Франсуаза Бурден "Наследник Болье"

Любимая моя глава. Ня. Выпьем, грит, за отца твоего. Я теперь тебе заместо отца. Прям душу всю открывает перед парнем.

По-моему, другого выхода у автора не было: как иначе ситуацию разрулить?

Хорошо. Они очень близкие друг другу люди.
_________________

Спасибо )

Доктор Мартен, быть может, специально свел счеты с жизнью, или то был несчастный случай. Естественно, Болье не может его оплакивать, это уж было бы не в его стиле.
Его намерение сделать дофином племянника разумно. Даже трижды пристрастный отец должен понимать - к тому времени, как крошка сын вырастет, фирма уже развалится без кормчего у руля.
Фабьенна наконец сделала доброе дело для брата, и хорошо.
_________________

Подкупает честность Барта. Со Стефаном, Фабьенной. Доктора, конечно, жалко, но чисто по-человечески, но Барта жальче!!

Спасибо за перевод, девочки!!
_________________

Сегодня день рождения у Кристины-Esmerald - талантливого человека, нашего оформителя и просто прекрасной девушки! Поздравляю ее от всей души и желаю много счастья, здоровья, интересных дней и безумных ночей! Обратимся за помощью к поэту Булату Окуджаве, у которого тоже сегодня день рождения:

Эта женщина! Увижу и немею.
Потому-то, понимаешь, не гляжу.
Ни кукушкам, ни ромашкам я не верю
и к цыганкам, понимаешь, не хожу.

Напророчат: не люби ее такую,
набормочут: до рассвета заживет,
наколдуют, нагадают, накукуют...
А она на нашей улице живет!

_________________

Спасибо за новую главку


___________________________________

Спасибо за продолжение
_________________

 » Глава 12 (часть третья, последняя)

перевод Modiano
редактор Reine deNeige
оформление Esmerald

Элен Берне коснулась руки дочери кончиками пальцев.

- Это… немыслимо! – воскликнула она. – Не знаю, как тебе быть, дорогая. Ты должна была давно поделиться со мной.

Невероятный рассказ Жеральдин привел ее в шоковое состояние. Элен не могла никого осуждать: ни дочь, ни зятя, ни даже Ирен Болье. Вся эта история выше ее понимания.

- Боже мой, твой отец такого не перенесет.

Впервые Жеральдин не плакала: слишком много слез пролила за прошедшее время. Она приподняла брови, немного удивленная последней фразой матери:

- Почему?

Жеральдин была единственным ребенком, родители ее любили и баловали – до тех пор, пока она не отдалилась, полностью посвятив себя мужу. Раньше отец всегда прощал ей капризы и вставал на ее сторону. Что же изменилось?

- Если бы ты только рассказала мне, хотя бы позавчера! – вздохнула Элен. – Я, конечно, пыталась предостеречь Максима. Увы, ты же его знаешь… Он так спешил продать, что не хотел ничего слушать. Предложение Барта было не особенно выгодным, но единственным, надо признать.

- Какое предложение?

- О покупке предприятия! Разве не помнишь? Мы больше года пытаемся от него избавиться.

- И Барт его приобрел?

- Его фирма. Отец подписал договор вчера.

Потрясенная Жеральдин попыталась подняться и бессильно рухнула на подушки дивана. Слезы вновь прихлынули к глазам. Барт ничем не гнушается, мстит последовательно и быстро. Доктор Мартен, Ирен, а теперь она – бывший муж целит в нее через родителей. Не щадит никого.

- Я вернусь жить сюда, мама. Можно? – жалко спросила Жеральдин.

- Конечно, дорогая, это же твой дом! Только мы с твоим отцом подумывали переехать… Наслаждаться пенсией на теплом солнышке.

- И оставили бы меня одну?

- Не одну – у тебя же был муж. – Плохо завуалированный упрек. Долгие годы Жеральдин не отрывала глаз от Барта, жила только для него. – Порой мне казалось, что свекровь значит для тебя больше, чем родная мать. – Элен обняла дочь за плечи. – Но я всегда знала, что она плохая женщина.

- Она – да! Но не он!

Пылкий протест Жеральдин вызвал печальную улыбку на губах матери.

- Ты так сильно его любишь? Неужели до сих пор?

Жеральдин поднялась и сделала несколько неуверенных шагов к окну. На ней был элегантный синий костюм, и Элен залюбовалась ее стройным силуэтом. В сорок лет дочь была все еще очень хороша собой. Ничто не помешает ей начать новую жизнь, может быть, даже забыть. Элен терпеть не могла драмы, сложности – все, что выходило за рамки ее повседневного комфортного существования. Она уже принялась строить планы на будущее, когда голос Жеральдин резко вернул ее к реальности.

- Я влюбилась в него в день, когда повстречала, и с того времени каждое утро любила все больше и больше. Не могла поверить, что я его жена! Если и позабыла вас немного – тебя и папу, - то потому что витала в облаках.

- Двадцать лет?

- О, ты не можешь представить…

- Он сделал тебя такой счастливой?

- Нет, вовсе нет! Барт смотрел на меня, будто не замечая. А я жила только теми минутами, когда он возвращался домой. Если бы он попросил, я охотно исполняла бы ему танец семи покрывал каждую ночь…

- Жеральдин!

- Да. Это так, и я не стыжусь. Я не могу выразить, до какой степени он овладел моей душой.

- Хватит, дорогая, успокойся. Ты потрясена, потому что муж потребовал развода. Мы всегда цепляемся за то, что теряем. Если он не обращал на тебя внимания, тебе не о чем жалеть.

- Не о чем? – Жеральдин захлебнулась горьким смехом, перешедшим в рыдания. – О, сколько же можно плакать! – еле выговорила она сквозь слезы.

Сколько месяцев или лет пройдет, пока боль утихнет? Жеральдин обмякла в объятиях подошедшей матери.

- Не будем больше об этом говорить, умоляю, - прошептала Элен.

Она не узнавала дочь, не понимала, что делать, и все еще искала способ утешить плачущую, когда в гостиной появился Максим Берне. Удивленно нахмурившись, он посмотрел на женщин и спросил, что происходит. Жена машинально улыбнулась и знаком попросила его выйти. Как только закрылась дверь, Элен облегченно вздохнула. Пусть Максим и обожал единственную дочь, никто не предскажет, как он отреагирует, узнав правду. Мужская солидарность – не пустые слова. Берне терпеть не мог Барта как зятя и предпринимателя, но ложь Жеральдин… такое он вряд ли одобрит.

- Можно и не говорить все отцу сегодня, - пробормотала Элен. – В любом случае ты остаешься у нас.

Максим должен помочь дочери защититься от адвокатов Барта, но Элен не была уверена, что он захочет это сделать, когда его посвятят в подробности конфликта.

- Я позвоню Ирен и сообщу, что ты переезжаешь сюда.

- Нет, - возразила Жеральдин неожиданно твердо. – Я сама.

Этот разговор она не хотела передоверить никому. Ирен утянула ее с собой в пучину лжи. Целых пятнадцать лет старшая мадам Болье в полной безнаказанности творила зло старшему сыну, а младшая жила в аду, терзаемая угрызениями совести, страхом и чувством вины.

Спокойно протянув руку, Жеральдин сняла трубку. Глаза ее были совершенно сухими. Терять ей теперь нечего.

Как всегда опоздав на четверть часа, Барт вошел в большой зал заседаний, следом появились Стефан и Жаклин. Вокруг овального стола расположились одиннадцать членов совета, перед каждым – бутылка воды и папка с бумагами. Дельфина сидела между Фабьенной и Лораном, Франклин отстранился, отодвинув кресло, – выглядел так, будто готовился к пыткам.

Прежде чем занять свое место, Барт сделал паузу и пожал каждому руку. Он подчеркнуто проигнорировал Ирен – даже не кивнул, затем указал Стефану свободное кресло прямо напротив нее. По рукам присутствующих прошел лист регистрации, все поставили подписи, подтверждая начало заседания. Огласили доверенности отсутствующих. Бумага от Клеманс лежала в кармане Барта, Жеральдин не перепоручила своих полномочий никому.

- Думаю, можно приступить, - не торопясь, объявил Болье. – Я потребовал проведения этого внеочередного собрания по нескольким причинам. Во-первых, позвольте представить моего племянника Стефана Ламбер-Болье тем, кто с ним не знаком.

Взгляды всех присутствующих обратились к молодому человеку, и он немного смутился. Бабушка послала ему улыбку и не получила ответа. Стефан знал, что сейчас скажет Барт, и пытался не слушать его слова. Предстояла схватка труднее шахматной партии – такая же длинная и напряженная. Стефан заставил себя подумать об отце: как поступил бы тот на его месте? Виктор ни за что бы не согласился заниматься непростыми делами бизнеса, предпочитая оставить их в руках старшего брата.

«Он называл Барта хищником, но доверял…»

В беседах отец рисовал Стефану карикатурно-мрачную картину ремесла печатника, давая понять, что презирает сухой мир бумаги. Он открыто посмеивался над семейным предприятием вообще и тираном-братцем в частности. Но говорил он с теплотой, а главное – говорил много. Как Виктор мог предвидеть, что запах чернил в один прекрасный день опьянит Стефана, что его покорит шум прессов и даже грозный дядюшка?

Ирен чуть шевельнулась в кресле. Она долго колебалась, не зная, приходить ли сюда, и уступила лишь настояниям своего юридического консультанта. Типографии были территорией Барта, и уже давно он не позволял здесь матери и слова сказать. Сын не скрывал намерения выжить ее из бизнеса, поэтому отсутствие Ирен выглядело бы не очень хорошо. Она станет защищаться, пустит в ход зубы и когти. Мадам Болье почти не сомневалась, что свары перед посторонними Барт не устроит – он доказал это на похоронах Симона. Что ни говори, а хорошее воспитание выдерживает проверку в любую бурю. Когда сын отвесил пощечину этой идиотке Жеральдин, то сумел остановиться. Ирен даже жалела об этом после отвратительного телефонного разговора, состоявшегося с невесткой накануне. Ни малейшей признательности, раскисла при первой же проблеме, и не нашла ничего лучше, как сбежать к родителям, будто нашкодившая девочка. Слабохарактерная идиотка!

Барт продолжал говорить – уверенно, властно, - и Стефан не отрывал от него восхищенных глаз. Приобретет ли он когда-нибудь подобное самообладание, подобную хватку? Сможет ли через несколько лет возглавить тот огромный корабль, которым являлась группа Болье? Мысль о будущем пугала – и все же так невероятно соблазняла, что Стефан машинально поправил узел галстука. Он быстро привык носить требуемые дядей костюмы и строгие рубашки. Ни один из директоров или членов администрации не пришел бы на службу небрежно одетым, и племянник президента не видел причин выделяться. А еще искать утешения в алкоголе или наркотиках. С недавних пор жизнь неимоверно его интересовала.

- … принимая во внимание, что мадам Ирен Болье дала понять о своем желании покинуть совет директоров…

Прервав свою нескончаемую речь, Барт сделал паузу, резко поднял голову от записей и посмотрел на мать. В его горящих темных глазах она уловила осязаемую угрозу. Барт предоставил матери возможность протестовать, опровергнуть сказанное. Охваченная страхом, она гадала, какую ловушку уготовил ей сын. Безусловно, он хотел исключить ее из совета, но как знать, возможно, позволял ей сохранить лицо? Ирен перебрала со своим поверенным множество версий развития ситуации, но даже не рассматривала вопрос о какой-то отставке. Она безрезультатно попыталась отразить удар, повернулась к остальным детям и встретила лишь ускользающие взгляды.

- Мадам Болье может заменить ее внук, Стефан Болье, также являющийся одним из наших акционеров, - заключил Барт. – Прошу проголосовать по этим двум пунктам – поднятием руки.

Франклин побледнел. Как и предупреждал, брат вынуждал занять свою позицию открыто. Не пройдет и секунды, как Ирен лишится кресла. Франклин бросил на мать стремительный взгляд, увидел, что та готовится взять слово, но Барт ее опередил:

- Я всегда желал, чтобы члены совета принимали активное участие в руководстве предприятием. Это не просто формальность – мы действительно управляем. Я считаю закономерным освобождение от этих тяжелых обязанностей по достижении определенного возраста и с большим удовольствием приветствую появление среди нас молодого пополнения, что позволит сберечь дух семьи в память об основателях дела Болье.

Внимание всех присутствующих устремилось на Стефана, тот изо всех сил постарался сохранить спокойствие. Никто не шевелился, лишь Жаклин стенографировала, ведя в блокноте протокол заседания. Несмотря на все усилия, Ирен не нашла, что возразить Барту. Он припер мать к стене, и она в конце концов холодно улыбнулась Стефану, принимая предлагаемую роль бабушки, уступающей свое место. В любом случае она проиграла этот раунд, не сумев сплотиться с Дельфиной и Фабьенной.

- Дорогу молодым! – произнесла Ирен невыразительно.

- Прошу голосовать, - объявил секретарь.

Одна за другой медленно поднимались руки, кто-то считал голоса. Ирен по очереди смерила взглядом детей, задержалась на Франклине, вернулась к неподвижно сидящему Стефану – лишь он не отвел глаз.

- Превосходно, переходим к следующему вопросу, - произнес Барт без видимого волнения.

Он одержал первую победу – Ирен предчувствовала, что это только начало. Но теперь она была готова защищаться. Сын не может лишить ее акций или помешать получать дивиденды, а это главное. В конечном счете она вдова Октава. Эта мысль немного приободрила. Ирен располагала значительным доходом и могла сохранить Карруж, что бы ни случилось. Увы, бедный Даниель уже не навестит ее вечером для игры в бридж. Узнав о его гибели, мадам Болье ощутила потрясение, но, как ни странно, и облегчение тоже: слишком много плохих воспоминаний он подчас неловко вызывал во время бесед. Отныне она сможет посвятить себя другим друзьям – и ей не нужно будет следить за тем, что говорит. Да, Ирен потеряла поклонника, но и старого потрепанного кавалера, возраст которого никак не льстил ее самолюбию.

- … в следующем году я предвижу необходимость очень весомых инвестиций. Покупка предприятия Берне предоставляет нам необходимые площади при условии проведения переоснащения.

Ирен взглянула на Барта. Он приобрел бизнес тестя? Зачем? Чтобы уязвить Жеральдин? Увеличить владения? Барт одержим властью, и рано или поздно его покерные приемы приведут к провалу. Конечно, Ирен следовало больше интересоваться активами группы, но ведь это такая скука!

-… конкурентоспособность Ля-Рок в перспективе зависит от дополнительного пресса. Чтобы изучить в подробностях стоимость и характеристики новейшей машины «Кэмерон», в США будет отправлена рабочая группа. Но из анализа конъюнктуры следуют недвусмысленные выводы: первый решившийся на такой шаг победит. На рынке нет места для всех!

- Мы идем на огромный риск, - заявила Фабьенна, нервно теребя ручку.

- Именно это я слышал не раз, - возразил Барт. – В этом самом зале, много лет назад – при покупке самого первого «Кэмерона».

Сдержав вздох, Ирен глянула на часы. Неужели эта дискуссия никогда не закончится? - Я подготовил для вас предварительный проект бюджета – в ознакомительных целях, - добавил президент Болье, взяв лежащую перед собой стопку бумаг. – Это всего лишь повод поразмыслить…

В полной тишине присутствующие погрузились в изучение документов. Ирен откупорила бутылку воды, налила в стакан, выпила маленькими глотками, не проявив ни малейшего интереса к листку на бюваре из зеленой кожи. Она ничего не понимала в цифрах и не в состоянии сделать выводы из столбиков абстрактных расчетов.

- Голова идет кругом, - обронил Франклин.

Он не нашел ничего другого, чтобы предостеречь мать, но та не отреагировала – даже не повернула головы. Барт окинул брата взглядом, ожидая продолжения, но Франклин не осмелился что-то добавить.

- Это в самом деле очень… амбициозно, - пробормотала Фабьенна.

Они поняли, куда клонит брат. Маневр ясен – покоится на некомпетентности их матери. Барт часто повторял, что она недостойна владеть таким капиталом, что нельзя быть богатым и не заботиться, откуда берутся деньги. Жить на ренту в такое тяжелое время – подобное граничило с идиотизмом или вызовом. По этому поводу иногда по вечерам в Карруже вспыхивали жаркие схватки, но Ирен - даже задетая за живое – так и не начала проявлять интереса к типографиям.

- Я нахожу предложение очень стимулирующим, - спокойно произнесла Дельфина. – Если правильно понимаю, стоит выбор: принять его или неизбежно откатиться назад?

- Примерно так, - улыбаясь, подтвердил Барт.

На заседаниях совета Лоран не высказывался никогда, Дельфина - очень редко. То, что она выразила свое мнение, оказалось совершенно неожиданным.

- Конечно, мы все осознаем последствия такого решения, - подчеркнул Барт.

Ничего особенного в его фразе не прозвучало и не привлекло внимания Ирен. Фабьенна еле заметно пожала плечами. Франклин съежился, не смея поднять головы. Не только доходы группы целиком должны быть вложены в дело – предстояли значительные займы для осуществления инвестиций, которые планировал генеральный директор. Каждому присутствующему следовало понять: в ближайшие годы, вероятно, акционеры лишатся дивидендов.

Утомленная всеми этими нескончаемыми обсуждениями, Ирен смертельно скучала. Она воображала нешуточную борьбу, а ничего конкретного не происходило. Ирен подметила удрученное выражение лица Франклина и подумала, что он томится, как и она.

«Скоро день моего рождения, организую что-нибудь дома, покажу всем, что жизнь продолжается, даже без Барта! Он очень плохо выглядит, ему следует обратить внимание на здоровье, иначе он рискует умереть молодым – совсем как Октав... Все остальные не посмеют возражать, малыш Стефан в том числе… Надо бы Клеманс приехать на несколько дней…»

Люди вокруг вставали, и мадам Болье очнулась от раздумий. Тягостная повинность окончена, ничто больше не заставит ее появиться в Понт-Одме. Сосед предупредительно помог Ирен надеть пальто. Как же она голодна! Но Рене, конечно, давно убрала со стола посуду и прибор. По возвращении в Карруж надо будет сразу же позвонить поверенному и все ему рассказать. Что именно - все? Из этого невыносимого заседания мадам Болье запомнила очень немногое.

Ирен потянулась за сумкой и увидела, что Барт огибает стол и непременно должен будет пройти совсем рядом. Бросая вызов, она не двинулась с места, поджидая, когда сын поравняется с ней. К ее удивлению, он ненадолго остановился. Зал почти опустел, и Барту не пришлось повышать голос, чтобы с ледяной иронией осведомиться:

- Надеюсь, у вас имеются сбережения?

Не дав себе труда попрощаться, он удалился. Ирен застыла, ошарашенно поджав губы, и Франклин понял, что должен все ей объяснить.

_________________

Барт, браво! Вот это ход! Интересно, очнётся ли Жеральдин?
Спасибо большое!!

Девочки, спасибо за продолжение!
_________________

Спасибо

Жеральдин повела себя предсказуемо - сбежала к родителям, а со свекровью попрощалась по телефону. Отец, между прочим, на самом деле может встать на сторону Барта в этом случае. Такого ножа в спину ни один мужчина не перенесет, даже если замешана родная кровь.

А Барт сделал все ювелирно ))) Ирен до конца так и не поняла, что ей предстоит бедная скромная жизнь одинокой пенсионерки ) Причем на одиночество ей плевать, а вот денежки мадам будет оплакивать очень долго ))
_________________

Пожалуйста! Вот мы и вышли на финишную прямую!

Ну а куда ей еще идти-то? Хорошо хоть, у родителей деньжонки есть.

Я бы все равно была на стороне своего ребенка.

На одиночество ей тоже не плевать. Хотя очень противно, как с облегчением она восприняла уход доктора Мартена.
Дом она содержать не сможет, разве что дети пособят материально - Франк, например. Дом надо продавать. У автора не говорится, кому он принадлежит по закону. Может, всем по чуть-чуть, какая-нибудь семейная собственность.

Красиво, да. О Жеральдин и об Ирен мы больше не услышим. В тринадцатой главе будут другие герои и разговоры))
_________________

Барт сделал свой мстительный ход , оставив Ирэн без дивидендов, на которые она жила безбедно.

Спасибо за продолжение!

Спасибо за продолжение!
Как Барт все ювелирно провел - знал, что Ирен в делах ничего не понимает и не интересуется, значит, и скандал не устроит. И все равно ведь собирался эту машину покупать.
Теперь Ирен точно придется продавать Карруж, вряд ли кто-то даст денег на его содержание и захочет жить с ней.
___________________________________

Я не особенно разбираюсь в делах. Наверное, Ирен могла проголосовать против своей замены. Не знаю, простым ли большинством там все решалось или нужно было единодушное решение. А уже потом Барт мог делать, что угодно. Мне кажется, ему именно вот такого развития сюжета хотелось: чтоб Иренка не поняла попервоначалу, а потом обалдела.

Как все-таки Франк мучился, как его корежило. Вот еще и этого Барт добивался - чтобы Ирен воочию убедилась в позиции и отношении к ней всех остальных детей.
Степка в костюме - я бы на это поглядела!
_________________

Да он и с первым голосованием представил все так, что ей особо возражать-то и не приходилось, она ведь все равно в делах ничего не понимала, чтобы заседать в совете директоров. Акции у нее есть, так зачем особо держаться за этот пост?
А вот вторым голосованием, когда он на покупку новой машины направляет все будущие дивиденды компании - вот этим он ее без денег и оставляет. Ну и всех остальных, кстати, тоже
___________________________________