Конкурс знатоков любовного романа

До настоящего времени это казалось этому, что ее спальня с мраморным камином, зеркальными дверями и огромным объединением ванны была вершиной роскоши, но той мечты о sybarite, какой предстала прежде, чем это теперь, превзошел самое храброе воображение. Левая стена показывала одно непрерывное зеркало, в котором были отражены огромная кровать и огромный камин, вынутый мрамором. Высокие окна на обратной стене пропустили широкий полукруг и создали оригинальный альков вокруг белого мраморного объединения с горячей водой. О камине и вокруг объединения были кресла и оттоманки, обитый материей шелком изумительных пастельных тонов. Огромное стегаемое покрывало, поддержанное в том же самом цветном масштабе, положенном на кровати.

 До сих пор ей казалось, что ее спальня с мраморным камином, зеркальными дверями и огромной ванной‑бассейном была верхом роскоши, но та мечта сибарита, которая предстала перед ней сейчас, превосходила самое смелое воображение. Левая стена являла собой одно сплошное зеркало, в котором отражались необъятная кровать и гигантский, выложенный мрамором камин. Высокие окна на задней стене расходились широким полукругом и создавали своеобразный альков вокруг белого мраморного бассейна с горячей водой. Около камина и вокруг бассейна стояли кресла и оттоманки, обитые шелком дивных пастельных тонов. Огромное стеганое покрывало, выдержанное в той же цветовой гамме, лежало на кровати.

-Это конец? - Приблизившись на шаг, спросил он. - Что ты имеешь в виду?
- Нужно завершить эти отношения, Джерри. Я устала от такой жизни, мне надоело врать подругам, надоело видеть издевательскую ухмылку на лицах твоих знакомых.
- Пакстон ни разу ухмыльнулся в твой адрес, Элен, ты же в курсе.
- А остальные обязательно будут это делать. И ты это знаешь так же хорошо, как и я. А как же твои родные? Как я поеду в этот уикэнд к твоей семье? Как я буду обсуждать будущее бракосочетание, находясь бок о бок с ними, и при этом отдавать себе отчет в том, что я грешница и мы прелюбодействуем.
- Но наша связь не означает ничего постыдного, Элен! Здесь нет греха! И меня совсем не волнуют мысли общества на наш счет.
- Но меня это беспокоит, - нежно промолвила Элен и дернулась как от удара, увидев, что он сник. - Вот в чем разница между нами. В нашей любви все было безупречно, она навсегда останется в моем сердце как нечто прекрасное. Ни об одной минуте я не сожалею, и никогда не почувствую стыд. Но наши отношения нужно прекратить немедленно, пока они не утратили своей прелести, пока я не стала слишком требовательной, пока я не стала надеяться на предложение руки и сердца. Ведь именно это отворачивало тебя от других женщин - их навязчивость. Со мной такого не случится.
По глазам Джерри трудно было что-либо понять, да и весь его облик стал размытым. Нужно идти. Не медля ни секунды. Элен развернулась.
- Стой, Элен. - Джерри обхватил ее двумя руками и прижал к груди.- Не нужно. Не нужно так с нами.
Закрыв глаза, она съежилась, словно от невыносимой муки.
- "Мы"?.. Нас нет, - навзрыд сказала она. - Нет и не может быть. Без свадьбы.
Элен старалась держать себя в руках. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть, надо лишь вырваться из его объятий, открыть двери и навсегда покинуть его. Она попробовала разжать кольцо его рук, но он не позволил, и тут Элен ощутила ужасную растерянность.
- Оставь меня, Джерри! - завопила она, отдирая от себя его руки. - Господом молю, оставь меня!
Судя по всему, это подействовало. Он чертыхаясь отпустил ее, и Элен, не оборачиваясь, сломя голову бросилась к двери. Джерри не стал ее догонять, и, спускаясь по ступенькам вниз, Элен с презрением к себе думала, что мечтала об этом - в самом дальнем уголке сердца мечтала, что услышав о прекращении их отношений, он не согласится, а наоборот, удивительнейшим образом решит, что свадьба - единственный и необходимый выход. Что он преклонит перед ней одно колено, откроет ей свои истинные чувства и будет просить руки и сердца. Бог мой, с ее буйной фантазией ей точно нужно писать любовные романы!
Прикрывая ладонью губы, что удержать всхлипы, Элен запрыгнула в карету, которая стояла возле дорожки. Дождавшись, когда здание офиса Джерри исчезло за поворотом, она перестала себя сдерживать. Элен рыдала, но не из-за того, что сама завершила чудесную веху своей жизни. Она рыдала из-за того, что он не запретил ей этого сделать.

– Кончено? – Он шагнул к ней. – О чем это ты?
– Я обязана прекратить нашу связь, Гарри. Не могу я так жить, лгать своим друзьям, смотреть, как твои друзья с усмешкой смотрят на меня.
– Уэстон никогда не смотрел на тебя с усмешкой, Эмма, и ты это знаешь.
– Но другие будут, а они непременно появятся. Ты понимаешь это не хуже меня. А потом есть еще твоя семья. Я. не смогу приехать в эти выходные к твоим родным, планировать с твоей сестрой свадьбу и смотреть в лицо твоей матери и бабушке, сидя с ними за одним столом, зная, что я – твоя тайная любовница и мы живем во грехе.
– В наших отношениях нет ничего дурного, Эмма! Они не грешны! И мне абсолютно безразлично, что думает по этому поводу свет.
– А мне небезразлично, – мягко проговорила она и сжалась от боли, заметив, как он дернулся. – В этом наше отличие. Наши отношения были прекрасны, и я навсегда сохраню их в сердце как истинное сокровище. Я ни о чем не жалею, и мне совсем не стыдно. Но я хочу закончить их именно сейчас, пока они все еще красивы, пока я не начала требовать от тебя большего внимания и ждать, что ты поведешь меня под венец. Вот чем они отпугивали тебя, все эти женщины, – начинали цепляться. Я не собираюсь уподобляться им.
Она не могла ничего прочесть по его лицу, потому что оно расплывалось у нее перед глазами. Пора уходить. Сейчас же. Она повернулась.
– Эмма, подожди. – Он обнял ее за талию и притянул к себе. – Не делай этого. Не поступай так с нами.
Она закрыла глаза, сжавшись от нестерпимой боли.
– Нет никаких «нас», – всхлипнула она. – И никогда не будет. Не будет без законного брака.
Она изо всех сил старалась сохранить самообладание. Продержаться осталось недолго, нужно только избавиться от его рук, выйти за, дверь, уйти из его жизни. Она попыталась освободиться, но он не ослабил объятий, и Эмму охватила паника.
– Отпусти меня, Гарри! – закричала она, вырываясь изо всех сил. – Ради всего святого, отпусти меня!
Похоже, она нашла нужные слова. Он с проклятиями дал ей свободу, и Эмма, не оглядываясь, метнулась к выходу. Он не бросился следом за ней, и, сбегая по лестнице, она со стыдом поняла, что надеялась на это – где-то в глубине души лелеяла крохотную надежду, что, когда она объявит о разрыве с ним, он не примет ее решения, напротив, волшебным образом вдруг станет считать брак делом правильным, настоящим благословением небес, опустится перед ней на одно колено, признается в любви и сделает Предложение. Господи, да ей прямая дорога в романистки, воображения ей не занимать!
Сдерживая ладошкой рыдания, Эмма вскочила в кеб, ожидавший ее у тротуара. И только когда окно кабинета Гарри скрылось из виду, дала волю чувствам. Она плакала, но не потому, что положила конец самому прекрасному этапу жизни. Она плакала, потому что он позволил ей уйти.