*Стихотворения о Великой Отечественной войне

 » Зенкевич Михаил. Найденыш

Зенкевич Михаил Александрович

Найденыш

Пришёл солдат домой с войны,
Глядит: в печи огонь горит,
Стол чистой скатертью накрыт,
Чрез край квашни текут блины,
Да нет хозяйки, нет жены!

Он скинул вещевой мешок,
Взял для прикурки уголёк
Под печкой, там, где темнота,
Глаза блеснули... Чьи? Кота?
Мышиный шорох, тихий вздох...
Нагнулся девочка лет трёх.

- Ты что сидишь тут? Вылезай. -
Молчит, глядит во все глаза,
Пугливее зверёнышка,
Светлей кудели волоса,
На васильках - роса - слеза.
- Как звать тебя? - «Алёнушка».

- «А дочь ты чья?» - Молчит... - Ничья.
Нашла маманька у ручья
За дальнею полосонькой,
Под белою березонькой.
- «А мамка где?» - «Укрылась в рожь.
Боится, что ты нас убьёшь...»
Солдат воткнул в хлеб острый нож,

Опёрся кулаком о стол,
Кулак свинцом налит, тяжёл
Молчит солдат, в окно глядит,
Туда, где тропка вьётся вдаль.
Найдёныш рядом с ним сидит,
Над сердцем теребит медаль.

Как быть? В тумане голова.
Проходит час, а может, два.
Солдат глядит в окно и ждёт:
Придёт жена иль не придёт?
Как тут поладишь, жди не жди...
А девочка к его груди
Прижалась бледным личиком,
Дешёвым блеклым ситчиком...

Взглянул: у притолоки жена
Стоит, потупившись, бледна...
- Входи, жена! Пеки блины.
Вернулся целым муж с войны.
Былое порастёт быльём,
Как дальняя сторонушка.
По-новому мы заживём,
Вот наша дочь - Алёнушка!

1945
_________________

 » Самойлов Давид. Сороковые

Давид Самойлов "Сороковые"

Сороковые, роковые,
Военные и фронтовые,
Где извещенья похоронные
И перестуки эшелонные.

Гудят накатанные рельсы.
Просторно. Холодно. Высоко.
И погорельцы, погорельцы
Кочуют с запада к востоку…

А это я на полустанке
В своей замурзанной ушанке,
Где звездочка не уставная,
А вырезанная из банки.

Да, это я на белом свете,
Худой, веселый и задорный.
И у меня табак в кисете,
И у меня мундштук наборный.

И я с девчонкой балагурю,
И больше нужного хромаю,
И пайку надвое ломаю,
И все на свете понимаю.

Как это было! Как совпало —
Война, беда, мечта и юность!
И это все в меня запало
И лишь потом во мне очнулось!..

Сороковые, роковые,
Свинцовые, пороховые…
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!
_________________

 » Пастернак Борис. Бобыль

Борис Пастернак БОБЫЛЬ

Грустно в нашем саду.
Он день ото дня краше.
В нем и в этом году
Жить бы полною чашей.

Но обитель свою
Разлюбил обитатель.
Он отправил семью,
И в краю неприятель.

И один, без жены,
Он весь день у соседей,
Точно с их стороны
Ждет вестей о победе.

А повадится в сад
И на пункт ополченский,
Так глядит на закат
B направленьи к Смоленску.

Там в вечерней красе
Мимо Вязьмы и Гжатска
Протянулось шоссе
Пятитонкой солдатской.

Он еще не старик
И укор молодежи,
А его дробовик
Лет на двадцать моложе.

Июль 1941
___________________________________

 » Приказчикова Надежда. Июнь сорок первого года

Надежда Приказчикова "Июнь сорок первого года"

Июнь сорок первого года,
Закончился бал выпускной.
Да здравствует вечно свобода!
Кричал паренёк шебутной.

Смеялась шальная девчонка,
Летел в небо шар голубой
И эхо им вторило звонко: -
Мы вместе летим за звездой!

Но выпала доля иная,
Судьбу изменила война.
Страницы победы листая,
Наград не жалела страна.

Салют сорок пятого года,
Рассвет над Москвою - рекой.
И слышатся крики: - Свобода!
И шарик летит голубой.

И пара стоит при погонах
И звёзды сияют на них...
Война в санитарных вагонах,
Героем в боях стал жених.

Июнь сорок первого года,
Закончился бал выпускной.
Кричали ребята: - Свобода!
Не каждый вернулся домой.
_________________

 » Киселев Игорь. Музыка нашего детства

Игорь Киселев Музыка нашего детства

Хлынет — и некуда деться –
Музыка нашего детства.

Музыка…
Та, от которой
Падали с крыш воробьи.
Над сельсоветской конторой
Пел репродуктор картонный
Хриплые песни свои.

Где-то гармошка тоскует,
Тихо вздыхают меха.
Девушка тоже тоскует,
Юного ждет жениха.

Ночью в тревожном безлунье
Песню ведут голоса:
- Двадцать второго июня,
Ровно в четыре часа…

Напополам со слезами
Воспоминанья летят.
Бросив гармонь, на базаре
Плачет безногий солдат.

Пленные немцы картошку
Роют за нашим селом
И под губную гармошку
Плачут о чем-то своем.

Музыка нашего детства,
Вехи пути моего –
Самое лучшее средство,
Чтоб не забыть ничего.

День вспоминаю морозный.
Даль — вспоминаю — светла.
Вещий, торжественный, грозный
Марш расправляет крыла!

Музыка нашего детства,
Долгой и страшной войны!
Ты помогаешь вглядеться
В самое сердце страны.

Смолкли мелодии эти.
Музыка!
Ты не в ответе?
Новые песни нужны.
Музыка!..
Лишь бы на свете
Не было новой войны!
___________________________________

 » Нечунаев Валерий. Мать

Валерий Нечунаев "Мать"

Часто встретишь её при дороге,
Где клубится, вздымается пыль.
Не подкошенной болью, тревогой
Ветер гнёт перед нею ковыль.

Сына мать ожидает как прежде.
Пусть закончился ужас войны.
Нет! Не сломлена в сердце надежда.
"Он вернётся!" – твердит: "Только жди!"

Взор её устремлён к горизонту,
В нём растаял родной силуэт.
Пожелтела от лет похоронка,
Только памяти давности нет.

Образ сына пред ней в гимнастёрке,
Голубые, как небо, глаза.
С вещмешком да шинелью потёртой,
Так его провожала она.

Смертью храбрых он пал под Берлином,
В свой последний решительный бой,
Чтобы мир был свободным, счастливым,
Неизвестный солдат и герой.

Не лежать на могиле букетам,
Не склониться пред ним до земли.
Это место известно лишь ветрам,
Да кричат на лету журавли.

Если встретишь её при дороге,
Где клубится, вздымается пыль,
Не подкошенной болью, тревогой
Поклонись ей, как гнётся ковыль.
_________________

 » Твардовский Александр. Лежат они, глухие и немые

Александр Твардовский

Лежат они, глухие и немые,
Под грузом плотной от годов земли —
И юноши, и люди пожилые,
Что на войну вслед за детьми пошли,
И женщины, и девушки-девчонки,
Подружки, сёстры наши, медсестрёнки,
Что шли на смерть и повстречались с ней
В родных краях иль на чужой сторонке.
И не затем, чтоб той судьбой своей
Убавить доблесть воинов мужскую,
Дочерней славой — славу сыновей, —
Ни те, ни эти, в смертный час тоскуя,
Верней всего, не думали о ней.
___________________________________

 » Твардовский Александр. Награда

Александр Твардовский НАГРАДА

Два года покоя не зная
И тайной по–бабьи томясь,
Она берегла это знамя,
Советскую прятала власть.

Скрывала его одиноко,
Закутав отрезком холста,
В тревоге от срока до срока
Меняя места.

И в день, как опять задрожала
Земля от пальбы у села,
Тот сверток она из пожара
Спасла.

И полк под спасенное знамя
Весь новый, с иголочки, встал.
И с орденом «Красное Знамя»
Поздравил ее генерал.

Смутилась до крайности баба,
Увидев такие дела.
– Мне телочку дали хотя бы,
И то б я довольна была...

1943
___________________________________

 » Хапланов Николай. Солдаты шахтёрских дивизий

"СОЛДАТЫ ШАХТЕРСКИХ ДИВИЗИЙ»

От седых, как ковыль, терриконов,
От разбитых снарядами хат,
Отправлялись в сраженья колонны,
Потемневших от угля солдат.
Путь к Победе желанной не близок.
Серебром он усыпал виски. —
От шахтерских железных дивизий
До Берлина дошли лишь полки.
И лежат побратимы-шахтеры
От Донбасса до Одерских вод.
Ветеран, ветеран... Если надо
По могилам тем путь свой найдет.
На могилы товарищей павших,
Привезет он кусочек угля.
И погибшие вспомнят, как пахнет
Защищенная ими земля.

 » Орлов Сергей. У сгоревшего танка

Сергей Орлов "У сгоревшего танка"

Бронебойным снарядом
Разбитый в упор лобовик,
Длинноствольная пушка
Глядит немигающим взглядом
В синеву беспредельного неба…

Почувствуй на миг,
Как огонь полыхал,
Как патроны рвались и снаряды,
Как руками без кожи
Защелку искал командир,
Как механик упал, рычаги обнимая
И радист из "ДТ"
По угрюмому лесу пунктир
Прочертил,
Даже мертвый
Крючок пулемета сжимая.

На кострах умирали когда-то
Ян Гус и Джордано Бруно,
Богохульную истину
Смертью своей утверждали…

Люк открой и взгляни в эту башню
Где пусто, черно…
Здесь погодки мои
За великую правду
В огне умирали!
_________________

 » Симонов Константин. Жёны

Константин Симонов ЖЕНЫ

Последний кончился огарок,
И по невидимой черте
Три красных точки трех цигарок
Безмолвно бродят в темноте.

О чем наш разговор солдатский?
О том, что нынче Новый год,
А света нет, и холод адский,
И снег, как каторжный, метет.

Один сказал: «Моя сегодня
Полы помоет, как при мне.
Потом детей, чтоб быть свободней,
Уложит. Сядет в тишине.

Ей сорок лет — мы с ней погодки.
Всплакнет ли, просто ли вздохнет,
Но уж, наверно, рюмкой водки
Меня по-русски помянет...»

Второй сказал: «Уж год с лихвою
С моей война нас развела.
Я, с молодой простясь женою,
Взял клятву, чтоб верна была.

Я клятве верю,— коль не верить,
Как проживешь в таком аду?
Наверно, все глядит на двери,
Все ждет сегодня — вдруг приду...»

А третий лишь вздохнул устало:
Он думал о своей — о той,
Что с лета прошлого молчала
За черной фронтовой чертой...

И двое с ним заговорили,
Чтоб не грустил он, про войну,
Куда их жены отпустили,
Чтобы спасти его жену.
___________________________________

 » Джалиль Муса. Праздник матери

Муса Джалиль "Праздник матери"

— Как вольных птиц над степью на рассвете,
Трех сыновей пустила я в полет.
Как матери, как близкой, мне ответьте,
Как женщине, что слезы льет:

Где сыновья мои? В душе тревога,
Мать хочет знать, на то она и мать:
Какая детям суждена дорога?
Победы или смерти ждать?

Летит под облаками голубь с юга,
Он к матери садится на порог.
— Ты видел их? Прошу тебя, как друга,
Подай мне весть, мой голубок!

Где старший мой? Где сердца утешенье;
Он жив ли? Помощь надобна ль ему?
— О мать, крепись: твой старший пал в сраженьи,
Твой старший сын погиб в Крыму.

Застыла мать. Какая боль во взоре!
Как ей излить в слезах печаль свою!
И голову посеребрило горе
По сыну, павшему в бою.

— Как вольных птиц над степью на рассвете,
Отправила в полет я трех детей.
Как матери, как близкой, мне ответьте,—
Измучавшись, я жду вестей.

Мой старший не пришел, он гибель встретил,
Он пал в бою, очей родимых свет.
Быть может, средний жив? Быть может, ветер
Принес мне от него привет?

Шумит, играет ветер на пороге,
О чем он шепчет матери седой?
— Скажи мне, ветер, на твоей дороге
Мой средний встретился с тобой?

— О мать, крепись, в сраженье пал твой средний,
Для матери не смог себя сберечь.
Пока не смолк в груди удар последний,
Держал в руке алмазный меч.

В беспамятстве упала мать седая,
Не выдержало сердце, а слеза
Катилась за слезой, не высыхая,
Ослепли старые глаза.

— Как вольных птиц над степью на рассвете.
Трех сыновей пустила я летать.
Как женщине, как близкой, мне ответьте,
Не то сгорит от горя мать.

Погибли на войне два милых сына,
Живу теперь надеждою одной:
Пусть не примчатся трое воедино,
Вернется ль младший сын домой?

Но почему-то голубок не вьется,
И ветер приумолк, — наверно, спит.
Лишь на опушке эхо отдается
Трубы и топота копыт.

Звенят подковы, скачет конь горячий,
Пылает сердце матери в огне:
Сынок любимый, самый, самый младший,
Сидит на гордом скакуне!

В его руках — победы нашей знамя
И золотая на груди медаль,
И лес его приветствует ветвями
И пеньем — солнечная даль.

Она душой почуяла, узнала,
Хотя увидеть сына не могла.
Сказала: — Сын мой! Сын мой! — зарыдала.
Была слеза ее светла.

— Вернулся мой последний, мой единый…
Нам встретиться, сыночек, довелось!..—
И льются золотые слезы сына
На серебро ее волос.

— Ну, успокойся, мать, прошли напасти,
На сына посмотри, не надо слез!
На боевом клинке — победы счастье
И жизнь я родине принес.

Два старших брата пали в битве правой,
Пути к победе начертав для нас,
Но сделалась их жизнь бессмертной славой,
Когда настал их смертный час.

Я их зарыл в земле, весенней, талой,—
Там, далеко, лежат твои сыны,
Но я принес их крови отсвет алый
На славном знамени страны.

И мать глаза протерла стягом красным,
И зренье к ней вернулось наконец,
На младшего взглянула взором ясным:
Стал сильным соколом птенец!

— Как вольных птиц, на бой благословляя,
Я трех детей в полет пустила, вдаль.
Придите! Всех зову я, как родная,
Как мать, познавшая печаль.

Они любовь к отчизне с колыбели
Всосали вместе с молоком моим.
Я соколов пустила — полетели
С единой думой: «Победим!»

Нет, не вернулись, мы двоих не встретим,
Без всадников их кони ржут в пыли,
Ту кровь, что я дала бесстрашным детям,
Они оставили вдали.

Заря победы светится над нами
Их кровью, за отчизну пролитой.
Мой младший сын зарю принес, как знамя,—
Мой сын, мой сокол молодой.

Его медаль я вижу золотую
И говорю: «Ты счастье мне даешь!»
Мне кажется, я двух сынов целую.
Когда приходит молодежь.

Мне, как дитя родное, дорог каждый:
Мое не расплескалось молоко!
Горюю раз, а радуюсь я дважды.
Друзья поют, и мне легко.

Я сыновей взрастила, что бессмертье,
Погибнув, принесли своей стране.
Я с вами праздник праздную, поверьте.
Придите к матери, ко мне!

И стар и млад приходят к ней с участьем,
Цветы, любовь несут в ее жилье.
Стремится родина цветущим счастьем
От горя исцелить ее

Мы будем вечно прославлять
Ту женщину, чье имя — Мать.
_________________

 » Эренбург Илья. Немец

Илья Эренбург НЕМЕЦ

Она погибла, как играла,
С улыбкой детской на лице.
И только ниточка кораллов
Напоминала о конце.
Подходит ночь. Я вижу немца,
Как молча он ее пытал.
Как он хозяйским полотенцем
Большие руки вытирал.
И вижу я в часы ночные,
Когда смолкают голоса,
Его холодные, пустые,
Его стеклянные глаза.
Как он пошел за нею следом,
Как он задвижку повернул,
Как он спокойно пообедал,
И как спокойно он уснул.
И ходит он, дома обходит,
Убьет, покурит и уснет,
Жене напишет о погоде,
Гостинцы дочери пошлет.
И равнодушные, сухие,
Его глаза еще глядят.
И до утра не спит Россия,
И до утра бойцы не спят,
И жадно вглядываясь в темень,
Они ведут свой счет обид,
И не один уж мертвый немец
В земле окаменелой спит.
Но говорят бойцы друг другу,
Что немец тот — еще живой,
С крестом тяжелым за заслугу,
С тяжелой тусклой головой,
В пустой избе, над ржавым тазом
Он руки вытянул свои
И равнодушно рыбьим глазом
Глядит на девушку в крови.
Глаза стеклянные, пустые
Не выражают ничего.
И кажется, что вся Россия
В ночном дозоре ждет его.
___________________________________

 » Симонов Константин. Танк

Константин Симонов ТАНК

Вот здесь он шел. Окопов три ряда.
Цепь волчьих ям с дубовою щетиной.
Вот след, где он попятился, когда
Ему взорвали гусеницы миной.

Но под рукою не было врача,
И он привстал, от хромоты страдая,
Разбитое железо волоча,
На раненую ногу припадая.

Вот здесь он, все ломая, как таран,
Кругами полз по собственному следу
И рухнул, обессилевший от ран,
Купив пехоте трудную победу.

Уже к рассвету, в копоти, в пыли,
Пришли еще дымящиеся танки
И сообща решили в глубь земли
Зарыть его железные останки.

Он словно не закапывать просил,
Еще сквозь сон он видел бой вчерашний,
Он упирался, он что было сил
Еще грозил своей разбитой башней.

Чтоб видно было далеко окрест,
Мы холм над ним насыпали могильный,
Прибив звезду фанерную на шест -
Над полем боя памятник посильный.

Когда бы монумент велели мне
Воздвигнуть всем погибшим здесь, в пустыне,
Я б на гранитной тесаной стене
Поставил танк с глазницами пустыми;

Я выкопал его бы, как он есть,
В пробоинах, в листах железа рваных,-
Невянущая воинская честь
Есть в этих шрамах, в обгорелых ранах.

На постамент взобравшись высоко,
Пусть как свидетель подтвердит по праву:
Да, нам далась победа нелегко.
Да, враг был храбр.
Тем больше наша слава.
___________________________________

 » Воронов Юрий. Через четверть века

ЮРИЙ ВОРОНОВ

ЧЕРЕЗ ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА

В блокадных днях
Мы так и не узнали:
Меж юностью и детством
Где черта?..
Нам в сорок третьем
Выдали медали.
И только в сорок пятом —
Паспорта.

И в этом нет беды...
Но взрослым людям.
Уже прожившим многие года,
Вдруг страшно от того,
Что мы не будем
Ни старше, ни взрослее.
Чем тогда...