ОСТРОВ ГРЕХА

- Я его люблю, дядя, - я прижалась к мужу ещё теснее и закрыла глаза: никаким другим способом остановить рвущуюся наружу гремучую смесь страха и злости было нельзя. Хотя, нет, был ещё один, самый надёжный – я извернулась, не разрывая объятий, и зарылась лицом в рубашку Ангрима, сплетя руки у него на шее: пусть только попробуют оторвать!
- Ты пожалеешь, Мара, - тяжело вдохнул дядя. - Отговаривать не буду, приняла решение, так приняла. Но что я скажу твоей больной матери, занемогшей после исчезновения?
Мама… - меня пробрало таким холодом, что застучали зубы.
- Что с ней? – слова царапали горло, как осколки льда. Можно было не спрашивать, и так ясно, что сердце. – Не надо, знаю, - заставить себя обернуться и посмотреть на дядю я не могла: слишком больно было бы увидеть в его глазах осуждение – похоже, он уже пожалел, что допустил нашу с Ангримом встречу в своём доме. – Я напишу, что жива-здорова, что мы – теперь только «мы» и никак иначе – приедем, как только позволят дела.
Голос сорвался окончательно и я умолкла, чувствуя, как по щекам текут прорвавшиеся наружу слёзы.
- Мара, - Ангрим наклонился и проговорил тихо, - если хочешь, поезжай с дядей, проведаешь мать, поговоришь с ней. А потом вернешься ко мне, - его объятие стало еще крепче. - Ты знаешь, я не могу поехать с тобой, но если для тебя важно, то я отпущу. Ненадолго и со своими людьми.
- И, - я подняла голову, глядя мужу в глаза, - будешь незаметно изводиться, думая, где я сейчас и что со мной. Нет, я не смогу так тебя оставить. Без тебя не поеду.
«Мрря!» - неожиданно подал голос тихонько подлетевший Снежок, завис в воздухе, трепеща крылышками, а потом лизнул меня в щеку: «Хозяйка, твоей маме уже лучше».
«Пушистик… - я еле-еле смогла сосредоточиться на нём, - откуда ты знаешь?»
«Знаю всех, с кем хозяйка связана кровью. Тех, с кем связана душой, чувствую. Ту, что дала тебе жизнь, чувствую сильно».
- Ангрим, ты его слышал? – шёпотом спросила я.
- Слышал, - недовольно скривился муж и гневно посмотрел на летающего рядом Снежка. - Хорошо, попозже поедем вместе.
- Что слышал? Кто говорил? - Недоуменно осматривался вокруг дядя, никогда не жаловавшийся на слух. Потом, кажется, понял и как-то странно покосился на тигрика – решил то ли держаться от Снежка подальше, то ли, наоборот, познакомиться поближе.
- Ничего страшного, дядя. Я вам потом всё объясню, - отвлекла его я. Наверное, надо было пригласить его к нам – вряд ли семье Айрис понравятся чужие разбирательства у себя во дворе - но я не могла себя заставить оторваться от Ангрима. Боялась, что дядя передумает и всё-таки что-нибудь сделает – ведь по человеческому закону Ангрим ещё не стал моим мужем.
- Не бойся, - словно прочитав мои мысли, буркнул дядя, подойдя ближе. – Я же не слепой: вижу, что вас теперь водой не разольёшь, - протянул руку, погладил меня по волосам и глянув на Ангрима, кивнул на улицу:
- Я пока там подожду, - отвернулся и вышел из сада, оставив нас наедине.
- Ну теперь ты можешь попробовать себя в роли хозяйки дома, - улыбнулся Ангрим, проводя пальцами по моей щеке. - Пойдешь с дядей или подождешь меня? Там что-то Наставник маячит, высматривая нас.
- Подожду, - убрав руки с его плеч, отступила на шаг. – Наставник высматривает не нас, а тебя. Иди, он не любит долго ждать, - улыбнувшись, я отошла назад, прислонилась спиной к той же груше, под которой до этого стоял дядя и даже закрыла глаза. Жаль, что не обладаю слухом перевёртыша. Конечно, подслушивать чужие разговоры нехорошо, но наверняка, речь сейчас пойдёт обо мне и о нашем браке. Странно, почему Наставник ещё не попытался меня убить? Боится, что Ангрим его не простит? Но ведь можно же не своими руками.
Циничные мысли разогнал нос, ткнувшийся в щеку. Не открывая глаз, я протянула руки и в них немедленно свалился пушистый комок. Да, Снежок стал слегка тяжеловат, но пока ещё я могу держать его на руках, и это приятно. Прикосновение к мягкой шёрстке напомнило о Барсике, и я поняла, что соскучилась – по его пушистой шубе, которую так приятно гладить, по тихому мурлыканью, по пристальному взгляду, даже по его облизываниям. Но превращение, наверняка, больно даётся Ангриму, и не стоит рисковать зря – из-за моих глупых желаний.
Не открывая глаз, я сосредоточилась на муже – может быть я смогу его почувствовать так, как чувствую его зверя – и едва не съехала по стволу вниз: злость и ярость хлестнули огненной плетью, перехватывая дыхание и выбивая слёзы из глаз, где-то далеко, на краю сознания, испуганно пискнул стиснутый мёртвой хваткой Снежок. Вынырнув из тёмного омута не своих чувств, я с трудом разжала руки, моргнула и посмотрела в сторону: внешне ничего не происходило - просто двое мужчин, стоя напротив друг друга о чём-то говорят, но я понимала, что вот-вот разразится буря и её нужно предотвратить. Потёрла щёку, на которой отпечатался кусочек коры и, бесшумно скользя по траве, направилась к Ангриму и его Наставнику.
- Какая, в Бездну, жена?! – Демрел почти рычал. – Ты понимаешь, что если заикнёшься об этом на острове, её порвут в клочья? Неужели уложить её в постель можно было только принятием Уз? Слишком высокая цена.
- Ты задаешь вопросы, на которые сам знаешь ответ. Зачем же спрашиваешь? Тебе-то что? Если ее и порвут по возвращению, то ты ничего не потеряешь. Или понравилась девка? - Ангрим скрестил руки на руки. - Сейчас ты волен только поддержать мое решение. Как делал это раньше, даже если сомневался в том, что поступаю правильно. Я тебя ни разу не подводил. Ни разу, Демрел.
- Ты её так просто не отдашь, а бойня между своими нам сейчас не нужна! Лучше верни, где взял, или… - Демрел прищурился, - твой зверь вошел во вкус, хочешь её с ним познакомить?
Значит, меня можно только уложить в кровать?! – холодная, расчётливая злость прокатилась по телу ледяной волной и, как ни странно, подсказала мысль. - Просто оказаться между Ангримом и его Наставником не получится, а если...
Я осторожно прошла мимо Демрела, сделав всего одно движение, и встала рядом с мужем:
- Почтенный, - уважительное обращение полетело в лицо с нескрываемой насмешкой, - у вас всё на месте? – я подкинула на ладони цепочку с подвеской-волной – знаком Н’Габаха и отдала её мужу. – Ангрим, возьми, кажется, твой Наставник начинает слабеть памятью – вещи теряет.
- Маргит, ты забываешься, - рыкнул Ангрим, сжав подвеску в руке. Что-то хищное и неприятное промелькнуло во внезапно потемневших глазах, ставших на мгновение разъяренными зрачками дикого зверя.
- Украсть вещь просто, девочка. А вот вернуть ее хозяину... - старик замолчал, а потом хрипло рассмеялся, словно получил долгожданное радостное известие. - У нас тебя научат, как вести себя с старшими. А я... Я буду ждать твоих извинений.
Повернувшись к Ангриму, он продолжил:
- Тебе оставили вот это, - он протянул листок. - Мы с мальчишками будем в тире вечером, потом вернемся обратно. Ты найдешь нас, если понадобится. Ты закончил вчерашнее дело?
«Поверили. Это хорошо. Но для верности надо ещё чуть-чуть добавить».
«Меня почти открыто назвали шлюхой, а ты говоришь, что я забываюсь!» - я метнула на мужа бешеный взгляд и отошла. – И никаких извинений не будет, хоть убей!»
Низкий рык заставил замереть – вместо милого пушистого котёнка, рядом, касаясь боком моего колена, стоял готовый к бою хищник – молодой, но уже безумно опасный амонрийский тигр.
«Снежок?»
«Хозяйка, мне его убить?»
«Нет, не надо», - я опустила руку на голову своему телохранителю. – «Он нужен Ангриму. Пойдём, посидим на лавочке. Всё получилось, теперь они не вцепятся друг в друга».
_________________

Когда серые воды становятся пустотой,
Я иду по камням, принесенным со дна залива.
Если в жизни вообще есть момент, чтобы быть счастливым -
Я отдал бы его, чтоб немного побыть с тобой.
Этот север еще не наносит в глаза песок
Белый, блеклый, как еле пробившие небо звезды.
Если в жизни вообще есть момент, где не так уж поздно
Это значит - мы встретимся.

Порыв холодного ветра срывает с моих губ улыбку и уносит дальше, вдоль черного озера, над серебристыми цветами, к чернеющим кронам. Как коршун, вцепившийся в свою добычу. Он целует меня, но как-то зло. Настолько, что мне тут же становится холодно. И хуже того - страшно. Вода с волос чертит линии по спине под рубашкой холодящим душу прикосновением. Плечи дрожат, я кутаюсь в свою простую одежду и не понимаю - почему не согреться. С ресниц падает капля, щекочет уголок рта, бежит вниз. Неуютные тени подступают со всех сторон. Мне не по себе, но даже сейчас, зная, что я совершенно одна, я не могу позволить себе бояться. Я просто не могу. Оглядываюсь по сторонам, поведя плечами. Темнота оживает, давит на меня. Я пытаюсь разглядеть что-то, пытаюсь зацепиться взглядом, обнимая себя руками. И не могу заставить себя одеваться дальше. Не могу пошевелиться. Не могу вдохнуть глубже. Я жду. Жду чего-то, что должно произойти. И тревога растет, крепнет. Как и ветер, леденящий кожу. Как и ветер, чужой, незнакомый ветер. Дурной вестник. Предчувствие беды охватывает меня. Я совершенно одна.
Бросаюсь вниз, чтобы подхватить ветку, лежащую у ног. Держу ее перед собой как меч. И молюсь, чтобы рука не дрожала. Слева? Нет? Сзади? Не может быть, показалось. Но сердце сжимают тиски. Я закрываю на миг глаза, чтобы стряхнуть наваждение. Холодно.
Милый. Милый мой, дорогой, незнакомый. Расскажи меня каково это путешествовать по всему миру, не бояться, смотреть куда-то вперед, не зная, что принесет тебе завтрашний день. Каково это видеть бесконечное море и бесконечное небо изо дня в день. Как сделать, чтобы этот мир стал домом. Куда бы я не пошла. Кого бы не встретила. Научи меня как стать сильнее. Как не терять надежду. Как не переставать верить. Как вынести. Как выстоять. Как не сдаваться. Протяни руку через расстояния и коснись моего лица. Н'Габах, великий и мудрый. Почему-то с угольными, злыми глазами, смотрящий откуда-то из-за облаков. Не оставляй меня, мое солнце. Не оставляй меня одну.

Ни поэму не вытерпеть, ни начеркать стишок.
Значит мы не готовы, конечно же, не готовы.
Этот север еще временами ласкает взгляд
Голубыми цветами у илистых водоемов.

Открываю глаза и поворачиваюсь.
- Кто здесь? - может ли быть, что я не одна? Может ли так быть, что не зря мое сердце так быстро несется вскачь, так молит меня придержать этот бег или же сорваться в небо и лететь, лететь отсюда подальше. Что это? Что это?! Но мне не пристало бегать. С видом, будто мои плечи утопают в нежнейших кружевах, а не в простой серой рубахе, стою. Поздно метаться. И палка в моей руке мне не нужна. Кто осмелится то? Разжимаю пальцы и с видом царицы смотрю в пустоту. Куда смотреть то? Ничего не видно.
- Покажись, - повелеваю, - Я тебя не обижу.
И если там никого, я посмеюсь над своими страхами. Если там никого нет, и мне только почудилось - я, пожалуй, даже станцую. Поговорить с пустотой? С ночью? Лучше уж так. Мурашки бегут по коже, но я не напряжена. Мне бояться нечего. Но сердце сжимается. Сердце чует. Как холодно. Не оставляй меня, Н'Габах. На чужом берегу у меня есть только ты.

Когда серое небо, темнеет и лезет ниже,
Я иду по камням, принесенным из пустоты.
Пустота в меня смотрит, но кажется, будто - ты.
Словно кроме тебя я вообще ничего не вижу.

Подбородок выше. Спина прямее. Взгляд упрямее. По щеке бежит соленая капля. Срывается с ресниц. К чему это? Это вода, только вода, пусть и несоленого озера. Это от холода, от ветра, отбросившего за спину мокрые пряди. Играйся, ветер, но не смей меня трогать. Я тебе не принадлежу.

»» 17.06.15 09:04 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Тайный Сад

Мой подопечный все не унимается. То его погода в столице интересует, то к бутыли вина присосался, как малое дитя к груди матери. Тянет время. Отчасти я его понимаю, сам бы тянул. Еще бы о плане побега подумывал. Окно, главная дверь, тайная, что за ковром спрятана, - вариантов хватает. Возможно, есть еще…
Мысли мои прерывает девица. Вернулась-таки. Угу. Сейчас будет требовать деньги.
- Как же это мне дорого! – шепчу себе под нос.
- Господа, потрудитесь заплатить.
Хлопаю себя по голове. Ничто не меняется на Острове Греха. Продажные девки все так же продажны, вино все так же разбавлено, а во мне по-прежнему все видят простака, набитого деньгами.
- На меня не смотрите. Персики не я жрал. Я только по бабам, - нахально отвечает мой будущий спутник.
Бочком щемлю этого мерзавца к окну. Догадается о моей задумке или нет, не знаю. Но платить я не согласен, уж лучше полетать. Второй этаж – ничего с нами не случится.

- Дорогая, - сладко отвечаю девице. – Да разве мы могли уйти не рассчитавшись? Конечно, нет!
И только она расплылась в улыбке, резко толкаю своего подопечного в окно.
- Хоть бы не убился, - и прыгаю следом.
_________________

Не сказать, чтобы я не был готов к такому ходу. Но в конце-концов надо же предупреждать!Я сапог одеть не успел. И в бутыле еще было вино! Красное, крепленое, между прочем!
Приземляемся дружно. И главное цело. Ах, мои бедные кости. На ощупывания себя красивого нет времени. Будем наедяться, что все части тела на месте, и ничего особо ценного не оторвалось. Кстати, о целости, интересно, я ему нужен живым или мертвым?
Смотрю на нового товарища по халяве всего секунду. Глаза в глаза.
-Слушай, а ты хорош. - Лесть наглая лесть, - летаешь хорошо. А догонять умеешь?

Рывок первый. Во дворы рядом с Тайным Садом.
Плохая затея улица кишит борделями, и в каждом окне, каждая дамочка с высунутым торсом (манящим я бы сказал) в этих местах знает меня как облупленного. И таки норовит крикнуть "Безе иди ко мне! Сегодня со скидкой!!
Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоржетта - все потом потом! Если выживу. Если не издохну.
А как там мой уже не юный и, надеюсь, страдающий аритмией друг? Как дыхало, не спирает? Под сердечком не сжимает? Ай, Яй-Яй! Надо было больше двигаться!

О! Если бы у нас был Бог Сисек я бы помолился бы ему сейчас, молитва была бы коротка и точна. А так как добрые люди молятся не за себя, я бы молился бы за своего преследователя:

Бог Сисяниус, да ниспошли на раба твоего.. (как жаль, что не узнал имя), попавшего в этот Сад страстей. Вид округлостей чудесных, чтоб глаза ослепли, ноги подогнулись и не до чего вокруг (в том числе меня жалкого) не было дело.

Оборачиваюсь назад... Отдышаться всего секунду.
Бог Сисяниус... вся надежда только на тебя!


_________________

Приземлился я хорошо. Несмотря на свой костлявый вид, подопечный мой оказался мягоньким парнем. Пончик с повидлом.

-Слушай, а ты хорош. Летаешь хорошо. А догонять умеешь? – спрашивает у меня.

Ухмыляюсь. Побежит сейчас, значит. Точно побежит. Вот что за народ? Совсем пожилых людей уважать перестали. Перевожу дыхание. Ладно, бег так бег. Остров со всеми его закоулками я знаю так же хорошо, как содержимое карманов моего Правителя. Вряд ли за пяток лет здесь что-то сильно изменилось.

- Беги, птенчик! – киваю в сторону дороги. – Попытайся!


У него сразу глаза вспыхнули. Оживился, и как рванул! Видимо, привычно ему ноги уносить вот так. А неплох парень. Он мне даже нравиться начал. Соображает четко, реагирует быстро. Авось не пропаду с таким балластом.

- Не расшибись! – заметив, как бегун мой чуть не поскользнулся на плитке, кричу вдогонку.

А самого на хохот пробирает. Признаюсь, давненько не видел, чтобы так драпали. Казалось, даже пятки у красавчика задымились. Искры по сторонам полетели. Точь-в-точь как я, когда последний раз от трактирщика в столице уматывал.
Стою, наблюдаю. Пытаюсь понять, в какую сторону этот молодой жеребчик устремился. А он бежит. На бегу балконы рассматривает, ручками дамочкам машет. Хорошо хоть достоинство свое не демонстрирует!

- И как только не падает?- восхищаюсь.

Спустя минуту, посчитав, что для форы достаточно, неспешно выдвигаюсь «вдогонку». Первым делом карабкаюсь на крышу. Опасно, конечно, но крышами мне привычнее. Сверху видно всех и вся, а меня никто не заметит.

»» 22.09.15 17:12 ЦАРЬ ОСТРОВОВ. Столица мира
_________________

Жар солнца здесь бархатный, ласковый, обманчивый. Еле-ели пальцами касается. Дотронется -отпустит. Ветер морской шепчет на ухо. Страсти шепчет. Соблазняет.
А я вою. Я вою как пес, которого бросили без света своей богини.
Санва... Санва...Санва...Ты слышишь меня от сюда? Ты услышишь шепот мой с этих берегов? Донесет ли слабый жар этого солнца в уши твои, в тело твое мою молитву? Ветер ли донесет?
Я тяну руки к другому солнцу. Я умываюсь светом его. Беря в ладони  жар как брал бы воду и подношу  к лицу. Отмоет ли этот свет мои грехи?
О Санва. Мать моя, Мать моего брата, Мать народа Юга. 
Проклятие ли то, что ты так далеко от меня? Проклят ли я теперь, без Света твоего. Без жара твоего, иссушающего глаза мои, высушивающего кожу. Оставляя красные ожоги, темные пятна. 
Я плачу по тебе Санва. Я плачу.
Я в страхе. Да, Богиня моя. Теперь, я в страхе. Что сдержит демоном моих теперь, когда ты так далеко?
Что удержит их, когда так далеко брат мой. 
Меня касалась тьма ночи. И я боюсь её.
Я знаю для чего придумана ночь. Нижмирцы трусы. Они стыдятся показывать грехи свои днём, потому их скрывает тьма плотным одеялом звездного неба.
Боги... Боги стыдятся их! Боги скрывают грехи людей, чтобы не видеть до чего они мерзки. Ты же принимаешь нас со всеми нашими изгибами. Со всеми нашими трещинами. Да, Санва? Ты принимала и меня, таким каков я есть?
Примешь ли ты меня ...теперь, после касания ночи.
В ночи много соблазнов. 
В ночи крики слышны громче. А стоны особенно приятны.
О, Санва! Я продался ночи без остатка!
Демоны громче говорят о своих желаниях. И только крики могут их приглушить. 
Сегодня ночью я заглушил крики своих демонов. Надолго ли, Санва?

Кровь смоют тряпицей, смоченной в розовой воде. Здесь так обыденно относятся к крови на теле и трупам, что оставляет после себя ночь.
Рабыня омывающая мое тело молчалива. Дыхание её ровно и нет того дрожащего где-то в гортани страха, будоражащего меня обычно. Нет того ужаса в глазах, когда поднимает очи на меня. От этого становится досадно и скучно.
Скольких я убил сегодня? Но кто ведет счет грехов ночью?
Я не замечаю этого, но улыбаюсь. Или это улыбнулся демон? Рабыня ловит эту улыбку, когда касается тряпкой низа живота. Смотрит вопросительно замечая мое возбуждение. Качаю головой. Нет. Я не хочу. Ни тебя, ни кого либо еще. Я сыт. Я доволен. Я жив. 
Я не принимаю ванну. Хочу чтобы следы крови, что впитались в поры кожи остались на мне, под всем слоем шелка, что одену сверху. 
На мне  будет запах шелка, розовой воды и крови. 
Оценит ли? Почует ли? Узнает ли?
На полу валяется труп. Не разрешаю его убирать. Сам украсил тело цветами. На темных волосах белеют лилии. На персиковой груди и животе лепестки алых роз. 
Я игрался с ней три ночи. Голубые глаза. Не такие живые, яркие как у настоящей, потому я их вырезал.
Я назвал ее Маргаритой.
На мне кровь Маргариты. 
Подделка. Но демоны довольны и этим. Интересно, когда они потребуют настоящую? 
Сегодня. В садах. На мне будет кровь Маргариты. И я буду касаться ее руки. Теплой, живой.
Она поймет. Я знаю. Только она и может меня понять...

»» 04.08.15 22:15 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Белый Ветер чует, когда его боятся... А она боится и я ощущаю это. Чувствую на кончиках пальцев.
Смотрит в темноту. Пытается увидеть...
А я касаюсь её через Ветер. Целую, пробую сочные губы на вкус...
Прикасаюсь к мокрой рубашке на её спине.
Заставляю воду скатываться по нежной коже ещё быстрее.
Тихо выдыхаю сквозь зубы. Белый Ветер вздохнул следом, отступая, но продолжая ощущаться для неё. Лишь для неё...
Она оглядывается, сжимается, пытается уговорить саму себя, что ничего не происходит. Только это неправда.

Я рядом. С тобой. В нескольких шагах. Я уже знаю какая ты вкусная, живая и горячая. Я чувствую жар твоей кожи. Я слышу твоё сердце, как никогда не слышал своё.

Ветка в её руках выглядит изящной и красивой, словно её выращивали под стать самой девушки. Она напряжена и хочет обороняться.
Она в окружении Ветра.
Сердце хочет ударить внутри, разогнать кровь по венам. Но не хватает... Не хватает самого главного, чего я себе позволить не могу. И оно снова затихает.
Но усиливается хХолод. Я чувствую как он сорвался с моих губ к ней.



Она изменяется. Теперь вновь вижу особу, которая так царственно выходила из воды.
Её слова заставляет мои губы изогнуться. Она мне приказывает. Мне.
Белый Ветер застыл вокруг неё. Он медленно уступает своё место Холоду. Это было прекрасное зрелище. Наверное, лучшее в моей жизни.
Её тело реагирует на меня, покрывается мурашками, сжимается сердце и ей холодно. В этот момент даже очень холодно. Но, я не тороплюсь сдерживать себя. Я не обязан этой Королеве. Я не хочу себя сдерживать.
Ветер взмывает ввысь, тревожа собой реальность, заставляя её волосы свободно парить по воздуху.
Улыбка на моих губах превращается в настоящую.
Это зрелище мне нравится ещё больше. Ветер, подчиняясь, продолжает свои игры. Она пытается противостоять. Мне и Белому Ветру. Холоду она уже почти проиграла.
Шагаю вперёд, туда где находится та, которая пытается мне воспротивиться. Не могу удержать себя. И не хочу.

»» 24.06.15 01:11 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

где-то у грешного водоемчика

Сжимаю губы. Но шире глаза. Видеть откуда это. Смотреть в глаза. В эту недружелюбную тьму, сменившую влажную, теплую ночь на прохладный погребальный саван. Расшитый к дню похорон. Или снятый с покойника. Эд, Эд - стучит сердце. Прошибает пот. Или это вода с волос? Отчего такое чувство, будто не одна? Будто кто-то касается меня своим мертвенно-льдистым дыханием. Хотела врагов, Государыня? Хотела остаться одна? Хотела встать на путь, цену которого, возможно, не сумеешь оплатить никогда? Кто же посмеет тебе отказать? Хотела - получай. Стели скатерть. Встречай дорогую гостью. Эдвард? Сердце стучит, гонит жаркую кровь, жизнь. Мой король, это ты? Пришел, чтобы забрать меня. И я горю внутри. Покрываюсь мурашками снаружи. Заставляю себя терпеть. И думаю а не продолжить ли омовение подольше? Отчаянно, но поздно. Оттолкнуться ногами от илистого мягкого дня и изо всех сил к другому берегу? Только успею ли? И ничего не могу ни понять, ни объяснить. Чувствую, что беда близко. Что жаркое лето сменила ранняя весна, когда дыхание еще обжигает паром прорезавшую утренним светом мглу ночи. Когда зима еще не желает уйти. Когда плечи обнимает теплая шаль. Когда уже большую часть неба нанизают на пики Льдистые горы. Вода бежит по бедрам, по ногам, пропитывает ткань рубахи, уходит в песок. И холод побеждает, обступает со всех сторон, пьет с моего рта, глаз. Готова умереть, государыня? Кто же посмеет тебе отказать?
Вода холодит кожу, ветер холодит душу. Срывая с губ удивленный вздох и подбрасывая волосы вверх. На ресницах уже иней. Пар изо рта. Синеют губы. Пальцы дрожат. Но ты же не бежишь, государыня? Королевы не бегают. Знакомо тебе тепло? Жар погребального костра, на котором провожала короля. Жар, обжигающий, жадный, живой. Когда нельзя отвернуться и отступить. Жар этих глаз, устремленных на вас: мертвого короля и живую королеву. Как в укор, что ты жива, а он нет. Он страдал, он любил. А ты? Теперь посмотрим как бывает с холодом. Как он кусает и обжигает кожу. И слеза на щеке - лишь лед. Успокой меня. Забери меня. Я оборванная нить. Я выброшенная струна. Я не пою больше. На острове лето, но сегодня белым-бело. Если вода покроется льдом, смогу ли я убежать? Но ты же хотела этого, государыня? Кто же посмеет тебе отказать? Кто? Сжимаю губы. Сжимаю ладонь в кулак. Закрываю глаза. Я тебе не принадлежу. Я тебя не боюсь. Кто бы ты ни был. Свет есть даже у этой луны. Пусть сегодня темно. Пусть никто не придет и не защитит в этот раз. Пусть я одна. Пусть это конец. Но я не боюсь тебя. Дыхание успокаивается. Сердце стучит ровнее. Я не боюсь.
Открываю глаза и вижу его. Незнакомый, высокий. Ясноглазый, чумной. Лихарадочно весел. Глядит и не видит. И идет, неминуемо, уверенно. Так хищник подходит к своей жертве. Уверенный, что уже не уйдет. Королевы не бегут. Подбородок выше и взгляд с такими же льдистыми искрами, что и в его глазах. Только дышать больно. Больно выдыхать, но еще большее вдыхать. И потому не выдерживаю, жадно приоткрываю рот. Но смотрю на него, смотрю. Не теряю связь. И не боюсь. Просто чувствую как плохо. И в тоже время как хорошо. С каким трудом дается мне каждый вздох. Но мыслями я уже далеко. Мыслями я не с ним. Я ему не принадлежу. Чтобы не происходило со мной. И я теряю с ним связь. Я закрываю отяжелевшие веки. Он ничего не сможет мне сделать. Убить и только. Но мыслями я уже далеко. В Зеленых Холмах. Поднимаю лицо навстречу теплым лучам солнца. Западные горы - мои великаны, несущие на плечах мое истинное, ничем не подменяемое счастье. Голос Микеш нашептывает какую-то старую молитву древним богам. Чарующе. Запах цветов пьянит. Запах листвы, прикосновение игривого, ласкового ветра. И вот я уже ничего не чувствую кроме этого. Ничего не слышу кроме молитвы. Скрипучего и теплого голоса моей любимой Микеш. Еще живой. Дивный промысел Великих. Вносить любовь туда, где ненависть. Вкраплять ее по капле, по вздоху. Пока бьется сердце. И стремительные экипажи моего короля. Взопревший круп гнедого коня, украшенная драгоценностями сбруя. Острый взгляд и плавящийся лед в его сердце. Мой король. И я бегу от него в лес. Бегу босиком. Я скрываюсь от той ошеломившей меня правды. Теперь я знаю как мужчина может смотреть на женщину. Теперь и я другая. И знаю, что это моя судьба. Как знаю, что не умру сегодня. И губы мои посиневшие улыбаются. Мне хорошо. Кто посмеет мне отказать? Я - государыня. И мне хорошо, пусть я не могу проснуться. Кто посмеет мне отказать?
_________________

Когда уронит ночь часы,
Растопчет стрелки каблучками -
Я буду знать, что между нами
Есть только полог темноты.

Тонкие огоньки в расписных фонариках подсвечниках делают и без того по-южному пеструю комнату ярче. Сотнями искр рассыпаются по потолку и стенам, каплями стекают на пол. Я не мог бросить ее в борделе, по тысячи причин и правил, которые даровали нам спокойную жизнь уже шесть сотен лет…Не люблю яркого света, по обыкновению отодвигаю кресло в темный угол комнаты. Законы и правила волнуют меня в большей мере или это что-то куда более личное? Воздушный полог колышется под легким дуновением ночной прохлады, окутывая ложе на котором покоится Марго. Я не мог оставить ее в борделе, но и доставить в Гнездо тоже не мог. Ее отец не стал бы разбираться в тонкостях, ему хватило бы самого факта, для того чтобы одним заведением дома Понирос на острове стало меньше, а там не исключены и более масштабные варианты, которые не пошли бы на руку в нашей сделке. Привыкший верить только себе и своей семье, я сомневался, впервые в жизни сомневался в правильности своего решения, стоило ли отпускать Орвика с острова, стоило ли верить ему теперь.
Комната Амары велика для рабыни, но у нее был особый статус. Когда-то давно она была любовницей деда, когда-то давно она радовала его, он же старался баловать в ответ, по своему, так как это делают все безликие, с особым, неповторимым вкусом, он создал для нее Амир в комнате поместья, он часами слушал ее тоскливые протяжные песни, в последние минуты своей жизни уже перед входом в зал смерти, он просил меня об одном, чтобы я не забывал ее, вышло иначе она всегда помнила обо мне с самого рождения, пестуя как собственного. Я не мог оставить Марго в борделе, комната амирянки была лучшим местом…
Обморок сестры уже давно перешел в крепкий сон, будить ее я не смел, даже при всем желании выяснить, кто совершил с ней такое. В руке кусочек угля плоский настолько, что подушечка пальца трет о шершавый листок, быстрые движения рождают короткие штрихи один за одним тут же растираются под натиском края ладони. Зря я отдал ей дневник, бегло пролистав его, я понял ,что Деметрио ходил по краю, но был уверен, что Марго заглянет в конец записей и поймет, что крайности были напрасны. Или же я просто завидовал, тому что ей было у кого учиться, в отличии от меня…Миндалевидные глаза, тонкий стан, пальцы с причудливыми кольцами когтями выходили на бумаге, тонкая ножка, каблучком давила часы, по который веером расходилась паутина трещин. Такой станет сестра, когда постигнет все грани своего дара, когда дар развратит ее, как развращает каждого из нас неминуемо приближая к гибели. Слышу как сбивается дыхание безликой, открыв глаза изучает комнату, не понимая где находится. Она сильная, бесстрашная и уверенная в себе, не такая как Лу совсем не такая. Из нее выйдет толк, она станет на место отца, если дар и тяга познать его не развратит ее раньше. Поднявшись с кресла, выхожу из тени, улыбка на лице не имеет внутреннего баланса с эмоциональной сеткой. Встав на колени перед кроватью, ласково глажу ее волосы.
-Как же ты меня напугала, девочка- ладонь спускается по щеке к шее, где синим, отпечатался след от пальца.
-Кто сделал с тобой это, ответь.- я не мог оставить Марго в борделе, потому что кто бы этого не сделал, первопричиной тому стал я, вручив тот самый дневник
_________________

Очень-очень близко...

Ветер касается кожи. Он ликует вместе со мной. Радуется своей почти победе, но не думает расслабляться. С каждым моим шагом ей на встречу, он усиливается, обжигает её своей неистовостью, но не утихает, не отпускает...
Я вижу как она пытается дышать. Приоткрывает сладкие губы, которых тут же касается холод, Ветер приносит ощущения мне, воет внутри меня или наяву... Уже не могу разобрать.
Капли воды замерзают прямо у неё на коже... Стараюсь не упустить ни одну, слежу за ними взглядом, запоминая каждую...
Иней на длинных ресницах, которые настолько благородно закручены к чётко очерчённым бровям...
Белые Ветер взвыл внутри... Прозрачная слеза замёрзла на щеке... Сердце забилось ещё сильней... Я чувствую его. Настоящее, горячее, живое... Из прекрасного рта вырывается пар. С моих губ срывается новый Ветер, смешивается с Холодом и несётся куда-то ввысь, но возвращается обратно.
Она не отводит взгляд, когда я посмотрел на неё, только шире открывает их, но не сдаётся... Хотя чувствует. По-настоящему чувствует, что то что происходит не правильно...
Она же умная. Королева. Стоит на месте не шелохнувшись, только чёрные локоны разметались... Ими занялся Ветер.
Сжимает губы, тонкие пальчики в кулак. Прикрывает глаза, лишая меня истинного удовольствия смотреть в них. У неё они глубокие, сильные, ясные, затягивающие, живые... Живые...
Белый Ветер не доволен. Белый Ветер бунтует. Злится на неё, пытается вернуть всё назад, становясь ещё яростней. А я шагаю. К ней. Медленно. Не торопясь, растягивая наслаждение, любуясь её смятением и страхом, необычной гордости, которая пытается пробиться сквозь внутреннюю дрожь.
Высокая грудь, которая настолько явно проступает сквозь мокрую рубашку... Тонкая талия... Линия бёдер...
Пытаюсь прогнать это чувство, которое так яростно поддерживает Ветер, разжигает его внутри. Тепло... Долгожданное... Чужое... Неродное, но желаемое.
Тепло внутри. Душа неожиданно замирает, не зная впустить его или нет.
Тепло...
Не могу сдержать улыбки. Она снова о чём-то думает. Сердце протестующе бьётся, не желая поддаваться мне...
Белый Ветер кружит вокруг. Ему надоели игры. Хочется главного. Холод согласно трещит в воздухе.
Одна секунда, которая заставляет замереть всё вокруг. Её сердце вдруг успокаивается.
Она открывает глаза и через мгновенье я уже вижу её спину, прилипшую к ней рубашку.
Улыбаюсь. Теперь по-настоящему.
Подбираю женскую одежду, которая осталась нетронутой. Иду следом.
Шаг в шаг. Ветер прокладывает путь, холод чуть позади...
Останавливаюсь. Оглядываюсь. Напрягаю зрение, стараясь увидеть сквозь стволы деревьев. Она не могла далеко убежать.
- Найди, - тихо шепчу.
Белый Ветер подхватывает и взметает ввысь. Перехожу на бег, чувствуя как тепло угасает, а вместе с ним и улыбка на лице. Только ладонь обжигает дорогой материал, одновременно лаская кожу. Подношу одеяние к лицу, глубоко вдыхаю, задерживаю дыхание, давая запаху поселится внутри. Понимаю, что от него теперь не избавиться.
Он внутри. Далеко. Колет бесполезное сердце своей терпкостью, обволакивает душу.
Прикрываю глаза на мгновенье. Это сильней меня...
Холод с силой толкает в спину, Ветер беснуется. Это сильнее даже их. А они не хотят терять свои позиции, впрочем и тоже не намерен...
Она бежит впереди, не оглядываясь, тяжело дыша. Волосы чёрным водопадом разметались по спине. Рубашка забралась от бега, приоткрывая места, которые я ещё не успел рассмотреть.
Перепрыгиваю поваленное дерево и в два шага, догоняю... Дотрагиваюсь до хрупкого плеча, слышу тяжёлое дыхание... Белый Ветер застыл за спиной как верный пёс.
Сжимаю пальцы... Нежная кожа даже сквозь промокшую, замёрзшую рубашку обжигает кожу.
Выдыхаю, сжимаю в другой руке женскую одежду.
Игры кончились.

»» 06.07.15 23:17 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Жизнь — сплошное страдание, мир проклят, но все равно найдется причина жить....
Mononoke-hime

Разбив кривое зеркало дурного сновидения, шагнуть через резную раму в реальность, в комнату танцующих огоньков, бросающих вызов ночной темноте. Наспех сложить из обрывков ощущений картину незнакомой яви, в которую вписана родная фигура брата. Его лицо не скрыто металлической пластиной, однако ж, все равно маска, тронутая едва заметной улыбкой. Не могу прочитать эмоции, потому что он закрытая книга с зеленой бархатной обложкой. Эззелин, как и отец, умеет их сдерживать, прятать глубже дна насыщенного живого изумруда глаз, хранить в том уголке сердца, который защищен прочной стеной. Я смотрю на него, стараясь ухватить хоть отголосок чувств, способных приоткрыть мысли.
Ты злишься? Сердишься? Беспокоишься? Молчишь…
Мне страшно, пугает неведенье, растекаясь по телу напряжением и отбиваясь в висках. С облегчением едва слышно выдыхаю лишь тогда, когда, склонившись ко мне, Эззелин касается разбросанных на подушке волос, пропуская темные пряди между пальцев. Делает это нежно, бережно, словно я фарфоровая кукла. Аккуратно, едва ощутимо гладит теплую после сна щеку, вниз к одному из пульсирующих на шее центров боли, где под кожей сонная артерия.

Приподнимаюсь легко и свободно делаю глубокий вдох, корсет платья не стягивает, шнуровка ослаблена. Возвращаюсь в мыслях к лоскуткам воспоминаний, собираю воедино, по секундам отмеряя, восстанавливая хронологию событий. Играющий яркостью красок день, переплетение наречий на рынке, суета людского потока. И он, выхваченный из круговерти, чтобы столкнуться со мной. Букет, поединок слов и брызги эмоций. Финал очевиден, у дикой свободолюбивой кошки есть когти, что весомее маленьких шипов садовой розы. Полотно памяти сшито, грубыми стежками мгновение к фразе, жесту, ощущению, составлено вплоть до пелены тумана, из которого соткано сновидение.
- Я не знаю, - чуть рассеянно шепчу, слова изнутри царапают ноющее горло. – Он оборотень, - шут, шулер, вор, наемник? – Отребье, - подбирают наиболее подходящее на мой взгляд определение. – Я найду его и сердце из груди…, - злобное шипение прерывает кашель, который скребет стенки горла.
- Тише, - накрывая ладонь своей, Эззелин успокаивает, себя или меня, захваченную вихрем собственных эмоций.
В груди пылает пламя, сухими поленьями которому стенания и агония самомнения. Не просто задетого, раздавленного, растоптанного жестокой реальностью, показавшей, что на поверку я всего лишь слабый и хрупкий цветочек, которому так хотелось видеть себя горделивой розой, достойной своего правящего кланом садовника. Океан разочарования тянет на дно, душат подступившие слезы досады, обиды и жалости к себе. Неизбежные, непрошенные и предательские.
- Прости меня, - не найти сил, чтобы совладать с собой, остается лишь крепко обнять Эззелина, уткнуться в плечо и дать волю пламени в груди и слезам. - Прости, я…, - всхлипы мешают говорить, - я маленькая глупая девочка, прав отец.
Отец… Предки, ушла в полдень, а за окном уже зажглись звезды. Он, верно, не находит себе места, а слуги сбились в поисках пропавшей госпожи, которая... Которая невесть где, не может ничего вразумительно объяснить и плачет на плече того, кому ни за что не показывала бы свои слабости. Еще сильнее обвиваю руками шею, не желая лишаться его объятий, отпускать источник силы и уверенности, тепла и нежности.

»» 25.07.15 01:08 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Ноги сами понесли меня.
И даже не поинтересовались моим августейшим мнением хочу ли я куда-то скакать сломя голову через лес, оцарапывая бедра, наступая на какие-то колючие ветки и хлестко получая за свою самоуверенность по лицу от спящих в ночи деревьев.
Трудно бежать, но только потому, что холодно. Неимоверно холодно, до костей, до самого сердца.
Так холодно, что я не чувствую ног и рук.
Я глотаю застывший морозный воздух как яд.
И он обжигает меня изнутри, дерет горло.
Я не знаю ни где я, ни куда мне идти.
Страх подхлестывает меня, а сама я знаю, чувствую, что это была только игра.
И тот высокий белокурый юноша с пронзительными как луна глазами просто так меня не отпустит.
Как злой мальчишка, которому просто жаль не сломать, скучно не пнуть.
Теряю чувствительность, боль в ступне сменяется удивлением. Кажется, я порезалась.
Страшно?
Так кот играет с мышкой. Пресытившийся и злой.
Бежать!
Вскрик. В лунном свете только его хищное лицо. Не надо!
Я останавливаюсь, натыкаясь на стену, глыбу изо льда и широко распахнутыми глазами тону в этой синеве, бесконечно холодной и чужой.
И синь эта затягивает меня. Сильные пальцы жестко сжимают мое плечо. Что тебе надо?

- Что тебе надо? - шепчу, голос дрожит, но я не отвожу взгляд. Прикосновение его на плече горит каленым железом. Обжигает.
От его руки по телу расходится дрожь. Это неприемлемо. Странно. Страшно.
Я не могу стоять. Ноги не держат. Коленки подгибаются. И мне ничего не остается как коснуться его в тщетной попытке не упасть.
Бледный, холодный. Он пугает меня.
Заставляет чувствовать себя беззащитной, лишь телом, из которого по капле вытягивают жизнь, вещицей, которую подобрал на дороге злой человек.
Я ничего не могу сделать. Ничего не могу противопоставить ему.
И в воздухе дурманяще остро пахнет цветами. Чисто и беззащитно.
Лишь ладонь упирается в его ледяную грудь. И в груди той не слышно стука сердца.
Кажется, я падаю.
Небо и темнеющие верхушки деревьев, две пронзительно синих луны закружились в хороводе.
Открываю глаза и смотрю. Снова смотрю в его лицо, в незнакомое, пылающее каким-то неизвестным, непонятным желанием. Будто он не видит меня. Смотрит сквозь. Чего же он хочет?
Дрожу, дрожу так сильно, что, кажется, уже готова искать тепла даже в нем. Только бы согреться. Хоть капельку.

- Ты всегда... так с леди знакомишься? Прыгаешь из кустов? - пытаюсь оттолкнуть его. Чувствую как задралась выше положенного рубашка и злюсь, прихожу в неистовство. Не могу его винить в этом, наверное, не так явно, но злюсь, потому что нет сил и возможности как-то это исправить. И злость придает сил. И я могу говорить. Тонуть в его синих, удивительных глазах и пытаться спастись. Просто поговорить.
Сглатываю страх, комом застрявший в горле.
Отмахиваюсь от слез. Не до них сейчас.

- Никогда не пробовал... подойти и поговорить?... Знаешь, - стону, потому что больно, холодно и все силы исчезают куда-то, - Девушки это любят. Когда... с ними поговорят. Дарят... всякие бусики... цветочки, - задыхаюсь, слишком маленькое пространство между ним и мной и мне не хватает воздуха. Я ловлю его ртом, но не отпускаю взгляд. Мне уже терять нечего. Это мой последний шанс, - Глядишь... и ты бы... понравился мне... Может быть... Мы могли бы стать друзьями... - отдышаться. Больше не могу, холодно! Все плывет перед глазами. Помоги мне. Помоги. А сама смотрю на него иначе. Только бы не заметил, что дрожу не только от холода, но и от страха, - Может быть... я сама бы... могла... тебя... - Я засыпаю? Или же это смерть? Даже договорить нет сил. Пусть убьет меня. Пусть теперь мучается, что я там его могла бы. И это неожиданно заставляет меня мысленно улыбнуться, горько и отчаянно. Потерявшими чувствительность пальцами цепляюсь за его одежду. Мне страшно. Закрываю глаза. Сколько еще умирать? Давай же, помоги мне.

»» 06.07.15 15:16 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Глубокий голос, который вблизи звучит совершенно иначе. И действует по-другому. Когда она не была так близко, то всё было гораздо проще. Не так как сейчас... Невыносимо сложно было остановиться. Тем более когда она настолько смело и неоправданно глупо смотрит мне в глаза. Я знаю, что она там может увидеть, но не могу оторвать взгляд.
Не могу насмотреться.
Тонкие, правильные, даже слишком идеальные черты лица. Белая кожа, румянца на нежных щёчках нет. Его забрал Ветер.
Он вообще решил забрать у неё многое. Без моего на то позволения.
Её кожа пылает. Она сама вся горит. Боится. Ей страшно. Видно по тёмным захватывающим глазам.
Не могу насмотреться.
Ветер что-то яростно прошептал на ухо, но я его не услышал. Она вдруг кладёт свою изящную ладонь мне на грудь. На сердце.
Белый Ветер вдруг начинает задыхаться вокруг нас. Ему слишком жарко. Он пытается что-то сказать, но не получается. Он злится. Задыхается и злится. Холод, словно брат близнец, вторит ему. Они не понимают...
Она падает. Клонится всем телом в сторону, отчего пришлось прикоснуться к ней второй рукой к затылку, чтобы она не ударилась. Кожа белеет ещё больше, губы, к которым хочется прикоснуться синеют, прикрывает глаза.
Не могу насмотреться.
Не могу отвести взгляд. Понимаю, что в моих глазах сейчас вряд ли есть что-то человеческое, но она вынуждает...
Ветер на пике своей безумной ярости. Её вдруг становится мало... Слишком мало, чтобы делить на двоих.
Смотрю на него. Он везде, рядом, пытается подобраться к ней ещё ближе, но я мешаю.
-"Брат..." - шепчу мысленно, чтобы слышал только он. - Остановись...
Ветер не хочет принимать моего решения. Не хочет его понимать. Он с ним не согласен. Протестующе воет, дышит в лицо рваными глотками воздуха.



Тонкие пальчики упираются мне в грудь, пытаясь что-то донести до меня. Они такие горячие...
Слежу за рубашкой, которая задралась от её слабых движений, открывая гладкую кожу. Чувствую её злость на меня.
Ветер подкрадывается сзади, думая, что я отвлёкся.
- Хватит, - теперь уже приказываю, не намерен больше терпеть...



Ей сложно говорить. Ловит губами, сгустившийся воздух. Ветер беснуется в последней попытке что-то доказать напоследок.
Некоторые слова больше похожи на стон, чем на нормальные звуки.
Не пытаюсь даже обратить внимания на непонятные обрывки фраз, только чувствую как женская ладонь стискивает ткань моей одежды.
Закрывает глаза, одновременно с Ветром, который понял, что проиграл и медленно исчезает внутри меня, забирая с собой холод.
Он слишком много в себя вобрал, что становится сложно дышать на несколько секунд. Но, я ощущаю то же самое, что ощутил и он. Бархатистость кожи, аромат длинных волос, запах крови, которая выступила из ран. Прикрываю глаза и сразу же открываю. Свободно вздыхаю.
- Открой глаза, - теперь приказываю уже ей.
Она не могла далеко уйти и не может не услышать, тем более не сможет не повиноваться. Я ей просто не разрешу уйти. Она не имеет права, не спросив моего позволения.
Чуть поднимаю женское тело, чувствуя как температура повышается, пытаюсь понять как одеть на неё длинное платье, которое она оставила, убежав. Отбрасываю ненужную тряпку в сторону. Стягиваю с себя рубашку, которая гораздо лучше, чем та, в которой она сейчас. Укутываю и подхватываю девушку на руки, слушая как непослушное сердце начинает биться чаще. Только не моё. Моё спит, не предпринимая попытки проснуться или его вообще нет. Вместо него Белый Ветер.
Шагаю прямо. Не оглядываясь. Просто иду вперёд...
И о сих пор не могу насмотреться...

- Вы в садах Безликих, с масками Безликих, так ведите себя как Безликие, иначе вам придется многое отдать, чтобы спастись, когда вас раскроют.
- А у меня ничего и нет. Перепонки, жабры и хвост и то всё скрыто.
Жарко прогуливаться в этой маске, что за мода у безликих? Наблюдая за их жизнью никогда не понимал скрытия лица, а сейчас претворяясь ими вообще не понимаю этой прелести.
Прохаживаясь по саду многое увидел лично из того, что только грезилось. Ну, где ещё можно увидеть растение которое сожрало птичку. А пару минут ранее я уговаривал Ханю к точно такому ж прикоснуться… жаль джинн отговорил её. Весь энтузиазм мародёрствовать, собирать букетики, плести венки, дразнить живность и просто ходить начал пропадать в полуденную жару. Фонтан так и манил к себе. Я уж собирался залезть как был в него, но джинн шипел подобно кобре в ухо о благоразумие, что безликие себя так не ведут и много что другое. Ну, вот честное слово как мама
- Хорошо мам, только не шипи больше…
Ну посидеть вокруг фонтана никто не отменял и пока джинн был занят солнечными небольшими ожогами Ханьки. Я подражая "маменьке" змеюке ручейком ретировался в ближайший лабиринт. А почему? Потому, что отсюда так пахло ночным морем и прохладой, что устоять не было сил. Чем больше я вдыхал этот запах, тем отчётливее видел мириады рыб плывущих под водой, цветы морские, слышал песню моря, что звала меня к себе. В большой чаще. Что стояла в лабиринте я смог увидеть то, что тал долго искал. Цветок морской растущий в безбрежных водах, на дне. Куда ни один человек не может добраться. Откуда? Опустив руку к цветку. Погладил лепестки его и он будто живой потёрся ими о них. Сад действительно может удивить. Вдалеке послышались тихие голоса и не сдерживая любопытство полез прямо через стену из кустарников. Маска съезжала, и приходилось её вечно поправлять и наконец, всклоченный, нон победивший кусты я выбрался на голоса. К моему сожалению это оказались слуги всего лишь, которые между работой решили отдохнуть тут…хотя фонит от них страстью. Но не это привлекло мою внимание. На одном из кустарников сил изумрудного зелёного цвета плащ. Люблю этот цвет. И водный пес, созданный мной побежал за ним и принёс интересующую меня вещь, после чего растворился под кустом. Вот это плащ! Одев него я побежал к своей компании.
- Народ, смотрите что я нашёл! – крикнул я, когда из-за появившихся кустов увидел. Держа полы плаща, раскрыл его.
- Правда, на летучую мышь похоже?- но мне бы остановиться, заметив их недобрый взгляд. - Только зелёную, я человек зелёный плааащ!!! - и заметил, дикое желание подарить мне незабываемые ощущения. – В-вы чего н-народ? Я ж-ж ничег-го не сделал.
От их взгляда начал заикаться, что происходит со мною довольно редко, точнее никогда.
- Я его держу, - начал джинн.
- А я даю ему леща, - продолжила Ханя.
- Так не честно! Я исчезающий вид! – пытаюсь в этот момент исчезнуть через изгородь из кустов…. - Давайте пощипаем хвост павлину! - последняя попытка перевести внимание от себя

»» 11.07.15 08:46 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Когда все получалось - я обожал свою работу. Неудачи же словно заставляли меня просыпаться, искать иные движения и ходы, пробуждали во мне другого человека. Вот и сейчас - состояние ума напрямую влияло на мою внешность. Я осунулся, похудел и обзавелся чудными мешками под глазами. Словом, доработался до того, что Самисян, приставленная ко мне следить за исполнением договоренностей, выпихнула меня на прогулку в сад.
А я не понимал в чем просчитался.
В том, что все сделано верно, сомнений не было. Я сделал обод из элиниума, раздобыл нужные камни, встроил внутрь механизм, похожий на часовой, но... ничего.
Ничего, Бездна побери!
Ошибок нет - я был уверен. Как уверен и в себе - ни одного просчета. Правда, были и совсем уж странные "ингредиенты" в этом изделии. Например, три капли крови, как-то по чудному названной в свитке. Я конечно свою добавил - раз не было написано драконья, то любая сойдет. Вся она красная, если подумать. Но... вдруг драконья в виду имелась? Хотя нет. Там бы так жахнуло, что снесло бы не только лаборатории, но и на весь дом осталось.
Вздохнув, я злобно пнул камень на дороге. Хотелось заорать с досады, но меня опередили:
- Давайте пощипаем хвост павлину! - проорало нечто в балахоне, со всей дури налетая на меня.
Мы отлетели в разные стороны и подозрительно уставились друг на друга. Балахон с закатанными рукавами, наскоро запиханный в штаны - чтобы не мешал - я сразу же узнал родственную душу.
- Че, грабить пришли? - разулыбался я.
- ЫЭО! - выразительно ответил любитель куриных жопок под красивыми хвостами.
- Не, я не грабить, - махнул я рукой. - Я так, работаю тут. За харчи.
Про деньги, которые платят, я решил благоразумно умолчать. Мало ли, не решит ли и меня лишить кровных, а я не в форме. Плохо ел в последнее время. Нервы и вообще...
- Раб чтоль? - наконец внятно выдал мой знакомец.
- Обижаешь, - надулся я. - Вольнонаемный.
Пока мы знакомились, из кустов вышли еще двое в масках. Судя по тому как шли, они были подельниками первого. Слишком крадущаяся, тихая походка у одной фигуры, а вторая... вторая фигура пугала как и Эззелин. Внутри нее ощущался вакуум, будто воронка, слабая и почти незаметная, но... что-то говорило мне, что это "пока". Будто это искусственно сдерживается, как какой-то голод.
Это был безликий, сопровождающий, или... кто это?
- Э-э-э... здрасти... - наконец выдавил я. - Я тут это. Без павлинов. А вы кто и куда собственно?

»» 03.08.15 00:18 Обсуждение мероприятий игровой площадки Забытый Мир
_________________