Линда Ховард "Ложь во спасение"

Deana, Nara, NatalyNN, спасибо за новую главу.
Как удобно, когда мужчина практически без сознания, в полной власти, беззащитный, нуждающийся.
Но стоило ему прийти в себя, и начались игры

неудивительно, что Фрэнк Пэйн икру мечет (кто может определить действительные границы амнезии)

как это удобно, помнить на выбор, что захочется

а еще удобнее капризничать, когда не по его.

Мне начинает казаться, что Стив-не-Стив, все-таки, Стив, который оставил Джей, чтобы не отказываться от своего призвания и не подвергать Джей риску.

Выздоравливает наш герой, поправляется понемногу. Уже инстинкты мужские обнаруживает, память избирательная, но все-таки чего-то помнит ( или притворяется что не помнит?). Джей все вспоминает темные глава Стива. Значит когда снимут повязку с глаз , глаза будут другого цвета. Раз акцент на глаза, точно будут другого цвета!

Deana, Nara, NatalyNN, спасибо большое!

Не терпится прям узнать, Стив или не Стив!

Девочки, вы просто М-О-Л-О-Д-Ч-И-Н-К-И!) перевод очень живой, яркий и легкий!) Вот бы все больные с таким упорством и рвением выздоравливали бы!..) Но Стив-который-не-совсем-Стив-или-мне-все-это-просто-кажется и вправду видный мужчина: получше немного стало и сразу начал по-мужски капризничать И еще амнезия избирательная, не как у нормальных больных))) *кстати, пыталась в Инете найти на английском, но не нашла. Может, скиньте, плиииз??
_________________

уф, дамы, я сделала это! вы молодцы! Сам роман безумно хороший, но вы, переводчицы, просто ... просто нет слов!
Только вопрос - почему Кэла называют Большой Босс? Это у Линды бзик такой, да?

Стив мне нравится, очень нравится. Не говоря уж о Джей - этот женский образ еще одна жемчужина для Линды. Целеустремленная и самоотверженная, сострадающая и любящая. Очень хочется, чтобы Стив поскорее обрушил на нее полную мощь своего обаяния.

 » Глава 6

Перевод – NatalyNN

Бета - Nara

Стив лежал тихо, выталкивая рассудок из тягучего воздействия анестезии. Воспринимая все на уровне инстинктов, как животное в джунглях, пока не в состоянии полностью осознать, что происходит вокруг. Человек мог лишиться жизни, шевельнувшись прежде, чем узнает, где находятся враги. Если они думают, что он мертв, то у него имеется преимущество неожиданности, надо лежать неподвижно и не позволить им понять, что он все еще жив, пока он не восстановится настолько, чтобы сделать ответный ход. Он пытался открыть глаза, но что-то закрывало их. Они завязали ему глаза. Но это не имело смысла: зачем завязывать глаза, если он, как они думают, мертв?
Он прислушался, пытаясь определить местонахождение тех, кто взял его в плен. Обычные звуки джунглей отсутствовали, и постепенно он понял, что здесь слишком холодно, чтобы быть джунглями. Да и запах совершенно неправильный: острый запах лекарств и дезинфицирующих средств. Это место пахло больницей.
Осознание походило на поднятие занавеса, и внезапно он понял, где он и что случилось, и одновременно туманное воспоминание о насыщенных испарениями джунглях стремительно исчезло. Последняя операция на глазах закончена, и он в отделении реабилитации.
- Джей!
Потребовалось невероятное усилие, чтобы воззвать к ней, и голос звучал странно, еще хуже, чем обычно, настолько глубоко и хрипло, что почти походил на крик животного.
- Джей!
- Все в полном порядке, мистер Кроссфилд, - успокаивающе произнес спокойный голос. – Вам сделали операцию, и все просто прекрасно. Лежите спокойно, и через несколько минут мы доставим вас назад в вашу палату.
Это не голос Джей. Голос приятный, но не тот, который он хотел услышать. Горло пересохло; он сглотнул и слегка вздрогнул, потому что горло было сильно ободранным и болезненным. Правильно: они вытащили трубку.
- Где Джей? – квакнул он, как лягушка.
- Джей - ваша жена, мистер Кроссфилд?
- Да.
Бывшая жена, если уж говорить формально. Плевать на ярлыки. Джей была его.
- Она, вероятно, ждет вас в палате.
- Отвезите меня туда.
- Давайте подождем еще несколько минут…
- Сейчас.
Единственное слово прозвучало гортанно - суровая неприкрытая команда. Он не пытался облечь это в вежливую фразу, потому что все, что он мог, - сказать несколько слов одновременно. Мужчина все еще очень хотел пить, но с целеустремленной решимостью направил мысли на Джей. И начал нащупывать поручень сбоку кровати.
- Мистер Кроссфилд, подождите! Вы можете вытащить иглы из руки!
- И ладно, - пробормотал он.
- Успокойтесь, мы собираемся доставить вас в вашу палату. Просто полежите неподвижно, пока я вызову санитара.
Через минуту он почувствовал, что кровать начала двигаться. Движение странно расслабляло, и он начал засыпать, но заставил себя оставаться настороже. Он не мог позволить себе отдохнуть, пока Джей не с ним: проклятье, он слишком мало знал о том, кто он или что случилась, и одна Джей была постоянна в его жизни - единственный человек, которому он доверял. Она находилась с ним с самого начала, с самых первых связных воспоминаний.
- Мы уже здесь, - бодро сообщила медсестра, - он не мог дождаться, когда вернется в свою палату, миссис Кроссфилд. Он требовал вас и поднял целую суматоху.
- Я здесь, Стив, - сказала Джей, и он подумал, что ее голос звучит обеспокоено.
Он заметил, что она не поправила медсестру насчет своей фамилии, и яростное удовлетворение заполнило его. Фамилия немного значила для него, но эта фамилия, которую он когда-то разделял с Джей, одна из нитей, связывающая их.
Его перенесли на кровать, и он чувствовал, как медперсонал суетится вокруг него еще несколько минут. Становилось все труднее бодрствовать.
- Джей!
- Я здесь.
Он потянулся левой рукой к ее голосу, и тонкие прохладные пальцы прикоснулись к нему. Ее рука казалась слишком маленькой и хрупкой в его ладони.
- Доктор сказал, что все прошло идеально, - сообщила она, голос звучал во мраке где-то выше него. – Примерно через две недели повязки снимут.
- Тогда я сваливаю, - пробормотал он.
Его рука напряглась вокруг ее пальцев, и он почувствовал усыпляющий эффект анастезии.
Когда он снова проснулся, то не испытал обычного замешательства, но все еще хотел пить. Нетерпеливо заставил мозг выйти из оцепенения, и это теперь стало настолько привычным - игнорировать боль в выздоравливающем теле, - что он действительно даже не замечал ее. В какой-то неизвестной точке своей жизни он узнал, что человеческое тело может совершать сверхчеловеческие подвиги, если мозг умеет игнорировать боль. Очевидно, он настолько хорошо выучил урок, что это стало его второй натурой.
Теперь, когда он все дольше бодрствовал, ему не нужно было звать Джей, чтобы узнать, что она в комнате. Он мог слышать ее дыхание, шорох переворачиваемых журнальных страниц, пока она сидела у кровати. Мог ощущать слабый сладкий аромат ее кожи, аромат, который немедленно сообщал о ее присутствии всякий раз, когда она входила в комнату. Потом пришло другое понимание - физическое, которое походило на электрический разряд, заставляя покалывать кожу удовольствием и волнением от ее близости или даже простой мысли о ней.
Стив не целовал ее с того спора неделей раньше, но просто выжидал время. Она расстроена, а он не хотел этого, не хотел подталкивать ее. Возможно, раньше он не был большим призом, но она все еще чувствует что-то к нему, иначе сейчас ее не было бы здесь, и, когда время придет, он обратит это чувство себе на пользу. Она принадлежит ему: мужчина ощущал глубинное, до костей, чувство обладания, которое отвергало все остальное.
Он хотел ее. Сила сексуальной потребности в ней удивляла, учитывая теперешнее физическое состояние, но возбуждение каждый раз, когда она дотрагивалась до него, было доказательством того, что кое-какие инстинкты сильнее боли. Каждый день боль немного уменьшалась, и каждый день он хотел ее немного больше. Это основное. Всякий раз, когда двух человек влечет друг к другу, стремление спариваться становится подавляющим: это способ природы размножать человеческий род. Напряженное физическое желание и горячие частые любовные ласки укрепляют связь между двумя людьми. Они становятся парой, потому что тогда - в начальную первобытную эпоху человечества - требовалось два человека, чтобы обеспечить уход и заботу беспомощному детенышу. В настоящее время и один родитель весьма успешно может поднять ребенка, и современная медицина позволяет женщине не забеременеть, если она этого не хочет, но древний инстинкт никуда не делся. Половое влечение тоже никуда не делось, как и потребность мужчины заняться любовью со своей женщиной и убедить ее в том, что она принадлежит ему. Человек понимал основу биологической потребности, запрограммированной в гены, но понимание не уменьшало ее власть.
Амнезия любопытная вещь. Когда Стив бесстрастно исследовал это явление, то заинтересовался ее причудами. Он полностью потерял воспоминания о том, что случилось с ним до того, как он вышел из комы, но многие неосознанные знания, очевидно, остались не затронутыми. Он помнил различие между ежегодным чемпионатом США по бейсболу и Суперкубком, или как выглядел Ниагарский водопад. Это неважно. Интересно, но неважно.
Одинаково интересно и гораздо более важно, что он знал и о смутных странах третьего мира, и о ведущих державах, не помня, как добыл эти знания. Он не мог мысленно представить собственное лицо, но странным образом помнил какие-то вещи. Он знал пустыню - горячий сухой жаркий воздух и обжигающее до крови солнце. Он также знал джунгли - удушающую высокую температуру и влажность, насекомых и рептилий, пиявок, вопящих птиц, зловоние гниющей растительности.
Собирая эти кусочки и отрывки своей жизни, он понимал, что постепенно удавалось соединять части головоломки. Насчет джунглей все легко. Джей сообщила, что ему тридцать семь: он просто подходил по возрасту, чтобы попасть во Вьетнам в разгар войны в конце шестидесятых. Остальные элементы загадки, собранные вместе, могли иметь только одно логическое объяснение: он гораздо больше вовлечен в ситуацию, чем было сказано Джей.
Он задался вопросом, помогут ли скополамин (1) или пентотал (2) вернуть память, если амнезия фактически заблокировала воспоминания, которые не могли вытащить даже мощные лекарства, доступные сегодня. Если то, что он может знать, достаточно важно, ему гарантировано что-то вроде торжественного приема: сведения стоят стараний Фрэнка Пэйна хотя бы попробовать использовать эти средства. Но они не пытались, что подсказало ему еще кое-что: Пэйн знал принципы Стива, чтобы не позволить любой химии вламываться в мозг. Значит, он наверняка обучен оперативной работе.
Джей не знает. Она на самом деле поверила, что он просто оказался в неправильном месте в неправильное время. Она сказала, что, когда они были женаты, он постоянно попадал в одно «приключение» за другим, так что он, должно быть, держал ее в неведении и просто позволял ей думать, что он независимый человек, вместо того, чтобы волновать знанием того, насколько опасна его работа, ведь существовал шанс, что он просто не вернется из очередной поездки.
Мужчина собрал вместе большую часть головоломки, но оставалось еще множество мелочей, которые он не мог понять. Как только с рук сняли повязки, он заметил, что кончики пальцев странно гладкие. Это не гладкость шрамов: руки стали настолько чувствительными с этой новой зажившей кожей, что он мог осязать различие между обожженными участками и кончиками пальцев. Он был уверен, что подушечки пальцев не пострадали во время взрыва; больше похоже на то, что отпечатки пальцев изменили или удалили кожу целиком, и, скорее всего, верно последнее. Причем сделали это недавно, наиболее вероятно, - здесь, в этой больнице. Вопрос: зачем? От кого они скрывают его личность? Они знают, кто он, и он, очевидно, в хороших отношениях с ними, иначе они не стали бы предпринимать такие экстраординарные меры, чтобы спасти его жизнь. Джей знает, кем он был. Кто-то охотится за ним? И если так, находится ли Джей в опасности просто потому, что она здесь, с ним?
Слишком много вопросов, и он не знал ответов ни на один из них. Он мог спросить Пэйна, но сомневался, что получит исчерпывающие объяснения от этого человека. Пэйн что-то скрывал. Стив не знал, что именно, но слышал виноватые нотки в голосе этого человека, особенно когда тот разговаривал с Джей. Во что они вовлекли Джей?
Он услышал, как открылась дверь в палату, и лежал неподвижно, пытаясь определить личность посетителя, не знающего, что он бодрствует. Он и прежде замечал в себе эту осторожность, и это сходилось с теми выводами, к которым уже пришел.
- Он уже проснулся?
Тихий голос принадлежал Фрэнку Пэйну, и снова в нем послышались особенные нотки: вины и... привязанности. Да, именно привязанности. Пэйну нравилась Джей, и он волновался о ней, но все-таки использовал ее. Это заставило Стива почувствовать себя еще менее склонным сотрудничать. И мысль о том, что они могли подвергнуть Джей какой бы то ни было опасности, привела его в бешенство.
- Он заснул, как только они уложили его в кровать, и с тех пор не пошевелился. Вы разговаривали с доктором?
- Нет еще. Как все прошло?
- Прекрасно. Доктор думает, что нет никаких серьезных необратимых повреждений. Стив просто должен полежать по возможности очень спокойно, желательно несколько дней, глаза могут быть чувствительны к яркому свету, после того как снимут повязки, но, вероятно, ему даже не понадобятся очки.
- Это хорошо. Он должен уехать отсюда через несколько недель, если все пойдет хорошо.
- Трудно даже представить, что не надо быть здесь каждый день, - задумчиво произнесла Джей. - Это кажется необычным. Что произойдет, когда его выпишут?
- Я должен поговорить об этом с ним, - ответил Пэйн. - Разговор может подождать несколько дней, когда он станет более активным.
Стив слышал беспокойство в голосе Джей и задавался вопросом о его причине. Она что-то узнала, в конце концов? Иначе почему волнуется о том, что случится с ним, когда он уедет из больницы? Хотя у него есть новости для нее: он отправится в любое место, где будет она, а Фрэнк Пэйн должен принять эту идею, и стать им настоящим другом.
Надо пережить еще две недели. Он не знал, сможет ли. Трудно заставить себя набраться терпения, но он должен позволить телу излечиться, а впереди еще недели реабилитации, прежде чем он полностью восстановит силы. Надо давить на себя сильнее, чем доктора, но ощущать собственные пределы и не забывать, что они гораздо более гибкие, чем предполагают врачи. Просто еще одна часть загадки.
Стив решил позволить себе «проснуться» и начал беспокойно метаться на кровати. Внутривенные иглы тащились за рукой.
- Джей? – позвал он неустойчивым голосом, затем откашлялся и попробовал снова: - Джей?
Он никогда не привыкнет к звуку собственного голоса, каким он стал теперь, настолько резким и напряженным, будто в голосовые связки набился гравий. Еще одна небольшая странность. Он не мог вспомнить собственный голос, но знал, что этот был неправильным.
- Я здесь.
Прохладные пальцы коснулись его руки.
Сколько раз он слышал эти два слова, и сколько раз они протягивали нить к сознанию? Казалось, они врезались в рассудок, как единственное воспоминание. Черт, вероятно, так и было. Он дотянулся до нее свободной рукой.
- Умираю от жажды.
Он услышал звук наливаемой воды; потом губ коснулась соломинка, и он с благодарностью всосал холодную жидкость в сухой рот и ободранное горло. Джей убрала соломинку после всего лишь нескольких глотков.
- Не слишком много для начала, - пояснила она обычным спокойным голосом. - Анестезия может вызвать тошноту.
Стив переместил руку и почувствовал, что игла снова тащится за ним. И тут же разозлился.
- Заставь медсестру вытащить эту чертову иглу.
- После операции тебе нужна глюкоза, чтобы предотвратить возможный шоковый удар, - возразила она. - И там, вероятно, еще антибиотики…
- Тогда пусть дадут пилюли, - рявкнул он. – Мне не нравятся такие ограничения движений.
Плохо уже то, что ноги все еще в гипсе, а тут еще это; он настолько належался неподвижно, будто прошла целая жизнь.
Джей на мгновение затихла, и он ощутил ее понимание. Иногда казалось, что они не нуждаются в словах, словно между ними была связь, выходящая за пределы речи. Она точно знала, как убивало его то, что он вынужден лежать в кровати день за днем: это не просто тоскливо, это шло против всех инстинктов выживания, которыми он обладал.
- Хорошо, - наконец согласилась она, прохладные пальцы медленно погладили его руку. - Я позову медсестру.
Он слышал, как она оставила комнату, затем спокойно лежал, выжидая, обнаружит ли себя Фрэнк Пэйн. Это тонкая игра; он даже не знал, почему играет в нее. Но Пэйн что-то скрывал, и Стив не доверял ему. Он сделает все, что может, чтобы продвинуться вперед, даже что-нибудь совсем банальное: притворится спящим, а в это время станет подслушивать. Он ведь ничего не узнал, даже что за «планы» имеет этот Пэйн насчет него.
- У вас что-нибудь болит? – спросил Фрэнк.
Стив осторожно повернул голову.
- Пэйн?
Еще одна часть игры: притвориться, что не узнает голос этого человека.
- Да.
- Нет, не очень. Слабость.
И это очень верно; анастезия заставляла чувствовать себя вялым и сонным. Но его мозг оставался активным, а это важно. Лучше испытывать боль, чем быть накаченным наркотиками и не понимать, что происходит вокруг. Кома от барбитуратов была кошмаром мрака и небытия, который он не хотел испытать снова, пусть в слабой форме. Даже амнезия лучше, чем тотальная потеря самого себя.
- Эта операция была последней. Больше никакого хирургического вмешательства, никаких трубок, никаких игл. Когда снимут гипс с ног, вы можете начать возвращаться к прежней форме.
У Фрэнка был тихий голос, и в нем часто звучали дружественные нотки, как будто они хорошо знали друг друга.
Его слова затронули струны познания в Стиве: прежняя форма – это не только сильные мускулы, скорее, скорость и стойкость, стальное ядро силы, которая позволяла ему выжить, когда другие мужчины разваливались на куски.
- Угрожает ли Джей хоть какая-нибудь опасность? – спросил он, плавным маневрированием приближаясь к самому важному.
- Из-за того, что вы, возможно, видели?
- Да.
- Мы не предвидим никакой опасности, - ответил Фрэнк осторожным тоном. - Вы важны для нас только потому, что мы должны точно знать, что случилось, и вы могли бы ответить на некоторые вопросы.
Стив криво улыбнулся.
- Да, я знаю. Достаточно важно пробиться сквозь волокиту и скоординировать два, возможно, три отдельных агентства, так же как и привлечь людей из разных ведомств и частного сектора. Я просто случайный свидетель, не так ли? Джей может купиться на это, но не я. Так что кончайте это дерьмо и отвечайте мне: «да» или «нет». Угрожает ли Джей хоть какая-нибудь опасность?
- Нет, - твердо ответил Фрэнк, после того как Стив еще раз слегка кивнул - все, с чем он мог справиться.
Независимо от того, что скрывает Фрэнк, Джей ему все-таки нравится, и он защитит ее. Джей в полной безопасности. С остальным Стив разберется позже: Джей – вот что сейчас главное.

Ноги стали тонкими и слабыми, будучи скованными гипсом в течение шести недель; Стив провел руками вниз по ногам, приучая себя к их своеобразной легкости. Он мог передвигать их, но движения были судорожными и беспорядочными. В течение нескольких прошедших дней он сидел в инвалидном кресле или на прикроватном стуле, позволяя телу приспособиться к движениям и различным положениям. Руки зажили достаточно, чтобы он мог пользоваться костылями для поддержки в течение нескольких минут каждый день. Запас знаний постоянно увеличивался. Теперь он знал, что даже когда нагибается вперед, стоя на костылях, все равно на несколько сантиметров выше Джей. Он хотел обхватить ее руками и прижать к себе, почувствовать, как мягкое тело приспособится к его размерам, когда он нагнет голову, чтобы поцеловать ее. Он сдерживался, медлил, но терпение было уже на исходе.
Джей наблюдала, как он массирует бедра и икры, длинные пальцы месили мускулы уверенными ударами. На этот день наметили сеанс физиотерапии, но Стив не стал ждать кого-то еще, кто сделает за него работу. Он походил на закрученную пружину, начиная с операции на глазах: напряженный, выжидающий, но под железным самоконтролем. После взрыва прошло всего полтора месяца, и, возможно, более слабый человек лежал бы еще в кровати и принимал болеутоляющие, но Стив подталкивал себя с того момента, как пришел в сознание. Руки, вероятно, были очень чувствительны, но он пользовался ими и никогда не вздрагивал. Ребра и ноги болели, но он не позволял этому останавливать его. Он никогда не жаловался на головную боль, хотя Ланнинг сказал Джей, что пациент, возможно, несколько месяцев будет страдать от головной боли.
Она поглядела на часы. Он уже полчаса массировал ноги.
- Думаю, что достаточно, - твердо сказала она. - Разве ты не хочешь вернуться в кровать?
Он выпрямился в инвалидном кресле, зубы сверкнули в усмешке.
- Детка, мне настолько надоела эта кровать, что единственный способ, которым ты можешь вернуть меня туда, – залезть в нее вместе со мной.
Он выглядел до безобразия мужественным, Джей даже чувствовала себя ослабевшей от попыток уберечься от его обаяния. Он не погнушается использовать образ раненого воина, чтобы подобраться к ней, разрушить и скрыться. Джей не могла даже смотреть на него, чтобы не начинали дрожать колени, а иногда то, что она чувствовала к нему, заполняло приливом удовольствия и боли, так резко перемешанными, что она едва не стонала вслух. Каждый день он становился все сильнее; каждый день завоевывал новую территорию, проявляя желание узнать разные аспекты жизни. Удивительно и пугающе: наблюдать за ним и осознавать степень его силы воли и то, как он справляется с ситуацией. Он так свирепо контролировал себя и был так решительно настроен, что это выглядело почти жестоко, но в то же самое время Стив позволял ей увидеть, что он обычный человек и сейчас зависит от нее больше, чем когда-либо можно было вообразить. Уязвимость, которую он не скрывал от нее, и подавно потрясала, потому что она знала, насколько редко это случалось.
- Принеси мне костыли, - приказал он, с надеждой поворачивая к ней перевязанные глаза, как будто ожидая ее возражений.
Джей поджала губы, глядя на него, затем пожала плечами и поставила перед ним костыли. Если он потерпит неудачу - это будет его собственная ошибка из-за отказа принять свои ограниченные возможности.
- Хорошо, - спокойно сказала она. – Иди напролом и падай. Снова сломай себе ноги, снова разбей себе голову и проведи здесь еще несколько месяцев. Я уверена, что медсестры придут в восторг.
Он хмыкнул в ответ на ее язвительность, которая становилась более частой по мере его выздоровления. Он расценивал эту резкость как признак восстановления: пока он был болен и беспомощен, она не отказывала ему ни в чем. Ему понравилось обнаружить такую строптивость в ее характере. Покорная женщина не подошла бы ему вообще, но Джей подходила по всем параметрам, всегда.
- Я не упаду, - заверил он, принимая вертикальное положение.
Основной вес пришлось поддержать руками, но ноги передвигались, когда он приказывал им. Рывками, правда, но по команде.
- И о-о-н ид-е-е-т и-и-и спотыкается! – с явным возбуждением закричала Джей, неумело имитируя диктора на ипподроме.
Стив захохотал и действительно споткнулся, но поймал себя костылем.
- Предполагается, что ты должна направлять меня, а не высмеивать.
- Я отказываюсь помогать тебе давить на себя слишком сильно. Если ты упадешь, это будет твоя собственная ошибка.
Кривоватая улыбка изогнула его губы, и ее сердце забилось сильней от плутоватого обаяния, которое та придала его лицу.
- Ну, детка, - умасливал он, - я не стану давить на себя слишком сильно, обещаю. Я знаю, сколько могу сделать. Пойдем, отведи меня в коридор.
- Нет, - твердо ответила она.
Две минуты спустя она медленно шла рядом с ним, пока он переставлял костыли и свои непослушные ноги, направляясь вниз по коридору. В конце прохода несла вахту охрана из военно-морских пехотинцев, проверяя всех и каждого. Так происходило каждый раз, когда Стив покидал свою палату, хотя он и не понимал, что охраняется так тщательно. Джей почувствовала холод, когда ее глаза встретились с охранником, а тот вежливо кивнул; и хотя все казалось спокойным, присутствие пехотинцев напомнило, что Стив вовлечен во что-то очень опасное. Разве амнезия не подвергает его еще большей опасности? Он даже не понимает, что или кто ему угрожает. Неудивительно, что эти меры безопасности необходимы! Но даже осознание того, насколько они необходимы, пугало. Все это часть большой туманной зоны, и хотя Фрэнк ничего не объяснял, она догадывалась, что все не так просто.
- Достаточно далеко, - сказал Стив и осторожно повернулся.
Он развернулся точно на сто восемьдесят градусов, сделал два шага, остановился и повернул к ней голову.
- Джей?
- Извини.
Она торопливо подошла к нему. Как он узнал, где надо развернуться? Почему движения перестали быть неуверенными? Он передвигался потихоньку, по-прежнему поддерживая основной вес на плечах и руках, но казался неторопливым и уверенным. Травмы замедляли движения, но не мешали. Стив не позволил бы себе сдаться; он не рассматривал повреждения как что-то такое, что должно быть восстановлено, а скорее, как что-то, что надо победить. Он справится с ними в собственные сроки и победит, потому что не примет чего-то меньшего.
Еще больше она осознала его решимость в последующие дни, когда он потел на лечебной физкультуре. Врач пытался сдерживать его, но Стив настаивал на собственном темпе. Он проплывал дистанции, руководствуясь голосом Джей, и бесконечно занимался на беговой дорожке. К третьему дню терапии отверг неизменные костыли и заменил их на Джей. Усмехаясь, обнял ее рукой за плечи и заявил, что в крайнем случае она послужит ему подушкой, если он упадет.
Он быстро набирал вес, с тех пор как из горла удалили трубку и он смог есть самостоятельно, и теперь так же быстро восстанавливал силу. Джей видела, как он изменяется день ото дня. Если бы не повязки на глазах, он казался почти нормальным, но она знала каждый шрам, скрытый под удобным спортивным костюмом, который принес Фрэнк. Руки были все еще розовыми от ожогов, и разрушенный голос никогда не восстановится. При этом память не выказывала никакого признака возвращения. Не было никаких вспышек или проблесков узнавания. Как будто он родился в тот момент, когда начал бороться за выход из бессознательного состояния, чтобы ответить на ее голос, и ничего не существовало перед этим.
Иногда, наблюдая, как он тренируется с этой пугающей неустанностью, Джей почти надеялась, что память не вернется, а потом ее грызло чувство вины. Но Стив так зависел от нее сейчас, и она боялась, что если он начнет вспоминать, то близость между ними исчезнет. Даже когда она пыталась защитить себя от этой близости, то хранила каждое мгновение и хотела большего. Девушка попалась в силки собственной дилеммы и не понимала, как освободиться. Она могла уйти, чтобы защитить себя, или хвататься за то, что получила бы от него сейчас, - но никак не решалась на это. Все, что она была в состоянии сделать, - ждать и оберегать его с возрастающей свирепостью.
В день, когда должны были снять повязки с глаз, Стив встал на рассвете и беспокойно бродил по больничной палате. Джей тоже пришла пораньше, чувствуя такое же беспокойство, как и он, но заставила себя сидеть неподвижно. Наконец он включил телевизор, внимательно выслушал утренние новости и хмуро сдвинул брови.
- Какого черта эти проклятые доктора не торопятся? – пробормотал он.
Джей взглянула на часы.
- Еще слишком рано. Ты даже не позавтракал.
Он выдохнул проклятье и резко провел пальцами по волосам. Они были все еще короче, чем требовала мода, но достаточно длинные, чтобы прикрыть шрам, который делил череп пополам, - темные и блестящие под солнечным светом, с легким намеком на волнистость. Он побродил еще немного, затем остановился перед окном и побарабанил пальцами по подоконнику.
- Сегодня солнечный день, правда?
Джей посмотрела в окно на синее небо.
- Да, и не слишком холодный, хотя прогноз погоды обещает, что к выходным выпадет немного снега.
- Какое сегодня число?
- Двадцать девятое января.
Его пальцы продолжали сжимать подоконник.
- Куда мы пойдем?
Вопрос поставил Джей в тупик.
- Пойдем?
- Когда они выпишут меня. Куда мы пойдем?
Она почувствовала шок, как от удара в лицо, когда поняла, что его могут выписать из больницы в течение нескольких часов, если с глазами все будет в порядке. Квартира, которую Фрэнк арендовал для нее, была крошечной - только одна спальня, - но встревожило ее совсем другое. Что, если Фрэнк намерен быстро увезти Стива подальше от нее? Принимая во внимание его слова, что она должна побыть со Стивом, пока к нему не вернется память, Пэйн не должен этого сделать, но с тех пор он не упоминал об этом. План остался таким же? Если так, где он собирается поселить Стива?
- Я не знаю, куда мы пойдем, - слабо ответила она. – Возможно, они захотят отправить тебя куда-нибудь...
Голос затих в мрачной тишине.
- Чертовски плохо, если они это сделают.
Он отвернулся от окна, в движении было что-то смертельное: изящество хищника и власть. Джей посмотрела на него, на силуэт в ярком свете из окна, и горло сжалось. Он стал настолько сильнее, чем прежде, что почти пугал, и в то же самое время все в нем возбуждало ее. Она любила его так, что болело глубоко в груди, и становилось все хуже.
Медсестра внесла поднос с завтраком, затем подмигнула Джей.
- Я заметила, что вы пришли пораньше, так что захватила еще один поднос. Я никому не скажу, и вы не говорите.
Она внесла еще один поднос с едой и улыбнулась, когда Джей поблагодарила ее.
- Сегодня большой день, - бодро сказала медсестра. – Считайте, что это предпраздничная еда.
Стив усмехнулся.
- Вы что, стремитесь избавиться от меня?
- Вы были абсолютным ангелом. Мы ни разу не промахнулись мимо ваших булочек, но что поделаешь: легко досталось – легко потерялось.
Медленный румянец окрасил щеки Стива в красный цвет, и медсестра искренне рассмеялась, потом покинула комнату. Джей хихикала, пока разворачивала столовые приборы и раскладывала их на подносе, как он привык находить их.
- Неси сюда свои великолепные булочки и приступай к завтраку, - распорядилась она, все еще хихикая.
- Если они тебе нравятся – полюбуйся прекрасным зрелищем, - пригласил он, отвернулся и поднял руки, так что она действительно превосходно могла рассмотреть напряженные мускулистые ягодицы. - Я даже разрешу тебе потрогать.
- Спасибо, но еда побеждает твою задницу. Разве ты не голоден?
- Умираю от голода.
Они быстро позавтракали, и вскоре Стив снова начал бродил по маленькой комнате, которая от его неугомонности стала казаться еще меньше. Его нетерпение было ощутимой силой, ощетинившейся вокруг. Он провел в этом помещении слишком много недель, лежа на спине, абсолютно беспомощный и слепой, неспособный даже кормить себя. Теперь вернул себе подвижность и через несколько минут узнает, восстановлено ли зрение. Доктор уверен в успехе операции, но пока повязки не снимут, и он действительно не начнет видеть, Стив не позволял себе верить этому. Его терзали ожидание и неуверенность. Он хотел видеть. Хотел знать, как выглядит Джей; хотел получить возможность совместить ее лицо и голос. Если он навсегда потеряет зрение, то должен увидеть ее лицо хотя бы на мгновение. Каждая клеточка в теле знала ее, ощущала ее присутствие; но даже учитывая, что она описала ему себя, он хотел мысленно представлять ее лицо. Остальная часть исчезнувшей памяти не преследовала его так сильно, как осознание того, что он не помнит Джей, и самым болезненным было то, что он не мог вспомнить ее лицо. Как будто потерял часть себя.
Он поднял голову, как настороженное животное, когда услышал, что открывается дверь, и хирург-офтальмолог засмеялся.
- Я был почти уверен, что вы уже сами сняли повязки.
- Не хочу отнимать у вас хлеб, - ответил Стив.
Он стоял очень спокойно.
Джей была все так же неподвижна, напряжение возрастало, пока она наблюдала, как все они - хирург, медсестра, Ланнинг и Фрэнк - входят в комнату. Фрэнк принес пакет с названием местного универмага и положил его на кровать. Не спрашивая, Джей знала - там уличная одежда для Стива, и была благодарна Фрэнку за то, что он подумал обо всем, потому что она даже и не вспомнила об этом.
- Сядьте сюда, спиной к окну, - сказал хирург, направляя Стива к стулу.
Когда Стива разместили, доктор взял ножницы, прорезал марлю и липкую ленту на виске, потом осторожно снял верхнюю повязку, чтобы не сдвинуть подушечки на глазах и не позволить ленте потянуть кожу.
- Немного отклоните голову назад, - проинструктировал он.
Джей вонзила ногти в ладони, сердце заныло. Впервые она увидела его лицо без бинтов; остались только маленькие марлевые повязки, тампоны на глазах закрывали виски и брови, так же как скулы и горбинку носа. Он был красивым мужчиной, но больше таковым не являлся. Нос не совсем прямой, и они сделали горбинку немного выше, чем она была перед взрывом. Скулы выглядели более рельефными. В целом, лицо стало более угловатым, чем раньше; раны, которые он получил, явно бросались в глаза.
Доктор медленно удалил марлевые подушечки, затем протер веки Стива, приняв какое-то решение. Кожа на глазах выглядела слегка поврежденной, а сами глаза казались посажены глубже, чем прежде.
- Задвиньте занавески, - спокойно приказал доктор, и медсестра стянула их вдоль окна, затемняя палату.
Врач включил тусклый свет у кровати.
- Хорошо, теперь можете открыть глаза. Медленно. Позвольте им привыкнуть к свету. Затем моргайте, пока они не сфокусируются.
Стив открыл глаза узкими щелочками и моргнул. Потом попробовал еще раз.
- Проклятье, очень яркий свет, - сказал он.
И снова полностью открыл глаза, энергично моргая, пока они не сфокусировались, и повернул голову к Джей.
Джей застыла на месте, дыхание остановилось. Это походило на изучение орлиных глаз, встречу с жестким пристальным взглядом хищника, высоко летающего хищника. Она смотрела в глаза мужчины, которого так сильно любила, так жаждала, и ужас заморозил кровь. Джей помнила бархатные, шоколадно-карие глаза, но эти глаза были темного желтовато-коричневого цвета, блестящие, как прозрачный янтарь. Глаза орла.
Перед ней был мужчина, которого она любила и не знала, кто он, но точно знала, кем он не являлся.
Он не Стив Кроссфилд.

1 – Скополамин – лекарственный препарат, оказывающий седативный эффект: уменьшает двигательную активность, может оказать снотворное действие. Характерным свойством скополамина является вызываемая им амнезия. В начале XX века использовался в качестве «сыворотки правды», однако вскоре выяснилось, что наряду с реальными воспоминаниями он мог так же вызывать и ложные.
2 – Пентатол - средство для неингаляционной общей анестезии ультракороткого действия, обладает выраженным снотворным действием.
_________________

NatalyNN,Nara! Огромное спасибо за нову главу!
Ну вот, теперь 100% ясно - это не Стив. Но что же будет дальше!?
Как поведет себя Джей? Стив-не Стив, уж точно не намерен с нею расставаться!
_________________

Они поменяли все: лицо,подушечки пальцев.... Но цвет глаз не изменишь.
Представляю состояние Джей!
Спасибо девочкам за доставленное удовольствие !!

NatalyNN, Nara, спасибо за новую главу.
Такая большая, так быстро, но хочется еще и еще дальше.
Так это не Стив!!!! Как же поступит Джей????

Классно он выздоравливал.
Прям как черепаха на спине, которая, раскачиваясь от судорожных движений, перемещается по рельефу, чтобы оказаться наконец на склоне и перевернуться.
Он на ногах и зрячий. Ура.
Как же его зовут?

Спасибо, Наташеньки Замечательная глава
Наконец Джей узнала первый кусочек правды. Вот что значит сразу под простыню не заглянуть
Очень понравилось выражение "Он выглядел до безобразия мужественным"
_________________

Я валяюсь под столом от смеха... Боюсь, коллеги этого не поймут
А ведь действительно, скольких проблем Джей избежала бы, если бы не ее принципы "Но она не станет вторгаться в его личное пространство, не таким способом. Скромность ничего не значит для него сейчас, но все-таки у него должен быть какой-то выбор."
_________________

Можно называть ее поступок и непрактичным, и глупым, но подобное уважение к человеку у меня вызвало только восхищение.



Ладно скромничать! Получилось очень выразительно, трудно подобрать другое выражение, которое вот так бы попало в точку.

_________________

да, это есть. Вначале я не знала как относиться к этой героине, но чем дальше перевод, тем больше я уважаю Джей за ее стойкость... Да и мужества ей требуется немало, и еще потребуется с не-Стивом
_________________

Классная глава: Стив оказался не Стив, по крайней мере, визуально. Но как описывается их узнавание друг друга на молекулярном уровне просто потрясающе, так что не все так просто.
Спасибо за отличные перевод

да, эти сенсорные моменты, так сказать, действительно поражают. Еще можно понять псевдоСтива - он слеп, поэтому обострились другие чувства. Но реакция Джей поражает! Тем более, что они друг другу все же абсолютно чужые люди. Однако тем интереснее будет следить за развитием их любви.
Девушки-кудесницы, а сколько глав всего?

Огромное спасибо за перевод!


Ага! Отличный метод опознания...
Но криминалисты точно не станут его применять
_________________