Катарсис. Восхождение (18+, жесткий, паранормал)

Нет ,тут без вопрос всё логично и понятно почему он так себя ведёт ,откуда в его поступках "ноги растут" ,просто это я вредничаю

Ну я честно скажу ,я обычно не читаю ,когда демонов или сразу князя тьмы делают ,супер любовником и святым,тут я за то чтобы канонические персонажи даже при условии смены вариации происхождения тёмных и светлых,вели себя логично и положено своему злодейскому статусу.Если вампиров и оборотней я ещё могу представить положительными ,то демонов априори нет,тут уж для меня без вариантов.Так что по этому поводу претензий нет ,я в принципе не ждала ,что Сайрес после такого количества весьма сомнительных поступков ,стал няшкой.)))
Я и за телесные наказания не против По ходу во мне проснулся садист
___________________________________

Фу-х, тогда все понятно, а я уж-было подумала, что коряво все написала Прошу прощения)))


А то! пусть помучается))) но по мне так главное - морально, это хуже физики
___________________________________

Яна, привет
Спасибо большое за продку
Вот умеешь, ты навести ледяной ужас, который охватывает с ног до головы, и сковывает движения и думаю, что это я жертва, а не та которая, по ту сторону...Сайрес маньяк, который любит поиграть со своей жертвой, упивается ее страхом, безысходностью, а потом убивает, получая удовольствие))). Ян, покажусь наверно сумашедшей, но мне это нравится в нем, ведь он это делает не просто так...
Ты писала, что если бы он остался с Кирой, можно было бы избежать смерть других людей. Я с тобой согласна, но Киру надо сперва подготовить, чисто теоретически она его знает, но лично с ним не знакома, а зная его, что он жесткий, просто сошла бы с ума, увидев его на себе(((....можно было ее взять спящую, по тихому, но Сайрес на это бы не пошел)))
Почему он оттягивает встречу с Кирой. Хочу посмотреть на ее реакцию, интересно, он ей покажется таким же обоятельным и привлекательным, как и предыдущей девушке))
Ян, безумно затягивает, с каждым разом все интересней. Мне очень трудно выразить свои эмоции, т.к. не любитель писать, а говорить)))), просто не успеваю за своими мыслями))))
Жду прдолжение

Привет, Леночка!


Всегда пожалуйста


Он совмещает для себя (но не для жертв ес-но) приятное с полезным...Эмоции ведь тоже насыщают - вот и играется парень Надеюсь, как для маньяка (и не только) не сильно болтливый получился


У них будет скоро встреча, но опять же не так она пройдет, как многим кажется...чувствую, меня ждут огроменные тапки размера 56 и штук сто
В его планах будет ее моральная "подготовка", точнее не так. Морально никак не упеешь подготовиться к такому, но знакомство состояться должно, просто я до него не допишу уже(( с этого должна была начинаться третя часть (спойлерю не по-детски), а мне бы эту закончить нормально... Но даже знакомство не даст гарантии, что с тем, кто он есть на самом деле, ей захочется иметь что-то общее. Никому бы не хотелось. А вариант "по-тихому" у них будет (опять спойлерю, но это уже скоро), только за это, думаю, тапки меня как раз и ждут. Дойдем до этого места, если будет непонятно, поясню


А почему не может? Очень даже вполне. Человеческий облик у его подобных привлекательный


Спасибо большое, рада, что именно так Я тоже обычно не успеваю печатать вслед за мыслью, а если упеваю, то поулчается полный бред, но не это же главное Спасибо за комментарий, мне всегда интересно знать, какое впечатление остается от моего "творчества"


Будет! Уже почти вся эта часть готова
___________________________________

 » Глава 8. Кира

Вот и продочка)) Как всегда, жду любых отзывов Кстати, по моим подсчетам, половина уже осилена)))

«Восстановив свои силы, я снова вернулся в мир людей, и в этот раз не один; да только обретение отца не смогло изменить ход моего существования. Старые боги были свергнуты и, казалось, никто не мог больше повлиять на унылое течение моей жизни, но отец все же пытался это сделать. По всей видимости, желая превратить меня в личного убийцу богов, он не рассчитал своей силы и степень присутствия его наследия в моей крови. Оказывается, я мог быть упрямым и был не настолько глуп, чтобы стать марионеткой в его руках, его орудием мести. В том, что его так и тянуло на небесный переворот именно из-за мести, я был почти уверен. Она в купе с жаждой власти составляет те мотивы, которые придают нашему существованию хоть какой-то смысл. Сейчас в человеческом мире для этого начали использовать интересное понятие «любовь», и, конечно, не без приложенных на то усилий внеземных существ. А все началось как и всегда, со смены власти.
Пусть отец не радовал своим частым присутствием в моей жизни, но благодаря ему я получал хоть какие-то сведения о событиях вне мира смертных, вспоминая иногда, к какому роду существ пренадлежал. Именно пренадлежал, в прошлом, так как с течнием времени я стал все реже и реже воспринимать себя как полубога или полудемона, как высшее существо, рожденное, чтобы править. Я мог сделать не больше, чем любой обычный человек, так чем я лучше их всех?
Я видел не одно падение новых богов, одного за другим, очередную смену власти на небесах и еще одну, и еще…казалось, им не будет конца. Если бы я мог уничтожить каждого, кто покушался на заветное место, то не осталось бы бессмертных как таковых. Но произошло нечто новое: в разных уголках земли появлялись новые боги и пытались сосуществовать друг с другом вместо того, чтобы вести уничтожительные войны. Они развивались, подобно своим рабам, людям. Мой отец создавал новые планы, но его попытки что-либо изменить ни к чему не приводили. Я считаю, что и нынешнее, очередное его исчезновение связано с какой-то новой, очередной идеей. Но вот с тех пор, как к власти пришел тот, кого люди называют Единым богом, многое в противостоянии богов и демонов упорядочилось. Он уникален в своем роде и действительно может называться единым, он один таков, единственный. Никогда прежде я не слышал и не видел ничего подобного тому, как он проводит свою политику. Он создал настоящую армию не только подчиняющихся ему бессмертных, но и созданных лично им существ, каждое из которых подлежит четкой иерархии. Система поклонения ему людей также совершенна: помимо четко описанных и закрепленных верований, его смертные приспешники сами уничтожают тех, кто может хоть как-то изменить существующий уклад жизни. Некоторые из них даже периодически попадают на след моих Темных собратьев. А их Повелитель действует всеми доступными способами, но, как и мой отец, пока не очень успешен.
Я подчас задумываюсь, какой им смысл менять расстановку сил? Свергнутый с небес, Люцифер уже не сможет вернуть себе Светлое происхождение. Мой отец также является чистым демоном. Им никогда не стать правителями двух миров, что бы они не предпринимали. Мне же это не нужно. Уничтожив брата и наблюдая, как всех моих родственничков упрятали в безызвестную вечность тысячи лет назад, моя душа, если она есть, ликует, и пока этого достаточно».
Кира отложила дневник. Она не знала, почему, но ей стало неприятно. Если все, что здесь написано,— правда... Нет, это не может быть правдой! И все же... Его слова об истинном устройстве мира вывели ее из равновесия. Она могла как-то абстрагироваться от событий в предыдущих записях, ведь они казались нереальными, далекими, никак не связанными с ее жизнью, но узнать, что тот, кому она возносила молитвы в моменты опасности, с надеждой и верой, — всего лишь один из... но просто более успешный...это было уже слишком! «Один таков, единственный»,— всплыли строки дневника в голове. Может, его владельца еще поблагодарить за такую лестную характеристику?! Кира даже на какое-то мгновение посчитала его сумасшедшим. Так и есть. Этот псих все придумал, записал, а затем, когда запись обнаружили, был упрятан в дурдом или сожжен-таки на костре за ересь! Она бы сама убила его за это. Проблема заключалась в том, что она уже знала, кому принадлежала эта книга... и что прочесть ее было не так легко, а точнее невозможно. Холодок страха снова закрался ей в душу, а в голову пришла нелепейшая мысль: возможно, все это просто игра ее воображения? Может быть, она сама сошла с ума, и все ей причудилось, померещилось? В худшем случае, кто-то подбросил ей этот проклятый дневник, чтобы искусить и сбить с ложного пути, отвратить от Христа? Ох, какими фразами сразу наполнились ее мысли! Усмехнулась она. И снова проблема: все описанное в дневнике казалось абсолютно логичным. Кира редко доверяла своим чувствам, больше полагаясь именно на голос разума, а он сейчас как на зло поддерживал версию автора этой проклятой книги!
Ей захотелось отшвырнуть ее, но рука не поднялась. Может, заплакать? Из-за разрушенных идеалов, надежды и веры, которую в ней воспитывали с детства, пусть даже и обрела она ее лишь после жестокого урока. Хотя бы из-за элементарной обиды на жизнь! Не получалось... А ведь, по логике убийцы, кошмарная страница ее Книги Судьбы была никаким не уроком, а просто очередным стечением обстоятельств....неужели нет никого свыше, кто творит фатум и предопределяет неслучайность человеческих трагедий? Во всем должен быть смысл. Кира всегда в этом верила и теперь отчаянно искала его в той неразберихе, которая творилась у нее в жизни, мыслях и душе.
«Не знаю, как это произошло, уже и не вспомню, когда и что послужило тому причиной... Мне все надоело. Как никогда доселе»,— говорилось в дневнике. «Мне тоже»,— подумала Кира, но продолжила читать.
«И прежде в моем бесконечном существовании случались такие времена, но перемена места жизни и рода занятий спасали от скуки. Поначалу мне приходилось тяжело трудиться, чтобы быть вхожим в новое человеческое общество. И речь идет не о том, что люди стали именовать деньгами, пусть они и помогали скрасить пребывание на земле: вся суть сводилась к языку; на то, чтобы его выучить, уходило время. Я селился в новом городе и учился новой речи, так как знания были единственным, что мне, как и любому другому смертному, приходилось взращивать в себе собственноручно. Но новых народов появлялось все меньше, а знания их менялись все реже. Вскоре и обыкновенные пиры и охота не могли поднять мой дух, я перестал убивать. Я чувствовал, что успустил что-то, что мог бы стать чем-то большим. Словно в отместку за предыдущие отказы, отец также давно не появлялся в моем жилище, зато появился другой... человек.

Помню, что блуждал по окрестностям своих владений и всерьез задумывался над тем, чтобы устроить очередной гон. Быть может, запах человеческой крови и страха, а то, если повезет, и пугающие слухи обо мне достигнут кого-то, кто разбавит серое уныние английских пейзажей. Неважно, что до этого я в равной степени также думал о песках пустыни или вечных льдах отдаленных земель. И в этот миг я встретил его, странного мужчину, которому на вид можно было дать не больше сорока-сорока пяти человеческих лет. Волосы его были полностью седыми, но лицо не испещрила сеть многочисленных морщин, а глаза, которые проникли, казалось, в самую мою суть, были полны огня молодости в той же степени, что и мудрости старца. Я подумал-было, что кто-то не из мира людей явился ко мне, но состоявшимся между нами разговором он, сам того не ведая, убедил меня в обратном.
Он был целителем, и я сам не понял, почему вместо того, чтобы убить его и выместить плохое настроение, как и планировал вначале, я пригласил его на ночлег в свое жилище. Это была самая долгая и вместе с тем самая короткая ночь на моей памяти. Мы говорили о таких вещах, за которые костер был самым безобидным наказанием, за такие вещи сейчас убивали, наверное, именно поэтому в конце он спросил у меня:
—Меня не выпустят, ведь так?
Я не хотел отпускать его. Живым. Но что-то в его глазах вызывало мое доверие. Доверие — то, чего я никогда и ни к кому в жизни не испытывал! Возможное, его человеческая слабость была тому виной, но я решил изменить себе и оставить его. Только, не ожидая увидеть в смертном ту глубину суждений, которую этот француз, Симон, мне продемонстрировал, я пытался понять, отчего он не стал кем-то иным, и тут меня ждало открытие. Он долго говорил о том, что быть целителем — самое сложное из занятий и самое недоступное человеку. Приводил доказательства того, что рушить стены легко, а возводить их долго и сложно, что, дабы нанесети рану, можно не прилагать усилий, а исцелить ее подчас уже и невозможно, что сдерживать себя стоит титанического труда, а, отпуская на волю пороки, человек идет леким путем и оттого скоро становится несчастным... а он был счастлив. Была в нем некая целостность, которая придавала всему его лику умиротворенность, довольствие и покой — то, чего я не испытывал с тех самых пор, как застыл на одной отметке старения.
И я уверовал в то, что он — лекарь. Возможно, даже ниспосланный судьбой для того, чтобы излечить меня, вернуть целостность моей душе, если она есть.
Он ушел, а я начал писать... некогда забросив свой дневник как нечто постыдное и неостойное меня, я снова заполняю его новыми строками, каждая из которых дается с большим трудом.
Симон был прав: творить куда сложнее. Если бы существовал некий бог, который сотворил все живое и человека в том числе, я не хотел бы им быть. И потому я не могу пойти на столь очевидное органичение в своей жизни. Но в остальном могу попробовать свои силы».
Далее следовала целая страница всего лишь с несколькими словами: «Вот и все». И снова длительный пропуск.
«Оглядываясь в прошлое, я лишь сильнее убедился в его бессмысленности. Все глупость!
Я не был научен создавать; разрушение — моя стихия, смерть — имя мне, боль и страдания — страсть. Люди — безропотные, слабые и безвольные существа, а в дополнение к сим лучшим качествам еще и неблагодарные. Стереть их с лица земли».
Кира вздрогнула. Такой разительный контраст между тем, что она читала прежде, и данными строками испугал ее. И не потому, что казался удивительным, а потому, что она боялась столкнуться с этой стороной хозяина замка, боялась, что именно с ней они уже столкнулись. Что должно было произойти, если это изменило ход его мыслей? Предательство, неблагодарность? Судя по всему, дневник опять долго не вели, и она не хотела думать о том, чем был занят его владелец в это время. Если он уничтожал все вокруг, будучи в хорошем настроении, то что творил в миг такого помутнения, о котором кричали те несколько коротких строк? Кира боялась читать дальше, но, пусть любопытство сгубило кошку, а она не была лишена этой черты.
«Впервые на протяжении всей своей бесконечной жизни я удивлен. И удивил меня не кто-то из смертных, а собственная реакция на обычную женщину. Такое описание никак не подходит Констанции: она, мысля человеческими категориями, сногсшибательна или поразительна, но в моем понимании все женщины одинаковы. Только есть в ней что-то, заставляющее желать ее уже почти полгода. Я встретил ее всего лишь раз и до сих пор не могу забыть. Запах, взгляд, все ее тело будто дышит страстью. Поменяв с полсотни женщин, я вижу только ее…

Не думал, что вернусь к воспоминаниям о Констанции опять. Я полагал, что, добившись, наконец, ее тела, успокоюсь и забуду, но она словно наваждение присутствует в моих мыслях до сих пор. Констанцию желает каждый мужчина в округе, но она только моя, и это, нельзя не признать, тешит самолюбие. Прекрасное создание, немного необычное для нашего времени, она мне нравится. Ее суждения отличаются от тех, что я наблюдал в других женщинах, хотя и времени их выслушивать чаще всего не было. Единственная проблема — ее муж и то, что я в отличие от окружающих меня смертных не старею. Рано или поздно это бросится в глаза, но к тому времени я что-нибудь придумаю или оставлю эту женщину. Люди уже поговаривают обо мне, как о маге или колдуне: они боятся. Боится и моя красавица, только это не мешает ей согревать мою постель по ночам. А ее муж, похоже, узнал об этом и скоро вмешается. Что же мне сделать? Убить его или заплатить? Я бы убил, но, судя по всему, придется платить, чтобы не вызвать подозрений у окружающих, иначе они окончательно решат сжечь меня на костре. Отец поступил бы также, но он перестал являться со своими наставлениями еще несколько сотен лет назад.

Сегодня ко мне приходил муж Констанции. Надо же, человек, у которого отказали ноги, нашел в себе силы, ко мне прийти и чуть ли не со слезами на глазах просить оставить «его единственную радость и отраду на старости лет».
Моя ли в том вина, что ей нравится наша связь? Да, я ее соблазнил, но людские желания сильнее их морали, а я — не монах. И я не имею никакого отношения к тому, что ее муж парализован. Не я скидывал его с лошади, хотя если бы он еще был в состоянии ездить верхом, я бы это сделал. И не моя вина в том, что ей не хочется испытывать подобие страсти, пытаясь скакать на пятидесятилетнем старике вместо того, чтобы полноценно трахаться со мной. Последнюю фразу я буквально так ему и передал. Оказалось, они уже девять лет состояли в браке, на что я предложил муженьку моральную компенсацию. В нынешние времена люди немного отупели в отношении денежных вопросов, но даже он понял, что я предлагаю плату за пользование его женой. Хоть установленная мною цена и была выше, чем у самой дорогой певицы в Лондоне, он не оценил мой щедрый жест и чуть не свалился с сердечным приступом. Я приказал слугам вынести его в экипаж и доставить домой, а заодно привезти ко мне Констанцию. Впервые надеялся, что человек не умрет в моих владениях. С учетом моей репутации, такие неприятности точно привели бы сюда Инквизицию. Все же забавно будет посмотреть на лица соседей на ближайшем приеме, когда Констанц уже переедет ко мне. Какой скандал, какой позор! И это из уст тех, кто праведен разве что на воскресной службе.
Все равно ситуация печальна. Я дожился до того, что оплачиваю услуги смертной ее мужу. Правда, денег все равно столько, что уже и не знаю, на что их тратить, но с ними лучше, чем без них. Деньги…женщины…они всегда ходят рядом. Неважно, богатая это дама или нищая горожанка. А если при этом ты еще и хороший любовник, то они ползать за тобой будут! Хотя Констанция пока не вписывается в такое представление. Пожалуй, этим она меня и интригует.

Наконец, все разрешилось. Констанцию мои слуги доставили, правда, почти насильно. И явилась она не для того, чтобы переехать, а чтобы влепить мне пощечину! Ее муженек рассказал о моем предложении материального поощрения и это «унизило ее чувства». У нее есть чувства, оказывается! У женщины! Женщины испокон веков только и делали, что рожали детей, стирали пожитки и готовили еду. И будут делать! А она несет какой-то бред о своих чувствах. Вспоминая ее стоны и крики во время занятий любовью, мне вообще представляется сложным, что она способна испытывать что-то еще, помимо оргазма. Ведет себя как настоящая самка, и только. А ее муж в этом случае — полноценный олень! Только он мало меня волнует. И она не волновала бы, если бы я не продолжал желать ее как сумасшедший. Даже сейчас, после бурной ночи, последовавшей за нашей ссорой, я снова хочу ее.

Прошло несколько месяцев одиночества. Констанция обхаживает своего умирающего мужа и готовится носить траур. Черный цвет ей к лицу, только мне придется продолжать ждать все это время. Чтобы как-то отвлечься, я вернулся к своей давней страсти — охоте на людей. Куда интереснее делать это с дворянами, которые мнят о себе как о самых высоких существах на земле, а на деле оказываются ничтожеством. Но поскольку их исчезновение обычно слишком заметно мне приходится довольствоваться тем, что есть. Мои верные псы всегда главные спутники в этом процессе. Они будут моими слугами до самого конца, то есть вечно. Я никогда не видел отца за подобным занятием. Он редко контактирует со смертными и проводит мало времени в мире людей. Знаю только, что его попытки исправить нас с братом ни к чему не приводят. Мы, по его мнению, непутевые сыновья из-за своей страсти ко всему земному. Что же мне добавить, если у меня нет никаких сил, кроме бессмертия? Возможно, из-за такого низкого положения отец не частый гость в моем доме. Зато я не лезу в его дела, а он — в мои. Вижу только Абелла, который в силу своего происхождения от смертной считается еще большим отбросом, чем я. А брату всегда подавай только денег и удовольствий. Мои слова о том, что у меня не хватит для него служанок и горничных, его не смущают. Хотя это мне знакомо… нужно как-то ввести его в жизнь смертных, иначе, опять же, будут проблемы. Пока его единственная связь со здешним миром — это я.

Может, это любовь? Даже вчерашняя оргия, которую мы устроили с братом, не заставила меня забыть о Констанции. Обычно люди называют такое чувство наваждения любовью. Конечно, это временное помутнение рассудка, но они в него верят. Я же — не человек. Я не могу испытывать такие чувства, как любовь, к смертной. Вообще любовь — это эфемерное понятие. Я не готов бросить другие свои занятия ради нее, но никто и ничто не приносит мне такого чувства насыщенности, как эта женщина.
Абелл стал результатом связи отца со смертной, но с его стороны там не было никаких чувств. Он изначально знал, что земная женщина не может выносить ребенка демона. Абелл убил мать во время родов. Я не хочу никаких отпрысков, но и представить Констанцию мертвой тоже не могу. Эта мысль меня раздражает. Я выяснил, что обладай я некими магическими способностями, то женщина могла оказаться моим источником сил. Возможно, это является причиной того, что я думаю о Констанции постоянно. Еще немного — и моему монашескому терпению придет конец.

Три дня назад я умер. Эти вшивые смертные схватили меня в моем собственном замке и сожгли! Я, по их мнению, колдун, и смерть мужа Констанции — моих рук дело. Если бы они знали, насколько они неправы в отношении колдуна. Да и чувствовали ли эти твари когда-либо что-то, похожее на обжигающие языки пламени? Неприятное ощущение. Настолько же неприятно, когда восстанавливаешься, но это не главное. Сейчас я спокоен, я снова в своем замке, хотя все считают меня погибшим. Все, кроме одного человека.
Когда меня сожгли и пепел распустили по ветру, я вернулся. Вокруг не было ни свидетелей, ни одной живой души и куда мне было идти кроме как своего замка? Пришлось прождать пару дней, пока эта суматоха не улеглась и только затем вернуться обратно. Но что я увидел? Констанция лила слезы по мне. По мне кто-то плакал… По чудовищу, убийце и садисту, пусть она и не знала, кто я на самом деле. Это выбивало из колеи все мое мировоззрение. Разве возможно нечто большее, чем обычная связь, между человеком и бессмертным? Неужели у нее ко мне нечто большее, чем просто животная страсть? Женщины действительно могут чувствовать? Эти вопросы я задаю себе сейчас, но в тот момент я был просто сильно поражен. Видимо, одна почувствовала мое присутствие, потому что обернулась. То удивление, которое было написано на ее лице, нельзя описать. Но и оно сменилось испугом.
—О Боже! Ты действительно колдун, вампир!— она отскочила от меня. Мне пришлось догнать ее и прижать к себе. Я держал ее и не давал вырваться, пока она не успокоилась и не перестала сопротивляться, признав свое поражение. Не знаю, сколько мы так простояли.
—Ты чувствуешь?— проговорил я.— Я теплый, я живой, а, значит, не призрак. Я — не колдун, для этого у меня нет магических способностей. Я — не вампир, потому что не пью человеческую кровь.
В тот момент я действительно ее не пил, да и от вампира меня отличает то, что для выживания кровь мне не нужна. Мне вообще ничего не нужно.
—Но…но как?— теперь она серьезно смотрела на меня и, казалось, действительно готова была принять любой ответ.— Тебя не убили?
Солги я ей, что нет, и правда бы открылась. Мне нужно было бежать отсюда. Но я не знаю, почему я решил открыть ей правду. Я бы и сейчас открыл ей правду, но объяснить, почему, не могу.
—Меня не убили,— ответил я.— Я бессмертен.
И снова удивление в ее глазах, хотя скорее сейчас это был не шок и не испуг, а здоровое для человека удивление. Она не кричала, не вырывалась, не пыталась убежать, что было достаточно странным для земного человека.
—Я просто бессмертен. Мне не нужно никого убивать, чтобы жить. Мне не нужно ни есть, ни пить. Я совершенно свободен и… просто бессмертен.
—Сколько же тебе лет?..— выдавила она, наконец. Я усмехнулся, я и сейчас улыбаюсь, когда пишу эти строки.
—Я был почти с самого начала,— просто ответил я. Она освободилась из моих объятий и присела на диван. Я не стал ее задерживать, давая пережить еще один удар. Вкратце описал ей свою жизнь и то, как на самом деле устроен наш мир. Она же взяла себя в руки и выслушала все с холодным благоразумием. Когда я закончил, Констанц пораженно произнесла:
—Но ведь Бог…
—Тот, кому ты молишься, как единственному и неповторимому, на самом деле просто самый удачливый из числа других, подобных ему,— закончил я.
—А ты, выходит…
—Если тебе так хочется, то я полубог.
Звучало это отвратительно, но на первых порах я готов был простить ей и такое. Констанция задавала множество вопросов, большинство из которых шли вразрез с тем, что я ожидал услышать от людей в такой ситуации. Удивительно новым ощущением было раскрывать кому-то свою сущность. И этот кто-то — человек, а не другой бессмертный как я. Я никогда не делал этого прежде. Возможно, разделив вечность с кем-то вроде нее, я перестал бы чувствовать такую неопределенность, и моя жизнь обрела бы смысл. Констанция и раньше не была ярой католичкой, а сейчас ход ее мыслей отражался на красивом лице. Она что-то обдумывала…Я знал, что ей интересно это, я знал, что она жалеет о быстротечности красоты, молодости и жизни. Все люди думали так.
—А теперь, после того, что случилось, ты оставишь меня?— поинтересовалась она.
—А ты хочешь быть со мной?— спросил я, хотя и так знал ответ. Любая смертная хотела бы остаться со мной на века. Жить вечность в праздности и удовольствиях, быть вечно молодой и любимой — разве не об этом они все мечтают?

Какая-то часть меня говорит, что она не подходит для этой роли, но какая-то знает, что она — единственная, кто на это согласится и кто этого достоин. Уже не первый год она удерживает мой интерес как женщина и человек. Она — мое существо в энергетической сущности. И прежде я не встречал ни одного человека, который бы продал душу дьяволу за вечность. Со мной будет еще кто-то. И этот кто-то будет помнить свою человеческую жизнь. Этот кто-то сможет помочь мне раскрыть, почему же все-таки людям отдали власть на земле, почему же все высшие существа сражаются именно за это ничтожество — людей?
Констанция не будет бессмертна в том смысле, в каком бессмертен я: меня нельзя убить. Ей же будет дана только вечная молодость, но разве это столь уж важно? Через два дня мы проведем ритуал. Она понимает, что бессмертные поделены на два лагеря, но неужели она действительно считает меня нейтральным? Возможно, раньше я и был таковым, но сейчас скорее склонюсь к своей темной сущности. И она примет это. Для начала я отомщу всем тем, кто посмел желать моей смерти. Это будет самым разрушительным после чумы временем. Моя личная охота начнется сразу после церемонии».
Это были последние страницы. Больше дневник не вели. И Кира не знала, почему.
Возможно, его владелец стал столь счастлив, что не считал необходимым возвращаться к написанию. Возможно, его заточили в этот период времени. Вопросов в ее голове появилось больше, чем ответов. Было интересно, стала ли Констанция бессмертной и почему все-таки он на это пошел. Если да, то осталась ли она с ним и помогала ли ему в том, что он запланировал?
Когда она читала сцены из древних времен, связанные с его семьей, ей было страшно. Ей казалось, она чувствовала беспощадный гнев, который помог ему уничтожить собственного брата. Казалось, что эта сжигающая ненависть превратит его действительно в исчадье ада. Но с течением времени, описанного далее, он все больше и больше отдалялся от этого образа, превращаясь в скучающего, ничем не обремененного бессмертного, который не вызвал в ней такого благоговейного ужаса, как убийца богов. Если только не считать разочарование в людях..
Если он действительно тот, кого они пробудили в замке, то в последних строках он кажется уже больше циничным, разбалованным и… бесполезным. Его не заботило ничего, кроме собственных удовольствий, все его бессмертное существование было потрачено на развлечения. Смущало наличие у него отца и брата и то, что он склонялся к некой темной стороне. Тогда то, что произошло в замке, вязалось с тем, что она прочла в дневнике. Он мог просто излить на них свою ярость как на тех, кто пытался его уничтожить. С той лишь разницей, что вчерашние выпускники не знали, с кем имеют дело и не представляли для него никакой угрозы. Выходит, в понимании этого существа убийства являются просто одним из вариантов удовольствия?
Кира содрогнулась и решила перевести мысли в другое русло. Прошло уже гораздо больше полугода после происшествия, и никаких преследований она не ощущала. Никакой мести, которой она так опасалась. Дмитрий и Майкл также были живы. Даже то, на чтение чего у нее ушло так много времени, казалось практически нереальным. Если бы не внезапное появление символов на страницах на ее глазах, она бы вообще посчитала этот дневник эксцентричной выходкой скучающего аристократа, но в те времена такие выходки действительно грозили Инквизицией. Да и фантазия людей того времени не позволяла додуматься до таких деталей. Снова она приходила к тому, что дневник — правда, и от этого хотелось лишь сильнее убедить себя в обратном.
Понимая, что сделала себе только хуже, девушка все больше склонялась к тому, чтобы выбросить все мысли из головы, забыть о случившемся и постараться наладить нормальную человеческую жизнь. Все предыдущие поиски ни к чему ее не привели. Интернет содержал крайне мало информации об этом замке вообще и о его истории в частности. Судя по информации, он был заброшен и, как ни странно, даже не относился к историческим памятникам. О нем не было практически никаких упоминаний. Учитывая то, что все ее познания были совершенно туманными, и она даже не знала его названия, все, что она выяснила, это то, что начиная с середины 14-15 веков там никто не жил. Он находился у кого-то в собственности и передавался из поколения в поколение, пока его не продали. А затем число владельцев менялось также часто, как времена года. Земли вокруг замка приносили одни убытки, видимо, поэтому от него старались избавиться. Сложнее всего ей было найти имена хозяев, а уже тем более тех, чья жизнь была бы настолько мрачной, чтобы подошла под описание того, кого они, по ее мнению, воскресили. Даже сведений о мистических рассказах местных жителей не было. Для того чтобы разузнать хоть что-то мало-мальски информативное, нужно было проводить настоящее расследование и ехать в тот замок, общаться с кучей людей и тратить уйму времени и денег, чего Кира позволить себе не могла. Тем более что там, куда она теперь собиралась, все внимание должно было быть сосредоточено на других вещах. Университетский кампус должен был встретить ее уже через неделю, а там начиналась самостоятельная жизнь без родителей, которые постоянно помогают и даже выполняют ее работу по дому, без верных друзей и их поддержки, которых у нее, правда, и так почти не осталось, и без времени на рассуждения. Вот о последнем она, пожалуй, даже мечтала.
___________________________________

Привет Яначка
Продолжается серия мемуаров нашего маньяка Вообще читаю и меня одолевают противоречивые чувства,мне кажется сто у Сайреса явно мания величия и какая то своя единственно верная по его мнению оценка мира и людей в целом
Дожился парень всё ему надоело,за всю время своего существования случилось два примечательных события это встреча с целителем и отношения с Констанс.В первом случаи он понял что творец и созидатель из него никакой ,во втором его жестоко продинамили (и опять мне его не жалко- с кем поведёшься, так тебе и надо) .Ты знаешь с такою жизнью меня тоже бы надолго не хватило ,а учитывая его генетические особенности,он нашел себе развлечение в убийстве людей это было логичным.

Эту фразу можно поставить как заглавие всей этой истории,колоссальная смысловая нагрузка и очень подходит ко всему ,что описывалось в этой истории
Спасибо за главу
___________________________________

Привет, Евочка!


Конечно)) Он же не лишь бы кто Никаких различий с ним нынешним нет?


Я вывела именно эти части, остальное за кадром. Вообще задумка с дневником достаточно рискованная: слишком сентиментально для Сайреса и слишком маловероятно с точки зрения нормального описания для меня. Надеюсь, смотрится нормально.


Да уж, высшими существами ведь тоже должен кто-то руководить?


Всегда пожалуйста! лишь бы приносила удовольствие Спасибо за комментарий)))
___________________________________

Я не заметила различий,сказала бы так " каким ты был, таким ты и остался"

Да ну?! Я вообще сентиментальность не заметила,скорее капризность ,самоуверенность,непоколебимость в собственных суждениях. Сентиментальность тут и рядом не проходила,его дневник как раз соответствует его сущности

По моему они в контроле нуждаются ещё большем чем люди.
___________________________________

Я имела ввиду вообще то, что он начал его вести. Это попахивает сопливостью


Вот-вот! власти многовато, а она, ох, как портит...
___________________________________

Учитывая характер нашего злодея он наверно так не думает
___________________________________

Хехе, а еще поджарит меня на медленном огоньке за такие намеки
Спасибо за ответы, Евочка, успокоила
___________________________________

Яна, здравствуй!!!!!))))
Огромнейшее спасибо за объемную продку
Читала с большим интересом))) Сайрес до безобразия самоуверенный))))жестокий , но вот с лекарем и Констанцией, вел себя "по человечески"..приглянулись они ему, как то по своему, но не просто так, а с какой то выгодой для себя)))
А Кира пока читала страха натерпелась(((,а ведь даже и не подозревает, что Сайрес о ней знает.....
Яна, жду продолжения
___________________________________

Привет, Леночка!


Не за что))) Спасибо, что читаешь))


Соглашусь со многим, но выгод особых от этих двоих он не получил...скорее, они его чем-то заинтересовали, удивили, ведь ни денег, ни власти у них не было)) а кроме этого ему ничего от людей не надо было (ну, при условии, что они останутся живы, конечно )


Ничего, больно он ей пока не сделает


Скоро-скоро, но только сырое, как и всегда)))
___________________________________

 » Глава 9. Сайрес

Многовато нашего демона с учетом дневника предыдущей главы, или вас это устраивает? В общем, немного философии, экскурса в прошлое и новые персонажи
Буду выкладывать почаще, чтобы поскорее дочитали, так как - ура! - эта часть дописана)))

Он устал. И понимал, что эта усталость связана не столько с потерей сил, сколько с огромным количеством неразрешенных вопросов.
Абелл не внушал доверия. Имея опыт «общения» с другим своим братом, Сайрес изначально не сильно полагался на их союз и заключил договор только, чтобы обезопасить себя от него же. Сейчас Абелл вел себя как человеческий мальчишка, что в принципе невозможно. Его мелкие проступки больше походили на продуманный эксперимент, чем ошибочные промахи. Вероятность обратного в мире демонов крайне мала. И Абелл также пользовался их договором, не оставляя Сайреса одного практически ни на минуту. С этим нужно было что-то делать.
Поиск отцовского наследия также зашел в тупик. Первым ключом была девушка, которую он убил, но в отличие от того, что пророчил Читающий, ему ничего не открылось. Возможно, стоило проверить то место снова и всю ее родню заодно. Если и это не поможет, то придется снова обращаться к демону… В любом случае ситуация малопривлекательная. Сайрес не знал, как дальше возвращать силы отца, где и у кого Книга Архангелов, а поиски всего этого могут привлечь слишком много внимания, если Всевысший уже не приставил кого-то следить за ним…
Сайрес многого не знал о мире, в котором жил его отец, но все больше склонялся к тому, что без ведома Повелителя в нем ничего не решается. Возможно, какое-то время он еще сможет потянуть, а потом все равно придется идти на поклон. Ему нужен доступ к информации, ему нужно стать необходимым самому Люциферу, чтобы быть уверенным в успехе задуманного и чтобы тот сам ни о чем не догадался. Правда, отец всегда был ярым сторонником Повелителя, и Сайрес начинал сомневаться в том, что он начал бы поиски Книги без просвещения вышестоящего. В расчете на божественную половину сына, тот внезапно появился в его жизни в самый неподходящий момент и даже уговорил лично выкрасть редкостную вещь.
Сайресу как раз приходилось скрываться от смертных, которые уже единожды его «убили». Констанция, казалось, должна была скрасить эти годы одиночества, но, будучи новообращенной, не привыкла относиться к человеческим годам с позиции бессмертной, чего Сайрес понять не мог. Что означают год, пять, тридцать? В его понимании это время было соизмеримо с днями человеческой жизни. И все равно время текло слишком медленно, даже для него… Та, что покоряла его когда-то, перестала привлекать с такой же силой. Он по-прежнему хотел ее и не испытывал ни с кем, кроме нее, такого же чувства насыщенности. Хоть в свою человеческую бытность Констанция была мечтой всех земных мужчин, после преображения она стала привлекать внимание большого числа бессмертных, что начало его раздражать, пусть и не сильно. Он не боялся соперничества и ни о чем не волновался, но все же что-то в их отношениях изменилось…
Затея с Книгой Архангелов вернула ему если не смысл существования, то бодрость духа. Сайрес тогда ловил себя на мысли, что в худшем случае снова канет в Лету на пятьсот, а то и больше лет. Если его не смог убить брат божественного происхождения, то хранителям Книги это тем более не под силу. Ему даже нравилась перспектива исчезновения для восстановления сил, пусть это и означало бы провал надежд отца. Но это было тогда. Однократное пребывание на Грани и возвращение придали ему новых сил, разогнали кровь в жилах и определили цели существования. Констанция, или любой другой источник сил был ничем, по сравнению с Гранью. Он называл так предел между жизнью и смертью бессмертных, как глупо это бы не звучало.
Вечно живущие не могут умереть, если не убиты, и в моменты сильнейшего истощения могут быть заточены в рамках Грани навеки. Так поступали с поколениями свергнутых богов, хотя никто точно не знал, как это работает. Находясь на Грани, Сайрес встречал существ, о которых слышал только из легенд, еще будучи ребенком в сонме богов... он подозревал, что Высшие из его поколения находятся там же. Боги и демоны также не убивали друг друга, а старались отправить на Грань навеки. О том, что находилось ЗА Гранью, ему не сообщали даже те, кто был заточен на самой Грани. Из обрывков образов, которые они ему посылали, Сайрес не сумел ничего составить, а лишь предполагал, что это место для бессмертных, откуда нет возврата…Но он не знал никого, кроме себя, кто бы вернулся с Грани вообще, тем более спрашивать о том, что находилось за ней, было не у кого.
Только его не ждало пребывание на Грани. Сайрес не успел отправиться, чтобы выкрасть Книгу Архангелов, когда на его след напал кто-то из Светлых. Его запечатали в склепе собственного замка на долгие, лишенные смысла столетия существования. Пребывая на Грани, ты испытываешь невероятную легкость и чувствуешь, как потоки энергии наполняют тебя…ни с чем несравнимое удовольствие, высшее. Лучше, чем экстаз, дозволенный себе наркоманами в миг худшего своего падения. Но это Грань — мир за пределами мира обитания бессмертных, а Сайрес был заточен в человеческом мире. Его человеческая оболочка медленного разлагалась, силы истощались, но худшим было не это, а полная неподвижная вечность впереди. Вечность без действий, эмоций и реакций. Единственное, к чему он пришел на протяжении упущенного времени, это к пониманию того, что ключ будущего лежал в выдержке. Сайрес проклинал себя за то, что стал практически человеком по стилю мышления и восприятия, поэтому ему было крайне сложно не уничтожить освободивших его смертных сразу же.
Сейчас он продолжал познавать человеческий мир и был практически идеально осведомлен обо всем, что в нем происходит. Учиться приходилось много, но жить вне этого мира он не умел. Тем не менее, тайны крылись в других измерениях, и Сайрес намеревался освоиться в них также хорошо, как и на земле. Даже в среде Темных и Светлых правили те, кто имел власть над человеческим миром, а не наоборот.
—Что ты здесь делаешь?— зло спросил Сайрес, обнаружив Констанцию в своей спальне.
—Жду тебя,— невозмутимо ответила она.— Ты же все равно снова призовешь, так какая разница? Начни сейчас — и покончим с этим.
И снова что-то в ней настораживало и вместе с тем возбуждало его. Констанция была переменчива, как ветер или море, ее мысли и поступки — непредсказуемы даже для него. В изысканном черном пеньюаре, подчеркивающем молочно-белую кожу, она, тем не менее, казалась холодной и… мертвой. Сайрес видел, как насыщение его голода подтачивает ее силы и гасит свет в глазах, хотя внешне она не изменилась. Никто не мог бы догадаться о переменах, которые в ней происходят.
—Почему именно сейчас? Может, я хочу дать тебе отдых?— промурлыкал Сайрес.
—А, может, и убить?— в тон ему ответила Констанция.
Отчасти так. Он не мог доверять ей и был почти уверен в ее причастности к Светлому, который его заточил. Как ни глупы смертные, но «cherche la femme» подметили верно. Если где-то присутствовала женщина, вольно или невольно она была причиной всех неприятностей.
—Раз уж ты так настаиваешь…— ответил Сайрес. Его удовольствие — ее смерть. И если бы она умерла, он не испытывал бы особого сожаления, кроме как потраченного времени и сил.
* * *
—Что же ты делаешь?— отчитывал наутро голос в голове. Алекс проснулся после ночи беспросветного пьянства и поначалу принял его за начало «белочки». Голова раскалывалась, во рту ужасно пересохло, но он был в здравом уме.
—Ты сломался,— упрек, прозвеневший в ушах, добавил еще одну ноту к боли, поглотившей его. Если бы болела только голова или тело… у него же вырвали сердце. Он снова все вспомнил, включая и то, кому принадлежал этот голос.
—Тебе была оказана великая честь, на тебя возлагалась огромная ответственность и надежды, а ты опустил руки, стоило кому-то пошатнуть твой иллюзорный мир.
—Хватит!— Алекс грубо прервал его.— Мне надоело и меня все это достало! Ты все время твердишь о том, насколько важна моя миссия, насколько я нужен вам. Если это так, то где ты и тебе подобные были, когда убивали мою сестру? Иллюзорный мир,— хмыкнул он.— Да пошел ты!
—Не забывайся!— голос приобрел стальные нотки.— Ты клялся мне, что готов пожертвовать всем, ради человечества. И время твоей жертвы настало.
Алекс не мог не признать, что давал такое обещание, но ведь его целью была защита Элизы. Теперь, после ее смерти, клятва утратила весь смысл.
—Что мне с того?— сказал он.— Ты не признаешь мести. Сейчас еще начнешь вправлять мне мозги о том, как нужно быть дальше. Что в вашем мире моей сестре будет лучше, что меня ждет то же самое после смерти, когда я выполню свое предназначение. А мне просто хочется тишины! Мне хочется побыть одному, мать вашу! Ты можешь оставить меня в покое, в конце-то концов?
Наступила напряженная тишина, и Алекс даже начал жалеть о минутной вспышке ярости, но голос снова зазвучал:
—Когда ты вновь найдешь себя, помни, что не я оставил тебя одного в момент твоей слабости.
Казалось, он растворился в звуках проснувшегося города. Алекс предполагал, что тот, с кем он разговаривал, еще мог находиться рядом, но старался не думать об этом. В свои тридцать четыре года он всю жизнь провел в полиции, служа закону и защищая честь и здоровье сограждан. Сколько пафоса было в этой фразе, а на деле: наркоторговцы, проститутки, воры и жулики всех мастей и самое худшее — продажные копы. Алекс ни разу не продался, возможно, поэтому и оставался обычным следаком и даже не стал начальником отдела, не говоря уже участка. Для него это было неважным. Главное — заниматься своими прямыми обязанностями. Да и в офисе он бы быстро запарился: лучше работать на улицах. Единственным человеком, который возвращал его из грязной реальности в мир грез, была его сестра. С ранней кончиной родителей Алекс стал для нее отцом, а она, в свою очередь, пыталась обустроить его быт, хоть и жила отдельно. Элиза была олицетворением ангела на земле, во всяком случае, для него, и каждая сволочь в районе знала, что ее трогать нельзя ни при каких обстоятельствах. Видно, каждая, кроме одной.
Алекс чуть не ударил бутылкой пива по столу со зла, но сдержался. Даже больше — он вернул ее на полку холодильника и принялся жадно пить обычную воду. В чем-то его невидимый помощник прав: напиваться — не выход. Стало немного легче. Нужно найти убийцу сестры, и Алекс сомневался, что сможет предать того правосудию вместо того, чтобы самому не убивать долго и мучительно. Но, возможно, за выполнение своей миссии он сможет получить такую награду, как месть? Проблема заключалась в том, что мужчина понятия не имел о том, в чем она заключается. Он никогда не видел своего собеседника, а сам голос появился в его жизни не так давно. Он убеждал Алекса в его избранности, в том, что он является источником важной для мироздания информации и является чуть ли не праведником на земле, а потому обязан защищать человечество. Поначалу все это казалось бредом или галлюцинацией переработавшего копа, но со временем собеседник привел доказательства своего неземного происхождения.
* * *
—Зачем ты искал меня? Ты же знаешь, нам нельзя пересекаться.
—Мне нужен твой совет как старшего, я не справлюсь один.
Двое мужчин сидели в кафе и издалека казались обычными, ничем непримечательными посетителями. Но стоило к ним подойти молодой официантке — и девушка даже замерла от удивления. Таких красивых мужчин и с таким типом красоты ей нечасто доводилось видеть. Особенно глаза… Хоть один из них казался старше, возможно, даже был отцом второму, но это нимало не убавляло его привлекательности, даже наоборот. Она чувствовала, как растворяется под его взглядом, но его голос, сделавший заказ, вернул ее в реальность. Правда, всего лишь до тех пор, пока она не поплыла на кухню его выполнять.
—Поэтому мы не должны видеться: мы слишком сильно привлекаем к себе внимание смертных,— снова объяснил своему более молодому спутнику мужчина.
—Но это единственный способ остаться незамеченными для них,— ответил второй.— Они тоже согласовывают свои действия на земле.
—Довольно. Быстро говори мне, в чем твоя проблема.
—Что ж, у меня проблемы с нашим подопечным. Он становится неконтролируемым.
—Это невозможно,— трудно было сказать, к чему больше склонялся старший мужчина, удивлению или недовольству.
—Я не рассказывал ему, почему он такой особенный,— объяснял второй,— но выходил на связь, и о моем присутствии он знает.
—В чем тогда проблема? Ты не можешь справиться с одним обычным человеком? Тем более, за ним нужно всего лишь следить, не вмешиваясь ни в какие его дела.
—Боюсь, без вмешательства теперь ничего не получится. Его сестра была убита, но убита не человеком.
Теперь его собеседник стал очень серьезным:
—Кем конкретно?
—Я заметил слабый след его энергии на месте преступления. Точно не наш, но и одним из них я его назвать не могу. Он извлек что-то из той девушки, и к нам она не попала.
—Ты хочешь сказать, душу?
—Скорее всего, но помимо этого он стал сильнее, когда покидал то место. Я почувствовал мощный потенциал, запас сил в этом существе и, боюсь, что если они все раскроются, ни к чему хорошему это не приведет.
—И ты не знаешь, кто это?
—В том-то и дело, что нет. Мне знакомы все, кто занимается подобным, как и тебе, как и любому из нас или них. Но это — кто-то другой, кто-то новый, о ком я никогда раньше не слышал.
—Полукровок не так много,— начал рассуждать старший собеседник,— и большинство из них безобидны, многие просто убиты или заточены.
—Но если это существо убивает, забирает силы, питается душами… его нужно остановить. А вдруг он узнает про то, где находится Книга?
—Не продолжай,— оборвал его мужчина.— Нужно найти и уничтожить его, пока он ничего не выяснил, если уже не выяснил. Твоих следов на девушке не было?
—Конечно, нет: я занимался только носителем. У тебя есть какие-то соображения по поводу того, кого нужно опасаться?
—Есть, конечно, но их нужно проверить. Несколько бессмертных появилось за это время, но я знаю лишь об одной вспышке, которая могла соответствовать столь сильному существу. Только в моей памяти он не представлял особой опасности.
—Я буду ждать,— ответил молодой мужчина.— А пока попытаюсь забрать подопечного далеко отсюда, хотя это будет безумно сложным: он одержим идеей мести.
—Помни, что проблемы смертного — ничто. Никогда не позволяй его интересам вмешиваться в ход мироздания, даже если это потребует применения силы.
—Я всегда это помню. Не волнуйтесь, в случае опасности я принесу необходимые жертвы.
Саймон еще долго рассуждал после того, как распрощался с одним из своих подчиненных. Это был самый молодой из всех Хранителей, слишком молодой, по его мнению, но, увы, быстро дослужившийся до столь почетного звания. Сейчас он мог подвести их всех из-за своей неопытности, хоть и являлся спутником носителя. Должность Хранителя являлась в большей степени званием и не предусматривала особых навыков до тех пор, пока одному демону не хватило наглости выкрасть Книгу Архангелов. Но когда это произошло, было поздно бить в колокола. Удивительным образом он обвел их всех вокруг пальца: пока Саймон лично занимался тем, что запечатывал его сына, который, по идее, и должен был забрать Книгу, этот Темный осмелился осуществить свой план лично. Поиски его ни к чему не привели, а позже стало известно, что он погиб. В их мире это означало только одно — убит.
Но Саймона ждала другая проблема. Оказавшись в мире смертных, Книга была утрачена для Хранителей, и им пришлось потратить больше сотни лет, пока они не напали на ее след. Удивительно, но она была сокрыта в человеке и после его смерти передавалась следующему из его рода. Многие представители этой семьи обладали определенными способностями, которые также переходили по наследству. Саймон полагал, что демон сумел запечатать некие силы и Книгу в простых смертных, но он так и не выяснил, как их извлечь. Если силы не имели для него столь важного значения, то Книга была нужна для борьбы с представителями Низшего мира.
Теперь же выяснилось, что появился какой-то полукровка, изымающий эти силы и вполне способный заниматься поисками самой Книги. И, увы, скорее всего, это тот самый полукровка, которого Саймон лично упек в склеп много столетий назад. Возможно, его отец защитил Книгу заклятием крови. В этом случае, новоявленный демон сможет получить все сразу, чего допустить нельзя. Нужен убийца, который покончит с ним либо еще до того, как тот доберется до Книги, либо после того, как он извлечет ее из смертного. Второй вариант устраивал Саймона больше, так как сам он уже голову сломал над тем, как ее получить. Его практика показала, что со смертью носителя Книга не высвобождается, а переходит по наследству, а его попытки извлечь ее насильно приводили все к той же смерти и такому же результату.
Саймон материализовался в помещении, больше походившем на деревянный сруб. Огонь в камине искрился, создавая ощущение тепла и уюта, но комната казалась пустой. Просторная, обставленная лишь самой необходимой мебелью, она казалась неживой, хотя он четко ощущал энергию ее хозяина. Тот не заставил себя долго ждать и зашел в комнату, на миг замерев при виде гостя, но тут же пришел в себя и скинул тяжелый, покрытый снежинками, тулуп.
—Сам Саймон соблаговолил почтить меня своим присутствием?— усмехнулся он.
—Ты обязан был явиться на мой зов,— холодно отреагировал Саймон.
—Я никому и ничем уже не обязан. И я не один из твоих мальчиков на побегушках, являющихся по первому звону колокольчика.
—Я никогда не считал тебя таким. Виктор, ты нужен нам.
—Вам или тебе? Чаще всего именно ты вспоминаешь обо мне, когда не хочешь лично марать свои руки.
—Но тебе всегда были по душе тяжелые случаи. Сколько времени ты провел в этой глуши? Я понимаю, ты хотел отдохнуть от людей, и я предоставил тебе эту возможность на достаточно продолжительный срок . Теперь…
—Пришла пора платить?
—Да.
Виктор прошел к широкому дивану и буквально рухнул на него:
—Что ж, я слушаю.
—Ты знаешь, что я ответственный за Хранителей и слежу за пребыванием Книги Архангелов на земле уже несколько столетий.
—И?
—Теперь же появился некто, кто, может, и не ведет охоту за ней, но представляет потенциальную опасность.
—В чем конкретно эта опасность заключается?— Виктор ненавидел недосказанность.
—Это некий Темный, который слишком тесно приблизился к носителю, но, возможно, еще не знает о нем. И все это в то время, когда сын демона, выкравшего в свое время Книгу, вернулся. Я, как и ты, не очень верю в такие совпадения и потому хочу обезопасить себя от них.
—Не знаешь, кто это,— проговорил Виктор.— Так как его убить?
—Неизвестно. Если он — тот самый полукровка, то я даже не знаю, человеческая ли его вторая половина. В прошлый раз я наложил очень сильное заклинание и запечатал его в склепе. Недавно он освободился, значит, он может быть очень сильным.
—Он знает, кто его туда упрятал?
—Нет. Но, с другой стороны, в прошлую нашу встречу у меня не было времени его особо проверять, так что мы тоже не в выигрыше.
Виктор знал, чтобы убить противника из другого лагеря, необходимо было быть максимально приближенным к человеческому миру, от которого они напрямую зависели. Саймон, как и большинство высокопоставленных Светлых, был нечастым гостем на земле. То же самое касалось и их старых противников. Однако Саймон и ему подобные обладали огромной силой, потому могли справиться с любыми демонами при правильном подходе. Истинная причина их отрешенности в этом вопросе, по его мнению, была скрыта в нежелании растрачивать свои силы на мелочи, которыми могут заняться подчиненные. Поэтому главы как Светлых, так и Темных берегли свои способности до печальных времен. Вместе с тем, каждый случай был уникален и требовал отдельного подхода, а Виктор отличался хорошей памятью на слабые места тех, кого должен был убрать.
—Насколько силен этот демон?— поинтересовался Виктор.
—Это тебе тоже предстоит выяснить самому.
—Ты решил просто подставить меня?— серые глаза загорелись нескрываемой неприязнью.
—Я действительно ничего о нем не знаю, но если получу сведения, сообщу через связного.
Да уж, лучше не придумаешь.
—Я слышу твои мысли,— напомнил Саймон. Он видел, что Виктор колебался, и решил добавить,— Напомню, что из-за своего секретика ты без пяти минут Падший, так что выбирать особо не придется.
Виктор понял, что будет иметь дело явно не с рядовым демоном, если Саймон пошел на такой шаг, как шантаж. В отличие от многих своих собратьев, он дорожил своей жизнью и пользовался всеми способами для ее сохранения. Одним из них было изъятие жизненных сил демонов, запрещенное законами Светлых. Парадокс заключался в том, что представителям Высшей Власти это было дозволено, но, конечно, не рядовым служакам вроде Виктора. За это его могли изгнать, если бы узнали. Изгнанные, оставленные без сил, а иногда и бессмертия, вчерашние защитники в человеческом мире мгновенно становились жертвами бывших врагов и долго не жили. А так Саймон обеспечивал сохранность тайны Виктора, а тот обеспечивал сохранность самого Саймона.
—Кто-нибудь еще знает об этом?— поинтересовался Виктор.
—Один наблюдатель, который приставлен к носителю.
—И что мне с ним делать?
—Мне все равно, лишь бы это не стало широко известным фактом.
—Ты не хочешь его просто отозвать?
—И заменить тобой? Нет. Все равно он мне не очень нравился, так что поступай как знаешь.
Замечательно, он только что получил индульгенцию на убийство ангела.
* * *
Сайрес стоял посреди квартиры, оцепленной желтой лентой «не входить». Но разве это могло его остановить, если даже церкви, на которые так уповали смертные, не защищали от него и ему подобных? В комнате по-прежнему царил беспорядок, разве что пропало несколько вещей, изъятых в качестве улик, а на полу появилось белое очертание женской фигуры. Но он пришел сюда не за этим. Внимание Сайреса привлекло фото в рамке на комоде: веселая девушка, которую он убил, и темноволосый парень с сосредоточенным взглядом, тщательно скрываемым за улыбкой. Бойфренд? Но на ней отсутствовали следы чужой мужской энергии, как это бывает, если у женщины есть сексуальный партнер или она испытывает сильные платонические чувства. Он открыл ее ноутбук, загрузил браузер и (неужели все так просто?) одной из открытых страниц оказался всемогущий Twitter. Подозрительный парень оказался братом, а помимо всего прочего обнаружился еще ряд кузин и кузенов, тетушек и дядюшек. Потратив всего около пяти минут, Сайрес уже знал об этой девушке почти все. Его мало интересовали ее увлечения, но подписи к фотографиям, выложенным в сети, навели на некоторые места, которые стоило проверить. И первым в этом списке был ее брат.
* * *
—Есть хоть какие-то результаты?— допытывался Алекс. Прошла неделя с того самого проклятого дня, а расследование по делу его сестры не сдвинулось почти ни на шаг, но он держался. Даже не запил после похорон, хотя на тот момент видел в этом единственное решение своей проблемы.
—Я бы сообщил тебе, если бы что-то было,— грустно вздохнул Боб.— Ни отпечатков, ни слюны, ни даже спермы, черт возьми!— Он разошелся в выражениях и, вспомнив, что имеет дело с родственником жертвы да еще своим другом, начал подбирать слова.— Ничего, Алекс. Я не знаю, как убийца может быть таким стерильным. Особенно учитывая то, что он сделал…
—Вы опросили всех соседей? Точно?
—Ты читал этот отчет уже дважды. И, судя по полученным жалобам, уже и сам замучил всех местных расспросами.
—А что ты предлагаешь еще делать?— вопрос был в большей степени риторическим. Алекс продолжал прочесывать весь район, выбивая дурь и правду из каждого местного мошенника или члена банды, но ни один из опрошенных понятия не имел о том, кто мог замыслить что-то плохое о его сестре, не говоря уже об убийстве.
—Может, это все — ужасная случайность?— предположил Боб.— Может, бродит где-то псих, которому она случайно открыла дверь в тот день, и ищет новую жертву? А, может, Элиза и не была первой? Но других таких случаев по всей базе штата нет. А, может, это был какой-то случайный убийца?
—Ты сам-то в это веришь?— раздраженно заметил Алекс.— Рядовой человек или неадекватный психопат, который не оставил ни единого следа? Даже я, будучи копом и зная всю эту кухню, не могу повторить фокус, который сделал он. Я еще раз осмотрю квартиру. Может, найду хоть какие-то следы.
—Как знаешь,— Боб пожал плечами, зная, что Алекс уже трижды делал это, но по-прежнему ничего не нашел. На десяток лет старше напарника, он боялся предположить, как вел бы себя в случае, если бы его собственная дочь, ровесница Элизы, погибла точно также. Поэтому он всячески помогал другу и поддерживал его, хотя знал, что это дело, скорее всего, ляжет очередным висяком в архив нераскрытых преступлений.
Алекс же возвращался домой после очередного бесполезного дня поисков. Спасибо Бобу, который распределил его дело между несколькими другими сотрудниками отдела: у него не было сейчас никакого желания заниматься чем бы то ни было, помимо убийства Элизы. Опять выйдя из ее квартиры ни с чем, он направился в бар, где напился впервые после ее смерти. Его ежедневное посещение стало своеобразным ритуалом, а местный бармен уже автоматически наливал двойной виски безо льда или содовой. Если бы это помогло унять сотрясавшую Алекса ярость и злобу, он готов был бы пить и чистый спирт. Алекс больше не напивался до потери пульса, но должен был пригубить хотя бы чуть-чуть, чтобы напряжение прошедшего дня прошло, а мозг еще был в состоянии думать. Его снова полоснуло чувство чужой слежки и наблюдения.
Сколько он не пытался избавиться от нравоучений невидимого «наставника», тот не покидал его, а продолжал пилить на тему прощения, милосердия, рая и прочей чепухи. Обычно это происходило по возвращении домой, но чувство чужого присутствия не покидало Алекса ни на миг на протяжении всего дня. Другой на его месте радовался бы возможности общаться со своим ангелом напрямую (а он полагал, что именно ангелом это существо и было), но то ли ему попался совсем скучный и занудный экземпляр, то ли сам он был неправильным и недостаточно религиозным. Последними новостями стало требование покинуть город, так как ему якобы грозила опасность. Он — полицейский, он привык к опасности. К тому же, за себя он никогда не боялся, а Элизы — единственной причины его переживаний — теперь не было. Так что, какую бы сверхъестественную дрянь не пророчил ему ангел, Алексу было плевать.
Только в этот раз за ним наблюдал и кто-то другой.
Сайрес не знал, радоваться ему или расстраиваться: он чувствовал в этом парне что-то необычное, сильное по мощи, но это не были ни способности его отца, ни другие силы. Возможно, он и не обратил бы на это внимание, если бы человека не окружала аура Светлого. Сам он не являлся таковым, но сильный энергетический след говорил о том, что он контактировал с одним из них очень часто, а, значит, уже не мог быть обычным рядовым человеком. Несколько дней наблюдения лишь подтвердили эти догадки. Проблема заключалась в том, что приблизиться к нему, оставаясь при этом незамеченным, было невозможно.
В следующий миг Констанция появилась перед ним в кабинете его замка.
—Ты с ума сошел?— бесилась она.— Я была в самой середине совещания! Что подумают остальные и что я должна им говорить? Простите, мой хозяин срочно вызвал меня?!
Настроение Сайреса мгновенно изменилось.
—Заткнись и слушай,— грубо прервал он. Видя, каким жестким он стал, Констанция поняла, что погорячилась, и прикусила губу.
—Не думаю, что есть смысл напоминать тебе о том, что ты существуешь, пока я этого хочу,— спокойно начал он,— что ты пустое место и никаких прав у тебя нет. Если ты еще раз позволишь себе говорить со мной таким образом, я вырву тебе язык для начала, а дальше все будет зависеть от того, насколько хорошее у меня настроение. Это понятно?
Наступило молчание.
—Я не слышу,— напомнил Сайрес.
—Да,— Констанция постаралась заставить свой голос звучать тихо, но в то же время уверенно.
—Да, кто?
—Да, хозяин,— больше всего ей хотелось убить его в данный момент, но пришлось терпеть в очередной раз.
—Надеюсь, мне не придется больше повторять этот урок и тратить свое время,— он удобнее расположился в кресле и так и не предложил ей сесть.— Теперь к основному. Ты видишь адрес в своей голове. Отправь туда людей, подчеркиваю — обыкновенных смертных, и установи камеры наблюдения. Я хочу не только отлично видеть, но и слышать все, что там происходит. Еще одна особенность: мне нужно, чтобы аппаратура засекала таких, как мы, ну, или, как минимум, Светлых. Все понятно?
—Это будет тяжело сделать.
—Сроки минимальные,— продолжал он,— и меня не волнует, какие еще проекты у тебя остались. Если по твоей глупости я упущу что-то, то могу обещать, что истощение, которое ты испытываешь сейчас, покажется раем. И предупреждаю: смерть от секса тебе действительно грозит. То же самое касается разглашения этого разговора и твоих действий кому-либо помимо меня.
Снова повисло напряженное молчание.
—Я могу идти?— поинтересовалась она.
—Конечно,— он вернул ее обратно в зал заседаний, где с ее появлением повисла напряженная тишина. Констанции приходилось работать с самыми разными существами. И сейчас большинство из присутствующих было представлено более могущественными бессмертными, чем она сама. Она тщательно скрывала то, что на нее наложена печать владения, и, несмотря на распространяющиеся слухи и подозрения, это удавалось хранить в тайне. До сегодняшнего дня. Совещание продолжилось, и рой мыслей и голосов абстрагировался от нее к обсуждаемым темам, но Констанция знала, что уже на ближайшем перерыве она станет новостью номер один. Ее независимость и репутация, которые строились столетиями, теперь рухнули, а личные и деловые качества обесценились. Она была чьей-то марионеткой и не могла иметь собственного мнения — на ней печать. Сколько стоит раб? Нисколько, он ничтожен, и этим все сказано.
О, если бы она могла проявить свои истинные эмоции, то превратилась бы в адскую тварь и уничтожила всех и вся, настолько сильна была ее ярость! Но она делала вид поглощенного работой сотрудника и выдержанной леди. Во всяком случае, никто не знает, насколько ничтожно ее ценит собственный хозяин, как и никто не знает, кто он. А он — никто и вместе с тем все: разрушитель ее жизни. Из-за него она один раз потеряла свою человечность и из-за него же сейчас теряла то, что от нее осталось.
Но Сайрес дал ей интересное задание. Это могло означать, что он начал действовать в этом мире и, возможно, не останется обычным прожигателем бессмертия. Констанция снова поняла, что недооценила его. Она полагала, что происходящие в нем изменения временные и вызваны длительным заточением, но, возможно, он станет и чем-то большим. Если бы он добился успеха, это повысило бы ее статус, пусть даже как рабыни. Но никакое тщеславие не помогало перебороть ненависть, которую она теперь к нему питала. При первой же возможности она всадит нож в его проклятое сердце. С огромным удовольствием и по самую рукоятку.
Сайрес же испытывал легкое успокоение, оттого что поиск дал какой-то результат, но впереди было еще много дел. Стоило «благодарить» отца за то, что он не передал ему сразу все свои способности, а часть из них сокрыл в смертных. Возможно, добыв их, он докажет свою состоятельность и заслужит звание достойного наследника. И снова странным казалось, что отец сделал таковым его, а не Абелла, который всегда и во всем тому помогал. Но он отогнал от себя эти мысли на время. Пока события развивались самостоятельно, стоило разрешить некоторые мелкие вопросы.
___________________________________

Вечер добрый Яначка
Почитала я эту главу и такой горький осадок остался,обе стороны и светлые и тёмные пользуются людьми и если с тёмным всё понятно так сказать ,то светлых то люди привыкли считать положительными персонажами,а тут и так называемые "ангелы" не гнушаются убийствами и интригами.А главное человек то по своей природе слаб и справится с кем то из сверхъестественной братии,даже не известно как их убить можно,короче печалька.
Ну ты знаешь много стало понятнее кто есть кто ,а главное чё все так переполошились с этой книгой. Алекса мне жаль тяжело ему придётся и похоже всё самое страшное только начинается.
А сколько частей планируешь писать?
Спасибо за главу,вышла очень насыщенной
___________________________________