Страстные сказки средневековья (фэнтези, 18+)

Margot Valois. Гачек присылал испанцу подробные отчеты, пользуясь курьерами папского посольства. Поэтому дон Мигель и предложил ему место секретаря.
_________________

 » Глава 12

Но если Тибо что-нибудь взбредало в голову, то сопротивляться было бесполезно, поэтому через несколько минут графиня, растерянно растягивая губы в улыбке , предстала перед травницей в довольно жалкой роли просительницы за своего уродца.
Катрин глянула на юную женщину бусинами темных, как у мыши глаз.
- Кто это?- поинтересовалась она у Мами,- что подобная женщина делает в твоем заведении? Только не говори, что работает!
Мами сама что-то разыскивающая в ворохах товара, неохотно оторвалась от своего занятия.
- Нет,- вздохнула она,- это мэтр Метье попросил меня приютить Ангелочка. Знаешь же, у него всегда какие-нибудь тайны и куча призреваемых. Вечно мэтр кого-то спасает, опекает! Но относительно девчонки сказал, что хочет жениться на ней.
Морщины на лице парфюмерши причудливо сморщились то ли улыбкой, то ли ещё какой гримасой.
- Он-то, может, и хочет,- хмыкнула она, не сводя глаз с замершей под этим пристальным взглядом Стефки,- только от его желания здесь мало что зависит - не пара она ему. Я, вообще, не понимаю, как женщина её ранга могла оказаться в грязном борделе в нищенском платье служанки? Кто ты, милая?
Графиня не для того сюда пришла, чтобы отвечать на вопросы какой-то торговки.
- Я по поводу моего брата,- вежливо, но твердо перевела она разговор в нужное русло,- это дело деликатное, и мне бы хотелось поговорить с вами наедине!
Теперь уже Катрин откровенно рассмеялась.
- Брата? Ну-ну..., ладно, отойдем!
Но когда они под всеобщими любопытствующими взглядами уединились на другом конце кухни, то выяснилось, что Тибо был тут как тут.
- Тибо,- зашипела на него хозяйка,- мне нужно поговорить с госпожой Катрин наедине. Ты нам мешаешь!
- Но ведь дело касается меня,- уперся тот, недовольно нахмурившись,- почему я должен уйти?
- Тогда уйду я! - озверела она.
Недовольно ворчащий шут отошел в сторону под ироничным взглядом с откровенным любопытством наблюдающей за этой сценой Катрин.
- Совсем разбаловали вы своего шута! - заметила травница,- эдак, совсем может на шею сесть!
Что ж, она была по-своему права, и все же...
- Тибо решил жениться на вашей Мадлен,- Стефка решила не ходить вокруг да около, - вбил себе в голову, что это подходящая для него пара и слушать ничего не хочет!
Вообще-то, наша героиня ожидала от собеседницы или смеха, или возмущения при известии о проекте столь нелепого брака, но пожилая женщина лишь безразлично пожала плечами.
- Мадлен не гвоздями ко мне прибита! Хочет её, пусть забирает!
- Но,- Стефания от изумления даже не сразу сообразила, что сказать,- но ..., едва ли юной девушке захочется иметь в мужьях такого, как Тибо!
Катрин смерила её снисходительным взглядом.
- Что же ей может не понравиться? С мужским делом у него все в порядке, - она сделала красноречивый жест рукой,- с головой, более чем! А что горбат, так ночью все кошки серы! Я бы сказала даже, что он слишком хорош для нищей девчонки, без гроша за душой!
Не успела Стефка как-то все это осознать, как догадавшийся о благоприятном исходе переговоров карлик уже вновь теребил её за юбку.
- Это ещё не все, госпожа!
Обе женщины недовольно опустили головы вниз.
- Что ещё? - неласково осведомилась графиня.
Тибо одарил их укоризненным взглядом, как будто они забыли невесть что жизненно важное.
- Донна, - буркнул он,- вы должны осмотреть девушку и удостовериться, что в ней нет изъянов!
Пока онемевшая от такой наглости графиня лишь возмущенно хлопала ресницами, парфюмерша откровенно расхохоталась.
- Ну, ты и хват, уродец,- восхищенно покачала она головой,- может, нам осмотреть и тебя заодно, может, тоже чего-то не хватает, а?
Похоже, настороженно наблюдавшие за ними девицы дома терпимости сообразили, в чем дело, потому что тот час расшумелись.
- Ах ты, сморчок занюханный,- услышала Стефка выделившийся из всеобщего гула громовой голос Изабо,- сам под всеми подолами уже пролез, а здесь ему девственница понадобилась!
Эта внезапная реплика несказанно поразила графиню.
- Что? - развернулась она к лицом к стайке обитательниц дома,- я не ослышалась? Это правда?
Девицы только хором хихикнули.
- Такого пакостника ещё поискать!
Всё! Даже ангельскому терпению может прийти конец! Стефания и сама не поняла, откуда у неё в руках оказалась огромный половник, но отходила она им сразу же завизжавшего Тибо от всей души.
- Ах ты, блудливый кот! Ну, я тебе покажу!
Карлик с причитаниями метался по всей кухне, ловко ускользая от ударов, девицы хором подбадривали озверевшую Стефку, а Катрин хохотала до слез!
Наверное, столь шумного утра в доме терпимости не было никогда. Вопли были слышны даже на улице. Наконец, графиня, запыхавшись, упала на лавку, напоследок погрозив плачущему карлику кулаком.
- Ещё раз услышу нечто подобное, попрошу метра сделать из тебя борова! Только такого срама мне ещё не хватало!
Сказала и даже осеклась, смущенно вспомнив, что слово в слово повторяет слова своей бабки Анельки, сказанные однажды почти по такому же поводу. Почему-то подобный грех она менее всего склонна была прощать, но такое жестокосердие не было свойственно местным девицам.
- Да пусть его,- примиряющее махнула руками Мами,- одним козлом больше, другим меньше, не расстраивайтесь вы так! Он у вас вообще трехногий!
- То есть? - нахмурилась едва отдышавшаяся Стефка.
- Да вот,- хозяйка борделя красноречиво развела руками,- прыгает то на одной ноге, то на двух, а то и на трех, и каждый раз уж больно шустро!
Хозяйка подобного уникума обвела тяжелым взглядом хихикающих девиц, и вдруг осознала, что если Тибо и прошелся победным маршем по их телам, то только потому, что отказа ему в этом не было, и тогда она нашла глазами все это время тихонько простоявшую в углу Мадлен.
- Ну, девушка,- угрюмо перевела дыхание графиня,- нужен тебе столь замечательный "трехногий", горбатый и с языком змеи кавалер?
Та только безразлично пожала плечами.
- Почему бы и нет!
- Тогда бери его,- устало взмахнула она рукой,- и не жалуйся потом, что у тебя от него изжога!
Расстроенная Стефка уже было собралась забиться назад в свою конуру, когда её остановила травница.
- Почему же вы ничего не выбрали из моего товара,- настойчиво схватила она за локоть сопротивляющуюся женщину,- посмотрите!
У нашей героини элементарно не было денег.
- Я не буду у вас ничего покупать,- поспешно отказалась она и развернулась, чтобы уйти.
Но отделаться от Катрин оказалось делом не простым.
- А я ничего вам и не стану продавать,- ответила та,- только подойдите сюда!
И Стефка вынуждена была вернуться к столу. Травница внимательно осмотрела её своими острыми темными глазами, чуть втянула в себя воздух и, наконец, откуда-то из складок юбки вытащила серебряную красивую коробочку.
- Вот вам подарок!
Нет женщин, с безразличием относящихся к средствам приукрасить себя, разве уж совсем свихнувшиеся на аскетизме - но и те с гордостью таскают на себе пудовые кресты и вериги, вшей и лохмотья, как их развращенные грешницы товарки - ожерелья, ленты и шелковые платья. Понятно, что заинтригованная Стефка не смогла противиться своей природе и, с любопытством глянув на коробочку, осторожно открыла крышку. Внутри было притирание желтовато-зеленого цвета, от которого по комнате сразу же поплыл сильный запах ландыша.
В памяти мгновенно побледневшей Стефки сразу же возник Рауль и подаренная им корзина с цветами. Испуганно вздрогнув, она решительно вернула подарок торговке.
- Может это и мой запах, только я его не люблю!
Катрин даже сменилась с лица, помрачнев, как туча.
- Вот даже как? Вам виднее, - сухо хмыкнула она,- тогда возьмите вот это!
Новая коробочка была не такой красивой, но тоже по-своему замечательной, из неизвестного бархатистого на ощупь дерева, и торговка её также достала откуда-то из тайников на платье. Настороженная Стефка недоверчиво вдохнула сильный аромат. Притирание било в нос запахом полыни, напоминая о летнем солнцепеке. В неприятной духоте пропахшей прокисшим вином кухни он был, как порыв ветра с холмов родной Моравии.
- Это я, пожалуй, возьму,- согласилась она,- сколько я вам должна?
Катрин чему-то таинственно и торжествующе улыбнулась, быстро опустив глаза.
- Нисколько! Выбирая запах, женщина выбирает себе жизнь!
- Возможно!- не стала спорить Стефка и, кратко попрощавшись, быстро вышла из комнаты.
Ей была неприятна эта женщина. У неё появилось стойкое отвращение к людям, имеющим хоть какое-то отношение к магии.
А тут ещё Тибо. Тот, кстати, о чем-то бойко сговаривался с Мадлен, косо посматривая на госпожу. Стефке он настолько надоел, что она проигнорировала его призывные взгляды. Пусть делает, что хочет - женится или блудит, только бы оставил её в покое!
С этими невеселыми мыслями графиня поднялась по лестнице к себе, открыла дверь комнаты и... опять оказалась во власти тонкого нежного запаха, который источала кожура, оставшаяся от столь долго сберегаемого и лелеемого апельсина.
Потрясенная таким святотатством Стефка сначала с ужасом и горечью увидела эти останки, а потом и того, кто его совершил. На её кровати как ни в чем не бывало развалился небольшого роста щуплый мужчина, с морщинистым лицом рано постаревшего человека и насмешливыми черными глазами.
Для сегодняшнего дня это оказалось уже через чур. Если утро начинается таким образом, то что может принести день? Страшный суд? Конец света?
- Это ты съел мой апельсин?- голосом, не предвещавшим ничего хорошего, спросила она незнакомца. - Кто ты такой и чего тебе здесь нужно?
Но тот не испугался её гневно нахмуренных бровей и разъяренного взгляда.
- Я жду Изабо,- весело подмигнул непрошенный гость,- обычно я прихожу, когда все спят, но сегодня из-за старой ведьмы Катрин все проснулись ни свет ни заря. Вот мне и приходиться сидеть здесь, покуда Мами не уберется к себе. Она на меня давно зуб точит, старая сводня!
Хоть здесь что-то прояснилось. Слава Богу, это была не её головная боль!
- Так ты поэт,- облегченно перевела дух Стефка,- опальный Франсуа Вийон. Мне рассказывал о тебе де Монтрей! И все равно, - не сдержала она обиды, - незачем было есть мой апельсин! Какого черта! Не тебе он был подарен!
Лексикон бывшей пани Лукаши стремительно менялся. А что вы хотите, когда на протяжении долгого времени общаешься только с людьми, привыкшими сильно выражаться? Приходится переходить на их жаргон!
- Ну, красавица, - протянул Вийон,- я же не знал, что этот апельсин тебе столь дорог! А мне очень хотелось есть, со вчерашнего утра во рту не было даже макового зерна. А мою милую коровушку подоила эта ведьма-травница, и на мою долю ничего, кроме любви не осталось. А какая любовь на пустой желудок? У тебя, милашка, не найдется несколько монет для страдающего от голода поэта?
Его живые выразительные глаза округлились такой уморительной просьбой, что как ни была зла Стефка за апельсин, все равно рассмеялась и вытащила из-за лифа, где у неё располагался тайник, несколько монет.
- Извини, но это все, с чем я могу расстаться!
Но Вийон только пренебрежительно глянул на её ладонь, словно она предложила ему пресловутое маковое зернышко.
- Такая красавица и так мало зарабатываешь? Может, у тебя какой-нибудь скрытый платьем изъян?
Да что же это такое? Почему именно её Господь постоянно наказывал встречами с непревзойденными хамами? Ведь у неё уже есть свой венец терновый - наглый Тибо, бесстыжий поэт уже был явным перебором. Даже если она и была грешницей, это совсем не повод, чтобы устраивать ей ад ещё в земной юдоли. В конце концов, всему свое время!
- Копыта и хвост,- рассердилась Стефка, силком сталкивая Вийона со своей постели, - ты и наглец - съел мой апельсин, выпросил у меня деньги, которых и так слишком мало, да ещё норовишь залезть туда, куда тебя не просят!
- Подумаешь, дала несколько денье и задрала нос,- рассмеялся тот, состроив ей гримасу и ловко выхватив монеты.
- Не нравится, отдай назад, и вообще, освободи комнату - у меня есть работа!
- Да, работай, кто тебе мешает,- поэта, казалось, ничто не могло смутить,- тут места маловато, но мы вдвоем прекрасно поместимся на этой жердочке, которую ты называешь кроватью.
И Вийон с невозмутимым видом пододвинулся поближе к окошку. Заметив, что на нем довольно ветхое платье и дырявый плащ, Стефка не стала гнать его на улицу, рассудив, что пусть сидит, он ей не мешает. Если только будет молчать!
Больно стукнув по руке, которой распутник попытался её обхватить за талию, Стефка взялась за штопку очередного чулка, выбрав его из кучи тряпья, которую ей стащили ещё вчера днем девицы.
- Так ты не работаешь с клиентами,- до заметно разочарованного Франсуа дошло, что он ошибся,- Ангелочек, ты здесь на положении швеи, что ли? Ну и дура, с твоей хорошенькой рожицей ты бы заработала в десять раз больше, чем, штопая старые чулки девок.
Вот ещё умник выискался!
- Каждому своё,- фыркнула Стефка,- одним писать стихи про женские задницы, другим штопать чулки - смотря, что у кого хорошо получается!
- Неужели у тебя с мужчинами получается плохо? - глумливо усмехнулся собеседник, с интересом глянув на её занятые руки.- Хочешь, за умеренную плату дам несколько уроков?
- Спасибо, но я обойдусь собственными силами,- странно, но Стефку почему-то не обижало его бесстыдство, а наоборот, развлекало.
Мало того, настроение безнадежно, казалось, испорченное после встречи с Катрин, неуклонно начало повышаться, и вскоре она уже от чистого сердца смеялась над выходками Франсуа. В первый раз в жизни ей попался такой наглый, бессовестный и одновременно жизнерадостный и обаятельный человек. Обычно первыми двумя качествами все и исчерпывалось. Яркий пример - вечно ноющий и пакостничавший Тибо!
Занявшись чулком, женщина положила коробочку с духами себе на колени. Поначалу поэт не обращал на этот предмет никакого внимания, но потом добрался и до неё. Покрутил в руках, понюхал, даже зачем-то осторожно куснул.
- Какой горький запах, Ангелочек, неужели тебе нравится? Сомневаюсь, что найдется мужчина, которого это возбудит. Зачем ты купила эту дрянь? Наверное, как и все безголовые бабы заплатила кучу денег? Лучше бы мне их отдала!
Стефка только пожала плечами. Покупать бы она эти духи тоже не стала!
- А тебе зачем деньги?
- Сыграл бы в кости! Может, мне бы повезло, и тогда я купил бы целую корзину апельсинов, чтобы ты перестала на меня дуться!
- Разве дело в количестве, - заметила женщина, откидывая заштопанный чулок и выискивая в хламе очередную требующую починки вещь, - это был подарок от человека, который мне очень дорог!
Вийон оглушительно фыркнул, тоже что-то высматривая в куче тряпок.
- Все вы, женщины, глупые слезливые коровы,- пренебрежительно заявил он, вытягивая на поверхность чью-то рубашку, и покрутив перед носом, небрежно швырнул назад.
- То храните какой-то засохший цветок, который вам сунул парень, прежде чем завалить на лопатки, то вздыхаете над грошовым колечком или крестиком, подаренным при таких же обстоятельствах. Дурь и глупость! И не надоело тебе копаться в этом дранье? Давай, я научу тебя, как проводить время с большей пользой! - и бесцеремонные руки обвились вокруг женской талии.
Стефка отреагировала на столь наглое поведение ударом чулка прямо по физиономии, но это не охладило пыл незваного кавалера.
- Ну, что ты брыкаешься, Ангелочек, как упрямый мул, - уговаривал он её,- знаешь, как я хорошо это умею делать! Тебе понравится, вот увидишь!
- Уколю!- пригрозила иглой наша героиня, быстро укусив не самую чистую руку, крадущуюся к корсажу.
- Уколи его, Ангелочек,- внезапно прогрохотала над их головами, вошедшая в комнату Изабо,- причем целься этому козлу прямо между ног! Пришей ему .... к ....., чтобы за ненадобностью потом все его хозяйство склевали вороны, когда он в очередной раз будет приговорен к виселице!
Но Вийон только расхохотался, услышав это пожелание и крепко ухватил, тот час повалившуюся на него солидную Изабо. И пока та, задыхаясь от смеха, пыталась вновь встать на ноги, бодро вещал, с силой шлепая возлюбленную по солидным ягодицам:
- Зачем же Ангелочку лишать человека последнего куска хлеба, который он имеет, и чем же я тебя тогда, мой толстенький пончик, буду ублажать? Не надо ссориться, девочки, меня вполне хватит и на вас двоих. Хотите прямо сейчас и начнем! Хотя, я бы сказал, Изабо, что ты со своей аппетитной задницей здесь не поместишься, просто-напросто застрянешь!
Стефке было стыдно за саму себя, но она не могла удержаться и расхохоталась, представив, как могучая толстуха застревает между кроватью и стеной из хлама в интимной позе, хохотала и сама Изабо, вторил женщинам и развеселившийся поэт.
- Что ты будешь делать с этим шутом гороховым,- наконец, вытирая слезы, простонала толстушка,- наглец и хам, но умеет согреть душу!
С этим наша героиня была согласна.
- На,- Изабо вытрясла из небольшого кошелька несколько солей,- взяла в долг у Мами, ох и скрипела старая скряга! Для неё расстаться хоть с одной монеткой смерти подобно, но сегодня Катрин что-то уж слишком щедро с ней рассчиталась за посредничество. Возьми, горе ты мое, и если опять все продуешь в кости, то на этой неделе ко мне больше не наведывайся! Я что, действительно, дойная корова?!
Но не успела она ещё договорить свою речь до конца, как Франсуа выхватил из её рук деньги, чмокнул в щеку, и исчез, пробормотав напоследок:
- Ах, ты моя сладкая плюшечка, я скоро вернусь! Вот увидишь, сегодня мне обязательно повезет, и я куплю тебе серебряный крестик!
Изабо только головой покачала, проводив его любящим, чуть ли не материнским взглядом.
- Вот шалопай! Если бы он каждый раз выполнял свои обещания, то на мне этих крестиков было больше, чем у самой благочестивой монахини четок..., - она легко и всей грудью вздохнула,- но я не могу на него сердиться, таков уж этот плут! Ведь знаю, что он все до денье продует в кости, и все равно не могу устоять и даю ему деньги.
Тут до Стефки кое-что дошло, безмерно её удивившее.
- Ты знаешь, Изабо,- озадаченно протянула она,- а я ведь тоже дала ему несколько монеток, даже сама не знаю, зачем и почему?
Но ту вовсе не поразила её исповедь.
- Одна ты, что ли такая,- снисходительно фыркнула толстуха,- у нас нет ни одной девчонки, у которой бы не выцыганил денег. И каждая вот так же потом недоуменно крутит головой, глядя в пустой кошелек! Только толку от этого чуть - всё равно все пропьет, прогуляет, проиграет. А ведь из знатной семьи, его отец умер рано, но его усыновил дядя - каноник церкви святого Бенедикта. И что же? Он так и идет по жизни, совершая преступление за преступлением, то человека прирежет, то кассу университета ограбит. Дважды его приговаривали к смерти, только чудом он её избегал, а уж тюрьма для него, вообще, дом родной!
Потрясенная Стефка слушала Изабо, широко раскрыв от изумления глаза. Она и не подозревала, что человек её круга может так опуститься. Конечно, и среди знати встречались распутники, пьяницы и довольно неприятные люди, но чтобы дворянин до такой степени наплевал на условности? Жить на деньги падших женщин?! Впрочем..., штопала же она - графиня де ла Верда чулки местным девицам, что уж говорить про других!
В один из дней погода на улице была на редкость мерзкая, ничего похожего на жаркую прошлогоднюю весну. Весь день лил проливной дождь, и Стефка все время жгла светильник, чтобы иметь возможность работать. Ей уже порядком надоело далеко не самое чистое белье, и эта грязная клетушка, но особенно то, что вот уже несколько недель она спала, не снимая платья, не мытая и толком нечесаная. Женщине казалось, что она покрылась такой же коркой грязи, как и все окружающие предметы, зудела и невыносимо чесалась голова. И когда к ней за своей юбкой зашла одна из девиц по имени Амбруаза, она ей пожаловалась на это неприятное обстоятельство.
- И в чем проблема?- та беспечно пожала плечами,- давай сходим в баню! Все равно в такую погоду клиентов будет мало, да и к вечеру мы вернемся.
Баня? Стефка оживилась от перспективы выйти из осточертевшего ей дома, а если ещё при этом помыться, было бы совсем прекрасно!
Надо сказать, что установившееся мнение о средневековье, как о времени возведенной в культ грязи, не совсем соответствует истине. Люди тогда отнюдь не чурались мытья - в каждом мало-мальски состоятельном доме был чан для купания, а менее богатые люди посещали городские бани. Это потом, в Новое время даже короли будут шарахаться от воды, как от проказы, потому что какой-то умник надоумит весь мир теорией о заразе, приникающей сквозь поры чистой кожи. Правда, в описываемую эпоху уже правила Изабелла Кастильская, которая мылась дважды в жизни, но для всех остальных это ещё не стало нормой. По крайней мере, в Париже тогда существовали общественные бани, которые охотно посещались горожанами. Вот в одну из них и направилась наша героиня. Баня располагалась неподалеку от улицы Глатиньи. Это было каменное, приземистое, специфически пахнущее заведение с двумя отделениями - мужским и женским, сохранившееся, судя по мраморным плиткам пола, ещё с римских времен.
Их провели в парную, где банщица, бросая раскаленные камни в воду, создавала пар, в котором старательно потели, сидящие на скамьях женщины. Впервые за долгое время оказавшаяся в тепле Стефка едва ли не мурлыкала. Разморенная жаркой влагой, она философски наблюдала, как по телу струятся потоки грязного пота.
- Я, наверное, стану теперь вдвое легче! Это надо же, столько грязи нацепляла на себя!
Рядом с беспечным видом блаженствовала Амбруаза - вытянув ноги, она с умным видом разглядывала свои ногти, почему-то сосредоточив все внимание на мизинцах.
- К нам ходит один нотариус,- прошептала она на ухо собеседнице,- так он только тогда может иметь дело с женщиной, если его пощекотать в том месте пальцами ноги! Представляешь? Вот козел!
Всех без исключения мужчин от короля до нищего в борделе называли козлами, кстати, не только называли, но и искренне считали таковыми. Что ж, их можно было понять!
А потом к разомлевшим женщинам подошли две старухи и, уложив их на лежаки, быстро выщипали у них все волосы на теле, помыли с мылом и расчесали волосы. Довольная Стефка уселась их сушить, и наконец-то признала, что жизнь вовсе не такая уж и плохая штука!
- У тебя такие красивые волосы,- восхитилась Амбруаза, перебрав рыжие пряди,- совсем как огонь! Что ты их скрываешь под чепцом?
Пока они сидели в общей зале и болтали о том о сем, прислушиваясь так же к разговорам остальных женщин, обменивающихся сплетнями обо всяких пустяках, все шло хорошо, но когда вышли в раздевалку, то одна из старух подошла к Амбруазе и что-то тихо сказала ей на ухо. Девица мгновенно утратила расслабленное выражение лица и деловито встрепенулась.
- Хочешь заработать?- предложила она на ухо Стефке,- тут за перегородкой мужское отделение и есть специальные отверстия, в которые мужчины за деньги смотрят на женщин, а старухи-мойщицы по совместительству сводни! Ты кому-то приглянулась! Какие-то козлы предлагают целых тридцать солей, а это очень неплохие деньги, поверь, за минутную непыльную работу!
Нервно прижавшая к себе рубаху Стефка вспыхнула от стыда, осознав, что кто-то разглядывает её обнаженное тело.
- Интересно, - возмущенно прошептала она в ответ,- есть ли на земле место, где бы женщина была защищена от вожделения мужчин?
- Есть,- лукаво усмехнулась Амбруаза, деловито зашнуровывая корсаж, - это монастыри, но знаешь, и о монашках иногда рассказывают такие вещи, что шлюхи краснеют. Так ты пойдешь?
- Нет!
- Твое дело! - пожала плечами девица и ушла за старухой.
Когда потом они возвращались под тем же проливным дождем в заведение Мами, довольно позвякивающая монетками в кармане Амруаза снисходительно объясняла Стефке:
- Бани, Ангелочек, по сути дела, те же публичные дома, только тайные. Там и так называемые "порядочные" матроны могут подработать проституцией, не связываясь с законом. Всем удобно - и нам, и клиентам! И помоешься и заработаешь! Зато как же негодуют всякие святоши! Рвут глотки, чтобы бани закрыли, вопят, что это рассадники разврата и заразы! И кто знает, что решат капитулы, а то если так дело пойдет, скоро и помыться негде будет!
Стефка брела рядом со словоохотливой девицей и рассеянно размышляла о том, что в этом мире, в принципе, всё крутится вокруг трех вещей - еды, сна и занятий любовью. Вся же остальная деятельность только заполняет перерывы, чтобы не скучно было переходить от одного к другому.
- Ты слишком серьезно относишься к тому, что выеденного яйца не стоит,- фыркнула собеседница, когда она поделилась с ней этой мыслью,- подумаешь, несколько минут совокупления с мужчиной! Что из этого делать трагедию? Иногда это неприятно, а иногда очень даже ничего..., так что же, драные чулки штопать лучше? Если вдуматься, то чем мы отличаемся ото всех остальных женщин? Только тем, что их содержит один мужчина, а нас несколько. Вспомни, даже Иисус не осудил Магдалину и предпочел её хозяйственной Марфе!
Графиня довольно серьезно отнеслась к этим аргументам - как ни крути, но девицы Мами знали жизнь гораздо лучше, чем она.
Так или иначе, но, пробыв несколько дней в заведении Мами-ля-Тибод, Стефка с удивлением осознала, что у неё меняется взгляд на жизнь. Порок больше не казался ей безобразным. Она стала к нему относиться как неизбежному злу, без которого нельзя обойтись, а, следовательно, нужно смириться, так же как с неприятным запахом нечистот на улицах Парижа, обитатели которых, не затрудняя себе голову, зачастую вываливали содержимое своих горшков прямо перед домом.
- Но ведь это совсем не то, что по замыслу Божьему должно связывать мужчину и женщину! - как-то философствовали они с Франсуа в один из особо хмурых дождливых дней.
Поэт опять продулся в карты и вынужден был воспользоваться гостеприимством её каморки, пока его подружка зарабатывала и себе и ему на хлеб.
- Ангелочек,- снисходительно пояснил он,- все, что приносит человеку радость, от Бога! Господь никогда не пожелает, а тем более не сделает несчастными своих неразумных детей. Почему-то наши постники с угрюмыми физиономиями и горящими глазами фанатиков, которые призывают громы и молнии на головы очаровательных грешниц этого заведения, думают, что Господу приятнее взирать на их мерзкие физиономии, чем на веселые лица бражников и милашек, задыхающихся от наслаждения в объятиях мужчин. И вообще, - Вийон игриво толкнул её в бок, - давай перед тобой поставим двух мужчин, одного - серьезного, богомольного и приличного бюргера, а другого - веселого распутного повесу, который тебе больше понравится?
- Наверное, второй! - улыбнулась Стефка.
Это был на редкость уютный вечер. Светила свеча, скрывая за небольшим кружком света мерзость запустения этой комнаты. Вийон был настроен тихо и мирно. Съев почти весь её ужин, он сыто блаженствовал, ловко помогая ей штопать чью-то юбку. Тибо, который терпеть не мог Франсуа, с шипеньем исчез по каким-то своим таинственным делам. Надо сказать, что поэт и шут вступали в яростную схватку, едва только встречались в убогой каморке. Это были люди одного типа, и понятно, что конкуренты обоим были без надобности. Но сегодня, на счастье, у карлика не было то ли времени, то ли настроения воевать за свою территорию, и поэтому женщина блаженствовала в относительном покое, если не считать уже ставший привычным шум за стеной.
И именно в эту идиллию и вторгся давно не бывавший у подопечной де Монтрей. Открыв дверь, он так и застыл на пороге, в ошеломленном изумлении глядя на поэта.
- Послушай, Франсуа,- возмущенно проговорил доктор,- неужели во всем Париже не нашлось для тебя другого места, кроме как возле женщины, которую я люблю?
Добрый идеалист! Неужели он всерьез рассчитывал пристыдить того, в ком совесть не была заложена от рождения?
- А почему ты должен её любить в одиночку, - тут же отпарировал Вийон,- я, может, тоже хочу попытать счастья? Или, если у тебя целый зад на штанах и не рваный плащ, то и все женщины должны быть твоими?
Лекарю оставалось только беспомощно развести руками.
- Мне не нужны все, мне нужна одна!
- Так садись рядом, и не порть людям настроение, места на всех хватит, хотя и тесновато,- добродушно предложил Вийон, кивнув ему головой на колченогий табурет на котором стояла свеча. - Хочешь, я дам тебе третью иголку, и ты поможешь нам зашить этот парус с задницы, какой-то толстухи. Судя по гигантским размерам, это моя Изабо! Узнаю!
Он мог сказать невесть что, и смущенная Стефка поспешила вмешаться.
- Он съел твой апельсин! - пожаловалась она на безобразника.
- Что взять с нашего Франсуа? Когда он голоден, то может съесть даже легендарного василиска, - снисходительно рассмеялся мэтр,- не расстраивайся, завтра я принесу тебе другой. О чем это вы тут философствовали, когда я вторгся в ваше уединение?
- Мы разговаривали о любви в целом, и о продажной - в частности,- охотно пояснил поэт,- и не нашли в них особой разницы. Там и там мужчина и женщина, там и там они вместе занимаются приятным делом, так зачем же уже века и тысячелетия ломают копья моралисты и поэты?
Де Монтрей был далек от того, чтобы согласиться со столь сомнительными доводами.
- Наверное, есть над чем! Не может быть, чтобы были не правы все, кроме одного разгульного поэта. Зачем ты забиваешь голову этому прелестному созданию разной мерзостью? - укорил он бродягу .- Разве сам ты не любил? Вспомни хотя бы Катрин де Воссель? Как вы подрались из-за неё прямо на паперти церкви с Сермуазом? Тогда ты точно знал, чем отличается продажная любовь от сердечной!
Вийон хмуро хмыкнул, сбрасывая полотнище заштопанной юбки с колен.
- Ну и чем для меня эта глупость закончилась? Этот чокнутый придурок порезал меня ножом, а когда я, защищаясь, бросил в него камень, то его тупая башка лопнула как орех, и мне пришлось долгие годы бродяжничать в изгнании. И потом она же, эта лживая шлюха, приказала своим слугам избить меня. Нет, - поэт мрачно вздохнул, - сколько я не увлекался женщинами, все заканчивалось одинаково. Все они на один лад - и богатые, и бедные! Вначале связи полыхают как огонь, на все заранее согласные, а потом предпочитают тебе того, у кого водится в кармане звонкая монета.
Люби, покуда бродит хмель,
Гуляй, пируй зимой и летом,
Целуй красоток всех земель,
Но не теряй ума при этом!
- Вот так я могу ответить!
Де Монтрей только укоризненно покачал головой, с жалостью глядя на собеседника.
- Да, тебе ли об этом говорить? Опомнись, ведь скоро сорок, а ты вечно голодный, раздетый и разутый, бездомный! У меня плохая память на стихи, но что-то ты там писал про жену и про перину. Так кажется:
Будь я прилежным школяром,
Будь юность не такой шальною,
Имел бы я перину, дом
И спал с законною женою...
- Вийон, у тебя так много покровителей, принцы не бросят тебя! Укроти свой нрав, возьмись за ум и доживи хотя бы последние дни в тишине и покое. Неужели тебе не стыдно сидеть здесь, в ожидании подачек от шлюхи и смущать чистую душой девушку?
- Посмотрите, какой обличитель,- ни капельки не смутившись, огрызнулся Франсуа,- да я не святой, а ты сам? Что сможешь ей дать? Что ты умеешь, кроме того, как пускать кровь, ставить банки, да рвать зубы?
- Он даст мне свою любовь! - поспешила на защиту лекаря, обескураженная такой наглым напором Стефка,- она стоит всех сокровищ мира!
- А ты попробуй,- насмешливо заметил Вийон,- а потом и сравнивай! Слова, Ангелочек, стоят мало! Все эти самцы-удальцы, что сейчас резвятся со шлюхами, имеют в большинстве своем под собственным кровом все те сладкие нюни, о которых ты говорила, и что? Все они здесь, потому что человеку всегда очень скучно быть порядочным. Его, как и ведьму к дьяволу, тянет на запретное и грязное.
Наша героиня не любила играть словами на такие темы.
- Ты сам, Франсуа, первым, отказался бы жить в мире, где забыли о порядочности! Тебе бы стало скучно среди себе подобных, недаром вы так грызетесь с Тибо! Два сапога пара!
- Не надо меня сравнивать с этим мерзким, как проказа карликом,- возмутился тот,- вот! Слова не скажи, сразу же рот затыкают! И вообще...
Поэт только открыл рот, чтобы сказать какую ни будь очередную гадость, когда дверь раскрылась и в её проеме появилась голова Амбруазы. Она была голая по пояс, в одной нижней юбке. Небольшие груди торчали, как у козы во все стороны, открывая коричневые большие соски.
- Мне сказали, что вы здесь, мэтр, - проговорила она шепотом, тоскливо глядя на доктора,- вы не посмотрите меня? Что-то у меня не все ладно!
Де Монтрей тут же встал и вышел вслед за ней.
- Она что, заболела?- встревожилась Стефка,- мы третьего дня с ней ходили в баню, и она была совершенно здорова.
- Бедолага,- вдруг помрачнел Франсуа,- если это болезни Венеры, то Мами тут же её выкинет за дверь. А там... ничего хорошего её уже не ждет! Пропадет красотка!
Но это оказалось не то, чего он боялся.
- Беременная,- пожал плечами мэтр, - меня всегда удивляет, как они реагируют на это известие. С таким возмущением, как будто это глубочайшая несправедливость, а не самый, что ни на есть естественный исход дела. Теперь она извергает громы и молнии на голову неизвестного отца!
- И что теперь она будет делать,- поинтересовалась огорченная Стефка,- оставит ремесло?
- Вот ещё,- пренебрежительно фыркнул Вийон,- просто сходит к Кетрин Прель, а та ей даст какого-нибудь зелья, и она опять взметнет подолом на радость обожающей подобные зрелища публики.
Профессор кинул на него недоброжелательный взгляд.
- Видит Бог, я - человек незлобивый,- процедил он сквозь зубы,- но дай мне волю, с удовольствием выдал бы эту чертову бабу палачу. Сколько на её совести смертей, не поддается описанию!
Морщинистое лицо Вийона насмешливо сморщилось в язвительную гримасу, сделав его похожим на потрепанную жизнью горгулью.
- Говорят, у каждого из лекарей есть свое кладбище? - ядовитым голоском осведомился он.
Доктор выдержал удар достойно, хотя и побледнел от несправедливого упрека.
- Правду говорят, - сдержанно согласился он,- только для нас каждая смерть - трагедия, укор нашему неумению отбить пациента у смерти. А Катрин Прель специализируется на том, что убивает и, увы, не только не рожденных младенцев. Я много о ней слышал от разных людей, но не особенно верил, пока не заболел мой сосед - содержатель трактирчика неподалеку. Человек он был пожилой, а женился на молоденькой девушке. Мы его все предупреждали, что не стоит этого делать, но он так влюбился на старости лет, что не пожелал никого слушать. Так вот, его красотка повадилась ходить к той за мазями и духами, и абсолютно здоровый и бодрый человек стал чахнуть и за две недели сошел в могилу.
История не произвела должного эффекта.
- А нечего было жениться на молоденькой,- ухмыльнулся Франсуа,- а уж если женился, то готовься к смерти! Ни от яда, так от любви! Говорят, что первого короля из династии Валуа Филиппа то же уходила на тот свет молодая жена. Она не давала ему слезть с неё, заставляя заниматься любовью чуть ли не ежечасно и, готово, он сыграл в ящик через полгода после свадьбы.
Стефка заинтересованно покосилась на поэта. Неужели такое возможно? Ох, и штучка должно быть, была эта юная королева! Её величеству повезло, что она не наткнулась на её супруга, а то бы дон Мигель быстро остудил страсть венценосной красотки парой суровых отповедей. Впрочем, мэтра история юной распутницы интересовала мало.
- В нашем случае, на лицо были все признаки отравления,- возразил он,- и другую давно бы ожидал палач, но у Катрин сильные покровители на самых верхах, и дело спешно замяли. Мне не хочется все пересказывать, что я слышал об этой страшной женщине, но связываться с ней я не посоветовал бы никому!
- Катрин - просто ведьма,- пожал плечами поэт, вновь принимаясь за штопку юбки,- а дьявол всегда покровительствует своим. Уверен, что когда её товарки слетаются к колдовскому костру, наша Катрин летит первой, на самой быстрой и нарядной метле! Хотя зачем дьяволу эта старуха? Наверное, он предпочитает более молоденьких.
- Что за бред ты несешь,- огорченно покачал головой доктор,- это всё больные выдумки инквизиторов..., ещё накличешь беду. Иногда и у стен есть уши!
- Ничего не выдумки,- даже обиделся Вийон,- я знавал одну такую ведьму, которая мне втайне признавалась, что имела с ним дело, и что в этом вопросе он на голову выше любого мужчины, только семя у него ледяное. Я могу вам сейчас рассказать...
Уж про что-что, а про это Стефания наотрез отказывалась слушать. Хватит, она уже досыта наелась всякой чертовщины, и между обществом шлюх и любящих поговорить на такие мерзкие темы мужчин, решительно выбирала первых.
- Франсуа,- мягко попросила она,- расскажешь в следующий раз, а сейчас не мог бы ты...
Но её стремительно опередили. Вийон посмотрел на собеседницу такими обиженными глазами, что у женщины невольно заговорила совесть.
- Я могу и уйти,- горько молвил он,- пожалуйста! Буду стоять на улице под дождем, мокрый, голодный, продрогший, пока вы здесь будете целоваться. Ведь у меня нет ни денье, чтобы я зашел в какой-нибудь кабачок или трактирчик, да что за беда! Кому нужен несчастный бездомный поэт! Простужусь и умру, и ты, мэтр, переступишь через мой окоченевший труп, когда будешь возвращаться от своей милой!
И пока Стефания успокаивающе гладила его по плечу, доктор обескуражено рассмеялся.
- Как же, избавишься от тебя так просто,- заметил он, и вытащил из кармана несколько монет,- на, хладный труп, мчись, кое-где еще играют!
В этот раз Франсуа побил все рекорды скорости. Мимо Стефки просвистел его плащ, и он тут же убрался, мгновенно забыв и про голод, и про холод.
Де Монтрей нежно обнял подопечную и поцеловал в висок.
- Как же я по тебе соскучился, сердце мое, - вздохнул он и, посадив к себе на колени, крепко прижал к груди,- всё время думаю только о тебе!
За время недолгой разлуки Стефания уже отвыкла от своего покровителя, и хотя по-прежнему относилась к нему с нежностью, все-таки испытала определенную неловкость от того, что не может ответить на его чувства.
- Мне здесь неплохо,- успокоила она мэтра,- хотя я окончательно запуталась в том, что происходит вокруг меня. Девушки не вызывают у меня никаких чувств, кроме, может, сожаления о том, что ремесло их довольно неприятно! Ни возмущения, ни брезгливости, ни пренебрежения - ничего такого я не испытываю!
- Это свидетельствует о твоем добром сердце,- легко вздохнул мэтр, - и все же бордель не место для порядочной женщины. Сама атмосфера этого заведения такова, что губительно действует на человеческую душу. Порок грязен не только сам по себе, но он ещё и пачкает все вокруг!
Сентенция была сказана к месту и по делу, но она не произвела никакого впечатления на слушательницу именно в силу своей неприемлемости в её нынешнем положении. Для графини обитательницы борделя были подругами, собеседницами, и даже защитой, коль предоставили ей убежище, и как же она могла думать о них плохо? Да она и не думала - та черта, что ещё совсем недавно четко разделяла добродетель и разврат, по мере пребывания в заведении Мами становилась все более и более тонкой, и уже была едва ли различима в глазах графини де ла Верда. Наверное, именно это и волновало мэтра, но, увы, он не смог донести своей тревоги до уютно устроившейся на его коленях юной женщины. Она пригрелась в его объятиях, и беспечно и крепко заснула, даже пропустив момент, когда доктор покинул её комнату, чтобы уйти восвояси. Во сне женщине снилось что-то прекрасное, легкое, светлое...
А наутро её разбудил как всегда гримасничавший Тибо.
- Проснись, королева, утро на пороге,- пропел он ей на самое ухо,- солнышко уж высоко, и ты вставай на ноги! Там на обед из проса каша, и на столе для нас стоит большая каши чаша!
Стефка потянулась на своем скудном ложе. После такого хорошего сна, ей даже почудилось, что в комнате пахнет не как обычно плесенью и мышами, а чем-то неуловимо приятным, но и странно знакомым. Впрочем, принюхиваться особо было некогда, карлик дергал её за юбку - он как всегда был голоден, и торопил хозяйку вниз.
Приближалась последняя неделя поста. На страстной бордель закрывался вплоть до окончания пасхальных торжеств, и поэтому его обитательницы изо всех сил старались за оставшееся время заработать побольше. Обычно, утомленные ночной работой, утром они едва передвигались, неохотно ели и только глотали воду или разбавленное вино, но сегодня на кухне Стефка застала оживленный разговор. Беда случившаяся с Амбруазой никого не оставила в стороне.
- От кого же это ты понесла?- налетали девицы на расстроенную Амбруазу.- Хоть предположения есть?
Но та только хлюпала распухшим носом и отрицательно качала головой, горестно подперев голову руками.
- Кто бы он ни был все равно, какой-нибудь урод,- проворчала, вытерев слезы Амбруаза,- вот сегодня на рассвете я видела в коридоре редкого красавца, по всему видать знатного дворянина. У кого он был, девочки?
Женщины недоуменно переглянулись.
- А как он выглядел?- спросил кто-то.
- Светлый…, и волосы, и глаза, как у сказочного принца! Сам высокий, и повадка как у благородных, а уж одет так, что хоть сразу на прием к королю. Чистенький, сияющий как новый ливр!
- Приснился он тебе,- угрюмо отрезала Мами,- не было никого подобного среди наших гостей, да и не бывает никогда. Наша публика мелкий и незначительный люд, среди которого даже нотариус из Сен-Жермен - принц! Ты совсем спятила, из-за своей беременности!
Они еще о чем-то говорили, но Стефка как будто оглохла. По спине пробежала ледяная дрожь ужаса - так вот почему в каморке так знакомо пахло! Это был запах Рауля, и описание мужчины говорило само за себя! Похоже, теперь не только у Амбруазы, но и у нашей героини появились проблемы.
Но спустя несколько минут оказалось, что это было только преддверие беды, настоящее горе пришло вместе с Мадлен, которая в большой корзине принесла заказы, сделанные совсем недавно Катрин.
Пока они с Тибо любезничали у двери, дожидаясь, когда со стола уберут посуду, Стефка окаменело сидела на своем месте и лихорадочно размышляла, что делать дальше. Она безразличными невидящими глазами смотрела на вновь поднявшуюся кутерьму вокруг помощницы парфюмерши, до тех пор, пока сама Мадлен осторожно не коснулась её локтя.
- Моя хозяйка велела передать,- прошептала ей та на ухо,- что если вам нужна её помощь, то она будет рада вас принять!
- Её помощь? - до задумавшейся о своем графини с трудом доходило, что девица ей хочет сказать,- очередные духи? Но я ещё теми не начала пользоваться!
Мадлен отрицательно покачала головой.
- Да нет, дело не в духах, а в вашем деликатном положении. Катрин имеет в виду вашу беременность!
Беременность? Стефке сначала показалось, что она просто ослышалась, но когда до неё дошел истинный смысл сказанных слов...
- С чего это твоя хозяйка такое вообразила? - задыхаясь от ужаса спросила она,- я вовсе не беременна!
- Вам виднее,- не стала спорить та,- только моя хозяйка редко ошибается!
- В этот раз она ошиблась! - твердо уверила посланницу графиня.
Сказать Мадлен, что Катрин ошиблась было легко, но вот уверить в этом саму себя, оказалось делом потруднее.
Несколько дней женщина была не в своей тарелке, раздумывая, что ей делать. С ужасом разглядывая свой живот, она отказывалась признавать, что могла понести от де Сантрэ. Как же все это было далеко от того состояния трогательной нежности, с которой Стефка ждала первой беременности, но теперь кроме страха и протеста, эта новость ничего у неё не вызвала.
За это время Рауль дважды ночью побывал в каморке, но ни разу не сделал попытки её разбудить, или оставить какой-либо знак, говорящий о его присутствии. Она узнавала о тайных посещениях только по присущему ему запаху то ли лаванды, то ли хвои, который напрочь уничтожал на несколько часов привычное амбре конуры на задворках борделя. И хотя против лаванды Стефка ничего не имела, но со временем начала предпочитать ей вонь мышиного помета.
Так беременная она или нет? Гачека рядом не было. Де Монтрея ей не хотелось расстраивать - зачем омрачать душу хорошего человека дурными известиями!
После памятного разговора на кухне Амбруаза исчезла и появилась вновь у Мами только через три дня - бледная, с синими кругами под глазами, но живая. О том, где она была, все предпочитали помалкивать, ведь за такие дела можно было угодить к палачу. Всю страстную неделю девушка пролежала в постели, но потом оправилась, встала и опять, как ни в чем не бывало, принялась принимать клиентов.
Можно было, конечно, обратиться за помощью и к ней, но Стефка знала, что никакого даже подобия сохранения тайны среди девиц не существовало. Что бы из них не узнала одна, тут же становилось известно всем, даже ей.
И именно в этот момент Тибо примчался с радостным известием.
- Донна, Гачека нашел я! - ворвался он в её каморку,- его ваш супруг пригрел на папском подворье! Теперь вам надо дать ему знать, и мне можно кольца покупать!
Стефка, оторвавшись от шитья, болезненно глянула на веселящегося карлика. Тот, как всегда думал только о себе, и до грустного лица госпожи ему и дела не было. А как она интересно вернется к супругу, если Катрин права? Нет, о её позоре никто не должен узнать, а значит, оставался только один выход!
- Подожди ставить Гачека в известность о месте нашего пребывания,- тихо попросила Стефания, прыгающего вокруг неё радостного шута, - есть одно незаконченное дело!
- И долго ждать? - раздраженно нахмурился тот, явно недовольный отсрочкой на пути к семейному счастью. - Если много размышлять, можем вновь морава потерять!
- У меня есть причины не обнаруживать себя!
- Но если вы не вернетесь к супругу, тогда я потеряю подругу! Мне не прокормить жены, покуда в борделе мы! Мадлен найдет другого, пусть не такого...
- ... дурного! - мрачно закончила хозяйка. - Подожди!
Был только один человек, который ещё знал Катрин, и который бы не растрепал её тайну всему свету, но его как назло не было. Вийон, который ей так надоедал в течение последних недель, вдруг куда-то исчез. Стефании было по-настоящему трудно метаться между истериками и нытьем шута и наивными ухаживаниями доброго лекаря. И неизвестно, что действовало на нервы сильнее - воинствующий эгоизм одного или бесконечная доброта другого. Святые иногда здорово омрачают жизнь людям вокруг себя, именно недостижимыми для обыкновенных грешников добродетелями!
Прошло целых две недели, прежде чем лисья физиономия поэта вновь появилась в её каморке.
- А наша златошвейка все шьет,- промурлыкал он, склоняясь над шитьем,- для принцесс чудесные наряды. У кого на этот раз прохудилась юбка? Что они с ними делают, раз они у них то и дело рвутся? Ловят, как сетями, клиентов?
- Где это ты был, Франсуа?- не смотря на снедавшую её тревогу, не могла не улыбнуться Стефка.
- А ты скучала, моя крошка?- он шлепнулся рядом, сразу же попытавшись завалить её на спину.
Женщина со смехом вырвалась из цепких рук, с силой ударив наглеца в грудь.
- Сколько можно упрямиться,- с досадой потер ушибленное место Вийон,- ну поломалась для приличия и хватит! Что ты девственница, в конце концов? Не веди себя как мерзкая глупая ханжа, это становится скучным!
- А я уже развеселила кое-кого! - тяжело вздохнула Стефка.
- Вот оно в чем дело - я опоздал!- огорченно протянул Франсуа,- ты уже нашла себе дружка? Извини, но я не думаю что это профессор. Его голова набита всякими глупостями и у него, пожалуй, хватит ума дожидаться благословения священника. Ты мне скажешь, кто это?
- Я и сама толком не знаю,- даже не покривила душой Стефка,- но мне теперь срочно нужна Катрин, чтобы мэтр ничего не узнал. Ты же знаешь, он обещал на мне жениться, а беременная невеста - это слишком большое испытание даже для его золотого сердца!
- Вот даже как! Ты уверена в том, что беременна?
- Так сказала Катрин!
Очевидно, для Вийона, как и для Мадлен слово сей дамы было непререкаемой истиной.
- Не повезло тебе, бедняжка,- сочувственно похлопал он её по колену,- но почему ты это мне рассказала, чтобы я пожалел тебя? Или тебе ещё что-то надо?
- Второе. Я не знаю, где живет Катрин, но мне нужно к ней попасть и нужно, чтобы никто ничего не узнал! Я не могу допустить, чтобы доктору стало обо всем известно.
Поэт смерил собеседницу черным колючим взглядом.
- Черт вас женщин поймет,- наконец, устало сказал он,- любите одних, отдаетесь другим. Боитесь ранить "золотое сердце" и заводите ребенка от человека, которого даже не знаете!
Вот и дважды висельник Вийон ей читает мораль! У мужчин, похоже, пунктик на нравоучениях женщинам. Уж лучше бы следили за собой - вся клевета, и все зло только от них! Но в намерения женщины не входило ссориться с поэтом, поэтому она благоразумно придержала язык за зубами.
- Так получилось,- Стефка никого не собиралась посвящать в тонкости отношений с Раулем,- поверь, я сама давно раскаялась в том, что совершила, но дело сделано, и ничего исправить нельзя, иначе как с помощью Катрин. Ты поможешь мне?
Но у Вийона были свои соображения о помощи попавшим в беду дамам.
- А что я с этого буду иметь? Чем ты расплатишься со мной за сохранение твоей тайны?
- Сколько ты хочешь?- нахмурилась Стефка
- Не надо хмуриться,- он презрительно цыкнул зубами,- я рискую жизнью, сводя тебя с ведьмой! Я отведу тебя к Катрин за десять су!
Стефка нахмурилась - он обдирал её как липку, а ведь надо будет еще заплатить Катрин за услуги. Похоже, что благодаря этому жулику и старой ведьме, она останется без гроша в кармане!
- Когда пойдем?
- Да хотя бы сейчас! Давай деньги и в путь! - оживился Франсуа.
Но наша героиня недаром прожила почти два месяца в борделе, и всякого за это время наслушалась, поэтому усвоила четко, среди такой публики как Вийон, сначала услуги, а только потом деньги!
- Нет,- горько усмехнулась она,- нашел наивную дурочку! Сначала ты меня отведешь туда, потом обратно и только потом получишь всю сумму.
Франсуа неожиданно смутился и даже отвел в сторону глаза.
- Но ты можешь и не вернуться,- тихо пояснил он,- видишь ли, это очень опасный визит, далеко не все возвращаются!
От предупреждений того, кто сам мало дорожит жизнью, отмахиваться не стоит. Тоска смертного ужаса сжала её сердце.
- А как же Амбруаза?
- Сравнила,- невесело хмыкнул Вийон,- у этой железной кобылы лошадиное здоровье, если она в состоянии пропустить через себя до семи мужиков за ночь и не устать. А ты сможешь?
- Разумеется, нет,- вспыхнула Стефка,- что я кролик, что ли? Но если я не вернусь, то оставлю тебе в наследство вот это.
Она вытащила из-за корсажа свой крестик - подарок Збирайды на пятнадцатилетие. Стефка берегла его как святыню - последнее, что связывало её с родиной и людьми, которые бескорыстно любили маленькую сироту.
- Это дорогая вещь, крошка,- заметил Вийон, жадно разглядывая золотую цепочку,- неужели ты воровка?
- Чтобы иметь дорогие вещи, вовсе не обязательно их воровать,- вздохнула она, пряча крестик на место,- это подарок моего крестного! Но я отдам его не просто так - если не выберусь живой из этой передряги, ты найдешь на папском подворье человека по имени Славек Гачек, покажешь ему крест и скажешь, что я умерла! Пусть он сообщит о смерти одному человеку, для которого это известие жизненно важно!
Вийон пристально взглянул на измученное лицо собеседницы и вдруг нежно привлек её к себе, прижав к видавшему виды плащу.
- Что ты, Ангелочек, не надо так грустно смотреть на вещи,- прошептал он, гладя её по чепчику,- все обойдется, и ты вернешься в эту клетушку живой и невредимой. Пошли!
На улице было не по-весеннему зябко. Дул пронизывающий сырой ветер, когда Стефка со спутником тайно покинули гудящий обычным ночным шумом бордель.
Катрин Прель жила около аббатства Сен-Мартен, в небольшом домике с плотно закрытыми ставнями на высоко расположенном окне. Домик стоял к улице боком, со всех сторон окруженный садом, с уже набухшими в ожидании тепла почками. Их горький аромат перебивал даже привычные городские запахи нечистот, лошадиного навоза и печного угара.
Вийон уверенно подошел к двери и три раза стукнул тяжелым кольцом. Некоторое время спустя в верхней части открылось небольшое забранное решеткой окошко.
- Кого это носит по ночам?- прошамкал изнутри старческий голос.
- Передай Катрин, что к ней пришел Франсуа Вийон с подружкой,- нетерпеливо рявкнул поэт,- да побыстрее, сегодня на редкость холодно! А в моем плаще больше дыр, чем шерсти!
- Снег что ли, собирается?- зябко притоптывая на месте, поделился он соображениями с оцепеневшей от страха Стефкой,- вот так весна!
Гостей не заставили долго ждать - дверь медленно скрипнула на плохо смазанных петлях и впустила их вовнутрь. Наша парочка оказалась в темном душном коридоре, который, извиваясь, привел спутников не понять куда, то ли на кухню, то ли в кладовую старухи. Тут, как на любой кухне были и очаг, и кастрюли, но все было увешано пучками трав, в банках лежала всякая пахучая всячина и воздух был пропитан чем-то весьма отличным от еды, от чего Вийон даже несколько раз чихнул.
Катрин, обряженная в большой передник, стояла к ним спиной и что-то энергично терла пестиком в ступке.
- Ах, Франсуа, тебя только могила исправит,- проскрипела она, не оборачиваясь,- тебе уже надо жениться и осесть у камина с детьми на коленях и с заботливой женой, да предаться воспоминаниям о прошедшей жизни, а ты опять обрюхатил девчонку и привел её ко мне. Когда же ты угомонишься?
Надо же! Стефке оставалось только поражаться - два таких разных человека, как мэтр Метье и Катрин, говорили слово в слово, обращаясь к беспутному поэту. Все-таки Вийона любили в Париже, раз его горести одинаково огорчали и колдунью и лекаря, но только не самого Франсуа!
- Что это ты меня хоронишь, старая ведьма! И зачем мне жена? - со смехом возмутился Вийон,- нет уж, дорогая, сидящим у домашнего очага и киснущим с грелкой у ног, меня никто не увидит. Не знаю, сколько мне намеренно, но я эти годы проживу так, как мне хочется. Да и, если честно, кто за меня пойдет? Разве какая-нибудь совсем безголовая, но мне такая самому не нужна!
Старуха скрипуче рассмеялась и, бросив свое занятие, повернула к ним лицо. И тут же улыбка погасла на её губах, когда она увидела рядом с поэтом Стефку.
- Ты?- её удивлению не было предела .- Каким образом вы оказались рядом?
- Почему она не может оказаться рядом со мной? - взъерепенился поэт.
- Потому, глупец, что эта женщина не для тебя и твоей никогда не будет,- охотно пояснила Катрин, взволнованно подходя к Стефке,- значит, ты все-таки прислушалась к словам Мадлен?
Интересно, есть ли на земле такая женщина, которая не прислушается к предупреждениям подобного рода? Вот только...
- А почему вы решили, что я беременна? Живота у меня нет!
Старуха только покровительственно улыбнулась.
- Дорогая, причем тут живот? Всему свое время - ещё вырастет, а беременность я вижу по глазам! В твоем же случае, недалеко осталось и до родов! Ведь это необычный плод, такой же, как и его отец!
- А кто он, Катрин?- не выдержав, поинтересовалась Стефка,- ты же понимаешь, что мне нужно узнать?
- Понятно, что не его имя,- мерзко хихикнула та,- ты хорошо сделала, что пришла! Мы с сестрами предоставим тебе убежище, и Рауль никогда не доберется до вас с малышом!
Стефка почувствовала, как качнулась вокруг неё комната. Вот только помощи ведьм ей и не хватало до полного счастья! Уж лучше и дальше штопать чулки блудниц - беременностью в публичном доме никого не удивишь!
- Это исключено,- резко отказалась графиня, с открытой неприязнью глядя на ведьму,- я пришла сюда по тому же делу, что и Амбруаза! Ты поможешь мне?
Судя по неестественным багровым пятнам на щеках, травница была ошеломлена.
- Этого нельзя делать! Никак нельзя!
- Почему? - упрямо нахмурилась Стефка. - Если выдержала Амбруаза, выдержу и я! Не смотрите, что я худая, на самом деле во мне много сил!
- Глупая,- снисходительно хмыкнула Катрин- это особый ребенок, и обычные средства здесь не помогут.
- Почему "особый"?- внезапно вмешался в разговор Вийон.
- Тебе не надо об этом знать,- отрезала старуха,- не суй свой любопытный нос, куда не следует. Сядь вон там, в сторонке и сиди, помалкивай.
- Пусть он "особый", - горячо настаивала на своем Стефка,- но я-то нормальная женщина, и не желаю плодить неизвестно кого!
- Если бы женщины рожали только тогда, когда хотят, жизнь на земле давно бы иссякла,- буркнула старуха,- роди и можешь быть свободна! Мы заберем у тебя этого младенца. Поверь, его отец может страшно отомстить за смерть сына!
Отдавать пусть даже нежеланного младенца ведьмам на потеху, Стефка не собиралась.
- Я не поняла, Катрин, ты боишься мне помочь?
- Нет, я его не боюсь,- покачала головой старуха, - ты же здесь по доброй воле, какие у него могут быть ко мне претензии? Но я еще раз вынуждена повторить, что шансов выйти живой из этой передряги, у тебя практически нет.
Слушать это было жутко, но ещё страшнее было заглядывать в будущее и видеть себя в подвалах инквизиции за связь с нечистой силой.
- И все-таки я попробую,- Стефка решила настаивать на своем,- сколько это будет стоить?
- Не хватало мне только с тебя брать деньги,- махнула рукой ведьма, отворачиваясь от неё к своим склянкам, - ты летала вокруг праздничного огня, значит своя!
- Откуда ты знаешь?- помертвела графиня.
- А у тебя на лбу знак для всех наших,- пояснила Катрин, начиная колдовать над каким-то булькающим неприятным запахом горшком,- я сразу, ещё там, у Мами, поняла кто ты, но вмешиваться не стала! Теперь сядь и подожди, мне надо приготовить отвар.
Стефку мигом затрясло от страха и ужаса перед предстоящим испытанием, и она, сев поближе к Вийону, нашла его горячую сухую руку и судорожно сжала.
Но у того был свой интерес в этом деле.
- Ангелочек, ты что же, ведьма?- весело поблескивая глазами, потихоньку от Катрин полюбопытствовал он.
- Нет,- отрицательно покачала головой Стефка,- я однажды по глупости и неосторожности попала в неприятную историю и теперь, наверное, заплачу за это жизнью!
- А, правда, что у твоего любовника семя ледяное?- похоже, этот момент его особо занимал, впрочем, как и всех мужчин.
Но от подобной чести наша героиня решительно открестилась.
- Это не он!
- Но кто тогда этот Рауль?- не успокаивался лопающийся от любопытства Франсуа.
- Я не знаю,- горько вздохнула Стефка, - но и не обычный человек!
- А отличий никаких у него нет,- продолжал допытываться тот,- может, там ногти сросшиеся, как копыто или маленький хвостик, или глаза косые?
- Хватит всякую ерунду говорить,- вмешалась в разговор, изо всех сил что-то растирающая в плошке Катрин,- никаких рогов и копыт у Рауля нет, и взяться не откуда, так как по природе они ему не положены. Разве только уши его немного выдают, но он носит длинные волосы, а смельчаков заглянуть ему под шляпу не найдется. Твое зелье, милая, готово, можешь пить!
Она ловко перевернула содержимое плошки в дымящийся горшок, энергично помешала, налила парящее варево в чашку и протянула гостье.
Стефка опасливо взяла напиток, брезгливо вдохнула неприятный, тошнотворный запах, но, заметив насмешливую улыбку на лице старухи, быстро прошептала молитву и залпом выпила.
Зелье проскочило в желудок неожиданно легко, разве только чуть обожгло язык. Женщина затаила дыхание в ожидании неприятностей, но ровным счетом ничего не произошло. Она облегченно перевела дух и подняла взгляд на стоящую перед ней старуху с тонкими поджатыми губами и неожиданно грустным взором черных глаз.
- Ты ляг, милая, на пол,- посоветовала та сочувственно,- сидеть все равно не сможешь!
Стефка послушно последовала её совету и растянулась на чистом глиняном полу. И тут же боль набросилась на женщину, как голодный зверь. Она немилосердно терзала её тело, выкручивая и ломая суставы. Несчастная только выла и металась по полу, пытаясь хоть немного уменьшить боль, но без толку. Не видя ничего из-за багряной пелены затянувшей все вокруг, она искала хоть какой-то выход, чтобы убежать, исчезнуть из этого дома, туда, на улицу, в холод весенней ночи!
- Послушай, Катрин, неужели нельзя ей как-нибудь помочь,- откуда-то как из-за тридевяти земель раздался напуганный голос Вийона,- что-то такого раньше я не видел!
- И не увидишь больше никогда,- голос ведьмы шелестел как сухие листья, - ничего не получилось, она умирает! Возьми её на руки и пойдем, я тебя провожу! Сейчас пройдешь через сад к монастырскому кладбищу и оставишь женщину там. Как раз темнеет, и тело найдут только утром. Монахи решат, что какая-то бродяжка замерзла от холода! Они отпоют её и придадут земле.
Сквозь пронзительную невыносимую боль Стефка почувствовала, что её несут, а потом, наконец, ощутила благодатный холод, охватывающий пылающее тело. Она даже не поняла, куда Вийон её положил, скорее всего, на надгробную плиту. В разгоряченное лицо суровый ветер бросал снежную крупу со снегом. И это было равноценно глотку воды в пекле! Умирающая судорожно слизывала влагу со щек, когда почувствовала мужские руки у себя на груди - Франсуа обыскивал её!
- Подожди,- едва выговаривая слова, попросила она,- дай мне умереть!
- Холодно,- недовольно проворчал Вийон,- да и крестик тебя не спасет, самоубийцам дорога прямо в ад, к его величеству дьяволу!
В затуманенном сознании вдруг, как наяву появился силуэт белого барса.
- Люди не те, кем они кажутся!
- Нет,- простонала в ужасе Стефания,- нет....
- У тебя ещё крепкая одежда,- опять пробился сквозь боль и мрак голос Франсуа,- там, куда ты отправишься, она ни к чему, а я её продам - за тряпки можно будет выручить несколько солей. Монахи прикроют тебя, чем-нибудь! А нет, так свалят в общую кучу - мертвым все равно, голые они или одетые!
Странно, юную женщину особо не испугала угроза смерти и ада, а вот перспектива оказаться обнаженной перед скопищем монахов, пусть даже мертвой, заставила судорожно цепляться за жизнь.
- Я не хочу лежать голая,- в отчаянии прохрипела Стефка, и что-то вспышкой щелкнуло в голове, - Рауль, Рауль! Помоги мне!
Женщине казалось, что она кричит изо всех сил, и от громкости крика разорвутся небеса.
- Что ты там шепчешь?- разочаровал её Вийон.- Не хочешь, чтобы я тебе раздевал? Ладно, я тут постою неподалеку, подожду, когда ты умрешь. Только поторопись, у меня нет желания околевать с тобой рядом!
А Стефка, видимо, израсходовав последние силы на зов, вдруг отчетливо увидела Хеленку. Экономка крестного сидела на кровати, держа в руках тот самый кусок янтаря, из-за которого начались все её неприятности. Лицо у женщины было умиротворенным, и ей самой тоже вдруг стало хорошо и спокойно. "Это конец",- поняла она,- "хорошо-то как..., ад или рай - главное, что конец страданиям!"
- Зачем ты меня позвала?- неожиданно врезался в приятное забытье голос Рауля, и тут же вернулась и боль, и холод этой студеной ночи.
- Я хочу жить, Рауль!- прошептала она, пытаясь, хоть и без толку, но открыть глаза.
- Ты хотела убить моего ребенка,- его голос был непривычно суров,- разве Катрин не предупредила, что ты умрешь? Так зачем же ты меня позвала, раз сделала свой выбор? Решила погубить и его и свою душу? Умирай!
- Я не хочу умирать,- Стефка собрала все свои силы и протянула дрожащую руку на звук голоса,- я знаю, ты можешь меня спасти!
- Могу,- его голос ничуть не смягчился,- но если ты поклянешься своей бессмертной душой, что никогда больше не выйдешь из-под моей власти!
Когда смерть расправляет над тобой свои страшные крылья, вряд ли кто думает о последствиях своих поступков, потому что самим Богом в человеке заложено самое главное стремление на земле - жить, выжить во что бы то ни стало! И измученная болью и ужасом Стефка, подчиняясь этой могучей силе, кротко прошелестела пересохшими губами:
- Клянусь!
И тут же боль отпустила, едва раскаленного тела коснулись его руки.
- Иди ко мне, любимая!- и Рауль, подняв женщину со страшного ложа, закутал её в свой плащ.
Совсем потерявшая способность соображать Стефка начала впадать в приятное забытье, когда в него диссонансом вклинился хриплый и возмущенный голос Вийона.
- Эй, приятель! Это моя добыча! Труп можешь забрать, но золотой крестик и одежду покойница завещала мне!
- Пошел прочь, висельник,- с ледяным презрением ответил Рауль,- если не хочешь стать добычей таких же падальщиков, как ты сам!
Бархатистая ночь вновь светилась звездами над Стефкиной головой, и она вновь куда-то летела, качаясь в объятиях легкого ветерка. Было и хорошо, и легко, только очень жарко, поэтому она все время пыталась лететь быстрее, но ей не удавалось, как будто что-то препятствовало, мешало! А потом какая-то сила резко потянула её вниз и вернулась тяжелая, как камни боль.
- Она приходит в себя! - раздался знакомый голос.
Стефка с огромным трудом разлепила ресницы и первое, что она увидела, было заплаканное лицо Хельги, просиявшее измученной улыбкой при виде затуманенных глаз госпожи.
- О, ваша светлость!- только и смогла сказать служанка, заливаясь слезам.
_________________

Спасибо огромное за продолжение!
Ух, какие сюжетные повороты - просто дух захватывает. Единственное рифмоплет разочаровал, я-то думала он просто наглый бесстыдник, но что он готов обворовать умирающую - это сильно резануло Ну, хоть Руль спас её - ух, теперь он будет зол на неё, как черт - боюсь, что не в переносном смысле
___________________________________

Бедная Стефка,бьётся "как рыба об лёд"!Что ж так не везёт ей?Спасибо за продолжение!

Вийон личность реальная - беспринципный шалопай, живущий воровством, игрой в карты, но гениальнейший поэт. Я очень люблю его стихи. Известно о нем мало, а то что известно, я включила в текст. Впрочем, он ещё появится на страницах моего романа не раз.
_________________

Не везет моей героине потому, что она себя сама поставила в такое положение, что благоприятного выхода из неприятностей пока нет.
_________________

 » Глава 13

Рядом с немкой, к удивлению Стефки, мелькнуло озабоченное лицо Марго. В испачканном кровью фартуке, с засученными рукавами, она держала в руках большую чашку с курящимся дымком содержимым. Рауль то же был здесь. Он сидел на кровати и крепко держал её за руку.
- Мы рады вас видеть живой, дорогая! - растянула его губы усталая улыбка.


ПАРИЖ.
И опять всё складывалось неблагоприятно для папского посольства, которое, казалось, застряло в Англии до скончания веков. По крайней мере, так иногда думал дон Мигель, измученный никчемным ожиданием начала переговоров. Но кто может заранее сказать, что придет в голову этим чванливым англичанам?
- У них от вечного тумана полный кавардак в голове, и эти британцы сами иногда не знают, чего хотят от своих королей. От влаги у всех разыгрывается подагра, и чтобы выместить на ком-нибудь плохое настроение, англичане воюют просто для того, чтобы воевать! - часто брюзжал он, обращаясь к епископу, покорно выслушивающему стенания собеседника.
- Всё в руках Господа!- терпению его преосвященства позавидовали бы даже скалы.
О Братичелли, как волны об утес разбивались все неприятности, оставляя того в непоколебимой уверенности, что все как-нибудь образуется к вящей пользе папского престола. Увы, граф такой счастливой уверенности вовсе не разделял, и в какой-то мере оказывался прав.
Занявшийся после реставрации своими неотложными делами Эдуард усиленно делал вид, что никакого посольства с предложением о перемирии в его столице нет. Мало того, иногда король вел себя настолько враждебно, что легаты всерьез опасались, как бы война не вспыхнула вновь, так как Англию к этому изо всех сил подталкивал Карл Смелый.
Зато были новости у Славека. Бывший вагант плотно засел за книги по демонологии. Днем и ночью погружался он в страницы, перегруженные настолько специфическими сведениями, что ему страшно было оставаться одному в комнате.
Как-то он забрел в один из кабачков, подумать и немного отвлечься от прочитанного кошмара. Гачек мирно сидел с бутылкой вина, рассеяно прислушиваясь к пьяным разговорам посетителей и искренне завидуя их беззаботности, когда к нему подсел один из вагантов, знакомых ещё по Медицинской школе.
- О, Гачек,- панибратски стукнул он Славека по спине,- куда же это ты так неожиданно пропал?
- Да так,- неопределенно протянул молодой человек, - дела!
- А твоя сестра тебя нашла?
- Моя сестра? - удивился Гачек,- но у меня никогда не было сестры!
- Значит, это была какая-то уж очень изобретательная подружка, которая заморочила голову нашему профессору де Монтрею, - пьяно рассмеялся тот,- ты же знаешь доктора - его обвести вокруг пальца ловкой девчонке ничего не стоит!
У насторожившегося Гачека тревожно стукнуло сердце - никаких подружек у него в Париже не было, и искать его могли только две женщины - или графиня, или Хельга. Он прекрасно помнил доктора де Монтрея, посетил когда-то несколько лекций мэтра и теперь, расспросив своего прошлого сокурсника о его месте жительства, кинулся в Латинский квартал.
На его счастье доктор оказался дома. Выглядел он неважно, принял гостя весьма неохотно, и поначалу на вопросы Гачека в основном отвечала его необъятных размеров сварливая служанка. Что-то яростно мешая в подвешенном над очагом котле, она встретила гостя далеко не приветливо.
- Как же, жила здесь ваша сестра - криворукая неумеха, - злобно ворчала Жервеза,- ох и намучалась я с ней, слов нет! Ни постирать, ни приготовить, даже подмести и то не могла. Единственное, только шить умела! А ещё этот ваш братец - урод! Вот прожорливая и вредная утроба! Как его только земля носит? В общем, не в обиду будет сказано, ещё та у вас семейка!
Ошеломленный Славек почувствовал, как ему становится плохо то ли от радости, что графиня все-таки жива, то ли от нового витка тревоги - ведь сейчас её здесь не было!
- Где она?- побледнел он, без приглашения опускаясь на лавку.
- А черт её знает! Все было тихо мирно, мы шли по базару, как она вдруг дала стрекоча, а потом и вовсе исчезла. Просыпаюсь утром, а её нет, как сквозь землю провалилась! И уродец за ней уплелся!
Гачек перевел вопросительный взгляд на доктора, но тот ответил многозначительным кивком, приглашая выйти из дома. Оказавшись на улице, они зашли в небольшой кабачок неподалеку.
- Если вы действительно брат Стефании,- спросил печально де Монтрей, - скажите, от кого она все время пыталась сбежать?
- Донна Стефания вовсе не сестра мне, а лишь только землячка,- не стал лгать Славек,- она жена влиятельного и знатного испанского гранда - графа де ла Верды. Они повздорили, и она сбежала от супруга. Это произошло уже больше полугода назад, и с тех пор мы безуспешно ищем её по всей Франции. Уже одно то, что она появилась в вашем доме, делает меня счастливым! Но где графиня была всё это время? Она ничего не рассказывала?
Мэтр жестом истого парижанина небрежно дернул плечами, устремив тоскливый взгляд в кружку с вином. Было видно, что разговаривает он через силу, и настроение у известного своей доброжелательностью доктора, хуже некуда.
- Кое-что говорила! Её держали пленницей в неизвестном замке, и она боялась преследования, какого-то мужчины.
- Где же графиня сейчас?
И тут Гачек увидел, что мэтр скорбно прикусил губу.
- Женщина исчезла, ничего никому не сказав!
- Когда это было?
- Три недели назад, - доктор тяжело вздохнул и вдруг горячо заговорил,- все было хорошо! Стефания спокойно и стойко переносила свое окружение, была мила и приветлива, шутила и смеялась, хотя,- тут он задумчиво запнулся,- в последнюю встречу она мне показалась опечаленной, что-то её тревожило!
Гачек недоуменно напрягся, заслышав особое ударение на слове "окружение".
- А где находилась графиня?- не понял он.
Профессор заметно смутился и даже слегка покраснел.
- Стефания мне сказала, что её преследователь знатный человек и ей надо бежать. Я подумал, что единственное место, где бы девушка могла затеряться и где бы её ни стали искать, это публичный дом!
- Бордель?!- Гачек не поверил собственным ушам, - вы отправили графиню в бордель?!
- У меня есть связи среди содержательниц этих заведений, - принялся оправдываться лекарь, - и я знал, что её надежно спрячут. Девушка сидела в маленькой каморке и прилежно штопала девицам чулки, вполне смирившись с таким окружением. У неё такое великодушное и доброе сердце, что Стефания подружилась с обитательницами борделя, и там все расстроены из-за её пропажи.
Гачек только глазами хлопал, пытаясь воедино собрать разбегающиеся мысли.
- Графиня штопала чулки потаскухам,- шок был слишком силен, чтобы он мог как-то осмыслить и смириться с таким известием,- а может, это была не она? Донна Стефания редкостная красавица...
- ... ласковая и нежная, - продолжил описание мэтр, со вздохом облокачиваясь на далеко не самый чистый край стола,- это сама доброта, а не женщина. А таким не страшен бордель, они всех согревают теплом своей души, своей улыбкой. У Мами её прозвали Ангелочком!
Славек посмотрел на его грустное лицо, печальные глаза и руки, бесцельно крутящие кружку, и всё понял. Он искренне посочувствовал этому человеку, но, увы, успокоить его ничем не мог.
- Отведите меня в тот бордель, нужно поговорить с девицами. Может, графиня с кем-нибудь поделилась планами очередного побега!
Де Монтрей немного подумал, невидящими глазами глядя куда-то сквозь собеседника.
- Стефания не могла просто так бросить меня, не сказав ни слова, - наконец произнес он,- мы любили друг друга! Я знаю, чувствую, случилось что-то страшное!
Гачек недоуменно осмотрел невыразительную внешность этого мужчины.
- Вы хотите сказать, что графиня была вашей любовницей?
- Я слишком любил и уважал Стефанию, для того чтобы оскорбить, когда она в столь двусмысленной ситуации,- отрезал, возмутившись, доктор, а потом уже тише добавил,- это женщина может сделать мужчину счастливым, просто находясь с ним рядом!
Гачек задохнулся от удивления. Надо же, этот невзрачный человек довольно точно охарактеризовал свое отношение к графине, выразив несколькими словами и то, что переполняло его душу.
В бордель Мами они попали на следующий день к обеду.
Славек недоуменным взглядом окинул неказистое, провонявшее нищетой и кислым вином убежище порока. Дом терпимости был одним из самых дешевых и непритязательных заведений такого рода, и надо же, что именно здесь нашла пристанище графиня де ла Верда. Про себя Гачек возблагодарил Господа за то, что дон Мигель не видит этого убожества - можно только представить, как болезненно бы ударило графа по фамильной гордости подобное унижение его жены.
Сама хозяйка неохотно разрешила посетителю увидеться с девицами, и если бы он не развязал кошелек и не отстегнул ей кругленькую сумму, то, наверное, просто выставила его из заведения.
- Ушла,- отмахнулась она от расспросов,- куда? Кто ж знает? Что я ей сторож, что ли?
Гачек с неприятным чувством брезгливой жалости осмотрел узкую лавку, на которой спала графиня, нищее убожество захламленной комнаты, и неожиданно наткнулся взглядом на стоящую на колченогом табурете черную коробочку из дорогого атласного дерева.
- Это оставшиеся после неё притирания,- неохотно пояснила Мами,- выкинуть рука не поднялась, а пользоваться никто не хочет, уж больно неприятный запах. Такой мужчину не привлечет, а скорее отпугнет.
Гачек осторожно прикоснулся к вещице, рука тут же запахла полынью.
- Я заберу её с собой! - и, не дожидаясь согласия, положил притирания в карман.
Беседа с девицами так же мало, что прояснила в этой темной истории.
- Ангелочек - настоящая милашка, и с ней было приятно иметь дело,- было единодушное мнение всех присутствующих при разговоре,- никогда никому слова плохого не сказала, всегда улыбалась и терпеливо латала любую рухлядь, которую ей подсовываешь.
Толстуха Изабо даже прослезилась.
- Ангел, светлый ангел,- пробормотала она, с шумом высморкавшись в большой платок, - не то что этот выродок - её братец!
И вот только тут Гачек вспомнил про Тибо.
- А где этот шут? Он-то куда делся?
Девки только пожали плечами, недоуменно переглянувшись.
- То же ушел вместе с ней,- неуверенно протянула одна из них,- по крайней мере, мы его больше не видели! Надо спросить у его невесты - уж Мадлен-то точно знает, где её голубок!
- Мадлен? Кто такая Мадлен?
- Помощница травницы Катрин Прель,- вежливо пояснили ему,- Ангелочек сосватала для вашего братца эту хитрую девицу. Впрочем, они с Тибо - два сапога пара!
История любовных шашней шута, с какой-то Мадлен, ваганта заинтересовала мало, так как ничего не давала для его поисков.
- А бывал ли у сестры, кто-нибудь, кроме мэтра и вас, демуазель?- вежливо он обратился к переминающимся с ноги на ногу зевающим девицам.
Женщины многозначительно переглянулись, немного помялись и все же решительно покачали головой, а мэтр почему-то стыдливо отвел глаза.
Гачек стразу же сообразил, что тут что-то не так, и все они кого-то покрывают. Но кого? Не барона же? Особенно его поразило поведение доктора - у Славека сложилось стойкое впечатление, что он молчит, о каком-то визитере графини.
Но делать нечего, пришлось убираться, несолоно нахлебавшись. Напоследок он все же закинул, на всякий случай, приманку.
- За все сведения касательно моей сестры, я щедро заплачу! Поэтому, если что-нибудь узнаете, то спросите на папском подворье секретаря графа де ла Верда Славека Гачека.
По тому, как заинтересованно встрепенулись некоторые из девиц, он понял, что кажется, попал в цель. Кто-то из этих потрепанных жизнью шлюх располагал нужными сведениями.
Расставшись неподалёку от Сите с мэтром, Гачек пустился в неторопливую прогулку вдоль Сены - ему надо было подумать.
Глядя на толпящихся на берегу реки прачек с вальками в руках, которые не смотря на довольно холодный день ловко и споро били ими по белью, разбрызгивая грязь во все стороны, он сообразил, что ему нужно делать.
Поздно вечером Славек переступил порог заведения Мами-ля-Тибод, но ни с черного хода, а с парадного, в качестве клиента. Первой, кого он увидел на входе, была сама хозяйка заведения.
- Вы решили вернуться к нам в виде гостя?- расплылась она в нарочито гостеприимной улыбке,- никак понравилась, какая-то из моих птичек?
- Не без этого,- Славек счел нужным улыбнуться в ответ,- такая черноволосая, аппетитная милашка с грустными карими глазками.
- Амбруаза,- всплеснула руками Мами,- жаль, но она уже с клиентом. Может, выберите еще кого-нибудь?
- Нет, я подожду,- отрицательно покачал он головой и прошел в большой зал, где стояли столы с лавками, за которыми веселились вместе с клиентами девицы.
Некоторые сидели у них на коленях, другие уже поднимались в обнимку наверх, а третьи ещё скромно ждали своей очереди на лавке у стены. Гачек заказал себе вина и стал ждать, когда появится Амбруаза - именно в её глазах он заметил вспыхнувший интерес при сообщении о вознаграждении, но видимо она побоялась развязать язык при всех.
Время шло, а девицы все не было и не было, когда к нему подошла белокурая худая женщина с явными признаками грядущей чахотки на бескровном лице.
- Зачем вам Амбруаза?- подсела она рядом,- пойдемте со мной, я сделаю все не хуже, чем она. И если мы сговоримся на счет платы, то отвечу на вопрос, на который никто не захотел отвечать утром.
Нужно ли говорить, что Гачек сразу же последовал за этой потрепанной жизнью жрицей любви.
- Что же от меня все скрыли? - сразу же спросил он, стоило им остаться наедине.
Девица молча вытянула ладонь. Гачек до тех пор отсчитывал монеты, пока та не кивнула согласно головой. Он недовольно поморщился - однако, получилась весьма недурная сумма!
- Итак, красавица?
- У вашей сестры в гостях любил бывать Франсуа Вийон. Они постоянно о чем-то болтали, и он даже как-то помогал ей штопать юбку Изабо. Мэтр то же сидел вместе с ними, хотя ему не нравилось, что тот крутится вокруг его девушки. Но доктор славный и мягкий человек, поэтому не выгонял его прочь!
- Кто такой Франсуа Вийон?- недоуменно спросил Славек, у него было смутное чувство, что он раньше слышал это имя.
Девица глянула на него с таким пренебрежительным презрением, что Гачеку моментально стало стыдно за свою неосведомленность.
- Это поэт!- сухо пояснила она.
- Но почему надо было скрывать, что Вийон бывал у моей сестры?
- Потому что решением капитула он изгнан из города и ему грозит виселица, если кто-нибудь из власть имущих узнает, что Франсуа обретается в Париже. А так как все девицы в нашем борделе его жалеют, ведь он пишет о нас такие правдивые стихи, то понятно, не хотят его выдавать!
- А мэтр Метье?
- Мэтр - святой человек! Он никому за всю свою жизнь не сделал ничего плохого и всегда верил людям. А между тем, Ангелочек ушла именно с этим гулякой и бражником!
- Ты уверена?- судорожно схватил её за руку взволнованный Гачек.
Неужели, после стольких неудач, он опять наткнулся на след графини!
- Я их видела собственными глазами,- даже обиделась девица,- оба мрачнее тучи, и было заметно, что недавно поссорились. Только ума не дам, куда он её повел, ведь у Франсуа ни кола, ни двора, а из имущества - одни только драные штаны, да потрепанный плащ.
- Но ведь где-то же он ночует?- нахмурился Гачек.
Задача усложнялась - попробуй, найди в Париже человека, у которого нет крыши над головой!
- А где ночует ветер? Вийон тот же ветерок,- усмехнулась та,- сегодня он гостит в постели шлюхи, завтра во Дворе Чудес, он везде у себя дома!
Про Двор Чудес Славек уже был наслышан, и с его обитателями сталкивался, несколько раз даже лишившись всей наличности после этих неприятных встреч. Понятно, что в эту парижскую клоаку Гачеку доступа не было. Собственно, девица ему больше не была нужна, но все-таки он с неожиданным интересом спросил:
- Почему все молчали, а ты решила рассказать о Вийоне?
- Он меня высмеял, сравнив с тощей смертью,- нахмурилась та,- не всем же быть такими коровами, как Изабо?
- Ты не худая,- не согласился Гачек, потрепав её за подбородок,- ты изящная, и стыдно поэту этого не понимать!
Девка польщено хихикнула.
- Может, останешься, я недорого с тебя возьму?
Гачек добавил осведомительнице ещё одну монету, и все-таки откланялся.
- Я буду крайне благодарен, если ты сообщишь мне, когда появится поэт!
Девушка согласно кивнула головой, быстро пряча монетку в извечный женский кошелек в вырезе лифа. Но забегая вперед, нужно сказать, что известий от неё не поступило, ни через день, ни через месяц. Может, Вийон больше не посещал заведение Мами, а может, девица просто забыла о его просьбе, уж не говоря о том, что она могла и помириться с ветреным поэтом.
И Гачек, в очередной раз тяжело вздохнув, сел за письмо к графу, чтобы ознакомить патрона с последними известиями.


АНГЛИЯ.
Англия в очередной раз пылала костром непомерных страстей и амбиций своих королей. Эдуард страшно раздражал графа своей непоследовательностью и чрезмерным честолюбием.
- Выскочка! Все его интриги однажды закончатся огромным пшиком, который будет слышно даже на задворках Европы, - мрачно пророчил епископу дон Мигель, склоняясь над шахматами, - и нам опять придется все начинать сначала, только в гораздо худших условиях!
- Всё в руках Божьих, сын мой!- прелат в задумчивости сделал ход конем,- вам шах!
Де ла Верда быстро устранил угрозу королю, защитив его королевой.
- А вот в нашем случае,- рассеянно вздохнул он,- не та королева, чтобы защитить позиции короля! Елизавета Вудвилл красотка, каких мало, но надо совсем не иметь ума, чтобы жениться на ней! И вот теперь этот клан мутит воду в грязной воде английской политики. Глаза бы мои их всех не видели! Сколько, интересно, его святейшество нас будет здесь держать?
- Покуда не выполним свою миссию,- епископ сосредоточил внимательный взгляд на шахматной доске,- что-то вы сегодня плохо играете!
- Мы с вами в неравных условиях, ваше преосвященство,- нервно возразил дон Мигель,- вам все равно, сколько здесь сидеть, потому что в случае удачного исхода переговоров вы получите кардинальскую шапку, а я? Потеряю окончательно свою жену!
- Какие-то известия от вашего секретаря? - догадался собеседник.
- Да! - и де ла Верда пересказал ему содержание письма Гачека.
Епископ долго молился, закрыв глаза и благочестиво держась за свой нательный крест.
- Я рад, что наше прелестное дитя все-таки жива,- перекрестился он напоследок,- честно говоря, все это время, пока вы предавались размышлениям о бароне де Ла Роше, я был уверен, что это лишь плод вашей ревнивой фантазии, а бедной девочки нет в живых. А она не просто жива, но и сохранила свой ангельский характер. Меня умилила история со штопаньем чулок в борделе. Какое похвальное смирение!
Графа даже затрясло от бешенства.
- Ваше преосвященство, только уважение к вашему сану удерживает меня от того, чтобы упрекнуть вас в потере рассудка! Неужели и вас охватила болезнь английского короля? Моя жена в борделе! Графиня де ла Верда под одной крышей с блудницами! Есть ли что-либо более унижающее мою фамильную честь? Что вас может умилять в этом позоре?
- Графиня сбежала от какого-то негодяя, предпочтя грязную тяжелую работу служанки разврату и похоти, - поучающее заметил епископ, - и моё пастырское сердце не может не радоваться за неё!
- Разврату и похоти? - побледнел граф.- Святой отец, мне нужно срочно ехать во Францию! Все равно переговоры застопорились, отпустите хотя бы на месяц!
Братичелли долго молчал, размышляя о создавшейся ситуации, взвешивая все за и против.
- Она пропала почти два месяца назад,- наконец, задумчиво протянул он, перебирая четки,- скоро лето! Ходят упорные слухи, что король Эдуард при помощи Карла Смелого собрал достаточно большое войско и скоро начнет военные действия против Франции. Людовик, по вашим же, таким изощренным методом добытым сведениям, даст в этом случае армию Маргарите. Начнутся полномасштабные военные действия…
Он бросил укоризненный взгляд на собеседника.
- … во Франции война уже идет, её объявил герцог Бургундский королю! И вот в этих условиях, вы собрались пересекать оба эти королевства даже не в составе папского посольства, а как частное лицо. Это очень опасно для вашей жизни, которая сейчас принадлежит не вам, а папе и его замыслам, во имя нашей великой матери-церкви. Я знаю насколько вам плохо, обещаю отпустить вас во Францию, как только чуть стабилизируется обстановка, но не сейчас!
Граф со стоном уронил голову на так и не доигранную шахматную партию.
- Я понимаю ваше горе, ваше отчаяние, сын мой,- в голосе епископа звучало неподдельное участие,- но если вы задумаетесь над моими словами, то поймете, что я прав!
Последующие события показали, насколько был прав, поднаторевший в дипломатических интригах старый легат. Очевидно, выполняя слово, данное Карлу Бургундскому в обмен на поддержку во время решающей схватки с Ланкастерами, король начал спешно собирать войско для отправки в Кале и даже нагло потребовал у Людовика, дабы принадлежавшую ему корону Франции в обмен от отказа от похода. Столетняя война уже смело могла претендовать на звание "Бесконечной"!
На папском подворье тоже внимательно наблюдали за происходящим. И хотя события шли явно в разрез с теми целями, которые преследовало посольство, наши герои отнюдь не собирались сидеть, сложа руки.
- Вот сейчас,- подсказал епископ графу, - и образовался тот благоприятный момент, сын мой, когда вы можете покинуть Англию! Вам надлежит провести ряд переговоров с королем Людовиком о создавшейся ситуации. Может, его величеству есть, что ещё предложить Эдуарду взамен отказа от притязаний на французский трон? В конце концов, английская казна пуста, а Людовик умен! Я уверен, что он сможет просчитать, сколько стоит ключик к сердцу Йорка.
Граф с надеждой глянул на епископа. Он так долго этого ждал, что не поверил собственным ушам.
- Я могу уехать?
- Да,- снисходительно перекрестил его прелат,- я вас отпускаю! Но в сентябре вы должны вернуться. Вам предстоит заняться сестрой Йорка - Маргаритой!
- Ещё одна Маргарита в этом деле,- тяжело вздохнул де ла Верда, но глаза его засветились предвкушением скорого пути, и стало ясно, что мыслями он уже в Париже.



ДВОР ЧУДЕС.
Граф свалился на голову Гачеку, когда он его меньше всего ожидал.
Славек с головой ушел в толстые фолианты отцов церкви. Демонология - наука никогда его не увлекавшая, сейчас прочно занимала в его мыслях главенствующее место. Он читал - и верил, и не верил собственным глазам. Иногда все это казалось ему чушью, а иногда заставляло задумываться.
Вот в эти научные изыскания и вклинился граф, сразу же положивший конец подобному времяпрепровождению. Де ла Верде и так было все ясно, и в его голове никогда не было места сомнениям его вечно мятущегося между верой и неверием секретаря.
- Я хочу увидеть лекаря, у которого жила моя жена,- заявил он,- затем, меня интересует хозяйка борделя, а на закуску мы оставим этого непристойного рифмоплета. Ничего, у меня есть способ его вытащить даже из такого укромного уголка, как Двор Чудес!
Несмотря на то, что в своё время кардинал Бурбонский вызвал недовольство короля, позволив развернуться в Париже сыску инквизиции, он и на этот раз принял графа радушно и помог ему всем своим влиянием. Это было тем более ценно, потому что сам кардинал находился в этот момент в очень сложной ситуации, так как был связан родственными узами и с Карлом Смелым, и с королем Людовиком.
- Между молотом и наковальней! - жаловался он каталонцу.
Дон Мигель сочувственно кивал головой, но у него было достаточно своих неприятностей, чтобы ещё забивать голову чужими проблемами.
Де Монтрей был немало поражен, когда в один из дней июня застал у себя дома вельможу, с гордым и надменным профилем аристократа. Граф не успел ещё рта раскрыть, а парижанин уже сообразил, кто перед ним:
- Что вам нужно, мессир?
Дон Мигель внимательно осмотрел лекаря. Гачек ничего не стал ему ни писать, ни говорить о чувствах, связывающих мэтра и графиню, но дон Мигель и сам понимал, что его жена обычно вызывала у мужчин чувство большее, чем простая симпатия.
- Прошлой зимой у вас жила донна Стефания,- сухо пояснил он свой визит,- и я ещё раз прошу вас вспомнить, что она говорила о мужчине, который удерживал её в заточении.
- Не много,- устало вздохнул мэтр, - графиня рассказывала, что сбежала от него!
- Как вам могла прийти в голову мысль укрыть мою жену в борделе?- дон Мигель до сих пор не мог прийти в себя от подобного унижения.
Но лекарь только пожал плечами.
- Укрепленных замков у меня нет!
Профессор разговаривал с ним холодно и лаконично, избегая даже встречаться взглядами. Де ла Верда прекрасно понимал, что тот жаждет отделаться от его общества, но у него были ещё вопросы.
- Какие отношения были между донной Стефанией и рифмоплетом Вийоном?
И вот только тут граф увидел, что лекарь вздрогнул и заметно смутился.
- Зачем вам Франсуа? Он не имеет никакого отношения к её исчезновению! - растерянно пробормотал он, испуганно косясь на собеседника.
- Очевидно, что даже будучи в Англии, я знаю об этом больше, чем вы, у которого все происходило под самым носом! - зло усмехнулся граф.
Профессор поднял на него встревоженные глаза.
- Что вы имеете в виду?
- В тот день Стефания ушла вместе с поэтом, их видели!
Похоже, ему все-таки удалось зацепить за живое флегматичного доктора. Де Монтрей нервно пробежался по комнате.
- Я не понимаю,- наконец, озадаченно остановился он,- куда и зачем Франсуа мог повести женщину? И почему впоследствии, когда мы с ним встречались, он мне ничего об этом не сказал?
- Давно вы его видели?
- Где-то недели три назад, случайно встретились на улице. Вийон ещё спросил, нет ли каких-либо известий от Ангелочка - так вашу жену прозвали в борделе.
- Наш источник говорит, что они, скорее всего, поссорились - из-за чего это могло произойти?
- Не знаю, они о многом болтали. На Вийона трудно сердиться, он такой ... непосредственный!
- Где я могу его найти?
Лекарь лишь недоуменно пожал плечами.
- Он может быть, где угодно! Сейчас тепло, любой угол для него дом. Вийона любят в Париже!
- Необыкновенной души человек?- не поверил дон Мигель.
- Негодяй, каких мало,- вздохнул доктор,- но обаятельный!
Почти тоже, правда другими словами, сказала графу и Мами.
- Чертов прилипала,- проворчала та, пряча за корсаж деньги, щедро отсыпанные посетителем,- терпеть его не могу! Наглый до беспредела - все время норовит воспользоваться девками бесплатно, мало того, ещё и умудряется выклянчить монеты. Сколько раз я ругалась с ними, угрожала, что выгоню, если обнаружу Вийона в их постелях во время работы, все без толку! Он, дескать, их понимает, относится к ним ласково и с любовью! Не дуры, ли? Ничему их жизнь не учит! Мало того, иногда деньги этих идиоток безобразник тратит в другом заведении, платя какой-нибудь увлекшей его красотке, так как постоянно влюблен, разочарован и думает о женщинах хуже некуда!
- Но почему,- невольно заинтересовался таким феноменом дон Мигель,- чем он так отличается от остальных мужчин?
- Открытым хамством, да зубоскальством! А потом сплошные слезы!
- Почему?
- Последствия любви,- зло усмехнулась Мами,- а что касается Ангелочка, то право слово, никак не могу взять в толк, куда он мог её повести!
- А где можно найти Вийона?
- Да кто ж его знает,- рассмеялась сводня,- может, пока мы с вами тут разговариваем, он торчит у какой-нибудь девицы прямо у нас под носом, а может, где-нибудь за городом слушает пенье соловья! Это же ураган, куда хочет, туда и летит! Не зря уже несколько лет подряд его не могут найти королевские бальи, чтобы повесить. Уж что-что, а веревку он заслужил!
Оставалось только развести руками, да отправиться на ужин во дворец к кардиналу Бурбонскому.
- Поймать этого рифмоплета сложно,- подтвердил и последний, смакуя рыбу в специях,- мы прекрасно знаем, что он нарушил приговор городского капитула и обретается в городе. Иногда мелькает то там, то тут..., я сам лично видел его несколько раз, но передать в руки властям у меня лично рука не поднимается! Скажу по секрету, я люблю стихи бездельника, хотя и считается дурным тоном их читать, но в них много такого, что находит в моей душе живейший отклик. Есть в нем что-то такое, что прощаешь ему любую выходку! Вийон по-настоящему талантлив. Правда, поэтический дар нападает на него только, когда он слишком голоден и в минуту жесточайшей меланхолии. Мне как-то герцог Бурбонский показывал стихи, в которых он просил у него денег, с такой смесью наглости, цинизма и насмешки, что просто дар речи теряешь! Никакого уважения ни к власть имущим, ни к церкви у него нет! Он, несомненно, еретик, и хотя столько раз благополучно уходил от веревки, благодаря заступничеству принца Карла Орлеанского, по-хорошему, его давно надо сжечь на костре. Но,- прелат, глубоко вздохнув, со смаком обсосал рыбий хрящик, - хороший поэт, как и хороший повар достаточно редки в нашем мире!
- Рыба хороша, - сдержано похвалил граф, и вернулся к интересующей теме,- вот уже несколько дней я занимаюсь этим прохиндеем. Талантливый поэт, попрошайка и вор, ограбивший в свое время Наваррский колледж, да и вообще тянущий все, что только гвоздями не прибито. Может и есть в городе, какая-нибудь шлюха, которой он не обчистил карманы, так её можно выставлять на Гревской площади, как достопримечательность. Но все в один голос твердят, что Вийон нищий и даже не имеет целой приличной одежды, уж не говоря о крыше над головой. Чем он ещё занимается помимо воровства и сочинительства стихов?
- О, на этот вопрос я вам могу ответить,- расхохотался дородный кардинал,- Франсуа все проигрывает! Кости, карты, тараканьи бега, в общем, все, что может предложить порок. Вийон страстный игрок и шулер, играющий краплеными картами. Игра занимает все его мысли, отодвигая и девок, и стихи на последние места. Часто он проигрывался до нага, и постоянно всем должен.
- Игрок? - де ла Верда почувствовал прилив надежды,- а где в этом городе играют?
- Спросите, что-нибудь полегче,- фыркнул кардинал,- законом это запрещено, но во всех трактирах тайно все же играют. Есть у него, конечно, и излюбленные места, но как вы понимаете, мне он о них не рассказывал.
- Как же мне его найти?- стукнул в раздражении по столу кулаком граф,- что за неуловимая тень?!
Кардинал тщательно вытер жирные губы салфеткой и в сомнении смерил глазами раздосадованное лицо гостя. Де ла Верда был ему нужен. Он пробивал у папского престола кардинальскую шапку для своего племянника, и во время замолвленное слово такого человека, как дон Мигель, в этом деле дорого стоило.
- Есть у меня тоненькая ниточка во Двор Чудес,- неохотно признался он,- удивительно, но этот проклятый Богом и людьми сброд довольно благочестив! Вера - последнее прибежище в том аду, где они живут. Есть неподалеку от Тампля одна церквушка, где служит отец Антуан. Он пользуется определенным авторитетом среди отверженных. Представьте, - невесело хмыкнул прелат,- прежде чем отправить какого-нибудь бедолагу на тот свет или обчистить карманы, эти выродки приходят в храм и молят Бога, чтобы он им помог! Вот чудаки! Господь, в их понимании, прекрасный помощник в неблаговидных делах, если только вовремя попросить его о помощи.
Дон Мигель встречался и не с таким извращенным понятием о вере, поэтому удивился мало.
- Отец Антуан может мне помочь?
- Если вы его уговорите! - пожал плечами собеседник,- у этого сброда есть свой король, а у того свой двор. Существуют даже собственные законы! Поход в такое место опасен для жизни, но если вам нужен Вийон, то только там вы сможете получить ответы на все свои вопросы. Все отверженные Парижа - подданные этого короля!
На следующее утро граф, одевшись поскромнее и взяв с собой письмо от кардинала, направился в северную часть Парижа, в район аббатства Христовых невест, рядом с которым виднелись развалины Двора Чудес. Неподалеку располагалась и небольшая церквушка Сен-Мартен, в которой служил отец Антуан.
Небольшого роста, худощавый, с кротким и спокойным лицом, священник показался дону Мигелю совсем ещё молодым человеком. И только лишь седые волосы вокруг тонзуры давали представление о его настоящем возрасте. Чем-то неуловимо кюре напомнил ему мэтра Метье, может, грустным и добрым выражением глаз? Внимательно ознакомившись с содержанием письма, священник благоговейно поцеловал оттиск кардинальского перстня и только после этого посмотрел на графа.
- Зачем вам понадобился король Двора Чудес? Это опасное знакомство и может стоить вам жизни, поэтому только серьезная причина может послужить оправданием такому безумству! - тихо заметил он, пряча письмо в складки черной сутаны.
- Почти год назад у меня пропала жена - совсем юная женщина,- сказал правду де ла Верда,- в последний раз её видели на Пасху с Вийоном, и мне сказали, что только король нищих знает, где его искать.
- Франсуа,- неожиданно тепло улыбнулся отец Антуан,- да, женщины любят его! Скептицизм Вийона показной, на самом деле у него тонкая, страдающая душа. А отыскать его действительно невозможно, но, конечно, король всегда имеет представление, где находятся его подданные. Он точно знает, кто из них и сколько зарабатывает и Вийон, так же как и все, платит ему налоги. Его воровскому величеству не нужны бальи для этого, никто не осмелится его обмануть.
- Ладно, - легко вздохнул он,- ради вашей юной жены я проведу вас к этому чудовищу, но если женщина стала придворной дамой, вам не позавидуешь! Это настолько пропащие и жалкие создания, что их место только там, где они и находятся!
У графа неприятно сжалось сердце - почему-то о такой опасности он не подумал. Неужели Вийон подарил его жену воровскому королю?
- Даже в самом жалком положении, донна Стефания все равно остается дарованной Богом супругой, и я никогда её не оставлю, до какой бы степени она не пала, - серьезно заверил он священника,- для меня слова брачного обета священны и обязательны!
Отец Антуан благожелательно посмотрел на графа, быстро и с душой его перекрестив.
- Я помолюсь, чтобы благая цель увенчалась успехом! А вы приходите сюда ближе к вечеру. Сейчас все бродяги на работе по разным уголкам города и лишь только к ночи соберутся в своем приюте, тогда-то мы и сможем увидеть короля!
Гачек, узнав, куда собрался де ла Верда, в ужасе принялся отговаривать его от этого шага.
- Вас убьют, ваша светлость! Это кровожадный и безжалостный народ! Они могут вас вздернуть, просто ради интереса посмотреть, как вы дрыгаете ногами в воздухе.
- Может, там удерживают Стефанию,- ответил на все уговоры граф, снаряжаясь в дорогу,- так или иначе, но другого выхода у меня нет! Единственный след писаки Вийона уходит в это мерзкое место, значит, и мне следовать туда за ним.
Во Дворе Чудес они оказались в тот момент, когда над Парижем зажглись первые звезды.
Отец Антуан легко миновал все препятствия, возникающие на пути, что-то то и дело шепча попадающимся по дороге бродягам, плотным потоком стекающимся в это странное место. Таких уродов, да ещё в таком количестве, граф никогда не видел. Вся эта грязная, безобразная, вонючая рвань стремилась к своей цели, мало обращая внимания на затесавшихся чужаков.
- Все они угодны Богу,- тихо объяснял священник по дороге,- не менее чем ткачи, плотники и кузнецы. Их профессия будить в душах милосердие, а это не простая задача, когда люди так черствы. Поэтому это место и называется Двором чудес. Здесь при помощи красок и кистей рисуют язвы, болячки и раны. Кого здесь только нет - и воры, и разбойники, и нищие! В общем, отверженные, опустившиеся на самое дно жизни.
Граф брезгливостью никогда не отличался, мало того, в силу обстоятельств сам иногда бывал в различных вертепах, но на этот раз почувствовал тошноту и отвращение.
- Как вы все это выносите,- тихо поинтересовался он у отца Антуана,- неужели не противно изо дня в день копаться в отбросах?
- Они такие же люди, как и все, и гораздо больше нуждаются в пастырском наставлении, чем другие, более обеспеченные горожане! Вера - это единственный светлый островок в их душах, призрачная тоненькая ниточка, связывающая с остальным миром, который эти бедняги так люто ненавидят. Моя задача - не дать погаснуть этой искре! Вспомните Священное писание - первым в Царствие небесное вошел не фарисей, а разбойник!
Де ла Верда покосился на умиротворенное лицо кюре и промолчал. Он уже сталкивался с подобными подвижниками и знал, что они счастливы этим беззаветным служением. Во все времена именно из этой породы людей и выходили святые христианской церкви. Ими двигала, прежде всего, любовь к людям, независимо оттого, что они собой представляют. Увы, граф не мог похвастаться таким смирением. Фамильная гордость преобладала над христианской добродетелью, и побороть в себе презрение к опустившимся людям он не мог. Наверное, поэтому, Господь и оградил его от принятия монашеского чина.
Знаменитый и страшный Двор Чудес на самом деле представлял собой большой участок земли, окруженный развалинами самого неприглядного вида. После гражданской войны начала века, многие дома парижан оказались покинуты из-за смерти или бегства своих хозяев. Под опустевшими кровлями стали селиться всяческого рода бродяги и попрошайки, которым было мало дела до целостности жилья. Все рушилось, приходило в негодность, оставшиеся обыватели бежали от такого страшного соседства, и, в конце концов, этот квартал стал воровским царством. В этот час он был плотно забит обитателями, черными тенями шевелящихся вокруг ярко горящих костров. Людские голоса, состоящие из мужских выкриков, женского визга и детского плача, сливались в одну чудовищную какофонию звуков. Все они гомонили, никто никого не слушал, пахло протухшей грязью, вином, запахом никогда не мытых тел. Здесь же у костров бродяги преображались в нормальных людей, отстегивая култышки от нормальных ног, смывая язвы и нарывы. Где-то кто-то кого-то бил, где-то ругались. На отца Антуана и его спутника, казалось, никто не обращал никакого внимания.
Священник спокойно и неторопливо перемещался по этому пространству к нужной цели и, наконец, вывел графа на кусок площади, где, возвышаясь на постаменте из разрушенного фундамента, какого-то сооружения сидело несколько неопрятного вида человек за массивным столом. Они со смехом переговаривались и пили из огромных глиняных кружек вино. На краю неопрятной кучей валялись обглоданные кости, которые, осторожно подкравшись, норовила стащить тощая собака.
Именно к этой веселой компании и направился отец Антуан. Заметив его приближение, те прервали разговор и недовольно уставились на непрошенных гостей.
- Что тебе понадобилось в моих владениях, святой отец? - наконец, спросил один из них, уродливый толстяк средних лет.
Граф внимательно осмотрел говорившего. Широкое изъеденное оспой лицо с тремя подбородками багрового цвета поражало неожиданно светлыми маленькими глазками. Огромное пузо, казалось, начиналось прямо под подбородком и не вмещалось за столом. На голове страшилища красовалась облезлая меховая шапочка с серебряным аграфом в виде тощей собаки, наверное, призванная символизировать корону.
Вокруг гостей мгновенно собралась толпа, обступившая их плотным кольцом. Среди них было немало полураздетых в немыслимом тряпье молодых женщин. Очевидно, это и были те "придворные дамы", о которых говорил ему священник. Граф поневоле отвел глаза от его воровского величества и стал пристально вглядываться в их лица, но ему хватило нескольких минут, чтобы понять, под тем слоем грязи, который покрывал красоток, он бы никогда не узнал Стефании. С чумазыми лицами и свалявшимися в колтун волосами, обильно покрытые синяками и кровоподтеками женщины представляли собой страшное отталкивающее зрелище, куда там девицам Мами!
Между тем священник ответил на вопрос короля.
- Я привел к вам человека и прошу оказать ему помощь!
- Что же надо столь благородному шевалье от сброда бандитов и убийц, коими он нас, не скрывая, считает?
Огромные толстые губы короля усмехнулись мерзкой улыбкой, а глазки прищурились, с нескрываемой злобой глянув на графа. Очевидно, в этих словах заключалась какая-то острота, потому что все вокруг громко расхохотались.
- Я ищу одного из твоих подданных! - по возможности спокойно ответил дон Мигель.
Он почувствовал, что сейчас начнется нечто неприятное, настолько подозрительно весело засверкали глаза собравшейся толпы.
- Кто же тебе понадобился, чужеземец?
- Франсуа Вийон.
Неожиданно вокруг повисла относительная тишина.
- Зачем он тебе?- хмуро спросил король.
- Мне нужно получить от него ответ на один вопрос!
Король по-прежнему был мрачен. Его настроение тут же передалось толпе, которая и без того относилась к пришельцу откровенно неприязненно.
- Вийон - наш брат. Почему мы должны отвлекать поэта от дел ради вопросов, какого-то никому неведомого господина?
Не успел дон Мигель раскрыть рот, как вдруг из толпы раздался дребезжащий голосок.
- Этот господин нам хорошо известен, ваше величество. Он инквизитор, в прошлом году немало люда пропустил через дыбу, разыскивая какую-то ведьму!
Граф побледнел. Он находился в смертельной опасности - можно только представить, как должны относиться окружающие люди к инквизиции!
- Что понадобилось инквизиции от Вийона? - удивился глава этого мерзкого места,- он никогда не знался с нечистой силой, да и еретиком никогда не был! Это веселый человек, далекий от попов с их мерзкими делами.
- Вопрос, по которому он мне нужен, никакого отношения к суду инквизиции не имеет!- твердо заверил окружающий сброд де ла Верда.
- Ладно, это ваше дело,- неожиданно согласился толстяк,- но я, в отличие от короля Людовика справедливый король, поэтому если вздергиваешь людей на дыбу, повиси-ка на ней сам!
Сразу несколько человек бросились к графу и быстро скрутили ему руки, подтащив к веревке, свисающей с крюка на стене. Де ла Верда даже не успел перевести дыхание, как оказался с выкрученными руками висеть над землей - адская боль пронзила плечи, выдавив слезы на глазах. Хрустнули хрящи рук, с громким треском порвалась платье. Но он из последних сил сдержав крик, гордо вздернул голову и надменно глянул прямо в глаза жирной туше.
- Инквизиция никого и никогда не вздергивает на дыбу просто так, развлечения ради! Как правило, от человека добиваются признания вины, а что вы хотите узнать от меня?
- Зачем ты сюда явился, инквизитор? Что тебе нужно от Вийона?
- Мне нужна женщина, которую в последний раз видели с ним! - боль становилась нестерпимой, но граф, покрывшись холодной испариной, старался выглядеть спокойным.
- А какой мне интерес выдавать его?- небрежно поинтересовался "король", отхлебывая из своей кружки.
- Мне нужно задать поэту один единственный вопрос, и я могу заплатить очень хорошие деньги, если мне дадут такую возможность!
- Деньги?- толстяк моментально оживился,- они у тебя с собой?
- Нет, они спрятаны в ризнице отца Антуана, и если вы выполните мою просьбу, то завтра утром он вам отдаст всю сумму!- едва ворочая языком, пояснил теряющий сознание от боли граф.
- Отпустите его! - распорядился хозяин.
Веревку ослабили как раз вовремя - у де ла Верды окружающий мир уже плыл перед глазами в багровой пелене нестерпимой боли. Он ещё долго не мог пошевелить онемевшими руками, но все-таки постарался устоять на ногах.
- О какой сумме пойдет речь?- полюбопытствовал "король".
- Сто су.
- Это хорошие деньги за один вопрос,- согласился он, качнув тем, что было у него вместо шеи,- видно тебе сильно нужна эта женщина, раз ты готов заплатить за неё такие деньги! Любая из моих крошек может тебя обслужить и за сотую часть этой суммы.
Окружающие девицы радостно загомонили, выкрикивая что-то непотребное, некоторые из них даже задрали подолы, демонстрируя весьма сомнительные прелести.
- Возможно, но мне нужна именно эта женщина, а найти её может помочь только Вийон!- граф безуспешно старался пошевелить пальцами рук.
- Где у нас сейчас находится Вийон?- обратился к толпе её повелитель.
Все загудели, оживленно переговариваясь, наконец, из толпы выступил горбатый с выпирающим клыком карлик.
- Он в кабаке "Бисетр" играет в кости. У него были деньги, которые он позаимствовал без её ведома у одной благочестивой вдовы с Ткацкой улицы. Франсуа повезло в игре, и он сейчас при звонкой монете, если от него не отвернулась удача! - прошепелявил он.
- Отец Антуан, деньги действительно у вас и вы мне отдадите их завтра утром?- повернул огромную голову толстяк к священнику.
- Да, сын мой, - с достоинством качнул тот головой,- завтра утром, после того, как встреча дона Мигеля и Вийона состоится!
- Проводите испанца к Франсуа,- взмахнул рукой "король", приказывая карлику,- но запомни, это был твой первый и последний визит сюда! Уж слишком ты мне не понравился, поэтому если опять переступишь черту, отделяющую город от Двора Чудес, я тебя повешу. Ты меня понял?
- Как не понять! - согласился дон Мигель, руки сильно болели, но он хотя бы начал их чувствовать.- Вы мне доходчиво объяснили!
Они с отцом Антуаном пошли следом за переваливающимся на коротких ножках карликом, который на удивление быстро двигался, в отличие от запинающегося о камни неровной мостовой графа. Впрочем, тот был настолько рад живым и невредимым покинуть это место, что такие мелочи, как ушибы, были не в счет.
Только вырвавшись из этого ада, дон Мигель до конца осознал, какой опасности избежал, и по его телу то и дело прокатывался озноб запоздалого ужаса.
Известный воровской притон находился в получасе ходьбы от Двора Чудес. И первый, кого они увидели в закопченном зале, оказался де Монтрей, ссорившийся с разгоряченный вином Вийоном.
- Как ты мог?- услышали они гневный вопрос, подходя ближе.
- Вы разрешите мне вмешаться в вашу беседу? - граф подсел за их стол.
Он так много слышал о поэте, и сейчас изумленно рассматривал его потрепанное жизнью лицо в неглубоких сухих морщинках, сухощавую мелкую фигуру в старом явно с чужого плеча хуке, небольшие беспокойные черные глаза. "Что в этом невзрачном замухрышке может привлекать женщин?"
- Кто это?- недовольно отреагировал тот, недружелюбно глянув на испанца.
- Это муж Ангелочка!- хмуро пояснил профессор.
- Я ничего о ней не знаю!- отрезал Вийон, пытаясь встать из-за стола.
- Э, нет, приятель,- принужденно рассмеялся граф, поймав пройдоху за руку и силком усаживая на место,- встреча с тобой мне обошлась в сто су, да ещё пришлось повисеть на дыбе, поэтому так просто ты от меня не уйдешь!
- Я же сказал, что ничего не знаю об Ангелочке,- огрызнулся тот,- чем бросать деньги на ветер, лучше бы отдали их мне!
- Дам,- заверил его дон Мигель,- и дам много, если ты мне расскажешь, куда отвел мою жену из заведения Мами!
- Сколько?- остро блеснул глазами поэт.
- Тридцать су,- пообещал испанец,- но потом, после обстоятельного рассказа!
Франсуа помолчал, сморщив от досады нос, что-то, по всей видимости, взвесил про себя и, наконец, признался:
- Я отвел её к Катрин Прель!
Графу это имя было знакомо, и, немного поднапрягшись, он вспомнил, что так зовут парфюмершу королевы, но причем тут Стефания? Де Монтрей так зло глянул на поэта, что тот даже порозовел.
- Она сама об этом попросила, - начал он оправдываться перед доктором, - даже пообещала мне свой золотой крестик, если я её отведу к ведьме!
У потрясенного дона Мигеля сжались кулаки, неужели..., но поэт рассеял его подозрения. Правда, едва ли де ла Верде от этого стало легче!
- Ангелочек была от кого-то беременна и боялась, что ранит твое "золотое сердце",- передразнил Вийон, очевидно, Стефанию, - малышка не хотела вас огорчать, мэтр! И хотя Катрин предупредила, что это может стоить ей жизни, даже ухом не повела и выпила дрянь, которую дала старуха! У меня сердце кровью обливалось!
- И что же дальше?
- Ангелочку стало плохо, и Катрин решила, что она умирает! Я вытащил её на монастырское кладбище, где женщина и испустила дух! - пробормотал Вийон, опуская глаза.
И хотя сердце графа оледенело от такого известия, он почему-то ему не поверил.
- Как назывался монастырь? Какого числа это было?
- Монастырь аббатства Сен-Мартен, а число я не помню!
- Зато я помню очень хорошо,- заметил доктор, сурово глядя на поэта,- двадцать первое марта. Зачем ты лжешь, Франсуа? Я искал её на всех кладбищах - монахи записывают все свои погребения и потом в течение сорока дней отпевают даже бродяг, так вот, в эти дни там не была похоронена ни одна неизвестная женщина!
- Я ничего не знаю,- ушел в глухую оборону Вийон,- говорю вам, она умерла!
- И ты спрашивал меня, не нашлась ли умершая женщина?- тяжело вздохнул доктор,- хватит из нас делать идиотов! Расскажи его светлости, что случилось с его женой? Хоть один раз в жизни, поставь себя на место другого человека! А что, если граф, поверив в твою ложь, женится вторично, а потом выяснится, что его первая жена жива?!
- Пусть женится спокойно,- мрачно хмыкнул Вийон,- я даже видел, как за Ангелочком прилетел дьявол и забрал её, завернувши в свой плащ.
- О чем это ты? - разозлился доктор,- что ты городишь? Какой дьявол мог прилететь к этой чистой голубке? Ты слишком много выпил, раз несешь подобный бред!
- Вот так всегда,- вдруг обиженно фыркнул Франсуа, - стоит сказать правду, как тебе никто не верит, а между тем, я его видел, как сейчас вас и даже разговаривал!
Де Монтрей только досадливо плюнул, а вот де ла Верду наоборот заинтересовало сказанное:
- С чего ты взял, что это был дьявол? - вкрадчиво осведомился он. - Тот что, представился? Хватит говорить намеками и догадками, расскажи подробно, что ты видел, иначе и не надейся на вознаграждение!
- А что тут рассказывать,- нахмурив брови, буркнул Вийон,- я положил её на каменную плиту надгробья - Ангелочек умирала, но у меня не было сил смотреть, как она мучается, поэтому я отошел в сторону и ждал конца. Падал снег, никого вокруг не было, все кладбище просматривалось как на ладони, как вдруг из ниоткуда появилась темная фигура в длинном плаще! Он нагнулся, поднял женщину, и, закутав в плащ, вновь исчез. Кто же это, по-вашему, был, если не дьявол?
Лекарь чуть слышно выругался.
- Да кто угодно,- в сердцах сказал он,- причем здесь дьявол?
- Правильно, ты - доктор, умный и уважаемый человек, а я всего лишь беспутный поэт,- огрызнулся Франсуа,- поэтому все, что говоришь ты, нужно слушать, раскрывши рот, а меня иначе, чем лгуном и считать нельзя? Однако Ангелочек мне лично сказала, что отец её ребенка - не человек!
- И ты решил, что это дьявол,- скептически вздохнул профессор,- мне противно тебя слушать! Я не знаю, куда ты дел женщину, но твоя неуклюжая ложь не может обмануть даже слабоумного ребенка.
Его слова неожиданно задели Вийона. Он даже побагровел от гнева.
- Катрин то же сказала, что у неё внутри нечеловеческий младенец, но сказать, кто его отец отказалась!
- Ты хочешь сказать, что моя жена не знала от кого забеременела?- сердце дона Мигеля так громко стучало от гнева и боли, что отдавалось даже в ушах.
"Убью! Вот только найду сначала..."
- Такое бывает,- язвительно отозвался Вийон,- даже со знатными дамами!
И пока мэтр с презрением и возмущением смотрел на поэта, граф холодно спросил:
- Ты сказал, что он с тобой разговаривал, о чем?
Тут Франсуа неожиданно смешался и замолчал.
- Ну,- поторопил его де ла Верда,- что же ты умолк?
- Ангелочек обещала мне свой крестик, а это вещь дорогая,- наконец, нехотя признался он,- я и подумал - зачем он дьяволу? В аду ведь крестик ни к чему! Вот я и потребовал, чтобы его отдали. Только разве с дьяволом договоришься, он так сверкнул на меня глазами…, а в том, что сказал - для вас нет ничего интересного!
Дон Мигель зло фыркнул - этот наглец вывел из себя даже дьявола!
За их столом воцарилось молчание, хотя вокруг радостно гомонила толпа изрядно подвыпивших посетителей. Было здесь и несколько разбитных и пьяных представительниц прекрасного пола, которые сидели за столами с бражниками. Одна из них дебелая, рыжеволосая красотка не первой свежести развязано подсела к Вийону.
- Что с тобой? - по-свойски обняла она его за плечи. - Где твоя улыбка, дружок? Ты ведь сегодня при деньгах и не пожалеешь на меня монетку?
Поэт с ласковой, тут же преобразившей его лицо улыбкой, усадил толстуху на колени.
- Ах, ты мой цветок,- его рука смело пробралась к ней за пазуху и бесцеремонно вытащила на всеобщее обозрение пышную грудь,- я сегодня непременно тобой займусь, только ответь, моя аппетитная курочка, если у тебя возникают какие-то проблемы, к кому ты обращаешься за помощью? К священнику?
- Помилуй, Франсуа,- весело рассмеялась та, да так, что её белая грудь заколыхалась в его ладонях,- ты хотя бы представляешь, какого рода у меня проблемы? С ними к священнику не сунешься!
- Я кое-что знаю о тебе, голубка, и о твоих заботах то же,- Вийон поцеловал женщину в плечо,- поделись с нами, кто в Париже может ответить на любой вопрос?
- Смотря на какой? Как привадить клиента и обчистить его карманы?
- Нет, солнышко, нас интересуют другие вещи! Допустим, кто-то пропал при очень неясных обстоятельствах, даже есть подозрения на нечистую силу!
Девка задумалась, недоуменно выпятив толстую губу.
- А почему бы вам ни сходить к придурковатой Мадлон? У неё правда с трудом можно что понять, но я слышала, что она ясновидящая и знает много! Когда у одной из наших девиц украли ребенка цыгане, она четко указала, где находится фараоново племя! - наконец посоветовала она.
- Речь идет о юродивой, что постоянно сидит на ступеньках Нотр-Дам?- приподнял брови профессор. - Да ведь это полная идиотка, с трудом понимающая, что происходит вокруг!
Женщина лениво пожала плечами, ласково поглаживая Франсуа по голове.
- И, тем не менее, - весело хмыкнул тот,- это единственное, что я вам ещё могу посоветовать. Идите к Мадлон! Мы тут с моей киской хотели бы уйти,- нагло добавил он, поднимаясь из-за стола,- где те пятьдесят су, которые вы мне задолжали?
- Тридцать!
Что оставалось делать графу? Только отсчитать эту сумму. С мэтром они весьма холодно расстались на выходе из заведения, уже не услышав последние слова Вийона, поднимающегося вслед за потаскухой по лестнице:
- Надо же, всем нужен Ангелочек! По-настоящему "золотая" малышка!


КОПФЛЕБЕНЦ.
"Лоскутное одеяло" - довольно затасканное выражение, но с чем ещё можно было сравнить Священную Римскую империю того времени?
Курфюршества, герцогства, владения епископов - и это только самостоятельные имперские единицы, но помимо них существовала ещё и масса владений, которые формально вроде бы входили в состав этих земель, но обладали такими привилегиями и правами, отмеченными в различных установлениях и кутюмах, что разобраться в их статусе было практически невозможно.
Ярким примером подобного лена был Копфлебенц, крупное сеньориальное владение в Трирском епископстве, принадлежащее баронам фон Валленбергам. Несколько столетий длился спор между капитулом епископства и баронами за выяснение статуса земель. Жалобами обеих сторон были завалены и поколения императоров и Римские власти, но все без толку. Казалось бы, в этой ситуации правда была на стороне епископства, ведь Валленберги и не отрицали своего вассалитета, но...
Вот это "но" и мешало императорам и папам поставить точку в многовековом споре. Валленберги были чудовищно, неправдоподобно богаты и бесконечными взятками на протяжении веков затыкали рот правосудию и закону. Это с одной стороны! С другой, предки Валленбергов правили этими землями задолго до принятия христианства, и их замок возвышался на месте виллы римского наместника в землях треверов прокуратора Терция Валла, который и положил начало этой фамилии. Понятно, что за века правления авторитет рода стал непререкаем не только для населения Трира, но и для всей западной Германии.
Из-за бесконечных тяжб с епископством фон Валленберги часто бывали в Италии, и довольно быстро приобщились к итальянскому стилю жизни. Пока до их соседей постепенно доходило, что мир рыцарства меняются на мир "денежных мешков", фон Валленберги уже проводили смелые финансовые операции. Через своих представителей они вкладывали деньги в различные рискованные, но приносящие в случае успеха огромный доход предприятия.
Но была ещё и третья, тайная сторона этого непростого дела. О ней знали немногие, но зато среди них были практически все монархи правящих династий Европы. За Валленбергами из века в век тянулась темная и мрачная слава виртуозных убийц и похитителей. Брались за дело они не часто, брали дорого, но если все-таки соглашались, то осуществляли преступление безукоризненно.
Они выполняли заказ настолько чисто, что убийства выглядели стопроцентно несчастными случаями, а тела исчезали так же бесследно, как круги на воде.
И как имперским властям трогать таких людей? Неизвестно, какие клопы скрываются в их тюфяках, если по них хорошо хлопнуть! Вот и опасались, предпочитая делать вид, что не слышат жалоб епископов на то, что Копфлебенц - настоящее еретическое и разбойничье гнездо, где живут по языческим богопротивным законам и диким кутюмам.
Мало кто мог похвастаться, что бывал гостем в его неприступных стенах, хотя смутно ходили слухи о богатствах, прячущихся внутри этой обширной крепости, но тот, кто нуждался в их услугах, всегда находил дорогу в баронскую цитадель.
Нынешний барон Гуго фон Валленберг мало отличался от своих предков. Он унаследовал от отца весьма примечательную внешность, ставшую уже фамильной чертой всех членов этого рода - высоченный, крепкого телосложения мужчина отличался, мягко говоря, не привлекательной внешностью. Казалось, что его ваял работающий в дикой спешке скульптор, только чуть наметивший черты будущего творения - грубо вырубленный подбородок, резкие дуги неровных густых бровей над маленькими светло-серыми глазками, тяжелый хищный нос. Белесые волосы и ресницы оттенялись кирпичным цветом неожиданно худых щек, и чтобы совсем уж устрашить непосвященных природа добавила ещё в придачу противный скрежещущий, как железо голос.
Но зато этот человек был одним из наиболее признанных авторитетов своего времени в области шахмат. Его слава шахматиста гремела далеко за пределами Трира, мало того, он был автором довольно нашумевшего пособия, имеющего заслуженный успех среди знатоков этой древней игры.
Правда, люди, стоящие сейчас перед бароном, были далеки от шахматных баталий. Почтительно склонив украшенные перьями меховые шапки неместного покроя, они излагали дело, по которому приехали с другого конца Европы.
- Его высочество знает о ваших способностях по розыску пропавших людей,- говорил, очевидно, предводитель,- слава о вас достигла даже наших земель!
Валленберг выслушал прибывших, не перебивая. Он сидел на лавке в огромной рыцарской зале своего замка и кормил сырым мясом из ведра свору, толпящихся вокруг хозяина охотничьих собак. Если бы их не предупредили заранее, гости никогда бы не признали в этом человеке властительного барона - настолько скромен и непритязателен был его костюм. Простого серого полотна камзол, с немудрящей рубахой, черные шерстяные шоссы - даже простые рыцари и то одеваются богаче! Впрочем, на белых как снег волосах красовалась черная высокая шапочка, расшитая жемчугом, вот, пожалуй, и всё, что особо отличало господина от суетящихся вокруг слуг. По его лицу трудно было угадать, как он относится к просьбе столь властительного лица, настолько маловыразительным и отстраненным был его взгляд, и казалось, кормление любимцев занимало его гораздо больше, чем стоящие перед ним посланцы, но это было обманчивое впечатление.
- Если дама жива,- наконец, кинул он последний кусок псам и обратил внимание на посланцев,- то я её найду! Но, его светлость должен знать, что мои услуги стоят очень и очень дорого!
- Он знает об этом, и велел вам передать задаток!
Валленберг, вытерев окровавленные руки об одежду, не торопясь открыл крышку на протянутом ларце. Там, тщательно завернутое в кусок бархата красовалось ожерелье из оправленных в золото рубинов. Внимательно осмотрев подношение, барон согласно кивнул головой.
- Пусть его светлость подождет! Это дело требует времени....
Уже утром следующего дня отряд фон Валленберга выехал из ворот по направлению к Иль-де- Франс - на развернутых стягах в три ряда куда-то бежали волки, да и сам закованный в латы хозяин то же чем-то неуловимо напоминал этого хищника, но на его шлеме растопырил крылья воинственный сокол.
_________________

Спасибо большое за продолжение!
Ух, какие серьезные поиски развернулись, а я ещё всё гадала, как поведут себя все эти мужчины, встретившись.
Вот мы и в легендарном "Дворе чудес" побывали.
С нетерпением будем ожидать, что же случилось со Стефанией и где она очнулась.
Интересно, а мы увидим достойное сильное противостояние двух мужчин - Рауля и Мигеля?
___________________________________

Увидим! И довольно скоро... будут все средства хороши! Правда выигравших в той борьбе не будет.
_________________

Спасибо, буду читать. Я еще от событий прошлой, 12 главы, не отошла! Такие несчастья свалились на Стефанию. Я сначала так радовалась, что у нее появился мэтр, который ее любит всей душой. Но эта беременность так все испортила. Да еще этот поэт, чтоб он сгорел на костре инквизиции, очень непорядочно с ней поступил. И только из-за него Стефка будет с Раулем.
_________________

Спасибо за продолжение !Очень интересно читать,прям, фильм перед глазами !Думала,что такого не скажу,но мне уже жаль дона Мигеля ,он на всё готов чтоб найти свою жену.

Вийон, может, несколько не симпатичен своим поведением на кладбище, но к тому что Стефания попала к Раулю он причастен только косвенно - ведь Стефания сама его упросила отвести её к Кетрин, а дальше он следовал своим представлениям о жизни. Что же касается костра, то историки так и не знают, как он закончил жизнь. Приговорен он был к повешению, долго сидел в тюрьме одного герцога, которого достал своими стихами, потом был отпущен, но вот что с ним случилось дальше - документов не сохранилось.
_________________

А я уже писала, что дон Мигель вовсе не классический негодяй, а человек своего времени опять-таки с собственными представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Он отнюдь не отрицательный герой.
_________________

 » Глава 14

МАДЛОН.
В отведенных покоях дона Мигеля ждал сходящий с ума от беспокойства Гачек. Увидев оторванные рукава, испачканный костюм и побагровевшие распухшие руки, он только осуждающе покачал головой. Де ла Верда с наслаждением умылся, и усевшись за поздний ужин, рассказал секретарю о своих приключениях на парижском дне.
- Вот и все, что я узнал, чуть не потеряв голову,- устало вздохнул граф,- у меня, оказывается, появились на лбу развесистые рога! Причем, мне их наставили два соперника - один, простой горожанин с самым причудливым характером и невзрачной внешностью, которому она отдала свое сердце, и второй - неизвестный, которого она сделала отцом. Как видите, на мою долю уже ничего не осталось! Может, мне и искать её не стоит? Дьявол так дьявол, пусть остается с ним!
В его голосе слышалась горечь и насмешка, сдержанный гнев и боль. Гачек с сочувствием посмотрел на испанца. Он хорошо представлял, как сейчас плохо графу, как убит всеми этими известиями и разочарован в супруге дон Мигель. Надо же, как ужасно складывалась супружеская жизнь этих, в сущности, весьма неплохих людей! А кто виноват? Кто угодно, но не графиня - в этом Славек был твердо уверен. Но и к графу он тоже стал относиться гораздо лучше, чем в начале их знакомства.
- Графиня могла не знать о беременности до определенного времени,- попытался он утешить оскорбленного супруга, озабоченно ощупывая распухшие после пытки плечи,- она, наверняка, стала жертвой насилия!
Прикусивший от боли губу де ла Верда, не нуждался в утешениях.
- Наряду с рубинами в моей графской короне, теперь красуются ещё и рога! А уж насильно их водрузили, или по согласию моей безголовой жены, честно говоря, никакого значения не имеет!
Дон Мигель немного подумал.
- Право слово, - печально пожаловался он секретарю, - не знаю, что мне делать дальше! Соваться к Катрин бесполезно, вряд ли она расскажет что-то новое, кроме того, что мы уже услышали от беспутного Вийона. А ссориться с Людовиком вновь, да еще подводить кардинала, так милостиво давшего нам приют, мне совсем не хочется!
Гачек согласно качнул головой, втирая в плечи его светлости мазь из своих запасов. Мазь остро и пряно воняла, камин уже прогорел, и в комнате становилось холодно. Все это вместе не поднимало настроения и без того пострадавшему в эту ночь графу.
- Как можно успешно бороться с ересью, когда короли, которые первыми должны охранять христианские души от нечистого, попустительствуют колдовству и ведовству? - горько вздохнул он,- я слышал, что Людовик вместе со своим цирюльником увлекается алхимией, составляют какие-то странные гороскопы, в общем, вовсю пляшут под дудку дьявола! А потом удивляются гневу Божьему, обрушивающемуся на их королевство. Вот увидишь, что, несмотря на весь свой изворотливый ум, этот король плохо кончит!
Гачек снисходительно слушал его брюзжание. Он не был настроен так пессимистически, как его светлость, но понимал, что вызвало такой приступ хандры. С недавних пор, вагант грустно осознавал, что его собственное мировоззрение необратимо меняется, и взгляды графа становятся ему все ближе и ближе, а идеи знаменитых гуманистов кажутся все более и более инфантильными. Мир, увы, вовсе не таков, каким он кажется даже лучшим умам человечества!
- А почему бы нам ни обратиться к этой юродивой Мадлон,- неожиданно предложил он,- а вдруг она действительно поможет? Господь любит таких людей!
Де ла Верда посмотрел на советчика с точно таким же выражением на лице, с каким на Вийона час назад смотрел парижский лекарь.
- Этот плут и его шлюха, не скрываясь, издевались надо мной! Мэтр сказал, что женщина, полностью лишена разума!
Но, как говорится, "утопающий хватается за соломинку", поэтому утро следующего дня граф и его секретарь встретили на паперти собора Нотр-Дам.
У входа в величественное, как будто созданное из каменного кружева, здание собора располагалась обширнейшая паперть - место обитания многочисленных нищих. Сегодня в храме служил сам кардинал Бурбонский, и наиболее знатные и именитые парижане почтили своим присутствием этот шедевр поздней готики. Милостыня ожидалась богатая, поэтому пространство перед храмом было забито кишащей массой грязной нищеты, изукрашенной самыми фантастическими язвами и болячками. Найти среди этой зловонной толпы какую-то Мадлон представлялось проблематичным. Тем не менее, поборов брезгливость, граф и Гачек взялись за поиски.
Впрочем, вскоре их труд увенчался успехом - они увидели де Монтрея, возвышавшегося, над какой-то невероятно грязной женщиной, сидящей на камнях паперти. Оборванная тряпка, даже не скрывающая покрытых язвами ног, бессмысленный взгляд пустых почти белых глаз, открытый толстогубый рот, из которого струилась бесконечная слюна, подсказали де ла Верде, кого доктор нашел в этой толпе. С трудом протиснувшись к нищенке, они смогли услышать только отрывок разговора, который мэтр вел с соседкой Мадлон, то же грязной и оборванной, но как видно, далеко не дурой.
- Да, может отыскать,- ответила та на вопрос профессора,- только это стоит тридцать денье и нужна вещь, принадлежавшая пропавшей.
Доктор растерялся, деньги у него были, а вот вещи! Тут ему и пришел на помощь дон Мигель.
- Это подойдет?- он достал из-за пазухи камзола памятное жемчужное ожерелье.
Де Монтрей с негодованием оглянулся на незваных помощников, но ничего не сказал, посторонившись и пропуская дона Мигеля вперед.
Нищенка, с округлившимися от изумления глазами и трясущимися от жадности руками, взяла украшение и протянула его юродивой.
- Вот, Мадлон,- сказала она,- посмотри, какие знатные и богатые господа к тебе обращаются. Скажи им, куда делась их пропавшая демуазель?
Юродивая даже не повернула головы в их сторону, всё так же глядя в одну точку, но грязные в коросте руки начали цепко перебирать жемчужины, чутко поглаживая перлы пальцами. Внезапно голова её запрокинулась, тело забилось в судорогах, изо рта пошла пена и она сказала неожиданно тонким и спокойным голосом:
Там зеленеет, волнуется лес,
Там башни замка торчат до небес,
Та, что имеет златые власы,
Пленницей эльфа проводит часы.
Вокруг корчившейся в припадке юродивой столпились зеваки. После её слов все недоуменно зашептались. Де Монтрей с нескрываемой досадой плюнул и скрылся в толпе.
И пока Гачек вырывал из судорожно сжатых пальцев нить ожерелья, дон Мигель остолбенело смотрел на корчи несчастной женщины. Он напряженно вспоминал, когда в последний раз слышал об эльфах. Что-то об этом говорила одна из придворных дам Маргариты.
В тот вечер на приеме у королевы речь зашла об английских и валлийских легендах. Дама рассказывала о своем соотечественнике - Томасе Мэлори, два года назад написавшем книгу о короле бриттов Артуре. Его труд она читала в рукописи, и там что-то было и об эльфах. Правда, все это были даже не былины и не легенды, а скорее волшебные сказки. Но граф уже давно относился к этим историям с большой осторожностью. Он прекрасно знал, что самая успешная уловка тех, кто хочет скрыть свое существование, доказать, что их нет. Чем больше лжи, тем больше шансов затеряться!
Юродивая изогнулась дугой, встав практически на лопатки, и из скрюченных пальцев, наконец-то, удалось с большим трудом освободить ожерелье.
- На неё накатил святой дух!- зашептались все вокруг.
А вот дон Мигель считал, что если святой дух и посещает человеческое тело, то не заставляет его страдать в ужасающих ломках, превращая в сгусток боли и скверны.
- Я бы сказал,- тихо заметил он Гачеку,- что женщина бесноватая, и мне очень не понравился этот тонкий голосок - он явно не принадлежит несчастной! В Мадлон, наверняка, сидит очень сильный, невероятно мучающий беднягу бес. Её нужно провести через процедуру изгнания дьявола!
- Вы хотите отдать её инквизиции,- помрачнел Гачек,- она ведь просто больная, несчастная женщина!
Дон Мигель моментально взвился до небес, как и всегда, когда при нем пытались извратить сущность его любимого детища - трибунала инквизиции.
- У вас извращенное понятие о целях этой организации,- на повышенных тонах пояснил он секретарю,- она призвана, в первую очередь, не уничтожать одержимых, а помогать им! Костер - это уже последнее средство, когда душа окончательно загублена, и только очистительное пламя способно дать ей шанс на спасение. Процедуру же изгнания может провести даже простой сельский кюре, при условии, что у него хватит на это силы, потому что это очень тяжелая и опасная работа.
Гачек давно уже устал спорить на эту тему с упрямым испанцем. Что поделать, но иногда и умные люди, вбив себе в голову сомнительные догмы, упорно пытаются спасти все человечество, наивно полагая, что придумали панацею от всех несчастий. Вот и дон Мигель был искренне уверен, что именно инквизиция спасет весь мир от болезней, грехов, и прочих несчастий.
Осторожно, стараясь по возможности не прикасаться к завшивевшим телам, спутники выбрались наружу, на берег Сены. Возвращаясь ко дворцу кардинала узкими извилистыми улочками Сите, граф и секретарь обсуждали услышанное.
- Эльфы,- удивлялся Гачек,- какая глупость, бред больного ума! Это ведь маленькие, крылатые существа из сказок, порхающие с цветка на цветок. У нас их считают домовыми, живущими в горшках, или под метлами.
- Интересно рассуждают люди,- усмехнулся в ответ дон Мигель,- если они ничего подобного не видели, значит, этого нет?! Ну а в сказках-то, откуда появились эльфы? Фантазии, химеры и видения не появляются просто так! Всему есть свое объяснение!
- Вас послушаешь,- улыбнулся Гачек,- так и драконы когда-то существовали?
Но де ла Верда не принял насмешки.
- В этом нет никаких сомнений, - сухо подтвердил он,- останки этих гигантских змей иногда случайно находят в земле крестьяне. Ничтожному человеку никогда не постичь всего великолепия грандиозного замысла Создателя, сотворившего эту землю с таким разнообразными формами жизни.
Собеседники долго молчали, каждый по своему переваривая сказанное юродивой.
- Все это, конечно, очень интересно,- наконец, тяжело вздохнул дон Мигель,- но ни на йоту не приближает нас к месту пребывания моей жены! Представляете, что будет, если я заявлю королю, что его барон является эльфом и прячет в заколдованном замке мою жену!
- Напишет папе письмо, что у его посланника не все ладно с головой!
- Вот-вот, так оно, пожалуй, и будет! Что ж, когда вернусь в Англию, найду этого писаку Томаса Мэлори и узнаю, где он брал материалы для книги!
Но долг был превыше всего, и дон Мигель вновь предстал перед монархом.
Людовик предпочитал шумному Парижу аббатство Виктория на Луаре. Король почему-то не любил свою столицу, и появлялся там крайне редко, да и то только по необходимости.
В этот раз их встреча носила иной характер. Государь встретил испанца радушно, словно забыв, как круто разговаривал с ним в последний раз. Но де ла Верду не обманула эта показанная благосклонность - он знал истинную причину внезапного благоволения.
Король Эдуард собрал в Англии огромное войско и угрожал Людовику высадить его в Кале. Как и все его предшественники, его величество не стал изобретать ничего нового, а тупо повторил те же претензии, что и два столетия назад предъявил французской короне его прадед Эдуард III. В письме к Валуа Йорк нагло потребовал вернуть ему корону Капеттингов, которая ему, якобы принадлежит по праву наследования дочери Филиппа Красивого Изабеллы Французской, прапрабабки короля. В общем, обстановка была не такова, чтобы показывать зубы и дурной нрав человеку, пытающемуся помочь королю выбраться из смертельной ловушки.
Людовик восседал на неудобном стуле с высокой резной спинкой, и горько жаловался на свою судьбу папскому посланнику, и вид у него при этом был как у обиженной сироты, а не главного авантюриста Европы.
- Я хочу, чтобы вы довели до сведения папы, что я шел на все, чтобы заключить мир с Англией, но, увы, эти старания всегда разбивались о нежелание Йорка прислушаться к голосу благоразумия! - грустно вещал Людовик, рассеянно гладя притулившуюся к ноге собаку.
- Вспомните проект покойного графа Уорвика женитьбы Эдуарда на моей свояченице Боне Савойской? Все было обговорено, согласовано, все спорные вопросы решены, и вдруг этот ветреник заявляет английскому парламенту, что он женат на вдове с двумя детьми, на этой распутнице Елизавете Вудвилл. Тогда все были ошеломлены! Так поддаться слабости сердца! Мало ему, что ли тех метресс, которых у него и так было предостаточно, так нет, он решил посадить рядом с собой на трон сторонницу Ланкастеров (ведь её первый муж был им предан душой и телом!). Эта Иезавель тут же на все важнейшие посты в государстве посадила своих родственников и поссорила его с графом Уориком. Дальнейшее вам известно! Мальчишка! Он даже не понимает, что для короля самое важное в браке не любовь, а интересы его подданных.
Граф благодушно и сочувственно выслушал жалобы короля. Ему не хотелось напоминать Людовику обстоятельства его собственной женитьбы на королеве Шарлоте Савойской, которую он совершил вопреки воле своего отца и вынужден был бежать от его гнева под крыло герцога Бургундского Филиппа Доброго. В изгнании Людовик, говорят, был очень дружен со своим сегодняшним соперником Карлом Смелым. А покойный король Карл VII так боялся своего сыночка, что, как поговаривают злые языки, умер с голоду, опасаясь яда, который ему подошлет наследник. Но королям не напоминают о том, о чем они предпочитают молчать, а уважительно выслушивают все, что они желают сообщить, как бы далеко это и ни было от истины.
- Но пока Эдуард не высадился в Кале,- счел нужным заметить дон Мигель,- есть возможность предотвратить катастрофу! Он, конечно, хорошо тряхнул карманы своих подданных, чтобы снарядить эту экспедицию, но военное счастье изменчиво! Вполне возможно, что Йорк не получит от войны такого дохода, на который рассчитывает. Неплохая компенсация затрат, считает его святейшество, могла бы остановить грозящую бойню! А залогом стабильности перемирия послужил бы новый проект брака на этот раз вашего старшего сына дофина на старшей дочери Эдуарда Елизавете.
Наживка была брошена. Но как же тяжело соразмерить непомерные аппетиты одного с ограниченными возможностями другого!
- Сколько же он хочет? - правильно понял обстановку Людовик.
- Пока Эдуард жаждет только воевать, но, имея от вас предложение какой - либо определенной суммы, мы бы могли начать переговоры,- тяжело вздохнув, пояснил граф,- это дело нелегкое, хлопотливое, так как вы, естественно, будете стремиться дать как можно меньше, а он, взять как можно больше. Но наша святая мать церковь будет неустанно бороться даже за малейшую надежду предотвратить кровопролитие! Ведь спорить можно до скончания века, главное, не допустить высадки англичан в Кале и повторения того, что было в начале века. Папа скорбит о том, что ваши королевства до сих пор не подписали мира и всеми силами хочет вам помочь, чтобы остановить вражду между верными католиками.
Они ещё долго обсуждали с королем сложившуюся ситуацию, и в результате многочисленных переговоров и консультаций графу пришлось покинуть Францию гораздо раньше, чем он предполагал.
- Слишком много жизней зависит от того, насколько удачно я исполню свою миссию,- пояснял он Гачеку, собираясь в дорогу,- человек - лишь маленький винтик в сложном механизме истории, но иногда этот винтик останавливает работу всей машины или наоборот спасает все от разрушения. Просто надо быть там, где ты больше всего нужен! А Стефания... подождет!
Гачек плохо представлял суть миссии де ла Верды - граф держал содержание переговоров в тайне даже от собственного секретаря, но понимал, что только чрезвычайные обстоятельства могли помешать дону Мигелю продолжать поиски жены.


АНГЛИЯ.
Де ла Верда был потомком старинного королевского рода, и поэтому к самому принципу монаршей власти относился с чувством глубокого благоговения, слепо веря в постулат божественного предопределения. Но почему-то именно сейчас власть имущие как будто сговорились показать ему самые неприглядные стороны единоличного правления. И своим самодурством, непоследовательностью и взбалмошностью как будто испытывали терпение папского посланника.
Вот, например, Эдуард Йорк! Весьма красивый молодой человек, любящий роскошь и развлечения, сибарит, любитель флирта и женщин, покровитель искусств, при котором в Англии было построено множество соборов. Казалось бы, в противовес мужиковатому Людовику он должен был вызывать у графа симпатию! Но…, нет! Дона Мигеля неимоверно раздражала легкомысленность и эмоциональность короля. Лично обаятельный Эдуард легко привлекал к себе сердца людей, а вот внушить преданность и желание служить беззаветно, ему удавалось с трудом.
В свое время графу довелось вести дела с графом Уориком, и это был нелегкий труд, но теперь приходилось только сожалеть об этом умном и вдумчивом человеке. Как неприятно ощущалось сейчас отсутствие подобного мудрого советчика при взбалмошном молодом человеке. Разумеется, Йорк встретил все предложения, которые дон Мигель привез от Людовика в штыки, потребовав гораздо больше и денег и уступок - неприемлемо больше!
Впрочем, епископ был вполне доволен тем, как продвигались дела.
- Народы не выбирают себе королей, сын мой,- спокойно заметил он графу, возмущенному поведением Эдуарда, - они их получают от Бога по заслугам! Конечно, было бы великолепно, если бы все правители сочетали в себе добродетели души и ума! На земле тогда воцарился тот самый Золотой век, о котором нам без устали твердят философы. Но, увы, зачастую помазанники Божьи далеки от совершенства, и приходится с этим считаться. Главное, что Йорк вместо высадки армии во Франции, выдвинул пусть и неприемлемые, но все же встречные предложения. Нужно изо всех сил тянуть время - спорить о каждом экю, ссылаться то на то, то на это, постоянно посылать для согласования гонцов к Людовику, по возможности принять посольство от французов, и так далее. Каждый день мира стоит самых невероятных усилий, потому что спасает жизни десятков, а то и сотен добрых христиан.
И все, как в кошмарном сне, началось сначала.
Епископ уселся за стол переговоров, олицетворяя собой третейского судью в этом мучительном процессе, а дон Мигель по обыкновению крутился среди прекрасных дам, флиртовал, развлекал королеву рассказами о дальних странствиях, исподволь внушая им, что было нужно на данном этапе переговоров. Красивого, обаятельного и остроумного испанца признавали при английском дворе, он умел внести нотку веселья даже в самую скучную компанию. Но в личном плане дон Мигель с горечью был вынужден констатировать фиаско. Не раньше не позже, но перед его приездом из Франции Томас Мэлори скончался, и ему некому было задавать свои вопросы.
Как-то в солнечный осенний денек королю взбрело в голову поохотиться, и граф то же получил приглашение присоединиться к его свите.
Затесавшись в кучку нарядных придворных дам, которым больше хотелось прогуляться по лесу, чем загнать зверя, де ла Верда развлекал их охотничьими байками с немного непристойным оттенком - беспроигрышный путь вызвать игривый блеск в глазах и настроить на легкомысленный лад, так необходимый для начала флирта. Как и ожидалось, дамы кокетливо улыбались, некоторые открыто смеялись, и, заболтавшись на фривольные темы, всадники солидно оторвались от охоты. И хотя в отдалении и слышались звуки серебряного рога, лай собак и ржание лошадей, определить нужное направление оказалось сложно. Звук шел одновременно с противоположных сторон.
- Куда поскачем, милые леди?- улыбнулся дон Мигель,- на юг или на север? Здесь такое эхо, что поневоле заплутаешь!
- Это не эхо,- кокетливо усмехнулась графиня Арунделл, маленькая смешливая толстушка,- это эльфы морочат голову, для них нет большего удовольствия, как подшутить над людьми!
Дон Мигель вздрогнул от мгновенно охватившего его озноба. Неужели...
- Эльфы,- деланно удивился он,- это такие маленькие сказочные существа с крылышками, перелетающие с цветка на цветок?
Дамы снисходительно фыркнули.
- Это ваши испанские эльфы похожи на стрекоз,- подтрунила над испанцем баронесса Квинси,- наши же выглядят совсем по-другому! Это красивые молодые люди с белокурыми локонами и высокими статными фигурами. Говорят, они следят за лесом!
- Вот как, - сделал вид, что удивлен, дон Мигель, - разве их кто-нибудь видел?
Сгрудившиеся вокруг графа леди дружно и весело рассмеялись, словно он сказал невесть что забавное.
- А то нет,- хихикнула одна из них,- некоторые красотки даже жалуются, что забеременели от них! И если их отцы совсем дураки, то верят распутницам. Но я слышала от своей кормилицы, что существует день в году, когда их может увидеть любой - это канун Дня всех святых, 31 октября, когда королева эльфов вместе со свитой выезжает из их мира и объезжает подвластные ей леса.
Дона Мигеля передернуло от презрения к этим глупым курицам. Шутить такими серьезными вещами! Уж ему-то, как никому другому из этой компании была известна эта дата. Как часто её называли на допросах те несчастные, для которых она стала роковой.
- Ах, милые леди,- инквизиторски холодно улыбнулся он,- я обожаю слушать всякие легенды, сказания, мифы. Меня всегда интересовали старинные небывальщины! Нет ли среди англичан известных собирателей и знатоков занимательных историй об эльфах, гномах, троллях и прочих сказочных существах?
Его спутниц вовсе не удивила удивительная любознательность испанца.
- О, вы мужчины до старости остаетесь детьми, любящими страшные сказки,- ответила покровительственно смеющаяся баронесса Квинси,- во владениях моего отца, барона Монкфора живет один эсквайр - Том Телфорд. Мне рассказывали, что он имел с эльфами дело и что-то про них знает. Но, правда это или нет, ответить не берусь. Может, он опился эля, и ему что-то привиделось?
Дамы что-то возбужденно заговорили о приведениях, но так, как эта тема испанца интересовала мало, то он искусно перевел разговор в плоскость любовных историй, в том числе рассказав несколько новелл из "Декамерона".
Женщины громко смеялись, и их разноцветные вуали развевались на высоких энненах в порывах легкого прохладного ветерка. Чуть тронутый роскошными красками увядания и покрытый крупными каплями тумана лес золотился в лучах неяркого осеннего солнца. Лошади всадниц осторожно переступали по мокрой, чуть ли не по-весеннему густой и зеленой траве, а в распадках между холмами ещё держалось плотное облако утреннего молочного тумана. Мир вокруг был прекрасен, но у графа вдруг появилось странное ощущение, что за ним кто-то наблюдает недоброжелательным пристальным взглядом. Перекрестившись незаметно от своих веселых спутниц, он уверенно поскакал на юг и вскоре их маленький отряд воссоединился с королевской охотой.
Выбраться во владения Монкфора граф смог только к концу октября. Специально он не подгадывал, это получилось само собой. Де ла Верда был по делам в Эссексе, и заехал на обратном пути в окруженный лиственным лесом замок барона.
Сам хозяин был пожилым одиноким человеком. Когда-то барона тяжело ранило в одном из походов на Фландрию, и его правая рука была практически беспомощна. С тех пор он редко выезжал за пределы своей суровой с восьмиугольным донжоном крепости. Гостю Монкфор был не то, что не рад, а просто никак не мог сообразить, чем обязан визиту испанского гранда. Пожалуй, эльфы ему и то были ближе, чем папский посланник, настолько барон был далек от высокой политики.
- Том Телфорд?- удивился он, принимая приезжего гостя за поздним ужином в огромном зале с чудовищными, сырыми сквозняками,- зачем вам этот бездельник?
Действительно, зачем? При других обстоятельствах, дон Мигель охотнее бы дал отрезать себе язык, чем испоганил его именами эльфов, но делать было нечего! Видения одержимой Мадлон неожиданно стали путеводной нитью его жизни.
- Ваша дочь, как-то рассказывала мне, что Том имел дело с эльфами,- вежливо пояснил он, с большим трудом расправляясь с пересушенным плохой кухаркой жестким мясом, - и представитель его святейшества папы римского - епископ Братичелли поручил мне расспросить об этих существах, узнать, не вредят ли они христианским душам?!
Барон глядел на него широко распахнутыми глазами, в которых плескалось насмешливое недоумение, и у графа даже шея втянулась в плечи, когда он представил, насколько нелепо выглядит со стороны со своими дурацкими расспросами. Но вскоре выяснилось, что удивление хозяина было вызвано несколько другими причинами.
- Вред от эльфов?- мрачно хмыкнул Монкфор,- это все равно, что вред от звезд. Им до людей нет никакого дела! Разве только какой-нибудь девчонке иногда заморочат голову, да и то, таких случаев уже давно не было. Кроме деревьев их ничего не интересует!
- Вы что, верите в их существование?- опешил граф.
- Помилуйте, да как не верить? Ведь это любимая тема всех нянюшек округи, а в детстве я даже сбегал из замка в ночь на 31 октября - всё старался увидеть их прекрасную королеву, но, увы, мне не везло, видимо, её пути пролегали где-то в другом месте!
- Так эльфов, действительно, можно встретить?
- Я их никогда не видел, - после некоторого молчания, наконец, неохотно ответил барон,- но я многого не видел, и это не значит, что мир существует только в пределах моей видимости! Дело в том, что эльфов редко встретишь в нашем мире, они живут где-то в другом месте, но право слово, я ничего об этом не знаю! Но могу вам со всей уверенностью сказать, что вреда от них людям нет, потому что мы им абсолютно безразличны!
- А что же Том Телфорд? Эльфы, насколько я понял, забрали его к себе?
- Эльфы любят чем-то выдающихся талантливых людей, а Том с детства музыкант от Бога. Отец немало розог об него изломал, пытаясь заставить работать. У них все-таки небольшой, но собственный надел земли. Эсквайр мечтал, что его сын займется мужским делом, а тот только и делал, что дудел в свой рожок. Причем, за какую бы свистульку или бренчалку не возьмется, сразу же начинает на ней наигрывать песенки, как будто нет ничего проще! Вот, эльфы его и заприметили, и как-то юноша ушел в лес и вернулся только через месяц, когда за него уже все заупокойные молитвы прочитали. Ничего толком Том никому не объяснил, сказал, что был в гостях у эльфов и ушел жить в самую чащу леса. Говорят, что он построил там хижину и живет подобно лесному зверю, питаясь только тем, что дает земля. Сначала шли разговоры о том, что он колдун, знается с нечистой силой, но так как Том ни во что не вмешивается и мало с кем общается, то постепенно о нем забыли, и даже собственная семья махнула на него рукой.
- А в церкви он бывает?- сразу же заинтересовался дон Мигель, не в силах преодолеть инквизиторские привычки.
- Бывает! - твердо отмел его подозрения Монфор.
Даже если это было не так, то барон дал четко понять, что вмешательства чужих в столь деликатные дела в этих краях не потерпят. Гость прикусил губу, умеряя свое религиозное рвение, и вежливо осведомился:
- Как же мне его найти?
- Довольно просто… Том ни от кого не прячется! Я прикажу слуге, и он вас выведет к его хижине.
Ожидавший сопротивления и отговорок со стороны хозяина этих мест дон Мигель был несколько ошеломлен столь быстрым согласием. Он даже подозрительно покосился на собеседника, но лицо барона не выражало ничего, кроме равнодушного безразличия. Похоже, он, действительно, не видел в его просьбе ничего странного.
На этом закончились и разговор, и ужин.
Всю ночь дон Мигель не мог заснуть от волнения и холода - он предчувствовал, что близок к цели. Промозглую сырость гостевой комнаты не мог просушить даже огромный камин, в котором полыхали огромные бревна. Каменные стены жилища были покрыты каплями влаги, пропитавшей все вокруг - и постель, и украшавшие стены столетия назад выцветшие гобелены. Какой уж тут отдых, когда от одного вида подобной спальни, у южанина испанца сразу же начался приступ ревматизма! Наутро, не выспавшийся, чувствуя себя разбитым, да ещё в пропитанной затхлой влагой одежде граф с провожатым пешком устремился в путь.
Поначалу их дорога пролегала через редкий лес с высокими деревьями и приятно пружинящей под ногами прелой листвой. Затем пошел заросший кустарником бурелом, и хотя листва частично облетела, но все же он был достаточно густым и колючим, да ещё пропитанным влагой. Иногда де ла Верде приходилось мечом прорубать себе дорогу, хотя тропинка четко просвечивалась сквозь все нагромождения веток и валежника.
Хижина Тома стояла на берегу полноводного ручья в труднодоступном уголке леса. Путники подошли к ней уже на исходе короткого осеннего дня.
- Вот,- показал на сооружение провожатый,- я пошел назад! Том потом проводит вас обратно.
И не успел граф выразить свое недовольство таким решением, как он исчез в том же самом кустарнике, из которого они только что вышли.
Делать нечего, тяжело вздохнувший де ла Верда обратил взор на сложенную из грубо обтесанных бревен лачугу. Вокруг располагались несколько ульев, сделанных из колод. Из сложенной из обломков камня трубы в небо вился тоненький дымок, говорящий о том, что хозяин дома. Граф осторожно поскребся в обтянутую шкурами дверь.
- Войдите! - раздался неожиданно звонкий и молодой голос.
Дон Мигель опасливо толкнул жалобно заскрипевшую створку и очутился в темном, освященном лишь пламенем круглого очага жилище. Все стены были увешаны связками сушеных грибов и ягод, пучками трав, и на гостя неожиданно пахнуло летним цветущим лугом. До нитки промокший и продрогший испанец оказался в сухом и жарком тепле хижины. Над очагом висел котелок, в котором булькая варилось что-то явно съестное, а невысокий молодой человек в ветхом, но чистом и аккуратно зачиненном платье осторожно помешивал варево.
Почему-то граф представлял его глубоким и мудрым старцем, а теперь с удивлением разглядывал почти юное синеглазое и светловолосое лицо. На вид хозяину хижины нельзя было дать более двадцати лет.
Том недоуменно воззрился на незваного гостя. Графу стало не по себе от его пристального изучающего взгляда. Но это длилось буквально мгновение, а потом он вновь занялся своим котелком.
- Здравствуйте! - вежливо напомнил о себе де ла Верда спустя некоторое время, сообразив, что хозяин хижины может так и не открыть рта.
- Подождите немного, сейчас я доварю ужин, и мы с вами поговорим,- Телфорд кивнул головой на скамью у очага,- погрейтесь и обсушите одежду. Торопиться, право слово, некуда!
В последних словах юноши послышалась чуть заметная насмешка. Дон Мигель насторожился в предчувствии каких-то неприятностей, но покорно уселся рядом с жарко и весело полыхающим огнем. Вскоре он облегченно почувствовал, что начинает согреваться.
- Конечно, уроженцу жарких земель в нашей стране дождей и туманов постоянно холодно и зябко,- посочувствовал ему Том, ловко подхватывая котелок со свисающего с потолка крюка.
Он накрыл стол, поставив две глиняные миски с похлебкой. Проголодавшийся дон Мигель с удовольствием съел их горячее содержимое. Привкус был довольно странным, но спрашивать что это, он мудро не стал. После Том гостеприимно угостил гостя горячим отваром остро пахнущих трав. Выпив непонятное варево, дон Мигель удивленно почувствовал, как отступает усталость, яснеет голова, и кровь живее течет по жилам. И только теперь, когда все было съедено и выпито, молодой человек вновь сосредоточил на нем изучающий взгляд.
- Такого человека, как вы не могло привести ко мне простое любопытство и вы не будите задавать глупых вопросов,- сделал он вывод,- но что вам от меня нужно?
- Мне нужны эльфы!
Телфорд заметно удивился, откровенно неприязненно глянув на сидящего напротив мужчину.
- Зачем?
- Один из них похитил мою жену и где-то силой её удерживает,- хмуро пояснил граф, и смущенно добавил,- по крайней мере, так считает одна бесноватая, собирающая милостыню на ступеньках Нотр-дам-де-Пари. Глупо, но это единственная нить, которая есть у меня! И вот я здесь!
Молодой человек задумчиво покрутил в руках какой-то прутик. Следование указаниям бесноватой его не поразило, зато вызвало возражение другое.
- Это невозможно,- хмуро сказал он,- природа чувств эльфов такова, что насилие в любви для них неприемлемо. Эльфы довольно холодные и бесстрастные существа!
Откуда дону Мигелю было знать, каким образом ему украсили лоб рогами - по пылкому влечению или рыдая горькими слезами? Честно говоря, его это волновало мало. Факт есть факт - Стефания спала в чужой постели! Остальное несущественные детали. Но, тем не менее, у графа было что возразить.
- Я не знаю, что и как случилось между ними! По моим сведениям, моя жена бежала от похитителя, пряталась и даже хотела избавиться от нежеланного плода, но ...
И дон Мигель подробно, ничего не пропуская, рассказал этому отшельнику про события годовалой давности, и о том, что ему удалось узнать, и об их с Гачеком догадках, и о пророчестве безумной Мадлон. Том слушал гостя внимательно, не перебивая.
- Вы очень любите свою жену?
Де ла Верда растерялся. Какое это могло иметь значение?
- Она моя жена! - раздраженно заметил он.
- В том-то и дело,- вздохнул молодой человек,- что вряд ли после всего этого, из вашей супружеской жизни получится хоть какой-то толк. После общения с эльфами люди меняются!
- Это моя проблема,- жестко заметил дон Мигель,- и я сам как-нибудь её решу. Лучше расскажите мне о тех, у кого в руках моя жена. Неужели эльфы спокойно ходят среди людей, и никто не подозревает об этом?
- Это далеко не так,- покровительственно рассмеялся Том,- вам невероятно повезло, что вы сумели встретиться с одним из них.
Граф возмущенно вздрогнул, услышав такое заявление.
- Я бы предпочел избегнуть такого везения,- сухо заметил он, - у него есть законная жена, то же красивая женщина, зачем ему понадобилась моя?
- Вы не правильно ставите вопрос, - вздохнул Телфорд,- это баронесса ему понадобилась именно потому, что он влюбился в чужую жену. Наследника Рауль ждет именно от леди Стефании, а ребенка от баронессы, скорее всего, просто убьет при подмене младенцев.
Услышав про такой кошмарный обмен, дон Мигель ещё раз убедился в необходимости работы инквизиции для очистки общества от подобных бессердечных тварей.
- Неужели не пожалеет собственную плоть и кровь?
- Этот младенец ему чужд,- попытался объяснить Том,- представьте на секунду, что ваша жена рожает волчонка, что вы сделаете?
- Разве это одно и то же?
С какими только мерзавцами не имел дела де ла Верда за годы сотрудничества с орденом доминиканцев, даже с детоубийцами, но те хотя бы точно знали, что их деяния преступны, а здесь... Тедфорд явно изо всех сил пытался доказать собеседнику, что ничего особенного в подобном злодеянии нет.
- Так уж сложилось, я не знаю по каким законам природы, но только сыновья от таких союзов рождаются эльфами и наследуют породу отца, девочки же рождаются обыкновенными женщинами и ничего эльфийского в себе не несут, так же как и дети от нелюбимых жен. Только от эльфини может появиться эльфийка, но это уже совсем другая история!
Дон Мигель окончательно запутался во всех этих хитросплетениях размножения богопротивных тварей.
- Но зачем Раулю понадобилась женщина? Почему бы ни взять в подруги себе подобную? Такая простая идея ему не приходила в голову?
Том тяжело вздохнул, немного подумал, глядя куда-то в угол, а только потом начал говорить, упорно опустив глаза на сложенные на столе руки. Очаг уже потухал, и красноватые уголья лишь чуть освещали его задумчивое и печальное лицо.
- Всё не так-то просто, как кажется с первого взгляда,- неохотно начал он,- на то есть масса причин! И первая кроется в самой истории эльфов. Они, как и люди, плохо знают, зачем создал их Создатель, но пришли они на нашу землю гораздо раньше и пережили когда-то почти все тоже, что и мы - войны, мор и голод, бесконечные пороки и соблазны. К тому моменту как на земле появились первые люди, их цивилизация уже клонилась к закату. В результате тяжелых испытаний эльфы, наконец-то, набрались мудрости, знаний, поняли, что главное в жизни, но за эти знания им пришлось сурово расплатиться. Они начали вымирать.
С точки зрения дона Мигеля эта история была полной ересью, потому что он твердо знал - именно человек, и никто другой, был венцом творения, но все же осторожно поинтересовался:
- Эльфы - дети Адама и Евы?
- Смотря кем были Адам и Ева,- уклончиво ответил собеседник,- если родоначальниками всего живого на земле, то да!
Ответ не устроил поднаторевшего в допросах еретиков испанца, он знал, как изворотлив сатана, когда хочет внушить заблудшим всякую опасную чертовщину.
- Но они христиане?
Том слабо улыбнулся.
- Как они могут быть христианами, когда покинули землю задолго до рождения Христа! Они верят в могущество Создателя Вселенной, Отца звезд и света.
Лицо графа окаменело, но он мудро воздержался от резких оценок услышанного. Не хватало только, забравшись в такую глухомань, внимать ереси катаров. До чего же живучи заблуждения, если они, как утверждает этот малахольный затворник, существовали ещё до рождения человечества!
- Так что же дальше? - сухо осведомился он,- почему начали вымирать эльфы? Чума или гнев Господень?
- В какой-то степени! Эльфы всегда контролировали свою рождаемость, умели выбирать пол ребенка и время зачатия, поэтому эльфийские женщины случайно не рожали. Срок жизни у них, в отличие от людей, огромен. Они живут и триста, и пятьсот лет, да и тогда уходят из жизни больше по собственному желанию, потому что устают существовать. Так какой смысл производить на свет много детей? Вырастить маленького эльфа для родителей очень сложно - дети все знания о мире и вообще свою природу получают в первые месяцы жизни. И Господь покарал эльфов за нежелание причинять себе лишние хлопоты - всё больше и больше их женщин становились бесплодными. По мере роста знаний падала рождаемость. Попытка искусственного воссоздания привела к появлению слабого и нежизнеспособного потомства, и от неё пришлось отказаться, а тут ещё наседали невежественные, плодящиеся как кролики люди. Они вырубали самое святое, что существует для эльфа - леса, распахивали заповедные луга, и вообще, засоряли землю. Можно было, конечно, уничтожить наглых пришельцев, у них была такая возможность, но эльфы сделали по-другому.
Том сдержанно перевел дыхание, пошевелив затухающие угли в очаге. К ночи становилось холодно, и вовремя подкинутые дрова были, как нельзя кстати.
- Умение мгновенно перемещаться из одной точки пространства в другую, у эльфов было всегда, лошадей они разводили просто ради удовольствия проехаться. Но как-то их ученые открыли возможность перемещения не только внутри одного пространства, но и во времени, и тогда они смогли проникнуть в другие миры. Мне трудно все вам объяснить, потому что ни я, ни вы не обладаем достаточными знаниями, чтобы понять суть этого открытия, но эльфы, в конце концов, ушли, я бы сказал, в Зазеркалье, создали там свой Авалон, и живут так, как считают нужным. Понастроили прекрасных дворцов, разбили сады, везде, где только можно посадили деревья и цветы. И занимаются только тем, что приносит им радость.
Он мечтательно и грустно улыбнулся, видимо углубившись в воспоминания об этом странном месте, и этим воспользовался дон Мигель. Он сразу же нашел несколько несоответствий в этой сказочной истории.
- Но Рауль де Ла Рош совсем не похож на тех эльфов, которых вы здесь описали! Если он, конечно, один из них!
- Среди эльфов на тот момент, когда они собрались покинуть землю, не было единства, - пояснил Телфорд, - некоторые предпочли остаться среди людей. Их натуре была противна праздная жизнь, они не захотели оставлять свои леса без присмотра, да и с людьми иногда контактировали, поэтому не презирали их до такой степени, чтобы отказаться жить с ними в одном мире. Лес у них в крови, деревья им дороже всего на свете. Вот среди этих эльфов многие остались на земле. В древности они были зачастую известны, как друиды - смотрители леса. Несмотря на все усилия, с людьми ужиться им практически не удалось. Многие, разочаровавшись, ушли вслед за остальными в Авалон, другие погибли по тем или иным причинам. Но некоторые, самые стойкие и упорные, выжили! Потеряв в борьбе за выживание довольно много качеств истинных эльфов, они сумели обрести шанс на бессмертие, открыв возможность продолжать свой род при помощи человеческих женщин. Их дети мужского пола наследуют только отцовские черты и являются полноценными эльфами. Женщина в данном случае предоставляет свое тело для развития и выращивания чуждого ей плода, ничего не передавая ему от своей природы. Казалось бы, ключик к воссозданию эльфийского мира получен, но и тут все не так-то просто. Выяснилось, что эльфам нужны особенные женщины, чтобы разжечь их остывающую кровь вырожденцев. В основном они их ищут возле колдовских костров. Там, конечно, встречается всякая дрянь, но есть среди поданных его величества Дьявола и те, что обладают необходимыми качествами. Надо сказать, что отношения между адептами Князя мира сего и эльфами из-за этого крайне напряженные. Они люто ненавидят друг друга.
Том нервно потер плечи руками и виновато улыбнулся, глядя на угрюмо слушающего это повествование гостя.
- Вот такая грустная история, поэтому я вам советую забыть про вашу жену и оставить все как есть! Она никогда не выберется из плена, поэтому смело объявляйте её умершей и женитесь на другой.
Едва переварив эту невероятную историю, граф мрачно смерил взглядом ополоумевшего юнца. Похоже, что общение с эльфами действительно повлияло на его мозги, раз он перестал понимать элементарные вещи!
- Я, конечно, могу обмануть людей, но мне никогда не обмануть Бога!- резко заметил он. - Донна Стефания - моя супруга и должна вернуться ко мне. Я точно знаю, что она пыталась сбежать из плена, значит, и её не устраивает подобная жизнь!
- Женщина привыкнет к неволе!
Дон Мигель долго рассматривал сидящего перед ним человека и только тут понял, что его моложавость неестественна. По выражению глаз, по какой-то затаенной горечи таящейся в складке губ, он догадался, что тот гораздо старше, чем кажется.
- Послушайте, Телфорд,- прямо спросил он,- а сколько вам лет?
- Скоро будет сорок пять,- вздохнул тот, и тихо добавил,- все, кто побывал в Авалоне, долго потом сохраняют молодость.
- А зачем вы им понадобились? Разве среди эльфов нет хороших музыкантов?
Том прямо на глазах осунулся и потемнел глазами, было видно, что сам того не зная, граф интуитивно попал в больное место.
- Затем же, зачем и ваша жена,- тихо прошептал он,- там, в их мире, у меня растет дочь! Она уже юная девушка, такая же красивая, как и её мать. Они иногда у меня появляются, но редко!
Дон Мигель поперхнулся, с брезгливым ужасом глянув на мужчину, который позволил себе взять в любовницы, какую-то неведомую тварь. Впрочем, на что только не пускаются пособники сатаны, на какие только грехи не отваживаются!
- А почему вас не оставили в том "раю"? Там нельзя находиться людям?
Телфорд поднял на него тяжелый взгляд, и графу стало совсем не по себе от странного выражения глаз - то ли презрение к чужаку скользило в них, то ли ещё что-то...
- Авалон - рай для эльфов, а я человек! Для них существо низшей расы, неравное, чуждое, призванное решить некую проблему, но не более того.
- И что же, ваша любовница вас не любила?
Том равнодушно пожал плечами.
- По своему..., я так же люблю свой лес и пчел! Кто я для неё? Так, мимолетный эпизод в блестящей, полной наслаждений жизни, призванный для одной миссии и успешно её выполнивший!
Но его деланно безразличный тон не обманул собеседника, он отчетливо услышал в нем нотки бессильной горечи.
- Вы любили её?
- А вы бы смогли полюбить женщину, рядом с которой чувствовали себя жалким червем?
Ответить на этот вопрос дон Мигель затруднился. Червем, рядом с женщиной? Чего-чего, а подобного не было никогда. Он даже к королевам и то относился с естественной для мужчины того времени ноткой снисходительного презрения. Да и как же иначе? Но Том толковал о чем-то другом, может потому, что был простолюдином? Телфорд видимо догадался, что его собеседник не совсем понимает, что он имеет в виду.
- У меня тоже есть чувство собственного достоинства,- сдержанно пояснил он, - когда я понял, что происходит, то потребовал, чтобы меня вернули обратно, а силой в Авалоне никого не удерживают. Но и жить как раньше, я тоже не смог, поэтому ушел в лес. И там не прижился, и здесь теперь чужой!
Вот только после этих слов до графа со всей очевидностью дошло, какую трагедию переживает этот человек, почему он забился в такую глушь и почему не хочет никого видеть.
- Авалон - прекрасный, невероятно чудесный и прельстительный мир,- словно в ответ на его мысли пояснил Том,- но он чужд нам, потому что не для людей был создан и нам там делать нечего!
Пусть даже так! Графа мало интересовала какая-то эльфийская твердыня. Подумаешь, земля обетованная! Вот Иерусалим - другое дело! Де ла Верда всегда грезил крестовыми походами, точно зная, что нашел бы на святой земле ответы на все, волнующие его вопросы, а тут... какая-то мерзость вырождавшихся тварей! Да они сами по себе скоро сдохнут, и туда им и дорога, вот если бы ещё....
- Но как мне вернуть Стефанию? - взволнованно осведомился дон Мигель,- думаете, ей в плену у эльфа сейчас лучше, чем было вам?
- Она женщина, а они быстрее привыкают к неволе! - сухо пробормотал хозяин и вдруг, резко встав из-за стола, вышел из хижины.
Граф растерянно посмотрел ему вслед, он не ожидал, что беседа так внезапно прервется. Но время шло, хозяин не возвращался, и после долгого времени бесполезного ожидания, дон Мигель устало вытянулся на лавке у очага, задумчиво глядя на огонь. Пламя весело плясало, освещая нехитрый скарб отшельника, но, увы, не разгоняя воцарившейся тьмы у него на душе. Зачем ему масса с таким трудом полученной информации, если от неё не было никакого прока? Стоило ли забираться чуть ли не на край земли, чтобы прослушать кучу то ли сказок, то ли фантазий полусумасшедшего отшельника?
По крыше хижины вновь застучали капли дождя. Англия! Прокисший от влаги проклятый Богом остров - здесь круглый год дожди и туманы, а уж в конце октября...
Озарившая мысль пронзила его подобно молнии, заставив подпрыгнуть на месте. Конец октября! Дон Мигель судорожно подсчитал даты. Ну, конечно же, через два дня 31 октября, тот самый день, когда открывается дорога между мирами, и когда эльфов можно встретить на лесных тропах. Если это и так, то..., то они здесь появятся! Не могут не появиться!
Придя к такому выводу, де ла Верда вновь улегся на жесткую лежанку и, едва его голова коснулась подушки, погрузился в глубокий, наполненный странными сновидениями сон. Ему снились легкие, узорчатые, чуть выглядывающие из зелени деревьев беседки и дворцы, синие озера, по прозрачной глади которых скользили прекрасные белые лебеди, и море цветов. Что это - Авалон? Или может быть христианский рай?
Утро следующего дня было дождливым – лило, как из ведра. Неизвестно откуда воротившийся Том молча уселся перед очагом и плел корзину из прутьев, даже не поинтересовавшись, почему гость не собирается уходить восвояси. Для графа де ла Верды такая работа была явно не по силам, поэтому он просто сидел рядом, наблюдая за движениями умелых пальцев, и размышлял об услышанном вчера. Они провели так несколько часов, когда дон Мигель, внимательно оглядев стены, задумчиво спросил:
- Мне рассказывали, что вы талантливый музыкант, а где же ваши инструменты?
- Я больше не играю, - сухо ответил хозяин,- не чувствую желания!
Да, общение с эльфами оставило на душе у этого человека неизгладимый след, отнюдь не сделав его счастливым.
- А вы, однако, страшный гордец!
- Допустим,- не стал спорить тот,- но это касается только меня, не так ли?
Де ла Верда не нашелся, что возразить, и больше в тот день они не разговаривали, так в молчании и улеглись спать. Утром, вновь просмотревший серию снов, о каких-то невероятно красивых дворцах, дон Мигель хотел спросить Тома, не Авалон ли это, но оказалось, что дождь кончился и хозяин оставил его одного.
Граф выбрался из тесноты хижины и осмотрелся вокруг.
Когда они с проводником пришли сюда, у него не было ни времени, ни желания особенно оглядываться, но зато теперь де ла Верда рассмотрел полноводный, быстро текущий водный поток, чуть шире, чем положено быть ручью, лес по обоим берегам и огромный гранитный валун, возвышающийся над хижиной.
Дон Мигель с трудом влез, скользя сапогами по мокрым крутым склонам на его вершину и огляделся окрест. Жилье Тома окружали раскидистые кроны огромных дубов. Деревья были старые и кряжистые, и, наверное, помнили ещё те времена, когда на земле властвовали эльфы. Где-то на севере дубовая роща плавно переходила в сосновый, с вкраплениями елей лес. Дул сильный, напоенный запахом леса ветер, но овевая лицо, он не был неприятен нашему герою, наоборот, эти порывы что-то пробуждали в его душе, какую-то неясную, щемящую грусть.
Вскоре граф заметил и Тома - тот вниз по течению ловил рыбу. Рассеянно наблюдая за его уверенными и неторопливыми движениями человека, которому некуда спешить, дон Мигель внезапно замер от острого чувства зависти к этому неприхотливому образу жизни - когда абсолютно безразлично как поведет себя король Людовик, что скажет Йорк, будет ли доволен им новый назначенный на престол в прошлом году папа римский Сикст. Понтифик, правда, то же разделял его убеждение о более суровых методах борьбы с ведовством, но все-таки такого глубокого взаимопонимания, как с его предшественником у графа не было. С внезапной силой дона Мигеля вдруг потянуло оставить службу его святейшеству и уехать на родину в Испанию, в свой фамильный замок в Каталонии, но прежде, конечно, нужно было выполнить папское поручение в этой зеленой и мокрой стране.
- Всё суета сует,- тихо сказал он себе, глядя на море бурых осенних листьев,- жизнь проходит в странствиях по чужим странам, в решении чужих вопросов и проблем! А ведь мне скоро сорок лет, я же ничего ещё не сделал лично для себя. Любил урывками чужих женщин, а на свою не хватило времени. Детей не завел! Всю жизнь боролся с нечистью, а сейчас беспомощен, не зная, как вырвать из нечестивых рук собственную жену. Всё я сделал как-то не так, и времени на исправление Господь может мне и не дать! Но как жить правильно? Вернуться в свой старый замок, управлять подвластными людьми, провожать день за днем? А как же долг вассала перед королем, почтительного сына церкви перед его святейшеством? Как же борьба с ересью? Все бросить?
В первый раз в жизни дон Мигель задавал себе такие вопросы, и не находил на них ответа.
Почему эта история должна была случиться именно с его женой? Чем он прогневал Всевышнего? Или это, наоборот, были козни лукавого? Де ла Верда истово прочитал охраняющие молитвы. Сам того не заметив, он в задумчивости простоял на камне почти до ранних осенних сумерек, едва поспев к ужину.
Том сварил уху и они, поужинав, ещё немного посидели в молчании у очага и отправились спать.
А когда утром дон Мигель открыл глаза, то увидел, что над ним, склонившись, сидит юная девушка, действительно, изумительной красоты. Черные волосы, заплетенные в две перевитые жемчужными нитями толстые косы, располагались на голове так, что выставляли на всеобщее обозрение больше обычного заостренные уши, украшенные драгоценными камнями. Раскосые, чуть удлиненные к вискам голубые сверкающие глаза, с длинными загнутыми ресницами, аккуратный прямой носик и полные розовые губы являли собой образец никогда не виденного им до селе совершенства. Она была неправдоподобна! Но особенно заворожил графа откровенно любопытствующий взгляд, которым эта крошка уставилась в его лицо.
Никогда так бесцеремонно не разглядывали девушки графа, и тот почувствовал себя весьма неловко, когда понял истинный смысл этого интереса. Он был для неё диковинным непонятным существом, а вовсе не привлекательным мужчиной - что-то типа забавного зверька!
Можно только представить, как разозлила эта мысль высокомерного испанца, больно щелкнув по самолюбию. Подумаешь, какая-то смазливая полукровка! Да как она смеет смотреть столь откровенным взглядом на знатного испанского гранда! У дона Мигеля гневом загорелись щеки.
- Где твои отец и мать?- хмуро спросил он.
- Гуляют вдоль ручья! - её губы не прекращали улыбаться.
Так..., значит, это все-таки была дочь Тома.
- Как тебя зовут?
- Лиин!
Дон Мигель уселся на лавке, лихорадочно размышляя, что полезного можно извлечь из этой внезапной встречи.
- Ты пришла навестить отца?
- Да!
Её глаза были безмятежны, а повадка спокойной и уверенной. Подобного поведения у женщин дон Мигель ни разу в своей жизни не наблюдал. "Ей вообще не ведом страх,- вдруг догадался он,- она не знает, что это такое!" А значит..., эта девица даже не подозревает, насколько опасно для неё такое прямое разглядывание мужчины! Наивная, деревенская простушка, даже если её деревня и носит столь гордое название - Авалон!
- Лиин,- дон Мигель растянул губы в самой обольстительной изо всех своих улыбок,- тебе здесь нравится?
Девушка чуть повела плечами.
- Здесь так интересно,- неопределенно протянула она,- так странно!
- В Авалоне лучше?
И вновь непонятная реакция.
- Там по-другому, но если людям нравятся такие неудобные жилища...
Де ла Верда действовал по наитию, подсознательно чувствуя, что если он сейчас упустит свой шанс другого не будет никогда. В конце концов, все неприятности девчонок, к какой бы расе они не принадлежали, всегда начинаются с простого любопытства! И уж если он умудрялся морочить голову прожженным шлюхам из королевского окружения, которым сам черт не брат, то уж обольстить малышку из эльфийского захолустья, дон Мигель посчитал делом принципа. Раз один из этих злокозненных эльфов украсил его лоб рогами, то пусть за это ответит эта ясноглазая девчонка!
- Но так живет только Том,- мягко возразил он,- в основном, люди обитают в больших, прекрасных городах или в величественных замках. Это очень красивые сооружения, и жизнь там не в пример этой, приятна и удобна!
- Я ничего не слышала об этом,- наивно округлила глаза Лиин,- это, действительно, так хорошо?
- Чудесно! - убежденно заявил дон Мигель,- почему бы вам самой в этом не убедиться? И пока ваша матушка гуляет с вашим отцом, мы могли бы совершить небольшое путешествие, и быстро вернуться назад! Я бы вам показал все чудеса этого мира!
- Но,- девчонка растерялась,- надо бы спросить матушку!
Де ла Верда в досаде прикусил губу. Вот только матушки ему и не хватало!
- Зачем им мешать?- укоризненно покачал он головой. - Ваши родители давно не виделись…, им есть о чем поговорить друг с другом! А мы быстро обернемся - вы же умеете мгновенно перемещаться?
- Да, - озадаченно согласилась она,- а вы сами не умеете?
- Нет,- дону Мигелю стоило особых усилий выдержать взятую роль до конца - мыслимо ли дело, участвовать в колдовском шабаше! - но я надеюсь, вы мне покажете, как это сделать?
Девушка взволнованно потеребила кончик своей косы, видимо, какое-то оставшееся от далеких предков чувство осторожности, все-таки пробилось через чрезмерное благодушие безопасного существования.
- Чего вы боитесь, дорогая? - подбодрил её улыбкой дон Мигель.
- Я не боюсь,- замялась эльфийка,- но...
- Вы не доверяете мне,- граф сделал вид, что обижен, - я вам, наверное, не приглянулся?
Похоже, Лиин удивилась, но ничуть не смутилась.
- Вы такой..., - тихо рассмеялась она,- необыкновенный! У вас глаза, как бархат, по которому рассыпали угли, они так красиво мерцают! Конечно, вы мне нравитесь!
Что ж, все понятно - бархат, уголь! Однако... Дон Мигель благодарно поднес её руку к губам. Кожа была нежная и тонкая, приятно пахнущая юностью, фиалками и невинностью. Очаровательный запах!
- Лиин,- вкрадчиво опалил дыханием он руку глупышке,- ты самая красивая девушка из виденных мною до селе. Как обидно, что мы только что встретились, и нам сразу же придется расстаться!
- Обидно! - беспечно согласилась та,- вы мне тоже кажетесь таким красивым!
- Вот я бы и хотел перед расставанием показать тебе мир, в котором живу, чтобы ты лучше запомнила и меня, и эту встречу! Так как насчет нашего путешествия? Уверяю, что это останется только нашей с тобой тайной.
Эльфийка доверчиво улыбнулась.
- Хорошо, если это ненадолго, то думаю... Прижмитесь ко мне всем телом, лоб прислоните к моему лбу, и представьте себе во всех подробностях место, куда вы хотите попасть!
- И всё?
- Всё!
От спешки дон Мигель едва ли не вывихнул себе руки, натягивая камзол, плащ и дорожный мешок. Только бы им не помешали, только бы... Он изо всех сил прижал к себе гибкую тонкую фигурку, прислонившись к её лбу своим лбом, и представил подъемный мост замка Монкфора.
Что-то невообразимо тяжелое резко надавило на уши так, что чуть не выскочили глаза, обессилили руки и ноги, противно закружилась голова - графу показалось, что его сейчас расплющит, сдавит..., но когда он вновь открыл глаза, то увидел перед собой старые, покрытые мхом и лишайником сходни, ведущие к воротам замка.
Он обернулся к спутнице и увидел ошеломленное лицо, разочарованно взирающее на уродливо грозное сооружение Монкфора.
- Это и есть красивое здание? - с сомнением спросила она.
- О, нет! - бодро разуверил её дон Мигель, затягивая в густой кустарник,- но здесь нам придется остановиться!
Только сейчас до него дошло, что, пожалуй, в этом виде вести в замок Лиин нельзя. Граф быстро растрепал изумленной его действиями эльфийке косы и закрыл черными прядями уши, накинув на плечи собственный плащ с капюшоном.
- Так надо! - пояснил он, и та безропотно все выдержала.
В конце концов, если мужчина действует твердо и уверенно, то женщина обычно подчиняется ему беспрекословно, не стал исключением и этот случай. Лиин пошла за ним, как овечка за пастухом по подъемному мосту в малопривлекательное баронское жилище.
- Бог мой, граф, наконец-то,- встретил его Монкфор в парадной зале замка,- вы прямо к обеду! Я уже хотел было объявить розыск, решив, что вы сгинули в лесу, вместе с сумасшедшим Телфордом и его эльфами.
И тут он обратил внимание на тонкую фигурку, прячущуюся позади гостя.
- Кто это? - ошеломленно спросил старик. - Неужели вы нашли эту красавицу в лесу? И зачем привели в мой замок?
- Это Линда, моя девушка! - кратко пояснил дон Мигель.
Барон круглыми от изумления глазами смотрел на то, как Лиин откидывает капюшон и с удивлением осматривает закопченные темные стены.
- Это и есть замок?- разочарованно пролепетала она, зябко ежась, - как тут неуютно, сыро и страшно!
- Дорогая,- дон Мигель уже начал кое-что понимать в ходе мыслей этой девицы,- перед вами хозяин этого места, и замок - его родной дом!
Эльфийка тут же смутилась и виновато улыбнулась ошеломленному Монкфору. По его остановившемуся взору граф раздраженно понял, что тот начинает догадываться, кого он к нему привел.
- Наша гостья замерзла,- с нажимом довел он до сведения барона,- надо бы растопить камин в моей комнате!
- Да, да! - растерянно пробормотал тот, и сразу же отлучился.
- Пойдемте, дорогая, я вам кое-что покажу, чего, я уверен, вы ещё не видели в Авалоне!
_________________

Прочитала залпом две последние главы, не могла оторваться. Очень интересно, а главное, как правдоподобно описано происходящее! Те времена так далеки от нас, почти забыты, но благодаря Вам, Стефания, я получила прекрасную возможность "побывать там".
_________________