ОСТРОВ ГРЕХА

Глаза понятней, чем слова,
Слова, порой, лишь смысл туманят…
А взгляд… Ну разве он обманет
Того, кто может в нём читать.

Глаза и шепчут, и кричат…
Они все чувства отражают,
Их тот, кто может, понимает…
Тот, кто умеет в них читать…

Дешевая уличная комедия в один акт, с легкой подачи моего воображения написанная на двоих, но, увы, не разыгранная по сценарию, потому что провинциальные подмостки ничто для актера по жизни, привыкшего к огромной сцене мира. Он признает лишь те роли, что выведены незримой рукой судьбы, что алой кровью чернил впитываются в бумагу чистовика. Без черновиков и репетиций. Так кто же ты? Кто? Комедиант, использующий красочную маску, отвлекая следами крови на обласканном солнцем лице и ярким безумием наряда, искусно скрывает под спасительным слоем истинную личину. Мастерски прячется настоящее за поддельным, напускным, но под абсолютной внешней невозмутимостью в лишенном солнечного света уголке души лавой кипят эмоции. Они та, почти задушенная собственными руками душа, что медленно умирает во мгле и холоде, остывает, чтобы превратиться в кусок чистейшего льда.
Я не знаю, кто ты, актер. Где родился и рос, какой путь прошел и сколько терний преодолел, от кого убегая, оказался на шумной базарной площади в таком виде. И вряд ли мне вытянуть хоть фразу, не сквозящую высокомерной насмешкой отважившегося подойти к самому краю Бездны. Беспечно, не представляя, какие монстры могут обитать в том мраке. Неужто сказок не читал, не слышал трепетного шепота легенд?
На вдохе срывается дыхание, шумный теплый выдох ударяется о металл маски, запястье жжет, покалывает, мурашки разбегаются под кожей. Это как движение пешки вперед к ферзю. Блестящее с точки зрения психологии развитие партии, ибо безумно хочется отпрянуть, сделать шаг назад, почувствовав за спиной стену из воинов теней. На месте остаюсь лишь от того, что неожиданность, переступившая черту дерзости, сковывает. Практически стихают звуки рыночной суеты и звон золотых монет, где-то далеко остается еще не принявший форму амирский песок. Их стремительно вытесняют искрящиеся над пеплом темно-карие глаза, словно желающие вступить в поединок с моей лазурью, и лишь одной мне различимые слова, произнесенные, пожалуй, чуточку зловещим и таинственным шепотом. Вызов брошен, фигура меняет белое поле на черный квадрат. В ответ... королеву на темное поле.
- Ты хочешь нагадать вторую встречу, оракул? – за холодом реплики скрывается дрожь голоса. – Тогда сейчас назначь это свидание и смотри...
Не просто так глаза имеют облик, не просто так их называют зеркалом души. От того и взгляд отвести – проиграть, упустить душу, едва начавший раскрываться цветок. Моя близость – твоя ошибка, незнакомец, изменчивость фортуны, что в чистовике выводит кровавые буквы сценария, разыгрываемого тобой на громадной сцене в спектакле длиною в жизнь.
- Смотри же, смотри внимательно, запоминай весь калейдоскоп оттенков радужки, - позволяю снисходительно и продолжаю: - и помни, что это последнее, что ты увидишь после того, как я душу твою прочту.

»» 16.04.15 13:25 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Вилла Понирос

- Осторожнее!
- Не помрете! – парировала Лорена, прикладывая примочки к моей разбитой губе.
Трогаю языком щеку изнутри. Во рту снова появился солоноватый привкус крови.
- Щиплет.
- И славно.
Варрава, подперев щеку рукой, с нескрываемым интересом разглядывал мое лицо.
- Кто бы мог подумать… - задумчиво проговорил он, мечтательно закатив глаза, - что к жизни тебя вернет не работа, а чьи-то кулаки. Знал бы – сам тебе двинул.
Я неприязненно покосился на него начавшим заплывать глазом.
- Ты бы – да. Тебе только дай волю.
- Не крутитесь, - предупредила Лорена.
- Мне, в общем-то, все равно, лишь бы результат был, - продолжил Варрава. – Каждый сам выбирает способ. Главное, чтоб он был по душе. Тебе понравилось?
Я припомнил поцелуй посреди борделя и криво усмехнулся целой стороной рта.
- Скажем так, одного раза… более чем достаточно. Между прочим, я подрался с типом, который утверждал, что он твой близкий друг. И хочу тебе сказать… чтобы ты впредь более осмотрительно выбирал себе друзей.
Варрава нахмурился.
- Не знаю, о ком ты говоришь. Как его зовут?
- Его имя я так из него и не вытряс, хотя на лицо он показался мне смутно знакомым. Где-то его видел, но не могу вспомнить где. – Я неопределенно помахал рукой в воздухе. – Кудри эти… рожа наглая…
- Он что-нибудь говорил… обо мне?
- Да мы в целом мало говорили, - пробормотал я, гадая, как скоро до брата дойдут подробности нашего «разговора».
Варрава вздохнул, откинулся на спинку стула и сложил на груди руки.
- Наверняка он лжец, - убежденно заявил он.
- Я почему-то так и подумал.
Мы помолчали, глядя, как Лорена собирает баночки с отварами и мазями, и проводили ее взглядами до дверей.

- Орвик, - осторожно начал Варрава, - помнишь, несколько месяцев назад мы обсуждали наши планы на будущее.
- Да.
- Думаю, самое время к ним вернуться.
Я ждал этого разговора.
- Ты про грядущий Совет Десяти?
- Да. Прекрасный повод для визита в столицу, как считаешь? Не знаю как ты, а я засиделся на Грехе. Мне кажется, и ты тоже. Самое время начать действовать.
- Ты говоришь о дарах Правителю от имени Безликих?
- И о них тоже. Но не только. Я навел кое-какие справки… Что ты думаешь о дочери Максимиллиана?
- По правде сказать, ничего не думаю.
- А зря. Она молода и не замужем, - Варрава пристально посмотрел на меня. – Я не решился поднимать эту тему, пока здесь была Домиинара, но теперь…
- Не надо о ней.
Нельзя о ней. Стоит только начать, и больше ни о чем думать не сможешь.
Брак.
Блестящие перспективы.
Невеста из дома Никанорас, чей отец входит в Совет.
Лучшего протектората не найти.
Я представил себе женщину, которая появится в моей жизни. Будет сидеть за моим столом. Спать в моей постели. Носить роскошные платья и устраивать приемы. И даже играть со мной в шашки… если, конечно, она умеет в них играть. И уж конечно, она никогда в жизни не держала в руках ничего опаснее столового ножа. Настоящая аристократка, ничем не похожая на… Доми.
Аккуратный строй мыслей дрогнул и рассыпался.
- Орвик? – нетерпеливо перебил мои мысли Варрава.
- Если Максимиллиан согласится на союз…
- Он согласится! Необходимо встретится с ним в столице и хорошенько потолковать. Ему это так же выгодно, как и тебе, в конце концов у него всего лишь один голос. Надеюсь, ты все еще хочешь войти в Совет?
Я поднял на Варраву глаза.
- Хочу.
А чего мне еще хотеть?!
Он с облегчением рассмеялся.
- Вот и хорошо. Узнаю своего брата. И, знаешь, - небрежно заметил он, - не хотел тебе говорить, но молы, которых я привез из Амира, примерно через несколько недель начнут линять.
- Что это значит?
- Это значит, что у них вылезут перья, и этих облезших кур-переростков дарить Правителю будет просто стыдно!
Я засмеялся.
- Намек ясен. Но сначала нужно привести в порядок дела здесь. Арену начали восстанавливать?
Варрава закатил глаза.
- Хвала богам, ты вспомнил про Арену! Ну конечно! Почти половина сгоревшей галереи восстановлена, осталось левое крыло и навес, да отделка скамей и лестницы. Почему бы тебе самому не проверить, как идут работы?
- Ты прав. Я так и сделаю. Завтра.
_________________

Мы шли уже иным путем, что и было понятно - дорога наша лежала не во вне поместья, а вглубь его, за блестящую куполом беседку. Видимо там и находился тот док, где хозяева держали пиратские корабли - арендованные уж точно никто улучшать бы не стал, слишком большой риск. Впрочем, я прибыл не осуждать, а делать свою работу, и заняться этим собирался в самое ближайшее время.
Не смотря на мои предположения, Эззелин - как он сам представился - не дал мне никакой дополнительной задачи, сверх того, что было озвучено. Каким-то седьмым чувством я знал, что мой инструктаж еще не окончен, но по его явному нежеланию говорить, я четко понимал? что лучше подождать когда момент для признания настанет. Не скрою, обстоятельства для меня были очень любопытны. Однако, судя по предполагаемому объему работы, я мог и не успеть к назначенному для свадьбы сроку, и это так же меня волновало.
- У нас большая библиотека, не уверен, что ее можно сравнить с библиотекой Амира, - просвещал меня тем временем Эззелин, - но собираемая из века в век коллекция, хранит занимательные вещи. Дневники жителей разных островов, заметки о оборотнях, чертежи, рисунки, легенды из седой древности - у тебя будет доступ к ней. К некоторым отделам.
Судя по сделанному акценту, именно в разделе древностей хранилось то, что он хоте мне показать. Оставалось только догадываться, ведь технологии с тех пор ушли далеко вперед, поэтому уверенности не было. Но интерес мой однозначно вырос. Библиотеки вообще интересовали меня, как места, полные знаний, которые можно было не собирать по крупицам, но черпать ложкой. Знания, которые я жаждал получить.
Доки на нашем пути я узнал сразу. И пусть находились они далековато от края острова, а корабли заводили на стоянку практически посуху, это и был самый рациональный способ спрятать на виду то, что должно было оставаться тайным. Еще не приступив я уже знал, что работа моя будет комфортной. Удастся ли сделать все быстро, чтобы успеть вовремя?
- Я читал их многие из них, но не так давно нашел одну любопытную рукопись, к который была приложена рука механика и так и не смог кое чего понять, - тем временем продолжал хозяин.
Не удивительно. Скорее я удивился бы обратному. Расшифровать надписи сделанные механиком мог только механик. А уж если учитывать, что каждый мастер мог вносить в написание свои знаки... даже я не был уверен, что такой текст поддался бы мне сразу.
Поры ветра налетел на нас внезапно, со стороны края острова, принеся с собой запах моря. Соленый и йодистый, он проник в меня, наполнив уверенностью. Я был уверен, что смогу все.
- Осмотри корабли, за ужином я хотел бы услышать от тебя решения. Так же я покажу тебе рукопись, надеюсь, самый лучший механик сможет ее растолковать.
- Сможет, господин, - улыбнулся я. - Даже не сомневайтесь.
***
Это были легкие прогулочные яхты, способные на движение не больше суток с отдыхом в двенадцать часов. И их можно было ускорить. Конечно, пришлось бы повозиться, но оно того стоило - я уменьшил бы время простоя и увеличил скорость так, что преодолеваемое на полной скорости расстояние увеличилось бы вдвое. Конечно, с поставленными парусами и при попутном ветре, но где еще взяли бы мы судно, способное на такое? Пожалуй, только легендарные Осы из Улья.
На осмотр ушло примерно два часа, после этого я, весь перемазанный машинным маслом и пылью заявился в гостевой - теперь временно мой - дом. Самисян, как добрая хозяйка этого места, разохалась и приказала рабыням приготовить ванну. Еле удалось уговорить их просто дать мне умыться и оставить в покое. Ретивые в этом доме оказались рабы...
Мне не терпелось остаться одному. Не для того, чтобы посвятить свое время чему-то непотребным, отнюдь. Я хотел написать письмо в Амир. Даже несколько писем. Начать, конечно, следовало с послания нашим отцам.
"Прибыл хорошо, поселили отдельно в домике, главной поставили приставучую Самисян. Еще немного, отец, и тебе придется ехать спасать мою добродетель! Работа не сложная, однако очень кропотливая и длительная, потому нужно задержаться. Сроков пока не знаю, но как минимум, еще недели на две сверх оговоренного. Радует, однако, что платить обещали хорошо. Сегодня же выспрошу аванс и пойду куплю Яре подарок за задержку.
За сим остаюсь сыном вашим,
Эймер по прозвищу "Балабол"."
Посмеявшись - отец наверняка снова будет вздыхать и ругать мою манеру письма, я взялся за письмо Яре.
Карандаш застыл в моих руках, а мысли замерли в голове. О чем принято писать своей невесте? Как лучше начать? Как обратиться даже? Это ведь не короткая записка той, с кем провел ночь, чтобы утром сбежать подальше. Но и не писать я не мог. Оскорбить ее молчанием было бы... не хорошо. Кроме того, я не был уверен, что она знает язык механиков, используемый для переписки и сможет понять то, что я хотел бы написать.
Боги, почему же так сложно!
Неужели так всегда будет?!
В конце концов я решил, что напишу ей на азаме, начальном языке механиков, который в своей переписке использовали все мастера. Он не был так сложен, как язык мануфактуры, и, как я надеялся, должен был быть понятен дочери Алима.
"Дорогая Карима,
случилось так, что дела задержали меня на более долгое время, чем я рассчитывал, но это совершенно не помешает. Прибавь к сроку еще две недели, и ты узнаешь дату нашего обручения.
За нарушения договоренностей, кажется, принято платить? Я найду для тебя самый прекрасный подарок, достойный моей невесты. Не сомневайся.
Думаю о последнем дне до отъезда. Тогда ты была особенно прекрасна."
Грызя кончик карандаша я подумал о том, что письмо наверняка будут читать, если не Галимей (в этом я уверен не был), то любопытный Константин - точно. Поэтому писать ничего слишком откровенного не стоило. Но хотелось. Но было нельзя.
О великий О`Шьен! Когда уже это закончится?!
Почесав нос обгрызенным кончиком карандаша, я дописал:
"Вечно твой, Эймер".
С добавлением азама, конечно, выходила нелепица, но я надеялся, что дочь механика освоила азы. По крайней мере, ей же сможет перевести отец?
Вздохнув, я закрыл конверт, в который вложил два письма. Размашисто подписал его именем будущего родственника. Позвав мальчишку-раба, слонявшегося без дела по коридору, приказал отнести в порт и отправить с первым же легким кораблем в Амир. Конечно, я понимал, что письмо попробуют прочесть, но что непосвященный может понять в языке механиков?
После этого важного дела я наспех нарисовал чертежи кораблей с возможными улучшениями, составил список материалов и смету - в общем, занялся работой. И ушел в нее с головой, потому что очнулся только на словах Самисян, что хозяин здесь и ждет меня.

»» 24.04.15 15:31 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Панорамное зрение, доставшееся мне вместе с пучком генов, столь же цветастых, как и простоватый с виду букет, уже получивший все возможные лавры, очень сильно влияет на мировоззрение. Человек во мне умирает с каждым годом, Зверь завоевывает пядь за пядью. Мало кто знает, что перевертыши в детстве вопреки расхожему мнению гораздо больше похожи на человеческих детей, чем на диких зверей. Это повод высокомерному человечеству задуматься, насколько близко они находятся к тем, кого боятся и ненавидят, глядя на стаю заигравшихся детенышей, с рычанием рвущих красную тряпку на куски. Вряд ли кто-то ставил опыты по психологическому воздействию, искореняя специализированным воспитанием животную часть существа. Забить палками Зверя просто, когда он еще не научился рвать горло и не пробовал на вкус свежую кровь. Многие сходят с ума, не справляясь с жаждой, полностью подчиняясь Зверю, живущему внутри. А на самом деле все гораздо проще. Если воспитывать детей, отмеченных даром сути вещей, в согласии между сущностями, делящими одно на двоих тело, то их не нужно будет бояться. Меня не воспитывали так. Согласие, как и панорамное зрение, было впитано мной через плаценту матери. Я не борюсь, но знаю, что он становится сильнее и однажды, если доживу до этого момента, я больше не вернусь в это тело. Останусь снопом серебристых искр, мягкой поступью среди еловой хвои, мои зрачки вытянутся и останутся статичными, а шрамы затеряются в густом подшерстке. И тогда любой, рискнувший накинуть поводок, окажется врагом.
У тебя пульсирует яремная вена. Я не вижу. Я чувствую. И он чувствует. И это заставляет его припасть к земле и замереть перед прыжком. И не важно, что этот прыжок может стать последним. Она совсем дитя. Под этой маской и этим плащом, призванным внушать страх и почтение, скрывается совсем дитя. Я расслабляюсь, Зверь нет. Он часть меня, но эта часть живет, дышит и мыслит самостоятельно, так, как диктуют ему инстинкты. Химия моего тела не наносит ему вреда и не может отдавать приказы. Мы равны перед выбором. Точно также, как в борделе стояла дыбом шерсть на холке и с клыков капала слюна, а я всего лишь целовал сухие губы. Точно также, как он не доверяет ей, даже слыша ее дыхание, чувствуя биение сердца, легкую дрожь полуярости. Ярая, - со смешком замечаю я. Росток, - утробным рыком отзывается он, в то время как кончик хвоста лупит землю. Ты такая... слова подобрать не могу. Росток. Молодая лоза, пробивающаяся сквозь каменную кладь. И меня так и тянет разулыбаться вовсю, игнорируя саднящее ощущение. Предлагает проклятому считать нюансы цвета, даже не догадываясь, что он не в состоянии это сделать. Я воспринимаю преимущественно движение, а не цвет окружающих меня объектов. Какая жалость...
- Ой! - прикрываю глаза ладонями, притворно ужасаясь. - Точно нужно смотреть так внимательно?
Вновь ветер рвет полотно воздуха, донося до меня ароматы моря. Где-то там ждет меня единственная женщина, перед которой я безропотно встаю на колени. Так близко и так несоизмеримо далеко.
Но ты, дитя, кажется хотела разыграть спектакль? Так яростно хотела, что перешла черту, отделяющую забаву от принуждения. Интересно... только ваши дети в качестве защиты от того, с чем не могут справиться одним своим видом, капризно топают ножкой и тащат из рукавов крапленые карты? Или это отличительная черта всего вашего рода?
- Позволь, госпожа, я устроюсь поудобнее, - плюхаюсь, не дожидаясь позволения, к ее ногам, скрещивая собственные на амирский манер и тщательно расправляя юбку. Негоже смущать невинность отсутствием порток.
Зачем же дожидаться второго свидания, которого может и не случиться? Давай сейчас. Поднимаю к ней лицо, а на нем глаза без единой смешинки. Даже цепные псы не принимают побои от горячо любимых владельцев с восторгом. Вставай на колени и отвечай за свои слова. Или прикажи кому-нибудь поднять меня за шкирку к твоему уровню. Но тогда ты уже не будешь такой самостоятельной и всевластной. Что, росток, ты предпочитаешь?

»» 30.04.15 16:56 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

"Стоит ли любопытствовать? Хотя... Наверное, ты знаешь, что бывает с любопытными, не так ли?"
(Шеогорат)

Любопытство вскипает в моей крови.
Мелкие, бесшумно лопающиеся и вновь рождающиеся пузырьки в ней танцуют.
Они окружают каждую частичку страха, этого плещущегося внутри меня яда, и кружатся вокруг неё.
Кружатся.
Кружатся в безумном танце.
Им весело.
Мне же...
Мне же - нет.
Мне интересно.
Какую форму примет мой страх?
За что он зацепится?
Я думаю, мне ведомо, чего боюсь.
А что думает он?
Раскинув руки, падаю на кровать. Лёгкий подол тут же задирается почти до бёдер, но взгляды стен собственной спальни - ничто.
Взгляды этих красных глаз.
Чёрные зёрнышки зрачков в кровавых пятнах.
Чёрные серединки цветков на окне в ореоле алых лепестков.
Со вчерашнего дня они ещё не увяли.
Завтра я сделаю из них картину.
Я люблю рисовать лепестками. Никакая краска и нить не сравнится с ними.
И они ведь хотят жить, разве нет? Так я продлеваю их жизнь, искупая вину за то, что сорвала.
Под окном, по углам стоят рамки с картинами. Каждый месяц я их меняю, все до единой, на время забывая даже о мирах, что дарят мне книги. Забывая о голосе, что идёт изнутри, нашёптывая мне слова, которых я не писала.
Месяца ещё не прошло, но я совершу свой обряд.
Завтра.
Алыми штрихами лепестков нарисую то, о чём шепчет мне причудливо преображающийся внутри меня страх.
Расскажи мне сказку, яд. Расскажи.
Расскажи мне сказку о себе, яд, исторгнутый из сердца Магистра.
Я так хочу. Значит, ты должен.
Сердце и разум суть одно. Забавны истории чужаков о войнах между тем, что цело.
Вырежь сердце, и не станет жизни. Уйдёт разум - случится то же, точно то же.
У них всё не так. Но у нас - да.
Я знаю, как это, когда размываются все грани, когда разум расплывается мутной лужей.
В сердце-разуме моём это запечатано накрепко.
Не бойся, алый яд в красной крови. Я не пересказываю поведанных мне сказок.
То, что ты мне нашепчешь, изобразят пожухшие, печальные лепестки, покорные малейшему движению пальцев.
Не бойся, моё тело тебя не предаст. В расплывчатых кляксах узора, в сплетениях и виньетках никто не прочитает излившуюся вовне повесть.
Ты мне веришь?
Хочу, чтобы верил. Должен верить.
Так пусто в спальне. Только я и то, что поселилось во мне.
Лейся в моё окно, дневной свет. Врывайся сюда, упоительно свежий ветер. Никого больше сегодня не будет здесь, кроме служанки, которая принесёт ужин.
Папочка всё равно сегодня бы не пришёл.
Мамочка... боится.
Каждый раз она представляет, как настанет день, когда я увижу, что и её окутал гибельный флёр. Однажды я почувствовала это, и она знает, что так было.
Поэтому когда я лечу и целый день после её никогда нет рядом.
Бабушка не любит вспоминать укус невидимого аспида.
А дедушка просто понимает, что мне нужно.
Он всегда понимает. Ночная синева его глаз всегда так уютна.
Интересно, что он уготовит мне, какого дара не хватает нашей линии крови?
Так любопытно. Так интригующе, но не сейчас.
Сейчас я слушаю сказку.
Сказку алой воды.
С платья брошка переселилась в кулак. На время.
Так слушай её, эту страшную сказку, вместе со мной, застывшая навечно стрекоза.
Ты нема и глуха. Я тебе доверяю.
Немножко.
_________________

Луговая трава мешает запахи…
Зеленная и сочная, береговая осока, как ее глаза, что смотрят на меня, не моргая сверху, опершись руками по бокам от моих плеч, она смотрит на мое лицо, внимательно будто ищет что-то похожее, равное с ней самой. Сочные алые губы, она облизывает их, медленно, словно смакует вкус. Тонкий пальчик касается ресниц, проверяет, действительно ли я сплю, склоняясь еще ниже, манит, беззвучно заговаривая разум…
-Коснись меня – запах полыни дурманит, окутывая ее, волосы
-Коснись же меня скорее – отдает вереском кожа
-Ну же мальчик не медли – сок красного яблока, туманной дымкой сочится с губ, поддаюсь, открыв глаза, тянусь к губам.
-Нет, нет, нет – смеется она, отступая на шаг, - сначала покажи.
-Что ? – задаюсь вопросом ловя ее взгляд в своем, вот оно то одинаковое, что она так искала, глаза, изумрудно зеленые, горящие ведьмовским огнем, так что энергия кажется, выплескивается из зрачков, норовясь захватить в плен.
-Шутку- поджав под себя ноги чертовка усаживается на камень, ее светлыми волосами играет ветер создавая причудливые узоры из прядей.
- Я не умею – иллюзия шелковой лентой окутывает тело, делая из меня ее отражение – шутить.
Ветер мешает запахи…
А видеть ее мне уже не под силу, я помню, помню ее губы, слышу шорох листвы и скрипы веток, хворост, его много, слишком много для обычного костра, но достаточно для погребального. Погост… ветви грубо впиваются в спину, но боли нет, нет света , есть только одно, ее желание…Слышу как хрустят ветви, она вновь опирается глядя мне в лицо, чувствую запах цветущего вереска, липкий страх окружает меня во тьме. Я умер? Нет, я жив, но лишь потому что ее сила держит меня, теплый палец касается ресниц, проверяет, не вру ли ? Нет.. не открою глаз. Сок от поцелуя на губах, темнота… безмерная пустота бездны все ближе.
Ветер мешает запахи луговой травы…
-Эззелин – крепкая рука трясет плече, -проснись! Есть проблема!
-Ч-что – отмахиваюсь, спросони трижды меняется иллюзией лицо, заснуть в библиотеке, дурной тон и повод для насмешки брата, принесшего весть. – горим, тонем, собираемся раствориться в бездне или иное мероприятие?
-Письмо – брат, убирает волнистую челку со лба, пододвигает конверт – твой механик, написал письмо. Это проблема.
- Это издержки и только, он не настолько глуп чтобы рискнуть собой ради, правящего дома на Царь острове. Тут скорее что-то личное, но я поговорю с ним, если этого так желает магистр. – улыбаюсь, отметив как при наличии проблемы механик из гостей семьи стал на время моим личным гостем. Семья любит своих братьев и сестер, но не любит проблемы, которые приходят из-за моря, и решает обычно их весьма кроваво, тут же был подарен шанс, в большей мере из-за любви ко мне. – ступай.
-Удачного вечера брат- безликий растворяется в темноте коридора, едва слышно шурша полами плаща, я лишь проверяю спрятанный во внутреннем кармане чертеж.

Позднее. Гостевой дом.
- Я думал, нам удалось достигнуть понимания, - не вопрос, а утверждение, я был уверен в остром уме собеседника абсолютно, - но тут …
Пауза ровно для того чтобы выудив из кармана письмо, небрежным жестом отправить его на стол. Мне очень хотелось верить, что опасения Витторио беспочвенны, хотя проверить их был просто обязан.
- Записка, на не всем доступном языке, почему ты решил, что у нее есть шанс уплыть с острова? – движение рукой в сторону раскосой рабыни, требование наполнить бокал вином, сейчас меня не так интересовали его слова, как чувства, а они должны, нет просто обязаны были быть яркими, скажет механик ложь или правду, в любом случае…

»» 30.04.15 09:26 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Арена

Глухие яростные вскрики и песок, пыльными клубами вздымающийся из-под ног.
Лязг стали, скрип кожи.
Мат.
Тренировка в разгаре. Несколько пар гладиаторов сражаются на учебной площадке. Я сижу в тени навеса над скамьями и наблюдаю за крайней слева парой. Марк бьется наравне с остальными. У него из оружия – короткий меч и сеть, его противник – молодой высокий парень – вооружен куда более хорошо: щит, меч, шлем, кожаные наплечники и нагрудник. Однако, все это ему не помогает, скорее, наоборот. Марк слишком быстрый для него. Вьется вокруг него ужом – легкий, гибкий, и без труда уходит от тяжелых взмахов меча. Однако в близкий бой благоразумно не вступает, понимает, что там шансов у него куда меньше.
Его сеть взвивалась и падала противнику на плечи, под ноги, норовя спутать, с тихим свистом разворачивалась и вновь свивалась вокруг руки Марка.
И снова они кружили по площадке.
Марк вдруг подкинул сеть высоко вверх, а сам метнулся под ноги гладиатору. На долю секунды тот растерялся, не зная, за чем следить, но этого оказалось достаточно.
Теон гортанно крикнул с противоположного края площадки, объявляя окончание схватки. Марк победил.
Огляделся, заметил. Я сделал знак подойти.

- Я удивлен твоими успехами. Ты хорошо сражался. Как тебе уроки Теона?
Марк неопределенно пожал плечами.
- Я задал вопрос.
Он упрямо вскинул голову.
- Госпожа Домиинара учила лучше.
- Неужели? Что ж.. теперь ее нет.
- Теперь нет, - Марк опустил голову. – Мне жаль.
И мне жаль.
- Ты прошел большой путь. И почти сравнялся с профессионалами. Тебя ждет прекрасная карьера на Арене. Кстати, я еще не поблагодарил тебя за твой совет при пожаре. Ты нам очень помог. Не расскажешь, почему ты это сделал?
Мальчишка поджал губы и нехотя процедил:
- Вы купили меня из-за того, что я сказал, будто рабы у вас только для двух заведений – для Арены и для борделя. Если бы Арена сгорела… не хотелось бы попасть в другое.
Я невольно рассмеялся. Надо же… запомнил.
- Ты по-прежнему так думаешь?
- Нет.
- Нет, господин, - поправил я его. – Ты научился сражаться, но так и не научился почтительности. Но это поправимо.
Он посмотрел на меня прямо, и я впервые разглядел на дне его глаз … страх?
- Пожалуйста, господин, - выдавил он, - только не к укротителю.
Он был все еще просто мальчишкой.
Когда-то мне было столько же лет.
- Тебе приходилось бывать в столице, Марк?
- Нет, никогда. Но я видел ее на карте, которую мне показывала госпожа эр-Риах. И столицу, и Изумрудную гавань, и Великую стену… Царь Островов такой большой…
- У меня там дела, и в скором времени я туда отправлюсь. На «Танцующей Молли» нужен стюард. Хочешь им стать?
Глаза Марка расширились.
- Вашим стюардом, господин?
- Да. Или ты желаешь посвятить себя Арене?
Марк оглянулся на пыльную площадку и сглотнул.
А потом замолчал, и пауза длилась так долго, что мне показалось, будто он не знает ответ.
- На Арену я не хочу, это правда, - наконец сказал он. – И если у меня есть выбор, то я очень хочу стать стюардом. Но… я могу быть откровенным?... Как вы можете так доверять мне? Ведь не секрет, что вы купили меня в гневе.
Теперь настала моя очередь молчать.
- … Что ж, ценю твою откровенность, - медленно начал я. - И скажу тебе правду. Я… не знаю, почему предложил тебе место стюарда. Ты ничем не заслужил доверия. Но госпожа Домиинара… она так пеклась о тебе. Искренне переживала о твоей судьбе. Она что-то такое в тебе увидела, чего не вижу я. Дочери Санвы умеют видеть подобное. А я – верю ей. – Я поднялся со скамьи. – Так ты согласен?
Впервые я увидел, как улыбается Марк.
- Да, господин. Конечно!
Я кивнул.
- Пойду поговорю с Теоном. За тобой пришлют, когда наступит время.


Вилла Понирос

На виллу я вернулся уже поздно вечером, когда стемнело. Варравы в доме не было, и после недолгих поисков я нашел его в саду. Он лежал в гамаке меж абрикосовых деревьев и, закинув руки за голову, разглядывал сквозь листву звезды.
Я сел рядом прямо на траву. Ночной влажный воздух вытягивал тепло нагретой за день земли, но это была приятная прохлада после жаркого дня. Со стороны моря тянуло соленым бризом. Где-то совсем рядом снова застрекотали осмелевшие сверчки.

- Знаешь, а ведь с корабля они кажутся гораздо ближе, - вдруг сказал Варрава.
- Кто?
- Звезды. Хоть черпай пригоршнями.
Я задрал голову и посмотрел на знакомые с детства созвездия. Вон то называется «русалочий хвост»… это – «небесная паутина», а рядом с ним – «летучий корабль». И если бы не было деревьев, то на восточной границе небосвода можно было бы увидеть россыпь мелких, едва видимых звезд – «слезы Санвы». Их хорошо видно в полете над морем.
- Снаряжай корабль, - сказал я. – Мы отправляемся в столицу.

»» 01.05.15 03:09 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Не ныряй в человека.
Там бездонное море,
Там глубокие реки,
Там и радость и горе.

Есть мы и шёпот слов, что произносятся сбившимся дыханьем. Слова, что переходят в тихую песню, привязывающую, обволакивающую словно кокон. Только это мгновение удерживает нас вместе здесь и сейчас. Мы близки к совершенству, и нет ничего кроме.

Плавая в бассейне, нежась в объятьях воды, я был готов признать идею джинна гениальной или просто крутой. Но представив его с довольной рожей передумал, это чересчур даже для меня. Ленивым взглядом осматриваю круги на воде, пропал во мне гений, есть и чёткость линий, глубина и экспрессия рисунка. Мысли стали вялыми и дикая лень стала одолевать меня, сила ручейком быстрым покидать меня. Дайте угадаю, кто тому виной? Надо подумать….
- Прекрати меня есть.
- Не жадничай, неблагодарный.
Желаю не подавиться
- Может, ты еще и завтрак приготовишь? – призывно желудок заурчал. Растущий организм, от которого ещё и кормится надо подпитывать.
- Вот так и делай добро, тут же желают еще,
Не успел опомниться, как джинн нас перенёс в зал таверны. Хотелось крикнуть: Здоооорово! А можно повторить прыжок? И видя ошалелый взгляд хозяйки мысленно делаю пометку что с одеждой. Люди сильно зациклены на одежде. Будто рождаются с ней уже. Скучно.

Я никак не могу понять одного, где я упустил момент, когда начал торговать своей силой за услуги джинна? Борода О’Шьена, кому рассказать не поверят, а если поверят ещё и позора не оберусь.
Одетый и готовый я с Дией дожидался джинна и его спутницу. Что-то пару раз упало и звякнуло, послышалась ругань и парочка показалась таки наконец. Девушку Дариан придерживал под локоть. Хотелось съязвить, чем и воспользовался:
- З- забота, нечуждая и порождению бездны.
- Я думаю, кто-то схватит леща тут, - грозно отозвалась Ханн.
- Новый образ? Можно поздравить? – разглядываю девушку и её лицо.
- Не твоего ума дело.
- Не обращай внимания, она всегда злая, когда не выспится, - вмешался джинн, - ну-с, приступим, тебя домой, - отпустив Ханн, Дариан положил руку на плечо Дии и исчез, через пару секунд вернулся обратно, - нас теперь.
Очутились мы в каком-то затемнённом проулке. В конце виднелась оживлённая улица, залитая солнечным светом, где сновали люди туда-сюда разномастный народ.
- Да ты совсем уже? Куда ты дел Дию?
- Куда, куда..Ты в курсе, что обычно говорят спасибо? Домой отправил! И можешь не благодарить. Я даже напомнил ей молчать о существовании русалок.
- О ну конечно и это всё по доброте душевной. Хотя постой, - сделал вид, что задумался, - души то у тебя и нет.
- Вот джинн тут я. А злобный как морской ёж ты. Это парадокс.
- Угу, и вообще я самый плохой и нехороший, а ты лапуля, - оглядываюсь по сторонам, пока не заметил бочку с водой дождевой. Не безбрежные воды, но и на том спасибо. Подойдя к бочке, стал вглядываться в поверхность воды, упрашивая починиться, показать мне девушку. Картинка зарябила сначала, а вскоре я четко увидел сидящую передо мной наследницу дома Никанорас о чём-то беседующей с кем-то. Жива и значит не обманул.
Скрипя сердцем и всем чем можно остальным вынужден был сказать:
- Спасибо, Дариан, что выполнил просьбу.
- Коля, да какие дела, обращайся, только спасибо сыт не будешь.
Закатываю глаза иду прочь из этого проулка на главную улицу. На одном из домов висит яркая табличка:
- Мороженое. Что такое мороженое?

»» 29.04.15 15:21 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Гнездо - Доки

- Я думал, нам удалось достигнуть понимания, но тут …
С недоумением став на пороге, я покрепче перехватил чертежи, не давая упасть многочисленным бумагам.
- Э-э-эм...
То самое чувство, что я нашкодничал, но не могу угадать где, всплыло в сознании. Что я сделал то? В ответ на невысказанный вопрос, безликий достал мое письмо - собственный подчерк я узнал сразу - не очень то бережно бросил его на стол. Ну что ж поделать, дурак я иногда. Слишком часто даже.
- Записка, на не всем доступном языке, почему ты решил, что у нее есть шанс уплыть с острова?
Твою мать, а.
- Да обычная записка родным, каких пруд пруди, - пожал я плечами. - Ее любой механик прочесть сможет, язык стандартный. Скорее отец начал бы волноваться, если бы я написал на всеобщем.
Волноваться - это слабо сказано. Константин бы в панику впал. И еще гляди сам бы приехал меня проверять. А может и не один. Может стоило написать на всеобщем и проверить эту теорию?
- Все слишком просто выходит, механик, - хозяин дома отпил вина, поднесенного Самисян.
- И на деле не стоит выеденного яйца, - поддакнул я. - И чтобы окончательно успокоить подозрения, мы проделаем небольшой путь в доки, конечно, с вашего разрешения. Там любой механик сможет прочесть написанное и рассказать вам о содержании письма. А чтобы дорога прошла с пользой, мы захватим с собой чертежи и я расскажу, что буду делать с вашими судами. Идет?
Эззелин кивнул, приказав Самисян подготовить для нас транспорт. Это оказался такой же паланкин, в подобии которого я попал сюда, с Маргаритой. Конечно, сам я предпочел бы что-то более быстроходное, но хозяевам острова видимо нужно было поддерживать определенный статус. Помпезно, но что же поделать.
Жестом пригласив меня внутрь, Эззелин устроился напротив. Сейчас он почти не хромал, хотя трость из рук не выпускал, и я снова невольно подумал о механической ноге. Насколько она облегчила бы его жизнь? Или я ошибался, и моя помощь ничего не решила бы? Думать об этом было преждевременно и даже опасно. Не хотелось пополнять набор сделанных глупостей еще одной.
- Давайте я покажу, что собираюсь добавить на ваши корабли и расскажу, что это даст, - предложил я, доставая чертежи.
Эззелин милостиво кивнул.
Он оказался благоарным слушателем. Не перебивал, был внимателен, накапливал вопросы к концу моего повествования. Благо я неплохо подготовился и вопросов было не много. С помощью кое-каких хитрых приемов я собирался уменьшить время отдыха до семи часов - почти вдвое от настоящего. Так же, при условии, что удастся купить некоторые запчасти у пиратов и тех механиков, что работали на них, я мог увеличить скорость передвижения. На сколько - зависело от того, чье изделие нам удастся приобрести. Тут уже я не был так силен - сам знал только Феликса Мрыя, с Серебряной Лисицы, но вот один светский франт из Царя Островов...
- Брендан О'Конел, господин Эззелин, - кивал я, рассказывая, - из Царя Островов. Будь он с нами, мы могли бы узнать имена самых великих мастеровых из нелегальных. Заручиться их поддержкой, купить деталей, все что угодно. Я могу конечно собрать сам, но на их стороне опыт, который бесценен. И имена знает только О'Конел. Хотя говорят его не перекупить. Один из самых честных служак. Если только украсть, - рассмеялся я.
За разговорами мы прибыли в порт. Выбравшись из откровенно говоря тесного паланкина, я потянулся, а госсподин Эззелин просто выпрямился, опершись на трость. Не будь на нем маски, я наверняка увидел бы, как один из хозяев острова щурится, подставляя лицо ветру и солнцу. Доки действовали на всех одинаково, не смотря на сословия и чины. Здесь царил особый дух - свободы. Ну, не считая конечно миазмов дохлой рыбы и немытых тел с особо запущенных суденышек.
- Выбирайте, господин, - махнул я в сторону пристани. - Любой из кораблей.
Уже через несколько минут я выслушивал смех одного из знакомых механиков.
- Это ж надо, Балабол, ты - женишься?! Ахахаххаха! Так тебе и надо! Надеюсь крошка повяжет тебя по рукам и ногам, закончив все похождения.
Я мрачно посмотрел на Крабата Светлого. Он еще не знал, но отныне прозвищем его было Крабат Длинный Язык. Уж я об этом позаботился бы.
- Такое милое письмо. Поздравляю, брат. От всей души!
- Тебе того же, - от всей души пожелал я.
- Скотина ты, - откликнулся механик и продолжил, - нет, господин. Там точно нет ничего такого, если только вы не искали любовного письма. Ну, или порочащей вашу рабыню приписки. Балабол, ты уверен, что это твою честь надо будет спасать?

»» 30.04.15 18:50 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Жизнь — это соло на скрипке перед публикой, только играть учишься во время выступления.
Сэмюэл Батлер

Наивысшая ценность не в золоте, которое жар печи превращает в монеты с рельефом царственных профилей; не в скрытых в земле, едва досягаемых залежах эллиниума, что идет на создание удивительно прочных и легких вещей; не в парящей над морской гладью суше. Она не пришвартованный на пристани корабль, готовый пуститься в плаванье на край света; не драгоценные каменья, обработанные искусным ювелиром, чтобы сиять из объятий обрамления; не мраморное палаццо, окруженное пышной зеленью садов. Это все вторично, лишь подчеркивает истинную бесценность того, что, находясь внутри, своим безостановочным движением поддерживает жизнь. Кровь основа всего, право жить в морских глубинах или в условиях ледяного предела, возможность быть одновременно человеком и зверем, полукровкой.
Еще будучи ребенком, разбалованной вниманием и заботой пятилетней девочкой, любившей, играя в саду, в расположенной на краю обрыва ротонде, смотреть на круто убегающие вниз ступени города, улицы которого заполнены самыми разными людьми, я знала, что не такая, как все они. Иная благодаря ярко-алой, теплой крови с солоновато-металлическим привкусом, что на каждый удар сердца бежит от него по артериям. В ее состав входят бережно хранимые отголоски силы, одновременно дара и проклятия, что неоспоримо делает меня дочерью своих родителей, частью нашей семьи, безликой хозяйкой острова.
Пожалуй, от того я со свойственной оранжерейному цветку наивностью считаю верным положение тел в пространстве, глядя на мужчину, как и подобает согласно моему статусу. Привычка – это вторая натура, для которой слово власть не пустой набор сочетающихся звуков. Хочет он того или нет, однако ж истину эту простую признает. Кутается в свой образ актера, с большой сцены дерзит, пуская в ход яд слов, рычит диким хищником, да только в глубине души все равно признает очевидное.
Много ль театральных постановок ты видел, где одна сторона медали светлая, а другая тонет во тьме? Во многих ли из них играл?
Лицо незнакомца настолько близко, что, рассмотрев веер длинных ресниц, с оправы этой срываюсь в разгорающиеся все ярче, от угольков едва тлеющих до яростного пламени, глаз. В них глубина, что до дна души, где десятки кровавых порезов разной степени давности, оставленных клинком жизни и сшитых нитками собственного упрямого стремления выжить наперекор обстоятельствам. Да, сорная трава, так и было, уверена, тебя не раз пытались выполоть, вырвать с корнем из клумбы мира.
Я гадала, кто ты? Хочешь, расскажу?
- Принесите ожерелье, - глядя в оттенки горького шоколада, обращаюсь с приказом к воинам. – Живее!
Оба ни слова произнести не решаются, исчезают, оставляя нас в окружении вихря людей. А я все глаз не свожу с лица незнакомца, нисколько не пугаясь вида крови, чуть склоняюсь к нему, поднимаю ладонь и костяшками пальцев едва ощутимо провожу по щеке. Улыбаюсь под маской до удивления искренне, пропуская эту улыбку в голубые озера в прорезях пластины металлической.
С рождения меня окружают рабы. Некоторые их них безжалостно сломлены отцовским даром убеждения, что напоминают марионеток на невидимых ниточках, ведущих в руки хозяина Леонардо. А иные полны ненависти к своим татуировкам, властвующим островом господам и несуществующим богам, играющим по убеждениям темного люда судьбами. И те, и другие, в самых сладких, приторно-медовых снах видя волю, глядят снизу вверх.
- Ты знаешь..., - слова обнимают нежным шелком, а рука со щеки соскальзывает к шее незнакомца, тонкие пальцы рисуют узор на коже залитой солнечным золотом. – Я так на рабов смотрю...
Уверена, ты вольной крови, той самой в которой, уживаясь лишь благодаря хрупкому балансу, вскипают эмоции двоих: человека и зверя. Я знаю, ты оборотень. И свободу ценишь не меньше бегущей по венам жизни алой.
- А на тебя ошейник невольника я бы своими руками надела...


»» 19.05.15 19:28 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Алые капли, стекающие с дождем
на отточенный клинок.
Отражение битвы и отражение отчаянья в нем,
посреди мира огромного одинок...
Наедине с душу снедавшей яростью,
не дрогнет, клянусь, рука.
Похоронены отблески радости
под взмахом алого от крови клинка.
Алые капли и рвущая последние струны боль,
Играй же, оружие человечества, свою жестокую роль.


Занятно. И то, и другое. И вообще. Хотелось побывать во всех этих местах. Но я - ошибка. Я - забавная насмешка Санвы. Не такая, как другие. Не стала жить в родном шатре. Ушла. Новые сражения, новые враги. Новое оружие. Все вертелось причудливым калейдоскопом. И эта слеза... Она приелась мне. Правосудие нести я могу и без нее. Она словно привязывала меня к одной земле, к одному месту. Словно цепь. Наверное, поэтому я и понимаю Дариана. Я тоже хочу свободы. Я должна была выбрать себе кого-то. Я отказала. Я должна была... Должна. Должна. Это давило. Сильнее снежной лавины. И жгло сильнее песков пустыни.
Поэтому я решаюсь.
- Хочу новое лицо. Без.
Раз уж я недоразумение, выжившее после извлечения джинна... Кстати, почему? Возможно, мы просто не хотели друг друга убивать сильнее, чем вырваться каждый из своей клетки? Ведь теоретически я могла, не раз могла, но не делала этого. Я просто не могу причинить Дару боль. Собратья по безумию, ну да. Словно погружение в холодную воду. Волны омывали кожу, забирая с собой песчинки прошлого. Навсегда.
- И снова блондинка! - поворчать исключительно ради привычки. Мне нравился мой новый образ. Это как начать жизнь с чистого листа.

- Тебя проклянешь, ага, - усмехаюсь. Мне оставалось думать. Вспоминать. Надеяться. Что этот гад хвостатый, который тритон, потеряется по дороге. Или его пустят на всеми тут любимое блюдо. Большая рыбина, еды много получится. Усталость взяла верх над любопытством. Пришлось остаться на месте. Чтобы встать через несколько часов. И делать первые шаги. Болезненные, словно тысячи игл впивались в ступни. Но я заставляла себя идти вперед. Сначала цепляясь за все, что попадалось под руки, потом самостоятельно. Надоело быть обузой. Это ужасное ощущение для меня. Не как дочери Санвы. Для меня это было лишь отзвуком. Для меня как личности. Я никогда не проигрываю. Я ненавижу слабость. А сейчас сама едва могу передвигаться. Жалела ли я о том, что отпустила джинна? Нет. За все годы, пока мы вместе выбирались из передряг, он стал мне другом. А я не люблю, когда страдают друзья. Иллюзия радости всегда только иллюзия. Я знаю. И самые невероятные приключения не могут дать наслаждения, если ты ограничен. Чем-то. Кем-то. И я была рада отпустить. Действительно рада. Тяжелая форма мазохизма, ну да.
Мои надежды не оправдались. Рыбка оказалась жива, здорова и счастлива. И не упускала шанс подстебать ближнего своего.

- Я думаю, кто-то схватит леща тут, - мрачно отзываюсь на слова... как его там зовут? "Друг мой Коля?" Значит, будет Колей.


Руки зачесались дать леща, выполнив угрозу. Пусть у джиннов нет души, пусть называют их монстрами и чудовищами. Кто? Те, кто страшнее монстров. Притворяющиеся добрыми, законопослушными. Меня дико бесило, что так говорят о моем друге. Какое у них было на это право? Закон выживания - убей, чтобы спасти себя. Жестокий закон. Но неизбежная истина. И намного лицемернее те, кто убивает ради удовольствия, ради славы. А осуждает тех, для кого это вопрос жизни и смерти.
На вопрос, что такое мороженое ответила, что это штука такая... страшная. Особенно любит закусывать тритонами. Начинает с хвоста и еще жутко щекочется. Веселая такая смерть. Коля на нас обиделся. Назвал злыми. Пришлось сказать правду. Услышав, что это сладкое, Коля рванул внутрь заведения. Стоп? А за чьи, собственно, деньги?..
- Ну что ты? Разве мы дадим вымереть такому замечательному виду, как хвостатик обыкновенный, он же наш друг Коля?
- Легко.
- А ты второй колючий ёжик.
- Пфф... Ладно, спасем этот редкий вид. Слушай, - киваю на сабли. - Мне бы хотелось, чтобы с прошлым меня не связывало ничего. Поменяй и их.
- Злоупотребляете вы моей добротой. Того подкинь, тому на плавники побрякушек навешай. А мне, мне что за это будет?
- Спасибо.
- Я так не играю! - обиженно сложил руки на груди. Плавали - знаем.
- Большое спасибо. И косточки на клавесин.
- Коварная! - грозится. - Ладно, чего заказывать будем?
Позволяю читать свое сознание, чтобы воссоздать именно тот образ клинка, который я хотела видеть. Словно из воздуха сотканный меч, изогнутый, острый, с отблесками ярких солнечных лучей. Он лег в ладонь, словно влитой. Взмах, шаг, поворот. Вложить в ножны. Не знаю, почему... Но новая я была спокойней и рассудительней прежней меня. И вместо того, чтобы только ухмыльнуться в ответ, принимая как должное, склоняюсь в легком поклоне.
- А на бис?
- А в лоб? - спокойствие спокойствием, а это уже наглость.
Идем следом за разглядывающим прилавки Колей. Дар предупреждает, что хвост слипнется. Тритон живо возмущается. А я просто смотрю на солнце. Которое теперь светит по-другому. Почему? Я не знаю. Можно ли мой новый образ назвать перерождением и кто я теперь? Понятия не имею, но когда получаешь новую жизнь, старую оставляешь позади. И да гори она огнем!
- Мне тоже мороженое!
А что? Не все порции Коле трескать.

»» 30.04.15 17:29 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Холодно и неприятно.

Я открыл глаза и осмотрелся - обе причины стали ясны. Открытое окно и женщина, лежащая рядом со мной. И только одно из этих двух обстоятельств радовало - утренняя свежесть, напоенная прохладой, что было делом когтей пернатого - пушистый комок с крыльями каким-то образом сумел открыть окно и пробраться в комнату. Паршивец, непонятным образом выследивший нас, теперь лежал в ногах, свернувшись разноцветным клубком.

Аккуратно выбравшись из объятий Мары, я опустился на пол возле кровати и поморщился. Кровь не всегда бывает приятна. Скомкав отрез ткани, валяющейся у кровати, сложил пеструю материю так, чтобы не видеть то, что так явно меня обличало.

Ночное удовольствие... было. Конечно, оно было. Мысль о податливом женском теле, что выгибалось от каждого прикосновения, о теплых губах, исследовавших неизведанные раньше ей места - пробуждала ощутимые воспоминания о страстном желании Мары узнать, как же начинается супружеская жизнь. С боли.
Да, я уверен, она испытывала ее. Несмотря на мои обещания, что я буду нежен. Понятия о нежности слишком разные.
Одним мощным рывком погрузился в теплую влажность, разрывая неприкосновенное, двигался сильно и мощно, выбивая крик - наслаждения или муки... Какая разница, если тело просит одного - собственного удовлетворения. А под тобой та, которая сама предлагает себя. И завтра у нее проступят синяки багровыми пятнами... Так было этой темной и душной ночью? В первый раз или во второй? Так будет?
Или же, лежа рядом, я гладил ее бархатистую кожу и превозмогая собственную боль, ждал? Ждал тихого "ой", когда сначала один палец, а затем и второй, раздвигая лоно, приучали к новым ощущениям и только потом, уже под утро, после сна, взял ее?
А может было то и так, что это единение было не похоже на все остальные, что были?
Для того, чтобы узнать правду, мне нужно было обернуться и посмотреть. Следы от рук и зубов или умиротворение.
Раньше времени знать ответ не хотелось.

Если вчера еще можно было все остановить, то сегодня пути назад не было. Нужно было принимать ответственность уже не за себя одного или за всех своих, а за двоих.
Хорошо придуманный план по возвращению Мары к родителям дал осечку. Как перевезти ее на Отверженных, - где она была нежеланной гостей, чье прекрасное тело послужит лишь тушкой на кровавой бойне, - сохранив жизнь, оставалось непосильной загадкой.
В душу заползла малодушная мысль отречься. Отдать ее Эллу, сказав, что он обманывался в порядочности своей любимицы. Но что произойдет с ней после этого?

Слабый свет рассвета проникал в комнату, отчего голубоватые плоды чуть искрились, напитываясь будущим сиянием.
Смерть стерегла за углом. Беззвучной птицей кружилась рядом, своими черными крыльями отнимая радость наступающего дня, ведь любое решение сулило только один исход, и насмехаясь, предлагала выбрать самому: соучастие, предательство и неизбежность.

- Ангрим, - сонный голос и рука ерошит волосы... – Что случилось? – шорох простыней: Мара садится, потом придвигается ближе, так что я чувствую тепло ее тела. – Я что-то не так сделала, тебе не понравилось?
Она прислоняется ко мне, обнимая со спины. Ловлю ее руку и смотрю на запястье - синяки, оставленные веревками на судне, уже прошли - других нет.
- Все было отлично, - целую ее в раскрытую ладонь.
- И поэтому ты сейчас сидишь так, словно решаешь: порвать кого-то в клочья или дать пожить ещё немного? – тёплое дыхание чуть щекочет шею. – Это всё из-за того поверья, да? – Мара замолкает, потом уткнувшись лицом мне в лопатку, тихо произносит:
- Если тебе так будет спокойней, я могу вернуться к родителям с дядей.
Произнесенное вслух, кажется еще ужаснее.
- И что сделает твоя семья, узнав, что ты дала клятву зверю и подтвердила ее кровью? Нет, я не хочу, чтобы ты возвращалась к родным. Здесь оставлять тебя тоже небезопасно... - я словно иду по раскаленным углям. Сам подписываю смертный приговор, - ты поедешь со мной.
- Но почему ты так уверен в том, что это правда? Если я скоро умру, какой смысл Снежку говорить, что у нас будут дети? И, может ты, наконец, на меня посмотришь, - кажется, жена начинает злиться, потом вздыхает и осторожно касается губами моей шеи. – С твоей спиной неудобно разговаривать.   
- Я собираюсь приглядывать за тобой. Больше ничего, - улыбнулся я. - А твоему кошаку вообще не доверяю.
Я поднялся с пола и обнял Мару:
- Поспи, еще рано.
- С тобой. К хорошему быстро привыкаешь, - она улыбнулась, но тут же чуть поморщилась и отстранилась. – Только в ванную схожу, да и белье надо поменять. 
Ириска, услышав голос Мары, мурлыкнул, приоткрыл один глаз и, учуяв кровь, сердито заворчал: опять решил, что я сделал что-то плохое его драгоценной хозяйке.    
- Твое сокровище снова меня исполосует когтями, судя по недовольному рыку. Похоже, у тебя теперь два кошачьих поклонника, - я провел языком по шее и лизнул Мару в щеку. - Так желают доброго утра старые знакомые?
- Снежок, не смей, всё в порядке, - приказала Мара. Кошак фыркнул, но подчинился и перелетел на подоконник. Мара осторожно села на кровати, слегка растерянно огляделась по сторонам, явно ища, что набросить на себя и вдруг вспыхнула румянцем.          
- Не, одеяло мое. И простынь тебе не дам. Платье вон там, вместе с сорочкой, - я указал в угол комнаты, где были вещи. - Так что вариант только один - идти так. Конечно же, если ты меня очень-очень попросишь, то я закрою глаза. 
- И почему я тебя люблю, если ты такой вредный… - Мара наклонилась ко мне и поцеловала. – Пожалуйста, закрой глаза. 
- Как мы установили ранее, ты питаешь слабость к пушистикам всех размеров и окрасов, - я поймал уворачивающуюся Мару в объятия. - Что же, мне теперь и смотреть на тебя нельзя? Ночью тебя свет ничуточки не смущал.
Я прислушался к звукам, доносившимся с улицы.
- Стучат?
- Я ещё не привыкла, - честно призналась жена. – А ночью мне как-то было не до того, есть свет или нет, - тоже обернулась к окну и, испуганно сорвавшись с кровати, скрылась за дверцей, ведущей в ванную, лишь легонько звякнули змейке на ноге.

Я откинулся на подушки - звук больше не повторился. На смену ему пришел другой, более отчетливый.
Сомнений не было - кто-то шагал по ковру в гостиной. Чутье предсказывало кто это - иногда я жалел, что мои органы чувств реагируют острее, а периодами и вовсе обостряются.
Наспех натянув одежду и плотно закрыв дверь за собой, я подошел к лестнице.
Шорох платья и у подножия показалась Зайка - уперев руки в бока, она гневно на меня смотрела, словно это я помешал ее отдыху. Нетерпеливо мотнув головой, она скрылась на кухне.
- Что ты здесь делаешь? - я потянулся к кувшину с водой, стоящему возле очага.
- А может это мне лучше спросить, что ты делаешь? Что вообще происходит с тобой?
- Не кричи, Мара услышит, - попробовал успокоить разгневанную девушку. - Все в порядке.
- Конечно, у него все в порядке! А по мне, так ты голову в очередной раз потерял, получив женщину в свою койку! Еще никогда не видела тебя таким беспечным! Ты знаешь сколько сейчас времени? Почти обед!
- Ты забываешься, - недопитый стакан с водой слишком громко опустился на деревянный стол.
- А что ты мне сделаешь? Смею тебе напомнить, я не полнокровный член Стаи и нас связывают лишь родственные узы. Демрел искал тебя у нас, и не найдя, отправился в порт. А вернулся оттуда с Эллом. Ты клялся, что больше у тебя нет с ним никаких дел уже много лет! Но вид у него такой, словно ты должен ему мешок золотых без процентов. Небеса тебя разрази, Ирбс, ты подвергаешь нас всех опасности... Неужели какая-то рыжая девка может так на тебя действовать? И с кем ты был вчера в гостинице?
Я замахнулся для удара, но опустил руку, отвернувшись. Айрис, охнув, зажмурилась и как-то сжалась, словно засохший цветок в вазе.
Выговор - еще куда не шло, но следить за мной - что вообще творится на самом деле?
- Прости меня, прости... - лепетала она. Прижавшись к моей спине, она заплакала, словно ребенок.
- И ты меня. Ты же мне дорога - не знаю, что нашло на меня. Прости, - я повернулся к Зайке и вытер слезы пальцем. - Не плачь, все будет хорошо. Хотя ты мне не говоришь всего, что знаешь, ведь так?
Она откнулась в мое плечо, продолжая плакать.
- Так... Давай сделаем следующим образом. Ты останешься здесь, с Марой, а я пойду к вам. Хорошо? Только прошу тебя - возьми оружие. Мне так спокойней будет.
Девушка кивнула.

На втором этаже послышались легкие шаги и вскоре на пороге кухни появилась Мара – уже в платье, умытая, пахнущая прохладой, а на распущенных волосах еще кое-где поблескивали капельки воды. Увидев Зайку, она вздохнула с нескрываемым облегчением – видно, думала, что по наши души явился Элл.
- Доброе утро, Айрис, - поздоровавшись, жена посмотрела на меня. – Ангрим, что случилось? 
- Срочные дела в городе. Я уйду, а с тобой останется Айрис, - я обнял жену и поцеловал ее в висок. - Приготовите что-нибудь вкусненькое к моему возвращению?
Объявлять о том, что Элл дядя Маре при Зайке вовсе не хотелось. 
- Хорошо, - Мара улыбнулась, прижимаясь теснее. – А что ты хочешь? «Только не говори, что меня», - читалось в зеленых глазах.
- Ну не знаю... Вам, девчонкам виднее. Если пойдете на рынок, будьте аккуратны, - обернулся к Айрис, - много не покупайте. Через пару дней все равно уедем. Зайка покажет где золотые и оружие.

Я разжал объятия и, помахав девушкам, вышел из дома.
_________________

Заперев за Ангримом дверь, я обернулась к Айрис, наблюдавшей за нашим прощанием с порога кухни и вдруг почувствовала себя неуютно - в карих глазах девушки на миг промелькнула такая боль, что у меня холодок пробежал по спине:
- Наверное, сначала лучше посмотреть, что здесь есть из еды, прежде чем идти на базар, - предложила я, чтобы избавиться от неловкости.
- Каравай хлеба и кусок вяленого мяса в кладовой, можно перекусить на скорую руку, - ответила Айрис.
На заманчивое предложение очень ясно и отчётливо откликнулся мой живот, а через минуту в кухню влетел Снежок и, разразившись пронзительным мяуканьем, свалился прямо на стол.
- Ангрим не говорил, что будет жить в этом доме, - девушка отвернулась к очагу и поставила на огонь воду, - поэтому я ничего не покупала. Изредка только обновляю запасы необходимого - мяса да трав для чая. Сегодня хлеб принесла - знала, что вы здесь.
Было видно, как дрожат ее руки, перебиравшие сбор для питья.
«Ей очень плохо», - Снежок прошёлся по столу и перепорхнул на скамью, глядя на меня янтарными глазищами.
Я осторожно поднялась - кажется, мы с Ангримом немного перестарались ночью, низ живота ощутимо ныл – и подошла к Айрис.
- Чем я могу тебе помочь?
- Наверное, ничем, спасибо, - через силу улыбнулась девушка. - Тебе очень повезло. Это счастье быть с тем, кого любишь.
- Нет, так не пойдёт, - я взяла её за руку. – Ты Ангриму, как сестра, значит, и мне тоже. Рассказывай, а потом подумаем, что делать. Мне всегда хотелось, чтобы у меня была сестра, а есть только два брата.
- Да что рассказывать! Отец хочет замуж меня выдать! А я не хочу выходить за того, кого он выбрал! Он слово мне дал, а сам... А сам... - уткнувшись в ладони, она заплакала.
Я обняла Айрис, усадила на скамью и прижала к себе, давая выплакаться. Снежок тоже не остался в стороне: приземлился ей на колени и тихонько замурлыкал.
- А жених согласен? – задала я самый важный вопрос.
- Конечно согласен! Потому и свадьбу назначили, - всхлипывания стали громче. - Отец обещал, если через год наше желание с Симом быть вместе будет таким же сильным, то я за него пойду. Год только через две недели исполнится, но отец ждать не хочет... Говорит, что Сим вернулся бы уже, если бы любил...
- Непредвиденные обстоятельства твой отец в расчёт брать не хочет, так? – я задумалась, накручивая на палец прядь волос. Плохо дело, но ещё не безнадёжно – как говорится: «До свадебного дня - невеста не родня». – Айрис, а видеться с женихом до свадьбы тебе можно?
- Можно, но он еще на корабле... «Серебряная арфа»
- Я про того жениха говорю, за которого тебя отец хочет выдать, - в голове начал вырисовываться план. – Опиши мне его подробно и ещё: ты знаешь, какие по внешности девушки ему нравятся?
- Я его видела пару раз только... И то мельком. Отец хоть настаивал, но я с ним не общалась. Наверное, он больше на отцовскую кузницу позарился...
Неизвестный тип нравился мне всё меньше, а значит, неприятности будут ему обеспечены.
Всю его подноготную узнать нетрудно – надо только зайти в трактир на ближней к дому улице да аккуратно поболтать с соседями.
- Не волнуйся, я так думаю, что завтра или послезавтра твой отец передумает насчёт свадьбы, ему только надо немного помочь. Давай лучше перекусим и сходим на базар, а то Ангрим вернётся и съест нас обоих на ужин.
- Да-да, конечно! - Айрис поднялась со скамьи и вытерла последние слезинки, всё ещё всхлипывая. - Давай я тебе покажу, где что лежит.
Деньги хранились в симпатичной резной шкатулочке, хитро спрятанной в боковой стене сундука для одежды. Мы с Айрис единодушно решили, что на эти пару дней обойдёмся без золота – хватит серебра и меди. Но по-настоящему умопомрачительный сюрприз ждал меня совсем рядом.
- Айрис, я не могу выбрать… - разве можно так издеваться: у Ангрима тут целый склад всякого колюще-режущего, просто глаза разбегаются и слюнки капают. Я раскрыла очередной свёрток и остолбенела – пара метательных ножей, лучше которых я в жизни не видела: песня, воплощённая в металле. Все сомнения пропали. – Вот эти.
Ножи мигом исчезли в рукавах, а я подмигнула удивлённой Айрис:
- Знаю, что немного сумасшедшая, но мне это нравится.
- Нет, почему же... Просто я удивлена, что ты умеешь обращаться с оружием, - проговорила девушка. - Я же о тебе совсем ничего не знаю. А я возьму этот. - Она выбрала тонкий нож с резной рукоятью, который спрятала за широкий пояс платья:
- Идём?
- У нас по-другому нельзя, почему-то большая часть мужчин считает девушек-менестрелей законной добычей. Идём.
Улица встретила нас ослепительным солнцем, щедро проливающим с бледно-голубого, словно вылинявшего от зноя, неба, потоки жара. Снежок негодующе заверещал и едва не нырнул в мою корзину: в его пушистой шубке можно было свариться.
- И что прикажешь делать? – я поправила ленточку у него на шее, чуть съехавшую набок. – Может посидишь дома?
«Я с тобой!»
На следующей улице нам попался маленький фонтан в виде раковины-жемчужницы – из них тоже брали воду для питья, наравне с колодцами – и тигрик тут же сунулся под мелкие брызги, пеленой повисшие вокруг каменной чаши. А потом с горящими глазами помчался вперёд – дорогу мы с Айрис выбрали кружную, так чтобы выйти на рынок поближе к мясным рядам.
Узкие, вымощенные ракушечником, улочки, часто оканчивающиеся короткими лестницами со стёртыми, а кое-где и выкрошившимися ступенями, белёные стены, небольшие балкончики, оплетённые диким виноградом – мой новый дом.
- Айрис, - я поправила корзинку на руке, и посторонилась, пропуская женщину, несущую на голове кувшин с ламповым маслом, - а родители Ангрима живы? Я о нём тоже ничего не знаю.
- Я знаю, наверное, не больше твоего, - девушка оглядывала прилавки и в тоже время внимательно следила за мной и теми, кто проходил мимо нас. В одной руке она держала свою корзинку, а вторая лежала на поясе, готовая в любую секунду вытащить клинок. - Каким-то образом оказался в горах и выжил там, потом жил с Эллом, а может и наоборот, затем перебрался к нам в дом. А потом уже обосновался на Грехе. Он никогда не говорил о той жизни, что у него была, хотя уверена, легенда будет каждый раз разная. Не поверишь - до сих пор не знаю всех его имён.
Она улыбнулась впервые за долгое время.
- Теперь понятно почему… - я осеклась, услышав знакомое урчание, перекрытое резким криком: «Пошёл вон, паршивец!» и прибавила шагу – похоже, Снежок уже успел что-то натворить. Картина, открывшаяся нам с Айрис у предпоследнего в ряду прилавка, была насквозь проста и понятна: тигрик, привлечённый вкусным запахом, описывал круги вокруг свежего свиного окорока, вывешенного прямо под навесом, а хозяин лавки, вооружившись метлой, пытался отгнать его, как назойливую муху, под смешки и подначки соседей:
- Джохар, шустрей, шустрей маши, а то уйдёт!
- Слева, слева заходи!
- Снежок, иди сюда! – позвала я питомца. Нет худа без добра, зато теперь ясно у кого мясо будем покупать – тигрик на дрянь не польстится. И улыбнулась продавцу:
- Сударь, моему питомцу пришёлся по душе этот окорок, сколько вы за него хотите?
Снежок приземлился на краешек прилавка и сложил крылышки. Продавец – невысокий, жилистый, темноволосый мужчина присмотрелся к нему и, судорожно сглотнув, сжал в пальцах защитный амулет:
- Амонрийский тигр! Это что, я помру, что ли, раз он ко мне пристал?
- Нет, сударь, не беспокойтесь, он ничего не предсказывает. Так что насчёт окорока?
- Берите, - сняв мясо с крючка, продавец назвал явно сниженную цену, бормоча:
- Не предсказывает! Хорошо если так, да поверья про них жуткие в народе ходят...
Отсчитав монеты, я наклонилась к Айрис, которая азартно торговалась у соседнего прилавка с зеленщиком:
- Наверное, нам лучше побыстрей уйти, пока Снежку ещё что-нибудь не приглянулось. И может Ангрим уже вернулся.
- Нет, не думаю, - Айрис кивнула, укладывая в свою корзину, поверх моркови, пышный пучок зелёного лука и тихо проговорила:
- Похоже, там серьёзное дело... Помнишь, я говорила про Элла, у которого Ангрим жил? Вот он и приехал... и в очень дурном расположении духа, похоже Ангрим ему дорогу в чем-то перешёл, да и не раз. Никогда не думала, что увижу его в своем доме. А какие проклятия он бормочет!
Я остолбенела – значит, дядя здесь? – но всё-таки переспросила:
- С каким Эллом?
- Элл Кривой, ростовщик, с Царя островов, - неохотно ответила Айрис, словно само имя ей было неприятно. – Ты его знаешь?
- Маа Милосердная! – я вцепилась в прилавок, чтобы не упасть. – Айрис, нам нужно туда, пока они не поубивали друг друга. Элл – мой дядя и приехал он за мной.
- Дядя? Твой? - от изумления девушка чуть не выронила корзинку. - Мара, я не думаю, что нам стоит вмешиваться в любом случае... - Затем, словно сказанное мной обрело новый смысл, она побледнела и, резко поставив корзинку, схватила меня за руки:
- Что значит «приехал за тобой»? Ангрим тебя против воли увез из родительского дома? Но вы же... я к вам сегодня пришла, а вы... Великие Боги, ты не боишься, что теперь Элл может нас всех сдать Охотникам? Всех!
- Не сдаст! – Я, больше не медля, потянула Айрис за собой. - Долго объяснять. И Ангрим меня не крал, а наоборот, спас – от борделя. Побежали!
_________________

Как миф ни развеивай, всегда найдется тот, кто опять соберет его в единое целое.
Гнездо - Доки
Равномерно раскачивается палантин, петляющий по улицам острова, спуская с самой вершины острова на его дно, в доки. Место откуда начинает свой путь любой прибывший, место которое при первом визите не вызвало у меня ничего, кроме рвотных позывов из-за обилия запахов исходящих от тухлой рыбы и пьяных моряков. Ох, и веселился тогда дед, словно знал что спустя несколько лет, это место со всем к нему прилагающимся станет мне практически вторым домом. Механик с блеском в глазах рассказывал мне о планах реконструкции кораблей, правду говорят о них, истинно увлеченный народ. Поворачивая в пальцах трость, в очередной раз ловлю его заинтересованный взгляд. А еще и любопытный, или любознательный, как сказала бы матушка, хотя по мне особой разницы не было.
- Купить, мой дорогой друг можно все, главное знать правильную цену, и быть готовым ее оплатить. – чуть склонив голову я всматривался в чертеж, мы были наслышаны о заслугах некоего Брендана механика с Царь острова, но его услуги могли стоить очень дорого, слишком много риска, слишком много магов, слишком не надежный человек, хоть и имеющий достойную славу, но привези его на остров и где гарантия, что спустя пару недель на острове не зажгутся погребальные костры – Считай, что у тебя уникальный шанс, развить свои способности и наладить мосты с мастеровыми.
Палантин дернулся и остановился, доки резко охватили нас шумом, окутали запахами и неведомой силой потянули в свои объятья. Опершись за трость и наконец-то выпрямившись, глубоко вдыхаю, тоска, каждый раз уплывая, я испытаю именно ее, иногда компанию составляет тревога о матери.
- Хотя идея с кражей не так и плоха – ухмыльнувшись под маской, произношу тихо, не привлекая лишних ушей.
Мои догадки оправдались, даже более чем, слушая смех одного из портовых, я понял что Витторио, может быть спокоен, всего лишь любовное письмо.
- Опорочить рабыню, не легкая задача. Благодарю за помощь, уверен ты поделишься этой радостной вестью со всеми. - не сдержавшись рекомендую механику, хотя судя по выражению лица, он сделает это и без моего совета.

Библиотека
Перехватив трость обратным, чуть заостренным краем, надавливаю на красный переплет книги в верхнем ряду шкафа, спрятанного в дальнем углу здания библиотеки, живой интерес механика, очевиден. Ну, подожди немного, еще чуть и ты сочтешь меня сумасшедшим. Скрип нарушает таинственную тишину так свойственную таким местам, маленькая дверца, спрятанная в шкафу, открывается тяжело.
- Не люблю когда мне мешают, во время чтения, - склонив голову прохожу внутрь, комната не велика, но с огромным витражным окном, там выбито море, голубое как глаза сестры Маргариты, тонкой золотой линией отделенное от темно синего неба с каплями желтых звезд. Красный парус корабля в центре ловит луч и алой точкой скользит по дубовому столу окруженному стульями. Все так как и оставил я несколько часов назад, несколько дневников механиков, записи о древних, о магах и бездне. Многие в семье считали это сказками, с крупицами правды, не придавая им особого внимания.
-Ты слышал легенды о Древних? О существах, чья природная сила непостижима, даже самым сильным магистрам магии, чьи силы неиссякаемо питаются поколениями, крайне редко удавались попытки подчинения. - обходя стол по кругу останавливаюсь у своего стула ровно за окном, пергамент хрустит под пальцами разворачивая чертеж обруча, или ошейника раба, палец обводит рисунок по кругу – Смотри, это, как я понял, должно собирать и подавлять энергию в себе, но расшифровать далее сможет лишь, такой как ты…


Третья ступень абрикосовый сад Понирос..
На улицах голода уже совсем темно, лишь из окон домов льется, теплый желтый свет, матери укладывают детей спать, чинные и важные господа распивают напитки за поздним ужином, никому нет дела до темной тени, тихо петляющей по проулкам к знакомой вилле, без слуг, без охраны, шуршит черный шелк, а посох легко ударятся о камень на дороге. Вот и кованные ворота , вытянутая вперед рука, до упора, пока не коснется холодного метала ладонь, пальцы нашли кольцо, удар, за ним еще один.
-Доброй ночи – мелодичные переливы голоса экономки дома.
- Да будет так, - неопределенный ответ, мысли все еще в комнате с механиком, - где Орвик?
- В саду с братом, я провожу. – суетится женщина, поддавшаяся магии плаща и маски так же как ей поддавались и прочие.
- Я сам, не нужно, – жест останавливает порывы проводить. Тихо ступая по отсыпи, наслаждаюсь прохладой и спокойствием этой ночи. Найти Орвика и Варраву не сложно, они тихо переговариваются глядя в небо. Маска сброшена, лицо затянуто эфиром иллюзией.
- Что Вы все находите в этих звездах? – сложив на земле плащ, усаживаюсь на материи, опираясь на посох, - Издали точки на полотне, у нас дети трех лет, бывает краше рисуют. В близи, холодные серые камни.
Маска ложится к древку посоха, утопая в зеленой траве, Варрава скептически фыркает и поднявшись оставляет нас наедине.
- Ты держал в руках звезду ? – повернувшись Орвик лишь криво ухмыляется, будто мой визит для него не новость.
- Нет, читал в одной книжке.
- О, это многое объясняет. Это природа, в ней есть загадка, а это всегда тянет.
- Когда все вокруг напоминает картинку из книги, к загадкам тянет намного меньше. Может в изъянах зрения и кроится истина, слепцы всегда мудрее обычных старцев. – мотылек вырвавшийся из плена ночи, балансирует на носке сапога, - Но я пришел обсудить иные темы, мой друг.

»» 12.05.15 15:23 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Какой-то бордель.


Кровь - вода да смоет она все грехи.

Вода не желает брать мои грехи.
Опускаю ладони в прозрачною. И смотрю как та окрашивается в красный.
Красный, густой цвет. Руки вынимая из воды и смотря на них. Все в крови.
Думаешь легко от не отмыться? Она же въелась в кожу. В линии на ладонях. Обрисовала каждый поворот судьбы красным.
Снова погружаю испачканные в крови руки в реку.
Смотрю как та заражается кровью и как с каждым моим касанием все больше и больше становится кровавой.
Я злюсь. Злюсь и боюсь. Вдруг люди увидят? Увидят узнают правду. Увидят руки мои в крови.
Стыд. Вина за совершенное подгоняет чаще и чаще опускать руки под воду и тереть их остервенело. Уже царапая ногтями кожу и сдирая её.
Дышу тяжело не прекращая свое дело, смотря на ладони и понимая, что отмыться не возможно.
А на глади, красной от крови воды, мое отражение меняет свой лик на того кого ненавижу всем сердцем.
Страх. Я до сих пор как ребенок испытываю страх перед этим человеком. И с ужасом вижу как из кровавой реки. Из моего собственного отражения, изменившего очертание лика, поднимается он. Ноги мои прирастают к берегу не давая бежать как делал всегда когда страх гнал меня вперед.
Из отражения тянутся руки... к шее моей тянутся. Ухватить желая и забрать к себе в реку. В кровь.
Не дамся. Не дамся - стучит в голове, в висках. Пока давлю на плечи желая утопить.
Бьется в агонии. Дерется за вздох. И умолкает под слоем кровавой.
А я стою по колено в ней. Понимая, что испачкал душу кровью пуще прежнего.
Река унесет течением тело врага моего. Тело отца моего. А я так и останусь в крови. Мечтая отмыться от нее.
Или хотя бы проснуться.
Я хочу проснуться!
Сейчас!

В кровати поднимаюсь резко. Осматриваясь вокруг. Еще не сразу понимая где я, тут же смотрю на руки. На ладони. Чистые.
Смеюсь тихо. Сминая лицо руками желая отогнать этим остатки дурного сна. Не сразу понимая, что в комнате кроме меня и девицы на ночь, есть еще кто-то.
Смотрю на небритого гостя в одежде, которую носят разве что простые моряки. Но то, что тот не прост понимаю хотя бы, потому что в это заведение обычных моряков не пускают. Тут надо или иметь деньги. Или быть таким красавцем как я.
Рядом в кровати шевелиться девица. Привстает на локтях показывая всю свою красу, как мне так и гостю. Того явно мало интересуют сочные плоды моей ночной знакомой. Он больше увлечен плодами другого рода. Из вазы с фруктами то и дело исчезают персики.
- Какое расточительство. Какое расточительство. - Говорит громко, кивает на кувшин с вином - Такое вино не должно стоять долго открытым на воздухе.Его обязательно надо спасать.
Слежу за утренним гостем. Смотря как тот "спасает" вино. Пьет не разливая по бокалам прямо из горла. При всем моем любопытстве и интересе к новой персоне. Смотрю на окно. Второй этаж - вполне возможно сбежать. А то что бежать придется - я знаю точно. В моей жизни не было встреч заканчивающих иначе. Мне особенно не интересно зачем пожаловал этот.
Я опорочил его дочь, сестру... жену?
Может быть карточный долг?
Какая разница. Ничего хорошего ждать не приходится.
- Ммм... - Издает звук и не отрываясь от кубка машет рукой. Когда заканчивает с напитком. Вытирает платком рот и продолжает, - на окно не смотри. Внизу мои люди.
Сразу же ловит мой быстрый взгляд на дверь. И улыбаясь как будто виновато:
- За дверью тоже охрана.
А это уже серьезно. Становится даже интересно. Какой из моих грехов догнал меня сейчас?
Девица понимает, что дело не чисто. Быстро встает и накинув на себя халат, со словами: "Мальчики, вы тут как-нибудь сами" исчезает из комнаты.
Радует только одно на зад моей ночной подруги утренний гость все же посмотрел. Значит мужик. Значит можно договорится.
Как только пытаюсь встать в меня летят брюки, да сапоги.
- Одевайся и пошли.
Собственно долго не протестую. Убегать с голым задом не очень удобно. В толпе не затеряться.
- Вы, батенька хотя бы имя свое назвали. Да объяснились в чем меня, невинного всеми частями моей души, обвиняют. Может спутали с кем. На Грехе много таких красивых как я. Вот ей богам вчера такого же видел. С бородкой. С трех шагов не отличишь. - в первые подаю голос пока вожусь с одеждой да обувью. 
Одеваю сапоги.
В голенище спрятан нож.
Имя назови гость мой нежданный.
Хотя лучше не говори.
Убивать без имен проще...

»» 09.05.15 00:17 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________