Лондон

Джиоия Кендалл:

Жизнь подобна карточной игре, в которую ты играешь, не зная правил.

Я всегда боялась кататься на американских горках. Но сейчас, несясь по полям, объезжая препятствия на предельной скорости, уходя от погони и пуль, мне казалось, что я снимаюсь в кино. И сейчас идут съемки боевика со мной в главной роли. Вот скоро режиссёр скажет: Дубль снят, все свободны! Но это далеко не так. Все происходит на самом деле, и никто в нужный момент не прервет съемку. Как меня угораздило во все это ввязаться?!
Тодд сказал включить музыку, но даже она не перебьет звук ударов моего сердца. Хотя, чего таится, мне нравилось все это. Некая опасность бурлить кровь, в глазах страх, сердце готово выпрыгнуть с груди, а мужчина, ловко лавирующий между препятствиями, еще больше будоражит мою душу.
Кажись, ушли. С рассветом мы выбрались из дебрей леса и выехали на нормальную дорогу. Наш автомобиль остановился на светофоре, рядом затормозила красная машина
- Ого, какая машина!! – воскликнула одна из девушек.
А Тодд рад стараться, как мартовский кот, расплылся в улыбке и начал флиртовать с ними.
- О, боже, - издала я невольный вздох и откинулась на сидении.
- Девушки, не хотите поменяться? - вытащил ключи из зажигания и помахал перед ними. О, ну уж нет! Я выпрямилась и прервала эту милую беседу.
- Ехали себе, вот и дальше езжайте! А хотите, я вам шофера одолжу!- убийственно посмотрела на Тодда. – Не хочешь присоединиться к девушкам, а меня оставить в покое, ловелас чертов!
Те притихли и сразу укатили от греха подальше, а Тодд, весь в недовольстве уставился на меня.
- Что это на тебя нашло! Нам надо поменять машину, а ты тут раскричалась! - буравил он меня взглядом и нагло ухмыльнулся: - Неужели ревнуешь, кошечка?
Вот бы час по физиономии дать. Я фыркнула и отвернулась к окну: - Вот еще! С какой стати мне тебя ревновать! А вот машиной, тем более чужой, распоряжаться не стоит!
Тодд хотел развернуть меня к себе.
- Руки убери! – я дернула рукой, но не повернулась к нему. - Вот надо было присоединиться к этим фифам, там и руки распускал бы!
- Да уж, кто бы мог подумать, что ты такая ревнивая. Ты хоть понимаешь, что это все не шуточки! Это серьезно! Нам нужно время, чтоб замести следы. И чтоб ты была в безопасности! – ударил со всей силы по рулю Тодд. - И что скажи, нам дальше делать, раз ты не дала обменяться машинами?
- Сам заварил эту кашу, сам и думай! А я хочу кушать! После всех этих гонок мой организм требует подкрепления. И можно уже ехать, мы же стоим посреди улицы, не забыл?
Машина резко тронулась с места, оставляя за собой едкий столб дыма. А я задумалась о недавних событиях. Кто знает, что взбредет в голову этим людям, лучше послушаться Тодда и обезопасить себя. Но как?! Вернуться к родителям? Нет, отпадает. Позвонить брату? И что я ему скажу? А можно ничего не говорить, просто попросить у него самолёт и полететь ….куда? куда я хочу? …хочу… О, хочу покататься на лыжах! В горах Швейцарии, Сант-Мориц. Точно! Там нас никто искать не будет, и заодно хорошо проведем время. Мысленно я уже потирала руки, радуясь возможности совместить приятное с полезным. На этом мои мысли прервались.
- Тодд, стой! - я резко дернула его за рукав, увидев автомастерскую.
- Ты чего! –взревел он.
- Вот видишь, мастерская! Здесь мы оставим машину, пусть ее приведут в божеский вид и отгонят в усадьбу. Брату не зачем знать, в каких перипетиях она участвовала.
- И!???
- А ты поведешь свою даму завтракать! – окинула себя взглядом, вызывающе посмотрела на Тодда, - в более менее приличное заведение. А то в другое нас в таком виде вряд ли пустят. И там, может быть, я расскажу, как будем спасать свои за… попы.

...

Эдриан Бэнкрофт:

Ночной город распластался под ногами, темным ковром, вышитым серебряными звездами. Сейчас он уже не выглядел столь величественно и помпезно, как его описывали. Ничего необычного. Как тысяча других, погрязших в мраке. Лондон был как на ладони, с высоты небоскреба, на последнем этаже которого располагался ресторан, не для смертных простых, а носящих гордые и громкие ярлыки“vip”. Попасть сюда было нелегко. Но в наше время бабки решают все, вернее, почти все. Вот так я тут и казался. Здесь даже стены, покрытые охренительно дорогущими обоями и супер модным декором были пропитаны угнетающим пафосом. Обстановка давила, душила своей помпезностью, похуже удавки под названием галстук, что стягивало горло, грозя вот-вот придушить. Дурацкое условие гламурного образа. И даже некогда любимый виски уже не доставлял прежнего удовольствия, отдавая горечью во рту. Так какого черта я тут торчал? Фиг его знает. Сам без понятия.. Решил блеснуть лоском, удовлетворить свое Эго, доказать самому себе что все не так плохо.
На против сидит старый хрыч с эффектной блондинкой рядом. Который раз ловлю на себе ее взгляд. От нее веет сексом и похотью, но мне пох... Она точно так же лжива как и улыбка что растягивается на губах, когда она дарит ее своему спутнику.
Час за часом, я вливал в себя виски, в ожидание облегчения, отключку. В мозгах помутнело, ноя все еще был относительно трезв. Еще одна порция. Официант смотрит на меня с явным беспокойством. Вот-вот должно было отпустит. Отпустит. Но, хрен мне! Прикрыл глаза и помассировал виски. Не помогало. Открыл глаза и опять смотрю на город, мерцающие огни. Что заставляло меня остаться в этом чертовом городе, где вечно льют дожди, почти всегда сыро и холодно? Будь он проклят. Как и она. Маленькая неугомонна девчонка, сумевшая невиданным способом привязать меня к себе. Причем достаточно прочно. Чтоб тебя! Мысли о ней все чаще и уверенней посещали меня, не давая покоя. После того вечера с Аланом, я долго не мог понять что на меня нашло. Шлюха из бара бесила меня. То ли был перебор со спиртным. Одно ясно – мне нужна была не так девка, и эта что сейчас сидела неподалеку и призывно улыбалась. Мне нужна была она. Будь я проклят, девочка, но ты даже не представляешь на что нарвалась.
Пару дней назад проснувшись утром, обнаружил в своем телефоне смс. От нее.
«Мистер Бэнкрофт, у меня шикарные новости! Кажется, я открыла новый вид наркотиков, что прочит нам несметное богатство. Вам всего лишь нужно сдать свою кровь и продавать в пробирках, как пробники дорогих ароматов. Или не кровь… Подумайте об этом и немедленно свяжитесь со мной. Идея не дает мне покоя.»
Я сразу перезвонил. И не раз. Но чертов сотовый был вне зоны доступа. И где ты черт возьми?! Пришлось подергать за ниточки, после чего я был просвещен, мисс Розмари Филдинг покинула Лондон и направилась в НЙ, авиарейсом Бритиш эйрлайнс. Подавив в себе порыв последовать за ней, проклял все на свете. И ту чертовку что так запала мне в душу. Что как чума, вцепилась и не отпускает.
Неделю назад, после того как Алан увез свою ношу, оставив на меня мисс Торнтон, я выждал пока мадам проснется. Но дама оказалась не промах. Подсыпав мне какую-то хрень, умчалась прочь. Оставив после себя шлейф французских духов и расстройство желудка.
Каждый день прошедшей недели ничем не отличался от предыдущего. Утро начиналось в обед, плавно перетекало в вечер и опять, бары, казино, кровать.
Мне понадобилась неделя, чтобы понять, переводить алкоголь не было смысла. Решительно поднявшись я направился к выходу, не забыв оставить на столе купюру, что сполна покроет счет. Куда ехать я уже знал.
Такси затормозило у подъезда. Расплатившись, я вышел из машины, поднял голову и просчитал окна ее квартиры. В них мрак и никакого намека на жизнь. Чертыхнувшись, вошел в здание. Проездной билет на все поезда – купюра в сто баксов, и я уже в лифте, поднимаюсь на новый этаж . а сторож с тоскою смотрит мне в след. Найдя заветную квартиру, я замер, прислушиваясь. За дверью – тишина. Ни звука. Немного повозившись с замком, и отдав дань моему наставнику по управлению со отмычки, я вошел квартиру. Меня встретила тишина... Полная и оглушительная.
Я не стал включать свет, бродить по комнатам. Сел на диван, и прикрыл глаза. В комнате парил аромат ее духов.

...

Тодд Донован:

Два тела, горящие от желания, обнимаются на переднем сидении автомобиля. Твои губы, так нежно отвечают на мои поцелуи, открываются, пропускают мой язык, играет с ней, кусает. Угрожает. Руки невольно ложатся мне на грудь, отталкивает, этот жест заставляет меня еще крепче прижать тебя к себе. Я теряю голову, несусь то вверх от наслаждения, или вниз от нетерпения.
- Тодд, - слышу свое имя, твой шепот доноситься до меня, как бы с далека, - Тодд, не надо.. – продолжает твой голос.
Я отстраняюсь, смотрю в твои чистые, невинные глаза. Взгляд спускается на грудь, где только что были мои руки, расстегивая блузку. Твой испуганный взгляд спускается по направлению моих, ты прикрываешься. В этот раз нас никто не отвлекал, нам не помешали, мы были одни. Одни во всем мире. Только ты и я.
- Какой был твой план? – меняю тему, я не могу дать разумный ответ, всего что происходит.
Но не хотел такого исхода событий. Мне казалось: я не имею права так просто «взять» тебя, здесь, потому – что вижу в твоих глазах мечту, но в тоже время она сливается со страхом упустить этот момент и потерять свою мечту. Я не могу понять, почему все это «читаю» в твоем взгляде. Почему ты управляешь мной, таким способом? Что ты со мной делаешь?
- Что я делаю? – слышу отчетливо твой вопрос.
- Я это сказал вслух? – ты улыбаешься, самой очаровательной улыбкой, который, когда либо, видел у девушек.
- Да, Тодд, ты это сказал, точнее спросил. Так и что я делаю?
- Ну, с чего начать? Ты очень любопытная! Вот и задаешь много вопросов. Зачем ты это делаешь? – с улыбкой смотрю, как у тебя загорелись глаза, от колкости, который ты сейчас выдашь:
- О, мистер Донован, вы сами поняли, что сказали? Вы говорите, что я любопытная и потом спрашиваете зачем мне задавать вопросы! Чтобы утолить что….? – смотришь на меня игриво.
- Утолить свое любопытство! – отвечаю в унисон тебе.
- Совершенно верно! Не так все запущено! Есть шанс спасти вас, мистер Донован!
- Вы так думаете мисс Кендалл?
- Однозначно! – твой громкий мелодичный смех, разрушает тишину. Тебе нравиться это игра. Ты перестала ощущать опасность, ты расслаблена, и наконец, счастлива! Все, Донован, перестань «читать» ее мысли!
- Я скоро приду, сделаю телефонный звонок. – выхожу с машины, отойдя чуть далее, набираю номер Коула.
- Коул, засранец, харе спать!
- Тодд, и тебе доброе утро! И представь себе, я не сплю.
- Да? – на ручных часах показывает пять часов утра. – Бессонница?
- Нет, я дружу с тобой, вот приходиться быть на чеку, чтоб спасти твою задцину! К нам пожаловал твой папашка.
- Да, что ты? Очень расстроен, что не застал его. Жуть как соскучился.
- Хватит паясничать! Он был не в духе. И сказал: достанет тебя и твою сучку! Ээээ, он про кого? – меня больше всего разозлило, как он обозвал ее, только ради этого я готов был придушить этого ублюдка. В ответ Коулу, голос звучит спокойно:
- Я тебе расскажу, потом. Сейчас у меня просьба!
- Звучит как приказ, но уверен это, конечно, просьба, не иначе! Слушаю мистер заноза!
- Заберешь автомобиль на окраине города, я скину сообщением, координаты и отведешь его в дом Чейза Кендалла. Знаешь такого?
- Слышал, крупный бизнесмен.
- Но сначала, приведи его в порядок, - повернулся посмотреть на автомобиль, который был весь в пыли и всего. Но взгляд упал на девушку на переднем сиденье. Ее голова прислонилась к зеркалу и глаза закрыты. Джиоия заснула.
- Хорошо, Тодд. Надеюсь, хозяин знает об этом?
- Нет, но думаю, он из-за этого не так разозлиться узнай о другой, которая едет со мной.
- Ого, у тебя ее дочь?
- Нет, она вроде говорила о брате, значит сестра. Короче, ты понял, что надо делать?
- Да, берегите себя.
После разговора, я направился к машине, написав все координаты Коулу, открыл дверцу. Я осторожно взял тебя, спящую на руки, ты обняла меня, при этом мило замурлыкала, твое теплое и мерное дыхание «ласкала» мне кожу шеи. Неподалеку была придорожная гостиница. В рецепзщене спал мужчина средних лет, который увидев нас, взбодрился. По тому, как выглядела гостиница можно сделать вывод, постояльцы тут не частые гости. Я снял один номер, с одной кроватью, так как хотел заснуть, также обнимая тебя. Думаю, ты не будешь против. Номер был прост, но главное чистый. Одна двуспальная кровать, небольшой шкаф стоял в углу комнаты, стол украшали искусственные фрукты, одним словом – дыра. Уложив тебя на постель, я сделал еще несколько звонков, утром должны сообщить точнее время о вылете самолета. Завтра мы улетим.

Я не любил убегать. Лондон - город Джека Ричера, то место где он осуществлял перевозку наркотиков. Все партии проходили через его город, после его согласия. Лондон так же был и моим городом, и я жил здесь всю свою жизнь, после того как я оставил его дело, сколько бы он мне не угрожал, не оставлял свой дом. Убегать от него, по сути, не возможно, но этого я и не делал. Теперь, когда сидел в самолете, рядом со мной сидела ты, девушка по чистой случайности и на свое несчастие, встретившаяся на моем пути, я не мог рисковать твоей жизнью. Мне приходилось убегать. Еще думаю, отдых мне не помешает. Отдыхать телом и душой: разные вещи. И душой я не отдыхал никогда.
- Ну, что куда летим, красотка? –
- Я хочу в Швейцарию.

...

Джиоия Кендалл:

Моя просьба была игнорирована. Тодд только посмотрел на меня, и поехал дальше. Хотя чему удивляться, он всегда поступает, как ему хочется. И что за несговорчивый тип мне попался! Мы выехали почти загород, когда Тодд остановил машину у обочины, странно посмотрел на меня и, не дав мне и слова сказать, наклонился ко мне и закрыл мне рот поцелуем. Это уже входит у нас в привычку, чуть что, закрываем поцелуем. Меньше слов, а больше дела. Но как мне это нравиться! Под его поцелуями я таю и забываю обо всем, где я, что со мной. Хорошо, что вовремя вспомнилось, что мы стоим на дороге, и это совсем не то место, где можно предаться наслаждению. Тодд, наверное, тоже понял это, потому что сразу прервал поцелуй и перевел тему на другое.
Он вышел позвонить, а я прислонилась головой к окну и просто сидела. Мыслей в голове никаких, или они устали и уснули от напряженной ночи, или они все вылетели после головокружительных поцелуев. Да, наверное, второе более правильное. За такими рассуждениями меня и застал сон - дремота.
Мне так тепло и уютно было, что я улыбнулась и еще ближе прижалась к крепкому телу. Таккк, стоп. Я проснулась как от толчка, и долго не могла понять, где я, что здесь делаю. Одним глазом оценила обстановку комнаты, соображая как же я здесь очутилась. Последнее, что я помнила, это что уснула в машине Тодда. Тодд! Чья - то рука властно меня обняла и притянула к себе. Я медленно, боясь разбудить, повернулась и невольно залюбовалась этим мужчиной. Во сне он выглядел таким милым, безмятежным. Я провела указательным пальчиком по его скуле, обвела контуры губ, и улыбнулась. Тодд покрутил головой, и я мгновенно убрала руку, боясь разбудить его. Но он продолжал крепко спать, лишь ресницы слегка подрагивали. Когда этот мужчина успел стать мне так дорог Не удержалась и начала исследовать его грудь. Обвела один сосок, легонько провела по другому, по груди и животу вниз. Вмиг одернула руку. Подняла голову и встретилась с темными смеющимися глазами Тодда, который наблюдал за мной.
- Проснулась, красавица? – я покраснела, как будто меня поймали на месте преступления, а Тодд только рассмеялся и обнял меня еще крепче.
- Как я сюда попала и где мы?- быстро перевела разговор я и обвела взглядом помещение и сморщила носик. Более приличного ничего не нашлось?
- Не стоит так сетовать на условия, постель чистая, да и комната вполне приличная, все же лучше чем в машине, не находишь! –подмигнул.
- Поверь, так лучше! Да и кому в голову может прийти, что такая леди будет спать в такой дыре.
- Давай улетим куда - то подальше от сюда? – вспомнились события ночи, и захотелось поскорее убраться с этого города, как можно дальше. Я сложила руки на его груди, подперев ладонями подбородок . - Ты же сам говорил, меня надо обезопасить. Один звонок и нам подготовят самолет, а там раздайся море широкое! Летим куда хотим.
Тодд долго и внимательно смотрел на меня, как будто взвешивая и решая что-то важное.
- Нет! Я этих людей знаю не первый год. Они нигде нас не оставят в покое!
- А я не знаю их, и у меня нет желания узнать их! – я вылезла с постели, даже не обращая внимания, что стою только в одном белье.
- Тодд, ну что ты упираешься, - попробовала я еще раз переубедить его.
- Не привык убегать и прятаться! Я что - ни будь, придумаю и здесь,- сел в постели и смотрел на меня.
- Не хочешь, как хочешь. Оставайся здесь, жди, придумывай, а я нет! Да я вообще не знаю з чего им я нужна! Что они от меня хотят! – вышла я из себя, в нервах натягивая свои вещи.
- Давай улетим, Тодд.
- Нет.
- Ну и оставайся сидеть здесь, а я ушла! - с силой захлопнула дверь и вышла с этого подобия гостиницы. Хорошо, что хоть сумочка со мной. На улице своей машины я так и не увидела, да и черт с ней, остановила такси, назвала адрес аэропорта, и уселась на заднее сидение.
Достала из сумочки телефон и долго не решалась набрать заветный номер брата. Чейз был для меня всем с самого детства. Сколько себя помню, чтобы не случилось он всегда рядом. Будь то разбитое коленко, брат подхватывал на руки и нес как королеву, чтоб обработали ранку, или мой каприз. Став старше я уже злилась, когда он влезал в мои дела, но все равно это был самый дорогой мой человек, не считая, мамы и папы. И сейчас просить помощи не хотелось, не хотелось напрягать его своими проблемами, в которые опять попала нехотя, но попала. Не хотелось отрывать его от чего то важного. Пальчики медленно перебирали кнопки телефона, набирая номер прямой линии. Гудки, гудки, гудки… ну вот, значит не судьба. Я уже хотела нажать отбой, как послышался голос Чейза, такой родной, такой близкий. В душе стал комочек, стало тяжело вымолвить слово.
- Пронто, говорите, алло!
- Чейз, - кх, я прокашлялась и уже бодро начала говорить.
- Привет, брат! Как у тебя дела? Не скучал по своей сестре? – все это я выпалила на одном дыхании.
- Знаешь, я тут подумала, и решила полететь в Швейцарию, отдохнуть от суеты большого города. Вот звоню, чтоб ты дал указания подготовить мне маааленький самолетик. В трубке тишина, такое ощущение, что я сама с собой говорю.
- Алло, Чейз! Ты меня слышишь? Я с тобой говорю!
- Слышу, слышу. Вот думаю, когда ты угомонишься, и дашь мне слово сказать.
-Ааа, я думала, ты уснул там под мои речи. Так как, сделаешь? Сегодня? А лучше сейчас! И еще, - я немного помедлила, - пусть твоя секретарша забронирует мне шале на Сант-Мориц.
- Джи! Что за манера все здесь и сейчас!
- Чееейз!?
- Хорошо! Я дам указания подготовить тебе самолет.
- Спасибо братишка! Все, люблю, целую! Пока!- и быстро отключилась, чтоб не услышать лишних расспросов, закрыла глаза, успокаиваясь.
Возле торгового центра я попросила водителя остановиться и подождать меня. Не успела я даже дойти до входа в здание, как крепкая рука мертвой хваткой вцепилась в мою руку.
- Не так быстро, красавица! И что за манера убегать все время! – прокричали мне в ухо.
- Тодд!?? - моему удивлению не было предела. – А ты как тут оказался!
- Наверное, бремя у меня такое, догонять таких фурий как ты!
- Значит, хочешь улететь от сюда! Хорошо! Мы летим!- потянул меня в сторону машины Тодд.

- Да я и так лечу, меня самолет ждет, я уже с братом договорилась. Он резко остановился.
- Ну, уж нет, женщина! Ты хотела лететь. Мы летим. Но только так, как я скажу и когда скажу! Никаких братьев, никаких твоих самолетов! Все как я сделаю, - и двинулся дальше.
- Тодд, постой, да послушай ты, наконец! Мне надо сюда! Мне нужна одежда! - Он долго смотрел на меня, потом отпустил руку.
- И это твой последний каприз на сегодня. Сам себе удивляюсь, что я тут делаю, гоняюсь за одной сумасбродкой по городу.
- Опять твои мысли вслух, - я засмеялась и пошла в торговый центр.

Через 3 часа мы сидели в самолете и ждали разрешения на взлет. Больше никаких вопросов я уже не задавала.
- Ну что, куда летим, красотка? – нарушил тишину Тодд.
- Я хочу в Швейцарию, - ответила и лукаво посмотрела на него.
- И тогда ты успокоишься, –покачал головой он, смотря на меня. - Ох, не верю я тебе! – встал со своего места и пошел в кабину пилота. А я осталась сидеть одна.

...

Дилан Браун:

Клермонт-Хаус
Я взглянул в зеркало и потрепал каштановую челку, что спадала на глаза. Попытался зачесать непослушные волосы назад. Черт! Их так много. Натянул фуражку. Лихо подмигнул отражению. Поправил узел черного тонкого галстука. Кажется, я готов. Скоро все начнется. Пора бы уже.
Сверился с наручными часами. И поспешил в столовую, где мы должны были встретиться с Элен. Очевидно, эта встреча в столовой еще одна попытка держать меня подальше. Прошлым вечером она была не очень приветливой, когда я без спросу вломился в ее комнату. Держалась строго и отстранено. Думал, что уж не станет делать мне услугу с покраской волос. Как же я устал от всего этого дерьма! Мне нужен релакс, кайф... что угодно, чтобы "улететь". Последняя миссия.
Я быстро преодолел лестницу и направился к дверям столовой. В доме было невыносимо тихо, так как было еще очень ранее утро. Открыл двери. Комната все еще была пустой. Поставил сумку с ноутом у стола и подошел к окну. Отдернул штору. Рассветные лучи солнца ослепили на миг. Я прищурился и задвинул штору на место. По коже пробежали мурашки. Что-то не очень уж нравится мне мое настроение накануне великого дельца.
Услышав ее легкие шаги, я повернулся к двери. Элен была на себя не похожа. Вьющиеся светлые кудри падали на плечи, глаза прикрыты стеклами темных очков. Облачена же была в красивый деловой костюм. И эти туфли на высоком каблуке. Сексуально, но строго и собрано.
- Доброе утро, - пробурчал я. - Готова?
- Вполне, а что ты такой кислый? - спросила Элен, снимая очки, и вопросительно взглянула на меня.
- У меня дурное предчувствие, - вздохнув, поведал я.
- Отставить предчувствия, все будет хорошо, иначе быть не может, - она подошла ко мне и погладила по руке, - все... будет... хорошо...
И мне хотелось поверить ей на слово. Но перед глазами в сотый раз мелькнула картинка из моего сна. Я боюсь, что не все будет так гладко, как ожидается. Может возникнуть целая куча проблем. Мы идем на большой риск. Мы решили сделать это по разным причинам, но объединяла нас преданность Себастьяну, который в свое время сделала для нас очень многое. Это возврат долга. Я напряженно сглотнул и посмотрел на ее тонкие пальчики. Как бы мне хотелось, сжать ее руку, покласть себе на сердце и целовать, целовать, целовать ее, пока не в силах буду сделать вдох... В тех местах, где она касалась меня, кожу покалывало. И где-то там в глубинах души меня душил животный страх, что я буду повинен в том, что этой хрупкой, но в тоже время сильной женщине будет угрожать опасность. Я не могу подвести ее. И Себа, конечно!
- Ну, конечно, - я ухмыльнулся, хотя губы нервно подрагивали. Так тяжело быть сейчас самим собой. Притворяться, что я уверен в успехе нашей операции, хотя на самом деле этой уверенности и близко не было! - Ты права! - я достал из карман наушник и протянул ей. - Воспользуйся им, когда мы там окажемся. И не говори со мной ни при каких обстоятельствах. Ты должна только слушать!
- Хорошо, я поняла, -она задумчиво нахмурилась и спрятала наушник в карман пиджака. - Пошли?
- Идем. Кстати, твое имя Сидни Уэйн. Нравится? - я улыбнулся и взял свою сумку. Достал из бокового кармана фальшивые паспорт и водительские права на это имя. Отдал в распоряжение Элен.
Повесил на плечо, ожидая реакцию Элен. Может, ей не понравится имя, которым я ее назвал, когда доставал эти поддельные документы.
- Вполне. Имя как имя, какая разница, - взяла документ и просмотрела. - Годится, - вынесла она короткий вердикт.
Я вздохнул с облегчением. и стоило переживать по столь незначительному поводу. Действительно, какая разница? Это всего лишь роль персонажа.

Мы покинули дом на машине Элен - Пежо 206 белого цвета. Однако в Лондон мы въезжали на более официальной машинке. Специально для нашей операции на фальшивое имя Элен мы взяли напрокат черный мерс. Я был за рулем и то и дело поправлял дурацкую фуражку шофера.
Некоторое время спустя мы уже были у самого большого банка Лондона, где мистер Данстер хранил большую часть своих добытых незаконным путем сбережений. И вряд ли, это деньги. мы не знали, что это. А только номер его ячейки. Но этого вполне достаточно. Я притормозил.
- Пожалуйста, будь убедительна. Данстера сейчас нет в городе, и это только и помогает нам выполнить нашу задачу. От тебя требуется образ недалекой глуповатой любовницы Даснтера, которая всего лишь хочет забрать то, что ей обещано. Расскажи банкиру, что Данстер тебе должен. Что он был хитер и гнусен. Обещал тебе горы свернуть, а сам обхитрил тебя и все твои драгоценности скрыл в этой ячейке. -
Я порылся в карманах и дал ей ключ от ячейки. - Ты должна быть очень-очень убедительной, Элен... Синди... - я не выдержал и погладил ее по нежной щеке. - Пожалуйста, прошу... - я вздохнул... что я прошу...
- Я постараюсь, очень постараюсь, - ответила Элен.
Откинувшись на спинку сиденья, я на миг прикрыл глаза. И вновь эта картинка с полицейскими авто.
- Если хоть что-то насторожит тебя, сразу же уходи. Не пытайся делать... В-общем, не подвергай себя лишней опасности. Я напрасно попросил тебя об этой услуге... Я буду ждать тебя за углом.
- Хорошо, Чип, не волнуйся, - она сняла мою фуражку и потрепала меня по волосам, - так определенно лучше, - подмигнула она. Поправила макияж, ослепительно улыбнулась и пошла в здание банка. Я глядел ей вслед. И ощущал впервые за долгое время щемящую тоску. Чертыхнувшись, вспомнил. что я не помогу Элен, если буду сидеть, сложа руки и ничего не делая... Я достал ноутбук, открыл его и включил. Ожидая, пока загрузится, я снова посмотрел на фигурку, что приближалась к дверям банка.
- Я говорил тебе, как сексуально смотрится на тебе эта юбка? - прохрипел я в микрофон на лацкане своего пиджака. - Скажи, а ты в чулках?
Забыв, что сам же давал указание Элен ничего не говорить в ответ, я все же нетерпеливо ждал, как она начнет отчитывать меня за мои дерзкие слова, абсолютно неподобающие и неуместные в сложившейся ситуации.
Но она ответила.
- Дилан, перестань сейчас же! Не место и не время. Мы провалим всю операцию, - прошипела она. И скрылась в банке.
- Тогда я напомню тебе, когда будет время, - пробормотал я и перевел взор на монитор компьютера. - За дело. Твой ход, куколка!

...

Розмари Филдинг:

В моей жизни было слишком мало моментов, когда я могла бы с полной уверенностью безапелляционным тоном заявить во всеуслышание: «Я поступила правильно».
Я откинула голову на подголовник сиденья и тяжело вздохнула. В сердце что-то кольнуло, а голова тут же отозвалась тупой, омерзительной, не проходящей болью. Прикрыла усталые глаза, не помогло. Потому что это было полное сосредоточение на ноющей более, что причиняла неудобства в области висков и затылка. И глаза, которые нещадно жгли от количества пролитых и непролитых, скопившихся под веками, слез за последние трое суток. Недосып. Не умею не плакать, когда так необходимо. В сей раз сил сдерживаться просто не было. Как будто все запасы истощены.
Кстати, о поступках. Несколько часов назад я совершила самый отвратительный в своей жизни. Я сбежала. В то же время, когда происходили похороны Маделен Тернер. Когда мама позвонила, чтобы узнать, почему я задерживаюсь, я едва смогла ответить. Точнее, решиться ответить.
Долго не решалась нажать нужную кнопку. В мозгу красным зажигалось слово «Предательница». Следующее слово гласило «Трусиха». Как слайды, они сменяли друг друга в доли секунды и каждый раз с новым визуальным эффектом.
- Роуз, ты уже едешь? – полным надежды голосом, спросила Эмбер.
- Мам, прости, я не могу… - простонала в трубку я.
Тишина способна оглушить, как никакой другой высокочастотный звук. Она причиняет боль. Несказанную боль. Я могу почувствовать, как мои барабанные перепонки могут лопнуть от той тишины, которой одаривает меня мать, задумавшись. Не слышно даже ее дыхания. Но и звонок еще не завершен. Значит, она на связи. Вскоре услышала тяжелый вздох. Мама справилась. Да, я так думаю на самом деле. Мама сильная. Слышится прерывистый тяжелый вдох. Выдох. Она громко дышит, вероятно, справляясь со слезами.
- Скоро приедут официанты, - она сочла, что я не стану присутствовать на похоронах. Папа выиграл – бабулю упаковали в самый крутой гроб из натуральной древесины. Эмбер думает, что я напугана. Я всегда ненавидела похороны. И отлынивала от сих событий, как могла.
- Им откроет консьерж, - неловко бросаю я. – Я не останусь на прием.
- А куда же ты?..
- Прости меня, пожалуйста, - молю маму. – Я в Лондон. Я не могу. Все будет хорошо. Папа позаботиться о тебе, - сбивчиво говорила я.
- Да, конечно. Убегаешь… - разочарованно мне в ответ. Длительная пауза и тихонько: - А кто позаботиться о тебе?
Хочется отшутиться, что обо мне заботиться не надо, не меня же сегодня зароют на три фута вглубь земли. Но эти мысли слишком жестоки. Я сглатываю. Дотрагиваюсь языком до нёба – недавно прочла, что так можно удержать слезы в глазах, не заплакать.
- Это не важно. Я не нуждаюсь ни в чьей заботе. Я нуждаюсь в смене обстановки. Я не смогу помочь тебе пережить это горе. Прости. Позвоню, когда буду в Лондоне. Люблю тебя. Пока, мамуль.
- Розмари…
Я завершаю разговор. В моем раннем монологе доминировало местоимение «я» почти в каждом предложении. Это так плохо. Эгоистично и низко. Что движет мною… кроме чувства вины и безысходности. Черт! Я не знаю. Я схожу с ума. Бабушка была таким милым, ласковым, добрым человеком. Но, кажется, я все еще не могу простить ее за то, что произошло тогда во время нашей ссоры. Я жую губу, потому что номер с нёбом и языком не очень помогает. Две слезы уже вырвались из плена век. Эта влага убивает.
Очевидно, стадия моего взросления не наступит никогда. Я не решаю проблемы – я бегу от них. По крайней мере, хватило смелости признаться в бегстве по телефону. Надеюсь, со временем мама простит меня. Как прежде, как всегда. Когда родители всегда прощают своих детей, что бы те только не натворили, разочаровывая. Но я не могу находиться рядом, когда ее так невыносимо гложет боль. Потому что я отягощена своими болезненными … симптомами, чувствами… И речь не о головной, конечно. Она не столь осязаема. Но все же. В редких случаях физическая боль может быть менее выраженной, чем та, которая возникает в недрах души, пусть и принадлежащей такой… идиотке, как я. Так оказывается со мной, думаю я безутешно, потому что-то болит и не отпускает, помимо головной боли.
Думаю, что когда-нибудь я смогу превозмочь себя и свои страхи, чтобы появиться на городском кладбище, посетить могилку бабушки, когда она не будет такой свежей, когда земля утрамбуется. О, черт возьми! Я схожу с ума – медленно и бесповоротно.

В самолете запрещено курить. А у меня нет никакой иной потребности, кроме этой. Я и думать-то связно не в состоянии. Мне предстоит преодолеть восемь часов перелета над Атлантическим океаном без сигарет. Удастся мне заснуть на этот раз? Укачает ли меня? Избавлюсь ли от головной разрушающей боли в ближайшие мгновения?
При взлете я выключала телефон. Но вот включила. Пальцы левой руки сдирают кутикулы – верный признак моей нервозности. Уйма пропущенных вызовов. Но ни по одному я не собиралась перезванивать. Если убегать, так безоговорочно. Мне тошно. В первую очередь от собственного малодушия. Затем от эгоизма. Но я не могу находиться там, где будут звучать лицемерные сочувствующие слова. Не уверена, что смогла вытерпеть все это. И маму, которую не видела плачущей. С тех пор, когда десятилетней я отходила после наркоза в отделении детской хирургии.
Включив переадресацию звонков, я вставляю наушники в уши и включаю проигрыватель с любимыми плейлистами. Это помогает, хотя посторонние предметы раздражают, и я засыпаю. Наверное, после третьего трека.
Перед посадкой меня разбудила стюардесса. На этот раз перелет обошелся без мелодраматичной сценой с туалетом, зеркалом и моим красным и распухшим лицом. Я пытаюсь держаться. Тщетно. В Лондоне, как обычно, мерзко. Сыро и влажно, и холод пробирает до костей. Запахиваю свое драповое пальто, спускаясь по трапу.
Кажется, проходит целая вечность с того момента, как самолет прибыл и тем, когда я садилась в салон такси.
Фонари отражаются в лужицах на асфальте. Я гляжу на лужи и на те светлые пятнышки в них, прижавшись лбом к холодному и влажному стеклу. Головная боль после сна вновь вернулась. Однако более тупая. Я возлагаю большие надежды на исцеляющие свойства холодного стекла, если таковые имеются, конечно. Быть может я буду первооткрывателем в этой сфере, если за двадцать минут пути боль пройдет. Хмыкаю от бредовых мыслей, рождающихся в моем извращенном мозге.
- Приехали, мисс…
Наконец-то… Он включил свет в салоне, я закопошилась в кошельке, ища фунты, а не доллары. Привалялась кое-какая мелочь, напряженно отсчитываю и с облегчением вздыхаю. Хватит, чтобы расплатиться. Пока таксист, недоверчиво хмурясь, пересчитывает, я пытаюсь вспомнить, имеется ли дома хоть горстка целительного несквика. Память не подкидывает ничего стоящего, кроме тех моментов в прошлом, когда я точно так же нуждалась в кофейном напитке. Тогда я скисала по совершенному иному поводу. И причины моей былой хандры в данный момент кажутся пустяками, не стоящими внимания.
Тем временем водитель достает из багажника моего луи и контейнер со спящим Даймондиком. Я киваю ему на прощание, везу за собой чемодан, несу в руках тяжелый контейнер. Машина отъезжает, чуть не окатив меня из лужи. Торопится домой, очевидно. Как и я, впрочем. В свою келью, где я смогу побыть в одиночестве… Я уже предвкушала, как замечательно у меня получится вести амебо-подобный образ жизни. Киваю засыпающему консьержу, заволакиваюсь со всей своей поклажей в лифт. Нажимаю кнопку предпоследнего этажа, где расположена моя неуютная квартира. И через несколько секунд, я уже шагаю по коридору, пытаясь не цокать каблуками, чтоб любопытные соседи не прислонялись к дверным глазкам.
Очень долгое время пытаюсь найти в сумке ключи. Наконец-то нащупываю резиновый брелок и облегченно вздыхаю. Нашлись. Прикусываю губу, и вновь слезы. У меня с этим брелоком связаны очень приятные воспоминания, но мне нельзя… ведь нельзя искать облегчение. Включаю синий лучик на ручке, чтоб вставить ключ в скважинку. Поворачиваю, поддается.
Внимательное выполнение всех этих механических функций очень помогает отвлечься. Вхожу в квартиру. Снимаю сапоги в полной темноте. В коридоре же по-прежнему не установлено освещение. Топчась на одной ноге, я вдруг натыкаюсь на башмак внушительных размеров, который мне уж точно принадлежать не может. Все внутри враз холодеет. Я пытаюсь прислушаться к мнимому шуму в квартире. Тишина. Звук моего учащенного дыхания и дыхание Даймонда, которого я еще не выпустила. Я ищу мобильный и подсвечиваю. Это мужские туфли. Кожаные. Итальянские. Дорогие. Это может быть какой-то экстравагантный вор, не правда ли? Мне жутко страшно. И я снова реву. Что делать? Никакие мои былые приключения не подготовили к тому, что в собственной квартире может оказаться кто-то непрошеный и кто-то посторонний в то же время, что и я. По фильмам ужасам знаю, что любопытство губит бедняг. Поэтому принимаю решение не рисковать и убраться поскорее. А за пределами квартиры решить, что делать. Сейчас же думать просто не в состоянии от дикого страха, сковавшего все нервные окончания. Я обратно обуваюсь, крадучись, беру в руки тяжеленный контейнер, и задом следую к дверям. Но утыкаюсь не в двери, а в нечто мягкое, высокое, теплое… И беспомощно ору. Так, как только возможно. Мой рот тут же затыкают, и я прижата к чужому телу. Крепкие пальцы сдавливают губы. Плечи скованы чужой рукой. Контейнер давно выпал из рук. Жаль, не приземлился на ноги подозрительному субъекту, это дало бы мне возможность… Но я полностью дезориентирована, чтобы соображать. Чье-то дыхание ощущается на моей обнажившейся шее. Прикосновение теплой кожи на моей легкое, но от того еще более пугающее…
- Наконец-то, Розмари. Я заждался, - вкрадчиво раздается над ухом.
И я обмякла в его руках. Устраиваю голову на его обнаженном плече… И пустота. Вне сознания. Слишком много всего…

...

Виктория Меррик:

Я слегка улыбнулась,чтоб не показывать,что то-то не так.

...

Эдриан Бэнкрофт:

Сам не помнил и не догонял, в какой момент усталость и алкоголь сговорившись одолели меня, и я вырубился. Со мною такое бывало довольно редко. Снилась всякая муть, осколки туманного прошлого, трущобы, потасовки. Под конец сукин сын Филипп Бэнкрофт, чья имя я ношу. Проснулся глубокой ночью, во рту горькое послевкусие, мозги гудят, будто вот-вот взорвутся. Руки в кулаки, на лице испарина. Спина противно ныла, голова разрывалась. Открыл глаза и выругался. Понадобилась пару минут чтобы понять, где я нахожусь, и в каких обстоятельствах я тут появился. Пришлось напрячь мозги.
Просыпаться в чужих квартирах - для меня не ново. Усмехнулся. Но обычно это была кровать, но никак не диван, ярко розового цвета, с многочисленными подушками всевозможных цветов и форм. Я в квартире Роуз. И главный вопрос на миллион, где она сама?
У моей девочки есть дурная привычка, шляться по городам, континентам. Поймал себя на мысли, что называю ее своей. Уже не в первый раз. «Моя» - звучало дико, но она была моей. Той, которой я хотел обладать и не делиться ни с кем. Истребительница моих нервных клеток, мой наркотик, моей женщиной. Эта девочка и представить не могла как на меня влияла.
Провел пятерней по волосам, задумался. Как долго я буду тут торчать. Пока она не придет. Тупое упрямство, но решение было принято. Она умудрилась оживить того упрямого и упертого мальчишку, что скитался по улицам Дублина, стараясь выползти из трущоб.
Значит надо запастись терпением, и чем нибудь перекусить. С первым было по сложнее. Лимит был почти исчерпан. И все эта чертовка! Чтоб тебе! С телефона, не без помощи всемирной паутины отыскал ближайший супермаркет, и заказал всякой всячины, зарядное устройство для телефона и сигареты. Запас спиртного у моей девочки имелся. Что меня не удивила. Девочка любила выпить. Но почему-то меня, не брезгующего алкоголем эта ее привычка раздражала. Войдя на кухню, устроил огромный пакет на столе, и скептически огляделся вокруг. Микроволновка и кофеварка, все что было мне нужно. Кое как перекусив, запил все стаканом шотландского. Как известно, клин-клином вышибают. Полегчало. Адская боль в висках кое как утихомирилась. Прошелся по квартире. Везде были разбросаны её вещи. Ее запах дурманил. Вошел в спальню. Полный бардак. Разбросанная одежда, легкий шелковый пеньюар. Коснулся скользящий материи. Чертовка, какая же ты чертовка, Розмари.
Щелчок в замочной скважине. Все еще сжимая в руках материю, пошел в холл. Дверь открылась, на пороге появился темный силуэт Роуз. Она уверенно входит, но вдруг замирает в центре темного холла. Поняла что не одна, она чувствует это. Инстинкт самосохранение берет вверх, она пятится в двери. Подхожу к ней, встаю между Роуз дверью. Она натыкается на меня. Ее запах, свойственный только ей одной щекотит нервы. Крик срывается с ее губ, приходится сажать ротик, пока соседи не вызвали стражей закона.
- Наконец-то, Розмари. Я заждался,
Шепчу ей на ушко, губы нежно касаются виска. И вдруг происходит незапланированное. Она обмякла в моих руках и потеряла сознание.
- Пи***ц! - только и смог выразиться я.
Подхватив Роуз на руки, прошел в гостиную. Сев на диван, не выпуская девочку из рук, положил ее голову себе на плечо. Выглядела она не важно. Синяки под глазами, румянец исчез с щек. И без того высокие скулы стали еще острее. Провел тыльной стороной ладони по лицу. Она дернулась. Скривился будто от боли. Боится? Брезгует? Было за что.
Она открыла глаза. Медленно, будто это далось ей не без сил. Уставила на меня. Выдал подобию улыбки.
- Соскучилась, детка? Это ты так от радости?

...

Элен Стоун:

Я проснулась с тяжелым ощущением чего-то неизвестного и пугающего. Банк. Как же не хочется туда ехать. Вроде все предусмотрели, проверили, но все равно. Такое дело может сорваться в последний момент. Не может, не должно, у нас все получится. Обязательно получится.
Автоматически хожу по комнате, собираясь. Джонни с вечера забрала миссис Брадшо, ее попросил Дилан, чтобы малыш мне не мешал. Не знаю уж, что ей Чип наговорил, но она мне так ласково улыбалась. Ладно, с этим разберемся потом. Сейчас главное – банк.
Надеваю светлый парик, солнечные очки, туфли на высокой шпильке. Деловой костюм с юбкой до колен. Под пиджаком – только белье. Верхняя пуговица расстегнута, чтобы, когда наклоняюсь, было видно кружево бюстгальтера. Смотрю на себя в зеркало. Вроде то, что надо. Уфф.

В столовой только Дилан.
– Доброе утро, готова? – бурчит недовольно. – Боится? Или просто не в настроении?
– Вполне, а что ты такой кислый? – снимаю очки, смотрю вопросительно.
– У меня дурное предчувствие, – вздыхает парень. – Тааак, приплыли. Сон в руку? Нет, все должно быть хорошо, – снова начинаю свой аутотренинг. Должно быть хорошо.
– Отставить предчувствия, все будет хорошо, иначе быть не может, – глажу его по руке, как Джонни, – все... будет... хорошо...
– Ну, конечно, – ухмыляется Чип, но я чувствую, что ему хреново, – Ты права! – теперь он меня успокаивает. Протягивает мне наушник и учит, как маленькую – не говори, только слушай, а то бы я сама не догадалась…
– Хорошо, я поняла, – хватит уже поучать, идти надо. Чем быстрее все это закончится. Тем лучше. Убираю наушник в карман пиджака. – Пошли?
– Идем. Кстати, твое имя Сидни Уэйн. Нравится? – Дилан протягивает мне паспорт и права.
Какая разница, как меня будут звать те полчаса, абсолютно все равно. – Смотрю на Дилана. Он явно ждет моей реакции. – Боже, ну это такая ерунда – имя.
Смотрю документы и убираю их в сумочку.
– Имя как имя, какая разница.

Наконец выехали. Сначала на моей, потом пересели в шикарный черный мерс. Дилан в водительской фуражке выглядел так нелепо, что я чуть не рассмеялась.
Доехали. Чип продолжает мне все объяснять. Чувствуется, что он нервничает. Его состояние передается мне.
Снова начинаю свою мантру – все будет хорошо. Будет. Обязательно.
Дилан дает мне ключ от ячейки и неожиданно гладит рукой по щеке. Эта ласка сейчас совсем некстати. Я только настроилась… хочется отстраниться, сказать что-то резкое, но – не могу.
– Я постараюсь, очень постараюсь, – единственное, что могу из себя выдавить. Элеен. Ну-ка соберись. Не до сантиментов.
– Если хоть что-то насторожит тебя, сразу же уходи, не подвергай себя лишней опасности, – Дилан явно не в своей тарелке.
Закрываю глаза – надо успокоиться, показать ему, что все в порядке, и его успокоить. Легко сказать. На секунду закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться. Считаю до 10. Открываю. Всё. Я… готова. У нас все получится во что бы то ни стало. Смотрю на Дилана.
– Хорошо, Чип, не волнуйся, – снимаю с него фуражку, ерошу волосы, – так определенно лучше, и менее заметно. Надеваю на него фуражку, смотрюсь в боковое зеркало – все хорошо, Элен. Пора. Выхожу из машины и иду к банку.
– Я говорил, как сексуально смотрится на тебе эта юбка? – Раздается в наушнике голос Дилана, – скажи, а ты в чулках?
Большое желание вернуться назад и дать ему пощечину, еле сдерживаюсь. Не отвечать? Как же…
– Дилан, перестань сейчас же! Не место и не время. Мы провалим всю операцию, – говорю тихим злым шепотом и захожу в банк.
– Тогда я напомню тебе, когда будет время, – отвечает Чип. – За дело. Твой ход, куколка! Вот дрянёнок. Я тебе покажу куколку, погоди. Как только все закончится.

Гордо поднимаю голову и иду к стойке администратора.
Клиентами занимаются несколько банковских работников. Выбираю того, кто клюнет. О, вот этот пойдет. Не первой молодости, но явно ходок в прошлом, да и сейчас смотрит, словно раздевает. Смотри, смотри, только это тебе и остается.
Подхожу, ослепительно улыбаясь.
– Молодой человек, Вы не могли бы мне помочь? – воркую вкрадчиво так, ласково и обнадеживающе.
– Слушаю Вас.
– Понимаете, у меня небольшая проблема, – наклоняюсь к нему так, чтобы видел не только бюстгальтер, но и часть груди.
Его глаза там, где надо – так, наживку заглотили.
Смотрю призывно, облизываю губку, словно мне тяжело решиться сказать.
– Понимаете, я подруга Филиппа Данстера. Барона Филиппа Данстера. Вам это имя что-нибудь говорит? – Лицо мужика становится совсем масляным. Ага, понял. Вижу, что понял и знает. Достаю из сумочки банкноту, аккуратно даю ему, чтобы никто не видел.
Он улыбается и снова ныряет носом в мой пиджак. Улыбаюсь, облизываю губку. Полраунда выиграно. Продолжим.
– Вы понимаете, он уехал, а все мои драгоценности запер в сейф. Наобещал с три короба, а потом фью – и нет его. И мое забрал. Это мои вещи, мне от бабушки досталось. А Фил обманул меня. Хиитрый лис. Я такого не ожидала. Поверила. А он... С порядочной девушкой разве так можно? Вообще женщиной плохо быть, каждый норовит обидеть. – Смотрю на мужика, подношу платочек к глазам, приподнимаю очки. Делаю вид, что вытираю слезы, потом опускаю руку на стойку. Он гладит мою ладонь. Ага, клюнул. Продолжаю давить на жалость. – Нет, я, конечно, понимаю, у Вас мужская солидарность и все прочее, но если мужчина ведет себя непорядочно по отношению к даме, – грудь вперед, голову выше – то он может и кого угодно обмануть точно так же. Может, он и банк ваш обманывает, а драгоценностями моими прикроется. Это подло и низко. Настоящий мужчина так не сделает. Вот Вы – настоящий мужчина – улыбаюсь и мизинцем глажу его руку, лежащую на стойке. О, мужик поплыл. Хорошо. – Помогите, прошу, а я в долгу не останусь, – шепчу, наклонившись к самому его уху. Он кивает и выходит из-за стойки. Идем к лифтам. Слава Богу, он уверен, что в лифтах камеры, поэтому особо не лезет, да и всего один этаж – успел только попку погладить, правда я еле сдержалась, чтобы не пнуть.

Выходим из кабины, идем по коридору. Вот и хранилище. Он отпирает решетку, я вхожу и … картинно начинаю сползать по стенке.
– Воды, срочно воды, мне ….плохо. Лекарство… Душно… Воды… – служащий банка лезет в карман за телефоном, вот только этого не хватало, – мужчина, скорее, я могу умереть, – начинаю расстегивать пуговицы на пиджаке. – Клерк еще пару секунд мечется – смотрит на меня, на решетку, решает, что я не опасна для хранилища, и почти бежит в сторону лифта. Я быстро поднимаюсь, подхожу к рядам ячеек, нахожу нужную, один поворот ключа – она открыта. Выгребаю все в сумочку, закрываю ячейку и едва успеваю отойти от нее, слышу шаги… Уфф, успела…
Шатаясь, подхожу к решетке хранилища, хватаюсь за мужика.
– Ой, мне совсем нехорошо, наверх, срочно наверх, а то сейчас вырвет. Прошу, наверх. – Он опять смотрит на меня – на решетку, но тут долг перебарывает – он закрывает решетку. Я пока «ползу» до лифта. У самых дверей он меня нагоняет. Я висну на нем. – Мне плохо, – говорю заплетающимся языком, и как только поднимаемся наверх, с криком, "ой, мамочки", – зажимаю рот рукой и несусь в сторону дамской комнаты. Сворачиваю за выступ стены. Только бы он не пошел за мной. Осторожно выглядываю – клерка нет. Видимо, решил, что дамочке совсем плохо, а с такими лучше не связываться. Выхожу и спокойно, медленно иду к выходу их банка.

Все, я на улице. Спускаюсь по лестнице, заворачиваю за угол, вижу нашу машину, подхожу, открываю заднюю дверь и плюхаюсь на сидение.
– Поехали. Чип, поехали, – больше ничего сказать не могу – меня душит безудержный смех.

...

Крейг Фаррел:

Я стоял в проеме двери и слушал, как она пела, и был заворожен, очарован, околдован. И никакой Мерлин не смог бы сейчас оторвать меня от этого зрелища. Вся магия мира была бы здесь бессильна. Ее голос, с едва заметной хрипотцой, уносился ввысь, зовя за собой душу, заставляя сердце биться чаще. Всего несколько метров отделяли нас. Она не видела меня, потому что стояла ко мне спиной и сама была погружена в то, что пела. Иначе бы она испугалась того голодного взгляда, которым сейчас я пожирал её. Упрямая короткая прядка, выбившаяся из прически и упавшая на длинную тонкую шею, упруго двигалась в такт ее движениям. Завороженный этим танцем, я поймал себя на мысли, что хочу поймать эту прядь губами. На ней было легкое платье, не доходящее до колен, которое еще более подчеркивало стройные и длинные ножки. Верх платья был еще более откровенным, держался всего лишь на тоненьких завязках через каждое плечо. Мне нестерпимо хотелось потянуть за эти утонченные ленточки и увидеть, как платье соскользнет невесомым шелком вниз по ее талии. Тело напряглось от увиденного. Она повернула голову в сторону и я увидел её очаровательный профиль: маленький носик гармонировал с очертаниями губ, к которым хотелось прильнуть и попробовать их ну вкус. Подумать только, я мог ее упустить. Если бы не тот звонок и не просьба о встрече. Кто знает увиделись бы вновь. Не в моих правилах было навязываться женщине. Один раз я изъявил свое желание на нее, и в итоге это привело к более, чем неприятным последствиям. Но там в больнице что-то изменилось и перевернуло все вверх тормашками. Нет, моя страсть к этой женщине никуда не исчезла, но к этой страсти добавилось еще что-то, какая-то необъяснимая нежность и стремление оберегать. Пусть теперь она с новым лицом, но остались те же глаза и взгляд, полный глубины и тайны, которую хотелось разгадать. Её жесты никуда не исчезли, она так же смешно морщила носик, и закусывала губу, когда волновалась и теребила волосы у виска, когда о чем-то думала. Меня тянуло к ней, как тянет от зноя в тень, как изможденного путника к миражу. По её взглядам, которые ловил украдкой, я видел, что и она была заинтересована во мне. Только вот не понимал, что же так изменилось во мне с той злополучной ночи, когда случилась та катастрофа. Благодарность или что-то большее, не важно. Сейчас было не важно. Что-то внутри сжимается при мысли, что мог ее потерять. Чувство потери всколыхнуло во мне непрошенные воспоминания и я сильнее сжал челюсть, едва не скрежеща зубами. Голос Суры дрогнул, когда я мягко обхватил её за талию и прижал к себе, ласково касаясь губами шеи. Лишь на мгновение она напряглась, а потом я почувствовал, как она сама прижалась ко мне, расслаблено откинув голову, давая мне больше пространства для ласк. Я провел рукой по изгибам её тела и дотронулся до кожи шеи. Подушечками пальцев рисовал маленькие круги на ее нежной коже, от чего ее пульс участился, а голос охрип. Мои губы слегка касались ее кожи за ухом, посылая мелкую дрожь через все ее тело. Через какое-то время я мог наблюдать, как по ее коже побежали мурашки, а ее учащенное дыхание я чувствовал даже сквозь рубашку. Медленно она повернула голову, подняла на меня свои глаза, и я утонул в её взгляде. Ее глаза закрылись, и низкий стон слетел с губ, когда мои пальцы стали выводить медленные круги около ее соска. Я не в силах был более терпеть и обрушил свои губы на ее. Чувства, нахлынувшие на меня от одного лишь поцелуя, мгновенно завели меня, и я прижался к ней сильнее своим возбужденным телом. Я целовал, кромсал, сминал. Хотелось всего и сразу. Со мной творилось что-то не понятное. Никогда до сей поры мне не хотелось обладать одновременно и телом и душой. Пульс молоточком звенел в ушах. Я прервал поцелуй и всмотрелся в её затуманенный взгляд. Я боялся, что, то животное, что сидело во мне испугает её. Боялся быть отвергнутым снова. Именно это и остановило меня и не позволило овладеть ею здесь на полу. Не сейчас, потом…
Я взял её на руки и понес в спальню. Её нежные пальчики поглаживали мой затылок, а вторая ладошка накрыла мою грудь, там, где яростно билось сердце и выдавало меня с головой. Она потянулась к моим губам и через мгновение я снова был переполнен желанием обладать. Осторожно я положил её на белые простыни и мои губы побежали вниз, вдоль ключицы к ее плечу. Стиснув ее запястья в своих руках, я поднял их у нее над головой и получил взгляд полный страсти и едва уловимый стон. Заключая обе ее руки в одну мою, я свободной рукой медленно потянул за тоненькую завязку, на которой держался верх ее платья, и встретил поцелуями новые обнаженные участки ее тела. Двигаясь к другому плечу, я повторил действия и вскоре был вознагражден, когда платье было приспущено, выставляя на показ её маленькую, но соблазнительную грудь. Я обхватил губами один розовый сосок, и она громко застонала, слегка сгибаясь в спине. «Шшш», - прошептал я, целуя ее бархатную кожу. Немного приподнял ее, и она тут же обвила мою талию ногами, плотно прижимая наши тела друг к другу, и мы оба застонали от ощущения такой близости. Я освободил ее руки, и она сразу же запустила их в мои волосы, грубо притягивая меня ближе. Черт подери, мне это безумно понравилось. Сильнее прижимая ее к матрасу, я вдруг понял, что слишком много одежды на моем пути. Я хочу чувствовать жар ее тела на своей коже. Она словно прочитала мои мысли, и ее пальчики быстро переместились к моим бокам и стали вытягивать рубашку из брюк, и затем, не расстегивая, она просто сняла ее с меня через голову. Ощущение ее обнаженной груди на моей отдалось еще одной волной похоти. Едва касаясь ее кожи, я провел рукой вниз по ее животу, вдоль животика и к ее бедрам. Моя ладонь взлетела вверх по бедру и накрыла её трусики. Я шумно сглотнул, когда почувствовал там влагу. Одним движением я сорвал с себя брюки и, закусив нижнюю губу, медленно вошел в неё. Господи, как же давно этого хотел. Как я мог подумать, что смогу удержаться от этого? Мы оба застонали, когда я вышел из нее и снова вошел. Наклонившись вперед, я нежно поцеловал ее и снова прошептал «Шшш». Но сам не смог сдержать глубокий стон, когда она толкнулась бедрами навстречу мне, позволяя мне глубже проникнуть в нее. Я знал, что не продержусь долго, если она продолжит эти движения, но непреодолимое желание быть внутри нее становилось все больше и сильнее. Время потеряло для меня значение. Я чувствовал, что сейчас что-то изменилось. Первобытная страсть сменилась отчаянием. Отчаянием от того, что я терял себя, что это скоро закончится, и это может быть в первый и последний раз. А я этого не хотел, потому что также сильно как я отвергал все чувства, что она пробуждала во мне все эти дни, так же сильно я хотел их снова и снова. Я хотел её каждый день и каждую ночь. И как бы я не прикрывался чувством долга, всё это было самообман. Я хотел видеть её затуманенный взгляд от моих ласк, слышать её сбивчивое дыхание и то, как она хрипло выкрикивает мое имя. О черт! – моё дыхание сбилось. Я не мог остановиться, движения стали яростнее и быстрее. Еще чуть-чуть и мы оба потеряем себя в неге наслаждения. Взяв ее руку в свою, я переплел наши пальцы. Стенки ее влагалища стали сжиматься, и, прогибаясь в спине, она коснулась своей прелестной грудью моего лица. Я старался сдержаться, старался продлить это удовольствие, но ее оргазм спровоцировал и мой собственный, и вскоре я стонал и кончал глубоко внутри нее.
Я проснулся от того, что кто-то жестко царапает мне спину. Открыв глаза, увидел спящую Суру в моих руках и нежность снова затопила меня. Её черты во сне смягчились и она улыбнулась. Интересно, что видит она там? Очередное царапание в спину и я едва сдерживаю крик от боли. Спарта никогда не отличалась терпением и не важно, что хозяину сейчас не до неё, что ему непереносима мысль, отпустить эту женщину из объятий. Она требовала прогулки, и всё тут. Ох уж эти женщины! Чертыхнувшись, стал вставать с кровати тихо, чтобы случайно не разбудить Суру. Было еще рано, да и планировал я вернуться с прогулки прямо в постель, в её объятия, вернее вернуть её в свои. Сократив утреннюю прогулку до минимума, я быстро принял душ и вошел в спальню. Она была пуста. Сердце пропустило удар, и будто острой бритвой резануло по венам. Огляделся. Никого. Идиот! А ты думал, что она будет ждать тебя? Ты ей не нужен! Зачем ты ей, когда даже мать родная отказалась от тебя в свое время. Первой мыслью было догнать, вернуть и заставить признать меня. Но тут же жестко остановил себя. Ладони сжались в кулак и почувствовал, как мышцы лица сократились и застыли в маске безразличия и презрения к самому себе. Ветер яростно трепал занавески. Странно, когда я уходил, окно было закрыто. Подошел к нему и тут же увидел её. Она шла по узкой веревке, протянутой от моего окна к гаражу. Ярость и облегчение тут же сменилась беспокойством и злостью на неё. Злостью за то, что позволила мне думать, что сбежала, за то, что сейчас могла себе шею свернуть, за то, что не берегла себя.
- Иди сюда женщина, – в моем голосе скрыта угроза, мысленно я уже обдумывал её наказание, – быстро.
- Прости – она встала на одном месте и не могла сделать ни шагу, веревка дрожала под её напором, а она уловив это равновесие, старалась его удержать, - я не могу.
- Не могу что? Иди сюда я сказал. – я начинал злиться на неё еще сильнее, и почти весь вылез из окна, протягивая руку, чтобы ухватить её.
- Я не могу вот так, так просто, для меня это не просто…
Она бормотала что-то себе под нос, а я пытался понять, как её оттуда вытащить. Я понимал, что она просто-напросто застряла и повернуть назад не могла, и до другого конца идти слишком далеко. Что же делать? Пытался придумать, как её оттуда вытащить. Самому лезть на эту веревку? Нет. Я не сделаю и шага, полечу сразу вниз. Но достать её как-то надо.
- Не двигайся, я сейчас.
Сбегав в кладовую и найдя веревку тут же вернулся. Обмотав ею свой пояс, другой конец привязал к трубе. Встал на подоконник и, ухватившись за раму окна, шагнул на веревку. Она еще больше напружинилась и качнулась. Сура каким-то невероятным движением ухитрилась остаться на ней. Я облегченно вздохнул. Каких-то два шага разделяли нас. Пот заливал мне лицо и мешал смотреть. Шаг.
- Только не смотри вниз. – Сура давала советы, словно это был обычный урок по верховой езде, словно сейчас не стоял вопрос жизни и смерти…
Веревка снова качнулась и тут понимаю, что теряю равновесие. Мгновение и я полечу вниз. В каком-то безумном прыжке хватаю Суру за талию и прижимаю к себе. Слышу вскрик и мы с ней повисаем где-то в воздухе, между вторым и первым этажами. Веревка, что держала меня за талию, трещала, и грозилась вот-вот порваться. Сура обхватила меня за плечи двумя руками и почему-то улыбалась.
- Ты сумасшедшая. – я понимал, что опасность миновала, ибо до земли было несколько метров, а потому беспокойство и тот жуткий страх потерять её постепенно покидал меня, но оставалась злость..
Одной рукой потянул за веревку и она рвется и мы приземляемся на землю. Хватаю её за плечи и начинаю трясти:
- Ты понимаешь, что могла погибнуть? Какого черта ты туда полезла?
- Мне надо было проверить… И перестань трясти меня..
- Проверить что? Что умеешь летать? – трясти её я не перестал, но делал это уже мягче и не так интенсивно. – Нет, Сура Стоун, ты не умеешь летать, не умеешь балансировать, не умеешь любить себя. Потому что, если бы ты любила себя, черта с два ты полезла бы туда без страховки.
Провел ладонью по нежной щеке и впился в её губы в яростном поцелуе. Хотелось наказать и сделать больно, так же как несколько минут назад мне было больно, когда страх за неё поглотил все мое существо. Она не сопротивлялась вопреки всем моим желаниям. Я отпрянул и впился взглядом в неё, пытаясь заглянуть в её глаза.
- Обещай мне, больше не делать так? Обещай мне никогда не рисковать своей жизнью.
Сура медленно кивнула, а я обнял её и погладил по голове.

...

Эдриан Бэнкрофт:

- Безумно! – бросает Роуз, с долей иронии и вызова. Шоколадные глаза искрятся от злости. - Как ты только догадался? Хотелось бы узнать, какого х... мм точнее, почему ты оказался в моей квартире?
Она ждет ответа, но я отвечать не собираюсь. Сам не знаю какого хр**а я тут делаю.
Пока думаю что ответить ей, мой девочка набирает обороты.
- А не мог бы ты принести мне попить? Пожалуйста.
- Сейчас, - повел плечом, встал с дивана, пошел за водой.
Если она пытается так выяснить границы моего терпения, то увы, оно почти вот-вот иссякло.
Вернулся через минуту, а Роуз уже успела закурить. Клубки дыма окутали хрупкую фигуру. Значит ей уже полегчало. Подхожу и протягиваю ей стакан.
- Нет, спасибо. Вынуждена отказаться.
- Так почему ты здесь, Эдриан?
Она опять задает вопрос, на который я не намерен отвечать. Пока, по крайней мере.
Оставляю стакан на столе и подхожу к ней. Мне показалось, или она вздрогнула. Опешил, руки в кулаки. Выругался. Боится? Конечно... Но было поздно, я уже стоял впритык.
Она смотрела на меня, не отнимая глаз, страх исчез, вызов остался. Котенок собирался показать коготки. Но в этом не было нужды. Если бы Роуз додумалась и не брыкалась бы так упорно, уже давно поняла бы, впору из меня веревки ввить.
Протянув руку, отнял у нее сигарету, которая в свою очередь вылетела из форточки. Следом полетела пепельница, затем целая пачка с зажигалкой.
- Ты что?!
Возмущение, недоумение, ярость сквозила во взгляде.
- Курить это вредно, детка.
- Я в курсе! Но...
- Ты уже бросила курить, Роуз.
- Кто сказал?
- Я.
Она гордо вздернула подбородок, и попыталась обойти меня, но я не дал, прикрыв ей все ходы к отступлению. Гром и молния метались в глазах, грозя испепелить меня. Но я крепко стоял на ногах.
- А теперь ты поешь.
- Не хочу.
- А я не спрашиваю. – бросил и пошел на кухню. Взгляд нашел другую пачку сигарет. Но, уже моих собственных. Повторим маневр, я достал пасту и засунул в микроволновку.
Хохот, дикий и не обузданный подкатил в горлу. Причина - я сам. Стою микроволновки и разогреваю полуфабрикат. Не для себя – для нее. Раньше я и представить такого не мог. Теперь жизнь определенно делилась на две полосы. Та что была до и после встречи с Розмари Филдинг.
Она лежит на диване в гостиной, с синевой под глазами, остро очерченными скулам, и лицом болезненно желтого цвета. Черт знает когда у нее во рту было что-то, не считая сигарет. Никотин не еда. С грустью посмотрел на переполненную пепельницу на столе. Микроволновка издала писк, свет внутри погас. Я достал пасту, разложил по тарелкам и вернулся в гостиную. Роуз лежала с прикрытыми глазами, но не спала. Я был уверен. Разложив тарелки, разлил колу в пластиковые стаканы, так как иные было в недрах мойки. Роуз приоткрыла глаза и вздернула бровь.
- Тебе надо поесть.
Изящная бровь поползла вверх.
- И ты поешь.
В глазах сверкнуло упрямство.
- Ты поешь, Роуз. Или я вызову скорую, и тебя упекут на пару дней в больничку, с истощением.
Она закатила глаза, и потянулась к коле, что плескалось в пластмассовом стакане. Я успел раньше, и завладел стаканом.
- Сначала паста, детка.
Розмари фыркнула, на взяла вилку, умело нацепив на нее еду, поднесла ко рту.
Я довольно усмехнулся, и принялся за свою порцию, не забывая приглядывать за ней.
Когда я едой было покончено, она отложила вилку и тарелку, и потянулась за колой. Я не препятствовал.
- Это все было у меня дома?
- Нет, - я сделал глоток из своего стаканчика и отложил его.
- Заказал вчера из маркета, с доставкой на дом.
- Вчера?
- Ты заставила себя ждать, Роуз.
Она не верящим взглядом смотрела на меня.
- И зачем ты ждал?
- Я соскучился, детка. – протянув руку, окунул пальцы я темные локоны, наслаждаясь касанием шелка. Она немного расслабилась. А я притянув ее к себе, не смотря на незначительные протесты. Теперь ее голова покоилась у меня на груди. Вскоре она уснула. А я еще долго смотрел на нее, в тайне усмехаясь над самим собой.

...

Александра Ленгстон:

Брат уехал, а я смотрела ему вслед с долей негодования, заламывая руки от злости. Именно! И что о себе возомнили эти братья?!Являются раз в год, нет, даже в век, устраивают допрос с пристрастиями, выносят мозг по всей программе. Это уже давно стандартный пакет услуг от них, любимых. А потом поминай как звали.
Гневно хмыкнув я развернулась на высоких каблуках, и пошла к лестнице. Именно в этот момент за моей спиной кто-то постучал в дверь. Я замерла. Стук повторился, и уже полная желания нанести брату ответный удар, я пошла открывать, мысленно репетируя гневную триады. Заметив мою решительность, дворецкий Гиггз что намеревался открыть дверь сам, ретировался. Распахнув входную я уже была готова разразиться триадой, но увы, моему гневу не суждено было излиться. Пока. На пороге был совсем не мой брат а Каролина Торнтон.
- Мне рады? – с улыбкой интересуется подруга, а я вздыхаю, перенастраиваясь.
- Тебе повезло что я без дробовика, ожидала совсем другого человека.
- Надеюсь это не Себ?
Я выдала смешок, обнимая подругу.
- Нет, - ответила ей я, - рановато его пугать оружием. Пусть сначало женится.
Кэр улыбнулась, но улыбка не тронула ничего кроме губ, а синие глаза так и остались грустными.
- Проходи, - я пропустила ее вперед, в холл, в котором не было ни души. – Пошли в мой окоп.
Кэр изящно вздернула бровь, изображая непонимание.
- Ты просто не представляешь как усердно бабушка и мама готовятся к свадьбе, так старательно, что я уже согласна на Гретна Грин.
- Все так плохо?
Мне оставалось лишь кивнуть в знак согласия.Открыв дверь в свою комнату, я пропустила Кэр вперед.
- Моя комната единственное место на свете где я могу быть спокойна.
Эви сидела на подоконнике с книжкой в руках, Кэтрин игралась в манеже, обезглавливая очередную куклу. Увидев нас она протянула ко мне ручки, с ангельской улыбкой на губах. Эви отложила книгу и радостно бросилась к Кэр.
- Линн!

Дети обрадовались Кэр, но не больше чем я. Последние насыщенные событиями дни, отдалили нас друг от друга. Что было не справедливо по отношению к нашей дружбе. Час мы провели за разговорами ни о чем, вдоволь наигрались с детьми, выпили две чашки кофе. В итоге решили что нам непременно надо развеяться. Пока Кэр отдавала дань уважения их светлостям, я уложила детей и переодевшись, спустилась вниз. Можно сказать спасла подругу от очередных баталий матушки и бабушки, в которых каждая искала сообщников.
Выйдя за порог Уэйкфилд Парка, я смогла вздохнуть спокойно. Прямо перед нами красовалась Бентли брата.
- Поехали? – предложила я подруге, убедившись что братец любезно оставил ключи в машине.
- Когда ты сменила машину? – спросила Кэр.
- Не сменила, только что одолжила у брата, - коварно оповестила я подругу.
Едва Кэр захлопнула дверцу, как колеса бентли заскрипели по подъездной дороже, оставляя после себя следы на асфальте.
До города мы добрались предельно быстро. Я была все еще зла на брата, и выместила все на его машине. Так что, не жалко было.
Лондон встретил нас мерцающими огнями, винильными рекламами, обещающими всевозможные наслаждения.
«Парадиз», обещала одна вывеска, рядом с ярко алой надписью вырисовался накаченный парень с тату на плече и голым торсом, обнимающий шест.
- Как на счет стриптиза? – предложила я подруге. Та усмехнулась и отрицательно покачала головой.
- Правильно, оставим на мой девичник. Кстати, ты в курсе что будешь его организовывать?
- Еще бы, кому то другому да и доверила это дело... Тогда не вымолить тебе прощения, леди Филдинг. - При этом подруга коварно посмотрела на меня. - Не боишься? Я ведь могу тАк организовать?
- Все что твоя душа пожелает, дорогая. – протянула я. Взгляд зацепился за вывеску «Розовый Туман».
- Что бы это значило?
- Комнатка Барби?
- Взглянем?
- Почему бы и нет.
Через две минуты, я втиснула авто брата между Лексусом и Ауди, при этом едва не поцарапав. Буфер чуть ли не поцеловался с фонарным столбом. А жаль что нет...
У входа нас пристально разглядывала мда... накаченная и зататуированная но это была девушка-секьюрити. Что-то в нашем внешнем виде показалось ей забавным и девушка, хотя язык не поворачивался так ее назвать, подмигнула нам.
Мы с Кэр молча переглянулись, и прошли в зал. Увы, наши догадки потерпели фиаско. Розовых стен тут и в помине не было. Не знаю откуда такое название «Розовый туман», но розовый цвет тут отсутствовал напрочь.
- Похоже на клуб феминисток, - подруга как я и отметила отсутствия сильного пола. Но меня это признаюсь радовало. Своего единственного и неповторимого я уже нашла, а все остальные вызывали во мне желание убить. Спасибо братику. Люблю!
Мы направились прямиком к барной стойке, где барменом... бармена не было, была барменша. Яркий мэйк, глубокий вырез... можно подумать есть кого соблазнять. Наивная я.
Вспомнив былое я заказала для нам махито.
- Ты за рулем напомнила Кэр.
- За рулем тачки Эда, - парировала я, злорадно усмехаясь.
- Но за рулем ты.
Спорить с подругой была бессмысленно. Она властно отодвинула от меня бокал.
- Подперев ладонью лицо я с тоской оглядывалась по сторонам. Заведения все больше и больше вызывало у меня сомнения. И вдруг рядом Кэр закашлялась. Я поспешила постучать подруге по спине. Проследила за ее взглядом и застыла. Недалеко от нас сидела пара и страстно целовалась. Все было бы нормально если бы.. если бы эти двое не были бы девушками.
- Чего уставились? – наше любопытство не осталось незамеченным, барменша была явно нами не довольна.

...

Розмари Филдинг:

Я на собственном опыте и достаточно давно убедилась в том, что то, что является запретным, вызывает наибольшее, даже неодолимое желание это постичь. Как там у Шекспира? "Запретный плод сладок?" Так вроде? И я согласна с данными словами. если бы то, что вызывает наше желание не было бы запретным, оно вряд ли бы являлось в такой мере нам желанным. Так повелось у меня еще с детства. Все запретные забавы и игры были моими самыми любимыми. И так получилось и с молодым человеком, моим первым увлечением, если бы он долго не упирался и не уповал на то, что наша связь незаконно в силу его преимущества в возрасте, когда я еще была несовершеннолетней... Вряд ли бы я так долго переживала муки неразделенной псевдолюбви, точнее влюбленности, увлеченности. И наверное мои родители являются весьма мудрыми людьми, потому что они редко что-то мне запрещали. Поэтому, наверное, долгое время у меня не возникало интереса в курении, потребности попробовать первый наркотик, алкогольный напиток. Потому что, в принципе, мне это было в некоторой мере доступно, но не интересно.
Мне всегда казалось, что я легко могу бросить курить, стоит мне только задаться этой целью. Но то ли от лени, то ли от недостатка осмысленности, несерьезности цели, я все никак не могла справиться с этой своей вредной привычкой. Я - курильщица со стажем три года. И это ведь на самом деле много для меня, той, которая постоянно зарекается о том, что вот наступит момент, и я брошу. Но это по-прежнему не происходит. Я продолжаю курить. До нынешнего момента я не думала, что курение стало для меня зависимостью. А ведь на самом деле я никотинозависима.
В тот момент, когда Бэнкрофт вышвырнул мои сигареты в форточку, я офигела. Дар речи покинул меня на несколько секунд прежде, чем я выпалила совершенно ошеломленно:
- Ты что?!
И этот тип посмел спокойно собрано, как глупому непутевому ребенку, разъяснить эдаким менторским тоном:
- Курить это вредно, детка.
- Я в курсе! Но...
- Ты уже бросила курить, Роуз.
- Кто сказал?
- Я.
Мне хотелось чем-то огреть его по его самодовольному лицу. Я сжала кулаки и поняла, что ничего ему сделать не смогу. Свой гнев на нем выместить никак не удастся. И решила оставить месть на потом, преподнести, как холодное блюдо.
А затем он принудил меня употреблять какую-то стряпню, не очень-то и аппетитную. И я по-прежнему таила на него зло, которое все никак не удавалось выместить. Даже мелкие препирательства нисколько не помогали, только усугубляя обиду и чувство дикой потери. Потому что меня преследовало желание покурить и раскрошить ему череп битой, которая покоилась в моем шкафу, подарок Роберта на новоселье. Во время нежеланного мне ужина вновь мы коснулись тему его неожиданного присутствия в моей квартире.
- И зачем ты ждал? - заинтересованно спросила я, вскинув на него пытливые глаза.
- Я соскучился, детка.
И вот так какие-то три слова могут сбросить вас в пропасть непонимания, неверия отупления.
Но то, что последовало после этой фразы повергло меня в шоке. Я с удивлением смотрела на него и не могла натешиться его такими желанными прикосновения. Его длинные пальцы ерошили мои волосы, и у меня возникло желание по-кошачьему заурчать и потереться о его руку. И спустя мгновение я оказалась у него на руках, в его теплых объятиях. В мыслях пронеслось: "А вот и мой десерт". Однако более за ним никаких действий не последовало. Я все не могла решиться первой поцеловать его или прошептать благодарность за ужин. Но ни слова не произнесла. памятуя о том, что он вышвырнул средство лечения моих нервов и приказал бросить. Ага, обязательно. Черт, я заснула!

Пока Бэнкрофт нежился в МОЕМ ДУШЕ, черт бы его побрал, я почистила зубы на кухне и быстро удалилась. В ближайшем супермаркете купила новую пачку сигарет. А в книжном отделе заинтересовалась одной занятной книгой. "Легкий способ бросить курить" Аллена Карра. От кого-то я слышала, что эта книга на самом деле полезная. И я, поколебавшись секунду, все же сложила ее в корзину. Затем я кинула туда же несколько пачек какао и банку Nutella. То, что люблю больше всего на свете, и то, чего мне достаточно для утоления голода и приобретения лишних фунтов в весе. В конце-концов корзинка моя оказалась заполненной до краев. И с двумя тяжеленными пакетами я возвращалась домой, надеясь, что Бэнкрофт уже смоется куда-нибудь. И нам не придется объясняться. Я не хотела всего этого дерьма. Я знала, что влюбилась в этого опасного, непредсказуемого типа. И осознание, принятие этого факта лишь страшило меня. Потому что я боялась, что это мое чувство лишь навредит мне. Моей гордости, моему достоинству, моей независимости, моей свободе. Я беспокоилась, что мои чувства могут остаться неразделенными. Я боялась почувствовать неодолимую потребность в нем, когда его не окажется рядом. Была уйма причин для моего беспокойства. И всех их просто не перечислить. А еще меня страшило то, что Эдриан не способен ничего мне дать взамен, только лишь брать-брать... Я сама большая эгоистка. Но вдруг он еще больший эгоист, нежели я? О черт, ну почему-почему именно в него я умудрилась влюбиться. Почему моей первой настоящей любовью не стал кто-нибудь со стабильным местом работы и стабильным, предсказуемым характером?
Открывая двери, я мыслями унеслась ко сну, что приснился мне нынешней ночью. Я помнила его с такой кристалльной точною, что хотелось плакать. Я помнила атмосферу угнетенности и зависимости, помнила свою беспомощность и амебность. Именно то, чего я так не любила. Я не признавала того, что происходит с влюбленными девушки. Все эти розовые сопли. Меня от них тошнит! Все эти телячьи нежности... тьфу... И в своем сне я была такой, какой думала никогда не стану.

Закрывая за собой двери, я почувствовала его присутствии всем нутром. Уверена, так же себя чувствует и заяц, оказавшийся в западне. Я медленно развернулась и покосилась на него.
- Ты телефон не могла взять? - воскликнул он.
- Не поняла, - выдохнула я. - У тебя проблемы? Не взяла, потому что не хотела. И вообще, когда ты собираешься свалить? Я надеюсь, ты не прячешься у меня в квартире от очередного преследования?

...

Дилан Браун:

Я был готов в любой момент заблокировать систему оповещения копов.
Рассматриваю расположение датчиков на плане помещения. И тут раздается воркующий, ласкающий слух голос Элен. Она принялась за обработку сотрудника банка. А я сглатываю. В жизни не слышал, чтоб голос этой молодой женщины мог звучать со столь сексуальной интонацией.
Смогу отключить подачу сигнала полицейским в случае неудачи всего на полминуты. Совершенно забыл предупредить об этом Элен. Так был увлечен ее созерцанием, что все толковые мысли просто выветрились. Хочется приложиться лбом о панельную доску. Ну не придурок ли? Это ж каким озабоченным олухом надо быть?
И в этот момент я ничего толкового не совершаю. Не могу сосредоточиться на том, чтоб минимизировать риск для Элен. Я только и в состоянии, что совершать глотательные движения. И этот обволакивающий чарующий голос. Я представляю совершенно иную картинку. Я вижу ажурную резинку черных чулок на стройном красивом бедре. Твою ж мать!
– Понимаете, я подруга Филиппа Данстера. Барона Филиппа Данстера. Вам это имя что-нибудь говорит? – тем временем вещает этот соблазнительный голосок.
Если на того же чувака ее голос производит такое же впечатление, то нам в принципе нечего страшится. Однако меня это не особо радует.
... - Вот Вы – настоящий мужчина – охренеть можно! А неплохо она вживается в роль. – Помогите, прошу, а я в долгу не останусь, - ее голос падает до хриплого шепота. Я провожу рукой по лицу, пытаюсь сфокусировать взор на ноуте, а не воображать себе похотливые миниатюры с участием мисс Стоун.
Судя по звуку, они перемещаются. Я слышу учащенное дыхание Элен. Но более ни слова. Как странно. Неужели они двигаются в хранилище наконец-то? Или она сама куда-то? Неизвестность не внушает уверенности, и лишь напрягает. Я старательно вслушиваюсь, пытаюсь унять своего сердца стук. На душе тревожно, как никогда. Я все внимание сконцентрировал на наушнике и на экране. И совершенно не вникаю в то, что происходит вокруг, снаружи. А следовало бы.
Потому что полной неожиданностью для меня стал стук в стекло. Я вздрагиваю и непонимающе смотрю сквозь стекло со своей стороны. Постучал полицейский. Черт! Что этому типу понадобилось? Я оглядываюсь, боясь увидеть Элен в наручниках, которую сажают в машину с мигалками. На улице по-прежнему ничего подозрительного и ничего из того, что только и видится моему взбудораженному воображению. Опускаю стекло и выжидающе гляжу на офицера.
- Добрый день, сэр, - представляется мне бобби. - Я - лейтенант Уорд, патрульная служба. Предъявите, будьте добры, ваши документы.
- А что-то не так? - интересуюсь я, незаметным движением захлопывая крышку ноута, пока этот недоумок крутится рядом, я никак не смогу помочь.
- Ваши документы, - настойчиво повторяет лейтенант.
Я нехотя протягиваю ему свои документы. Подлинные.
- Я что-то нарушаю?
- Игнорирование знака, запрещающего парковку в этом месте.
- Черт! - выругался я, чтоб прикрыть шум, возникший в моем наушнике. Элен настойчиво просила дать ей воды. Играет. Убедительно. Бобби не услышал, к счастью. Хотя у меня было такое ощущение, что он способен все это слышать. Пока офицер выписывал мне квитанцию на уплату штрафа, я нервно тарабанил по рулю, ожидая появления Элен в любую секунду. Она, вероятно, испугается.
Наконец-то он протягивает мне квитанцию. Я забираю документы и тут же отъезжаю за угол, где и условился ждать Элен. И чего я не сделал этого прежде?! Наблюдаю за офицером, что сел в свою машину и отъехал. Ничего страшного. Смотрю на квитанцию.. Ндаа... Немаленькая уплата какого-то незначительного, мелкого нарушения.
- Ой, мамочки, - восклицает Элен в наушнике. Шум, помехи... Все ли по плану? Жду-жду-жду. Ненавижу так долго ждать!
И вот появляется она. Замечает мой взор в зеркале заднего вида и подмигивает. Она двигается быстро, но не подозрительно. Занимает заднее место.
– Поехали. Чип, поехали, - просит она каким-то срывающимся голосом.
Я надеваю свои очки Ray-Ban и резко жму на педаль газа. А в это время Элен не выдерживает и начинает громко хохотать.
- Все в порядке? - спрашиваю я.
- Ага, - бормочет она и продолжает смеяться. - Чип, я справилась! Ты бы только видел рожу этого придурка, когда я... я...я.. - ее сотрясает смех, переходящий в какой-то истерический.
Я выдергиваю из уха наушник, смех ее становится невыносимым, когда я слышу его еще и так близко. Я улыбаюсь и смотрю на дорогу. Но страх по-прежнему не отпускает меня.
Кажется, Элен успокоилась. Осторожно поворачиваю голову. чтобы убедиться и внимательно гляжу на нее несколько секунд, прежде чем снова обратить все внимание на дороги. Левостороннее движение требует особого отношения, мать его так! Она задумчиво смотрела на проплывающие мимо пейзажи.
- Что там? Ты не заглядывала? - спрашиваю я, указывая на сумку, которая лежала около нее на сиденье.
- Похоже, что деньги, документы какие-то, драгоценности. Я все сгребла в сумку, не рассматривая, - последовал ответ.
- Надеюсь, Себу будет этого достаточно, - вздыхаю. - Элен, ты не против музыки? Мне нужно... в-общем... ты как? - просто необходимо услышать что-то, кроме ее дыхания. Отвлечься от провокационного запаха дорого парфюма... И вообще ее слишком много для салона этого автомобиля. Я все еще вспоминаю тот ее сумасводящий голос. И это мне не нравится. Ах, цыпочки, вы где? Надо утешить этого пройдоху.
- Включай, мне все равно, а выпить у тебя не найдется? - девушка облизала пересохшие губы.
И именно в этот момент я должен был посмотреть на нее. Черт! Перевел взор на айпод, подключил его к аудиосистеме. Родные, любимые, ужасно громкие композиции заполнили салон.
- Только Pepsi. Устроит? - покопался в бардачке и вытащил бутылку, на половину заполненную напитком.
- Лучше виски, но давай уж что есть, и с каких это пор ты стал трезвенником?
- Виски? - насмешливо вздергиваю бровь, закидываю бутылку обратно. - Уверен, в машине босса найдется и это. Там, за колонками, посмотри. Или под сиденьем...
- Ты пепси не убирай, я им виски разбавлю и не смотри так, мне надо хоть немного расслабиться.
Не удержался и достаточно громко фыркнул, вновь открыв бардачок. Кинул ей бутылку. А она уже успела и найти заначку Себа. Кажется, действительно, за одной из колонок. Она еще и хмурилась, когда слишком близко приближалась к колонкам. Я сделал музыку потише. Наблюдал, как она в бутылку с пепси добавила виски. Поморщился. Такой дорогой виски разбавлять черт знает чем. Что за дрянное пойло получается в итоге? И теперь все это поглощает далеко не дамскими дозами.

...

Саманта Арчибалд:

Пятница. Вечер. Дом

Вечер обещавший быть томным превращался в нечто обыденное и неинтересное. И именно в тот момент, когда я почти собралась забыть о своих принципах…на время, как… Что такое не везет и как с этим бороться. Телефонный звонок, грохотом камнепада раздавшийся в салоне автомобиля, легко расставил точки над «и» похоронив надежды под курганной горкой камней. И стало понятно, что если принципы есть, то и не стоит пытаться договориться с совестью, чтобы удовлетворить свое, так не к месту разбушевавшееся, либидо. Как думалось? Раз уж доктор заговорил о свидании, то почему бы не попрактиковать разовое использование такого перспективного, ну если верить внешним габаритам, мужчины. Но… увы и ах, снова облом и призрак мороженного, правда ведро становится все больше.
Он поехал улаживать семейные дела, что не удивительно, а злая и расстроенная я, всю дорогу удерживавшая милую улыбку на лице, вихрем влетев в замок и с ходу не найдя на кого сбросить скопившееся раздражение, прыгая через две ступеньки понеслась в комнату брата. С пинка открыв дверь и убедившись, что единоутробный в отличие от меня нашел, чем занять вечер пятницы, с досадой шарахнула дверью о косяк и уже спокойнее пошла в свою комнату.
Сумка падает на ковер, туфли разлетаются по углам комнаты, разбег, прыжок и костюм мнется, когда перекатившись с боку на бок на кровати, я улеглась поперек нее лицом вниз. И снова вечный вопрос. Переодеться и идти зажигать ночь в гордом одиночестве или остаться дома сделав вылазку на кухню и под укоризненным взглядом попадающейся по пути прислуги. Это только кажется, что замок пустой, как-то раз при попытке пронести в комнату поднос с едой, мне попался и повар и горничная, а ведь казалось, что в доме никого.
Взяв себя в руки, отбилась от навалившегося приступа лени и скатившись с кровати, отправилась в ванну. Душ, платье, каблуки и я готова к новым свершениям . Поисковик услужливо подсказывает куда можно отправится. О! А жизнь-то кипит. Подтянув к себе телефон, последний шанс, одна или не одна. После третьего гудка:
- Слушаю.
- Ливка, привет, - лицо расплывается в улыбке, - как смотришь на небольшой, а если повезет, то и большой загул?
После минутного молчания, во время которого я успела досконально рассмотреть свой маникюр.
- Где встречаемся?
- Вот это я понимаю, разговор, - назвав адрес и договорившись встретиться через полчаса, нажимаю отбой.
Жизнь прекрасна, отстукивают каблучки по ступенькам. Надо что-то пожевать, ибо пить на голодный желудок, пошло. Кухня - Мекка любого дома, встретила хирургической чистотой и отсутствием жизни. Порывшись в холодильнике, соорудила себе бутерброд и почти с отвращением посмотрела на кофеварку, чувствуя как этот бодрящий напиток, за день наполнивший меня буквально по макушку, отдается изжогой. Ладно, в конце концов, есть чай. Телефон, кошелек, ключи в сумку, часы на запястье, пиджак на плечи. Шаг через порог, по тропинке легкой походкой прочь от дома. Вперед, навстречу поиску приключений на нефронтальную часть.

Ночь с пятницы на субботу. Клуб.


Мелькание огней и грохот музыки, что может быть лучше, чтобы выкинуть все мысли из головы, а те которые не выкидываются, просто выбиваются децибелами. Ливка, с которой мы встретились у клуба, сначала посмотрела на все это огромными глазами.
- Ты с ума сошла? Как можно было выбрать это место?
- Я тоже рада тебя видеть,- обняв целую в щеку, - не будь занудой, пошли, убьем проблемы.
- И слух,- ворчит, но я уже тяну её за руку, в темноту расцвеченную всполохами огней.
Несколько коктейлей и жизнь сияет радугой огней, как костюм танцовщиц «гоу-гоу» что извиваются в клетках над танцполом. Натанцевавшись, пытаемся найти место и присесть, перевести дыхание и снова бросится в уже порядком набравшуюся толпу, чтобы двигаясь в безумном ритме забывать свои проблемы. Ноги гудят, в ушах грохочут басы, в руках коктейли. Присев на диванчик и сбросив туфли забираюсь на него с ногами устраиваюсь, разглядывая танцующих в зале людей. Они похожи на слаженный организм, который двигается и дышит, подчиняясь волшебнику, стоящему за пультом. А может мне просто хватит пить? Или выпито мало? Организм уже довольно вяло реагирует на раздражители, а в голове шумит.
- Хорошее место, - Ливка блестит глазами,- давно так не расслабляясь. Ну и что у тебя случилось, что ты решила выбраться сюда?
Смотрит в глаза, а я уставшая от насыщенной рабочей недели и уже почти пьяная, решаю, что стоит поделиться наболевшим.
- Ты не поверишь, у меня сегодня случился колоссальный облом,- делаю глоток, - попыталась пойти на свидание с женатым товарищем. Но его жена, была бдительна и вовремя пресекла мои поползновения телефонным звонком и он умчался в даль, рулить домашние проблемы, - вижу её взгляд, - ну да, но казался очень перспективным, - размахивая руками, пытаюсь показать размеры перспективного доктора.
Ливка философски пожимает плечами.
- С женатыми всегда так. Не стоит переживать.
- Да я и не переживаю, просто призрак ведерка с мороженым все ближе, - перехватываю её взгляд в котором ясно читается «перепила» и пытаюсь объяснить, что имела ввиду, - ты понимаешь…
Один из мужчин проходящих мимо, спотыкается о мои туфли и я засматриваюсь, как он, пытаясь удержаться машет руками, и под конец, на мгновенье перекрыв музыку матом, падает на пол. Второй, пытается его поднять и, в процессе этого действия, поворачиваясь к нам той частью на которую я обычно нахожу приключения. Засмотревшись на этот цирк забываю о чем хотела сказать Лив, а маячащий перед глазами зад, рухнувший почему-то поднимается плохо, уже слегка раздражает. Аккуратно постучав пальцем.
- Ничего, что мы к вам лицом?
От неожиданности он выпускает почти поднятого товарища, который снова демонстрирует недюжие вокальные данные, перекрывая звуки зала.
- Простите, я не хотел, - одной рукой тянет пострадавшего вверх, второй делает извиняющие жесты.
- Кто тут обувь разбросал?!
Поднявшийся пинает мои туфли и они улетают под диван. С трудом переводя дыхание от накатившего возмущения.
- Да какого, черта?! Под ноги надо смотреть, урод!,- вскочив, встаю ногами на диванчик сразу оказавшись выше орущего, - достань туфли! Немедленно!
Оливия поднимается, обнимая за плечи и пытаясь усадить на место.
- Сядь, успокойся, он сейчас их достанет.
- И не подумаю,- пострадавший пыхтя, как паровой котел, отряхивает брюки.
- Ну конечно, когда нейронов не хватает, господи, что я несу?! ни о какой мыслительной деятельности речи идти не может!,- а вот сейчас я четко понимаю, что если начала заворачивать такие фразы, значит последний коктейль был явно лишний.
Упавший и благополучно поднятый ощутимо сатанеет глядя на меня, но его товарищ берет бразды правления в свои руки.
- Так давайте успокоимся, туфли я сейчас достану. И давайте познакомимся, я - Фил, а он Брюс.
Оливия мягко нажимая на плечи, усаживая меня обратно на диванчик.
- Я- Оливия, она – Саманта,- садится рядом приобнимая и успокаивающе поглаживает по плечу.
- Сем, - бурчу сквозь зубы, позволив усадить себя на место, - Ливка, ну вот вечно ты, я бы ему сейчас в бубен настучала и все.
Мне показалось или все присутствующие синхронно закатили глаза? Похоже, они не верят, что я могу уложить этого мачо и испинать так, что Тузик, прижимающий к груди грелку, обзавидуется. Как страшно жить то. Тяжело вздохнув, махнула рукой. Ну и черт с вами. Хотя стоит признать в целом они оказались вполне милыми. Фил вернул мои туфли и сбегал за коктейлями, разговор закрутился вокруг музыки, постепенно переходя от музыкальных направлений к более личным вопросам.
Ночь преодолевает свой экватор. В голове шумит все сильнее, в глазах огоньки и музыка призывает выскочить и закружится, подхватывая ритм отдающийся надсадными ударами в сердце. Брюс, вылетевший на танцпол следом за мной, подхватывает в танце прижимаясь, скользит руками вдоль спины, сначала, робко потом по-хозяйски и в какой-то момент это начинает раздражать, заставляя отстраниться.
- В чем дело?,- мне кажется или в его взгляде удивление.
А действительно, в чем? Вот она возможность утихомирить бушующие гормоны. Прищурившись пытаюсь сфокусировать взгляд на кавалере и понять нравится он мне или нет…для начала. « А тебе не все равно?» ехидно вопрошает внутренний голос, заставляя впасть в глубокую задумчивость, что позволяет Брюсу, беспрепятственно облапав снова прижать к себе, в нос ударяет резкий запах алкоголя, выводя из ступора. «Чтобы было все равно, не хватило пары коктейлей», вот и ответ. Жаль, но я столько не выпью. Снова упираюсь ладонями в грудь.
- Пусти, - его руки, шарящие по спине, тяжелеют, а дыхание становится прерывистым. Запах перегара выводит из себя, заставляя одновременно трезветь и злится.
- А если не пущу, - шепот возле уха, от которого раздражение проносясь по позвоночнику ударят в голову. Мыслей нет, одни, отработанные годами, рефлексы. Крутанувшись, вырываюсь из объятий, подсечка и он летит на пол прикладываясь об него затылком. Виновато пожимаю плечами.
- Ну просила же,- возвращаюсь на диван и через пару минут из толпы выныривает Лив с Филом.
- А где Брюс?
Неопределенно махаю рукой.
- Где-то там…лежит.
Фил ухмыльнувшись подрывается и исчезает в толпе, а я смотрю на часы.
- Ливка, пойдем. У меня завтра вроде какие-то дела…были…вроде.
- Пойдем.
Поднявшись, берем вещи и двигаемся к выходу. Ночной воздух ударяет в лицо, заставляя чуть протрезветь.
- Я вспомнила. У меня завтра утренник.
- Какой утренник?
Попыталась в двух словах сформулировать, но попытка провалилась. Поэтому махнув рукой, обнимаю Лив.
- Мне завтра вставать, ууу, в семь, представляешь?,- судя по тому как энергично она замотала головой, не представляла, - а давай со мной? Дети, сказка, а? Будет…скучно, но потом можем погулять,- почти повиснув на дверке такси открываю и с трудом забиравшись в него, - сначала отвозим тебя.
Лив называет адрес и нахмурившись о чем-то, похоже, серьезно думает. Я молчу, потому что закрываются глаза, и все силы уходят на борьбу с тяжелыми веками. Такси останавливается возле дома, обняв целую Лив и она отмирает.
- Позвони завтра, когда соберешься на утренник.
- Договорились.
Она выбравшись из машины пошатываясь идет к дому, а я, назвав адрес, продолжаю свою нелегкую борьбу со сном.

...