хомячок:
» Глава 17 часть 2
***
Терпеливо жду Костомарова около его белого ниссана.
Чтобы скоротать время, хожу вокруг машины. Аккуратно ступая на тонких шпильках, внимательно смотрю под ноги. Не угодить бы в выбоины земли, не знакомой с асфальтом: машина Костомарова, как и Домового, стоит далеко от парковочных мест "Фрау Мюллер".
Занимают мои мысли вещи более прозаические, нежели предстоящее свидание: я оставила реквизит в бытовке, и теперь очень волнуюсь за него. Когда уходила из ресторана, это казалось наилучшим решением: не тащить же с собой тяжелые пиксели, объемные обручи. Пару ночей на прошлой неделе они прекрасно полежали за шкафом для одежды... Только сегодня мне неспокойно.
Продолжает твориться что-то непонятное, а я ни сном, ни духом. Невероятно раздражает, что до сих пор остаюсь в дураках и никак не разберусь в хитросплетении тонких ниточек, пронизывающих ресторан.
- Долго ждешь, малыш?- из уст Костомарова такое обращение звучит... нормально.
- Нет, - эффектно перебрасываю волосы на другое плечо.
Дурдом закончился, можно расслабиться. Почувствовать себя настоящей женщиной: флиртовать, очаровывать, играть голосом и лицом, дразнить, смеяться... Роман Геннадьевич умеет общаться с любым человеком, быть отличным собеседником. Профессиональное. Уверена: с ним на свидании будет легко, пусть легкость наработана бесконечными корпоративами и свадьбами. Или, как у Воронова, она в крови.
Невыносимая легкость...
- Постояла две минуты, и ты идешь.
- Еще пять секунд, я чехол с костюмами в багажник закину. У тебя нет вещей? Только сумка?
- Оставила в ресторане. Сумка- со мной.
- Хорошо, садись, - писк сигнализации.
Костомаров галантно распахивает заднюю, а потом переднюю дверь.
Наклоняюсь, ставлю назад сумку. Сверкаю нижним бельем: короткая юбка задирается так, что еще в Москве не выдерживала никакой критики.
Кто хотел, тот видел.
Костомаров, без сомнения, хотел. И ракурс выбрал удачный.
Почти не одергиваю юбку в машине, перекладываю на колени объемную сумку. Она мешает быть секси, но я, как и Роман Геннадьевич, после работы. А в нашем с Костомаровом мире это - веское оправдание, поэтому точно буду прощена за непопадание в образ.
Жду, когда Костомаров обойдет машину, окажется на водительском сидении. Собираюсь совершить второй дразнящий Костомарова момент: фокус с эротичным подкрашиванием губ.
Как-то с Вороновым работали одну программу, где я вытаскивала зеркало и прямо на сцене подкрашивала губы блеском. Несколько секунд, чтобы гостям было не скучно, но, клянусь, обалдевшие зрители смотрели исключительно на меня в тот момент, не на Никиту, делавшего очередной свой джимик-секретик...
Впервые вспоминаю о Никите спокойно. Именно : спокойно, немного равнодушно, не мечтая его убить и не подбирая нецензурных слов.
Буду его вспоминать. Долго. Наверно, всю жизнь.
Как и наш общий быт в Москве, выступления, работу над реквизитом, бесконечные огромные коробки, в которые я залезала, и многое, многое другое.
Потому, что Воронов - часть моей жизни, как бы я не хотела сейчас вычеркнуть его из памяти.
Эта мое прошлое. Его не изменить.
Слегка улыбаюсь.
Не тратить силы на бесполезные мысли - здорово.
Наконец-то получилось.
- Как тебе сегодняшний вечер? Все в порядке? - Работает мотор. Роман Геннадьевич откидывается на сидение и закладывает руки за голову. Не ждет моего ответа:
- Что-то день суматошный, гости нервные...
Надо действовать, пока не поехали.
Расстегиваю сумку.
Не поняла.
Лифчик мой где?
Он лежал сверху в прозрачном пакете, внешней стороной к замку: так цветы в технике канзаши не теряли форму и не мялись.
Я не могла его забыть. Никак.
Дурацкая привычка сто раз проверить костюмы и на автомате рассовывать все детали по сумкам и пакетами наработана до автоматизма, как и моя улыбка: с Вороновым возвращение в любой ресторан за забытой вещью могло стать адским квестом.
Потому я приучила себя ничего не оставлять.
Изо всех сил стараюсь копаться в сумке без суеты.
- Планировал закончить на полчаса раньше. Но один столик...
Слушаю краем уха, улыбаюсь, киваю- и медленно перебираю вещи. Их не так много. Все на месте: вот стринги, косметичка, юбка... Лифчика как не было, так и нет.
Шелковые цветы- приятный подарок от детей за сделанную работу. Потерять эту вещь я не готова.
- Гости все-таки оценили мой профессионализм, - машина трогается с места, когда догадываюсь, кто мог " пошутить".
Закипаю моментально.
Расцарапаю кому-то его африканскую рожу.
- Тормозни у ресторана, забегу за костюмом, забыла. Пли-из, - делаю глуповатое лицо, - надо очень. Потеряю- сам знаешь, придется голой танцевать. Сусанна новый костюм не купит...
- Детка, я бы посмотрел, как ты топлес выступаешь, - заявляет Костомаров и глядит в глаза предельно откровенно.
Не пустой разговор. С намеком.
- Все реально. Обо всем можно договориться, - отзываюсь с лукавством. Загадочно щурюсь, хотя в висках стучит кровь и потряхивает от злости.
Гад. По сумкам шарить- последнее дело.
Сволочь. Мы с тобой не конкуренты ни разу, дороги друг другу нигде не перешли. Да даже если и конкуренты. Трогать чужие вещи... фу.
- Скоро вернусь, - прижимая сумку, выскакиваю из машины.
Подлетаю к черному входу, набираю код. Щелкает, открываясь, дверь.
Снимаю обувь. Выяснять отношения в неудобной обуви- последнее дело, уж я - то научена.
Первым делом- в бытовку. Проверю шкафы. А потом пойду искать великого певца. Он как раз должен переодеваться.
Костомаров торопился ко мне: не поменял сценический костюм.
Но если у него костюмы классические, то в ярких костюмах Джонатана, созданных исключительно для выступлений, по улице не пройдешь, в машину не сядешь.
Бесшумно скольжу по лестнице, подушечками пальцев ощущая холодок плиток, которыми выложены ступени.
Три. Две. Одна. Несколько шагов по коридору. Дверь бытовки никогда не закрывается полностью - проблема с косяком и замком - но сейчас она прикрыта слишком плотно.
Мелькает мыслишка, что пиксели и обручи могут больше никогда не зажечься.
Либо их придется долго чинить.
Дергаю дверь на себя.
И забываю обо всем.
...