Карусель

Альмеда Торрес де Альманс:

«Когда же закончится этот танец?» и «Лишь бы вечер не наступал!» - вот две мысли, которые владели Альмедой во время бала.
И, конечно, едва танец закончился, маркиз, игнорируя улыбки и перешептывания придворных, повел ее к выходу из зала.

Смущенная и растерянная девушка шла за ним, не помня себя. Когда де Вержи перед лестницей подхватил ее на руки, она растерялась еще больше и только потому позволила нести себя. Меди удивилась, когда муж остановился на втором этаже, но потом поняла, что он принес ее в свои покои. Бодрости духа это ей не добавило.

В спальне было все готово. Взбитая постель сияла белизной простыней. Было тепло, но Альмеду била дрожь и она обхватила себя руками.



Едва ушли слуги, муж подошел к ней, протянул руку к лицу, коснулся самыми кончиками пальцев. Она подняла глаза, снова опустила их на свои сцепленные руки и произнесла умоляюще:
- Маркиз, прошу Вас… Теперь мы супруги… Я не так уж наивна, я знаю, что должно произойти… Но для меня все это так неожиданно, так ново… Я совсем Вас не знаю… Позвольте мне немного привыкнуть к мысли, что Вы теперь мой муж! Дайте мне несколько дней! Если все произойдет силой, я не смогу жить!
Меди говорила сумбурно, очень смущаясь. Щеки ее горели, тонкие пальцы комкали батистовый платок, но в конце своей речи она прямо посмотрела на супруга.
- Пожалуйста! – повторила девушка – Пощадите меня!

...

Катарина де Брикассар:

Рауль взял свиток будто я передавала ему самую отвратительную жабу на свете.
Я недоуменно смотрела на него. Мне показалось или он даже вздрогнул, когда коснулся послания?
Казалось, свиток жжет его ладони и еще секунда и Рауль бросит его на землю...
Я уж было хотела вырвать тонкий пергамент из его рук, когда ужасная догадка посетила меня:
"Может свиток и правда отравлен?!
" Нет-нет... ну я же носила его, чувствовала кожей. Оно точно не отравлено".
Но то, как отреагировал граф меня очень настораживало и, даже, пугало!
Я хотела спросить что происходит... Я хотела спросить почему он смотрит на меня так, будто я вдруг стала самой падшей женщиной на всей земле...Ничего не понимаю...
Я с самого начала знала, что послание вовсе не поздравление и носит весьма секретный характер... но ТАКОЙ реакции я никак не могла ожидать... Я полагала граф будет рад... ну не рад, а во всяком случае с деловым видом поблагодарит меня и прочтет письмо!
Рауль спрятал свиток и проговорил (голос его был сухим и каким-то отчужденным... Боже, да что же там в этом послании???):

О, Боже мой! Я раньше не падала в обморок, но на секунду мне показалось что сейчас это случится! В мозгу грохотали его слова "уехать"... И его грутный взгляд... будто он разочарован во мне!!! Почему?! Что такого я сделала? Все дело в письме, безусловно в нем!
Граф буквально тащил меня обратно во дворец...Я едва успевала за ним...Боже, Боже, что же я натворила... и причем тут Патрик? и кардинал?
Я в ужасе почти бежала за графом, пытаясь понять, что происходит и кто какую роль играет во всем этом ужасе...
А я чувствовала... видела по глазам графа, по его реакции, что это "ужас"!!!
Вдруг граф остановился и притянул меня к себе.
Я охнула от неожиданности.
Он говорил. Мои глаза расширялись от ужаса... я как сквозь туман слышала его... "В последний раз" " В последний раз"... Боже мой!!!

Только я хотела спросить, просить его объяснить мне - в чем дело, как мужчина привлек меня к себе и нежно и ласково поцеловал...
Я стояла как громом пораженная...
Не могла пошевелиться...
"В последний раз" - стучало в голове!
"Нет, нет, НЕТ!!!" - хотелось кричать мне...
Но вместо этого я поцеловала графа в ответ, передавая через поцелуй всю свою нежность... все свое раскаяние за глупость... за доверчивость... но ведь я доверяла брату!!!
Я просила у него прощение, и позволяла ему гладить мои плечи, талию, грудь...
Кто-то прошел мимо... Но граф не отпустил меня... Лишь повернулся спиной к проходу, загородив меня...
"В последний раз..."
О, нет!!!!!!!!

Затем, вдруг (как же все стремительно!) граф подхватил меня на руки, прервав, будто через силу наш поцелуй, и донес до двери моих покоев...

- Постойте... - Прохрипела я. Но он уже не слышал меня и быстрым шагом удалялся прочь... в темноту ночи...

...

Этьен Дайон Филипп де Гиз:

Он проснулся так же рано, как и вчера. Солнце светило прямо в лицо маркиза, Этьен растеряно потер его и сел в кровати.
Еще один день отдыха? На его губах появилась улыбка.
Маркиз вспомнил вчерашнее утро. Книга. Нужно ее найти.
Этьен совершил утренний туалет и вышел из покоев. Одна немолодая служанка спросила, не желает ли маркиз отзавтракать. Но Этьен отказался. Тогда приятная женщина предложила ему угоститься яблоками, которые подадут гостям в числе прочих лакомств на завтрак. Весело улыбнувшись, Этьен согласился.
Через несколько минут маркиз де Гиз шел по направлении лабиринта, жуя сочное красное яблоко. На встречу ему никто не попался, разве что куда-то бегущий мальчишка-слуга и садовник. Но, пожалуй, они не считаются.
Этьен вошел в лабиринт и направился к одной из лавочек, рядом с которой вчера он подхватил на руки герцогиню. Как он и подумал, книга лежала на земле, рядом с кустарником. Маркиз поднял ее и отряхнул обложку. Хорошо, ночью не было дождя.
Еще немного постояв и подышав свежим утренним воздухом, Этьен пошел назад, в сторону замка.
Он собирался проверить, все ли готово к сегодняшним скачкам.

...

Жаклин Бишоп:

- Вы можете быть свободны, Абель, - сообщила я, когда девушка уложила мои волосы в аккуратную прическу, способную выдержать самые безумные порывы ветра.
- Но как же так? А платье? - растерянно спросила та, оглядываясь по сторонам.
- Я справлюсь сама, - повелительно махнула рукой, выпроваживая ее из комнаты. Дождавшись, пока мой приказ будет выполнен, подошла к гардеробной, доставая аккуратно укрытую множеством платьев амазонку. В которые раз любуясь ею, провела ладонью по мягкой ткани, нежно ласкающей руку. Разложила на кровати, начиная переодеваться. Выглядящая как люая другая, она имела одну особенность: вместо юбок, точнее под ними, были мужские бриджи, позволяющие сидеть на лошади, как мужчины. Верхние юбки прикрывали ноги, скрывая неприличность костюма, даже когда сидела верхом. И приличия соблюдены, и возможность упасть в лошади при скачку убрана. Папа, обучая меня езде верхом, не желал, чтобы однажды темперамент и любовь к скорости стали причиной моей травмы или, что еще хуже, моей смерти, поэтому приучил ездить в мужской манере. На все возражения мамы, он лишь смеялся и отвлекал, переводя тему. Одевшись и повертевшись перед зеркалом, я удовлетворенно улыбнулась и, прихватив шляпу, спустилась в столовую, надеясь, что не буду завтракать в одиночестве.

...

Рауль де Сент-Эньян:

Придя в комнату, я отослал прочь Шале – не надо мне лишних глаз и ушей, снял камзол, и как был – в панталонах, сапогах и рубашке – завалился на кровать. Следовало подумать. В письме могло быть все что угодно. От банального поздравления, которое не значило ничего, кроме желания папы наладить отношения с королем и прислать во Францию кардинала, который был бы марионеткой папского престола, до какого угодно заговора против Его Величества. Фронда разогнана. Принцы обласканы. Фуке в заточении в Венсане, но что-то же понадобилось братьям во Франции, раз они вспомнили обо мне.
Открыть и прочесть письмо значило стать соучастником их замыслов, что бы они там не замышляли. Этого я не хотел. Передать послание в руки короля, не зная, что там написано, – еще меньше. Дьявольщина, должен же быть какой-то выход.
Я встал, налил себе коньяку и стал ходить по комнате, соображая, что делать.
Маникан. Вот, кто мне поможет. Он должен сегодня вернуться. Точно, с ним и надо обговорить, возможно, он по долгу службы больше меня в курсе происходящего. Де Гиз? Принц крови из неопальных. Может и его помощь потребуется, но главное и первое – Маникан.
От принятого решения стало легче. Не раздеваясь, я рухнул на кровать и забылся тяжелым сном.

...

Жерар де Вержи:

Не сказать, что Вержи совсем не ожидал подобного поворота, учитывая нервозность девушки, но, тем не менее, был весьма обескуражен. Его отвергали! Пусть на время, на несколько дней, но отвергали. Но он ведь не собирается выслушивать эти глупости от ничего не понимающей девчонки? От девчонки, которая сейчас его боится до дрожи и одновременно смело смотрит в глаза.
Жерар вздохнул, уже понимая, что уступит ей эту победу. Конечно, можно успокоить её, отвлечь, а потом, исподволь, соблазнить и увлечь. Но она слишком напряжена и испугана, чтобы поддаться, и все его методы соблазнения рассчитаны на знающих женщин, а не невинных девчонок, шарахающихся даже от поцелуев. С Альмедой нужно по другому. По другому... Так же, как с поцелуями: в лабиринте они её ещё пугали, а вот в саду, после венчания... Именно так он и поступит: приучит к себе свою жену постепенно. Оставалось надеяться, что терпения у него хватит хотя бы на пару-тройку дней.

- Я даже не знаю, что меня оскорбляет сильнее, - наконец произнёс он слегка насмешливо, опускаясь на постель, - То, что вы отказываете мне сегодня в своём расположении, или то, что вы считаете меня способным взять вас силой. Идите сюда, - маркиз потянул девушку за руку, усадил рядом и приобнял, прижимая к себе. Изящная ручка в его ладони чуть дрожала, а сердце билось как у пойманного в силки зверька. Что-то шевельнулось в глубине души, какая-то смесь жалости к бедной девочке, втянутой его прихотью в эту переделку, зла на себя, и чуть-чуть нежности, что существуют на свете вот такие, как Альмеда.

- Давайте договоримся, моя милая супруга, - он потёрся щекой о её макушку, - Мы не будем переходить сегодня к... эм... супружеской близости. И, может быть, и завтра. И... нет, дальше не обещаю. Но в эти дни вы действительно постараетесь ко мне привыкнуть. Мы будем проводить время вместе, целоваться, обниматься и... тому подобное. И, бога ради, не бойтесь меня. Я подожду вас, обещаю, - тихонько шепнул он под конец.

Он посидел с ней ещё немного, давая возможность успокоиться и ещё раз всё обдумать. Потом помог раздеться, отпуская шутливые замечания о застёжках платья, в которых путались руки (это его-то руки, привыкшие снимать с женщин всё что угодно!), деликатно отвернувшись, чтобы она смогла сменить рубашку не под его жадным взглядом, и устроился спать в непосредственной близости от неё, для полноты ощущений обняв Альмеду за талию.
Ночь обещала быть долгой и мучительной.

Проснувшись утром, Жерар с любопытством разглядывал мирно спящую рядом девушку. Во сне она выглядела совсем юной и беззащитной, мягкой и нежной, и такой очаровательной...
- Вчера вы задолжали мне поцелуй, моя утренняя фея, - с улыбкой произнёс он, когда девушка зашевелилась и открыла глаза. Мужчина растянулся на постели, закидывая руки за голову и всем своим видом показывая, что сам не намерен пошевелить и пальцем для взыскания долга.

...

Габриэль де Вермандуа:

Дневник заполнялся новыми записями, и мне приходилось то и дело макать перо в чернильницу.
" Начинаю чувствовать свой возраст..Вчера испытывал меланхолию и не принимал участие в игре, лишь немного потанцевал, вызвав нарекания Луизы. Девочка не пропустила почти ни одного танца, для нее это самое лучшее развлечение в этом возрасте. Даст бог, я пристрою малышку и одной проблемой у меня станет меньше. "
На минуту я отложил перо, чтобы дать передышку руке. Слышно, как в других покоях все приходит в движение, раздается смех и льется речь. Я откинулся на стуле и закрыл глаза. То, что не дает мне покоя и мучает меня, является государственной тайной. Когда я умру и предстану перед Господом нашим, он не колеблясь отправит меня в преисподнюю. Впрочем, я сам давно уже ощущаю себя в аду. Воспоминания нахлынули на меня, и я вновь как наяву увидел это..

Я был свидетелем преступного сговора, в котором безвинно пострадал человек, обреченный теперь всю жизнь оставаться в железной маске и быть неизвестным узником. Вся вина его заключалась в том, что он мог бы претендовать на трон...
Я открыл глаза, протер их и продолжил свои записи в дневнике:
" Герцогиня явно дала мне понять. что не желает общаться с человеком, стоящим ниже ее на социальной лестнице. Хотя нас с ней разделяет всего лишь ступенька...Неожиданным мне показался брак, заключенный де Вержи с мадемаузель Торрес де Альманс. У Катарины де Брикассар есть своя маленькая тайна...Впрочем, это лишь придает ей шарма.."

...

Этьен Дайон Филипп де Гиз:

По конюшне бегали суетящиеся конюхи.
Этьен посмотрел на лошадей, расчесаны и вымыты. Он подошел к своему Ветру и погладил по холке.
- Готов, приятель? - прошептал он в черное ухо. Конь что-то буркнул в ответ.
Этьен рассмеялся.
Он вышел из стойла и немного поговорил с конюхом, охотно рассказавшем ему кому принадлежат остальные лошади.
Маркиз подошел к лошади Жаклин. Вроде бы, с ней тоже все было в порядке. Довольно кивнув, Этьен пошел в библиотеку. Там он поставил книгу на место, и решил съесть что-нибудь посущественнее яблока.
Этьен вошел в столовую и увидел мадмуазель Бишоп. Его губы сложились в улыбку.
- Бонжур, - он кивнул ей и сопровождавшим ее дамам. - Как вам спалось, мадмуазель? Готовы к скачкам? - он выразительно посмотрел на ее наряд. Амазонка ей безумно шла.
Хотя, наверняка, без нее лучше. Этьен повнимательней осмотрел ее фигурку. Определенно лучше.
В его голове родилось то желание, исполнить которое он потребует в случае победы.

...

Жаклин Бишоп:

Положив на тарелку всего понемножку, приступила к завтраку, наслаждаясь каждым кусочком. Зажмурившись от лучей яркого солнца, светившего в окна, я услышала знакомый голос:

- Бонжур, - открыла глаза, обводя его взглядом. - Прекрасно спалось, и к скачкам я готова, - усмехнулась, радуясь скорому событию. - А вы как ночь провели? - задала свой вопрос, ощущая легкое прикосновение мамы, сидящей рядом. Посмотрела на нее, видя укор в ее взгляде, и извиняюще улыбнулась.

...

Альмеда Торрес де Альманс:

Маркиз очень долго молчал после слов Альмеды. Очень долго. Она уже ожидала, что сейчас он рассмеется ей в лицо и...
Голос раздался неожиданно


Девушка резко вскинула голову. Оскорбление? Она и не думала его оскорблять! Мужчины так или иначе добиваются близости с понравившейся женщиной, тем более - с собственной женой! Она лишь просила о небольшой отсрочке.
Но он, кажется, не так сильно обиделся, как хочет показать.


Его рука притянула Альмеду на кровать, обняла, прижала к мужскому телу. Меди напряглась, не пытаясь, впрочем, отодвинуться.
Будь что будет!


Девушка облегченно выдохнула, поняв, что, по крайней мере, сегодня ей ничего не грозит.


Она сейчас была согласна на все, а потому только молча кивнула.


Эти слова, сказанные тихо и нежно куда-то в ее волосы, вызвали незнакомую теплую волну где-то в глубине ее тела.
- Благодарю Вас, маркиз, - тихо ответила Меди, немного расслабляясь и успокаиваясь.

Но успокоилась она, как оказалось, рано. Без помощи служанки Альмеда не могла раздеться, и маркиз вызвался помочь супруге, сетуя на собственную неловкость, но тем не менее абсолютно без подсказок находя в нужной последовательности все крючки и завязки. Девушка не знала, как спрятать пылающие щеки и дрожащие руки.
Он отвернулся, позволив ей натянуть ночную сорочку - длинную, с рукавами и глухим воротом (благодаря маме в ее гардеробе были только такие - да благословит ее Мадонна!), а потом улегся рядом на постели. Меди попыталась отодвинуться, благо кровать была достаточно широкой, а одеяло большим, но сильная мужская рука вновь притянула девушку поближе к мужчине. Альмеда вся сжалась и замерла рядом с ним.
"Вот так, Меди, - думала она про себя, - легко быть смелой с мужчинами, когда за твоей спиной стоят шестеро братьев. А стоило остаться одной, как ты тут же угодила в переделку. Теперь лежишь в постели рядом с мужем и даже боишься пошевелиться!"
Но день был насыщенным, усталость брала свое.
Девушка пригрелась рядом с большим и сильным телом маркиза, и мало-помалу ее сморил сон.

Просыпаться очень не хотелось. Во сне она чувствовала себя очень хорошо. Было тепло и уютно. Даже лучше, чем дома, в знакомой девичьей кровати. А потом Альмеда поняла, что ее кто-то обнимает, и испуганно открыла глаза.


И тут Меди вспомнила все: лабиринт, вчерашнее венчание, поцелуи в парке, вечер с играми и танцами... И то, как маркиз пошел навстречу ее просьбе. Пожалуй, она действительно должна ему поцелуй!


- Вы хотите, чтобы я сама Вас поцеловала, - испуганно спросила девушка. А когда он молча чуть заметно кивнул, она решилась. Отчаянно зажмурилась и ткнулась губами в его губы. Мужские губы оказались неожиданно мягкими и очень теплыми, касаться их было приятно, но что делать дальше, Меди не знала, а потому отпрянула и открыла глаза.

...

Этьен Дайон Филипп де Гиз:

Этьен сел рядом с ней. После последнего вопроса Жаклин на его лице появилась хитрая улыбка, а в глазах заплясали чертики:
- Замечательно, - он наклонился к ее ушку. - Только не выспался. Но зато придумал для вас желание, мадмуазель.

...

Жаклин Бишоп:

- И что ж было причиной вашего беспокойства, нарушевшего сон? - притворилась обеспокоенной.

- Я его услышу? - отпила глоток сока из бокала.

...

Этьен Дайон Филипп де Гиз:

- Беспокойства? Отнюдь нет, мадмуазель. Удовольствия... - Этьен почти касался губами ее ушка.

- Конечно, когда придете на финиш, - он подмигнул девушке.

...

Жаклин Бишоп:

- И что же за удовольствие пленило вас? - отодвинулась дальше, чуть поворачиваясь к нему.

- Вы хотите сказать, что когда я выиграю, вы все равно скажите мне свое желание в надежде, что я выполню его? - недоверчиво посмотрела на него.

...

Рауль де Сент-Эньян:

Всю ночь мне снились кошмары. Та давняя встреча с посланницей Мазарини, сонное зелье в бокале, дуэль, драка, после которой последовало два года ссылки. Прошло 10 лет, но все было – как наяву.
Я проснулся в холодном поту.
– Шале, ванну и побыстрее.

Приняв ванну и плотно позавтракав, я спустился вниз. Письмо решил носить с собой, так оно будет надежнее. Маникан еще не вернулся из Лувра. Попросив сообщить мне, как только он появится, я пошел на конюшню готовиться к скачкам, по дороге не забыв пройти в оранжерею, чтобы послать маркизе букет белых кал.
В любом случае – замешана она в чем-то или нет, – я был не очень вежлив, и следовало извиниться. А потом молить Бога о том, чтобы Катарина оказалась просто посланником и чтобы в письме не было ничего предосудительного. Это было важнее всего.

Дьявольщина, где же Маникан? Когда нужен, его никогда не найдешь. Что его задержало в Париже? Возможно, не все так безоблачно, как хотелось надеяться.
Ладно, двум смертям не бывать, одной не миновать. Живем сегодняшним днем, даже минутой, а там – будь что будет.

Я пошел на конюшню.
Там никого не было. Конюший сказал, что приходил маркиз де Гиз,
посмотреть, готов ли его конь к скачкам, а больше никто не появлялся.
- Хорошо, спасибо, - я пошел к своему Командору.
Конечно, я успел позабыть, что высший свет любит понежиться в постели,
и скачки раньше полудня естественно не начнутся.
Но, может быть, оно и к лучшему...
Хотя, по большому счету - какая разница.
Часом раньше начнутся соревнования, или часом позже.
Даже если дамы вообще только к обеду встанут.
Мне все равно. Главное - письмо. Для этого нужен Маникан.
А он еще не вернулся.

Больше всего мне не нравилось оставаться в неведении, но распечатывать письмо, не узнав последних новостей из Лувра, тоже не хотелось. По большому счету - бросить бы его в камин и дело с концом, но я не мог так поступить. Что если там простое поздравление, и папа после напишет еще одно, уже официальное письмо Его Величеству, и вскроется пропажа этого послания. Тогда не миновать опалы и ссылки, а то и чего похуже.
Ладно, поживем, увидим. Я вздохнул и пошел в денник к своему коню. Командор был уже оседлан и ждал меня. Выведя его из конюшни, я остановился, держа в руках поводья и ожидая, пока подтянутся остальные участники скачек.

...