Шэрон Шинн "Летние дни в замке Оберн"

Мел Эванс, Нюрочек, Stella Luna, спасибо за перевод и великолепное оформление!
Я так и думала, что Джексон добьётся своего, не мытьём, так катаньем.

Но ведь, получить всё это они смогут только после смерти дяди. Хотя, история с наследством запутанная...
Крессида удивила своим поведением - впервые она причинила боль человеку. Мне кажется тут нечто большее, чем просто забота о репутации Кори.
Слелла, иллюстрации восхитительны!
Алёна, музыкальное оформление так здорово подходит, как будто в Алоре находишься!
_________________

Плюс если Элисандра не выйдет замуж за Брайана, расстановка сил в королевстве сильно поменяется. Могут поднять голову наместники, которые не любят принца... Элисандра всё это знает. Так что непонятно.

А алиоры... я пока не увидела в них ни способности защищаться, ни жестокости. Не эльфы Толкиена. Но опять же поглядим, вдруг прибытие королевы их пробудит, так сказать?
_________________

Внесите меня в список. Я уже проголосовала
_________________

Прекрасная новость. Ждемс
_________________

Прочла 3 перевода, за два из них проголосовала. Остальные отвратили аннотацией... Как-то так. Не моё...

Рассказы тоже читала несколько, но не все. И выбрать довольно сложно.

Прочла и проголосовала в поэзии.
Так что можно сказать план первыполнила. Так как изначально .была далека от конкурса.))
_________________

Спасибо всем проголосовавшим в Зное
За это "шантажисты и эксплуататоры" скоро выдадут новую главу.
Ну а пока в ожидании можно послушать красивую песню

___________________________________

Прочитаны переводы! Проголосовала! Рассказы еще не все прочитала, поэзия-сегодня! Уффф! Расплатилась с "шантажистами"!
___________________________________

В честь очередного проголосовавшего - еще одна чУдная песня
И ролик смешной

___________________________________

Алин, спасибо Исправила
Вот что значит не проверить. Наслаждайтесь Делоном, он там такой смешной.
___________________________________

Ну поет-то Делон
Ладно, во искупление еще одну песню поставлю

___________________________________

Эх, раз пошла такая пьянка... В этот пятничный вечер объявляю вечер французского шансона
Всем нашим читателям и команде переводчиков-редакторов-оформителей посвящается




___________________________________

Я тоже вспомнила из недавнего:


_________________

Что-то у вас один олдскульный шансон, разбавлю чуть-чуть
Мы были на концерте Заз в Москве, она нереально крутая, даже несмотря на то, что в наши с мужем музыкальные вкусы не вписывается, мы весь концерт протанцевали как ненормальные

И немножко французского этериала:

_________________

Да, теперь новые правила, можно не только с ютуба ставить, но и с еще какого-то ресурса. Мастер писал про нововведения.

Ой, когда такие смайлики просящие стоят, как не сделать Разве что еще что-нибудь поставить по спецзаказу переводчика очередной главы



___________________________________

 » Глава 13

Перевод – Lin Lynx, редактирование – Кьяра, иллюстрации – Архивариус

Королева Алоры гостила в замке три дня и, где бы ни ступала, своим присутствием сеяла легкую смуту. Стоило ей войти в комнату, сесть за стол или просто шевельнуть рукой, как вокруг нее начинало струиться невидимое тепло. Люди пристально смотрели на нее, старались незаметно приблизиться, пусть даже и не отдавая себе в том отчета, коснуться ее, найти любой повод, дабы обратиться с самыми банальными словами. Всегда улыбающаяся, красивая и соблазнительная, королева была неизменно вежлива. Но не раз я задумывалась, скольких обитателей в замке недосчитаются к концу ее визита, потому что в каждом встреченном королева вызывала горячее желание отправиться в Алору и остаться там до конца времен.

Без особого успеха я попыталась выяснить, что думают о появлении Ровены алиоры замка. Эндрю даже не дал мне переступить порог их комнаты:
– Мы все в замешательстве, Кори. Не трогай нас пока.

А Крессида, которая все еще помогала мне одеваться по утрам, стала невыносимо молчаливой. И какое-то неприятное чувство будто заставляло ее кости съеживаться внутри тела.

– Как ты думаешь, что это значит? – в сотый раз спросила я ее утром третьего дня пребывания Ровены в замке. – Разве это не хорошо для алиор? Если дядя Джексон больше не будет преследовать их и ловить...

– Твой дядя – слишком сложный человек, чтобы алиоры ему доверяли, – спокойно возразила Крессида. – Никто не знает, сдержит ли он свое слово.

– Сдержит. Он ее любит.

– Любовь проходит.

– Может, тогда его покорит Алора. Говорят, это волшебное место.

– Он уже бывал в Алоре, но этого не случилось.

Я попыталась разглядеть в зеркале ее лицо, но голова Крессиды была опущена, так что тонкие пряди волос струились по скулам.

– Во многом он хороший человек, – сказала я. – И будет к ней добр.

– Пожалуй, как раз так он и собирается поступить.

– Ты боишься за нее, – заметила я.

– Я боюсь за всех нас, – ответила она, протяжно и прерывисто вздыхая, и дальнейшее я практически не смогла разобрать. – Если королева уступит людям, разве останется у нас надежда на свободу?

Я повернулась в кресле лицом к ней. Длинные пряди моих волос, которые она заплетала, выскользнули из ее рук.

– Но если она отдала ему себя, чтобы спасти остальных, разве этого недостаточно для надежды?

Взяв в ладони мое лицо, алиора развернула меня обратно к зеркалу.

– Это по-прежнему рабство. По-прежнему горе, хотя жизнь продолжается, – грустно сказала она. – Ты слишком молода, чтобы понять: зло прошлого не перечеркнуть обещаниями будущего.

Только тогда я по-настоящему осознала, что она – все они, все алиоры – верили: пока Ровена остается королевой, у них есть надежда. Верили, что, обольщая или используя магию, она найдет выход и освободит их. Но заключенное ею соглашение защищало только живущих в Алиоре, с теми, кто уже был в неволе, сделать ничего было нельзя. Такие договоренности не имели обратной силы.

– Крессида… – начала я.

Вытянув руки, она зажала ладонями мой рот, заглушая те слова утешения, которые я так и не смогла произнести. Какой изъян в моем сердце заставил отозваться на это прикосновение как и всегда – черпая силы и утешение от той, что нуждалась в них больше моего?

Тем вечером должно было состояться официальное празднование свадьбы Джексона. Лорду Мэттью потребовалось всего три дня, чтобы подготовить списки гостей по всей форме, и это почти накануне главного события лета! Тем не менее, на обед в замке он пригласил всех знатных господ Оберна, дабы они смогли выразить свое почтение новому члену клана Хальсинг. Поскольку эта свадьба не была королевской, то присутствия наместников других провинций и членов их семей не требовалось. Событие касалось лишь замка, и соблюдать церемонии будет только Оберн.

Как и следовало ожидать, вечер начался со сказочного званого обеда, на котором подавались лучшие блюда местной кухни. С изумлением я узнала в одном из них фруктовый салат с урмой. Уверена, что заказал его Джексон, но как лорд Мэттью смог за такое короткое время раздобыть столько плодов и найти кого-то, сумевшего их приготовить? Все же это было новым кушаньем на замковом столе, и кое-кто из приглашенных посмотрел на него с подозрением. Но не я. Я съела все до последнего кусочка и еще попросила добавки.

Естественно, я считала, что все семена и ядовитые вещества из урмы удалили. Да и вообще не особенно волновалась на сей счет, так как бабушка как-то подняла на смех саму мысль, что данный плод представляет опасность для людей. Исподтишка я поглядела во главу стола. Кент тоже съел две порции фруктового блюда, а Дамьен и Брайан – ни кусочка.

После обеда нескончаемым потоком полились тосты и речи от лорда Мэттью и благородных гостей. Когда же слово предоставили Джексону, он встал и ухмыльнулся присутствующим.

– Я заполучил величайшую награду во всех восьми провинциях, поэтому я – счастливец, – заявил он, поднимая по бокалу в каждой руке. – И за это мы выпьем воду и вино!

– Истина в воде, истина в вине! – крикнули в ответ гости, и все мы сделали по глотку из двух стоящих перед нами бокалов.

За исключением Брайана. Как и последние несколько лет, бокал с водой он оставил нетронутым и маленькими глотками выпил вино в ответ на тост Джексона. Так получилось, что за столом я сидела как раз напротив Анжелы и поймала ее взгляд на это возмутительное нарушение приличий. Чаще всего тосты «воды-и-вина» произносились в честь самого принца, в этом случае его отказ выпить не был оскорблением. Но не выпить сладкой воды Оберна в честь другого мужчины... Анжела удивленно подняла брови и едва заметно покачала головой. Без сомнения, у лорда Мэттью найдется, что сказать об этом в наедине.

После обеда все переместилась в музыкальную комнату, достаточную для такой большой компании, но меньшую по размеру, чем огромный бальный зал. Возведенный помост с рядом роскошных кресел не оставлял места для музыкантов, так что трое из них расположились в самом углу, наигрывая что-то тихое. Лорд Мэттью усадил Ровену в центральное кресло на возвышении, а сам вместе с Джексоном занял места по обеим сторонам от нее – так обычно располагались хозяева дома и почетные гости. И всем лордам и леди Оберна тем вечером представился случай выразить свое почтение Ровене Хальсинг.

Дабы подать остальным пример, Кент первым склонил голову перед королевой алиор. Приблизившись к возвышению, он низко поклонился, коснувшись одним коленом платформы, не так, как приветствуют человеческую королевскую особу, но все же с глубоким уважением, и поднес руку королевы к своему лбу, произнеся что-то неразборчивое, приличествующее случаю, а затем выпрямился. Королева что-то ответила, подарила ему сияющую улыбку, и они обменялись еще несколькими фразами. К этому моменту позади Кента образовалась всё продолжающая расти очередь в десять рядов. Наконец он отпустил руку Ровены и отступил. Вперед вышел следующий лорд и поклонился королеве.

– Скорее всего, церемония продлится всю ночь, – сказала мне на ухо Анжела. – Думаешь, от нас тоже ждут реверанса перед ней? Ведь в последние три дня мы неоднократно встречались с королевой.

– Если Кент поклонился, то и мы обязаны это сделать, – прошептала я в ответ.

Сквозь толпу прошел Эндрю, неся поднос с бокалами, и я, улыбнувшись ему, стащила один. Эндрю только кивнул в ответ; как и Крессида, он казался напряженным и несчастным от продолжающегося пребывания Ровены в замке.

Анжела тоже взяла бокал и, похоже, над чем-то задумалась, потягивая вино маленькими глотками.

– Хорошо, поклонюсь, если это сделает Элисандра, – решила она. – Или нет, если леди Грета вновь поцелует ей руку, тогда я пойму, чего от нас ожидают.

Я хихикнула:
– Разумно.

А Грета, эта придворная интриганка, уже ждала своей очереди позади двух молодых обернских леди. Я широко улыбнулась Анжеле, и мы присоединились к веренице желающих высказать добрые слова в другом конце помещения. Вдруг сзади, на грани слышимости, зазвучали спорящие мужские голоса. Я оглянулась в попытке обнаружить их источник. Сперва спорщиков не заметила, но обратила внимание на Родерика, неподвижно застывшего у стены и пристально разглядывающего что-то в противоположном углу. И повернулась в ту сторону.

Там, так далеко от всех, насколько это вообще было возможно, лицом друг к другу стояли Кент и Брайан, резкими, порывистыми жестами подкрепляя сердито высказанные слова. Что, бога ради, они обсуждали так горячо здесь и сейчас? Кент поднял руку, словно поясняя что-то, Брайан ударом отбросил ее вниз. Ладонью другой руки Кент сильно толкнул принца в плечо, заставив того отступить на шаг. Теперь взбешенным выглядел Брайан. Он поднял кулаки, словно собираясь ударить, но старший поймал младшего за запястья и грубо встряхнул. Я огляделась, пытаясь понять, видел ли это кто-нибудь еще, кроме нас с Родериком, но, казалось, внимание остальных было приковано к алиоре.

Вернувшись взглядом к спорщикам, я обнаружила, что Брайан уже освободился от хватки и гордо шествует к возвышению. Тут я поняла, что Кент, видимо, настаивал, чтобы Брайан еще раз выразил почтение Ровене, в чем принц грубо пытался ему отказать. Но что-то из сказанного Кентом все-таки его убедило, и теперь Брайан пробивался через толпу, чтобы встать во главе поздравлявших.

Мы с Анжелой незаметно подвинулись в сторону, чтобы лучше видеть.

Брайан склонился так низко, что его рыжие волосы коснулись пола перед возвышением. Это выглядело настолько нарочито, что насмешку невозможно было не заметить.

– О королева Алоры! – воскликнул он, выпрямляясь. – Как долго вы предполагаете украшать наш двор своим исключительным обществом?

Ровена настороженно посмотрела на него, мужчины справа и слева от нее нахмурились.

– Мы останемся здесь ровно столько, сколько пожелает мой муж.

– Прекрасно! Полагаю, вам необходимо лучше познакомиться с образом жизни ваших родственников-людей и привыкнуть к их прикосновениям.

И, нагнувшись, взял в ладони ее лицо и поцеловал в губы.

Ровена пронзительно закричала, пытаясь увернуться от золота на его руках.

Яростно рыча, в тот же миг вскочил со своего места Джексон. Лорд Мэттью уже стоял, выкрикивая приказы в толпу. Неуловимым движением дядя ринулся на юного принца, повалив того на пол. С отчетливым стуком голова Брайана ударилась о камень пола, а затем комната просто взорвалось множеством звуков и движений, и стало невозможно отделить один звук от другого. Королева все еще кричала от боли, толпа гудела, кто-то из лордов Оберна пытался оттащить Джексона от Брайана. Дядя сильным ударом отправил несчастного лорда в полет по комнате и снова поднял кулак, целясь принцу в лицо.

Комната опять затуманилась, и рядом с Брайаном оказался Родерик. Ударив Джексона по голове, он крепко схватил его за плечи и оттащил от принца. Дядя ругался, пытаясь вырваться из захвата, но гвардеец получил подкрепление от Кента и троих лордов, дружно потянувших взбешенного супруга прочь.

Лорд Мэттью опустился на колени рядом с Брайаном, а Элисандра бросилась к Ровене. Мгновением спустя рядом с ней появилась Крессида, убравшая руки королевы от лица и самым внимательным образом осмотревшая нанесенный вред. Ровена немного успокоилась, но все еще всхлипывала, и даже с такого расстояния я видела рубцы, появляющиеся на ее щеках. А затем перевела взгляд на того, кто сотворил это, жестокого человека, который сейчас держался на ногах лишь с помощью регента.

Когда Брайан принял стоячее положение, одной рукой держась за голову, а второй опираясь на руку лорда Мэттью, к нему подошел Эндрю с живительным средством – бутылкой вина. И я увидела, как он, широко замахнувшись, со всей силы опустил бутылку на макушку принца.

Из всех дверей в комнату хлынула стража. Как и остальных, меня оттеснили к стене. Вскрикнув, я вытянула шею, чтобы разглядеть происходящее, не сумев отпихнуть других зевак в сторону. Какая-то группка ускользнула через ход для прислуги – принц, королева, Элисандра, остальных я не узнала. Кто-то заехал мне локтем в ребро, и я ударила в ответ. Люди вокруг меня толкались и ругались с соседями.

– Что случилось с принцем? – выкрикнул мужской голос.

Вопрос был подхвачен толпой, но никто не ответил. Кто-то позади меня тихо заплакал. Я с трудом удержалась, чтобы не развернуться и не стукнуть со всей силой плачущую, чтобы замолчала.

В конце концов минут через двадцать измученный Кент в два шага поднялся на помост.

– Принц ранен, но рана неопасна, – сообщил он, заглушая непрекращающийся шум толпы, и поднял руки, тщетно прося тишины. – С Ровеной Хальсинг все также будет хорошо, – громче добавил он. – Мы очень благодарны, что вы присоединились к нам сегодня, и приносим извинения за неприятную сцену. Слуги сопроводят вас до ваших покоев или карет, в зависимости от того, как вы собираетесь провести остаток ночи. Еще раз спасибо, что приехали.

После этой мало что объясняющей речи он спустился с возвышения и исчез. Еще какое-то время присутствующие толпились и переговаривались, но стало очевидно, что никаких других объяснений случившемуся не последует. Я пробиралась к двери, решив найти Элисандру, Крессиду или хотя бы Грету, чтобы разузнать побольше. Кто-то схватил меня за руку, я машинально пихнула локтем в ответ, но мое внимание привлек голос Анжелы.

– Кори, это я, – сказала она. Мы отошли к ближайшей стене, подальше от людского потока, и уставились друг на друга.

– Что случилось? – требовательно спросила Анжела. – Брайан сделал это специально?

– Почему он так поступил?

– Я думала, Джексон его убьет!

– Считаешь, с ней в самом деле все будет в порядке?

– Я не знаю! А Брайан?! Его лицо!..

После нескольких таких же фраз мы почти одновременно вспомнили о последнем участнике этой маленькой драмы. Наши глаза испуганно расширились, а сердца сжались.

– Эндрю, – прошептала я.

– Брайан точно его прикончит, – тихо ответила Анжела.

Мы обнялись и зарыдали, как девчонки. И не обратили внимания, что комната постепенно опустела.

Джексон, скорее всего, был в безопасности, хотя все могло случиться. Но ни один слуга не мог напасть на члена королевской семьи и остаться в живых.

Я уже спала на кровати Элисандры, когда сестра вернулась к себе где-то после полуночи. Придя, я сразу отпустила Дарию, а затем настроилась на долгое ожидание, даже не предполагая уснуть, так что когда Элисандра села перед туалетным столиком и я открыла глаза, то далеко не сразу поняла, где нахожусь.

– Ой, извини. Не хотела тебя будить, – произнесла она, когда я, пошатываясь спросонок, села.

Элисандра вытаскивала шпильки из волос, позволяя длинным, густым локонам безудержной чернотой струиться по спине. Казалось, она не очень удивилась, обнаружив меня в своей постели.

– Что произошло? – требовательно спросила я, крепко прижимая колени к груди. – С Брайаном все будет хорошо? А с Ровеной? Что сказал Джексон? А что сделал лорд Мэттью? Что...

Откинув волосы, сестра стала расчесывать локоны щеткой.

– У Брайана остались синяки после нападения Джексона и пошла кровь от удара Эндрю, но, скорее всего, эти повреждения опасности не представляют. Лорд Мэттью отправил его в покои и отослал туда Гизельду. Возможно, Кент проведет ночь рядом с принцем. Тот в ярости, конечно, но еще слишком ошеломлен, поэтому способен лишь на невнятное бормотание. Думаю, с ним все будет хорошо.

– Но, Элисандра, он ведь нарочно это сделал. Он старался ее поранить...

Еще три взмаха щеткой, прежде чем она ответила:

– Знаю. Он очень завистлив, наш Брайан. И ему не понравилось, что так много внимания направлено на... на кого-то, кого он даже не уважает. На алиору. На женщину.

– Жену Джексона.

– Знаю, – повторила она.

– А Джексон? Что будет с ним? У него ведь была причина, регент не отдаст его под суд или... или накажет...

– Он уехал. Он и королева, – объяснила Элисандра. – Как только Крессида закончила обрабатывать лицо Ровены, подали карету Джексона. Лорд Мэттью и пальцем не пошевелил, чтобы его остановить, поэтому не думаю, что впереди нас ждет суд.

– Брайан никогда его не простит, – заметила я.

Элисандра еще раз пять провела щеткой по волосам, прежде чем добавить:

– Это Джексон никогда не простит Брайана. Так что мы вряд ли когда-либо снова увидим его в замке Оберн.

Я кивнула, горло перехватило от горя и печали после всех этих трагических событий. И у меня остался один, самый ужасный вопрос:

– А Эндрю? Что будет с ним?

Элисандра отложила щетку и встала. Не спеша обойдя спальню, она затушила с полдюжины свечей, мерцающих вдоль стен, оставив только ту, что стояла на прикроватном столике. Сестра легла на постель рядом со мной, и я задула последнюю свечу. Комната сразу же наполнилась огромными тенями, черными, как смоль, на фоне туманно-серых стен. Лунный свет неуверенно пытался просочиться через тяжелые ставни, но на его долю досталась лишь маленькая унылая полоса на полу под окном.

– Эндрю не могут найти, – прошептала Элисандра в темноте. – Родерик и остальная стража уже обшарили весь замок. И все еще продолжали его искать, когда я пошла спать.

– Брайан его убьет, – тихо повторила я слова Анжелы.

– Лорд Мэттью боится, что если его не найдут раньше, Эндрю сам убьет принца, – ответила Элисандра.

– Не думаю, что ему хватит на это сил, – возразила я.

– И я не думаю. Но из-за этого опасения Эндрю приговорили к смерти.

Я не смогла сдержать короткого рыдания, хоть и зажала рот рукой. Зашуршали, скользя по подушке волосы сестры, когда она кивнула в ответ.

– Знаю. – Она положила ладонь на мое плечо, пытаясь утешить. – Знаю.

А на следующее утро обнаружилось, что ночью Эндрю сбежал. Лорд Мэттью предполагал, что он попросту перелез через стену вокруг сада, потому что обвивавший ее плющ в одном месте был наполовину оборван у кирпичной кладки, будто кто-то по нему взбирался. А на мягкой земле по ту сторону стены нашли едва заметные отпечатки ступней и ладоней, словно этот кто-то здесь неуклюже приземлился, смягчая таким образом толчок при падении. Никто из стражи ничего не видел.

– Далеко он не ушел, – сказал нам Кент, застегивая пряжку на кожаном доспехе и проверяя латные рукавицы.

В покои Элисандры он зашел буквально на минуту, только чтобы рассказать нам новости. И вроде бы совсем не удивился, застав здесь и меня, все еще в ночной рубашке. Дария не пустила его дальше гостиной, так что мы, одетые в чем были, поспешили из спальни ему навстречу.

– Почему? – спросила Элисандра.

Кент окинул ее внимательным взглядом, его лицо было очень мрачным.

– Из-за кандалов, – объяснил он. – Он может бежать, но не может охотиться, плыть или хотя бы просто заботиться о себе. А Родерик считает, что прошлым вечером ранил Эндрю, когда оттаскивал его от Брайана.

– Пусть только он будет в безопасности, – прошептала я почти про себя. – Пусть только успеет добраться до Алоры...

Кент серьезно посмотрел на меня.

– Он не сможет уйти так далеко, – ответил он. – Сомневаюсь, что дойдет хотя бы до леса.

– Кто едет с тобой? – спросила Элисандра.

– Критлин, Родерик и еще с полдюжины гвардейцев. И, разумеется, Брайан возглавит поиск..

– Брайан?! – воскликнула сестра. – Он не настолько хорошо себя чувствует, чтобы ездить верхом!

– Он говорит, что уже в порядке. И нынче утром выглядит достаточно здоровым. Осталось лишь несколько порезов да пара синяков. И, как я сказал, – мрачно добавил Кент, – он предвкушает эту погоню. Волнуется, как маленький.

Элисандра так сильно тряхнула головой, что показалось, будто содрогнулось все ее тело, и еще туже запахнулась в ночную рубашку, словно в поисках тепла.

– Кент, это ужасно, – пробормотала она.

– Знаю, – хмуро ответил он. – Но не понимаю, как все можно исправить.

Сестра слабо и безнадежно махнула рукой:

– Если ты… сделай все, что в твоих силах, чтобы уберечь его.

– Сделаю. – В три шага он пересек комнату и крепко обнял Элисандру, которая никогда ранее не искала утешения у других, но теперь прислонилась головой к коже его доспеха. Темные волосы сестры покрывалом закрыли лицо. Я смотрела, как Кент поцеловал ее в макушку, заметил мой взгляд и поцеловал вновь, не отрывая глаз от моего лица.

Элисандра отстранилась первой.

– Зайди ко мне, когда вернешься, – попросила она и бросилась обратно в спальню.

А я осталась, пристально разглядывая Кента, стоявшего в противоположном конце комнаты и не собиравшегося уходить.

– Кого из них ты собираешься беречь? – спросила я. – Брайана или Эндрю?

В его глазах появилась настороженность, хотя на лице ничто не отразилось.

– А ты как думаешь? – вопросом ответил он.

– Эндрю не заслуживает смерти.

– Согласен.

– Но Брайан – твой принц, который станет твоим королем. Ты обязан защищать его.

Кент повернулся к выходу.

– Я знаю, кого бы ты спасла, – заметил он, открывая дверь и ступая в холл. – Сомневаюсь, что ты так же хорошо знаешь меня.

И ушел.

Тот день, без преувеличения, стал самым длинным в моей жизни. Из покоев Элисандры я вышла лишь раз: дойти до собственных комнат и одеться. Не обнаружила там никаких признаков присутствия Крессиды, на что не очень-то и рассчитывала. Я рассудила, что нынче никто из алиор не станет подходящей компанией для людей, но на самом деле мы не смогли увидеться совсем по другой причине: лорд Мэттью приказал запереть всех алиор в их комнате. А все для того, чтобы события предыдущего вечера и нынешнего дня не привели к недовольству и беспорядкам. Интересно, он действительно полагал, что до этого пленники всегда чувствовали покой и удовлетворение под крышей его дома?

Новость о взятии всех алиор под стражу мы узнали от Дарии, когда она принесла нам еду. По комнате горничная ходила буквально на цыпочках и вскоре ушла, почувствовав наше сильное желание уединиться. В тот день мы с Элисандрой мало разговаривали, но не могли оставаться порознь. Не стоило упоминать, что для нас равно непереносимым было и одиночество, и чье-либо другое общество.

Сестра какое-то время шила, а я пыталась читать. Потом мы больше двух часов играли в настольные игры. Элисандра поставила мольберт и сделала несколько набросков с меня, пока я писала письмо бабушке. Для нее и вездесущей Милетты у меня накопилось не так много новостей. Закончилось все тем, что сестра принялась за чтение, пока я пробовала свои силы, вышивая наволочку, которую она мне одолжила. Получилось что-то ужасное: с иголкой я обращаться не умела, да и учиться не особенно хотелось.

– Я бы и собаке постыдилась такое постелить, – призналась я, показывая Элисандре результат моих усилий. Она улыбнулась, в самом деле улыбнулась.

– А мне нравится, – ответила она. – Надену ее на одну из своих подушек.

– Брайан не позволит тебе спать с ним в одной кровати, если придешь к нему с таким приданым, – добавила я, пытаясь пошутить.

Сестра вновь склонилась над книгой.

– Тогда вышей мне еще одну.

И пришлось хорошенько подумать над нелегким выбором: вышить еще одну наволочку, лучше первой, чтобы сестре не было стыдно за мое рукоделие, или сотворить что-нибудь столь же ужасное, чтобы Брайан наверняка не позволил ей даже приблизиться?

У сестры я спрашивать не стала. Есть вопросы, на которые она не ответит.

После полудня день тянулся все медленней, пока его позолота не потускнела, неохотно рассеиваясь, перетекая в малиновый вечер. Дария принесла нам подносы с ужином.

– Сегодня вечером в зале никто не ест, – отметила горничная. – Всем подали еду в покои.

– А где моя мать? – спросила Элисандра, поскольку за целый день Грета ни разу не появилась у дочери.

Дария постаралась не фыркнуть, поскольку они с Гретой друг друга не особо любили и не трудились это скрывать.

– Вместе с другими леди из замка она находится в покоях леди Саши, – ответила она. Леди Саша, мать Анжелы, чуяла скандалы даже лучше дочери. – Весь день они сплетничали. – Спокойный взгляд Элисандры заставил Дарию исправиться. – Беседовали.

– Я так понимаю, что новостей нет? – спросила сестра.

Дария покачала головой.

– Никаких.

– Благодарю. Ждать нас не стоит, – отпустила ее Элисандра.

Горничная присела в реверансе и вышла из комнаты.

К принесенной еде мы едва прикоснулись, поскольку аппетита ни у одной из нас не было. Но ужин позволил нам немного отвлечься. Мы успели съесть всего по ложке десерта, когда снаружи раздались крики. Переглянувшись, мы вскочили и побежали к окну.

В розовом свете наступивших сумерек еще можно было разглядеть кавалькаду, въезжающую через замковые ворота. Два гвардейца в мундирах во главе, за ними – Кент, потом – Брайан. И странный промежуток между ним и следующими всадниками, тоже гвардейцами. Родерик замыкал процессию в нескольких шагах позади.

Мы с Элисандрой высунулись из окна насколько получилось, крепко держась при этом за каменный подоконник, чтобы не выпасть.

– Вот Кент, вот Брайан... не вижу Эндрю. Где Эндрю? – спросила сестра.

Пленника и я не видела.

– Полагаешь, они его не нашли? – спросила в ответ.

– Не думаю, что они вернулись бы без него. Не так быстро.

– Они же разыскивали его весь день.

– Они наверняка поехали искать его в лес. И не успокоились бы, пока не нашли какой-нибудь след. Но я не вижу Эндрю. Может, они не...

И тут Брайан, привстав в стременах, испустил торжествующий вопль. Принц-победитель вскинул кулаки и пришпорил коня, заставив того нервно шарахнуться в сторону. Из внутреннего двора раздался ответный крик приветствия или, быть может, поздравления.

Элисандра высунулась наружу еще больше, так что смотреть на нее стало страшновато.

– Подожди... Я что-то вижу... что-то, привязанное сзади... – ее голос замер. Спрашивать не было нужды, она уже поняла. И я тоже. Потому что мы разглядели...

Сзади к крупу лошади принца ногами вверх было привязано тело. Голова и плечи несчастного при этом волочились по земле. В неярком свете сумерек сложно было опознать труп, весь покрытый грязью, но мы и так знали, кого столь жестоко притащили обратно в замок. И надеялись лишь на то, что алиора недолго страдал – может, какой-нибудь милосердный камень разбил ему голову недалеко от места поимки или природа собственного тела позволила пленнику потерять сознание сразу же, как только отправились в обратный путь. Хотя в сгущающейся темноте я видела не так уж хорошо, но была уверена, что кандалы все еще сковывали руки Эндрю. Он даже не смог оказать им достойного сопротивления.

Резко отшатнувшись от окна, Элисандра выбежала из комнаты. Я услышала, как ее рвало в ночной горшок, но не подошла. Утешить ее мне было нечем. И я чувствовала себя такой несчастной, как еще никогда в жизни.

Только поздно вечером Кент постучался в дверь покоев Элисандры. Конечно же, я все еще была у сестры и уже думала, что никогда от нее не уйду. Мы вновь отослали Дарию, Элисандра лежала в постели с лихорадкой, так что дверь Кенту открыла я.

– Так и знал, что застану тебя здесь, – были его первые слова. – Как она себя чувствует?

В этот раз я была, по крайней мере, не в ночной рубашке.

– Как и все мы. – Я закрыла за ним дверь. – Как ты? Поездка, должно быть, была просто ужасной.

На голос Кента из соседней комнаты, шатаясь, вышла Элисандра. Лицо ее было бледным, в тон кружевной сорочке цвета слоновой кости; косы, которые я ей заплела, придавали облику вид болезненный и невинный. Прислонившись к дверному косяку, она, казалось, была готова в любой момент потерять сознание.

– Он мертв? – спросила она. – Мы видели из окна. Его, привязанного к лошади Брайана. Пожалуйста, скажи мне, что он мертв.

Кент кивнул.

– Это Брайан решил так тащить его обратно в замок. Я старался его переубедить, но... Мы привязали Эндрю к лошади и тронулись к замку с той скоростью, с которой мог ехать Брайан. И проскакали где-то около версты. Эндрю... не хочу рассказывать. Наконец я заставил Брайана остановиться, спорил с ним добрых пять минут. – Кент глубоко вздохнул. – И пока мы ругались, Родерик соскочил с лошади и перерезал Эндрю горло.

Сестра безмолвно вознесла благодарственную молитву. Последняя краска схлынула с ее лица. Все складывалось плохо – нет, просто ужасно, – но ведь нашелся проявивший милосердие герой, и от того было легче. Пальцы Элисандры сжали дверной косяк, она качнулась вперед. И прежде чем я успела подумать, ее подхватил Кент.

– Да ты вся горишь! – воскликнул он.

Сестра кивнула, ее темные волосы волной скользнули по черноте его камзола.

– Кори что-то дала мне от жара. Все будет хорошо, мне просто нужно поспать.

– Тогда я отнесу тебя, – ответил Кент и скрылся в соседней комнате с ней на руках.

Я замерла, чувствуя себя маленькой, невидимой и совсем чужой. Они хотели остаться вдвоем, поделиться секретами и найти утешение друг в друге? Должна ли я теперь уйти? Грета сказала бы категоричное «нет». Для сестры я являлась кем-то вроде компаньонки при свиданиях, которых не должно было быть вообще. Ведь ни одному мужчине не следовало поздно вечером входить в покои незамужней девушки, даже если в тот момент с ней находились родные. И, конечно же, ни один мужчина не мог переступить порог опочивальни той, которая помолвлена с будущим королем...

Но Кент отсутствовал недолго. Появился через несколько минут и закрыл за собой дверь.

– Она заснет от того лекарства, которое ты ей дала? – спросил он.

Я кивнула.

– Удивлена, что она еще не спит.

– А лихорадка?

– Я прослежу, – ответила я. – Думаю, так выражается ее горе.

Кент пристально рассматривал меня из противоположного конца комнаты.

– Ты кажешься спокойней, чем она. С тобой все в порядке?

– Мне грустно. И я в ужасе. Но для Элисандры случившееся гораздо хуже, чем для любого другого.

Он медленно двинулся к выходу, не отрывая взгляда от моего лица.

– Потому что она должна выйти замуж за Брайана.

– Ты мог бы ей помочь, – заметила я. – Забери ее отсюда. Увези куда-нибудь, в любое из своих поместий. Женись на ней.

– Она не выйдет за меня.

– Откуда ты знаешь? Уже спрашивал?

– Она меня не любит.

– Она не любит Брайана, но собирается за него замуж буквально через пару недель!

Кент остановился у двери, взявшись за ручку и все еще глядя на меня.

– Все не так просто, как тебе кажется, Кори. Твоей сестре нелегко свернуть с пути, который был ей предначертан. Элисандра просто не верит, что имеет право выйти замуж за кого-либо, пока Брайан желает видеть ее своей невестой.

Я так на него разозлилась. Во что сестра действительно не верила, так это в то, что у нее есть выбор.

– Ты просто боишься, – набросилась я на Кента. – Того, что случится с тобой и твоей жизнью при дворе, если ты увезешь мою сестру. Того, что скажет тогда твой отец. Того, что сделает с тобой Брайан.

Теперь и он рассердился.

– Я много чего боюсь, но не эти опасения не дают мне действовать, – отрезал он.

Я повернулась к нему спиной и бросила:

– Тогда я просто тебя не понимаю.

Услышала звук открываемой двери.

– И никогда не понимала, – сказал Кент и вышел, захлопнув дверь.

Сперва я слушала, как он идет, широкими шагами спускаясь в холл, а потом – только тишину.

На следующий день Элисандре стало лучше. Я уже чувствовала дурноту от пребывания в ее комнатах, так что оставила сестру на попечении Дарии и отправилась к себе принять ванну и переодеться. И, к моему большому удивлению, там меня уже ждала алиора.

– Крессида! – воскликнула я и заторопилась к ней, чтобы обнять.

Но алиора сделала шаг назад. Выглядела она изнуренной и совсем слабой, так похожей на куклу из веточек березы и ольхи. Застывшее лицо казалось вырезанным из дерева.

– Леди Кориэль, – сухо приветствовала она.

Я запнулась, остановившись от нее в нескольких шагах.

– Но... с тобой все хорошо? Ты... мне так жаль Эндрю, очень жаль... Могу я что-нибудь сделать? Для тебя? Для всех остальных?

Она подняла руки, такие болезненно тонкие, призывая меня к молчанию. Казалось, что солнечный свет лился сквозь полупрозрачную кожу, отражаясь веселыми зайчиками от ее оков.

– Не надо спрашивать. Не надо говорить. – Восхитительный голос Крессиды звучал сейчас пронзительно и устало. – Ибо сказать нечего.

– Должно же быть хоть что-то, – прошептала я в ответ.

– Я наполнила ванну, – продолжила она, отворачиваясь. – Что вы хотите сегодня надеть?

Я выбрала первое попавшееся платье и разделась для купания. Утешится ли она хоть немного, вернувшись к старому привычному распорядку, который убедит ее, что в мире еще остался здравый смысл и определенный уклад? Или наоборот, ее возмутит еще одна жестокая человечка, которой требуется помощь и защита, еще одна беспомощная девочка, которую она ненавидит всем сердцем? Еще недавно Крессида не ненавидела меня. Вообще до этой вспышки Эндрю я даже могла сказать, что алиоры в принципе не способны на подобные чувства. Но я не понимала, как она могла меня любить. До этого лета я воспринимала привязанность алиоры как что-то, само собой разумеющееся.

Ванну я принимала в молчании. И одевалась молча, Крессида лишь передавала мне то мыло, то парфюм, то нижнее белье. Когда же я встала перед зеркалом, небрежным движением отбрасывая волосы, то в отражении поймала ее взгляд.

– Скажи мне только одно, – попросила я. – Если бы он добрался до Алоры, с ним все было бы хорошо?

Я уже решила, что она так и не ответит, но продолжала удерживать ее взгляд, и наконец она произнесла:

– Он не смог бы попасть в Алору с оковами на руках.

– А если бы их не было? Он бы вспомнил дорогу?

Крессида кивнула.

– Алиоры всегда знают дорогу домой.

– А королева? Она излечится от... от прикосновения Брайана?

– Шрамы останутся на ее лице до конца жизни. И она будет бояться мужчин еще сильнее, чем сейчас.

Я повернулась к алиоре.

– Тогда она должна возненавидеть моего дядю.

– Ей бы очень этого хотелось, – ответила та.

Она не стала вдаваться в подробности, а я больше вопросов не задавала. И, поблагодарив ее за заботу, медленно двинулась вниз, в утреннюю столовую.

Тот день, а также три следующих за ним, прошли в той осторожности и неторопливости, которые сопровождают каждого выздоравливающего после серьезной болезни. Казалось, весь двор чувствовал одно и то же: что-то сродни потери ориентации и вселяющего страх чувства головокружения. Все двигались медленно, будто страдая болью в суставах, разговаривали тихо, словно боясь потревожить больных детей. За едой царила подавленность. Всю деятельность свели к минимуму. Разговаривали кратко, на самые обычные темы, все чаще обрывая речь на полуслове.

И только Брайан выглядел невосприимчивым к распространившемуся недомоганию. Широко шагая, входил он в комнаты все с той же
яростной силой, смех его разносился по всему замку. Каждое утро в компании с Родериком он ездил верхом, во второй половине дня охотился и часто упражнялся в фехтовании в оружейном дворе. Каждый вечер за ужином выпивал немало вина и смотрел по сторонам с таким счастливым видом, с каким я вряд ли когда его видела.

За эти три дня Кент ни разу со мной не заговорил.

А свадьба Элисандры должна была состояться уже через неделю.

_________________