Nadin-ka:
Вилами глупо писать по воде
Вилами глупо писать по воде.
Друг дорогой познается в беде.
И примечательно, то замечательно,
что без любви нету жизни нигде.
Стать богатеем иной норовит,
золото копит, ночами не спит...
Не все то золото, не все то золото,
хоть и сверкает, и даже звенит.
Можно построить из вымысла дом,
можно устроить и празднество в нем.
Но не построится и не устроится
счастье твое на несчастье чужом.
Чистое сердце в дорогу готовь.
Древняя мудрость годится и вновь:
не покупаются, не покупаются
доброе имя, талант и любовь.
mariya-krasa:
***
Мгновенно слово. Короток век.
Где ж умещается человек?
Как, и когда, и в какой глуши
распускаются розы его души?
Как умудряется он успеть
свое промолчать и свое пропеть,
по планете просеменить,
гнев на милость переменить?
Как умудряется он, чудак,
на ярмарке
поцелуев и драк,
в славословии и пальбе
выбрать только любовь себе?
Осколок выплеснет его кровь:
«Вот тебе за твою любовь!»
Пощечины перепадут в раю:
«Вот тебе за любовь твою!»
И все ж умудряется он, чудак,
на ярмарке
поцелуев и драк,
в славословии
и гульбе
выбрать только любовь себе!
Cama s ytra:
Песенка о Ваньке Морозове
(Ванька Морозов)
А.Межирову
За что ж вы Ваньку-то Морозова?
Ведь он ни в чем не виноват.
Она сама его морочила,
а он ни в чем не виноват.
Он в старый цирк ходил на площади
и там циркачку полюбил.
Ему чего-нибудь попроще бы,
а он циркачку полюбил.
Она по проволке ходила,
махала белою рукой.
И страсть Морозова схватила
своей мозолистой рукой.
А он швырял в "Пекине" сотни,
ему-то было все равно.
А по нему Маруся сохнет,
и это ей не все равно.
А он медузами питался,
циркачке чтобы угодить.
И соблазнить ее пытался,
чтоб ей, конечно, угодить.
Не думал, что она обманет,
ведь от любви беды не ждешь...
Ах, Ваня, Ваня, что ж ты, Ваня,
ведь сам по проволке идешь...
1957
mariya-krasa:
* * *
На арбатском дворе - и веселье и смех.
Вот уже мостовые становятся мокрыми.
Плачьте, дети!
Умирает мартовский снег.
Мы устроим ему веселые похороны.
По кладовкам по темным поржавеют коньки,
позабытые лыжи по углам покоробятся...
Плачьте, дети!
Из-за белой реки
скоро-скоро кузнечики к нам заторопятся.
Будет много кузнечиков. Хватит на всех.
Вы не будете, дети, гулять в одиночестве...
Плачьте, дети!
Умирает мартовский снег.
Мы ему воздадим генеральские почести.
Заиграют грачи над его головой,
грохнет лед на реке в лиловые трещины...
Но останется снежная баба вдовой...
Будьте, дети, добры и внимательны к женщине.
Cama s ytra:
Песенка о голубом шарике
(Голубой шарик)
Девочка плачет: шарик улетел.
Ее утешают, а шарик летит.
Девушка плачет: жениха все нет.
Ее утешают, а шарик летит.
Женщина плачет: муж ушел к другой.
Ее утешают, а шарик летит.
Плачет старушка: мало пожила...
А шарик вернулся, а он голубой.
1957
Люция:
АРБАТСКИЙ ДВОРИК
...А годы проходят, как песни.
Иначе на мир я гляжу.
Во дворике этом мне тесно,
и я из него ухожу.
Ни почестей и ни богатства
для дальних дорог не прошу,
но маленький дворик арбатский
с собой уношу, уношу.
В мешке вещевом и заплечном
лежит в уголке небольшой,
не слывший, как я, безупречным
тот двор с человечьей душой.
Сильнее я с ним и добрее.
Что нужно еще? Ничего.
Я руки озябшие грею
о теплые камни его.
Nadin-ka:
РАЗГОВОР ПО ДУШАМ
С небес сползает первая пелена,
словно занавес там приоткрыли...
О, Луна!
Как тебе нравятся наши крылья,
осыпанные млечной пылью
в первый раз за вечные времена?
Бездна черная сдалась и разверзлась,
стала мельче ее глубина...
Как тебе нравится наша дерзость,
наша неистовость, а, Луна?
И, отдаленная от нас веками,
не принимавшая нас в расчет,
ты подумала, что мы — великаны...
А мы, земные, некрупный народ.
Мы бессребренники. Но отныне
стали хозяевами твоего серебра...
Эй, Луна!
Как тебе нравимся мы, земные,
великаны мечты и чудес мастера?
mariya-krasa:
* * *
О чем ты успел передумать, отец расстрелянный мой,
когда я шагнул с гитарой, растерянный, но живой?
Как будто шагнул я со сцены в полночный московский уют,
где старым арбатским ребятам бесплатно судьбу раздают.
По-моему, все распрекрасно, и нет для печали причин,
и грустные те комиссары идут по Москве как один,
и нету, и нету погибших средь старых арбатских ребят,
лишь те, кому нужно, уснули, но те, кому надо, не спят.
Пусть память - нелегкая служба, но все повидала Москва,
и старым арбатским ребятам смешны утешений слова.
Cama s ytra:
"От стужи, от метелей и от вьюг..."
От стужи, от метелей и от вьюг,
от полчищ соплеменников несчастных,
бывало, улетали мы на юг
для поисков пристанищ безопасных.
Так жили мы в иные времена,
но давние дороги позабыты,
и к северу торопится война.
и юг сожжен, и компасы разбиты.
Пророчества сбываются теперь.
Видать, пришло им времечко сбываться:
распахиваю запертую дверь,
но... продолжаю, как всегда, бояться.
1996
mariya-krasa:
* * *
В нашей жизни, прекрасной, и странной,
и короткой, как росчерк пера,
над дымящейся свежею раной
призадуматься, право, пора.
Призадуматься и присмотреться,
поразмыслить, покуда живой,
что там кроется в сумерках сердца,
в самой черной его кладовой.
Пусть твердят, что дела твои плохи,
но пора научиться, пора
не вымаливать жалкие крохи
милосердия, правды, добра.
Но пред ликом суровой эпохи,
что по-своему тоже права,
не выжуливать жалкие крохи,
а творить,
засучив рукава.
Cama s ytra:
"Из окон корочкой несет поджаристой..."
(Надя, Наденька)
Из окон корочкой несет поджаристой,
за занавесками -- мельканье рук.
Здесь остановки нет, а мне -- пожалуйста:
шофер в автобусе -- мой лучший друг.
А кони в сумерках колышут гривами.
Автобус новенький, спеши, спеши!
Ах, Надя, Наденька, мне б за двугривенный
в любую сторону твоей души.
Я знаю, вечером ты в платье шелковом
по улицам гулять с другим...
Ах, Надя, брось коней кнутом нащелкивать,
попридержи коней, поговорим.
Она в спецовочке такой промасленной,
берет немыслимый такой на ней...
Ах, Надя, Наденька, мы были б счастливы...
Куда же гонишь ты своих коней!
Но кони в сумерках колышут гривами.
Автобус новенький спешит-спешит.
Ах, Надя, Наденька, мне б за двугривенный
в любую сторону твоей души!
1958
Nadin-ka:
ШЛА ДЕВУШКА ТРОПИНКОЮ ЛЕСНОЙ
Шла девушка тропинкою лесной
не осенью, не летом, не весной;
январь ее не кутал в колкий снег...
Шла девушка в моем мальчишьем сне,
шла девушка, молчание храня,
и было ей совсем не до меня.
Задумчивая, нежная была
и не ждала меня, и не звала,
лишь только головою повела
и невзначай с собою увела.
Те сны прошли, и детства больше нет.
Но я иду, иду за нею вслед.
Cama s ytra:
Старый пиджак
Ж.Болотовой
Я много лет пиджак ношу.
Давно потерся и не нов он.
И я зову к себе портного
и перешить пиджак прошу.
Я говорю ему шутя:
"Перекроите все иначе.
Сулит мне новые удачи
искусство кройки и шитья". .
Я пошутил. А он пиджак
серьезно так перешивает,
а сам-то все переживает:
вдруг что не так. Такой чудак.
Одна забота наяву
В его усердье молчаливом:
чтобы я выглядел счастливым
в том пиджаке. Пока живу.
Он представляет это так:
лишь только я пиджак примерю --
опять в твою любовь поверю...
Как бы не так. Такой чудак.
1960
Cama s ytra:
Гимн уюту
Если есть гитара в доме, в нем уютно и тепло
(А. Пугачева "Осень")
А.Пугачевой
Слава и честь самовару --
первенцу наших утех!
Но помяну и гитару --
главную даму из всех.
Вот он -- хозяин уюта,
золотом светится медь.
Рядом -- хозяйка, как будто
впрямь собирается спеть.
Он запыхтит, затрясется,
выбросит пар к потолку --
тотчас она отзовется
где-нибудь здесь, в уголку.
Он не жалеет водицы
в синие чашки с каймой --
значит, пора насладиться
пеньем хозяйки самой.
Бог не обидел талантом,
да и хозяин, как бог,
вторит хозяйке дискантом,
сам же глядит за порог:
там, за порогом, такое,
что не опишешь всего...
Царствуй, хозяин покоя:
праведней нет ничего.
Слава и честь самовару!
Но не забудем, о нет,
той, что дана ему в пару,
талию и силуэт.
Врут, что она увядает.
Время ее не берет.
Плачет она и сгорает,
снова из пепла встает.
Пой же, и все тебе будет:
сахар, объятья и суд,
и проклянут тебя люди,
и до небес вознесут.
Пойте же, будет по чести
воздано вам за уют...
Вот и поют они вместе,
плачут и снова поют.
1985
Люция:
ПЕСЕНКА О СОЛДАТСКИХ САПОГАХ
Вы слышите: грохочут сапоги,
и птицы ошалелые летят,
и женщины глядят из-под руки?
Вы поняли, куда они глядят?
Вы слышите: грохочет барабан?
Солдат, прощайся с ней, прощайся с ней...
Уходит взвод в туман-туман-туман...
А прошлое ясней-ясней-ясней.
А где же наше мужество, солдат,
когда мы возвращаемся назад?
Его, наверно, женщины крадут
и, как птенца, за пазуху кладут.
А где же наши женщины, дружок,
когда вступаем мы на свой порог?
Они встречают нас и вводят в дом,
но в нашем доме пахнет воровством.
А мы рукой на прошлое: вранье!
А мы с надеждой в будущее: свет!
А по полям жиреет воронье,
а по пятам война грохочет вслед.
И снова переулком - сапоги,
и птицы ошалелые летят,
и женщины глядят из-под руки...
В затылки наши круглые глядят.