Начинается эта книга очень странно. Мы ведь расстались с нашими героями в 1744 году. А тут 1968 год. И повествование уже от третьего лица. Позже станет понятно, что события 18-го века изложены от лица Клер, а 20-го – от автора и от Клер вперемешку. Это напрягает.
И очень грустно от понимания того, что нашим любимым героям пришлось расстаться, а ведь предыдущая книга закончилась так оптимистично.
Клер привозит Брианну в Шотландию. Фрэнка уже нет, и больше ничто не мешает ей рассказать дочери о её настоящем отце.
Клер уже 20 лет живёт с уверенностью, что Джейми погиб в Каллоденском сражении. Но здесь, в Инвернессе, откуда когда-то началось её путешествие, воспоминания, которые она закрыла на замок в глубине своей души, вырываются на свободу.
Цитата:Я проснулась в сгустившейся тьме, пальцы впивались в покрывало, сердце колотилось так бешено, что казалось, кожа моя гудит, как барабан.
Осталось лишь ощущение рук, что сжимали меня, крепкие и властные, казалось, они не ласкают, но стремятся подчинить. И голос, почти крик, он до сих пор звучит в самой глубине тела, рядом с биением моего сердца.
– Ты моя! – говорил он. – Моя! И я уже не отпущу тебя!..
Могильная плита с именем Джейми на заброшенном кладбище вызывает у Клер шок.
Цитата:- Черт бы тебя побрал, Джеймс Фрэзер! – в ярости воскликнула я. – Хотела бы я знать, как тебя занесло туда, за мили от Каллоденского поля!
В Париже 18-го века Клер и Джейми пытаются помешать планам принца Карла Стюарта. Они встречаются с влиятельными людьми: политиками и банкирами, стараясь внушить им не поддерживать якобитов. Казалось бы, что ссыльный король Шотландии отказался от мысли отправить войско под командованием сына добывать свой трон. Но из зашифрованного письма, украденного маленьким Фергюсом, становится ясно, что якобиты Шотландии готовы к войне.
Описание политических интриг занимает большую часть романа. С одной стороны – интересно, в какой обстановке жили наши герои, но с другой – хочется читать именно про них, а не про то, как сморкался и ходил до ветру король Людовик.
Тем больше радуют сцены обычной жизни Клер и Джейми, их общения друг с другом. Какой забавный эпизод, когда Джейми возвращается от своего родственника Джареда сильно подшофе!
Цитата:– Виски… – довольным тоном произнес он.
– Это я вижу, – осторожно заметила я. – Причем много виски.
Он медленно покачал головой, словно она была у него тяжелая претяжелая. Казалось, было слышно, как в нем плещется это виски.
– Да не я, – отчетливо выговорил он. – Ты.
– Я?! – Возмущению моему не было предела.
– Твои глаза. Они цвета о о очень хорошего виски, когда солнце светит вот так, сбоку. Сегодня утром я думал, они цвета шерри. Видишь, ошибся. Не шерри. И не бренди. Виски…
А как обалдел Джейми, когда Клер сделала эпиляцию! Он даже разрешил ей работать в больнице для бедных, хотя до этого был категорически против.
Цитата:- Полагаю, что на свете есть худшие вещи, чем общение с нищими и преступниками, – мрачно добавил он. – Уж, по крайней мере, вряд ли ты явишься оттуда с выщипанным причинным местом.
Вообще-то я его понимаю. Клер беременна, а собирается контактировать с больными, и возможно заразными.
Того из читателей, у кого хватит терпения «продираться» через политические интриги и сплетни, ожидают такие прекрасные находки, как например, вот эта:
Цитата:Он бережно повернул меня к себе лицом, ладонь с нежностью опустилась на слегка округлившийся живот. – Кровь от крови, – прошептал он, – и плоть от плоти. Ты носишь меня в себе, Саксоночка, и ты не можешь, не в силах оставить меня, что бы ни случилось. Ты моя, вся и навсегда, хочешь ты того или нет, хочешь ты меня или нет! Моя, и никуда я тебя не отпущу.
Я положила руку поверх его ладони и сжала.
– Да… – тихо пробормотала я. – И ты меня не оставишь тоже.
– Нет. – Он улыбнулся. – Поскольку уж придется держать эту клятву до конца, до самого последнего ее слова. – Он обнял меня, склонил голову и прошептал в самое ухо в темноте, я ощущала на лице его теплое дыхание. – И мы будем вместе, пока не разлучит нас смерть!
Джейми преследует призрак Джека Рэндолла. Раны на теле зажили, но раны души всё ещё кровоточат. Какое же было потрясение – столкнуться с так похожим на Джека его младшим братом Алексом!
А Клер беспокоит судьба Фрэнка. Ведь его предок Джек Рэндолл должен будет погибнуть в сражении при Каллодене, будучи женатым. Но его же вроде бы убили друзья Джейми, когда спасали его из тюрьмы. И если Рэндолл умер неженатым, то получается, что в будущем Фрэнк не родится! И к тому же, Мэри Хоукинс, которая должна будет стать женой Джека, собираются выдать замуж за какого-то старикашку.
Но не призрак, а вполне реальный Джек Рэндолл разбивает вдребезги жизнь наших героев. Дуэль состоялась, как бы Клер не стремилась её предотвратить, и она теряет ребёнка.
Чтобы вытащить Джейми из Бастилии, Клер приходится обращаться с просьбой к королю Людовику. Многие читатели проводят параллель с «Анжеликой». По моему мнению, сходство этих ситуаций лишь в факте самой просьбы, а последствия прямо противоположны. В «Анжелике» король отказывает в просьбе, но и героиня избегает постели короля, что является чистой воды фантастикой. Да король брал всё что хотел и кого хотел, неповиновение королю – преступление. Клер это прекрасно понимает, когда терпит телодвижения и запах гнилых зубов Людовика. И, как будто этого мало, ей приходится сыграть роль третейского судьи на импровизированном суде приближённых к королю чернокнижников.
Клер рассказала Джейми только о второй части цены его свободы, но о первой он догадался сам.
Цитата:– Никогда! Скажи, что никогда ни один мужчина не будет обладать тобой. Смотри мне в глаза! Обещай! Потому что ты принадлежишь только мне. Ты жена моя, сердце мое, душа моя.
– Никогда, – вторила я и закрывала глаза, не в силах вынести его пронзительный взгляд.
Ласковые, властные прикосновения заставляли меня снова устремляться ему навстречу.
– Нет, моя Саксоночка! – нежно сказал он. – Открой глаза. Смотри на меня! Вот оно, твое наказание, и мне тоже. Посмотри, что ты сделала со мной, как я вижу, что сделал с тобой. Посмотри на меня.
И я смотрела, словно пленница, прикованная к нему. Смотрела и видела на его лице страдания и боль его души, и силу страсти, и любовь ко мне. Но его глаза не давали мне возможности заплакать. Они притягивали мой взгляд и делали его бездонным, как соленое море.
И хоть сердце трепыхается и душа плачет, но есть ещё один эпизод, и это самое пронзительно-страстное объяснение в любви из всех, что я читала до сих пор. Вот:
Цитата:– Я всегда думал, что с женщиной жить просто, – тихо сказал он. – И в то же время мне так часто хотелось вдруг упасть к твоим ногам и боготворить тебя. И вместе с тем мне хотелось поставить тебя на колени, держа за волосы, прижать к себе ртом… и все это одновременно, Саксоночка…
– Клэр… Какое это счастье, чувствовать эти маленькие косточки под своими пальцами, ласкать эту гладкую тонкую кожу на груди и плечах… Господи, ты жена моя, которую я буду лелеять и обожать всю свою жизнь, и в то же время мне хочется целовать тебя крепко и больно, чтоб на этих нежных губках выступили синяки, чтоб видеть на этих плечиках отпечатки своих пальцев…
– Мне хочется сунуть тебя под рубашку и носить за пазухой, точно котенка, mo duinne, и в то же время хочется раздвинуть тебе ноги и трахать тебя, как обезумевший от желания бык. – Пальцы впились мне в волосы. – Я сам себя не понимаю…
– Клэр, ты меня убиваешь, даже без ножа… – пробормотал он мне в затылок. Затем наклонился, подхватил и понес к постели. Уложил среди смятых простыней, а сам опустился на колени рядом. – Ты ляжешь со мной, и я буду иметь тебя, как только могу. И если в этом будет твоя месть, давай, мсти. А я буду счастлив этим, потому как моя душа принадлежит твоей, она твоя до самого своего темного уголка…
Ну что тут сказать… просто помолчим…