По ту сторону звезд (интеллектуальный триллер 18+)

Когда-то давно, уже не помню когда, от кого и по какому точно поводу я услышала фразу, навсегда запавшую мне в душу. Некто, рассуждая о романе Дюма «Три мушкетера», высказался в том роде, что эту книгу следует читать трижды: в детстве, в юности и зрелости, и это будут три разнее книжки.
Это почему-то долго не давало мне покоя. Я хотела понять, почему? Роман Дюма, конечно, гениален и замечателен, но в нем нет ничего на первый взгляд особенного. Он легок, динамичен, написан в жанре историко-приключенческого романа и полон романтизма. Отчего же эта развлекательная книга вдруг получила три ипостаси? В том, что это так, я убедилась сама, перечитав роман  лет в двадцать шесть.
В дальнейшем, я не раз сталкивалась с подобным явлением. И однажды мне самой захотелось написать  несколько книг в одной: для разных возрастов,  статуса, опыта и тп.  Но сия задача оказалась мне в тот момент не по плечу.
Над романом «По ту сторону звезд» я работала чуть больше двух лет (1999-2001), и уже тогда он переписывался трижды.
Сначала это была обычная дилогия: первый том был целиком посвящен приключениям Влада Потемкина,  а второй том – Ивану Щербину. Итог мне не понравился. Без ложной скромности скажу, что дело было не в литературной беспомощности (уже тогда я умела писать достаточно вменяемо, чтобы не краснеть). У меня не получилось сделать книгу формата «три в одном» (ныне есть такое словечко – формат 3Д, он подходит больше, но в те годы я его еще не знала). И я переписала романа заново: первый том превратила в «Дневники», а основными героями сделала Щербина и Аманду, идущими по следу. Объем сконцентрировался, появился любопытный скелет, однако и этот результат мне не понравился.
В третий раз я до предела усложнила структуру текста, добавила аллюзий, символов, чуть ли не с калькулятором в руках выверяла каждую фразу (да-да, вот прямо так: алгеброй поверяла гармонию – ныне эта методика, кстати, лежит в основе НЛП), ввела расфокусированный фокал (тогда я еще не знала, что это такое – просто экспериментировала с подачей от лица героев), поиграла со временными планами – и что-то наконец начало получаться. Но все равно, каркас был рыхлым, текст вязким, перегруженным научными данными. И я забросила литературное творчество на 15 лет.  Да, реальная жизнь взяла меня в оборот, но отчасти в этом была повинна моя последняя неудача: писать так, как мне хотелось, я не могла, а писать «просто, линейно»  не хотела. Но вот, спустя годы, я вдруг вновь решила вернуться к данной теме.
В процессе работы я не уставала повторять, что роман – очень сложный и должен быть сложным. Он – многоуровневый монстр, «слоеный пирог». Не картина – но зеркало, отражающее не только то, о чем пишут или того, кто пишет, но и того, кто читает (вместе с его личной историей, культурным багажом, ценностями и взглядами).
 
Сначала я хочу рассказать о 3Д объеме.  О том, что я под этим подразумеваю.
Поскольку «все жанры хороши, кроме скучного» (Вольтер), первый и самый главный, бросающийся в глаза уровень в книге – это, конечно, приключения. Я хотела сделать книгу удобочитаемую, захватывающую, интересную. Этот уровень должен быть понятен всем, кто берет книгу в руки (открывает компьютерный файл). Роман обязан читаться от первой и до последней страницы как связная (линейная) история.
Этот уровень, думаю, не требует пояснений. Так пишется большинство книг. Хотя и здесь есть нюанс: я очень надеюсь, что у разных групп читателей будет свой сюжет, отличный от сюжета другой группы.
(Тут я начинаю объяснять на пальцах, поскольку пока трудно себе представить, наверное, о чем я говорю. Возьмем вопрос: что такое трансформация? Я не даю прямого однозначного ответа, однако даю варианты ответов. И читатель сам выберет, что больше ему понравится, что по его мнению является наиболее правдоподобным в силу его личных представлений. Таким образом, для одного, грубо говоря, это будет история про инопланетян, для другого – про неодушевленное стечение обстоятельств, для третьего – результат человеческой вредоносной деятельности и тд. Посмотрим, как это у меня получится воплотить J)
 
Второй уровень – уровень скрытых символов, всевозможных аллюзий. Он виден  лишь тем, кто «в курсе» того или иного факта, явления, кто встроен в культурный контекст нашей эпохи (читал определенные значимые книги, смотрел фильмы, знаком с историческими фактами, реалиями и тд). Это уже диалог книги с читателем, который звучит (прозвучит?) без участия автора.  Автор выставляет маячки, хэштэги (ветки обсуждений), но реагировать на них или нет, как именно реагировать, что вспоминать и о чем в этот момент думать – это уже дело читателя, а не автора. Я не собиралась дирижировать процессом, лишь запускала его в надежде, что таким образом проявится феномен «персональной книги для каждого».
По тексту раскидано, закодировано множество аллюзий и намеков. Большинство их верно понимается читателями.
Я вижу, что на этом сайте (да и другие читатели в реале) правильно на них реагируют, отмечают. Например, касательно книг, это уже прозвучавшие ассоциации с «Волхвом» Фаулза, «Солярисом» Лема, поздними философскими романами Стругацких (в частности. «Улитка на склоне» и «Отягощенные злом»), книги Кастанеды про дона Хуана (не здесь, но в реале кое-кто правильно опознал), Библия и другие. Среди  фильмов на данный момент могу упомянуть:  «Аватар» как знаковый фильм-рубеж,  и «Матрицу» (в последнем случае на сайте я еще и похулиганила немного, поместив, как тут принято, фото Киану Ривза  в роли Влада Потемкина)
Что меня приятно удивило, многие читатели упоминали приходящие им на ум ассоциации из тех, что я сознательно не закладывала в текст. Например, книги Гаррисона звучали несколько раз, а у Риты космос оказался прочно связан с сериалом «Звездный путь». Каждый подобный случай меня бесконечно радовал. Мне приятно, что в процессе чтения идет  осмысление затрагиваемых явлений, тем, ситуаций. Разумеется, если кто-то желает приумножить ассоциативный ряд текстами собственного сочинения, я не стану возражать. У каждого свой культурный багаж и свои сиюминутные ориентиры.  Здорово, что читатель (как и задумывалось!) то и дело обращается к своему опыту, упоминает близкие  по духу сюжеты (темы отцов и детей, безработной молодежи с дипломами и проч.)  Вы говорили, что я пишу о современных нам реалиях. Это так, но лишь отчасти. Книга не является полностью плодом вдохновения. Ее первые два варианта – да, безусловно. Но остальные ее редакции - это выверенная, тщательно просчитанная модель, итог сознательной работы, во многом искусственный продукт. Переделывая роман в последний раз (летом 2015 года), за исключением эротических сцен, в написанных за неделю в приливе творческого вдохновения и затем разнесенных по главам (на всякий случай, не раскатывайте губу, я при правке вычеркнула всю камасутру), это была рациональная работа с  уже имеющимся материалом.
 
У этой книги – два лица, два направления: математика и история. Помните главу, где Иван Щербин беседует с Линдой Кирби о том, что у истории с математикой есть нечто общее? Союз, казалось бы, несовместимых понятий, эдакий оксюморон. Теория динамического хаоса –  лейтмотив произведения, его основа, прочная база, рефрен. На протяжении всего романа там и сям встречаются ссылки, прямые заимствования, намеки и указания на эти две области человеческой деятельности. Это два диаметральных взгляда на вещи, два типа мышления – гуманитарное и техническое. Именно поэтому два главных героя у меня имеют профессии историка и математика (физика). Это – осознанный подтекст, на котором держится и сюжет, и философия романа. Позже (выкладка до этого еще не дошла) появятся размышления и отсылки к Юнгу, архетипам, глубинной памяти, с которыми я работала (с тем самым калькулятором в руках), выстраивая сложную архитектуру текста. Вообще, история поколений, история личности, история цивилизации, преломленная и четко структурированная – это отдельная тема, о которой я ниже еще скажу, когда речь пойдет о символизме.  А пока несколько слов об интерактивности.
 
Интерактивность и магия текста.
Принимаясь за такой, прямо скажем, сумасшедший и до предела  амбициозный проект, я, конечно, понимала, что рано или поздно не автор будет им управлять, а он автором. Но именно для этого и существуют теории, позволяющие  до последнего «удерживать джинна в бутылке». Повторюсь: структура романа просчитана и неслучайна. Названия, символика, подбор специфических средств выражения (в том числе художественных) как раз и призваны задать координаты, ограничить сферу влияния и притушить излишки «интерактивности».
 
Итак, мы подобрались к святая святых – авторской кухне, куда я вас всех и приглашаю заглянуть. Приведу такую иллюстрацию: когда мы смотрим на экран компьютера (да в тех же играх), мы видим картинки, разграниченное пространство, цвет, форму. Но  у всего этого есть изнанка: буквенные и цифровые коды, понятные специалисту. Сейчас я собираюсь дать ссылки на собственные коды. И самая важная часть этих кодировок – символизм.
.
Магия цифр.
В романе пять частей, которые посвящены Ивану Щербину. И пять отрывков из Дневников, посвященных Владу Потемкину. Шестьдесят пять глав  плюс пролог (намеренно вынесенный в отдельную форму – кто дойдет до конца, поймет, почему). Две главы – Предисловие от автора и Послесловие   - формально не входят в корпус романа и потому получили соответствующие номера 0.00 (бесконечность, на которую нельзя делить) и 6.66, где первая цифра это номер части.
Последний зловещий номер вышел случайным, но красноречивым. Изначально было  59 глав, и Послесловие имело круглую цифру 6.60. Но за счет расширения любовной линии книга несколько разбухла, порядок нумерации сдвинулся и красивый номер превратился в некрасивый.
 
Как уже отмечала выше, у книги двойственная структура, повторяющаяся буквально во всем. Две базы (история и математика), два главных мужских персонажа (Иван и Влад), два главных женских и соответственно два временных плана – прошлое (Дневники) и настоящее (линия Ивана Щербина).
Двойственность на символическом уровне намекает на сдвоенную  цепочку ДНК (жизнь и смерть, запрограммированную в генетическом коде), а на линейном уровне ответственна за тот самый объем 3Д.
Вообще, в эзотерике двойка – это зеркальное отражение единицы. А я уже говорила, что пытаюсь создать не роман-описание, а роман-зеркало. Двойка – это иллюзия. Это дуальность: да-нет, тело-душа, человеческое-божестенное, земля-космос, единство-раздробленность, прошлое-будущее,  живое и мертвое.
На этом фоне вполне естественно раздвоение пространства романа на повествовательную часть и мемуарную, которые, являясь единым целым, тем не менее, обязаны кардинально отличаться друг от друга. Это продиктовано не только требованием обозначить различие между миром Ивана и миром Влада, разницу в характерах и тп, но и желанием сохранить общий баланс.
 
Магия символов.
В романе очень много символов. Говорящие фамилии (не все, все – это было бы перебором), названия, имена.
На самой поверхности – планета Рагнарок (сумерки богов, последняя битва, финал) и противопоставляемая ей Земная цивилизация как олицетворение устремленности в будущее, продолжение жизни. Последняя часть (пятая) носит название Рондо – круг, повторяющийся цикл. На мистическом, нелинейном уровне она замыкает пространство книги на самое себя. Чтобы вся эта «интерактивность» не выплескивалась наружу.
Кстати, именно поэтому я перешла в блог. Кое-кто интересовался, почему? Да потому, что я не хочу, чтобы случайные люди, случайно попав  на середину и выхватив что-то, унесли это в себе.  Это все равно, что Кашпировского в телевизор пустить. Кому-то польза, но и вреда немало. Я не смогу гарантировать полную безопасность, потому как не знаю, что именно у меня в итоге получится и как повлияет.  А концентрация, плотность романа возрастают с каждой главой, напряжение тоже. Я подозревала, что это  может рвануть рано или поздно, потому что видела: задумка худо-бедно воплощается, и предпочла хоть немного ограничить доступ случайных прохожих. Правда, не предвидела, что трест лопнет изнутри. L
Далее.
Профессия Ивана – история.  Профессия Влада – физика (математика). При этом Иван как бывший пилот не понаслышке знаком с математикой и логикой, а Влад (или не Влад? Не важно, в любом случае понятно уже, что он первоисточник) сочиняет философскую, лиричную прозу.  Принцип, надеюсь, понятен?
Ну, и, конечно,  сюжетное переплетение прошлого и настоящего (прошлое, опрокинутое в настоящем, будущее, отраженное в прошлом)
 
Символизм архитектуры текста.
Обращаю ваше внимание вот еще на что:  сюжетно действие в Дневниках происходит в прошлом, а пишет Потемкин (или не Потемкин) в настоящем времени. А вот настоящее время романа в части Ивана Щербина стилистически оформлено с точностью до наоборот - в прошедшем времени. Это я сделала не случайно, не по наитию, а с умыслом. Так же подчеркиваю, что мысли Ивана (тот сбитый фокус курсивом) также написаны в настоящем времени – это как клеевая прослойка.
Вообще, если ползать по тексту с лупой, можно найти множество повторов, идентичных речевых оборотов, аналогий, которые прочно связывают Дневники и Повествовательную часть триллера. Нормальный читатель это не станет делать (я тут просто делюсь секретами авторской кухни), но специалист, при большом желании, без труда вычленит все эти приемы. Это не потому, что автор лоханулся и не смог до конца выдержать заданное противопоставление характеров. Если бы не было этих схожестей, то Дневники смотрелись бы совершенно чужеродным вкраплением. И потому, редактируя рукопись, я постоянно держала желаемую мне картинку в голове – что-то убирала, что-то добавляла.
 
3Д объем романа «По ту сторону звезд» мне лично напоминает кристалл. У кристалла есть плоскости (это  пространные части «про Ивана») и острые грани (это Дневники). Острые грани должны вызывать более острые ощущения, отсюда выбранные мною приемы (не стану перечислять, Алена их прекрасно обозначила). Предложения в Дневниках кратки, эмоциональны, сконцентрированы по двум причинам: с одной стороны  я так подаю характер Потемкина (математик, человек действия, озвучивает мысли, а не пишет нудные мемуары и тд), с другой – это несущая стена, опорная конструкция, которая по определению обязана быть жесткой.
 
Пространство плоскости «про Ивана» сильно разбавлено женской энергией Аманды, их симпатия и романтизм отношений придают завершенность, инь и янь. В Дневниках инь и янь состоят в конфликте (линия жены, взявшейся из ниоткуда дочери, и в конце пятого, неопубликованного пока, отрывка  тоже кое-что есть – вы это увидите). Вообще, когда Вика предложила мне расширить любовную линию, я ухватилась за эту идею. Потому что и впрямь ее не хватало, она тут уместна.
Плоскость более протяженная, размазанная. Ее плотность насыщена за счет приключений и научных данных (справка). Плотность Дневников возрастает за счет экспонированных эмоций.
Сбитый фокус на плоскости («от автора с позиции Ивана» перемежается с внутренним монологом Ивана) – и я это указала черным по белому в предисловии 0.00. – призван придать стереоскопичность повествовательной части. Пятый отрывок из Дневников придает стереоскопичность Дневникам.  Становится понятно, что они тоже объемны, но иначе. Дневники объемны за счет сюжета, а не за счет фокуса. Это выверенная полифоничность.
 
Еще о пятом (не выложенном) отрывке Дневников. Недавно, правя текст, мне пришло в голову вбить туда одну аллюзию. В том месте, где Влад рассказывает о развязанной против него травле и сетует на человеческую природу, я решила намекнуть на нашу историю, на преследование инакомыслящих. И добавила одну-единственную фразу (крылатую уже – «не читал, но осуждаю»). Потемкин русский, и это вполне может быть составной частью его культурного пространства. Вы когда дойдете до этого места, сразу его увидите. Клянусь, что не поменяю там ни слова (да я и боюсь это уже трогать, если честно). И вот вчера вечером меня спрашивают: автор, ты где? Тебя тоже забанили? Я в растрепанных чувствах, не поужинав, не переодевшись, бегу к компьютеру, чтобы посмотреть, что тут за дела, кого забанили и за что -  и что я вижу первым же постом? Нового человека, который ничего обо мне не зная, ничего не читав, в лучшем случае пробежав глазами пару страниц, с ходу ставит мне диагноз, навешивает ярлыки и претендует, что точно понимает, о чем я думала, чем вдохновлялась, знает лимит моих возможностей. И ведь не простая продавщица тетя Глаша из сельпо – кандидат наук. Честно признаюсь, девушки: я впала в мистический ужас! Не прошло и двух недель, как я вставила маячок в текст Дневников (предмета разборок, кстати), как ответка прилетела мне в  самой недвусмысленной форме. Как хотите, но работая со смыслами, с символами, по уши сидя во всей этой эзотерике, я не смогла пройти мимо и испугалась. И приняла спонтанное решение все вам честно рассказать. Отсюда явление «призрака главы» народу. Я не хочу, чтобы ситуация повторилась из-за того, что кто-то просто не понял еще центрального замысла, не дочитал до того места, где это становится заметно невооруженным глазом.
Нет, можно не верить и крутить пальцем у виска. Можно как скептик Иван искать всему рациональное объяснение, говорить о совпадениях. Это тоже укладывается в логику  книги. Но я сейчас в расстроенных чувствах и нахожусь в поле Аманды, которая верит всему.
Когда Алена сочинила стихи о том, что еще не прочла – это было правильно, это было хорошо и мне очень понравилось. Но когда неопубликованная глава чуть ли не буквально воплотилась в жизнь на моих глазах (причем без особого на то повода – вот что странно) – это мне не понравилось совершенно. Я чувствовала, что мой объемный «магический кристалл» (недостроенный, неслепленный толком) начинает уже  работать, но иногда он работает как-то неправильно. Может, потому что не доделанный? Или автору хватило наглости, но не хватило мастерства.
 
Антитезы и параллели. Общность Дневников и Повествования проявляется еще и в том, что некоторые идеи, высказываемые Владом, воплощаются или причудливо преломляются в сюжетных ходах в «плоскости Ивана». Например, в 4 отрывке из Дневников Влад рассуждал о грехе и спорящих с автором героях. В самое ближайшее время о грехопадении заговорит Иван (Ну, вы понимаете, в каком смысле). Конфликт с женой у Ивана в Прологе – это тоже перекличка с конфликтом Потемкина  и его жены.
 
Религиозный символизм.
Эту часть я сегодня представлю схематично. Из тех, что уже прозвучали: Грибы Чжи и грибы вообще. Во многих мифах совершенно разных народов  основополагающей картиной мироздания является его «грибное происхождение». Гриб – это дублер Древа Жизни.
Далее: добро и зло (Земля и Рагнарок). Но при этом часто возникают сомнения, а все ли на Земле благополучно с победой добра? И все ли так однозначно зловеще на Рагнароке?
Переплетение и отсылка к мифологии (и названия планетам и звездам, что давали ребята с «Радуги»), и упоминание (в том числе забитые в тексты аллюзии, коды) на мифы иных народов.
Конечно – Библия и Фома Аквинский. Прошлое, предвосхитившее будущее время средневековья (или средневековье, опрокинутое в прошлое – два видения, две тенденции). Наверное, все религиозные книги обладают 3Д объемом. Коран, Тора, Бхагават-гита.
 
 
К чему я хотела прийти в итоге? Я хотела создать не КНИГУ, а ЯВЛЕНИЕ. Сумасшедший, наглый замысел – каюсь. Но ужасно интересно, настоящий вызов. Впрочем, я была почти уверена, что облажаюсь в очередной раз.  Может, где-то еще через пятнадцать лет… 
Однако, что-то уже явно работает, что-то отвечает намеченным контурам. Но цыплят по осени считают – надо хотя бы дождаться окончания вкладки. Повторюсь: роман написан, но я до сих пор сама не вижу, что у меня получается, к чему я иду. Он слишком большой, чтобы поместиться целиком в моей голове. Я работаю над кусочками,  и за деревьями не вижу леса.
Но я пишу о хорошем. Я не могу физически писать о плохом: я болею в прямом значении слова.  Да и нельзя писать подобную книгу в нуарном стиле – получится ужас-ужас.
В свете вышесказанного, роман нельзя бросать незаконченным. Надо его запереть, закольцевать. И я продолжу работу до тех пор, пока не уложу на четко просчитанное место последний кирпичик. Да книга меня и не отпустит уже.
Кстати, если кто-то, после спойлера, испугался, брезгует или презирает подобную деятельность и перестанет читать – я, конечно, расстроюсь, но пойму.
Ладно, пока на этом остановлюсь. Самое главное я сказала.

Подводные лодки изобрели не ученые, трансплантацию - не нейрохирурги, а писатели-фантасты. Чего уж там говорить о мистике, фантастике, фэнтези, когда в моем простейшем обыденном романе две детали сбылись. Вроде ничего особенного, мелочь, но через месяц прототипы моих героев завели себе мопса. А еще через два поехали в отпуск с посещением винодельни на Рейнских виноградниках. О том, что пишу с них, они на тот момент - не знали.