Золушка для Каулитцев (18+)

Валери,большое спасибо за проду)))
_________________

Рада, что тебе понравилось!
_________________

Ирина и тебе спасибо!
_________________

 » Глава 16. часть 2.

***
В самолете, сразу после взлета, Том потащил Ральфа в кабину пилота. Их долго не было, Эрика даже начала волноваться, но вот дверь распахнулась и они вошли. Довольные, с сияющими глазами, они толкались, что-то обсуждали и хихикали. Пройдя к первым же сиденьям, упали и продолжили шептаться. Эрика расслабилась, откинулась на спинку и закрыла глаза. Ее знобило, тело сотрясала мелкая дрожь, и очень сильно болели глаза. Недосып и усталость сказывались очень сильно. В голове крутились обрывки каких-то мыслей, и присутствие Билла очень напрягало. Периодически накатывала и очень сильно сдавливала сердце боль, до слез, до тихих стонов, которые приходилось сдерживать, чтоб только не нервировать сына. Хотелось расслабиться и заснуть, но не получалось. Ощущение, что виновата, что должна просить прощения, толкало к НЕМУ, усилием воли заставляла себя остаться на месте. Не сейчас, не так сразу, попытки поговорить и объясниться ни к чему еще не приведут. И, хотя она все понимала, но ведь когда-то все было иначе! А сейчас, холодный и отстраненный он сидел в конце салона, натянув на уши наушники, и что-то просматривал в папке, которую принес с собой. Казалось, что оттуда тянет холодом, космическим, непроницаемым, до покалывания во всех нервных окончаниях, холодом. И не было возможности преодолеть, переступить, дверь была захлопнута, и ключа к ней у нее пока не было.
А Билл листал фотографии, записи, свидетельства. Все больше и больше осознавая, что вот это, то, что происходит сейчас – правда. Не солгала ему Эрика и не выдумала ничего, голову сдавливало, как в тисках, он потирал виски и пытался привыкнуть к мысли, что теперь он отец, что у него двое сыновей, что все это время они росли без него… ненависть, ярость, желание все крушить и сметать на своем пути, буквально обессиливали его. В этот момент, сжимая в руках фотографии, где его сыновья были сняты, начиная с двух лет и до сих пор, он не мог понять, почему оставил Дэвида просто так, почему не ударил, не избил, почему не выместил на нем всю ту боль, что принесла ему правда. Ведь у того была возможность все изменить, была возможность дать ему быть рядом, наблюдать за всем самому, и он молчал, трусил, думал о себе и своих чувствах, но совсем не о нем, Билле, и его детях. Перед самым прилетом, ему удалось обуздать ненависть, что переполняла его, чуть-чуть не выплескиваясь наружу и сосредоточиться.
- Эрика, можно тебя? – стараясь как можно спокойнее, позвал он. Но все же видимо, не так хорошо удалось ему скрыть свои эмоции, потому что женщина вздрогнула, обняла себя за плечи, как от холода, и только после молча кивнула и встала. Ральф было дернулся встать тоже, но Эрика отрицательно покачала головой и он остался. Том схватил и сжал руку мальчика, сочувственно провожая ее взглядом. Она прошла к Биллу и присела рядом, на самый край кресла, готова в любой момент вскочить, слишком велик был ее страх услышать что-то, что разрушит ее мечты, ее жизнь.
- Я хотел, - он, подняв руку, остановил ее попытку что-то сказать, - я хотел сказать, что, надеюсь, ты не станешь препятствовать больше… мне общаться с сыновьями и… Я хочу участвовать в их жизни на полных правах, которых ты меня до сих пор лишала, - он все время смотрел в иллюминатор, стараясь не показать, что с ним творится, но не выдержал и обернулся. В его глазах клубилась такая тьма, что Эрика сдавленно охнула и снова что-то попыталась сказать, но Билл покачал головой и ядовитая усмешка исказила его черты, - Я ничего больше не желаю слышать, дорогая, - съязвил он, - теперь у детей будет и мама, и… папа! Я все сказал, кроме, разве что… В дальнейшем, после решения насущных вопросов, нам придется пройти через процедуру теста на ДНК и усыновления. Надеюсь, что тебе все понятно, и ты свободна, - он вновь отвернулся к иллюминатору и застыл. Эрика хотела ответить, но, взглянув на его идеально прямую, такую чужую сейчас спину, проглотила свои слова и вернулась назад, в свое кресло, где, наконец, дала волю эмоциям. Слезы ручьями стекали по щекам, а про себя она шептала: «Я докажу тебе, я все докажу, я верну твою любовь, если в твоем сердце остался еще хоть уголок для меня, верну…»
Том старательно отвлекал племянника, он слышал все до слова, но не стал вмешиваться. Хоть ему и хотелось защитить женщину, но сейчас и он понимал, что бесполезно что-то пытаться изменить. Его брат переживал сильнейшее потрясение в своей жизни, сейчас ему было тяжело как никому, а он даже не давал никому шанса попытаться помочь ему, поддержать. И оставалось только ждать, и надеяться, что со временем все утрясется и Билл с Эрикой смогут понять друг друга и помириться.

***
До больницы добирались недолго, Ральф вернулся к матери, и тихонько сидя у нее на коленях, поглаживал ладошкой ее по щекам. Она слабо улыбалась в ответ и прижимала его к себе. Том сидел рядом и поглядывал на затылок сидящего впереди брата. После разговора в самолете Билл не произнес больше ни слова, просто делал то, что должен и смотрел все время куда-то в сторону, не позволяя заглянуть в его глаза. Только пару раз Тому показалось, что в глазах твинса мелькает какое-то чувство, еще не до конца даже тем осознанное, и хотелось подойти и толкнуть, растормошить, вызвать хоть какую-то жизнь на застывшем лице.
Когда подъехали к клинике и выходили, им навстречу выбежала медсестра,
- О, наконец-то! Вас уже ждут! – щебетала та, - доктор очень хотел вас видеть, у него сейчас есть свободное время, - продолжала и уверенно подталкивала Эрику к дверям.
- Подождите! – остановилась женщина, - Я не одна. Со мной отец Рауля и, я хотела бы, чтоб он тоже присутствовал!
- О, это же замечательно! Значит, некоторые проблемы уже отпали, - улыбнулась девушка, - но вам все же надо поспешить!
- Ральф, дорогой, - склонилась Эрика к сыну, - ты побудешь с дядей Томом?
- Хорошо, мам, - серьезно кивнул ребенок и протянул руку дяде.
А Эрика спокойно повернулась к дверям, краем глаза контролируя, что Билл идет рядом, и поспешила в уже знакомый кабинет. Коридоры, повороты, снова коридоры, она чувствовала, как с каждым шагом ей все сложнее и сложнее идти. Страх сковывал, заставлял остановиться, она через силу двигалась вперед, понимая, что еще чуть-чуть и не сможет, что сердце и так уже чересчур сильно колотится, как будто в горле, а не в груди, что ноги каменеют и движение становится нереальным. И тут Билл подхватил ее под руку и повел, почти потащил вперед. Он ничего не сказал, и холодом от него веяло так же сильно, но ей тут же стало легче. Его сила, его тепло, переливаясь из руки в руку, отогрела ее, и она глубоко вздохнула, и смело пошла навстречу судьбе.

В кабинете доктора Билл провел Эрику к стулу и помог присесть. Сам опустился рядом и, с ожиданием, уставился на врача. Находиться здесь ему было невыносимо, он ненавидел больницы, запах лекарств, ощущение беспомощности, что приходило здесь, но обстоятельства принуждали сидеть и молчать. И ждать. Ждать когда эскулап снизойдет до них, закончит долгое вступление и перейдет к делу. Скажет то, ради чего они все здесь и собрались. Какое-то время слова доносились до него, как сквозь вату, глухо и как будто даже на другом языке, но потом он вслушался и похолодел. Врач рассказывал о сложности предстоящей операции, обо всех анализах и обследованиях, что уже были проведены, а ведь все это перенес пятилетний ребенок! И он стал внимательно вслушиваться, надеясь, что где-то между слов он найдет ту надежду, что была им сейчас так необходима.
- В общем, я основное вам описал, - продолжал Йоахим Гильзбах, - но у нас возникла еще одна проблема,- он помолчал и продолжил, уже как-то понижая тон и стараясь передать спокойствие этим молодым людям, - опухоль, судя по снимкам, расположена очень близко к центру речи. Во время операции есть опасность задеть данный центр, и, в таком случае, будет ли он когда-нибудь снова говорить, мы не знаем. Возможно все
То пустые предостережения, на что бы мне и хотелось надеяться, но не предупредить я не имею права…
И тут раздался легкий, как вздох, стон, и оба, профессор и Билл, с изумлением наблюдали, как Эрика плавно, даже как-то замедленно, как во время киносьемки, сползает со стула на пол.
- Ох, что же мы! – очнулся первым врач, - Держите ее! Держите, а я позову медсестру!
И Билл остался в кабинете один, с бессознательной Эрикой на руках, и полным сумбуром в мыслях, ведь ребенок, с которым он еще даже не успел познакомиться, неожиданно оказался в весьма и весьма опасном положении.
_________________

Валери, большое спасибо за проду))) Бедная Эрика, сколько ей еще придется испытать-то?
_________________

Маруся, все относительно. То, что нас не сломает - сделает сильнее. Так что будем ждать результата. Но я уже однажды писала, что ХЭ обещаю, и повторю снова))
_________________

Ирина, поправится. Но до этого момента еще будет кое-что интересное, что просто не могу не описать. Спасибо за внимание и за то, что читаете и не молчите, девочки!
_________________

 » Глава 16. часть 3.

***
Вскоре появилась медсестра, подвезли каталку. Билл с облегчение опустил Эрику и отошел в сторону. Легкая тень переживания все же отразилась на его лице, пока он не увидел спешащих сюда Тома с Ральфом. Они заметили переполох и пришли проверить что же случилось. Эрике измеряли давление, смотрели зрачковый рефлекс, и негромко обменивались непонятными для Каулитцев медицинскими терминами, уже два врача и медсестра. В конце-концов женщину куда-то повезли, а профессор обернулся и предупредил.
- У дамы серьезное нервное истощение, гипотония, но почему обморок такой длительный мы еще не знаем, так что понаблюдаем какое-то время.
- А у нее анемия еще, - вдруг вспомнил Том, - она и раньше сознание теряла.
- Да, - кивнул доктор, - это может послужить причиной. В любом случае, пока ей не станет лучше, мы проведем пару исследований и возьмем анализы. Не хотелось бы, чтоб у нас в клинике что-то случилось, - он легко улыбнулся, - обычно мы отпускаем людей здоровыми, а не истощенными.
- А где ее можно найти? – поинтересовался Том, подталкиваемый мальчиком.
- Даль по коридору, палата 203, - ответил профессор, и приглашающе взмахнул рукой, предлагая Биллу закончить разговор.
В общем ничего нового или неожиданного он уже не добавил. Обсудили кое-какие вопросы, связанные с наследственностью, наследными заболеваниями, оплатой. Билл заверил, что все будет ОК, и спросил о времени проведения операции.
- Понимаете, согласно последним наблюдениям, состояние здоровья вашего сына стало резко ухудшаться, поэтому операция была перенесена на сегодня, да, вот уже через час. Так что пожалуй мы прервемся и я пройду к больному, а вы можете пока подождать в фойе, или палате вашей…
- Спасибо, - неожиданно прервал его Билл, - а где будет проходить операция?
- Да вот, на 3-ем этаже… вас медсестра провод попозже, чтоб вы были рядом и в курсе всего.

***
Вот так и получилось, что во время операции, рядом с операционной находился только Билл. Эрика все еще лежала, ей вкололи какое-то успокоительное и она заснула теперь уже спокойным и крепким сном, Ральф, а вместе с ним и Том, дежурили у нее в палате, а Билл в одиночестве мерил шагами коридор, и ежеминутно поглядывал на часы. Мельком, ему удалось увидеть Рауля, когда того провозили мимо, он был бледен, с темными кругами под глазами и Биллу неожиданно так защемило сердце. Почему-то он воспринял мальчика, как самого себя в детстве и представил в каком бы он был ужасе, окажись здесь. Хотелось схватить Рауля в охапку и сбежать, только усилием воли удалось сдержаться. Все же разум пока преобладал над чувствами, и он прекрасно понимал, что если и есть шанс, то только здесь. Время, казалось, не движется, застыло. Сколько кошмаров и ужасов за краткие 15 минут успел себе представить Билл, невозможно сосчитать, напряжение снедало его, хотелось или кричать, или биться головой об стену, да хоть что-то!!! Но тут распахнулась дверь, и к нему двинулся молодой ассистент, который, проходя мимо, уже ранее здоровался.
- Еще раз здравствуйте!
- Да, да, - Билл мельком глянул на часы, не прошло и получаса, - а что-то случилось?
В общем, да, только вы не нервничайте, я сейчас постараюсь все объяснить, хорошо?
- Аха, - выдохнул сквозь сжатые до боли зубы Каулитц.
- Понимаете, наша теория о нахождении опухоли слишком близко к центру речи, подтвердилась. И сейчас профессор не видит границы между тем и тем. Мы могли бы прооперировать и так, но тогда риск повредить мозг очень велик. Доктор был против, но нам удалось его уговорить. Поэтому, у меня к вам вот какой разговор, - он успокаивающе коснулся локтя мужчины, - если мы сейчас разбудим мальчика , он все равно под действием сильных успокаивающих средств, так что вскакивать и дергаться не станет, но нам нужно его отвлечь и, чтоб с ним постоянно говорили, пока профессор ищет границу опухоли. В таком случае у нас процентов 80 возможности не повредить ребенку. Для этого я к вам и вышел, не могли бы вы поговорить с сыном, пока мы…
- Но я…- беспомощно оглянулся вокруг Билл.
- Я понимаю, что это тяжело, но у нас нет другого варианта, вы же знаете, что его мать…
- Да, - задумчиво произнес Билл, - ах, да, да, я понимаю. Что ж, давайте попробуем. Я не уверен, но если вы так считаете…
- У нас только два варианта, и лучше бы использовать этот шанс, - улыбнулся врач и повел мужчину в предоперационную, чтобы подготовить и переодеть.

***
В операционной царила тишина, врачи следили за мониторами и переглядывались. Билл застыл на секунду в дверях, а после решительно прошел к столу. Мальчик, лежащий там, был белоснежный, худенький, жалость шевельнулась в душе Билла, пришлось усилием воли ее подавлять и сосредотачиваться на улыбке.
- Что ж, приступим, - произнес профессор, и капельницу перекрыли.
- Через, показавшуюся вечностью, минуту, Рауль глубоко вздохнул, и открыл глаза.
- Ой, - удивился он, - а где я?
- Еще в операционной, - спокойно произнес Каулитц, - операция не завершена, но врачам нужна наша помощь.
- Помощь? – задумчиво произнес мальчик, и попытался подняться. Тут же подошла ближе медсестра, прижала его за плечи и тихонько попросила не двигаться. Ребенок сморщился, но согласился.
- Рауль, так ведь?
- Да, папа, ты же мой папа?
- Конечно! Я приехал, как только твоя мать мне сообщила. И сейчас хочу просто с тобой поболтать.
- О чем? И почему сейчас?
- Так надо. – улыбнулся Билл, - Врачи должны слышать твой голос, для того, чтоб все было хорошо, поэтому давай расскажи мне, откуда ты знаешь, что я твой папа?
- Но ведь ты сам присылал письма, открытки, видеозаписи и подарки! – воскликнул ребенок, - Мама всегда все нам передавала, и всегда радовалась вместе с нами. Она говорила, что ты очень занят, но однажды…- в этот момент голос у него пропал, и он испуганно схватился рукой за горло.
- Все, спасибо! - тихонько подошел к Биллу ассистент, - Границу мы нашли, теперь мальчику пора снова спать, а после, он снова увидится с вами, но уже в палате.
Мужчина кивнул и посмотрел на ребенка еще раз.
- Сейчас ты заснешь, малыш, - произнес, - а после я буду ждать тебя, и мы еще поговорим, хорошо?
Ребенок моргнул, потом зевнул и пошептал.
- Только не уходи, папа, я хочу еще тебя увидеть…- и заснул.
Билл тихонько прошел в соседний кабинет, предназначенный для интернов, где была стеклянная стена, и откуда он мог видеть все. Ассистент, через некоторое время вышел к нему и успокаивающе прошептал, что теперь все будет зависеть только от Рауля, риск не велик, но убедиться во всем получится только, когда он проснется и заговорит. Билл кивнул и сжал руки в кулаки, чтоб не зарычать от разочарования. Придется снова ждать. Теперь уже ждать момента, когда сын проснется. Тревога сдавливала сердце, и он внимательно следил за поведением и выражением лиц врачей. Не мелькнет ли там разочарование или страх, как они вообще смотрят и что делают.
Операция длилась еще около часа. Стоя у стекла, глядя на все, Билл извелся, он ощущал чудовищную усталость, и не представлял, каково ему будет потом.

***

И только через четыре часа, когда Билл уже почти засыпал у постели сына, тот открыл глаза.
- Папа, - тихонько позвал он.
- Я здесь, - вскинулся Билл.
- А я думал, что ты мне приснился, – улыбнулся ребенок.
- Нет, я здесь, я теперь всегда буду с тобой.
- А мама?
- Сейчас я ее позову.
- И Ральфа, - закрыл глаза Рауль, - я хочу видеть их тоже.
_________________

Валери, большое спасибо за главу))) Очень трогательная получилась)))
_________________

Маруся, да-да... я сама ощутила. А вообще просто все темное писалось последнее время и захотелось хоть немного света. Хорошо, что герои решили так же))
_________________

 » глава 17. часть 1.

***

Рауль выздоравливал на глазах. Уже вернулся румянец, и глаза блестели жизнеутверждающе и весело. У его постели постоянно кто-то дежурил: то Билл, который как-то незаметно стал ребенку совсем необходим; то Том, в обязательном сопровождении Ральфа, с которым, казалось, вообще не расставался; то Эрика, которой наконец-то разрешили покинуть палату и прекратили лечение. Со стороны могло показаться, что это большая и дружная семья, но женщина ощущала, что при каждом взгляде на нее Билла, ее как будто окатывают холодным душем. И, хотя он стал удивительно предупредительным, а в присутствии детей еще и безукоризненно вежливым, но Эрика чувствовала, что он отгородился от нее стеной, стучать в которую, или тем более, пытаться ее разбивать, бесполезно. Общение их сводилось к минимуму необходимых приветствий и вопросов. Зато Том, казалось, совершенно и безоговорочно принял и Эрику и детей. Он часами играл с малышами, читал им сказки, гулял с Ральфом и даже укладывал их спать. После того, как пришли результаты анализов ДНК, он даже попробовал поговорить с братом, но диалога не получилось. Билл только согласился, что дети действительно его и пожелал, чтобы Том не лез не в свое дело. А на попытки возмутиться и затеять скандал, и вовсе вышел из комнаты молча.
Приближался день выписки, а Эрика так и не знала, что ей делать и как дальше быть с детьми. Требование Билла в его полном присутствии в жизни детей было ей понятно, но вот как его осуществить, она не знала. Она уже интересовалась у Тома где именно они живут, и о возможности снять где-нибудь поблизости жилье, но тот только посоветовал не спешить и поговорить с братом.
- Ты же знаешь, что нас и так постоянно преследует пресса и телевидение. Если вдруг поблизости поселитесь вы и мы станем часто вас посещать, или вы нас, как получится, то скандала не избежать. Контракт с Хоффманом уже закончен, решения мы принимаем теперь сами, но пока Билл не отвечает мне на вопросы и не согласен ничего обсуждать. Я уверен, что у него есть решение, но когда и как его озвучить – будет решать только он.
- Да я понимаю, - улыбнулась слегка женщина, - но уже завтра надо покидать клинику, мне бы хотелось, чтобы мы сразу нашли какое-нибудь постоянное место проживании, а не таскать детей с собой по гостиницам и съемным квартирам. Тем более что Раулю и вовсе сейчас бы покоя и комфорта.
- Я намекну ему, - кивнул Том, - если он хочет, чтоб было по его, то и помочь должен.

И снова потянулись часы ожидания. Эрике вообще казалось, что идут годы, а не минуты, так тяжело было у нее на душе. Иногда ярко всплывали воспоминания прошлого общения с братьями, их ласковость и заботливость, их внимательность и терпение, и, казалось, что Билла просто подменили. Нет, она, конечно, понимала, что виновата, что принять правду сложно, и что в жизни ничего не исправишь по мановению руки, но… так хотелось хоть немного душевного покоя и тепла! И даже Том, со всей своей чистосердечной поддержкой, не мог ничего для нее изменить. Билл принимал только детей, только им был рад, а ее не замечал, или вынужденно терпел. На попытки заговорить отмалчивался или в присутствии детей отшучивался. И не давал, ни словом, ни взглядом, ей ни малейшей надежды. Она держалась ради детей, ради прошлого, ради своей любви, и плакала по ночам в подушку, закусывая край зубами, чтоб никто не услышал ее рыданий.

***
А поздним вечером, когда Рауля уже уложили спать, и пора было возвращаться в отель, так как Ральфу тоже пора, Билл сам подошел к Эрике.
- Мы не могли бы обсудить сложившуюся ситуацию? – довольно прохладно поинтересовался он.
- Да, мне только, я вот.. ну… Ральфа спать…
- Том обещал позаботиться, - кивнул своим мыслям Каулитц, - а тебя я приглашаю пройтись и поговорить.
Эрика поежилась т холода, сквозившего в голосе мужчины, но все равно согласно махнула головой и накинула кардиган. Какое-то время они в полной тишине шагали по дорожкам, пока Билл не спросил неожиданно.
- Ты собираешься вернуться назад?
- Ннннннннет, - еле выговорила от удивления Эрика, - ты же сказал, что…
- Да, я помню, что говорил, но ведь и прошлый раз тебя просили остаться, - глядя куда-то в пространство, слегка дрогнувшим, как показалось женщине, голосом, произнес твинс.
- Я боялась, - постаралась заглянуть ему в глаза, но, поняв, что не получится, отвернулась, - очень боялась. В моей жизни не было такого, чтобы кто-то ненавидел или обижал меня просто так. Просто за то, что я – это я… Обычно все это требует совершении какого-то отрицательного поступка… а я… Просто… Да влюбилась я и все! Кто ж знал, что не всех можно любить просто так? Что свою любовь еще надо суметь отстоять, доказать абсолютно посторонним, что ты достойна. И как доказывать? – уже почти кричала она, - Да и зачем? У меня была надежда на что-то серьезное, или вообще…
- Стоп. Хватит, – довольно жестко остановил ее мужчина, - про твои обиды мы поговорим как-нибудь в другой раз. Сейчас для меня важнее то, что ты готова остаться и не станешь снова прятать от меня детей. А значит у меня к тебе предложение. Я знаю, что ты хотела найти жилье, но это неразумно – выставлять напоказ мое общение с детьми я не намерен. Поэтому, предлагаю вам поселиться в нашем доме. Думаю, что Том тоже не будет против. А таким образом я получу полный доступ к вашей жизни и к общению с детьми. Правда, нам все равно придется как-то все объяснять прессе, и жаль, что теперь только самим с этим разбираться, ну да в общем, я найду хорошего пресс-агента и назначу пресс-конференцию, но только после того, как буду убежден, что мы решили все вопросы. А пока, ответь, пожалуйста, согласна ли ты?
Эрика уже некоторое время пыталась собраться с мыслями, после предложения Билла жить с ними, у нее отказали и мозги и речь. Она потирала рукой, то лоб, то горло и задумчиво улыбалась, напоминая слегка ненормальную. Поэтому ответить сразу у нее не получилось, она застыла посреди дорожки, умоляюще глядя на Каулитца и пытаясь произнести хоть слово.
- Что с тобой? – довольно нелюбезно поинтересовался он, - Настолько не хочешь переезжать к нам?
В щоке от таких предположений и холодности Билла, Эрика неожиданно взорвалась.
- Почему же против? Может я рада до безобразия? А как представлю эту форму добровольного заключения, так и радуюсь. Нам с детьми ж и не покинуть вас потом, за ворота не сунуться – растерзают. Буде пожизненно слушать оскорбления и прикрываться телохранителями, так что ль? Да еще дети-то понятно, объяснишь, что твои и отстанут. А я на каком основании буду рядом? Гувернанткой или нянькой обзовешь?
- Ты не перегибай палку, - хмуро посоветовал Билл, - насчет тебя мы решим все. Позже, когда мне будет с кем посоветоваться, чтоб не раздуть проблему еще больше, чем уже есть. А если ты намереваешься отказать, то знай, я все равно ежедневно буду с детьми, а в другом месте вас будет и сложнее защитить. Вот и все.
- Понимаю, кивнула, слегка успокоенная Эрика, - но все же не думаю, что решение вопроса стоит слишком откладывать. Дети уже привыкли и к тебе и к Тому. Я не хочу причинять им боль, если вы однажды решите, что мы вам мешаем.
- Я уже говорил об официальном усыновлении и готов повторить снова.
- А я не хочу слышать об усыновлении! У меня и так есть документы, где ты прописан их отцом – а я хочу просто знать, что ты действительно будешь отцом, а не играешься…
- А может ты перестанешь меня оскорблять? – заледенел голос Билла, - я не проявлял до сих пор себя бесчестным негодяем и не вижу, откуда у тебя такие предположения.
- Ты прав. Я говорю гадости вместо того, чтобы сказать то, что должна. Я, конечно, перееду к вам, и не буду мешать общению, но, надеюсь, что со своей стороны и вы не попытаетесь лишить меня прав на моих детей и не станете мне препятствовать участвовать в их жизни как и раньше.
- Хорошо, - спокойно, сдерживая себя изо всех сил, ответил Билл, - я надеюсь, что в дальнейшем ты удержишься от прямых оскорблений, иначе придется кое-что пересмотреть.
Он резко развернулся и ушел, а Эрика осталась потеряно стоять посреди парка, в который они незаметно забрели.
_________________

Валери, большое спасибо за проду))))
_________________

Спасибо. Жду продолжения.

Девочки спасибо и вам, что не забываете и читаете! Продолжение пишу, постараюсь скорее)))
_________________

 » Глава 17. часть 2.

***
Ночь прошла беспокойно. Эрика уложила сына, а сама долго сидела на балконе с сигаретой, накинув на плечи платок и размышляла. Будущее не казалось ей ни радужным ни легким. Привыкать к жизни в чужой стране, в чужом доме, с двумя маленькими детьми. Да еще и когда отец этих детей ей явно не рад и не собирается ее понимать и прощать… В общем, заснула она поздно и с трудом.
А утром ее разбудили странные звуки из-за двери в гостиную номера. Там были какие-то шорохи, тихий смех и шепот. Тихонько встав, она накинула халатик и подкралась к двери. За дверью затихли, но после снова зашептались.
- Думаешь, Раулю понравятся эти шарики? А медвежонок? А цветы покупать мы не будем, правда же? – шептал точно ее сын.
- Нет, конечно, а остальное должно понравиться – тебе же нравится! – отвечал кто-то голосом… точно голосом Тома.
- А маме завтрак ты заказал?
- Обязательно! С шоколадными пирожными как ты и сказал.
- А может надо было клубничные?
- Нет, клубничные любишь ты, а твоя мама…
- Да, - раздался тяжелый вздох, - мама любит шоколадные…
- Вот-вот, а ты уже завтракал!
- А второй раз позавтракать что – нельзя?
- Хватит сладкого! Ты вон до сих пор в креме, - захихикал тихо Том.
- Аха. – присоединился Ральф, - а может пора маму будить?
- Не знаю, а обычно она когда встает?
- Рано, мы всегда еще спим. Нас Кристина будит. Она же и в садик водила… а теперь…
- А теперь вы будете жить с нами!
- Правда? Правда-правда? Ура – раздался крик такой громкий, что Эрика от удивления чуть не выпала в дверь.
- Тише! Ты разбудишь маму свою!
- Уже разбудили, - улыбаясь она открыла дверь и вошла. И тут же застыла от удивления. Вся комната была полна шаров и шариков. Кто-то точно перестарался.
- Что это вы тут творите? – удивленно выговорила Эрика, - Что это вообще такое?
- Мама! – радостно завопил Ральф и кинулся обнимать ее колени. – А мы готовим встречу Раулички. Мы вот это все с собой возьмем, правда, дядя Том?
- Конечно, - кинул тот серьезно.
- Все возьмете? – вежливо приподняла бровь женщина, - И как вы это потащите?
- А мы заказали бооольшущую машину.
- Конечно, – улыбнулся Том, - Рауля с удобствами доставят в аэропорт.
- Сразу в аэропорт? – еще сильнее удивилась Эрика.
- Да, - кивнул серьезно мужчина, - мы решили здесь больше не задерживаться, чтоб не привлекать ненужное внимание, а сразу лететь домой, чтобы в нашем доме, в тишине, дети чувствовали себя защищенными.
- А Рауль выдержит перелет?
- Да, Билл советовался с врачами, - кивнул Том, - да ведь он сам тебе сказать сегодня собирался, мы просто опередили. И ведь вы вчера говорили?
- Говорили, да видно не о том. Или я прослушала, или он забыл сообщить, к сожалению. Я надеялась, что у нас еще есть время…- задумчиво произнесла женщина, - а видимо и нет.
- Мама, так ты что – не рада? Мы едем к папе, а ты говорила, что когда-нибудь так и будет! – почти закричал Ральф.
- Да рада я, - постаралась улыбнуться Эрика, - просто удивлена и все.
- Ну и ладно! А шарики тебе какие? Хочешь, вот эти, с мишкой?
- Да, солнышко, пусть будут с мишкой.
- Ура! А я возьму разноцветные, а дядя Том вон те и…
- А ты не улетишь? – пошутила Эрика, серьезно меряя взглядом огромный пук разноцветных шаров
- Неа, - подпрыгнул на месте ребенок, - я же уже большой!
- Хорошо, большой ты мой, я сейчас соберусь, и поедем за братом.
Том незаметно выскользнул за дверь, чтобы не мешать, а альф так и ходил хвостиком за матерью, пока она не закончила свой завтрак. Ему не терпелось поскорее показать Раулю что они ему приготовили и сообщить, что теперь-то уж они будут жить с отцом.

***
А Том пошел к Биллу и открыл дверь пинком.
- Ты, мразюка! – заявил он, - ты мог хотя бы вид сделать, что уважаешь мать своих детей.
Билл обжег его бешенным взглядом.
- Ты язык-то попридержал бы! А то я не вижу, как ты обихаживаешь эту самую… мать! И вид делать я не буду, не вижу смысла и не имею желания. И разговор этот окончен, ты понял?
- Что значит, окончен? Я не договорил еще! – взбеленился Том.
- А я – договорил, - поставил точку в разговоре Билл, выходя и захлопывая за собой дверь. Когда пыль от хлопка осела, Том присел в ближайшее кресло и устало закрыл глаза. Он очень старался и понять брата и понять Эрику и не вмешиваться и помогать одновременно. Но пока он делал только хуже и хуже. Билл закрылся и отстранился, он был холоден, как айсберг и молчалив как камень. Эрика дергалась, нервничала, сходила с ума. Дети все замечали, но пока еще терпели. А вот что будет дальше - страшно было и представить. В замкнутом пространстве их дома, отгороженные от мира забором и папарацци, которые будут штурмовать их убежище, они окажутся наедине с собой и своими проблемами. Накал страстей достигнет апогея, а вот каков будет взрыв…
Том прижал руки к вискам и застонал. Сейчас ему хотелось оказаться где угодно, но только не рядом с этим сборищем проблем. А покинуть детей не получится, совесть не позволит, ведь сейчас он единственный адекватный взрослый рядом. Да и еще обвинения Билла в его особом отношении к Эрике имели под собой вполне обоснованную почву. Ему и самому не хотелось этого признавать, но он рад был бы признать Эрику и детей своими, если б только это было возможно. А пока он только страдал от ощущения бесполезности и ненужности.

***
Встреча Рауля при выписке прошла на высшем уровне. Огромные связки шаров, море смеха, Ральф, постоянно путающийся у всех под ногами, шум, постоянные перекрикивания, клиника явно еще не знала таких родственников больного. Они сумели создать переполох, на который сбежались посмотреть все, кто мог ходить. Но ни врачи, ни медперсонал, не стали им препятствовать, ведь положительные эмоции еще никому не вредили, а уж этого можно было получить при взгляде на них через край. И Том и Эрика фонтанировали счастьем и улыбками, Ральф развлекал всех несмешными, но такими милыми, шутками. Билл сдержанно улыбался и не отпускал руку своего сына ни на минуту. Теперь, когда он наконец-то был спокоен о состоянии здоровья обоих мальчиков, он мог расслабиться и получать удовольствие от наличия в его жизни такого сокровища. Вот только Эрика… нет, самая яркая вспышка злости уже прошла, но после осталось только опустошение и недоумение, а зачем она-то здесь? Дети делали его счастливым, а вот женщина мешала наслаждаться этим ощущением. Все чувства, которые он когда-то испытывал к ней, куда-то испарились, осталась благодарность за сыновей и недоверие. Теперь то появлялся, то пропадал страх, что она снова попробует сбежать, и теперь уж не одна. Поэтому он старался быть вежливым и постоянно следил за ней, чтоб уловить даже самые незначительные признаки ее настроения. А вот Эрику это пристальное внимание отнюдь не радовало. Она ощущала, что Билл стал холоден и равнодушен, что наблюдает он за ней совсем не по доброте душевной, и что надежда, последняя, затаившаяся в глубине души, надежда на возобновление былых отношений, тает. Нет, она и не рассчитывала на любовь – с чего бы? Одна ночь не давала ей таких прав, но хотя бы.. а, черт. Какое хотя бы, если он сейчас явственно был только оскорблен и обижен? И чувства его иногда отражались на лице, чего он сам, видимо не подозревал. И только то, что раз обижен, значит не совсем равнодушен, удерживало Эрику от нового витка самокопания и истерики. А дети с Томом вместе наслаждались своим вновь обретенным единством и не замечали никого и ничто вокруг. Вот так, в шуме и шариках, они и загрузились в минивен и доехали до аэропорта. Задержек с вылетом их самолета не было. Но все равно все дружно они заметили вдруг, что Рауль побледнел и еле стоит на ногах. В салон его внес отец, и он наслаждался этим новым ощущением, хотя и не был рад своей слабости. Все сели вокруг него, шутили, угощали сладостями. Снова и снова совали ему в руки, абсолютно ненужные уже, шарики. Он пытался какое-то время поддерживать разговор, но вскоре не выдержал, откинулся на спинку кресла и задремал, даже не обращая внимания на шум вокруг себя. И как-то неожиданно воцарилась тишина. Всем сразу стало не о чем говорить и ощущение странного холода и отчуждения накрыли их. Эрика отсела чуть подальше от Билла. Хотелось, находиться рядом с сыном, но ледяное безмолвие, исходящее от мужчины, пугало ее. И Том с Ральфом подвинулись немного – эмоции зашкаливали, они хотели обсудить все, но не хотели мешать уставшему Раулю.
Только Билл остался сидеть рядом с ребенком, после операции и долгих разговоров в палате, у них установилась какая-то неясная еще, неуверенная связь, за которую оба держались изо всех сил. Мужчине хотелось оберегать и воспитывать и любить и заботиться и быть рядом всегда, постоянно. Поэтому он аккуратно взял в свои ладони руку Рауля и тихонько откинулся, чтоб отдохнуть вместе с ним. Тревоги и волнения последних дней утомили его. Он закрыл глаза и погрузился в воспоминания.
_________________