Оливия Синклер:
Мы очень часто сами придумываем себе проблемы. Зачем? Ах, если бы кто-то ответил на этот вопрос… Хотя, наверное, уже отвечали. Всевозможные псевдопсихологические трактаты, книги, плодящиеся со скоростью бульварных романов, так же как и те, написанные «доступным простому обывателю» языком, якобы призванные помочь разобраться в себе и собственном окружении, не тратя средства на посещение дипломированных специалистов. Зачем выкраивать время в, и так загруженных донельзя, буднях, чтобы, заплатив от 50 до 100 фунтов за девяностоминутный сеанс, плакаться в жилетку незнакомому человеку, претендующему, порой совсем незаслуженно, на звание врачевателя душ, если можно купить книжку и читая её, погружаться в глубины психологии, одновременно помешивая суп в кастрюле. На желании сэкономить зарабатывают все кому не лень, и наверняка в разы больше, чем те, кто занимаются психологическим анализом в маленьких, уютных, арендованных офисах-кабинетах. Хотя, к чему это я?
Странно начался день, то ли я не выспалась, то ли переспала, но настроения совершенно не было. Поэтому, устроившись с чашкой горячего кофе на излюбленном подоконнике, смотрю в окно, отчего-то надеясь, что настроение само собой поднимется. Конец недели, пятница-развратница, которой так рады люди, занятые работой с понедельника по эту самую пятницу, а для меня просто обычный день. И неделя выдалась особо скучной, и интересного ничего не произошло, и выставки уже радуют, и в театре странные постановки, и в кино посмотреть нечего, все что можно было, уже пересмотрено, и в клубах плохая музыка играет. И еда в любимом ресторане не вкусная, и руки из жо… не приспособлены под готовку. А вот у кого-то ведь кипит жизнь! И совсем не нужны для счастья им все финансовые блага, лишь хорошие друзья и безграничная фантазия и жизнь не кажется такой уж скучной, напротив, пестрит красками и событиями.
А у меня… Вот вроде бы, все есть. И деньги в достатке, и квартира в престижном районе, для одной меня огромная, оформленная по индивидуальному проекту дорогого дизайнера, и возможность высыпаться, крутиться в приличном обществе, общаться с интересными людьми, посещать модные заведения и выставки, одеваться исключительно в бутиках именитых домов моды. И ведь все равно, чего-то не хватает, скребется внутри противное чувство, стирая когти о грудную клетку, раздражая. И запустить чашкой хочется в идеально разрисованную кружевом стену, потому что именно в этот момент до тошноты противно все это идеальное великолепие. И стены опротивели, и за окном хочется наблюдать спешащих людей, а не бескрайний простор, и музыка любимая уже не радует, и запахи привычные кажутся слишком приевшимися. Но все-таки, мы сами создаем себе проблемы, казалось бы из того, что какое-то время назад было для нас актуальным и интересным. Ведь я сама могла бы изменить что-то, оставить наконец эскорт и заняться чем-нибудь другим, организовать приют для животных например, а не просто помогать пожертвованиями, или купить квартиру пониже, самой сделать ремонт, поклеить обои в конце концов... Но нет, мысли остаются мыслями и как ни крути, человек всегда стремится окружить себя комфортом, вот только потом, сидя в этом самом комфорте, предается скуке, не зная как его, опостылевший, разнообразить. Наверное, очень печально, когда радости жизни, о которых кто-то мечтает, у тебя вызывают скуку и грусть, потому что уже настолько приелись, что и не хочется ничего.
Странное получилось пробуждение, и вот с чего бы? Связано ли это с тем, что несколько дней посещая выставки и театры, по нескольку часов в день тратя на приготовления, чтобы выглядеть на все сто, высматривать украдкой недавнего знакомого, дабы с удовольствием окунуться в общение с приятным приличным человеком, коих так мало попадается в нынешнем обществе, но так и не встретить ни разу за эту неделю? И ведь не позвонишь, не зная номера, не пошлешь ммс-кой сфотографированное творение молодого и начинающего, не подпишешь восторженный комментарий, призывая подискутировать на очередную интересную тему… Как глупо питать иллюзии, но до чертиков обидно что даже пройдя через практически ад, я каким-то чудесным образом не перестаю на что-то надеяться. Наверное, причиной тому возраст и понимание того, что медленно, но верно, мое время работает не в мою пользу. До старости еще далеко, но уже приходится задумываться о том, что же будет через десять лет, когда мне будет под сорок. Что переменится в жизни, на что хватит у меня духу, сил, везения?
Да ну к черту такие пробуждения! Резко поднявшись, оставляю чашку на подоконнике и решительно направляюсь приводить себя в порядок. Думать и рассуждать, конечно, хорошо, но вот киснуть совсем не обязательно. Как хорошо, что сегодня пятница и мы с Сэм отправимся наконец-то отдохнуть за город, дабы слившись с природой отдохнуть душой и телом. И к черту переживания и плохие настроения! Довольно быстро собравшись, покидаю квартиру, уже успев по телефону записаться к своему мастеру, дабы снова обновить маникюр.
Спасение души – салонные процедуры и шопинг. Оставшись довольной своими ноготками, уже собираюсь уходить, когда взгляд падает на журнал, оставленный одной из клиенток на диванчике. На обложке какая-то симпатичная модель, демонстрирующая столь же симпатичную стрижку.
- Красиво, правда? – заметив мой интерес, улыбается мастер, - Если хотите…
- Хочу, - киваю, улыбнувшись, - только прямо сейчас.
Хочешь что-то изменить в жизни – начни с себя. Верно, все именно так, а что как ни новая прическа помогает почувствовать себя обновленной? Конечно, есть и другие интересные способы, но стрижка совсем не плохая альтернатива. И такое ощущение, будто с лишней длинной волос, уходит половина надуманных проблем, настроение заметно поднимается, голова становится легче и вот уже на лице вполне искренняя улыбка, а в глазах огоньки. И все не так плохо и скучно, как казалось несколько часов назад и предвкушение становится ярче, по мере приближения конца рабочего дня, когда я наконец смогу забрать Сэм и мы рванем за город, покидая тесный Лондон.
Новый образ требует завершения, поэтому остаток дня провожу, радуя себя любимую шопингом, снова несколько комплектов нижнего белья, к которому испытываю особую любовь, пару платьев для выхода в свет, пару повседневных из новой коллекции любимого дизайнера, футболки, джинсы, несколько удобных вязаных кардиганов, чтобы не замерзнуть на улице пока будем с Сэм, сидя в стогу сена, делиться подробностями своей жизни. Терзает смутное сомнение, что делиться будет она, а я слушать и кутаясь в теплую кофту, вздыхать и где-то глубоко в душе завидовать. А может и не глубоко. Но за подругу я рада однозначно, хорошо, если ей повезет с мужчиной, мне же пока такого счастья не доводилось испытать. Напроситься в гости что ли? Пусть познакомит с доктором получше, а я своим метким взглядом оценю, стоит ли доверять ему такое сокровище, как подруга всех суровых и не очень, дней, или же нет.
Позвонив Сэм за полчаса до условленной встречи, убеждаюсь, что её не завалили работой и она, кажется, обещается быть готовой как раз вовремя и стартануть из офиса, как только стрелка часов перейдет вожделенный предел и рабочий день, установленный регламентом, будет закончен. Я успеваю заскочить в ресторан рядом с бизнес-центром, чтобы перекусить и получив от Сэм смс, улыбаюсь и расплатившись поднимаюсь, намереваясь покинуть заведение, как вдруг вижу своего нового знакомого, входящим в ресторан вместе с эффектной миниатюрной блондинкой, которая так нежно держит его под руку и что-то весело щебечет. Ну вот, стоило только подумать… Настроение резко портится, хотя ожидать чего-то другого было крайне глупо, такие шикарные мужчины не бывают одиноки. Разве что девушка уж слишком молода и зачем ему такая, совсем ведь еще девочка. Эти двое так поглощены друг другом, что уйти незамеченной не составляет труда, лишь на выходе сталкиваюсь с каким-то огромным хмурым мужчиной, спешащим с улицы.
- Прошу прощения, - улыбнуться на его спешное извинение и толкнув дверь, оказаться на улице. Выдохнуть и все-таки не удержавшись, бросить взгляд через окно, чтобы в тот же миг замереть, видя как суровый мужчина, на которого я натолкнулась, целует в губы белокурую спутницу мужчины, общества которого я искала всю неделю. Так значит не… телефон настойчивым звоном заставляет вздрогнуть. Наверняка Сэм, уже вышла и ждет меня, а я… А я дура, упустила возможность хотя бы, наплевав на правила приличия, попросить телефон или же просто поздороваться. Но не врываться же с улицы снова, отрывая людей от общения. Бросив тоскливый взгляд на компанию за столиком, разворачиваюсь направляясь к бизнес-центру, отвечая на звонок.
Все проблемы мы придумываем себе сами, вот и сейчас, более чем уверена, что буду дергаться и сокрушаться по поводу упущенного шанса, но следуя правилам приличия, ни за что не стану вклиниваться, мешая общению. Потому что слишком велик риск быть неправильно понятой, произвести некрасивое впечатление ли же вовсе попасть в дурацкую ситуацию, ставя тем самым в неловкое положение приятного во всех смыслах мужчину. И в который раз уповая на судьбу, надеясь, что эта мимолетная встреча не была последней, направляюсь за Сэм.
- Привет подруга, - улыбаюсь целуя Сэм в щеку, но та лишь недовольно смотрит.
- И где тебя носило? Я между прочим, устала и хочу поскорее отсюда уехать, мой бедный мозг перегружен и еще пара минут и я начну грузить твой.
- Упс, прости я зашла в ресторанчик перекусить, но теперь тут и готова отправиться хоть на край света.
- Поэтому сменила прическу? – улыбается подруга забрасывая сумку в багажник моей машины, - кстати, тебе очень идет.
- Думаешь? Спасибо, – махнув рукой, - захотелось что-то новое сделать.
- Вот просто так?
- Вот просто так, - выдыхаю, - садись давай и поехали уже отсюда, - ворчливо, - а то я за себя не ручаюсь.
- А что случилось? – любопытствует Сэм, устраиваясь на пассажирском сидении и пристегиваясь.
- Ничего, - буркнув, выруливаю со стоянки и выезжаю на дорогу, пристраиваясь в поток машин, - надеюсь, мы не застрянем в пробке, а то терзают меня смутные сомнения.
- Ну если что, начнем веселиться тут. Так что случилось? Откуда такое недовольное выражение на лице?
- Да дура я просто.
- Вот с этого места поподробнее, пожалуйста.
- Долго рассказывать и желательно под спиртное, так что терпи пока приедем, а лучше расскажи как у тебя дела.
- Нуу, - потягивается, - долго рассказывать и желательно под спиртное.
- Очень оригинально, - улыбаюсь, - как доктор?
- Отлично. И это не может не настораживать, все еще думаю какие у него скелеты могут быть в шкафу.
- Вот она, беда всех современных девушек, когда в череде мудаков появляется кто-то один, более или менее приличный и резко выбивающийся из прошлой массы, вместо восторга от удачи, появляются сомнения, - вздыхаю, - как жить то?
- И не говори, тяжко нам, - вторит мне тяжелым вздохом и через миг салон заполняет смех.
Настроение медленно, но верно снова поднимается и в компании подруги все кажется не таким уж и страшным и безнадежным, как казалось ранее. Все проблемы мы придумываем себе сами, поэтому так важно, чтобы рядом был человек, способный помочь разобраться в себе и распутать сложный клубок собственных чувств и умозаключений и черт бы побрал дипломированных психологов и авторов псевдонаучных трактатов, никто лучше хорошего друга не поможет столь же действенно.
Камилла Валенте:
«Новая глава жизни...
Взят в руки чистый лист и ручка, чтобы никто не посмел стереть написанное…
Часы монотонно отсчитывают время…
Чернила оставляют след на бумаге…»
- Мне наконец-то удалось ее уложить, - в голосе слышится гордость, - неугомонная. Егоза.
Улыбка касается губ.
-Когда то, ты и меня так называл…
Итак….
Преддверие Нового Года время подводить итоги, искать ошибки, пытаться их исправить, а если не получится – забыть. А что если было много ошибок, ненужных встреч, разочарований и так мало поводов для радости и улыбок?
Падать. Подниматься. Жить. Умереть, чтобы….. Воскреснуть. Если во всей нашей жизни смысл, каковы правила? Для чего дается второй шанс, если никчемная жизнь решила поставить точку.
Каждый обещает окружающим начать новую жизнь: бросить курить, пить, найти работу, выйти замуж, а может развестись. Обещает… Окружающим… Но значит ли это, что человек честен и в первую очередь перед собой? Разве он бросает курить? Пить и далее по списку. Все делается в угоду другим, чтобы подбодрить отчаявшуюся мать, или угодить другу/подружке. Но все это ложь. Мы никогда не бываем, честны, даже стоя на пороге новой жизни. Или на пороге иллюзии к этой новой жизни?
О своем желании, загаданном на прошлое Рождество, вспомнила только сейчас. Мечтала о путешествии, о загадках, чтобы от жизни дух захватывала, как на американских горках, когда мчишься в пропасть, чтобы воспарить.
Впервые мое желание исполнилось. Ах, как я жалею о своей беспечности сейчас, глядя на часы, стоящие на полке, которые отсчитывают последние минуты моей, казалось уже невозможно стать радостной, жизни. В этом мире пунктуальны только больные – на прием к врачу, работники, получающие ничтожно низкие зарплаты и, конечно же…..социальная служба, вызванная сердобольными соседями.
Внезапный звонок в дверь, раздавшейся в доме неделю назад, растревожил малышку. Оставив плачущую девочку в кроватке, спустилась вниз, чтобы открыть дверь «Немезиде». Их было двое. Худощавая женщина со слегка вздернутым носиком и прозрачными слегка прищуренными глазами. В черной юбке-карандаш, и в твидовом пиджаке, она была похожа на строгую учительницу. В этот момент я пожалела, что не успела расчесать волосы, и переодеться в чистое. Мужчина был похож на Дени Де Витто, такой же маленький, кругленький с сальными бегающими глазками и с тремя прилизанными волосками на макушке.
- Мисс Лейтон? Кимберли Лейтон?
- Да, - голос осип и, откашлявшись и уже более твердо, спросила. – Чем могу помочь?
- Я Лесли Олмаш, представитель социальной службы города. Могу я войти?
Это было произнесено четким и громким голосом, при этом глаза не останавливались ни на минуту, исследуя сначала меня, а потом дом.
Не дожидаясь ответа, работники прошли в дом, и сразу же взгляд обратился на верхний этаж, где захлебываясь рыдал ребенок.
- Чт …что случилось, - испуг в голосе был скорее врагом, чем заступником, но я ничего не могла сделать.
Сердце зашлось от волнения, лицо покрылось испариной. Паника охватила все мое существо.
Морщась от крика, Лесли Олмаш начала говорить:
- К нам поступил тревожный звонок от миссис Ферфакс. Женщина была взволнована. Говорила, что постоянно в этом доме кричит ребенок. Его мать уходит по ночам, приходит утро. С ребенком находится чужая женщина, не являющаяся членом семьи, - монолог сопровождался осматриванием дома, обстановки и легким касанием кончиком пальца полок, на которые оседала еле заметная пыль. – Я бы хотела уточнить – это ваш ребенок…?
- …И могу я взглянуть на ваши документы? – подал голос второй, который осматривал каждый уголок, не пропуская не детали, ловя мой испуганный взгляд, пытаясь уличить во лжи. – Извините я не представился, - запустив руку в карман пиджака… - лейтенант Роджерс…
Прислонившись влажной спиной к прохладной стене, пролепетала:
- Документы?
- Вы можете угомонить ребенка?! – выкрикнула женщина, скрестив руки на груди.
- Да, да, я…. – в голове не одной светлой мысли. Мозг сковала паника.
- Значит так мисс Лейтон, - безапелляционно продолжила Олмаш, - мы проверили вашу семью. Сомнительный доход, работа… - презрительно поджав губы, она буквально выплюнула мне в лицо, - в сфере услуг, ночные похождения… Неделя! Чтобы разобраться со всеми делами. Неделя, мисс Лейтон и ни днем больше. А ровно через семь дней, мы придем, чтобы не вести с вами светскую беседу, и не поддаваться умилению и жалости при виде очаровательного младенца. Нет! Мы придем, чтобы забрать ребенка и отдать его людям, которые понимают в воспитании и не зарабатывают, раздеваясь за деньги. Вам все ясно?!
Произнося монолог женщина надвигалась на меня, притесняя к стене. Только когда закрылась дверь, я сползла по этой самой стене, закрыв лицо руками.
Шок, испуг, ненависть на идиотку-соседку. Нет, скорее ненависть на себя. Что не могла обеспечить достойную жизнь своей дочери. Только тишина, внезапно образовавшаяся в доме, заставила подняться с пола и направиться в детскую, на ходу обдумывая план дальнейших действий.
- Вам нужно обратиться к ее отцу, - тихим голосом произносит Мэри, пару дней спустя, укачивая девочку, - уверена он придумает что сделать, - улыбка озаряет ее лицо, когда маленькие кулачки, начинает очерчивать воздух.
- Мне нужно бежать – уставившись в одну точку, и как мантру повторяю я, - только бежать. Твою мать, ну почему так?!
Не обращая внимания на ребенка и осуждающий взгляд няни, я резко поднялась с дивана, чтобы наполнить до краев бокал виски. Одним залпом осушить и снова выкрикнуть:
- Твою мать! Я только подумала, что все хорошо. Что наконец все плохое осталось позади, и мы с Викторией сможем спокойно зажить, - грустный взгляд в сторону Мэри. – Мэри, как мне замолить свои грехи?
- Во-первых, пойти и извиниться перед миссис Ферфакс, за то, что брызнули ей в дом слезоточивый газ. Она бедная до сих пор, без слез разговаривать не может, - присев рядом, морщинистая рука, накрыла мою ладонь, - Кими, это так по-детски, - доброта, звучавшая в голосе выбила непрошенные слезы. - Научитесь решать проблемы по-взрослому. И научитесь просить помощи… - и магия слова разрушилась одной фразой, - и вам нужно связаться с ее отцом.
- Он умер, - механически ответила я, допивая виски, оставшейся на дне бокала.
- Как?! – Добрая Мэри бес сил облокотилась на спинку дивана, и не держи она при этом Викторию всплеснула бы руками.
- Да, - продолжила врать я, - он так спешил к нам… - я грустно хмыкнула. - Представляете, нес охапку воздушных шариков, я даже подумала, что он может на них улететь, а тут…. – задрожал подбородок,и глаза обратились на пустой бокал в моей руке. – Выскочивший из-за угла грузовик….без шансов….
Резко поднявшись с дивана, чтобы не разоблачили обмана, я снова наполнила бокал…
- Мэри, что же мне делать? – снова возвращаясь к теме от которой щемит сердце, я посмотрела на своего ангела-хранителя.
Но женщина, все еще находясь под впечатлением от моего рассказа, не сразу сообразила, о чем я ее спрашиваю.
- А? Ааах, Кимберли, тогда все гораздо хуже…. - печально подвела итог женщина, которая была послана мне, чтобы подбадривать и дарить надежду. Сейчас она отняла у меня эту самую надежду.
Осталось несколько часов. Стрелки неугомонно приближались к полудню. Раздастся звонок в дверь и…..
Слезы покатились по щекам и от безысходности. Взяв на руки Викторию, свою победу над смертью, над прошлой жизнью. Встретившись с точно такими же глазами, увидела улыбку на таком родном личике. Ладошка ложится на мою щеку, как тогда, когда образовалось единое-целое. Мать и дочь.
- Ты моя, - шепчу я, касаясь губами лобика малышки, - я никому тебя не отдам.
Аккуратно укладываю малышку на диван. Пальца быстро набирают намертво запечатлённый номер телефона в памяти, слышится приглушенное:
-Алло…
…Слегка замявшись, слышу дыхание…
- Мне нужна твоя помощь…
Ртом хватается воздух, слышится звон падающих предметов, скрип кресла и звук с улицы (открыли окно)…
- Камилла…. Господи…. Камилла….
- Помоги ей….не мне, - голос срывается, прорываются слезы, - помоги своей внучке, папа…
Много времени прошло с тех пор. Англия осталась для меня лишь маленькой точкой на карте мира. Слезы, причитание, пощечина – но я все это заслужила. Один взгляд на маленькую Викторию и мистер Валенте……Кто бы мог подумать, что жестокий и беспощадный Майкл Валенте, может быть таким мягким, домашним и разрешающим на себе ползать любимой внучке, дедом.
- Мне наконец-то удалось ее уложить, - в голосе слышится гордость, - неугомонная. Егоза.
Улыбка касается губ.
-Когда то, ты и меня так называл…
Собираю игрушки, раскинутые по комнате. С тех пор, как Виктория начала ходить, игрушки находились в совершенно необычных местах. Вот и сейчас выгребая пушистых котят из ванной комнаты, я слышу голос отца:
- Кэми, я так и не сказал тебе, - голос под конец фразы охрип, -Я…
- Я знаю, папа, - подойдя к отцу, я положила руки ему на плече, - Я тоже тебя люблю….
Отличное окончание года. Виктория была послана мне ангелами, чтобы образумили, и дали понять насколько важна семья. Жизнь полная черноты и мрака канула в небытие, шалости остались позади…
Хотя иногда так хочется………….
Холли Мэтисон:
- Мам, ну всё я пошел. – старший сын целует меня в щеку и уходит на учебу.
Джо за последние полгода сильно возмужал и стал большим помощником в доме. К моему удивлению он принял Шона и Бью так, словно давно знал о них. При их первой встрече он не глядя на меня, и не слова ни говоря, взял у меня с рук одного из своих братьев и помог уложить спать. Удивительно, я предполагала, что будет как минимум десять вопросов: кто, что, почему. И я готовилась к ним, а все прошло как по маслу. Мне даже не пришлось объясняться с сыном. Уже потом, когда мелкие уснули, наигравшись с пальцем Джо, мы вдвоем сидели на кухне и пили чай.
- Папа знает? – Джо помешал сахар в чае и сделал глоток.
- Нет. Думаю ему итак хватает забот, не находишь? – я улыбнулась, выглядывая из-за края кружки, которую держала у лица. Сейчас он скептически изогнул рот так, как делал Карл, когда был чем-то недоволен. С каждым днем я находила всё новые черты его отца. Удивительная генетика у Мэтисона, все дети похожи на него, или может мне так кажется. Я внимательно вглядываюсь в черты лица Джо и нахожу еще одно сходство. На этот раз тот самый знаменитый мэтисонский прищур глаз.
- Хорошо, только я думаю тебе все же надо ему рассказать.
Джо озвучил те же мысли, что и Хлоя твердит мне без конца. Я же не считала нужным рассказывать о них мужу. Поправочка: бывшему мужу! К тому же он не имеет к ним ровным счетом никакого отношения. И пусть они вылитые Мэтисоны, но они оба мои. И была еще одна причина, по которой я не могла ему все рассказать. Где-то внутри меня сидел страх, что если Карл узнает о детях, он будет в ярости и не простит мне этого никогда.
В тот день Джо пообещал не рассказывать отцу о братьях и сдержал слово. По крайней мере вот уже полгода я не видела и не слышала ничего о Карле. Несколько раз я порывалась спросить у Джо об отце, но останавливала себя на полуслове и переводила разговор в другое русло. Зачем тревожить прошлое? Мы в разводе по обоюдному согласию, никто никому ничего не должен. И ничего, что первые дни после развода, как никогда чувствовала одиночество, от которой хотелось выть в подушку и кусать губы в кровь. Как снова и снова видела кошмары во сне, где срываюсь с обрыва и лечу в огненную лаву, а на том конце обрыва стоит ухмыляющийся Карл и равнодушно смотрит на это. Всё это пережито и не стоит ворошить. Надо смотреть вперед. Ты же Холли Мэтисон! Та, у которой мир лежит у ног и никак иначе.
От размышлений отвлекает пиликанье телефона, известивший об смс-ке. «Скоро полгода как мы развелись, как ощущения?» Секунда на размышление и набираю: «Думаю отметить : )»
Я, всмотрелась в свое отражение в зеркале и увидела чудесное преображение. Плечи выпрямились, глаза заискрились, и на губах появилась улыбка. Провела щеткой по волосам и показала язык своему отражению. А почему бы и правда не отметить столь важное событие в жизни. Полгода – это срок. Раньше мне казалось, что и дня не проживу без него. А оказалось могу. И всё у меня хорошо, и всё замечательно.
Три дня спустя. Ресторан «Гортензия»
В это просто нельзя поверить. Я пришла в ресторан раньше, чем Карл. Это был нонсенс. И было не привычно для меня. Я сидела за столиком, спиной к двери. Никогда не любила смотреть на входящих, это было не в моих правилах, к тому же, пусть Карл не думает, что жду его. Я в третий раз переставила вилку и нож с одного места на другое. Холли, ты слишком нервничаешь. Я провела рукой по шее, поправляя цепочку. Подарок Карла. Интересно как я отреагирую на него? Каким он стал? Буду ли равнодушна к этому мужчине или реакция моего тела будет такой же как и всегда при виде его окутывающего взгляда? Где-то на ментальном уровне, по дуновению воздуха, по поступи шагов я поняла, что он уже тут. И через секунду чувствую, как его пальцы едва-едва касаются кожи спины, и волна мурашек накрывает меня.
- Как пятнадцать лет назад, все под грифом секретно – поцелуй в щеку и сине-фиолетовый букет цветов ласкает взгляд, - Привет, я один волнуюсь?
Вопрос застает врасплох. Да и вообще сколько бы я не готовилась к этой встречи, мне кажется, что никогда бы не была готова к ней. Слишком много было между нами, слишком много есть между нами, и это всё будет между нами, где бы мы не находились, сколько бы мы друг друга не видели и с кем бы мы не жили. Это осознание пришло только что, когда Карл садился напротив меня, улыбаясь правым уголком губ.
- Скажу тебе секрет, вон тот официант, - киваю на соседний столик, который обслуживал молодой человек, - видимо первый день работает в этом заведении и тоже волнуется. Он пять минут назад пролил вино на скатерть. И та дамочка, что сидит позади меня тоже, обрати внимание на её позу. Она ждет звонка. Видишь, её ладонь лежит на телефоне и взгляд то и дело возвращается на мобильный. – все это говорю деланным шепотом, заговорщецки, - Так что нет, ты не один волнуешься. – смотрю долгим взглядом в карие глаза бывшего мужа и наконец произношу, - Как думаешь, откуда это все я знаю? Мэтисон, ты опоздал и заставил меня наблюдать за всей этой ресторанной жизнью. С тебя причитается.
Моё негодование Мэтисон понимает не сразу. Вижу, как меняется его лицо, с недоуменного до веселого. Наконец, он расслаблено откидывается на стул и довольно произносит.
- Холл, ты не меняешься.
- А что должна? – смотрю с вызовом, слегка приподнимая подбородок.
- Ни в коем случае, Холли.
Почему с ним мне всегда хочется быть собой: дерзкой, свободолюбивой, эгоистичной? Я совсем забыла это чувство. А сейчас стоило лишь окунуться в карий обволакивающий взгляд, как снова становилась той семнадцатилетней девочкой, у которой все впереди.
- Кстати ты один пришел? – демонстративно поворачиваю голову назад, оглядывая зал, - Ах, да, мы ведь договорились о секретности. Все так, как пятнадцать лет назад. Помнишь? Только тогда на мне было лишь куцее зеленое платьице и оранжевый бант. И ты тогда называл меня «Несуразицей» только за то, что я случайно рукавом задела сахарницу и она разбилась об пол. И тебе пришлось все это оплачивать. А потом мне захотелось петь. Помнишь? И ты уговаривал меня не делать этого… И в итоге наше тайное свидание стало достоянием общественности.
Сейчас мы оба смеялись, вспоминая, то время. Какими мы были молодыми. Какими счастливыми.
- Карл, закажи мне ризотто с морепродуктами и расскажи, как ты поживаешь. Как продвигаются твои дела с мастерской?
Мне многое что хотелось узнать у него, но пока не решалась портить себе настроение подробностями о его фифачках.
Дэнниел Уайатт:
Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься, и кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах. Сон укрепит тебя, ты станешь рассуждать мудро. А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я… (М.А. Булгаков)
Стройный силуэт на фоне черного неба за окном. Луна, тонкими еле уловимыми нитями, окутывает, делая кожу почти прозрачной. Девушка смотрит вдаль. Ее точенному профилю позавидовали бы самые известные модели, а фото ее лица мечтали бы заполучить всемирно известные фотографы на обложки своих журналов. Леность улыбки сопровождается томным взглядом, который проникает глубоко в душу.
- Ты ведь больше не позвонишь?
- Не думаю, что это нужно. Да, и мужу твоему не понравится. Я не хочу портить с ним отношения.
Легкий кивок головой и взгляд обращается на темное беззвездное небо.
- Ты заметил, что в Лондоне так редко увидишь звезды? - нежный голос, он заставляет трепетать.
- Келли, тебе пора. Я провожу тебя…
- Нет, Дэн – обрывает на полуслове, - не нужно. Я вызову машину.
Закрылась дверь, и звук тонких удаляющихся каблуков раздается по коридору Отеля «Heavens» - отеля, где изменилась жизнь.
Телефонный звонок нарушает тишину, и не глядя на экран, нажал кнопу «ответ»
- Мистера Уайатт, ваша дочь снова не слушается, с ней просто невозможно сладить….она
Прерываю на полуслове:
- Разве я не для того плачу вам деньги, чтобы вы смогли укротить четырехлетнего ребенка, а если это вам не под силу, выметайтесь из квартиры!
Отбросив телефон, подхожу к бару, чтобы бросить два кубика, на дно бокала и окрасить их в янтарный цвет виски.
Взяв холодный бокал в ладонь, я обошел номер, чувствуя себя загнанным в ловушку. Почему то именно сейчас вспомнилось адовое время, проведенное в тюрьме. Посмотрев на кровать, силился увидеть там все еще пятна крови, оставленные от покушения. Снова и снова я возвращался в этот номер. События двухлетней давности никак не стирались из памяти. Череда женщин, не могли подарить облегчения и вычеркнуть из памяти все то, что здесь произошло. События, изменившие жизнь, мировоззрение, ценности. События, ужесточившие душу.
Номер из книги Кинга. Разница лишь в том, что герой смог выбраться, а мне пока не удается. Да и попытки были оставлены сделать это. Лишь белокурое создание с огромными глазами цвета неба, помогали раздвигать своими солнечными лучами темные тучи в душе и радоваться вещам, которые раньше были незаметны даже в светлое время суток.
Быстро одевшись, я покидаю номер отеля, чтобы на секунду замереть на пороге и события короткими вспышками отражаются в памяти. Приезд, бал, знакомство, найти, чтобы потерять и снова найти….и потерять, но уже навсегда.
Закрыл дверь, повернув ключ в замочной скважине и после положив его в карман. Только у меня был ключ от этого номера. Единственный номер, отличающейся замком.
В фойе отеля, в самом его центре, стояла огромная ель, украшенная миллионами игрушек и гирляндами.
- Папа, смотли, я подалок…. – смеясь, произносил Элли, залезая под елку.
- Ты самый главный мой сюрприз…
Воспоминания вызвали непроизвольную улыбку. И желание увидеть сияющую улыбку, услышать звонкий смех и вот уже руки обхватывают руль автомобиля, несущегося по темным улицам Лондона.
Ни к одной женщине не было такой к спешке, как к этому маленькому чертенку выворачивающему душу наизнанку. Ложь…очередная ложь себе. Была, бы та к которой так же спешил, ждал, догонял. Погрузившись в воспоминания, я не сразу заметил выскочившую из ниоткуда молодую женщину.
Она переходила дорогу, не глядя по сторонам. Резко нажал педаль тормоза, и «БМВ», взвизгнув покрышками, остановился всего в паре дюймов от девушки. Я успел заметить, что она невысокого роста, стройная, у нее милое женственное лицо в форме сердечка, ее волосы растрепались от ветра, она одета в зеленое кашемировое пальто и высокие сапожки на каблуке. Вокруг шеи обвивается шелковый шарф. Но в то время, пока разум осмысливал эти подробности, над всеми эмоциями доминировали два чувства: тревога и гнев.
О чем она только думала, буквально бросаясь под колеса автомобиля?! На узкой улочке мало место для маневра, если бы не удалось вовремя затормозить или если бы автомобиль занесло… Страшно представить, к чему могла бы привести ее беспечность!
Девушка повернулась и посмотрела через лобовое стекло прямо в глаза. Ее лицо выражало потрясение, но, когда первый испуг прошел, его сменило вовсе не чувство вины или благодарности водителю, предотвратившему несчастный случай, – нет, я с удивлением и возмущением заметил в ее глазах проблеск гнева! Как будто это я виноват в том, что произошло! На мгновение показалось, что девушка собирается подойти ко мне, вместо того чтобы перейти улицу, как намеревалась до инцидента. Но в это время водитель ехавшего за ним автомобиля нетерпеливо посигналил, девушка, секунду поколебавшись, все таки перешла улицу и смешалась с толпой;
Раздраженный ее поведением ничуть не меньше, чем она – моим я бросил ей вслед взгляд, исполненный извечного мужского презрения к женской глупости, покачал головой, завел мотор и продолжил путь.
- Дура! - еще раз повторил я, вспоминая недавний инцидент, выходя из машины.
Квартира встретила темнотой и тишиной. Как и предполагалась, няня не справившись с обязанностями впопыхах покинула квартиру не заботясь о том, что маленький ребенок остается один. Еще раз, прокляв весь женский род за его беспечность и нежелание думать, прохожу в детскую, где еле-еле горит настольная лампа – девочка боялась темноты.
Облокотившись на дверной косяк, с улыбкой вижу, как малышка изо всех сил старается не поддаться соблазну и не открыть глаза – притворяясь спящей. Обнимая одной рукой плюшевого щенка и пряча улыбку в его мягкой шерстке.
- Чем на этот раз тебя не устроила твоя няня? - тихо спрашиваю я, подходя к кроватке, поднимаю я пола разбросанные кубики.
Продолжая делать вид, что крепко спит, я устраиваюсь на краю постели, механически поправляя одеяльце.
-Я знаю, что ты не спишь
- Откуда? Я фже хорошо маскиловалась.
- Твое нежелание выговаривать буквы, скоро заставит меня отвести тебя к врачу.
Повернувшись на спинку, девочка загадочно возразилась на меня, будто желая что-то сказать, но, не придумав как это сделать.
Папа, - начала она, - я не хочу больфше нянь.
Пальчики Элли, перебирали ушки на голове щенка: - Я хочу, фчтобы ты был со мной, а тебя никогда нет.
Выкрикнув последнее слова, девочка приподнялась и залезла ко мне на колени.
Задумчиво поцеловав ее макушку, я осознавал, что дочь видит меня исключительно только ночью.
- Элли, я знаю, - прижимаю ребенка к себе, - и, ты не представляешь, как мне жаль.
- Значит так! – Поднимаясь на ноги, встает на кровать, приподнимая правую руку, - Обещай, что будефшь приходить домой рано. Будевшь меня колмить, поить, иглать , - указательный палчик оказался нацеленным в мою сторону, и строгий взгляд не оставлял выбора.
- Обещаю, - осторожно произношу я, ошалев от наглости ребенка.
- Обещай такфже, - продолжает маленький диктатор, вдернув подбородок, и продолжая тычить в меня пальчиком, - фчто никогда меня не оставившь и ни на кого не променяефшь!
- Обещаю! – торжественно говорю я, силясь скрыть смех.
- Клести селдце! - вскрикнула Элли, подпрыгивая на кровати, - клести селдце! - ее пальчик угрожающе уставился мне между глаз.
В тихом ужасе от ребенка я очертил крест на сердце, осторожно отодвигаясь от ребенка, думая в какую секту она успела вступить.
- Отлично, - довольная собой девочка уселась по турецки, - и купифшь мне собаку.
- Нет, - не попадаясь на удочку, усмехаюсь я.
- Челт! – скрестив руки на груди, малышка надула губки.
- Элли?! Это еще что такое, что за ругань?
- С вами еще и не такому научившься, - глядя исподлобья, пробубнила малышка.
- Ну, все, укладывайся, уже поздно.
Уложив дочь, укрыл одеялом, и уже покидая детскую, услышал:
- Помни, про обевщания….
Замер на пороге я посмотрел на маленькое создание, укутанное в одеяло:
- Обещаю….
А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я…
Бастиан дю Вилль:
Ковент Гарден. Паб "Lamb&Flag"
Are you watching closely?
(c) Prestige.
Закончить с делами удалось ближе к девяти, представители нашего нового клиента оказались чуть менее въедливыми, чем обычно, и это не могло не радовать. Свободное время можно было потратить на спокойный ужин и сон. Быть может, просмотреть документы перед сном.
Смартфон, настроенный на самый примитивный гудок звонка, разразился арией саксофона и голосом Ферджи. Это точно мой?
- Басти?!
Закатываю глаза. Кто еще мог поставить такое в моем телефоне на свой звонок?
- Брат.
Пьер - чудовище, но чудовище, преследовавшее меня еще в утробе матери - не избавиться.
- Где ты? - младший сдерживает смех, он явно окрылен новой идеей. Не к добру!
- Ты в Лондоне и снова не сообщил мне? - пытаюсь внести немного рационализма раньше, чем нас сметет штормовой волной безумия младшего.
- Где ты?! - нетерпеливо повторяет Пьер, полагаю, едва ли не подпрыгивая на месте.
- Tower Hill, - отвечаю устало. Проще дать брату то, что он хочет.
- Отлично, мы на Кавент Гарден, - то, что это совершенно разные ветки с двумя пересадками, брата ни на секунду не взволновало. - Ты мне нужен.
Кто "они"? Нужен?
- Бас, просто тащи сюда свою костлявую задницу! И можешь начинать развязывать свой ханжеский галстук.
Оставалось только растерянно смотреть на экран смартфона; табло мигнуло названием следующей станции, на растерянность, кажется, нет времени.
У служебного выхода из ресторана (Пьер звонил еще раз и предупредил, что мне нужно идти именно туда) братец сгребает меня за плечи.
- Официально я отошел поправить шарфик! - глаза брата светятся огнем, который отец всегда звал нездоровым. - Мне надо на показ срочно, я бы мог захватить Вив, но потом мне пришла в голову эта идея! - он тараторит не смолкая, и только сейчас я понимаю, что схватил он меня с единственной целью стянуть пальто.
- Mon Dieu, Бастиии, какое убожество! - Пьер успевает расстраиваться по поводу моего внешнего вида даже сейчас.
- Это Джаспер Конран!! - имя модельера всплывает в памяти мгновенно, не то что бы я трудился их запоминать. Но в ответ на охи Пьера даже в скромной семинаристке заговорила бы гордость!
- Что ты делаешь, черт подери! - пока младший расстегивает пуговицы на моей рубашке и быстро обматывает меня цветастым шарфом - своим же. - Нет.
Осознание приходит мгновенно, как скачок акций на бирже.
- Нет! нет, и еще раз нет!
- Мы делали это тысячу раз!
- Мы были мальчишками, и всегда по твоей инициативе!
- А как же та несчастная девочка, которой я читал Китса?!
- Нет!!
- Вы отлично проведете вечер. Тебе надо научиться пить вино не только заперевшись дома! А мою petite давно пора было проучить за ту неделю, когда я ходил только в костюмах. Диор мой бог, что это была за пытка!
С этими словами братец втолкнул меня в ресторан, и прежде, чем я толкнул дверь обратно и высказал ему все, что я об этом думаю, умудрился исчезнуть. Кажется, только и мелькнул его рыжий затылок за поворотом улицы.
- Сэр? - метрдотель был невозмутим. - Могу ли я вам помочь?
Сэр, то есть я, выдал пару проклятий на старом-добром языке провансальских трубадуров, дернул с шеи шарф и, наконец, выговорил:
- Да, проводите меня к нашему столику, будьте добры.
Мог бы не просить. Знакомую Пьера я бы вряд ли с кем-то перепутал. Взгляд сразу цеплялся, замирая на волнах ярко-рыжих волос, рассыпавшихся по черной ткани рубашки мужского кроя. Или все же просто рубашки с плеча брата?!
Только Пьер мог втянуть меня в такую авантюру. Черт! Кажется, выругался я все же вслух.
Девушка увлеченно вылавливала дольку апельсина из бокала с винно-красным глинтвейном.
Услышав меня, быстро подняла голову.
Я не помню ее имя. Пьер ведь называл его. Совершенно точно.
Что бы сделал, Пьер? Нужно просто мыслить, как мой безумный братец. Правильно, Пьер бы придумал ей какое-нибудь невозможное имечко.
- Ma douce, - падаю на диванчик напротив девушки, она тут же пересаживается и пристраивается рядом, устроив голову у меня на плече и передвинув к себе свою чашку глинта. - Ты уже заказала?
- Только для тебя. Да, я знаю, что это ужасно тащить тебя на Глаз, - пытаюсь понять, о чем она. Ах да, младший всегда боялся высоты. - Потому заказала тебе твой любимый пай!
Запрокидывает ко мне мордашку с совершенно невозможными зелеными глазами и ясно читаемым выражением "какая я молодец" на лице. Как же я ненавижу сладкое...и своего братца.
Ты хороша как узор в прямоугольной бумаге
Вечнозелёный цветок и порошок в зеркалах
Ты так хороша
Длинные пальцы узкие джинсы шея и плечи.
(с) Сплин
Джонни Эллиот:
Somebody shake me cause I, I must be sleeping…
Когда половина рабочего дня осталась позади и наконец удалось пообедать, я устроился у себя в кабинете, чтобы выпить чашечку чая и в спокойной обстановке разобраться с историями болезни, рассортировать их по сложности случаев, сравнить с уже составленным графиком операций, назначить даты… В кафетерии я появился совсем не на долго, чтобы пообедать, и признаться честно, за эти несколько дней мне очень надоели взгляды, которыми одаривали меня коллеги. Понимаю, что синяк на лице вечно спокойного и не замеченного во всплеске эмоций и тем более, драках, меня, явление очень необычное, но не всю же неделю пялиться. Вот и пришлось мне скрываться от любопытных глаз в собственном кабинете. И уже здесь, вторую минуту размешивая чай, улыбаюсь, вспоминая пробуждение.
Начало дня было много насыщеннее, чем обычно. Вообще утро было абсолютно другим, не похожим на предыдущие, и не потому, что на сборы ушло больше времени, чем обычно. Дело было в ощущениях.
Проснуться по привычке, за пару минут до будильника, покрепче обнять Сэм, зарывшись лицом в волосы. Не объяснить словами те эмоции, которые в этот момент накрывают, и становится тесно в собственном теле, хочется, чтобы мгновение не заканчивалось, хочется прижиматься всем телом к лежащей рядом красавице и наслаждаться, купаясь в легкости. Но реальность возвращается настойчивым звоном будильника, заставляя разжать объятия, выпуская Сэм. Еще минутка после того, как замолкает будильник и вот уже нельзя больше тянуть, впереди сборы и завтрак. Которые, кстати говоря, прошли удачно и мы умудрились не опоздать никуда, а ощущение легкости и чего-то еще, едва уловимого, но непонятного, придало этому утру особую приятность, не смотря на то, что бушующее желание, испепеляющее тело изнутри, так и не было удовлетворено. Мне хотелось проскользнуть следом за Сэм в душ, но неимоверным усилием воли, я заставил себя сдержаться, понимая, что сейчас это будет совсем некстати. Зачем распалять и себя, и ее, чтобы потом еще пытаться успокоить и без того бушующие гормоны, оставляя тела гореть неудовлетворенностью и, возможно даже, злостью. Но стоило выйти из душа, как взгляду предстала настолько эротичная картина, что впору было окунуться с головой в ванну с ледяной водой. Сэм с задумчивым выражением на лице (как мне показалось) рассматривала что-то на вешалке, но вот что именно, я так и не заметил, ибо взгляд был прикован к самой Саманте, на которой из одежды было лишь белье и чулки. Ночью я и так долго пытался абстрагироваться и нормально уснуть, едва сдержал себя, чтобы не ринуться в ванную следом и вот пожалуйста, все равно нарвался на момент, когда сдержать себя в руках практически нереально. Руки так и тянутся обнять, скользить по обнаженной коже животика, опуститься, пройдя по ажурной резинке чулок и сойти с ума, когда она поворачивается и обнимает, прильнув всем телом. Выдыхать, пропадая во взгляде и ловя губы поцелуем. А мир в это мгновение перестает существовать, оставляя нас наедине друг с другом и окутывающими эмоциями, которым так нужно дать выход и так мало свободы для этого. И возможно мы бы такими темпами все-таки опоздали на работу, но бдительная Мейз помогла спуститься с небес на землю, поторопив.
Улыбаюсь, вспоминая свое удивление, когда впервые наблюдал, как Мейз отводят в школу. Стоя у машины, не сводил взгляда с двух красавиц, и было в этом что-то до безумия притягательное, что заставило сердце, на миг пропустив удар, забиться быстрее. Может ли подобная картина стать привычной? Хочу ли я этого? Захочет ли Сэм? По всей видимости Мейзи уже определилась, если попросила Сэм проводить ее, не глупенькая ведь, прекрасно понимает, что их совместное появление станет событием этого дня и наверняка уже заготовила ответы на возможные вопросы со стороны воспитательницы и подружек.
А что же я? Мне определенно нравится то, что я вижу и то, что чувствую, без сомнений, я хотел бы, чтобы каждое утро проходило примерно так же, как это, с небольшими, но крайне приятными коррективами, разумеется, без мыслей о холодном душе. Но слишком рано, мы всего пару недель знакомы, а вместе и того меньше, не нужно строить такие далекие планы, тем более зная отношение Сэм ко всему этому. Но ведь она взялась проводить Мейз и потом это небольшое представление у машины, чтобы дать возможность посплетничать мамочкам, а еще крайне приятно думать, что с её стороны это еще и, возможно неосознанная, попытка показать, что она не просто няня, подруга или родственница. Так как расценивать её поступки, которые не очень вяжутся с тем, что она говорила мне об отношениях? Поменьше думать – подсказывает внутренний голос и я вздохнув, соглашаюсь с ним. Не все в этой жизни можно упорядочить и предугадать, так же как и понять нельзя всего, особенно женщин.
Как бы там ни было, утро получилось потрясающим, как жаль, что сегодня мы уже не увидимся… Или может заскочить на работу к ней в конце рабочего дня? Если успею, обязательно так и поступлю.
- Мистер Эллиот, - в кабинет заглядывает медсестра, - у вас срочный больной, бригада через пять минут в операционной.
Коротко кивнув, поднимаюсь с кресла, решительным шагом направляясь к выходу, оставив на столе так и не тронутый, уже остывший чай.
Полтора часа спустя.
Закончив операцию, принимаю душ, мысленно выстраивая путь развития ситуации с прооперированным мужчиной и надеюсь, что ему не станет хуже, потому что в таком случае мне придется задержаться в больнице на ночь, а этого совсем не хотелось. Промокнув кожу и обернув полотенце вокруг бедер, выхожу в раздевалку, где так же переодеваются второй оперирующий хирург и анестезиолог другой бригады.
- Джонни, я тебя не узнаю, то приходишь с синяком в пол лица, то, - кивает показывая куда-то на пол, - ногти красишь.
Недоуменно опускаю взгляд, замечая, что ногти на ногах выкрашены яркими цветами. Забыл…
- Дети такие дети, - хмыкает анестезиолог, снимая носки и широко улыбаясь демонстрируя почти столь же яркую работу, - моя Нинель добралась до косметики жены и уговорила меня на это безобразие.
- Да, у меня почти то же самое, - улыбаюсь, - повеселились девочки.
- Девочки? – Джек-хирург хмыкает, - к дочери приходила подружка?
- Ко мне, - одеваюсь, и видя любопытные взгляды, - не надо уподобляться медсестрам, которым делать больше нечего, как обсуждать личную жизнь коллег.
- Да ладно тебе, что за такая? – не унимается, - Те её уже раскрутил?
- Не собираюсь это обсуждать, - застегивая рубашку, начинаю потихоньку раздражаться.
- Что, не дает?
- Дают в магазине сдачу, - метнув на него строгий взгляд, - а ты перестань так бесцеремонно в чужую жизнь соваться.
Нет желания больше продолжать разговор, подхватив халат, направляюсь к двери.
- Зато мне телочки дают, - хмыкает с видом альфа-самца.
- А у меня начинаются отношения с потрясающей женщиной, - оборачиваюсь у двери, - разницу чувствуешь? – и не дожидаясь ответа, выхожу, прикрывая дверь.
За что я не люблю коллектив, это за то, что по сути не являясь друг другу друзьями, некоторые люди имеют наглость совать свой нос в дела других, просто из праздного любопытства. Я очень спокойный и уравновешенный человек, меня вывести из себя практически нереально, но когда лезут в мою жизнь те, кому там делать нечего, а уж тем более, когда пытаются лезть в постель… я чувствую, что начинаю раздражаться. Доказывать что-то подобным идиотам нет ни желания, ни толку, самое разумное закончить разговор. Чтобы успокоить нервы, иду в кабинет и глотнув холодного чая, принимаюсь за истории болезни.
Ближе к концу дня навещаю кабинет зав. отделением и уточнив сроки отпуска и возможность передвинуть его, остаюсь доволен этой возможностью, осталось только дождаться окончательного ответа Сэм. Быть может прямо сейчас позвонить? Посмотрев на часы, понимаю, что гораздо лучше будет заехать к ней на работу сюрпризом, надеюсь, приятным.
Прибравшись на столе, приведя все в идеальный порядок, покидаю кабинет, радуясь, что рабочий день закончился вовремя.
По дороге к бизнес-центру, покупаю в магазине небольшую корзинку, наполненную конфетами и улыбаюсь. Надеюсь, что ей понравится и она будет, отдыхая, лакомиться конфетками и вспоминать обо мне, не обратит внимания на принцев, которые идут вторым пунктом в их планах на выходные.
Но разочарование мгновенно заполняет, когда, паркуясь, замечаю Сэм садящуюся в машину, которая тут же отъезжает. Не успел, нужно было все-таки позвонить… Да, сюрпризы это точно не мое. Но пришедшая вовремя мысль все-таки заставила выйти из машины и подхватив корзинку, пройти в здание. Узнав, где находится офис, поднимаюсь и сдержанно улыбаюсь девушке за стойкой секретаря.
- Добрый вечер…
Пара минут, объяснение просьбы и записка, оставленная для Сэм, в корзинке с конфетами: «Захотел приехать сюрпризом, а ты уже убежала. Жаль, я очень хотел увидеться с тобой. Оставляю это здесь, надеюсь, что утро понедельника станет более приятным. Целую, страшно скучаю, Джо». При мне секретарша относит корзинку в кабинет Сэм и я, поблагодарив, удаляюсь, а в душе селится тоска. Стараясь отогнать это неприятное ощущение, сажусь в машину, отправляясь за Мейз.
Учтивая улыбка на губах, короткие ответы на любопытные вопросы со стороны пары мамочек, которые к моему приходу о чем-то переговаривались с учительницей, важный вид Мейз… Видимо, наше утреннее появление и правда произвело неизгладимое впечатление. Сдержанно попрощавшись, подхватываю Мейз на руки и мы покидаем школу. Явственно ощущаю на себе взгляды, и понимаю, что это не совсем приятно, не люблю быть в центре внимания. И зависти не терплю, а ею сейчас так и веет со всех сторон.
- И что ты, красавица, им рассказала? - устраиваю Мейз в детском сидении, пристегивая.
- Да ничего такого, просто, что мы с Сэм иногда гуляем и что поедем отдыхать вместе, - улыбается, - зато видел бы ты, как смотрела учительница, - малышка морщится, - но она глупенькая такая.
- Почему? – удивляюсь, садясь за руль.
- Она спросила «к вам что, мама вернулась»? – крутит пальцем у виска, - совсем уже.
- Мейзи, - строгий взгляд и малышка выдыхает.
- Пап прости, это все эмоции.
- Я понимаю, но это некрасиво, тем более по отношению к взрослому человеку, который учит тебя.
- Да, пап, я поняла, просто вырвалось. Но как можно было подумать, что мы возьмем назад человека, который нас бросил?
- В жизни и такое бывает, малышка, её вопрос не столь удивителен, - пристегиваюсь, выруливая на дорогу.
- Не знаю, по-моему, это очень унизительно.
- Иногда нужно давать людям второй шанс.
- То есть, - голос малышки выдает удивление, - ты бы дал шанс, если бы она вернулась?! – не услышав ответ тут же дуется, - я бы тогда ушла от тебя!
- Нет, солнышко, я бы не дал. Я в общем говорю, иногда можно, поэтому некоторые люди могут считать это нормальным. Но я согласен с тобой в конкретном случае.
- Вот да, у нас есть Сэм и нам очень хорошо.
Выдыхаю, стараясь как можно мягче говорить дальше.
- Малышка, Сэм тоже может уйти, так бывает, что люди, которые сначала нравятся друг другу, со временем…
- Пап, - дочь вкрадчиво перебивает, - мне не три года, я прекрасно понимаю, что может быть, тем более мы с Сэм еще очень мало знакомы. И тем не менее, я не хочу думать о плохом, мысли материальны, ты знал об этом?
- Да, я что-то об этом слышал, может расскажешь получше? – улыбаюсь, слушая щебетание дочери.
Вечер.
Пока Мейз не легла спать, все было не так печально. Сначала приготовление ужина, вечерняя трапеза, разговоры о прошедшем дне, слушаю все рассказы Мейз, поддерживая разговор. Потом мы вместе делаем уроки на понедельник, чтобы потом малышка с чистой совестью могла отдыхать все выходные. Было не сложно приучить её к этому, благо стремление к порядку, чистоте и аккуратности, передались ей от меня. А вот когда малышка уснула, а я, устроившись в гостиной, включил фильм, тоска по Сэм снова дала о себе знать. И сидя на диване в собственном доме, я ощущал себя очень странно, словно оказался в совершенно незнакомом месте, где у меня нет никого и я никому не нужен, ощущение на миг показалось настолько сильным, что дыхание перехватило. Да что такое? Мы знакомы всего ничего, она просто уехала с подругой на выходные, ей ведь нужно отдыхать и жизнь не ограничивается лишь общением со мной и Мейз. Все это я понимал очень четко, но избавиться не мог от этого ощущения, оно становилось все настойчивее и ярче, заполоняя и заставляя волноваться. Ладони горят, хочется, как вчера, обнять Сэм, прижав её к себе, наслаждаться её присутствием, слышать голос, обсуждать сюжетный ход фильма, поступки главных героев, рассуждать об предстоящем отдыхе, искать вместе самый приемлемый маршрут, выбрать дату… Просто быть рядом. Можно надоедать друг другу после десяти лет знакомства, сколь бы сильными не были чувства, желание отдохнуть хотя бы пару дней раздельно все равно будет появляться, но абсолютно невозможно вытерпеть расставание в долгих три дня, когда чувства только оформляются, когда еще толком не понятно, как оно все будет дальше.
Чтобы успокоиться и хоть немного занять себя, потерпеть еще чуть-чуть и не рвануть названивать и писать смс так рано, чтобы создалось впечатление, будто я контролирую Сэм, прибегаю к давно испробованному способу.
Руки и глаза хирурга требуют постоянных тренировок, стоит ошибиться на миллиметр и последствия могут быть необратимы. Я смог соединить приятное с полезным для себя, когда научился… вышивать. Ничто не успокаивает так, как размеренность и предельная концентрация, просто не остается места лишним мыслям, полностью нужно сосредоточиться, чтобы не выйти за края рисунка, чтобы иглой не покалечиться. Перед поступлением в университет, я учился вышиванию, посещая специальный кружок и был там единственным парнем, преимущественно, находясь в компании детей. Но мне действительно нравилось это дело, заодно отрабатывал технику, лучше уж учиться на кусочке ткани, который, испортив, можно выбросить, чем сразу на человеке, чья жизнь зависит от твоих умений. Вот и сейчас иногда меня тянет что-нибудь вышить, крайне редко, но бывает, например пару месяцев назад, по просьбе Мейз, начал вышивать ею нарисованного лося, которого мы видели в зоопарке. Не помню, почему не доделал, остались только глаза и рога, как раз сейчас хватит. Закончу, и тогда позвоню Сэм. Сосредоточившись, стежок за стежком, заканчиваю работу и разглаживаю на столике, разглядывая. Неплохо. Интересно, если Сэм узнает о моем увлечении, она не подумает, что я странный?
И снова мысли переключаются на Сэм, больше нет возможности ждать и изводить себя. Набирая номер, поднимаюсь, прохаживаясь по комнате, слушая гудки, хмурюсь ожидая, когда Сэм возьмет трубку. Может там все-таки, нашлись принцы? Но выдыхаю, когда слышу её голос.
Вивьен Рейнолдс:
Трудный выбор — это когда на одной стороне плаката Green Day, а на другой 30 Seconds to Mars.
Вечерний Лондон радовал нас не больше утреннего. Моросящий дождь покрывал волосы мелкой порослью капель, оседал на одежде, забираясь под кожу. Так что, спонтанное решение посетить ближайший паб было одним из лучших решений, принятых мною за всю жизнь.
Пьер сразу же умотал поправлять шарфик, так что ближайшие двадцать минут его можно было не ждать. Я спокойно устроилась за дальним столиком, заказала себе глинтвейн и вишневый пай для Пьера. Ибо нет лучшего способа задобрить этого капризного и переменчивого французишку, кроме как накормить его всеми доступными на данный момент сладостями. Начнем с малого, а затем посмотрим, чего ему еще захочется.
Когда он возвращается, я уже потягиваю теплое вино и решаю какие краски смешать, чтобы получить такой насыщенный бордовый оттенок. По привычке укладываюсь у дю Вилля под боком, продолжая усердно каяться в содеянном.
- Хватит дуться! – обычно отходчивый и прямодушный Пьер сегодня был не в пример скрытен и загадочен. Он любит надевать на себя новый образ, но всегда сдувается к концу дня, прорывается его неиссякаемый оптимизм, источник вечных проблем.
Я протянула руку и разгладила морщинку меж сурово сдвинутых бровей. Все никак не простит Колесо. Может, я иногда и перегибала палку с выходками, но дю Вилль никогда не был безобидным созданием в пушистом боа. Он мог пережить конец света, подмять под себя обстоятельства и нацепить горностаевую накидку с таким достоинством, что никто не усомнится в ее уместности. Единственное, что он категорически отказывался делать – мириться с родителями. Сколько бы я его не пинала, не угрожала и даже пару раз оказывалась разговаривать. Все в пустую, в конечном итоге я залетала в его квартиру с криками и негодованием, а через полчаса мы мирно пили кофе в ближайшем бистро.
Официант принес заказ для Пьера, забрал пустую чашку из-под глинтвейна, поулыбался и ускакал на кухню, одергивая свой фартучек.
- Мы в Англии. – завела я издалека свою любимую песню. – В Лондоне. – уронила руку ему на живот и нажала указательным пальцем на крошечную малиновую пуговку. Вообще-то я не имела ничего против малинового цвета, но конкретно эта его рубашка выводила из себя. Особенно огромные пионы на спине, которые мне пришлось собственноручно туда нарисовать.
- И? – Пьер опустил ладонь мне на плечо и зацепил пальцами плечевой шов. Любит, заразина, валенком прикинуться.
- И здесь твой брат. Не отнекивайся. Сам мне говорил. Возможно, стоит ему позвонить? – я перешла на пуговку повыше, вертя ее вокруг своей оси. Дю Вилль хмыкнул как-то слишком горестно, но мне было лень поднимать голову, чтобы увидеть выражение лица. – И ты обещал нас познакомить.
- Мириться с родителями не будем? Только знакомиться? – в голосе отчетливо послышалась улыбка.
- Не передергивай! – пуговицы закончились, и пришлось переходить непосредственно на рубашку. Схватив незаправленный край, принялась наматывать скользящую ткань на палец. – Полгода назад ты говорил, что если будешь в Лондоне, я тебе тогда не поверила, потому что ты ненавидишь Лондон, тогда ты поужинаешь с ними. Этот день настал.
- Не думаю, что они морально готовы ко встрече со мной.
- Главное, чтобы ты был готов.
- Тогда, я не готов.
Я только закатила глаза и почесала кончик носа о его воротничок. Тонкий, едва заметный аромат дорогих сигарет вмешался в нотки бергамота и кардамона. Имбирь и кедр на теплой коже навевали светлые мысли о горячем чае и шерстяном пледе с оленями. Не удержавшись ткнулась носом ему в шею, жадно вдыхая запах.
- Какой хороший гель для душа в отеле. Совсем перебил твой парфюм. – собравшись с духом, отлипла от друга и вскочила на ноги. – Не думай, что мы не вернемся к разговору о родителях. А теперь доедай свой пай и завязывай шарф, мы идем танцевать!
***
- Один Лонг Айленд.
- И Б52.
- А как же обычный банановый Дайкири?
- Настроение не то.
Я покрутилась на табурете, поправила волосы, которые выбились из-под шляпы, и приняла глубокомысленный вид.
- Что ты делаешь? – Пьер повел плечами, отчего цветы на рубашке зашевелили лепестками. Все таки я гениальный художник. Как живые получились. Сам себя не похвалишь, никто не похвалит.
- Собираюсь кадрить цыпочек.
- Тогда тебе надо было брать двойной скотч, а не чайный коктейль.
- Не мешай. Я хороша с любой рюмкой.
- Угу, а после рюмки - особенно.
- Не завидуй. – хотела бы пристукнуть охамевшего Пьера, но к моему локтю деликатно прикоснулись. – Привет, милая, не ты ли случайно задела мой взор своим очарованием? – какой смысл приходить в клуб для секс-меньшинств и не поиграть в розовую любовь?
Дю Вилль нагло прыснул в кулак, а затем подтянул к себе рюмку-шот с горящим апельсиновым ликером.
- А если и я?
- Тогда я возьму тебе коктейль.
- Договорились. – милое создание в рюшах и бантиках пристроилось рядом со мной. – Космополитен, пожалуйста.
Пьер одним махом выпил свой Б52 и для верности облизал трубочку. Взгляд зацепился за кончик розового языка, мазнувшего по губам. Очевидно, мой Лонг Айленд был с паленой водкой, потому что некоторые детали радужной реальности уже ускользают от меня.
- Готова танцевать, дорогая? – моя рука опустилась на бедро милой барышни. Или на то место, которое должно быть бедром. Начинаю понимать мужчин, ненавидящих обилие юбок и кружев.
- Конечно. – притворно-застенчивая улыбка сверкнула на ее губах.
Допив коктейль, я слезла с табуретки, надвинула шляпу на глаза и положила руку девушке на талию.
- Не грусти. - обратилась я к Пьеру, наклонившись к его уху. - Кажется, тот красавчик в конце стойки положил на тебя глаз. Возможно, даже два глаза.
Дэнниел Уайатт:
Длинный день и бесконечная ночь. Смена эмоций от эйфории до полной опустошенности. Предательство и ощущать себя преданным. Жизнь бумерангом возвращала все на свои места и тех, кого когда- то обидел – делали это в ответ. Неосознанно, а от этого больнее. Все девять месяцев я не знал что с ней. Оправдания были неуместны. С течением времени, просто забыл про ту пикантность в кабинете отеля. Другие женщины, другие ситуации. Но, как можно было забыть?! Глупо. Тем самым вычеркнул какую-то важную часть своей жизни…Снова вычеркнул. Хотя нет – заставили это сделать. Кто-то снова решил, что имеет право решать за двоих. Сначала Андреа, моя жена, которая посчитала незначительно причиной рождение ребенка, чтобы связаться со мной. Сабрина, отказавшись от поддержки в период всей беременности.
Ее голубые глаза, заставили вернуться на год назад, когда они искрились счастьем, а не были затуманены усталостью и какой-то безнадежностью. Смятение в душе, не давало как следует разобраться с чувствами.
«Люблю ли тебя, я не знаю…
Но кажется мне, что….»
Дорога до дома заняла вдвое больше времени. Скорость была снижена до минимума. Осознание что я стал отцом – приходило с трудом. Сабрина была непоколебима, выставив меня за дверь и оберегая покой ребенка как львица.
Забрезжил рассвет. Зимний холодный воздух клубился над водами Темзы. Перед глазами вставало маленькое, сморщенное личико младенца, считавшегося моим сыном и ярко голубые глаза его матери, смотревшие с укором.
«Ну а что ты хотел, идиот, ворвавшись в больницу пьяный, и в идиотском костюме»?
Припарковавшись возле подъезда, несколько минут сидел в тишине, задаваясь вопросом: как к этому отнесется дочь?
- Ты жфе обефщал! – кричал детский голос. – Обефщал быть всегда со мной и никого больфше!
- Элли я и буду с тобой. А у тебя появился братик, ну, неужели ты не рада?
Сажусь на корточки перед взбешенной маленькой женщиной:
- Пупс, это никак не повлияет на мою любовь к тебе. Ты мой друг, товарищ.
Эллисон смотрит с упреком, будто я предал ее. Ревность сочится из каждого брошенного взгляда, каждого слово. Я не совсем был уверен, что думает четырехлетний ребенок над всей этой ситуацией, но насупившие брови не предвещали ничего хорошо. Обхватив девочку, заставляю посмотреть на себя.
- Эллисон, ты же любишь свою маму? Ты же любишь Сабрину? А ее малыш, это часть ее, также как ты – часть меня. – Малышка продолжала всхлипывать, глядя на меня исподлобья. - Ты будешь заботиться о нем, учить его жизни и ненавидеть кашу, которую я готовлю. Будете вместе играть, и заставлять нас с мамой нервничать от ваших проделок.
- Они будут фжить тут? – обиженный голос, заставляет прикрыть глаза, а может головная боль не давала, как следует сосредоточиться.
- Нет, детка, но мы будем часто к ним приходить, и завтра пойдем их навестим.
Понимаю, что прикрываюсь ребенком как щитом, чтобы еще раз взглянуть на сына, но приходиться идти ва-банк.
- Элли? – пытаюсь заглянуть в глаза ребенка, которые упрямо не отводила их от пола и когда это удалось – пожалел…
- Лучше бы ты купил собаку! - в голосе звучит укор, и дверь детской с шумом захлопнулась.
Устало опустившись на ковер, зарылся ладонями в волосах, впервые не зная, что делать с этими женщинами.
Эгоизм Эллисон взбесил. Эгоизм Сабрины заставлял реально задуматься об убийстве.
- Женщины, вы с ума меня сводите, - проведя рукой по волосам, поднялся с пола, на ходу подпирая разбросанные игрушки, в основном собак.
Не глядя на часы, набрал номер. Длинные гудки и мелодичное:
- Алло…
- Дай знать, когда вас выпишут, я заберу...
Сабрина что-то еще хотела сказать, но нажав отбой, отбросил телефон.
Гликерия Константинос:
Элефтериос Веницелос — Хитроу. Афины-Лондон.
Не люблю прощаться. Предпочитаю уезжать тихо и без пафоса. Но не в этот раз. Зина не пустила меня одну в аэропорт. Всю дорогу она плакала, держа мою руку в своих ладошках, а я, поглаживая ее по голове, пыталась успокоить. Слез не было. Слезы мои закончились восемь лет назад, когда я умоляла отца не выдавать меня замуж.
- Зина, девочка моя, не плачь, я прошу тебя, - шептала, не желая, чтобы охрана и водитель слышали, - ты же понимаешь, что я не могу по-другому. Прошу тебя, не рви мое сердце.
- Не уезжай, пожалуйста, - ее взгляд разрывал сердце, но по-другому поступить я не могла.
- Ты же понимаешь, что мне не дадут жить спокойно, твои родители просто изведут меня, я или убью всех или они запрячут меня в психиатрическую лечебницу, пойми меня, пожалуйста.
- Ты права, - она склонила голову, скрывая от меня свои слезы, - прости меня, но ты же знаешь, что я очень люблю тебя Рия.
- Знаю, - прижимая сестру к себе, - и я тебя очень люблю, и буду ждать тебя в Лондоне. Твоя мать обещала помочь с отцом, поэтому мы ненадолго расстаёмся.
Машина остановилась.
- Зина, прошу тебя, езжай домой, не нужно провожать меня до самолета. Пожалуйста.
Я вышла из машины, Зина за мной и крепко обняв меня, шептала:
- Люблю тебя, ты только помни, что я очень тебя люблю.
- Девочка моя, - обхватив ладошками ее заплаканное личико и покрывая его поцелуями, - люблю тебя, очень, ты же знаешь.
С трудом оторвавшись от сестры, забрала у телохранителя свои вещи и не оглядываясь, вошла в здание аэропорта.
Четырехчасовой перелет и вот я на земле Туманного Альбиона. Этого ли я хотела? Не знаю, хотелось просто убраться из этой проклятой страны и забыть, забыть все что было. Кто бы мог подумать пять лет назад, когда я такая же счастливая выходила из здания аэропорта, что всего лишь через месяц, моя жизнь вновь изменится? А что ждет меня через месяц? Новый брак или Ставрос придумает еще что-то похуже? Хотя, что может быть хуже моей прежней жизни? Мне двадцать пять, а, кажется что все пятьдесят. Кажется, что осталось только одно желание, лечь и умереть. Жаль, что слишком малодушна, чтобы прекратить свое бренное существование.
Ну что же, надеюсь, в этот раз мое пребывание в Великобритании продлится несколько дольше, а при хорошем раскладе, то я была бы счастлива больше не ступать на земли Эллинов.
Взяв небольшую дорожную сумку и сумку с ноутбуком, направилась к такси, а спустя полтора часа я была дома.
Дом. Что такое понятие дом? Я не знаю. Для меня это место где я могу поспать, поесть, пожить или просуществовать какое-то время, но практически никогда я не чувствовала себя защищенной. Спокойствие и уверенность в завтрашнем дне отсутствовали у меня. Даже сейчас имея на руках завещание Павлоса, я не уверена, что Ставрос не найдет лазейку и не обойдет это условие. Остается только надеяться, что эту лазейку он будет искать очень долго, а к тому моменту, когда найдет, Зина окончит школу и уедет учиться, как и планировалось, а там уже и шантажировать некем будет.
Четвертый брак я не переживу.
Поставив сумки на пол, прошла в спальню и, не раздеваясь, улеглась на кровать. Что ждет меня дальше? Сколько в этот раз мне отпущено свободы?
Я подошла к кабинету отца, постучалась и, дождавшись приглашения вошла.
Я не любила это место, мрачное и давящее своей атмосферой. Каждый раз, заходя сюда, ожидала какого-то наказания или чего-то подобного. Темная мебель, темные драпировки, тесные шторы. Никогда не понимала, как отец может столько времени проводить в этом месте. Наверное, поэтому он и сам с каждым годом становился темнее и мрачнее. Только своим видом приводя в трепет не только прислугу, но и всех домочадцев.
Он сидел за массивным столом, просматривая какие-то документы.
- Папа, можно с тобой поговорить?
- Это срочно? – он неохотно посмотрел на меня, - я сейчас занят.
- Прости, но Кириак говорит, что в Оксфорд я не поеду, а Вы уже подыскали мне мужа.
- Ты сомневаешься в словах моей жены, - он, прищурившись, откинулся на спинку кресла, - кто ты такая, чтобы сомневаться и оспаривать то, что говорят тебе старшие, тем более моя жена.
- Я не понимаю, а как же учеба? А Англия? Разве ты забыл, что обещал мне?
Казалось бы, такие безобидные слова, но почему то вызвали в нем вспышку неконтролируемой ярости, которую раньше я за ним не наблюдала. Он поднялся с кресла и направился ко мне. А я застыла как истукан, пребывая в шоке от увиденного. Его лицо покраснело, глаза пылали яростью, ноздри раздувались, так, что казалось, сейчас на меня полыхнет обжигающее пламя, а губы кривились в каком-то странном оскале.
Схватив меня за плечи, больно впиваясь пальцами в нежную кожу, оставляя на ней некрасивые отметины, он начал трясти меня как тряпичную куклу, рыча в лицо:
- Как ты меня достала, сучка малолетняя, сколько в тебя вложено, а ты артачишься постоянно. Ты выйдешь замуж, и даже не пикнешь, - слюни разлетались в разные стороны, заставляя меня отворачиваться, он не дал такой возможности, схватив за волосы, и потянув, заломил шею так, что казалось еще немного и голова отвалится, заставляя смотреть на него. На глазах выступили слезы. А он довольный таким результатом, продолжал орать. – Думаешь, я просто так удочерял тебя? По доброте душевной? Или от большой любви к твоей вертихвостке мамаше? У меня уже тогда были планы на тебя. И ты выйдешь замуж, поняла? – она натянул волосы еще сильнее, приближаясь, нос к носу, глаза в глаза.
И в этот момент я осознала, что все это реально. Что это не сон и не моя буйная фантазия. Это мой «папа» смотрит на меня пустыми глазами и пытается донести до меня какую-то информацию.
Дернув напоследок за волосы, он оттолкнул меня от себя.
- Разговор окончен, пошла вон.
Я не могла уйти просто так, не высказавшись. Никто не имел права выдавать меня замуж, не спрашивая моего на то согласия.
- Отец, я не выйду замуж, - даже ногой притопнула, показывая свое недовольство, - я уйду из дома, но никто меня не заставит, понятно?
В этот момент я не поняла, что произошло, взмах руки, боль обжигает скулу и губы, во рту привкус крови, в голове звон, а в глазах звезды. Прижала ладонь к разбитым губам, не зная, что делать и как поступить. А он, вновь схватив за волосы и сближая наши лица, прорычал мне лицо:
- Запомни, дура, - тряханул так, что из глаз полетели искры, - если ты сбежишь, откажешься или еще каким-либо образом будешь препятствовать этому браку, то я отдам ему Зину, мне все равно кто из вас пойдет за него замуж, мне нужен этот капитал. Понятно? – отталкивая меня от себя и возвращаясь в свое кресло, - пошла вон, я сказал.
Не понимая, не веря, я повернулась и вышла вон из кабинета. Сразу же натыкаясь на скалящуюся в довольной улыбке Кириак.
- Ну, что удостоверилась? Теперь довольна?
- За что ты меня так ненавидишь? Что плохого я тебе сделала? – старалась сдержать слезы, чтобы не показать свою слабость перед этой женщиной.
- Просто за то, что ты есть, ты лишняя в нашей семье, - ее глаза как-то подозрительно довольно блеснули, - А знаешь, с кем будет свадьба?
- Мне все равно, - я развернулась, желая покинуть неприятную для меня компанию, но ее слова заставили остановиться.
- Атанас Катракис.
Всего одна фраза заставила меня вернуться в кабинет к отцу.
- Атанас Катракис? – от обиды, слезы полились неконтролируемыми ручьями, - за что? Он же стар. Папа, я прошу тебя, - рыдая, подходила к отцу все ближе, - пожалуйста, даже если и замуж, то не за такого же старика.
- Все уже решено, - ровным и спокойным голосом ответил он, как будто и не было того, что произошло несколькими минутами ранее.
- Папа, пожалуйста, я умоляю тебя, - заламывая руки, подходила все ближе, - я прошу тебя, пожалей, - забыв о гордости, о том, что я не дочь ему, взывая просто к человеческой жалости, упала на колени, хватая за руку, - я умоляю тебя, только не он. Папочка…
Он поднялся, хватая меня за плечи и поднимая с пола, практически волоком дотащил до двери и вытолкнул в коридор. Я не смогла удержаться на подкашивающихся ногах и просто рухнула на мраморный пол, заливая его слезами.
- Я все сказал тебе, больше этот вопрос мы не обсуждаем. Готовься к свадьбе.
Он вернулся в кабинет, с силой захлопывая дверь.
Я подскочила на кровати, прижимая руку к разбитой губе и не находят там и следа от удара. Медленно пришло осознание, что это всего лишь кошмар. Один из многих. Один из тех реальных снов, которые мучают меня на протяжении последних восьми лет.
Бастиан дю Вилль:
Heaven
Что значит: «какая разница»!? У них, мать их, пушки, а в пушках, мать их, пули! (с)
Всегда думал, что если кто-то и доведет меня до нервного срыва, то только братец. Как жестоко я ошибался!
Понятия не имею, что у этой девочки с младшим, но, судя по симптомам, она его держит за любимую игрушку, очень сильно любимую.
Никак не удавалось ухватить, понять ее поведение, стараясь при этом казаться расслабленным и не усмехаться в ответ на ее слова о семье.
Задача не из легких, пока она касается так. Играет с пуговицами рубашки - не со мной. Ничего не требуя, доводит. Маленькая ладошка на животе, палец, обводящий пуговицу, подцепив шапочку ноготком...черт!
Я и забыл, что мысли могут плыть, как у юнца.
Что ж, Шеричка, играем? Она на мгновение вспыхивает и закусывает губу, когда моя рука невзначай опускается на ее плечо. Что же все-таки у них с Пьером? А главное, какого дьявола меня самого это так занимает?!
Братец на сообщения мне, конечно, не отвечает. Я сыплю всевозможными безумными имечками, обращаясь к рыжику в надежде, что она поправит меня и назовет свое истинное.
Но вместо этого мы достигаем клуба, уже определившись с тем, что на сегодня мы Шеричка и Шерик.
Давненько я не был в таких клубах, осматриваю бликующий световыми лучами потолок. Официально, я вообще в них никогда не был.
- Один Лонг Айленд.
Господь Всемогущий, спаси мои нервы.
- И Б 52.
Эту ночку надо как-то выдержать, не сотворив непоправимое. Вот только, что именно таковым являлось: быть снятым кем-то из местных или поиграть не в пуговички с невыносимой знакомой Пьера - большой вопрос. Ликер обжег горло с одного глотка, жестом показал бармену повторить.
Усмехаюсь тому, как быстро рыжик снимает девицу. Ну и вкус у девочки, как она справится с этим обилием рюшечек? Дьявол, она и не должна с ним справляться!! Захотелось резко хлопнуть себя по лбу и заказать, что-нибудь покрепче ликера. Может, младший прав, и банановый реально заходит?
невыносимое рыжее создание писал(а):
- Не грусти. - обратилась я к Пьеру, наклонившись к его уху. - Кажется, тот красавчик в конце стойки положил на тебя глаз. Возможно, даже два глаза.
"Успокоив" меня этими словами, она повела чудо в розовых рюшах на танцпол.
Только собрался следом, бдить, чтобы шеричку не посадили за sexual offense, вокруг меня обвилась чья-то лапища и севший голос прошептал на ухо (или все же проворковал?!):
- А что такой сладкий делает у нас один?
Кажется, у одного "двухглазого" сейчас резко станет на глаз меньше! Желание усвоенным приемом подсечь ему опорную ногу и свалить на пол, было велико. В этот момент Шери крутанула свою визави в каком-то очередном невероятном пируэте и в толпе вокруг них раздались одобрительные крики.
Позже я буду говорить, что в меня вселился бес, или призрак моего братца, или помрачение от ликера - что угодно.
Но сейчас я разворачиваюсь, расплываюсь в улыбке и, обняв верзилу за шею, тащу его в толпу танцующих.
Блондин возликовал, тут же стиснул так, что чуть ребра не хрустнули. Давление пальцами на лучевой сгиб, его хватка тут же слабеет, в глазах появляется растерянное выражение.
Потянувшись к его уху (завязывать надо с просмотром романтических мелодрам под Рождество!), выдаю пресловутым мелодраматичным шепотом:
- Люблю послушных. Ты же будешь послушным мальчиком?
Судя по тому, как у амбала подкосились колени: только что я ненароком исполнил его потаенную мечту. Ох уж эти крупногабаритные с мечтой уйти в сабы...
Закатываю глаза. С братом надо тоже завязывать общаться.
Она танцует не замечая никого, шляпа давно руке, они играют с ней, передавая ее друг другу с партнершей. Рыжие волосы рассыпаются по плечам, упруго бьют по спине, отсвечивают всполохами в лучах прожекторов. Двигается, выгибаясь под музыку, прижимая к себе уже млеющую по ней девчонку.
Мы оказываемся спиной к спине. А что?! Места в клубе чертовски мало. Один свитч и я перехватываю тонкое запястье, едва ли не поднимая ее от пола, прижав к себе. Она смеется, разгоряченная, увлеченная своей же выходкой. Горит и смеется.
Не улыбаться ей в ответ? Да будь я проклят.
Выгибаю в спине, так что рыжие локоны ее почти касаются пола и бьют меня по руке, когда резко притягиваю девушку обратно.
Биты въедаются в виски ударами и слов уже не различить. Или дело не в словах, в том, как покачиваясь, она опускается вниз вдоль моего тела не сводя с меня шальных глаз...
Боже, Пьер, как ты мог так поступить с единокровным братом...
Из клуба мы не выходим - выпадаем где-то под утро.
Достаю из кармана шарф, обматываю вокруг ее шеи поверх волос. Утро промозглое. Притягиваю к себе, стянув концы пестрого шарфа. Так хочется...
Целую быстро и жадно. В уголок губ. И дурачась на манер Пьера, в щеку. Она застывает. Но тут же звонко смеется, обхватив меня за шею, принимая это за должное - легкомыслие и игру.
В тишине опустевшей улицы глухие разрывы выстрелов слышны особенно ясно. Борьба научила не только захватам и подсечкам, реакции хватает - вжать ее в стену за углом клуба. Плечо все же обожгло по касательной. Черт, кажется, с угрозой наш бывший клиент, ушедший в банкроты не пошутил!
На улицу выскакивают охранники. Поднимается суета. Больше выстрелов не будет.
Она смотрит на меня широко раскрыв глаза, не верит.
- Поклонники, - объясняю, стиснув зубы, подталкивая ее к двери черного хода в клуб. - Совсем ошалели.
- Ты...они тебя задели?! - она сжимает плечо здоровой руки.
- Нет, - вру, не задумываясь, ткань пальто и быстрота реакции спасли. Но врачу надо звонить скорее. При этом не вмешивая ее.
К нам навстречу в зал выходит управляющий клуба, не сдерживая ругательства рвущиеся с языка. Быстро отвожу его в сторону. Все же какая удача то, что порой одного только нашего имени достаточно.
- О девушке надо позаботиться.
Усаживаю Шери в кресло, протягиваю стакан воды, который принес бармен.
- Да не хочу я никакой воды! - взрывается она. - Скажи мне, как ты! И я не поверю в то, что тебя хотели убить за шарфик!
- Мы вызвали полицию, - докладывает охранник управляющему.
Черт. Не все сразу!! Потираю лицо ладонью здоровой руки, сжимаю пальцы правой, ощутив как по ним начинает стекать кровь.
- Да, ты права, - отвечаю ей абсолютно серьезно. - Я тебя обманываю, это не мои поклонники, нас пытались подстрелить ради этих чудесных пионов на моей рубашке. Потому во всем виновата ты, - хотя бы тень улыбки на ее побледневшем лице в ответ на мою ухмылку. Но тревога во взгляде не исчезает. - Посиди тут минутку, - шепчу, поцеловав в макушку. - Сейчас все уладим.
- Кэвин, - глава службы охраны берет трубку без промедления. - Кажется, наши друзья не шутили. Ты срочно мне нужен в Хивен. Прихвати пару ребят, и еще.., - боже, что я несу. - Скажи, чтобы не в форме. И шарфы купите. Поярче. Что значит что?! Просто делай то, что говорят!
Дэнниел Уайатт:
Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, особенно у тех, кто сильнее вас. Сами все предложат, и сами все дадут! (М.А. Булгаков)
Обстановка накалилась до предела. Дочь словно не замечала меня, глаза горели в немом упреке. Не хватало ее улыбки, заливистого смеха и «умных» мыслей невпопад. Два дня я словно жил один, а «маленькое приведение» выходило их комнаты лишь, чтобы сходить в туалет или съесть очередной крекер.
- Эллисон, может все-таки хватит играть в молчанку? – не выдержав многочасового молчания, что абсолютно было не в манере дочери, я пустился на ребенка.
Девочка, насупившись, отвернулась к окну, осматривая серый пейзаж за окном.
- Сабрина позвонила. Ее с малышом сегодня выписывают. Не хочешь поехать со мной?
- Нет, - не поворачиваясь в мою сторону, отрезала Эллисон грустным голосом.
Моя растерянность достигала апогея. Не знал, как сладить с дочерью. Что сказать, как поступить. Ее печальное личико разрывало сердце.
Бросив последний взгляд на дочь, я покинул детскую, попросив добродушную соседку, присмотреть за девочкой.
К больнице я примчался в тот момент, когда Сабрина усаживалась в автомобиль своего отца. Бросившись, было к ним, был прегражден высокой фигурой знаменитого Закария Бенедикта. Его глаза пылали огнем, руки сжаты в кулаки.
- Остынь Уайатт! Тебе же сказали не приезжать.
- При всем моем уважении к вам, не кажется ли это абсолютно не вашим делом!
- А вот хамить я тебе не советую, сынок. Я отлично отношусь к твоему отцу, но это не значит, что отношения распространяется на его сына – сына, пытавшегося убить мою дочь.
- Вы прекрасно знаете, что это неправда, - сузив глаза, я вплотную подошел к мужчине, - но сейчас я близок к этому, только цель покушения другая.
Бенедикт сверлил меня яростным взглядом, не давая подступиться к его единственной дочери, которая наблюдала поверх крыши автомобиля.
- Уйдите с дороги, Бенедикт! – процедив, я двинулся в сторону машины, но был остановлен крепким захватом руки.
- Уайатт, я же велел тебе остыть и оставить мою дочь в покое…
- Как бы вы ненавидели меня, перед вами всегда будет маячить часть меня, моя плоть и кровь, а именно ваш внук. Так что смиритесь, разрешение у вас я спрашивать не буду.
- Папа?! - голос Сабрины разрезал напряжение, и смягчившиеся черты лица грозного Бенедикта были направлены на дочь.
- Сабрина, садись в машину, я сейчас.
- Но папа…..
- Вам не кажется Бенедикт, что вы пытаетесь сделать из своей дочери безвольное создание, заставив ее отказаться от своего мнения и ее решений.
- Я лучше знаю, что для нее лучше…
- Не уверен, что она скажет вам спасибо, - перебил отца Сабрины, бросив взгляд в сторону девушки, встретившись с ее голубыми глазами, которые также как и глаза Элли, смотрели с укором, добавил. - Я уйду…. Но запомните, - подойдя ближе к человеку, которого в данный момент ненавидел больше всего, и, глядя в глаза, процедил. – В следующий раз вы меня не остановите. И мой сын без отца, как бы вы этого не хотели, расти не будет.
Снова посмотрев на Сабрину, направился в сторону своего автомобиля. Больше не глядя в сторону семейства Бенедиктов, нажал на газ, и машина сорвалась с места, чуть не сбив врача, медленно переходившего стоянку.
Никогда я не был так близок к убийству кого-нибудь, а именно, слава Богу, не ставшим моим тестем, Бенедикта.
- Сукин сын! – прорычал я, залезая в бардачок, одной рукой, ища сигареты, отвлекаясь от дороги. Машина на высокой скорости дернулась, теряя управления, и выпрямившись, обеими руками вцепился в руль, - черт!
Оставшаяся часть дороги, прошла без проблем, но входная дверь квартиры громко хлопнула за спиной от напора эмоций.
- Бенедикт, сукин ты сын, думаешь, я стану просить тебя, чтобы увидеть ребенка?! Не дождешься!
Пройдя в гостиную, обнаружил там Элли, сидящую на ковре, и раскладывающую кубики. Миновав ее, устремился к бару, плеснул виски в бокал, наполнив его до краев.
- За вас дети мои! – Отсалютовав в воздух, жадно выпил янтарную жидкость, обжигая горло.
Детские глаза следили за каждым движением, не пропуская не малейшей детали. Приподнявшись с пола, девочка направляется в мою сторону. Встав передо мной, она назидательно произнесла:
- Нельзя пить одному. Налей и мне … - и, видя, что мои брови поднимаются все выше по лбу, с улыбкой добавила, - соку.
Рассмеявшись, я легко подхватил дочку на руки, зарываясь носом в ее пушистые волосы. Детские ручки обвились вокруг шеи, а ноги вокруг талии.
- Хочефшь, я съем ту кафшу, - извиняющий голос раздается около уха, - ну, ту, которая утром.
- Ты прощения так просишь? – немного отстранив от себя дочь, пытался заглянуть в глаза, но смутившись, девочка спрятала личико у меня на плече.
Подняв голову и обеими ладошками отведя волосы от лица, как умеют делать только дети, посмотрела в глаза.
- А мама прифшла?
- Нет, Пупс, не пришла.
Опустив Эллисон на диван, уселся рядом, приготовившись к шквалу вопросов. Понимая, что молчать два дня было пыткой для ребенка, и фонтан различных «почему» хлынет на единственного родственника.
- Почему?
- Не позволил ее отец…
- Он плохой? – тут же последовал простой вопрос, на который ответ у меня был один, и не лицеприятными словами, но сдержавшись, ответил:
- Он просто очень любит свою дочку, как я люблю тебя. Но обещаю тебе, - коснувшись указательным пальцем маленького носика, - мы обязательно скоро ее увидим.
- Вот и хорофшо, - соскочив с дивана, девочка бросилась на кухню, и было слышно, как заскрипел стул от тяжести ее веса и открывание, а после и закрывание кухонных шкафов.
- Эл, прекрати питаться всяким дерь……гадостью. Лучше одевайся, я отвезу нас в ресторан.
- Урррррррааа, - не успев закончить, ребенок стремглав пролетел мимо меня и закрылся в детской, дав минуту на раздумье.
Мне было все равно, что думает семейство Сабрины, как они относятся ко мне, что говорят. Казалось, что даже на мнение Сабрины было наплевать в данную минуту. Волновал лишь ребенок и его присутствие в моей жизни. Бенедикт и близко не подпусти, поэтому приняв, как мне казалось единственное верное решение. Найдя в списке контактов нужный номер нажал на «вызвать».
После нескольких гудков ответил грубый мужской голос:
- Митчелл это Уайатт, мне нужна консультация по вопросу: каковы мои шансы отсудить собственного ребенка?
…….
Сабрина Бенедикт:
От клиники до дома мы с отцом ехали не проронив ни слова. У папы всегда была железная выдержка и его раздражение, выдавало лишь постукивание пальцами по рулю автомобиля. Я первой нарушила молчание:
- Пап, нельзя было так. – начала я мягко.
- Как? – отец бросил на меня недовольный взгляд.
- Тейлор и его сын.- попыталась я объяснить,- Я не собираюсь прятать малыша от Дэна. Он хороший отец. Ты же знаешь, как он любит Элли.
- Зато человек дерьмовый.
- Пап, он сын твоего друга.
- А ты -моя дочь. Моему другу не мешает о тебе думать точно также как я о его сыне. – это было полной правдой. И я никак не могла взять в толк, как наши родители после того, что произошло, все еще общались. Но, тем не менее, им удавалось это.
- Ты не понимаешь…
- Я все понимаю,- резко перебил меня Бенедикт старший,- Кстати, ты ребенка запишешь на Уайатта?
- Я не знаю,- и пожав плечами добавила,- я не решила.
- Хм!- машина остановилась возле подъезда у моего дома,- За этого сукиного сына ты заступаешься, а вот сына записать, - мужчина снова саркастически хмыкнул,- еще не решила.
*** *** ***
Неделю спустя
Первый раз за неделю выбралась по магазинам обновить гардероб. Во время беременности, как и большинство женщин, я немного поправилась, и сменить стиль было просто необходимо. Настроение со знаком плюс зашкаливало, а руки отваливались от количества пакетов с обновками.
- Энни, помогите мне, пожалуйста. – попросила я няню своего сына. Ее наняла моя мама. Сначала я была против. Но через три дня благодарила миссис Бенедикт за неоценимую помощь. Тейлор плохо спал ночью, поэтому, на утро чувствовала себя живым зомби, мечтающем об отдыхе и сне. – Быстро вы.
- Старалась, - я улыбнулась женщине,- Как мой мальчик?
- Скоро проснется.
- Никто не звонил? - все эти дни я ждала звонка Дэна, но его так и не последовало.
- Телефон вашего отца. Пришлось выключить звук.- она виновато опустила глаза,- кто-то названивал каждые 10 минут. Боялась разбудит Тейлора.
- Все нормально, Энни. А где он?
- В гостиной.
- Спасибо. Мой отец все время, что-то забывает. Мы с мамой уже привыкли.
Я крутилась перед зеркалом, разглядывая новенькие джинсы, когда телефон Захария Бенедикта снова зазвонил.
- Да,- протянула я в трубку.- С минуту на той стороне молчали,- Слушаю вас.
- Джулия?- очевидно меня приняли за маму.
- Нет, это Сабрина. Папа забыл телефон. А кто это?
- Кевин Рэдклифф.- я не впервые слышала имя этого человека. Он работал юристом в компании моего отца.
- Здравствуйте, мистер Рэдклифф. Может я смогу вам помочь?
- Э… не думаю… Но..- мужчина сомневался, - дело касается вас с сыном.
У меня в желудке все перевернулось:
- Что случилось?
- Сегодня я разговаривал с адвокатом мистера Уайатта, - глупая улыбка застыла у меня на губах.
- И? – спросила я напряженно.
- Мисс Бенедикт, - Черт, да говори уже!- Мистер Уайатт готовит судовой иск. – я медленно села на кресло. Дальше продолжать не надо было и так все поняла. Вот почему он не звонил и не искал встречи.- Мисс Бенедикт.
- Спасибо. Я передам отцу. До свидания!- отчеканила я и отключила телефон.- Твою мать! Идиот! Кретин! Скотина! Энни!- завопила я,- вызови мне такси.
Тот же день. Час спустя.
Я в буквальном смысле летела по длинному коридору корпорации Уайатта. Немного отдышавшись, открыла дверь приемной:
- У себя? - спросила я ошарашенную Люси и указала на дверь кабинета президента.
- На совещании в конференц-зале.
- Прекрасно. – без церемоний пересекла коридор и вошла в зал. На меня обратилось более 10 пар глаз. Дэнниел сидевший во главе стола, удивленно вскинул бровь.- Прошу прощения, господа. Мистер Уайатт, - он встал, не отводя от меня взгляда,- можно вас?- мужчина согласно кивнул.
- Ты совсем с ума сошла? Как ты смеешь?- накинулся он на меня с обвинениями, как только мы вошли в его кабинет,- Да ты знаешь….
- Плевать мне на твои дела и совещания?- налетела на него я,- Это ты -кретин полоумный! Ты в своем уме, идиот? Ребенка решил отсудить? Я ненавижу тебя!- я схватила со стола записную книгу и швырнула ею в Дэнниела, он уклонился. - Ни один суд не отберет ребенка у матери, ты это понимаешь? – минуту, которая казалась вечностью, мы молча смотрели друг на друга сжав кулаки, - Неужели тебе мало того что ты сделал со мной? В кого превратила тебя эта чертова тюрьма?!- я больше не кричала.- Господи, Дэнн, неужели ты так сильно ненавидишь меня? За что? – последний вопрос скорее я задала себе, а не ему.
Дэнниел Уайатт:
Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, которого ты в прошлом любил. (Ремарк)
- Как ее имя?
- Сабрина Бенедикт
- Сабри….постой, та Сабрина которую ты…..
- Давай без подробностей, - прервал я товарища на полуслове, - это было давно. Так что можно сделать?
- Она родила ребенка?
- Да, мальчик…
- Ты уверен, что он твой? – в голосе адвоката послышалось неуверенность
- Что значит, уверен?! – возмущенно я переложила телефон к другому уху.
- Просто насколько я помню, когда ты сидел, газеты трубили что она замуж вышла. Вот и уточняю. Не попади впросак, друг.
Молоточки сомнения яростно забили в моей голове. Вот человеческая натура, одно невольно брошенное слово и человек, которого ты однажды любил, становится чужим. Вызывает недоверие, подвергая сомнению все слова и действия.
- Я перезвоню, - отключив телефон, задумчиво подошел к окну, за которым опускались сумерки, скрывая «Big Ben» от посторонних глаз.
"- Я вышла замуж….
- Ты уверен, что он твой?
- Я вышла замуж….
- Газеты трубили…..вышла замуж…."
«О, черт!» Зажав уши ладонями я пытался заглушить внутренние голоса, вырывающие из памяти все то, что было давно похоронено.
- Папа, я готова , - детский голос раздается за спиной, заставляет вздрогнуть и не поворачиваясь отвечаю:
- Прости, Пупс, в следующий раз…
- Но я есть хочу…
- Закажи пиццу…
- Сама??!??!?
Резкий вскрик заставил обернуться и посмотреть в расширившиеся глаза ребенка. Усмехнувшись, я оглядел ребенка сверху вниз. Любимая растянутая кофта всех цветов радуги, которая вызывала сумасшедшую истерику, если я хотел ее выкинуть, длинная юбка, скрывающая ноги и кожаная куртка сверху.
- Либо ты претендуешь на звание самой крутой хиппи, либо срочно необходимо пересмотреть твой гардероб, - отвлекаясь от посторонних мыслей, я подхожу к малышке, снимая с ее головы кепку и разлохмачивая светлые волосы. – Беги, сними куртку, а я закажу еду.
Тяжело вздохнув, малышка направилась в спальню, волоча за собой плюшевую собаку, за лапу.
Противоречия терзали меня, а гордость не позволяла обратиться к семейству Бенедиктов. Возможно, прислушайся я к голосу разума, но зерно сомнения посажено и уже пустило корни.
Митчелл начал процесс. Единственным способом установить отцовство оказывалось признать его. Я не был уверен, что Сабрина согласится дать мое имя ребенку, поэтому приходилось действовать за спиной. Чета Бенедиктов не покидало свою дочурку, ограждая ее от внешнего мира. Даже думал использовать Элли, для отвлечения Бенедиктов старших, но тут же отмел эту мысль, устыдившись. Внутренние метания не давали спать, делая раздражительным, заставляя срываться на всех.
Эллисон не разу не слышавшая от меня крика в ее сторону, серьезного крика, пряталась в комнате лишь изредка показывая свой носик.
Работа стала спасением. Обсуждение новых проектов, подготовка местности для строительства, встречи с компаниями застройщиками, инвесторами. Казалось, что чем больше рушилась моя личная жизнь, тем лучше становилась трудовая деятельности. Проекты вылетали из под пера один за одним. Идеи не умещались в голове, требуя срочной реализации.
Презентация нового отеля шла на ура. Живописное место близ Дублина. Неподражаемые ирландские пейзажи, яркая сочная зелень, реки. Уже переходил к стоимости всего этого великолепия, как резкий звук открывающих дверей, заставляет всех сидящих в зале повернуть голову к входу.
Темноволосая фурия, окинула небрежным взглядом всех присутствующих, остановившись на мне. Был ли я удивлен? Ни сколько. Зная ее нрав, она еще не торопилась.
Голубые глаза метали молнии, пухлые губы, когда-то приносившие наслаждение, упрямо сжаты. На щеках горит яростный румянец.
- Прошу прощения, господа. Мистер Уайатт можно вас?
Кивнув девушке и извинившись перед партнерами, покинул конференц-зал, следуя за девушкой, следя за прямой спиной и дерзко вздернутым подбородком. Стук тонких каблучков эхом раздавался в стенах офиса. Лишь только плотно закрылась дверь кабинета, я дал волю ярости ее своенравия и эгоизму.
- Ты совсем с ума сошла? Как ты смеешь? Да, ты знаешь…!
- Плевать мне на твои дела и совещания? Это ты -кретин полоумный! Ты в своем уме, идиот? Ребенка решил отсудить? Я ненавижу тебя. Ни один суд не отберет ребенка у матери, ты это понимаешь? Неужели тебе мало того что ты сделал со мной? В кого превратила тебя эта чертова тюрьма. Господи, Дэнн, неужели ты так сильно ненавидишь меня? За что?
Молча выслушав ее монолог, повернулся спиной к девушке, подойдя к столику, на котором аккуратно были расставлены бутылки с алкоголем. Налив бренди в пухлый бокал, протянул Сабрине:
- Будешь?
- Что…? – непонимающий взгляд, нахмуренные брови в немом вопросе.
Пожав плечами, залпом выпил напиток, поморщившись: - Ну как знаешь. Уверена, что не хочешь?
- Дэн, - прервав на полуслове, девушка развела руками, - что ты делаешь?
- Ненавижу тебя? – хмыкнув, я налил вторую порцию, добавив лишнего, - Не-на-ви-жу те-бя, - по слогам повторив последнюю фразу брошенную девушкой, снова опрокинул бокал.
- Дэн?
- Нет, Сабрина, я тебя не ненавижу, - снова горестно хмыкнув, я наполнил третий бокал, и не глядя на девушку, продолжил, - я даже не могу сказать, что не люблю тебя, потому что это будет ложью. Ты была моим адом и раем. Была….
Я повернулся лицом, глядя в глаза, которые так долго снились мне ночами, в глаза в которых читались миллион вопросов. – Сидя в клетке, единственным моим стимулом была ты и Эл. Разница между вами была лишь в том, что Эл свято верила, что я буду рядом, в отличие от тебя…
- Дэн…-
- Я тебя не прерывал, Сабрина! – гаркнул я, выставив ладонь вперед, оборвал на полуслове девушку. – Я тебя не прерывал, - повторил чуть тише.
За окном шумел ветер, он как дешевый саундтрек сопровождал данный момент, прерывая тишину, образовавшуюся в кабинете в данную минуту.
- А ты так и не дождалась. Выскочила замуж, когда даже постель не успела остыть от нас…
- Я спасала Элли! Я хотела, чтобы она была со мной! – отчаянно кричит девушка,пытаясь донести до меня очевидное. Но ярость застала глаза.
- И долго ты заучивала эту фразу, Сабрина?! – пустился я на девушку, поворачиваясь к ней лицом и встречаясь глазами. – Какое к черту спасение, что за бред?! От чего спасала или от кого? – схватив девушки за плечи я встряхнул ее, сжимая руки.
- Пусти мне больно! – выкрикнула Сабрина, пытаясь вырваться, - твой отец, он…..
- Ах, отец, - отпустив и с трудом отступая от стройного тела, которое буквально манило, рассмеялся. – Отец. Господи, Сабрина, Уайатт старший проверял тебя! Да, вот такой он дерьмовый отец, решил все разрушить своими руками, а ты, девочка моя, ему так отлично подыграла. Ты была марионеткой в его руках, но, черт побери, Сабрина, если бы ты послушала себя, в тот момент ты поняла бы, что замужество не единственный выход. Но нет, ты выбрала самый простой способ все решить! – переводя дыхание, снова подошел к бутылке. - Ты сама все разрушила.
С бокалом в руке подхожу к окну, уставившись в свое отражение.
- Насчет иска, - отпив глоток, я опустил голову, - колесик запущен, я не могу ничего сделать…
- Не можешь или не хочешь? – ядовито спрашивает фурия, сверля меня глазами защищая свое дитя.
- А ты сама ответь, - повернувшись спиной к окну, облокотился на подоконник злорадно улыбнулся, - ты же так отлично умеешь принимать решения, Кисуль. Только для начала ответь мне на один вопрос… - допив бренди до конца, я подошел вплотную к такому соблазнительному телу. – Это мой ребенок?
Сабрина Бенедикт:
Все цепи сорваны...
Сказать, что я удивлена это ничего не сказать. Дэнниел давно все для себя решил. Переубеждать его не было никакого смысла. Только свое мнение считалось единственно верным, и ничто и никто не мог в этом переубедить стоявшего передо мной мужчину. Опрокинув в себя з бокала дорогостоящего пойла, говорил вещи, которые не налазили на голову.
- Нет, Сабрина, я тебя не ненавижу, я даже не могу сказать, что не люблю тебя, потому что это будет ложью. Ты была моим адом и раем. Была…. – закусив губу, я слушала дальше,– Сидя в клетке, единственным моим стимулом была ты и Эл. Разница между вами была лишь в том, что Эл свято верила, что я буду рядом, в отличие от тебя…
Его слова ранили в самое сердце. Неужели он не понимал очевидного. Да я душу готова была тогда продать, лишь бы он был на свободе, был рядом. Я ревела ночи на пролет.
- Дэн…- но Уайатт не дал сказать и слова:
- Я тебя не прерывал, Сабрина! Я тебя не прерывал. А ты так и не дождалась. Выскочила замуж, когда даже постель не успела остыть от нас…
Да он в своем уме?
- Я спасала Элли! Я хотела, чтобы она была со мной!
Мои слова были для него ничего не стоящей пылью. Он давно все решил за себя и за меня в том числе.
-И долго ты заучивала эту фразу, Сабрина?! Какое к черту спасение, что за бред?! От чего спасала или от кого? – с силой схватив меня за плечи. Столько ярости в его глазах я не видела никогда, но меня она не пугала.
- Пусти мне больно! – кричала я отталкивая его от себя, - твой отец, он…..
- Ах, отец! Отец. Господи, Сабрина, Уайатт старший проверял тебя! Да, вот такой он дерьмовый отец, решил все разрушить своими руками, а ты, девочка моя, ему так отлично подыграла. Ты была марионеткой в его руках, но, черт побери, Сабрина, если бы ты послушала себя, в тот момент ты поняла бы, что замужество не единственный выход. Но нет, ты выбрала самый простой способ все решить! – он насмехался надо мной, не понимая, что это был единственно верный выход из той ситуации. Дэнниел снова налил себе бренди. - Ты сама все разрушила.
Есть люди, которым нравится чувствовать себя несчастными. Они упиваются своим несчастьем и болью, которую причиняют окружающим.
- Насчет иска, колесик запущен, я не могу ничего сделать…
- Не можешь или не хочешь? – так и хотелось чем-нибудь заехать этому напыщенному самодовольному идиоту.
- А ты сама ответь, - Наконец оторвав свой взор от пейзажей за окном, мужчина соизволил повернуться ко мне лицом. - Ты же так отлично умеешь принимать решения, Кисуль. Только для начала ответь мне на один вопрос… - допив бренди до конца, он подошел вплотную, перекрыв все пути для отступления. – Это мой ребенок?
Ах вот оно что?
Я ждала этого вопроса еще в клинике. Знала, рано или поздно добрые люди шепнут на ушко, а он поверит. Поверит кому угодно, только не мне и рассмеялась ему в лицо. Было больно и обидно, но черт побери, так предсказуемо. Оттолкнув Дэнниела, я обошла стол и села в кресло.
- Это я умею принимать решения?! О нет, мистер Дэнниел Уайатт, с Вами мне не сравниться. Равных в этом, Вам, нет. - я смотрела ему в глаза,- Твой- не твой, какая разница,- саркастически подняв бровь, продолжила,- колесик запущен. Не так ли? – я не собиралась говорить, что Тейлора записала на его фамилию. В графе отец, стояло именно его имя.
В кармане джинс завибрировал телефон. Я глянула на дисплей, сердце пропустило один удар:
- Да, Энни! Что то с Тейлором? – Уайатт снова налил себе бренди и двигался в мою сторону.
- Нет. Ваши родители приехали. Ждут вас.
- Буду через час. – снова спрятала телефон в карман.- Дэнн, бросай пить. Суд не отдаст грудного ребенка алкоголику.- мило улыбаясь поднялась с кресла президента компании.
Сура Уайатт:
Сегодня было пасмурно и первые капельки дождя срывались с низкого лондонского неба, пугая немногочисленных прохожих. Потянув рукава пальто на себя я немного поежилась, скорее от неудобства, чем от холода, но жест не остался незамеченным. За прошедшее время, за время моей полной самостоятельности в этом мире, многое изменилось, сменился дом с большого в элитной пригородной черте на маленькую квартирку в центре, которую я снимала на двоих с милой девушкой по имени Анна. Сменилось авто, круг общения, ведь с разводом отпала необходимость и в этих ужасных бизнес вечерах. Неизменными остались две вещи: моя тяга к капучино с корицей, да тяга к лошадям.
-Может останешься внутри ? Тут теплее. – милая пожилая дама протянула мне красный флисовый плед, который был теплее обычных клетчатых, ведь она не могла заморозить постоянного клиента.
-Спасибо дорогая, но мне будет удобнее на улице. Сегодня нет времени, да и можно еще один сейчас должен подойти мой давний друг. - рука ложиться поверх покрывающейся первыми морщинками руки хозяйки кафе
- Просто друг?- в поблекшем взгляде скользит интерес – Самый простой давний друг? О котором ты деточка так печешься.
-Я пекусь о любом, кем дорожу, от кошки до человека. Вы правы он не просто друг. - улыбнувшись наклоняюсь ближе видя заинтересованность – Поэтому чтобы побыть в спокойно обстановке лучше сейчас остаться на улице.
-Да, да, да – после нескольких кивков появился и второй плед.
Укутав ноги в плед, и обняв горячую кружку бессмысленно смотрю в даль, он должен был прийти именно с той стороны, высокий мужчина с натянутой на глаза кепкой и взглядом в пол, нежданно упавшая на плечи популярность, быстро научила скрываться улыбчивого и открытого миру парня. Мы познакомились пару лет назад, на съемках сериала, в который меня всеми правдами и неправдами устроил мистер Стоун. Я до сих пор не понимаю кем я была в огромном штате сотрудников, ассистентом кого-то или чьим-то помощником, но моей задачей являлась помощь актерам с животными. Дни проносились словно карусель и съемочная команда заметно утомилась, поэтому мы начали развлекать себя в перерывах, как только можно, и конечно же я не могла пройти мимо человека в короне жонглирующего тремя яблоками.
-Привет барашек – мягкие губы легко касаются щеки, сопровождая поцелуй легким покалыванием щетины, он замирает словно ожидая пока я вздрогну испугавшись его появления с неожиданной стороны, затем развернусь в пол оборота и поцелую колючую щеку в ответ.
-Привет барашек, ненавижу тебя за это прозвище.
-Ты первая это начала- очередная фирменная улыбка и придвинув стул чуть ближе, он сооружает из пледа кокон почти полностью укутываясь в него.
-Мы не виделись целую вечность, не считая тех созвонов, и я безумно рада этой чашке кофе.
-Верно – не церемонясь парень отпивает из моей кружки – расскажи мне как ты, ведь обо мне наверняка и так все знаешь.
-Ну конечно, неотрывно слежу, даже подписалась на твой Twitter и группу в Facebook. А так , что я снимаю квартиру в центре, по факту даже комнату. Работаю с детьми в классе акробатики. По вечерам посещаю курсы вокала.- ловлю на себе недоуменный взгляд и тут же отсекаю его потекшие не в то русло мысли – нет,нет, у меня нет проблем с деньгами. Проблема в другом я не переношу одиночества, а разговоры по душам с котом – это первые шаги к сумасшествию.
-Звони мне, я всегда не прочь поболтать – тон меняется на обиженный – тебя не было на премьере. Почему?
-Моя группа участвовала в концерте, я не могла променять десять детей на одного мужчину, даже светловолосого и даже с такими голубыми глазами и улыбкой. - вот и подтверждения «фирменная» улыбка всепрощения – Честно говоря и Шекспир не со всем мое, вот если бы Эдмон Ростан или Альбер Коэн.
-Это Англия, тут любят Шекспира. Как с личным ?
- С личным, ровным счетом ничего. А ты?
- Примерно также, сейчас все куда сложнее чем было раньше. А может мы?
- Нет думаю не стоит, я слишком тебя люблю чтобы расстраивать
- Ты как всегда права Сури,..- его телефон издает тихий писк обрывая на полуслове, тяжелый вздох - ну вот мне кажется и пора. Тебя подвести?
- Нет, я выпью еще кофе и выгуляю Louboutin.
- Прошу не упади с них, у меня не будет времени на клинику.
- Торжественно клянусь крепко держаться на ногах – моя ладонь лежит на груди как перед присягой.
-До встречи Сури – поднявшись он вновь целует меня на прощание.
- Удачи тебе Томас – произношу на ухо, чуть обняв за талию.
Вновь оставшись одна, заказав себе кофе с корицей и апельсином, провожу пальцем линию на столе. Удивительно, но с кем бы у меня не завязывалось отношений всегда все оканчивается плачевно. Трагедии, разводы, мои терзания, все так глупо. Может я жила не правильно, ставила не те цели, хотела взлететь под облака а мое место на земле. Наверное, пора все изменить, все оставить в прошлом, а все случившееся и есть первый шаг на верной дороге?
-Шура!!!- детский крик разносится по улице
-Томаас, мой самый любимый акробат – подняв на руки четырехлетнего паренька, расцеловываю в обе раскрасневшиеся щеки мальчонку, везет мне на это имя сегодня.
–Где твоя мама, сокровище? – укутав ребенка в плед, отдаю засахаренный апельсин. Вот и второй из шагов, я уже куда терпимей к детям.
-Там – пухлый палец указывает в сторону дороги - идет