Антея:
09.09.19 10:11
Леночка, чудесно вышло!
Девочки, может быть, эти картины тоже вдохновят.
...
Елена-Леночка:
13.09.19 23:36
Доброго вечерера всем!
Антея,
Настя, спасибо🌹💕
меня третья картинка вдохновила:
У разбитого корыта не осталась,
Нет, светла моя осенняя печаль.
В тишине туманной потерялось
То, что было потерять не жаль.
Унесло течением неспешным,
Растворило в заводи речной...
Не смогла быть как и вы безгрешной,
Просто буду женщиной земной.
По росе холодной прогуляюсь,
Полной грудью воздуха глоток,
С новым днем с улыбкой повстречаюсь,
Косы спрячу под цветной платок.
Руки к солнцу протяну и сладко
Потянусь, отбросив груз забот.
Не хочу опять я жить украдкой,
Здравствуй, жизни новый поворот!
...
Стасечка:
14.09.19 06:25
Такое светлое и грустное одновременно!
Мне очень нравится! Спасибо
...
Антея:
18.09.19 16:26
Леночка, очень понравилось!
Светлое и жизненное. А мне эта картинка приглянулась.
Под стук колёс могучего экспресса,
Сбежавшего от городского пресса,
Две вишенки упали из окна,
Их кожица блестяща и гладка,
а мякоть упоительно сладка.
Трава, приняв, смягчает горечь стресса.
Экспресс в туннель - темницу паука.
Рванул из тьмы стальною, гибкой птицею!
Блеснула ночь вслед светлою зарницею.
Пронёсся мимо дремлющего леса,
В приволье, обгоняя облака. ...
Лёна Лазарева:
01.10.19 04:02
Стихотворение на мотив "Белый шиповник, дикий шиповник" из "Юноны и Авось"
Глупая кукла, бедная кукла,
Как очутилась там?
Грустные глазки у этой куклы...
Он тебя выбрал сам.
Глупая кукла, бедная кукла,
Слишком доверчив взгляд.
Не было счастья еще у куклы,
Нету пути назад.
Как всё сияло! Город волшебный
Был лишь для них двоих,
Ангелы пели в светящемся лесе
Только для них одних.
Он научил ее улыбаться,
Даже чуть-чуть летать...
Глупая кукла - она мечтала
Куклой любимой стать.
Ну а потом, наверное, кукла
Стала надоедать,
Песенки, голос, смешные движенья
Стали его раздражать.
Что она скажет - совсем не нужно,
Лучше бы ей молчать.
И вообще - с нею рядом скучно,
Надо ее сломать.
Вот только странно: ее ломают,
Как же она живет?
Как же не видит - ее убивает
Тот, кого любит и ждет.
Глупая кукла, беги оттуда,
Ты ведь уж не нужна!
"Я только рядом с ним - живая..." -
тихо шепнет она.
...
Ermina:
01.10.19 15:51
Как движенья мои легки!
Я танцую быстрей, быстрей.
Как сегодня понятны, близки
Мне рыдания скрипки твоей.
Мне напомнил её тихий плач
Осень, крик улетающих стай...
Так играй же, играй, скрипач!
Я танцую, а ты играй.
Вновь по острому щебню бегу,
Хотя ноги разбиты в кровь.
Слов для песни найти не могу
И танцую свою любовь.
Как далёк его нежный взгляд...
Я молила: "Не забывай!"
Но любви не вернуть назад.
Веселей, музыкант, играй!
Что вокруг собрались в кольцо?
Только ряд презирающих глаз,
Лица слились в одно лицо...
Нет, танцую я не для вас!
Губы движутся, словно в бреду:
Всё равно мне, что ад, что рай.
Я станцую даже в аду!
Ты играй, музыкант, играй.
Не хочу я сейчас вспоминать
О проклятой своей судьбе.
Ты не можешь быстрей играть?
Эй, быстрей! Говорят тебе!
Странно мчится навстречу земля...
Что, скрипач, перестал играть?
Ну играй же, прошу тебя,
Я могу... ещё... танцевать...
...
Peony Rose:
01.10.19 16:29
Любителям осенней и восточной тематики посвящается
Золотая хризантема
Орхидея, бамбук, хризантема и слива –
Это четверо лучших, четыре цзюнь-цзы,
В бездне вечной небес и на волнах проливов
Не найти вам подобной душистой красы.
Взял художник-монах в руки тушь и бумагу,
Краску быстро растер вдоль по яшме резной,
И с весельем душевным и вольной отвагой
Кисть взлетела, вспорхнула – и лист не пустой!
Лепестки хризантемы пчел манят из ульев,
Пять красавиц под зонтиком рядом стоят.
Пусть полили дожди, и ветра вдруг задули –
Здесь цветы-маяки даже ночью горят.
Орхидея, бамбук, хризантема и слива –
Это четверо лучших, четыре цзюнь-цзы,
В бездне вечной небес и на волнах проливов
Не найти вам подобной душистой красы.
из моего
сборника, новое ))
...
Антея:
17.10.19 11:23
Глупая кукла, беги оттуда,
Ты ведь уж не нужна!
"Я только рядом с ним - живая..." -
тихо шепнет она.
Вспомнился небольшой рассказ, в нём ключевая фраза: "Я без тебя некрасивая"
Лена, хорошо написала, очень понравилось стихотворение.
Ermina, ритмично, легко и драматично...
Как движенья мои легки!
Я танцую быстрей, быстрей.
Как сегодня понятны, близки
Мне рыдания скрипки твоей.
Элли, образно!
Взял художник-монах в руки тушь и бумагу,
Краску быстро растер вдоль по яшме резной,
И с весельем душевным и вольной отвагой
Кисть взлетела, вспорхнула – и лист не пустой!
И изысканно.
Надеюсь, будет ещё возможность почитать ваши стихи. Вы все, несомненно , талантливы!
А мы простились с золотой осенью... Завтра обещают снег
...
Стасечка:
17.10.19 21:35
Всем доброго вечера!
Осенью
Когда сквозная паутина
Разносит нити ясных дней
И под окном у селянина
Далекий благовест слышней,
Мы не грустим, пугаясь снова
Дыханья близкого зимы,
А голос лета прожитого
Яснее понимаем мы.
Автор: Фет А.
Peony Rose писал(а):Золотая хризантема
очень красиво!
Ermina писал(а):Как сегодня понятны, близки
Мне рыдания скрипки твоей.
очень образно! спасибо!
Лёна Лазарева писал(а):"Я только рядом с ним - живая..." -
тихо шепнет она.
Грустно! ни раз не слышала этого стихотворения! спасибо!
Антея писал(а):Под стук колёс могучего экспресса,
Сбежавшего от городского пресса,
Как необычно и красиво
Антея писал(а):А мы простились с золотой осенью... Завтра обещают снег
Нам его же месяц обещают) но пока теплооооооо
...
Peony Rose:
23.11.19 15:00
Привет всем
Нашла тут любопытный разбор стихотворения, мне кажется, в тему.
Чарльз Косли
Боярышник белый, боярышник красный
Боярышник белый, боярышник красный,
Висящий в саду над моей головой,
Скажи мне, боярышник, честно и ясно:
Что делать я должен грядущей зимой?
Есть дом у меня на четыре камина,
Дверной колокольчик звенит серебром,
Очаг есть, постель есть, живу там один я.
Боярышник молвил: Неполон твой дом.
Есть лютня, есть лира, есть рыжая кошка
И к ветке привязан в саду соловей
Больна твоя птица, – помедлив немножко,
Вздохнул тут боярышник, – видно по ней.
Пишу на бумаге, что снега белее,
И лучше простынь моих шёлковых нет,
К груди моей грех прикоснуться не смеет.
Умрёшь ты! – боярышник каркнул в ответ.
Собаки мой сад стерегут от вторженья,
И толст кошелёк у меня от деньжат…
Я дую в волынку. – Продуй сбереженья, –
Боярышник крикнул, – что в сейфе лежат.
Доход мой надёжен, часы мои – тоже,
Я мудрый, как флюгер проверенный мой.
И полный осмотр дважды в год нам положен.
Воскликнул боярышник – Но не зимой!
Есть конь у меня крылоногий, прекрасный,
И курочку ем каждый день на обед.
Трезвон колокольный стоял не напрасно
В тот день, когда я появился на свет.
Трезвоном назвал бы тот звон я едва ли, –
Боярышник тихо в ответ процедил, –
Они не рожденье твоё отмечали –
Ведь колокол каждый отдельно звонил.
Перевод О. Петровой
Hawthorn White, Hawthorn Red
Hawthorn White, Hawthorn Red,
hanging in the Garden, at My head,
tell Me simple, tell Me true,
when comes the Winter, what must I do?
I have a House, with Chimneys Four,
I have a Silver Bell on the Door,
a Single Hearth, and a single Bed,
Not enough, the Hawthorn said.
I have a Lute, I have a Lyre,
I have a Yellow Cat by My Fire,
A Nightingale , to my Tree, is tied,
that Bird looks sick, The Hawthorn sighed.
I write on Paper, pure as Milk,
I lie on Sheets, of Shantung Silk,
on My Green Breast, no Sin has Snowed,
You’ll catch your Death, the Hawthorn crowed.
My Purse is packed with a five Pound Note,
The Watch Dogs in My Garden gloat.
I blow The Bagpipe down My Side,
Better blow your safe, The Hawthorn cried,
My Purse is steady, as My Clock,
My Wits are wise, as the Weather Cock,
Twice a Year, We are overhauled,
It’s double Summertime, The Hawthorn called.
I have A Horse with Wings for Feet,
I have Chicken each Day to eat,
When I was born, The Church Bells rang,
Only one at a time, The Hawthorn sang.
Charles Causley (1917-2003)
В. И. Карасик о стихотворении Чарльза Косли «Hawthorn White, Hawthorn Red»
Подстрочник:
Белый боярышник, красный боярышник, висящий в саду у моей головы, скажи мне просто, скажи мне правду: когда придёт зима, что мне делать? У меня есть дом с четырьмя трубами, на моей двери серебряный колокольчик, один очаг и одна кровать. Этого недостаточно, сказал боярышник. У меня есть лютня, у меня есть лира, у моего камина сидит жёлтый кот, к моему дереву привязан соловей. Птица больна, вздохнул боярышник. Я пишу на бумаге, чистой, как молоко, я лежу на простынях из шаньдунского шелка (приятный тяжёлый материал), на моей зелёной груди нет снежных следов греха. Смерть тебя настигнет, прокаркал боярышник. Мой кошелёк набит пятифунтовыми банкнотами, сторожевые псы в моем саду злорадно смотрят на всех, я играю на волынке, висящей сбоку. Лучше играй осторожнее, прокричал боярышник. Мой кошелёк надёжен, как мои часы, я соображаю хорошо, как флюгер, дважды в год нас проверяют и ремонтируют. В летнее время это удваивается, напомнил боярышник. У меня есть конь с крыльями вместо ног, у меня цыплята каждый день на обед, когда я родился, звенели церковные колокола. Каждый звонил отдельно, пропел боярышник.
Почему герой беседует с боярышником? В кельтской мифологии, как отмечает К. Макманус, боярышник «является священным деревом эльфов и фей, и любой куст боярышника, который растёт сам по себе посреди поля, уже будет волшебным деревом» (цит. по: Мифология Британских островов 2003: 348). Как и другие освоенные человеком растения, боярышник приобретает символические характеристики: «Цветущий боярышник символизирует надежду и весну. Народное поверье гласит, что он защищает целомудрие. В греческих мифах он посвящён богу брака Гименею; при бракосочетании афинянки украшали голову венками из боярышника, а древесину использовали для свадебных факелов. Чтобы отвадить злых духов, римляне клали листья боярышника в люльки своих малышей. (…) Согласно некоторым источникам, слабый рыбный запах цветов боярышника, если внести их в дом, предвещает смерть» (Символы. Знаки. Эмблемы 2005: 418). Понятно, что у разных народов могли быть разные оценки и соответственно разные ритуальные практики, связанные с определённым предметом, но не вызывает сомнений тот факт, что символизация предмета возможна только на основе осмысления его определённых свойств, отмеченных в коллективной памяти народа. При этом боярышник оказывается средоточием важнейших ценностей – любовь, здоровье, смерть.
В этом загадочном тексте мы сталкиваемся с интересным сюжетом: герой хочет знать, готов ли он к переходу к старости, ко времени сбора урожая. Зима в этом контексте – не время года, а символ определенной стадии жизни. Далее следует развернутое перечисление достижений. Это хороший дом (четыре трубы – статусный знак, в рекламах сельских английских гостиниц дом с четырьмя трубами фигурирует как престижное строение), у человека есть собственный очаг, он не ютится у чужого огня, есть собственная кровать, его услаждает серебряный колокольчик, в который звонят при входе (в разных английских фольклорных текстах фигурирует то серебряная ложка во рту как знак благоденствия, то серебряный крючок для рыбной ловли как знак замены свободы на благополучие). Первый ответ – этого недостаточно.
Герой переходит к разговору о душе: у него есть музыкальные инструменты (кельтский мотив: известно, что даже в бедных семьях многие умели играть на скрипке или фортепиано), лютня и лира – аллюзии к ангельскому пению, в этом же ключе можно толковать и образ соловья, привязанного к дереву (хотя здесь настораживает глагол to tie «привязывать», соловей должен был бы петь на свободе), образ жёлтого кота остается туманным. Второй ответ – птица больна, значит, душевное благополучие является мнимым.
Третья тема – разговор о чистоте во всех смыслах этого слова: чистые листы бумаги, чистый шёлк постельного белья, здоровье (вероятно, авторская метафора – противопоставление зелёной груди и снежного греха, возможно, молодость и старость). Третий ответ – зловещее предсказание, боярышник прокаркал герою о неминуемой смерти.
Следующая тема – богатство. Герой хвастается своим толстым кошельком, своими сторожевыми псами и говорит о волынке, висящей у него на боку. Это – возможная аллюзия к сравнению: He’slike a bagpipe, he never talks till his belly be full. «Он – как волынка, никогда не говорит, пока живот не полон». Речь идет о сытости как норме жизни. В ответ он слышит совет дуть осторожнее (богатства можно быстро лишиться).
Герой развивает эту же тему в следующем катрене: говорит, что его богатство стабильно, как часы, напоминает о своей сообразительности (сравнение с флюгером говорит, впрочем, не столько о сообразительности, сколько об отсутствии своей точки зрения), и затем с гордостью сообщает о том, что дважды в год подвергается техническому (и медицинскому) осмотру. Но это только летом, иронично комментирует боярышник, то есть, зимой этого не будет.
В заключительном четверостишии персонаж характеризует себя как особое существо: он летает на крылатом коне, в его честь звонили колокола, когда он родился, несколько странно в этом ряду видеть курятину на обед каждый день (вероятно, это статусный знак высокого положения). Финальная фраза боярышника – колокола не звонили вместе. Общий вывод, вытекающий из текста, – не следует думать, что ты всё предусмотрел и ничего плохого произойти не может.
Источник: сборник научных статей «Язык, коммуникация и социальная среда», 2010.
© В.И.Карасик — доктор филологических наук.
...
Sad Memory:
16.01.20 15:04
Девочки
Я к вас с вопросом
Не хотите поддержать конкурс вашими чудесными стихами? Тема морская, да и вообще водная, можно использовать волны и в метафорическом смысле
Вот ссылка:
https://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?p=6322549#6322549
Чтобы не было совсем уж флудом... вот мой последний стих
Муки фикрайтера
Фикрайтером сейчас быть модно, мне это дело по плечу
И вот уж по клавиатуре я с упоением стучу.
Создам сегодня новый фанфик, и рейтинг там не для детей.
Моей душе вдруг захотелось чего-нибудь погорячей.
В нем: хрупкий эльф, принц в идеале далеких, вражеских земель,
Попал в обложную засаду слегка неправильных людей.
Их вид брутален, запах пота разносит ветер за версту.
Эльф сразу тылом догадался, что это очень не к добру.
Но сломан лук, а конь стреножен и к бегству шансов нет, увы.
На лицах вражеских лишь похоть, в ухмылках искривились рты…
Так, стоп! Пожалуй, это слишком для хрупкой, чувственной души.
Моей фантазии придется немного сбавить виражи.
А может написать мне фанфик, о Мальчике – Который – Крут,
О мальчике, который взглядом пленяет всех людей вокруг.
В предупреждениях поставлю насилье, смерть… ах да – инцест.
Тут можно вытянуть на макси, жанр: ангст*, и вот - пошел процесс.
Шеренгой стройною в объятья ему вся школа упадет,
Друзей глаза пылают страстью, а Рон… нет… Рон пускай идет…
Да нет! Тут все давно известно и тема выжата до дна,
А я хочу, чтоб напряженье сюжет держало, как струна.
Хотя стоять… совсем забыла, был ж где-то вариант такой:
Добавлю я к любовной паре еще компании мужской.
И будет фанфик мой про деву, обложенную с двух сторон,
Там маскулинные фигуры спиной застят ей небосклон.
Один пусть будет кровососом, второй немного волосат…
Сюжет здесь, в принципе, вторичен, важнее МЖМ – формат.
Все я сдаюсь! Мой мозг сегодня все варианты исчерпал,
Наверно, все же, лучше стоит мне свой создать оригинал.
...
Антея:
02.05.20 14:43
Было так
За что? За что?
Такое счастье!
и сердце жаром обдавало.
А сквозь узоры листьев, смело
звезда лучисто проникала. ...
Peony Rose:
21.05.20 12:46
24 мая 2020 года - юбилей Иосифа Бродского.
Ниоткуда, с любовью
Когда Иосифа Александровича вышвырнули из родной страны, я носила даже не пионерский галстук – октябрятскую звёздочку. Когда впервые довелось побывать в дорогой его сердцу Венеции, а позже – в Штатах, его уже второй десяток лет не было в живых. А когда я его полюбила, было мне около сорока, и любовь эта была совсем не с первого взгляда или знакомства (тоже позднего, так вышло). Но зрелое – и долго зревшее, от неприятия до полного погружения в его музыку, смыслы и боли, – чувство оказалось глубоким и серьёзным. Впрочем, это всего лишь преамбула: рассказывать о чувствах – моветон.
Десять лет назад, 24 мая 2010 года, в Новый Художественный театр (НХТ) Челябинска потихоньку стекались люди. Афиши и рекламы не было, и опасение, что идея, в реализацию которой вложено столько сил, воплотится в почти пустом зале, немного тревожило. Однако, организаторам Дня рождения Бродского переживать было некогда: два человека, будучи авторами идеи, сценария, режиссёрами, ведущими и распространителями информации, взяли на себя ещё и техническое обеспечение, благо, «в миру» поэт Ирина Аргутина и издатель Владимир Лурье являлись (и ныне являются) ведущим инженером и старшим преподавателем одной университетской кафедры.
Поглощённые подключением ноутбука, проектора, колонок и микрофона, мы как-то не заметили, что в зале – небольшом, мест на 70 – этих самых мест перестало хватать.
Где-то с краю, на приставном стуле, устроилась одна из лучших журналисток Челябинска, Ирина Моргулес. Через 5 дней ей 71 год, она ровно на год старше Бродского, здоровья уже нет. «Она всегда сидит сбоку, так, чтобы минут через 20-30 незаметно уйти», – сказал мне кто-то. В первом ряду – два барда в боевой готовности, с гитарами наперевес: Николай Якимов, счастливо оказавшийся в городе в нужное время, и Евгений Биринцев.
Песни на стихи Бродского прочно вошли в их репертуар (Якимов уже записал CD «Песни дома Мурузи») и обещали стать живым украшением вечера. А его основой стал сценарий, написанный двумя энтузиастами в их законные выходные, в гостях друг у друга и по отдельности, на основе всех доступных книг, интервью, статей и прочих публикаций, от Льва Лосева до «некоего» (в ту пору еще не рассекреченного) Андрея Гамалова.
Но основой и отправной точкой стали «Диалоги с Бродским» Соломона Волкова. Именно сей мудрый Соломон подсказал нам идею: построить вечер в виде диалога, из которого и сложится картина жизни и судьбы поэта, рождения мыслей и строк, любви, отчаяния, интонации… А фотографии, запечатлевшие Бродского в разную пору его жизни, и фрагменты видео- и аудиозаписей его чтения стихов, внедряясь в интервью или сопровождая его, смогут создать эффект присутствия юбиляра. Кроме того, мы собрали записи песен Александра Мирзояна и Евгения Клячкина на стихи Бродского.
Был и ещё один нюанс, не прошедший незамеченным: по окончании вечера несколько человек отметили определённое внешнее сходство В. Лурье с Иосифом Александровичем, роль которого он, фактически, и исполнил, отдав мне партии Соломона и всех прочих интервьюеров, включая судью на знаменитом позорном процессе.
Была запланирована, объявлена – и состоялась! – вторая часть вечера, «свободный микрофон», где любой желающий мог прочитать любимые стихи Иосифа Александровича или просто рассказать, что для него поэзия Бродского, как он пришёл к ней – или она к нему…
И вот вспыхивает экран, появляется фотография поэта и звучит его голос: «Я входил вместо дикого зверя в клетку…»
Коротко – вдруг в зале есть те, кто пришёл для первого знакомства – представляем вехи биографии поэта: первые стихи, знакомство с Рейном, Найманом, Окуджавой.
Анна Ахматова. Мучительная любовь и пожизненная муза Марина Басманова. Суд над «тунеядцем». Ссылка в Норенскую (фото). Письма в защиту: Д. Шостакович, С. Маршак, К. Чуковский, К. Паустовский, А. Твардовский, Ю. Герман. Возвращение. Несколько лет передышки, давшие миру лучшие стихи, – и вызов в ОВИР: немедленный отъезд или тюрьма и психбольница, на выбор. Чужая земля. У. Оден. Массачусетс. Нью-Йорк.
Нобелевка. Мария Соццани. Дочь Анна. Первые книги на родине и звание Почётного гражданина Санкт-Петербурга (1995). Смерть в Нью-Йорке и могила в Венеции. Первый в России памятник во дворе филологического факультета Санкт-Петербургского университета.
«Ни страны, ни погоста…», – звучит песня Александра Мирзояна.
* * *
– Вы родились в мае 1940 года. Помните ли вы блокаду Ленинграда?
– Одну сцену я помню довольно хорошо. Мать тащит меня на саночках по улицам, заваленным снегом. Вечер, лучи прожекторов шарят по небу. Мать протаскивает меня мимо пустой булочной. Это около Спасо-Преображенского собора, недалеко от нашего дома. Это и есть детство.
* * *
– Встать, суд идет!
Судья: Ваш трудовой стаж?
Бродский: Примерно…
Судья: Нас не интересует «примерно»!
Бродский: Пять лет.
Судья: Где вы работали?
Бродский: На заводе. В геологических партиях…
Судья: Сколько вы работали на заводе?
Бродский: Год.
Судья: Кем?
Бродский: Фрезеровщиком.
Судья: А вообще какая ваша специальность?
Бродский: Поэт, поэт-переводчик.
Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?
Бродский: Никто. (Без вызова). А кто причислил меня к роду человеческому?
Судья: А вы учились этому?
Бродский: Чему?
Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить вуз, где готовят… где учат…
Бродский: Я не думал… я не думал, что это даётся образованием.
Судья: А чем же?
Бродский: Я думаю, это… (растерянно)… от Бога…
Судья: У вас есть ходатайства к суду?
Бродский: Я хотел бы знать: за что меня арестовали?
Судья: Это вопрос, а не ходатайство.
Бродский: Тогда у меня нет ходатайства.
Адвокат Бродского Зоя Николаевна Топорова: «Бродский замечательно сказал своё последнее слово. Там было: «Я не только не тунеядец, а поэт, который прославит свою родину». В этот момент судья, заседатели – почти все – загоготали».
Приговор поразил всех – это было максимально возможное наказание.
Бродский: И хватит об этом: я поэт, а не жертва режима.
* * *
Письмо Бродского к Л. Чуковской:
16.5.65. Дорогая Лидия Корнеевна!... Новостей у меня никаких… Вожу навоз, гружу навоз – только что не произвожу навоз. Через неделю мне 25. Как здоровье Фриды Абрамовны (Вигдоровой)? Хотел ей написать, но, говорят, она не дома.
Посылаю Вам парочку стихотворений…
«В деревне бог живёт не по углам…»
Анна Ахматова – Иосифу Бродскому:
Иосиф, милый!
Так как число неотправленных Вам моих писем незаметно стало трехзначным, я решила написать Вам настоящее, т.е. реально существующее письмо (в конверте, с маркой, с адресом), и сама немного смутилась.
Сегодня Петров день – самое сердце лета. Всё сияет и светится изнутри…
* * *
Он вернулся большим и мощным поэтом, навсегда определившим свою главную тему.
Из письма к А. Ахматовой:
"...Из чего же он (Человек) состоит: из Времени, Пространства, Духа? Писатель, надо думать, и должен, стремясь воссоздать Человека, писать Время, Пространство, Дух..."
Анна Андреевна умерла в 1966 г.
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры остриё и усечённый волос –
Бог сохраняет всё; особенно – слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
* * *
– Вроде бы, зашёл разговор о первой в Отечестве книге стихов?
– Да, и в этом случае власти действовали тоньше и занятней. Вдруг мне звонят из Ленинградского «Совписа», изъявляют готовность напечатать мою книжку. Прихожу. Идёт какой-то совершенно непонятный разговор, который я, наконец, прерываю:
– Мне ваш главный редактор позвонил, чтобы я пришёл на предмет заключения договора, а о нём нет и речи. В чём, собственно, дело?
– Понимаете... Там сложные обстоятельства...
– Вы знаете, про сложные обстоятельства и я вам могу рассказать. Меня интересует: собирается ли издательство «Советский писатель» заключать со мной договор на книжку моих стихов? Я вас спрашиваю как мужчина мужчину. Меня интересует – «да» или «нет».
– Ну если вы ставите вопрос так...
– Именно так я его и ставлю!
– Ну в таком случае – нет.
– Хорошо. Спасибо. Всего доброго.
* * *
Бродский: 10 мая 1972 года утром у нас дома раздаётся телефонный звонок.
– Иосиф Александрович, это из ОВИРа. Не могли бы вы к нам сегодня зайти?
Разговор долгий, вокруг да около.
– Ну вот что, Бродский! Мы сейчас вам выдадим анкеты. Вы их заполните. В течение самого ближайшего времени мы рассмотрим ваше дело.
– А если я откажусь эти анкеты заполнять?
– Тогда, Бродский, у вас в чрезвычайно обозримом будущем наступят горячие деньки.
Значит, опять – то ли дурдом, то ли тюрьма... Я пытался оттянуть – до осени… Ну хоть до июля…
– Четвертое июня – последнее число.
– А в противном случае?
– Не забывайте, вы уже сдали свой паспорт. Без него житьё у вас будет очень трудное...
* * *
Постоянный, естественный вопрос интервьюеров: Как на вас подействовал переезд на Запад? Бродский, терпеливо, но досадливо: Это всего лишь «продолжение пространства».
* * *
В октябре 1987 года Бродский жил в Лондоне в гостях у пианиста Альфреда Бренделя. В скромный китайский ресторанчик в пригороде Лондона, куда его привёл автор шпионских романов Джон Ле Kappe, прибежала жена Бренделя:
– Дом осаждён телерепортерами – Иосифу присудили Нобелевскую премию!
Ле Kappe: Выглядел он совершенно несчастным. Так что я ему сказал: «Иосиф, если не сейчас, то когда же? В какой-то момент можно и порадоваться жизни». Он пробормотал: «Ага, ага...»
Тем не менее, Нобелевскую речь Бродский готовил тщательно: «Поэт есть средство существования языка…»
* * *
Между диалогами звучали песни бардов, авторское и наше чтение, фрагменты фильма «Прогулки с Бродским». В конце первой части программы мы показали видеофрагмент: Бродский читает «Письма римскому другу»:
…Понт шумит за чёрной изгородью пиний.
Чьё-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке – Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
И после этого – из книги Льва Лосева – о последнем дне Бродского:
«Вечером в субботу 27 января 1996 года он набил свой видавший виды портфель рукописями и книгами, чтобы завтра взять в Саут-Хедли. В понедельник начинался весенний семестр. Пожелав жене спокойной ночи, он поднялся к себе в кабинет поработать. Там она и обнаружила его утром – на полу. Он был полностью одет. На письменном столе рядом с очками лежала раскрытая книга – двуязычное издание греческих эпиграмм».
Несколько секунд в зале стояла тишина… Потом – выдох. Общий.
* * *
В антракте ко мне подошла И.И. Моргулес, та самая журналистка, уход которой прогнозировался через 20 минут (первая часть длилась не менее полутора часов). Осталась она и на второе отделение.
Через два дня в газете «Южноуральская панорама» вышел её репортаж «Время роз для Бродского».
Вот отрывки из него:
"И никакого учреждения или какого-либо общественного объединения за организаторами не стоит. Есть два человека – поэт Ирина Аргутина и книгоиздатель Владимир Лурье, которые сочли нужным отметить юбилей поэта, написали сценарий, договорились с Новым Художественным театром о помещении, пригласили зрителей. И ведь получилось!
Получился в результате всего, что предложили увидеть и услышать создатели вечера, внешне сдержанный, но по сути страстный рассказ о, казалось бы, неравном противостоянии государственной системы с гением"
…
Когда участников вечера пригласили к «свободному микрофону» – поделиться своими мыслями о творчестве Бродского, почитать любимые стихи, – одна женщина, кстати, библиотекарь по профессии, рассказала, что Бродским её заинтересовала дочь, попросившая купить ей сборник. Мама пришла в магазин, а там на выбор столько сборников поэта… И вот пришла на вечер, вдохновилась узнанным и теперь углубится в творчество…
…
На вечере, о котором идёт речь, совсем не пафосном, искреннем, прозвучало немало строк юбиляра. И тех, что у всех на слуху, и совсем малоизвестных.
А мне почему-то хочется закончить репортаж с вечера стихами другого русского поэта, тоже выброшенного в своё время страной за её пределы, – Игоря Северянина: «Как хороши, как свежи будут розы, моей страной мне брошенные в гроб!»
* * *
Шли годы. Десять лет. Недавно некоторые из присутствовавших на том вечере стали спрашивать: нельзя ли в этом году повторить? Восстановить? Возобновить? В какой-то миг я и сама подумала: а нельзя ли? В ту же реку?.. Иных уж нет, а те далече: где-то далеко, очень далеко Николай Якимов. Ушла из жизни Ирина Моргулес. Мой коллега Владимир Лурье от идеи повтора отказался сразу. А сейчас, когда я, не совершив ничего дурного, сижу фактически под арестом, наложенным господином Коронавирусом и его группой поддержки, – «Не выходи из комнаты!» – вопрос о вечере уходит в разряд ненаучной фантастики.
Но, тем не менее: 24 мая великому поэту Иосифу Александровичу Бродскому исполнилось бы 80 лет. С юбилеем всех нас. Что – даты, когда есть стихи! Жизнь оказалась длинной.
© Ирина Аргутина, 2020.
© 45-я параллель, 2020
...
SAFIRA:
08.07.20 19:44
Всем привет! Я раньше тусила в этом клубе...потом на долго исчезала. Вот хочу снова вернуться и писать стихи..
Можно?) и какая последняя тема?)
...
Peony Rose:
12.10.20 10:13
Доброго дня всем )
Нашла новый перевод эпической поэмы Руставели с очень любопытным вступлением переводчика Ю. Лифшица.
Нестареющий витязь в новой тигровой шкуре
Предисловие переводчика
Где-то в 3-м классе я обнаружил дома досадный пробел: в нашем огромном книжном шкафу не оказалось ни Александра Дюма, ни Жюля Верна, ни Фенимора Купера, ни Томаса Майн-Рида, ни Рафаэля Сабатини... Всё это и кое-что сверх того неожиданно нашлось в детской городской библиотеке (сейчас там магазин). В абонементе располагались стеллажи с литературой, рекомендованной школьникам разных классов. На стеллаже для 9-го или для 10-го – стояла большая книга «с картинками». На обложке значилось: «Витязь в тигровой шкуре». Заглавие завораживало, от иллюстраций невозможно было оторвать глаз. Сейчас-то я знаю, что это было переложение для детей и юношества в переводе Н. Заболоцкого, но в 10 лет на переводчиков как-то не обращаешь внимания. Я снял книгу с полки, намереваясь исследовать её дома. Но мне её не выдали. «Мальчик, ты в каком классе учишься?» – спросила у меня тётя-библиотекарь и, забрав «Витязя», отправила к «Винни-Пуху», которого я с удовольствием прочёл лет 30 спустя.
И в дальнейшем отношения с древнегрузинским эпосом у меня не заладились. Чтение не шло. Теперь я знаю – почему (об этом ниже). И знакомство с ним едва бы состоялось, если бы летом сего года невод, заброшенный мною в сеть совсем по другому поводу, не вытащил оттуда полный подстрочный перевод поэмы. Просмотрев его без всякой задней мысли о возможном переводе, я наткнулся на короткий, всего 4 строфы, сказ под заглавием «Молитва Автандила». Поискал в сети существующие переводы – посмотреть схему рифмовки. И сразу стало скучно. Моноримы, то есть четырёхструнные строфы на одну и ту же рифму. Почитал тексты предшественников (К. Бальмонта, П. Петренко, Ш. Нуцубидзе и Н. Заболоцкого. Перевода Г. Цагарели найти не удалось), сличил с подстрочником, и пришёл к выводу: подгоняя четырёхстрочие под одну рифму, все авторы без исключения существенно теряли в содержании, и нередко за бортом перевода оказывалось до половины, если не больше, исходного текста. Виртуознее всех, на мой взгляд, оказался Заболоцкий, чей перевод «Витязя» по праву считается каноническим. Но даже он сплошь и рядом ломал оригинал через колено рифмы. Делать то же самое не хотелось. И вот почему.
У любого эпоса имеется один капитальный враг – монотонность изложения. Это отмечал ещё О. Мандельштам, чей лирический герой «список кораблей», собранных ахейцами на предмет возвращения неверной супруги Менелая в исходные объятия, «прочёл до середины» и... заснул. Сам я при чтении «Илиады» израсходовал на пресловутый реестр несколько часов, не постигая, зачем мне это надо. Древние поэты никуда не спешили, описывали происходящее дотошно, с обилием подробностей, не считали зазорным десятки, а то сотни раз повторять ту или иную приглянувшуюся им деталь или характеристику персонажа и прочее. А в русских переводах «Витязя» монотонность изложения многократно усугубляется однообразностью рифмовки. Руставели спокойно рифмовал и однородные, и однокоренные, и сходно звучащие слова, но для современного российского стихосложения это неприемлемо. Каким бы талантливым ни был поэт, взявшийся за неблагодарный, скажем прямо, труд по переложению древнего стихотворного текста, на дистанции в более чем полторы тысячи строф придумать что-либо оригинальное в плане рифмовки невозможно чисто технически. Банальные рифмы и повторы этих самых рифм не то, что неизбежны, они запланированы. А как утверждают теоретики стихосложения, все элементы стихотворения должны быть «ожидаемы и неожиданны одновременно. Нарушение первого принципа сделает текст бессмысленным, второго – тривиальным» (Ю. Лотман. Анализ поэтического текста). И прежде всего это относится именно к рифме. Чтобы не быть голословным, предлагаю читателям сличить строфы, извлечённые мною из перевода Заболоцкого.
Ты любовью заклинаешь, чтобы встретились вы, братья.
Как сестра, тебе, миджнуру, не способна отказать я.
Значит, здесь тебе усердно обещаюсь помогать я,
Значит, жизнь отдам тебе я, – что ещё могу отдать я!
............................................
Так как ныне о царевне ничего не мог узнать я,
Должен я тебя покинуть. Мы расстанемся, как братья!»
Царь Фридон, услышав это, заключил меня в объятья.
Он сказал: «Ужель с тобою не порадуюсь опять я?»
............................................
Кроме вас, никто не должен обо мне иметь понятья.
Притворившись старшиною, я надену ваше платье.
Как простой купец, отныне буду с вами торговать я.
Вы ж меня не выдавайте, ибо мы отныне братья!»
............................................
Как Фатьма возликовала, не умею рассказать я!
«Уж не буду, написала, больше слезы проливать я!
Только сумерки настанут, приходи в мои объятья,
С нетерпением великим буду ночи ожидать я».
Комментарии излишни. И это не упущение замечательного советского поэта-переводчика, а его беда. Делать новый перевод заведомо ущербным в указанном отношении не имело смысла. Так созрело решение переводить совсем без рифм. А что? Эпические поэмы частенько обходятся без них. «Илиада», «Одиссея», «Энеида», «Калевала», «Гайавата»... Потеряем в форме – выиграем в содержании, и грустный тезис о том, что «Витязь» в России, несмотря на известное количество неплохих переводов, всё ещё не прочитан, до некоторой степени утратит свою актуальность.
Далее следовало разобраться с размером. «Витязь» составлен двумя разновидностями 16-сложного традиционного грузинского стихотворного размера шаи́ри: высоким (4+4+4+4) и низким (5+3+5+3, здесь возможны вариации: 5+3+3+5 и др.). Высокий шаири в русской переводческой практике более-менее освоен. С низким шаири дело обстоит гораздо сложнее: сымитировать его можно, состыковать с высоким – нет. Как утверждают руствелологи, поэт виртуозно пользовался указанными размерами, передавая, скажем, авторскую речь высоким шаири, а напряженные драматические моменты повествования – низким. По-грузински это звучит волшебно, по-русски не звучит вовсе. Судите сами.
Молитва Автандила
Отрывок
Высокий шаири:
Он молился: «О Всесильный, Властелин земли и неба,
посылающий страданья, осыпающий дарами,
Царь царей Непостижимый, всяческих страстей Владыка,
помоги, Невыразимый, овладеть моею страстью...
Низкий шаири:
Боже, Боже, со мною ты, сколько бы ни скитался я:
дай победу над недругом, и от духа зловещего,
и от бури храни меня. А коль скоро я выживу,
послужу тебе праведно, жертвы я принесу Тебе. ...
Как видите, читать одну строфу, спотыкаясь о другую, совершенно немыслимо. Поэтому от имитации низкого шаири с сожалением пришлось отказаться. На мой взгляд, невозможно сочетать в поэме Руставели оба вида этого грузинского размера, в противном случае предшественники давно бы уже это воспроизвели.
Изготовив «Молитву Автандила» и получив одобрение знакомого филолога, с одной стороны, и носителей языка, с другой, автор этих строк как-то непроизвольно взялся за перевод всего корпуса поэмы. И по ходу дела обрисовалась серьезная проблема, разрешить которую целиком и полностью ему, автору то есть, не удалось. В уже неоднократно упоминавшейся «Молитве» я с недоумением выводил следующие строки:
Помолясь, украдкой едет верховой через ворота,
шлёт обратно Шермадина, – слёз потоки льёт бедняга,
в грудь себя слуга колотит, иссекает кровью скалы.
Чем довольна будет челядь, взор хозяина не встретив?
Верховой – один из главных героев поэмы витязь Автандил, Шермадин – его верный слуга – и что же: крепкий мужчина, воин, убивается, расставаясь с хозяином, проливает слёзы, разбивает себе грудь кулаками, а хлынувшей из ран кровью протачивает желоба – так в оригинале – в окрестных скалах? И нечто подобное – на каждом шагу, чуть ли не через строфу. Обращение к соответствующей литературе результатов не принесло. Я, конечно, не мог обозреть всего, что написано о поэме за 8 веков её существования, но в некоторых немногочисленных источниках, просмотренных мною, этот вопрос не трактовался вовсе. Похоже, сделал я осторожный вывод, многочисленных истолкователей эпоса этот вопрос не интересовал. Но для меня он стал едва ли не ключевым. Своих персонажей необходимо любить, по крайней мере, уважать, иначе и за перо браться не стоит. А как можно уважать героев, пусть даже вымышленных, если они проделывают такое:
Тариэл взял Автандила за руку; они присели
и вдвоём рыдали долго, слёзы горькие роняя.
Дева в чёрном утешала их чудесными словами:
«Вы себя не убивайте, солнца не черните мраком».
Пришлось разбираться самому, и я совсем не уверен, что разобрался.
Мы не можем с точностью сказать, как выражали люди свои эмоции много веков назад, тем более на востоке. Возможно, в ту эпоху мужчины действительно рыдали, били себя в грудь и по голове, рвали на себе волосы, а женщины причитали, плакали, расцарапывали себе лица ногтями, и тоже выдирали волосы. Косвенное подтверждение тому обнаружилось в романе М. Джавахишвили «Каналья, или Похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе» (1924). «Пупи и Нотио в трауре, заплаканные, обессилевшие от горя сидели с распущенными волосами. Ланиты их были исцарапаны, а очи – «яко озёра неиссыхающие». Руставели несомненно был в курсе этой традиции, но не только этим, на мой взгляд, объясняется обилие мужских слёз в его поэме. Во «Вступлении» к ней он даёт своего рода кодекс чести или правила поведения миджнура, ведь и Автандил, и Тариэл называют себя миджнурами. Кто же это такие?
У Руставели сказано, что миджнур – это влюблённый безумец, который «безумствует от горя и не достигает цели»; и далее:
Никому миджнур не должен разглашать своих желаний,
он хулить не должен милой и стенать не должен тщетно,
проявлять любви не должен, чтоб ничем себя не выдать,
на костёр любимой ради, как на пир, пойти он должен. ...
Если кто по милой плачет, слёзный плач его оправдан,
и ему зачтут блужданья как скитания по миру.
Он любовь обязан помнить, быть рабом своей любимой,
но выказывать на людях он любви своей не должен.
Слово «миджнур» происходит от арабского «маджнун» (مَجْنُونٌ мн. مَجَانِينُ – сумасшедший, помешанный, безумный; бешеный). Большой арабско-русский онлайн-словарь выдаёт и другие значения: скрывать, покрывать; сходить с ума, сводить с ума, доводить до безумия; приводить в сильный гнев, раздражение; притворяться сумасшедшим... Последнее навело меня на кое-какие мысли. Гиперболизируя поступки персонажей, Руставели доводит ситуацию со слезами, выдиранием локонов и биением себя в грудь до абсурда, подаёт поведение своих героев в карикатурном и даже гротескном виде. Поэт, как мне кажется, не без изрядной доли иронии, более того, с сарказмом повествует о выходках действующих лиц, как бы давая понять, что так поступать не следует и что это написано не совсем всерьёз. Ниже Автандил говорит: «Мы должны любые беды по-мужски встречать, без дрожи», – но мужское поведение как-то не вяжется с килотоннами слёз, проливаемых действующими лицами поэмы. «Мужчины не плачут, мужчины огорчаются», – вторит Автандилу грузин, персонаж советского фильма «Аты-баты, шли солдаты...», – и это действительно достойное поведение.
А вот что пишет Тариэлу, пытаясь усовестить рыдающего витязя, его возлюбленная Нестан-Дареджан:
Я – твоя, но ненавижу пустозвонные безумства. ...
Томный бред, мечты о смерти называешь ты любовью?
Лучше посвяти любимой череду побед великих! ...
Перестань рыдать напрасно и кропить слезами розы.
Лучше одолей хатайцев, прояви свое геройство.
Можно ли после столь трезвых женских слов всерьёз относиться к слёзным выходкам мужчин, фигурирующих в поэме? Слова Нестан, на мой взгляд, отражают подлинную позицию автора поэмы по данной проблематике. Осталось только дождаться комментариев от специалистов руствелологов.
Таким образом, кое-как решив вышеперечисленные задачи и решая по ходу дела многие другие, я и занялся тем, чем занимаюсь вот уже 35 лет: прочтением литературного произведения средствами художественного перевода.
Перевод читать
тут.
...