Сочи-2014

Спасибо за комплимент аве) Мне внезапно сделали вот такой подарок. И мне самой эта жещина поднимает настроение. Понимаю, шо комфортнее всего мне именно в таких роскошных рубенсовских дамах. У меня самые любимые авки - дама с топором и донна Роза. Но эта - вне конкуренции. Изума мои вкусы размеры знает до миллиметра

Крылатые фразы Александра Ивановича:
Кто-то из комментаторов в Сочи сказал, что сегодня трудно с мотивацией спортсменов (!)
Удивление!
То есть победа — уже не цель!
Миллионные гонорары с джипами за медали — тоже ФИ

Вот интересно, как у нас в стране с мотивацией, например, бухгалтеров?!?! Как нужно их мотивировать, чтоб у них баланс сошёлся ?

Это РАБОТА спортсменов! Не хотят побеждать? Нечего им в спорте делать тогда!

Александр КРУЖКОВ
из Сочи

По Олимпийскому парку прогуливались заслуженные ветераны. Скобликова и Фетисов. Кулакова и Сальников. Горохова и Веденин. Другие чемпионы разных лет. Александр Иванович выделялся даже среди них. И не только ковбойской шляпой. К нему, как в Мавзолей, тянулась очередь из телекамер. Кажется, здесь были все — от "Дождя" до какого-то белорусского канала. Тихонов рубил правду-матку направо и налево. Кого-то клеймил позором, кому-то советовал забыть дорогу на лыжню. "Медали-то у нас будут?" — спросила печальная барышня. — "Будут, — хохотнул он. — Если завтра слетаю за своими...".

Увидев очередной микрофон, Александр Зайцев, двукратный олимпийский чемпион по фигурному катанию, шепнул корреспонденту: "Зря подошли. Сейчас Тихонов всех уволит. Начиная с Мутко...". Александр Иванович резко обернулся: "Нет! Мутко на своем месте. К тому же он мой друг".

Обсуждать в тысячный раз биатлонную маету не имело смысла. Когда перед тобой человек-оркестр, говорить можно на любую тему. Жаль, времени у Александра Ивановича оставалось уже в обрез.

***

— В Сочи пробудете до конца Игр?

— Не хочется, но придется.

— Как это понимать?

— Слишком уж расстраивают результаты в биатлоне. Хотя надежда еще теплится. Уверен, кто-то должен прорваться! Скорее всего, Женя Устюгов.

— За другими видами спорта следите?

— А как же! Болею за всех наших. Приходишь на фигурное катание — и душа радуется. Об остальных дисциплинах этого, увы, не скажешь.

— Что в Сочи вас особенно насмешило?

— Выступление наших лыжников. И смех, и грех. Эти падения в гонке — просто безобразие. Валят на трассу, ищут нелепые причины. Полная ерунда!

— В чем же дело?

— Не соображают. Нет горной подготовки. Как можно падать на ровном месте, лететь в лежачего спортсмена? Почему не уйти в сторону? Не перепрыгнуть? Элементарщина!

— С вами за карьеру такое случалось?

— Никогда! Если мне мешали — сносил, как бульдозером! На трассе я был зверь. Вспоминаю свою первую победу на чемпионате мира в 1969-м. Долго кричал парню: "Уступи лыжню!" Тот ни в какую. Значит, что надо сделать? Наказать! Чтоб впредь неповадно было.

— Как наказали?

— Двинул рукой по морде — и вырубил.

— На этой Олимпиаде были у вас неожиданные встречи?

— Да, некоторых друзей с Камчатки, Магадана, Сахалина не видел лет пятнадцать. Многие прилетели в Сочи за свои деньги. Красавцы! Вчера на электричке возвращались из Красной Поляны, так нас со Славой Ведениным изнасиловали просьбами сфотографироваться и дать автограф. Пока доехали, в наш вагон заглянул, кажется, весь поезд.

— В хоккейном мире у вас есть друзья?

— Боря Михайлов, Володя Петров. По сей день созваниваемся. Дружил и с Валерой Харламовым. С них иконы писать можно. Это не только выдающиеся игроки, но и замечательные люди. Харламов вообще был невероятно скромным. Если не знаешь его в лицо и встретишь на улице — сроду не подумаешь, что перед тобой звезда. Обычно-то хоккеисты выше, шире, мощнее. А Валера... Как Веденин. И по комплекции, и по человеческим качествам. Слава — двукратный олимпийский чемпион, герой Саппоро. В эстафетной гонке совершил чудо, отыграв минуту и 6 секунд! При этом никогда себя не выпячивает. А что сейчас у нас творится? За бронзовую медаль возносим до небес...

***

— Как вам "Легенда №17"?

— Не понравился. Я не увидел в нем Тарасова. Настоящий Тарасов был совсем другим. Человечище! Характер! Махина! И Харламов с Гусевым ни на каких тросах в Чебаркуле не висели. Кому нужны эти сказки? Я разговаривал с хоккеистами того поколения. Общее мнение: "Сняли, народ доволен — ну и ладно". Не должно такого быть! В Сочи на церемонии открытия вместо олимпийцев флаг почему-то нес Михалков. Лучше б он своим делом занимался и снял хорошее кино о спорте. А то лепят "Санту-Барбару"... Фильм "Чемпионы" — вообще тихий ужас.

— Его тоже посмотрели?

— Да. "Санта-Барбара"! Не знаю спортсмена, который был бы доволен этой картиной. Кстати, одна новелла там посвящена Круглову-младшему. Ничего лично против Коли я не имею. Но неужели в нашем биатлоне нет более заслуженных личностей? А как же Алябьев, Аликин?

— Между прочим, Татьяне Тарасовой понравилось, как Меньшиков сыграл ее отца.

— Это ее мнение. Я высказываю свое. С Татьяной дружу лет сорок. И Анатолия Владимировича прекрасно знал. Он приезжал ко мне на пельмени. Я засыпал его вопросами о хоккее, а Тарасов отмахивался: "Шура! Ты меня уже достал! Давай лучше о пельменях..." Когда он шел по Песчаной улице в ЦСКА, я иногда специально выходил и смотрел — с каким уважением к нему относятся, как здороваются. У меня с Тарасовым связано много историй.

— Расскажите.

— Олимпиада в Саппоро. Биатлон закончился, оставался хоккейный финал СССР — Чехословакия. С ребятами была договоренность, что перед игрой помогут прорваться в раздевалку. Я схватил клюшки, форму — и незаметно проскользнул в толпе. Владик Третьяк накрыл меня в уголке вратарскими щитками, баулами. Осталась маленькая щелочка. Дышать нечем, я в шубе, весь взмок. Неловко дернулся — и вся конструкция рухнула на пол. Я столкнулся глазами с Тарасовым.

— Что услышали?

— В первую секунду показалось, что он меня разорвет. Но мы ж друзья. Выругался: "Черт с тобой, сиди". А игрокам командует: "Покатились!" Началась разминка — гусиный шаг, всякие упражнения. Вентиляция хреновая, вскоре пол в раздевалке стал мокрым от пота. Потом зашнуровали коньки, поднялись. Тарасов говорит: "Вам все понятно?" — "Да" — "Вперед!" Никаких накачек, дополнительных наставлений.

— Удивились?

— Нет. У нас в биатлоне тренер Александр Привалов был такого же плана. Чему учить профессионалов перед выходом на старт? Ты сам уже все знаешь. Идем к бортику, и вдруг выясняется, что некому на запасных клюшках стоять. "Ты готов? — спрашивают меня. — Конечно". Я не представлял, насколько сложная это работа. Тут Мишаков ломает клюшку, подлетает и орет: "Давай!" Я протянул крайнюю. А она оказалась чужая, с другим крюком. Мишаков, правда, забросил шайбу этой клюшкой, но меня с лавки сразу убрали.

— Потрясающе. В вашей раздевалке полы тоже были мокрыми от пота?

— Нет. Таких интенсивных разминок перед гонкой я не проводил. Да и тренажерных залов избегал. Предпочитал физический труд на природе. Косил траву, колол дрова, таскал камни. Когда ворочаешь предметы неправильной формы, работают все группы мышц. На тренажерах подобного эффекта не добьешься.

— Кто еще не признавал тренажеры?

— Вся наша старая плеяда. Тот же Веденин, с которым мы постоянно вместе и косили, и камни тягали...

— Вы с восторгом отзываетесь о Тарасове, Харламове. А кто из спортсменов вас разочаровал?

— Николай Круглов-старший, двукратный олимпийский чемпион. Любитель горячительных напитков. В какой-то момент просто исчез из поля зрения. Ужасно жаль.

***

— В какой-то заметке писали, как на параде с вашей ленты опадали медали. Много пропало?

— Штук десять. Только ленты у меня нет — все награды висят на пиджаке. В Советском Союзе спортсменов приглашали на парад 9-го мая и в День физкультурника. Шагаешь, медали бряцают. Какая-то отвалилась, сзади подобрали — и не вернули. Обидно. Они же не даром нам достаются.

— Понимаете тех, кто их распродает?

— Нет! Царство небесное одному спортсмену — я заплатил ему деньги, чтоб сохранить для музея его олимпийские медали. А он их все равно продал.

— Накануне Игр-2014 вы проявили себя еще и как певец...

— Я записал несколько песен. Одну посвятил тренерам. Другая называется "Послание олимпийцам Сочи". И Высоцкого исполняю. У меня абсолютный слух. Как-то в Новосибирск приехал на гастроли Тото Кутуньо. Я вышел к нему на сцену оперного театра, взял второй микрофон и затянул: "Lasciate mi cantare..." Он обалдел. Так и допели вдвоем до конца. Зал встал.

— С Высоцким вы были знакомы?

— Году в 1975-м даже пел под его аккомпанемент! Я часто бывал в Театре на Таганке, общался с Борей Хмельницким, Ваней Дыховичным, Валерой Золотухиным.

— Вы любите охоту. Когда выбирались последний раз?

— В октябре прошлого года — на медведя. Я промазал. Стоял далеко — метрах в двухстах, плюс туман, собак нет. Ранил его, кровищи море. Но он ушел.

— Иногда раненый медведь бросается на охотника.

— И такое случалось. На меня шел медведь-подранок. Когда между нами оставалось полтора метра, завалил его. Попал точно в основание шеи. Причем у меня оставался один патрон.

— Ого.

— Настоящие охотники всегда считают патроны. Чтоб не было такого — все выпалил, медведь здесь, а стрелять нечем. Последний патрон надо оставлять всегда. Либо для медведя, либо для себя.

— Сколько у вас ружей?

— Раньше было много. Но в тяжелые времена пришлось продать.

— Вы и через тюрьму прошли. Михаил Ходорковский после освобождения сказал: "Невинных в зоне — процентов десять..."

— Он ошибся. Не десять, а намного больше, на мой взгляд. А Ходорковскому, кстати, я предсказал, когда его посадят. В 2002 году был в Ханты-Мансийске, где проходил съезд малого и среднего бизнеса. Вижу сон: человек с короткой стрижкой, очки, водолазка, решетка и надпись — Новосибирск. Утром по дороге на совещание замечаю Ходорковского с мобильником. Он вальяжно развалился в кресле, ноги положил на журнальный столик. Подхожу: "Сударь! Не хотите ли стать спонсором российского биатлона?" — "Мне это неинтересно". Дальше утыкается в телефон. Говорю: "Запомните меня, этот день и час. У вас будет большое горе. И надолго".

— Что Ходорковский?

— Посмеялся. Ровно через год, 25 октября 2003-го, его арестовали. Я и себе все так же предсказал. В воскресенье лагеря закрыты, но меня отпустили именно в этот день. Едва взял в руки мобильный, звонит мой младший брат Серега: "Саша, ты помнишь сон, о котором рассказывал мне год назад? Все ведь так и произошло..."

— Были еще вещие сны?

— 1999 год. Мне снится: Россия — Франция — 3:2. Сначала ничего понять не могу. Я не футбольный болельщик. Даже поговорку сочинил: "Российский футбол спорту не помеха". Набираю другу Паше: "Что за матч-то будет?" — "Наша сборная в Париже с французами играет". Мы поспорили на пять тысяч долларов. Паша удивлялся: "Как ты можешь ставить на Россию? Франция — действующий чемпион мира! На своем поле давно никому не проигрывает!"

— Логично.

— Он рассказал знакомым, и мне до матча оборвали телефон. Каждый предлагал пари. Общая сумма выросла в десятки раз. Никакой букмекерской конторе не снился подобный ажиотаж. Так что я в тот вечер большие деньги заработал.

— Матч смотрели?

— Да. Поставил перед экраном виски, разложил закуску. Отключил мобильный. Когда игра закончилась, первым делом отправился к Паше. Он в соседнем подъезде жил. Забрал пятерочку, но половину сразу отдал его жене...

— Виталий Смирнов сказал про вас: "Слишком бескомпромиссен, не признает полутонов, характер буйный..." Так и есть?

— Да. А Смирнова я считаю лучшим руководителем за всю историю отечественного спорта. И охотником номер один.

— Лучше вас?

— Сто процентов! Мы часто с ним ездили на охоту. Смирнов — настоящий друг.

— Вам хотелось бы что-нибудь подкорректировать в своем характере?

— Нет! Меня все устраивает. Я — Тихонов. И не желаю ничего менять.