Софья (Обманутые иллюзии) ИЛР

Ma-DL-eN:

Юля, привет!
Не понимаю я поведение Софи. Муж сказал уехать, она не послушалась. Агрипина ей сказала не рыпаться, все равно ушла. Еще и в флигель тот ушла... вот так и ищет приключений.
Сказать что поведение Адама меня удивило, ничего не сказать. Все равно как-то не вериться мне . Я думала он поступит так как Джозеф ему предлагал.
Уже даже не пытаюсь что-то предположить, просто с нетерпением жду продолжение.

...

Епистинья:

Юля, спасибо огромное за  продолжение!

...

-Алиса-:

Всем доброго дня!


Очень верная характеристика )))


Не думаю, что Адам повел бы себы как-то иначе. Он все же не проходимец, не бродяга с большой дороги, а князь Чартинский, воспитанный в традициях и духе того времени. Иное дело Джозеф. Тот 12 лет провел на полях сражений и явно отличается от своего более аристократичного друга.

Ну, если бы не поехали, роману пришел бы конец))))

Наверное, мне все же не удалось передать все ее страхи. После "смерти" Раневского она уехала в Нежино и теперь это имение у нее навсегда связано с мыслью о вдовстве.Конечно, это суеверие и предрассудки, но она придумала себе, что если поедет туда, то с Александром обязательно случится что-то ужасное. Просидеть три дня в деревне, не имея никаких вестей, довольно трудно, потому и поехала. Убедившись, что французы ушли, оставив разоренную усадьбу, решила вернуться посмотреть, в каком состоянии флигель, потому что зимовать-то где-то надо. Она уверена, что возвращаясь, ничем не рискует.

Юля, Оля, Девочки, пожалуйста. )))

...

Ma-DL-eN:

Да нет, все отлично. Но Александр не из каприза приказал ей уехать. Значит у него были на то веские причины. А она от его слов отмахнулась, решив что здесь опасности нет. Конечно! Ведь в политике и военном деле она разбирается "лучше него"...

...

-Алиса-:

 » Глава 28

Глава 28




Вернувшись в усадьбу, Софья и Мишель проехали через парк к небольшому деревянному флигелю. Михаил помог сестре спешиться и, поднявшись на крыльцо, с трудом открыл разбухшую от сырости дверь. Из открытой двери пахнуло затхлым запахом нежилых комнат. Войдя внутрь, Софи отдёрнула плотную портьеру, чтобы впустить свет уходящего дня.

- Ты всё ещё желаешь остаться на зиму здесь? – сомневаясь спросил Мишель. – В амбаре совершенно пусто, в подвалах тоже ничего не осталось.

- Боюсь, выхода нет, - вздохнула Софья. – У нас всего четыре лошади вместе с Близард, потому уехать невозможно.

- Проклятые французы! – в сердцах стукнул кулаком по дверному косяку Михаил.

Осмотрев переднюю, небольшую столовую и гостиную, Софья поднялась на второй этаж, где располагались три небольшие спальни.

- Я схожу к большому дому, - крикнул ей снизу брат. – Поищу свечи, смеркается.

- Ступай, - выглянула на лестницу Софья.

Гулко звучали её неспешные шаги в тишине заброшенного флигеля. Софи обратила внимание, что рамы на окнах второго этажа совсем рассохлись и по комнатам гуляли сквозняки. «Боже, сколько же всего предстоит сделать, чтобы флигель стал пригодным для жилья», - вздохнула она.

Добравшись до усадьбы, где уже успели побывать ночью, Джозеф и Адам спешились. Зелинский остался караулить лошадей, а Чартинский, озираясь по сторонам, поспешил к флигелю, замеченному им накануне в глубине парка. У крыльца было привязано две лошади, одна из которых явно принадлежала Софье.

«Зачем она осталась здесь? Отчего не уехала?» - нахмурился Адам.

Войдя в открытые двери, Чартинский, стараясь не шуметь, стал подниматься по лестнице. И хотя Адам ступал крайне осторожно, старые деревянные ступени довольно громко скрипели под его ногами.

Софи уже заканчивала осмотр, который принёс ей немало неутешительных мыслей, когда услышала тяжёлые шаги на лестнице.

- Мишель, это ты? – негромко поинтересовалась она.

Ответом ей была тишина. Девушкой овладело чувство неясной тревоги. Михаил не стал бы молчать и отозвался бы на её голос. В доме явно был кто-то чужой. Софья, не отводя напряжённого взгляда от двери, нащупала рукой тяжёлый бронзовый подсвечник, стоявший на маленьком столике за её спиной. Она замерла, боясь пошевельнуться и выдать своё присутствие. Ежели ей повезёт, то незнакомец уйдёт, не добравшись до самой дальней спальни, где она оказалась как в ловушке, поскольку бежать было некуда, разве что попытаться выпрыгнуть в окно. Прокравшись к оконному проёму, Софья осторожно выглянула на улицу. «Слишком высоко!» - покачала она головой.

- София, - услышала она от порога и, вздрогнув, выронила из рук подсвечник.

- Адам? – обернулась девушка.

Чартинский приложил палец к губам.

- Отчего вы не уехали? – шёпотом спросил он.

- Единственная дорога, по которой можно было уехать, оказалась занята вашей армией, - также тихо ответила она.

Чартинский покачал головой:

- Через день–другой здесь будет армия Кутузова. Так что, возможно, уже и нет никакой надобности уезжать.

- Отрадно это слышать, - отозвалась Софья. – Но отчего вы здесь?

- Боюсь, объяснять сие будет слишком утомительно, - улыбнулся Чартинский, входя в комнату.

- Вы решили предать ещё одного императора? – догадалась Софья.

Скулы молодого человека вспыхнули ярким румянцем, что было заметно даже при скудном сумеречном освещении.

- Ne jugez pas, pour n'être pas jugés, madame (Не судите, да не судимы будете, сударыня), - процедил Адам.

По лестнице вновь загрохотали шаги.

- Мишель, уходи! – крикнула во весь голос Софья.

Услышав крик сестры, Михаил вместо того, чтобы повиноваться её просьбе, бегом кинулся вверх, стараясь не уронить фонарь с зажжённой свечой. Остановившись в дверях, юноша, выхватил из-за пояса пистолет и взвёл курок, прицелившись в Чартинского.

- Éloigne-toi de lui! (Отойди от неё!) – тяжело дыша, выпалил он скороговоркой.

Адам, подняв руки ладонями кверху, отступил на несколько шагов.

- У меня и в мыслях не было причинить вред вашей сестре, Мишель, - сбивчиво заговорил он.

Услышав русскую речь, Михаил смутился, пистолет дрогнул в его руке.

- Мишель, опусти пистолет, - тихо попросила Софья. – Мы разойдёмся миром, и каждый пойдёт своей дорогою.

- Я не верю ему, - хмуро возразил юноша, осторожно опуская на пол рядом с собой тяжёлый фонарь, чтобы иметь возможность держать оружие двумя руками.

В тот момент, когда Михаил выпрямился, в коридоре грохнул выстрел, и запахло порохом. Покачнувшись, Мишель упал лицом вниз, отчаянно завизжала Софья и рванулась к брату, Чартинский попытался удержать её, но простреленная рука, помешала ему. Падая, юноша сшиб фонарь, и он опрокинулся. Горящая свеча покатилась по полу, вспыхнул рассыпавшийся из пистолета порох. Вырвавшись из рук Адама, Софья метнулась к Михаилу, не разбирая дороги, и со всего маху налетела на Джозефа.

- Ненавижу! – выкрикнула она, заколотив кулаками по широкой груди.

Джозеф ударил её наотмашь по лицу. Комната завертелась перед глазами Софьи, и она упала на пол под ноги Зелинскому. Перешагнув через тело Мишеля, лежавшее на пороге, Джозеф вошёл в комнату. Пламя уже успело охватить накрытую чехлом кушетку. Зелинский попытался сбить его портьерой, которую тут же оторвал от карниза над входом, но безуспешно. Пожар набирал силу.

- Надобно уходить! – крикнул он ошеломлённому Чартинскому.

- Pourquoi? (Зачем?) – выдохнул Чартинский.

- На его месте могли быть вы, mon cher ami, - равнодушно отозвался Джозеф.

- Он же совсем мальчишка! – не сдержался Адам.

- У этого мальчишки был в руках пистолет, - заметил Зелинский.

Адам, чертыхаясь и проклиная полученную рану, попытался поднять Софью, но не смог.

- Оставь её! – бросил Джозеф.

В ответ на это предложение Чартинский отрицательно покачал головой.

Тихо выругавшись Зелинский взвалил на плечо бесчувственное тело девушки и едва ли не бегом направился к лестнице. Адам беспомощно оглянулся. Присев подле Михаила, он перевернул юношу на спину. Чартинскому показалось, что ресницы Мишеля слегка дрогнули. Стиснув зубы, он подхватил его за плечи и вытащил в коридор из пылающей комнаты.

- Адам! – услышал он с улицы.

Оставив юношу лежать на полу, Адам торопливо сбежал по лестнице вниз.

Около крыльца, верхом на жеребце Мишеля, перебросив через седло Софью, его ждал Зелинский.

- Здесь опасно оставаться, - произнёс он. – Пожар может привлечь внимание.

Повинуясь властному взгляду и тону, Адам вскочил в седло Близард и пришпорив кобылу, тронулся вслед за Джозефом к тому месту, где они оставили своих лошадей.

Проехав полдороги до деревни, Митька остановился.

- Эх! Негоже было барыню с барчуком одних оставлять, - пробормотал себе под нос мужик, разворачивая лошадь.

Чем ближе он подъезжал к усадьбе, тем ярче становилось зарево пожара в сгущавшихся сумерках. Митька пришпорил жеребца. Въехав на всем скаку в парк, он, не останавливаясь, поскакал к пылающему флигелю. Спешившись, мужик вбежал в переднюю.

- Софья Михайловна! Михаил Михайлович! – кашляя от едкого дыма, зычно крикнул он.

Мишель пришел в себя от нестерпимого жара, попытка шевельнуться отозвалась чудовищной болью в спине. Застонав, он приподнялся, пытаясь в дыму пожара разглядеть хоть что-нибудь. Заслышав снизу крик стремянного, Мишель попытался отползти от горящей комнаты.

- Я здесь, - отозвался он и закашлялся. – Я здесь! – собрав последние силы, крикнул в коридор.

- Господи, Барин! Барыня-то где? – подхватывая его за плечи, пробасил Митька.

- Не знаю, - выдохнул Мишель, застонав от боли.

Вытащив барчука на крыльцо, мужик со страхом глянул на обагрённые кровью руки.

- Да что же это? – пробормотал он.

- Поляки здесь были, - пытаясь подняться, прохрипел Михаил.

Оставив юношу подле крыльца, Митька вновь бросился в горящий флигель. Закрываясь рукавом от бушующего пламени, он попытался войти в комнату, на пороге которой нашёл Мишеля. Надетый на нём зипун задымился, глаза слезились.

- Софья Михайловна! – попытался он докричаться до барыни.

Только рёв пламени, пожиравшего деревянные стены, был ему ответом. Чертыхаясь, Митька повернул обратно. «И барыню не спасу, и сам сгину», - пробормотал он в отчаянии, спускаясь по лестнице.

Выбежав из горящего строения, Митька нашёл барина там, где оставил его. Мишель вновь впал в беспамятство. Взвалив юношу поперёк седла и взяв в руки поводья, слуга повёл жеребца в сторону деревни, на ходу утирая струящиеся по лицу слёзы рукавом зипуна.

Была глубокая ночь, когда он, наконец, достиг деревенской окраины. Кити, давно потерявшая счёт времени, кутаясь в плащ, стояла на крыльце, всматриваясь в дорогу, ведущую от усадьбы. Со своего места ей ясно было видно зарево пожара. Какие только мысли не посещали её в эти несколько часов ожидания. Агриппина с трудом отговорила её отправиться вслед за снохой и её братом в усадьбу. Будь у неё лошадь, Кити непременно отправилась бы туда, не слушая слов знахарки, но идти пешком через лес было боязно, да и Татка наотрез отказалась показать дорогу.

Разглядев медленно бредущую в потёмках лошадь и высокий силуэт стремянного, Катерина вихрем слетела с низенького крылечка и бросилась ему навстречу.

- Митька, где Софья Михайловна и Мишель? – набросилась она на него с расспросами.

- Туточки барин-то, - вздохнул стременной, снимая с седла безвольное тело Михаила. – Кажись, жив ещё.

- А барыня где? – чуть слышно прошептала Кити, заранее страшась ответа.

- Сгорела барыня, - перекрестился Митька. – Не смог я её найти во флигеле, так полыхало всё.

Ноги Катерины подкосились, и она осела на землю, зарыдав в голос. На её причитания из избы выбежала Агриппина и кинулась поднимать барышню с земли.

- Екатерина Сергеевна, - негоже вам тут посреди улицы… Что стоишь, неси барина в избу! – прикрикнула она на Митьку.

Мишеля уложили на стол. Перекрестившись и отвесив несколько земных поклонов перед образами, Агриппина зажгла несколько свечей, а после принялась снимать одежду с раненого. Кити встала подле стола и, то и дело всхлипывая, стала помогать знахарке. От вида окровавленной рубахи у неё закружилась голова.

- Татка, - позвала камеристку барышни Агриппина, - смени-ка барышню. Ей вон совсем худо.

Агриппина как смогла, обработала и перевязала рану.

- Плохо дело, - вздохнула она. – Дохтур тут нужен.

- Утром в Тарутино поедем, - отозвалась Кити. – Там наша армия стоит, должен же у них быть врач.

Ночью Мишель пришёл в себя. Агрипина, сидя подле него, не давала раненому перевернуться на спину, с трудом удерживая его за плечи, пока он метался в бреду, то выкрикивая бессвязные фразы на французском, то зовя сестру.

- Тише, барин, тише, - приговаривала она. - Завтра доктора привезут, потерпи, миленький.

Однако ж до Тарутина ехать не пришлось. После полудня в деревню вошел Кавалергардский полк, дабы остановиться там на днёвку, а поутру нового дня вновь тронуться в путь в погоню за отступающей великой армией маленького капрала. О том, что лагерем подле деревни расположились именно кавалергарды, прознала вездесущая Татка. Даже не дослушав её до конца, Кити подхватила свой плащ и, на бегу завязывая ленты под подбородком, устремилась прямо к лагерю. Вбежав едва ли не в центр всеобщего столпотворения, которое ей, не привыкшей к подобному зрелищу, казалось каким-то хаотичным нагромождением людей, лошадей, палаток, которые устанавливала офицерская прислуга, Кити остановилась. Она совершенно растерялась, не предполагая, где в этой толчее ей отыскать Завадского. Солдаты и офицеры с недоумением взирали на барышню, оказавшуюся по какой-то совершенно невообразимой прихоти в центре военного лагеря.

- Сударыня, - обратился к ней совсем ещё юный юнкер, - могу ли я чем-то помочь вам?

- Простите, вы не скажете, где я могу разыскать его сиятельство графа Завадского?

- Я вас провожу, - улыбнулся ей юноша.

Молодой человек предложил ей руку, но Кити, устыдившись перепачканных и порванный перчаток, смущённо покачала головой. Юноша привёл её к уже установленной палатке.

- Андрей Дмитриевич, вы здесь? – позвал он.

- Входите Крыжановский, - отозвался Андрей.

- Прошу прощения, вас тут барышня разыскивает, - ответил на его приглашение Крыжановский.

Андрей торопливо выбрался из палатки. Колет его был небрежно расстёгнут, впавшие бледные щеки покрывала золотистая щетина.

- Кити?! – удивлённо воскликнул Завадский, и тотчас смутившись своего вида, отвернулся и принялся застёгиваться. – Простите, - обернулся он, одёрнув колет. - Отчего вы не уехали? Что-то случилось? - вглядываясь в заплаканные голубые глаза, обеспокоенно осведомился он.

- Мне нужна ваша помощь, - тихо пролепетала Катерина. – Нужен врач. В вашем полку ведь есть врач? – с надеждой спросила она.

- Да, да, конечно, есть? Кто-то болен? – Завадским овладело беспокойство.

- Мишель ранен, - дрогнувшим голосом отозвалась Катерина.

- Мишель? Мой кузен? – Завадский кончиками пальцев потёр виски.

Выражение рассеянности на его лице сменилось какой-то мрачной решимостью.

- Идёмте, - взяв её под руку, Андрей зашагал к центру лагеря. – Как это случилось? – обратился он к Кити.

- Мишель и Софи решили съездить в усадьбу, чтобы посмотреть, что сталось с имением, - сбивчиво заговорила Катерина. – Дом разграбили французы, а флигель до вчерашнего дня оставался нетронутым. Я толком не знаю, - едва поспевая за ним, задыхаясь, проговорила Кити. – Всё со слов стремянного нашего, Митьки. Он ездил в усадьбу с Софьей Михайловной и Мишелем. Митька говорил, что вчера там были поляки, один из них выстрелил в Мишеля, а Софи… - тут она остановилась и с трудом перевела дух.

Катерина хотела было продолжить, но лишь сдавленное рыдание вырвалось из её груди.

- Софи… О, я не могу говорить о том, - заглядывая в лицо Андрею, прошептала она. – Митька сказал, что во флигеле был пожар, мы сами вчера зарево видели…

- Что с Софи? – чувствуя, как в душе нарастает страх, Завадский несильно встряхнул Кити за худенькие плечи.

- Она… она сгорела, - выдохнула Катерина и вновь зашлась в громких рыданиях, ухватившись за рукав его колета.

Огнём полыхнула ещё незажившая рана, но Андрей лишь поморщился. Страшные слова, произнесённые Кити, никак не желали укладываться в его сознании. Завадский замер на месте, не в силах осознать того, что произошло. Его рука, словно бы сама по себе, независимо от его воли, тихонько гладила вздрагивающую узкую спину девушки.

- Нам нужно идти, - очнулся он. – Впрочем, будет лучше, ежели вы обождёте меня в моей палатке.

Оставив плачущую девушку на попечение денщика, Завадский отправился разыскивать полкового врача. Коротко переговорив с Кохманом, который чудом выжил в сражении при Малоярославце, но потерял при этом всё имущество, а потому пустился в поход вместе с полком, Андрей вместе с ним вернулся в палатку.

- Екатерина Сергеевна, вы проводите нас? – обратился он к девушке, к тому времени уже успокоившейся и только всхлипывающей ещё время от времени.

Кити поднялась с единственного стула, что был в палатке, и, выйдя наружу, не оглядываясь, направилась в деревню. Пока Кохман осматривал Мишеля и недовольно хмурясь, что-то приговаривал на немецком, Завадский вышел из избы. Остановившись на низеньком крылечке, Андрей несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять ту боль, что тисками сдавила грудь.

- Митька где? – поинтересовался он у Таты, которую Кохман, не церемонясь, выставил из помещения.

- Туточки был, барин, - тотчас отозвалась девушка и, поспешно сбежав с крыльца, бросилась на поиски стремянного.

Андрей и сам легко бы нашёл дорогу в Рощино, но ехать туда одному было страшно. Он привык к опасности на полях сражений, но смотреть на разорённые усадьбы и сожжённые деревни не было сил. Завадский радовался тому, что участь сия миновала Завадное, что те, кто ему дорог, не пострадали в беспощадном пламени войны, но, как оказалось, радость его была преждевременной. Он всё ещё надеялся, что слова Кити о том, что Софи погибла в огне полыхающего флигеля не что иное, как чудовищная ошибка. «Это невозможно, - шептал он про себя. – Невозможно, потому как так не должно быть». Великая армия Bonaparte отступила и ныне была преследуема по пятам неприятелем, так отчего же, когда миновала самая страшная опасность, свершился весь этот ужас? «Проклятые мародёры!», стукнул кулаком по бревенчатой стене, Андрей.

Виновато опустив голову, перед ним явился Митька.

- Искали, ваше сиятельство? – пробасил он, не поднимая глаз.

- В Рощино поедем, - коротко бросил Андрей.

- Как прикажете, - понуро согласился мужик, и, повернувшись спиной к Завадскому, ушёл седлать лошадей.

Флигель выгорел дотла. Обходя пепелище, Андрей с горечью сознавал, что выжить в этом пламени было невозможно. Ведь будь Софи жива, разве не пришла бы она в деревню? Для верности обойдя и господский дом, заглянув в каждую комнату, каждую кладовую, спустившись в опустошённый французами подвал, он обнаружил ещё одну страшную находку. Прослуживший много лет верой и правдой в поместье Карл Витольдович не пожелал оставить усадьбу. Вебер надеялся, что сможет убедить захватчиков не трогать вверенного ему имущества, но обезумевшие, голодные французские солдаты закололи его штыками, а обезображенное тело сволокли в подвал, испугавшись расправы, когда вслед за ними в имение явился один из старших офицеров, дабы постараться остановить творимое бесчинство и согнать мародёров обратно в строй. Повидавший всякое на своём веку, Андрей едва удержался от того, чтобы не исторгнуть содержимое желудка прямо на пол подвала. С трудом поднявшись по лестнице, он велел Митьке позаботиться о погребении найденного им тела управляющего, а сам в мрачных раздумьях отправился обратно в деревню.

Мишель после операции, проведённой Кохманом, был в сознании. Он был единственным, кто видел Софью в последний раз. Путаясь в словах и мыслях, юноша попытался рассказать о произошедшем. С его слов Андрею стало понятно, что Софья была знакома с одним из поляков. Помнится, Раневский говорил ему, что видел Чартинского при Бородино. Сопоставив слова Мишеля и краткий рассказ Александра, Завадский пришёл к выводу, что именно Адам стал виновником сей трагедии.

Андрей никогда ни к кому не испытывал ненависти. Он ненавидел врага в образе французов, но ненавидел также, как все, не испытывая при этом мучительной боли от собственного бессилия что-то изменить, свято веря в то, что правое дело восторжествует и враг будет побеждён. Та ненависть, которую он испытал, выслушав рассказ кузена, была совершенно иная: чёрная, разъедающая душу, всепоглощающая, сильная до зубовного скрежета. В своих мыслях он убивал Адама сотнями различных способов, будто смерть его была способна вернуть тех, кого он потерял. О том, что произошло, предстояло еще сообщить Раневскому. Кити была совершенно подавлена, и Завадскому стало совестно возлагать на неё ещё и эту непомерно тяжкую ношу. Удостоверившись, что жизни Михаила уже ничто не угрожает, и при хорошем уходе он непременно поправится, Андрей вернулся в лагерь. Уединившись в своей палатке, он несколько раз пытался начать письмо, но всякий раз, когда дело доходило о том, чтобы сообщить Александру о смерти Софьи, у него опускались руки. «Я не могу писать о том, - вздыхал он. - Я не видел её тела, как я могу утверждать, что она мертва? Может статься так, что Чартинский увёз её с собой? Нет, - тотчас возражал он себе, - женщина – это не безделушка, которую можно спрятать от посторонних глаз. Непременно возникли бы вопросы и его заставили бы отпустить её». Промучившись до самого вечера взятой на себя тяжкой обязанностью сообщить это скорбное известие, Завадский всё же написал письмо Александру. Он не с тал писать о смерти Софьи, ограничившись словами о том, что она пропала и найти её не смогли.

Софья пришла в себя, лёжа на кровати в незнакомой ей комнате. Голова гудела как колокол. Комната, где она находилась, имела неряшливый и неопрятный вид: зеркало в высоком трюмо было разбито и расползлось паутиной трещин на некогда гладкой поверхности, портьера на окне была наполовину оторвана. По всему было видно, что и эта усадьба подверглась набегу отступающих французов. Не понимая, где находится, она с трудом поднялась и, сделав несколько неверных шагов до окна, ухватилась обеими руками за подоконник. Разглядывая голый, унылый парк, она с трудом узнавала лежащий перед ней пейзаж. По всему выходило, что ныне она находилась в соседнем Марьяшино. Поначалу она обрадовалась этой мысли, но вспомнив, что хозяева давно покинули имение, впала в уныние. Мучительно раздумывая над тем, как оказалась в заброшенной усадьбе, она попыталась припомнить события, произошедшие с ней накануне. Её сознание было словно окутано густой пеленой. «Мы были в Рощино, - вспоминала она. – Я, Митька и Мишель. Мишель!» Словно яркая вспышка в её воспоминания ворвалось видение пожара, Михаил, лежащий на полу лицом вниз, пистолет, выпавший из его рук. Схватившись за виски, она осела на пол. «Мишель!» - обхватив себя руками, мысленно простонала она. Яркие картины из недавнего прошлого хлынули сплошным потоком: вот она разговаривает с Чартинским, вот Мишель, который целится в Адама и выстрел. Закрыв лицо руками, Софья беззвучно заплакала. Щека, по которой её ударил высокий рыжеволосый поляк, нещадно саднила.

Адам и Джозеф, расположившись в будуаре перед спальней, в которой оставили Софью, ужинали теми скудными припасами, что удалось обнаружить.

- Вот уж когда пожалеешь, что твоего Войтека больше нет, - тихо заметил Джозеф, наливая вино в чайную чашку с отколотой ручкой. – Этот умел раздобыть всё, что нужно и даже сверх того.

Адам кивнул, соглашаясь со словами приятеля:

- Ежели бы не Войтек, не сидеть мне здесь с тобой.

Во время последнего боя, того самого, когда Адама ранили, его денщик, добродушный деревенский парень по имени Войтек, пытаясь помочь своему барину выбраться из самой гущи сражения, жизнью поплатился за свою преданность.

- По-моему, твоя птичка очнулась, - прислушиваясь к звукам, доносящимся из спальни, иронично усмехнулся Зелинский.

Поднявшись с кресла с порванной обивкой, Чартинский, тихо ступая, подошёл к двери и прислушался.

- Так и есть, - вздохнул Адам.

Приоткрыв дверь, он заглянул в комнату. Софья, сгорбившись, сидела на полу и раскачивалась из стороны в сторону, вцепившись обеими руками в спутанные пепельные локоны.

- София, - тихо окликнул он её, но она не обернулась на звук его голоса, только замерла на месте.

Прикрыв за собой двери, Чартинский вошёл.

- София, мне право жаль, что так вышло, - тихо заговорил он, опускаясь на корточки подле нее.

Резко развернувшись, Софи уставилась ему в лицо полубезумным взглядом, губы её шевелились, но при этом ни звука не слетело с её уст. Неожиданно сильно она оттолкнула его, и Адам завалился на спину. Болью отозвалось простреленное плечо. Вскочив на ноги, Софья заметалась по комнате. Она хватала всё, что попадалось ей под руку, и швыряла в Чартинского. К её огорчению, ни один из брошенных ею снарядов не достиг своей цели, Адам ловко уворачивался от брошенных в него предметов. В очередной раз увернувшись от летевшей в него щётки для волос, Чартинский бросился к Софье и, перехватив её руку, торопливо заговорил:

- Софья Михайловна, опомнитесь. Мне жаль вашего брата, но вам надобно о себе подумать.

Софья вырвалась из его рук, ей хотелось закричать на него, но слова не шли с языка. Горло стиснуло какой-то неведомой силой. «Господи, отчего я не могу говорить?» - со страхом глядя на Адама, думала она.

На шум из соседней комнаты явился Джозеф. Встав в дверях, плечом к косяку, Зелинский невозмутимо оглядел учинённый Софьей погром.

- Madame, cela ne Vous aidera pas. Si Vous n'arrêtez pas de faire du bruit, je serai obligé de les apprivoiser, de Vous d'une manière que peu probable que Vous aimez. (Мадам, это вам не поможет. Если вы не перестанете шуметь, буду вынужден усмирить вас тем способом, что вряд ли вам понравится), - равнодушно произнёс он.

- Не смей касаться её, - процедил Адам.

Оттолкнувшись от косяка, Джозеф в несколько шагов преодолел расстояние, отделявшее его от Софьи. Взяв двумя пальцами её за подбородок, Зелинский осмотрел опухшую щёку и разбитую губу, заглянув в горящие бешенством глаза, он усмехнулся:

- Сдается мне, mon ami, ваша пассия доставит нам ещё немало хлопот. Зря вы меня не послушали.

- Послушайте, Зелинский, - теряя самообладание, заговорил Адам, - отныне это мои заботы и вас они не касаются.

Пожав плечами, Джозеф вышел из комнаты. Адам повернулся к застывшей, как изваяние, Софье:

- Софи, я не могу отпустить вас нынче.

Софи удручённо вздохнула и присела на развороченную кровать.

- Отчего вы молчите? – тихо спросил Адам, останавливаясь напротив пленницы и пытаясь поймать её взгляд. – Скажите же хоть что-нибудь.

Софья развела руками. Невыносимо хотелось заплакать, но ей претило обнаружить свою слабость перед Адамом. Она вновь попыталась заговорить, но губы её шевелились беззвучно. Отвернувшись от Чартинского, она со всей силы ударила кулаком по подушке. Адам вышел и вернулся спустя несколько минут с прибором для письма и бумагой, что нашёл на дамском бюро в будуаре. Взяв из его рук перо, Софья поспешно обмакнула его в чернила и вывела на листе несколько неровных строк:

«Более всего на свете мне бы хотелось сказать вам, как я вас ненавижу, но я не могу».

Пробежав глазами эти строки, Чартинский тяжело вздохнул.

- Мне было бы легче, ежели вы бы мне это в лицо сказали.

Софи опустила глаза.

- Вы голодны? – поинтересовался Адам. – Впрочем, что я спрашиваю. Конечно, голодны. Сутки минули уж. Думаю, мне не стоит просить вас разделить с нами скромный ужин.

Софья отвернулась от него, давая понять, что не намерена делить трапезу с похитителями.

- Иного я и не ожидал, - пробормотал Адам, исчезая за дверью.

Под недовольным взглядом Джозефа Чартинский наполнил тарелку тем, что им удалось раздобыть: кусок чёрствого хлеба, кусок куриной грудки и немного квашеной капусты, из кадушки, что была найдена в кладовой за кухней. Курицу, которая каким-то чудом уцелела в курятнике и не разделила участь прочих своих товарок, утром поймал Зелинский, он же её и приготовил, потому как Адам оказался и вовсе к тому не способен. Налив вина в свою чашку, Адам отправился обратно в спальню. Поставив на стол скудный ужин, Чартинский поспешно ретировался.

Софья долго не решалась притронуться к еде, но невыносимое чувство голода, что терзало её с тех самых пор, как она очнулась, заглушило в ней и гордость, и стыд. Оглянувшись на двери, она с жадностью набросилась на еду. Запила жёсткое пересушенное мясо кислым вином, съела хлеб до самой последней крошки. Голова её потяжелела, и её начало клонить ко сну. Забравшись с ногами на постель, она свернулась клубком и прикрыла глаза. Мысли нескончаемым медленным потоком тягучие и ленивые, тревожили её сознание. В одночасье она потеряла всё: брата, свободу, и кто знает, чем обернется для неё этот плен. Чем больше она думала о том, тем безрадостней ей представлялось её дальнейшее существование. За стеной о чём-то тихо говорили Чартинский с рыжим поляком. Она не могла разобрать слов, да ей и не хотелось ныне думать о том.




/

...

Соечка:

Ну вот, теперь Александр в роли вдовца у нас будет. Или может все-таки не поверит в смерть Софи, ведь тела-то не нашли?
Переживаю за здоровье Софи, как бы чего с ребенком не случилось.

...

-Алиса-:

Всем добрый вечер!


Леночка, привет Александр в душе, может быть, и не поверит, но как быть с общественным мнением. С Софьей ничего не случится. Молодая, здоровая женщина, ей уже случалось переживать сильные душевные волнения. К тому же мысль о малыше, скорее всего, и не даст сделать рокового шага.

...

-ANGEL A-:

Спасибо за продолжение!

...

Lerochka:

Спасибо за проду)))

...

Соечка:

Вот он шанс для Мери. Теперь и "пожалеет" Александра, надеюсь только, что без далеко идущих последствий.

...

Veterok:

Как понимаю это еще 1812 год и до окончания войны 2 года. Трудно придется героям , тут и Мэри всплывет со своей любовью и скорее всего Александр ответит на ее чувства ( бя) и Софи окажется на чужбине, долог и тернист путь к счастью, но очень надеюсь на счастливый и радостный конец истории. Как всегда у автора)))

...

uuchka:

Юленька, спасибо за продолжение! Надеюсь на порядочность Адама по отношению к Софи!

...

Глафирка:

Спасибо за продолжение! Любимый конёк с похищением, не обошёл и этот роман. Интересно, почему, и как на долго Софа лишилась голоса. Адам предстаёт в неожиданно лучшем свете, чем я ожидала. Это немного, но радует)))

...

-Алиса-:

Всем доброго дня!


Конечно, пожалеет. Не думаю, что он сразу будет готов раскрыть ей объятья, но терпением, как известно, многого можно добиться.

Безусловно, ХЭ будет. Иначе я бы позиционировало произведение, как драму, а не как ЛР.

Посмотрим, как надолго хватит его порядочности.

Я бы не назвала это похищением. Скорее роковое стечение обстоятельств. Никто не собирался похищать Софью, но оставить ее во флигеле, значит, обречь на смерть, отпустить - опасаться, что она выдаст двух дезертиров из армии Наполеона. Голос пропал вследствии сильнейшего нервного потрясения, чтобы он к ней вернулся понадобится еще одна глубокая эмоциональная встряска.

Lerochka, Ася, пожалуйста )))

...

sveta-voskhod:

О! Вот так поворот! Спасибо Юля!!!

...