Франсуаза Бурден "Наследник Болье"

Да, Ирен со своим консультантом всякое предполагали, но не такое. Даешь всем Болье одну получку! Ну сбережения кой-какие есть, поди.
Не очень понятно у автора сказано, кто еще имеет акции, кроме семьи. В совете 11 человек (двое отсутствуют), всяко еще кто-то является крупным держателем акций.
_________________

Сбережения, конечно, должны быть, да и новая машина когда-нибудь начнет давать прибыль, но до этого дожить надо, а Карруж содержать больших денег стоит. Оттуда все разъехались, осталась одна Ирен, ей одной его не потянуть, придется продавать. И не будет уже у нее статуса владелицы замка, не закатывать ей приемы, а без всего этого кому она нужна? Доктору нужна была, а остальным - зачем без всей этой мишуры?
___________________________________

Техничненько все Барт провел!Вместо склоки и скандала, в которых Ирен могла что-то выиграть, перевел все в финансовое русло. Отчеты и расчеты. Иренка заскучала и все прошляпила. И никто из детей за нее не вступился. Мне же, как специалисту, хотелось бы подробностей, но как читатель понимаю, что это бы утяжелило книгу. И уже понятно, кто же наследник Болье. Но, не понятно, как там дела у Никки. Ждем последнюю 13-ю главу, пусть поговорят друг с другом и нас порадуют примирением.

Девочки, большое спасибо за перевод!!



Я так поняла, что кроме новой машины предстоит переоснащение компании, купленной у папашки Жеральдин. И на это пойдет основная часть будущей прибыли. Не думаю, чтобы стоимость машины пусть с монтажом и прочими издержками повлекла за собой отказ от дивидендов на длительный период.
_________________

Давно уже раньше говорилось, что этот пресс (целый комплекс по сути) стоит 97 миллионов. Не знаю уж чего - долларей, франков или евро... если это 98 год, то еще франки были. Тоже слава богу сумма.
_________________

Алина, для такого крупного предприятия, которое на плаву многие годы, это не очень большая сумма, чтобы отказаться от дивидендов. Барт и так собирался этот пресс покупать. Скорее всего, там модернизация новой собственности затевается. Иначе, зачем бы об этом Бурден упоминала несколько раз?
_________________

Двух зайцев, короче, убивает: и мамуське кука с макой, и предприятие любимое усовершенствует.
_________________

Мне все же до конца не понятно такое отношение Ирен к Барту. Она же понимала, что именно он распоряжается всем предприятием, и именно от него идут все блага. Что ж рубила сук, на котором сидела? На полную дуру она, вроде, не похожа
_________________

Ну думала, что на ее век-то уж денег хватит! Акций много, онажевдоваОктава!
_________________

да что она там понимала, вон как говорила Франклину

она же считает, что дела идут сами по себе, всякий справится
___________________________________

Да, согласна с вами, девочки! Когда дела идут хорошо, всем кажется, что это само по себе происходит!!
_________________

Спасибо за продолжение
Все равно немного жалко Ирэн...на старости остаться без средств, но за что боролись...
_________________

Спасибо за продолжение!


___________________________________

 » Глава 13 (часть первая)

перевод Modiano
редактор Reine deNeige
оформление Esmerald

Не зажигая свет, Стефан вошел, нащупал край кровати, положил руку на плечо Барта и легонько потряс:

- Ваш самолет улетает через час. Я приготовил кофе…

Первым порывом дяди было свернуться клубком, потом он сел в постели.

- Я заснул? – спросил он, будто не веря.

Из-за погодных условий накануне вечером аэропорт Сен-Гатьен в Довиле был закрыт, а лондонский рейс отложен. Болье отправился спать в таком нервном возбуждении, что, несмотря на усталость, не мог сомкнуть глаз. Раз двадцать за ночь он поднимался – весь в поту, измученный, почти больной от тревоги, - и лишь ненадолго на рассвете забылся.

- Буду готов через пять минут, - пробормотал Барт, отбрасывая одеяло.

Стефан прошел на кухню, достал два бумажных стаканчика и коробку сахарного песка. Он еле сдерживался, чтобы не засыпать дядю вопросами, такой жгучий интерес в нем вызывали это путешествие в Лондон, неизвестный сын и таинственная молодая женщина, которую следовало отыскать.

- Так где твой кофе? – спросил Барт, упав на стул рядом с племянником.

Безжалостный электрический свет подчеркнул, как сильно осунулся Болье, но одет тот был со своей обычной элегантностью.

- Как долго вы будете отсутствовать?

- Понятия не имею. – Барт сделал несколько глотков и скривился. – Твоим варевом можно и мертвеца поднять… вот гадость! - Но говоря это, он улыбнулся неожиданно мальчишеской улыбкой, глянул на часы и встал. – Поехали.

Стефан проследовал за ним чередой пустых комнат. Дорожная сумка осталась с вечера в багажнике автомобиля, и Барту нужно было захватить лишь плащ. Закрыв входную дверь, он протянул племяннику связку ключей.

- Держи…

Болье сел за руль, но тронулся с места не сразу.

- Значит, договорились, - медленно сказал он, - я свяжусь с тобой по телефону. Звони мне только в случае серьезной проблемы: терпеть не могу сотовые, а он может затрезвонить в самый важный момент… Если придется принимать какое-нибудь решение, не слушай никого. Ни Франклина, ни остальных.

- Но они же проголосовали за вас, и нет больше никакой необходимости…

- Есть! Они не смеют бунтовать в моем присутствии, вот почему я не люблю оставлять их одних. Но не бойся, зачастую в делах все определяет простой здравый смысл, и ничего ужасного не свалится тебе на голову. В крайнем случае посоветуйся лучше с Жоржем или Жаклин. И не натвори глупостей с моей подписью, власть быстро ударяет в голову! Машину отдаю тебе, но, как и все остальное, взаймы, а не в подарок.

Барт повернул ключ зажигания и вырулил на аллею.

- Хотел бы я, чтобы вы уже вернулись, - вздохнул Стефан.

Искренность племянника позабавила Барта, и до аэропорта он не произнес больше ни слова. Подъехав, вышел, достал сумку из багажника и придержал дверь, пока Стефан не займет его место.

- Не желаете, чтобы я…

- Нет. Мне не нужны няньки.

Когда молодой человек устроился за рулем, Барт склонился к нему:

- Дел у тебя выше крыши, так что незачем возвращаться досыпать! И еще… - Он выпрямился, потряс головой, подбирая слова. – Я тобой не манипулировал.

- Знаю.

- Тем лучше. Я тебя люблю.

Прежде чем Стефан нашел ответ, Болье повернулся и направился к входу. Если не произойдет катастрофы, мальчишка справится. Никому, конечно, не понравится подчиняться временному управляющему двадцати лет от роду, но все продолжат – каждый на своем месте – вести корабль.

Он сел в ожидавший на взлетной полосе двухмоторный самолет, вмещавший лишь девять пассажиров. Барт не помнил, когда поднимался на борт с такой тревогой, но беспокоил его не перелет над Ла-Маншем. Что он будет делать в Англии? Покаянно явится к Никки с веревкой на шее, как граждане Кале? А что потом? Даже если она выслушает, а не выставит за дверь, даже если не рассмеется ему в лицо, – на что он надеется? Что она позволит увидеть сына – хотя бы раз? Вот только сожаления от этого станут еще более невыносимыми.

Барт закрыл глаза и вновь в тысячный раз представил ночь, когда Никки сообщила новость. Никогда ему не забыть облик женщины, одетой в его рубашку, свернувшейся клубочком на краю постели – и светящейся радостью от скорого появления ребенка, которой она поделилась. Сразу после этого он навсегда покинул ее… оскорбив! И все-таки Никки побежала следом, сама не своя от страха. Потому что любила его. На его долю выпала неслыханная удача – быть любимым этой женщиной. И как же он поступил? Упустил свой единственный шанс. Неужели Барт теперь верит, что ему удастся хоть что-то исправить? Если Никки осталась той, какой он ее помнил, то она не простит. Из-за ребенка – иначе и быть не могло. Из-за малыша, росшего без отца до сегодняшнего дня. Разве только некий Луи заменит...

Приземление самолета удивило Барта, таким коротким показался полет. Он подошел к окошку фирмы, сдававшей напрокат автомобили, где Жаклин заранее оформила заказ, получил ключи от простого черного «ровера», ожидавшего на стоянке. И взял курс на район Челси в самом сердце Лондона. Болье бывал здесь достаточно часто по делам и думал, что довольно легко найдет Фулхэм-роуд, однако решил, что сейчас еще слишком рано. По дороге он остановился перекусить и затянул завтрак, как только смог – до тех пор, пока не осталось больше предлога откладывать визит.

Болье припарковался в Челси, покинул комфортный салон машины и заметил, что холод стал колючим, а вода замерзла в водостоках. Он медленно спустился по улице, не обращая внимания на распахнутый плащ. В двадцати метрах от ресторана Барт замер и всмотрелся в фасад здания. Так вот где она решила жить и работать. В «Сен-Луи»! Что ж, похоже, имя достаточно ясно намекает на изменения в личной сфере…

Барт пересек улицу, не глядя на машины, тормозящие у самого его носа, и решительно направился к двойной двери с маленькими стеклянными окошками. Но ресторан оказался закрыт, звонка рядом не было. Растерявшись, нежданный гость немного поколебался, затем постучал. Конечно, Никки не жила здесь, а объявление с часами работы отсутствовало. Барт вздрогнул, когда кто-то обратился к нему по-английски – курьер указал на служебный вход чуть поодаль. Болье двинулся за служащим, вошел вслед за ним в подсобное помещение, затем в кухню.

Одетый в джинсы и черный свитер, Луи стоял спиной, закрывая один из холодильных шкафов. Молодой человек обернулся, увидел Барта и, казалось, потерял дар речи. Прошло несколько мгновений, он взял наконец пакет, расписался в квитанции, проводил курьера до двери, тщательно ее запер и прислонился к ней спиной.

- Что вам надо? – произнес он, еле сдерживая ярость.

- Приехал увидеться с Никки.

- Ее здесь нет!

- Что ж, я подожду.

- Где? В моей кухне? Сколько?

- Пока она не вернется.

- Нет! Ни за что!

Луи сделал два шага к Барту, остановился. Его охватило желание ударить чужака, вышвырнуть его наружу – такое неистовое, что он задохнулся.

- Она достаточно от вас натерпелась! Оставьте ее в покое, убирайтесь прочь! – Дыхание Луи стало ровнее, он не спускал глаз с Барта – тот не двигался. – Я не позволю приблизиться к Никки. Она дома, у нас дома. Со своим сыном.

- И все-таки я должен с ней поговорить. – Барт остался невозмутим.

- Ей нечего больше вам сказать. Уже очень давно! Вы что, совсем ничего не понимаете? Уходите подобру-поздорову, я ведь могу и помочь.

- Я не прочь уйти: не люблю кухонные запахи. Но мы с ней все же увидимся, и я обойдусь без вашего позволения.

Луи произнес «у нас дома», и теперь Барт не считал нужным сдерживаться. Терять больше нечего: что противопоставить уверенности, излучаемой этим тридцатилетним мужчиной, его бесспорному обаянию и особенно тому чувству собственника, с которым он ринулся защищать Никки! Так покончить с этим, развязать драку – в том разбитом состоянии, что он находился, стычка долго не продлится.

Поддавшись гневу, Луи схватил незваного гостя за плечо, чтобы вытолкать за дверь. Тут же последовал жестокий первый удар, заставший хозяина врасплох. Пошатнувшись, он опрокинул стопку тарелок, и те обрушились на плитки пола со страшным грохотом. Опьянев от бешенства, Луи нанес ответный удар, вложив в него всю силу так, что противник рухнул. И, конечно, войдя в раж, избил бы его, если бы его не остановил пронзительный вопль. Уцепившись в ужасе за руку матери, Гийом кричал, стоя на пороге кухни. Никки подхватила малыша, прижала к себе, оберегая. Бернадетт пятилась к входной двери, шепча:

- Я позову полисмена…

Среди воцарившейся неразберихи Барт сумел подняться, и Никки, потрясенная, его узнала. Мертвенно-бледный - ему пришлось опереться на прилавок, чтобы перевести дух. Невыносимо болели ребра и желудок там, куда несколько раз приложился Луи. Барт заставил себя прежде взглянуть на ребенка, но тот уткнулся в шею Никки – видны были только каштановые волосы и красная курточка.

- Что происходит? – негромко спросила Никки.

Она обратилась к Луи, и Болье почувствовал себя чужим и ненужным среди сцены, которую спровоцировал. Осколки посуды усеивали пол, и Никки не решилась спустить Гийома с рук. Передав мальчика Бернадетт, она подошла к мужчинам. Барт – здесь, в этой разгромленной кухне – такое зрелище ошеломило Никки и сбило с толку.

- Я не хочу, чтобы этот жалкий тип цеплялся к тебе! – выкрикнул Луи, засунув руки в карманы джинсов. – Выгони его!

Никки наконец повернулась к Барту, и их взгляды впервые встретились.

- Зачем вы… С вами все в порядке?

Оттолкнувшись от прилавка, Болье двинулся к ней.

- Нам нужно поговорить, это очень важно, - сказал он почти нормальным голосом. Барт уловил движение к нему Луи, но не обратил на него никакого внимания. Взяв Никки за руку кончиками пальцев, он добавил: - Это ненадолго.

Болье чувствовал себя неважно и отдал бы что угодно за возможность глотнуть немного свежего воздуха.

- Оставьте ее! Она никуда с вами не пойдет!

Луи уже не кричал - конечно, чтобы не испугать еще больше малыша, - но настрой его не вызывал никаких сомнений. Никки высвободилась и встала между ссорящимися.

- Все будет хорошо. Я сейчас вернусь.

Она произнесла это довольно спокойно, чтобы пресечь настойчивые возражения Луи, и тот, скрепя сердце, отошел в сторону. Никки и Барт пересекли кухню. Под ногами хрустели обломки фарфора.

- Я скоро, любовь моя, - повторила Никки сыну, остановившись возле Бернадетт. Она нежно коснулась головки ребенка, малыш поднял на мать взгляд. Гримаса боли исказила лицо Барта, когда он увидел темно-синие глаза Гийома. Необычные, обращающие на себя внимание – и такие похожие на его собственные. Никки застыла на несколько мгновений, а потом решительно перешагнула порог. На улице дул сильный ветер, и она поспешила потуже стянуть пояс пальто. Барт стоял за спиной – Никки дала ему немного времени прийти в себя, прежде чем двинуться по улице. Она так часто мечтала о дне, когда отец окажется лицом к лицу с сыном, когда он осознает, что наделал, но теперь испытывала только неотвязную тревогу.

Никки и Барт молча прошли метров сто, потом он спросил:

- Нет ли здесь неподалеку паба, где мы могли бы…

Она резко остановилась, Барт наткнулся на нее.

- Это действительно так важно? – нетерпеливо уточнила Никки. - Обязательно вносить неразбериху в мою жизнь?

Ее охватила дрожь, и внезапно показалось, что она готова бегом вернуться назад в «Сен-Луи».

- Они могут подождать, - негромко проговорил Барт. – Пойдем со мной.

Он чуть отступил, как будто возвращая ей свободу. Но Никки почувствовала, что должна уступить, потому что бывший возлюбленный обратился к ней на «ты».

- Там, на углу… - бросила она, вяло махнув рукой.

Пару минут спустя они сидели друг напротив друга в довольно темной пивной, где были единственными посетителями. Барт немного ослабил узел галстука, расстегнул ворот рубашки – и выпалил одним духом, будто бросаясь в омут с головой:

- Что ж, ты была права, а я ошибался, это долгая история, и в ней у меня не очень приглядная роль. Я узнал правду совсем недавно, но ты уже уехала.

Нахмурившись, она попыталась найти смысл в услышанном.

- Я не понимаю ничего из того, что ты рассказываешь. Выпей чего-нибудь.

Слишком взволнованная, чтобы вслушиваться, она сидела на краешке стула, избегая смотреть собеседнику в лицо, и Барт запротестовал:

- Никки, умоляю, даже если ты даришь мне лишь четверть часа, дай ее мне полностью.

- Хорошо, - ответила она после недолгого колебания.

Никки сняла пальто, Барт сделал знак официанту.

- Как думаешь, можно здесь заказать что-то, кроме чая?

- Конечно.

Барта замутило от запаха бекона и жареной рыбы, наполнявшего паб. Он выбрал скотч, официант отошел к стойке. Никки поставила локти на стол и оперлась подбородком о переплетенные пальцы. Несколько мгновений Никки и Барт вглядывались друг в друга, потом она прервала молчание:

- Слушаю тебя. В чем я была права? Насчет Гийома?

- Насчет всего. Но я искренне в это верил. Когда я встретил тебя, я не мог… по крайней мере я думал, что не могу иметь детей. Виноватым считали меня, а не жену. Я не говорил тебе тогда, потому что… просто бесплодный мужчина – это как пустоцвет, в этом столько же лестного, как и в импотенции, и я не видел нужды рассказывать о своих несчастьях.

Ошарашенная Никки только и сумела, что пробормотать:

- Но послушай, Барт…

- Да, - перебил он, - это смешно, я знаю. В тот день… в ту ночь, когда ты сказала мне, что… это же не мог быть я - значит, ты… словом, ты понимаешь…

- Нет. Не понимаю.

- На самом деле проблема была в Жеральдин, моей жене, а не во мне. Она взвалила на меня всю вину по совету моей матери и продажного врача. И узнал я все это только… после смерти Симона. Но все они получили свое.

- Кто такой Симон? – прервала она его признания.

- Наш сторож.

- И он, сторож, знал то, чего не знал ты? Ради бога, Барт, я никогда не слышала ничего более несуразного.

Болье глубоко вздохнул, и желудок отозвался болью. Барт попытался скрыть гримасу за вымученной улыбкой.

- Твой жених – само очарование, - хмыкнул он, переводя дух, - но бьет на совесть.

Никки продолжала молча его разглядывать, Барт опрокинул стакан и сделал знак принести еще. Бледность все еще не покидала его лицо.

- Тебе плохо? – спросила Никки с тревогой.

- Это слабо сказано! – Говоря это, Болье имел в виду не стычку с Луи. – Никки, я совершил ошибку, которую ты не сможешь простить – я это понимаю и хотел только сделать что-нибудь для… для твоего сына.

- Гийом, - жестко отрезала она. – Его зовут Гийом.

- Знаю.

Чтобы не растрогаться, Никки перешла к нападению:

- О, ты ничего не знаешь! Ни о нем, ни обо мне! Что это значит – «сделать что-нибудь»? Зачем ты сюда приехал? Я не жду ничего от тебя – на наших отношениях я давно поставила крест.

Барт не сумел скрыть свои чувства, но выдержал ее взгляд.

- Ясно. Но я могу обеспечить будущее ребенка. Я прошу только это – лишь позволить мне исправить содеянное. Хоть в малой степени. Если возможно.

Внезапно Никки перегнулась через стол и схватила Болье за рукав.

- Мой сын – я ждала его одна. Я была одна в родильной палате и одна вернулась домой. Ты и понятия не имеешь, каково это. Я представляла тебя спокойно сидящим в твоем директорском кабинете – довольного, что избежал скандала!

- Я представлял тебя расчетливой стервой, наставившей мне рога, а потом решившей состряпать смешную ложь!

Оба возвысили голос почти до крика. Барт продолжил гораздо спокойнее:

- Я чуть не умер тогда, Никки. Клянусь. И все напрасно: лгала не ты. Я повел себя как первостатейный идиот. Если бы я был не так самолюбив…

- Нет. Если бы ты не сомневался во мне. Я безумно тебя любила.

Она употребила прошедшее время, и Болье высвободил свою руку, откинулся на спинку стула и спросил:

- Ты собираешься за него замуж? Он хочет признать Гийома? - Нужды в ответе не было: Барт все понял по реакции Луи, по холодности Никки. Пролетело несколько мгновений, он смог овладеть собой. – Что ж, думаю, мои пятнадцать минут истекли. В любом случае предложение остается в силе и ни к чему тебя не обязывает. – Вынув из кармана ручку, он нацарапал на коробке из-под сигар адрес. – Теперь я живу здесь, но можешь найти меня и в типографиях. Если у тебя есть нотариус, попроси его связаться с моим поверенным. Вероятно, ты обосновалась в Лондоне окончательно?

Чтобы скрыть отчаяние, он изо всех сил старался держаться нейтрально, почти светски-любезно.

- Я… Мы приобрели это заведение вместе – Луи и я.

Голос Никки, казалось, утратил уверенность, и Барт удивленно вскинул голову. Ее глаза блестели, она стискивала зубы, будто пыталась удержать слезы.

- Прости, я не должен был приезжать. Надо было лучше написать, чтобы…

- Ты больше не живешь в том ужасном доме, о котором рассказывал? – прервала Никки. – Переехал?

- Да, наспех. Не нужно говорить, что больше я не хотел их видеть. Нашел одно место… словом, там хорошо.

Невыразимая тоска охватила Барта, когда он подумал о большом белом доме, который Никки никогда не увидит. Вот бы набраться сил и отвести глаза, но эта женщина притягивала его будто магнит – и он вновь встретился с ней взглядом.

- Так ты пустился в дорогу только чтобы предложить мне денег? – отчеканила Никки каждое слово.

Она показалась отчужденной, Барт решился объяснить:

- О нет! Я хотел… Нет ничего хуже непонимания, не правда ли? Ты прекрасная женщина. Просто необыкновенная, а я поступил с тобой ужасно. И должен был это тебе сказать. Но я не чудовище, а просто несчастный идиот – слишком упрямый и слишком наивный. Вот я и проиграл, ничего не поделаешь… Могу я тебя проводить? - К усталости добавилось острое чувство отчаяния, и Болье не был уверен, что сумеет долго его сдерживать. – Не переживай, не до самых дверей: я заметил, что твой шеф-повар очень ревнив! Мне это должно льстить – в моем-то возрасте! Он разделался со мной за полминуты – можно было засечь по часам.

Барт пытался шутить так неловко, что Никки была потрясена. Она не в состоянии была осознать то, что сейчас произошло: присутствие Барта не давало спокойно рассуждать. Так многое случилось за истекший час и почти лишило ее сил.

- Ты всегда слишком переживал из-за своего возраста, - пробормотала Никки, вставая.

Барт подал ей пальто, потом надел плащ. Положив на стол несколько купюр, отметил, что Никки оставила без внимания коробку из-под сигар. Та так и осталась лежать рядом с пепельницей – что ж, все верно. Смирившись, Болье прошел за Никки к выходу, но у самого порога она неожиданно повернулась.

- Кроме того, чтобы… обеспечить будущее Гийома, как ты выразился, ты ничего не хотел?

- Хотел! Очень много невозможных вещей. Но это просто смешно и не имеет больше для тебя ни малейшего значения.

- Откуда тебе знать?

Барт протянул было руку к Никки, но опустил, не в силах окончить жест.

- С каждым днем ты становишься все красивее. Надеюсь, ты будешь очень счастлива. Это не простая вежливость.

И вместо того, чтобы заключить в объятия, как мучительно желал, Болье вежливо открыл перед любимой дверь.

_________________

Слезы на глазах... Жалко Барта. Захочет ли Никки что-то изменить?
Спасибо!

Спасибо за главу! Слов нет, так... трудно все, для всех.

да она этому старому дуралею столько возможностей дает о своих чувствах сказать, а не о вине и деньгах, а он все сомневается и боится сказать о том, что жить без нее не может.
___________________________________