Доминика из Долины оборотней (Фэнтези)

 » Глава 33. Побег на склон вулкана.

Глава ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ПОБЕГ НА СКЛОН ВУЛКАНА
Почти эпилог

11 ноября 2020 года, среда.

Я сидела на небольшом плоском валуне, поглаживала лежащую у меня на коленях Лулу и наблюдала, как к нашему острову причаливает моторная лодка. Даже отсюда, со склона потухшего вулкана, я прекрасно видела две фигурки, мужскую и женскую, сидящие в ней.

– Надеюсь, мы ничего не упустили, – раздался над моим плечом голос Фрэнка. Он сел рядом, приобнял меня, и я с удовольствием прижалась к нему.

– Я тоже на это надеюсь, – улыбнулась я. – Хорошо ещё, что ночью дождь прошёл, потому что политые грядки их бы точно насторожили. А так – ну, мокро и мокро, сейчас везде мокро.

Впрочем, скалы под солнцем уже высохли, сидеть было вполне комфортно, а вот земля пропиталась водой основательно. Надеюсь, наши вещи, спрятанные в джунглях неподалёку от виллы, не отсыреют. А даже если и отсыреют, это не страшно, просушим.

– С грядками мы, конечно, лопухнулись, – согласился Фрэнк.

– Я лопухнулась, – честно уточнила я. – Но мне стало так жарко растения. Не удержалась. Забыла про уборщиков.

– Я и сам про них забыл. Даже не верится, что мы здесь уже шесть дней, пролетели, как пара часов.

– Хорошо, что Ричард отговорил Эбби делать уборку перед отъездом. Уж это-то они бы точно заметили.

Мы помолчали, наблюдая, как приехавшие идут к дому, женщина сразу заходит внутрь, мужчина обходит виллу и направляется в сторону огородика. Три дня назад мы повыдёргивали на грядках все сорняки, но за это время, в тёплом влажном климате, выросли новые, довольно большие, так что наша прополка была не так уж и заметна. Собственно, начала прополку Эбби, она, смеясь, заявила, что фермерская жилка даёт о себе знать, и её душа не может вынести того, что растения страдают, забитые сорняками. Ричард, конечно же, не мог позволить ей заниматься этим в одиночестве, а мы с Фрэнком присоединились к ним из чувства солидарности. Мне, кстати, процесс прополки очень понравился – я могла уничтожать сорняки, не прилагая особых усилий, и если случайно рвала или ломала сорное растение – это было не страшно.

Мужчина взял из небольшого сарайчика мотыгу и начал рыхлить грядки, срубая сорняки, женщина вышла на веранду второго этажа и стала вытряхивать и развешивать на перилах покрывала с кроватей, видимо, чтобы проветрить.

– Интересно, как долго они тут пробудут? – задумалась я. – Что-то кушать хочется. Что у нас в той корзине?

– Завтрак, – ухмыльнулся Фрэнк. – Собрал, что успел. Надеюсь, к обеду они уедут.

Он расстелил на камне, с которого мы пересели прямо на землю, точнее – на каменный склон вулкана, салфетку и выложил из корзины на этот импровизированный столик два батона хлеба, батон варёной колбасы, две палки копчёной, полголовки сыра, бутылку с водой, три апельсина, два бокала, кошачью миску, банку сгущённого молока и два пакетика с кошачьим кормом.

– Нож забыл, – расстроенно вздохнул он, оглядывая «накрытый стол». – Но могу сбегать, взять незаметно.

– Не нужно, – успокоила я его, обдирая шкурку с батона колбасы, отламывая кусок и протягивая его Лулу. – Учитывая цейтнот, в который мы попали, ты справился замечательно. Будем есть по-походному, зачем нужен нож, если есть руки? Так ли уж необходимо делать сэндвичи, если всё равно в желудке всё смешается?

– Правильная мысль! – и Фрэнк стал ломать хлеб, сыр и колбасу на небольшие куски.

«Вкусно. Лулу хочет ещё», – услышала я и протянула кошке ещё один кусок колбасы. Поглощая свой непривычно сервированный завтрак, я вновь стала наблюдать за парочкой, приплывшей на остров – сквозь огромные окна было прекрасно видно, как женщина пылесосит пол на втором этаже.

– И как мы про них забыли? – всё не могла я успокоиться.

– Я вообще потерял счёт времени, – хмыкнул Фрэнк. – Едва день с ночью не путаю, особенно с тех пор, как мы остались на острове одни.

Да, наши родственники нас покинули. Первой не выдержала Рэнди. Гейб говорил, что они могут остаться здесь хоть на целую неделю, с работой всё уладилось, но на третий день Рэнди решительно засобиралась домой. Хотя она каждый день, причём не по разу, общалась с теми, кто остался в Долине, но этого оказалось недостаточно. Со словами: «Они там все без меня обязательно с голода погибнут!», она начала паковать вещи, и, спустя час, их с моим дядей на острове уже не было.

Она даже не захотела ждать семейного самолёта, просто взяла Гейба в охапку и унесла на Пуэрто-Рико, где они сели на рейсовый самолёт, благо загранпаспорт там был не нужен, хватило американского, который не так давно состряпал для Рэнди Тайлер. Для нас с Эбби подобное было пока недоступно, мои документы остались в Литл-Роке, а у Эбби их просто не было, поэтому вчера её и Ричарда забрал наш самолёт, на который они, уже привычно, пробрались «зайцами».

А поскольку из нас четверых крылья были только у Фрэнка, и он вполне мог бы унести двоих, но не троих сразу, а оставлять меня на острове одну категорически отказывался, мы поступили очень просто – поплыли на Пуэрто-Рико на катере.

Это была чудесная прогулка, доставившая нам всем массу удовольствия. Мы немного прогулялись по острову, нафотографировались, накупили сувениров, благо у мужчин были с собой платиновые кредитки, так что финансовых проблем не возникло. Проводили Ричарда и Эбби до аэропорта, помахали вслед улетающему самолёту, ещё погуляли по городу, накупили всяких вкусностей и отбыли на остров, который мне уже стал почти таким же родным, как Долина.

Вернувшись на виллу, мы вдруг осознали, что впервые нам не нужно прятаться или сдерживаться, что за стеной нет никого, кто мог бы нас услышать, что уже не нужно удирать на свой пляж, чтобы заняться любовью, теперь весь остров, в том числе и вилла, в нашем единоличном распоряжении.

Ночь прошла бурно. Я сбилась со счета, сколько раз мы занимались любовью в разных помещениях виллы, включая веранду, бассейн и даже крышу, пока не свалились без сил поперёк кровати, когда за окном уже забрезжил рассвет. Чтобы в панике вскочить спустя три часа, услышав шум мотора катера, бывшего уже буквально в четверти мили от берега.

Как же я радовалась в тот момент, что мы такие быстрые. Конечно, сокрытием следов нашего пребывания на якобы необитаемом острове занимался в основном Фрэнк. Хотя я уже совсем неплохо справлялась с повседневными делами, перестала рвать одежду и вновь подружилась с сантехникой, но не в таком же авральном режиме. Поэтому Фрэнк поручил мне то, что было по силам – брать в охапку коробки или сумки с вещами, сложенные им, и уносить подальше в джунгли. Причём, по совету Фрэнка, я каждый раз бежала к тайнику и обратно разными маршрутами, чтобы не протоптать слишком заметную тропу. Кстати, носилась я по лесу абсолютно голой, и даже не замечала этого, настолько привыкла за последние дни к подобному состоянию.

Когда я вернулась на виллу в последний раз, Фрэнк, уже одетый, быстро сам одел меня, чего не делал уже несколько дней, я справлялась сама, сунул мне в руки корзину для пикника и переноску с перепуганной, но без возражений переносящей своё заключение Лулу, схватил меня на руки и помчался прочь от виллы. И теперь мы сидели втроём на склоне горы, завтракали тем, что Фрэнк успел побросать в корзину, наблюдали за действиями уборщиков и надеялись, что они не догадаются, что всю последнюю неделю на острове находились сквоттеры. (*вселившиеся незаконно в незанятый дом, поселившиеся неправомочно на незанятую землю) Не самое приятное ощущение. До меня впервые дошло, что мы находимся здесь незаконно. Раньше как-то и мысли такой не возникало, поскольку хозяин этого острова больше никогда не сможет вернуться, продать его или пригласить гостей, я считала этот остров едва ли не ничейным. Но появление уборщиков ясно напомнило нам, что это не так.

– Может, нужно было сообщить уборщикам, что здесь пока поживут друзья Гада? Ну, когда им сообщили о его отъезде? В отъезд-то они поверили.

– Надо бы, – вздохнул Фрэнк, протыкая ногтём в банке со сгущёнкой два отверстия и передавая её мне. – Вот только в тот момент о стольких вещах нужно было позаботиться, столько всего предусмотреть, что до этого как-то никто не додумался. Убрали уборщиков с острова – и хорошо. Кто же знал, что мы так надолго здесь задержимся, планировали-то остаться дня на два-три. А вышло...

– А я бы и ещё подольше осталась здесь, с удовольствием, – мечтательно вздохнула я, высосав из банки немного сгущёнки, потом нашла плоский камешек и, налив на него немного, предложила Лулу. Она, сначала осторожно, а потом с явным энтузиазмом стала слизывать лакомство. – Здесь же рай. Я бы осталась здесь навсегда.

– И не скучала бы по родным? Не надоел бы тебе вскоре этот безлюдный остров?

– Если здесь со мной будешь ты, я никогда не буду скучать, – я говорила это на полном серьёзе, я в это верила! – А родных можно навещать, общаться по скайпу, они могли бы в гости к нам прилетать. Эх, мечты, мечты...

Жаль, что подобное невозможно. А уж если вспомнить реакцию отца на нашу помолку... Да уж, бедный его раздавленный телефон, Эндрю потом несколько часов возился с его останками, спасая нужную информацию, иначе пропала бы. Усмехнувшись, я вспомнила тот вечер, когда внезапно решила поделиться с отцом радостной новостью без всякой подготовки.

Пока я в растерянности смотрела на издающую короткие гудки трубку, пискнул компьютер, сообщая о звонке по скайпу. Гейб принял вызов и первым попал под гневную руку моего отца.

– Ты же обещал, что присмотришь за ними! Ты обещал! – вопрошал тот с настоящей трагедией в голосе. – Как ты мог это допустить?

– Не переигрывай, Синклер, – хмыкнул Гейб, ни чуточки не взволнованный подобным обвинением.

– Синклер, ты прекрасно знал, что мы с Ники собираемся пожениться, – бесстрашно принимая огонь на себя, Фрэнк шагнул ближе к монитору.

– Но я не думал, что это произойдёт так скоро! Я считал – вы подождёте, пока Ники не станет совсем взрослой, хотя бы лет до шестидесяти.

– Синклер, сколько тебе лет? – серьёзным тоном вдруг поинтересовалась Рэнди.

– Шестьсот девяносто четыре, – отец явно растерялся от такой смены темы, но ответил, не задумываясь.

– Ну вот, – укоризненно покачала головой Рэнди. – Такой большой, а в сказки веришь. Ты на полном серьёзе считаешь, что вот они, – взмах в нашу сторону, я к этому моменту успела подойти к Фрэнку и очутиться в его объятиях, – действительно продержатся хотя бы месяц, не говоря уже про десять лет? Серьёзно?

Отец сник. Он прекрасно всё и сам понимал, но, видимо, надежда умирает последней. В этот момент рядом с ним появилась мама, на ходу стягивая перепачканные землёй перчатки.

– Ники, доченька, я так за тебя рада, моя хорошая! Фрэнк, добро пожаловать в семью, сынок! Ты лучшее, что случилось с нашей девочкой, я так счастлива! Ники, покажи колечко, хочу разглядеть поближе.

Вдохновлённая маминой реакцией, я расплылась в улыбке и протянула руку к камере. Мама пришла от кольца в восторг, отец пытался делать недовольное лицо, но махнул рукой и тоже заулыбался. А потом огорошил меня лавиной вопросов по организации свадьбы, причём со знанием дела. Ага, не можешь пресечь безобразие – возглавь его.

Поскольку мы с Фрэнком это вообще пока не обсуждали, как-то нам не до деталей было, мы просто знали, что поженимся как можно скорее, а о подробностях пока не задумывались, я слегка растерялась, не представляя, что ответить на вопросы о дате свадьбы, священнике или модельере, от которого хочу платье. Но тут меня снова выручила Рэнди, заявив, что мы решили устроить общую свадьбу, и детали пока ещё толком не согласовывали, но обязательно известим родителей, как только, так сразу.

Поскольку подобное предложение привело меня в восторг, я даже и не подумала возразить, мужчины тоже промолчали, хотя слышали подобную идею впервые. Наверное... Насчёт Гейба не уверена, но Фрэнк, даже если обговорил бы это с Рэнди мысленно, обязательно обсудил бы всё со мной.

– Двойная свадьба, какая прелесть, – всплеснула мама руками. – Вы, девочки, будете идеально смотреться рядом.

Это вряд ли, учитывая, насколько мы отличаемся по росту, это будет забавно, согласна, но вряд ли идеально, но пусть мама в это верит.

– Тройная свадьба, – раздался голос Ричарда, спускающегося по лестнице с Эбби на руках.

– Тройная! – мама была не просто в восторге, она была в экстазе. – Это будет замечательно, изумительно, так красиво! Близняшки будут идти впереди, и разбрасывать цветы, Вэнди, Бетти и Стейси будут нести ваши шлейфы, ах, я просто вижу этих куколок в пышных платьицах, можно сшить им всем одинаковые наряды, но разных цветов, обязательно пастельных. А мальчики понесут кольца на таких красных, бархатных подушечках. Можно надеть на них такие маленькие смокинги и короткие бархатные штанишки, а ещё бабочки, на малышах так очаровательно смотрятся бабочки!..

– Мам, мам, погоди! – я всё же сумела остановить её восторженный монолог. – Какие малыши, у нас нет столько малышей.

– Ну, как же, – растерялась мама. – Есть! Как раз трое. Эрик, Джереми и Томас.

– Томас? – воскликнуло сразу несколько человек, в том числе и я. Потом раздался громкий хохот, смеялись все, даже отец.

– Ах, Элоиз, не обижайся, пожалуйста, – с трудом сдерживая смех, сказал Гейб. – Но представить Томаса мальчиком, несущим кольца, я не могу. Он перерос эту роль ещё лет двадцать назад.

– Действительно? – расстроенно пробормотала мама. – А я всё о нём, как о маленьком думаю. Но что же делать? Других мальчиков у нас нет, точнее – есть, но Клейтону всего пять месяцев, он точно не подходит. Фрэнк, а у вас в семье случайно не найдётся ещё одной маленькой гаргульи?

– Найдётся, – улыбнулся Фрэнк. – Не совсем гаргулья, лишь частично, но маленький мальчик у нас всё же имеется. Это Доминик, сынишка Энджи, племянник Эрика, – это он уже для меня уточнил. – Ему семь, выглядит как трёхлетний человеческий малыш, так что подойдёт на эту роль идеально.

– Вот и славно, – казалось, решение именно этой проблемы обрадовало маму так, словно только от наличия или отсутствия мальчиков, несущих кольца, зависело, состоится ли свадьба вообще или нет. При том, что, насколько я знала, такие мальчики присутствуют, дай бог, на одной из двадцати свадеб, а то и реже. Но для мамы это было, видимо, очень важно, так что я не возражала. И остальные тоже, проблема-то разрешилась.

В этот момент мои воспоминания прервал хохот Фрэнка. Взглянув на него, я отметила знакомый, чуть рассеянный взгляд – очередной «сеанс связи».

– Поделишься, – поинтересовалась я, проглотив очередной кусок колбасы.

– Обязательно. Рэнди рассказала мне свежие новости из Долины. В общем, твоя мама в расстройстве, а Гейб рвёт и мечет.

– Мама расстроилась, – я заволновалась, но подумала, что случись что-то серьёзное, он не стал бы смеяться, и успокоилась. – Можно поподробнее?

– Конечно. Всё дело в Эйдене. Как ты знаешь, он отправился в Долину вместе с Эндрю, дорогой они подружились, и Эндрю предложил ему остановиться в своём доме, благо живёт один. В общем, особо он Гейбу глаза не мозолил, гулял себе по Долине, знакомился с народом, и когда исчез на пару дней, Гейб и не заметил, других забот хватало, чтобы ещё и за взрослой гаргульей присматривать. А сегодня утром Эйден заявился к нему официально просить руки твоей родственницы Айрис, той, из мясного цеха, не помню, кем она тебе приходится.

– Двоюродной племянницей, – машинально ответила я. – Айрис? Эйден и Айрис?

– Да. Представь себе – очередные половинки. Не зря Эйден так в Долину рвался. Ну, эта хотя бы взрослая, тут проблем не будет. А поскольку её отца сейчас в Долине нет, Эйден явился к Гейбу, как к главе семейства. Предупредив, кстати, что спрашивает разрешение исключительно из вежливости, но в принципе, ни в каком разрешении не нуждается. Он, оказывается, всё это время у Айрис пропадал, вот, сподобились-таки, голубки, покинуть постель, может, запасы в холодильнике закончились, но влюблённые выползли на свет божий, и Эйден решил уведомить Гейба о своих намерениях.

– А почему Гейб рвёт и мечет?

– Сбылись его опасения – ещё одна гаргулья похищает из семьи женщину-оборотня. А ведь, – тут Фрэнк чуть изменил голос, очень похоже спародировав Гейба, – самим не хватает!

Я расхохоталась, представляя своего дядюшку, который абсолютно ничего не может поделать в данной ситуации. Отсмеявшись, поинтересовалась:

– А мама чем расстроена?

– Так эта парочка решила тоже к нашей свадьбе присоединиться. Мол, где трое, там и четверо, к чему время-то терять? И вот теперь снова возникла «проблема кадров» – детей катастрофически не хватает. Нужна четвертая девочка, чтобы нести шлейф, и четвёртый мальчик, чтобы нести кольца.

– С девочками проблем не будет, у нас есть ещё юные родственницы, правда, они несколько постарше, чем Вэнди и Бетти, но это не страшно, подберём кого-нибудь. Но вот с мальчиками точно проблема, третьего-то еле нашли, где же четвёртого-то взять?

– Вот именно это твою маму и расстраивает. Она пытается найти выход и уже начинает бросать алчные взгляды в сторону Томаса.

– Ох, сомневаюсь, что он согласится. А у вас точно больше никого из детей не осталось?

– Единственный оставшийся ребёнок – это Эрик. Но представить его несущим подушечку с кольцами я не могу при всём желании.

– И к чему такие сложности, – вздохнула я, привалившись к Фрэнку и чистя апельсин. – Я готова выйти за тебя хоть завтра, просто расписавшись в мэрии. Но мама мечтает об идеальной свадьбе для меня.

– Её можно понять, – улыбнулся Фрэнк. – Любая мама мечтает об идеальной свадьбе для своей дочери, особенно единственной, порой даже больше, чем сама невеста.

– А ты знаешь, мама ведь никогда даже не надеялась увидеть мою свадьбу. Пределом её мечтаний был мой выпускной. Наши мамы не видят нас взрослыми, мы слишком медленно растём, а они так быстро стареют. Старели, – поправилась я. – Благодаря вашей крови теперь всё изменится. Спасибо.

– Не за что, Солнышко, – целуя мою макушку, ответил Фрэнк. – Я так рад, что твоя мама сможет присутствовать на твоей свадьбе. У наших мам была та же проблема. Взрослыми они нас, конечно, видели, но свадьбы… Мы слишком долго искали своих половинок. Теперь, когда мы можем не только продлевать им жизнь, но и делать бессмертными, всё изменится. Но моя мама так и не увидела ни свадеб сыновей, не своих внуков.

– Мне жаль, – я погладила его по щеке. – Я бы хотела познакомиться с твоей мамой. Думаю, мы бы друг другу понравились.

– Она полюбила бы тебя, я в этом уверен.

«Лулу сыта, – кошка подошла ко мне и коснулась лапкой колена. – Лулу гулять? Новое место, интересно. Лулу гулять?»

– Иди, погуляй, – я осторожно погладила хрупкую головку. – Постарайся не потеряться.

– Иногда мне кажется, что она догадывается о том, что ты её понимаешь, – глядя вслед исчезающей в кустах кошке, покачал головой Фрэнк.

– Очень может быть. Лулу невероятно умная, возможно, понимает и это. По крайней мере, к остальным она с прямой просьбой никогда не обращалась, если рядом была я.

Я вновь мысленно вернулась на шесть дней назад, когда мы толпились возле экрана компьютера, а с другой стороны тоже была небольшая толпа. К моим родителям сначала присоединились Томас и Кристиан, рассказывая о том, что произошло в Долине в наше отсутствие, потом зашла Алана, позвать ребят ужинать, и тоже задержалась. Следом появился Адам и сообщил Гейбу, что на время его «отпуска», и пока отсутствует Дуглас, взял на себя руководство корпорацией, благо современные коммуникации это позволяют, и уже успешно разрулил парочку проблем, так что пусть отец отдохнёт, наконец, по-настоящему, не дёргаясь и не переживая – как там дела на работе? Потом все стали требовать описание острова, мы старались, как могли, расписывая местные красоты, в итоге Ричард сделал несколько снимков и небольшое панорамное видео с крыши виллы и, загрузив в компьютер, отправил всем желающим по электронной почте.

И вот примерно в это время, когда шло обсуждение красот острова, виллы и океана, я услышала тихий робкий голос: «Лулу голодна». Обернувшись, я увидела заглядывающую в дверной проем кошку, которая, поняв, что замечена, поднялась на задние лапки и протянула ко мне сложенные передние. Вспомнив слова Гада о том, как он дрессировал кошку, я догадалась, что именно так она приучена просить еду. Взяв в помощники Фрэнка, я прошла на кухню, а там, пока он накладывал в миску корм из банки, поставила на пол тарелку с оставшейся от ужина котлетой. И едва не прослезилась, слыша мысленные восторги несчастной кошки, впервые в жизни попробовавшей что-то ещё, кроме привычного корма.

После этого я каждый раз старалась дать ей что-то вкусненького помимо еды из банок и пакетиков, где всё было «сбалансировано и полезно для животных», но не так уж и вкусно. Полезное редко бывает вкусным. А без десерта – что за обед?

Лулу оказалась удивительно послушной, деликатной и чистоплотной кошкой, безумно стосковавшейся по доброте. Поначалу они очень боялась человеческих рук без перчаток, но быстро поняла, что никакой боли они не несут, только ласку. Лулу стала всеобщей любимицей, но выбрала в хозяйки меня, возможно, догадавшись, что я её понимаю. Когда, по вечерам, мы все вместе смотрели телевизор, Лулу сворачивалась у меня на коленях, спала в уголке на нашей кровати и именно у меня просила поесть. А я старалась накормить её заранее, до того, как она начнёт унижаться, не нравилось мне это, лишний раз напоминало о том, через что бедному животному пришлось пройти. Надеюсь, ей понравится Долина, потому что, конечно же, мы заберём её с собой.

– Опаньки! – раздался вдруг негромкий голос Фрэнка, выдернув меня из воспоминаний и, кажется, лёгкой дрёмы. А, возможно, не такой уж и «лёгкой». – Похоже, мы остались без фруктов и молочных продуктов, купленных вчера. Хорошо, что тортик я догадался спрятать, всё же у него вчерашняя дата выпуска, мы могли спалиться.

Я открыла глаза и поняла, что лежу на руках у Фрэнка, как в колыбели, а солнце перешло на другую сторону неба. Похоже, я, действительно, уснула. Приподняв голову, я нашла глазами пристань, к которой приближались уборщики, неся в руках корзины с продуктами.

– И помидорки они тоже обобрали, – печально вздохнула я – А я планировала пустить их сегодня на салатик.

– Это логично. Если хозяина нет, всё это всё равно пропало бы. Заметь, они взяли только скоропортящееся. И это хороший знак – они поверили, что сейчас на острове никого нет. Кстати, и чаевые, якобы от хозяина, они тоже нашли – видишь, у мужчины торчит конверт из заднего кармана? Хорошо, что я вчера снял наличные с карточки, пригодились.

– Значит, мы можем возвращаться? Теперь это безопасно?

– Конечно, – губы Фрэнка легонько коснулись моих. – У меня куча планов на остаток дня. Но сначала я хочу кое-что тебе показать.

И он отказался говорить, что именно, лишь загадочно улыбался и намекал на сюрприз, который обязательно мне понравится.

Мы собрали остатки еды в корзину, позвали Лулу, которая моментально явилась на зов – всё же это неправильно, что кошка настолько послушна, это против природы, – посадили её в переноску, Фрэнк раскинул крылья, и мы полетели домой. Да, я уже начала воспринимать эту виллу как дом, и уже знала, что буду очень по ней скучать, когда мы вернёмся в Долину.

Вилла встретила нас чистотой, запахом моющих средств, свежим постельным бельём и полупустым холодильником. Ничего, кладовка и шкафчики полны под завязку, у нас остался тортик, ладно, полтортика, в джунглях полным-полно фруктов, которые только людям достать сложно, нам же только руку протянуть. Ну, ещё подпрыгнуть, конечно. Выживем.

– Пойдём за спрятанными вещами? – предложила я, выпуская Лулу из переноски и выливая остатки сгущёнки для неё в блюдечко.

– Сначала сюрприз, – покачал головой Фрэнк, после чего повёл меня в кабинет, включил компьютер, вошёл в свою почту, что-то скачал, включил принтер, и всё это молча, с загадочной улыбкой. Когда из принтера вылез лист бумаги, я уже едва не подпрыгивала от нетерпения. Протянув листок мне, Фрэнк, всё так же молча, ждал моей реакции.

Я не сразу поняла, что именно держу в руке. Право собственности на что-то. Владельцем являлся Фрэнк. Это что-то представляло собой набор слов и цифр, какие-то координаты, ничего мне не говорящие, кажется, земельный участок размером чуть менее пятнадцати квадратных миль, и что-то ещё, я вчиталась внимательнее, «прибрежная полоса, шириной в 2,43 морские мили». Что? Прибрежная полоса?

– Остров? Ты купил остров?! ЭТОТ?!

– Да, Солнышко, – Фрэнк со счастливой улыбкой наблюдал за моей реакцией. – Это, конечно, всего лишь копия, оригинал у моего отца, но всё абсолютно законно, сделка скреплена нотариально, заверена и зарегистрировано во всех возможных организациях. Этот остров теперь наш.

– Но как? – я не до конца ещё поверила в происходящее, но бурлящее чувство счастья начало подниматься во мне, как пузырьки в коле. – Как ты мог его купить? Ты же всё время был рядом…

– Ну и что? Когда имеешь родственников, как две капли воды похожих на тебя, совсем не обязательно везде присутствовать самому. Остров для меня купил Саймон, всё просто.

– Но… Но как же он его купил? Разве Гад мог его продать, находясь в том состоянии, в котором находится?

– Продать – нет. Но он вполне мог перед той «аварией» зайти к нотариусу и написать распоряжение, что всё своё имущество отдаёт на благотворительность, оно должно быть продано в кратчайший срок с аукциона, а все вырученные средства должны быть поровну распределены между больницами, список прилагается. Сам он попал в больницу как раз из этого списка, так что его будут там холить и лелеять, продлевая его никчёмную жизнь, насколько только возможно. А если начнёт уж совсем загибаться – всегда можно сделать ему укольчик с нашей кровью. Вылечить это его не вылечит, но поможет не отбросить коньки как можно дольше.

– Так ему и надо, – кивнула я, соглашаясь с планом по поддержанию жизни Гада. – Но, неужели он так прямо взял, и всё отдал? Как-то не верится.

– А ты поверь. Он, действительно, пришёл сам, своими ножками, и сам отдал это распоряжение. Солнышко, не забывай, что этот Гад исполняет все приказы моего отца, не может не исполнять. Сам дал ему такую возможность, вот пусть себя и винит. В общем, позавчера был аукцион, и Саймон, по моей просьбе и от моего имени, выкупил этот остров.

– Но это же… Это же безумно дорого… Целый остров!

– Солнышко, я могу их, таких, штук десять купить без проблем. Я же говорил, что богат, и тебе не нужно волноваться, на что мы будем жить.

– Я и не волновалась. Но даже и представить не могла… Господи, остров… И он наш. – До меня стало постепенно доходить, что всё это правда. – И нам не нужно уезжать?

– Только если мы сами этого не захотим.

– Но как? Как ты решил?.. Как догадался?..

– Я подумал об этом с самого начала, едва увидев его. Сразу представил, что здесь можно устроить поселение вроде вашей Долины. Место замечательное, и очень уединённое, чужие сюда точно не сунутся. Тогда-то я и предложил отцу идею с благотворительностью и аукционом. А уж когда увидел, как ты полюбила этот остров, понял, что принял правильное решение.

– Правильное! Самое правильное! – Я запрыгнула на Фрэнка и стала покрывать поцелуями его лицо. – Спасибо, спасибо, спасибо! – потом спрыгнула, помчалась на второй этаж, вылетела на веранду и, окинув взглядом окружающую нас красоту, заплясала от радости. – Он наш! Наш! И не нужно уезжать! Ура!

Попрыгав и поорав какое-то время, я слегка успокоилась, оглянулась на Фрэнка, который стоял, привалившись к косяку, и со счастливой улыбкой наблюдал за моими восторгами, а потом задала ему весьма важный, можно сказать, животрепещущий вопрос:

– Фрэнк, а как ты думаешь, здесь будет расти клубника?


Ну вот и закончилась история Доминики, Франциско и всех их родственников.
Но нас ждёт ещё длинный эпилог, из которого мы узнаем, что же произошло с нашими героями спустя много лет. Кое-кто из наших старых знакомых найдёт свою любовь. И, кстати, к "великой радости" Гейба образуется ещё одна пара гаргулья-оборотень, и мы прекрасно знакомы с теми, кто эту пару составит. Есть предположения?

Жду ваших предположений на форуме.
_________________

Спасибо за продолжение))))))) Жаль что история заканчивается, но надеюсь что Оксана порадует нас чем нибудь новеньким)))))) А новая пара, думаю это Эрик и Венди?
___________________________________

pahistahis, Вера, привет!

Пожалуйста!

Увы, всё когда-нибудь заканчивается. Задумка новая есть, но писаться она будет долго. Так что порадую, но не скоро.

Бинго! Попадание в яблочко. Действительно, среди нескольких новых пар, образованных нашими знакомыми героями, только одна будет состоять из парня-гаргульи и девушки-оборотня. И да, это именно Эрик и Вынди!!!
_________________

Спасибо за продолжение! Была в отпуске, и столько интересного пропустила... эпилог... жалко, что уже конец...

Irisska, привет!

Пожалуйста!

Сочувствую, что отпуск закончился. Зато столько всего сразу удалось прочесть, не дожидаясь продолжения.

Увы, всему приходит конец. Но будет ещё длинный эпилог в двух частях, а потом ещё кое-что интересненькое.
_________________

приветики и мне жаль расставаться с героями спасибо огромное за весь роман и очень с нетерпением жду эпилог

Лаен, Ксюша, привет!

А уж мне-то как жаль!

Пожалуйста!

Эпилог не заставит себя ждать.
_________________

 » Эпилог. Каждой твари по паре. Часть 1.

Эпилог
КАЖДОЙ ТВАРИ ПО ПАРЕ
или
ПЛОДИТЕСЬ И РАЗМНОЖАЙТЕСЬ
Часть 1

1 сентября 2061 года

Я проснулась в ту же секунду, как Фрэнк осторожно переложил меня со своей груди и встал с кровати. А поскольку он так старался меня не будить, то я продолжила старательно «спать», прислушиваясь к его шагам и шороху в углу комнаты. Через некоторое время у меня над ухом раздалось негромкое:

– Мамочка, мы кушать хотим.

Открыв глаза, я улыбнулась своим любимым мужчинам, большому и маленькому, причём первый держал второго в протянутых ко мне ладонях, в которых кроха Люк лежал, как в колыбели. Усевшись поудобнее, я взяла на руки своё сокровище, уже недовольно кряхтящее и чмокающее, в ожидании завтрака, и приложила к груди. Малыш тут же присосался к источнику пищи и притих, а я с улыбкой разглядывала крохотное, но крепкое тельце в одном памперсе – любую другую одежду и пелёнки он рвал, для памперсов пока координации не хватало, но вскоре он и до них доберётся.

Светлый пушок на головке, родинка над уголком рта, ярко-синие глазки – этот цвет у него с самого рождения, никакой невнятной голубизны человеческих новорожденных, – и уже сейчас идеально прекрасные черты лица, показывающие, что вырастет он копией папочки, только цвет волос будет моим.

– Мне кажется, он ещё немножко подрос, – прошептала я, любуясь нашим с Фрэнком творением.

– Конечно, подрос! – согласился со мной мой любимый муж. – Совсем большой у нас с тобой сынище. Месяц – это очень солидный возраст, скоро в школу, а там и колледж не за горами. Э-эх.

Он тяжело вздохнул и смахнул несуществующую «скупую мужскую слезу».

– Как ты его услышал? – поинтересовалась я. – Он ведь даже вертеться ещё не начал, не говоря уж о том, что не заплакал.

– Он позвал меня.

– Уже? Так рано?

– Я же говорю – совсем взрослый. Но вообще-то это не был зов в прямом смысле. Я проснулся от дикого голода и ощущения мокрого памперса на заднице. Учитывая, что спал я голым, чувство было... необычным, как минимум.

– Поразительно! – покачала я головой, с восхищением глядя на своего талантливого сына.

Маленькие гаргульи слышали родителей, в основном, конечно, отцов, с рождения, но сами начинали отвечать в возрасте трёх месяцев или старше, как правило, это был мысленный плач. Научившись этому способу общения, малыши практически переставали плакать вслух, и это было очень удобным – смертные мамы могли спокойно спать, пока бессмертные папы вскакивали к малышам по ночам.

Всё это я узнала, став мамой, и хотя мне требовалось в два раза меньше времени, чем Фрэнку, для того, чтобы выспаться, а будучи тоже бессмертной, я не уставала, но он всё равно решительно взял на себя ночные вставания к нашему заплакавшему детёнышу, даже пытался подкладывать его к моей груди, не будя меня. Наивный, я просыпалась раньше него, но позволяла ему заботиться о нас обоих, раз уж это доставляло ему такое удовольствие.

– Я никогда не слышал, чтобы малыши так рано начинали общаться, тем более – таким способом, – в голосе Фрэнка звучала настоящая отцовская гордость. – Возможно, это его дар. В конце концов, в вашей семье необычные способности даруются вместе с бессмертием, а Люк родился уже бессмертным.

– Ох, надеюсь, что он просто вундеркинд, и овладел вашей семейной телепатией чуть раньше других, – покачала я головой, поглаживая пальцем сосредоточенно нахмуренный лобик. – Не хотелось бы ему такого дара, как настоящая телепатия. Меня мой-то дар порой раздражает, хотя он и весьма ограничен, а что, если Люк сможет читать мысли всех окружающих? Это же ужасно! Он же с ума сойдёт!

– Солнышко, погоди пугаться. Люк всего лишь сообщил мне о своём дискомфорте, а ты уже опасаешься, что он стал телепатом. Сама подумай, будь у него выбор, кого бы он позвал? Кто в состоянии его накормить?

– Ты прав, я слегка нагнетаю. Ладно, подождём, понаблюдаем, может, действительно, просто более раннее развитие, вот и всё. Не хочу ему дара, от него не всегда польза, всякое бывает. Хорошо, что у Фанни дара нет.

– Она так не считает, но я тоже этому рад. Пусть побудет просто ребёнком, насколько это вообще возможно.

– Как она, кстати? Ещё не проснулась?

– Нет, всё ещё спит, – раздался тихий голос с первого этажа. – Всем доброе утро.

– Привет, Майкл, – так же тихо ответила я. – Ты что, опять полночи любовался, как она спит?

– Нет, только последние два часа, – последовал совершенно серьёзный ответ.

– Я же пошутила! – одними губами сказала я Фрэнку, а он в ответ лишь пожал плечами. Ну, да, половинки – они такие. И я потихоньку привыкаю, правда. Но иногда всё равно бывает немножко странно.

– Кто приезжает сегодня кроме Рэнди, Гейба и их табора? – спросила я, прикладывая Люка к другой груди.

Да, семейка Рэнди разрасталась, и они с Гейбом решили пропустить несколько его следующих циклов, пока эти дети не вырастут. А на данный момент у них имелось шестеро детей – трое родных и ещё трое от Алекса, тот так и не успокоился и пятнадцать лет назад передал им очередную свою дочь. В этот раз он внял запрету Гейба и не пытался заявиться в Долину, а вызвал его к месту своего тогдашнего обитания и передал ему новорожденную малютку Холли с рук на руки. И теперь она, вместе с Лили и Джейсоном, родными детьми Гейба и Рэнди, зовёт их мамой и папой, в то время как близняшки теперь считаются сёстрами Гейба, что, впрочем, так и есть на самом деле, а Кевин – братом Рэнди, сходство между ними невероятное, а внешняя разница лет в десять, не больше.

– Ещё Филипп и Люси, эти уже со своим табором.

– Что, со всеми?

– Да. Все тринадцать человек.

– А дома для них готовы?

– Давно готовы. Один для Гейба и Рэнди с младшими, соседний для близнецов и близняшек...

– Стоп! Гейб позволил им жить отдельно?

– Солнышко, я тебя умоляю! Эти коттеджи стоят на расстоянии десяти футов друг от друга, это же, считай, соседняя комната, практически. В один дом они все не поместятся, так не отселять же малышей.

– Да, конечно, просто как-то странно. Как Гейб подобное допустил?

– Как? Да так же, как и всё остальное, с чем он не согласен. Рэнди сказала – он сделал, без вариантов. А она уверена в своих братьях.

– Ох, мне бы её веру, когда Фанни будет столько же, сколько близняшкам. – Я глазами показала вниз, в сторону первого этажа.

– Я всё слышу, – донеслось оттуда.

– Подслушивать нехорошо, – откликнулся Фрэнк, потом успокоил меня. – У нас есть ещё около двадцати пяти лет до того, как можно будет начинать волноваться. Успеем ещё.

– Мы подождём до шестидесяти, обещаю! – голос Майкла звучал так, словно он и правда верил в то, что говорит. Но я-то помнила себя в пятьдесят, и то, что испытала, встретив свою половику. Ох, что-то мне подсказывает, что сделают они меня бабушкой гораздо раньше, чем хотелось бы. Так, не думать об этом, не думать! Фанни всего двадцать, совсем кроха, и ещё долго останется такой.

Наша малышка родилась ровно через двадцать лет и девять месяцев без двух дней после того дня, когда здесь, на острове, на нашем пляже, мы с Фрэнком в первый раз занялись любовью. Оказалось, что женщины-оборотни совсем не бесплодны, просто для того, чтобы иметь детей, им нужно встретить свою половинку, в этом они очень похожи на мужчин-гаргулий. У нас, оказывается, тоже есть свой цикл, и запускается он в первую ночь – или день, как у нас с Фрэнком, – со своей половинкой.

Когда Фрэнк говорил мне, что половинки не бывают бесплодными, что дети у нас обязательно будут, я очень хотела ему верить, но факты говорили сами за себя. За долгие столетия, даже тысячелетия – ни одного малыша не родилось у наших женщин. Вывод напрашивался сам собой – женщины-оборотни бесплодны, без вариантов.

Я ошибалась.

Первой ласточкой была Алана, подарившая своему мужу и половинке прелестную дочурку ровно через шестьдесят лет и девять месяцев после их первого раза. Вдохновлённая этим, я готова была ждать столько же, и очень удивилась, когда спустя не шестьдесят, а всего лишь двадцать лет после свадьбы у меня начал расти живот. Вот это был сюрприз! Причём, одновременно со мной, живот начал расти и у Айрис, и наши дочери родились с разницей всего лишь в неделю.

Вот тогда-то все и сообразили про наш цикл и его активацию. Причём, Айрис была старше меня чуть ли не на четыреста лет, и Эйден был у неё не первым мужчиной, но всё это было несущественно – двадцатилетний цикл и у неё тоже активировался после первого раза с её половинкой.

Довольно быстро до нас дошло, почему же свою дочку Алана ждала так долго. Да потому что там цикл был как у мамочки, так и у папочки, и совпадали эти циклы лишь раз в шестьдесят лет. Но я думаю, они не очень расстроились, что такое шестьдесят лет в сравнении с вечностью?

В общем, наши женщины получили надежду, им осталось лишь ждать, ведь рано или поздно все половинки находят друг друга.

Порой хотелось бы, чтобы все-таки позже, чем раньше, но от нас ничего не зависит, так что приходится смиряться. И мы смирились, когда шестнадцать лет назад впервые привезли свою малышку на очередной общесемейный сбор в Долине – на свадьбу Винсента, который тоже встретил свою половинку, человеческую девушку по имени Тиффани. И вот на этой самой свадьбе наша Фанни впервые встретила Майкла, самого старшего из братьев Эрика, с которым мы познакомились, когда впервые летели на этот остров. И который вот уже шестнадцать лет живёт здесь, вместе с нами, поскольку отказывается покидать свою половинку даже на несколько минут.

Конечно, мы были в шоке. Наша кроха только-только бегать начала, а у неё уже жених нарисовался. И растерялись мы поначалу, не без этого. Но Фрэнк пережил это гораздо легче, чем в своё время Гейб, всё же для него само понятие «половинки» – это нечто замечательное, это чудо, случившееся с нашей дочерью, пусть и слишком рано. Поэтому, когда первоначальный шок прошёл, он весьма благосклонно отнёсся к Майклу в качестве половинки нашей Фанни. К тому же, мы заполучили идеальную няньку для своей малышки и смогли слегка расслабиться, потому что этот маленький живчик, уже годам к трём осознавший свои сверхспособности и бессмертие, не желал даже слышать о каких-то там няньках, которых, по традиции, приставляла к ней семья гаргулий. Какие няньки, если она «узе больсяя». Мы около года бились над этой проблемой, гоняясь за своей ставшей слишком шустрой и непослушной – кризис трёх лет во всей красе, – крохой по всему острову, как вдруг, в одночасье, проблема была решена.

Желание постоянно находиться рядом было у Фанни и Майкла одинаково сильным, так что мы вздохнули с облегчением – она никогда не убегала от него, а вот от нас старалась удрать постоянно. Что поделать, вот такая свободолюбивая у нас была крошка.

Я порой смеюсь, что дочь «вся в папочку», не зря я назвала её Франческой, в его честь. Поначалу мы звали её Франни, но, пытаясь самостоятельно произнести своё имя, она выдала нечто, похожее на Фанни, чем привела в дикий восторг братьев Фрэнка, утверждающих, что «цикл замкнулся, а Саймон вообще провидец». С их нелёгкой руки теперь все только так её и зовут, даже я уже никакого другого имени для своей малышки не представляю. Ничего, если захочет – сменит, когда подрастёт, у нас в семье подобное уже бывало, и не раз. Но пока имя её вполне устраивает, особенно учитывая, что оно очень даже девчачье, и обидной кличкой, как в своё время для Фрэнка, не звучит.

Сейчас ей двадцать, но в школу она не ходит, мы занимаемся с ней индивидуально, впрочем, всю программу средней школы она уже давно прошла, по некоторым предметам уже изучает программу колледжа. Но внешне она – обычная семилетняя малышка, обожающая проказы и шалости, своего Майкла – и я стараюсь не очень сильно ревновать, понимая, что он для неё всегда будет на первом месте, – своих родителей, маленького брата, остров, океан и свою ручную черепашку Кики. Пока она счастлива на нашем острове, и я рада её счастью.

Сейчас она спит и кажется настоящим ангелочком, но через пару часов уже будет носиться по острову со своей лучшей подругой Кэнди, старшей дочкой Эйдена и Айрис, и с Майклом в качестве общей няньки, потом девочки будут нетерпеливо топтаться на причале, дожидаясь, когда приплывёт катер с гостями, потому что двадцать три пассажира не уместит ни один вертолёт, даже если половину из них можно посадить на колени. И когда гости, наконец, приплывут, по острову будут носиться уже пятеро суперсильных и супербыстрых бессмертных ребятишек, а взрослые будут хвататься за головы и носиться следом, пытаясь хоть как-то контролировать это стихийное бедствие, которое послезавтра вырастет до шести – прилетят Алана, Себастьян и их дочь Келли.

На данный момент в семье было десять детей, имеющих сразу двух бессмертных родителей, но Энжи с мужем и двумя детьми, появится к самому торжеству, через шесть дней, а остальные двое – Люк и Сабрина, вторая дочка Айрис, младше него на четыре дня, – пока ещё особых хлопот не доставляют. И ключевое слово здесь – пока! А учитывая, что в нашей семье ещё четыре девочки уже имеют своих половинок-гаргулий, количество детей, бессмертных с самого рождения, будет расти по экспоненте.

Впрочем, и детей, имеющих одного бессмертного родителя, стало рождаться гораздо больше, поскольку кровь гаргулий, замедляющая старение смертных жён и дарующая им идеальное здоровье, позволяла иметь не единственного ребёнка, как раньше, а двоих, а в случае половинок – даже троих-четверых. И не нужно далеко ходить за примером. Джулия, прежде планировавшая подарить мужу троих детей, после чего стать бессмертной, обратившись в вампира, отодвинула обращение ещё на некоторое время, чтобы успеть родить и выкормить четвёртого малыша, которым сейчас как раз была беременна. У неё три мальчика – Эрик, Уоррик и Меррик, и она страстно мечтает о дочке. Даже имя у неё уже готово – Ульрика. Срок ещё слишком мал, чтобы узнать пол ребёнка, но, в принципе, по её словам, Ульрик – неплохое имя и для мальчика тоже. А Джеффри согласен на всё, лишь бы его любимая Джулия была счастлива. И хотя из-за подобной задержки она уже стала заметно старше него, поскольку физически ей около сорока, но никакой проблемы он в этом не видит, ведь для Джеффри его половинка прекрасна в любом обличье и возрасте.

Семья доктора гостит на острове второй месяц. Сначала они приехали, чтобы Джеффри принял наших с Айрис малышей, потом я уговорила их остаться до торжества, чтобы туда-сюда не мотаться. Поскольку к этому моменту Джулия успела забеременеть – цикл Джеффри выпадал как раз на это время, – то он счёл это разумным, а дети встретили подобное предложение на ура. И вот теперь Джулия поговаривает о том, чтобы остаться здесь как минимум на год, место ведь просто чудесное. В принципе, ничего этому не препятствует – этот год их дети в школу не пойдут, следующий – тоже, они планировали провести пару лет в Долине, но почему бы не здесь? Тем более что Джеффри уже давно не единственный семейный доктор, Кристиан как раз сейчас обитал в Долине, так зачем там сразу два доктора?

Кстати, о Кристиане. Он приедет к самому торжеству, вместе с последней партией гостей, чтобы никто не остался в Долине без врачебной помощи. И приедет не один. Кристиан, так страдавший из-за смерти своей любимой девушки, покончившей с собой по вине деда Алекса – узнав об этом, Гейб отлучил своего отца от семьи и семейной кормушки, лишив пособия, – нашёл своё счастье, обрёл половинку и больше уже не страдает из-за того, в чём не было его вины. И вся семья очень за него рада.

В общем, Джулия, Джеффри и их мальчишки присоединились к тем семьям, которые сейчас живут на острове более-менее постоянно. Таких семей восемь, но лишь у Айрис с Эйденом есть дети, ну, ещё и у нас с Фрэнком, конечно. Кроме этого, многие оборотни и гаргульи приезжают отдохнуть – на месяц, неделю или уик-энд. Для них в посёлке, выстроенном, когда мы с Фрэнком решили сделать этот остров «филиалом Долины», всегда приготовлены свободные коттеджи со всеми удобствами, в количестве двух дюжин, ещё полдюжины уединённых домиков по всему острову, у этих уже «удобства во дворе», то есть биотуалет и душ на улице, электричество от солнечных батарей всё же есть, а так же, для желающих имеется большой запас палаток.

Любители палаточного уединения имели выбор – готовить на костре или приходить питаться в посёлок. На моей памяти приходили лишь две пары, остальных мы практически не видели. Основным рационом таких «экстремалов» были вкуснейшие дикие свинки, которые водилось на острове в изобилии, а поскольку естественных врагов у них не было, то они расплодились в огромном количестве, на радость прожорливым бессмертным.

Я подняла сытого Люка к плечу, погладила по спинке, чтобы он срыгнул, после чего стала покачивать, любуясь ставшими сонными глазёнками сынишки. Но малыш недовольно скривился и раскрыл ротик, требуя уже ставшее привычным вознаграждение. Рядом тут же появился Фрэнк и сунул в жадно раскрытый беззубый ротик кусочек клубник, с которого перед этим удалил все семена. Люк стал интенсивно сосать любимое лакомство, вскоре его глазки закрылись, а обсосанный кусок клубники к этому моменту был раздавлен в кашицу и проглочен.

Ох, видели бы это борцы за права детей, вот бы шум подняли. Мама, помню, пришла в ужас, когда Фрэнк впервые угостил при ней клубникой двухнедельную Фанни. Но он успокоил маму, объяснив, что для младенца, родившегося бессмертным, никакой опасности нет, абсолютно никакой. Всякие диатезы и несварения исключены абсолютно, подавиться малышка тоже не сможет, поскольку клубника для её твёрдого тельца по плотности мало чем отличается от жидкости. Так что, почему бы и не угостить доченьку вкусненьким, если это только на пользу?

Особенно учитывая, что молоко у меня может и питательное, но не такое уж и вкусное. Этого Фрэнк, конечно, маме не говорил, это он мне сказал. Да, он его пробовал, а как иначе? В конце концов, лактация – вовсе не повод отказаться от ласк груди, которую Фрэнк предпочитал ласкать по большей части губами, тут уж хочешь-не хочешь, а попробуешь. Кстати, этой ночью Фрэнк был особенно хорош, я чуть плечо ему не сгрызла, сдерживая стоны удовольствия.

Один из минусов того, что имеешь бессмертного ребёнка – любовью приходится теперь заниматься беззвучно. Пускай Фанни умеет ставить защиту от посторонних шумов едва ли не с младенчества, но мы предпочитаем не рисковать. И за прошедшие годы мы так натренировались, что даже поселившийся в нашем доме Майкл никаких особых неудобств нам не доставляет. А запах? Ну, а что – запах! Мы женаты и любим друг друга, и скрываться особо не собираемся. Дети не понимают, а реакция взрослых мне в этом плане безразлична.

Да, и кстати, время от времени можно оставить детей на няньку и удрать туда, где можно себя не сдерживать. Это же наш остров, и где здесь можно спрятаться, мы знаем прекрасно.

Фрэнк забрал у меня уснувшего малыша и отнёс в кроватку. А я любовалась своим красавцем, без единой нитки на теле, и в стотысячный раз думала, как же мне повезло, и чем же я заслужила подобное счастье? Потом Фрэнк вернулся в постель, скользнул под прикрывающую нас лёгкую простынку, которой мы укрывались исключительно ради уюта, хитро подмигнул и указал взглядом на пол, точнее, на находящуюся под нами спальню Фанни, смежную с комнатой Майкла. Я сразу поняла, что он затевает какую-то каверзу и не ошиблась. Звучно чмокнув меня в щеку, Фрэнк театральным шёпотом произнёс:

– Дорогая, может, воспользуемся тем, что дети спят, и...

– Господи, а можно это хотя бы не анонсировать, а? – раздался стон снизу. – Совесть имейте, мне подобное ещё лет тридцать не светит.

– Сорок, минимум! – тут же вскинулся Фрэнк.

– Ладно, ладно, как скажешь. – Снизу раздалось шуршание, потом я увидела, как Майкл, с завёрнутой в одеяло спящей Фанни на руках, удаляется от дома и исчезает в джунглях. До нас долетел его голос. – Всё, я ушёл, плодитесь и размножайтесь.

Фрэнк, давясь беззвучным смехом, откинулся на кровать, радуясь подложенной Майклу свинье. А я задумчиво протянула.

– Фрэнк, а ведь они не выдержат. Какие сорок? Тридцать, максимум. Ей будет пятьдесят, как было мне. И мы даже вякнуть ничего не сможем, считать-то они умеют.

– Даже слышать об этом не хочу! – застонал Фрэнк. – Наша крошка и этот... бугай! Нет, не раньше шестидесяти!

– Бугай? А сам-то ты кто? – захихикала я, а потом посерьёзнела. – Фрэнк, тебе лучше быть к этому готовым. Вспомни, единственным аргументом моего отца была моя человеческая хрупкость, только из-за этого ты согласился подождать, хотя не факт, что долго продержался бы.

– Думаю, месяц я бы выдержал.

– Теперь мы этого уже не узнаем. А Фанни уже бессмертная, мы даже это не можем Майклу предъявить. Вспомни, после моего перерождения отец косился на тебя, фыркал, бурчал себе под нос и изображал страдальца. Но реально сделать ничего не мог. И ты не сможешь. Смирись.

– Вот Синклер-то обрадуется, – вздохнул Фрэнк.

– Он уже радуется, – сообщила я мужу, вспомнив, как, узнав о том, что крошка Фанни уже обрела свою половинку, отец долго ржал, а потом с чувством продекламировал:

За бессонные ночи,
За страданья и муки,
Нашим детям за нас
Отомстят наши внуки!

Теперь я продекламировала это Фрэнку. Он слегка обиженно глянул на меня.

– На чьей ты стороне?

– На твоей, конечно! – я поспешила утешить его поцелуем. – Но я смотрю на вещи реально, в отличие от вас. Кстати, что-то мне подсказывает, что отец радуется твоим будущим страданиям сейчас, пока Фанни маленькая, а отношение к ней Майкла скорее родительское. Но как только она из ребёнка начнёт превращаться в девушку, отец тут же окажется на твоей стороне, и вы, плечом к плечу, будете дружно коситься, фыркать и ворчать на Майкла. И ничего не сможете сделать. И даже аргумент с неудачным временем беременности их не удержит.

Да уж, то, что работает с Вэнди и в будущем поможет с близняшками, для уже бессмертной Фанни тоже не аргумент. Потому что для неё вопрос перерождения вообще не актуален.

Я вспомнила о Вэнди и вздохнула. Вот уж кому я действительно сочувствовала. А так же своему лучшему другу Эрику, по воли судьбы ставшему Купидоном для нас с Фрэнком, ведь это благодаря ему мы встретились. В каком-то смысле мы ответили ему той же услугой, ведь именно на нашей свадьбе он встретил Вэнди, свою, как оказалось, половинку. Моё предположение оказалось пророческим, вот только я-то думала, что он встретит кого-нибудь постарше. Так что школу он бросил несколько раньше, чем планировал, перебравшись в Долину, вместе с родителями, конечно.

Они стали неразлучны, как и все половинки. Разница в возрасте между ними лишь год, но гаргульи взрослеют быстрее, так что он-то переродился давным-давно, а Вэнди ждать подобного события ещё лет двадцать, плюс-минус. И вот этот самый «плюс-минус» портит жизнь влюблённой парочке и даёт некоторую надежду Роджеру и Каролине, родителям Вэнди.

Дело в том, что, в отличие от гаргулий, чей возраст перерождения известен с точностью до года, у оборотней он колеблется на несколько лет в обе стороны. Прежде это, в общем-то, никак не повлияло бы на решение влюблённой парочки не ждать перерождения Вэнди, в конце концов, гаргульи столетиями занимались любовью со смертными женщинами, и ничего. Но теперь нам известны новые факты – то, что женщины-оборотни не бесплодны, и что их двадцатилетний цикл активизируется в момент первой близости с половинкой.

А что, если перерождение тоже произойдёт спустя двадцать лет и придётся как раз на момент беременности? Ведь физиологически плод идеально подходит под тело своей матери, у человеческих женщин рождаются по-человечески хрупкие дети, у бессмертных – такие же изначально крепкие, как и они. И что случится, если «мягкое» тело будущей матери в одночасье станет «твёрдым»? Младенец не выживет, его просто раздавит.

Есть, конечно, шанс, что запланированное природой перерождение будет отложено до конца беременности, точно так же, как беременные бессмертные теряют способность к обращению. Но кто станет это проверять? Кто рискнёт жизнью будущего малыша? Уж конечно не те, кто вырос в семье, в которой дети – большая редкость и огромная драгоценность. Так что, им в любом случае придётся ещё несколько лет подождать с первой близостью, хотя бы до шестидесяти. Чтобы уж с гарантией.

– Знаешь, несколько лет назад я побеседовала с Вэнди о том, что можно доставлять друг другу удовольствие, не переступая последней черты, как мы с тобой в пещере, помнишь? Оказалось, я была не первой, Рэнди тоже об этом с ней поговорила немного раньше, и даже указала путь в пещеру. Надеюсь, это поможет ребяткам дотерпеть.

– Я-то был первым, – гордо сказал Фрэнк. – А после меня с Эриком на ту же тему побеседовали ещё как минимум шестеро.

– О, господи, надеюсь, Роджер и Каро никогда об этом не узнают.

– Насчёт Каро я не в курсе, а Роджер входил в ту самую шестёрку. Синклеру бы у него поучиться, как надо и как не надо обращаться с будущим зятем.

– Наверное, Роджер выбрал из двух зол меньшее, – предположила я. – И он, в принципе, благоволит к Эрику хотя бы потому, что тот регулярно сдаёт кровь для Каро.

Каролина, мама Вэнди, стала вампиром уже давно, почти сразу после того, как у неё появилась такая возможность. Особых проблем ей это не доставляет, регулярный приём небольшого количества крови гаргулий, буквально несколько капель пару раз в день, убивает напрочь жажду человеческой крови, так что питается она кровью животных, идущих на убой на ферме. В остальном – только плюсы. Она сравнялась по силе и скорости с мужем, и теперь будет вечно рядом с ним, она сможет увидеть свою дочь взрослой, а так же понянчить своих внуков и правнуков. Ну а то, что кожа её на солнце блестит – так в Долине к этому привыкли, а среди людей она старается не появляться. И очень благосклонно относится к Эрику, как моя мама к Фрэнку.

Продолжение следует...


Для тех, кто запутался.

Персонажи и их дети. Указан календарный и физический (в скобках) возраст на момент событий эпилога.
(Жирным шрифтом выделены уже бессмертные, взрослые и дети)

Доминика 91 (25) + Фрэнк 999 (35) = Фанни 20 (7) и Люк 1 месяц (10 дней)

Рэнди 65 (20) + Гейб 3225 (30) = Кевин 34 (11), Лили 19 (6) и Джейсон 4 (1)

и дети Алекса: Кэтти + Кристи 45 (15) и Холли 15 (5)

Джулия 67 (40) + Джеффри 2355 (30) = Эрик 44 (14), Уоррик 29 (9), Меррик 14 (4) и Ульрик(а) (-7 мес)

Айрис 469 (25) + Эйден 553 (35) = Кэнди 20 (7) и Сабрина 26 дней (9 дней)

Алана 139 (25) + Себастьян 146 (30) = Келли 31 (10)

Вэнди 56 (19) + Эрик 57 (31)


Ну вот вы и узнали, что произошло с нашими героями спустя сорок один год. Во второй части эпилога, 23 ноября, мы встретим ещё несколько старых знакомых, а так же узнаем, по какому поводу вся эта толпа собирается на острове. Возможно, кто-то уже и сам догадался?

Жду ваших впечатлений и предположений на форуме.
_________________

Спасибо,эмоции зашкаливают, радуюсь, что у всех все просто классно, дети, любовь, семья. И в тоже время грустно, что заканчивается эта потрясающая история, простая, но оставившая след в душе)))))). Почему все собрались, может годовщина того дня когда они разобрались с гадом и когда появились на этом острове?
___________________________________

pahistahis, Вера, привет!

Пожалуйста!

Да, люболю я, чтобы в эпилогах всё было солнечно, любовь у всех и деток побольше.

Что поделать, всё когда-нибудь заканчивается. Хотя и грустно, конечно...

Эммм.... С того памятного события прошло 40 лет и 10 месяцев. Хотя... Кто знает?..
_________________

Да... весело им там всем, со своим детским садом... Горгульям, повезло, с оборотнями... сколько вторых половинок они нашли...

Irisska, привет!

Особенно учитывая, что детки те особенные, и носятся на сверхзвуковой скорости.

А сколько ещё найдут, "на радость" Гейбу.
_________________

 » Эпилог. Плодитесь и размножайтесь. Часть 2.

Эпилог

КАЖДОЙ ТВАРИ ПО ПАРЕ
или
ПЛОДИТЕСЬ И РАЗМНОЖАЙТЕСЬ
Часть 2

1 сентября 2061 года

– Отец говорит, что лайнер уже вышел из Майами, – прислушавшись к невидимому собеседнику, сказал Фрэнк.

– Отлично! – улыбнулась я. – Когда они планируют быть здесь?

– Где-то через четыре-пять дней. Они особо не торопятся, зайдут в несколько портов, раз уж выпала такая возможность. Отец проведёт с ними пару дней, пообщается со всеми, кого давно не видел, а потом рванёт сюда, напрямую, на крыльях. Его вещи останутся на лайнере и прибудут сюда позже. Он напомнил, что я должен ему кучу футболок, так что сейчас как раз подходящий момент вернуть долг.

– Да, его футболки тогда нас с тобой здорово выручили, – кивнула я. – Жаль, что у тебя с надписями нет. Ну, ничего, пару дней переживёт. Ему готовить коттедж или он возьмёт палатку?

– Вообще-то он планирует остановиться у нас, одна-то спальня пока свободна.

– Но там же нет кровати. И стены разрисованы героями сказок!

– А уж это его проблемы, – хмыкнул Фрэнк. – Он в курсе, что эта комната предназначена для Люка, так что претензии не принимаются. Он может спать на надувной кровати, их-то у нас полным-полно.

Действительно, этого добра у нас навалом. Когда я планировала собрать на острове всю семью, объединившую оборотней, гаргулий и вампиров, я задумалась, как разместить здесь около полутысячи человек, если реально есть место максимум для полутора сотен. Тогда мне и пришла в голову идея с палатками и надувными кроватями – я подумала, что в нашем раю многие бессмертные с удовольствием поспят под открытым небом.

Но когда дополнительные палатки и кровати были уже закуплены, об этом узнал Гейб и предложил другой вариант – воспользоваться одним из принадлежащих ему круизных лайнеров. Часть членов семьи доберётся до острова своим ходом – вертолётами, катерами, на крыльях, – и расселится в коттеджах, а кое-кто и в палатках, но исключительно по собственному желанию, а не по необходимости.

Остальные соберутся в Майами, откуда приплывут к острову на лайнере, который встанет на рейде неподалёку от причала – глубина позволяет. И на нём же они и будут жить всё то время, пока будет длиться праздник.

Команды на лайнере, конечно же, не будет, всех людей, отправленных в отпуск, заменят мои родственники. Порой мне кажется, что, при желании, оборотни и гаргульи соберут, запустят и смогут пилотировать даже космический корабль, что им какой-то круизный лайнер?

Предложение Гейба, действительно, стало выходом. И вот, как оказалось, первый этап плана уже стартовал.

– Кстати, какие коттеджи выделены для семьи Филиппа и Люси? – решила уточнить я.

– Четвёртый, с двумя спальнями, двенадцатый и семнадцатый, с тремя. Этого вполне хватит.

– Я так поняла, Диллон с ними не приедет, раз ты сказал, что их тринадцать?

– Нет, он прибудет на лайнере. Но вот все остальные – с ними.

Я улыбнулась, вспомнив эту дружную, «сложносочинённую» семейку. Ясно увидела Филиппа, Люси, и их младшенькую, Мелани. Упустив первый цикл мужа из-за несчастного случая, Люси сумела воспользоваться вторым. Регулярно принимаемая кровь гаргулий не только подарила ей идеальное здоровье, но и продлила её «женский век», отсрочив климакс и позволив без проблем зачать, выносить и родить абсолютно здоровую малышку.

Старшая дочь тоже радует родителей – уже подарила им четверых внуков, и останавливаться на этом, вроде бы, не собирается. В принципе, здоровье позволяет, возраст тоже – хотя Стейси уже почти пятьдесят, физически нет ещё и тридцати. Её муж, так же как и она, гораздо моложе своего календарного возраста, а поскольку общается только с исключительно здоровыми людьми и бессмертными, которые не болеют в принципе, то и его здоровью тоже ничего не угрожает. Хотя он порой всё равно забирает себе всякие детские ссадины и царапины, тут уж его не переубедить. Но, благодаря регулярному приёму «суперлекарства», заживает всё это на нём практически мгновенно.

Да, Стейси вышла замуж за Кайла. Детское обожание переросло в настоящую любовь, Кайл тоже полюбил юную красавицу, в которую со временем превратилась малышка, умеющая обращаться в собаку. Они – чудесная пара, два человека, принятые бессмертными в свою семью в тот момент, когда им была нужна помощь, ставшие полноценными членами общины, живущей в Долине.

Кайл заочно окончил университет и теперь работает на семейную корпорацию Форестов. Я точно не знаю, что именно он делает, главное, что для этого ему нужен лишь интернет и компьютер, поскольку покидать Долину для него смертельно опасно. Но это не является для него какой-то особой проблемой, у него есть семья, работа и безопасное убежище, этого достаточно.

Достаточно этого и для Стейси, она тоже не покидает Долину и мужа, ну, разве что несколько раз они отдыхали у нас, на острове, но это не в счёт. Их старшие, Брэндон и Лора, окончили школу и колледж, живя в семьях тех из членов семьи, кто время от времени поселялся среди людей, когда их детям тоже приходила пора идти в школу. Брэндон вернулся в Долину, Лора живёт среди людей, делая карьеру на одном из предприятий, принадлежащих Гейбу. Они оба – самые обычные люди, никакого дара, ни собственного, ни унаследованного от родителей, у них нет. Они тоже регулярно принимают кровь гаргулий, так что имеют идеальное здоровье.

А вот вторая дочь, пятнадцатилетняя Вики, унаследовала дар своей матери. Практически с рождения она тоже может превращаться в ньюфаундленда. Поэтому она остаётся в Долине, учится дистанционно, поскольку имея выбор – жить среди людей и скрывать свой дар или оставаться в Долине, и открыто превращаться всегда, когда этого захочется, – выбрала второй вариант, по крайней мере, пока. Возможно, став старше, она захочет пожить вне Долины, но на данный момент её всё устраивает.

Джеффри нашёл у Стейси и Вики общий ген, видимо, отвечающий за эту мутацию, и он не имеет ничего общего с теми генами, которые помогают обращаться нам. Видимо, это, действительно, всего лишь мутация, а не отдельный вид, как можно было бы предположить. И мутация наследуемая. Возможно, кто-то из детей самой Вики сможет превращаться, а, может, всё закончится на ней, ведь она единственная из четырёх детей унаследовала этот ген. В общем, это покажет только время.

Так же, лишь время покажет, не унаследовала ли Вики и малыш Колин, их младшенький, дар, точнее – проклятье отца. У Кайла эта особенность обнаружилась в семнадцать, поэтому ещё может проявиться у младших. Но мы все надеемся, что то, что произошло с ним – всего лишь случайный сбой, и никому больше не передастся.

Но если даже кто-то из детей и унаследует его способность забирать чужие болезни и раны, то у них, как и у их отца, всё равно будет шанс на долгую полноценную жизнь. А уж если подобную особенность унаследует бессмертный – это было бы вообще великолепно, ведь забирая чью-то болезнь, он излечивался бы мгновенно. Поэтому все с любопытством ждут, не проявится ли эта особенность у детишек Пирса и Салли.

Да, Пирс женился. И не просто женился – он встретил свою половинку! Вот это было настоящее чудо, судьба, действительно, умеет выстраивать многоходовые комбинации. А началось всё с трагедии – умерли родители Кайла. Отравились. Называется, сходили в ресторан, отпраздновать тридцатилетие совместной жизни. Та история на всю страну прогремела – в солонках на столах оказался крысиный яд, диверсия, устроенная конкурентами, в общем, отравилось восемнадцать человек, тринадцать – насмерть. И среди них – родители Кайла.

Все эти годы Кайл общался с родителями по телефону и скайпу, но никогда не навещал их. О том, что он жив, знали лишь они и его младшая сестрёнка, для остальных Кайл давно умер и был кремирован, у его родителей даже урна «с прахом» дома стояла. Кайл никогда не рассказывал, где он живёт, но родителям было достаточно того, что сын жив, здоров и в безопасности, они ещё помнили, через что ему пришлось пройти, так что поддерживали легенду о его смерти.

И вот теперь их не стало, сестрёнка Кайла осталась одна. Ей было уже семнадцать, большая, в принципе, девушка, через несколько месяцев оканчивала школу. Будь она младше – пришлось бы что-то решать с опекунством, а так Кайл решил, что будет поддерживать её материально, средства позволяли, всё равно она вскоре уезжала в колледж.

Но не приехать на похороны родителей Кайл не мог. Загримировавшись, он наблюдал за всем происходящим издалека, не имея возможности подойти ближе – это было слишком опасно. Конечно же, Пирс отправился вместе с ним, продолжая опекать и оберегать своего названного сына. Поскольку ему-то опасаться было нечего, то в какой-то момент он затесался в толпу провожающих, чтобы положить цветы от Кайла на гроб его матери. И как раз в это время девочке стало плохо, она начала падать, и именно Пирс подхватил её на руки. Очнувшись, она подняла на него глаза… Дальше стандартно – один взгляд, одно прикосновение, и Пирс пропал.

Кайл возвратился в Долину один, впрочем, на семейном самолёте, так что никакой опасности для него не было. А Пирс остался. Дождался, пока Салли окончит школу, и забрал её в Долину. И с тех пор они не расставались ни на час, у них двое замечательных детей, и они планируют завести ещё одного-двух, прежде чем Салли тоже станет бессмертной.

Кстати, с той встречи прошла эта странная «одержимость» Пирса Кайлом, которая теперь уже никого не удивляла – ей нашлось, наконец, логическое объяснение. Не возьми Пирс взрослого, в принципе, парня себе «в дети», не опекай и не защищай его так яростно от всех и вся, словно ему года три, не больше, вряд ли поехал бы с ним на похороны, а значит, не смог бы встретить свою половинку. Он теперь относится к Кайлу скорее как к брату, продолжает присматривать за ним, но уже без фанатизма, по крайней мере, уже не контролирует, тепло ли тот одет и сытно ли покушал.

– Кстати, ты слышала последние новости про Эрика и Вэнди? – поинтересовался Фрэнк.

– Нет, расскажи! – я перевернулась на живот, устроилась на груди у Фрэнка, опершись подбородком на ладони, и приготовилась слушать. Судя по его улыбке – мне понравится.

– Прошлым вечером Роджер застал Эрика и Вэнди возле плотины за весьма компрометирующим занятием и отлупил Эрика до крови. Потом превратился в пантеру, грозя убить за поруганную честь дочери.

– И?..

– И Вэнди забросала его своими «шаровыми молниями», а когда он, от неожиданности, притормозил, обозвала их двумя идиотами, не способными придумать чего-нибудь пооригинальнее, собрала свою одежду и гордо удалилась.

– Оставив Эрика с разбитым в кровь лицом? Свою половинку?

– Она здорово разозлилась. Впрочем, через минуту она вернулась, уже одетая, и стала отмывать от крови его уже совершенно здоровое лицо, ворча, что хоть бы что-нибудь в сценарии поменяли, она же не такая дура, чтобы купиться на их спектакль.

– А это был спектакль?

– А ты сама как думаешь? Роджер сам советовал Эрику что делать, чтобы «продержаться» до того, как «станет можно», так с чего бы теперь-то так негодовать?

– И зачем им палиться возле пруда, где порой просто проходной двор, если у них есть доступ к чудесной пещере? – подхватила я. – И каким образом Роджер очутился там в самый неподходящий момент?

– Вот-вот. Всё было подстроено, а Вэнди не купилась на провокацию. Она бы и рада обратиться раньше срока, как ты, пусть даже пришлось бы пережить более тяжёлое перерождение, но, увы. Не сработало.

– Если бы у неё получилось, я была бы рада. Я на самом деле сочувствую ей. И Эрику тоже. С другой стороны – они нашли свои половинки пусть и слишком рано, но всё же нашли.

Да, очень жаль, что Вэнди ещё ждать и ждать, ведь по человеческим меркам ей уже около девятнадцати, она уже не подросток, каким была в своё время я. И, к тому же, на моем примере все убедились, что переродившись раньше срока, я не застыла в теле подростка, а продолжила взрослеть. Сейчас я ничем не отличаюсь от наших женщин – выгляжу на двадцать пять лет, а моя когда-то тощая фигурка приобрела очень даже женственные изгибы и формы. И мы с Фрэнком идеально смотримся рядом, теперь уже никому и в голову не придёт, что он мне «в отцы годится».

– Я вот тут подумал... – протянул Фрэнк, начиная оказывать пристальное внимание вышеупомянутым формам. – Дети спят, Майкл удрал, а почему бы нам и в самом деле не воспользоваться свободой и...

Он не договорил, но его губы и руки недвусмысленно продемонстрировали, чем именно мы могли бы заняться. Я была очень даже не против, и даже начала отвечать ему тем же, как вдруг услышала:

«Притормозите, детки, мы будем у вас через пару минут».

Мы резко отпрянули друг от друга, замерли на секунду, а потом вскочили и начали в темпе одеваться.

– Почему так рано-то? – слегка удивлённо пробормотала я, поскольку на часах не было ещё и шести утра.

«Мы уже час назад проснулись. А раз уж вы тоже встали...»

Да уж, хорошо хоть, что предупредили. В спальню к нам они бы не зашли, но всё же... Быстро одевшись, мы спустились на первый этаж и вышли на веранду. Оставлять Люка одного мы пока не боялись, любое его движение мы услышим, и в тот же миг окажемся рядом. Через какое-то время он научится выламывать прутья у кроватки, вот тогда нам будет не расслабиться, но примерно полгода спокойной жизни у нас пока есть.

«Хозяйка встала? Лулу хочет колбаски».

Улыбнувшись, я наклонилась и погладила тёплое тельце, трущееся о мои ноги, а потом, сбегав на кухню, наполнила кошачью миску колбасой, раз уж именно её попросила Лулу.

После того, как Рэнди поделилась со мной своим открытием, что кровь гаргулий может продлевать жизнь не только людям, но и животным, Лулу стала регулярно получать кусочки своей любимой ветчины, которые мы предварительно макали в кровь Фрэнка. И, так же как и Лаки, она всё ещё с нами. Она уже немолода, скорее даже пожилая, но для кошки сорока двух лет от роду чувствует себя совсем неплохо. А по Долине и острову бегает несколько десятков её потомков. В тот раз, когда мы на пару недель приехали в Литл-Рок, чтобы мы с Эриком смогли сходить на выпускной, а мама – увидеть меня в мантии и шапочке, Лулу умудрилась свести знакомство с котом, живущим через три дома от нашего магазина, над которым мы тогда поселились. Сам магазин сдавался в аренду, а квартира над ним пустовала, дожидаясь именно этого момента.

Кот оказался рыжим и пушистым, так что потомство от него у сиамки-Лулу, получилось... разнообразным. Нашлось много желающих взять себе котёнка, и вот уже несколько поколений оригинальных котят живёт в семьях гаргулий и оборотней.

В этот момент на дорожке, ведущей от посёлка к нашей вилле, показался отец с мамой на руках, она, в свою очередь, держала корзину для пикника.

– Доброе утро! – поприветствовали они нас.

– Доброе, – откликнулся Фрэнк, но его тон ясно показал, что он помнит, на каком моменте нас прервали.

– Мам, а почему так рано? Даже Фанни ещё спит, кстати, Майкл унёс её, так что дома только Люк, да и тот только что уснул.

– Мы в курсе, – улыбнулась мама в ответ. – Собственно, поэтому и пришли. Мы подумали, что сейчас у вас есть последний шанс уделить себе немного времени, поскольку после массового заезда гостей будет уже невозможно уединиться. Так что мы с Синклером побудем няньками, а вы отправляйтесь на свой пляж, побудьте немного наедине. – И она протянула мне корзину, из которой доносились весьма аппетитные запахи. – Заодно и позавтракаете. Идите, пара часов у вас точно есть. Если Люк проснётся раньше, я ему спою колыбельную, он это любит.

– Мамочка, только умоляю, не бери его на руки! Он становится всё сильнее с каждым днём, может случайно причинить тебе боль.

– Ники, ты говоришь мне это каждый раз, – тихонько рассмеялась мама. – Не забывай, Люк не первый мой внук, так что опыт у меня имеется.

– Я прослежу за тем, чтобы всё прошло хорошо, – успокоил меня отец. – К тому же малыш, скорее всего, спокойно проспит до следующего кормления.

– Да, скорее всего, – согласилась я, поскольку Люк на самом деле был очень спокойным малышом и буянил только по делу – когда был голодным или мокрым.

Впрочем, учитывая, что газиков и коликов, изводящих обычных младенцев и их родителей, у наших малышей просто не бывает, а зубки прорезаются легко и безболезненно, почему бы ему не быть спокойным? Фанни тоже была очаровательным младенцем. Кто-то скажет, что я, как и любая мать, пристрастна, но поверьте, так оно и есть на самом деле – наши дети просто чудо.

– Спасибо, Элоиз, Синклер. – Взяв корзину с завтраком и мою руку, Фрэнк рванул в сторону нашего любимого пляжа. По негласной традиции, им никто не пользовался, кроме нас, пляжей на острове хватало с избытком, и мы убегали в этот райский уголок, чтобы побыть в одиночестве.

– Как здорово, что мама решила подарить нам этот мини-выходной, – радовалась я.

– Только мама?

– Ну, не папа же. Уверена, это была её идея, а он лишь поддержал.

– Думаю, он в накладе не останется. Синклер обожает Люка, и лишний часок в няньках ему только в радость.

Да, мои родители обожают малыша Люка, так же как и Фанни, стараясь проводить с ними как можно больше времени. И хотя мама не может понянчить их в прямом смысле – подержать на руках, покачать на коленях, ведь малыши ещё не умеют контролировать свою супер-силу, – но она вполне может покачать колыбельку внука, спеть ему песенку, прочесть сказку внучке, испечь вместе с ней печенье. Или просто посидеть и полюбоваться спящим ребёнком. Она не может наглядеться на своих внучат, ведь когда-то и мечтать не могла о том, что не только доживёт до их рождения, а что они у неё вообще будут, ведь я считалась бесплодной. Но вот у неё уже двое внучат, и я очень надеюсь, что она успеет увидеть и третьего.

Все возможности для этого у неё имеются. Благодаря регулярному приёму крови гаргулий – кстати, она давно научилась её пить, не заморачиваясь с переливаниями, – она не только моложе своих лет, но и идеально здорова. Хотя физически ей где-то около девяноста, но она ещё вполне бодра, напоминая мне тех удивительных старичков, которых время от времени показывают в новостях: кто-то в девяносто лет марафон пробежал, кто-то в сто с парашютом прыгнул. Вот и мама такая же – печёт пирожки, копается в цветнике, который разбила возле их с папой коттеджа, и с удовольствием плавает в бассейне практически каждый день. И я надеюсь, что она останется с нами ещё очень долго.

Размышляя об этом, я и не заметила, как мы очутились на нашем любимом пляже, и поняла это только в тот момент, когда с меня стала исчезать одежда, а губы Фрэнка начали своё путешествие по моему телу. Запустив пальцы в его длинные, ниже плеч, как мне нравится, волосы, я с энтузиазмом ответила на поцелуй, и мы упали на песок возле полосы прибоя, уже совершенно голые, и покатились по песку, сплетаясь в страстных объятиях.

Спустя какое-то время мы лежали, приходя в себя, выравнивая дыхание, я – головой на груди Фрэнка, водя пальцем по его безволосой груди, он – перебирая мои длинные спутанные волосы, которые сам же позже и расчешет. Я отрастила их почти до талии, потому что Фрэнку этого хотелось, и он сам за ними ухаживает – моет, расчёсывает, заплетает в красивые причёски, чтобы не мешали днём, но обязательно расплетает по вечерам, обожая зарываться в них лицом в постели.

– Вот интересно, – задумчиво проговорила я, рисуя на его груди два переплетённых сердечка, – это когда-нибудь станет менее... интенсивным? Настанет ли такое время, что наша страсть ослабнет?

– Нет, никогда! – твёрдо ответил Фрэнк. – Я всегда буду хотеть тебя, так же как всегда буду любить.

– Я тоже! – довольно вздохнула я и вновь замолчала.

Иногда мы болтали с Фрэнком обо всём на свете часами, а порой – уютно молчали, вот как сейчас, под настроение, и наши желания – поболтать или помолчать, – всегда совпадали.

Я думала о том, что наша страсть, так быстро и ярко загоревшаяся, продолжала пылать с прежней интенсивностью с того дня, как здесь, на этом самом пляже, более сорока лет назад, Фрэнк сделал меня своей. С тех пор самый длинный период воздержания был у нас после рождения Фанни. Я восстановилась от быстрых и практически безболезненных родов минут за пятнадцать, ну, может за двадцать. На следующий день Джеффри, по моей просьбе, тщательно меня обследовал и официально дал нам «добро», но даже несмотря на это, Фрэнк боялся ко мне прикоснуться ещё три дня, пока я коварно не соблазнила его, спящего, уверенного, что видит продолжение своего сна. А так – неизвестно, сколько бы он ещё ходил вокруг меня кругами.

После рождения Люка он подобной глупости уже не совершал, выждал сутки, и... В общем, опередил меня, с моими коварными планами, потому что я тоже не собиралась снова ждать аж целых четыре дня.

Не представляю, каково придётся Гейбу и Рэнди, ведь если они планируют пропустить следующий цикл Гейба, им придётся «поститься» недели две, не меньше, чтобы уж с гарантией, потому что никакого другого способа предохранения, кроме полного воздержания в «опасный» период цикла, у бессмертных просто не существует. Ой, а ведь когда-то и нам придётся пройти через нечто подобное, если мы не хотим уподобляться деду Алексу. Но это будет ещё не скоро, совсем не скоро, ещё парочку малышей подряд я обязательно рожу, а уж там посмотрим.

А вот Эбби категорически настроена воспользоваться любой возможностью заполучить малыша, по крайней мере, даже мысли о «притормозить» у неё пока не возникает. Она говорит, что однажды уже потеряла слишком много детей – троих вскоре после рождения, двоих, выживших, убили индейцы во время налёта, – чтобы лишать шанса на рождение остальных своих малышей. Может быть, когда-нибудь, и она тоже решит притормозить, но на данный момент она настроена минимум на десятерых, и Ричард готов помогать ей в этом, поскольку обожает детей и ни в чём не может отказать своей половинке. Сейчас у них уже трое детей, и их младшую, годовалую Гейл, я ещё ни разу не видела «живьём», только на фото и видео. Ничего, завтра познакомлюсь и с ней тоже.

– Что-то сегодня твои друзья-приятели особо не спешат, – обводя взглядом океанский простор, сказал Фрэнк.

– Они не всегда появляются, – пожала я плечами. – Да и не так уж у нас сейчас много времени, чтобы им уделять. Но, возможно, они явятся попозже, чтобы посмотреть на новых, появившихся на острове, людей. Знаешь, они ведь тоже приплывают поразвлечься, играя с нами, как и люди с ними. Мы им интересны. Так что не сегодня-завтра появятся.

Моя давняя мечта исполнилась – я увидела дельфинов. Они появились на третьей неделе нашего пребывания на острове, после чего стали навещать нас регулярно. В некотором смысле наше общение меня слегка разочаровало – слишком много я себе нафантазировала, предвкушая возможность услышать их мысли. Никаких тайн мироздания или фактов о древних или современных дельфиньих цивилизациях я от них не узнала. Что, в принципе, вовсе не означало, что они не могли бы рассказать нечто подобное, если бы захотели и догадались, что я их понимаю. Другой вопрос – хотели ли они этого?

Поскольку слышать мысли я могла лишь у тех дельфинов, что находились от меня в непосредственной близости, то в их мыслях в основном была я – странный человек, который может нырять также надолго, как и сами дельфины, и не уставать, плавая с ними часами. Поначалу они постоянно обсуждали между собой эту мою особенность, а потом перестали – привыкли, как мы привыкаем к животному-альбиносу, например, если видим его постоянно.

Кроме моей персоны, в мыслях дельфинов мелькали ещё океан, рыба, яркие мячики, которые я приносила с собой, мои «самец и детёныш», которые часто плавали вместе со мной, радость от возможности плавать, прыгать и просто жить. Ну, собственно, играя с дельфинами, люди тоже вряд ли проговаривают в уме таблицу умножения, имена президентов или названия планет Солнечной системы. Всё логично. Но хотя я и не узнала от дельфинов чего-то нового, мне всё равно нравилось с ними играть.

Но не сейчас. У меня были другие планы на остаток нашей свободы, и плавание наперегонки с дельфинами в них не входило.

– Сколько у нас осталось времени? – я ещё не научилась точно ориентироваться без часов. А вот Фрэнк окинул взглядом тени от пальм и ответил.

– Как минимум полчаса, возможно, больше.

– Отлично! Нужно воспользоваться оставшимся временем с пользой. А то скоро здесь будет столько народа, что о личной жизни придётся забыть. По крайней мере – под открытым небом.

– Ты не жалеешь? – внимательно глядя мне в глаза, поинтересовался Фрэнк.

– О чём?

– О том, что всё это затеяла? Мы могли бы отметить как обычно, тихо, в кругу семьи…

– Мы и отметим в кругу семьи. Только на этот раз громко. Фрэнк, тысяча лет исполняется далеко не каждое столетие. И я хочу это отпраздновать в кругу всех наших родных и близких, здесь, на нашем острове. Ты этого заслуживаешь.

– Спасибо, – Фрэнк коснулся моих губ лёгким благодарным поцелуем, который быстро перерос в страстный. Да, именно так я и планировала провести оставшиеся полчаса свободы и спокойствия с моим Фрэнком.

– Я люблю тебя, – услышала я от своей половинки и шепнула в ответ:

– Я люблю тебя, – зная, что буду любить его вечно.

Конец


Для тех, кто запутался.

Персонажи и их дети. Указан календарный и (физический) возраст на момент событий эпилога. (Жирным шрифтом выделены бессмертные)

Доминика 91 (25) + Фрэнк 999 (35) = Фанни 20 (7) и Люк 1 месяц (10 дней)

Рэнди 65 (20) + Гейб 3225 (30) = Кевин 34 (11), Лили 19 (6) и Джейсон 4 (1)
и дети Алекса: Кэтти + Кристи 45 (15) и Холли 15 (5)

Джулия 67 (40) + Джеффри 2355 (30) = Эрик 44 (14), Уоррик 29 (9), Меррик 14 (4) и Ульрик(а) (-7 мес)

Айрис 469 (25) + Эйден 553 (35) = Кэнди 20 (7) и Сабрина 26 дней (9 дней)

Алана 139 (25) + Себастьян 146 (30) = Келли 31 (10)

Эбби 352 (22) + Ричард 3105 (30) = сын 31 (10), дочь 16 (5) и Гейл 1 (4 мес.)

Люси 88 (60) + Филипп 621 (30) = Мелани 35 (12)

Стейси 49 (28) + Кайл 61 (34) = Брэндон 30 (22), Лора 27 (21), Вики 15 и Колин 2

Салли 50 (29) + Пирс 178 (30) = дочь 27 (9) и сын 12 (4)

Вэнди 56 (19) + Эрик 57 (31)

Элоиз 117 (90) + Синклер 735 (30)


Вот и закончилась история Доминики и Фрэнка. Мы узнали, как же сложилась их судьба, а так же судьба остальных героев этой истории, спустя несколько десятилетий. Я уверена, что и спустя несколько тысячелетий у них всё будет замечательно.

А теперь - сюрприз!

Дело в том, что моя любимая подруга и бета, Наташа, сделала нам всем замечательный подарок - написала ауттейк о Ричарде и Эбби, то, что с ними происходило тогда, когда Ники их не видела и не могла нам рассказать. Так что, благодаря Наташе, спустя четыре дня мы вновь встретим жителей Долины здесь, в этой же теме.

А пока - жду ваших впечатлений на форуме.
_________________

Спасибо большое. Потрясающая книга

Спасибо!!!!!! Так вот почему все собираются, у Френка юбилей. С нетерпением жду историю про Ричарда и Эбби)))))
___________________________________