переписанный наново осовременный Гамлет, сохранено все вплоть до имен. Ребенок остро чувствует момент и понимает, что он всего лишь никому не нужное бремя, нежеланный свидетель, о котором вообще никто не думает, и это очень грустно. Мать и дядя — тупые животные, в которых нет ничего человеческого, одни инстинкты. Убей, захвати, обмани, трахни, сожри. И это животное начало, увы, побеждает поэтическое и великодушное.

В обсуждениях книги «Все прекрасное и ужасное» Брин Гринвуд часто всплывают вопросы, куда смотрят социальные службы, государство и неравнодушные граждане. Всем, кто этим вопросом так или иначе задается, читая о неблагополучных семьях в Америке, я советую ознакомиться с мемуарами Джаннетт Уоллс "Замок из стекла" и вот этой книгой. Не бывает так, чтобы государство тебя не контролировало и регулярно целовало в попу одновременно, особенно если ты живешь в захолустье. В книге меня зацепил эпизод с Руби-Ридж, я даже полезла читать все, что могла найти про этот инцидент. С одной стороны подумаешь, ну дикость же, заявиться к человеку домой, убить его жену и сына, явное превышение полномочий со стороны властей, и неравнодушная общественность совершенно справедливо начала орать про полицейский произвол, а с другой стороны потом, когда эти сектанты газом травят обычных людей в метро или залезают в чужие дома, потому что им голоса в голове приказали, тут же начинаются вопли, что ах, недосмотрели, не уследили, и прочее "менты козлы"
Вот и в этой книге я очень сильно удивилась, как это все дети семьи Вестовер дожили до совершеннолетия. Папа с биполяркой с преобладанием мании, который верит в иллюминатов в образовании, правительственный заговор и врачей-убийц, поэтому запрещает всем членам семьи учиться в школе и лечиться в больницах и таблетками. Лечит всех мама - травками, настоями, самодельными мазями и "энергией". Зарабатывают родители содержанием автосвалки и маминым знахарством. Домашнее обучение детей присутствует, но основу его составляет курс религиоведения мормонского типа, а также пространные лекции про иллюминатов-социалистов и коварное правительство, которое молчит о грядущем конце света.
Не менее удивительно то, что из семи детей трое таки получили образование (причем Ph.d.), то есть если ребенок принимал решение учиться, родители сопротивлялись пассивно-агрессивно (денег не давали, например), но не пытались удерживать силой или угрозами. Тара в свои почти тридцать, однако, единственная, кто не наплодил семерых по лавкам. То, что творил Шон, и как его прикрывали все остальные - отдельная песня, честно говоря, когда я читала, в голове рефреном крутилась мысль: "беги оттуда, девочка, беги, пока тебя не покалечили или чего похуже". Хотя психика там, естественно, свернута была напрочь, и выбираться еще и выбираться. Именно этот газлайтинг, наверное, эмоционально был тяжелее всего, причем настолько массированный, что Тара порой сама задавалась вопросом, а не придумала ли она сама это все.
Наверное, такое детство выковало в девочке характер, научило добиваться поставленных целей. Ни разу не переступив порог школы, она упорно занималась и сумела поступить в университет, а потом не раз получать гранты и стипендии. Я по-человечески рада за нее, она большая молодец, но как же страшно сознавать, что вот это происходит сейчас, сегодня, и не где-нибудь в Африке, а в стране, которая всех учит жизни.

Мой муж фанат этой книги, и когда предложил читать ее в книжном клубе, я решила убить двух зайцев одним махом: подарить ему эксклюзивное печатное издание от Андрея Юдина в шикарном кожаном переплете, и самой заодно прочитать книгу, как я люблю, в бумаге, а не с экрана. Я несколько опасалась трэша (хотя с чего ли бояться трэша мне, по молодости заглотившей почти всю АСТшную серию "Альтернатива" и до сих пор подписанной на "Митин журнал"?), но, как оказалось, зря - в жизни видела и похуже.
Мир "Сказок" затянул меня как в воронку и протащил по всем ухабам эпической семилетки в жизни молодого питерского ролевого движения и команды Грибных Эльфов, как однозначно ярких и запоминающихся его представителей. Мальчики из интеллигентных семей после краха СССР оказались в девяностых, где надо выживать, и они выживали как могли, впитав в себя всю гнилую мораль того времени: работа для лохов, не надуешь - не проживешь, не кинешь ты, кинут тебя, кто сильнее, тот и прав и все в таком духе. Читая, вспоминала собственные старше-школьные и институтские годы, когда я узнала, что в своей любви к черной одежде, кладбищам и мрачной музыке таки не одинока, и самозабвенно окунулась в мир русской готики. Там, как и в описанной Джонни питерской ролевой тусовке, тоже были Атцы, чей авторитет неоспорим ввиду кучи всего, что эти люди сделали для развития движения, но эти люди никогда не пытались никого учить жить, и были хрен пойми кто, не понятно с чего возомнившие себя авторитетами и тру - вот таких мы стебали нещадно. Представьте, что к вам подходит вот такое и начинает учить "правильному толкиенизму" - ну не возникнет разве желания взять арматурину и хватить его по горбу?
У этих парней была настоящая внутренняя свобода, без оглядки на социальные надстройки и ритуалы, они творили дичь и беспредел, но имели свои (и зачастую правильные) представления о рыцарстве и чести. А поглумиться над пионерами, которые всерьез верят в обязательность ритуалов посвящения - это ж святое дело Помнится, мы предлагали неофитам от готики в полночь на Введенском кладбище засунуть в анус анкх и провернуть его двенадцать раз против часовой стрелки, и, что самое смешное, кто-то это делал! Также у нас был кладбищенский патруль - угрозой насилия заставляли херок отмывать надписи со склепов, собирать мусор и красить оградки. Славные были времена ))
Конечно, количество всего, что эльфы ели и пили как не в себя, поражает воображение, и вполне неудивительно, что до зрелых лет дожили далеко не все, однако, как было прекрасно сказано в конце книги, тем, кто выжил, есть что вспомнить. Отдельно хочу отметить замечательный слог, у автора талант рассказывать такие байки, ну и вообще он, судя по рассказанному в книге, очень предприимчивый и смекалистый человек.