Любимые поэты и стихотворения

Лорка Федерико Гарсия - Ноктюрн из окна.

I

Лунная вершина,
ветер по долинам.

(К ней тянусь я взглядом
медленным и длинным.)

Лунная дорожка,
ветер над луною.

(Мимолетный взгляд мой
уронил на дно я.)

Голоса двух женщин.
И воздушной бездной
от луны озерной
я иду к небесной.

II

В окно постучала полночь,
и стук ее был беззвучен.

На смуглой руке блестели
браслеты речных излучин.

Рекою душа играла
под синей ночною кровлей.

А время на циферблатах
уже истекало кровью.

III

Открою ли окна,
вгляжусь в очертанья —
и лезвие бриза
скользнет по гортани.

С его гильотины
покатятся разом
слепые надежды
обрубком безглазым.

И миг остановится,
горький, как цедра,
над креповой кистью
расцветшего ветра.

IV

Возле пруда, где вишня
к самой воде клонится,
мертвая прикорнула
девушка-водяница.

Бьется над нею рыбка,
манит ее на плесы.
«Девочка»,— плачет ветер,
но безответны слезы.

Косы струятся в ряске,
в шорохах приглушенных.
Серый сосок от ветра
вздрогнул, как лягушонок.

Молим, мадонна моря,—
воле вручи всевышней
мертвую водяницу
на берегу под вишней.

В путь я кладу ей тыквы,
пару пустых долбленок,
чтоб на волнах качалась —
ай, на волнах соленых!

Перевод Гелескула
_________________

Друнина Юлия - Легка. По-цыгански гордо...

Легка. По-цыгански гордо
Откинута голова.
Техасы на узких бедрах,
Очерчена грудь едва.
Девчонка, почти подросток,
Но этот зеленый взгляд!-
Поставлены чуть косо,
По-женски глаза глядят.
В них глубь и угроза моря,
В них отблеск грядущих гроз...
Со смуглою кожей спорит
Пшеничный отлив волос.
Легка, за спиною крылья -
Вот-вот над землей вспорхнет...
Неужто такими были
И мы в сорок первый год?..
_________________

Борис Пастернак

После вьюги


После угомонившейся вьюги
Наступает в округе покой.
Я прислушиваюсь на досуге
К голосам детворы за рекой.

Я, наверно, неправ, я ошибся,
Я ослеп, я лишился ума.
Белой женщиной мертвой из гипса
Наземь падает навзничь зима.

Небо сверху любуется лепкой
Мертвых, крепко придавленных век.
Все в снегу: двор и каждая щепка,
И на дереве каждый побег.

Лед реки, переезд и платформа,
Лес, и рельсы, и насыпь, и ров
Отлились в безупречные формы
Без неровностей и без углов.

Ночью, сном не успевши забыться,
В просветленьи вскочивши с софы,
Целый мир уложить на странице,
Уместиться в границах строфы.

Как изваяны пни и коряги,
И кусты на речном берегу,
Море крыш возвести на бумаге,
Целый мир, целый город в снегу.

1924
___________________________________

ГУМИЛЕВ НИКОЛАЙ
"СОНЕТ"

Как конквистадор в панцире железном,
Я вышел в путь и весело иду,
То отдыхая в радостном саду,
То наклоняясь к пропастям и безднам.

Порою в небе смутном и беззвездном
Растет туман... но я смеюсь и жду,
И верю, как всегда, в мою звезду,
Я, конквистадор в панцире железном.

И если в этом мире не дано
Нам расковать последнее звено,
Пусть смерть приходит, я зову любую!

Я с нею буду биться до конца,
И, может быть, рукою мертвеца
Я лилию добуду голубую.
_________________

"Вторая любовь".

Что из того, что ты уже любила,
Кому-то, вспыхнув, отворяла дверь.
Все это до меня когда-то было,
Когда-то было в прошлом, не теперь.

Мы словно жизнью зажили второю,
Вторым дыханьем, песнею второй.
Ты счастлива, тебе светло со мною,
Как мне тепло и радостно с тобой.

Но почему же все-таки бывает,
Что незаметно, изредка, тайком
Вдруг словно тень на сердце набегает
И остро-остро колет холодком...

О нет, я превосходно понимаю,
Что ты со мною встретилась, любя.
И все-таки я где-то ощущаю,
Что, может быть, порою открываю
То, что уже открыто для тебя.

То вдруг умело галстук мне завяжешь,
Уверенной ли шуткой рассмешишь.
Намеком ли без слов о чем-то скажешь
Иль кулинарным чудом удивишь.

Да, это мне и дорого и мило,
И все-таки покажется порой,
Что все это уже, наверно, было,
Почти вот так же, только не со мной,

А как душа порой кричать готова,
Когда в минуту ласки, как во сне,
Ты вдруг шепнешь мне трепетное слово,
Которое лишь мне, быть может, ново,
Но прежде было сказано не мне.

Вот так же точно, может быть, порою
Нет-нет и твой вдруг потемнеет взгляд,
Хоть ясно, что и я перед тобою
Ни в чем былом отнюдь не виноват.

Когда любовь врывается вторая
В наш мир, горя, кружа и торопя,
Мы в ней не только радость открываем,
Мы все-таки в ней что-то повторяем,
Порой скрывая это от себя.

И даже говорим себе нередко,
Что первая была не так сильна,
И зелена, как тоненькая ветка,
И чуть наивна, и чуть-чуть смешна.

И целый век себе не признаемся,
Что, повстречавшись с новою, другой,
Какой-то частью все же остаемся
С ней, самой первой, чистой и смешной!

Двух равных песен в мире не бывает,
И сколько б звезд ни поманило вновь,
Но лишь одна волшебством обладает.
И, как ни хороша порой вторая,
Все ж берегите первую любовь!

Эдуард Асадов.
_________________

ЮННА МОРИЦ
ТЕ ВРЕМЕНА

Ему было семь лет.
И мне - семь лет.
У меня был туберкулез,
А у бедняги нет.

В столовой для истощенных детей
Мне давали обед.
У меня был туберкулез,
А у бедняги нет.

Я выносила в платке носовом
Одну из двух котлет.
У меня был туберкулез,
А у бедняги нет.

Он брал мою жертву в рот,
И делал один глоток
И отмывал в церковном ручье
Мой носовой платок.

Однажды я спросила его,
Когда мы были вдвоем:
- Не лучше ли съесть котлету в шесть,
А не в один прием?

И он ответил: - Конечно, нет!
Если в пять или в шесть,
Во рту остается говяжий дух -
Сильнее хочется есть.

Гвоздями прибила война к моему
Его здоровый скелет.
У меня был туберкулез,
А у бедняги нет.

Мы выжили оба, вгрызаясь в один
Талон на один обед.
И два скелетика втерлись в рай,
Имея один билет!
_________________

Пастернак Борис "Рождественская звезда"


Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было Младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.

Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.

Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звезд.

А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.

Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.

Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.

Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.

За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.

И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры,
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы.

Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры...
...Все злей и свирепей дул ветер из степи...
...Все яблоки, все золотые шары.

Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.

— Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, —
Сказали они, запахнув кожухи.

От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.

Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.

По той же дороге, чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.

У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
—А кто вы такие? — спросила Мария.
— Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести вам обоим хвалы.
— Всем вместе нельзя. Подождите у входа.

Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.

Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.

Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.

Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.

Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.

1947
_________________

Лариса Дьяченко ЕМУ НЕ ВСЕ РАВНО КАК МЫ ЖИВЕМ

Ему не все равно как мы живем
Ему не все равно как умираем
Ему не все равно куда идем
Ему не все равно, мы это знаем.

Он о любви сказать иначе б мог
Через Писание, пророков но Он Сам
Родился в мир, Святой и Вечный Бог,
Живое Слово во спасенье нам.

О дивных небесах нам рассказал,
Любовь Свою явил Он всем на деле.
Он исцелял, от смерти избавлял,
Господь, Спаситель к нам сошедший в теле.

Он доказал любовь Свою рожденьем,
Любовь свою распятьем доказал,
Он доказал любовь нам воскресеньем,
И мир добрей и мир светлее стал.

А без Христа мир не имел надежды,
И смысл жизни обрести не смог,
И белые прекрасные одежды
Нам никогда б не дал при встрече Бог.

Мир стал великодушней и гуманней,
И состраданье стало всем не чуждо,
Отсчет начался ночью давней – давней,
Отсчет, который забывать не нужно.

И празднует планета каждый год
Рождение Христа из века в век,
И праздник этот празднует народ
Рождение Того – Кого отверг.

Богатым, бедным, мудрым и простым
Необходимо Господа прощенье
Чтоб укреплялись верою мечты
О том что вечность есть и воскресенье.

Ему не все равно как мы живем.
Как тело наше дух наш покидает.
Ему не все равно куда идем.
Ночь Рождества нас в этом утверждает.
___________________________________

Саша Бест
Сказка про ведмедиков

Помнишь, Боже, когда ты был очень маленьким,
Тогда ведмеди зимою носили валенки.
Тогда наш огромный Мир был размером с вишенку,
В ней пчелы, посовещавшись, придумали мед.
Помнишь, Боже, тогда этот Мир был солнечным.
Тогда все фрукты, особенно яблоки, были сочными,
И если ты съешь одно - так навитаминишься
На сотни тыщ миллионов ночей вперед.

Помнишь, Боже, тогда я был тоже маленьким.
Мне мама зимой надевала ушанку и валенки.
И я представлял себя бурым смешным ведмедиком:
Требовал меда и тыкался носом в сугроб.
Помнишь, Боже, как лес разливался песнями.
День был насыщенно-длинным, а воды пресными,
И если мы след чей невольно в лесу приметили,
Спорили долго - кто шастал здесь слон или крот.

Знаешь, Боже, сейчас мы заметно выросли.
Все тайные тайны раскрыты, а клады вырыты.
Мир наш как одуванчик сорвали-сдунули
Дети детей, что однажды устали мечтать.
Нынче, Боже, ведмеди не носят валенки,
И мир стал огромным, в душе оставаясь маленьким.
И сейчас говорят, мол, что люди, тебя придумали
Но мы ведь с тобою знаем, что это не так.

И когда все они постареют, я стану маленьким.
Я напялю свою ушанку, надену валенки.
И уеду в дремучий лес к озорным ведмедикам.
Там пчелы, посовещавшись, придумают мед.
И мы с тобой, Боже, медок разольем по кружечкам.
И, точно как в детстве, от чувств голова закружится.
И мир необъятный любовью своей засветится
На сотни тыщ миллионов ночей вперед.
_________________

* * *

Взойдет звезда на небосклоне,
Я перед сном сомкну ладони
И Богу прошепчу мольбу,
Скажу, за жизнь благодарю,
За то, что рядом есть семья,
За то, что верные друзья,
За хлеб насущный и покой;
За то, что Ангел за спиной
От бед и горя защищает,
От всех невзгод оберегает.
За то, что я могу любить,
Добро и радость всем дарить,
Желаю я родным и близким,
Здоровья и удачи в жизни.
Придет любовь и счастье в дом,
Хранит пусть Бог всех!...
С Рождеством!

Таня Черненко,
2014

В твоем большом немом читальном зале
я - словно книга на дубовой полке.
Смотреть в меня глаза твои устали:
читать роман два раза - что есть толку?...

Заломлен лист на интересных датах –
возможно ведь, однажды вспомнишь что-то.
А ты же восхищался мной когда-то
и на заказ возил мне переплеты…

Желтеет лист: от тренья и горенья.
Руки твоей на строках отпечатки,
меня читая (часто – к сожаленью) ,
искали не стихи, а опечатки.

Сдана в архив. Под подпись. Без интриги.
Всех иллюстраций – радостные лица.
Как жаль, что впопыхах читая книгу,
ты пропустил все главные страницы...

(с) Алена Васильченко
_________________

Рабиндранат Тагор - Я люблю мой песчаный берег...

Я люблю мой песчаный берег,
Где одинокой осенью
Аисты гнезда вьют,
Где цветы белоснежно цветут
И стаи гусей из холодных стран
Зимой находят приют.
Здесь на ласковом солнце греются
Черепах ленивых стада.
Вечерами рыбачьи лодки
Приплывают сюда...
Я люблю свой песчаный берег,
Где одинокой осенью
Аисты гнезда вьют.

Ты любишь лесные заросли
На своем берегу -
Там, где ветвей сплетенье,
Где колышутся зыбкие тени,
Где юркая змейка тропинки
Огибает стволы на бегу,
А над нею бамбук
Машет сотней зеленых рук,
И вокруг полутьмы прохлада,
И тишина вокруг...
Там на рассвете и к вечеру,
Пройдя через рощи тенистые,
Собираются женщины возле пристани,
И дети до темноты
По воде пускают плоты...
Ты любишь лесные заросли
На своем берегу -
Там, где ветвей сплетенье,
Где колышутся зыбкие тени.

А между нами река струится —
Между тобой и мной —
И берегам бесконечную песню
Напевает своей волной.
Я лежу на песке
На своем берегу пустынном.
Ты на своей стороне
Рощей прохладной прошла к реке
С кувшином.
Мы долго слушаем песню речную
С тобою вдвоем.
Ты на своем берегу слышишь песню иную,
Чем я на моем...

Между нами река струится,
Между тобой и мной,
И берегам бесконечную песню
Напевает своей волной.

_________________

Я люблю Рождество…

Козырь Любовь

Я люблю Рождество… Чтобы падал пушистый снег,
Чтоб мороз на окне серебром рисовал узоры,
Чтобы дом наполнял до краёв беззаботный смех,
Чтобы слышать, как звон поднимается над собором.

Я люблю Рождество, как тепло от семейных встреч,
Лёгкий запах кутьи, открывающий званый ужин,
Как на ёлке огни, как десятки зажженных свеч,
Как слова: «Приходи, ты сегодня нам очень нужен».

Я люблю Рождество… И без разницы, сколько лет
Мне сегодня и завтра, я знаю, что так же буду
В этот день излучать для других теплоту и свет,
Ожидая звезду, предвкушая простое чудо.

2013
___________________________________

Федор Михайлович Достоевский КРОШКУ-АНГЕЛА СОЧЕЛЬНИК

Крошку-ангела в сочельник
Бог на землю посылал:
“Как пойдешь ты через ельник,
- Он с улыбкою сказал, -
Елку срубишь, и малютке
Самой доброй на земле,
Самой ласковой и чуткой
Дай, как память обо Мне”.
И смутился ангел-крошка:
“Но кому же мне отдать?
Как узнать, на ком из деток
Будет Божья благодать?”
“Сам увидишь”, - Бог ответил.
И небесный гость пошел.
Месяц встал уж, путь был светел
И в огромный город вел.
Всюду праздничные речи,
Всюду счастье деток ждет…
Вскинув елочку на плечи,
Ангел с радостью идет…
Загляните в окна сами, -
Там большое торжество!
Елки светятся огнями,
Как бывает в Рождество.
И из дома в дом поспешно
Ангел стал переходить,
Чтоб узнать, кому он должен
Елку Божью подарить.
И прекрасных и послушных
Много видел он детей. –
Все при виде божьей елки,
Все забыв, тянулись к ней.
Кто кричит: “Я елки стою!”
Кто корит за то его:
“Не сравнишься ты со мною,
Я добрее твоего!”
“Нет, я елочки достойна
И достойнее других!”
Ангел слушает спокойно,
Озирая с грустью их.
Все кичатся друг пред другом,
Каждый хвалит сам себя,
На соперника с испугом
Или с завистью глядя.
И на улицу, понурясь,
Ангел вышел… “Боже мой!
Научи, кому бы мог я
Дар отдать бесценный Твой!”
И на улице встречает
Ангел крошку, - он стоит,
Елку Божью озирает, -
И восторгом взор горит.
Елка! Елочка! – захлопал
Он в ладоши. – Жаль, что я
Этой елки не достоин
И она не для меня…
Но снеси ее сестренке,
Что лежит у нас больна.
Сделай ей такую радость, -
Стоит елочки она!
Пусть не плачется напрасно!”
Мальчик ангелу шепнул.
И с улыбкой ангел ясный
Елку крошке протянул.
И тогда каким-то чудом
С неба звезды сорвались
И, сверкая изумрудом,
В ветви елочки впились.
Елка искрится и блещет, -
Ей небесный символ дан;
И восторженно трепещет
Изумленный мальчуган…
И, любовь узнав такую,
Ангел, тронутый до слез,
Богу весточку благую,
Как бесценный дар, принес.
___________________________________