safo-elizaveta:
Давно не заходила на сайт, а тут такие новости. Сама недавно стала первый раз мамой. Сил вам и пусть ваш малыш поправится.
хомячок:
» глава 10, окончание.
- Почему-то я уверен: у тебя все получится, Ален.- Почему же?
Слова без лести. Констатация факта. Могу процитировать, что скажет дальше. Ведь знакомы сто лет, а о моем упрямстве когда-то ходили легенды…
- Упорная. Добиваешься, чего хочешь. Ты высоты боялась. Помнишь? – ласковая насмешка в голове. Карие глаза тоже смеются – по-доброму.
Мурашки по коже, пересыхает в горле. Этот мальчишка вечно выбивает из колеи, и рядом с ним чувствую себя словно обнаженная.
Есть тайны интимные, глубоко спрятанные внутри. Например, Никита, поганец, с которым шесть лет прожили, не подозревал, что я боюсь высоты.
Впрочем, в горы мы не ходили, а для фокусов на корпоративах высота нужна редко, и это не высота совершенно.
А следовало бы в горы взять. Глядишь, и глаза бы мои увидели то, что разглядели через шесть лет. Вернее, я бы честно сама себе во всем призналась….
И осталась бы с Вороновым все равно, ибо тогда грезила выступлениями и деньгами. Просто никаких иллюзий о любви себе бы не строила.
Ассистентка фокусника Алена Воронова! С ума сойти, какое счастье!
- До дрожи, - голос Андрея спокоен и тих, и ласкает меня все той же согревающей доброй насмешкой, - руки у тебя тряслись, когда на скалах была. Я страховал, я свидетель. Лезла, вопреки страхам. Побеждала себя? Правильно?
- Почему не говорил, что замечал? Я считала, всем по фигу, что у меня дрожит и где? – голос мне не изменяет. Ровно, почти весело, с толикой юмора в конце. Идеальный душ для меня и улыбающейся мелочи.
Андрей пожимает плечами. Облегающая майка в который раз подчеркивает мышцы груди и рук.
Красивый парень. Будущий переводчик с английского. Что меня постоянно настораживает в нем?
Вроде бы, вот он, Андрей. Обычный мальчишка слегка за двадцать. Да, мальчишка, потому что поговорить с подобными мне не о чем. То есть нет, конечно, я найду тему и почирикаю о чем угодно, просто глобальных точек соприкосновения вроде бы нет.
Но вот он сжимает губы и вздергивает подбородок, будто прячется от беды за напускной гордостью и равнодушием. Вот смотрит на скатерть, о чем-то задумавшись, и я вижу печать грусти на лице. Наберу с десяток необычных, нехарактерных для молоденького Андрея проявления эмоций, которые определенно дают пищу для размышлений.
- Зачем? Каждый сражается со своими демонами, - высокопарно изрекает мой, видимо, товарищ по демонам.
- Ты, значит, тоже высоты боялся, потому и лез? – клянусь: чего-чего, а уж высота Андрей никогда не страшила. Достаточно вспомнить его незабываемые фоточки над бездной, на очередном камне, нависающем над пропастью, когда у меня поджилки тряслись от безумия поступка.
Мы вновь и вновь ступаем на скользкую дорожку воспоминаний и копаний в прошлом и себе, и неминуемо придем к чему-то очень схожему, и получится…
И не получится. У него есть девушка. Он не подходит мне ни по возрасту, ни по социальному положению.
Я же собралась в содержанки, черт возьми. Стану местной знаменитостью - и вперед, с песней.
- Я лез, потому что мужчина. Мужчины должны уметь преодолевать себя. Также - проверить, насколько я тренирован. Горы - моя большая любовь. Кстати, Ален! Полезли, что ли?
- Что-о? Куда это мы полезли? – надеюсь, глаза мои не выпучились, как у жабы.
- Брось, - мотает головой Андрей. На лице – нездоровый энтузиазм хорошего парня, который готов помочь всем и вся, и мне уже плохо, - Ты в прекрасной форме. Недалеко за городом есть простенькие скалы. Поехали в воскресенье? Снарягой обеспечу. Тряхнешь стариной. Я иногда езжу, чтобы совсем навык не потерять. Летом, осенью, весной. Сейчас сухо, дождя давно не было. Растительности мало, клещей пока нет….
- Э-э-э…
- Давай. Ты, я. Злата.
Конечно. Никуда без нее. О чем же ты думала эти несколько секунд, Алена? Вы вдвоем никуда не пойдете.
Хочется отказаться.
- Я буду лишней. Тебе не кажется? И, может, у меня планы появятся. Личного характера.
- Перестань дурью маяться, - строго выговаривает мне Андрей. Тут же прикрывает рот ладонью, зевая, - капец устал, поздно. Хочу спать ужасно. Давай оставим до субботы выяснение, кто будет лишним и когда. И про планы – тоже.
- Ладно, - киваю.
Откажусь при любом раскладе. Сочиню самую заковыристую отговорку, задействую кого угодно - хоть Домового. Ни ногой на скалы, пусть и безумно хочется снова почувствовать под ногой острый неровный край камня, и чтобы ногти впивались в породу…
- Спокойной ночи, Андрей. Ты потерпишь, если я буду капельку шуметь? Нужно номер до конца доделать, - повторить перед сном – святое. Тогда ничего не забуду из того, что набросала. Плюс успокоюсь и отвлекусь. Слишком у меня сосед… симпатичный.
Съезжать тебе надо, Алена. Съезжа-ать…
-Я не замечу. Спать буду. Тебе подвинуть стол к стене? Места мало для танцев.
- Мне много не требуется. Я "в четверть ноги", как артисты говорят. Часто перед выходом стоишь в гримерке и в уме повторяешь номер. "Протанцовываешь". Еле двигаешься… - Андрей давит очередной зевок.
- Ален, я – все. Давай. Пошел спать. Завтра - тяжелый день. Ты извини, - рассеянно проводит рукой по бритой макушке, - я бы тебя с удовольствием послушал, но…
- Ложись, студент, - отвечаю голосом строгой учительницы, - вдруг уснешь на кухне. Нужен ты мне здесь.
- Не нужен? – лукаво щурит глаза Андрей, - Совсем не нужен? Такой симпатичный парень…
- Не болтай, - строго обрываю я, - чеши в комнату, и пусть тебе приснится Злата.
Детский сад, ей-богу.
Андрей подмигивает, поворачивается спиной. Дверь кухни закрывается за ним с легким скрипом несмазанных болтов.
Я могу только слышать это - таращусь почти вслепую в окно. Там светятся окна дома напротив – крошечные квадратики.
Мне все равно. Ни капли не больно.
Тихо, уютно. За стенкой покашливает Андрей, размеренно тикают на холодильнике дешевые китайские часы. Квартира и город погрузились в сон, а неугомонная Алена Воронова повторяет очередной номер на небольшом клочке свободного пространства кухни. Будто в нашей комнатушке с Никитой в старые добрые времена.
Надо же с чего-то начинать личное восхождение на Олимп. Чтоб тебе там в Москве икалось-не переикалось, Воронов.
Мальвина:
Спасибо за продолжение!
Поход в горы всё-таки состоится? И похоже как раз Злата откажется.
хомячок:
» Глава 11. Часть 1
- Здесь же не занято, - категоричное утверждение.Домовой плюхается на краешек дивана и трет глаза. Устал Серега: что-то случилось со светом в зале, и ему пришлось стать электриком. Побегать под кудахтанье Сусанны, выплывшей из тихой гавани кабинета – это вам не шуточки. Волшебным образом Домовой разобрался с электричеством, вернув во «Фрау Мюллер» свет. Пошептал нечто магическое, договорился со светлячками? Ведь на все руки от скуки.
Как бы то ни было, Домовой и его таланты меня не интересуют.
– Совершенно свободно. Хочешь прилечь? Могу убрать реквизит с дивана.
- Здесь лучше видок, - хмыкает пошловато Серега, - хотя лежа, наверно, живописнее.
И масляный взгляд на мою пятую точку. А все потому, что стою я в гримерке в одном из замечательнейших костюмов дизайнера Воронова, а именно - в лифчике и стрингах, и пытаюсь задрапировать шокирующее безобразие самодельной шифоновой юбочкой.
- Возможно, - отзываюсь равнодушно. За шесть лет я разучилась реагировать на откровенные мужские взгляды. Сначала было неловко, я стеснялась и уговаривала Воронова сменить костюм. Потом привыкла, гордилась, что классная. Было время, когда внимание раздражало, время, когда не могла прожить без такого допинга и дня. Только все проходит, остается профессиональное… безразличие ли? Нет, скорее, невозмутимость. Всего лишь костюм, всего лишь образ. Ничего более.
… А костюмы с диодами не готовы, и вряд ли будут сшиты к следующей неделе.
- Как считаешь, подойдет для первого раза? – спрашиваю больше для поддержания разговора, ибо альтернативы нет. « Алена, танцуйте в том, что у вас есть, пожалуйста», - разрешение Сусанны на любой вариант, сказанное мимоходом, с царской отмашкой руки. Что ж, вы сами позволили.
- Считаю, подойдут для первого раза, - дурашливо передразнивает меня Домовой, сверкая глазами то на лиф, то на короткую полупрозрачную юбку, - и для второго раза подойдут. И для третьего. И Сусанна Ашотовна не захочет на костюмы диодные тратиться…
Зло вздыхаю в ответ и поворачиваюсь к зеркалу.
Волосы заколоты в высокую «шишку», осталось слегка пригладить прядки пенкой либо заколоть невидимками, чтобы отдельные волоски не торчали. Макияж сделан дома.
Вижу в зеркале, как Серега осторожно сдвигает светодиодные пиксели. Они похожи на гимнастические булавы, и крутят их также, как булавы. В темноте пиксели переливаются разными цветами. Смотреть можно не бесконечно, но довольно долго. Это действительно завораживает.
К дивану прислонены два диодных обруча. Второй номер именно с ними. Костюм я поменяю: расклеенный стразами купальник со вшитою в него юбкой -несколькими рядами блестящей бахромы. Дизайнером купальника была я, потому он воспринимается органично и стильно.
- Да, Алена Воронова, как ни крути, вы…м-м-м… потрясная женщина, - внезапно отвешивает комплимент Домовой, - сегодня, видимо, будете той самой зажигалочкой. Ален, убери свои штуковины на стул, - тут же меняет Серега тон, становясь из восхищенного поклонника хозяйственным и нудным домовенком, - сейчас забурится Джонатан со своей группой и ка-ак разложится! Потеряешь вещи, потом не разыщешь.
- Кто забурится?
Мерещится, или у Сергея Дмитриевича лицо человека, объевшегося ящиком лимонов? Огромным таким ящиком.
Джонатан - необычное имя. Его точно слышала… А, да.
- Джонатан – это…
- Солист джаз-группы, - ни капли симпатии.
- Новенький? - мое любопытство зашкаливает до отметки в тысячу баллов. Занимательная цепочка. Злата, Катя, Домовой. Катя не любит, Домовой больше, чем не любит, Злата, добрая девочка, защищает.
- Джонатан – приятель Романа Геннадьевича. Затащил Джонатана к нам… второй раз. Сегодня поменялась программа из-за этого. Будет битва. Джаз против шансона. Шансон поет Костомаров, джаз, соответственно, за Джонатаном.
- Уже есть сценарий? Не говори, что у тебя нет его, потому что у тебя все есть обычно, - оживляюсь.
- Сценария как такового нет, - Домовой вытаскивает мятый лист из кармана джинсов, не очень аккуратно расправляет его, - начирикали мне тут бумажонку по свету. И вот что примечательно, Ален, - Серега пробегает глазами написанное, - тебя-то в ней я не заметил. Поэтому пришел уточнить.
- Дай посмотреть, - чувствую легкое удивление.
Мало ли, почему забыли. Наши выходы с Вороновым тоже сокращали, включали в программу два выхода, когда было три. Решались подобные ситуации быстро и легко.
Только во «Фрау Мюллер» сегодня артистов мало: Костомаров, полумифический Джонатан – и я. Как можно не прописать мои номера в сценарии?
-А кто тебе составлял этот э-э-…план? – сценарием бумажку, написанную почти «на коленке», назвать сложно.
Но черт с ним, с мятым листком. Меня здесь нет. Нет вообще. Есть Джонатан Ли. Есть Роман Костомаров.
Забыли?
- Костомаров составлял. Он в кабинете Сусанны сейчас, между прочим, - улыбается Серега, - сходи. Спроси, как он видит ситуацию. И когда тебе выступать. А там договоримся по свету: для твоих номеров нужен особенный.
- Сейчас вернусь, - оглядываюсь по сторонам, прикидывая, что надеть на себя, чтобы не идти в кабинет Сусанны почти в неглиже. Есть джинсы, водолазка, кофта на молнии.
Еще раз переодеваться, тратить время? Ну, нет.
Под многозначительный свист Домового набрасываю кофту на плечи, выхожу в коридор и громко цокаю каблуками по плитке.
Замечаю за собой привычное для прошлой Алены покачивание бедер при ходьбе.
И спину держу ровно, как раньше. Просто ровно, а не натягиваю ее в струнку, до предела. Не дрожит где-то внутри, голова не кружится.
Чертовски нравится мое новое старое состояние.
хомячок:
Мальвина писал(а):
Поход в горы всё-таки состоится? И похоже как раз Злата откажется
Мальвина, очень рада читать)) да, все состоится) но перед этим будет много интересного.
Мальвина писал(а):
А вчера Пуля почему-то вспомнился. Встает на табуретку и дурашливым голосом объявляет:"А сейчас будет песТня!"
постоянно думаю о романе. Надо бы собраться и дописать. Неплохой ведь получился. Все никак не соберусь, да... я уже стала нечастым гостем здесь. началась совершенно другая жизнь. Далеко не творческая. Ну ничего.
Svoja:
Цитата:
постоянно думаю о романе. Надо бы собраться и дописать. Неплохой ведь получился
Отличный роман получился! Просто отличный! Я давно уже не читаю ничего здесь на сайте. Ну, так получилось. А из-за Вашего творчества заглядываю)) и верю, и надеюсь, и пальцы крестиком за Вас держу)
И спасибо за продолжение "Танцуя в свете"
хомячок:
» Глава 11. Окончание
Громко стучу в дорогую дверь кабинета Сусанны.-Да-а? – отзываются за дверью два голоса.
Без заминки и робости захожу в кабинет. Я ж не Злата, трепетать перед суровой Сусанной.
Костомаров и Сусанна… сидят рядом.
Ничего более. На огромном столе разложены исписанные листы бумаги, рядом с правой рукой Сусанны – огромный калькулятор. Деньги, деньги... Все считают деньги.
Сусанна, как обычно, нарядна.
Роман Геннадьевич тоже при параде: в белой рубашке, сером пиджаке, только галстук чуть ослаблен. Его глаза слегка расширяются при виде меня в полной боевой готовности, на лице отражается легкое изумление. Впрочем, он опытный ведущий, и шок от яркого появления женщины в купальнике у него проходит почти сразу. Костюмы моей предшественницы были не менее откровенны, так что я не надела ничего необычного. Да и его работа предполагает избалованность выступлениями красивых и просто симпатичных девушек в любых образах. Танцовщицы, стриптизерши. И пресыщение наступает быстро, и сложно чем-то удивить…
- Я хотела спросить по поводу сегодняшнего выступления, - начинаю медовым голосом, - Сергей Дмитриевич принес сценарий. Мои выходы в нем не указаны.
- Это вам Сергей Дмитриевич сам сказал? – взгляд Сусанны враз меняется, и голос тоже. Что ж такое, что я не так делаю?
- Да. Он меня нашел и показал план. Там нет моих выходов. Мне бы знать, хотя бы приблизительно, время.
- Алина должна вам была передать: у нас изменилась программа. Сегодня она называется «Джаз против шансона». Мы с Романом Геннадьевичем пришли к выводу, что слишком много нового, понимаете? - торопясь, раздраженно объясняет мне Сусанна. - Чем мы будем удивлять гостей через неделю? Через две недели? Поэтому сегодня выступлений диодных не будет. В чем дело? Вы Алину не встретили?
- Н-нет, - проговариваю медленно и сухо.
Чудесно. Потрясающе. Я репетировала постановки. Пришла часа за два до начала шоу потанцевать в пустой гримерке, за полчаса до начала переоделась, чтобы никаких форс-мажоров. Зачем? Чтобы услышать: «Сегодня не работаешь»?
Обалдеть. С Вороновым было подобное пару раз за нашу творческую карьеру, отказы - скорее исключения из исключений. А здесь - влететь в первый же вечер? Не много ли чести забывчивой директрисе?
«Не послать ли их всех к черту?» - мелькает в голове.
- Алена, вы мне нужны, - Роман Геннадьевич достаточно бодро вскакивает с места, - у меня родилась отличнейшая идея для номера. Я вижу, вы готовы выступать, и лишать вас сцены и м-м-м… денег, считаю, не стоит.
Как молодой паренек, Костомаров пересекает за считанные мгновения кабинет и панибратски приобнимает меня за талию. Набирает в легкие воздуха, и я заранее впечатляюсь. Сейчас, несомненно, будет задушевная речь.
- Как вы смотрите на то, чтобы на время перевоплотиться в роковую страстную цыганку? Ничего сверхъестественного. Просто сымпровизировать под известную песню в костюме, который давно висит без хозяйки в нашей костюмерной? Это просто для вас, я уверен.
Действительно, душевно. Бархатный голос профессионального ведущего, словно ручеек, по камешкам плавно перекатывается и… льется теплой водицей на сердце заказчика. Но это на мероприятии. Нынче же Костомаров играет на моем самолюбии, обеспечивая себе подтанцовку. И еще пытается беспрепятственно пощупать меня прямо на глазах у Сусанны.
- Мы договаривались на определенную сумму. Она сохранится за мной, если я станцую один номер вместо двух? – оборачиваюсь к Сусанне. Она нисколько не шокирована «обнимашками» ведущего. Привычное дело, как понимаю я.
Сусанна величественно кивает.
- Это я помешал выступить вам сегодня, Алена. Я виноват перед вами, - Роман Геннадьевич слегка отстраняется, оставляя, правда, руку на моей талии, и пытается заглянуть мне в глаза, - прибежал тут, вдохновленный, к Сусанне Ашотовне с предложением, от которого невозможно отказаться. Джаз и шансон! Сочетание несочетаемого! На любой вкус и почти на любого зрителя! Опробуем программу сегодня, без рекламы, чтобы потом уже рекламировать ее на баннере.
Ладонь ведущего очень, очень медленно скользит по моей коже вниз и вверх, поглаживая.
- Какая будет песня? – не совсем вежливо осведомляюсь я, отступая назад. Руку с моей обнаженной талии Костомарову приходится убрать.
Роман Геннадьевич светло улыбается мне, и в уголках глаз разбегаются лучики морщин, а сами глаза сияют хитростью и обещанием продолжения нашего общения.
«Улыбайся, Алена, улыба-а-айся! ( слова произносятся тихо, а последнее – сквозь зубы)». Афоризм ненаглядного Воронова.
Еле удерживаю на лице вежливую улыбку, хотя от комизма ситуации хочется ржать во весь голос. Старый ловелас, принесла ж тебя нелегкая! Помню ваш типажик. Сначала разок тебе подтанцуй, потому еще какая просьба, потом костюмерная, где мало места, и проникновенный взгляд, и «Как вы смотрите на то, чтобы нам встретиться… вне работы».
Нет, скорее всего, у него заготовлена совершенно нетипичная фраза для знакомства, на которую невозможно ответить отказом.
- Мохнатый....шмель на душистый…хмель! Чайка се-ерая - в камыши, - пропевает приятнейшим голосом Роман Геннадьевич, - вы слышали песню, Алена?
Без сомнения, он обаятельный ведущий.
-Ясно, - комментирую сухо, - слышала. Где ваш костюм?
- Алина покажет, - Сусанна решительно пресекает наше с Костомаровым общение, вернее – мое обольщение в ее присутствии. Акт первый, начало. Не зря же меня незаметно, но явственно щупали.
- Идите в гримерку, Алена, - произносит Сусанна Ашотовна устало, словно ее утомило поведение Романа Геннадьевича, - я сейчас позвоню Алине. Цыганский костюм вам подойдет, шили его для Наташи. Сообразите, что делать, верно?
- Естественно, - пожимаю плечами.
- Я не сомневалась. Вы же профессионал, - выдает Сусанна без лести или теплоты, и отворачивается к бумагам.
Вот так, Алена. Профессионал. Танцуй, как хочешь.
К слову, ничуть не вру, так как Никита, открыв в себе талант ведущего, состряпал программу, где он в шелковой рубашке изображал цыгана (ибо внешность с артистизмом позволяли), а я, соответственно, цыганку. Программа не то, чтобы пользовалась особым успехом, но заказы на нее изредка были. И мне приходилось танцевать в перерывах под цыганскую музыку.
Мотив песни, которую будет петь Костомаров, широко известен. Под него несложно сделать пару прогибов, потрясти плечами и помахать юбкой.
Неприятный форс-мажор, конечно. И будут еще. С другой стороны, что можно ждать от такой скупердяйки, как Сусанна?
Я же знала, куда шла.
- Начинаем через двадцать минут, ровно в шесть тридцать. Небольшое объявление, вводные слова…минут пять, не больше. И ваш выход, великолепная Алена, - Костомаров театрально выделяет последние слова.
- Тогда надо успеть переодеться, - разворачиваюсь на каблуках. Меня волнуют бытовые мелочи, а именно: как за двадцать минут переодеться, если не представляешь, когда у тебя появится костюм.
Выхожу из кабинете Сусанны, быстрым шагом иду в гримерку. Каблукиопять громко цокают по плитке, а в груди появляется забытое ощущение легкого волнения и куража. Я снова на своем месте. Снова ожидание выступления, внезапные накладки, смена костюмов. Снова, снова – стучит сердце. На бегу выдергиваю из волос шпильки, распускаю волосы.
Вот это «ничо си»!
Едва успеваю затормозить, каблуки противно скользят по полу. Перед входом в гримерку стоит… негр.
Негр в красном костюме!
Прибалдеваю от увиденного.
Начищенные черные ботинки. Красный костюм-двойка. Блестят пуговицы, но самое главное – на плечах, там, где у военных погоны, пришиты огромные стразы! Темно-коричневая кожа, курчавые коротко стриженные волосы. Нет, не то, что бы я негров никогда не видела, наоборот. Но здесь, во « Фрау Мюллер»… Да еще в красном костюме и стразах. Даже для привыкшей ко многому меня его присутствие тут, однозначно, сюрприз.
Негр, болтавший по телефону, наконец поворачивает голову в мою сторону и тоже поражается. Смешно наблюдать, как округляются его глаза. Потом он деловито пробегает взглядом по всем тем местам женской фигуры, на которые мужчинам посмотреть обязательно.
Черт! Да я сегодня в ударе – и нарасхват.
-Алена! – Алина летит по лестнице, поправляя чепчик. В ее руках какая-то цветастая юбка, - вот костюм, он в хорошем состоянии, глаженый, на вешалке висел. А-а! Здравствуйте, Джонатан!
- Привет, - бросает небрежно и даже, я бы сказала, презрительно, негр.
Е-мае, да ты еще тот высокомерный гад.
- Давай сюда скорее. – Чуть не вырываю у Алины костюм.
- Я тебя не нашла, поэтому не успела предупредить… Извини, пожалуйста, - Алине неудобно просить у меня прощения. Мнется, еле выговаривает слова. Была начальницей, теперь я занимаю позицию артиста. Следовательно, работаю как бы не с ней. Алине сложно привыкнуть? Не знаю.
- Ой, брось. – В другое время я бы подумала, при каком раскладе всегда исполнительная и выслуживающаяся перед Сусанной Алинка вдруг позабыла, где находится гримерка.
Не до того.
Берусь за ручку двери гримерки…
- Там мои ребята переодеваются, - предупреждает негр скучающим голосом.
- Там мои вещи, - резонно отбриваю я Джонатана и рывком открываю дверь.
Пять в разной степени одетых мужиков глядят на меня. Удивленно - ведь я тоже в неглиже.
Сегодня все мне удивляются. Андрей, мне есть, что тебе рассказать. Посмеешься…
Почему-то ноет сердце.
- Ален, может, ты в подсобку пойдешь, переоденешься, - раздается сзади тихий голос Алины.
Пытаюсь среди чемоданов, разбросанной одежды, музыкальных инструментов и мужиков найти свои вещи. Особенно – реквизит: за него отвечаю перед Сусанной. Стоит он недешево.
- Ну одежду-то и реквизит диодный надо забрать, - грубо бросаю я и уверенно шагаю вперед, - подвиньтесь, мальчики!
«Мальчики» (между прочим, все светлокожие) дружно двигаются и подбирают свои вещи. По-хозяйски провожу ревизию. Из-под кого-то выдергиваю свои джинсы, кофта моя валяется на полу… Может быть, я бы встала в позу и переоделась тут же, при парнях – я настолько привыкла переодеваться где угодно и с кем угодно, что много лет чувство стыда меня не беспокоит - но переодеваться в таких ужасных условиях, когда есть уютная маленькая бытовка? Нет, я не настолько вредная.
Пусть забирает ансамбль Джонатана гримерку себе.
- Отнеси, пожалуйста, в бытовку таджичек. Аккуратнее! – вручаю Алине булавы и обруч. И сама, нагруженная вещами, спешно побросав в сумку косметичку, лак и расческу, шагаю из гримерки.
Джонатан в коридоре снова разговаривает по телефону – и так надменно не умеют разговаривать даже арабские шейхи. Поворачивается спиной, когда я прохожу мимо. Слышу краем уха обрывки фраз: «У меня группа – пять человек. Да, по полчаса. Да, мы берем предоплату…». Заурядный диалог артиста, которого приглашают на мероприятие.
Стоит расспросить Домового, много ли ценителей джаза в городе. Слишком уж прет самомнение у творческого человечка. Звезда, не иначе.
- Я побегу, работы много… - Алина, осторожно положив булавы на пол и прислонив обручи к стене, почти неслышно выбегает из бытовки. Объяснимо: пятница, гостей больше обычного. Столики надо обслужить быстро и качественно. Тем более, сегодня нет расторопной Златы, а драная кошка Наташа и пара новеньких официанток могут что-то напутать.
Первым делом смотрю на часы. Возня с гримеркой отняла у меня десять минут. Тихо ругаясь, пристраиваю вещи на гладильной доске, переодеваюсь в цыганский костюм. Каблуки решаю оставить, хоть раньше я танцевала цыганские танцы босиком. Здесь, в ресторанном варианте, обувь будет смотреться выигрышнее: сложных движений - прыжков с прогибом или падений - делать не буду. А что буду? Импровизировать, конечно.
Костюм приходится почти по росту и полностью по размеру. Он пахнет легкими сладковатыми духами предыдущей танцовщицы. Наташиными духами.
Как же часто случается подобное в коллективах. Костюмы – как постоянные участники – помнят смену исполнительниц. Первая, вторая, третья… «В моих костюмах в Москве кто сейчас танцует?» - закрадывается в голову отвратительная мыслишка.
Без разницы. У Наташи новая работа, как и у меня. А прошлое вспоминать глупо, тем более – плакать над оставленными костюмами и выступлениями. Особенно - когда есть другие.
- Туки-туки, Ален! - за дверью голос Сереги. Дверь бытовки прилегает неплотно, она постоянно чуть-чуть приоткрыта. Поэтому, можно сказать, Домовой подглядывает за мной. - Через пять минут начинаем! Готова? Идешь первой, после приветственного слова Костомарова.
- Готова, готова… - ворошу волосы. Лезу за зеркалом, чтобы оценить макияж и прическу. Слегка припудриваюсь- больше не нужно ничего. Открываю дверь – Серега продолжает стоять в коридоре.
- Никуда не торопимся? – широко улыбаюсь ему.
Сергей Дмитриевич громко цокает языком.
- Во всех ты, душенька, нарядах хороша.
- Это откуда? Ты в школе хорошо учился?
- Ну! Отличником был. Откуда – не помню.
- Почему не спешим в зал? – приподнимаю брови и хлопаю ресницами.
- Так без меня не начнут, - подмигивает мне Домовой, - подождет Костомаров с Джонатаном. Выкурили тебя из гримерки, да? А я предупреждал.
- Противный ваш негр, - заявляю Домовому мрачно, - просто гадкий и..и…
- Только между нами. Я тоже так думаю, - лицо Домового сообщает мне, что думает он намного больше, чем говорит.
- Он прямо звезда?
- Местного пошиба.
- И получает прилично?
- Получает, - кривится Серега. В зал к гостям не торопится.
– Идем, - беру положение в свои руки: направляюсь туда первой. – Погоди-ка, - останавливаюсь, поворачиваюсь к Сереге, - Сусанна Ашотовна ему платит? Серьезно?
- Не в курсе их контракта, - отрезает Серега.
Машу рукой и тяну его по направлению в зал.
- Да фиг с ним. Идем! Бедняжка Костомаров будет волноваться. Как же: ни света, ни звука, ни страстной цыганки.
Серега, который может достать у матери любую бумажку в кабинете, не информирован, сколько получит Джонатан и Костомаров за этот вечер? Домовой, который знает о «Фрау Мюллер» все?
- Сегодня на звуке не я - костомаровский работник. Только свет, - нудно отчитывается Серега.
- Отлично, подсветишь меня чуток.
- Да хоть в полный свет, Ален. Любой твой каприз, - отвечает Домовенок грустно.
Мне не по себе. Я ведь, кажется, почти догадалась… либо давно догадалась об очень важном.
Вдруг хочется предложить Домовому забуриться уже не в гримерку – в бытовку, которую категорически не хочется называть подсобкой, достать пиво и распить с ним бутылочку.
Вместо этого мы идем в зал. Точнее, я встаю за дверью и жду объявления песни, а Домовой проходит дальше, в болтающуюся туда-сюда дверь, которая доставила мне с подносом в свое время много неприятных моментов. Поджимаю губы, когда слышу вступительную музыку. В щелочку видно спину Костомарова, и звучат слова:
«Добрый вечер, дорогие гости ресторана «Фрау Мюллер». Я, Роман Костомаров…»
Перестаю вслушиваться. Разминаю шею и плечи.
Сердце бьется быстрее обычного. Мое первое выступление в новой жизни…
« А сейча-ас мы начинаем битву! И пусть победит сильнейший!»
Слышу цыганский гитарный перебор. Подхватываю юбку, улыбаюсь, толкаю дверь и выхожу в зал.